Гейм, сет, матч (гет)

Филч патрулировал коридоры у библиотеки с Миссис Норрис прошлой ночью, поэтому Миллисент пришлось оставить затею отделаться от ее хвоста. Не так уж и плохо было. Она не могла идти в Большой Зал, потому что могла встретиться там с этим психом Уизли, так что провела весь завтрак за поисками контрзаклятья. Не сработало, так что ей пришлось вернуться и во время обеда.

Дафна и Трейси как всегда были стервами, заявили ей, что не собираются доставать ей тыквенных печенек, раз уж она сама могла пойти в Зал и взять. Ненадолго Миллисент испугалась, что ей придется доставать еду через Криви. Но тут она вспомнила Драко.

Многого не понадобилось. Миллисент только похныкала, рассказывая Драко, что она решила, что Джордж все же не создан для нее, и как она боится, что если увидит его во всей его мужественной красе во время обеда, то не сдержится и бросится ему в объятья. Этого было достаточно, чтобы заставить рыцарскую натуру Драко заработать. Ну, он как бы дал затрещину Крэббу и Гойлу и заставил их таскать Миллисент еду.

Они отлично справлялись с работой, так что Миллисент прекрасно устроилась в одной из ниш библиотеки, пока Крэбб и Гойл носили ей чашки с горячим чаем и тарелки фруктов, сыра и печений.

Миллисент ела третий коржик, когда Панси вдруг с грохотом швырнула на ее стол стопку книг и подсела к ней.

— О, ты здесь, отлично, — заявила Панси, стащив у нее кусок торта и запихав его в рот. Она прожевала кусок и продолжила. — У нас прогулка. После ужина.

— Гулять неприкольно, — ответила Миллисент, переворачивая страницу. Пока что она нашла контрзаклятья против увеличенных носов, переросших бровей и — для каких-то особо невезучих ведьм и волшебников — серьезно уменьшенных мочевых пузырей. Но никаких хвостов.

Панси пожала плечами:

— Прикольно, неприкольно — ты идешь.

— Зачем? — спросила Миллисент. — На улице снег. Ты ненавидишь снег.

— Какая разница, — коротко ответила Панси. — У меня нет времени на споры, — она начала стучать палочкой по своим книгам.

Миллисент нахмурилась.

— Что ты...

— Тшш! — зашипела Панси. — Следи за нашей заучкой, Грейнджер, хорошо?

— Она только что вошла, — ответила Миллисент, кивая в сторону дальней двери.

Панси выругалась, собирая книги и впихивая их Миллисент.

— Иди спрячь их. Прячь так, словно прячешь конфеты от Дафны.

Миллисент могла бы заявить, что ей вообще-то от хвоста надо избавиться, но это привело бы к вопросам, как появился хвост, плюс к тому же в глазах Панси появилось какое-то безумие. Обычно не стоило с ней спорить в таком состоянии.

Миллисент собрала книги и отправилась к полкам, стороной обойдя Грейнджер. Она совершенно точно не хотела попадаться ей на пути.

Книги оказались старыми сборниками законов, что в принципе было понятно. И от них у нее заболела голова.

Миллисент была уверена, что она нормальная и в принципе без заскоков. Она не понимала, как такая как Панси оказалась ее лучшей подругой, потому что Панси точно ни то, ни другое.

И все же, Миллисент попыталась быть хорошей подругой, когда вспоминала, что нужно так делать, и когда у нее были силы и желание этим занимать — и сегодня был один из таких дней. Конечно, избавиться от хвоста было бы важнее, но скорее всего Грейнджер уже знала решение, так что не следовало слишком напрягаться.

Так что Миллисент спрятала книги, которые ей всучила Панси, а потом скользнула за ближайшую к Панси и Грейнджер книжную полку, откуда принялась подслушивать.

— Ты же вроде как бы умная! — злилась Панси тонким от раздражения голосом. — Почему так долго ищешь способы заманить Уизли в ловушку?

Гермиона вздохнула, нетерпеливо поправляя волосы.

— Я не могу ничего сделать без книг о законах, а они пропали.

Панси недоверчиво фыркнула.

— Как они могли пропасть? Это часть постоянной экспозиции. Их не дают на руки.

— Я знаю, как работает библиотека! — взорвалась Грейнджер. — Факт в том, что книг здесь нет. Может близнецы сообразили, что мы делаем, и спрятали их.

— Их нельзя выносить из библиотеки! — вскрикнула Панси. — Мадам Пинс поняла бы, если бы кто-то попытался. Ты просто не стараешься, и теперь Миллисент бросят, и она умрет от разбитого сердца!

Грейнджер посмотрела на нее, прикусив нижнюю губу, ее глаза были темными от тревоги. Она протянула руку, немного поколебалась и и все же отстранилась от плеча Панси. Потом взяла себя в руки, собрала всю свою гриффиндорскую храбрость и погладила Панси по спине.

— Мы уже столько дней ищем эти книги, — сказала она. — Если они еще в библиотеке, то спрятаны под заклятьем человека, который отлично знает свое дело.

— И что, вот так вот все? Ты просто сдашься? Что я скажу родителям Миллисент, когда она утопится в озере?

Гермиона рассмеялась.

— Не будь такой драматичной, Паркинсон. Миллисент Булстроуд не станет топиться в озере.

Панси скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула, надув губы.

— Я скажу ее родителям, что ты так мне сказала, когда они спросят, почему я не остановила ее. Я скажу им, что пыталась найти того, кто ей поможет, но у тебя были дела поважней.

Гермиона прижала свободную руку к лицу, отворачиваясь и тихо смеясь. Наконец она развернулась, вытирая глаза. Удивительно, но ее вторая рука все это время не отрывалась от спины Панси.

— У мня есть дела поважней, — призналась она. — Но сдаваться не в моем обычае. Бал через два дня. К этому времени Джордж будет на крючке.

— Ну, если уж ты так говоришь, — сказала Панси суровым тоном королевы, прижимаясь к руке Грейнджер. — Тебе придется оставаться здесь, пока ты не найдешь закон.

Удивительно, но кажется затея имела успех. Может Грейнджер и не признавалась в вечной любви, но зато она водила пальцами по спине Панси, успокоительно что-то шепча, второй рукой призывая книгу заклинаний.

Миллисент покачала головой. Она понятия не имела, как этот бардак разрешится, но факт оставался фактом — она не собиралась вмешиваться. Это было облегчением, даже если это значило, что с хвостом ей придется разбираться самой.

Учитывая, что большую часть дня Панси провела, свернувшись калачиком рядом с Грйнджер, Миллисент надеялась, что она забудет о прогулке. К сожалению, этого не вышло. После ужина она пробралась в библиотеку и выволокла Миллисент несмотря на все ее протесты.

Когда они выбрались наружу, Панси протянула Миллисент плащ.

— Почему мы гуляем так поздно в такую мерзкую погоду? — спросила Миллисент, заворачиваясь в плащ и завязывая его.

— Эта стерва Грейнджер предложила. Сказала, что встретит нас здесь, — резко ответила Панси, но ее лицо светилось от радости. — Она ужасно раздражает, но так как помогает нам с приколом, нам надо держать ее на нашей стороне.

— Тебе нужна помощь психиатра, — посоветовала Миллисент. — И почему ты не пошла одна? Разве так не было бы лучше?

Панси нахмурилась.

— Она захотела, чтоб ты пришла. Понятия не имею, зачем. Ты вообще не такая интересная как я, и я ей так сказала. Но она настаивала.

— Ты спросила ее, зачем я ей нужна? — спросила Миллисент.

Панси отмахнулась.

— Что-то насчет Уизли. Типа того, что можно ли переместить твое внимание на что-то другое, типа том шоколаду тебе дать или золота, лишь бы отвлечь тебя от этого безумия.

Это не было похоже на Грейнджер. Миллисент подула на руки, когда они проходили мимо озера.

— Она это сказала, или ты выдумываешь, потому что не помнишь, что она говорила?

Панси нахмурилась еще крепче, раздраженно махнув рукой.

— Мерлин преподобный, я не слушаю, что она болтает, ладно? Я имею в виду, она много болтает. А у меня есть дела поинтереснее, чем болтать с ней о тебе.

— Она опять делала это, эту штуку с губами, да?

— Что? Болтала? Она никогда не перестает.

Миллисент фыркнула.

— Кривит нижнюю губу, когда задумывается, и ты в таких случаях вообще перестаешь соображать. Пару раз ты даже падала.

Лицо Панси покрылось густой краской.

— Что за чушь, — сказала она, наполовину прорычав, наполовину прошипев. — Если я когда и падаю рядом с Грйнджер, то только из-за этих морковноголового, у которого ступни как туфли у клоуна, любой бы спотыкался...

— Вот она идет, — сказала Миллисент, когда из-за деревьев появилась Грейнджер. Панси запнулась о свою же ногу с возмущенным криком.

Все могло бы быть нормально, но она вытянула вперед руки, пытаясь спастись, схватилась за Миллисент и потянула ее за собой.

И Миллисент не поняла, что Гермиона притащила с собой Уизли, пока не выбралась из под Панси.

Она взвизгнула от страха и отползла подальше по снегу. Уизли протянул ей руку. На ней была толстая перчатка, но даже так, перспектива прикоснуться к нему вызывала тошноту. Миллисент еще отползла. Но тут она доползла до воды, и отступать больше было некуда.

Панси тем временем приняла протянутую руку Грейнджер, и та помогла ей подняться.

— Какая неожиданная встреча, — сказала Грейнджер, выглядя удивленной.

Джордж резко посмотрел на нее, так что очевидно, что она никого не обманула.

— Ты в порядке? — спросил он Миллисент. Он выглядел таким нормальным и нежутким, что Миллисент почти подумала было согласиться принять его руку.

Но здравый смысл победил, и прижалась ладонью ко лбу.

— На самом деле, мне нехорошо, — сказала она. — Думаю, вернусь в замок. А вы прогуливайтесь.

— Ты не поранилась? — спросила Грейнджер. Миллисент не купилась. Зная ее, она скорее всего вылечила бы любую сломанную лодыжку одним взмахом палочки.

— Нет, нет. просто... Тошнит.

— Мы проводим тебя, — сказала Грейнджер.

Панси вдруг вскрикнула, и все обернулись к ней.

— Ой, — сказала она. — Моя нога...

Она демонстративно перенесла вес на левую ногу, дернулась и подняла ее.

— Позволь-ка, — сказала Грейнджер, подходя к ней.

— Нет, нет, — махнула рукой Панси. — Мы должны проводить Милли в Хогвартс. Бедная Милли.

Миллисент вздохнула и поднялась на ноги. Ей следовало знать, что дело пойдет плохо, когда коснется влюбленности Панси.

— Серьезно, — сказала она. — Я сама могу вернуться в замок. Пошлю кого-нибудь помочь Панси.

— Ты не можешь идти, раз ты нездорова, — заспорила Грейнджер. — Я могу помочь Панси, я просто... — она остановилась и повернулась к Джорджу. — Ты проводишь Миллисент к школ, — сказала она. Ее голос был тверд и остер как алмаз, все в ней грозило уничтожить его, если он запротестует. — И убедись, что она добралась в целости.

Джордж искоса посмотрел на Миллисент.

— Не хочу испортить вашу прогулку! — взвыла Миллисент, глядя, как ее план избегать его рушится у нее на глазах.

— Джордж, — голос Гермионы прорезал морозный воздух страшнее самого страшного проклятья.

— Конечно, — согласился Джордж.

В глазах Грейнджер сверкнуло какое-то предупреждение, и она отвернулась к Панси. Приобняв ее, она помогла ей дойти до ближайшего валуна.

Миллисент направилась к школе, не дожидаясь, пока жуткий Джордж протянет ей свою жуткую руку. Она видела огни вдали. Так далеко. Когда они шли сюда, не казалось, что они так далеко забрались. Она почти ждала, что Джордж сейчас начнет ее домогаться, и потому была удивлена, когда услышала:

— Гермиона Грейнджер и Панси Паркинсон, ха? — его голос был почти ленивым, спокойным. — Она странно себя в последнее время вела, но этого я не ожидал.

Миллисент замедлила шаг, совсем чуть-чуть. Все равно быстрый шаг не помогал. Ей следовало бы заняться физкультурой.

— У меня больше нет хвоста, — сказала она, надеясь, что в разочаровании он пойдет искать себе другую жертву. Какую-нибудь медузу. У них были хвосты. Ему должно понравиться.

— Вот и хорошо, — сказал он. — А то я начал беспокоиться, что у тебя фетиш по хвостам.

Она аж начала заикаться от возмущения.

— У меня?! — и тут она вспомнила, что это она погладила его хвостом, и заткнулась.

— Ну, я, в принципе, мыслю широко, — сказал Джордж. — Всегда надо что-нибудь попробовать, вдруг понравится. Но хвосты? Нет, спасибо.

— Хм, — сказала Миллисент. Ну ладно, эта жуть получила объяснение. Но все равно оставался его ужасающий разговор с папашей.

— Довольно странно вышло, этот ужин с родителями, — сказал он между прочим. — тебе было... Было неудобно?

Слушать его разговор с отцом было охренеть как неудобно, но Миллисент не должна была этого знать, так что она пожала плечами.

— Еда была ничего, — сказала она.

— Думаю, еда была лучшим там, — сказал Джордж. — Твой батя был ужасающ. Мой был не лучше.

— Твой отец? — недоверчиво переспросила Миллисент.

— Да, мой отец. Его разговор насчет Фреда был уверткой, знаешь. На самом деле он взял меня в оборот.

— Взял в оборот?

— Хотел поговорить о тебе. Какие у меня чувства, когда у нас будут дети. Мерлиновы яйца, он хуже матушки. Думаю, они счастливы, что я наконец кем-то заинтересовался.

Миллисент остановилась и уставилась на него. Если что уизлевы родители и чувствовали, то точно не счастье, но так слова Уизли имели смысл.

— И что ты им сказал? — спросила она.

— А как ты думаешь?

— Ты сказал им именно то, что они хотели услышать, — предположила Миллисент.

— Не могу же я сказать им правду, когда я в таком положении. Но вообще, не помню, что я сказал. Только надеюсь, что это сработало.

Миллисент внимательно посмотрела на него сквозь эти сумерки. Это имело смысл — если Джордж такой же, как его близнец. Было очевидно, что после долгих дней прикола, Фред начал ломаться под давлением словно стеклянный. Возможно, и Джордж ломался, но только он или считал встречи с Миллисент меньшим давлением, или обладал лучшей сопротивляемостью.

Миллисент пожевала щеку, обдумывая варианты. Ее мозг работал чуток медленно, потому что до нее только-только дошло, что он признался, что заинтересовался ей. Это было смешно, потому что он ведь и не знал, что она намутила с его приглашением в тот день. Миллисент нахмурилась.

— Почему ты позвал меня на бал?

— А, — сказал Джордж. — Я как бы надеялся, что мы до этого не доберемся, — он провел рукой по волосам, глядя на замок и махнул ей рукой, чтобы они продолжили путь. — Такое дело, мы с Фредом экспериментировали с зельями, ясно? Ну типа там, как сделать конфету, которая навечно склеит зубы и все такое.

Миллисент представления не имела, к чему он вел.

— Угу.

— Ну так вот, эти эксперименты, — продолжил Джордж. — Иногда вместо того, чтобы склеить зубы, отказывает печень или выпадают ногти. А иногда мы так нетерпеливы, что начинаем новый эксперимент, пока старый не закончился, — он пожал плечами, скривив рот. — Иногда магия неправильно после этого работает, не так, как обычно, и поэтому некоторые заклятья работают не так...

Ага. Они думали, что то, что приглашение улетело к ней, были последствием одного из их эксперимента с зельями. Это было настолько ясно, что Миллисент не могла поверить, как она раньше не догадалась, почему близнецы не были в таком шоке, как должны были. Она широко раскрытыми глазами смотрела на Джорджа, стараясь выглядеть так, словно ни черта не поняла.

— Ты поняла, что я имею в виду, ведь так? — спросил он.

Она поняла, но не собиралась показывать.

— Ты бы мне не понравился без ногтей, — сказала она.

— Вот тут обидно было, — сказал Джордж. — Ты бы мне без ногтей понравилась, — он пожал плечами, несколько преувеличенно, словно к чему-то вел. — С ногтями ты мне очень нравишься.