Прекрасная смерть (джен)

Я смотрю наверх, пытаясь припомнить, на каком же этаже находится необходимая мне студия. Еще немного потоптавшись перед зданием радиовещания, я все-таки вхожу внутрь. Сердце волнительно колотится. Никогда еще раньше мне не приходилось бывать в подобных организациях в одиночку.

Охранник в холле смеряет меня угрюмым взглядом. Я в шаге от того, чтобы по-мультяшечьи судорожно сглотнуть. Но вместо этого я дрожащими руками достаю из рюкзака папку и бумажный сверток и, собрав волю в кулак, иду к этому суровому дядьке, попутно благодаря высшие силы, что это не тот же, что был, когда я приходил с Женей.

— Здрасьте, — нарочито беззаботно здороваюсь я, хотя руки все еще трясутся. — Курьерская доставка на имя... эм... Эрны Фогель? Ого, иностранка, что ли?

Я поднимаю глаза на охранника и пытаюсь улыбнуться. Но он оказывается равнодушным к моему представлению. А я, между прочим, старался!

— Ну так я могу войти? — робко интересуюсь я после минутного молчания.

— Оставь посылку здесь, — пожал плечами мужчина. — Будет уходить — заберет.

— Мммм... не могу, — протягиваю я, на ходу пытаясь придумать причину. — Мне нужно, чтобы она расписалась в бланке! Лично. Это очень важно.

Для большей убедительности я демонстрирую охраннику папку с бланками, искренне надеясь, что у него плохое зрение, и он не заметит, что они пустые.

— Ладно, проходи, — вздыхает мужчина. — Шестой этаж, семнадцатая комната. Только на лампочку посмотри перед входом. Не хватало еще, чтобы какой-то курьер ворвался со своей посылкой в прямой эфир.

Я с готовностью киваю и иду к лифту, стараясь выглядеть максимально спокойно. А еще я благодарен судьбе, что мой сосед работает курьером в какой-то фирме. Именно у Димы я одолжил бланки, пока он уехал домой.

Тяжелая дверь оказывается приоткрыта, а лампа над ней выключена. Из помещения слышны голоса и смех. Я слегка растеряно пожимаю плечами и без стука вхожу.

На меня не сразу обращают внимание, поэтому я успеваю разглядеть присутствующих. Эрна вальяжно развалилась в своем кресле, закинув ноги в тяжелых ботинках прямо на стол. Ее кресло повернуто почти полностью спинкой к двери, поэтому видеть меня она не может. Девушка молчит, но с широкой улыбкой, которой я никогда у нее не видел, слушает своего собеседника. На нем-то мой взгляд и останавливается. В соседнем кресле, скрестив ноги по-турецки, сидит молодой парень, едва ли старше меня. Торчащие во все стороны волосы выкрашены в насыщено зеленый, почти травянистый, и залиты лаком, отчего возникает стойкая ассоциация с иголками ежа. В ухе висит несколько колец. Еще одно в крыле носа. На шее виднеется цветная татуировка орла, раскинувшего крылья. Нижняя часть рисунка скрывается под майкой. Легкая щетина смотрелась на незнакомце вполне гармонично. Мимика у парня быстрая, живая. Он что-то восторженно рассказывает, попутно размахивая руками с такой силой, что черная толстовка с принтом какой-то группы спала в правого плеча. Впрочем, парню это явно не мешает.

Не в силах оторвать удивленный взгляд от этого зеленоволосого чуда, я так и стою в дверях, сжимая сверток. Внезапно парень замолкает и поднимает на меня серые глаза, обрамленные рыжеватыми ресницами.

— Хай, — громко здоровается он, вскидывая вверх приветственно руку. — Ты что-то хотел?

Эрна медленно оглядывается, чтобы посмотреть на незваного гостя. Увидев меня, она округляет глаза и быстро отворачивается, откатывая стул обратно к столу, будто это может спасти ее от моего взгляда.

— Привет, — пытаюсь я быть вежливым, но никто это, к сожалению, не оценил.

— Schei?e, — тихо выплевывает девушка, отъезжая на стуле еще дальше от меня.

Эрна злобно на меня зыркает, хватает газету и накрывает ею голову, скрывая еще и лицо. Следующим шагом девушка медленно почти полностью сползает под стол, продолжая шепотом материться на немецком. В итоге, из-под стола торчат только голова и плечи, да и те укрыты газетой.

Лица у нас с зеленоволосым фриком, пожалуй, оказываются одинаковыми.

— Ты чего творишь, неадекватная? — прищурившись, спрашиваю я. — Я поговорить, вообще-то, пришел. Насчет твоих обещаний.

Газета опускается еще ниже. Немецкие слова стихают. Я кривлю губы и закатываю глаза. Вот уж от кого не ожидал такого поведения.

— Эм... все в порядке, Эрна? — с усмешкой интересуется парень. — Кто это?

— Schei?e, — по слогам повторяет немка. Зеленоволосый только хмыкает и поднимает глаза на меня. Скептически оглядывает с ног до головы и задумчиво чешет затылок. Я скрещиваю руки на груди и недовольно кидаю взгляды то на Эрну, то на фрика.

— Ну чего сразу «шайзе», — протягивает он, слегка улыбаясь. — Вполне себе обычный парень. Обзываться вовсе не обязательно.

Я открываю рот, чтобы возмутиться такому отношению, но не нахожу подходящих слов. Парень улыбается в тридцать два зуба, продолжая бесстыдно меня разглядывать. Становится несколько неловко. Эрна продолжает притворяться газетой.

— Рыыыжий, — внезапно протягивает фрик и поднимается со стула. — Эй, Фогель, он из наших, что ли? Тот с кем ты недавно возилась?

Парень подходит к Эрне и одним резким движением сдергивает газету. Девушка невнятно рычит и пытается вернуть свое укрытие, но хищные пальцы только рвут тонкую бумагу. Зеленоволосый печально изгибает губы и разводит руками. Скомканная газета метким броском отправляется в урну. Эрна смотрит на фрика прожигающим взглядом и демонстративно отворачивается от меня, скрываясь за спинкой кресла так, что только пару пружинок волос торчит.

Парень подходит ко мне, осматривает, шагая по кругу. Я чувствую себя выставочной лошадью, но молчу, лишь пристально следя за передвижениями чудака. Встав передо мной, он внезапно берет прядь моих волос и пытается пристально изучить. Я, несколько замешкавшись, запоздало отдергиваюсь. Фрик широко улыбается. А я все больше убеждаюсь, что у него не все дома.

— Привет, меня зовут Марк, — наконец после пятиминутного разглядывания говорит парень, протягивая руку для приветствия. — Я коллега этой курчавой паникерши. А ты, я так понимаю, Алекс, то бишь Саша.

— Эм... да, — выдавливаю я из себя и на автомате пожимаю руку, замечая на пальцах парня татуировки с непонятными символами и кольцо с черепом.

— Эрна говорила мне о тебе. Один из немногих ее учеников за последнюю сотню лет, которыми она может гордиться. Поздравляю. От нее, вообще-то, тяжело дождаться похвалы. Гораздо чаще мне приходится лицезреть ее кислую мину. Честно говоря, надоедает за восемь часов в день.

— Пг'екрати болтать, — вздыхает Эрна, все-таки разворачивая стул. Взгляд у нее за эти месяцы стал еще более уставшим и пронзительным. В глазах читается просьба оставить ее в покое и немного обиды.

— Ты даже не поздоровалась со своим учеником! — возмущается Марк. — Мне приходится сглаживать неловкую ситуацию вместо тебя.

— Guten Tag, — кисло отзывается Эрна и натянуто улыбается. Отвращения в этой улыбке больше, чем в любом брезгливом изгибе губ. Пожалуй, старания зеленоволосого только усугубляют неловкую ситуацию. Но сам парень выглядит вполне довольным таким развитием событий. С чувством выполненного долга, он отходит от меня и заваливается обратно в кресло. То протяжно скрипит под ним и откидывается назад, будто сейчас сломается.

— Мне нужно с тобой поговорить, — пытаюсь я вернуться к причине своего прихода. — Сейчас.

— Nein, — коротко отвечает Эрна и принимается делать вид, будто что-то увлеченно перебирает на столе. Я чувствую, как мое терпение кончается, а лицо приобретает все более страшное выражение.

— Да чего ты мнешься? — закатывает глаза Марк. — Просто говори.

— Я бы предпочел наедине, без лишних ушей, — недовольно бурчу я.

— Стеснительный какой. Да без проблем! — с готовностью говорит парень и резко подскакивает. Я не успеваю опомниться, как отказываюсь за дверью. Вслед за мной в коридор насильно выкатывается кресло с возмущающейся Эрной. Тяжелая дверь захлопывается. Девушка злобно пинает ее тяжелым ботинком и скрещивает руки на груди, всем своим видом демонстрируя презрение. А я мог только растерянно моргать.

— Что это сейчас было? — спустя минуту все-таки спрашиваю я. Эрна что-то шипит на немецком и снова пинает дверь. Слова ее явно нецензурные. Я жду, пока девушка успокоится, чтобы начать разговор.

— Пг'ости за ту девчонку, — наконец вздыхает Эрна, поворачиваясь ко мне. — Я помню, что обещала. Но у менья не было сил и вг'емени на нее.

— Ничего страшного, — пожимаю я плечами. — Это был важный опыт. Теперь-то я наверняка могу зваться адептом культа Арс Фатрум. Не знаю, правда, зачем оно мне нужно. Но встреча с Надей определенно что-то во мне изменила. И, возможно, в лучшую сторону. Хотелось бы надеяться. Поэтому я не злюсь за то, что ты скинула на меня свою работу.

— Вот как? — задумчиво протягивает Эрна, распрямляя пружинку волос. — А я думала, что ты пг'ишел меня отчитывать за обман. Но о чем тогда ты хотьел поговорить?

— Немного подумав, я пришел к выводу, что ты слишком легко от меня отделалась. Я, между прочим, только-только начал проникаться симпатией к идеологии твоего культа. А тут нате — делай, что хочешь, я больше отношения к тебе не имею, забудь все, что между нами было.

— Ти сам постоянно отказывался от моей компании, — скептически подмечает Эрна, но я делаю вид, что не расслышал ее.

— А вчера, спустя несколько месяцев твоего молчания, появляется эта Надя, которую мне, ни больше, ни меньше, приходится убить. Верней, спасти. А все потому, что ты ее ко мне послала.

— Ты ведь сказал, что пг'ишел не по поводу Нади, — снова перебивает девушка, но я продолжаю ее игнорировать.

— Я это все к чему? — приступаю я к заключительной части своей речи, а Эрна бессовестно пожимает плечами, будто и правда меня не понимает. — Если твоей основной идеей является возрождение культа, то разве правильно будет оставлять меня на произвол судьбы? Я бы, наверное, мог помочь тебе. Тем более, если ты не справляешься сама.

— Со всьем я спг'авляюсь, — оскорблено бросает Эрна, но дальше не возмущается. Задумчиво покусывает губу, рассматривая потертые носки ботинок. Я вижу, что ей хочется согласиться на мое предложение, но что-то мешает. Девушка поднимает на меня глаза и оценивающе осматривает, будто мы с ней не были знакомы почти полгода.

— Я не знаю, — качает головой она. — Ты действительно хочешь быть полноценной частью Арс Фатрум? — Я неуверенно киваю. — Похвально. Но с твоей стороны — глупо. В том, чтобы быть последователем культа, нет ничего геройского или романтического. Это всегда только боль, одиночество и пг'езрение обычных людей.

— Но ты же это как-то пережила!

Эрна вздрагивает и смотрит на меня как-то совершенно по-особенному. Так на меня смотрели только бездомные коты, когда я их подкармливал. Глаза, полные отчаянья, но где-то на их дне плескается благодарность. Только потом они всегда кусали меня. Я пытаюсь получше рассмотреть лицо девушки, но она быстро отворачивается и снова начинает колотить в дверь.

— Идьи, — кидает она через плечо. — Подожди на улице. Я сейчас спущусь. Мне надо поговорить с Марком.

Эрна еще пару раз стучит по двери, уже куда спокойней, и говорит что-то на немецком. Дверь открывается, и девушка скрывается за ней. Я хмурюсь и осматриваюсь по сторонам. Это несколько не то, что я планировал. Еще потоптавшись на месте, я все-таки выхожу на улицу. Охранник делает удивленное лицо, но молчит.

Буквально через пару минут появилась и Эрна. Темно-зеленая рубашка сменилась на черную, безразмерную майку без рукавов, которую девушка наверняка отобрала у очередной жертвы, а джинсы на широкие шорты. Только массивные ботинки-стилы остались на месте. Я растеряно разглядываю Эрну, невольно замедляя взгляд на острых плечах и коленях. А встретившись с глазами девушки, которые как бы спрашивают «какого черта ты делаешь?», я окончательно смущаюсь, резко разворачиваюсь и иду в неизвестном направлении.

— Как там Женя? — пытаюсь я развеять неловкость. — Она все еще живет с тобой?

Эрна быстро ровняется со мной и слегка рассеяно отвечает:

— Gut. Живьет. Говорила, что скучает по тебье. Ты ей нг'авился. — Я невольно улыбаюсь. — Но вряд ли ты хотел поговорить об этом.

— Да я, в общем-то, уже все сказал, — пожимаю я плечами. — Если ты не справляешься в одиночку, я бы мог тебе помочь. Тогда бы ты смогла уделить больше внимания именно нахождению адептов. Сам-то я в этом не силен. Хотя, если бы Хель мне помогла, то я бы тоже смог этим заняться. У меня много друзей. Среди них есть и рыжие. Кто знает, может в них тоже течет кровь адептов Арс Фатрум.

— Звучит замечательно, — задумчиво откликается Эрна. — Но тебье-то это зачем?

— Не знаю. Я просто чувствую, что это правильно. Когда я... спел Наде, я не почувствовал того ужаса, что меня преследовал все это время каждый раз, когда я думал о Колыбельной. Я почему-то знал, что мой поступок... ну, хороший, что ли. Она заслужила покой. Но на душе все равно был осадок. Будто умерла не какая-то незнакомая девчонка, а очень близкий и родной мне человек. Верней, не умерла, а оставила меня одного. За этот короткий промежуток времени, пока я пел, Надя будто стала мне сестрой, девушкой, женой. Не знаю, как это правильно описать. Это чувство очень гнетущее. Особенно, если не с кем им поделиться. Сначала я злился на тебя за то, что ты толкнула меня на это. А потом подумал... Знаешь, я не самый сентиментальный человек на свете. Но произошедшее все равно очень глубоко меня тронуло. И я подумал, что у тебя должны быть такие же чувства к тем, кому ты поешь. А с учетом, что ты уже, если верить, сотни лет исполняешь Колыбельную, мне даже страшно подумать, сколько в тебе накопилось этой самой боли за каждого заснувшего от твоего голоса. И это не считая того, что тебе пришлось перетерпеть за свой культ в целом. Не то, что бы я напрашиваюсь в твои личные психологи или жилетку для плача, но мне бы правда хотелось хоть немного помочь тебе, облегчить жизнь. Я не говорю о том, что ты должна сразу разрыдаться у меня на плече от переизбытка чувств и рассказать все, что тебя гложет, но я бы мог хотя бы уменьшить скорость накопления этих эмоций. Возможно, я слишком много на себя беру, но это вполне искренний порыв. Не из жалости, не подумай. Просто встреча с тобой очень сильно меня изменила. И, пожалуй, в лучшую сторону. Поэтому я просто хочу отблагодарить тебя таким вот образом.

Повисает пауза. Я кошусь на Эрну. Походка у нее странная, несколько ломаная, внимательно смотрит себе под ноги. Сначала я не понимаю, в чем дело, а потом расплываюсь в улыбке. Слегка насупившись, девушка всеми силами старается не наступать на красные плитки тротуара. Делает она это настолько увлеченно, что мне начинает казаться, что она меня и не слушала вовсе.

— Это фрау Хель тебья надоумила? — наконец спрашивает Эрна, наступив все-таки на красную плитку. Девушка досадливо морщится.

— Что? При чем тут она?

— Я знаю, что фрау Хель очень волнует мой человеческий облик, — пожимает одним плечом немка, забросив идею прыжков по тротуару. — Она всьеми силами хочет уберечь менья от пг'евращения в чудовище, хоть я и не вижу в этом ничьего плохого. В любом случае, это логичный финал моей личности. Но фрау Хель пг'одолжает ограждать менья от этого. Но мне это кажется глупым. Быть чудовищем куда безопасней. Стоит лишь посмотг'еть на современных людьей, и поймешь, что сейчас человечность скорей обуза.

— Значит, ты против моей идеи помочь тебе?

— Делить боль на двоих? — хмыкает Эрна, несколько неуверенно ступая на небольшой мост через реку. Она неуютно ведет плечами и идет дальше. Я не знаю, что ответить на ее вопрос. Слишком уж откровенно он звучит.

Солнце медленно перекатывается за горизонт. Его лучи отражаются в спокойной воде. Блики иногда попадают в глаза, заставляя щуриться. Я и не заметил, как день начал подходить к концу. Рядом с пешеходной дорожкой, по которой мы идем, с шумом пролетают машины. Немка с некоторой опаской косится то на них, то на воду. Я понимаю, что мосты ее пугают. Я мгновенно теряюсь от этого открытия и даже расстраиваюсь, что не могу внушить ей чувство защищенности. Заходящее солнце подкрашивает медные пружинки волос девушки. Кажется, что в каждой из них зажегся маленький огонек, окружая голову пылающим ореолом.

Эрна останавливается и подходит к перилам, смотрит вниз. По воде проплывает несколько уток. Девушка укладывает руки на перила и с едва заметной полуулыбкой провожает птиц взглядом.

— Я не буду пг'отив, если ты будешь помогать мне, — говорит немка, когда утки скрываются из вида. — Хоть я и не понимаю, зачем тебье это так необходимо.

— Просто... единожды пообщавшись с тобой, тяжело просто взять и уйти, забыв все.

— Видимо поэтому всегда ухожу я.

— Ну ты же пока не собираешься этого делать.

— Пока нет, — качает головой Эрна и слегка улыбается. — Что у тебья в свертке, что ты так пг'ижимаешь его к себье?

— Эм...

Я растеряно смотрю на бумажный куль, который так и не засунул в рюкзак, когда вышел.

— Это я для плана подготовился, — лепечу я, разворачивая слои бумаги. — Чтобы попасть на станцию. Сказал охраннику, что я курьер, принес тебе посылку. И он меня пустил. Хорошо еще, что это был не тот же охранник, что и в прошлый раз.

— Гениальный план, — насмешливо фыркает немка. — Только вот ты мог пг'осто сказать, что пг'ишел к Эрне Фогель. У нас не такая уж строгая охг'ана. Им все равно.

Я изумленно смотрю сначала на ехидно улыбающуюся Эрну, потом на сверток в руках. Закрываю глаза и ругаю себя всеми словами. Джеймс Бонд доморощенный. Девушка хмыкает и отворачивается, оставляя меня наедине с чувством собственного ничтожества. Очень мило с ее стороны.

Насупившись, я разворачиваю до конца бумагу, запихиваю ее в рюкзак, и, ткнув Эрну в плечо, протягиваю ей содержимое, глядя в сторону.

— Danke, — мягко благодарит она. Я слышу, как шуршит обертка шоколадки, и звук ломающейся плитки. Следом за этим, девушка касается кончиками пальцев моего предплечья и предлагает сладость. Я беру квадратик и кладу его на язык.

— Вот мне интересно: кем ты работаешь на радио с такой дикцией?

— Ди-джеем. Помогаю Марку вести музыкальную программу. Он диктор, а я включаю и предлагаю музыку. Для этого не обязательно знать язык. Достаточно быть в курсе тенденций. Платят не очень много, но хватает, чтобы пг'окормить себья и Евгену.

— С момента нашего знакомства твое произношение стало немного лучше, — улыбаюсь я. — А этот Марк... У вас с ним очень хорошие отношения, как я заметил. Весьма дружеские. Он твой... парень? — Эрна вздергивает бровь, не очень понимая значения моих слов. — Ну, возлюбленный? Бойфренд?

Девушка закатывает глаза и брезгливо кривится. Я быстро отвожу глаза, понимая, что вопрос более чем глупый и неуместный. И кто меня только за язык потянул?

— Марк мой... freund. — Эрна несколько раз щелкает пальцами. — Друг! И такой же адепт Арс Фатрум. Только славянского народа. Он их глава. И он тоже хочет возг'адить культ. На этой почве мы и сошлись с ним. Хоть менья очень раздг'ажает то, какой он шумный. Но на него всьегда можно положиться.

— О, так он из наших, только замаскировался зеленым цветом? Странно, но я почему-то сразу это понял.

— Мнье нравятся его волосы.

Я искоса смотрю на Эрну. Она крохотными кусочками откусывает шоколад, наблюдая за еще одной маленькой стайкой уток, проплывающих внизу. На тонких губах блуждает полуулыбка. Девушка спокойна. Кажется, она забыла о своем страхе мостов. Заметив, что я на нее смотрю, немка поворачивает голову и ловит мой взгляд. Не в силах его отвести, я не нахожу ничего лучше, чем ляпнуть:

— У тебя очень странные глаза. Такие черные, что даже зрачков не видно почти. А еще они кажутся матовыми, поглощающими любой свет, который их касается. Черные дыры в миниатюре. Гипнотизирует.

— Das Auge ist der Seele Spiegel*, — слегка пожимает плечами Эрна. — Иногда мне кажется, что я сама — черная дыра. Только поглощающая, но ничего не дающая взамен. Всье светлое, что я получаю, уходит в никуда. Поэтому я не хотьела, чтобы ты был со мной после того, как я научила тебья петь. Ты очень светлый человек. Я бы не хотела это испортить. Но раз уж ты сам этого хочешь... — Немка на секунду замолкает, продолжая меня разглядывать. — У тебья тоже странные глаза. Только наоборот. Они излучают свет. Бесконечно много света. Знаешь, какого цвета твои глаза?

— Эм... Зеленые? — не понимая, к чему она клонит, спрашиваю я.

— Нет, они цвета битых пивных бутылок, пронизанных солнцем. Лучи путаются, переплетаются, множатся и порождают бесконечное изумг'удное сияние, о которое можно даже греться. Руки становятся теплыми под таким взглядом. Но я не знаю, какие последствия может нести столкновение неиссякаемого источника света и тепла с всепоглощающей холодной черной дырой. Но наверняка длья кого-то из нас это закончится катастг'офой. Ты всье еще хочешь находиться рядом с ее эпицентг'ом?

— Даже не думай, что так легко от меня избавишься. Сама-то несколько месяцев мне на нервы своим преследованием действовала. Все, теперь моя очередь.

Эрна тихо смеется, прикрыв ладонью рот. Теплый ветер треплет ее волосы. Мне хочется протянуть руку и потрогать эти пружинки, кажущиеся такими жесткими. Я почти делаю это, когда меня пронзает очень простая, но очень важная мысль.

— Вот черт, — протягиваю я и несколько раз бьюсь головой о перила моста. Немка округляет глаза и изумленно смотрит на мои действия.

— Was?

— Да вспомнил кое-что. Я ведь из другого города. Здесь только на время учебы. Живу в общаге. А теперь учеба закончилась, и пора выселяться и ехать домой до осени. Меня и так уже взашей гонят — лишних два дня сижу. Завтра точно выгоняет.

— До осьени — это долго, — кивает Эрна. — Ти поедешь?

— Ну, могу ночевать на вокзале, конечно, — обречено хмыкаю я, — но, видимо, придется ехать.

— Дело только в жилье? Ты сам не хочешь домой, к семье?

— Больше в жилье. Матери, в общем-то, без разницы, где я буду проводить лето. Возможно, она даже вздохнет с облегчением, если узнает, что я остаюсь в этом городе. Она постоянно занята.

— В таком случае, я могу поговорить с Марком, — предлагает девушка. — Он живет один, в достаточно большой квартире. Зная его, он не будет возг'ажать, если у него появится сосед. Если тебья, конечно, не пугает его излишнее дг'ужелюбие. Как я говорила, на Марка можно положиться. Так что пг'облему с жильем можно решить.

— Это... было бы замечательно, — натянуто улыбаюсь я, мысленно содрогаясь от идеи жить с этим зеленоволосым фриком с синдромом гиперактивности.

— Ага, — насмешливо откликается Эрна, почувствовав мой не очень-то воодушевленный настрой. — Идьем ко мне. Я должна обрадовать Евгену. И договориться с Марком. А еще мнье подарили замечательный кофе.

Девушка резко отталкивается от перил и, не дожидаясь моей реакции, направляется в сторону остановки. Я обречено вздыхаю и иду за ней. Все, в общем-то, как прежде. Но, глядя на эту слегка сутулую спину впереди меня, я все-таки думаю, что так и должно быть. Этой железной немке нужен кто-то вроде меня. Эрна должна остаться человеком.

Примечания:

* Глаза — зеркало души.