Опекун Блэк (джен)

Проснувшись, Гарри не сразу понял, где находится. Открыв глаза, он уперся взглядом в тяжелые бордовые занавески и тумбочку, на которой были расставлены духи и склянки.

Спальня Сириуса и Люси.

Гарри выбрался из-под одеяла. Самого Сириуса в комнате не было.

К Гарри постепенно начали возвращаться воспоминания. Ой, что было вчера.

В комнате появился Сириус.

— Уже встал? Иди завтракать.

Гарри кивнул с легким вздохом.

Сириус вышел, но почти сразу снова зашел.

— И поживее, через час мы должны быть у Люси.

Гарри вздохнул тяжелее. Сириус еще злится.

Гарри спустился к завтраку, уселся на свое место, а когда ел, настороженно рассматривал Сириуса. Гарри гадал, о чем крестный думает и осуждает ли до сих пор?

Очевидно, да.

Гарри и сам себя осуждал. Снова всколыхнулось чувство стыда. Очень неприятное чувство, Гарри терпеть не мог его испытывать.

А еще Гарри чувствовал, что нужно донести до Сириуса, что он раскаивается.

Вчера он извинился, но Сириус, очевидно, не слышал. Нужно извиниться еще раз. Гарри внутренне напрягся. Он ненавидел извиняться.

Завтрак подходил к концу, Гарри все настраивался:

Нужно извиниться. Ну же. Сириус извинялся перед ним тысячу раз. Просто сказать “Прости меня”. Ну же. Надо.

Сириус поднялся из-за стола.

— Быстро доедай и иди одеваться. В половину десятого чтобы был в холле.

Гарри едва не вздрогнул от этого холодного злого тона. Внутри начал подниматься страх.

Когда Сириус вышел из кухни, Гарри с облегчением вздохнул.

От Сириуса сейчас исходила такая же злость, какая часто исходила от Люси. Люси злобная, и его не любит.

Но Сириус?

Сириус вчера высек и дал пощечину.

Гарри сказал себе, что извиниться нужно уже просто обязательно.

В холле, подойдя к дожидающемуся его крестному, Гарри собрал все свое мужество и сказал:

— Прости меня.

Сириус ответил не сразу.

— Прощу, когда повинишься перед Люси.

* * *

Сириус и Гарри сидели около палаты Люси и ждали, когда их позовут колдомедики. Гарри то и дело бросал виноватые взгляды, Сириус размышлял.

Гарри явно раскаивается. Это хорошо.

В нем нет зла, просто избалованный и глупый.

Убедить себя, что в Гарри нет зла, было очень тяжело. Сириус занимался этим полночи.

Гарри вызывал стойкое неприятие, Сириусу тяжело было находиться с ним рядом. Неприятие возникло в тот момент, когда Гарри признался, и с тех пор не проходило.

Сразу вспомнилось все, что Гарри делал плохого, теперь Сириус не представлял, как он мог раньше закрывать на все глаза. Гарри издевался над магглорожденной гриффиндоркой. Натравливал на нее змей. Потом на Люси. Подложил змею в кроватку к Джею. И вершина айсберга — засунул в метлу Люси прутья Гремучей ивы.

В Гарри проявляется Волдеморт?

Недавно Сириус нашел информацию о крестражах, и она ему очень не понравилась.

А еще Сириус вспомнил, как Джеймс жаловался на трудный период в отношениях. Джеймс рассказывал, что Лили ревновала, обвиняла в измене, но внезапно ревновать перестала, но стала задерживаться на работе. Сириус не придал тогда этому значения: у Джеймса и Лили быстро все наладилось.

Гарри — крестраж. У Гарри два отца, один из которых Волдеморт. Эти две идеи были одинаково пугающими.

Но, поразмыслив, Сириус решил не поддаваться панике.

Допустим, что-то от Волдеморта есть в Гарри. Черт, есть — он же разговаривает со змеями!

Хорошо, есть. И что?

Прежде всего об этой туманной связи с Волдемортом никто не должен знать. Особенно Гарри.

В Гарри есть какие-то нехорошие склонности. Но Гарри же не Волдеморт, а ребенок.

Зла нет. Просто избалованный и глупый. А на Слизерине окончательно распустился.

Маленький испорченный ребенок. Вот сидит. Внешне — вылитый Джеймс. Внутренне — такой же безмозглый и наглый, как он сам — Сириус — в детстве.

Сегодня зеркало услужливо показало, как он тупил бритву. Нужно не забыть указать Гарри на это и отодрать за уши.

С ним нужно строго. Нужно перевоспитывать.

* * *

Гарри на ватных ногах зашел в палату Люси. Сейчас нужно будет перед ней извиниться.

Вначале к Люси зашел Сириус, долго с ней говорил и теперь позвал.

Гарри очень медленно подошел к Люси, буквально спиной чувствуя, что Сириус буравит его взглядом.

Люси какая-то бледная и усталая. Улыбнулась.

У Гарри пересохло во рту, в горле встал комок.

Они с Люси смотрели друг на друга, пауза затягивалась, Гарри чувствовал на себе просто испепеляющий взгляд Сириуса, но не мог выдавить и слова.

Люси протянула руку и погладила его по лицу.

— Прости меня, Люси, — выдохнул Гарри. — Я… я не думал… не хотел…, — Гарри замолк, у него свело горло.

Люси потянулась его обнять.

Гарри замер в ее объятиях и закрыл глаза.

Люси вздохнула и отстранилась.

Гарри растерянно смотрел на нее, Лицо Люси внезапно приняло чуть насмешливое выражение.

— Прощаю, малолетний преступник.

Гарри неуверенно улыбнулся.

— Да прощаю. Но больше никаких глупостей, ясно?

* * *

Прошло несколько дней. Гарри успел прочитать “Основы черной магии”, умыкнуть еще пару темномагических книжек (нашел в столе Сириуса дубликат ключа от закрытого шкафа). А еще Гарри освоил пару квиддичных трюков и вылетел в несколько дальних полетов (в компании Люси).

Сначала Гарри немного настороженно относился к Люси, думая, что та все-таки затаила злобу. И чувство вины перед ней не проходило.

Гарри спрашивал у нее несколько раз:

— А ты точно не сердишься?

— Нет, все в порядке.

— Да не сержусь!

— Да простила.

— Не ненавижу. Хватит у меня это спрашивать.

— Слушай, прекрати маяться. Ну сделал, что такого. Я уже забыла. Мало ли кто что в детстве делал. А ты что раньше делал! Я все забывала.

— Избавься от чувства вины. Ты — слизеринец. И станешь профессиональным игроком в квиддич. Не расстрачивайся на переживания. Вот я — загонщица. И уже не помню, сколько кому каких конечностей бладжерами разбила.

Люси простила, стала даже добрее, они с ней летали каждый день. Зимние каникулы, приятное времяпрепровождение, интересные книги.

Казалось бы все наладилось.

Но Сириус не стал прежним.

Не шутит, не обнимает, не превращается в собаку, чтобы лизнуть в нос.

Почти не общается.

От Сириуса перестали исходить волны злости (в первый день после порки Гарри услышал, наверное, десяток замечаний). Но Сириус оставался каким-то отчужденным и закрытым.

Гарри не понимал. Сириус выпорол, очень строго, он извинился, Люси простила. И? Где старый Сириус, Сириус-друг? Каникулы кончаются.

Неужели Сириус его не простил? Но это же совершенно невозможно. Конечно, простил.

Гарри решил на всякий случай уточнить. В один из последних дней каникул он пришел к Сириусу в кабинет.

— Сириус, ты меня простил?

— Да.

— Тогда… Что не так?

— А что-то не так? Что-то опять натворил?

— Нет! Я не о том. Ты со мной не общаешься. Вернее, общаешься. Но не так, как раньше. Не шутишь. Не обнимаешь. Не превращаешься в пса, чтобы лизнуть в нос… — Гарри замялся и стал ждать, что Сириус ответит.

Сириус смотрел в сторону и ничего не отвечал.

— Сириус, мы друзья? — спросил Гарри, ожидая услышать обнадеживающее “да”.

— Нет.

На лице Гарри отразился шок.

— Я не могу. И не хочу. Относиться к тебе по-старому, — Сириус на миг сделал паузу, обдумывая дальнейшие слова. — Слизерин плохо влияет на тебя, ты — не тот Гарри, которого я знал.

— Я тот! — вскричал Гарри.

— Мне виднее, — бескомпромиссно ответил Сириус.

— Но я извинился. И перед Люси тоже. Она меня простила.

— Все равно ты это сделал! — зло оборвал Сириус.

— Я не думал, что она что-то сломает, думал просто упадет, — начал оправдываться Гарри.

— В этом твоя проблема! Ты не видишь в этом ничего такого.

— Но здесь реально нет ничего такого… катастрофического... чтобы со мной так… ты мой лучший друг!

— Недавно ты говорил, что лучше бы я был тебе отцом, а не другом. Я долго думал, и понял, что в этом и есть решение. Я не должен принимать твои поступки близко к сердцу. Ты просто маленький испорченный ребенок. Которого я же и испортил. А на Слизерине ты окончательно распустился. Но все поправимо, — добавил Сириус с показательным оптимизмом. — Ты еще маленький. Я тебя перевоспитаю. Ты не станешь подонком.

Гарри опешил, настолько неожиданно все это было слышать. Сириус выдвигает ему абсурдные обвинения. Назвал ребенком, маленьким, подонком. Сказал, что они больше не друзья!

Едва придя в себя от первого шока, Гарри напустился на Сириуса с ответными обвинениями.

— Что? Сириус?! И ты говоришь, что я — другой Гарри? Ты — другой Сириус! Все каникулы! И раньше… Ты прислал мне громовещатель! Отобрал змей! А Люси — она меня простила и вообще не обиделась. И я не думал, что она себе что-то сломает! Гриффиндорцы не сломали! А ты… ты ударил меня по лицу! И… и… розги. Ты не наказывал меня. А специально мучил. Хотел, чтобы мне было больнее.

— Замолчи! — прикрикнул Сириус. Он подошел ближе к Гарри и взял его за подбородок. — Я высек тебя, потому что ты это заслужил. Пощечину тоже.

Гарри яростно вывернулся из рук Сириуса.

— Ты — другой Сириус. Ты! А я — все тот же Гарри! Как ты можешь говорить, что я другой Гарри?

— Выйди из моего кабинета. Не могу слушать твои вопли.

Гарри вздрогнул, как от пощечины. Он пару секунд буравил Сириуса взглядом, затем сжал руки в кулаки и решительно шагнул к крестному.

— Я не уйду!

— Хорошо!

Сириус взял Гарри за шиворот, легко протащил пару шагов и наклонил над столом. Придерживая одной рукой, второй расстегнул ремень.

Все так быстро произошло, что Гарри осознал, что делается, только когда получил внушительный удар ремнем по заду. Гарри замычал и задергался, пытаясь вырваться.

Придерживая Гарри за спину, Сириус ударил еще несколько раз. Гарри отчаянно брыкался. После пятого удара начал вскрикивать, на десятом — Сириус его отпустил.

Гарри выпрямился, тяжело дыша, в глазах стояли слезы.

Сириус взял его за подбородок.

— Отныне. Ты на меня не кричишь. Не высказываешь претензий и обвинений. Если я тебя наказываю — значит ты меня вынудил.

Гарри молчал, тяжело дыша.

— Иди, — Сириус указал на дверь.

* * *

Гарри лежал на кровати и плакал. Слезы просто текли ручьем. Вначале он плакал беззвучно, но вскоре появились полноценные рыдания.

Случилось страшное. Сириус стал монстром. Сказал, что они больше не друзья. Выпорол ни за что.

Гарри принялся рыдать из-за всех сил, специально выдавливая из себя звуки посильнее. Пусть монстр слышит, до чего его довел. Пусть придет утешать.

Но звуки рыданий привлекли Люси.

— Ты сдурел? — спросила она, заходя в комнату.

Гарри резко замолчал. Плакать при Люси — какой стыд. Идиот, как он мог забыть, что она дома.

— Ты уже взрослый, чтобы плакать, — сказала Люси.

Гарри настороженно на нее смотрел, он был весь напряжен — хотелось снова расплакаться.

— Иди умойся, — сказала Люси.

Гарри упрямо не сдвинулся с места.

— Все лицо в слезах, как у сопливой хаффлпаффки.

— Отвали, — это прозвучало жалобно и неубедительно.

— Вот уже лучше. Больше злости.

Гарри промолчал. Люси издевается. У него не было сил с ней спорить. Гарри отвернулся от Люси к стене и подобрал под себя подушку. Прорвались слезы, но теперь Гарри снова плакал беззвучно.

Гарри ощутил, что Люси села на край кровати.

— Не надо было на него кричать. Я слышала.

Гарри ничего не ответил и даже не пошевелился.

— Это Сириус. Он считает, что так правильно. Просто смирись.

— Он — твой опекун, отец. Я никогда не понимала этого вашего "друзья".

— Он считает, что тебя нужно исправлять. А ты взрослый, да? Докажи это. Тренируйся, учись, никаких истерик.

— И общайся цивилизованно, вежливо. С ним особенно. Назови пару раз "сэр".

Гарри резко поднялся. В заплаканных глазах загорелась идея.

— Я его постоянно "сэр" называть буду.

Люси скорчила неодобрительную мину.

— И кланяться, — добавил Гарри. — Еще Хозяином назову.

— Не надо, я предупреждаю. Он сейчас очень серьезен, — сказала Люси.

Гарри упрямо посмотрел в пространство.

— Не надо, — Люси приблизилась ближе к лицу Гарри. — Ты же взрослый.

Гарри кивнул, и в этот момент у него из глаз снова брызнули слезы.

— Ох, ладно, — Люси притянула Гарри к себе и принялась гладить по голове. — Т-с-с, все хорошо. Поплачь. Ты не один. С тобой я.