Неправильно... или? - 6. Здравствуй, реальная жизнь... (джен)

Пацана звали Брайан Уилкс. Из его довольно обстоятельного, хоть и неполного, рассказа о ситуации, мы составили более-менее цельную картину происходящего. Само собой, малой пришлось позадавать ему вопросов, уточнять детали… Я в разговор не встревал, поскольку пацан смотрел глазами брошенного щенка именно на напарницу, а мои реплики и попытки передвижения встречал неизменно: подозрениями и настороженностью.

Отчасти это понятно. Здесь также, как и в других мирах, пугали «злыми дядями», а вот тема «теть» как-то не поднималась, хотя на самом деле добрая и улыбающаяся «тетя» может оказаться пострашней мужика с базукой. Ох уж эти гендерные стереотипы… Впрочем, сейчас нам это скорей на руку. Решив не нервировать пацана, я отошел на пару метров и принялся всматриваться в находящиеся поодаль развалины. Движение мне не почудилось — в этом я уверен, как в своей паранойе.

Разговор затянулся на целых пятнадцать минут, по прошествии которых мы с Рин оставили Брайана в запертом укрытии неподалеку и отправились в так называемый «Грейдич». Поселок, как поселок: несколько довоенных одинаковых домов с разной степенью разрушенности, на нижних этажах которых обосновались несколько семей, верней сказать — две семьи и недавно пришедший в «поселок» док Леско. Надо ли говорить, что вскоре после его появления началось нашествие мутировавших гигантских муравьев, которые, вдобавок, плевались огнем? Судя по тому, как хмурилась идущая рядом Рин — до нее тоже дошло, что «док Леско» напрямую причастен к происходящему. И что-то мне подсказывает: долго «док Леско» не протянет. Если его не убили муравьи, то это сделает моя напарница — с различными экспериментаторами, которые ради науки приносили в жертву ни в чем не повинных людей, у Рин разговор был всегда предельно короткий.

Несколько домов были окружены самодельными баррикадами и укреплениями. Два дома, еще два разрушенных здания и нелепая хижина из шиферного листа, находящаяся неподалеку от старой закусочной, рядом с которой прятался Брайан. Поначалу все было тихо, но потом…

Твари шли толпой, мы едва успевали перезаряжать оружие. Когда автомат неожиданно заклинило, я отшвырнул его в сторону и, перехватив поудобней свинцовую трубу, принялся крушить черепа. Рин едва успевала уворачиваться от вспышек пламени, перепрыгивая через муравьев и выделывая невероятные для человека кульбиты. Она даже не понимала, что творит и привлекать ее внимание к этому действию я не хотел. Просто улучшил подходящий момент, достал из рюкзака старый китайский меч, найденный в Убежище 106 и кинул ей в руки. Пусть двумя дерется — все равно ей такое не в новинку.

Сколько же вас, твою мать?! Три десятка?! Четыре?! Отвлекшись на то, чтобы прикинуть масштабы катастрофы, я едва не оказался под жуткими жвалами. Увернулся. Ну, почти — ожоги все-таки будут. Дерьмо! Дерьмищенское! Мы всего-то пошли к теплым коллекторам замочить парочку кротокрысов, а столкнулись с таким дерьмом. Впрочем, отступать уже поздно, да и Ринка не поймет. Кроме того — если муравьев-пироманов не остановить сейчас, то уже пару недель спустя они расползутся по всей округе. А вот этого точно никому не надо.

Пацан в безопасности — рядом с закусочной было Укрытие Пуловски — одноместное цилиндрическое убежище, которое было сооружено еще до Третьей Мировой. Уж не знаю, действительно ли благодаря этим укрытиям получилось спасти хоть у кого-то от ядерного удара, но сейчас туда надежно заныкался мелкий. Муравьи дверь не откроют, а сломать ее не под силу даже этим тварям.

Вывод — даже если с нами что-то случится, он успеет убежать. Почему у меня такие «оптимистичные» мысли? Справимся, в первый раз, что ли…

Справились. Перешагивая через горы муравьиных трупов, поскальзываясь на них и падая чуть ли плашмя, преодолели несколько десятков метров до бывшего дома Брайана. Открыв дверь, я сразу же почувствовал, что живых в доме нет. Рин, судя по всему, ощутила то же самое, поскольку вперед прошла, демонстративно закинув дробовик за спину и тщательно смотря себе под ноги.

В дом попало трое огромных муравьев. Перед смертью мужчина пытался защитить себя, что привело к смерти насекомых. Сам он, впрочем, умер от полученных ран и болевого шока. Тело уже успело остыть. Неизвестно, где прятался Брайан последние восемь часов, но ему очень повезло, что муравьи его не обнаружили. А вот его отец везением не отличался.

Рин дернувшейся рукой закрыла покойнику глаза и первой вышла наружу. Перешла через улицу, толкнула дверь дома напротив. Вопреки ее (и моим) опасениям, трупов Брэндисов в доме не было, а значит — оставался шанс, что они смогли сбежать. Брайана, конечно, бросили, ну да тут им бог судья, или в кого они там верят.

Рин нашла на кухне заблокированный терминал и принялась его взламывать, чтобы прочитать чужие заметки, а я принялся потрошить найденный за кухонным холодильником сундучок с оружием и боеприпасами. Бежали явно впопыхах, поскольку большинство вещей с собой не захватили. Нужных вещей, то есть оружие и боеприпасы к нему. Ладно, нам же лучше.

— Мэт, а Мэт… А ты с Анклавом пересекался?

— А ты видела среди моего снаряжения анклавовское барахло? — резонно уточнил я, спровоцировав вспышку смеха с ее стороны. После этого Рин рассказала мне, что семья Брэндис, кажется, что-то не поделила с этой группировкой, поскольку сбежала на Столичную Пустошь аж из Наварро. Никакой пользы для нас эта информация не несла, поэтому я высказал свое недовольство тем, что Рин отвлекается на посторонние вещи во время решения проблем. Она тут же исправилась, сообщив мне о том, что в терминале Брендиса-старшего есть заметка о том, что нападения огненных муравьев начались вскоре после прибытия доктора Леско.

Как бы то ни было, а нам предстояло изучить дом ученого — ту самую нелепую хижину из шифера и, конечно же, сообщить плохие новости Брайану. Подумав, я отправил Ринку к мальчишке, а сам аккуратно выломал дверь в обиталище ученого и, когда осели на пол клубы пыли, принялся осматриваться по сторонам.

Хижина была практически пустой и мелкой — примерно пять квадратных метров. В дальнем конце на столе стоял терминал, справа от меня были полки, на которых стояли забитые всяким хламом ящики, а слева стояли еще два лабораторных стола, на которых стояли пустые колбы, пробирки и реторты. Похоже, что здесь проводился какой-то научный эксперимент и что-то пошло не так. Сразу вспомнился один из любимых Ринкиных мемов «что может пойти не так?». Правда, почему-то сейчас мне было совсем не смешно.

Завершив осмотр ознакомлением с содержимым терминала, я вышел из хижины и едва подавил желание швырнуть туда осколочную гранату. Внутри кипела злость. Верней даже сказать — ненависть.

Сколько раз за время работы на Базе мы сталкивались с различными группировками, которые перечеркивали все доводы разума и своими экспериментами приводили мир к катастрофе. Сколько было про это написано научной фантастики, снято фильмов и создано игр. Сколько раз уже обсуждалось, что человеческие изобретения часто выходят боком своим создателям, но нет! Эти чертовы! Гребаные! Примитивные! Уроды! Никогда! Не! Учатся! Ничему!

Хижину я все-таки разгромил. Ну а что — пнул посильней стенку, она и сложилась, как карточный домик. Ладно, ладно — я немного помог себе телекинезом. Ну, может даже и не совсем немного, но какое это имеет значение? Для Рин и Брайана, которые сидели за столиком в закусочной — никакого. Для меня, впрочем, тоже, поскольку легче на душе не стало.

— Вот что, пацан, — тихо произнес я, обращаясь к Брайану. Было что-то в моем голосе такое, что даже Рин прекратила трепаться и уставилась на меня, как студентка на грозного преподавателя. — Сейчас нагребаешь еды, залезаешь обратно в укрытие Пуловски и тихо сидишь, не показывая на улицу носа. Если мы не появляемся в течение трех дней — отправляйся в Мегатонну и расскажи там, что произошло.

— Хорошо.

Черт, мне прямо нравится этот пацан. Никаких слез, истерик, воплей «не уходите». Все бы дети такими были… Выдав малому жратвы и все той же ядер-колы, мы направились на станцию Мэриголд — именно там обосновался док Леско, если он еще жив. И именно там, судя по всему, находилось гнездо огненных муравьев.

Станция встретила нас привычной тишиной, сумраком, запахами гнили, сырости и запустения и, конечно же — настораживающим шелестом, который слышался где-то впереди. Или за перегородками. Учитывая, что тут дочерта пустот в самих стенах — муравьи могли очень долго двигаться параллельно нам, при этом не попадаясь на глаза, но основательно доводя своим незримым присутствием и шелестом ног.

Что плохо — хотя бы примерной карты туннелей у нас не было, то есть шляться под землей можно было долго и упорно, что мы и делали, натыкаясь на завалы. Правда, прошло все не совсем безрезультатно: мы нашли пару десятков трупов, стали богаче на три ствола и пару магазинов патронов для моего автомата (который еще надо будет чинить на привале), ну а Ринка нашла какой-то голодиск рядом со скелетом, и взялась искать комнату с крутящейся лампочкой, чтобы забрать оттуда спрятанную посылку и в дальнейшем передать ее какому-то Рональду Ларену в Гердершейде.

Гердершейд — это где-то на Столичной Пустоши. Большего я, пока что, увы, не знал. Не знала и Рин, но посылку все-таки нашла и забрала себе. Продвигаясь по туннелям мы уходили все дальше от станции Мэриголд но пока что никаких следов ученого не находили.

Зато нашли труп Брэндиса. Старшего. Уж не помню, как там его звали. Труп уже успел окоченеть, даже после смерти узловатые короткие пальцы крепко сжимали штурмовую винтовку. Судя по всему, план «сшибить усики с башки» потерпел неудачу.

Я махнул Рин рукой и первый шагнул в сторону, прячась в тени стены тоннеля. Девочка поняла меня без слов — метнувшись на противоположную сторону тоннеля, она пошла также тихо и бесшумно, держа обе руки на рукоятках теперь уже двух мечей. Надо будет ей и вместо первого найти довоенный «китайчик», а то самодельным ятаганом не особо повоюешь.

Именно на моей стороне оказалась одна из дверей, ведущая куда-то… не туда. Именно за этой дверью и чуть дальше чувствовалось присутствие большого количества насекомых и как бы не вышли нам боком эти экскурсии энтомологического характера.

Я махнул Рин рукой и она привычно заняла позицию «стрельба с колена». Все-таки, альтернаторская школа сама по себе является незаменимой и весьма характерной. Как шутит один инструктор, «только нашим бойцам навыки боя вбиваются таким образом, что их помнят даже в следующих жизнях».

Щелкнув пальцами по кнопке, я дождался, пока придет в движение механизм открытия дверей. Раздался характерный металлический скрежет, заставивший меня поморщиться. Да уж, с местными системами мы просто не сможем передвигаться тихо — скрип и скрежет дверей разнесет по тоннелю информацию о нашем присутствии на километр вперед. Акустика-то хорошая…

— Не надо так пугать, — раздался за дверью голос. Едва она открылась, я увидел невысокого плюгавенького человека в старых очках и замызганном медицинском халате.

— Значит, ты и есть тот ученый, — я чуть было не сказал «яйцеголовый», но вовремя вспомнил о манерах, — о котором говорил мальчик?

— Да. Надо полагать, да, — в голосе человека мелькнула странная смесь раздражения и самодовольства.

— Так значит, это из-за тебя по окрестностям бродят огненные муравьи? — от голоса Рин стены помещения, казалось, покрылись изморозью. Я невольно подался в сторону, давая ей возможность если что стрелять не через меня, а все-таки как-то мимо.

— Не могу сказать, что я непричастен к происходящему, — Леско повернулся ко мне спиной и прошел вглубь небольшой комнаты. На ее стеллажах у стены в каком-то хаотическом беспорядке располагались части насекомых. Справа от входа на лабораторном столе рядом с какими-то колбами стоял компьютерный терминал. — А ведь поначалу эксперимент проходил так успешно…

Интонация, с которой он произнес эти слова, заставила меня крепче сжать кулаки. Как знакомо… Очередной самовлюбленный идиот…

— Эксперимент? Ты это называешь «эксперимент»?! Из-за твоего эксперимента, между прочим, погибли люди! — Рин в своем репертуаре: перед тем, как убить, надо попытаться пристыдить. К счастью или к сожалению, но док Леско стыдиться не торопился.

— В случае удачи я мог бы гарантировать, что спасется куда больше. Пойми, девочка: гигантские муравьи одна из самых распространенных и серьезных проблем постъядерного мира. И если бы у нас была возможность вернуть их первоначальный размер, то… То… — Леско поднес руки к лицу и растерянно посмотрел на кровь, появившуюся на пальцах. — Что… Что это такое…

— Ничего личного, доктор, — процедил сквозь зубы я, чувствуя знакомую кровавую пелену перед глазами. — Просто я тут подумал, что смертью одного ученого можно спасти не одну сотню жертв ваших грядущих… экспериментов…

Перед глазами хаотично мелькали картинки. Как я и думал — ВРЭ… Он использовал этот вирус для того, чтобы видоизменить муравьев и, естественно, «немного не рассчитал»… Так, если воспроизвести последовательность его действий, то мы получаем… что получаем? Это сюда, другое так, гены изменились в таком сложном порядке, что это уже и не муравьи вовсе, а…

— Мэт, у тебя кровь… — сквозь туман донесся голос Рин. Я машинально облизал губы. Тоже мне, новость — у всех телепатов носовое кровотечение — это самое обычное явление при хоть какой-то перегрузке.

— Знаю, подожди. Я просто хочу вычислить и понять, как можно вернуть все в первоначальное состояние и…

Картинки схлопнулись. Экран стоящего рядом терминала замигал, выводя формулы и расчеты. Я ногой отодвинул в сторону тело ученого и, покачнувшись, оперся руками на стол. Давай, высчитывай уже…

Минуты две или три прошло — точно неизвестно. Очнувшись, я отстраненно посмотрел на появившиеся у меня на руках зеленые полосы, которые пролегали как раз на том месте, где еще пару минут назад были вены. Кажись, невольно чуть не перешел на другой формат… Ладно.

— Мэт?

Чужая рука легла на плечо. Обернувшись, я уткнулся гудящей головой во что-то мягкое и прикрыл глаза. Раз уж нахожусь на грани перехода между «человеческим» и «нечеловеческим» форматами, надо это использовать.

— Смотри — сзади тебя есть дверь, — я старался говорить тихо, чтобы не тревожить лишний раз разболевшуюся голову. — Сейчас берешь стелс-бой, пробираешься там по вырытым подземным туннелям к терминалу, который будет находиться примерно вот здесь. С муравьями в бой не вступай — они там большие, хотя всего пятеро, ну еще и матка эта чертова… Подключишь свой пип-бой к терминалу и останешься там до тех пор, пока не получишь звуковой сигнал. Что бы ты ни увидела и что бы ни показалось тебе странным — не вмешивайся, не лезь в бой и не показывай, что ты там вообще есть, понятно?

— А ты…

— А я останусь здесь — мое присутствие там необязательно. Верней сказать — я могу все сделать сам, но на черта мне тогда сдалась ты? Все, давай, помощница — хватай стелс-бой и дуй, пока я не передумал и не посадил тебя на поводок, как маленькую непослушную девочку, — я едва заметно усмехнулся и в следующий момент скорей почувствовал, чем услышал, удаляющиеся в сторону тоннелей шаги.

Это был тот самый счастливый и практически единственный раз, когда наши планы не пошли под откос и все прошло в соответствии с ними. Я дождался, пока активируется второй терминал, находящийся в гнезде муравьиной матки, а потом послал туда по проводам один очень, очень нехороший импульс. Бюро контроля над неправомерным использованием техники по мне плачет, уж точно. И пожизненное заключение на Сениоре, но это уже давно…

Как бы то ни было, дело было сделано. Явных следов я не оставил, доказать мое участие в этом деле будет очень проблематично, а если что — я всегда смогу все списать на Рин, а с нее, как с ничего не знающего и не понимающего новичка, взятки гладки.

Обратный путь по тоннелям в Грейдич прошел практически на ощупь. Я видел провода в стенах, видел мерцающие микросхемы пип-боя идущей рядом девушки, но, черт подери, не видел нихрена реального, физического.

— Мэт, С тобой все хорошо? — с тревогой уточнила Рин, в очередной раз подхватывая меня под руку и уводя в сторону прежде, чем я врезался в стену, не вписавшись в поворот. — Ты как будто…

— Ничего не вижу. Да, есть такое. Верней сказать, я не вижу ничего, кроме различной техники, электроники, радиоволн… Проще говоря — сейчас и мое зрение, и мое тело работают в несколько ином формате. Это очень долго объяснять и, наверное, трудно будет воспринять… — я замялся. О личных особенностях говорить не хотелось, поскольку каждые говорили про них по-разному, но большинство явно не приходило в восторг от перспективы иметь дело с такими, как я. Нас боялись и ненавидели. Ну а мы платили так называемым «одноформатным» на протяжении многих тысяч лет той же самой монетой.

— Типа, можешь увидеть любую технику, значит? Полезное умение, — фыркнула Рин.

Ну а чего я ожидал? От нее-то? От этого человека, который абсолютно равнодушно реагировал на самые разные заморочки тех или иных людей. Только она могла мирно ужиться в компании с полусумасшедшим придурком, вырывающим сердца у живых людей направо-налево, прущейся от демонов эльфийкой, магом-отступником, которого никто никогда не видел трезвым, но который на свою нетрезвую голову вечно находил приключения, его сестренкой-артефактором и братишкой-нытиком и, конечно же — кучей других не менее колоритных персонажей, про многих из которых мы так и не узнаем всех подробностей. А я ее чем хотел удивить? Тем, что с техникой взаимодействовать могу? Так для нее это тьфу, семечки! Вот информация о том, что я из другого мира — это пока что да, это вызывает интерес, но только пока…

Зрение вернулось в норму уже на подходе к Грейдичу. Пока не на все сто процентов, конечно, но силуэты предметов я различал. Заодно мысленно сделал пометку: иду на поправку, ведь в прошлый раз переключение на «техническую» часть и обратное возвращение к привычному формату заняло у меня куда больше времени.

В разговоре с ребенком я участия не принимал — просто сидел тихо у стеночки рядом с той же закусочной, дышал более-менее свежим воздухом и потягивал прямо из бутылки ядер-колу. Хорошая альтернатива всяким энергетикам, особенно если парочку бутылок за раз в одно рыло.

Само собой разумеется, что в итоге мы к Теплым Коллекторам так и не попали. В принципе, в этом не было ничего страшного — Мойра могла и подождать на денек больше. Страшным было то, что нам пришлось идти пешком в Мегатонну втроем, потому что демонстрировать наши возможности пацану в мои планы, мягко говоря, не входило. Ну его нафиг: если узнают случайные люди, что мы можем просто взять и переместиться из точки «А» в точку «Б» за одно мгновение — ни к чему хорошему это не приведет.

С учетом того, что мы нехило прошерудились по Грейдичу и Мэриголду, собирая все найденное и мало-мальски ценное добро, прогулочка вышла той еще. Груз, головная боль и бессонная ночь — я просто обожаю эту чертову Пустошь, которая преподносит мне массу сюрпризов.

Рин привела Брайана к себе домой. Объяснила, конечно, что нам не вариант его оставлять у нас и заботиться и спросила, нет ли у него каких-то других родственников, кроме отца. На наше счастье, пацан вспомнил о тетке по имени Вера, которая живет на «большом корабле». Большой корабль в окрестностях был только один — Ривет Сити. Рин отправилась к караванщикам для того, чтобы попросить их найти эту Веру и передать ей письмо: так мол, и так, ваш племянник Брайан Уилкс оказался один-одинешенек на этом свете и не могли бы вы взять его под свою опеку… Я в этом не участвовал. Я спал. Сам не понимаю, как это произошло — я просто зашел в дом, сел за стол, пообещав дождаться возвращения Рин и уже потом уйти, а больше ничего не запомнил. Нелегкий выдался денек.

Разбудил меня предрассветный холод, который привычно проникал в эти дома. Одеяло я сбрасываю во сне, а дома-то тут неутепленные и неотапливаемые, ведь все равно ниже пяти градусов по цельсию температура воздуха никогда не опускается — такие уж особенности климата в этом постапокалиптическом мире. Прежде, чем я успел додумать мысль до конца, кто-то накрыл меня теплой тканью и провел пару раз рукой по голове. Вырубился я сразу, как и ожидал, в принципе. Чертова блокировщица… Я и забыл, что она может вытворять такие вещи конкретно со мной, сама того не зная. Ладно, чего уж там — крепкий сон никому не вредил, так что Рин я претензий высказывать не стал. Но и благодарить даже не подумал — не хватало еще, чтобы она поняла, что я сплю раз через раз из-за всяких психических сдвигов и связанных с ними «кошмариков».

Проснулся от ароматного запаха, который вызвал урчание желудка на весь дом. Судя по тому, что в доме была только Рин и ее (или наш?) пес — время достаточно позднее. Как сказала Рин — группа Фредди отправилась к Грейдичу и станции Мэриголд — ребята пользовались случаем и возможностью прошариться там, где мы были вчера. Муравьиное мясо по местным меркам нормальная еда, ну и всякие запчасти, опять же… А я, позавтракав, приказал Рин собираться, а сам отправился к Мойре. Девица моему появлению была рада. Нет, даже не так — она была РАДА, потому что как раз доработала модуль наблюдения — эдакую портативную видеокамеру, которую следовало засунуть в ближайшее гнездо болотников, при этом не попадаясь упомянутым болотникам на глаза. Учитывая, что место гнездования находилось под Анкориджским мемориалом, располагавшимся в каких-то паре сотен метров от теплых коллекторов — вчерашний «прогул» работы обернулся для нас удачей, поскольку не придется ходить в одном направлении два раза. Получив квест, я сдал Мойре найденное вчера барахло, из которого большая часть годилась только на запчасти, пришел домой, закинул крышки в отдельный пакет для пацана и спрятал их в свой, то есть в Ринкин стол. Да уж, похоже, у нее все еще работает опция «мой дом — твой дом», а остальные как-то начинают это нормально воспринимать. Вчера в этом доме практически сама собой появилась детская кровать для пацана, который до прихода ответа от своей родственницы будет жить у нас под присмотром все того же Фредди или Холденов… Хотя какой тут, к черту, присмотр? Дети пустошей напоминали мне чем-то детей Базы. И у тех, и у других родители были вечно заняты делами поинтересней, чем возня с отпрысками. И там, и здесь нормой считалось, что ребенок старше шести лет вполне в состоянии обслужить себя в быту за исключением совсем уж сложной работы и запросто может обойтись без взрослых. Понятие семьи подразумевало объяснение непонятного, моральную и материальную поддержку, но никак не принесение себя в жертву маленькому человеку, как это было принято в более-менее спокойных, но не слишком развитых мирах. Детей с детства приучали к ответственности, самостоятельности, независимости… Стоит ли удивляться тому, что наши и эти по сравнению с обычными домашними детьми из урбанистического мира были чем-то необычным?

— Мэт, время к обеду, а ты все дрыхнешь, — ласково фыркнула Рин, наваливая мне в тарелку какой-то невообразимого цвета дряни. Явно мясо с местными специями, довоенным пюре быстрого приготовления, ну и чем-то еще непонятным. Состав блюда я уточнять не стал, логично решив, что несъедобное так вкусно пахнуть не будет, после чего смел все и чуть ли не вылизал тарелку. — Кстати, реально — давай переезжай сюда жить. Во-первых, за хату в баре не платить, во-вторых — мне тебя по всему городу не искать. В-третьих — нас все равно дома никогда не бывает, а тут хоть Уодсворт за вещами присмотрит, да и Фред, когда он дома, ну то есть почти никогда…

Короче, это была стандартная программа выступления, которая не завершилась ничем неожиданным. То есть, я в итоге пошел у нее на поводу. Сам не знаю, как это получилось. Может, мне действительно надоело, что жить приходится в шумном месте, которое кажется адом в моменты приступов... А может, я просто купился, подобно многим другим, на бесхитросный взгляд серых глаз и такую же бесхитростную заботу о непутевых напарниках, которые словно не смогут прожить без опеки с ее стороны, которых надо оберегать, защищать и лелеять… И ведь покупала она всех и всегда таким отношением. Подкупала настолько, что и к ней самой никто не мог относиться иначе…

К теплым коллекторам мы в итоге попали после обеда. Нет, нам как раз-таки нормально. По идее, можно погулять по коллекторам, залезть в пару-тройку каких-нибудь еще интересных мест, погулять по развалинам, нарваться на приключения, а уже завтра вечером явиться в Мегатонну отчитываться о выполнении задания.

Вот в этом проявлялась проблема системы быстрого перемещения — для того, чтобы не вызывать подозрений о наличии у нас определенных возможностей и способностей, приходилось к реальному времени, затрачиваемому на выполнение различных поручений, прибавлять ориентировочное время путешествия, которое надо было где-то проводить… С другой стороны — мы могли легко проводить его с пользой для себя и других, так что…

К теплым коллекторам мы добрались от Грейдича за пару часов. Едва не нарвались при этом на группу Фреда, которая работала на развалинах с самого утра, но чудом избежали внимания старого Ринкиного друга. По пути нам встретилось несколько мин, снова порадовала своим присутствием компашка наемников из «Когтя», вдобавок пришлось сделать схрон по пути следования для того, чтобы продолжать путь налегке… В общем-то, можно сказать, что жизнь текла привычным чередом — обычная такая рутина без намека на разнообразие и насыщенность.

— Ох и зажрался ты, Мэт, — фыркнула Рин. Я в который раз поклялся сам себе завязывать с рассуждениями вслух и, активировав стелс-бой, полез к запасному входу в Анкориджский Мемориал. Он как раз в воде, закономерно, что именно там центр гнезда болотников — мерзких крабооборазных, которые уже умудрились эволюционировать до прямоходящих. Подкинуть в гнездо этим тварям модуль наблюдения и выбраться незамеченным труда не составит. Ну а там останется только увеселительная прогулка по старым техническим туннелям. Увеселительная, ага… Впрочем, я как раз заказывал динамичную и насыщенную жизнь, так что в кои-то веки желания сбылись…

Примечание к части

Ну вот, собственно, медленно и потихоньку двигаемся по сюжету. Через недельку, глядишь, отправимся морду Тридогнайту бить...