Запах страха (гет)

В моей по-новому отремонтированной комнате сам Большой Папа, его умный пёс Шикаку и во все глаза смотрящий на меня Какаши поставили три больших коробки с нужной мне информацией к моим мелким ногам.

Да! Получилось!

Папа присел возле меня, потрепал мне волосы и улыбаясь игриво произнёс:

-Наруко, сегодня ночью посиди в своей комнате тихонько, дай моим парням расслабиться, — и он глянул искоса на Какаши. — Присмотрись, хорошо? Будешь послушной, завтра вечером тебе принесут новые коробки.

Хорошо, я довольный, меня это устраивает.

Итачи подождёт, он умный и поймёт меня, отправлю к нему на тренировку ночью своего покрова, а сам, наконец-то, удовлетворю своё любопытство, да помогу кое-чем.

«Папа посчитал, что мы пробрались в архив, и чтоб мы подобной глупостью не занимались, он решил нам уступить» — отвечаю я зубастику.

«Это потому что ты из его библиотеки фото достала?» — любопытному монстру не терпится узнать подробности.

-Хорошо, — я киваю Папе покладисто, — я сделаю, как ты хочешь, посижу тихонечко.

«Охранные печати на библиотеке и архиве одинаковые. Они сами себя обманули».

Папа мне мягко улыбнулся, встал и вместе с остальными вышел за дверь.

«Подожди-ка, сами обманулись? Тебя же Шикаку поймал за руку, узнал об Учиха с фото… Ты что и это спланировала?» — а, монстр стал меня анализировать более глубже, хоть ещё задаёт вопросы.

Я усмехнулся, сел рядом с первой коробкой и достал из неё первый отчёт.

«Я подкинула Шикаку специально для него интересную задачку, он умный, обязан был пойматься, прийти в архив и своими глазами убедиться, там я или нет. Итачи тоже помог, нашёл меня, и я смогла рассказать про Обито. Шикаку об этом и услышал».

«И зачем было тебе так всё усложнять? Это же не твоя вина, что твой папочка считал Учиха с фото мёртвым. Э-э, ты же не этого добивалась, ты хотела добыть данные про урода Орочимару и добыла их! Ну ты даёшь, Наруко!» — на похвалу своего монстра я довольно скалюсь.

Верно.

Главную задачу, которую я ставил себе, я выполнил. Целую неделю план обдумывал, собирал информацию, наблюдал за Шикаку, за Папой, за тем интересным стариком, да блин, за кем я только не наблюдал!

Всё рассчитал и придумал вёрткий план, который я могу менять по движению ситуации, как я и люблю. И даже обманувшись с Шикаку и уснувши у Итачи на коленках, добился нужного результата.

Я перевернул первый листик отчёта, вчитываясь в мелко написанный текст.

«Одного понять не могу, как ты смогла пробраться в библиотеку?»

Вот теперь мой зубастик задаёт ключевой вопрос.

Ругать его за его невнимательность я не стану, его невнимательность мне ещё пригодится. Я переворачиваю новый листик отчёта.

Всё из-за тетрадки мамы.

Когда стал изучать её по памяти, то понял, что она одна из четырёх, сразу догадался, где мой Папа припрятал остальные три тетрадки и первые две недели я придумывал план, как туда проникнуть незамеченным.

Мой Папа постарался, улучшил на своей библиотеке защитные печати, дважды приводил к нам интересного старика Удзумаки и дважды увеличил мне сложность моей задачи. На пятый день наблюдений я понял, что к Папе в библиотеку заходят многие, а среди них была и Большая Мама, которая заходила туда вечерком с кружечкой кофе.

«Я долго ждала для себя возможность. К Папе так просто не сунешься. Пришлось отвлечь Большую Маму, чтоб она забыла в библиотеке свою кружку».

«Кружку?» — переспрашивает меня зубастик.

Я поставил на всю посуду в доме, до которой только смог добраться, свои метки. Следил за всем, что Большая Мама вносила в библиотеку и выносила оттуда. Был очень внимателен к этим мелочам. Мне пришлось исключить всё, чем я мог разрушить печати старика или даже потревожить их, всё, чем мог насторожить своего Папу.

Пришлось много с этим повозиться.

«Большая Мама отвлеклась и оставила свою кружку у Папы на столе» — объясняю зубастику.

«А тебе то что с этой кружки?» — а, я забыл сказать.

«Я поставила на неё свою печать и по ней пробралась ночью в библиотеку».

Даю зубастику время на анализ, он участвовал в моём плане, должен разобраться, что произошло.

Первый прочитанный отчёт ложу на пол и сразу берусь за второй.

Мои покровы не умеют ставить хорошие метки, в окружении защиты интересного старика нужна была выверенная точность, безошибочность, и мне пришлось всё делать самому.

«Так ты разыграла фото в своих интересах! Рассказала об Обито и получила данные! А ты большая умница, Наруко!» — произнёс мне зубастик тепло.

Я даже на несколько биений сердца забылся, грелся в его похвале.

Зубастик ко мне порой бывает очень тёплым.

Прочитав ещё три отчёта услышал звук открывающейся двери, уже зная, кто ко мне крадётся.

«Какаши?» — удивляется нашему гостю зубастик.

Я недавно узнал, что он ученик Большого Папы, и мне понятно, почему он решил заглянуть ко мне тайком. Завтра с утра он конечно же за это от кое-кого получит.

Какаши спешно закрывает за собой дверь, также спешно проходит в середину комнаты и внимательно смотря на меня садится рядом, торопливо спрашивая:

-Наруко, пожалуйста, ответь мне, кто тебя спас?

«Наврёшь ему?»

Зубастик меня ещё изучает, потому может ошибаться.

Меня принудительно научили, что значит терять дорогого человека, это чувство причиняет сильную боль, которую даже мне трудно стерпеть.

«Нет. Ему нет».

Мой Папа ничего с ним не решил.

Приказал ему сегодня от него не отлучаться, но Какаши это не удержит. Сказал бы мне кто, что мама Наруко живая, да меня бы никто не смог удержать на месте!

Я смотрю на Какаши и вижу в нём себя.

Ему надо помочь.

-Я могу сказать, но в замен я кое-что с тобой сделаю, ты поспишь у меня ночью, а завтра убедишь Папу тренироваться со мной.

Какаши внимательно смотрит, думает, а я жду, он должен понять меня правильно.

-Значит, я должен подготовиться? — Верно. Я киваю. Знаю, что он близок к согласию, жду, когда признает это сам. — Ты меня подготовишь? — догадывается он, и я опять киваю. — А справишься? Не забыла, что я джонин?

Теперь я стал серьёзен. Я ему не оставлю и капли сомнения в себе!

-Обито может, но не хочет возвращаться домой. Я установила на него свою печать, я знаю, что он жив, — делаю паузу и выжидаю. Какаши должен понять. Ситуация с Тёплым Огоньком даже для меня сложная. Как ни крути, он сам так решил, и пока я не разузнаю причину, не смогу помочь ему. Вижу Какаши кивает мне твёрдо, и я продолжаю. — Он спас меня. Там, где мы были, меня приучили к правилам, если дали тебе, ты должна вернуть что-то равноценное или выше того, если помогли, помоги сама. Я не оставлю Обито, но с тобой смогу ему помочь.

Какаши неожиданно для меня протягивает руку и тепло гладит меня по волосам.

-Наруко, ты говорила это своему Папе? — я осекаюсь. Конечно я не сказал об этом, а с Какаши говорю открыто, так как считаю, что он нужен мне. Я смотрю на него и мотаю головой. — Не говорила, и не скажешь?

-Если я поговорю с ним, как с тобой, он в итоге сделает из меня Хокагэ, а я хочу сделать Хокагэ из другого человека.

Какаши на мои слова несдержанно усмехается, весело ерошит мне волосы и спрашивает:

-Мне о нашем разговоре говорить никому не стоит, я прав? — я хмыкнул и кивнул.

-Пока ты спишь, я поправлю тебе дела с глазом, увеличу твою чакру и её контроль, на тренировках подниму твои показатели и приставлю к тебе одного своего «пса», со временем отыщу Обито, а ты доберёшься до него и поговоришь.

-Поговорю?

У меня серьёзные сложности с пониманием людей. Я по своему незнанию могу крупно ошибиться.

-Ты знаешь Обито, был с ним в одной команде, а я мелкий ребёнок, которого он спас. Как ты думаешь, кого он послушает? — я задаю вопрос не нуждающийся в ответе.

Какаши улыбается мне одним глазом и кивает.

Мы с ним хорошо понимаем друг друга.

-Сейчас усыплять меня будешь? — только уточнился он.

Я широко скалюсь, тянусь к нему рукой и Какаши падает на пол от одного моего касания.

-Ага. Расстраивать Папу не хочу, — отвечаю уже спящему Какаши.

«Вот противозина мелкая! Попадёт тебе от папочки! Он же свои дурацкие камеры так и не убрал!» — зубастик опять не видит всей ситуации, и я терпеливо объясняю ему.

«Папа не отругает. Он попросил меня помочь ему с Какаши, я и помогаю».

«Когда это?» — зубастик встрепенулся.

Я усмехаюсь, пока раздумываю, как правильнее поступить с Какаши, беру листик с перечнем людей, с которыми Орочимару контактировал во время работы в больнице, вчитываюсь в имена и хмурю брови.

«Да только что, не бойся Курама, я всё делаю правильно. Хотя есть кое-что, где я ошиблась» — жду его вопроса, а он зрит в корень.

«Твой Учиха! Как пить дать он, я прав?»

Итачи… Сколько раз себя одёргивал, напоминал держаться от него подальше, но без него не справляюсь. Слишком хорошо он меня изучил. И, ничего не могу с собой поделать, когда он греет, я как полный дурак засыпаю в его руках.

«Ага. Учиха» — я ласково улыбаюсь.

Он за меня крепко ухватился…

«Влюбился он, я же говорил тебе это много раз, Мелочь! Подрастёшь, сама поймёшь! Зажмёт тебя где и исцелует всю, а я над тобой посмеюсь!»

Я краснею.

Это не хорошо.

Слышу хохот зубастика и надую губы. Любит он над мелким мною подтрунивать.

«Это мы ещё посмотрим!»

Пока зубастик во всю веселиться, я решился, что делать с Какаши, есть у меня пару идей, хочу их опробовать. Притрагиваюсь к нему и провожу синхронизацию. Так я и думал, ещё в первый раз забирая его раны почувствовал это, его закрытый глаз чужеродный, постоянно подпитывается его чакрой. Какое расточительство личной энергии. Вся энергия, без исключения, должна использоваться по воле обладателя жилы или ядра чакры.

Что же творят люди?

И как Какаши развиваться, если он многое не может из-за постоянной траты чакры.

Поэтому он и закрывает свой глаз повязкой?

Потираю висок и приступаю к работе.

Помимо увеличения его чакры и контроля, видоизменяю его красный глаз увеличивая его возможности и считываю память Какаши, сразу же изучая её. Нахожу в ней Обито, нахожу и девчонку с фото, тянусь к голове Какаши рукой и глажу его.

Почему же люди такие жестокие?

Выдыхаю и ставлю на Какаши свои метки.

Мне предстоит с ним много работать.