Неправильно... или - 7? Мир, дружба, мутанты. (джен)

«Мда, вот же ж полковник… Ему, судя по всему, надо, чтобы я, как в этой их старой армии, не дело сделал, а заебался…» — эта и более нелицеприятные мысли крутились в голове Ульмана, когда он исподтишка рассматривал спящую аномалию.

Нет, так-то против Рин он ничего не имел. Кроме того, он был ей до одурения благодарен за то, что она спасла Пашу в депо, но… Но черт, почему нельзя было ограничиться сооружением алтаря и молитвой в ее честь три раза в день?! На черта ему в отряде ЭТО?

То, что девушка — хрен с ним. Конечно, Данила и ему подобные бы высказались по этой теме, но Ульману на половой вопрос всегда было плевать: тварей тоннельных мочить может — и ладно. Та же Анна не просто так называлась лучшим снайпером в Ордене. Проблема снаряжения тоже вполне решаема, хотя, следя за состоянием серого свитера, потертых на вид джинс и высоких шнурованых ботинок, которое не менялось на протяжении их приключений и злоключений (разве что пятна новые появлялись) Ульман сделал логичный вывод: новые шмотки и обувь его пополнению понадобятся нескоро и вряд ли понадобятся вообще, поскольку База отлично оценила возможности и потребности своих сотрудников, изготовив для них барахло, которое хрен порвешь. Может, нанотехнологии какие-то или эта… магия. Черт их знает. Стрелять Рин наверняка умела, поскольку презент от полковника взяла со знанием дела, а не принялась таращиться на него, как пещерный человек на костер. В чем же была проблема?

Да в том, что он помнил, как она реагировала на них с Павлом всего лишь несколько дней назад. Видел и то, что Мельник, вербуя эту чертову аномалию с непомерным гонором, едва-едва смог сгладить конфликт. Ну, до поры до времени этого хватит, а что дальше? Сомневался Ульман в том, что эта девочка вот так вдруг возьмет и начнет ему подчиняться. А вопрос дисциплины для Ордена был чрезвычайно важным, особенно когда речь шла о нахождении в опасности. Нет, Мельнику Рин подчинялась, а вот как ему-то с ней теперь быть?

Вздохнув и посетовав на то, что полковник переоценил его лидерские способности, Ульман снова вгляделся в лицо спящей аномалии.

Девочка, как девочка. Когда спит — вообще милое создание, поскольку рот закрывает.

— Ох, товарищ главный командир, удружили вы мне, нечего сказать.

Головой еще он за нее видите ли, отвечать должен! Да эта паранормальная голова на свою жопу находит приключения, как справедливо заметил все тот же Мельник, буквально через три шага от палатки. То она на станции Рейха гуляет, как у себя дома, шинкуя в капусту встречных-поперечных, то у того же Рейха танк угоняет, еще и Павла на это подбивает, то они в депо забираются непонятно как и на упырей там нарываются…

— Бля-а-а, — раздалось сонное бормотание, после чего сонная девчонка попыталась выбраться из мешка. Верней, она встала, но вместе с мешком, а поскольку к мешку не привыкла, то вместе с этим самым мешком растянулась на полу поперек спящих Мельника и Хантера. На полминуты в их спальном углу стало заметно веселей, поскольку явно не спящий полковник все же высказался о том, что думает о падении на себя довольно крупной тушки весом килограмм эдак шестьдесят. Хантер хотел двинуть локтем Рин, но спросонья попал Мельнику по ребрам. Пока два старых друга тихим шепотом выясняли отношения, виновница торжества все-таки собрала свои кости в кучу, выбралась из мешка и… сделав несколько шагов, впечаталась лбом в дверной косяк!

На шум заглянул посмотреть, что происходит, Степан, до этого предпочитающий сидеть и курить за пределами командного центра. Вполне закономерно, что только-только вставшая на ноги аномалия сделала два шага и впечаталась в Степана. Разные весовые категории привели к тому, что она снова шлепнулась задницей на пол, при этом издав уже знакомое «бля».

— Спасибо, — широко зевнула она, когда Степан протянул руку вперед и вниз, взял «тело» за шиворот и одной рукой поставил на ноги. После чего снова зевнула и вышла за пределы зала.

— Эй, а ну постой. Куда это ты собралась? — вскочив со своего места, Ульман догнал девушку и замер напротив нее, скрестив руки на груди. Если она решит сбежать, то это будет номер. Нет, это будет вполне закономерно, но отвечать за это придется Ульману. Как-то неприятно обстоятельства складываются…

— Мне что, теперь пописать у тебя отпрашиваться? — с привычной своей прямолинейностью принялась выяснять отношения аномалия. При этом она все-таки проснулась окончательно, что Ульмана порадовало: по крайней мере, меньше шанс, что она убьется обо что-нибудь или об кого-нибудь. Вообще, как может ловкое в бою существо, которое никто толком оцарапать не может, быть настолько неуклюжим в повседневной жизни? Вопрос этот сталкер задавать не стал, лишь махнул рукой, мол, иди куда шла. Где-то в отдалении раздался стук падающих на непробиваемую альтернаторскую голову ведер и швабр. Похоже, что кто-то перепутал кабинку уборной с находящимся рядом чуланом. Вздохнув и закатив глаза, боец достал из кармана сигареты и привычно затянулся, присаживаясь прямо на пол боком к перилам. Посмотрел на зевающего Степана и поняв, что самому спать не хочется от слова «совсем», предложил тому либо составить компанию, либо идти отсыпаться. Степан выбрал второе.

Обернувшись в очередной раз, чтобы проверить, все ли тихо, Ульман вздрогнул. Аномалия стояла совсем рядом, глядя вниз каким-то отсутствующим взглядом. Черт, да как она так тихо ходит-то, а? И ведь только что была на редкость громкой и неуклюжей…

— Красиво, да? — начал он разговор. Ну а что, не стоять же молча, исподтишка разглядывая друг друга.

— Красиво.

— Будешь? — Ульман протянул вперед открытую пачку. Конечно, учить маленьких курить нехорошо, но конкретной эта «маленькая», похоже, может без вреда для себя жрать куда более опасную отраву, чем всего-то легкий сигаретный дымок.

— Давай, — Рин с готовностью взяла из пачки сигарету, после чего достала из кармана зажигалку и, затянувшись, села рядом, выдыхая в сторону едкий дым. После этого похлопала себя по карманам, достала блокнот и ручку, после чего принялась что-то рисовать на одной из первых страниц.

— Что это? — больше для поддержания беседы спросил Ульман, заглядывая ей через плечо.

— Символы, — Рин протянула ему блокнот, давая возможность посмотреть, что было нарисовано на других страницах.

— И это-то я понял. Вот только вопрос — что это за символы и зачем ты их рисуешь?

— Некоторые я знаю, другие — нет, о природе третьих могу лишь догадываться. Но самое дерьмовое, что тут вокруг их очень много. Некоторые аномалии… Ну, так скажем, что-то само по себе появилось, что-то спровоцировал импульс блуждающей души, а что-то — вот эти символы исказили. К счастью, я немного шарю во всей этой ритуалистике. Не достаточно хорошо, как следовало бы, конечно, но…

— Так, а это что?

— План бункера. И схемы на нем, где какие символы есть. Скажи, тебя не удивило, что сюда не забрел какой-нибудь призрак, да и монстры не пробрались?

— Ну, за гермоворота они не проберутся, да и… — Ульман осекся. Потому что вспомнил кордон, через который им пришлось пробиваться на пути сюда. Там ведь тоже кругом были гермоворота! Да и станции защищаются ими, вот только периодически мутанты все равно прорываются внутрь поселений, прокапывая тоннели в стенах и потолке. — Здесь была защита.

— Именно. Верней сказать — здесь до сих пор есть защита. В принципе, ее не так сложно обновить. Надо лишь убрать некоторые символы, чтобы она работала без сбоев.

— Я думал, что ты скажешь — дорисовать.

— Э, нет… — девушка махнула рукой, стряхнула пепел с сигареты вниз, затянулась и принялась пояснять. — Вот тут явно тот, кто собирал эту защиту, думал, что чем больше, тем лучше. А нихрена. Вот прикинь, если ты ставишь, допустим, кордон из пяти человек, при этом спереди у тебя трое с автоматом, позади — огнеметчик, за их спинами — снайпер, это будет полноценно работать?

— Нет, мать, вот снайпера бы любой поставил наверх, а огнеметчика вывел вперед, поскольку огнемет — это штука горячая, ну да ты это не хуже меня знаешь.

— Вот с защитной всякой магией такая же херь. Кроме того, в этом мире крутятся совсем другие типы энергии, так что половина того, что есть в этом блокноте, просто не будет работать. Или, что хуже — будет работать не так, как надо. А здесь и так эффект наложения на кучу всякого дерьма срабатывает. Сам посуди: сетка, удерживающая души — раз. И при этом не пускающая новые, то бишь новые виды энергии, а это швах: все равно, что комната без вентиляционных шахт и с наглухо заколоченными окнами — два. Три — куча всяких телепатов, телекинов и прочей нечисти, а мы тоже, знаешь ли, влияем на энергетический баланс и не всегда в лучшую сторону. Четыре — блуждающие души, которые весело слились в одну и до сих пор, блять, где-то рядом. Пять — куча призраков. Шесть — куча непонятных тварей, часть из которых имеет-таки телепатические способности разного плана. Семь — на закуску еще и символы. С ними тоже все не так просто. По сути, мощность символа зависит от мощности души человека, этот символ нарисовавшей. То есть, если допустим, нарисует один символ обычный человек, а рядом другой — иной символ, то работать будет тот, что сильней. А вот второй может либо дать фон, либо нейтрализоваться.

— Так, чудесно. И что мне, бедному-несчастному обычному человеку без всякой паранормальщины делать, если я вижу, например, вот эту вот явно не внушающую доверия херню с щупальцами.

— Боюсь, что в этом случае ты не успеешь сделать ровным счетом ничего. Зато твой труп сослужит хорошую службу другим, ведь глядя на него кто-то да передумает идти дальше в том же направлении, — аномалия рассмеялась. И от этого смеха, словно неживого, Ульмана пробрала дрожь. — Я не хотела тебя пугать. Если вдруг увижу такие символы, то обязательно их сотру, — тихо произнесла она, вставая на ноги.

— Я не испугался, — отозвался Ульман. Это было… неправдой. Верней, правдой лишь отчасти. По сути, любой обитатель Метро боялся вещей, против которых не мог бороться. С монстрами понятно: успевай менять рожки, следи за запасом патронов, бери с собой надежных напарников и не теряй головы во время боя — и будет тебе счастье. С врагами людьми такая же история. Радиация и отрава в воздухе представляли естественную опасность, о которой знал каждый, и для того, чтобы серьезно от них пострадать, надо было быть идиотом, лезущим наверх без защиты. А вот как бороться с тем, что одолеть невозможно?

— Мне надо будет попасть на Чертановскую, — тихо произнесла Рин. — Раз уж так получилось, что одну меня не отпускают, то кому-то придется мне составить компанию. Будь осторожен, Ульман — то, что там водится, может оказаться очень опасным врагом.

— Так, аномалия, я сейчас не понял, — Ульман вскочил на ноги. — Ты что, мне сейчас угрожаешь? Запугать пытаешься?

— Скорей, предупреждаю. Не пойми меня неправильно, но ты один из тех немногих людей, на чью смерть мне будет не плевать, — Рин повернулась к нему, уставившись долгим взглядом серых глаз. Исподлобья, словно ждала от него удара или злого слова. Протянув руку вперед и заметив, как нахмурилась девушка, Ульман осторожно потрепал ее по светлой макушке, вызвав странное шмыганье носом. Как пить дать дикая зверушка, впервые встретившаяся с человеком, который ее собирается приручить.

— Я не зверушка, — зло отозвалась та. — И тем более, не ручная.

— Но, согласись, чем-то ситуация напоминает. Ах ты черт! — Ульман поспешно одернул руку, пряча ее в карман. Как он мог об этом забыть? О том, что аномалия легко считает при прикосновении всю подноготную… надо вот ему было давать ей копаться у себя в мозгах? Теперь знает если не о всем, то о многом, а ему с ней еще работать… Мда, коряво как-то получилось.

— Если ты меня не обидишь, то и я тебя не трону. Может быть, даже помогу, если захочу. Но если ты отдашь мне приказ, который я не могу выполнить в силу собственных моральных установок — выполнять его я не буду.

— Это какой же? — сложив руки на груди, Ульман.

— Приказ выстрелить в гражданского. Приказ идти в место, где меня не ждет ничего, кроме смерти. Приказ, который заставит меня пойти против моей организации.

— Ну ты, мать, загнула. По-твоему, я могу приказать тебе убить какого-нибудь гражданского?

— Ты можешь одобрять убийство безоружного человека, который не раз спасал твою жизнь. Человека, который оступился в прошлом, но который в итоге не желал и не смог причинить зла тебе, — зло прищурилась Рин. — Хороший человек… ты не хороший человек. Я не могу тебе доверять.

— Вот, значит, как. Ну и какого черта ты тогда со мной разговариваешь, если я ах какой плохой человек?

— Я не говорила, что ты плохой, — тихий голос прервался странным, звенящим смехом. — А почему разговариваю… Ну, не знаю. Это твой сон. Наверное, ты хочешь, чтобы я с тобой разговаривала, вот мы и разговариваем.

— Какой еще со…

— Ульман! Хорошо дрыхнуть, труба зовет! — раздался над головой голос Степана. А потом кто-то силой тряхнул его за плечо. Открыв глаза, Ульман принялся озираться по сторонам. Рин сопела в Степином спальнике аж в трех метрах от него.

— Что за черт? — тихо себе под нос выдохнул боец.

— Рин, подъем, — кто-то тормошил девушку. А, не кто-то, Степан. За что и был послан по известному всему человечеству маршруту.

— Неправильно вы ее будите, — вздохнул Хантер. — Вы ее трусите, а надо ледяной водой поливать.

— Ага, только где я тебе ее возьму. Ульман, иди ты тряхни, может, сработает?

Сделав несколько шагов вперед, Ульман наклонился над девушкой и отработанным движением вытащил ее из спальника, поднимай одной рукой за ноги в воздух. А малявка-то какая!

В нос ударил запах собственных сигарет. Терпких, горьких… Рин не курит. Степан тоже, то есть списать на «провоняла спальником» невозможно.

— Доброе утро, теперь можешь поставить, — вздохнула девушка. — А еще лучше — положить, где взял, укутать одеяльцем, чмокнуть в лобик и пожелать спокойной ночи. Чего ты так на меня смотришь, что-то не так?

«Не говори ничего!» — шепнул внутренний голос. И, сам не зная почему, Ульман его послушался, за что потом поблагодарил свою интуицию.

— Мелкая ты слишком для спартанца. Ветром не сносит, или будем всем отрядом кирпичи тебе в рюкзак подкладывать?

— Ничего я не мелкая, во мне шестьдесят пять кило веса! Между прочим, Аня на десять кило меня меньше, но ты ее не задираешь! — принялась огрызаться Рин.

— Ну, так то Аня, а то ты, — фыркнул Ульман, разжимая руку. И ничуть не удивляясь, что аномалия успела перевернуться в воздухе и приземлиться на корточки.

— Ладно, так чем займемся? — уточнила она у остальных.

— Ты — на Чертановскую или куда ты там хотела. Народ твой справляется, но просит нас всех убраться из бункера на пару дней, чтобы они тут остатки биомассы сгребли без вреда для примитивных органиков, — последней фразой Мельник наверняка процитировал Михаила. Ульман, берешь Степана и эту мелочь, ведешь на Севастопольскую, ну а дальше сами разберетесь. А мы с Борисом идем в Полис. Надо собирать наших и объявлять о перебазировании.

— Окей.

— Не окей, а так точно, — поддел ее Ульман.

— Окей, так точно, — выдала она, глядя на него с ехидной улыбкой.

— Напоминает тебя. В молодости, — фыркнул на ухо Ульману Степан.

— А я все слышу.

— А ты собираться планируешь? — хмыкнул Хантер, проверяющий ремни своего снаряжения.

— Так я же уже!

Ох и хлебнут они с ней! И зачем от полковника такой подарочек привалил?

Ехали обратно они на монорельсе, остановившемся в туннеле между Полисом и Полянкой. По-честному, он на эту станцию в жизни бы не сунулся, поскольку жуткие слухи про нее ходили. Вроде и никто не умер там, но вот странных вещей видели предостаточно. Некоторые из военных предполагали, что причиной галлюцинаций служит какой-то газ. Чудаки вроде Хана несли чушь про станцию судьбы… Кхм, а такую ли чушь? Вроде не так долго они со всякой паранормальщиной якшаются, но то, что они успели узнать за это время… Так скажем, после такого и в станцию Судьбы поверишь… В «Невидимых Наблюдателей» вон тоже никто не верил, а что оказалось в итоге? Что есть бункер, который буквально каких-то полтора десятилетия назад был вполне обитаем и что да — таки велись наблюдения за жителями Метро. В паранормальщину, опять же, сколько народ не верил, и вот — прямо ему в отряд забросили девчонку, которая бегает по стенам и потолку, прыгает на три метра в высоту и швыряется шаровыми молниями с неподдельным энтузиазмом и явным профессионализмом. И по ее рассказам таких, как она на этой ее «Базе» — дохрена и больше. И при этом, со слов той же Рин, телекинез — это так, обыденное дело. То есть, в их мире процентов девяносто народу двигает предметы силой воли, а также выкидывает фокусы похлеще.

Хантер, опять же… Вроде жили рядом и жили. Нет, что-то в нем такое, конечно, есть: быстрый, ловкий, сильный… Но узнать о том, что он тоже с этой их Базы и тоже паранормал, да еще и непростой, а конкретно так читающий мысли индивида на любом расстоянии и просчитывающий действия этого самого индивида на кучу шагов вперед… Короче, мозгочтец-аналитик, или как-то так. Это стало тем еще сюрпризом.

— Ладно, мужики, до встречи, — едва монорельс остановился, как Мельник с прихрамывающим Борисом скрылись в одном из служебных проходов. По второму проходу, надо полагать, придется идти Ульману, Степе и этой аномалии.

Переглянувшись друг с другом и посмотрев на девушку, которая, прищурившись, прислушивалась к чему-то впереди, сталкеры сделали несколько шагов вперед.

— Слышно что-то? — спросил Ульман. Кстати, без издевки. Черт знает, почему, но слух у этой девчонки был намного лучше, чем у них. Так что, используя принцип «умный в гору не пойдет, умный гору обойдет», и при этом заменяя понятие «гора», на, к примеру, «орда мутантов», можно нехило сэкономить и время, и патроны.

— Нет. Удивительно.

— Что именно? То, что ничего не слышно — это ведь хорошо.

— Нет, — просто ответила она, после чего первой пошла в сторону странной станции.

— А если подробней.

— Крыс нет. Старых проводов нет. Сквозняков нет. Шума капающей с потолка воды нет. Это не хорошо. Но и не плохо. Удивительно. А что?

— Ничего. Но ты скажи, если твое «удивительно» вдруг соберется нас сожрать.

— Нет. Оно не тронет. Никто ведь не погиб, верно?

— Не нравится мне это, — тихо пробормотал Степан, когда ржавые ворота открылись перед ними.

— Это ведь ты? — в горле пересохло, но для того, чтобы снять с пояса фляжку с водой, придется на время опустить ствол оружия, а этого делать очень не хотелось.

— Нет, — тихо ответила Рин, после чего первой пошла в сторону пустого перрона.

Мужчины присоединились к ней. В голове Ульмана все это время крутился только один вопрос, верней, два: какого черта они сюда приперлись и что здесь собирается найти эта странная девица.

— Здесь, на Полянке, живет одна из сущностей. Уровнем, правда, повыше, чем аномалии в тоннелях и те человекоподобные по характеру ребята, что в нашей организации работают. Такая сущность судила меня в прошлой жизни. Выглядело все как-то жутковато: объявляют, что я приговариваюсь к суду истины, потом в зал вносят эдакую сферу на подставочке, меня заставляют положить руку на эту самую сферу, а потом кто-то шебуршит по моей памяти, как у себя дома. Основная особенность этих существ заключается в том, что они, хоть и помогают людям, но делают это очень своеобразно. То загадку загадают, то видение покажут… Короче говоря — всегда сообщают информацию иносказательно, с использованием метафор, аллегорий и прочей дребедени, которую без поллитры не разберешь. Впрочем, этим все сущности грешат. Вот, тоннельная одна сущность воздуха мне сказала: буйство стихии начинается, когда меч попадает в руки убийцы. В итоге не могу теперь понять, что имелось в виду: какое-то необозримое будущее, или вся та эпопея с бункером и янхарами, которая, слава богу, завершена.

— Там, вроде, мечей не было, — начал Ульман и тут же прикусил язык. Вспомнил, что та телепатическая дрянь, под влияние которой на каких-то несколько минут попал Мельник, заставила его атаковать Рин именно мечом, причем — ее же собственным мечом. Учитывая, что убийцей можно назвать любого рейнджера, ведь всем им уже приходилось убивать и людей, и животных…

— Под «мечом» могла иметься какая-нибудь абсолютно другая вещь. Например, ритуал, который провел Ризенхельц, называется в некоторых мирах «меч возмездия». Вы атакуете врагов, но при этом как бы приносите их в жертву, за счет выделенной энергии совершая довольно мощные вещи. Вон, телепат-недоучка разрыв открыл. А учитывая сетку на вашем мире, сделать это было бы… Проблематично. Ну а буйство стихий — это все то, что сейчас начнется на поверхности. Ну, весна после двадцатилетней зимы — это будет не только зрелищно, но еще и в чем-то дерьмово, сам понимаешь…

— Мда. Мать, а есть какой-то способ толковать эти все предсказания так, чтобы в итоге был только один точный вариант.

— Увы, — Рин развела руками. После чего уставилась вперед. — Видите? Этого ведь раньше не было, мы бы увидели издалека…

Глянув вперед, Ульман пару раз моргнул. Потом протер глаза и снова моргнул. Но письменный стол не исчезал.

— Ну, прямо рояль в кустах. Только у нас не рояль, а стол и на перроне, — хмыкнула девушка, после чего направилась прямо к данном предмету мебели.

Столешница была абсолютно пустой, но едва Рин приблизилась, как открылись оба ящика справа и слева.

— Кхм… Ладно, поговорить со мной явно не хотят. Но, похоже, хотят что-то передать, — Рин протянула руку и достала из левого ящика небольшую книгу в мягком переплете с выцветшей обложкой и ключ на цепочке. Во втором ящике обнаружился странный предмет, чем-то напоминающий очки. При его виде Ульман озадаченно хмыкнул, а в глазах Рин мелькнуло замешательство пополам с узнаванием.

— Да ладно… А это тут откуда?

Ответа на ее вопрос не было. Едва последний предмет оказался у нее в руках, стол исчез, словно его и не было. А на них всех обрушились звуки. Рин была права — до этого на Полянке было совсем тихо. А сейчас где-то далеко капала с потолка вода, а в углах то и дело шумели крысы. Судя по всему, девушка слышала что-то еще, поскольку теперь спектр звуков был признан ею соответствующим нормальному.

— А вы… Видели то же, что и я? — уточнила она у Степана и Ульмана.

— Стол. Внутри — очки, книга и ключ. Кстати, может расскажешь, что это такое?

— А может, посмотрим все вместе, но на привале? — предложила девушка. Судя по всему, ей самой было любопытно, вот только заброшенная станция — явно неподходящее место для удовлетворения собственного любопытства.

— Можно и так, — снова отозвался Ульман, после чего они пошли по туннелям в сторону Севастопольской. Удивительно, но в этот раз РЕАЛЬНО не было никаких больше встреч ни с мутантами, ни с паранормальными тварями. Один раз им встретились караванщики, но понятное дело, что никаких проблем они двум вооруженным рейнджерам доставлять не захотели. Хотя, если бы Рин шла по туннелям одна, то сто процентов прицепились бы к ней. Сейчас же они только проводили ее красноречивыми взглядами, в которых явно читалось желание продолжить знакомство. Украдкой Ульман показал им ствол, из-за чего мужики тут же потупились и пропустили троицу вперед.

А вот нечего тут таращиться! Аномалия, конечно, девочка странная, с приветом, прибабахом, и закидонами, но она теперь своя, а своих в обиду не дают, даже если в обычное время их хочется самому убить прикладом и сказать, что так и было.

Идти пришлось в общей сложности несколько часов. Постовые на станциях легко пропускали спартанцев без каких-либо проблем. Дергающаяся поначалу Рин, кажется, немного успокоилась. Словно стала доверять им чуть больше после этого перехода.

«Черт, вот почему девчонку обидели какие-то уроды, а разгребать это должен я?»

Путь по череде туннелей и коридоров с однообразными пейзажами прошел абсолютно спокойно. И в полной тишине, что было необычно. Раньше Аномалия была более разговорчивой. Или это потому, что рядом был полковник и Артем, а Ульмана и Степана она не особо жаловала?

На Севастопольской пришлось сначала познакомиться с начальником станции и представить ему девушку. Надо сказать, что та вела себя слишком прилично для себя. Раньше Ульман думал, что она при знакомстве обязательно отчебучит или скажет что-нибудь эдакое… С ним вон вообще чуть не подралась при встрече. Хотя там и ситуация была… другая.

К Чертановской их тоже пропустили без проблем. Правда, пальцами у виском покрутили, но препятствий чинить не посмели. Дескать, раз вам командование приказало — действуйте.

— Хоть девчонку бы пожалели… Молоденькая совсем, — вздохнул вслед кто-то из дозорных. Это было даже обидно, если честно. Между прочим, у них с мелкой разница не такая уж и большая, около десятилетия. И, между прочим, умирать всем обидно. И больно. Но всякую мелочевку всегда жалеют лишь по факту ее мелочности, при этом даже упуская из виду тот факт, что на Чертановскую им переться, между прочим, потому, что туда хочет пойти эта малявка!

— Стойте, — тихо произнесла Рин, когда блокпост скрылся из виду. Ульман и Степан послушно замерли так же, как и Рин, вглядываясь вперед. — Видите?

Что-то было… не так. Только после пяти минут напряжения зрения в попытке уловить какие-то изменения впереди, боец понял, в чем дело: стены тоннеля были, в придачу ко мху, покрыты тонкой золотистой… как паутиной, но все-таки не ею.

— И что это?

— Не прикасайтесь. И старайтесь не наступать лишний раз. Лучше идти по рельсам, — Рин первой вскочила на одну из рельс и пошла по ней.

— А нас там током не ебанет от рельсы-то? — уточнил Ульман.

— Я могу снять напряжение на нужном участке.

— Хотелось бы в это верить, — со вздохом Ульман встал на рельсу позади девчонки и, стараясь удерживать равновесие и теплыми, но матерными словами поминая тренировки, пошел следом за девушкой.

— Ты мне не доверяешь? — чуть хмыкнула Рин.

— Подруга, да ты сама мне не шибко-то, на что тогда рассчитываешь с моей стороны? — фыркнул Ульман. Степан молча шел за ними.

— Я… Научусь верить, — тихо произнесла девочка. — По крайней мере, попытаюсь, — это она сказала еще тише.

— Хотелось бы в это верить, — добродушно усмехнулся спартанец. После чего задал наконец-то интересующий вопрос: — Так что мы в итоге ловим?

— Существо с телепатическими навыками сродни моим собственным. Оно невидимо человеческому глазу, подчиняет себе мутантов при необходимости, питается человечинкой, причем как физическими телами, так и эмоциями. То есть, оно с удовольствием нас сожрет, но с куда большим удовольствием сначала напугает, а потом сожрет. Уничтожается при помощи столкновения энергетических полей, что я и планирую устроить.

— Так, если оно подчиняет себе мутантов, то почему на нас до сих пор не напали мутанты.

— Оно чувствует сильного врага и не хочет распыляться на мелочи. Всегда так. На обычных людей можно монстров натравить, так они испугаются, произойдет выброс энергии, что станет дополнительной подпиткой для существа, а с таких, как я, станется защитный экран поставить и на себя, и на других, чтобы утечки не было. Так что они против нас обычно сразу в драку броса…

Прежде, чем Рин договорила, что-то резко рвануло ее вперед, перед этим расшвыряв в сторону спартанцев, как кегли. Упав спиной в золотистую паутину, Ульман тут же вскочил на ноги, хватая наизготовку автомат и на полную мощность активируя винтовочный фонарь, освещая картину впереди.

Утащили ее недалеко — всего лишь в пяти метрах впереди с огромной скоростью бросались друг на друга, отталкиваясь от стен и потолка туннеля, девушка и странное существо, чем-то напомнившее Ульману библиотекарей. Тварь прыткая. Настолько прыткая, что у Рин, кажется, не получалось устроить это ее «столкновение энергии» или как там она это называла.

— Тебе помочь, аномалия? — проорал Степан, давая очередь твари в голову. Та с рыком повернулась к ним. В момент, когда Ульман встретился с ним взглядом, произошло что-то странное: перед глазами повисла странная серая дымка, мешающая рассмотреть морду противника.

В тот же самый момент Рин, вывернувшись из хватки чудовища, взмыла под потолок коридора и уже оттуда обрушила на тварь ударную волну. Визг существа перед тем, как оно превратилось в мокрое пятно, едва не разорвал Ульману барабанные перепонки.

— Ну вот, даже до Чертановской пилить не пришлось, — улыбнулась им Рин, поправляя правый хвостик и с улыбкой глядя на то, как со стен туннеля исчезает паутина.

За ее спиной раздался надсадный вой.

— Валим! — скомандовал Ульман.

— Да не, там же куча разных мобов всех форм и размеров. Им будет не до нас. Долгое время, — девушка снова улыбнулась и, легко запрыгнув на рельсу, пошла по ней обратно к «Севастопольской», балансируя с помощью рук. Сделав два шага по направлению к станции она обернулась и посмотрела на Ульмана и Степана. — Кстати, спасибо, что помогли.

— Всегда пожалуйста, — Ульман протянул ей руку. — Кстати, это было круто.

— Да не, это еще не круто. Ну, в смысле, у нас таких тварюг обычно стажеры-телекины мочат пачками в Темных Мирах. Ну, в смысле, это как если тебя сейчас послать убить двух кикимор: визгу и шуму будет много, а работы на пару минут. Иногда хочется, чтобы так было всегда, — вздохнула девушка, но в следующий момент улыбнулась и потопала по тоннелю впереди отряда. Матово блеснули лезвия мечей на спине и в следующую секунду исчезли, словно их и не было. Остаток пути Ульман занимался тем, что вслушивался в какой-то бравурный мотивчик, который под нос напевала Рин и поддевал Степу, который пытался этот же мотивчик насвистывать. Очередной сложный день подходил к концу. Ночевать было решено на «Севастопольской» и кто же знал, что именно здесь их будут ожидать приключения! Нет, ожидали-то они аномалию, но поскольку они теперь были в одной связке, то сталкерам пришлось помогать ей по мере сил и возможностей.