Сизигия (гет)

Рон не стал засиживаться и вскоре отправился спать. Едва это произошло, Гермиона быстрым "росчерком" палочки наслала на лабораторию заглушающие чары и поднялась из-за стола.

— Я знаю, что вы здесь. Выходите, — приветливо улыбнулась она, и маг не замедлил покинуть свое двумерное убежище. Объемным он нравился себе гораздо больше, да и цвета воспринимались лучше. Не говоря уже о мелких бытовых удобствах, о коих Снейп, по собственным ощущениям, уже был готов написать полноценный трактат.

Впрочем, радужные мысли быстро канули в Лету, когда Грейнджер открыла рот. Вопрос вертелся на языке вот уже минут десять, с тех пор, как Рон изрек сакраментальное местоимение, отразившее всю глубину его переживаний.

— Вы ведь все слышали, Профессор.

— Уизли потерпел неудачу на любовном поприще, — неопределенно шевельнул плечом зельевар, — что еще можно сказать. Разве то, что главным конкурентом он видит меня.

— А он прав? — остро взглянула Гермиона. Снейп чуть не поперхнулся воспоминанием о недавно принятом оборотном зелье.

"Внезапно".

— Полагаю, это решать вам, — осторожно проговорил он, но волшебницу ответ не устроил.

— Я уже давно решила. Я хочу знать, что думаете вы.

Повисла долгая пауза, в течение которой Северус, не веря собственным ушам, терялся в догадках: так ли он понял то, о чем его спросили? Легиллименцию маг приберег на крайний случай. Иногда интуиция подсказывала вернее любого чтения разума.

— Мисс Грейнджер, — начал Снейп, мысленно набрав полную грудь воздуха. — Ваша личная жизнь — это ваша личная жизнь. Я не вправе давать советы по этому поводу.

— Вы хотели сказать: "мне все равно", — уязвленно хмыкнула ведьма. Зельевар покачал головой.

— Не совсем.

Гермиона нахмурилась.

— А что тогда?

Снейп оперся спиной о собственный портрет, сложив руки на груди.

— Почему вы меня об этом спрашиваете? Я, как вы знаете, во всех смыслах далек от сферы личных переживаний в столь юном возрасте. А у вас есть отец и мать...

— ..."поэтому меня это не касается", — нетерпеливо закончила волшебница.

— А вы хотите, чтобы касалось?

На сей раз от вопроса в лоб опешила Грейнджер. Только сориентировалась намного быстрее.

— Хочу.

"Какой двусмысленный ответ".

— И в каком же качестве?

— Явно не отца и не матери, — без тени сомнения заявила ведьма. Северус умолк, поскольку услышанное никак не вязалось с его картиной мира. Нацепив самую ядовитую ухмылку в своем арсенале, маг медленно развоплотился, не меняя позы, и остался левитировать над полом со сложенными на ребрах кистями рук.

— Посмотрите на меня мисс Грейнджер. Внимательно посмотрите. И ответьте: что вы видите?

Волшебница нимало не смутилась. Даже подошла ближе, сокращая между ними расстояние.

— Вас, Профессор. И если вы собирались меня удивить, то попробуйте что-нибудь другое.

"Знаменитое гриффиндорское упрямство во всей красе", — мысленно съязвил зельевар. Ведь это просто невозможно! Рыжеволосый балбес прав в основном своем заявлении, но чтобы молодая, здоровая, сильная ведьма могла предпочесть Снейпа Уизли... хорошо, пусть не Уизли, а кому-то другому, но все же!

Быть может, темный маг спит? Точно нет, ведь ему не нужен отдых. За последние полгода Северус ни разу не испытал желания смежить веки и понаблюдать причудливые картины, рисуемые спящим мозгом. До своей смерти, правда, он чаще видел непроглядную тьму с зельем без сновидений, чтобы не мучили кошмары, но тем не менее. Зельевар НЕ спит. Это абсолютно непреложная истина. Аксиома.

Тогда, быть может, мисс Грейнджер пребывает в объятиях Морфея? Снова нет: она не похожа на спящую; от нее не пахнет каким-либо зельем; нет и следа Конфундуса, Обливиэйт или Империо. Да и кто бы наслал такое в Хогвартсе? Здесь же повсюду авроры, они в состоянии определить сотворение подобных чар. С этим справится даже такой непроходимый тупица, как Уизли. Если верить тому же Найджелусу, мальчик демонстрировал приличные успехи в работе. Кроме того, во сне люди часто не способны читать, а ведьма незадолго до личной встречи штудировала фолиант. Разве только ее разум вдруг перестал адекватно воспринимать действительность по другой причине. Проще говоря — не бредит ли она?

— Вы сошли с ума, — прозвучал категоричный итог, пока шпион воссоздавал прежний вид. — Не думал, что моя лучшая ученица больна некрофилией.

Во взгляде напротив мелькнул затаенный упрек, но тут же угас, сменившись чем-то другим.

— Некрофилия — это тяга к мертвым. Я люблю живых.

— Таких, как Уизли?

Гермиона сделала новый шаг вперед, оказавшись так близко, что Снейп увидел в ее глазах собственное двойное отражение.

— Нет. Таких, как вы, Профессор.

Маг предпринял последнюю попытку исправить ситуацию.

— Не следует путать привязанность с благодарностью, — скучным голосом произнесло черное изваяние. — Мои усилия не пропали даром, и этого довольно. Что касается первого...

По лицу Северуса пробежала тень.

— Я располагаю лишь пустой оболочкой, которая ни на что не способна. И даже ей осталось немного. У вас впереди целая жизнь, а вы собрались потратить отпущенное время на погоню за призраком Азкабана?

Во взгляде ведьмы пережатой пружиной развернулась тоска, полоснувшая Мастера Зелий сильнее любой связки Круцио в исполнении Волдеморта. И вдруг Гермиона засмеялась — невесомо и нежно.

— Я такие вещи никогда не путаю, — улыбаясь, заявила она. — Кроме... некоторых изменений, другие аргументы есть?

Разумеется, нашелся не один десяток объяснений и причин, но под теплым ласковым взглядом все они казались бессмысленными. А переспорить гриффиндорца — бесполезное дело, сродни попытке заставить Темного Лорда заняться благотворительностью. Словно в подтверждение выводов, которые яркими молниями мелькали в уме Снейпа, пальцы Гермионы совершенно по-свойски зарылись в черные волосы, отбрасывая назад короткие непослушные пряди, бережно гладили ледяные висок, скулу, щеку...

— Значит, вам вообще нечего возразить, Профессор, — подытожила девушка, заметив спонтанное, бесконтрольное движение Снейпа, когда он машинально стиснул ее руку своей, и посерьезнела. — Раз можно сотворить подобное, значит, есть и обратный путь. К тому же...

Ведьма оборвала себя на полуслове, отыскивая силы высказать что-то еще. Мастер Зелий внимал ей, кажется, всем телом, но продолжения фразы не последовало. В мертвой груди глухо возмущалось несуществующее сердце, которому были безразличны доводы рассудка и которое требовало того, на чем владелец давно пытался поставить крест.

— Да, мисс Грейнджер? — маг в конце концов не выдержал, выпалив эти три слова на одном дыхании; слишком быстро для того, чтобы безразличный тон мог кого-то обмануть. И Гермиона решилась договорить.

— Каким бы ты ни пришел, Северус, — с невероятной заботой прошептала она, прижавшись к широкой черной груди и согревая ледяные губы горячим живым дыханием. — Не отталкивай меня. Пожалуйста...

Вместо ответа крепкие сильные руки сомкнулись на ее талии, привлекая к себе с абсолютно недвусмысленным намерением более ни за что не отпускать.