21 закат нашей любви (гет)

Примечания:

Простите, если долго ждали, когда я закончу... Я просто хочу отдать частичку писательской души в проверку?

Автор:

Последняя глава, поехали!

Во время написания этой работы я испытала огромное удовольствие, несмотря на объем фанфика. Ведь многие ситуации и мероприятия я брала из собственного опыта, когда сама была в лагере. И работа над этим фанфиком помогла мне снова окунуться в те летние деньки в моём подростковом возрасте, когда я была окружена беззаботностью, друзьями и внимательными вожатыми. Эта работа вызывает у меня ностальгию, наверное, поэтому я так упорно писала её, и вот наконец мы дошли до финала вместе!

Приятного чтения!

Подростки собрались в столовой на свой последний завтрак, атмосфера была наполнена волнением и грустью. Когда они садились за свои столики, по залу разносились разговоры, перешёптывания и смех. Здесь каждый вспоминал о времени, проведенном в лагере, и готовился попрощаться с новыми друзьями.

Когда подростки закончили завтракать, им подарили их последний лагерный сувенир — кулон в форме логотипа лагеря на веревочке. Затем вожатые раздали всем разноцветные ленточки, объяснив, что они должны были прикрепить их к подвескам тех людей, которые стали наиболее значимыми за эту лагерную смену, тех людей, которых хотелось бы наградить за что-то. Отдыхающие смотрели на ленточки, каждый размышлял об отношениях, которые у них сложились за время лагерной смены, и о том, кому из своих друзей они бы предпочли повязать ленточки.

Наступила тишина, наполненная мыслями и воспоминаниями, юные сердца бились быстрее от волнения. Постепенно лагерь начал оживать и превращаться в подобие пчелиного улья. Мальчишки и девчонки стали подходить друг к другу, в глазах светились эмоции, нагруженные силой момента. Ленточки переходили из рук в руки, превращая простые украшения в символы дружбы и признательности. Молодые люди, просияв, благодарили друг друга за помощь, поддержку и просто за совместное время, проведенное на этих зеленых просторах лагеря.

Некоторые из них, возможно, впервые ощутили настоящую силу взаимопонимания и дружбы, которые стали результатом долгих разговоров, совместного преодоления трудностей и талантов, раскрытых в конкурсах и играх. Каждый узел, завязанный на веревочках, говорил о том, что моменты счастья и тепла были поделены между сердцами, которые будут продолжать значить друг для друга, даже когда все покинут стены лагеря.

Люмин подошла к Розарии с решительным выражением лица. Не колеблясь, она аккуратно завязала ленточку на её подвеске, что символизировало их тесную дружбу, сложившуюся во время лагерной смены.

— Ты была моим первым другом в этом лагере. Спасибо тебе, Розария. За это я награждаю тебя ленточкой.

Розария посмотрела на ленточку, затем подняла глаза на Люмин. В её взгляде сверкнула искорка признательности и теплоты.

— Спасибо, Люмин. Эта ленточка будет для меня символом нашей дружбы. Я никогда не забуду всё, что мы пережили вместе, — Розария выбрала одну из лент у себя на ладони и в ответ повязала её на подвеску подруги. — Ты тоже стала для меня очень важным человеком, Люмин. Я всегда буду помнить эти дни, проведенные вместе. Эти воспоминания навсегда останутся со мной.

Они обнялись, понимая, что эти ленточки будут связывать их даже после окончания лагерной смены.

Розария заметила Дотторе, стоявшего неподалеку и, кивнув Люмин, направилась к нему и, чтобы привлечь его внимание, хлопнула по плечу. Дотторе был поражен внезапным шлепком и от этого посмотрел на нее, слегка удивленно. Он драматично потер плечо, преувеличивая степень боли.

— Мы еще не начали жить вместе, а ты уже бьешь меня! — саркастически произнес Дотторе. — Это домашнее насилие!

Розария закатила глаза, на ее губах заиграла легкая ухмылка. Она скрестила руки на груди, изображая раздражение.

— Может, тогда мне стоит передумать привязывать ленточку к твоему кулону, Дотторе? — Розария усмехнулась, слегка прищурив глаза.

Дотторе театрально прижал руку к груди, его глаза расширились в притворном ужасе.

— О нет, что угодно, но только не это! Если ты передумаешь, клянусь, мое сердце будет разбито вдребезги, — Дотторе притворно изобразил обиду, но не мог скрыть искорки веселья в своих глазах.

— Тогда заткнись и просто позволь мне обвязать эту ленточку вокруг твоего кулона, — Розария схватила подвеску Дотторе и притянула его самого ближе, а затем слегка прикусила его нижнюю губу.

Дотторе почувствовал, как дрожь пробежала у него по спине. Ее неожиданный укус заставил его вздрогнуть, дыхание слегка сбилось. Он посмотрел на нее сверху вниз, его взгляд потемнел от желания.

— Теперь ты отдаёшь приказы, да? Ну ладно, я позволю тебе такую наглость, но только потому, что это мне самому нравится, — он дразнил, но ничего не мог поделать с тем, как ускорилось биение его сердца. Он слегка приподнял подбородок, позволяя ей завязать ленту на его подвеске.

Её пальцы, мягкие и уверенные, ловко справлялись с ленточкой. Сердце Дотторе било быстрее, каждый удар отдавался эхом в груди, заполняя каждую клетку тела. Её глаза, глубокие и загадочные, словно звёзды в ночном небе, смотрели прямо в его душу.

— Если бы каждый миг с тобой мог длиться вечно, — прошептал он.

Розария слегка улыбнулась, и её улыбка была как рассвет, нежно пробуждающийся над дремлющим миром. Она закончила обвязывать ленточку вокруг верёвочки и отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой.

— Теперь ты всегда будешь помнить обо мне, — сказала она, коснувшись его щеки.

Дотторе почувствовал, как нежность её прикосновения проникает глубже, чем на простом, физическом уровне. Это было проникновение в самую суть его существа, в самое сердце его души.

— Я и так никогда не забуду тебя, — ответил он, поднимая руку, чтобы задержать её ладонь у своего лица, наслаждаясь каждым мигом этого касания.

Тишина окружала их, но это была не пустота, а насыщенная ожиданием и обещанием близость. Вся вселенная как будто стала всего лишь фоном для их сосредоточенности друг на друге.

Кэ Цин долго топталась на месте, не в силах найти в себе решимости подойти к Итэру. К нему подходили друзья и знакомые, которые один за другим повязывали ленточки на его подвеску. Кэ Цин казалось, что от ее ленты не будет смысла. Но только она захотела развернуться, чтобы отойти, как Итэр перевел на нее взгляд, и они встретились глазами.

— А… — растерялась Кэ Цин. — Итэр! Я знаю, что я допустила много ошибок за эту смену, я принесла много боли тебе и твоей сестре. Но ты мне дорог, правда дорог. Поэтому я бы хотела… Я бы хотела повязать к твоей подвеске ленточку, если можно…

Итэр внимательно смотрел на нее, его глаза были добры и теплы, несмотря на все переживания. Он кивнул, показывая, что готов выслушать ее. Кэ Цин дрожащими руками вытянула белую ленточку, которую она так долго прятала в кармане, и начала медленно подходить к нему.

— Спасибо, Итэр… — её голос неуверенно затихал, но она продолжала. — Я знаю, что не могу исправить прошлое, но надеюсь, что эта ленточка станет символом моего искреннего желания измениться в лучшую сторону.

Её руки дрожали, когда она протянула ленточку и аккуратно завязала её на подвеске Итэра. Тихий шелест ткани казался громким в этот момент. Итэр коснулся её руки, когда она заканчивала завязывать узелок. В его глазах было смирение и понимание.

— Спасибо, — прошептал он.

Кэ Цин поджала губы и кивнула. Она отступила назад и хотела было уйти, но вдруг Итэр схватил ее за руку и притянул к себе, обнимая. Она оказалась прижатой к его груди, так неожиданно и внезапно, что ахнула от удивления.

— Я прощаю тебя, Кэ Цин, — сказал Итэр. — Но я не хочу торопить события. Давай пока будем просто друзьями?

Кэ Цин подняла глаза на Итэра, её сердце билось так громко, что ей казалось, будто оно эхом отдается по всей площади. Его золотые глаза смотрели на неё с такой глубиной, что она на мгновение потеряла дар речи.

— Друзьями? — переспросила она, её голос был едва слышен.

Итэр кивнул, легкая улыбка тронула его губы.

— Да, друзьями. Нам нужно время, чтобы разобраться в себе, в наших чувствах. Я не хочу потерять тебя ни как товарища, ни как человека, который так много значит для меня.

Кэ Цин почувствовала, как слёзы подступили к её глазам, но она кивнула и обняла Итэра в ответ, чувствуя тепло его тела и силу, которая исходила от него. В пространстве вокруг них, казалось, застыла тишина, как будто весь мир ждал, когда они отпустят друг друга.

Постепенно Итэр ослабил объятия, и Кэ Цин сделала шаг назад, тяжело дыша. Ещё мгновение они смотрели друг на друга, словно понимая, что этот момент станет отправной точкой для каждого из них. Потом Итэр натянуто улыбнулся и положил руку ей на плечо.

— Не переживай, — тихо произнёс он. — Всё будет хорошо. Ты много для меня значишь, — продолжил он, устремляя свой глубокий взгляд прямо в её глаза. — И я не хочу терять тебя, что бы ни случилось.

— Я… я тоже не хочу тебя потерять, — прошептала Кэ Цин.

Они стояли в молчании, осознавая, что их отношения теперь изменились, но всё ещё оставались на перепутье. Время покажет, куда приведёт эта новая тропа, но в этот момент они были согласны на малое — просто общаться и при возможности быть рядом друг с другом.

Тем временем Люмин стояла в сторонке, а улыбка все не сходила с ее губ. Она на мгновение остановилась, размышляя, кому еще она могла бы повязать ленточку. С легкой, почти озорной улыбкой она начала оглядываться по сторонам, ее глаза осматривали окрестности в поисках нужного человека. Но этот человек появился сам перед ней, загораживая своей высокой фигурой весь обзор.

— Люмин, я бы хотел повязать ленточку на твой кулон, если ты позволишь, — с улыбкой сказал Тарталья, шагнув ближе.

— Конечно, — она откинула волосы назад, предоставляя полный доступ к своей подвеске.

Тарталья осторожно протянул руку и взялся за шнурок, его пальцы слегка коснулись ее кожи, и он аккуратно подтянул кулон ближе. Мягкими, почти благоговейными прикосновениями он начал завязывать ленту на подвеске, их взгляды пересекались во время работы. В этом жесте чувствовалась интимность, молчаливое обещание, переданное простым завязыванием ленточки.

— Я повязал эту ленту на твою подвеску как символ моей привязанности к тебе. Это небольшой жест, но он имеет большое значение для меня. Эта лента олицетворяет мои чувства к тебе, Люмин.

— Почему бы тебе просто не сказать это прямо? — спросила Люмин, хитро прищурившись.

Тарталья издал тихий смешок, поняв, что Люмин дразнит его. Он протянул руку, нежно заправляя прядь ее волос за ухо, его пальцы на короткое мгновение задержались на ее щеке.

— Ты всё усложняешь для меня? Но ладно, я скажу это, — он сделал паузу, его пристальный взгляд впился в неё. — Я люблю тебя, Люмин. Больше, чем я думал. Ты — свет, что озаряет мои дни, та, кто заставляет мое сердце биться чаще от одной улыбки…

— Я тоже люблю тебя, Тарталья, — прошептала она и встала на цыпочки, чтобы нежно коснуться его губ своими.

Он обнял её крепче, словно боялся, что этот момент может ускользнуть. Тепло её тела и сладость её дыхания опьяняли его, погружая в ураган чувств, которые он так долго скрывал.

— Мы найдем способ быть вместе, несмотря ни на что, и никакое расстояние нам не помешает, — прошептал он, прерывая поцелуй.

Её глаза наполнились слезами, но она лишь крепче прижалась к нему, будто желая сохранить эту близость навсегда. Она знала, что их путь не будет легким, но в этот момент она была уверена, что стоит бороться за своё счастье.

Они стояли так долго, наслаждаясь тишиной и чувством единства. Мир за пределами их объятий казался чуждым и нереальным. В этот миг существовали только они — два сердца, нашедшие друг друга в этом замечательном летнем лагере.

— Никогда не отпускай меня, Тарталья, — тихо прошептала она, прильнув к его груди.

Он осторожно провёл рукой по её волосам, его сердце переполнялось нежностью и решимостью.

— Никогда, — уверенно ответил он, — что бы ни случилось, мы всегда будем вместе. Я обещаю…

Эти слова развеяли все сомнения, которые терзали Люмин. Как можно сомневаться, когда человек говорит такие слова, глядя в глаза с такой теплотой? Неважно, какое расстояние их будет разделять, для любви не существует никаких преград, и если они действительно дороги друг другу, то ничто не сможет их разлучить…

* * *

Поезд неумолимо вёз их обратно домой. Лагерь остался позади. Люмин не оглядывалась, зная, что если обернется, то на глаза непременно навернутся слёзы. Время в поезде прошло замечательно. Они шутили, играли в настольные игры и просто сидели в тишине, наслаждаясь дружеской компанией. Но и поезд доехал до точки прибытия, и пришло время настоящего прощания.

Вокзал был наполнен шумом и суетой, которая резко контрастировала с умиротворённой атмосферой купе, где только что находилась Люмин с друзьями. Они медленно сошли на платформу, тянулись последние минуты вместе, прежде чем каждый отправится по своим домам.

— Ну, вот и всё, — тихо произнесла Люмин, нарушив тишину.

— Да, всё хорошее когда-нибудь заканчивается, — согласилась с ней Розария.

Люмин крепко обняла каждого из друзей, стараясь сохранить в памяти тепло этих моментов. Её сердце сжималось от тяжести грусти, но одновременно было заполнено счастливыми воспоминаниями. Те дни, проведенные в лагере, навсегда останутся светлым пятном в её жизни.

— Мы обязательно встретимся снова, — сказала она, глядя каждому в глаза, но дольше всего она смотрела на Тарталью.

Друзья кивнули в ответ и согласились, что это не последнее прощание. Расставаясь, они уже строили планы на следующие встречи.

— Розария! — послышался женский голос издалека.

— За мной приехали, — пояснила Розария и, напоследок обняв Люмин, Тарталью и Дотторе, побежала к женщине, которая ее окликнула.

Вскоре ушёл и Дотторе, за которым приехал дядя. Он крепко пожал руку Тартальи и обнял Люмин. И вот, они остались вдвоём. Тарталья и Люмин. Они стояли напротив и не находили слов. На этом вокзале все началось, с того самого момента, когда Люмин уронила свой чемодан на его ногу. Но что сказать сейчас, когда они вынуждены разойтись в разные стороны и надеяться на новую встречу?

Тарталья взял на себя инициативу первым. Без слов он притянул к себе Люмин и поцеловал. В этот момент мир вокруг них как-будто исчез. Только два сердца, сплетающиеся воедино, только две души, которые понимают друг друга без слов.

Поцелуй был мягким и трепетным, словно прощание, но с надеждой на будущее. Тепло его губ словно передавало ей всю гамму его чувств — нежность, боль, стремление, веру. Люмин сомкнула глаза, позволив себе раствориться в этом мгновении, будто боялась, что любое движение разрушит эту магию. Когда они наконец отстранились, её дыхание было сбивчивым, а на глазах блестели слёзы.

Она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Тарталья нежно улыбнулся и медленно погладил её по щеке, стирая слезинку.

— Мы обязательно встретимся снова, прошептал он, его голос был наполнен уверенностью. — Я обещаю.

Люмин кивнула, все еще не в силах говорить. Прощание было неизбежным, но теперь, благодаря этому поцелую, оно было насыщено надеждой. Они сделали последний шаг друг от друга, и каждый пошёл своей дорогой, порой оборачиваясь напоследок. Вокзал снова погрузился в суету и шум, но для них он навсегда останется местом, где началась их история любви.

Прощания — это всегда непросто, но они являются частью жизни. Люмин ещё раз оглянулась, но на этот раз будущее её не пугало. Жизнь продолжалась, и впереди ждали новые приключения и новые встречи. С улыбкой на лице и теплом в сердце, она шагнула к выходу вокзала, где её уже ожидали родители.

Родители сразу же начали расспрашивать о впечатлениях от пребывания в летнем лагере, но Люмин лишь отмахивалась короткими ответами, пока Итэр с удовольствием делился своими эмоциями от поездки.

Люмин села на заднее сиденье машины и вставила в уши наушники. В них играла песня «Батареи» от группы Нервы, та самая, что исполнил для нее Тарталья на гитаре у костра. Воспоминания нахлынули на нее, наполняя ее теплым светом. Ночь у костра, Тарталья напротив неё, его голос, обволакивающий мелодию… Она ясно помнила, как его пальцы касались струн, создавая неповторимый ритм, и как в тот момент все заботы исчезли.

Люмин вздохнула, глубоко погрузившись в воспоминания. Она знала, что те дни в лагере навсегда останутся в ее сердце сокровищницей бесценных мгновений. Машина продолжала свой путь, неся её обратно в привычную жизнь, но она была готова к новому этапу, зная, что впереди её ждут ещё множество удивительных открытий и тёплых воспоминаний…

Примечания:

Я лишь бета, но хочу добавить от себя, как от читателя, что было бы чувственней, если бы Люмин и Розария обращались друг к другу не по имени, а "подруга" и т.п.

От автора:

Вот и закончилось наше летнее приключение. Кто-то будет грустить, кто-то выдохнет с облегчением, ведь работа над этим фанфиком заставила притормозить процесс написания других моих произведений. У меня двоякое ощущение. С одной стороны, мне грустно, потому что конец этого фанфика означает конец лета, которое мы все так любим из-за каникул и отпуска, с другой стороны, я тоже, как и некоторые читатели, испытываю некоторое облегчение, ибо мне тоже уже несколько раз хотелось переключиться на другие свои работы, но меня останавливали дни августа, неумолимо сменяющие друг друга с такой скоростью, что мне казалось, что я просто не успею дописать эту работу до конца месяца. Но я смогла. За это я должна благодарить своих помощников. Мои замечательные беты проверяли мой текст и исправляли все мои кривые предложения и глупые ошибки, спасибо им за это огромное! Пока они проверяли, я уже могла размышлять над следующей главой, не тратя время на вычитку текста, это много значит для меня и этого фанфика. Просто лучшие❤

Также хочу поблагодарить читателей за поддержку. Вы каждую главу оставляли отзывы, несмотря на то, что я не особо активно отвечала на них, но каждый из ваших комментариев я читала с теплотой в сердце и благодарностью.

Но теперь пора сказать «пока» летнему лагерю, как и наши герои, и двигаться дальше.