Вена не верит слезам... (гет)

— Ну что, Рихард, у господина Нойхольда алиби, если ты его начал подозревать, в вечер убийства он был на официальном приёме, — ответил Хелл на вопрос «какие новости», заданный нетерпеливым тоном.

— Как он воспринял новость? — поинтересовался Мозер.

— Слишком близко к сердцу, — Хелл сосредоточенно наливал себе кофе.

— То есть?

— Я, конечно, не истина в последней инстанции, но так реагируют только при потере… любимой женщины!

— То есть ты думаешь…

— Я уверен, что Эмма Райтман была любовницей господина Нойхольда!

— Интересно, жена знала об этом?

— Вполне возможно, и тогда это мотив, — рассудил Хелл.

— Я звонил экспертам, они мне сказали, что у тела женщины нашли ноготь, не принадлежащий жертве…

* * *

— Шеф, — с места в карьер, едва ворвавшись в кабинет, начинаю я, — мы нашли шофёра, который опознал даму, он привёз её к соседнему дому фрау Нойхольд!

— Водитель отметил, что одежда у неё была самая простая и безвкусная, но от женщины пахло духами, запах кедра, мяты и ещё чего-то, да, и женщина прихрамывала, — добавил Кристиан.

— Ну что ж, коллеги, думаю, картина ясная: эта хромая женщина и Кристина Нойхольд — одно и то же лицо, — огорошил Рихард.

What the fuck is?! Мы с Бёком там дерём себе пятую точку, простите мне мой французский, ищем этого неуловимого шофёра, а шеф распутывает преступление, не выходя из кабинета, Шерлок Холмс в натуре, ёлки-палки!

— Как ты это определил? — молодец, Крис, я тоже хочу задать этот вопрос.

— Смотрите, — шеф протягивает нам фоторобот, рисунок неизвестной, но очень красивой женщины и прозрачный файл, на котором так же красовалось лицо подозреваемой, — если наложить файл с изображением подозреваемой на портрет Кристины Нойхольд, то получится одно лицо, линия подбородка, губ, кончик носа… Спрятать глаза за огромными уродливыми очками, надеть парик и вуаля.

— Рихард, но это неочевидно, мало ли сколько похожих подбородков на свете, тем более, как ты сам говорил, она неходячая! — возразил Кристиан.

— Можно сидеть в инвалидной коляске и быть убийцей, — возразил Рихард.

— К тому же, у нас уже был подобный случай, женщина притворялась неходячей и убила своего мужа, двух партнёров по бизнесу и наёмного убийцу, — добавил Хелл.

— И каковы наши планы? — спросила я.

— Едем к Нойхольд, Хелл, остаёшься на хозяйстве, — скомандовал Рихард.

* * *

Хозяйка квартиры, походящей больше на антикварный музей, была предельно вежлива, настолько вежлива, чтобы не показать своё недовольство, вызванное столь поздним визитом.

— Вы что-то забыли? — а взгляд у неё прямо кошачий, и действительно, красива, как актриса из голливудского кино. — И что с Вами за делегация, господин Мозер, Вас ведь так зовут?

— Госпожа Нойхольд, скажите, пожалуйста, Вы пользуетесь духами с запахом кедра и мяты? — спросил Рихард.

— А это преступление? — губы женщины растянулись в вымученной улыбке.

— Ответьте, пожалуйста, на вопрос, — требовательно сказал шеф.

Госпожа Нойхольд небрежно пожала плечами и указала рукой на комод с зеркальцем:

— В верхнем ящике.

Рихард нашёл флакон и дал его Рексу.

— Рекс, ищи.

Пёс поморщился от запаха (хорошо нерезкого) и тут же начал тщательно обнюхивать комнату?

— А что вы ищите? — спросила женщина, немного подавшись вперёд.

В это время Рекс направился к шкафу и залаял.

— По какому праву вы роетесь в моём шкафу? У вас есть ордер? — возмутилась женщина, однако её слова были проигнорированы.

— Молодец, Рекс! — послышалось из шкафа, в который Рихард нырнул с головой.

Вскоре перед нами лежала длинное пальто, шапка-ушанка, парик и очки.

— Покажите Вашу руку, — попросил Рихард.

— Зачем?

— Покажите!

У безымянного пальца госпожи Нойхольд был сломан ноготь.

— Уверен, это Ваш ноготь был у тела Эммы Райтман, отпираться бесполезно, экспертиза докажет, и в этом маскараде Вас видели в доме, где живёт погибшая, в вечер, когда произошло убийство!

— Я её не убивала! — воскликнула Нойхольд, побелев как полотно, но не потеряв самообладание. — Я была там, но я не убийца!

— Как же Вы там были, если ещё сегодня утром у Вас не было никаких рефлексов, когда Вы стучали молоточком по коленям? — грозно спросил Рихард.

Нойхольд не успела ответить, так как в замочной скважине повернулся замок, мы все встрепенулись.

— Кто это? — шёпотом спросил Рихард.

— Муж, — выдохнула женщина, — кому ещё быть…

На пороге комнаты появился мужчина средних лет, шатающейся походкой он направился к креслу и тут…

— Что это такое? Кристина, какого чёрта ты впустила в дом собаку? Кто её сюда привёл? — да, это надо было так нализаться, что даже не увидеть трёх полицейский в комнате! Хотя, конечно, кто из нас сравнится с Рексом!

— Мозер, криминальная полиция! — Рихард показал значок.

— Как Вас много! Не крутите значками! У меня в глазах рябит! — покачнулся господин Нойхольд и упал в кресло.

— Простите моего мужа, господа, он слишком пьян, чтобы владеть собой!

— Заткнись, стерва! (Ого, а я-то думала, что элитка выражается культурно, ну, или, по крайней мере, по-французски) Ты ничего не знаешь! — рявкнул господин Нойхольд.

— Зато я знаю, как заставить тебя протрезветь! — несколько победоносно ответила госпожа Нойхольд, рывком вставая из кресла.

В комнате повисла немая сцена. Все застыли, как соляные столбы… А муж не только протрезвел, но, кажется, и дар речи потерял… Ну прямо как в спектакле, только это не спектакль, это жизнь, которая, судя по примам этой пьесы, недостойна назваться жизнью…