Гарри Поттер и глина Эдема (джен)

— Профессор, нет! — с убежденностью в голосе сказал Гарри, когда они выбрались на поверхность. — Вы представить себе не можете этого кошмара! Неужели вы хотите подвергнуть смертельному риску существование самой жизни на Земле?

Солнце уже клонилось к горизонту, и тени сосен, и без того длинные, вытягивались к востоку, словно пальцы чьей-то огромной призрачной руки. Увязая в комьях влажной глины, они поднялись на край котлована, и Гарри болезненно прищурился от ударившего по глазам полыхания заката. Вокруг царила тишина. Предположение Квиррелла о готовящемся нападении Аненербе, похоже, оказалось ошибочным: им позволили беспрепятственно войти в Фиглинум и вернуться обратно. Тем не менее окружавшие их иллюминаты не спешили расслабляться, все так же бдительно охраняя периметр.

— Я уже сказал, мистер Поттер, — отозвался Квиррелл, в голосе которого появились первые нотки раздражения, — что мне известно об угрозе «серой слизи». Этот сценарий был подробно описан еще Эриком Дрекслером десять лет назад. И мне известны способы противодействия. Требуется внедрить несколько условий завершения процесса, ограничить ассортимент потребляемого сырья, проводить репликацию в контролируемой зоне…

— А если что-нибудь пойдет не так? — возразил Гарри. — Нельзя все предусмотреть!

— Можно, если есть голова на плечах, — отрезал профессор. — Поэтому прекратите панику. Я не безмозглый античный колдун, внезапно дорвавшийся до источника неограниченной власти. Несколько месяцев — и я завершил бы исследование самостоятельно.

— Вы сами сказали, что Аненербе у нас под прицелом, — упрямо гнул свою линию Гарри. — Нам не понадобится никакое супероружие, чтобы покончить с ними. Зачем так рисковать без острой необходимости?

— Гарри… — урезонивающе сказала Гермиона, взяв его за руку. Гарри сжал ее пальцы и бросил на нее многозначительный взгляд, словно говоря: «Не надо. Мы должны это выяснить».

Квиррелл, который вел их по направлению к порталу, резко остановился и развернулся к друзьям. На мгновение его лицо исказилось от гнева, но профессор тут же подавил этот импульс, вновь приняв облик холодного циника, и поднял на Гарри полный насмешки взгляд.

— Значит так, мистер Поттер. Если у вас есть возражения против моего образа действий, вы вправе поделиться ими на ближайшем собрании ареопага. Возможно, ареопаг примет их всерьез, и тогда мне придется покинуть Айзентурм, чтобы продолжать исследования самостоятельно. Только имейте в виду: за пределами Сумрака и прекрасно оборудованной лаборатории Башни риск неблагоприятного исхода возрастает раз эдак в сто. Вот и воспользуйтесь теорией игр, чтобы оценить шансы на благоприятный исход.

Гарри опешил. От сверхрационального профессора Квиррелла он менее всего ожидал неконтролируемой одержимости. Профессор был готов идти на риск, но во всех случаях этот риск был оправдан, что не раз подтверждалось за прошедшие месяцы. Но сейчас… Сейчас на Гарри смотрел человек, который даже не пытался вычислять шансы на исход. Человек, который уже все решил и был готов добиться своей цели, чего бы это ему ни стоило. Человек, только что пошедший ва-банк и предъявивший ему недвусмысленный ультиматум: «попытаетесь помешать мне — будет только хуже». И тут он понял.

— Вы ведь делаете это не ради победы над Аненербе, верно, профессор? — тихо спросил Гарри. — Вам нужно другое?

Квиррелл молча смотрел на него, и сарказм на его лице медленно уступал место чему-то иному — чувству, больше всего похожему на застарелую душевную рану, тщательно скрываемую непроницаемой маской злой иронии.

— Глина Эдема позволяет исцелять смертельные раны и возвращать к жизни умерших… — медленно проговорил Гарри. — Вы потеряли кого-то, профессор Квиррелл? Кого-то близкого?

— Могу потерять, — глухо отозвался тот, отвернувшись. — Нам пора идти. Здесь опасно оставаться. Аненербе в любой момент…

Во всех направлениях вокруг них вспыхнули слепящие огни прожекторов, скрестив лучи на лагере иллюминатов. Воздух в отдалении задрожал и пошел рябью, явив им сотни вооруженных людей в черном. В то же мгновение Гарри услышал стрекот винтов приближавшихся вертолетов — двух-трех как минимум. Иллюминаты замерли, но в следующее же мгновение бесшумно и молниеносно рассредоточились по позициям. Лагерь преобразился. Если раньше он был воплощением бдительного покоя, то сейчас он дышал смертельной угрозой. И все же нетрудно было заметить, что соотношение сил на этот раз — отнюдь не в пользу Айзентурма.

Квиррелл схватил за руки Гарри и Гермиону, и в следующее мгновение ребята осознали, что находятся внутри периметра за установленным бетонным укрытием. Над ними пронесся вертолет, скользнув по лагерю лучом прожектора. Иллюминаты безмолвно проводили его взглядами и стволами штурмовых винтовок, будучи готовыми в любой момент открыть огонь. Боевые действия, однако, не начинались: отряды Аненербе по-прежнему выжидали, и ни одна из сторон не спешила нарушать шаткое перемирие.

Осторожно выглядывая из-за укрытия, Гарри обратил внимание на какое-то странное движение со стороны одного из отрядов: яркие лучи прожекторов мешали рассмотреть в деталях, что там происходит. Однако через несколько секунд он понял: к ним выслали гонца. Сферический дрон — в точности такой же, какой они видели на складе в пара-Ингольштадте, — обогнул группу деревьев и остановился в нескольких ярдах от охраняемого периметра.

— Добрый вечер, господа, — послышался голос Генриха Гиммлера после деликатного откашливания, — рад видеть, что ваши поиски увенчались успехом. Настало время по-братски разделить их плоды, как мы и предлагали вам ранее.

Квиррелл вышел из-за бетонного ограждения, однако от внимания Гарри не укрылась слабо мерцающая сфера, вспыхнувшая вокруг профессора по легкому движению его руки. Способность мыслить трезво маг определенно не утратил, несмотря на их недавнюю размолвку.

— Вынужден напомнить, господин рейхсфюрер, — отозвался Квиррелл, вложив в свои слова максимум презрения, — что ваше смехотворное предложение так и не было нами принято. Поэтому настоятельно рекомендую вам отвести войска во избежание многочисленных жертв в личном составе.

— В таком случае вам придется принять это предложение прямо сейчас, — отозвался глава Аненербе. — Я не стану вас винить за гибель своего лучшего агента. Эльза Фриз была слишком самонадеянной, за что и поплатилась в конечном итоге, — не менее самонадеянной, чем вы, просвещенный. Однако это мое последнее слово. Вы немедленно покидаете район Фиглинума: мои войска пропустят вас к порталу. И, конечно, оставляете нам вашего получеловека с печатью Горшечника. На сей раз времени на размышления у вас меньше. Одна минута, если быть точным.

Дрон остался парить на своем месте в ожидании ответа. Квиррелл быстро оглядел лагерь, подал знак группе людей рядом с массивным артефактом неизвестного назначения и вернулся к Гарри и Гермионе, все еще ожидавшим за укрытием.

— Сейчас тут будет жарковато, — спокойно сказал он. — Поэтому спускайтесь в Фиглинум. По моим оценкам бой не продлится дольше часа. Когда это время истечет, можете осторожно выбраться наружу. Если все будет в порядке, я вас встречу.

— А если…

— А если нет, то это лучше, чем погибнуть здесь от шальной пули или чего похуже. Оставшись в живых, вы сможете что-то сделать. Иначе — сами понимаете. Нет, не спорьте хотя бы сейчас, — категорично прервал он начавшего было возражать Гарри. — До встречи после боя. Идите.

Гермиона, кивнув, потянула Гарри за руку, и они побежали в сторону котлована. Обернувшись, Гарри увидел, как профессор вновь вышел из-за укрытия и бесстрастно сказал:

— Вот наш ответ, рейхсфюрер.

Фиолетовый луч, вырвавшийся из его пальцев, вонзился в центр металлической сферы, и ее дымящиеся обломки рухнули на пожелтевшую хвою. Это стало сигналом к началу битвы. Тот самый артефакт, назначения которого Гарри не смог понять, выплюнул из верхней части с десяток крохотных ракет, разлетевшихся во всех направлениях. Две из них ударили в борт проносившегося над ними вертолета. Раздался оглушительный взрыв — до боли в барабанных перепонках — и с небес пролился огненный дождь, остановленный невидимым кинетическим щитом, раскинутым над лагерем иллюминатов.

Уже подходя к порталу, они услышали серию мощных взрывов со всех сторон, перемежавшихся короткими автоматными очередями, шипением огненных заклинаний и произносимыми вербальными формулами, едва слышными в этой адской какофонии. Магия в союзе с технологией приняла бой, и Гарри знал, что здесь, близ маленького чешского города, сейчас решается не только их судьба, но и, быть может, судьба миллионов. Их же собственная роль, увы, вновь состояла в выжидании. Они быстро забрались на каменную плиту. Руны на ее поверхности в опустившейся тьме излучали слабый багровый свет.

— Фигулюс интрабит хик! — произнес Гарри дрожащим от выброса адреналина голосом, сжав ладонь Гермионы.

Сойдя с портала в центре Фиглинума, друзья, не говоря друг другу ни слова, прошли по стерильной каменной аллее туда, где возвышалась прекрасная скульптурная композиция, изображавшая двух человек — обнаженных мужчину и женщину, — держащих в руках причудливой формы сосуд. Значение этого символизма поначалу показалось Гарри неясным, но почти сразу он понял. Сосуд, приобретающий свою форму в человеческих руках из бесформенного куска глины, — символ власти человека над неорганизованной материей. Горшечник — имеющий власть.

Вот только в настоящий момент у него нет власти даже над собственной жизнью. Он со вздохом опустился на мраморную скамью — одну из расставленных вокруг композиции. Гермиона села рядом и, неожиданно всхлипнув, уронила лицо в ладони.

— Ну что ты, Гермиона? — укоризненно спросил Гарри, обняв ее за плечи. — Скоро все закончится.

— Да, я знаю, — ответила она, положив руки на колени. — Только они не выживут, Гарри. Профессор Квиррелл. Эдди Рассел. И все остальные тоже. Ты видел, какая там армия?

Она зажмурила глаза и смахнула слезы, нависшие на ресницах и напоминающие драгоценные камни своим блеском в лучах магических факелов подземного города. Он ничего не ответил — только сильнее прижал девушку к себе, и она со вздохом опустила голову ему на плечо. Покинутый город хранил мертвое молчание, и никакие падшие ангелы больше не пытались его нарушить.

Гермиона тихо ахнула, когда спустя час они сошли с поверхности портала на дне котлована. Первое, что им бросилось в глаза — тела. Мертвые тела, среди которых были как иллюминаты, так и солдаты Аненербе, вповалку лежали на склонах котлована. Окровавленные, изломанные, перепачканные грязью, а иногда — много, много хуже. В глазах резало от клубов тяжелого дыма. Лучи прожекторов больше не били в лагерь иллюминатов, однако горящий лес вокруг заливал место сражения светом, способным поспорить с яркими факелами Фиглинума. На одном из склонов все еще дымился обгоревший остов вертолета с обломанными лопастями.

Где-то в отдалении все еще доносились автоматные очереди, а значит, прогноз Квиррелла не оправдался, и бой все еще не окончен. Удержать позиции иллюминатам, очевидно, не удалось, но они все еще сражаются, так что есть надежда, что Квиррелл…

— Ну наконец-то, — послышался голос профессора у них за спиной. — Думал, что не дождусь.

— Профессор, вы живы! — обрадованно воскликнул Гарри, обернувшись. — Вы же сами говорили, чтобы мы через час возвращались. Что тут было? Многим удалось выжить?

— Буду честен: потери очень тяжелые, — отозвался тот. — Старый портал уничтожен, но резервный должен работать, так что идите за мной. Наши отступили и заняли позицию к югу отсюда, чтобы дать нам возможность беспрепятственно уйти. Я отведу вас в Айзентурм и вернусь с подкреплением.

Он зажег Люмос и повел их через относительно неплохо сохранившийся участок леса. Здесь не было лежащих на земле покойников и тлеющих деревьев, хотя время от времени Гарри замечал застрявшие в стволах редкие пули. Идти пришлось заметно дальше, чем от главного портала, не меньше полумили, и Гарри уже начал ощущать беспокойство, что Квиррелл попросту заблудился в ночном лесу, однако в этот момент профессор остановился и, указав рукой на вывороченную с корнем огромную сосну, сказал:

— Это здесь. Коснитесь ствола одновременно со мной.

Гарри, облегченно выдохнув, протянул руку к порталу, и только тогда осознал, в каком напряжении пребывал до этого момента. Да, погибло много людей, и битва еще не закончена. Но Квиррелл жив, и ситуация у них под контролем. Сейчас они вернутся в Ингольштадт, войдут в Сумрак, и через какое-то время… В этот момент перемещение завершилось.

— Что это? — встревоженно спросила Гермиона, взяв Гарри за руку. — Профессор, что это за место?

Но они уже знали, где оказались. Полутемное помещение. Металлическая платформа под ногами. Вооруженные люди вокруг. Почти сразу после их появления вспыхнул яркий бледный свет, отразившись от стволов штурмовых винтовок стоящих вокруг солдат Аненербе.

— Профессор! — воскликнул Гарри, резко повернувшись к магу, и сразу же все понял.

Тот повернул голову, склонив ее в сардонической ухмылке. Он только что вышел из жуткого сражения, но на нем не было ни царапины. Чистое лицо без следов копоти. Тщательно выглаженная, с иголочки, мантия. Лента фиолетовой ткани, свисавшая с его тюрбана, перекрутилась и теперь падала на плечо. Когда-то на ней можно было разглядеть надпись: «Великому магу и доброму другу Квиринусу Квирреллу от принца Ансу Вангаи». Вот только теперь никакой надписи не было — просто чистая фиолетовая ткань без единого символа.

— Профессор Квиррелл, — машинально повторил Гарри. В ушах его зашумело, и он отшатнулся, сделав шаг назад, чтобы не упасть от нахлынувшей слабости.

— Ну, по правде сказать, не совсем, — весело отозвался маг. — Финита ля комедия! Ой, простите. Фините Инкантатем!

Его лицо дрогнуло, черты резко исказились. Тюрбан свалился с головы, открыв их взглядам шевелюру, стремительно меняющую свой оттенок, пока наконец она не обратилась копной жидких бесцветных волос. Свисавшая с мага мантия раздалась в стороны, обтянув заметно располневшее тело. Снова взглянув в завершившее трансформацию лицо, Гарри ошарашенно пробормотал:

— Хвост…

— Питер Петтигрю! — одновременно с ним воскликнула Гермиона. — Что вы сделали с профессором?

— Я?! — деланно удивился Хвост. — Да меня там и близко не было. Боец из меня, к сожалению, не вышел. Я просто предложил мистеру Гиммлеру свои услуги в обмен на… В общем, неважно. Вас проводят.

Кровь бросилась Гарри в лицо. Как же он устал быть жертвой, безвольным куском мяса, чья единственная полезная функция — открывать ангельские порталы содержимым своей ДНК! Хватит. У них нет ни единого шанса, но будь он проклят, если пойдет у них на поводу так просто. Он сжал зубы и отточенным на тренировках Квиррелла движением выхватил палочку, нацелив ее на Питера Петтигрю.

— Вердимилиус! — выкрикнул он, со злорадным удовольствием наблюдая, как поток зеленого огня ударил в грудь самозванца, сбив его с ног. — Протего! — произнес он, не мешкая, и кинувшиеся к ним солдаты попадали на спину, потеряв равновесие от удара о выставленный щит.

Выхватив другой рукой пистолет и мельком бросив взгляд в сторону Хвоста, который с трудом поднимался, отплевываясь кровью, Гарри развернулся в сторону прибывавших из ближайшего коридора врагов. Шутки кончились. Для него по-прежнему психологически тяжело совершить убийство — пусть даже убийство смертельного врага, — однако выбора ему не оставили. Хватит этих нелетальных заклинаний обездвиживания. Только что погибло множество хороших людей, и ему ничего не известно о судьбе Квиррелла и Эдди Рассела.

— Конфринго! — закричал он, вложив в заклинание всю свою ярость.

Луч света, вырвавшийся из кончика палочки, врезался в строй солдат. Увы, его атаке было далеко до силы, продемонстрированной некогда Квиррелом. Взрыв получился куда скромнее, однако трое врагов так и остались лежать на каменном полу, истекая кровью.

Одновременно с ним Гермиона метнула в толпу одну из парализующих гранат, моментально выведя из строя не менее шести противников, и дополнила эффект собственным заклинанием Ступефай. Рявкнули несколько штурмовых винтовок: Гарри обратил внимание на то, что враги стреляли чуть в сторону, явно пытаясь вывести из строя щит, не причинив вреда пленникам.

— Петрификус Тоталус! — раздался сдавленный хриплый голос Хвоста за спиной.

Щит выдержал удар заклинания, но заметно померк. Гарри развернулся вполоборота и выстрелил ему в лицо. Парализующая пуля рассекла тому щеку и надолго прекратила поползновения предателя.

— Импедиме!.. — услышал он голос Гермионы, но завершить заклинание его подруга так и не успела.

Мышцы стали ватными, ноги подкосились, и он, выронив оружие, рухнул на поверхность платформы рядом с Гермионой. Над ним склонился незнакомый маг в черном, хмыкнул и обернулся к солдатам.

— Несите их к рейхсфюреру, — глухим низким голосом проговорил он.

Чьи-то руки грубо подняли Гарри и поволокли по коридору базы, очень похожей, а может быть, и той же самой, где он когда-то уже был в плену. Эльза Фриз тогда старательно отыгрывала роль пленницы, а ранение, которым ее наградили люди Альберта, сделало ее роль на редкость убедительной. На этот раз все карты были раскрыты, и никто уже не пытался ставить перед ним спектакль.

Коридор свернул направо, почти сразу же завершившись тупиком с единственной дверью. Раскрыв ее, их втащили внутрь и бросили на заготовленные стулья, сковав наручниками руки за спиной. Явно избыточная мера безопасности, если учесть, что паралич все еще действовал.

Дверь за спиной снова хлопнула, и, обойдя стулья с обмякшими на них пленниками, в помещение вошел рейхсфюрер собственной персоной. Бросив на них взгляд, полный холодного любопытства, он разместился за столом перед ними и включил установленную на нем лампу, направив ее им в лица. Увидев, как они болезненно прищурились, он впервые улыбнулся, показав желтоватые зубы.

— Классика жанра, — тихо проговорил он, обращаясь не столько к ним, сколько к лампе.

Гарри сосредоточился, пытаясь понять, слушаются ли его хотя бы мышцы лица. Они отзывались на мысленные сигналы, но когда он попытался сказать хоть слово, у него получилось лишь нечленораздельное мычание.

— Знаю, вы пока не можете говорить, мои дорогие гости, — вновь подал голос Гиммлер. — Маг сказал, что еще минут десять не сможете. Поэтому можете пока что послушать меня. Начну с того, что лишение вас жизни не входит в наши планы. Соответственно, вы должны быть заинтересованы в том, чтобы эти планы не менялись. Получеловек Гарри Поттер, вы сами знаете, в чем состоит ваша роль. Получеловек Гермиона Грейнджер, вы послужите гарантией того, что этот юноша не станет делать глупостей. По заверениям Эльзы Фриз, мир ее праху, он питает к вам более чем дружеские чувства.

Гарри болезненно дернулся, с трудом повернув голову к Гермионе, чтобы увидеть, как расширились ее глаза при последних словах рейхсфюрера. Нет, не так она должна была узнать об этом. Не в таких условиях. И уж точно не от этого человека. Ненависть, и без того клокотавшая в его душе, заполнила его без остатка, и он с трудом разжал сведенные судорогой челюсти, чтобы прохрипеть сдавленное проклятие в адрес Гиммлера.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул рейхсфюрер. — Возможно, вы сможете говорить раньше. Однако советую проявлять ко мне уважение. Видите ли, вы, конечно, представляете для нас определенную ценность, мистер Поттер, но вы отнюдь не являетесь незаменимым. В конце концов, у нас вскоре будет оригинал.

— Черта… с два, — с трудом выдавил из себя Гарри.

— О нет, непременно будет, — вновь улыбнулся Гиммлер, склонившись к самому лицу пленника, окатив того несвежим дыханием. — Наш человек в Хогвартсе позаботится об этом. Мы не зря организовали его побег из Азкабана. Само ваше появление в Айзентурме — часть моего плана.

— Дамбл… дор? — со стоном проговорила Гермиона.

Рейхсфюрер выдал короткую порцию искусственного смеха и вернулся к себе за стол. Расположившись на кресле поудобней, он поднял на них взгляд.

— Старик для нас уже давно бесполезен, он свою функцию выполнил. Следовало бы его убить и, вероятно, так мы и поступим, но чуть позже. Нет, он лишь двигался туда, куда мы его осторожно направляли. Небольшая манипуляция с Кубком Огня — и вот Гарри Поттер подвергается смертельной угрозе, причем неустранимой. Как результат, старый дурак послушно бежит на поклон к иллюминатам, и они позволяют ему создать копию, немедленно попадающую под опеку Эльзы Фриз. А чтобы оригинал и впрямь не отправился в мир иной раньше времени, наш агент весь этот год тщательно за ним присматривал. Осталось последнее испытание, и будьте уверены, он справится.

— Зачем… вам… двое? — задыхаясь от напряжения, спросил Гарри.

— Всегда полезно иметь план Б, не так ли? — пожал плечами рейхсфюрер. — Тем более лично мне приятней иметь дело с чистокровным волшебником, ведущим происхождение из самой Туле, нежели с получеловеком. Мы бы транспортировали его сюда много раньше, но, к сожалению, магический контракт с Кубком по-прежнему действует, поэтому мы вынуждены ждать завершения турнира. Ну, а теперь, раз уж вы вернули себе способность говорить, поменяемся ролями. Я буду спрашивать, а вы отвечать.

Гиммлер сделал знак кому-то с противоположной стороны комнаты. Послышались шаги, и сильные руки агента запрокинули назад голову Гарри. Еще один агент грубо разжал ему челюсти, и Гарри почувствовал капли холодной жидкости, стекающие по языку.

— Сыворотка правды, — пояснил рейхсфюрер. — Устраняет необходимость в пытках и прочих варварских методах прошлого. Говорят, ее применяли и на мне самом незадолго до моей смерти… Но я этого уже не помню — мой крестраж был создан парой дней раньше.

Все тот же агент, не говоря ни слова, подошел к Гермионе и, схватив ее за волосы, так же откинул ее голову назад, заставив девушку вскрикнуть от боли. Гарри заскрипел зубами и рванулся, но один из присутствующих солдат без труда вернул его на стул. Мышцы все еще были словно ватными, и конечности едва слушались. Получив свою дозу сыворотки правды, Гермиона закашлялась, и агент, осклабившись, грубо ударил ее по спине. В голове Гарри мелькнула мысль, что перед убийством некоторых людей он не просто не остановится — даже паузы не сделает.

— Теперь подождем немного, — удовлетворенно проговорил Гиммлер, откинувшись на спинку кресла. — Честно говоря, я не думаю, что вы располагаете какой-то секретной информацией, но для нас важна любая мелочь.

И тут Гарри вспомнил. Иллюминаты обнаружили десятки баз Аненербе по всей Европе и организовали слежку за двумя сотнями агентов. Проклятье, зачем Квиррелл сказал им это? Под действием сыворотки они все расскажут рейхсфюреру, и месяцы работы иллюминатов пойдут насмарку. Разом вспотев, он оглянулся на Гермиону, и она ответила ему тем же встревоженным взглядом.

В районе левого локтя что-то кольнуло — как раз там, где им был установлен новый имплант. Гарри, поморщившись, напряг руку, но стало только хуже: колющая боль повторилась, только сильнее и дольше. Что-то горячее поползло от его локтя во всех направлениях. Судя по тому, как ойкнула Гермиона, покосившись на свою левую руку, с ней происходило ровно то же самое.

— Какие-то проблемы, молодые люди… полулюди? — с деланной озабоченностью поинтересовался рейхсфюрер. — Только не говорите, что у вас аллергия на сыворотку.

Аллергия на сыворотку. Аллергия? Понимание обрушилось на Гарри ведром ледяной воды. Квиррелл ничем особенно не рисковал, рассказывая им секретную информацию. Добровольно они не стали бы ее выдавать, а имплант, который им установили перед выходом, реагировал на появление в крови сыворотки правды. Реагировал наиболее очевидным образом — выбрасывал в кровь яд, убивающий носителя до того, как тот успеет выдать что-то важное.

Свет лампы будто бы стал ярче и приобрел синеватый оттенок. Со всех сторон повеяло жаром, и он моментально взмок. Действие яда? Гарри никогда не слышал о таких симптомах отравления. Он продолжал мыслить и не чувствовал в себе никаких нарушений, не считая этого жжения, распространяющегося по его телу, и все повышающейся яркости окружающего мира.

Гиммлер задергался и невероятно быстро проговорил что-то, перейдя на дискант. В палящем фиолетово-синем свете вокруг заметались солдаты, вереща птичьими голосами. Гарри изо всех сил зажмурился, стараясь не слышать пронзительного визга, который заполнял пылающий воздух вокруг него. Через какое-то время он осторожно открыл глаза, но увидел только тьму. Кожа утратила чувствительность, в ушах по-прежнему стоял оглушительный белый шум.

Ощущение тела исчезло, через некоторое время исчез и шум, уйдя куда-то в область ультразвука. Это смерть? Гарри попытался двинуться, но не почувствовал никакого эффекта. Вокруг было великое Ничто. Пустота, уже поглотившая без остатка его тело и медленно поглощавшая саму его сущность. Неожиданно для себя он скользнул сознанием в прошлое, в миг, когда впервые услышал пророческие строки «Фауста»:

«Слоняясь без пути пустынным краем,

Ты затеряешься в дали пустой.

Достаточно ль знаком ты с пустотой?»

— Я знаком, — проговорил Гарри, и не услышал звука своего голоса. — Я знаком с Пустотой, Цакебе.