Четыре способа убить систему (гет)

Вечером Джеймс вёл Лили по тёплому коридору замка. За высокими окнами бушевала метель, но здесь, среди древних камней, было уютно. Джеймс надел рубашку Ремуса, штаны Сириуса и джинсовку Вилли. Выбор этого «образа» занял у Мародёров добрый час.

Лили шла рядом. Их руки иногда случайно касались друг друга, и в эти мгновения Джеймс чувствовал, как сердце замирает у него в груди. Она сегодня выглядела особенно — лёгкое голубое платье, аккуратные туфельки, а её рыжие волосы были заплетены в две косы. Когда пряди не падали на лицо, её зелёные глаза казались ещё больше, ещё ярче.

— Куда мы так целенаправленно идём? — засмеялась Лили. — Я думала, мы пару часов побродим по школе.

— Но разве это звучит как свидание? — Джеймс ухмыльнулся, бросая на неё искрящийся взгляд. — Ты должна понимать, с кем ты на свидании... Я ведь один из Мародёров.

— Мне кажется, из вас всех только ты воспринимаешь это так пафосно, — Лили многозначительно подняла бровь. — Или... У Эммы с Сириусом были свидания?

— Сомневаюсь, что они вообще знают значение этого слова, — поморщился Джеймс. — В этом плане я от них очень далёк.

— Что ж, это приятно, — улыбнулась Лили. — Подожди... То есть у них не было ни одного нормального свидания?

— Они бухали виски в тёмных углах коридоров и зажимались там, — Джеймс скорчил гримасу. — Говорят теперь, что лучше всех знают замок. Хотя шарят они не только за это. Ещё они изучили все бары Хогсмида, подвалы и даже лес... Они, в общем... любили менять обстановку.

— Вот теперь я рада, что ты от них отличаешься, — Лили вскинула брови, но в её глазах играли искорки смеха.

— Как ты себя чувствуешь? После того, что случилось в Хогсмиде? — осторожно спросил Джеймс, заглядывая ей в глаза.

— Я не знаю... — Лили покачала головой, её пальцы нервно теребили край платья. — Мне страшно и грустно. Вокруг смерть и разрушения. В следующем году мы закончим школу и окунёмся в это... Кто-то погибнет. А я понятия не имею, как к этому подготовиться. Единственное утешение — я хочу стать целителем. Хотя бы так смогу помочь.

— Ты будешь лучшим целителем, — Джеймс мягко улыбнулся. — В зельях тебе равных нет.

— Есть, разумеется, — Лили усмехнулась. — Среди вас вон гений ходит. Надо попросить Вилли помочь с подготовкой. Мы ведь в один колледж собираемся... Может, ты поговоришь с ним? Он выглядит так, будто людей не очень-то любит. Ты вообще помнишь, как вы познакомились? В поезде, когда ты чуть не прибил его за то, что он сидел рядом со мной?

— Помню, — Джеймс прикусил губу, смущённо отводя взгляд. — Я тогда ещё не знал, что он не верит в любовь и вообще избегает девушек. Но если тебе нужна помощь — считай, он уже согласился.

— Как мило, — Лили рассмеялась, и её смех звенел в тихом коридоре.

— О, мы пришли, — Джеймс завел Лили в маленькую темную коморку и указал на верёвочную лестницу.

— Это выход на крышу? — Лили округлила глаза. — Офигеть... Но там же сейчас холодно. Мы даже куртки не взяли.

— Просто залезай, — Джеймс уверенно подмигнул ей.

Лили стянула туфли, сунула их ему в руки и ловко полезла вверх. Выбравшись на крышу, она отряхнула платье и подняла глаза. В следующее мгновение она застыла, прикрыв рот руками.

Перед ней расстилался волшебный уголок — прозрачный купол, излучающий тёплый свет, внутри которого царила уютная тишина. За его пределами кружилась метель, а здесь, на мягком пледе, мерцали гирлянды, стояли сладости и бутылка вина. Но самое удивительное ждало по краям — там были расставлены музыкальные инструменты: две гитары, скрипка и синтезатор.

Когда Джеймс выбрался из люка, всё ещё держа её туфли, он тоже широко раскрыл глаза, но быстро собрался.

— Ну вот, — небрежно махнул он рукой. — Теперь это похоже на свидание.

— Это невероятно... — прошептала Лили.

Но прежде чем Джеймс успел ответить, из ниоткуда появились Сириус, Ремус, Вилли и Эмма. Они были одеты так строго, что Джеймс высоко поднял брови и приоткрыл рот. Чёрные брюки, белые рубашки, пиджаки. Эмма с Сириусом даже сняли все свои серьги и пирсинг.

Молча они разошлись по инструментам. Ремус встал за фано, Вилли взял скрипку, а Эмма с Сириусом накинули гитары и пододвинули микрофоны. Они переглянулись, едва кивнули друг другу — и заиграли мелодию. Она была такая красивая, такая пронзительно-грустная, что воздух будто застыл.

Лили и Джеймс замерли. Джеймс не мог скрыть шок — его пальцы непроизвольно сжали туфли Лили. Эмма с Сириусом пели, не глядя друг на друга и прикрыв глаза. А у Джеймса просто мурашки бежали по коже от того, насколько это красиво звучит и от того, как его переполняли чувства к друзьям.

Когда последние ноты растаяли, Мародеры молча положили инструменты и, не сговариваясь, пошли к выходу. Так пафосно, будто снимались в драме.

Но едва люк захлопнулся за ними, а они спустились в тёмную коморку — весь пафос тут же испарился.

— Господи, это было самое сложное испытание в моей жизни, — Сириус прислонился к стене, проводя рукой по лицу. — У Джима была такая рожа, что я еле сдержался, чтобы не ржать прямо в микрофон.

— Да, — остальные дружно закивали, давясь смехом.

— Если после такого она ему не даст, я вообще ничего не понимаю в жизни, — уверенно сказала Эмма.

— Не-не-не... — Ремус покачал головой. — Это же Лили. Максимум — поцелуй. И то не факт.

— Кошмар, — Сириус скривился. — Ну чего ломаться? Там же всё красиво, романтично. Женщины это любят, да?

— Что ты на меня-то смотришь? — поморщилась Эмма. — Я откуда знаю?

— Думаю, в любом случае, эту попытку можно считать удачной, — задумчиво сказал Вилли. — Хорошее впечатление у нее остаться должно.

— Только одно «но», — вдруг вспомнил Сириус. — Кто-то знает, Джим когда-нибудь пил вино?

— При мне — ни разу, — Эмма отрицательно покачала головой.

— Что ж, будем надеяться, что его не вывернет от этой кислятины, — Сириус развёл руками.

— Но вискарь на свидание... с Эванс... — Ремус фыркнул. — Вот это был бы настоящий треш. Пусть лучше привыкает к светским манерам.

Поздней ночью Лили и Джеймс возвращались в гостиную Гриффиндора. В воздухе между ними витало странное тепло — они не держались за руки, не целовались, но за этот вечер стали ближе, чем за все предыдущие годы. У порога гостиной Джеймс остановился, заглядывая Лили в глаза.

— Не надо, — тихо сказала она.

— Что? — он искренне удивился. — Я же ничего не делаю.

— Не надо предлагать мне встречаться... — Лили опустила взгляд. — Джеймс... Мне с тобой очень хорошо, оказывается. Но давай пока останемся друзьями? Я хочу узнать тебя получше, прежде чем... Ну ты понимаешь. Сегодня мы впервые по-настоящему поговорили за все шесть лет.

— Ты права, — он задумчиво кивнул, но в глазах не было разочарования. — Но знай, что я могу ждать сколько угодно. Я ведь уже жду с третьего курса.

— Знаю, — засмеялась Лили. — Но... Ты мне уже даже нравишься.

— Ого, — Джеймс театрально вскинул брови. — Всего-то четыре года потребовалось. Не так уж и много.

Лили засмеялась, встала на цыпочки и быстро поцеловала его в щёку. Джеймс улыбался, изо всех сил стараясь скрыть дрожь в руках.

В гостиной их встретила привычная картина: Мародеры с девочками сидели у камина, разбросав карты какой-то настолки. Растянутые футболки, дырявые джинсы и серебряный пирсинг снова украшали их привычные образы. Они крутили бутылку с виски на столе, рассказывали страшилки и смеялись.

Джеймс с затаённой улыбкой направился к ним, уже предвкушая, как Эмма изобьет его за то, что он умудрился не начать встречаться с Лили после такого идеального свидания.

* * *

Мародеры снова прокрались в заброшенный женский туалет на втором этаже. Все знали, что он вовсе не сломанный — просто никто не решался сюда заходить из-за Плаксы Миртл. В дальнем углу, за третьей кабинкой, стоял их котёл с незаконченным зельем удачи. Они осторожно приподняли крышку и расселись вокруг на холодном кафеле. Уже полгода они приходили сюда проверять своё сокровище — зелье, которое Вилли начал варить ещё в прошлом году. План был прост: выпить его на выпускном. Эти вечерние посиделки давно стали традицией.

Они разложили карты, перебрасываясь небрежными фразами, когда из кабинки внезапно выплыла Плакса Миртл с её вечной хищной ухмылкой.

— Мать твою... — Сириус закатил глаза. — Ну сколько можно? Оставь нас в покое уже.

— Привет, красавчик, — она расплылась в улыбке, кружа вокруг него. — Как я рада тебя видеть...

— И почему мы не могли варить этот ёбаный Феликс Фелицис в твоей лаборатории, Вилли? — Джеймс устало потёр лицо руками.

— Там тесно, — Вилли пожал плечами, не отрываясь от изучения зелья.

— Как дела, Миртл? — Эмма растянулась на кафеле, закинув руки за голову. — Скучала без нас?

— Ужасно скучала... — призрак завис прямо над ней. — Браун, что нужно делать, чтобы быть такой хорошенькой, как ты?

— Бухать не просыхая, — буркнул Джеймс, ковыряя ногтем этикетку на бутылке.

— Эй! — возмутилась Эмма, но тут же рассмеялась. — Хотя... Ты прав. Ничего больше я и не делаю.

Все рассмеялись. Вилли искал какой-то ингредиент, роясь в сумке, и вдруг достал небольшую книжку в мягком переплёте.

— О, — он прищурился, разглядывая обложку. — Эм, кажется, я проиграл тот спор. Ты была права, и я... удивлён.

— А я говорила! — Эмма торжествующе хлопнула в ладоши. — По-другому и быть не могло.

— О чём это вы? — Ремус поднял бровь.

— Не поверишь... — Вилли показал книгу. — О поэзии...

— Что?! — Джеймс и Сириус вскрикнули в унисон.

— Да-да, — Эмма самодовольно сложила руки. — Я сказала, что у меня есть любимый поэт... А Вилли не верил, что эти стихи смогут его впечатлить.

— Я в шоке уже от того, что у тебя вообще есть любимый поэт, — Джеймс скривился. — Ты читаешь стихи?

— Обычно нет, — Эмма покачала головой. — Но папа сказал, что мне понравится Есенин...

— Есенин? — Ремус задумчиво потёр подбородок. — Это же классик... Поэт Серебряного века, писал о красоте русской природы, о...

— Вот она, наша ходячая энциклопедия, — Сириус закатил глаза. — Ну и что? Эм, ты так любишь Россию? Почему именно его стихи?

— Вилл, дай ему книжечку, — невинно бросила Эмма.

Вилли протянул Сириусу небольшую книжку. Тот скептически усмехнулся, раскрыл на середине... Его брови поползли вверх по мере чтения.

— Ебать... — выдохнул Сириус, глаза его расширились. — Еба-а-ать...

— Что там? — Джеймс тут же придвинулся, впиваясь взглядом в страницы.

— Это именно тот сборник, который мне нравится, — Эмма рассмеялась, наблюдая за их реакцией. — Практически порнуха в стихах. Но меня просто радует, что в России стихи этого человека считаются классикой. Прямо хочется переехать туда...

Ремус скептически оглядел всех, прищурился и выхватил книгу из рук ошеломлённого Сириуса.

— И что, в маггловских школах России вот это изучают? — восторженно спросил Джеймс.

— Конечно нет, — Эмма скривила нос. — Там учат про берёзы да голубое небо. Откуда у папы этот шедевр — понятия не имею.

— Это же кошмар какой-то... — Ремус морщился, листая страницы. — Я читал поэтов Серебряного века. Они казались такими... возвышенными и драматичными.

— Здесь тоже многое о возвышенном, — Сириус подавился смехом.

— А мне нравится, — прошептала Миртл, читавшая через плечо Ремуса. — Заводит...

— Кто бы сомневался, — Джеймс закатил глаза. — Ты ещё большая извращенка, чем Браун.

— Ой, — Эмма на мгновение поморщилась, но сразу оживилась. — Есенин прожил всего тридцать лет, но за это время у него было около двух тысяч женщин! Представляете? Вот это я понимаю — жизнь удалась!

— Сомневаюсь, что она была удачной, — задумчиво сказал Вилли. — Те, у кого всё хорошо, обычно не сводят счёты с жизнью...

— Две тысячи?! — Джеймс округлил глаза. — Он что, выглядел как Сириус? Ему вообще никто не отказывал?

— Судя по портретам, он был милашкой, — Эмма пожала плечами. — Но я не знаю... Получается, ему давали вообще все.

— Я бы дала, — уверенно заявила Миртл.

— Никто и не сомневался, — хором ответили Мародеры, переглянувшись.

— А из вас... некоторых я бы тоже не прочь заполучить, — прищурилась Миртл, медленно проплывая между ними.

— Меня сейчас стошнит, — скривился Джеймс. — Миртл, мы все знаем, что ты хочешь Сириуса.

— Не только его... — протянула призрак.

— О-о-о, интрига, — подняла брови Эмма. — И кого же еще?

— Ну тебя, конечно...

— Ну это вообще не сюрприз, — закатил глаза Джеймс.

— И Вилли, — добавила Миртл, оценивающе оглядывая парня.

— Спасибо... — поморщился Вилли. — Это ужасно льстит.

— Похоже, вы втроем самые востребованные в этой компании... — протянула Миртл.

— Да Вилли вроде недолюбливает людей, — пожал плечами Сириус, не отрываясь от книги Есенина.

— Однако, недавно тут были ваши девушки и обсуждали они в основном вас двоих и Браун, — кивнула Миртл.

— Наши девушки? — прищурился Джеймс. — Да у нас вообще ни у кого девушек нет. Кроме Рема. Как бы странно это ни звучало...

— Правда? — Миртл кокетливо склонила голову. — А говорили они о вас так, будто вы их собственность...

— Ну-ка поподробнее, — отложил книгу Сириус. — Одна из них была брюнетка в чёрном платье?

— Именно, — подтвердила Миртл.

— А вторая — эта ледяная королева? — усмехнулась Эмма. — Блондиночка с синими глазами... Диана и Лизабет... Прекрасно.

— Точно.

— Они подружились... — обречённо заключил Вилли.

— Ты чё, удивлён? — Сириус криво усмехнулся. — Они же как две капли воды... Так, ну и что они говорили? И причём тут Эмма вообще?

— Ну... — Миртл кокетливо сделала круг по комнате, явно наслаждаясь моментом. — Раз уж ты так просишь, Блэк... Я специально не показывалась, чтобы подслушать. Блондинка пыталась выяснить, что за отношения у Вилли с Эммой... А брюнетка утверждала, что Эмма вешалась на тебя, пока ты не начал встречаться с Джеймсом. Тут блондинка расхохоталась и заявила, что ты спал с Эммой — якобы сама слышала твой разговор с Регулусом в начале года. И потом она ещё о чём-то договорилась с Регулусом, чтобы тот рассказал матери о ваших отношениях, чтобы ты расстался с Эммой.

— Лизабет?! — Эмма вскочила, будто её ударило током. — Да зачем?! Она же по Вилли сохнет... Какое вообще дело ей до меня с Сириусом?

— Ну... Она назвала это экспериментом, — продолжила Миртл. — Мол, ей нужно было, чтобы ты отвязалась от Сириуса, начала клеиться к Вилли... Тогда бы она тебя устранила. Как-то так...

— Что?.. — скривился Сириус. — Это же... полный бред. Да?

— Я даже... не знаю, что сказать, — Вилли произнёс это с мёртвой интонацией. — Разве что: я не удивлён.

— Ну и? Как там продвигается "эксперимент", по их мнению? — Эмма скрестила руки, лицо стало каменным. — Выходит, я теперь подопытный кролик, да?

— Они решили, что тебя можно оставить в покое — раз ты теперь в основном крутишься вокруг Поттера. Сошлись на том, что ты спишь с ним.

— Боже... — Эмма зажмурилась, будто пытаясь стереть эти слова из памяти. — Лучше бы убили! Какая мерзкая сплетня.

— Да, Эм, — с сарказмом протянул Ремус, — смерть — это, конечно, идеальный выход. Интересно, профессора вообще в курсе, что у них в школе учатся маньячки?

— Да ладно, скоро всё закончится, — Джеймс махнул рукой. — Они все в выпускном классе... Так что в следующем году будем жить спокойно. А я начну встречаться с Эванс и все поймут, что я не сплю с Браун!

— Может, как-нибудь ускоришь этот процесс? — поморщилась Эмма. — Мне плохо от одной мысли, что кто-то всерьёз считает нас парой.

Вскоре они выбрались из туалета и направились в Большой зал. Эмма шла, сжав кулаки, раздражённая до предела, а Сириус с Вилли молчали, лица их были хмурыми и напряжёнными. В большом зале уже кипела жизнь — летали совы, шумели студенты. Ребята расселись за гриффиндорским столом и принялись наливать себе сок. В этот момент к ним подлетела небольшая светлая сова.

— О, — оживилась Эмма. — От родителей.

Но сова неожиданно приземлилась прямо перед Сириусом, нежно клюнув его в руку.

— Какого черта? — поморщилась Эмма.

— Сириус украл у тебя отца, — рассмеялся Джеймс.

— Да это уже давно ясно, — вздохнула Эмма. — Что там на этот раз? Опять чертежи для мотоциклов?

— Сейчас посмотрим, — Сириус пожал плечами, разворачивая конверт.

— Тут написано... «Не показывай это моей дочери, пока не прочитаешь до конца», — с любопытством прочитал Джеймс через плечо. — Какая-то секретная операция...

— Джим, не обязательно озвучивать вслух, — Сириус закатил глаза.

Он быстро пробежался глазами по строчкам. Вдруг его пальцы слегка дрогнули, а лицо стало на пару оттенков бледнее. Сириус резко сложил письмо несколько раз, сунул во карман джинсов, затем неуверенно посмотрел на Эмму и закусил губу. В воздухе повисло напряжённое молчание.

— Что там? — беззаботно спросила Эмма, но, встретив его взгляд, сразу сжала кулаки. — Сириус... Говори сразу. Не надо меня жалеть. Папа устроил хим-лабораторию для изготовления мета в гараже, и у нас больше нет дома?.. Что?

— Эм... — Сириус покрутил в пальцах стакан сока, потом тихо сказал: — Кто сидит с ней на той стороне стола, обнимите ее сразу.

Вилли и Ремус молча положили ей руки на плечи, не сводя с Сириуса настороженных глаз.

— Эм, твой папа написал, что... — он явно подбирал слова, сжимая стакан. — Вчера стало известно... Курт Кобейн покончил с собой.

Эмма застыла. Пальцы её впились в руки Вилли и Ремуса. Глаза расширились — будто не понимала, можно ли в это поверить.

— Так... спокойно... — Ремус осторожно сжал её плечо. — Эм... Он был настоящим рокером. В их мире это считается нормальным... К тому же он был наркоманом...

— Нет! — Эмма рванулась с места, голос сорвался. — Он был лучшим! — она резким движением задрала рукав, обнажая татуировку. — Он... Да как он мог вообще!?

Она быстро выпрыгнула из-за стола и побежала к выходу из Большого зала.

— Пиздец... — Сириус опустил взгляд.

— Как же так? — Джеймс выглядел, словно сейчас заплачет. — Мы должны были пойти на концерт «Нирваны» этим летом...

— Что? — Сириус резко поднял голову.

— Ну да... — Джеймс провёл рукой по лицу. — Хотели рассказать на выпускном Вилли. Мы с Эммой билеты купили... Тринадцатое июля, Лондон. Должен был быть...

— Надо что-то сделать... — Ремус беспокойно смотрел в сторону выхода, где давно исчезла Эмма. — Джим, иди успокой ее, вы же с ней две главные фанатки «Нирваны».

— Меня самого надо успокаивать! — сквозь слезы протянул Джеймс.

— Я схожу, — твёрдо сказал Вилли и поднялся.

Сириус развернул карту Мародёров, пробежался глазами по линиям чернил.

— Она в нашей комнате, — тихо сказал он.

— Хорошо.

Вилли прошёл пустынные коридоры, поднялся по лестнице и толкнул дверь в гостиную Гриффиндора. В спальне мальчиков было тихо. Эмма сидела на кровати Сириуса, закутавшись в их старый, выцветший флаг с надписью «Nirvana». Перед ней аккуратно, как реликвии, лежали пять билетов и плакат с Куртом — тот самый, что висел у них над дверью с третьего курса.

— Целый алтарь, — осторожно проговорил Вилли, останавливаясь у кровати.

— Я... так его любила, — Эмма сжала край флага. — Его песни, голос, внешность, эти дурацкие свитеры... Даже то, как он курил на интервью. Он был идеальным кумиром.

— Неужели кумир так уж обязателен? — мягко спросил Вилли, садясь рядом.

— Не знаю... Он вдохновлял меня. А теперь он вдохновляет на суицид. Урод. Как он мог?

— Ну что ты такое говоришь? Суицид — это удел слабых, — тихо сказал Вилли. — Самоубийство — это слабость. Каким бы талантливым ни был Кобейн... он сдался. Любую проблему можно пережить, если не убегать. А убегают только те, у кого не хватило сил остаться.

— Да, знаю... — Эмма бессильно махнула рукой. — Я всё это понимаю. Но от осознания, что он поступил убого, я не перестану его любить. Так больно... Я мечтала услышать, как он живьём орет «Rape Me»...

— Я плохо знаю его музыку, но... кажется, у него были серьёзные проблемы с головой, — осторожно сказал Вилли.

— Огромные, — слабо улыбнулась Эмма. — Наверное, поэтому он мне и нравился. И мне нравилось... Что он из мира магглов. Мне казалось, что если у нас война, то в простом мире все хорошо и спокойно... Без драм.

— Драма никогда не исчезнет. Люди смертны, Эм...

Она придвинулась ближе и прислонилась к плечу друга. Вилли медленно обнял её за плечи.

Дверь распахнулась — на пороге стояли Сириус и Джеймс с бутылками виски, глаза были красными. За ними вошел Ремус с мрачным видом, его выражение лица означало скептическое: «Без комментариев».

— Ты что даже не плачешь, бессердечная сука? — хрипло выдавил Джеймс, садясь рядом на кровать.

— Я не маленькая девочка, в отличие... — она сжала губы, глядя на их опухшие глаза, — от... вас, судя по всему. Идите сюда.

Эмма встала и крепко обняла Джеймса с Сириусом.

Ремус с Вилли только переглянулись многозначительно.

* * *

Школа опустела — все студенты, кроме выпускников и Мародеров, разъехались на каникулы. Зато коридоры преобразились до неузнаваемости, украшенные к предстоящему торжеству. В своей комнате Мародеры и Мери собрались вокруг стола, где стояли шесть колбочек с золотистым зельем удачи.

— Я же говорил, что при неправильном приготовлении это зелье может быть смертельным? — задумчиво спросил Вилли, вертя в руках свою колбу.

— Ты варишь зелья лучше Слизнорта, — фыркнула Мери, поправляя складки своего красного платья.

— Может, разбавим виски? — с невинной улыбкой предложила Эмма.

— Давайте просто выпьем как есть, — неуверенно предложил Ремус.

— Согласен, — нервно кивнул Сириус.

Они подняли колбы, нерешительно чокнулись и сделали глоток. Тепло мгновенно разлилось по горлу, вызывая приятное покалывание. Переглядываясь, ребята не могли сдержать улыбок.

— Какое... необычное ощущение, — удивлённо произнёс Джеймс. — Жаль, Эванс уже уехала. Сейчас бы я её поцеловал — и она точно согласилась бы встречаться со мной. Я это чувствую...

— Ты прав, согласилась бы, — хором подтвердили остальные, кивая.

— Ну что, пора идти, — вздохнул Ремус, оглядывая компанию. — Вы не хотите уже одеться?

Мери была одета в красивое красное платье, все парни были в костюмах. Лишь Эмма с Джеймсом сидели в спортивных костюмах, решив доверить выбор наряда Феликсу Фелицису — в их гардеробах попросту не было ничего подходящего.

— Так, я придумала! — Эмма вскочила и полезла в шкаф, откуда достала потрёпанный чёрно-красный полосатый дырявый свитер.

— Эм, это выпускной, — рассмеялась Мери. — Неужели у тебя нет ни одного платья?

— С чего бы? — скривилась Эмма. — В этом году бала не было... Джим, хочешь свитер? У меня есть чёрно-белый.

— Давай! — обрадовался Джеймс.

Через минуту они стояли друг напротив друга, как отражение в зеркале — в полосатых свитерах, потрёпанных джинсах и заношенных кедах.

— Чувствую, выгонят нас с этого выпускного на хуй, — усмехнулся Сириус. — Ну что, погнали?

Когда они вошли в Большой зал, там уже собрались все родители и выпускники в вечерних нарядах. На их фоне Эмма с Джеймсом довольно резко выделялись.

— Сядем где-нибудь в углу — никто и не заметит, — махнула рукой Эмма.

— В этом я не уверена, мисс Браун, — раздался за спиной резкий голос Макгонагалл, стремительно приближавшейся к ним. — Мистер Поттер...

— Да, профессор? — Джеймс изобразил самую невинную улыбку.

— Вы на кого вообще похожи? Выпускной — важное торжественное мероприятие! — строго сказала она.

— Мы просто оделись соответственно состоянию души, профессор!

— Мисс Браун, — Макгонагалл скептически осмотрела её свитер, — у вас не может быть настолько уродливого состояния души. Вы что, эту одежду из мусорного бака достали?

Эмма театрально схватилась за сердце.

— Это же свитера Курта Кобейна! — возмущённо вступился Джеймс.

— Меня это не интересует. Сейчас я приведу вас в порядок. И предупреждаю — если переоденетесь до конца вечера, лично приставлю к вам мистера Филча!

— Они сделают всё что угодно, только не Филч! — в ужасе воскликнул Сириус.

Взмах палочки — и их одежда мгновенно преобразилась. Джеймс оказался в строгом смокинге с бабочкой, Эмма — в элегантном чёрном платье с корсетом. Они переглянулись — и через секунду залились смехом. Но веселье быстро сменилось обиженными взглядами в сторону Макгонагалл.

— Профессор, почему все выглядят нормально, а мы будто сошли с портрета восемнадцатого века? — возмутилась Эмма, разглядывая пышные складки юбки. — Спасибо хоть кеды оставили!

— Спасибо, что напомнили.

Ещё один взмах — и Эмма тут же выросла сантиметров на десять: на ногах появились туфли на каблуках.

— Каблуки?! Профессор, за что?!

— Идите на свои места, господа.

Друзья сгибались пополам от смеха, глядя на то, как Эмма спотыкается, с трудом удерживая равновесие.

— Это настоящая подстава... В чём тут удача вообще?

— В том, что тебя теперь хотя бы видно, — пожал плечами Джеймс. — А я чувствую себя, словно женюсь! Во что меня одели?

— Видимо, так выглядит мужчина мечты профессора Макгонагалл...

Зал был полон знакомых лиц: Диана, Лизабет, Мия, Джейк, Локанс и Пандора. Ребята не горели желанием с ними контактировать и уже подумывали, как бы поскорее забрать Вилли и Мери и раствориться в толпе. Сириус достал камеру Эммы, и они начали снимать импровизированный репортаж с вручения табелей. Когда очередь доходила до Вилли и Мери, Мародеры вскакивали с мест, принимались свистеть и хлопать так громко, что перепуганные родители начинали оглядываться, а Макгонагалл подходила к ним сзади, и каждому прилетало каким-то свитком по голове. Джеймс выхватил у Эммы камеру и принялся снимать самого декана.

Наконец официальная часть закончилась, и все высыпали во двор, где уже гремела музыка. Эмма сначала пыталась идти, опираясь на друзей, но потом стянула с себя туфли и швырнула их в кусты.

— Ремус, мои родители ждут нас в другом конце двора, — нервно прошептала Мери, сжимая его руку.

— О-о-о, знакомство с родителями... — многозначительно зашумели Эмма и Джеймс, переглядываясь.

— Удачи, — твёрдо кивнул Сириус.

— Ну... Пошли, — глубоко вздохнув, сказал Ремус.

Они растворились в праздничной толпе.

— А мы чем займемся? — спросила Эмма, разглядывая свои босые ноги.

— Напьёмся? — предложил Джеймс с хитрой ухмылкой.

— Это само собой разумеется, — пожал плечами Сириус. — Просто... В нас же зелье удачи. Мы словно должны сделать что-то незабываемое...

— Привет всем, — к ним подошёл Джейк.

— Здарова, — равнодушно кивнула Эмма. — Поздравляю с выпускным. Мери там с родителями, если ты её ищешь.

— Нет, я к тебе, — он осторожно улыбнулся. — Думал, может, станцуешь со мной последний медленный танец?

— Неа, — Эмма покачала головой. — Найди Диану, с ней потусуйся. А у нас тут свой выпускник есть.

— Ну хватит уже, — Джейк прищурился. — Признай уже, что наши с тобой отношения были очень классными... Я думал, что ты немного перебесишься и вернешься ко мне. Ты же гордая, вот я и подошёл первым.

— Я встречалась с тобой только потому, что Сириус встречался с Дианой, — легко ответила Эмма. — Он бесился, что я с тобой, я бесилась, что он с ней... Вот так всё и получилось.

Сириус, Джеймс и Вилли переглянулись, с любопытством наблюдая за разговором.

— Не верю, — Джейк медленно покачал головой. — Я... действительно любил тебя. И сейчас тоже.

— Ладно, мне пора, — Эмма сделала шаг назад. — Вилл, нам еще с тобой медляк танцевать, пойдём.

— Подожди, — Джейк потянулся к её руке, но Сириус резко перехватил его движение, схватив его за плечо.

— О-о... Драка на выпускном — это святое, — Джеймс заулыбался.

— Нет, — спокойно сказал Сириус. — Просто сделай одолжение — оставь её в покое.

— Благодарю, — кивнула Эмма.

Она взяла Вилли за руку и повела его к танцполу, где уже кружились пары под медленную мелодию.

Джеймс, Сириус и Джейк проводили их взглядами.

— Ну что, у нас есть бутылка виски и компания, — пожал плечами Джеймс. — Пусть они там пока потусуются, а мы с вами как приличные старшеклассники напьемся за углом школы.

— Погнали, — Сириус одобрительно кивнул, бросая последний взгляд на удаляющуюся пару.

Эмма с Вилли отошли в сторону от шумной толпы, замерев в нерешительном молчании. Наконец он осторожно обнял её за талию, а она приподнялась на носочках, чтобы обхватить его за шею.

— Тебе не грустно, что твоих родителей здесь нет? — вдруг вырвалось у Эммы, и она тут же в ужасе прикусила губу.

— Что? — удивленно спросил Вилли.

— Прости... Я просто подумала о том, что на выпускной всегда приезжают родители... А с тобой тут только мы. Мало ли тебе грустно из-за этого?..

— Совсем нет, — покачал головой Вилли. — Я... почти не помню своих родителей. И единственные близкие мне люди — это вы четверо.

— Прости пожалуйста за такой вопрос, — Эмма покачала головой. — Не знаю... Это зелье удачи странно на меня действует. Будто и без того слабый фильтр в голове совсем отключился.

Вилли засмеялся, глядя на нее.

— Ты ужасно милая, — улыбнулся он.

— Да? — Эмма скривилась. — Я вот сейчас вспоминаю, что я сказала прямо в лицо несчастному Джейку... Как-то не мило.

— Ну... Видимо, твоя удача в том, чтобы говорить всё как есть.

— А у тебя? Чувствуешь что-то необычное?

— Не знаю, — пожал плечами Вилли. — Всё как обычно. Разве что... становится грустно от мысли, что я больше сюда не вернусь.

Эмма застыла, широко раскрыв глаза, будто эти слова ударили её прямо в сердце.

— Чёрт... — вырвалось у неё шёпотом. — Я даже не задумывалась об этом.

— Ну так ведь... выпускной, — тихо ответил Вилли.

Эмма закусила губу, уставившись в одну точку, но продолжая медленно кружиться под музыку. Вдруг она осознала — вот он, Вилли, так близко, но это последний день, когда они могут быть рядом вот так просто. Расстояние многое губит. Ей нравилось, какой он странный и отстранённый, но при этом всегда был с ними на одной волне. И теперь, когда он уйдет из школы и поступит в медицинский, вряд ли у него будет время хоть на что-то помимо учебы. Он будет среди войны, один... Сердце сжалось, в горле встал ком.

Она, всегда считавшая себя решительной и смелой, сейчас чувствовала себя странно робкой. Не понимала — дрожит ли на самом деле или это лишь кажется из-за бешеного стука сердца.

— Почему ты так волнуешься? — удивлённо спросил Вилли.

Эмма вздрогнула, оторвав голову от его плеча, и встретилась с ним взглядом.

— Я... не волнуюсь, — с трудом выдавила она, слова будто застревали в горле. — Просто... мне так не хочется, чтобы ты уходил. Я привыкла к тебе... К твоей лаборатории, к твоим умным словам, которые я не понимаю, к твоим глазам. Прости, кажется, я сейчас расплачусь.

— Не надо, — растерянно сказал он, не отрывая взгляда. — Всё же хорошо. Мы будем видеться...

— Но ведь не каждый же день, — голос Эммы дрогнул. — Раз в месяц, а то и реже... Я так привыкла, что мы всегда рядом. — Она аккуратно смахнула слезу, оставив на щеке мокрый след. — И я хочу, чтобы ты нашёл в академии друзей, может, даже девушку... Хочу, чтобы ты был счастлив, даже без нас. Но боюсь этого так же сильно. Страшно, что ты нас забудешь. Боже, как эгоистично... Просто у меня всего четверо друзей, и я ужасно боюсь потерять хоть кого-то. Вы — моя зона комфорта. Без тебя будет уже совсем не то.

— Эм, — Вилли осторожно провёл тонкими пальцами по её мокрой щеке, — вы первые друзья в моей жизни. И, поверь, вы единственные... Я никогда в жизни никого к себе не подпускал, но вам не нужно разрешение, ты и сама знаешь. Теперь я знаю, что такое дружба, и больше мне никто не нужен. Никогда. Вы сломали многие мои стереотипы, а это... сложно. Я люблю вас всех. По-настоящему.

Эмма подняла на него глаза — и слёзы хлынули с новой силой. В груди странно сжалось: и больно, и радостно одновременно.

Вилли растерянно смотрел на неё, не зная, как успокоить. Поэтому просто крепче обнял, прижал к себе — будто мог защитить от всего.

Эмма замерла, стараясь запомнить каждую секунду: его дыхание, биение сердца. Потом встала на цыпочки, провела пальцами по его шее и, закрыв глаза, коснулась губами его губ. Всё внутри перевернулось. Она ждала, что он отстранится удивлённо, скажет «не надо».

Но он ответил. Так нежно, что по коже побежали мурашки, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Они потеряли счёт времени — всё вокруг словно растворилось, оставив только их двоих.

Вдруг Эмме показалось, что кто-то пристально наблюдает за ними. Она медленно отстранилась от Вилли, оглядываясь по сторонам. Но вокруг никто не обращал на них внимания — музыка сменилась с медленной на весёлую, народ отрывался как мог, а Мародеров, к её облегчению, поблизости не было. Однако чувство чужого взгляда не покидало. Она ещё раз осмотрелась и подняла глаза на Вилли.

— Прости за это, — прошептала она.

— Ничего, — Вилли растерянно провёл рукой по губам, стирая следы её помады.

— Интересно, для кого из нас это было удачей? — задумчиво протянула Эмма.

— Отказываюсь отвечать на этот провокационный вопрос, — тихо усмехнулся он. — Ты... почему это сделала?

— Мне просто захотелось попрощаться с тобой, — негромко сказала Эмма. — Да и... я ведь целовалась со всеми Мародерами. А ты тоже один из них.

— Оригинальный способ прощания.

— Ну, медляк же мы уже станцевали, — пожала плечами Эмма, улыбаясь. — Пойдём найдём остальных.

— Пойдём.

— Тебе не кажется, что за нами следили? — тихо спросила она, пробираясь сквозь шумную толпу.

— Я как-то не обратил внимания. А ты что-то заметила?

— Не знаю... Наверное, показалось.

Вилли оглянулся и сразу заметил Лизабет, стоящую в нескольких метрах. Она оживлённо разговаривала с выпускником Слизерина. Он взял Эмму за локоть и повёл подальше от туда, не сказав ни слова.

У дальнего края сцены разворачивалось настоящее представление. Эмма с Вилли, протиснувшись сквозь толпу, застыли в изумлении: Сириус сидел на столе, перебирая струны гитары, Джеймс, стоя на другом столе, орал песню Нирваны, пытаясь перекричать музыку, а Ремус, обняв Мери и держа бутылку виски, просто покатывался со смеху. Вокруг собралась целая толпа — все подпевали и хлопали в такт.

— Нихуя себе концерт... А нас-то почему не позвали? — удивлённо протянула Эмма, подбегая к друзьям.

— Мы вас потеряли, — крикнул Сириус, не прекращая играть. — Давай теперь ты споёшь, а то от стонов Джима у меня уже уши заложило.

— Мне микрофон нужен, а то я горло сорву!

— Сейчас найдём! — вызвался какой-то выпускник из толпы.

— Видишь, Джим, не только мы хотим, чтобы ты заткнулся! — рассмеялась Мери.

Остаток вечера пролетел как один миг. Они пели, смеялись, а Эмма изо всех сил старалась не думать о завтрашнем прощании на платформе девять и три четверти. Они как следует напились и пошли купаться на Чёрное озеро. Джеймс едва не утопил Сириуса, Эмма пыталась залезть на Гремучую иву, которая отчаянно сопротивлялась, Мери с Ремусом не отлипали друг от друга. А Вилли нарисовал их всех в огромном масштабе прямо на стене замка, наложив заклятие, чтобы рисунок нельзя было стереть.

Не сомкнув глаз ни на минуту, под утро они, еле держась на ногах, собрали вещи и поплелись к поезду, стараясь не отключиться по дороге.