Гарри Поттер и Вечерний дом (джен)

Камин полыхнул зеленым пламенем, из него вихрем выскочил Рон, крепко прижимая к себе Гарри. Подчиняясь инерции вращения, они оба чуть не рухнули прямо на стол, однако Рону удалось удержать равновесие. Гарри, подозрительно позеленев, промычал что-то нечленораздельное и попытался встать на ноги, но у него никак не получалось.

— К… Карусель, — глубоко вздохнув, произнес Гарри и бухнулся на табурет, который успел пододвинуть Рон. — Мутит.

— Ну, да, — ухмыльнулся он. — Еще бы… Дыши глубже, приятель.

На шумную возню на кухню спустилась Джинни.

— Что тут происходит? — спросила она. И тут же всплеснула руками:

— Мерлин бородатый! Ронни! Гарри!

— Все нормально, — поспешил отчитаться брат. — Просто кое-кому надо было чуть-чуть расслабиться. И излить душу.

Джинни подошла к мужу, критически оглядела его со всех сторон. Гарри, по-прежнему бледный, сидел, закрыв глаза, явно пытаясь справиться с тошнотой. От него несло огненным виски и крепкой апельсиновой настойкой.

— С ума сойти можно, — выдохнула Джинни. — Я его лет пять таким не видела… Где ж вы так накушались, мой дорогой мистер Поттер?

Гарри, услышав вопрос, открыл глаза. Приложив усилие, сфокусировал взгляд и, узнав Джинни, расцвел в счастливой улыбке.

— Джинни! Ух ты! Какая ты все-таки красивая… Я… Я немножко выпил… Сейчас посижу чуть-чуть…

— Охренеть, — произнесла Джинни. — Ронни, может объяснишь, что происходит?

— Без проблем, — откликнулся тот. — Только сначала уложим этого героя. Эй, Гарри, давай-ка. Поднимайся.

— Не хочу, — заявил Гарри. — Я устал. Мне надо отдохнуть.

— Вот, отлично, мы как раз идем отдыхать, — ухмыльнулся Рон. — Сидя на кухне спать неудобно.

Гарри снова поднял голову, посмотрел на Джинни. Улыбнулся и неожиданно выразительно пропел приятным чистым тенором:

— "Ты получишь котел, полный кре-е-епкой, горя-а-а-чей любви-и-и!"

Брат и сестра покатились от смеха.

— Великолепно! — хохоча, воскликнул Рон, поднимая друга на ноги. — Ну, дружище, ты сегодня явно в ударе. Главный мракоборец Великобритании исполняет арии!

— А вы знаете, что я вас люблю? — спросил Гарри, цепляясь за шею Рона и послушно идя к лестнице.

— Знаем-знаем, — засмеялась Джинни, идя с ним рядом. — Мы тебя тоже любим, милый.

— Нет, вы не знаете, — вздохнул Гарри. — Я… Что хотите для вас сделаю. Только отдохну чуть-чуть, ладно?

— Ладно, — покладисто согласился Рон, подавив смешок. — Отложим подвиги до утра. А сейчас баиньки.

Они стали подниматься по лестнице, Гарри старательно пытался идти ровно, но от количества принятого алкоголя его явно сильно штормило.

— Карусель, — снова изрек он, вздыхая.

— Ничего страшного. Еще несколько ступенек, вот так, и еще. Скоро все карусели закончатся.

Наконец, они добрались до спальни, Гарри сел на кровать и, вздохнув, произнес:

— Хочу, чтоб все были счастливы. Джинни! Вот скажи, ты счастлива?

— Очень! — улыбаясь, ответила жена. — Честное слово! И буду еще счастливее, если ты сейчас разденешься и, как следует, выспишься.

— Хорошо. Как скажешь… Почему все так запутывается… Всегда кому-то плохо. Не хочу! Не могу больше. Когда ангелы плачут. Слезы ангела… Я так устал…

Он заснул, едва голова коснулась подушки.

Джинни поправила одеяло, погасила свет и они с Роном вышли из спальни.

— Котел у него. Полный любви, — фыркнув, произнесла она, спускаясь в гостиную.

Рон хохотнул.

— Да уж… Давай выпьем чаю, — предложил он. — Ух, ну и вечерок выдался…

— Ну, рассказывай, откуда он явился такой красивый?

Джинни отпила из своей чашки и села напротив.

— Да заглянул к нам в магазин уже перед закрытием, — начал Рон. — Спросить кое-что и повидаться. Но с порога было понятно, что Гарри сам не свой. Да еще день сегодня такой… Не любит он Хэллоуин, как ты знаешь. Я было сунулся, но Гарри наотрез отказался разговаривать. Пришлось просто пойти с ним в бар, пропустить рюмочку-другую, чтобы хоть немного расшевелить.

— А ты тогда почему трезв, как стеклышко?

— Я старательно поил пепельницу, — усмехнулся Рон. — Должен же кто-то сохранять способность мыслить и доставить его домой!

— Значит, мистер Поттер опять изволят самоедствовать, — вздохнула Джинни. — Ох, чудовище мое… Что на этот раз?

— Да все то же, — откликнулся Рон, отпив чаю. — Я расскажу. Только если ты пообещаешь мне не злиться. Гарри и без того измучился… Ему только семейных сцен не хватает.

— Да за кого ты меня принимаешь?! — возмутилась сестра. — Я что, по-твоему, идиотка?

— Нет, конечно! — поспешил ответить Рон. — Это я так, на всякий случай… В общем, он слегка запутался. Растерялся. И по-настоящему испугался. Плюс его вечное стремление оправдывать чужие ожидания…

— Вирджиния, да? — перебила его Джинни. — Слушай, говори прямо. Для меня это не новость. Это уже не первую неделю тянется…

— Да, угадала, — вздохнул брат. — Спустя восемь лет брака Гарри вдруг обнаружил, что на планете существуют другие женщины, кроме тебя, и они могут вызывать у него… эмм… интерес и симпатию, так скажем. Теперь грызет себя, потому что, как ему кажется, этим предает тебя. Что, если говорить об этом откровенно, ты перестанешь его любить и разочаруешься. Но при этом он искренне восхищается… Знаешь, он словно чувствует с ней какое-то настоящее родство душ. Не знаю. Рвется помочь, поддержать, но в то же время страшится, что это причинит боль тебе. И мне заодно, потому что я твой брат. Боится, что потеряет голову и не заметит, как перейдет грань и… Боится стать сволочью и предателем. Говорит, что не сможет с этим жить. В общем, гоняет себя по кругу и не знает, что делать. Видела бы ты его, Джинни. Я едва его расшевелил — смотрит на меня, как мученик, и молчит. Мол, не спрашивай, я не хочу делать тебе больно и все в том же духе.

— Ох, Гарри, — вздохнула Джинни. — Со мной так же. Молчит. Хотя я просила, не раз просила… Слушай, Ронни, скажи честно: у него это серьезно? Это может…

— Да ну тебя, — перебил ее брат. — Ничего там быть не может! Ты отлично знаешь, что он живет только ради тебя и своих мальчишек. Но рано или поздно должно было случиться нечто подобное. Вы ведь поженились очень быстро, рано. Он, в сущности, совсем неопытный… Ну, что там было у них с Чжоу? Одно свидание и три поцелуя, один из которых в щечку? Я тебя умоляю… Ты лучше меня знаешь, что Гарри никогда не знал и не видел никого, кроме тебя. И эта внезапная перемена его безумно напугала. Даже шокировала. Я попытался объяснить ему, что к чему. Что интерес, симпатия, даже влечение не означают сразу предательства. И что важен только твой выбор. Как ты поступаешь.

— Я тоже боюсь, Ронни, — тихо откликнулась Джинни. — Что однажды все угаснет и мы станем просто соседями и родителями. А не мужем и женой. Я больше всего на свете боюсь его потерять. И… Я не хочу, чтобы он тяготился мной и оставался рядом только из-за долга.

— Не говори ерунды, сестричка, — ответил Рон. — Просто сейчас он в полном смятении. И вообще плохо соображает. Я, если хочешь знать, напрямик его спросил, может ли он представить себе жизнь с кем-то другим. Он, кажется, испугался еще больше, замотал головой и заплакал. Ну, к тому времени бутылка апельджина была уже почти пуста, так что… К концу наших посиделок он вроде успокоился и немного повеселел. Надеюсь, что он вспомнит, что обещал мне поговорить с тобой утром. Он так боится ранить тебя. Обидеть. Что ты будет страдать, перестанешь верить в него, уважать… А ты говоришь — «долг». Хотя бы ты не забивай себе голову чепухой. Слышала? У него есть целый котел, полный крепкой, горячей любви!

Они снова звонко рассмеялись.

— Посмотрим, что будет утром, — сказала Джинни с улыбкой. — Ох, чудище… Спасибо тебе, братишка. Что расшевелил его. Знаешь, меня это всегда потрясает. Гарри ведь очень сильный. Столько силы, столько храбрости — на десять человек хватит. Но иногда его пугают или сбивают с толку совершенно элементарные вещи. Ну, ничего. Мы так много уже пережили. И это переживем.

— Ты, конечно, можешь послать меня подальше, — осторожно заметил Рон. — Но мне кажется, тебе самой надо справиться со страхом. И нанести визит к мисс Грей. Познакомиться лично, так сказать. Ты ведь тоже боишься, Джинни. Лучше всего — это взглянуть своему страху в лицо. Хотя какое там лицо… Бедняга. Всю жизнь прячется, чтобы людей не пугать. Только для нашего Гарри это может быть причиной, чтобы влюбиться…

— Знаешь, а ты прав, — тон Джинни сразу стал решительным. — Что я, в сущности, потеряю? Небольшой удар для самолюбия. Неприятно, не не смертельно. Но… Зато смогу понять, что именно так сильно его зацепило. Что в ней есть такого. Я так и сделаю. Все равно обещала маме заглянуть к ней с мальчишками, давным-давно откладываю под разными предлогами… Спасибо, Ронни! Ты, как всегда, лучший!

— Всегда пожалуйста, — улыбнулся Рон. — Не будешь возражать, если мы с Гермионой и Роуз присоединимся к вам? Скажем, завтра. Отметим День всех святых, как положено, в семейном кругу…

Утро у Гарри, как и положено в таких случаях, выдалось нелегким. Трещала голова и путались мысли. Он твердо помнил, как сидел с Роном в баре, украшенном к Хэллоуину резными тыквами и множеством свечей. Как они говорили, то и дело, чокаясь рюмками. А далее в памяти зиял длинный темный пробел до самого момента пробуждения. Джинни встала совсем недавно — он протянул руку и пощупал постель рядом, она была еще теплой. Альбуса в кроватке тоже не было, а за дверью ванной комнаты слышались голоса и шумела вода… Гарри сел, потер ладонями виски. Потом дотянулся до палочки, наколдовал и с жадностью выпил два стакана воды. Натянул штаны и футболку, найденные рядом на стуле. Попытался взмахом палочки прибрать кровать, но сегодня это заклинание слушалось его еще хуже, чем всегда: подушки подпрыгнули и встопорщились углами, на одеяле и покрывале остались неопрятные складки. Он снова сел, пытаясь вспомнить, как попал домой.

Через пару минут из ванной вышла Джинни с малышом.

— Доброе утро, — улыбнулась она, увидев, что Гарри встал. — Надеюсь, голова не сильно болит? На кухне в верхнем шкафчике есть сироп от похмелья.

Она посадила Альбуса обратно в кроватку, обернулась. Гарри подошел к жене и…

Он едва успел протянуть руки, когда Джинни вдруг побелела, как мел, и начала оседать. Гарри подхватил ее и опустился на пол, прижимая жену к себе. От внезапности, от охватившего его ужаса он не мог выдавить из себя ни звука.

— Нет, пожалуйста… Пожалуйста… — пробормотал он и задохнулся.

Первое, что увидела Джинни, придя в себя, — это изумрудные глаза мужа, огромные, наполненные страхом и отчаяньем.

— Джинни! — всхлипнул он с облегчением, погладив ее по щеке.

— Все нормально, милый, мне уже лучше, — ответила она и села.

Они обнялись.

— Тебе немедленно нужно показаться целителю, — сказал он, поднимая ее и усаживая на кровать. — Джинни, о Господи… Как же ты меня напугала.

— Не надо никаких целителей, Гарри, — мягко произнесла она. — Все хорошо, честное слово. Просто…

Их взгляды встретились. Джинни улыбнулась и, чуть смутившись, произнесла:

— Просто, кажется, у нас будет еще один ребенок.

Он не нашел, что сказать. Просто зарылся лицом в ее влажные волосы, пахнущие цветами и свежей травой, и долго-долго молчал, гладя ее по спине и плечам. И не было сил удерживать слезы. Освобождающие, исцеляющие, очищающие.

В одну секунду все встало на свои места.