У Шэнь Юаня новый план (джен)

* Шэнь Цзю *

Глава Юэ как-то поспешно ушёл.

Шэнь Юань погрузился в несвойственную ему улыбчивую задумчивость. Он перебирал пальцами в воздухе, как будто что-то подсчитывая.

Шэнь Цзю понял. Этот гад собирается его бросить одного!

— Даже не думай! — ткнул пальцем в грудь брата.

— Но так тебе же будет лучше, — Шэнь Юань и не думал отпираться.

— Я сказал, даже не думай!

Шэнь Цзю злился на брата.

Почему он не понимает, тут и многорукий Шива не справится. Дел слишком много: война с Хуаньхуа, соревнование внешних учеников, укрепление ордена и все остальные проекты, что Шэнь Юань взвалил на себя сам и тащил не первый год. Он месяцами не спал, не ел — пахал, как проклятый, и не успевал. Дела множились. Тут не факт, что вдвоём они сумеют разгрести. Шэнь Юань в своих идеях не мелочился. Каждая переворачивала мир совершенствующихся и потрясала основы.

Шэнь Цзю не собирался всё это брать на себя, и вообще ему надо было хоть немного свободного времени — восстановиться и войти в рабочую колею.

Шэнь Юань продолжал шевелить губами, как будто говорил сам с собой.

Шэнь Цзю схватился за лоб — опять какая-то идея, сколько раз он видел Шэнь Юаня вот таким:

— Ну и что ты снова придумал? — Спросил Шэнь Цзю.

— Замок тёмного повелителя из белого мрамора со шпилями, — Шэнь Юань светло улыбался, глаза блестели, он уже мысленно строил свой замок.

— Нет! — Шэнь Цзю вернул мысли брата на землю, — Ты готовишь соревнования для внешних учеников! А у меня дела, мне надо немного времени, — и не оглядываясь, Шэнь Цзю вышел из хижины.

* Шэнь Юань *

Шэнь Юань поднял брови и покачал головой:

— Ну и куда он пошёл лысый? Совсем о нашей репутации не думает. Хорошо хоть через бамбуковый лес пошёл, а не через главный выход. Дела у него… ему бы волосы отрастить сначала, но великий Шэнь Цинцю о мелочах не думает. Хорошо, что о них думает Шэнь Юань.

Шэнь Юань хотел вызвать ученика, но решил не рисковать — листья крапивчатой ивы и листья падовой ивлетки крапчатой были слишком похожи. Иногда Шэнь Юань удивлялся своей памяти, вот такую фигню из китайской новеллы он прекрасно помнит, а как что-то нужное, вроде пороха, так будто память стёрли.

Так вот, ему нужна была крапивчатая ива, немного листьев, измельчённых в кашицу, амарантовое масло и капелька ци — нанести на кожу головы, завернуть в тёплое полотенце и оставить на ночь — эти простые манипуляции позволяли достаточно быстро отрастить шикарную шевелюру.

Именно так Ло Бинхэ восстановил волосы своей очередной возлюбленной.

* Шэнь Цзю *

Шэнь Цзю размашисто шагал, не смотря под ноги.

Бывший раб не верил никому и ничему. Он не верил, что его положение останется неизменным, и всегда делал потайные схроны. Два из них были на пике Цинцзин: один в основании горы, второй на самой вершине. Невольно подумаешь, что у них с братом очень много общего, ведь совсем рядом с его тайником Шэнь Юань поставил ему памятную табличку.

Тайник, вмурованный в гору, был спрятан за небольшой осыпью камней. Там хранился драгоценный шёлк призрачных пауков, бесценный бисер, собранный со дна южного моря, — слухи гласили, что это слёзы русалок и морских коньков — и золотые нити. Золото нагревали и тянули, напитывая энергией ян, пока не получалась длинная нить чистого золота.

К сожалению, его исследования ци, которые он планировал передать Шэнь Юаню, были спрятаны в пещере в трёх сутках пути от ордена. И сейчас нет времени ехать за ними.

В схроне остался мешочек духовных камней и его дневники. Их он положил обратно — перечитывать дневники он не собирался, а духовные камни… Шэнь Юань слишком щедро их использовал для площадки медитаций на пике Цинцзин и для лечебного павильона на Цяньцао. Это он братцу ещё припомнит, как тот чужие духовные камни горстями на землю сыпал.

А новую жизнь Шэнь Цзю начнёт с чистого листа, зачем копаться в прежних ошибках.

* Шэнь Юань *

Шэнь Юань впервые за много дней слонялся без дела. Листья он собрал, кашицу сделает, когда появится Шэнь Цзю.

— Где же он!

Словно в ответ на его вопрос, дверь открылась, и вошёл Шэнь Цзю.

* Шэнь Цзю *

Шэнь Юань, нелепый брат из другого мира, не знал и не понимал ци. Шэнь Цзю же убил большую часть жизни, чтобы понять ци, понять то, что не знал даже Му Цинфан.

Его совершенствование, он создал его сам, оно лечило его искорёженные вены, оно помаленьку, но сплетало разрывы заново.

Шэнь Цзю достал изысканный швейный набор, золотые иглы — на каждой стояла особая печать ци, — он вдел золотую нить в иглу. Разложил шёлк, парчу и бисер.

— Вы хотели увидеть искусство. Ну что же, вот вам высокое искусство!

Шэнь Цзю сел в позу лотоса прямо перед швейным столиком и разложенными тканями, поставил ладонь вертикально вверх, глубоко вдыхая, наполнил все три даньтяня и, гася дыхание, отпустил ци.

* Шэнь Юань *

Шэнь Юань наливал чай в маленькой кухоньке, когда по дому разнёсся свежий запах бамбука, золотой ветер ворвался в кухню, оплёл талию, взметнул волосы и полетел дальше.

Он рванул в комнату и увидел Шэнь Цзю, вокруг которого летали светящиеся зелёным бисеринки, складываясь в печати, они сами нанизывались на нить с иглой. А нитка укладывалась на шёлк, сплетаясь в золотисто-зелёные бамбуковые заросли.

Золотисто-зелёная ци Шэнь Цзю заполнила всю бамбуковую хижину, медленно крутилась по комнате, шурша рисовой бумагой перегородок и входных дверей.

Шэнь Цзю сделал полный круг руками и снова поставил перед грудью ладонь вертикально.

Разложенные ткани приняли вид изящного золотого длинного халата с вышитым зелёным бамбуком на поясе и верхнего тонкого почти прозрачного халата. Казалось, золотистый бамбук парил прямо в воздухе, лишь едва касаясь золотой основы. А золотые иглы споро сшивали ткань между собой.

Шэнь Юань никогда ничего похожего не видел. Он даже не догадывался, что с помощью ци можно сделать такое.