Кровные узы (гет)

На её настойчивый стук ответила глухая тишина, и Лили закатила глаза, занеся руку для нового удара.

— Роза, если ты сейчас же не откроешь дверь, я выбью её Бомбардой и сделаю вид, что так и было, а с Урхарт ты будешь объясняться сама!

Угроза не возымела действия, и Поттер предприняла новую попытку, забарабанив по двери сильнее, но и она провалилась.

Чёртов Маклагген!

— Роза! — собирая последние крупицы самоконтроля в кулак, процедила она. — Если ты не возьмёшь себя в руки и не выйдешь из своего добровольного заточения в комнате, твои проблемы не решатся! Уж точно не по мановению палочки, как бы мы ни привыкли к магии! Ты же Роза Уизли! Ты несколько месяцев терпела поток сплетен о себе, делала вид, что не замечаешь, что тебе всё ни по чём, а тут решила сдаться?! Из-за какого-то Маклаггена?! Тебе должно быть стыдно!

Ти-ши-на.

— Роза, твою мать, если ты сейчас же не выйдешь из этой чёртовой комнаты, я навсегда разочаруюсь в тебе, как и все в этом замке! Все будут думать, что ты поджала хвост и сбежала, и показывать пальцем ещё больше! Иди, чёрт возьми, и покажи всем, что это не так!

Больше Лили не знала, что сказать.

Подождав ещё несколько минут под дверью, из-за которой не доносилось ни звука, она раздражённо рыкнула и, топая как можно громче, чтобы Роза наверняка услышала, спустилась в гостиную. Чтобы столкнуться нос к носу с виновником злоключений кузины.

— Лили, — сглотнув, пролепетал тот и занервничал сильнее.

— Маклагген, — сверкнула глазами Поттер.

— Роза у себя?

И у него хватает наглости спрашивать?!

— Всё, что касается Розы, впредь не касается тебя! — спрыгивая с лестницы, прогремела она и ткнула пальцем ему в грудь. — Ты уже натворил достаточно, чтобы я огрела тебя Летучемышиным вперемежку с бладжерами, отбивать которые ты за три года всё равно не научился! Так что меньшее, что ты можешь сделать — убраться с моих глаз и больше никогда не приближаться к моей кузине и на расстояние ста футов! И тогда, так и быть, я сжалюсь и не прокляну тебя самым мучительным образом! Я ясно выразилась?

Судя по перепуганной физиономии Маклаггена, выражалась она крайне доходчиво.

Удовлетворённая такой реакцией, Лили довольно потёрла руки и лёгкой походкой прошла мимо, не забыв пихнуть его плечом.

— Я просто хотел объясниться с ней, — когда девушка уже открыла проход гостиной, пролепетал Эридан.

И почему она до сих пор слышала его жалкое блеяние?

— Объясняться ты будешь со своим психиатором, когда я выполню свою угрозу, — рыкнула напоследок Лили и была такова.

Больше всего в этой ситуации её бесило то, что новоявленная подружка Розы не проявила ни капли заинтересованности! «Ах, Роза не хочет идти на бал? Так это её решение. Не хочет — не надо заставлять». Тьфу! Пусть Лили и лезла не в своё дело, но такое равнодушие не понимала. Никто не должен быть безразличен к бедам своих друзей, как бы те ни упирались и ни заверяли, что всё хорошо. Потому что настоящий друг точно знает — нихрена не хорошо. И делает всё, что в его силах, чтобы помочь. Всегда остаётся рядом. А Вуд, как бы хорошо Лили ни относилась к ней, не была для её кузины настоящей подругой. Она это точно знала, иначе бы Валери не ушла на бал в первых рядах.

Лили же покинула гостиную последней — Маклаггена она считала за предмет мебели — и в данную минуту прилично опаздывала. После провала с Розой и стычки с её бывшим дружком она бы и вовсе забила на этот пресловутый бал, если бы её не ждал Эван. При таких условиях Поттер рассчитывала хотя бы на короткую передышку, чтобы остыть, но не получила и этого — юноша уже поджидал её возле портрета.

— Я ждал тебя у входа в Большой зал, но Джесс сказала, что ты решила зайти к Розе, и я направился навстречу, чтобы ты не шла одна, — преодолев расстояние до девушки, объяснил он. — Видимо, не зря.

— Да, Роза просто проигнорировала меня, — уныло ответила Лили и передёрнула плечами. — Она упрямее, чем я думала.

— У вас это семейное, — с теплом заметил Эван, и девушка удивлённо приподняла брови.

— То есть?

— Ну... — замялся он и потупил глаза. — Ты — самое упёртое создание, которое я встречал, клянусь!

Лили закатила глаза, а Криви поднял руки перед собой:

— К тому же твой брат до сих пор смотрит на нас так, словно меня ждёт самая мучительная казнь, если я позволю себе лишнего.

«Если позволишь себе лишнего — кара тебя ждёт лично от меня», — подумала было девушка, когда он привёл третий довод:

— Люси тоже не сахар: уговорить её дать поблажку «хаффам» и разрешить вечеринку — едва ли не самое сложное, что я мог себе представить.

Лили сощурилась, кинув подозрительный взгляд на Эвана. Она слишком не любила Люси, чтобы не задаться вполне закономерным вопросом: а что, собственно, его связывало с самой дурацкой из её кузин? И это даже не было ревностью. Однако, юноша, судя по его хитрой улыбке, так не посчитал.

— Мы же старосты и вынуждены проводить какое-то время вместе. Ты что, ревнуешь? — более глупой улыбки она не видела.

— Вот ещё, — зардевшись, фыркнула Поттер. — Пошли уже, и так опаздываем, — и засеменила прочь от гостиной.

— Кстати, ты потрясающе выглядишь! — прилетело ей вдогонку, и лицо девушки заалело.

И в кого она превращается?! Ревнует парня к своей же кузине, краснеет от комплиментов, спешит на бал, да ещё и в платье!.. Она же не становится Люси Уизли?!

Эван нагнал её через несколько ступенек, но Лили смотрела нарочито вперёд, чтобы не видеть его глупо улыбающуюся физиономию. Платье шелестело в такт шагам, кидая сияющие блики в форме снежинок на стены и высокий потолок, а острые каблучки отбивали неуверенный ритм. Несмотря на комплимент юноши, она чувствовала себя глупо и казалась самой себе в этом платье одним большим снеговиком. Из-под короткой пышной юбки торчали длинные жилистые ноги, дурацкий бант был туго затянут на талии, а рукава-фонарики спадали с тощих плеч. Со своим ростом — на каблуках Поттер была на пару сантиметров выше Эвана — она чувствовала себя и вовсе нелепо, но его, кажется, ничего не смущало. Не стоило слушать Джесс, которая уверяла, что ей невероятно идёт и так она смотрится женственнее — сама-то она облачилась в сияющий пайетками брючный костюм! Утешало лишь то, что выглядела она согласно дресс-коду и теме бала: «Хрустальная сказка» — которую разработали её кузины, и никто из них не ввернёт ей за внешний вид. Хотя Роза вот вообще не пошла! И появление Доминик тоже было под вопросом.

На входе в Большой зал Эван протянул Лили руку, и та, картинно закатив глаза, приняла её. Девушку ослепило вспышкой прожектора, и она запоздало окинула взором открывшуюся картину. Первое, что бросилось в глаза — гигантских размеров ель, которая теперь стояла не с краю зала, а ровно по центру, сверкая серебром. Кроме снега — сегодня он спускался особенно низко — с потолка низвергалась блестящая пыльца; она осыпалась прямо на ледяной пол, покрывая его тонким сверкающим слоем. Стены изо льда отражали мириады блёсток и фонарей, блики рассеивались и вырисовывали на лицах одухотворённых студентов причудливые узоры, из-за чего казалось, что и они сделаны изо льда. Лили словно оказалась в замке снежной королевы. Доминик превзошла саму себя.

— Это какое-то безумие, — восторженно выдохнул Эван, оглядываясь по сторонам и ненароком отпуская её руку, а девушка присела на корточки, чтобы коснуться ладонью гладкой сияющей субстанции, покрывшей некогда деревянный пол. Она был холодна, как лёд, но на неё не воздействовало тепло её пальцев, а каблуки не вызывали сколов. Кроме того, никто не скользил по поверхности, даже Лили, с её-то неуклюжестью на каблуках. Наверное, какие-нибудь трансфигураторские фокусы. Но выглядело очень натурально.

— Идём? — кивнув на камин, который украсили веточками нобилиса, свечами и рождественскими носками со скандинавским узором, спросил Эван. — На Хэллоуин нам не удалось сфотографироваться, но сейчас я не упущу возможность.

Лили скривилась от подобной перспективы — позировать перед колдоаппаратом она терпеть не могла — но последовала за юношей. Однако далеко уйти не удалось: уже на полпути к фотозоне дорогу им преградил Джеймс. Окинув взглядом платье Лили и довольную физиономию Эвана, он бесцеремонно схватил сестру за руку и протащил по льду несколько больших шагов. Она пожалела, что это была нескользящая фальшивка, потому что поспеть за братом на каблуках было слишком тяжело. Резко развернув её на себя, юноша сверкнул глазами, снова окидывая её платье, а точнее — его длину.

— Не коротковато? — вкрадчиво уточнил юноша, и Лили закатила глаза, отпихнув от себя его руки.

— Отвали, Джеймс!

— Я за вами слежу, — предупредил он сестру, и та огрызнулась:

— А я-то думала, ты наконец стал нормальным!

Джеймс показал на неё двумя пальцами, напоминая, что не спустит с неё глаз, и исчез в толпе так же быстро, как появился. Ну и зануда!

— Всё в порядке? — появившись у неё из-за спины, поинтересовался Эван. — Ему не понравилось, что я держал тебя за руку?

— Скорее, что ты родился, — пробубнила Лили еле слышно — при таком шуме юноша точно не расслышал. — Забудь про него. Я — уже, — добавила она уже громче.

Было не похоже, что Эвана правда волнует, одобрят ли их отношения её братья, поэтому он лишь пожал плечами и пригласил таки пройти к камину. Очередная парочка очень вовремя освободила зону, и Эван успел занять место в то время, пока Лили пробиралась через толпу на каблуках. Вблизи она заметила, что ко всему прочему возле камина разложена куча подарочных коробок с разноцветными бантами, стоит кресло, на спинке которого расположился вязаный плед, и расстелен пушистый круглый ковёр.

— Скажите: «Гарри Поттер»! — объявил Эндрю Голдстейн, когда они остановились возле камина, и Лили закатила глаза, представляя, что на фото будет с бесконечно недовольным лицом.

Ещё несколько кадров было сделано в той же позе, а для одного Эван и вовсе поднял девушку на руки, не обращая внимания на её визги и попытки одёрнуть платье, чтобы не засветить рыжее нижнее бельё на весь белый свет. В конце сессии Голдстейн предложил им сесть на ковёр для колдо с подарками, но Лили наотрез отказалась делать постановочные кадры с тем, как она радуется конфетти, наполняющим коробки. Тогда Эван уселся в кресло и утянул девушку за собой — она не успела заметить, как оказалась на его коленях. Её ослепило вспышкой затвора, а уже в следующее мгновение перед глазами предстал Скорпиус Малфой. Он всего лишь проходил неподалёку, но, заметив происходящее, притормозил. Он прищурился, разглядывая, в какой позе застыла Лили, скользнул ниже, оценив то, где лежала рука Эвана — на её бедре — и скрылся в толпе.

Слава Мерлину, ему хватило ума не лезть...

Поттер почувствовала, как густой румянец покрывает её щёки, и неловко слезла с колен юноши, продолжая бесполезно одёргивать подол платья; только сейчас она заметила, что в свете многочисленных лампочек и фонарей её платье засверкало только сильнее, а едва видимые прежде снежинки, которые помогла наколдовать Роза, ожили и принялись кружить по ткани, опускаясь к самому краю и слетая вниз подобно настоящим. Это завораживало.

— Теперь я выбираю досуг! — едва они отошли от камина, предупредила Лили с таким взглядом, что Эван не смел ослушаться, и потащила юношу к длинным столам с угощениями.

По пути они снова наткнулись на Джеймса, который веселился в компании Фреда и Скамандеров, но нашёл время на то, чтобы ещё раз напомнить Лили о том, что он внимательно следит за её благочестием.

Где-то на периферии зала, где расположились маленькие круглые столики для гостей, решивших отдохнуть, горемычил Хьюго; он был в компании такого же недовольного Джейсона, который снова остался без пары. Безошибочно проследив за взглядом кузена, Лили без удивления обнаружила, на кого он так тоскливо пялился: Дотемрия в этот момент прокружилась под рукой Гойла и подарила своему спутнику лучезарную улыбку. Хьюго тут же отвернулся, не успев увидеть её брошенный украдкой взгляд. Ох Мерлин...

— Королева драмы? — ухмыльнулся Эван, проследив за взглядом Поттер.

Она кинула на юношу мрачный взгляд, но от комментариев воздержалась, предпочитая уделить внимание тому, что находится на богато сервированном столе. Повсюду были свечи и серебряные канделябры, еловые веточки с искрящимися на свету иголками, а через все столы тянулись целые метры сверкающих гирлянд, которые красиво подсвечивали хрустальную посуду. Пока Эван наполнял бокалы пуншем, Лили набирала на тарелку маленькие канапе и тарталетки, чтобы позже отнести это за стол к кузену и между делом вправить ему мозги по поводу его безнадёжной влюблённости. Закончив, она было вернулась к юноше, который ушёл чуть дальше вдоль столов, но была бессовестно прервана Альбусом.

— Лили, на пару слов, — подхватив сестру под локоть, он повёл её в противоположном направлении. Тарелка едва не вывалилась из рук девушки, но она успела отставить её на стол, даже не пытаясь сопротивляться — братья плевать хотели на её личное пространство. Остановившись в конце самого последнего стола, где было меньше людей, он обернулся к сестре и неуверенно взглянул на неё. — Не?...

Лили вмиг вспыхнула, вспомнив заявления Джеймса.

— Не коротковато! Ты-то хоть не начинай, Джеймс уже всю плешь проел!

— Да я не... — начал оправдываться Ал, но его прервало появление Малфоя.

Он остановился рядом с другом и, скрестив руки на груди, беззастенчиво уставился на Поттер, скользнув глазами по её ногам. Лили почувствовала, как щёки печёт от смущения.

— Тебе глаза пуншем выжечь? — рыкнула она, поправляя подол, который с интересом изучал юноша. — Я могу, — вдобавок заверила она.

— Я в тебе не сомневался, — ухмыльнулся тот, переводя взгляд на лицо девушки. — Только тебе и пунш не обязательно использовать — своими силами справишься.

— Скорп... — предупреждающе покачал головой Альбус.

— Она первая начала!

Лили громко цокнула и закатила глаза. Типичный Малфой...

— Мерлин, вы как дети...

Их разговор выглядел так, словно и не было трёх месяцев этой промозглой всепоглощающей ненависти. Конечно, она была и раньше — детская и наивная, совсем не серьёзная. Для галочки. Эдакая игра, которая даже нравилась Лили. Но после того, что натворил Скорпиус, всё изменилось. Больше не было подколок, шуток и подзатыльников — всё зашло куда дальше. Они словно в одночасье повзрослели и вместе с тем сменили оружие. Вмиг всё помрачнело, а действительность вдруг стала жестокой и нестерпимо тяжёлой. Было непросто смириться с этим, но Лили смирилась. А после того разговора, когда она наговорила слишком много лишнего, того, что всегда держала в себе, и вовсе приняла для себя тяжёлое решение — сложить оружие и навсегда вычеркнуть Скорпиуса Малфоя из своей жизни. Если это положит конец их войне, которая давно перешла все границы, то она была готова пожертвовать этим. Отпустить его.

Скорпиус был прав: им пора повзрослеть. Они ведь уже не дети.

Вот только сам он, кажется, не спешил.

— А этому что здесь нужно? — внезапно из-за её спины послышался голос Эвана. Он поравнялся с девушкой и немного закрыл её собой, кинув на Малфоя неприязненный взгляд.

— Тебя забыл спросить, — огрызнулся тот.

— Ал, а можно ближе к делу? — повысила голос Лили, чтобы прервать нарастающий конфликт.

Альбус вздохнул и, кинув тяжёлый взгляд на собравшихся, обозначил цель своей вылазки:

— Я хотел узнать, появится ли Роза. В последнее время нам не удавалось поговорить — она приходит только на уроки и потом сразу сбегает...

Он не успел договорить — слово взял Скорпиус:

— Кстати, Маклаггену правда перепало? — он расплылся в противной усмешке. — Не ожидал от скромницы Уизли...

— Заткнись! — тотчас вспыхнула Лили. — В это верят только такие же кретины, как ты!

— Ну, значит, у нас не школа магии вовсе, а школа умственно отсталых, — развёл руками Малфой, и девушка ехидно фыркнула:

— Хоть где-то ты будешь лучшим, да?

Тот состроил оскорблённую рожицу, а Альбус, понимая, что так ничего не добьётся, снова схватил сестру за руку и оттащил ещё дальше, почти к выходу из зала. Стараясь перекричать шумную толпу, он снова перешёл к волнующей теме:

— У неё всё в порядке?

— А ты как думаешь?! — всплеснула руками Лили. — Вокруг неё и так куча грязных сплетен гуляла, но этот мудак Маклагген переплюнул их все!

— Это же не правда? — осторожно уточнил Ал.

— Конечно, нет! Она же не такая тупая, как твой дружок, чтобы спать с кем попало!

Он закатил глаза и поправил сестру:

— Малфой не спит с кем попало, — Лили сделала вид, что эта информация её не интересует. — И я просто спросил! В любом случае, осуждать Розу за это я бы не стал. Просто...

В зале резко установилась гробовая тишина. Стихло всё разом: музыка, голоса восторженных ребят, звон бокалов, — только отзвук чьих-то каблуков по искусственному льду эхом отзывался от стен. В Большом зале, привлекая внимание сразу всех присутствующих, с гордо поднятой головой, на которой красовалась ледяная корона, появилась Роза.

* * *

Терпеть болтовню Деметрии было всё тяжелее. Если бы кто-то подлил в пунш алкоголь, Альбус бы не пренебрёг возможностью взять ещё один бокал — уж тогда бы он расслабился настолько, чтобы просто забить на неё. Может, у Скорпиуса припасена в кармане фляжка? У Маркуса так уж точно, но его просить Ал бы не стал.

Деми стащила зубами оливку, плескающуюся в её бокале на шпажке, и велела Камилле принести ещё пару коктейлей. Та скорчила недовольную рожицу, заявив, что она не официантка, но послушно последовала к столу с напитками. Альбус проводил её жалостливым взглядом и ненароком посмотрел на Хелену — она предупреждающе покачала головой, скосив глаза на Забини. Просила не лезть не в своё дело. Что ж, он и не пытался — себе дороже.

Но после того, что она сказала затем...

— Уизли пала ниже некуда, — закинув в рот одну из конфет, которые лежали горкой на резной серебряной чаше, небрежно бросила девушка. — Кто бы мог подумать, что всё придёт именно к этому? Но не зря ведь про неё ходило столько слухов. Все понимали ещё тогда, что она из себя представляет. Хорошо хоть мой брат не стал их частью — видимо, ему хватило ума отшить её и обратить внимание на того, кто действительно достоин того — Диана образец для подражания. А эта подстилка Уизли годится только для того, чтобы оказаться в чьей-то постели. Как и её кузина, в сущности...

Она упивалась желчью. Подбирала каждое колкое оскорбление с особым наслаждением. Словно почувствовала, что... Словно...

— Ещё и заявилась вся такая... — в её голосе отчётливо прозвучала колючая зависть, — словно решила, что она тут... Ещё и корону посмела нацепить! Да кто она такая вообще?

Деметрия боялась. Чувствовала конкуренцию — Роза стала привлекать слишком много внимания окружающих, собирать всё больше взглядов. С момента, когда его кузина появилась в Большом зале, на Деми в её обтягивающем серебристом платье посмотрели лишь раз. Она явно проигрывала на фоне Розы: облачившись в лазурно-голубое платье со сверкающими камнями и витиеватой, напоминающей морозный узор на окне, вышивкой по рукавам и линии декольте, эффектным разрезом и длинным шлейфом, который стелился по льду полупрозрачным полотном, словно всё вокруг накрывает облаком вьюги, Роза выглядела роскошно. По-королевски.

— Ну, Доминик сняла с себя полномочия, а выборы совсем скоро, — как бы невзначай заметила Камилла, вернувшаяся с бокалами. — А Уизли теперь знает вся школа, она вполне могла бы участвовать в выборах. Тем более, короны-то больше нет.

Деметрия залпом опустошила свой напиток. Лицо приняло такое выражение, что стало ясно — она была бы не прочь добавить в него пару капель из фляжки своего брата.

— У Королевы должна быть хорошая репутация, — процедила она. — У нас уже была одна, за которой ходили скверные слухи. Ничего хорошего не вышло.

— Просто кто-то хорошо скрывает свои грешки, — едва слышно фыркнула Хелена, но вслух сказала иное: — Я, конечно, плохо знаю Розу, но она не кажется легкомысленной дурочкой. И, смею предположить, большая часть сплетен о ней не имеет под собой никаких оснований.

Она поймала благодарный взгляд Альбуса, но сделала вид, что не заметила, как он улыбнулся ей.

— Ты вообще на чьей стороне? — взвилась Забини. — Ты моя подруга, вообще-то!

— А вам разве есть, что делить? — не подумав, ляпнул Ал. Пора бы перестать лезть на рожон, но промолчать он уже не смог.

— Прости? — девушка холодно вздёрнула брови, взглянув так, что стало ясно: слово не в тему — расстрел.

— Она ничего тебе не сделала, — примирительно отозвался он. — Почему ты так негативно настроена против неё?

Вполне себе невинный вопрос, но от ехидства Ал удержаться не смог. Если она заметила — ему конец. Если нет — всё равно. Так какая разница?

— Я просто высказала мнение, — так и не объяснив своей внезапной неприязни к Розе (вполне понятной, в сущности), в конце концов бросила Деметрия. — Большинства.

Говорить ещё что-то было уже совсем опасно, и Альбус, последовав немому совету Хелены не лезть, отвернулся и уткнулся в бокал. Через призму хрусталя всё смотрелось размыто, блёстки смешались в одно сплошное сияющее пятно, фигуры расплющило по граням стекла, но Аннабель он увидел отчётливо, потому что её образ был с юношей с той самой минуты, когда он увидел её в первый раз. Больше Поттеру не удалось взглянуть на неё, ведь рядом всегда была Деметрия, но мысленно он каждый раз возвращался к ней, вспоминая каждую деталь, каждую её черту. Она была похожа на снежинку, лёгкую и воздушную, кристально чистую. Она могла растаять в чужих руках. Этого-то он и боялся.

— Мы пойдём припудрим носик, — сообщила Деметрия, возвращая Альбуса на землю. — Хел, составь Алу компанию, пожалуйста.

Она странно улыбнулась подруге, и Причард непонимающе вздёрнула брови. Не понимал и Поттер.

— И долго вы? — с сомнением уточнила она.

— Не знаю... Поболтайте пока, потанцуйте... — заиграл вальс, и Деми воодушевлённо хлопнула в ладоши. — Очень вовремя!

Она подхватила Камиллу под руку, оставляя Альбуса и Хелену удивлённо смотреть им вслед.

— Они что-то задумали? — с подозрением спросил юноша.

— Понятия не имею, — она кинула взгляд на танцпол. — Пошли? Или у тебя были другие планы?

Ал понимал, кого она подразумевает под «другими планами», и видимо, Деметрия принудила его танцевать со своей подругой по той же причине.

— Нет, почему, — он пожал плечами. Даже если это было проверкой, идти на поводу своих желаний он бы всё равно не стал. А потанцевать с Хеленой не казалось ему таким уж плохим времяпрепровождением.

Поттер кивнул и сделал приглашающий жест к центру зала, на который девушка с присущей ей невозмутимостью согласилась. Оказавшись на танцполе, он протянул ей руку, и Причард с каким-то странным вздохом положила ладонь ему на плечо. Альбус досчитал до десяти, пытаясь поймать ритм, и сделал несколько неловких шагов, из-за чего они едва не столкнулись с другой парочкой. Хелена посмотрела на него тяжёлым взглядом и, легко подопнув мыском своих белых сапожек, заставила сделать верный шаг. Они влились в поток кружащихся по залу пар, но Альбусу это не помогло: он то и дело ступал невпопад и грозился отдавить партнёрше ноги.

— Мерлин, Поттер, — не выдержав, возмутилась девушка, — если ты испортишь мои новые сапоги от Twilfitt and Tattings, клянусь, я скормлю тебя мантикоре!

«Поздно, я уже встречаюсь с Деми», — подумал было Альбус и, сбившись, услужливо наступил на её носок.

— Прости, — пролепетал он, и та недовольно закатила глаза.

Ещё несколько па были выполнены без происшествий, но танцевал юноша так, словно проглотил кол.

Хелена со страданием в глазах тряхнула плечами, привлекая внимание растерянного Ала, и фыркнула:

— Расслабься, не на казнь идёшь. Или моё общество тебе настолько неприятно?

Юноша поспешно покачал головой.

— Нет, что ты. Просто танцор из меня так себе.

— Заметно, — хмыкнула Хелена и уже тише добавила: — Я-то думала, Деметрия успела тебя выдрессировать за столько времени.

Теперь пришла очередь Альбуса закатывать глаза.

Кружась по залу, он несколько раз наткнулся взглядом на Скорпиуса — Бефана, судя по всему, пыталась вытащить его на танцпол, но он предпочитал уделять больше внимания содержимому своей тарелки; заметил Лили, которая сидела за отдалённым столиком вместе с Хьюго; Джеймса в центре шумной компании; Розу — она сидела одна возле ели и отсутствующим взглядом изучала танцующих; в нескольких метрах от неё вокруг до около кружил Маркус.

Но после того, как мимо них пронеслась пара, в которой Альбус неожиданно узнал Аннабель и её дружка, все его мысли заняли только они. Молодые люди легко кружились под аккомпанемент оркестра, улыбались друг другу и перекидывались фразочками, и сердце кольнула жгучая ревность. Он ведь мог быть на его месте! Если бы не существовало Деметрии, этого ушлого Корнера... кучи других препятствий, которые роились в его голове.

Нет, не были бы... Ведь все эти препятствия выдумал он сам. Как и свои проблемы с самоопределением и местом на Слизерине. Он сам усложнял себе жизнь.

— Не со мной ты бы хотел танцевать, — как бы невзначай заметила Хелена, проследив за его взглядом.

Поттер поспешно отвернулся, делая вид, что ничего такого не думал, но проницательную Причард было обмануть не так-то просто. Закатив глаза, он слабо поднял уголки губ и буркнул:

— Ты слишком много знаешь. Мне придётся тебя убить.

— Я слишком много знаю, но не говорю об этом своей лучшей подруге, которой ты морочишь голову, — это ты хотел сказать? — недовольно уточнила она.

Чёрт.

— Прости, — уязвлённо проговорил он. — И спасибо.

Хелена коротко выдохнула и со всем негодованием, которое только в ней было, прогремела:

— Знаешь, кто ты? Ты — последняя задница, Альбус Поттер!

Он первый раз видел, как сдержанная и невозмутимая Хелена Причард вспылила, и это было безумно мило. Поэтому вместо ответа Альбус лишь прыснул. Девушку это не удовлетворило, и она нарочно наступила на его правый туфель, получив в ответ всё ту же улыбку.

Больше они не говорили. Альбус был сосредоточен на том, чтобы не отдавить Хелене ноги, а она пыталась делать вид, что её не раздражает его неуклюжесть.

По окончании музыки Причард отстранилась и сделала книксен, слегка приподнимая подол своей голубой мантии с меховой оторочкой, а Альбус отвесил шутливый поклон. Повисла неловкая пауза и, чтобы заполнить её, он обернулся к ели, где ранее обнаружил кузину.

— Я хочу поговорить с Розой, — кивнув в её сторону, объяснил он.

— Передо мной можешь не оправдываться, — пожала плечами та. — Скажу Деметрии, что тебя утащил Малфой.

Она скрылась из виду, а Поттер развернулся в ровно противоположном направлении и направился к кузине. Она даже не заметила его появления, так сильно ушла в себя. Либо он был привидением.

— Роза, — зависнув над ней, улыбнулся юноша.

Кузина растерянно подняла голову, с трудом сфокусировав на нём взгляд.

— Альбус.

— Ты как? — спросил он, присев рядом.

Плечи Розы обречённо опустились.

— А как ты думаешь?

— Думаю, ты неплохо держишься, — стараясь звучать ободряюще, улыбнулся Ал.

— Я пытаюсь неплохо держаться, — тщательно подбирая слова, поправила она. — Пытаюсь встречать проблемы лицом к лицу, а не реветь в подушку. Не то чтобы мне это легко давалось.

Видя, как тяжело его кузина переживает случившееся, убить Маклаггена захотелось вдвойне сильнее. Если бы он знал заранее, что тот устроит, натравил бы на него Скорпиуса ещё в сентябре. Чтобы даже дышать в сторону его кузины не смел!

— Ты справишься, — Ал беспомощно потрепал её по плечу и для пущей убедительности заверил: — А мы поможем. Я тебе обещаю.

Как он мог помочь, юноша представлял с трудом, но раз уж сказал...

Роза невесело усмехнулась:

— Вряд ли мне что-то поможет.

— Роза, не говори так!.. — начал было Поттер, но перед ними внезапно оказался Скорпиус и, доказывая свою роль местного идиота, с глупой ухмылкой обратился к Розе:

— О, Уизли! Ну что, тебя можно поздравить с потерей девственности?

Девушка смотрела на него немигающим взглядом около минуты, резко выдохнула и, поднимаясь со скамьи, кинула кузену:

— Лучше помоги своему придурку-дружку.

— Хэй! — возмутился Малфой, но девушка ушла так же внезапно, как он появился, и не обратила внимания на его возглас. Альбус закатил глаза и устало уточнил:

— Ты можешь не быть мудаком хотя бы пять минут?

Тот всерьёз задумался и, почесав подбородок, вынес вердикт:

— М-м-м... не уверен.

Поттер покачал головой и поднялся следом за Розой, выглядывая её в толпе.

— Ну, хочешь, я перед ней извинюсь? — предложил Скорпиус, следуя за другом.

— А ты хочешь перед ней извиниться?

Судя по его скривившемуся лицу, просил прощения он бы лишь под прицелом Авады.

— Тогда не лезь, — отмахнулся Ал. — Я сам разберусь с Маклаггеном.

Он же обещал, в конце концов.

Малфой удивлённо вскинул брови.

— Серьёзно? Маклагген — загонщик «грифов», значит, он в достаточной форме, чтобы накидать кому-нибудь лещей. А ты... — он окинул его снисходительным взглядом, — я в этом не уверен.

Альбус раскраснелся и кинул на него уязвлённый взгляд.

— Я же не драться с ним планирую! Просто хочу вывести его на чистую воду, чтобы опровергнуть эти слухи про Розу.

— Так это просто слухи? — Скорпиус был словно расстроен этим фактом, и Поттер кинул на него предупреждающий взгляд. Тот поднял руки вверх, округлив глаза: — Ладно, ладно, Уизли — непорочная Дева Мария, я понял.

— Прям как ты, — фыркнул Альбус, наблюдая, как вытягивается лицо друга.

Он последовал дальше, выглядывая в толпе Джеймса — на кого ещё рассчитывать в помощи Розе, представить было сложно. Малфой же не оставал ни на шаг.

— И что ты предлагаешь? — бодро поинтересовался он. Ал обернулся и с сомнением посмотрел на друга, не совсем понимая его вопрос.

— Тебе подсказать способы по лишению девственности?

— Ой, ты в этом такой же нуб, как и я! — закатив глаза, отмахнулся Скорпиус. — Я про Маклаггена! Ты сказал, что разберёшься с ним. Я хочу в этом участвовать.

Поттер удивлённо покосился на него.

— А тебе-то это зачем?

— Ты забыл, кто из нас лучший в кознях против мудаков? — Альбус непонимающе приподнял брови и покачал головой, и Малфой закатил глаза, всплеснув руками. — Да я! Я могу помочь.

Переборов сомнения, тот кивнул.

— Хорошо. Тогда придумай что-нибудь, чтобы достать его. В этот раз можно обойтись без блева.

Скорпиус смерил его недовольным взглядом, но Альбус уже скрылся в толпе.

Внезапное желание друга помочь его кузине казалось, по меньшей мере, странным. Конечно, таким образом Малфой мог пытаться выслужиться перед ним, показать, что он изменился и теперь устраивает беспредел только во имя добра. Не как обычно: во имя всеобщего пиздеца. А, может, он запал на Розу? Ал был готов повернуть назад, чтобы задать этот вопрос ему в лоб, но рассудил, что такое предположение лишено всяких оснований. Он бы скорее влюбился в Лили — у них хотя бы есть что-то общее. Хотя от картин, которые предстали перед глазами после таких мыслей, хотелось сблевать. Слава Мерлину, такого никогда не случится.

Отыскать Джеймса было не так просто, как предполагал Альбус — он перемещался по залу со скоростью своей «Ракеты» и успел повеселиться уже в нескольких компаниях. Последним его пристанищем, неожиданно, оказалась компания Алисии, а уж он знал, что брат терпеть не может её друзей. И что ещё удивительнее: девушки с ними быть не могло, она уехала вместе с Невиллом ещё неделю назад — его бабушке стало хуже.

— Можно тебя отвлечь? — окликнул брата Альбус, и тот, скользнув по нему чуть смазанным взглядом, расплылся в улыбке. В совершенно пьяной счастливой улыбке.

Джеймс махнул своим сегодняшним приятелям и навалился на него, едва не задушив в объятиях. На него пахнуло спиртным, и юноша окончательно утвердился в своих догадках.

— Ты что, пил?!

Лицо брата на мгновение просветлело. Он воровато оглянулся и уточнил, поднося руку ко рту:

— А что, чувствуется? — дыхнул, чтобы убедиться, но тут же отмахнулся. — Да и похрен.

Альбус не знал, что сказать. Да что там — не знал, что и думать!

Решив дать Джеймсу возможность самому разобраться с этим, он всё-таки перешёл к теме, ради которой пришёл:

— Мне нужна помощь. С Розой, — шёпотом проговорил он. — Надо разобраться с Маклаггеном. Нельзя пускать его выходку на самотёк.

— И что ты предлагаешь? Врезать ему? — воодушевлённо отозвался брат.

— У вас с Малфоем один мозг на двоих сегодня? — возмутился Ал, надеясь отрезвить его таким сравнением, но Джим и ухом не повёл. — Надо опровергнуть эти слухи про Розу! Мне нужны идеи.

Он на мгновение задумался, почесав подбородок, и развёл руками.

— Я сегодня как-то туго соображаю.

— Ясное дело, — Альбус закатил глаза и, вложив в свои слова максимум терпения, которое уже было на исходе, попросил: — Просто пообещай хотя бы подумать. Я найду тебя позже.

Он собирался двинуться на поиски Лили, чтобы озадачить и её, но Джеймс не дал ему уйти, придержав за плечо. Сведя брови к переносице, он строго уточнил:

— Ты видел Лили?

Он словно протрезвел вмиг.

— Да, когда спрашивал у неё про Розу.

— И? Тебя ничего не смутило?

— А должно было? — с сомнением уточнил Альбус.

— Ты хотя бы обратил внимание на длину её платья?! — разозлился Джим. — А то, что этот Криви таскается за ней по пятам, тебя совсем не колышет? Он же явно рассчитывает на что-то!

Он что, не только выпил, но и покурил что-то?! По-другому резкую смену его настроения Ал объяснить не мог.

— Джим, учитывая, что ты бухаешь прямо на балу, не тебе сегодня изображать из себя правильного старшего брата, — попытался осадить он брата, но тот лишь легко развёл руками.

— Тогда уступаю эту роль тебе.

— Нет, спасибо, — открестился Альбус. — Не хочу быть цербером для Лили.

— А должен бы после того, что случилось с Розой! — вновь вскипел Джеймс. — Наша кузина, между прочим, связалась с мудаком, который растрепал всем, что они спали!

Алу хотелось биться головой об ледяную стену.

— Я в курсе, за этим и пришёл, — процедил он. — Только где связь с Лили?

— А что если этот Криви такой же? — взъелся братец. — Что если он тоже выкинет что-то подобное? Или вообще... У них даже имена похожи: Эван, Эридан! И оба играют в квиддич! И оба блондины! Вот и связь! — он с силой ткнул себе пальцем в висок. Ему бы теории заговора раскрывать.

— Такими темпами можно треть квиддичной сборной записать в гипотетические мудаки, которые обманут нашу сестру, — фыркнул Ал. — И Малфой, кстати, тоже блондин и играет в квиддич, может его тоже нагнём?

— Тебе смешно? — без тени улыбки уточнил Джеймс.

— Мне — нет, — отрезал тот. — А тебе пора бы перестать пить! И подумай над моей просьбой!

На этой нерадужной ноте Альбус оставил брата в покое, надеясь, что до конца вечера он протрезвеет и вернёт свой мозг на место.

Покружив по залу, он нашёл столик, за которым видел Лили в последний раз, но Хьюго сообщил, что сестра ушла на танцпол, а найти её среди нескольких десятков пар возможности не представлялось. На Хью рассчитывать тоже не приходилось: он не был коварен и мог решать такие вопросы только кулаками, что демонстрировал не раз. Оставалось вернуться к Скорпиусу. Поттер надеялся, что с его врождёнными талантами очередной идиотский план не заставит себя ждать, и, когда Скорпиус появился перед ним, сияя коварной ухмылкой, только убедился в этом.

— Есть одна идейка, — довольно поведал тот, а из-за его спины неожиданно для Альбуса показался Забини.

— Выкладывай.

Но слово взял Маркус:

— Как ещё добиться истины, если не при помощи «Сыворотки правды»?

* * *

Толпа танцующих стискивалась с каждым её шагом, грозясь превратить Серену в двухмерную картинку из Омута Памяти, но она с упорством Скорпиуса, который встревает в очередную идиотскую историю, прокладывала путь к вожделенной свободе. И вырвалась из этих пут только за тем, чтобы столкнуться с недовольной физиономией Тома. Он прошёл мимо, не обратив на запыхавшуюся подругу ни капли своего внимания, и грузно осел на стул. Его голова тяжело упала на сложенные на столе руки, и Серена поняла, что без психотерапии здесь не обойтись. Ловко лавируя среди прохожих, которые хотя бы здесь не сбивались в один большой клубок из страстной любви друг к другу, она подобралась к столику и села напротив, вперив в Пьюси сочувствующий взгляд. Тот и ухом не повёл, утопая в жалости к себе, и, прежде чем заговорить, Малфой прочистила горло, так что юноша дёрнулся и таки оторвал голову от стола — за какие-то несколько минут гирлянда отпечаталась на его лице глубокими вмятинами в виде всем известного полового органа.

— Ты в порядке? — осторожно уточнила Серена и окинула беглым взглядом зал, догадываясь, что так расстроило друга. — Лилиан не пришла?

— Нет, — убито промычал он, но уже в следующую секунду вперил в неё цепкий взгляд. — Что она сказала тебе в последний раз?

— Ничего. Мы не говорили о тебе, тоже мне нашёлся — пуп земли! — скривилась девушка. — Я узнавала о её самочувствии. И приносила «Умиротворяющий бальзам», чтобы успокоить нервы.

— Так она до сих переживает?! — напрягся Пьюси, подавшись вперёд.

— Том, Нерисса едва не задушила её какой-то неизвестной магией! — как для идиота напомнила ему Серена. — Неужели ты думал, что она уже через два дня будет плясать ламбаду с тобой и твоей сумасшедшей сестрицей?

Юноша тяжело прикрыл глаза и упал на спинку стула, зарываясь руками в волосах. Смежил веки и как на духу выпалил:

— Я просто не знаю, как мне быть. Она не хочет говорить со мной. Не хочет даже видеть меня! А мне просто хочется взять её за руку и никогда больше не отпускать...

Ей было жаль Тома, но также Серена прекрасно понимала, что он сам довёл ситуацию до необратимого. Поговори он с Нериссой раньше, прояви хоть каплю настойчивости, твёрдости характера — и этого можно было избежать. По крайней мере, не пришлось бы сожалеть о несделанном.

— Дай ей время. Такие травмы не забываются в одночасье, — мягко посоветовала она, и Пьюси промычал что-то нечленораздельное в ответ. Разговор сошёл бы на нет, ибо юноша очень настойчиво стремился уйти обратно в свои нерадостные мысли, но Серена не позволила, выбрав, однако, не менее гнетущую тему. — Что слышно о Нериссе?

По взгляду видно было, Том не хотел ни говорить, ни думать о ней, но всё же ответил:

— После того, как её отстранили от занятий, она заперта дома под строгим надзором родителей. Они сказали, что МакГонагалл подняла вопрос об отчислении.

— И это всё? — вздёрнула брови Малфой.

— А что ты ещё хочешь? — вскинулся тот. — Чтобы Нериссу судил Визенгамот?!

И затих, опустив взгляд на столешницу. Призадумалась и Серена. Оба понимали — это меньшее, что она заслужила. Но с другой стороны... испортить себе жизнь в столь юном возрасте... Такого никому не пожелаешь.

— Я искал информацию, и, — прочистив горло, продолжил Том, — насколько понял, для таких серьёзных обвинений нужен иск, свидетели, подтверждение ущерба, в данном случае телесных повреждений...

— Мы и были свидетелями! — вознегодовала девушка. — У неё остались огромные синяки, которые до сих пор не прошли! Чем это не подтверждение?!

Пьюси сжал губы в тонкую полоску и покачал головой.

— Проблема в том, что... я не уверен, что Лилиан станет предъявлять обвинения.

Серена прищурилась и подалась вперёд.

— А ты вообще хочешь, чтобы она их предъявляла?

— Нерисса моя сестра... — вздохнул Том.

Его ответ ей не понравился.

— Твоя чокнутая остервенелая приёмная сестрица — так ты хотел сказать? — желчно поправила она.

— Она дорога мне, Серена. Несмотря ни на что.

Она ушам своим не верила. Нерисса могла вытворить что угодно, но Том всё равно принимал её сторону. Был готов пожертвовать всем, лишь бы она не пострадала. И своей любовью тоже.

— Только не говори, что ты ходил к Лилиан и просил её не предъявлять ей обвинения? — почти выплюнула девушка.

— Нет, я же говорю — Лили не хочет видеть и слышать меня!

— Но если бы решила выслушать — это было первым, что ты собирался сказать?

Том откинулся на спинку стула и исподлобья посмотрел на подругу. Его взгляд сочился ядом. Казалось, открой он рот — и тот выльется наружу.

— Серена...

Токсичный, прожигающий всё на своём пути...

— Это моё дело, я сам могу решить, что мне делать с Лили, с Забини, с Нериссой и уж тем более с самим собой! Это не твоя забота.

Уничтожающий колким...

— Не лезь!

Что-то больно кольнуло внутри и отозвалось в ответ протестом, негодованием, жгучей обидой, заполняющей живот и поднимающейся наружу.

— Тогда продолжай прятать голову в песок и жить под каблуком у Нериссы! — резко поднявшись, Серена стукнула кулаками по столешнице.

Том подорвался со своего места в ответ и ядовито прыснул:

— А ты продолжай лезть в чужие дела и не замечать, как твои попытки помочь всех уже задолбали!

Девушка отшатнулась от него, успев увидеть в глазах опасно сверкающие огоньки — в эту секунду он напомнил ей змею, — и умчалась прочь.

В голове всё перепуталось. Хотелось вернуться и вправить ему мозги, встряхнуть за плечи, влепить пощёчину... Что угодно, лишь бы убедить саму себя, что ей показалось, и её друг не превращается в... чудовище. Что он ещё человек, и это лишь совокупность навалившихся проблем и сдавшие нервы. Что где-то там, под слоем этих гнилостных мыслей, ещё есть он, тот Том, который всегда был добр и великодушен, не ввязывался в сомнительные авантюры и делал всё правильно. Но Серена всё больше утверждалась в мнении, что он уже не станет прежним.

Настроение, которого и так еле хватило на то, чтобы заставить себя пойти на бал, испортилось окончательно. Разрываясь между желанием напиться и разразиться слезами, девушка буквально вылетела из зала и направилась в уборную. Перспектива рыданий почему-то казалась уж больно заманчивой.

Собственное отражение в зеркале повергло Серену в ужас. Возможно, это тусклый свет лампы создавал эффект тёмных кругов под глазами, а голубое платье неудачно оттеняло лицо, делая его нездоровым, но больше девушка склонялась к мысли, что взаправду выглядела неважно. Некогда идеальный гладкий пучок был растрёпан, глаза увлажнились от сдерживаемых слёз, а в лёгком шифоновом платье её била мелкая дрожь. По-хорошему, следовало зайти в Больничное крыло по пути в слизеринскую гостиную, чтобы принять что-нибудь успокаивающее и лечь в постель, но вместо этого, выйдя из туалета, Серена повернула обратно к Большому залу. Она должна была быть там и показать, что у неё всё отлично — ведь, увы, никому не было дела до её проблем до тех пор, пока они не затрагивали других.

Но только девушка переступила порог зала — негодование внутри забурлило с новой силой. Её братец в компании Альбуса о чём-то перешёптывался с Маркусом, и уже одна эта картина не предвещала ничего хорошего. Юноши перекинулись ещё парой фраз, пока Серена прокладывала к ним дорогу, и разошлись в разные стороны прямо перед её носом. Забини повезло ускользнуть от её подозрительного взгляда, а вот Скорпиус и Альбус, к своей неудаче, столкнулись с ней лицом к лицу.

Поттер ойкнул, а братец закатил глаза, когда девушка просканировала их самым недоверчивым взглядом из своего арсенала и проницательно заметила:

— Что вы задумали?

— М-м-м... — промычал Скорпиус и, прикидывая пути к отступлению, выглянул из-за её головы, — ничего.

— Ал? — девушка перевела взгляд на Альбуса, понимая, что правды от брата она дождётся едва ли. У его друга была хотя бы крупица совести.

Тот густо покраснел и, кинув на Скорпиуса полный паники взгляд, неловко всплеснул руками.

— А я что?

Серена выдохнула со всем имеющимся в ней спокойствием и, подхватив брата под локоть, отвела чуть в строну.

— Что ты опять собрался вытворить? — её строгий взгляд должен был пригвоздить его к полу и заставить выложить все свои планы, но увы.

— Ничего, Серена, отвали! — вместо этого огрызнулся юноша. — С чего ты вообще решила, что я собираюсь что-то сделать? На мне что, клеймо какое-то?

Серена скрестила руки на груди и нервно топнула ногой по льду.

— Потому что в прошлый раз всё начиналось так же. Потому что в этом замешан Маркус. Потому что это ты, Скорпиус, — привела она последний и самый весомый аргумент.

— Господи! — воскликнул тот, воздев руки к потолку. — Даже если и планирую, это не твоё дело! Хватит уже быть затычкой в каждой...

— Вот спасибо...

Если слова брата и задели её, Серена этого не показала. Однако внутри всё клокотало от глубокой обиды. Особенно когда получасом ранее она услышала ровно то же самое от Тома.

— Но если тебе так надо знать: да, я кое-что планирую, да, у нас могут быть проблемы, но это только для того, чтобы помочь установить справедливость, ясно?!

Скорпиус был если не взбешён, то очень раздражён, а значит, ей действительно не следовало лезть в его дела. Видимо, ни в чьи дела, раз уж сегодня все решили высказать ей свои претензии. Наверное, и Джеймс Поттер сейчас прибежит, наорёт на неё и будет таков.

— Надеюсь, это никак не связано с Джеймсом? — с сомнением уточнила девушка, вспомнив о случае с боггартами. Тогда она пустила всё на самотёк и случилось то, что случилось.

— А ты только о своём ненаглядном Поттере и думаешь! — вспыхнул брат. — Нет! Сдался он мне! Я просто хочу помочь.

— Мне слабо верится в твои альтруистические наклонности, Скорпиус, — почувствовав внезапную усталость, вздохнула Серена, и тот скривился:

— С тебя пример беру.

Он ушёл, и девушка, повинуясь, тоже. Но не строить козни очередному бедняге, а попить — в горле от очередного спора жутко пересохло. Взяв бокал освежающего пунша, она приземлилась за свободный столик и печально опустила подбородок на руки. Жидкость в бокале подрагивала в такт музыке, а нога отбивала нервный ритм по льду. Желание зарыдать снова дало о себе знать.

— Не похоже, что ты веселишься.

Серена медленно подняла голову и слабо улыбнулась Джеймсу, застывшему у её столика.

— Как тут веселиться, если каждый второй так и норовит ткнуть в носом в то, что я лезу не в своё дело, — устало вздохнула она.

— Ну, я не собираюсь этого делать, — ухмыльнулся юноша, садясь напротив.

— Я надеюсь.

Он воровато оглянулся и, достав фляжку из кармашка своего пиджака, подлил содержимое в свой бокал. Серена моргнула несколько раз, проверяя, не померещилось ли ей.

— Джеймс Поттер, я тебя не узнаю!

— Не ты одна, — расплылся в усмешке тот, но, уловив странный взгляд девушки, уточнил: — Что?

— Теперь я чувствую себя дрянью, из-за которой ты стал пить, — мрачно отозвалась она.

— Я стал жить, — поправил её Джеймс. — И не то чтобы я так много выпил: всего пару коктейлей. Просто... не знаю, как объяснить... — он задумался, прикрыв глаза, и блаженно улыбнулся. — Сам воздух... он словно пропитан брызгами шампанского. Вдыхаешь — и тебя словно опьяняет, и хочется петь и танцевать, дурачиться и делать всё, что раньше было нельзя. Это словно... словно...

— Свобода, — подсказала Серена с какой-то особой тоской.

— Да.

— И как тебе?

— Это потрясающе, — с придыханием ответил он.

Девушка была рада за Джеймса — искренне и от всего сердца. Если она хотя бы немного поспособствовала этим переменам, значит, её дурная привычка лезть не в своё дело, не была такой уж бесполезной. Просто именно сейчас она вдруг почувствовала эту необходимость — чтобы нашёлся небезразличный человек, который сделал бы то же самое для неё. Даже если бы лез, куда не просят, раздражал своей навязчивостью, старался выбить её из колеи... Это было ей необходимо.

— Хотела бы и я почувствовать что-то подобное.

— Что тебе мешает? — Поттер подался вперёд.

Серена думала об этом слишком часто, поэтому слова слетели с языка быстрее, чем она успела их остановить:

— Я привыкла делать то, что от меня ждут другие: вести себя соответствующе леди высшего общества, прилежно учиться, работать на безупречную репутацию своей семьи... Я не могу позволить себе просто взять... и вытворить что-то из ряда вон. Просто... у меня нет на это права.

Джеймс слушал её, сведя брови к переносице, и, когда девушка закончила, задал вполне закономерный вопрос:

— Почему тогда твой брат позволяет себе быть полным придурком?

Малфой фыркнула под нос и покачала головой.

— Он был другим с самого детства. Ему всегда было плевать на эти рамки, и он не боялся сказать об этом. Из-за этого у него всегда была куча проблем, — она дёрнула уголком губ. — А я... росла в рамках. Привыкла, если хочешь. Я...

Она просто не знала, как жить по-другому...

Юноша покачал головой с досадой и... разочарованием.

— Ты столько сделала, чтобы открыть мне глаза, но сама живёшь теми же установками. Тебе не кажется, что это как-то лицемерно?

Его слова были словно удар под дых. Не то чтобы он был не прав, конечно, но услышать это было тяжелее, чем она думала.

— Советовать всегда легко, но жить этими постулатами порой бывает слишком сложно, — слабо улыбнулась Серена.

Джеймс покачал головой и заглянул ей в глаза.

— А ты сама хочешь, чтобы всё изменилось?

Она не знала, что сказать. Конечно, она хотела! Мечтала об этом с той самой минуты, когда впервые увидела его, озорного непринуждённого сорванца, в Косом переулке. Джеймс Поттер перевернул её взгляд на мир, и с тех пор Серена стремилась познавать его со всех невиданных ею ранее сторон. Но, увы, жизнь всегда вносит свои коррективы. И шахматная фигурка с её именем нашла своё место на поле ещё семь лет назад. Выбор был сделан.

Малфой просто пожала плечами, ведь было уже поздно что-то менять. Джеймс горестно покачал головой. И он просто ушёл.

Она даже не стала смотреть ему вслед, потому что прекрасно понимала, как это выглядит. Лицемерно. Он всё верно подметил. Было даже не обидно, что Джеймс оставил её. Видимо, так и было задумано свыше: она поможет ему вернуть свою давно утерянную сторону и тихо уйдёт, чтобы не мешать жить так, как ему было предначертано. А сомнений в том, что он должен прожить яркую и беззаботную жизнь, у неё не было.

— Знаешь что? — внезапно раздалось над столом, и девушка поспешно подняла голову. — Ты помогла мне, поэтому я помогу тебе, — Джеймс с ликованием поставил перед ней два бокала, а сам уселся левее.

Серена нахмурилась, наблюдая за тем, как он разбавляет содержимое стаканов прозрачной жидкостью из своей фляжки и пододвигает один из напитков к ней.

— Что это? — с сомнением уточнила девушка, и Поттер довольно продекламировал:

— Водка с тоником.

Малфой категорично замотала головой.

— Нет.

— Давай же! — настаивал юноша.

— Нет, ни за что!

— Пей!

Серена сглотнула, опуская взгляд с Джеймса на коктейль и обратно. В глазах плясала паника. А если ей станет дурно? Увидят преподаватели или узнает отец? Она никогда не пила больше одного бокала шампанского во время приёмов или вечеринок слизеринцев, а тут эта подозрительная жидкость, которую, насколько она могла судить, Джеймс разбавил точно пополам... Она слышала, что алкоголь действительно может расслабить, иначе бы Маркус не хлестал его литрами, но также, что он превращал даже самых уважаемых людей в свиней. В детстве она не раз видела, как отец, перебрав бренди, не мог самостоятельно доползти из кабинета до собственной спальни. Матушка говорила, что так он справляется с нервами. Серена могла это понять — она знала, как ему непросто, — но всегда плакала, когда он в очередной раз не справлялся и запивал проблемы алкоголем. Она не хотела жить так же.

Пальцы онемели от холодного стекла, пока она вглядывалась в плескающуюся жидкость в своём бокале. С другой стороны — Джеймс не выглядел пьяным, но возникший задор в его глазах нравился ей. Возможно, и Серена могла позволить себе эту вольность. Только чтобы расслабиться и вздохнуть спокойно.

Она стиснула бокал в пальцах и опрокинула в себя. Горячительная жидкость ударила сразу по всем рецепторам, глаза заслезились, а воздуха не хватило и для одного вздоха — горло обожгло крепкими парами, и девушка глупо хлопала ртом, пока не выдохнула. Мысли заволокло лёгкой дымкой, а тело вмиг расслабилось. Казалось, она могла подняться со стула и просто взлететь, не подвластная земной гравитации.

— Не обязательно было выпивать залпом, конечно, — хихикая, заметил Джеймс. — Но так быстрее расслабит.

Серена опомнилась, только когда сфокусировала на нём взгляд, и осознание навалилось на неё приступом паники. Она упала лицом в столешницу и захныкала:

— Отец меня убьёт.

— Скорее, меня, — расплылся в ухмылке Джеймс. — Представь его визит к МакГонагалл: «Мистер Малфой, ваша дочь напилась водки прямо на балу вместе с Джеймсом Поттером!» Его же инфаркт хватит!

Серена захихикала в кулачок, совсем не понимая, что на неё нашло, а Джеймс вторил ей со своего места, приправляя историю новыми нелепыми подробностями.

— Никто не должен об этом узнать, — справившись с приступом смеха, предупредила она.

Поттер положил руку на сердце, торжественно заявляя, что сохранит её секрет, и они снова ударились в веселье. Несколько проходящих мимо студентов обернулись на них, покрутив пальцем у виска, но им было плевать. Серена впервые почувствовала, что свободна от рамок, и алкоголь играл в этом самую незначительную роль. Это всё Джеймс.

— Но если серьёзно... — вдруг сказал он, внимательно заглянув в её глаза. — Почему ты считаешь себя обязанной следовать каким-то правилам, если сама того не хочешь?

— Потому что... я не умею по-другому... — на выдохе призналась она.

Джеймс тотчас поднялся со стула и, протянув ей руку, заговорщически шепнул:

— Я могу показать тебе, как это.

* * *

Вихрь танцующих проносился мимо, вызывая головокружение. Они были магией, бушующей стихией, готовой снести всё на своём пути. Молодые и счастливые, они жили мгновением, не задумываясь о далёком завтра и уже позабыв о минувшем вчера. Юные и прекрасные в своей наивности и вере в лучшее. Они хотели жить и наслаждались каждым мгновением своей молодости. Пока ещё могли.

В такие моменты Люпину было жаль, что он уже повзрослел. В сущности, он был совсем ещё молод, но давно позабыл свои беззаботные хогвартские времена, когда он был капитаном и вратарём хаффлпаффской сборной, главным заводилой и парнем самой Виктуар Уизли. Казалось, это было так давно... Воспоминания об этом ещё теплились в сознании, но с каждым днём их словно подчищали «Обливиэйтом», и оставалось только то, что было сегодня: его пребывание в Хогвартсе уже в роли преподавателя, а не студента, новые обязанности и проблемы, отсутствие былых друзей, но неизбежное появление новых привязанностей. Доминик. А ещё похороны его однокурсницы этой осенью, предзнаменующие то, что их беззаботные годы прошли.

Он прикрыл глаза и смежил веки, пытаясь избавиться от ряби перед глазами. От яркого света прожекторов, которые так и норовили наградить слепыми пятнами, блёсток, летящих прямо в глаза, или вереницы кружащихся по танцполу ребят — Тедди так и не понял. Очевидно, он был слишком стар для всего этого.

А вот тот, кто был обязан наслаждаться весельем больше остальных, почему-то до сих пор не явился.

Он оглянулся в поисках Доминик, но в очередной раз не узрел её в толпе школьников. Зато наткнулся на Джеймса, который что-то увлечённо рассказывал улыбающейся во весь рот Серене. Это выглядело слишком непривычно, но безумно мило, и Люпину пришлось буквально заставить себя подойти к ним. Он не хотел нарушать эту идиллию. Однако ему повезло: за мгновение до того, как он таки пробился в молодым людям через толпу, Серена упорхнула к столу с напитками, оставив Джеймса одного.

— Смотрю, ты хорошо проводишь время, — заметил Тедди, хлопнув его по плечу.

Тот расплылся в ухмылке и поднял бокал вверх, тостуя.

— А что ещё делать на вечеринке?

— Ты... — Люпин смерил юношу внимательным взглядом, обращая внимание на его неформальный костюм без привычного строгого галстука, растрёпанную шевелюру, искрящийся взгляд... Он не видел Джеймса таким уже много лет. Значит ли это, что он?.. Погодите-ка. — Ты что, пил?

— Да я совсем немножечко, — простонал он, снова обдав его запахом алкоголя.

— Джеймс, — покачал головой Тедди. — Тут же преподаватели, если кто-то заметит, у тебя могут быть проблемы.

— Эти проблемы и есть сама жизнь, — развёл руками юноша, и почему-то его ответ Люпина удовлетворил. Он верил в благоразумие Джеймса даже тогда, когда он одиннадцатилетний творил беспредел, так что теперь, когда он был взрослым и ответственным и точно знал меру (скорее всего), он был спокоен вдвойне.

Он обратил внимание на Серену, которая продолжала возиться с напитками. Судя по озорному блеску в её глазах, алкоголь оказался и в её бокале.

— Не знаю, хорошо ли вы влияете друг на друга, но мне это нравится, — шепнул он Джеймсу, и тот недоверчиво покосился на него.

— Что — это?

— Вы.

Поттер дёрнул уголком губ и посмотрел на Серену — она уже шла в их сторону с двумя полными бокалами. Люпин не знал, что происходило в его голове, но сам он внезапно подумал о том, что из них могла получиться отличная пара. Поттер и Малфой. Такое же только в романах бывает?

Но поговорить он хотел совсем не об этом.

— Ты не видел Доминик? — уже зная ответ, спросил он у юноши.

— Хотел спросить тебя о том же, — подхватил Джеймс. — Нигде не могу её найти, а я обошёл весь зал раз десять.

— Есть у меня подозрение, где она, — закатил глаза Люпин. И чтобы достать её оттуда, ему нужна была Серена.

Как на заказ, она вернулась с напитками и, передав один из них Поттеру, лучезарно улыбнулась Тедди. Хоть он не приветствовал алкоголь, заметная перемена в ней его только порадовала.

— Привет. Веселитесь? — она округлила глаза, когда тот выразительно посмотрел на неё. — То есть... Веселишься?

— Насколько могу, — вымученно улыбнулся он и серьёзно посмотрел на девушку, так что та сглотнула, кинув нервный взгляд на Джеймса. — Серена. Не подскажешь мне пароль от слизеринской гостиной?

Она удивлённо вздёрнула брови, но немного расслабилась, понимая, что никто не собирается отчитывать её за вольности.

— М-м-м... — она явно тянула с ответом. Как-то странно усмехнулась. И поведала, словно это был самый расхожий пароль из всех, который у них был: — Тухлый Салазар.

Джеймс захохотал, а Тедди, разумно предположив, что ослышался, выставил ухо вперёд и переспросил:

— Подожди, что? — но увидев в ответ кристально чистые глаза девушки, в которых не было ни капли лукавства, осторожно уточнил. — Серьёзно?

— Мы придумываем пароли сами. Каждый должен внести свою лепту, — объяснила Серена. — В этот раз была очередь Скорпиуса.

Новый смешок Поттера заставил Тедди растянуть губы в усмешке и прыснуть вместе с ним.

— Тогда не удивительно.

— Зато никто никогда не угадает этот бред, — рассудил Джеймс, а Серена как бы невзначай обратилась к нему:

— А какой пароль у вас?

— М-м-м... Годриковы кальсоны?

И они снова залились хохотом.

Учитывая, кто являлся старостой Гриффиндора, не сложно было догадаться, чья эта идея. А у Джеймса и Скорпиуса, оказывается, больше общего, чем все думали.

Оставив молодых людей и дальше припоминать самые забавные (а иногда откровенно идиотские) пароли, Люпин покинул зал и свернул в сторону подземелий. Если он был прав в своих опасениях, вытащить Доминик из комнаты будет делом непростым, а он даже не знал, с чего начать свою вдохновенную речь. И уж точно не был уверен, что она сработает.

Проход в гостиную он преодолел без проблем, как и обнаружил нужную комнату, но дверь поддалась лишь с третьего раза — должно быть, Доминик очень не хотела, чтобы её потревожили. Тихонько заглянув в поглощённую мраком комнату, Тедди заметил, что за балдахином дальней кровати тускло мигает свет. Стараясь ступать как можно тише, он переместился туда и резко раздёрнул занавеску, чтобы обнаружить Доминик с лохматым пучком на макушке, в пижаме с медвежатами, маской из водорослей на лице, книгой и бутылкой шампанского в придачу. И с обалдевшим лицом от такой наглости.

— Чёрт! — подпрыгивая на месте, взвизгнула она, из-за чего книга полетела в сторону, а шампанское разлилось по кровати. — Что ты здесь забыл?!

— Пришёл за тобой, — как нечто очевидное, ответил Тедди.

Доминик закатила глаза и, принимая прежнюю позу, отчеканила:

— Я не пойду на бал.

— Мы же договаривались!

— Ни о чём таком мы не договаривались! — вспыхнула девушка.

Люпин покачал головой и сорвал с неё тяжёлое одеяло. Девушка скрючилась на кровати, подтянув ноги к себе, и кинула на него недовольный взгляд. В подземельях было холодно.

— Я не позволю тебе сегодня вечером остаться в комнате и пропустить, возможно, одно из важнейших событий в твоей жизни! — отчеканил Тедди, и та захохотала. Но явно не от того, что ей было смешно.

— Ты же не называешь очередной дурацкий бал самым важным событием моей жизни? — фыркнула она.

— Называю! — настоял тот. — И это не очередной бал! Это твой последний рождественский бал в Хогвартсе! В следующем году тебя уже здесь не будет. И ты будешь жалеть, что не воспользовалась этой возможностью, что упустила шанс повеселиться, что не наслаждалась каждым мгновением, пока они ещё были!

Тедди знал, как быстро воспоминания рассеиваются по ветру, оставляя за собой лишь пепел. И чем их больше, тем больше у тебя останется.

— Я вроде не собиралась умирать, — Доминик выразительно выгнула брови.

— Доминик... — Люпин тяжело вздохнул. — Я говорю тебе это, потому что знаю. Воспоминания о школьной рутине, проблемах и невзгодах стираются, но самые яркие моменты, произошедшие в эти беззаботные годы, останутся с тобой навсегда. И я хочу, чтобы их было как можно больше. Особенно...

— ... особенно, когда случилось столько дерьма? — подсказала она ему.

— Да.

Тут было нечего таить. Ровно как и стыдиться ей было нечего.

Доминик насупилась и снова уткнулась в книгу, напрочь игнорируя Тедди, но уже через пару минут сдалась, откинула её в сторону и подняла на него усталый взгляд.

— Ты же не уйдёшь просто так, да?

— Я тебе это клятвенно обещаю, — положа руку на сердце, отрапортовал тот.

— Ладно! — рыкнула она и резко поднялась с кровати. — Но это только для того, чтобы ты не доставал меня весь оставшийся вечер!

— А я буду делать это, — предупредил Люпин. — Если ты не будешь есть, танцевать, делать колдографии на память. Словом, если не будешь веселиться!

— Довеселилась уже, — закатила глаза девушка и схватила со спинки стула полотенце. — Я в душ!

Она скрылась за дверью, оставляя Тедди одного, и пока в ванной шумела вода, он занял её кровать и успел прочитать главу. Из душа Доминик вышла такой же недовольной. Он тотчас подпрыгнул, стоило ей снова появиться в комнате, и сглотнул, окидывая её беглым взглядом. В тонком шёлковом халатике её била мелкая дрожь, но почему-то сейчас его заботило вовсе не это. Хотелось закрыть глаза и отвернуться, потому что смотреть было совсем не правильно, но он так и застыл посреди комнаты, не смея шевельнуться.

— Ты привидение увидел? — окликнула его девушка, и только тогда Люпин опомнился.

Промычав что-то нечленораздельное, он покачал головой и сел обратно на кровать, устремив взгляд на пол, а Доминик заняла место за будуарным столиком. На какое-то время в комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь тихим звоном склянок. Тедди не мог поднять на неё глаза, и в то же время хотел чем-то занять эту паузу. Заговорить о чём угодно, лишь бы не чувствовать эту неловкость. Он никогда не испытывал этого по отношению к Доминик. Ответственность, как к одной из Уизли, дружеское участие к сестре своей девушки, вину, когда осознал, насколько был слеп. Но не это.

Он был в смятении.

Ему стоило большого труда взглянуть на неё, но слова так и застряли в горле. Девушка склонилась над зеркалом, внимательно изучая своё отражение, тяжело вздохнула и покачала головой, упав на мягкую спинку стула.

— Что-то не так? — уточнил Люпин по пути к ней.

— Я ужасно выгляжу, — обречённо заключила Доминик, вглядываясь в своё лицо, подсвеченное многочисленными лампочками.

Тедди остановился позади неё и положил руки на спинку стулу.

— Не правда.

Девушка закатила глаза и принялась замазывать тёмные круги под глазами и наносить румяна, чтобы придать лицу более здоровый вид. Ещё несколько мгновений, пара движений палочкой, и её ресницы удлинились, а губы приняли холодный коралловый оттенок. Она собрала волосы в гладкий низкий пучок, и подняла робкий взгляд на Люпина.

— Ты красавица, — ловя её глаза в отражении, улыбнулся он, и та фыркнула. — Особенно, когда улыбаешься. Ну же, улыбнись!

Доминик натянула широкую улыбку, больше похожую на оскал, и теперь уже пришла очередь Тедди закатывать глаза. До чего упрямая...

Девушка со скрежетом отодвинула стул от будуара, заставляя Люпина сделать несколько шагов назад, подошла к шкафу и открыла настежь обе дверцы. Придирчиво изучила содержимое и вынесла неутешительный вердикт:

— Мне нечего надеть.

— У тебя полный шкаф вещей, — заметил Люпин из-за её спины.

— В каждом из этих платьев я уже была. К тому же, каждое из них связано с хреновыми воспоминаниями, — вздохнула она и вытащила ярко-розовое. — Вот это — с выборов, где Королевой выбрали Принц. Это с прошлогоднего Хэллоуина, на который я впервые пришла с Маркусом — на меня тогда все пялились, как на гриндилоу. Рождественское — то же самое. С «Дня роз», когда я победила. Поверь, в моих фантазиях это было куда приятнее. С этого Хэллоуина, когда... — она одёрнула сама себя и убрала последнее платье обратно в шкаф. — Всё.

Тедди покачал головой.

— Тема вечеринки же «Хрустальная сказка». Давай просто возьмём... возьмём их все, объединим, немного поколдуем и... получится то, что надо, — воодушевлённо предложил он. — Ведь сколько плохих воспоминаний ни осталось бы, всё равно с этими моментами связано что-то хорошее. Ты не выиграла выборы, но зато ты выиграла следующие, это была твоя цель, и ты достигла её. Ты была с Маркусом, и хоть он оказался мудаком, с ним ты всё равно чувствовала себя хорошо. Ты... мы...

Тедди вспомнил Хэллоуин, их встречу в тёмном коридоре, её слёзы... и поцелуй. Тогда он был в смятении. Не понимал, что произошло. Как и зачем она сделала это. Но позже ночью, когда он не смог сомкнуть глаз, осознание навалилось на него тяжким грузом. Он понял, насколько был слеп. И не знал, как жить с этим дальше.

— Хорошо, — кивнула Доминик, вырывая его из потока тревожных мыслей. — Давай попробуем.

И они приступили к работе. Люпин включил на радиоприёмнике самую девчачью песню, которая только существует, и, невпопад подпевая словам, принялся кромсать платья одно за другим. От первого палочкой отрезали два метра шлейфа, от второго — ажурное кружево, третье послужило тугим корсетом. Пуговицы, бусины, отрезки ткани летали по комнате — Доминик нарочно подкидывала их вверх, в разные стороны, и они спускались разноцветными конфетти и стелились по полу. И она смеялась — для Тедди это было важнее всех платьев и балов. Она действительно казалась счастливой.

— Получилось убого, — придирчиво вынесла вердикт девушка, когда работа была закончена.

— Погоди, ещё не всё.

Рисуя в голове образ, он взмахнул палочкой, и платье, собранное из разноцветных лоскутов, засветилось от чар. Густо-синий цвет, который сперва едва тронул лиф, медленно спустился вниз, а верхний слой фатина заискрился, покрывшись ледяным узором.

— Ты бы мог быть модным дизайнером, — впечатлённая, протянула Доминик.

— Нет уж, спасибо, — фыркнул Тедди. Хватит в этой семье и одного. — Лучше побуду твоей крёстной феей.

— Тогда где мои хрустальные туфельки?

Люпин дёрнул уголком губ и выверенным движением палочки преобразил стоящие на полу туфли — они стали словно изо льда.

— Идеально, — с улыбкой заключил он, наблюдая за Доминик, пока она разглядывала своё отражение в большом зеркале.

Она долго и пристально смотрела на себя, но, казалось, была не рада преображению. Уголки её губ опустились, взгляд потух, и она невесело усмехнулась:

— На самом деле, меня это уже не интересует. Модная одежда, идеальный макияж, блестящие локоны... Я хочу, чтобы это перестало меня волновать, — поправилась девушка. В глазах мелькнули слёзы. — Это всё так не важно. Это не сделает меня счастливой.

Тедди развернул её лицом к себе и, прикоснувшись к щеке, заглянул в глаза.

— Просто помни, что ты можешь сделать счастливой саму себя. Стоит только захотеть. И да, для этого тебе не нужны ни красивые платья, ни какие-то особенные люди. Только ты.

Слезинка одиноко скатилась по девичьей щеке, и он лёгким движением смахнул её и попытался вглядеться в её лицо, но Доминик опустила взгляд вниз. Её губы растянулись в плаксивой улыбке, и она надрывно всхлипнула, тотчас оказавшись в объятиях Тедди. Он прикоснулся губами к её лбу, а она зарылась носом в его плечо. Внутри что-то надломилось от нахлынувшей нежности. Он был готов держать её в своих объятиях вечно.

Когда они переступили порог Большого зала, Доминик окинула безучастным взглядом результаты своего труда и невесело бросила:

— Я уже хочу уйти.

— Ну уж нет! — запротестовал Люпин и огляделся. — Так, где там фотозона?

Девушка обречённо вздохнула, взглядом моля его не втягивать её в это, а когда, прорываясь сквозь толпу, к ним подлетел Джеймс, она и вовсе заскулила от отчаяния.

— Доминик! — сияя, как новенький галлеон, пропел он и приобнял её за плечи.

— Мерлин...

— Просто Джеймс, — поправил её Поттер, и Доминик фыркнула:

— Шутник.

Люпин улыбнулся, видя, как они пререкаются, как Джеймс треплет её за щёку, и как та, сдерживая смех, отбивается от него. Он хотел видеть её именно такой: живой и весёлой, живущей на полную катушку. Счастливой. Поэтому, когда Джеймс деловито протянул ей руку, приглашая на танец, он только поспешно кивнул, уловив полный сомнений взгляд Доминик. Они ушли в центр танцпола, и Тедди оставалось издалека наблюдать за тем, как они легко кружатся по залу, перекидываясь фразами, и как она улыбается, дерзко, но искренне. Он никогда не смотрел на неё так.

Но теперь, кажется, прозрел.

— Вот чёрт, — обречённо прошептал он.

* * *

Из-за двери послышался грохот, и Маркус закатил глаза, проклиная себя за то, что не сделал всё сам.

Не стоило доверять дело дилетантам.

Он ударил кулаком по деревянной поверхности и, прислонившись почти вплотную, прошипел:

— Скоро там?!

С той стороны послышались торопливые шаги. Кто-то привалился к двери и не менее раздражённо выпалил:

— Не нравится — ищи сам! Я тебе не охеренно умный зельевар!

— Ты в принципе не охеренно умный, не то что зельевар! — узнав голос Скорпиуса, рыкнул Забини.

— Я нашёл, нашёл! — послышался ещё один голос. Альбус.

— Ну слава Мерлину, — вздохнул тот и, оглянувшись, удостоверился, что коридор пуст. — Пошли уже отсюда.

Но только ручка двери провернулась, в глубине подземелий послышались глухие шаги и отзвуки чьих-то голосов. Вот чёрт.

— Кто-то идёт, сидите там, — прошептал Маркус, а сам скрылся в тёмной нише с другой стороны и наложил на себя «Дезиллюминационное». На всякий случай.

Лишь бы это был не Слизнорт — с его социофобией он вполне мог сбежать с бала и закрыться у себя в кабинете. Главное, чтобы на хранилищах с зельями не стояло каких-то хитроумных сигнальных чар, про которые он не знал. Тогда им точно конец.

Однако шаги, насколько мог судить Забини, доносились из глубины подземелий. Значит, профессор, который только двадцать минут назад пререкался в Большом зале с Урхарт, точно не мог появиться оттуда. Это несколько успокаивало, но не настолько, чтобы совсем расслабиться.

Шаги неумолимо приближались, и уже через мгновение из-за угла, попадая под тусклый свет факелов, вышли Доминик и, неожиданно, Люпин.

— Я уже жалею, что поддалась на твои провокации, — проворчала девушка, шелестя платьем по полу.

— Скажешь это, если вечер действительно провалится, — отозвался профессор. — Но лучше бы ты расслабилась и наслаждалась им.

Она насмешливо фыркнула.

— Тебе не Защиту надо преподавать, а быть коучем для неуверенных в себе социофобов.

— Я подумаю над твоим предложением.

Они прошли мимо двери, а затем ниши, в которой притаился Забини, и скрылись из виду в темноте, но их голоса ещё какое-то время витали в воздухе, так же как и знакомые духи девушки.

И когда это произошло? Почему Доминик была с ним? Она так долго страдала от своей неразделённой любви, а теперь что, добилась своего? Или как ещё объяснить то, что они вместе выходили из слизеринской гостиной? Что они там делали?! Это не было ревностью — их романтическая история осталась давно позади. Но, как бы ему ни хотелось этого признавать, Маркус переживал за неё. И был уверен, что это не принесёт Доминик счастья. Это выводило его из себя.

Он выждал ещё несколько минут и только потом развеял заклинание и вышел из своей засады. Дверь, где скрылись Скорпиус и Ал, не поддавалась — должно быть, они запечатали её чарами — и он коротко стукнул по её поверхности, бросив:

— Всё чисто, выходите.

Первым появился Скорпиус, такой воодушевлённый, что почти светился восторгом.

— Это. Было. Круто! — раздельно прогремел он. Маркусу его энтузиазм был непонятен. Впрочем, Альбусу тоже — он вышел следом ещё более бледным, чем был обычно. — Мы отличная команда!

— Я бы предпочёл более искушённых соратников. Но и так сойдёт для начала, — фыркнул Забини и обратился к Поттеру. — Это точно то, что нужно?

Тот уверенно кивнул и протянул ему маленькую склянку с бесцветной жидкостью, подписанную от руки почерком Слизнорта. «Veritaserum». Вынув пробку, он аккуратно повёл носом и, не обнаружив запаха, вынес вердикт.

— Похоже на правду. Ну, надеюсь, что мы хотя бы не отравим Маклаггена этим.

— А я бы был не против, — подняв палец вверх, хмыкнул Альбус.

— Понимаю.

Маркус был готов убить его, не то что отравить, но, увы, его смерть не поможет Розе. А вот публичное заявление о том, что он соврал... Возможно, так он сможет реабилитироваться в её глазах за поцелуй с Нериссой?

Юноша отправил Малфоя и Поттера вперёд, чтобы лишний раз не светиться с ними, а сам неспеша двинулся следом, зашёл по пути в туалет, чтобы потянуть время, и вернулся к Большому залу только спустя десять минут.

— Где ты был?

Маркус фыркнул, разглядев Тома в тёмном закутке, и насмешливо бросил:

— Берёшь пример со своей чокнутой сестрицы?

— Я серьёзно, — выступив на свет, нахмурился тот. — Я искал тебя повсюду.

— Если это по поводу артефакта... — со вздохом начал Забини, и Том перебил его:

— По поводу артефакта.

— Мы не готовы, — категорично заявил он, и Пьюси всплеснул руками:

— Мы изучаем этот вопрос уже неделю!

— Всего лишь неделю, — поправил его Маркус.

— Мы можем хотя бы попробовать.

Он нетерпеливо выдохнул, окинув Тома раздражённым взглядом.

— Хорошо. Нет, ладно! — юноша повысил голос и оскалился. — Но тебе не кажется, что Нерисса посчитает странным то, что она вдруг перестала читать мысли этой твоей ненаглядной Лилиан? А заодно Серены и... — он опустил имя Розы. — Подозрительно, неправда ли? А Нерисса не такая дура, чтобы не сложить два и два.

Пьюси промолчал. Если бы Маркус был похож на него, тоже не нашёлся бы с ответом. Но он не был идиотом. Не позволял вести себя как истеричный подросток, у которого бушуют гормоны. Конечно, он не мог просчитать всё, но и бросаться из крайности в крайность, как Том, не спешил. Предпочитал всё обдумать. Поэтому Забини уж точно не попал бы в ситуацию, в которой варился он.

Однако Нериссе удалось обдурить его. Сорвать все планы. Подставить.

Он был очень зол на неё.

— Конечно, если она вообще вернётся в Хогвартс, а не сгниёт в Азкабане за нападение на студентку, — желчно добавил Маркус. — Тогда и усилий прилагать не надо — она сделала всё за тебя.

Том хмуро покачал головой.

— Её не посадят, — он сказал это слишком уверенно, как будто точно знал. — Я говорил с МакГонагалл. Она сказала, что Лилиан отмалчивается, не желает говорить, что произошло на самом деле. Она пыталась надавить и на меня, взывая к моей совести, но я не буду стучать на собственную сестру, — он внимательно посмотрел на Забини и закончил мысль: — По меркам магов Лили совершеннолетняя, а её родители маглы, и если она сама не предъявит обвинения... никто ничего сделать не сможет.

«Если, конечно, Гилл не идиотка», — заключил Маркус. Хотя, учитывая, что она повелась на Пьюси и терпела издевательств его полоумной сестрицы столько лет...

— Это не значит, что Нерисса вернётся в Хогвартс, — возразил он.

— Она понимает, что если не вернётся, потеряет меня окончательно, — безапелляционно заявил Том. — Так что... я думаю, она сделает всё, лишь бы её не отчислили. Будет давить на жалость, врать, отнекиваться. Не знаю... — он мимолётно коснулся переносицы. — Что я знаю точно, что я должен быть готов к её возвращению. В этот раз я должен обезопасить Лили.

— Она всё равно послала тебя, — с ухмылкой напомнил ему собеседник. — Нериссе нечего опасаться.

— Я намерен это исправить.

Его глаза были полны решимости, и Маркус горестно вздохнул:

— Лучше оставь девушку в покое. Тогда ты действительно поможешь ей.

Конечно, Пьюси этого не сделает. Доведёт ситуацию до необратимого, пожертвует всем ради своих эгоистичных желаний. Разрушит не одну жизнь и выйдет сухим из воды. Маркус не был пророком, но знал это.

Но это было не его дело. Пускай Пьюси делает всё, что угодно, пока это выгодно ему. Довольно циничный подход, но он хотя бы не изображал из себя святую невинность.

— Ладно, — отходя подальше от входа в Большой зал, дал отмашку Забини. — Давай попробуем.

Уговаривать Тома не пришлось, и он тотчас достал из кармана две подвески. Одна из них представляла из себя камею, а вторая, напоминающая слезу, обрамлённую серебром, издавала лёгкое голубоватое свечение в тускло освещённом коридоре. Маркус хмыкнул и извлёк из брюк цепочку, на которой болталась маленькая роза, выполненная из золота. Он не был уверен, что Роза примет из его рук хоть что-либо, но, если что, был готов насильно повесить её на шею девушки. Она не должна была, сама того не ведая, выдать его тайны.

Том протянул Забини ладонь, в которой зажал потенциальные артефакты, и тот протянул руку с цепочкой в ответ. Их пальцы крепко переплелись в замок. Роза кольнула в ладонь одним из лепестков, но Маркус предпочёл не концентрироваться на боли. Выбросив из головы лишние мысли, он оставил там только все, что знает об окклюменции. Представил, как эта магия проникает в подвески, просачивается сквозь металл и камень, остаётся на каждой засечке. Пропитывается ей, источает её. Становится магией.

Первый раз, когда они пробовали заколдовать его кольцо, не произошло ничего. Ни волшебного света, ни снопа искр, ни какого-то знака свыше. У них не вышло. Во второй, когда подопытным выступило портмоне Тома, оно разлетелось на мельчайшие ошмётки. Что-то определённо сработало, но они явно перестарались. Эта была третья попытка. Они не должны были ошибиться.

И когда сквозь их пальцы пробилось слабое свечение, источающее тепло, магию, какую-то неподвластную его понимаю надежду, Забини понял, что сработало. Они расцепили руки и внимательно вгляделись в кулоны. С виду они выглядели так же, как раньше. Не было покорёженного металла, камень из подвески-капельки не треснул, но словно стал светиться интенсивнее, они не брызгали ядом или неконтролируемой магией. Всё должно было быть нормально. Только вот...

— И как нам проверить их действие, если для этого нужен тот, кто владеет легилименцией? Не думаю, что этим может похвастаться каждый встречный, — озвучил его мысли Том.

— Можешь придти к своей сестре и доверительно попросить её об услуге, — ухмыльнулся Забини, и тот скривился. Вряд ли Пьюси воспринял его слова, но ответил крайне серьёзно:

— Я не поеду домой завтра. Я планировал остаться с Лилиан до того, как всё произошло. Поэтому мне и нужно было встретиться с Бэрроу как можно раньше. Я планировал, что за каникулы, пока Нерисса будет дома, сумею сделать задуманное. Но всё пошло не по плану, — объяснил он и, немного подумав, добавил: — Я попробую найти легилимента в Хогсмиде. В «Кабаньей голове» кто только не ошивается.

— Я поспрашиваю в Лютном, — кивнул Маркус и предупредил: — Только не светись.

— Ты тоже.

Юноша оскалился и, отправив подвеску в карман, зашёл в Большой зал. Он оглянулся в поисках Розы и спустя несколько минут нашёл её в одиночестве за одним из столиков. Вокруг никого не было, и это было отличной возможностью поговорить. Наверное. Проходя мимо длинного стола с угощениями, он подхватил два бокала пунша, просто чтобы занять руки, но подойти к девушке не успел — место рядом с ней занял Скамандер. Он что-то спросил у неё, заглядывая в глаза, которые та опустила на столешницу, и положил свою ладонь на её лежащую на столе руку. Чёртов ублюдок.

— Мерлин, скажи, что ты до сих пор не сталкеришь эту шлюшку Уизли.

Маркус кинул на Деметрию предупреждающий взгляд и предусмотрительно отставил бокалы на стол, потому что и так едва не сломал им ножки из-за появления этого ушлого равенкловца. А разговор с сестрой обещал быть не менее раздражающим.

— И откуда ты только таких слов понабралась? — прищурился он. — С твоими-то расистскими замашками.

— Говори что хочешь, — отмахнулась девушка и поинтересовалась: — Ты пришёл с Дианой?

— Нет, — фыркнул Маркус и вперил в сестру тяжёлый взгляд. — И если уж ты решила вспомнить хогвартских шлюшек, то она должна быть первой в списке.

— Диана — образец для подражания! — запальчиво возразила Деми.

— Для таких идиоток, как ты, — фыркнул юноша. — А быть ею можно не только телом. Быть шлюхой душой куда более скверно.

— Ну, у Уизли-то душа золотая! — желчно скривилась она.

— Уж точно не такая гнилая, как у тебя.

Деметрия тотчас вспыхнула и громким шёпотом прогремела:

— Мерлин! Ты что, до сих пор не успокоился и хочешь поиметь её?! Даже после всего, что о ней говорят?! Если так — ты полный кретин! — она кинула на брата презрительный взгляд. — А я только перестала стыдиться наших родственных связей!

Маркус не понимал, почему, но её слова задели его.

— Возможно, рано или поздно ты будешь удовлетворена, — пронзая её яростным взглядом, кинул он, подхватил бокалы и пошёл прочь.

Мелкая змея! С каждым разом Деметрия выходила на новый уровень тупости и неосмотрительности, и это начинало выводить из себя. Она словно специально лезла под кожу. Пыталась выбить из равновесия. Прямо как в детстве, когда она доводила его до грубости, Маркус срывался, а она бежала жаловаться родителям. Крайним всегда оставался он. Конечно, юноша понимал, что сестра просто завидует ему — не Деметрии перейдут все дела отца. Будущий наследник дома Забини должен быть мальчиком, а всё, что светит ей — удачное замужество за каким-нибудь богатым чистокровным папиком. Должно быть, это неприятно.

Справившись с раздражением, он вернулся к прежнему плану: попытаться поговорить с Розой и отдать ей кулон. Нет, его ещё не проверили. Но вручить его сейчас было более уместно, чем после прошедших праздников. К чёрту. Забини решил справляться с проблемами по мере их появления. К тому же, два кулона есть у Пьюси, и можно было испытать их.

Скамандер, к его радости, ушёл, и Роза осталась за столом одна. По мере своего приближения, юноша медлил. Он даже не решил, что скажет ей. В прошлый раз они попрощались на плохой ноте — спасибо Лестрейндж, — и с тех пор она либо напрочь игнорировала его, либо почти не появлялась в поле его зрения. Как ни посмотри, расклад был скверным.

Оказавшись у столика, Маркус так и застыл, наблюдая за ней с высоты своего роста. Она была очень красивой. Безумно. Ровно настолько, что желание впиться в её губы и никогда не отпускать из своих объятий, достигло своего апогея. А ведь он ещё не был пьян.

— Привет, — произнёс он не своим голосом. Хотелось врезать себе. Привет? Серьёзно? Ну что за жалкий тип?

Роза подняла голову и смерила его усталым взглядом.

— У меня нет желания говорить, — отрезала она стальным голосом. — Ровно как и продолжать участвовать в твоих играх, Маркус.

Блять.

— Мне нравится, как моё имя звучит из твоих уст, — предпринял он слабую попытку, но, даже не успев увидеть её взгляд, понял, что провалился.

— Я непонятно выразилась?

Льды в её голосе не давали ни намёка на помилование. Но и опускаться до оправданий и подхалимства он не собирался. Не должна какая-то девчонка так искусно манипулировать им. Не-а.

— Я не знаю, о каких играх ты ведёшь речь, но я здесь не из-за этого, — отчеканил Забини, стараясь звучать бесстрастно. — И я не собираюсь оправдываться, говорить, что ты всё не правильно поняла...

— Что тогда ты тут делаешь? — уточнила она, устало облокотившись на спинку стула.

— Так ты это хотела услышать — объяснения? — прищурился он. Если это так, то, возможно, стоило поступиться своими принципами. Если правда могла всё исправить... Хотя какая правда? Правда была в том, что он поспорил на неё, чтобы получить другую.

— Мне абсолютно безразлично, что там произошло, — отрезала Роза. — Ровно как и вы с Лестрейндж. Очевидно, она была одной из твоих пешек, как и я. И для неё это плохо закончилось, — она утомлённо прикрыла глаза и вынесла свой вердикт: — Поэтому, пожалуйста, оставь меня в покое. Я не хочу отправиться за ней.

Он ни слова не понял. Она что, считала, что Нерисса напала на Гилл из-за него? Из-за него была исключена? Что за херню она несла?! За кого его принимала?!

— Не будь идиоткой, — процедил он сквозь зубы. — Тебе не идёт.

Ножки бокалов в его руках хрустнули, и стекло разбилось об лёд.

— Иди к чёрту, Маркус, — раскрасневшись, бросила девушка. Она поспешно поднялась и ушла, оставив его наедине с разбитыми осколками. Что-то подобное творилось внутри.

Забини устал. Устал, что все считали его монстром. Каким-то Волан-де-мортом на минималках. Да, он сам работал на репутацию обольстителя и интригана, но, если бы знал, что это обернётся против него, плюнул бы на это. Как и на слова отца о том, что никому нельзя доверять.

Кажется, было самое время выпить.

Он вытянул фляжку из кармана и влил в себя её содержимое. Алкоголь заструился по венам, позволяя ему расслабиться и вновь обрести контроль над своими мыслями. Маркус и не заметил, когда опьянённым начал думать более здраво. Но так он, по крайней мере, не давал волю чувствам.

Нужно было сосредоточиться на другом. Маклагген. Надо помочь Розе — и тогда всё наладится. Он соврёт ей. Скажет, что Нерисса поцеловала его специально, чтобы разрушить его шансы завоевать её, но ни слова о первопричинах произошедшего. Возможно, даже втянуть историю с помощью Тому — месть Лестрейндж тогда была бы более уместной. Но ни слова о споре. Нужно было ещё выпить.

— Забини!

Через толпу к нему, светя склянкой в зельем, прорывался Малфой. Маркус закатил глаза, наблюдая, как тот, сияющий как новенький галлеон, оказывается рядом и трясёт ей у его носа.

— Спрячь, кретин! — выхватив зелье из его рук, рыкнул Забини. — Или хочешь нас всех подставить?

Скорпиус ойкнул и обернулся по сторонам, но никто не обращал на них внимания.

— Так что нам делать с Маклаггеном? — шёпотом поинтересовался он.

— Мы же уже решили: напоить его зельем и заставить признаться. Элементарно, — закатил глаза собеседник.

Судя по его взгляду, именно этого его и волновало.

— И как мы напоим его?

— Я доверяю тебе эту миссию, — возвращая ему пузырёк, торжественно объявил Маркус.

Малфой вскипел:

— И как я заставлю его выпить это чёртово зелье?!

— Сыграй идиота, — развёл руками тот. — У тебя это хорошо получается.

Он достал фляжку из кармана и снова глотнул, а затем заметил внимательный взгляд Скорпиуса. Тот открыл рот, внимательно следя за его действиями и ловко выхватил фляжку из рук Маркуса. Он и возмутиться не успел, как Малфой скрылся с ней в толпе.

Вот же засранец!

Забини последовал за ним, пытаясь разглядеть его вихрастую макушку среди других, но потерял её из поля зрения почти сразу. Похоже, сегодня ему придётся остаться трезвым. А Малфою завтра стать трупом.

Обходя зал по периферии, Маркус продолжал выглядывать его в толпе, когда увидел Маклаггена. Он стоял вместе со своим хаффлпаффским дружком немного в стороне от танцопола и размахивал пустым бокалом, ведя увлечённую беседу. Возможно, ему самому следовало опоить его — Малфой же недотёпа, вряд ли он справится. Просить Ала и того хуже — его родственная связь с Розой могла вызвать подозрения. С другой стороны, стычка Маркуса и Эридана тогда в Большом зале тоже не вызвала бы в нём приятельских чувств. К тому же он покушался на его планы по получению в свою коллекцию Уизли. Нет, поручить это Скорпиусу было самым правильным решением. И когда он подошёл к нему, появившись буквально из ниоткуда, с двумя бокалами пунша, Забини подкрался поближе и прислушался:

— Маклагген, — Скорпиус подошёл к нему, как будто они лучшие друзья с детства, и поднял на встречу напитки.

— Малфой? — удивился тот, недоверчиво скосив на юношу глаза.

— Тебя можно поздравить? — жизнерадостно поинтересовался он, и Маклагген, не сообразив, вздёрнул брови. Скорпиус с широкой улыбкой пояснил: — Ты первым испробовал на вкус Розу Уизли. И даже опередил Забини! Я ненавижу этого говнюка, поэтому готов петь тебе дифирамбы, — доверительно поведал он, понизив голос до полушёпота, и протянул бокал. — Ну, или хотя бы угостить в честь этого выпивкой.

Он вытянул из кармана фляжку, демонстрируя то, что ожидает его на дне стакана, и подмигнул. Маклагген казался очень довольным, но всё же оглянулся по сторонам и неуверенно уточнил:

— Думаешь, стоит?

— Никто не узнает, — заверил его Малфой.

Эридан пожал плечами и осторожно отпил из бокала под дружеский хлопок по плечу.

Маркус дёрнул уголком губ. А Скорпиус не так уж и плох.

— Ты это заслужил, — довольно протянул он.

Маклагген растянул губы в усмешке и осушил бокал до дна.

Сработало.