В руинах (джен)

— Госпожа Старейшина…

Я с удивлением уставилась на стоящего возле моей двери Ниалла в церемониальном облачении: к обычной броне теперь добавился еще и красный шелковый плащ с золотой застежкой у горла и парадный шлем с красной эмалью, который Кузнец-в-Изгнании держал на сгибе локтя.

— Слушаю вас, — я попыталась придать лицу подобающее чопорное выражение. Раз надо официоз — значит, надо, а разбираться что к чему будем потом.

— Я пришел сообщить, что мы расчистили путь к Гроту Хранителей. Прошу прибыть на место и зафиксировать, что условия сделки были выполнены.

Я высунулась из дверного проема и огляделась. Вроде бы никого рядом не было. Перед кем он ломает всю эту комедию с ненужным церемониалом?

— Зайдешь? — тихонько спросила я, сделав приглашающий жест.

Ниалл сжал губы. На лбу обозначилась поперечная морщина между бровей.

— Сколько времени вам нужно на сборы, госпожа Старейшина?

— Недолго.

Мой собеседник кивнул:

— Я буду ждать вас внизу.

Я переодевалась в одежду агентов и собирала сумку в полном недоумении. Что происходит? Мы вроде бы не ссорились. Я вообще в последнее время восстанавливала магические силы и никуда особо не высовывалась. Что могло вновь испортить наши отношения? Что такое важное ускользнуло от моего внимания за это время?

Яркое солнце, которое поднималось к зениту, тут же начало меня нервировать. Одежда агентов шилась из специальной ткани с расчетом на темноту или хотя бы сумерки, чтобы размывать силуэт и надежно прятать носящего ее среди теней. И, хотя одним из удивительных свойств созданной алхимиками Ордена ткани было поддерживать нормальную температуру, она явно не была рассчитана на палящее дневное солнце. Я чувствовала себя как в печи. Маска нагревалась и как будто припаивалась к вспотевшей коже.

Мы вышли на запретную территорию небольшим отрядом, в составе которого, помимо уже привычных мне Шона и Оливера, было еще несколько хаммеритов: трое шли впереди, разведывая дорогу, а еще трое прикрывали спину. Мы с Ниаллом шли посередине. Расстояние между нами было достаточным, чтобы я не могла коснуться его, даже вытянув руку. К тому же я очень быстро заметила, что Кузнец-в-Изгнании старается идти на одном уровне со мной, не вырываясь вперед и не оставаясь позади. Как только я замедлялась — замедлялся и он. Стоило лишь ускорить шаг, и Ниалл тут же делал то же самое. Все это было похоже на какой-то странный парад, вот только мне, Трикстер их всех дери, забыли объяснить мою роль во всем этом показушном фарсе.

— Касадра!

Я обернулась. Из ворот Дома Розали выбежал Тайренн. На лице послушника было отчаяние.

— Касадра, ты обещала! — крикнул он. — Ты ведь обещала взять меня с собой!

— Иди в дом, Тайренн, — отрезал Кузнец-в-Изгнании. — Я запрещаю тебе.

На глазах послушника выступили обиженные слезы.

— Позволь мне поговорить с ним? — осторожно спросила я.

Ниалл молча кивнул, насупившись. Я подошла к Тайренну, который глядел на меня со смесью надежды и вселенской обиды.

— Послушай… — начала я.

— Создатель ненавидит лжецов, — пробурчал он исподлобья. — Ты обещала!

— Я же говорила, что возьму тебя, когда Ниалл будет не против. Ничего не изменилось. Мы просто ждем, пока он решит, что запретная территория достаточно безопасна для тебя.

— Тогда все увидят ее раньше меня! Какой в этом смысл?

— Обещаю, что нет, — я похлопала его по плечу. — Хранители не пускают к себе кого попало. Как только все формальности будут улажены, я опечатаю ее магической печатью, и никто не сможет попасть внутрь без моего разрешения. Я не отказываюсь от своих слов и обязательно отведу тебя туда, как только будет можно. Еще раз: я обещаю, что ты будешь одним из немногих, кто побывает там.

Тайренн все еще хмурился, но по немного смягчившемуся взгляду можно было понять, что он уже потихоньку примирился с решением наставника.

— Ну что, мы договорились?

Послушник еще немного посверлил меня взглядом, а потом кивнул.

— Только помни, Хранительница, — с серьезным видом произнес он, ставя точку в беседе, — помни, что Создатель ненавидит лжецов.

Уходя прочь, я чувствовала, что недовольный взгляд Тайренна буравит спину. Воспитанник Ниалла смотрел нам вслед до тех пор, пока не закрылись ворота шлюза.

Каждый раз, входя на запретную территорию, я поражалась происходящим в ней переменам. Теперь периметр безопасности распространился на всю восточную половину, по границе изогнутой Кафедральной улицы. Идти дальше можно было только на свой страх и риск, но, говорят, враждебные существа уже практически не встречались в зоне, ограниченной петлей городского канала. Вступив на опасную территорию, я поежилась и немного замедлила шаг, но Шон успокоил меня:

— Мертвяки отступают к Собору. Говорят, собираются для решающего боя.

— Ты думаешь, у них для этого достаточно мозгов?

Шон пожал плечами. Краем глаза я отметила, что Ниалл внимательно прислушивается к нашему разговору.

— Кто их знает. Может, они есть у того, кто ими управляет, — предположил он.

— И кто это может быть, по-твоему?

В разговоре возникла недолгая пауза: Шон перехватил предупреждающий взгляд своего руководителя и теперь тщательно обдумывал ответ.

— Я просто хотел сказать тебе, что тут относительно безопасно. Не ищи в моих словах какой-то скрытый смысл.

— Шон, ты не хуже меня знаешь, что проклятье все еще действует. Вы можете убить всю нежить на этой территории, но она никогда не станет частью города, никогда не станет полностью вашей, если мертвые все так же продолжат подниматься.

Шон пожал плечами:

— Это не ко мне. Мое дело — взрывчатка и инженерные работы. Насчет проклятий тебе лучше поговорить… — он кивнул в сторону Ниалла. —… Вот с ним. Или с Витриолом.

Но разговаривать о проклятьях, тем более здесь, тем более в присутствии стольких людей, мне совсем не хотелось. Даже одно упоминание об этом заставило кожу покрыться мурашками, несмотря на жаркий летний день и неподходящую одежду. Поэтому к Гроту Хранителей мы подошли в полном молчании. Почетный эскорт остановился в нескольких десятках шагов от входа, и дальнейший путь мы проделали вдвоем.

Грот Хранителей представлял собой почти идеально круглое углубление в безымянной базальтовой скале — одной из тех, на которых и был построен город. Вход сюда, выполненный в виде пристроенного к скале дома, когда-то охраняла магия глифов. Она делала его невидимым для всех, кроме Хранителей и тех, кто мог разглядеть то, что скрыто — то есть, их учеников. Но теперь, после активации Последнего Глифа, путь в священное место Хранителей стал доступен всем.

Я посмотрела на своего спутника. Ниалл оставался непроницаем как скалы, которые нас окружали.

— Я выполнил свою часть сделки, госпожа Хранитель?

— Да, — кивнула я. — Я не могу требовать большего. Хотите войти вместе со мной, господин Кузнец-в-Изгнании?

— Если только мое присутствие не осквернит какую-нибудь вашу святыню, — серьезно ответил Ниалл.

— У нас нет святынь. По крайней мере, в том смысле, в котором вы это понимаете. То, что свято для нас, нельзя потрогать или пощупать — и уж тем более нельзя оскорбить.

Мы прошли сквозь вход и внутренние помещения дома-обманки и оказались в святая святых. Круглый грот без потолка с маленьким прудиком посередине напоминал купол со срезанной верхушкой. Сквозь перекрещенные балки над головой виднелось пыльно-голубое летнее небо. Из воды поднимался круглый каменный постамент, на котором, в свою очередь, находился металлический подиум в виде замочной скважины — символа Хранителей. Прямо напротив возвышалась статуя Хранителя со щитом, украшенным тем же самым знаком.

Ощущение защищенности и безопасности обняло меня за плечи, как пушистое одеяло. Я почувствовала себя странником, который после долгих скитаний вернулся наконец к родному очагу. Я была дома. В эфирном зрении, все помещение тускло мерцало голубым, но статуя и погасшие факелы по обеим сторонам светились особенно ярко. Эти камни пропитывала магия, куда более древняя, чем глифы. Возможно даже, что эта сила происходила из того же самого источника, что и моя. И теперь она приветствовала меня.

— И все? — Ниалл выглядел немного разочарованным.

— Не совсем все, но… а чего ты ждал?

— Не знаю, — пожал плечами Кузнец-в-Изгнании.

— Дай угадаю: чего-то более грандиозного, да? Но нам нет нужды строить величественные храмы, — пожала плечами я и, не сдержавшись, попыталась уколоть его в ответ. — Мы не привлекаем прихожан, чтобы потом вытягивать из них деньги.

Наверное, меня немного покоробило то, что он не почувствовал, не понял и не принял ту невероятную силу, которая питала это место. Стоило бы, наверное, порадоваться, что святыня Хранителей не открылась ему, и что наша тайна так и останется тайной, но мне, как ни странно, хотелось бы разделить переполняющие меня ощущения. Почему-то мне казалось, что Ниалл тоже заслуживал покровительства обитающей здесь силы.

— Мы возводим наши храмы во славу Строителя, — обиделся Ниалл.

— Ага, — хмыкнула я. — Конечно.

— Зодчий — это одна из Его ипостасей! Для нас нет более священного дела, чем зодчество и кузнечное ремесло!

— Да-да, я поняла, — торопливо проговорила я, потому что мне не хотелось слушать хаммеритскую проповедь где бы то ни было, а в этом месте — особенно.

Возникла пауза. Мне она не мешала, а вот Ниалл, судя по всему, тяготился молчанием.

— Ты теперь уйдешь из проекта? — спросил он, глядя куда-то за мое плечо.

— А ты что, меня выгоняешь?

Ниалл посмотрел на меня серьезно и грустно.

— Не я. Но твое присутствие для многих хуже репья в хвосте.

— Витриол?

— Не только он, но да… Его люди очень активно распускают слухи о том, что ты на самом деле — языческая ведьма, которая меня околдовала.

— По-моему, это звучит как ересь.

— По-моему, тоже.

Я хмыкнула. Так вот откуда взялся весь этот официоз и церемониал. Пока я приходила в себя после истребления крейменов, мерзкий хорек времени зря не терял. Кто-то — понятно, кто — решил, что Ниалл слишком сблизился с Хранителями, и теперь всячески пытался держать нас как можно дальше друг от друга. В том числе и с помощью общественного мнения, на которое сильно повлияла расправа над крейменами. Пока я не демонстрировала силу, ко мне относились со смесью снисходительности и легкого раздражения. Но если ведьма поджарила несколько десятков человекообразных лобстеров, то что мешает ей, при желании, проделать то же самое с людьми?

Разумеется, одной из основных задач моей миссии было создать иллюзию могущества Хранителей. Окружающим ведь не обязательно знать, что так могу только я, правда? Но, надо признать, такого развития событий я не ожидала. Я из кожи вон лезла, чтобы доказать, что хоть на что-то гожусь, и тут вдруг выясняется, что не стоило бы. Оказывается, все было нормально только пока меня никто не воспринимал всерьез. И вот, стоило положить несколько десятков крейменов одним махом, как тут же вместо благодарности за помощь посыпались обвинения в богомерзком колдовстве. Пока Ниалл относился ко мне, как к крутящейся рядом назойливой мухе, всех все устраивало. Но теперь, когда он публично вступился за меня перед своими людьми, сразу же поползли глупые сплетни. Ожидаемо? Да, Трикстер меня раздери, конечно же ожидаемо. Вполне в духе Хаммеритов. И то, что я не смогла предвидеть такой исход — целиком и полностью моя оплошность. Хотя даже если бы и предвидела: что я могла сделать? У меня не было другого выбора.

Возможно, проходи наш разговор где-то еще, я бы разнюнилась и повесила нос. Но сила этого места мягко утешала и поддерживала меня, вдохновляя сделать то, чего я никогда бы не сделала в других условиях.

— А ты тоже хочешь, чтобы я ушла? Одно слово, и я… постараюсь больше не попадаться на глаза твоим людям.

Ниалл ответил не сразу. Я его не торопила, но мое сердце билось так, что, казалось, его было слышно даже на улице.

— Нет, — твердо сказал он, а потом, подумав, добавил: — Мне все еще нужна твоя помощь, чтобы разобраться с проклятьем.

Я кивнула.

— Тогда тебе лучше поделиться со мной тем, что тебе известно.

Ниалл развел руками:

— Увы, я рассказал тебе все, что могу.

— А насчет того, что произошло в переулке, ты ведь сказал…

— Я помню, что я сказал, — перебил меня он. — Но это не моя тайна. И я ее не открою. Со многими проклятьями я в состоянии справиться сам, но, возможно, мне понадобится твоя помощь, чтобы понять и найти то, что отравляет эти места. Поэтому я хочу, чтобы ты была рядом и чтобы ты… верила мне. Я не могу заплатить тебе много, но…

— Мне не нужны деньги.

Ниалл усмехнулся и прижал левую ладонь к груди.

— Тогда я могу предложить тебе только одно. Не могу попросить тебя преклонить колени, поэтому… — он положил вытянутую руку мне на плечо. — Я обещаю тебе свое покровительство, Старейшина Хранителей Касадра. Обещаю защищать твою жизнь и честь даже ценой своей собственной. А теперь…

Он протянул мне круглую застежку для плаща с гравировкой молота. От руки и вещицы исходило странное тепло. Я приколола ее на ворот, и магия во мне взбунтовалась чему-то чужеродному, рванувшись наружу, как пойманный в капкан зверь. Шрамы обдало холодом, и я с трудом смогла сдержать ее, чтобы не навредить стоящему передо мной человеку.

— Ты только что пытался использовать на мне какую-то магию!

Ниалл усмехнулся.

— Это не магия. Это сила Создателя.

— Это одно и то же!

— Я не намерен вступать с тобой в теологические споры. Это благословение Того, кому я служу. Если оно будет на тебе, другие служители смогут его увидеть и почувствовать. И да, это для того, чтобы заткнуть глотки тем, кто распускает слухи о твоем ведьмовстве. Раз ты не обгорела и не корчишься в страшных муках — все нормально.

— А меня не надо было спросить сперва, да? Может, знаки чужих фракций и благословения чужих богов противоречат моим убеждениям? Такое тебе в голову не пришло?

— Извини, не подумал. — Хитро прищуренные глаза показывали, что он как раз-таки отлично все продумал. — Но эффект исчезнет через несколько дней, не беспокойся.

Я посмотрела на него. Вот уж не ожидала такой подставы.

— Больше так не делай.

— А что, тебе неприятно? Может, ты все же ведьма?

— Тебе лучше уйти. Я вернусь сама.

Алхимики Ордена создали для меня печати, которые я могла активировать собственной магией. Будучи установленными в проеме, они создали надежную иллюзию сплошной скалы. Даже те, кто знали, где раньше располагался вход, теперь не смогли бы его найти, а чтобы пройти через камни, понадобилось бы моя помощь.

Я вернулась в Дом Розали в одиночестве, и застежка посверкивала на моем плаще. Шепотки стихли. До следующего раза, разумеется.

Вот уж не знаю, стало ли благословение Ниалла тому причиной, но в ту ночь мы с ним занимались любовью, и это был один из самых приятных снов в моей жизни. Там у меня не было шрамов, и я могла позволить себе… быть прежней. Чувственной, желанной и раскованной. Пробуждение было сладким, но послевкусие оказалось горьким и постыдным. Элан тоже иногда приходил ко мне во снах, и теперь я чувствовала себя изменщицей. Как минимум потому, что я даже не вспоминала о нем в последнее время. Поруганные обеты отдавали пеплом, а запретная страсть горчила, как желчь.

Я долго мылась остывшей водой, безуспешно пытаясь смыть с физического тела духовную грязь. Тусклое зеркало в моей комнате, конечно, не давало хорошо разглядеть шрамы, но, размазывая злые слезы по неровным рубцам на щеках, я дала себе зарок в том, что никогда больше не позволю себе даже подумать о Ниалле в таком ключе.

После этой ночи я снова начала принимать снотворные, чтобы хотя бы не помнить своих снов.