Под керосиновым дождем (гет)

— Я так понимаю, у нас опять проблемы? — светски осведомляется Джаспер.

Каз бросает на него тяжелый взгляд.

— Предсказуемые.

— Нас что, уже пора вешать? — Джаспер показушно заваливает голову набок и свешивает язык.

— Ты хоть раз можешь просто заткнуться?

Каз сверлит взглядом высокое здание ратуши, где нынче собирается городской совет, и задумчиво барабанит пальцами по навершию трости.

Самое замечательное в архитектуре всех этих величественных зданий — это обилие украшений в виде богатой лепнины, замысловатых горгулий и открытых галерей. И огромное количество небольших стрельчатых окон, за которыми скрываются кабинеты высокопоставленных чиновников. В одном из таких сейчас проходит экстренный сбор торгового совета.

Если не знать, куда смотреть, то и не увидишь, как одна из горгулий под вторым с угла окном отбрасывает несколько странную едва различимую тень. Настоящий призрак способен раствориться даже в лучах солнечного света.

— А если нас опять объявят в розыск? — не унимается Джаспер.

— Сегодня не объявят, — Каз оборачивается к нему. — Думаешь, я просто так развел всю эту шумиху, взялся защищать земенские кварталы и по гроб жизни наобщался с этими щелкоперыми газетчиками? Мы с тобой теперь именитые бизнесмены, и заметь, в отличие от Пекки легально нажившие состояние.

— Вот слово “состояние” меня несказанно интригует!

— И не рассчитывай, — обрывает его Каз. — Ни крюгге не вынешь, пока я не скажу. Эти деньги дадутся нам потом и кровью всех законников, которые сейчас ринутся их проверять.

— А как же остальные… заработки? — Джаспер играет бровями. — Ну, те, которые, знаешь, от всяких клубов, борделей и игорных домов.

— Сменили владельца, — Каз усмехается уголком рта. — Я их очень удачно продал буквально вчера.

— То есть сейчас мы практически без гроша? — с интересом уточняет Джаспер и запускает руку в вихры на затылке. — Ну, ладно, обрадую Уая, что ему придется меня содержать… Всегда мечтал стать приживалкой!

— А ты в свободное время наруби дров для плиты, принеси воды и научи мелкого Хельвара стрелять. Говорят, лучший способ задружиться с женщиной — очаровать её ребенка, — дружески советует Каз. — Тогда, быть может, и тебе что перепадет!

Джаспер отвечает ему продолжительным потрясенным свистом, Каз, ухмыляясь, отворачивается и вновь переводит взгляд на окна ратуши.

Нина накануне была куда более эмоциональна и была готова вытолкать его буквально взашей.

— Какого дьявола, Каз?.. — вскрикнула она, бросив бумаги на стол. — Что это за чертовщина? Ты соображаешь, что делаешь?

— На дату посмотри, — спокойно отозвался он. — Я достал образцы бланков трехлетней давности. Эта сделка состоялась три года назад, как только ты вернулась в Керчию. Принимай хозяйство!

— Ты понимаешь, что переписываешь на меня всё имущество воронов? — Нина стукнула кулаком по столу. — Как? Как эта мысль вообще пришла в твою голову?

Каз перегнулся к ней через стол и заставил посмотреть на себя. Ноздри Нины гневно раздувались, а взгляд был совсем потерянным.

Они как обычно ругались вполголоса на её тесной маленькой кухне, пользуясь тем, что Матти взяла на время соседка. Матти был рад как ей, так и её маленькому сынишке. Дети успели соскучиться друг по другу и теперь вопили за стенкой так, что успешно заглушали особо экспрессивные возгласы что Каза, что Нины.

В родные пенаты Нина вернулась не так давно, но была тверда в своем решении как никогда. Стоило Инеж отплыть, так и Нина безапелляционно поставила всех перед фактом, что возвращается домой, пользуясь временным затишьем в городе. Сейчас с ежедневными облавами соваться на территорию Каза Бреккера дураков определенно не было.

— А кому ещё? — прошипел он. — Фахи не подходит, он уже мой партнер, на купчике и так висит достаточно имущества. Ты же — идеальный вариант. Ты мне не жена, не любовница, не деловой партнер. Сбежавшая преступница, которую в Равке арестуют, как только она сделает шаг на сушу!

— Ну, спасибо, что напомнил! А почему не Инеж?

Каз замешкался с ответом буквально на секунду, но Нина заметила.

— На Инеж… у меня другие планы. Ты — логичный выбор.

Нина неверяще покачала головой и приложила ладонь ко лбу, точно пыталась осознать.

— Я все равно не понимаю… — прошептала она. — Ты столько к этому стремился, ты забрал все у Роллинса, ты собирал эту империю несколько лет. И ради чего?..

— Ты… — мягко поправил он её. — Ты собирала. Я знаю, что делаю, Нина. Ты не останешься без поддержки, если тебя это утешит. Босс по-прежнему я, но не в глазах закона. Теперь владелица ты!

— Это если подпишу! — Нина сказала это из чистого упрямства, но Каз к её словам отнесся на удивление невозмутимо.

— Не беспокойся, ты уже подписала. Я же знаю, какая у тебя подпись, — жизнерадостно отозвался он. — Мне нужно было ещё и подпись состарить под любую экспертизу… Эй! Эй, Зеник! Не забывай, я все ещё твой босс!

Нина молниеносно выхватила из ящика увесистый деревянный молоток:

— Ты мой босс, Каз Бреккер, и я тебя сейчас убью! Ты чертов псих! Безбашенный демжин, чтоб тебя!..

Каз морщится и невольно потирает плечо. Зеник, конечно, удалось обезвредить относительно мягко, но и она без боя не сдалась, припомнив лихую шпионскую юность. Миссис Яссенс, та самая соседка, очень подозрительно поглядывала на взъерошенного злобного Каза, когда он стремительно выходил из квартиры Зеник и вслед ему увесистым снарядом летела его собственная шляпа.

Надо думать, её величеству Назяленской скоро доложат о бурно развивающемся романе или о горячей взаимной ненависти — сложно предугадать.

Хорошо на самом деле, что Инеж вернулась, пусть она и утихомиривает взбесившуюся Зеник. Как-то они находили общий язык даже тогда, когда Зеник была в положении, и эмоции её гуляли от бурного гнева до горьких слёз за какую-то минуту. Каз тогда предпочитал обходить её за несколько кварталов.

Какие-то вести Инеж принесет сейчас… Ему нужно знать, как настроен совет. Кридс не сдаст его сразу, конечно же нет, он будет выжидать, в какую сторону склонятся мнения. Он хитрый опытный лис, и все же чудится в нем что-то знакомое, почти родное. Каз не понимает его мотивов, но каждое его действие принимает как должное, смутно подозревая, что скорее всего поступил бы примерно так же.

Кридс не выдаст Каза, пока обстоятельства не вынудят его обратиться к контракту, заключенному между ними. И в этот момент он резко умоет руки. Сделка с преступником, какой удар по репутации! Что вы, любезные господа, какой контракт? Впервые слышим! Выпутывайся из петли сам, керчийский вор!

Но почему он так явно намекнул, что Каз может не обращаться к бумагам? Обвинят в подделке? Нет, судебная экспертиза докажет, что бумага истинная, а юристы Уайлена сумеют выбить её в любом раскладе. А не смогут они, выбьют люди Каза, Кридс не может не учитывать это, с кем на самом деле они связались.

Если только…

“Не удивляйтесь незваным гостям, — сказал ему Карл Наас. — Совет не сможет защитить вас от членов совета. Будьте осторожны, мистер Бреккер!”.

— Собирай людей! — резко бросает Каз замершему рядом Джасперу. — Пусть будут наготове.

— Отбросов или птенцов тоже? — только и спрашивает тот.

— Птенцов только старших, — отзывается Каз и задумчиво сжимает кулак. — Пусть берут винтовки из оружейной. Оцепить всю Бочку. Ни намека на выстрел или агрессию без моего сигнала. Возможно, все обойдется, но если нет, придется говорить с позиции силы. И вызови пару щелкоперых, передай, что Каз Бреккер готов дать им эксклюзивное интервью.

— Будет сделано, — Джаспер лихо козыряет. — К какому сроку?

— Сейчас!

Получается доходчиво — по крайней мере, Джаспер ограничивается коротким кивком и тотчас срывается с места.

Каз бросает последний взгляд на ратушу, заставляет себя решительно отвернуться и отправляется вслед за Джаспером. Инеж справится и найдет их сама, когда закончит. Здесь ей ничто не угрожает, кроме высоты и собственных эмоций.

Там на причале Инеж говорила тихо, сдержанно, внимательно разглядывала доски причала под их ногами. Не умолчала и о нотации, высказанной ей чертовым Кридсом, только обычно твердый голос дрогнул и плечи поникли на мгновение.

Каз слушал внимательно и, когда она замолчала, лишь хмыкнул и велел:

— Пошли, уходим отсюда! Встречаемся в том переулке через десять минут, поняла?

Он сделал условный жест, подзывая Джаспера, и, оглянувшись на Инеж, едва заметно кивнул.

Они встретились в условленном месте даже раньше, чем он планировал. Инеж, правда, чуть не привела хвост, буквально в последний момент успев отделаться от своего старшего помощника, который не отставал от нее, требуя каких-то распоряжений. Рявкать так же угрожающе, как Каз порой, Инеж не умела, но буквально за какие-то пару минут выдала бедняге столько распоряжений, что Каз даже посочувствовал бы парню, если бы не думал о куда более серьёзных вещах.

— Господин Наас обмолвился, что в течение ближайшего часа собирается экстренное совещание торгового совета, избранных его членов, — без долгих разглагольствований заявил Каз и в упор посмотрел на Инеж. — Мне нужно знать, что там будут говорить.

Её удивленный взгляд заставил его чуть ли не с раздражением фыркнуть:

— Ты же не думала, что слова старого франтоватого сморчка заставят меня отказаться от твоих умений?

По губам Инеж проскользнула польщенная улыбка, но она тут же сменилась серьезным сосредоточенным выражением лица.

— Нужно выяснить, где…

— Крайний угловой кабинет, — немедленно откликнулся Каз. — Второе по счету окно с правой стороны, там есть относительно широкий карниз и несколько горгулий. Это четвертый этаж. Мы с Джасом отвлечем стражу, а ты взберешься по стене с той стороны, где двор. Там сейчас никого.

— Готов как всегда, — Инеж по-доброму усмехнулась.

— Господин Наас был достаточно словоохотлив, а я умею делать выводы, — Каз отошел к неопрятной груде досок и какого-то железа и, наклонившись, извлек за ремень сумку. — Я полагаю, ты предпочтешь переодеться.

— В первую очередь переобуться, — уточнила Инеж и, приняв сумку, тут же принялась быстро пересматривать ее содержимое. — Кто лазил по моим шкафам, признавайтесь?

— А ты как думаешь? — задорно хохотнул Джаспер. — Из нас двоих только один владеет искусством отмычек, и это не я!

Инеж укрылась в тени косяка какого-то давно заброшенного входа. Джаспер и Каз привычно заслонили её спинами. Джаспер принялся насвистывать какую-то задорную песенку, подтолкнул Каза локтем, и Каз неохотно, но все же подхватил мотив. Инеж за их спинами хихикнула, и они, в конце концов, все вместе рассмеялись, памятуя откуда пошла эта маленькая (и дурацкая, как не уставал напоминать Каз) традиция.

В нелегкой работе профессиональных воров перевоплощаться приходилось практически постоянно. К шестнадцати годам Каз и Джаспер уже умели кардинально менять облик в течение пары минут, а вот когда к их команде присоединилась Инеж, все стало несколько сложнее. Особенно когда в первый раз она чуть не отхватила беззастенчиво пялившемуся на неё Джаспера кончик уха, Каз попытался их разнять, Инеж вполне успешно врезала и ему. Большое счастье их троицы заключалось в том, что такой конфуз произошел в начале операции, а не в процессе. Иначе бы Каз точно кого-нибудь убил.

В качестве примирения, на которое охотно пошел Джаспер и очень недобро — Каз, им пришлось отвернуться от Инеж и напевать гимн Керчии все время, пока она меняла облик. Небольшая уступка, но после неё Инеж почему-то перестала воспринимать их как угрозу и в дальнейшем доверяла безоговорочно. Женщины… странный народ.

— Готово, — Инеж вышла на свет и торжественно вручила Казу сумку. — Спрячь и учти, если я лишусь своей любимой формы, ты лишишься всего своего гардероба!

— А я?.. — опасливо уточнил Джаспер.

Инеж одарила его ироничным взглядом.

— Поделишься своим с пострадавшим товарищем, разумеется! Казу пойдет что-нибудь поярче. Ярко-оранжевое, к примеру…

— Сейчас дошутитесь, — сдержанно предупредил тот, пристраивая сумку в тщательно замаскированный тайник.

Настроение, однако, у него все равно улучшилось. Давно они не работали только втроем, перебрасываясь взаимными колкостями. Кажется, он успел соскучиться по тем временам.

Без своих сапог, в привычных резиновых тапочках Инеж казалась ещё ниже, но Каза это скорее обрадовало. Без видимой причины. Просто это было привычно, возвращало в прежние времена. Не лучшие времена, но чем-то ценные его памяти. Тогда у них не было ничего: ни денег, ни репутации, ни силы. Но было что-то ещё, что Каз даже не хотел как-то называть, просто что-то, что позволило им сплотиться и не перестрелять друг друга за часть чужой доли, а стать единой командой, равноценными партнерами и заработать во много раз больше.

Джаспер уже ушел вперед, когда Каз наклонился к Инеж, словно в намерении шепнуть ей что-то на ухо, и лишь глубоко вдохнул воздух в легкие.

— Морской ветер и соль, — прошелестел он ей на ухо, колыхая дыханием отдельные волоски. — Как и должно быть у настоящего Призрака…

Инеж вздрогнула и откинула назад голову, на мгновение коснувшись затылком его плеча. Их обоих словно прошило током, однако Инеж тут же выпрямилась и ушла вперед, одарив его напоследок лукавым взглядом через плечо.

Каз последовал за ними с Джаспером, внимательно разглядывая величественный шпиль ратуши, открывающийся перед ними.

Все-таки время оставило неизгладимый свой след и изменило их. Прежде мог ли он представить, что Инеж будет заигрывать с ним даже во время дела? Что он вопреки любой логике будет очарован этим? Что он вообще сумеет сблизиться с ней…

Неожиданно захотелось, чтобы хоть на день жизнь успокоилась и дала ему возможность попробовать то, что никогда не будет доступно такому демону, как он. Не те жалкие крохи из мимолетных мгновений, разделенных на двоих, а что-то большее, что-то нормальное.

Каз одернул сам себя. Этот путь лишь приведет их к гибели. Пекка пытался совместить несовместимое, пытался тешить себя иллюзией нормальной жизни, Каз безжалостно воспользовался этой слабостью, сокрушив Роллинса и лишив всего. На этом преступники чаще всего и горят: неопытные воры увлекаются деньгами, успешные бандиты пытаются вылезти в свет, обзаводятся детьми, семьями, корчат из себя благополучных обывателей. И не было на памяти Каза ни одного, кто бы в конечном итоге не попался.

Если ты однажды выбрал свой путь отречения, то оставайся верен ему до конца. Они, каттердамские крысы, никогда уже не обретут нормальной жизни, прошлое всегда будет целиться в спину.

Двор ратуши был отделен железной витой оградой, с одной стороны плотно примыкающей к углу здания, в метре от ближайшего балкончика. При виде этого Инеж скептически прищелкнула языком: с её умениями такая красота была сродни парадной лестнице.

Они зашли со стороны внутренних переулков, грязных и узких, народу тут практически не было. Входом не пользовались давно. Замок на железных воротах успел проржаветь за ненадобностью. И лишь два стражника, поставленных явно для проформы, лениво прохаживались у караульной, изредка перекидываясь друг с другом то сальной шуткой, то бранным словечком в адрес неведомого пройдохи Ланса.

— Мой выход! — пафосно возвестил Джаспер, надвинул шляпу поглубже на глаза, встряхнул плечами и направился к стражникам немного шаркающей неуверенной походкой, не переставая восклицать с идеальным земенским акцентом. — Звиняйт! Звиняйт! Я заблудиться! Искать порт!

Инеж быстро перебежала к воротам, остановившись под прикрытием теней.

— Порт! Порт! — несчастно взывал Джаспер. — Я плохо говорить по-керчийски. Мой корабль! Уйти! Бояться!

Стражники, как истинные керчийцы, не испытывали ныне ни малейшего намека на симпатию к земенским туристам, однако и проявлять откровенную грубость опасались, но вот поглумиться немного над забредшим к ним бедолагой не отказались бы ни за что. Хоть какое-то развлечение на дежурстве.

Джаспер охотно им подыгрывал, удивляясь каждому слову и изображая горестные метания заблудившегося и спешащего путешественника.

Инеж тем временем уже оказалась наверху и быстро взбиралась по многочисленным уступам. Благодаря вдохновению, некогда посетившему здешнего архитектора, ей даже не требовалась веревка.

Каз проследил, как она добралась до нужного окна, спрятавшись от чужих взглядов за крылом одной из горгулий, и подал Джасперу знак, что пора сворачивать спектакль.

Тот понятливо рассыпался в благодарностях на ломаном керчийском и наконец воодушевленно поспешил в переулок, любезно подсказанный стражниками, что выводил в сторону строго диаметральную той, где находился порт.

Впрочем, Джаспер накануне весьма внимательно изучил карту, так что неплохо ориентировался в переплетении боковых улиц и спустя минут десять присоединился к Казу на его наблюдательном посту за прикрытием кирпичной стены. Увитый плющом кирпич беспощадно крошился, оставляя на одежде рыжеватые следы.

* * *

Кирпичная пыль сама по себе на редкость въедливая, Каз с раздражением трет рукав, а рыжее пятно как назло лишь крепче вцепляется в плотную ткань.

В вечернем воздухе разливается звенящее напряжение, пахнущее порохом и смазанным металлом ружей. Птенцы помладше гомонят, не затыкаясь. Их старшие товарищи хмуро проверяют запас патронов, изредка награждая мелюзгу воспитательными затрещинами. Отбросы же и вовсе лениво пережевывают юрду и нехотя проверяют оружие, попутно травя пошлые байки и то и дело взрываясь громким гоготом.

Каз с усмешкой наблюдает, как Аника легкомысленно чешет лоб дулом револьвера. Незаряженного, очевидно. Она определенно верит в своего босса.

Майло прибегает, запыхавшийся и встревоженный, дергает за рукав Джаспера и кивает в сторону главного переулка, ведущего к Бочке:

— Идут.

Каз хмыкает и ловко спрыгивает с мешка, на котором до этого сидел. Джаспер отрывается от стены и с усмешкой прокручивает в руках револьверы, убирает их в кобуру и покровительственно закидывает руку на плечо взволнованному Майло. Отбросы следуют за ними, с птенцами их около двадцати человек. А если посчитать всех, кто нынче охраняет Бочку, то их почти полсотни винтовок.

Отряд стражников значительно уступает им в количестве. Они предусмотрительно останавливаются в начале улицы, не пересекая черты, за которой начинается территория Отбросов, переминаются с ноги на ногу, прижимая к себе казенные ружья. Неплохие, но с современными фьерданскими не сравнятся, это понимают и Каз, и предводитель отряда.

Каз спокойно выходит вперед, делает несколько шагов и останавливается у той самой невидимой, но так явственно ощущаемой всеми черты.

— Мистер Бреккер, вам придется пройти с нами до выяснения обстоятельств! — все же произносит главный из стражников. У него перо на шлеме и удрученное, почти затравленное выражение лица. Вдовец, верный служака, чьего сына Каз не так давно видел все в том же клубе Воронов и, оказавшись за его спиной, многозначительно покачал головой, не дав Пиму раздеть парнишку до нитки.

— По какому поводу, Гарт? — благодушно интересуется Каз. — Вернее, повод ты точно не знаешь, спрошу иначе. Кто отдал приказ о моем аресте?

— Я не собираюсь вести с тобой разговоров, — тот смотрит устало, но тоже выходит вперед. — Лучше бы тебе не сопротивляться закону, Бреккер!

— Послушай, Гарт, — Каз подпускает в голос напускного сочувствия. — Посмотри на меня, я-то вот он, безоружный, не сопротивляюсь, все по протоколу. А вот те, кто стоит за мной, кого ни спроси, действуют по собственной воле, и думается мне, они будут против моего ареста. Что прикажешь делать в такой ситуации?

Отбросы и Птенцы откликаются дружным смехом и воодушевленным гомоном. Джаспер заливисто хохочет и показушно кладет руку на кобуру.

— И куда ты дел своих ребят, Гарт? — Каз обводит стражников взглядом. — Где старина Эйб, хромой Маркус? Лассе и малыш Пин тоже взяли выходной?

Эти стражники, стоящие перед ним, определенно с юга Керчии, они не из Каттердама. Они даже на стражников не похожи, лица слишком холеные и сытые. Каттердам убивает всю эту холеность в первый же год: если служишь в страже, то всегда готов к тому, что тебе всадят нож в печень без лишних размышлений.

Стражники и банды, если вдуматься, не слишком друг от друга отличаются, разве что первые оплачиваются из городской казны. Каз и Отбросы ныне болтаются где-то посередине, безвозмездно работая на закон. До этого дня Гарт и его ребята вполне мирно сосуществовали с Джаспером и людьми Каза, совместно выкуривая работорговцев из их нор.

Потому Гарт и выглядит таким затравленным. Ещё одна причина, почему в банде жизнь попроще — это то, что совсем уж противоречивые приказы босс обычно не отдает, если не страдает раздвоением личности. Во власти же руль друг у друга перехватывают несказанно быстрее, только успевай поворачиваться в нужную сторону.

— Мы выделены в помощь местной страже, — цедит какой-то молодчик, значительно позвякивая шлемом. — Элитное подразделение Леттердама!

— А-а-а, сфорцианцы, — понимающе тянет со своего места Джаспер. — Как там мостик, не обвалился ещё?

Отбросы вновь заливаются хохотом, и даже Гарт кривит в усмешке рот. Леттердамский молодчик пунцовеет и упрямо вздергивает ещё ни разу не ломанный нос.

Стражники Леттердама, что располагается на юге Керчии, в пограничье с Шуханом, несут службу у сухопутного моста, ведущего прямиком в Шухан. Их называют сфорцианцами в честь их хозяина, старого Сфорцы, которому принадлежат все земли к югу от Лижа, и слава о них ходит дурная.

Когда-то гарнизон Леттердама пропустил шуханские части, позволив им вторгнуться на территорию Керчии, и предал свою страну, переметнувшись на сторону врага. Один лишь форт поднялся против захватчиков и продолжал сражаться до последнего. Они продержались неделю, пока не подоспела подмога. Навстречу керчийским силам вышло лишь пятеро выживших. И люди говорили, что видели за их плечами длани самого Гезена. Кем были те храбрецы, история предпочла забыть.

А вот о позоре Леттердама помнят и поныне.

— У вас не получится арестовать меня, — говорит Каз почти доброжелательно. — Видишь ли, Гарт, гораздо удобнее сделать вид нам обоим, что мы не встречались, чем мы начнем проверять, у кого из наших людей оружие лучше смазано. Глава торгового совета все ещё господин Кридс, а я ещё не слышал, чтобы он покинул свой пост.

— Не покинул, — лицо Гарта проясняется, он начинает понимать. — Мое подразделение подчиняется непосредственно главе совета.

Каз выжидательно смотрит на него, и Гарт ухмыляется уже открыто.

— А знаете, мистер Бреккер, — произносит он. — Кажется, произошла служебная ошибка, на счет вас не было никаких распоряжений.

— Приятно, что это выяснилось раньше, чем возникло недопонимание, — любезно отзывается Каз. — Рад был пообщаться, Гарт! И приглядывай за сыном, он то и дело стремится помериться удачливостью с Джаспером.

Гарт кивает и окидывает леттердамцев брезгливым взглядом.

— Слышали, что я сказал? Произошла ошибка. Мистер Бреккер свободен. Уходим!

— Но сэр… — возмущенно начинает тот самый молодчик. — Господин Сфорца ясно дал дал вам понять…

— Я подчиняюсь только главе совета! — веско перебивает Гарт. — Уходим! И если хоть кто-нибудь поднимет винтовку, лично сломаю ему обе руки. Всего хорошего, мистер Бреккер!

— Да хранит вас Гезен! — мягко откликается Каз.

Стражники уходят, и вслед им несется упоенный свист и улюлюканье. Несколько похабных частушек про сфорцианцев также не заставляют себя долго ждать. Каз, впрочем, сильно подозревает, что частушки эти нынче вечером приобретут небывалую популярность в барах, где обретается городская стража.

— Хорошо, что так вышло, — негромко произносит Джаспер, наблюдая, как стражники скрываются в переплетении вечерних улиц. — Не хотелось стрелять в Гарта, он неплохой парень. А вот эти… вообще с каких пор сфорцианцы распоряжаются в Каттердаме, а?

— С тех самых, — Каз не сводит глаз с удаляющихся фигур. — Политика, Джас. Там своя грызня. А мы теперь в самой гуще.

Осталось дождаться Инеж, и они узнают, из чего эта самая гуща состоит.