Хоук и прочие неприятности (джен)

Порт Киркволла за прошедшие два года совершенно не изменился. Мимолетно я успела осмотреть город и год назад — тогда пришлось проехать через него по делам, но сейчас оценила в полной мере: Город Цепей держался за свои традиции накрепко, словно прикованный к ним теми самыми цепями, что дали название. Пока что удалось осмотреть только порт, но я была уверена, что и остальные районы города окажутся ровно такими же, как и раньше.

Канал, по которому корабли попадали в Киркволл, вызвал острое чувство ностальгии: где-то там, внутри этих стен, находится лечебница Андерса. Показалось даже, что я сумела рассмотреть небольшой рисунок, которым Китти отметила для меня ближайшее к офису Рошека окно. Скорее всего, это все-таки было самоубеждение — какая краска продержится так долго? Но я все же улыбалась.

Кораблей в порту, как и раньше, было не слишком много. Где-то справа блеснул на солнце бордовый бок, напомнивший мне об «Арабелле», и даже показалось, что на пирсе мелькнули вихры Томми-Полкармана. Кажется, даже свободный причал мне указывал тот же работник, что и в прошлом году, когда я впервые пришла в Киркволл на своей яхте. Только послать к начальнику порта теперь было некого — в прошлый раз со мной были Джарлат и Корзник, а теперь только Китти. Пришлось приплачивать этому работнику, чтобы оформили место для «Ястреба», моей яхты, на длительный срок — быстро покидать город я не планировала.

Айдан все-таки сдержал слово — в первое же лето после Глубинных троп подарил мне небольшую яхту с белоснежными боками и крапчатым парусом, которую я моментально окрестила «Ястребом». Брат только засмеялся и протянул перевязанный ленточкой свиток — мое право на владение яхтой. На него я даже не взглянула, ринувшись осматривать свой собственный настоящий кораблик, хоть и небольшой. На деле «Ястреб» оказался чуть более вместительным: под палубой даже оказались две маленькие каюты на одну койку и совсем уж крошечный туалет — гальюн — в носовой части. Я пока что могла ходить по внутренним помещениям спокойно, а вот взрослым приходилось пригибаться — потолки высотой не радовали. Но меня такая мелочь смутить не могла, пусть хоть ползком добираться до кровати придется, главное, что я смогу управлять своей яхтой сама и даже в одиночку!

Наставником оказался Джарлат, я специально попросила у Айдана обязать на такую подработку нахального абордажника; полтора года он обучал меня ходить вдоль берегов, выдергивая даже с нудных занятий с нанятыми учителями в Хайевере. Фергюс сурово поджимал губы, но не протестовал: все-таки Кусланды породнились с морем через Морскую Волчицу — и брат, в память о матери, отпускал меня почти без ворчания. А уж с прошлого года, когда мной занялся мой новообретенный знаменитый дед, не осталось даже суровых гримас.

Вот только посторонние люди, в том числе и работники портов — и в Хайевере, и здесь, в Киркволле, — относиться ко мне всерьез не хотели. В Амарантайне меня знали, в тэйрнире хватало авторитета брата-тэйрна, а вот в Вольной Марке пришлось раскошелиться.

Впрочем, испортить мне настроение такие мелочи не могли: я впервые самостоятельно пересекла Недремлющее море, так что повод гордиться у меня был. К тому же погода стояла хорошая: светило солнце, ласково касался распущенных локонов ветерок, из города едва слышно тянуло цветочными ароматами и кофе — и последнее грело душу особенно сильно. Лечь спать я так и не решилась, простояв у штурвала больше суток, и теперь совсем не отказалась бы от чашечки бодрящего напитка.

Но этому желанию сбыться было не суждено. Едва я закончила с оформлением документов — пришлось отстегнуть еще и на взятку, ребенка оформлять не хотели! — как увидела в порту знакомые лица: рыцарь-капитан Каллен собственной персоной разговаривал о чем-то с леди Ирмой, стоя на соседнем пирсе. Поначалу мелькнула мысль спрятаться — ни с кем из Ферелдена сейчас встречаться не хотелось, но пока я размышляла, парочка как раз распрощалась. Леди Ирма поднялась на борт корабля, а рыцарь-капитан отправился в сторону города, небрежно оглядываясь по сторонам.

Меня он заметил шаге на третьем. На мгновение остановился и направился уже ко мне.

— Сэр Каллен! — поприветствовала я с улыбкой. Храмовник тоже улыбнулся, посмотрел на моего «Ястреба» и поинтересовался:

— Не страшно вам было на таком кораблике пересекать море? Вы ведь из Амарантайна?

— Из Хайевера, — поправила я. — Гостила у старшего братца и решила заехать заодно в гости к Хоуку, пока Айдана нет. Как у вас дела? Я видела, вы прощались с леди Ирмой? Надолго?

Он на мою подколку на секунду нахмурился, но все же ответил, даже безмятежное выражение лица себе вернул:

— Думаю, навсегда.

— Ой… Простите, — я смутилась и отвернулась, не решаясь снова взглянуть рыцарю-капитану в лицо. Тем более «Ястреба» все равно надо было закрыть специальным амулет-барьером, который я выпросила в Круге; храмовник внимательно проследил за моими действиями, но комментировать не стал. Я все же решилась уточнить: — Вы очень расстроились?

Каллен задумался, а потом вдруг улыбнулся и покачал головой:

— Я не думал об этом. Но, кажется, не расстроен совсем: все идет как идет. А вы знаете, где находится новый дом мессира Хоука? Может, стоит вас проводить?

— Буду весьма признательна, сэр Каллен, — я слегка растерялась.

Вообще-то мысли сразу идти к Хоуку меня не посещали ни разу, первым пунктом стоял тот ресторанчик в Верхнем городе, где я могла выпить кофе. Благо, выставить меня не должны были даже после моего заплыва: у брата я всегда одевалась сообразно статусу младшей тэйрны — с тех пор, как Фергюс все же согласился с тем, что я часть семьи Кусланд, титул мне назначили именно такой. Поначалу я даже подначивала Айдана — тэйрн куда круче эрла, так что как бы еще главе Амарантайна не пришлось мне подчиняться. В ответ брат напомнил, что может отправить меня в Хайевер с концами, раз уж я условная наследница именно этих владений. Поверить я не поверила — сам же соскучится, — но подкалывать на всякий случай перестала. А после того, как Фергюс женился, и вовсе выдохнула с облегчением: больше не наследница. Хотя титул мне менять не стали.

Пирс с моим «Ястребом» мы покидали в молчании. Не знаю, о чем думал Каллен, я прикидывала, угостят ли меня в доме Хоука кофе: слова Бетани о том, что ее матушка по утрам любила выпить именно этот напиток, я запомнила накрепко, и теперь надеялась составить компанию монне Лиандре.

«Храмовник — не самая лучшая компания», — недовольно оповестила меня Китти. Демонесса бежала рядом и бросала неодобрительные взгляды то на меня, то на рыцаря-капитана.

Я в ответ только плечами пожала: отказываться от предложения было, наверно, невежливо, да я и не хотела. Раз уж выпала возможность узнать, как там поживают мои подружки в Круге, почему бы и не спросить?

Но храмовник меня опередил. Мы прошли едва ли половину пути до лестницы к Верхнему городу, как он, бросив взгляд искоса, поинтересовался:

— Вы прибыли налегке? И действительно пересекли море в одиночку? И в таком виде?

Я оглядела свой «вид»: легкое летнее платье, сейчас слегка просоленное, сандалии, множество ривейнских украшений и в волосах, и на руках — одевалась я соответственно традициям новой родины, а вот декор предпочитала северный. Сандалии были удобными как домашние тапочки, платье тоже не слишком мешало, хоть и доставило немного неприятных минут — когда очередная волна обрызгала меня водой с ног до головы и плотная ткань прилипла к ногам. Не слишком удобно оказалось плавать с украшениями, особенно бусинами в волосах: на ветру они колотили меня по лицу, я даже беспокоилась, что синяки останутся. Но не созналась бы в этом ни за что — отказаться от необычной прически меня могло заставить только что-то более внушительное, чем мелкие неудобства. Так что я пожала плечами:

— Вид как вид. А под руководством опытного моряка я плавала весь прошлый год.

Потом на секунду задумалась и признала:

— Возможно, и сейчас бы не решилась одна идти, но это… спонтанное приключение. Мы немного поссорились с Фергюсом, а Айдан уехал в Вейсхаупт. Причем вот только-только, вернется хорошо если через пару месяцев, а то и больше.

— Так вы тут прячетесь? — оказывается, Каллен тоже умел подкалывать, правда, делал это очень мягко, с улыбкой, прячущейся в уголках губ. Я фыркнула в ответ:

— Ну, вот еще. Я тут успокаиваюсь, чтобы при встрече не наговорить Его тэйрнству лишнего. Сэр Каллен, обо мне неинтересно. Как там Бетани и Ноирин?

Храмовник едва заметно покачал головой все с той же улыбкой. Но ответил:

— Девушки чувствуют себя хорошо, Бетани взялась учить детей. Разве вы с ней не переписываетесь?

— Переписывались, — согласилась я и хихикнула. — Но после того как я пообещала устроить ей побег из вашего Круга и протекцию в нашем, письма отчего-то ходить перестали. Правда, не уверена, что это предложение до Бет дошло, возможно, осело в столе у дяди Грегора. Во всяком случае, лекцию о недопустимых темах в общении с магами он мне прочел.

— И правильно сделал, — Каллен нахмурился. — Вы понимаете, что подставили бы подругу этой… шуткой? Мне пришлось приложить усилия, чтобы Бетани не объявили отступницей со всеми вытекающими последствиями. Маги вне Круга опасны, и отступники вряд ли могут рассчитывать на снисхождение; вашей подруге помогло только то, что она и ее брат помогали храмовникам.

Я пристыженно замолчала. С этой точки зрения я свою шутку и впрямь не рассматривала, а ведь помнить про местного ледяного дракона — Мередит — стоило бы.

Через пару минут Каллен спросил:

— Вы ведь не сказали бы мне о ее магии, верно?

Я промолчала. Отчасти не хотелось говорить правду — конечно, не сказала бы! — отчасти отвлеклась на лестницу. Мы до нее, наконец, дошли.

— Хорошая, наверно, физическая подготовка у всех жителей города, — пробормотала я, глядя вверх по ступенькам. — Или очень четкое классовое расслоение.

После тренировок с капитаном Гаревелом, который гонял меня без всякой жалости, лестница стала напрягать значительно меньше, и все же я бы предпочла преодолеть ее при помощи крыльев. Жаль, в компании не настолько уж хорошо знакомого храмовника этот вариант исключался.

— Леди Алиена?

Я покосилась на рыцаря-капитана и все-таки отправилась наверх. Неторопливо. И философски поинтересовалась:

— К чему обсуждать то, что уже не случилось? — он нахмурился, и я со вздохом признала: — Не сказала бы. Я не сдаю друзей никому, а Бет ни разу не упоминала, что ей хочется в Круг. Ноирин хотела — ее я привела.

— Вы понимаете, что это опасно? — мрачно уточнил Каллен. — Малейшее потрясение — и это будет уже не ваша подруга, а тот, кто с радостью оторвет вам голову одной рукой.

— Таких людей и так полно, — пошутила я. Храмовник нахмурился еще суровее, пришлось со вздохом добавить: — В Башне Бдения живет несколько магов. Йован, например, вы же его помните? И никаких проблем: ни одержимых, ни демонов. А еще есть Тевинтер. Как бы вы к нему не относились, согласитесь, это все еще империя магов, а не демонов? Значит, как-то ведь держат себя в руках.

— Не уверен, что это хороший пример, — отозвался храмовник. Я в очередной раз пожала плечами: примеров у меня было достаточно, а вот дыхание, спасибо лестнице, сбилось.

Спор вынужденно прекратился; видимо, сопела я достаточно громко, чтобы рыцарь-капитан меня пожалел. В подъеме еще изрядно мешала Китти — демонесса всю дорогу жалась к моим ногам, и на ступеньках это сильно отвлекало. Уже ближе к воротам я умудрилась споткнуться, и Каллен вежливо поддержал меня под локоть. Я благодарно кивнула и выдохнула:

— Ненавижу лестницы.

— Пообещайте, что не будете больше скрывать магов, — серьезно попросил храмовник. Я отвела глаза и покачала головой:

— Не хочу вам врать, так что обещать не буду. Я не согласна с системой Кругов. С политикой вашего Круга я не согласна особенно, и ни одному магу не пожелаю попасть в Казематы. Они и сами по себе ужасны, но с вашим ледяным драконом во главе — особенно.

— Рыцарь-командор Мередит выполняет свои обязанности безукоризненно. Ее стоит уважать. И вы ведь не можете отрицать, что маги вне Круга — опасны, — теперь Каллен уже заметно сердился. И руку убрал от моего локтя.

Я двинулась в сторону церкви, и мужчина вынужденно последовал за мной. Спросила на ходу:

— За что усмирили Карла? Вы его знали, он из ферелденского Круга. Приятель Андерса.

— Карл Текла давно мертв, — отрезал Каллен. Я печально кивнула:

— Знаю, Андерса это очень расстроило: сначала усмирили, а потом и вовсе убили. Так за что? По словам Андерса, он был довольно послушным магом.

Упоминать, что сам Страж своего друга и убил, я не стала. Ни к чему обращать на него внимание храмовников лишний раз, особенно если он так и не бросил организовывать побеги из Круга.

Рыцарь-капитан промолчал. Я тоже не торопилась заговаривать — тема мне совершенно не нравилась, но другой пока никто не предлагал. На повороте к церкви Каллен меня притормозил — так же, за локоть, — и развернул в другую сторону. Я, не дождавшись ответа, заговорила:

— Возможно, вы не знаете, или знаете, но не хотите говорить. Я слышала, его усмирили за переписку с Андерсом. Как вы думаете, позволит моя совесть подвергать знакомых такому риску? Усмирение — это вам не шутки.

— Полагаете, одержимость — шутка? — Каллен остановил меня. В его взгляде сменяли друг друга боль и ярость, кажется, немного обиды и что-то еще, чего я угадать не могла.

«А он не так безнадежен, — заметила Китти, снова прижавшись к моей ноге. — Смотри, сколько эмоций».

Я не стала отвечать демонессе, сосредоточилась на более важном собеседнике. Мягко ответила:

— Я так не думаю. Я ведь тоже была в Круге, когда там было восстание. Правда, видела только последствия, но и этого достаточно. Но я думаю, что маг — как и любой другой человек — должен сам выбирать свою судьбу. Не каждый становится одержимым, не каждый использует магию крови. И вне Кругов есть кого бояться и помимо отступников: безумие и жестокость присущи не только демонам.

Несколько минут мы смотрели друг на друга, но потом Каллен прикрыл глаза на мгновение, развернулся и отправился дальше по улице. Позвал:

— Идемте, леди Алиена. Не вижу смысла продолжать этот спор.

Я догнала его и поинтересовалась:

— Вы сердитесь?

— Скорее, принимаю к сведению, — отозвался он. В голосе раздражения почти не слышалось, но мне все же казалось, что Каллен, после всего, что с ним случилось, должен злиться на мое отношение к магам. Впрочем, ко мне лично он относился заметно мягче, даже во время восстания ведь доверил осмотр других магов. То ли в возрасте дело, то ли… даже не знаю.

Я неуверенно попыталась пошутить:

— Сердитесь. Раньше вы меня не звали «леди».

— Вы тоже обходились только именем, — улыбаться Каллен не торопился, но, кажется, злиться на меня всерьез все же не стал. Облегченно вздохнув, я заметила:

— Так вы раньше и не были рыцарем-капитаном, — и мрачно добавила: — А еще меня не пыталась учить этикету королева.

Воспоминание о моей венценосной наставнице особенно приятным было не назвать, так что я даже поморщилась. Не будь я настолько близкой подругой короля, что он запросто мог подхватить меня на руки, королева вряд ли обратила бы внимание на недостатки моего воспитания. Но я была.

После нашего возвращения с Глубинных троп Айдан категорически отказался снова отпускать меня в Киркволл. Не сказать, что я сильно расстроилась: поездка меня не то чтобы разочаровала, но к пониманию, что от меня хотят высшие силы — и хотят ли что-то в принципе, — не приблизила ни на шаг. Не хотелось отпускать Андерса одного, но с этим я поделать ничего не могла.

А в Башне Бдения меня ждали Яся, Нат с луком и капитан Гаревел, алхимическая лаборатория и зашифрованные записи сбежавшего от преследующих его кунари Дворкина, поездки в Круг, работа с Архитектором и Авернусом, а с лета еще и «Ястреб». Помимо этого братец порадовал меня целой кучей учителей: география, история, геральдика, риторика, даже танцы и живопись, и за последние два пункта я была отдельно благодарна. Правда, ехать в Амарантайн драгоценные наставники не пожелали, так что я металась между Башней Бдения и Хайевером.

Еще были уроки этикета. Поначалу я приняла их как необходимую повинность и старалась как могла. Но наставница, сухопарая дама, была сварливой, требовательной и невероятно скучной, так что любовь у нас так и не сложилась. От занятий этикетом я бегала как от огня, и так бы все продолжалось, не заявись я в королевский дворец во время переговоров с марчанскими послами. Алистер был мне рад в любом виде, а вот Анора, наслушавшись о моих дипломатических потугах в Киркволле да насмотревшись на поведение во дворце, взялась учить меня самостоятельно. И сбежать от королевы оказалось куда более сложным делом, чем от госпожи Кианнэйт. Ее величество оказалась истинной дочерью своего отца, ловкости и умения просчитывать ситуацию ей было не занимать.

Мои воспоминания прервал Каллен. Он, наконец, все-таки улыбнулся и в очередной раз покачал головой.

— Вы необычный ребенок, Алиена. Не могу сказать, что это комплимент, но, по крайней мере, забыть вас сложно.

— О, поверьте, я стараюсь!

Он усмехнулся и указал рукой на небольшой аккуратный особняк:

— Вам сюда. Несмотря ни на что, рад был вас видеть.

— Взаимно… Каллен, — я неуверенно улыбнулась. Слово «сэр» в отношении рыцаря-капитана почему-то царапало мне язык, но и называть его просто по имени я отвыкла.

* * *

Стучаться в особняк мне не пришлось. Стоило подойти поближе к дверям, как они открылись, и на порог выкатился Бодан — вот уж кого увидеть я не ожидала, но была рада: хорошо, что алистеров поставщик подарков все же сумел выбраться с Глубинных троп. Похоже, удивление и радость были взаимными — гном на мгновение замер, а потом всплеснул руками и рванул ко мне, причитая на ходу:

— Девочка моя, это ты! Иди скорее внутрь, мессир Хоук будет счастлив! Правда, сейчас его нет, но он непременно вернется.

— Здравствуйте, Бодан, — я заулыбалась. — Рада вас видеть, хотя и не ожидала, что увижу именно здесь.

— Ах, совсем не странно. Вы ведь спасли моего мальчика! — гном махнул рукой. — Все вместе, но согласился принять мою службу в благодарность только мессир Хоук, и вот я здесь.

«Здесь» изнутри выглядело очень представительно. Небольшой холл был отделан светлым мрамором и явно ценными породами дерева, под потолком светлело окошко, дающее достаточно света, чтобы днем быть единственным его источником. Над дверью во внутренние комнаты висел щит с гербом, и я удивилась этому пафосу.

«Конечно, — мурлыкнула Китти, — легко быть не слишком пафосным, когда твой герб — растение. У вас в доме лавр растет чуть ли не в каждом горшке. А милашке Хоуку приходится выкручиваться. Хотя я бы развесила дохлых птиц. Освежила бы стены».

Герб и правда напоминал стилизованную птицу. Но вряд ли дохлую.

В гостиной, куда меня провел Бодан, повсюду висели картины. Это было первым, что я заметила — картины и высоченный потолок, в котором было прорублено несколько квадратных окошек. И только потом увидела огромный камин, а возле него — незнакомого мабари и Сэндала. Юный гном увлеченно перерыкивался с псом и был вполне доволен жизнью. Пес повернул голову в нашу сторону, оценил меня и Китти и снова вернулся к «разговору» с Сэндалом. Его отец пояснил:

— Мой мальчик уже почти выучил язык этого животного.

— Кто там пришел, Бодан? — раздался голос монны Лиандры, и тогда я, наконец, разглядела лестницу, что вела на второй этаж. Сейчас по ней спускалась матушка Хоука, седая, но очень красивая женщина, так похожая на мою подружку Солону. Я отметила, что в глазах ее стало куда меньше печали, чем в наше прошлое знакомство, и тут же присела в тщательно заученном книксене. На этот раз движение вышло куда изящнее, чем обычно: платье все-таки давало некоторые преимущества.

— Доброе утро, монна Лиандра, — я улыбнулась. Женщина секунду смотрела на меня, явно не узнавая, но потом ее лицо прояснилось.

— Милая, ты снова пришла к нам в гости. Алиена, верно? Ищешь Хоука?

— Все верно, монна Лиандра, — я вежливо кивнула. — Только что приехала и хотела поздороваться.

— Его сейчас нет, но скоро сын должен прийти, — повторила слова Бодана хозяйка имения. — Составишь мне компанию за чашечкой кофе?

— С удовольствием!

Кофе — это было хорошо, просто замечательно. Не зевала я до сих пор только усилием воли и не была уверена, что выдержки хватит надолго.

Монна Лиандра провела меня в соседнюю комнату — по виду библиотеку, но в углу стоял небольшой, явно кофейный столик и пара кресел. Спустя несколько минут вошел Бодан с серебряным подносом. Я успела углядеть на нем тот же герб, что и на щите над дверью, пока гном расставлял чашки, молочник и вазочку с печеньем.

С блаженством вдохнув аромат, я на мгновение замерла, смакуя момент, и только потом сделала первый глоток. Кофе бодрящей горечью ожег язык, прокатился по горлу, согревая изнутри, и провалился в пустой желудок. Подумав, я взяла печеньку.

Женщина наблюдала за мной с улыбкой, и подумалось, что нужно вести какую-то вежливую беседу, наверное.

— У вас очень красивый дом, — похвалила я. Другие темы в голову не приходили, разве что похвалить еще и кофе с печеньем? Однако выбрала я удачно: монна Лиандра довольно кивнула и оглядела комнату.

— Этот дом принадлежал нашей семье не одно поколение. Каждый вносил в его интерьеры изменения, творя историю рода. К примеру, этот столик велел поставить мой отец — они с мамой часто пили здесь кофе. А мама разбила прекрасный сад.

— Теперь вам пора придумать что-то своё? — предположила я. Женщина улыбнулась немного грустно и согласилась:

— Я думаю об этом. Расскажешь, как ты здесь оказалась? Все-таки в твоем возрасте, милая, опасно путешествовать одной.

Я пожала плечами. Настроение тут же испортилось: я вспомнила, из-за чего решила сбежать из Хайевера. Впрочем, рассказывать об этом доброй женщине не хотелось.

Мы проговорили почти час — монна Лиандра оказалась поклонницей классической литературы, а я только начала ее изучение. Но стоило прерваться буквально на минуту, как из холла послышались шум и голоса. Один я узнала, он принадлежал Хоуку. Второй тоже казался смутно знакомым, но сходу вспомнить его обладателя не получилось.

На всякий случай я отставила чашку и отложила печенье — кто знает, как отреагирует Хоук на мое появление?