Вена не верит слезам... (гет)

Примечания:

Почему-то в роли Тессы я вижу Софи Марсо

https://privately.ru/notes/uploads/posts/2020-02/privately.ru_sofi-marso-v-molodosti-prosto-kukolka-3.jpg

В юности у неё такая обманчиво-кукольная внешность

— Итак, ты переводишься окончательно, — скорее констатировала, чем уточнила Пат, притягивая к себе очередной бокал с коктейлем.

Я слегка кивнула и блаженно откинулась на спинку кожаного дивана, разбавляя струёй сигаретного дыма воздух, насквозь пропитанный перегаром и людским потом. В динамиках — Rammstein отрывается на полную катушку, на танцполе — посетители оттягиваются каждый в своём ритме, у барной стойки в углу — мы с подругой методично напиваемся. Чувствую, что мой желудок послал последнее предупреждение, и напрасно: здесь его никто не услышит.

Патриция устало плюхнулась рядом. Да, пичкать голодный организм коктейлями — тот ещё труд!

— Из отдела краж — в отдел убийств… Продвижение по карьерной лестнице…

— В горизонтальном направлении, — продолжила я за неё.

— Твоя мама уже знает? Или ты её реакцию на десерт оставила?

— Моя мама отбила у меня охоту к десертам. Всё, что она думает о моей работе, она уже высказала мне, когда я поступила в школу полиции. Ничего нового я от неё не узнаю.

— Может, ты погорячилась с переводом?

— Да, погорячилась, но отступать не собираюсь. Покойники, по крайней мере, не пристают.

— Эх, неправильную ты специальность выбрала. Шла бы ты к нам в судмедэксперты, у нас, в основном, девушки и только лишь один парень.

— Вы там ещё не передрались за него? — усмехнулась я.

— Ты бы видела этого очкастого ботаника! — Патричка сделала страшные глаза.

— Кстати, — оживлённо продолжила она, очевидно, вспомнив что-то важное и по теме, — я слышала, шеф у вас очень харизматичный! И он свободен!

— Патричка, не начинай! — поморщилась я.

— Что «не начинай»? Подруга, я для тебя ведь стараюсь! Ты даже не понимаешь, как тебе везёт!

— Мне?

— Ну да, — вдохновенно продолжала Патриция, — переходишь из отдела, где одни мужчины, в другой, где тоже одни мужчины! А нам, экспертам, каково! Не всем так везёт, как Нине Валентин! -*В моей голове безуспешно грузится база данных*.- Ну, блондиночка такая.

— А, я помню её! Очень красивая и милая девушка! А в чём ей повезло? — спросила я, совершенно не понимая, на кой мне это вообще нужно знать.

— Она встречается с Брандтнером!

— С кинологом, что ли?

— С кинологом, — передразнила меня Патриция, — с красавцем «Ален Делон, подвинься». Он спортивный, эрудированный, доброжелательный, в своём четвероногом друге Арко души не чает…

— Ну так радоваться за коллегу надо!

— Я радуюсь, — чересчур живо парировала Патричка, — просто хочется, чтобы и на нашей с тобой улице был праздник…

— Пат, уж кто бы жаловался! У тебя уже два парня сменились!

Моя подруга делает неопределённый жест:

— Не вижу в этом ничего такого… — а в глазах так и кричит безмолвным криком равнодушие. — С человеком надо попробовать пожить, узнать, подходит ли он тебе в сексуальном плане…

— Всё, не продолжай! — закатываю глаза.

— Что не продолжать? — Патриция закинула ногу на ногу. — Я дело тебе говорю! Тебе уже двадцать три года, а ты ещё не то, что ни с кем не спала, ни с кем не целовалась, это надо быть такой ханжой!

— Я не ханжа, просто в моей жизни ещё не было мужчины, с которым мне не было бы стыдно утром проснуться в одной постели, и ещё на горизонте не было ни одного мужчины, которого я бы прикрыла от пули не только из чувства долга. И потом, моя мама всю молодость угробила на поиски того самого мужчины, а заодно и моё детство, мне по горло хватило!

— Ладно, ханжество — болезнь неизлечимая, я поняла, — отмахнулась Пат. — Лучше послушай, что я о твоём новом шефе узнала! Он родился примерно в 1960 году. Детство у него было босоногим, уличным, но некий Макс Кох, который в допотопные времена работал в отделе убийств, наставил его на путь истинный, и теперь Мозер — полицейский. Он строгий шеф, в общении несколько грубоват, требует дисциплины и подчинения, но коллег ценит. В особенности — своего четвероногого друга Рекса.

— Ты откуда взяла эту характеристику? — спросила я.

— Ну не из анкеты на сайте знакомств, знамо, — самодовольно ответила Патриция, — сарафанное радио передало.

— Сколько инфы тебе радио передало! А вообще, сплетничать о моём пусть будущем, но шефе за моей спиной — это…

— Вот, — победоносно перебила меня подруга, — в тебе просыпается инстинкт собственника!

— Нет, — поморщилась я, — просто мне не нравится, когда ты транслируешь сплетни.

— Это не сплетни, — нахохлилась Патричка, и я с опозданием поняла, что перегнула палку.

— Ну прости меня, Пат!

— Да что прости? Для тебя же стараюсь! Ты же о нём никакой информации не нарыла!

— Во-первых, я сидела последние недели с отчётами целыми днями и ночами, во-вторых, я доверяю не чужим словам, а своим глазам и ушам, ну и в-третьих, я всегда готовлюсь к худшему сценарию — вернейший способ не разочаровываться.

— Mamma mia, Тесса! Как я ещё умудряюсь с тобой, такой занудой, дружить! — тряхнула выбившимся из причёски локоном Патричка.

— Чтоб было с кем на старости лет порассуждать о ревматизме, — зевнула я.

Пат в ответ лишь фыркнула и принялась допивать коктейль.

— Кстати, — снова заговорила она, — тебе придётся следить за своими манерами и лексикой!

— Я всегда слежу за базаром! Ни один из допрашиваемых ещё не жаловался!

— А с коллегами ты как общаешься? — с ехидством спросила Пат.

— Ну как… Метким словцом не обделю, но всё в рамках…

— И широких рамках! Тебе придётся их сузить, так как у твоего нового шефа характер — не сахар! Он не любит вольностей!

— Зато собак любит — а это плюс в его карму, а по поводу остального — мне нравится, когда начальник строг, но справедлив! Ну и выражения, так уж и быть, буду цедить тихо сквозь зубы.

— Да ну тебя, — отмахнулась от меня Патричка, выдавив из себя смешок. — А я бы не стала так легкомысленно относиться к личному счастью, годы-то идут! Кстати, Мозер разведён, когда-то у него был роман с Элизабет Бём, а до недавнего времени у него были отношения с Патрицией Нойхольд, из-за неё он получил ранение в спину.

— Оу, это, скорее, тебе, Пат, все карты в руки, твоя тёзка, — подколола я подругу. Боже, как я не люблю разговоры про чужую постель!

— Ну нееет, — протянула та, — это не мой типаж.

Я пожала плечами и встала с намерением расплатиться.

— Что, уже всё? Ты даже не опьянела!

— Годы практики, да и потом, на нас уже минут пять пялится лысый чел, точнее, на тебя, а ещё точнее — на твой бюст.

— Ну, боятся нечего: у меня есть ты.

— Тогда тем более я должна быть в форме!

Выходим из душного бара и делаем глубокий вдох. Всё-таки поздним-поздним вечером Вена пахнет по-особому. Этот запах ни с чем не сравнить. Он растворяется в электрическом свете фар и на высокой скорости разбивается о мокрый тротуар. Мы с Пат идём и с наслаждением вдыхаем этот запах, однако… Однако даже в такой дивный вечер — преступление дышать свободно полной грудью, карается Провидением.

Тот самый лысый чел привстал на дороге, как шлагбаум.

— Киски, ну кууда вы тааак раааноо, — чувствуется, набрался конкретно…

На всякий случай огляделись, нет ли поблизости кошек, но всё вокруг подсказывало, что адресатами сего сообщения являлись именно мы.

— Пацан, мы собачницы, — притворно-невозмутимым голосом отвечаю ему, и мы с подругой делаем попытку обойти его.

— Ну ты, с*ка! — хрипит он в ответ и хватает меня за кисть.

На автомате перехватываю его руку и заламываю. На меня работали три фактора: эффект неожиданности, то, что он сильно выпил, и зашкаливающий адреналин у меня в крови. Всего несколько мгновений, и алкаш корчится от боли на мокром асфальте.

— Пат, даём драла! А то сейчас прибегут ещё пять-шесть солистов до ансамбля!

Ещё через мгновение мы с Патрицией применяем самый эффективный приём единоборств всех времён и народов: спринтерский бег. Мы несёмся ко входу в метро, до нас эхом доносится голос алкаша, к нему присоединился второй, потом их стало больше, они приближались в ночной мгле. Ныряем в нутро подземки, заскакиваем в последнюю секунду в закрывающиеся двери вагона. Задыхаясь от быстрого бега и прорывающегося наружу смеха, опускаемся на сидения. Поезд тронулся, лишь на пару секунд мы увидели разъярённые лица небольшой группки алкашей, а что они в эти самые секунды говорили про нас… Ну, мы не жалуемся на воображение.

Да, хорошенькое окончание работы в отделе по кражам. Бесславное для офицера полиции, но единственно верное для женщины без кобуры с пистолетом. Интересно, каким будет начало работы в группе Рихарда Мозера, где несёт службу легендарный Рекс…

Примечания:

Небольшая оправдательная записка от автора для тех, кто видел первую главу. Изначально я хотела поставить Бёка в пару с Алексом, а про Мозера у меня была отдельная история. Но буквально на днях изменила своё решение (благо было написано только предисловие). Всё-таки сам Бёк при Рихарде мне нравился больше, в последних эпизодах с Алексом из Кристиана сделали совсем уж комического персонажа, и на его фоне Брандтнер был эдаким Джеймсом Бондом венского разлива. В сезонах с Рихардом персонажи… Как-то многограннее что ли… Алекс, конечно, более мягкий, чем Мозер, и взаимодействие с собакой у него потрясающее... Но Мозер, он менее идеальный ( то есть вообще далёк от идеала, но тем он и более живой, реальный) ... Так что, пересмотрев свои черновики, я решила всё-таки соединить две истории про Мозера и Бёка в один фанфик.

— Хелл, ты не знаешь, почему Рихард с утра такой заведённый?

— Да шеф «осчастливил» новостью. У нас пополнение в отделе. Начальство решило, что до толпы мы чуть-чуть недотянули. Если эта новенькая любит булочки с колбасой, то можно устраивать турниры, ибо мы, как джентльмены, будем с коллегой делиться, а Рекс заберёт свою долю и добавку сам…

— Я даже знаю у кого, — проворчал Кристиан, с грустью смотря на пустующий ящик, в котором ещё пять минут назад лежала свежая, аппетитная булочка с колбасой.

— Погоди, ты говоришь «новенькая»? В нашей группе будет женщина?

— Ты чрезвычайно догадлив, Бёк, — флегматично ответил Хеллерер, потянувшись к чашке с кофе.

— И почему Рихард недоволен? По мне, женщин в полиции должно быть, как можно больше!

— Ну, у Рихарда несколько веских причин: во-первых, на радость Рекса от него ушла Патриция Нойхольд, тот самый психолог, из-за которой он был ранен…

— Спасибо, я пока не жалуюсь на память, Хелл, — Бёк прожёг коллегу взглядом исподлобья, но тот продолжил со стоическим спокойствием сфинкса.

— Во-вторых, у Макса Коха на фоне переживаний стало очень часто подскакивать давление. Рихард очень переживает за старика, даже взял его к себе. Ну и в-третьих, ему надо снова продлевать аренду дома…

— Ну и как это всё связано с новой сотрудницей? — непонимающе воскликнул Бёк.

— Никак, — пожал плечами Хеллерер, — просто, неудачный момент. И всё-таки хорошо, что я не вздумал уходить в отпуск, интересно посмотреть, что за особа.

— Тебе будет интересно посмотреть, как у меня в очередной раз умыкнут возможность познакомиться с девушкой поближе. Рекс с Рихардом в сговоре против меня. Один ворует мои булочки, второй — уводит из-под носа девушек.

— Не спеши делать такие пессимистичные прогнозы, может, она страшна, как Крик на картине Мунка?

— Да ладно тебе, не преувеличивай! Стоп, а ты личного дела её не видел?

— Неа, Рихард проворчал что-то о новой сотруднице и пошёл вместе с её личным делом к начальству.

— Эх, почему все важные новости я узнаю в последний момент?

— Да уж, новости! Я наконец-то дожил до времён Апокалипсиса! В нашем отделе женщина!

Рано утром меня разбудил телефонный звонок. С трудом продрав глаза, я потянулась к мобильнику.

— Алло.

— Хэй, привет, Тесса, — раздался на другом конце жизнерадостный голос Марка Хоффмана, моего друга детства и тоже сотрудника полиции. Вчера я вышла на следующей же остановке, позвонила Марку, дежурившему на одной из станций метро, и дала точные приметы алкашей.

— Коллеги, дежурившие в эту ночь на станции, взяли ваших амбалов, так сказать, на месте преступления. После того, как вы уехали, они ещё долго стояли на платформе и поминали весь женский род до седьмого колена. Мать, ты даже во время отдыха найдёшь приключений на свою пятую точку, а другим мороки.

— Что делать, мне везёт по жизни…

— Ну, то, что ты с завтрашнего дня в легендарной группе Рекса и Рихарда Мозера, это, действительно, везение!

— Мне нравится порядок имён, — усмехнулась я, — кстати, сегодня иду знакомиться.

— Это правильно, нужно сначала встретиться в неформальной обстановке, попить пивка.

— Пивка, говоришь? Ну что ж, спасибо за совет!

— Тогда прими ещё один: помимо телефона носите с Патрицией и перцовые баллончики, а ещё лучше пистолет.

— Обязательно, Марк, не волнуйся.

За завтраком позвонила мама. В этот раз она проявила небывалую тактичность и не начала с места в карьер в сотый раз поносить мою профессию. Расспросив её о самочувствии, остальную информацию про нелепых клиентов и соседку с попугаем слушала вполуха. Про всё это я уже знаю, и хорошо, что хоть у кого-то в жизни есть стабильность. Чувствуя, что мама медленно, но верно подбирается к очередной серии сетований по поводу моей загубленной жизни, быстро прощаюсь.

Выхожу из квартиры, и у меня опять звонит телефон. Что с утра прорвало-то всех!

— Алло, Пат, привет!

— Привет, вот звоню выяснить, не спишь ли ты ещё.

— Неа, я уже из дома выхожу. Хочу познакомиться с коллегами в неформальной обстановке.

— О, да ты смелая! Или тебе по моим рассказам уже шеф группы приглянулся?

— Пат, нет! Я просто хочу познакомиться, приглашу выпить пива.

— Выпить пива? — по интонации было понятно, что Патричка сделала фейспалм. — Какая женщина приглашает незнакомых мужиков, да и вообще мужиков, пить пиво!

— Я не «женщина», я офицер полиции! Кстати, тех алкашей, которые нас чуть не нагнали, задержали.

— Ну и слава Богу, — бесцветным голосом ответила Пат.

Почему я дружу с Патричкой? Видит Бог, не знаю. Наверное, потому, что моя единственная подруга сейчас далеко, на работе одни мужики, а среди них нет Тулуз Лотреков, дался им мой душевный стриптиз, эксгибиционизм им подавай!

Home, sweet home! А вернее, полицейское управление, которое всегда было чем-то большим, чем местом работы. С ноги открываю дверь, насвистывая Rammstein… Из окошка дежурки высовывается седая голова старика Хайека (или просто дяди Михеля).

— Тесса, у тебя же выходной!

— Да вот решила познакомиться с новой командой. Я ж к Мозеру перевелась. Ну, Вы знаете.

— Да-да, молодец, не пожалеешь, — заговорщески подмигнул мне Хайек. — Они сейчас все в спортзале.

Понятно, уже навострила лыжи. Главное, с экс-коллегами там не встретиться. Ой, нет, я, конечно, размечталась! Разумеется, первый человек, с которым я имела глупость, буквально столкнуться у боксёрских груш, был Вальтер Фогель. Одна из пусть не очень веских, но причин моего перевода. В моём бывшем отделе я была чем-то вроде этажной проститутки: я не хотела никого, но меня хотели все. И не потому, что я Мерлин Монро или Моника Беллуччи. Мне до их красоты и сексуальности, как до Китая пёхом. А самое главное, мне туда в общем-то и ни к чему! Но мораль такова: сколько бы феминизм

ни бился-ратовал за равноправие, но, пока мужчина топчет эту грешную землю, шовинизм пребудет с нами с женщинами всегда!

Как там было в наивной, но доброй музыкальной комедии «Забавная мордашка» с Фредом Астером и Одри Хёпберн? Умница-красавица Джо, дабы осуществить свою мечту о встрече с самим профессором Фостером, соглашается поехать в Париж на фотосессию для известного журнала мод в качестве модели. Фостера она встречает, а попутно у неё вспыхивает любовь к фотографу Дику Эйвери. Последний её, конечно, ревнует к этому не то недоинтеллектуалу, не то к недомошеннику. Между героями был примерно такой диалог:

— Поверь мне, он мужчина даже больше, чем философ.

— У нас с ним было чисто интеллектуальное общение!

— Твой интеллект интересует его не больше, чем меня!

Простите, феминистки, как бы это ни было грустно, но это до сих пор злоба дня! Если Вы девушка не за 25, у Вас внешность куколки, грудь и попа на месте, Вы работаете там, где одни мужчины, готовьтесь к обороне! Я сейчас не буду читать проповедь

о падении нравов, но если заглянуть правде в лицо… Специфика нашей профессии такова, что не каждый захочет связать свою судьбу с одним из нас. Ночные звонки, работа почти без выходных/отпусков, постоянный риск стать матерью\отцом-одиночкой, а то и заложником каких-нибудь бандюков. В общем, сотрудники полиции вносят щедрую лепту в статистику разводов. А личной жизни хочется всем… И потом, погони, драки, перестрелки. При такой нервной работе регулярно хочется разрядки. А что для этого лучше всего подходит? Правильно,

основные два варианта: выпивка и бабы.

Замутить с коллегой… Что может быть пошлее и обыденней! Но у нас такое случается часто, но я не стала играть по этим правилам. А в мире мужчин всё обстоит так: дала — шлюха, не дала — тоже шлюха. Но во втором случае добавляется ещё и глубокая обида, а порой в совокупности с желанием отомстить. Особенно острое желание было как раз у Вальтера.

— Ооо, Тесса! — спасибо, что не облизнулся, — неужели ты по нас соскучилась?

— Не поверишь, нет! — огрызнулась я, намереваясь обойти его, но Вальтер не хотел сдавать позиций.

— Нисколечко?

— Я ищу своих новых коллег, — не поддерживаю его дурацкую игру по моим нервам.

— Как вы, девушки, быстро продаётесь!..

— Рихард Мозер! Здесь есть Рихард Мозер! — обрываю я начало пошлейшего из монологов от Вальтера.

Конечно! Так всегда! Чем больше народу, тем меньше шансов, что тебя кто-то услышит!

— Он там, — неопределённо махнул рукой веснушчатый паренёк. И то хлеб!

— Есть ли здесь Рихард Мозер?! — продолжаю орать во весь голос, с великой радостью ощущая, что Вальтер при этом имени быстренько испарился. Да, очевидно, Патричка права, мой новый шеф — суровый персонаж.

До меня доносится лай собаки. Интересно, что она делает в спортзале? Качает пресс? Увернувшись от очередной груши, пожалела, что не дождалась моих новых коллег в отделе:

— Рихард Мозер!

Высокий мужчина лет тридцати с гаком (простите мне мой лексикон) оборачивается на мой голос и… Груша прилетает ему в спину. Ну конечно! Прийти в новый отдел и при первой же встрече сбить с ног своего шефа, пусть и косвенно! Тесса, ты молодец!

Начала за здравие, если не за упокой!

Картина маслом: на полу растянулся шеф, вокруг него хлопочем мы с Рексом (да, птица-говорун отличается умом и сообразительностью, мне можно на битву экстрасенсов идти).

— Чёрт, каково… — мда, а кто-то мне говорил про манеры, хотя, признаться, я бы ещё не так ругалась, если бы меня сбила груша, уши в трубочку у окружающих свернулись бы в момент.

Между тем шеф мужественно поднимается с земли, всё ещё извергая поток проклятий в адрес несчастной груши.

— Кто Вы такая? — меня буквально сканирует пронзительный взгляд голубых глаз.

— Я Ваша новая сотрудница, меня зовут Тесса Леманн.

— Вы же должны были начинать с завтрашнего дня?

— Я хотела познакомиться с вами, ну то есть со всей командой, угостить пивом… — ответила я, чувствуя себя нашкодившей первоклашкой. Может, Патричка права, пиво — это чересчур…

Мужчина даже не попытался скрыть ухмылки.

— Рихард Мозер, — мои пальцы утонули в его широкой крепкой ладони, — а это Рекс, величайший полицейский Вены, да и всей Австрии.

— Я догадалась, — улыбнулась я, слегка потрепав овчарку по загривку.

— Надеюсь, твоя догадливость поможет тебе ловить преступников так же ловко, как сбивать с ног своего начальника, — да, шеф

действительно рассержен.

— Простите, я не хотела, чтобы так вышло! — пытаюсь извиниться снова и весьма неоригинально.

— Ладно-ладно, хватит тут распинаться в любезностях, — оборвал мои потуги Мозер, легонько подталкивая меня к выходу. — Подожди минут десять, остальные уже сидят в столовке, не дождались, когда за них заплатит дама.

Под любопытствующие взгляды коллег направляюсь к выходу…

Вот уже более десяти минут занимаюсь самобичеванием, стоя на тротуаре и тщетно пытаясь вырыть носком кроссовка дырку в асфальте. Надо было ТАК прошляпиться! Внезапно чувствую, как влажный нос касается моей руки. Оборачиваюсь, на меня смотрит пара умных собачьих глаз. Мне иногда кажется, что им, этим четвероногим существам, дано знать гораздо больше, чем нам. Они видят самые тёмные уголки твоей души, знают наперёд, что ты скажешь… Ну здравствуй, друг! Надеюсь, когда-нибудь смогу поздороваться с тобой так вслух.

— Провидение явно против того, чтоб моя группа пила за счёт и во славу Прекрасной Дамы, — из-за двери показывается фигура Мозера.

— Вызов? — догадываюсь я.

— С интуицией у тебя порядок! — хмыкнул шеф. — Да, труп. Мужчина найден мёртвым в своей машине на парковке. Ну, вперёд! Есть машина?

— Нет, — растерянно ответила я.

— Тогда поедем на моей, — скомандовал Мозер.

Передо мной галантно открывают дверь, но меня опережают…

— Рекс, ты же сидишь на переднем сидении!

— Я думаю, мы с ним поместимся, ничего страшного, — и ныряю в салон автомобиля.

— Ты предатель, Рекс, — по-доброму ворча шеф заводит машину.

— Наверное, он просто учуял запах булочки с колбасой. Я могу ему скормить, если можно, конечно!

— Ну, если ты любишь булочки с колбасой, то ты нашла целый отдел родственных душ, — поднял брови Мозер.

— Скорее, не я, а мой доберман… Любил… У меня в детстве был пёс, мы с ним души друг в друге не чаяли. Ну вы понимаете, связь животного и человека — это нечто особенное! Это мы любим других, пока эти другие нам нужны, по крайней мере, именно так, в основном, любит большинство людей, собаки любят по-другому, навсегда. Но и этой любви меня лишили. Пока я была в школе, отчим вызвал врачей из ветклиники, сказал, что собака бешеная, её надо усыпить… А Треф, так звали моего четвероногого друга, он не был бешеным он просто не давал меня отчиму в обиду, и тот ему отомстил. За это я отчима возненавидела.

Мои глаза покрывает предательская пелена, а ведь я зареклась плакать по ком бы то ни было… Но даже сквозь эту пелену я вижу глаза шефа, в которых отражается что-то очень похожее на сочувствие…

— Подъезжаем, — спокойный твёрдый голос вырвал меня из предсентиметального состояния. Слёзы мгновенно высохли. Впереди ждёт работа, всё остальное — за борт.

Примечания:

Глава короткая, но по-своему важная

Я не боюсь, с моей работой у меня нет на это право! Просто всегда немного волнительно, когда приходишь в новый коллектив. Это только потом, когда оный перестаёт быть новым, ты понимаешь, что здесь так же, как и везде, роли статичны, сменились только рожи (простите, лица). Кто-то любимчик, кто-то формальный лидер, кто-то серый кардинал, кто-то крот, кто-то сфинкс, держащийся особняком, а кто-то груша для битья… И дай Бог не оказаться этой самой грушей… Однако с новичками, приходящими в устоявшийся костяк, так и происходит… Но не будем о грустном!

Как говорят, первое впечатление неизгладимо, и мне нужно доказать раз и навсегда, что глаза у меня не только для штукатурки, в голове у меня не опилки, а мозг и что вообще мой путь в этот отдел (и в полицию в целом) лежал не через постель. Выходим из машины, вдох-выдох…

— А вот и коллеги, — послышался голос шефа, который без лишних церемоний широким шагом направился к двум мужчинам.

Дааа, судя по тому, как на нас уставились эти двое, это, действительно, мои новые коллеги. Вот и познакомимся на месте преступления и с местом преступления. Одним ударом двух зайцев! А как иначе в очередной раз начинать жизнь с нового листа?

— Интересно, почему Рихард задерживается? Я взял с собой кофе! — проворчал Бёк, вылезая из служебной машины.

— Думаешь, он должен учуять его запах в любом уголке Вены? — усмехнулся Хел, ловко выскакивая из машины, что при его комплекции было удивительно.

— Нет, конечно, просто термос сломался, кофе стынет, и мне одной чашки было мало!

— Не ворчи, с меня, например, сегодня булочки с колбасой, иной раз порадуешься, что в полку пребудет!

— Ты же не будешь заставлять даму покупать нам булочки? — изогнул бровь Кристиан.

— Бёк, не даму, а коллегу, — поправил Хел, подкрепив своё замечание многозначительным взглядом поверх очков.

— Какая разница?

— Бёк, если не хочешь попасть в чёрный список так называемой дамы, не вздумай ей ставить на стол чашку с горячим кофе до её прихода или, того хуже, букет цветов. А равно Боже сохрани открывать перед ней дверь или подавать пальто.

— Если мне девушка понравится, я буду ей и варить кофе, и дарить цветы, а открывать дверь и подавать пальто — это просто правила хорошего тона, — не согласился Кристиан, всё поглядывая на заветный термос с кофе.

— Что ж, коллега, попутного ветра в горбатую спину, а как по мне, если девушка пришла в убойный отдел, значит, женское она в себе заглушила, как рыбу динамитом… И вообще, пора за дело, доктор Граф уже на месте, а вон и машина Рихарда, кстати!

Хел махнул рукой подъезжающему шефу и нагнулся, чтобы поправить язычок кроссовка, но его остановил Кристиан:

— Хел, а Рихард не один!

— Естественно, он с Рексом!

— Хел, он с девушкой!

— Бёк, да с каких пор Рихард берёт на задания девушек… А да, действительно… Интересно, когда он успел? Утром никаких намёков на это на неё не было… Неужели в спортзале подцепил?

— А, может, это наша коллега? Хел, да она красавица!

— Бёк, не теряй головы, красивая — значит, характер скверный, а по мне, просто молоденькая и симпатичная, ничего такого, — пожал плечами Петер.

Я еле поспевала за шефом, неумолимо приближаясь к двум фигурам, застывшим перед нами, как два изваяния.

— Надеюсь, вы дело так оживлённо обсуждаете? — спросил Мозер своих (то есть наших) коллег, беря у светловолосого парня из рук термос, источающий приятный аромат кофе. (Наверное, в этой лавочке он отвечает за харчи для шефа, ох, парень не надейся, что спихнёшь на меня свои обязанности!)

— Да, — ответил ему плотненький мужчина в очках, — а это, — кивая на меня, спросил он, — родственница жертвы?

— Это наша новенькая, — пояснил шеф в перерыве между глотками кофе, — Леманн, кстати, это твои коллеги, Хел и Бёк.

— Петер Хеллерер, — флегматично-важно ответил упитанный мужчина, протягивая для рукопожатия свою руку.

— Тесса, — всматриваюсь в серо-голубые глаза, в которых, кажется, даже ясновидящий не считает истинных эмоций этой ходячей флегмы (напускной отчасти). Белой завистью завидую таким людям! У них нервы, как железо.

— Кристиан, — упираюсь взглядом в другую ладонь.

— Тесса, — на всякий случай повторяю своё имя (ну да, а вдруг не услышал?).

Боже, если бы в их отдел выбирали по цвету глаз, я бы со своими светло-карими пролетела, как фанера над Парижем. У Бёка тоже голубые глаза, как у Мозера…

Хотя нет, неправильно. У шефа глаза напоминают зимнее небо, от них отдаёт морозом, эдаким холодком, а у Кристиана просто весенняя лазурь, такая крышесносная, пьянящая, тёплая, солнечная… А ведь весна моё любимое время года! Так, Тесса, стооооп. Отвожу взгляд, не так, чтоб быстро, но незамедлительно отвожу. И зарекаюсь смотреть в эти глаза дольше трёх секунд (а ведь правильно говорят, не зарекайся!). А если серьёзно, кому и сколько он заплатил, чтобы иметь такие глаза? Спрашивать бесполезно, не расколется. Знаю одно, эта по-весеннему радостная лазурь никак не вяжется с грязной сделкой…

Примечания:

Некоторые сюжеты будут, как в сериале, некоторые буду брать из известных программ, как зарубежных, так и рускоязычных, и привносить что-то новое. В "Слепой ярости" персонажи очень колоритные. И такой трагизм, особенно в образе матери преступницы.

Так где же всё-таки место преступления?

Она не хотела, чтобы так вышло… Просто она привыкла брать то, что хочет, и это «то» не может в принципе сопротивляться. А то может сойти с трассы под названием «жизнь». Просто она раба своих страстей, слепых, как и её неконтролируемая ярость, но сама считает себя королевой бала. В её лексиконе капсом выделен глагол «хочу», а семантическое поле слова «отказ» наэлектризовывает её мозг вплоть до подачи всему организму сигнала «разрушение»… Других… Но попутно и себя тоже…

Не то, чтобы тот парень был в её вкусе, просто… Просто он был слишком клёвым, чтобы она прошла мимо него, просто на работе все вздыхали по этому высокому плечистому брюнету, просто его девушка Марион такая стерва! А Томас такой сексуальный. Она хотела его, на одну или несколько ночей, пока не надоест, а он… Нет, определённо, это какой-то рок!

— Ты избалованная, испорченная девчонка, вот ты кто!

Эта фраза сорвала рычаг предохранителя, ярость ударила набатом в виски, кулаки сжали ключ от машины до боли… В его шее… Шок в глазах смотрящих, струя крови на его футболке, на её платье. Судорога боли прошла по его телу и передалась рукам, всё ещё сжимающим треклятые ключи, отрезвляя воспалённое сознание… Девушки… Боже, что это? Бежать, скорее! Нет… Надо увезти его, увезти далеко-далеко.

Потом дорога, мёртвый блеск неоновых огней, отражающихся в застывших зрачках несколько минут назад ещё живого Томаса, судорожное избавление от отпечатков, потом… Провал…

— Папа, я убила человека! — первая фраза, которую сказала отцу, придя домой. — Это Томас Райш… Он… Он сам виноват, он смеялся надо мной, это он спровоцировал меня, я не хотела сделать ему больно…

И объятия отца, как бы подтверждающие правдивость её слов, красноречивее любых фраз говорящие о том, что она по-прежнему его овечка… Пусть и с волчьими клыками…

* * *

— Тесса, прости, — вдруг обращается ко мне по имени шеф, от которого наверняка не ускользнули наши слишком долгие для формальностей переглядки с Бёком, — забываю, что у нас в коллективе теперь дама! Кофе хочешь?

Тю, да он джентльмен… Да только я не леди!

— Нет, благодарю, я не пью кофе, — скороговоркой отвечаю я, оглядываясь вокруг, — ну что, пойдёмте к месту преступления? (да, я мастер намёков).

— Люблю деловых людей, — усмехнулся Мозер, — хотя вряд ли скажу это о деловых женщинах.

А я не женщина, шеф, я дева, а по мнению Патрички, к тому же старая. Но да ладно, вернейший способ не наживать врага в виде шефа-остряка, отправлять все его шпильки в долгий ящик с надписью «жёсткий игнор».

Мозер отдаёт стакан Бёку и всё тем же размашистым шагом направляется к машине, уже обнесённой красной лентой. У переднего сиденья в коленопреклоненной позе расположился мужчина лет шестидесяти (или около того).

— Здравствуй, Лео, — так, кажется, шеф на работе всё-таки к кому-то обращается по имени.

— Здравствуй, Рихард, коллеги, — на меня уставились карие (хоть кто-то у них кареглазый!) внимательные глаза.

— Это наша новенькая — Леманн, — пояснил шеф. — Леманн, это доктор Граф.

— Очень приятно, простите милая дама, не могу подать Вам руки.

— Взаимно, можете называть меня Тесса, — шеф, конечно, может обращаться ко мне, как хочет. И скорее, даже лучше, если по фамилии. Но в остальном мне бы хотелось, чтобы меня называли по имени.

Доктор посмотрел на меня поверх очков, быстро скользнул взглядом по моей фигуре, а потом снова наклонился к человеку, полулежащему на переднем сидении. Вернее, к человеческой оболочке… Нагнувшись вслед за доктором и Мозером, я увидела безжизненное тело мужчины, футболка которого была забрызгана кровью…

Неприятный спазм прошёлся по всему организму, напоминая мозгу о другом теле, о другой окровавленной футболке…

— Кристиан, новенькая, кажется, побледнела, — легонько ткнул Хеллерер локтём Бёка, — надеюсь, в обморок не упадёт…

— А кто-то говорил, что женщина, пришедшая в убойный, заглушила в себе всё женское, как рыбу динамитом, — шепнул Бёк, бросая на девушку взгляд, в котором сочувствие грозило перерасти в нежность.

Тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли. Надо абстрагироваться, надо с бесстрастием фотоаппарата запечатлеть все детали: неудобная поза на сидении с откинутой спинкой, рана на шее и кровь, пятна которой бурели на тёмно-серой футболке. Из-за плеча шефа едва видно водительское сидение, руль, замок зажигания… Без ключа…

— Итак, молодой человек умер 8-10 часов тому назад, — будничным тоном сообщил патологоанатом. — У него колотая рана, задета сонная артерия, края раны неровные. Это значит, что… — пауза, как в театре.

— Лео, мы не играем в угадайку, что это значит? — нетерпеливо спросил Мозер.

— Орудие убийства тупой предмет, — пронзая нас взглядом, завершил свой звёздный час доктор.

— Тупой предмет? — переспросила я.

— Да именно, — несколько самодовольно ответил доктор. (Кажется, он любит театр… Особенно, когда в нём один актёр — он сам).

— Какая-то железяка со стёсанным концом?.. Или нет… Ключ! — осеняет меня.

— Возможно-возможно, но об этом, как всегда, после вскрытия. Приходите за результатами в мой кабинет, юная леди, — сверкнул глазами доктор. (Вот настоящий патологоанатом! Кому ещё придёт в голову флиртовать в двух шагах от трупа?) Эх, была б я дамой лет сорока и не была б такой равнодушной к романтическо-сексуальным отношениям, клюнула бы. Да только в таком случае, боюсь, он бы на меня не клюнул. А так было бы весело:

— Где Вы познакомились с Вашим будущим мужем?

— На месте преступления.

— А кто у Вас муж?

— Патологоанатом…

Вот смеху бы было… Но что-то я отвлеклась!

— В результате чего он умер? — спросил Мозер, снова оглядывая труп. — От большой кровопотери?

— Возможно, — ответил доктор, — ну или скорее, в результате воздушной эмболии. Более точно о причинах и об орудии убийства после вскрытия.

Пока Мозер разговаривал с доктором, я обогнула машину. Интересно взглянуть на водительское сидение…

— Всем всего доброго, — послышался жизнерадостный голос доктора. Нет, определённо, в людях этой профессии что-то есть, какая-то ничем несломимая радость жизни.

Но место преступления — это та сцена, где происходит постоянное движение, методично выверенное в своей хаотичности. К Мозеру тут же подбегает Бёк:

— Рихард, этого человека зовут Томас Райш, это его машина.

Далее нить разговора для меня теряется, так как взгляд мой выхватил очень интересную деталь.

— Леманн, что ты там застряла? Нашла ещё одного покойника? — послышался несколько насмешливый голос Мозера.

— Шеф, подойдите сюда! — игнорирую его колкость.

Двое мужчин переглядываются между собой, однако всё-таки подходят ко мне.

— Что у тебя? — по-отцовски снисходительно спрашивает Мозер. Шеф, погодите с снисхождением!

— Глядите, — указываю на полосы крови на пороге машины, идущие вниз, — понятно, что кровь стекала на землю, и под порогом должны быть лужи крови, однако на асфальте нет на неё ни малейшего намёка. Выходит, убили его не здесь.

— Браво, Тесса, — ответил шеф с полуухмылкой, — теперь мы ищем не только преступника, но и место преступления.

— Ещё и орудие, — напомнила я.

— Да, и скорее всего — это ключ от машины. Я тоже обратил внимание, что ключа в замке зажигания нет.

— Только где его искать, если преступление совершено не здесь, да и вообще, убийца мог взять его с собой, — вздохнул Бёк.

Ответом на этот вздох до нас донёсся лай собаки… Все догадались, какой именно?

Рекс стоял возле мусорного бака и отчаянно лаял.

— Бёк, — многозначительно посмотрел на коллегу шеф (ну, конечно, начальнику группы не солидно по помойкам лазить).

— Я уже был там, — шумно выдохнул Бёк.

— Когда? — невольно восхитилась я самоотверженности сотрудника.

— Раньше… То есть во время другого дела и в другом баке, — пояснил Бёк (Какая у них, однако, бурная жизнь в убойном отделе! Ну ничего, вспомним детство босоногое.)

— А вдруг орудие убийства там? Если Вы брезгуете, я сама полезу, только белые кроссовки сниму, — ответила я, нагибаясь.

— Нет-нет, я сам, — живо остановил Кристиан и, стиснув челюсти (кажется, даже в соседнем дворе был слышен этот звук), полез в мусорный бак при полном параде: в идеально вычищенных ботинках, голубой, как его глаза, рубашке, тёмном галстуке, тёмно-синих брюках… Даже ничего не снял! (Мозг, куда меня несёт?) Хотя, если б он начал раздеваться, я бы на него пялилась ещё дольше, чем при первом знакомстве. Всё, стоооп! Тесса, что с тобой сегодня?! Наконец-то достигла переходного возраста, когда гормоны зашкаливают, а мозги ещё не сформированы?

Через минуту из бака показывается светло-русая голова Бёка, а затем и рука в перчатке с ключом от машины, на лезвии которого запеклась кровь.

— Да, это всё-таки ключ. Хел, отнеси его к экспертам, потом бери Леманн, поезжайте в управление, узнайте про Томаса Райша, как можно больше, — кивнул нам Мозер.

— А вы куда? — послышался голос Хела.

— В кармане его джинсовой куртки нашли удостоверение работника отеля «Корона», мы с Рексом и Бёком поедем туда.

— Рихард, эксперты нашли в машине Райша сигареты, но сам он не курил, — крикнул Хел удаляющемуся шефу.

— Значит, в машине сидел тот, кто выкурил эти сигареты, и нам предстоит выяснить, является ли этот человек убийцей или же был ещё кто-то, — ответил Мозер, — вперёд, за дело.

По дороге в управление я позволила себе предаться своим мыслям. Благо, Хеллерер не был навязчивым собеседником. А было, что обдумать…

Вот так и началась моя новая работа. Преступление не на месте преступления. Но ничего, теперь мне предстоит учиться раскрывать и такие дела. На интереснейшую всё-таки трассу меня вывела жизнь. Но в общем, ничего не поменялось. Хотя нет… Наверное, риска будет больше, драйва тоже… Коллектив, конечно, что надо! Я, Тесса Леманн, четвероногое очарование Рекс и ещё три пары яиц в одной связке… Просто команда года! Дерзай, девочка!

Примечания:

Вуаля, новая глава. Делитесь впечатлениями, оставляйте комментарии

Когда слова быстрее мыслей…

Кабинет у них вполне уютный, а вот с простором я им порядком насолила. В помещении было четыре стола (один у стены, а три у окон) и лежанка Рекса. Вот этот стол точно шефа, обособленный от всех, у окна, рядом с лежанкой… Второй, что тоже у окна… Так, туда пошёл Хеллерер, значит, этот вариант отпадает… Осталось два места, одно чуть левее Хеллерера… Прям над сидением возвышается развесистая пальма… Хммм… На столе, что у стены, лежат какие-то папки и письменные принадлежности, а тот, что с пальмой просто девственно нетронутый. Вывод напрашивается сам собой…

— Тесса, это твой стол, — тебя же не смущает пальма?

— Ну, по крайней мере, на ней нет кокосов, что могут ударить по башке, — кисло протянула я.

— Ну и хорошо, — невозмутимо продолжил Хеллерер, — тогда к делу.

Да, действительно, к делу, но твою… А впрочем, как ни ругайся, но факт остаётся фактом: я сижу почти напротив места Бёка. Пальма, что ж ты так вымахала? Не могла листья пониже опустить и закрыть мне горизонт с невозможно голубыми глазами… А впрочем пофиг…

* * *

— Мозер, криминальная полиция, я хотел бы поговорить с управляющим гостиницей.

— Мартин Халлер, хозяин гостиницы, чем могу быть полезен?

Мозер окинул проницательным взглядом высокого худощавого мужчину:

— Томаса Райша, Вашего сотрудника убили сегодня ночью.

— Я видел в новостной передаче, это ужасно…

— Я могу с Вами переговорить?

— Да, конечно…

— Бёк, опроси сотрудников, — кивнул Мозер в сторону коллеги.

Глаза Халлера суетливо забегали:

— Я не хотел бы огласки…

— Не беспокойтесь! — ответил Бёк, открывая свою записную книжку…

Мы с Хеллом (так он попросил меня себя называть) обзванивали всех родственников погибшего, когда пришло указание шефа привезти в отдел девушку Томаса Райша — Марион Зайц.

— Шеф говорит, что он ссорился с ней в последнее время и довольно громко, с размахом и чуть ли не с битьём посуды.

— Ну, — фыркнула я, — если бы все девушки после ссор с парнями убивали их, то все оставшиеся мужики блюли бы целибат или пользовались услугами ночных бабочек.

— Так или иначе, на данный момент это единственная возможность узнать что-то конкретное, — пожал плечами Хелл.

— Согласна, — кивнула я. — Коллега, Вы же не против, если съезжу я? Права у меня есть, возьму служебную машину.

— С удовольствием, — ответил Хеллерер, но тут же поправился, — то есть, поезжай, конечно! Я в том смысле, что женщинам в трудную минуту гораздо легче найти между собой общий язык.

Ну-ну, значит, ты тот ещё книжный червь и телефонно-бумажный работник! Хотя каждому своё в этой жизни…

— Только, Тесса, давай договоримся, мы с тобой на ты! Я не люблю, когда коллеги мне выкают, сразу чувствую себя монументом, покрывшимся плесенью и пылью веков.

— Идёт, Хелл, — кивнула я.

Определенно, всё не так плохо, как сначала показалось… Эта ремарка про коллектив, разумеется!

Сидя в машине, я постоянно прокручивала возможные варианты диалога с девушкой. Нет, сразу подозревать её необоснованно и глупо! Все девушки ссорятся с парнями, у всех разные отношения, некоторых вполне устраивают эмоциональные качели, и для кого-то вполне обыденная ситуация, когда слова быстрее мыслей… Так что нет, не делаем поспешных выводов… Вот только как я ей скажу, что её любимого больше нет? Я представить себе не могу, что бы я почувствовала в тот миг… Да, даже я, которой чужды все эти романтические бредни, которая не способна на любовь к мужчине как к мужчине, ну, на ту самую, о которой вздыхают половозрелые девицы, о которой написаны тысячи книг и снято в два раза больше фильмов… Даже я понимаю, насколько это невыносимо больно — терять любимого! А говорить другому человеку, что он… Дева Мария, дай сил и духа!

И то, и другое мне, действительно, понадобилось. Как там говорил Хелл? «Женщинам в трудную минуту гораздо легче найти между собой общий язык?» Ох, мужчины, как вы всё-таки наивны!

— Здравствуйте, фрау Зайц, я по поводу Томаса Райша…

— Он что, уже и на нашу общую квартиру приглашает тёлок и потаскух? — прилетел мне в ответ, вот так без «здрасте/а Вы кто», ярлык, который вешают друг на друга цыпочки, когда хотят отбить у оппонентки клиентов… Браво, Тесса, тебя до этого часа ни одна женщина не окрестила шалавой!

Баба, да перестань так орать, ты только приглядись ко мне! Ну что во мне соблазнительного? Широкая рубаха, чёрная джинсовая куртка сверху, длинная расклешённая юбка и белые кроссовки? Волосы до лопаток собраны в хвост, из которого выпадают пряди, отчего создаётся эффект непричёсанной головы… Куда мне до роковой соблазнительницы? Или у тебя просто патология, развившаяся от слишком страстной любви?..

Чёрт, Тесса, соберись, трусиха! Нужно сказать ей уже в конце концов, пока она не помянула весь мой род до двенадцатого колена!

— Криминальная полиция! Мужайтесь, фрау Зайц, Райша больше нет… — как можно более тихо и осторожно отвечаю разъярённой и, кажется, не отошедшей от вечерней пьянки женщине.

Поток ругательств резко прерывается… На несколько секунд воцаряется звенящая тишина… На меня смотрит пара изумлённых глаз, норовящих выскочить из орбит…

— Что?! Нет! Нет, это не правда, не может быть! — И через секунду в моих объятиях оказывается безвольная фигура Марии Зайц.

— Тесса, ну просто браво! Надо думать прежде, чем говорить… Но, с другой стороны, разве существует на свете формулировка, которая смогла бы смягчить такой удар?

…И мысли медленнее слов.

«Не сходится… Что-то определённо не сходится»… Рихард раздражённо поджал губы, прокручивая в голове диалог с Халлером. Вроде, в его словах нет ничего такого, к чему можно прицепиться, и всё же что-то настораживало сыщика… С одной стороны, хозяин гостиницы не сказал ничего определённого о Томасе Райше, кроме того, что он был скромным и старательным сотрудником, набирался опыта, чтобы потом управлять родительской гостиницей… Упомянул только, что с девушкой у него давно были не лады…

Это-то и насторожило Мозера… Упомянуть можно по-разному… Можно вскользь, никак не придавая этому факту особого значения, а можно заострить особое внимание, тем самым выказывая своё желание направить внимание собеседника именно в это русло… Вспоминая взгляд Халлера, Рихард готов был поклясться, что тот очень хотел, чтобы полиция подозревала подругу убитого. Зачем ему это нужно? На этот вопрос Мозер не мог ответить. Всё было на уровне интуиции, ощущений… Всего того, что к делу не пришьёшь.

— Бёк, ну что у тебя?

— Меня чуть было не нанял на работу их шеф-повар, — усмехнулся Кристиан, — а так, ничего определённого, я говорил с сотрудниками, все отзываются о Райше, как о старательном, скромном парне, только вот с девушкой какие-то ссоры случались в последнее время…

Мозер хмуро кивнул:

— Хозяин отеля тоже говорил об этом. Я уже позвонил Хеллу и сказал, чтобы они с Леманн привезли в отдел Марион Зайц.

— Это хорошо, кстати, они были завсегдатаями клуба «Ночные огни», там всегда шумные тусовки и дискотеки. Один из служащих сказал, что как раз вчера вечером он туда собирался вместе с девушкой.

— Поехали в клуб, — скомандовал Рихард.

Рекс опередил Бёка и занял своё по умолчанию законное место на переднем сидении.

* * *

«Давай, давай, Тесса, ты же качаешься!» То ли мотиваторы действительно работают, то ли я и в самом деле так хорошо прокачала пресс, но кое-как я утащила безвольное тело Марион Зайц с порога в квартиру и положила её на пол. Так, переворачиваем девушку на бок, чтобы избежать западания языка. Фиг знает, где у неё тут аптечка, а времени терять нельзя, иначе будут два трупа (и один по моей вине). Ладно, обойдёмся простой водой. К счастью, у мадам водостойкая тушь…

Лёгкий стон и моргание засвидетельствовали о том, что к женщине возвращалось сознание…

— Фрау Зайц, может, скорую? — осторожно спрашиваю я, коря себя и как человека, который не умеет выражать сочувствие, и как офицера при исполнении, который выказал полный непрофессионализм в общении с подозреваемой (она же свидетельница, она же в некотором смысле жертва).

Женщина сфокусировала зрение, её глаза впились в моё лицо, а пальцы — в ворот моей джинсовой куртки:

— Где… Как… Только не с ним… Скажите, что это неправда!

Если это игра, то я готова аплодировать ей стоя. Вот только сердце, этот глупый орган, настаивает, что эта боль в карих вишнях самая что ни на есть правдоподобная, да и мозг не находит никаких доказательств того, что этот обморок симитирован, да ещё эти ледяные, как вечная мерзлота, пальцы, касающиеся моей кожи…

— Фрау Зайц, я никогда не шучу подобными вещами, я сказала правду, и целиком виню себя, что не смогла Вас к этому подготовить… — отвечаю, беря её руки в свои.

— Томас… Томас! — взвыла женщина (её вопль и в правду был похож на вой раненой волчицы)

— Фрау Зайц… — сую ей стакан с водой, это надо прекратить, я чувствую себя беспомощной, когда становлюсь свидетельницей женского рёва.

— Где, где его тело? — судорожно сглатывая слёзы, спросила фрау Зайц.

Я снова взяла её руки в свои и внимательно посмотрела в глаза.

— Фрау Зайц, пожалуйста, мужайтесь, нам нужно найти того, кто это сделал, — как можно спокойней и твёрже говорю ей, — поедем со мной сейчас в участок, там расскажете всё, что знаете, всё, что вспомните, нам важна любая подробность!

Продолжая разговаривать с женщиной, буквально разжёвывая по слогам каждое слово, помогаю ей встать с пола.

— Пойдёмте, пойдёмте, дверь не забудьте закрыть! Где у Вас ключи? Вы всё выключили, на плите ничего не стоит?

Получив положительный ответ, буквально тащу её к лифту. Фрау Зайц шла за мной, как механическая кукла, полностью отдав мне в руки командование траекторией нашего маршрута. Фух… Хорошо, что я на машине… Надо всё-таки копить на свою… В зеркале машины я видела бледное лицо, мокрые от слёз глаза и пальцы, сжимающие сигарету… Сигарета… Надо взять её на экспертизу, только сделать это надо аккуратно.

— Хелл, будь так добр, налей, пожалуйста, воды. Фрау Зайц, пройдёмте в тот кабинет. (Я указала ей на стеклянную дверь, где находилась допросная, которую использовали, если хотели поговорить с двумя подозреваемыми отдельно. Эта комната была хорошо освещена, и там не было этой нелепой пальмы.)

Наверное, Хеллерер был несколько удивлён, что я тут расхозяйничалась в первый же день. Прости, коллега, характер у меня не подарок, и я сразу беру быка за рога. А как иначе прикажешь выживать в этом мире?

— Фрау Зайц, Вы можете закурить, — как бы невзначай ставлю перед женщиной пепельницу. Та благодарно кивнула и взяла своими аристократическими пальцами сигарету. Я внимательно слежу за её движениями.

— Когда Вы в последний раз видели Томаса Райша?

— Вчера, — донёсся откуда-то из гортани сиплый, дрожащий от слёз голос. — Но к чему все эти вопросы?.. Где его тело?

На меня смотрят глаза, полные скорби, губы дрожат (напоминание о прошедшей истерике). Нет, душечка, ты меня не собьёшь с толку, пока доверять тебе у меня оснований нет.

— Вы обязательно его увидите, но сначала Вам нужно ответить на ряд вопросов. Нам нужно найти убийцу. Где и когда Вы в последний раз видели Томаса Райша?

— Вчера… Мы были на дискотеке с компанией в клубе «Ночные огни», там повздорили из-за моей ревности… Глупой ревности… Но на него так пялились тёлки, а ещё эта стерва Сандра Халлер, дочь хозяина отеля, в котором временно работает… Работал мой Томас… Он уехал, а я вернулась в компанию к подругам… Потом… Потом поехала домой…

В этот момент нас прервали.

* * *

— Хелл, а где Леманн? Что, эта девушка Райша живёт в Зальцбурге? — проворчал Рихард, окинув взглядом кабинет.

— Нет, Тесса уже на месте, беседует с Марион Зайц в допросной, — невозмутимо ответил Хелл.

— А почему ты не контролируешь ситуацию? — нахмурил брови комиссар.

— Тесса и без меня хорошо справляется, да и потом, женщина может поведать женщине гораздо больше, чем мне, мужчине.

— Ладно, кончай философствовать, — ответил Рихард, без стука входя в допросную.

* * *

Это был мой шеф. Конечно, кто мог так без стука ворваться и прервать нашу беседу.

— Марион Зайц? Рихард Мозер, комиссар и начальник этой юной сотрудницы, скажите, пожалуйста, Вы вчера были в клубе «Ночные огни»?

— Я всё уже рассказала Вашей юной сотруднице, да, я там была.

— Вы повздорили с парнем, а потом вернулись к барной стойке.

— Да, я отсутствовала в клубе примерно минуты две, да я почти и не вышла, мы буквально у входа расстались с Томасом…

— Что ж, — кивнул Рихард, явно удовлетворённый ответом, — Ваши слова полностью совпадают со словами бариста и охранника…

— А ещё мои слова может подтвердить Сандра Халлер, она тоже была на дискотеке и видела нашу ссору… Потом я ушла… Я… Я больше ничего не могу вам сказать…

При этих словах Мозер прищурился и медленно кивнул, как бы обдумывая её слова…

— Вы можете быть свободны, фрау Зайц, — лишь ответил он.

Отлично, Карл, меня тут, оказывается, нет… Пришёл шеф, всё разрулил, обесценив работу «юной сотрудницы»…

— Я бы хотела увидеть его тело… — голос Зайц дрогнул.

— Конечно, подождите немного, я только переговорю с коллегами буквально несколько минут.

Мозер поманил меня рукой, я вышла следом, не забыв прихватить с собой пепельницу. Чтобы там ни думал/ни знал шеф, а окурки надо отнести экспертам.

— Томас Райш был убит на парковке возле клуба на углу, о чём свидетельствуют пятна крови на асфальте. Марион Зайц невиновна, они поссорились на глазах у охранника, и на его же глазах они расстались, а Марион Зайц вернулась на дискотеку. Пошёл ли кто за Томасом, он не заметил, отвлёкся на красивые ноги одной девушки.

Все мужчины, кроме Рекса, понимающе хмыкнули. Нет, определённо, собаки всё-таки умницы, вы когда-нибудь слышали, чтобы собака залипла на женские ноги?

— Итак, что мы имеем…

— До твоего прихода у нас был труп и два подозреваемых, как сказали мне эксперты, окурки в машине принадлежат двум разным людям. Если предположить, что один принадлежит Марион Зайц, то нам нужно искать второго.

— Ну, чтоб не было сомнений, Тесса сейчас отнесёт их к экспертам. Бёк, ты поедешь к доктору Графу вместе с Марион Зайц, а потом завезёшь её домой, Хелл, поищи в архивах, есть ли что-то на семейство Халлеров.

— Ты их подозреваешь, Рихард? — вскинул брови Бёк.

— Томас Райш скрыл от меня тот факт, что на дискотеке вчера вечером была и его дочь. И я собираюсь это выяснить. Кстати, Бёк, ты говоришь, на кухне им не хватает работника?

— Да, — непонимающе произнёс коллега, как и мы, «со всех ног» поспевая за мыслью начальства.

— Тесса, внедришься туда в качестве помощника.

— Шеф, а почему я? — Не, ну нормально, лишь бы на кухню сплавить. Или он думает, что я буду готовить им вкусные блюда и привозить с доставкой в отдел?

— Ты единственная подходящая кандидатура, — исчерпывающе констатировал шеф.

— Рихарда с Бёком там уже знают, а я принесу им только убытки, потому что есть у меня в сто раз лучше получается, чем готовить, -пояснил Хелл.

— Всё, договорились, — закончил нашу беседу шеф безапелляционным тоном.

— Ждите моего звонка, Рекс, пойдём.

И шеф скрылся за дверью вместе со своим четвероногим другом. А жаль, мне бы так хотелось потрепать за холку это четвероногое чудо. Но да ладно, за работу…

Вечер. Конец первого дня. Итак, что мы имеем… Отпечатки с окурков, которые нашли в машине, принадлежат Марион Зайц и… Тадаам, дочери хозяина отеля. Становится всё интересней, учитывая, что Хелл нашёл весьма занимательную информацию по поводу прошлого этого семейства. Младшая сестра Сандры погибла при загадочных обстоятельствах, ей было восемь лет, когда она упала с высокой лестницы и умерла, следователи ничего не смогли выяснить. А мать Сандры Элизабет Халлер с тех пор стала страдать нервным расстройством, из-за чего её поместили в частную клинику. Вот такая картина маслом. Чувствуется, завтра будет весёленький денёк!

— Я не понимаю, — воскликнул Бёк, — она же почти не была знакома с Томасом Райшем, почему она сидела в его машине?..

Ой, парень, лично мне на ум не приходят невинные мысли, но я, конечно, не буду их озвучивать…

— Кристиан, ты со многими женщинами общаешься?

Тесса, дурочка, кто тебя за язык дёрнул? В этих глазах напротив затаилось такое замешательство вперемешку с обидой и ворохом комплексов неудавшегося покорителя сердец (или одного сердца). Неужели ты думаешь, что я хотела над тобой посмеяться?

— Только с мамой, — буркнул Бёк, демонстративно опуская взгляд в какие-то бумаги.

— Значит, твоя мама замечательная, порядочная женщина, — ответила я.

Нет, Тесса, поздно. Этот косяк ты никак не загладишь. Как же глупо получилось, а этот человек ещё полчаса назад заварил мне чай, который купил по дороге сюда, хотя я его об этом не просила… Может, мне уже книгу написать, как нажить себе врагов на новом месте в первый же день?

Примечания:

Принимайте запоздалое продолжение, дорогие читатели! Как всегда, жду ваших комментариев

Примечания:

Возвращение заплутавшего автора

Kinder, Küche, Kirche

Господи, как люди в Средние века вставали без будильника? В первый раз иду на работу (тем более под прикрытием) без тени энтузиазма… Kinder, Küche, Kirche… Нет, в моём случае, только кухня. Жизнь, и на том спасибо!.. Кэп, ну вот что я нового узнаю и как помогу делу, если буду чистить килограммы и килограммы картошки?! Патричка просто в голос заржёт, если узнает… А уж экс-коллеги из отдела по кражам… Об этом лучше даже не думать!

Шеф позвонил почти сразу после будильника. Удивительно, а коллеги мне говорили, что он любит поспать… Или это он в перерыве между делами отсыпается?

— Леманн, будь осторожна, прислушивайся ко всем разговорам там, в течение дня к тебе подойду…

— Я поняла Вас, шеф, — Боже, ну неужели он думает, что я так увлекусь чисткой картохи, что про всё забуду?

Как я и предполагала, гостиница «Корона» пытается замахнуться на отели Лазурных Берегов своей помпезностью, но не дотягивает… Всё смотрится весьма искусственно, бездушно… Конечно, долго любоваться архитектурными красотами и ландшафтом мне не пришлось. Меня быстро отвели на кухню. Шеф-повар, полноватый мужчина с похотливым взглядом, оценивающе осмотрел мою фигуру, а потом провёл к огромной тридцатикилограммовой горе картофеля…

Наверное, стоит опустить количество ругательств, которые пронеслись у меня в мозгу… Тридцать килограммов картошки! Перешла в убойный отдел, называется! Хотя, это, действительно, убойно, ничего не скажешь… Для меня, по крайней мере… Интересно, чем там занят мой дорогой шеф. Сто пудов попивает кофейок в одном из номеров или ещё где… Эх, и почему я с моими талантами находить приключения на задницу до сих пор не комиссар? Сейчас бы я сидела в этих нумерах, а Мозер чистил бы картоху с колпаком на голове, украшенном голубыми бантиками (непременно!). Улыбнувшись собственным мыслям, я уселась за работу, тщетно прогоняя из головы этот образ.

Тесса была права. Рихард действительно сидел в номере, который накануне ему любезна предоставил хозяин отеля по инициативе его дочери. Мозер был опытным мужчиной, а девочка демонстрировала уж больно неприкрытый флирт, чтобы охмурить его, да с такой настойчивостью. Рихарда это ничуть не трогало, он совсем не спешил пасть жертвой её чар, но поддерживал игру, чтобы не спугнуть подозреваемую. А вела себя эта девушка очень-очень странно. Стоило этой дамочке понять, что ночь ей не суждено провести в объятиях комиссара венской полиции, как глаза её налились кровью, а руки сжались в кулак с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Такая и убить может… Наверное… Но Рихард точно знал, что, если бы Сандра Халлер не была подозреваемой, он ни за что не закрутил бы с ней роман. Эта девушка смотрела на него как на трофей, а рождённый быть охотником добычей не будет! В паре Рихарду, как и в команде, нужна была главенствующая роль, роль лидера, роль ответственного за свою судьбу и своей спутницы. Да вот только какой спутнице сдался этот матёрый, побитый жизнью волк с былыми ранами, как телесными, так и душевными? Сколько он ни пытался, всё срывалось, а о последней девушке даже вспоминать не хочется… Но он что-то ушёл от темы!

— Бёк, так что там со смертью старшей сестры этой Сандры Халлер?

— Доктор Граф говорит, что жандармы и врачи работали спустя рукава. Такие раны девочка не могла получить от падения с высоты. У него были глубокие раны на голове, а на том месте, где она упала, была мягкая земля. Причины смерти, указанные в отчёте, — липа! Девочку кто-то убил!

Мозер смотрел в одну точку, прокручивая в голове полученную информацию…

— А мать? Что известно о матери?

— Господин Халлер забрал свою жену из клиники под расписку, она сейчас в отеле…

— Я её не видел… Да и Сандра вчера говорила только об отце, а о матери ни слова…

— Наверное, факт, что у тебя есть невменяемая близкая родственница, не особо афишируют… — задумчиво протянул Бёк.

— В любом случае, всё очень подозрительно… Вот что Бёк, не спускай глаз с Халлеров, а мы с Рексом пойдём и узнаем, как дела у Леманн. Надеюсь, она что-нибудь успела узнать.

Привычной, слегка размашистой походкой Рихард вышел из номера в сопровождении своей четвероногой тени. Бёк остался собирать документы и как бы невзначай бросил взгляд на своё отражение в зеркале. На него смотрел симпатичный голубоглазый паренёк… Весьма симпатичный! Но Кристиан сейчас видел в себе только недостатки… Конечно, какая девушка с фигуркой модели и миловидным личиком обратит на него, нескладного, носатого коротышку, пусть и с голубыми глазами, внимание! Никакие подколы Рихарда, к которым Бёк уже давно стал относится ровно и даже отвечать той же монетой, не могли сравниться с этим ироничным взглядом из-под бровей. «Кристиан, ты со многими женщинами общаешься?» Бёк мотнул головой и раздражённо запихнул документы в папку. Да, он не Дон Жуан и не герой-любовник с внешностью Алена Делона. Но это не значит, что он недостоин любви и внимания, как остальные. А эта насмешка просто-напросто жестока!

Я дочищаю последний килограмм картошки. Последний в этот день и в этой жизни! Господи, ну зачем я здесь торчу? Для чего? Что я тут узнаю?

И вдруг Бог услышал мои молитвы! За спиной послышались голоса…

— О, фрау Бауэр! — какой же у этого шеф-повара сладкий, приторный голос, тьфу!

— Добрый день, Альфред!

— У меня к тебе деловое предложение, — заигрывающим тоном ответил тот, — давай устроим ужин, плавно переходящий в завтрак. (Да, только повар так может, предложить даме всю ночь жрать… Надеюсь не мою картоху, я на неё угробила фиг знает сколько времени, так что хрена с два они её получат!)

Аккуратно оборачиваюсь, чтобы взглянуть на женщину. Брюнетка лет тридцати восьми, судя по её утомлённой физиономии, такие ужины, переходящие в завтраки у неё случаются постоянно. А ещё я ловлю себя на мысли, что она мне не нравится… У неё аура надзирательницы…

Между тем женщина с деланно-возмущённым видом откидывает руку:

— Размечтался! Эта старая грымза совсем плоха! Иногда она часами сидит и смотрит в одну точку…

— Я бы и дня не выдержал в доме Халлера! Как ты там вообще можешь находится? Да ещё и с этой невменяемой!

— Я уже привыкла! А потом, мне хорошо платят!

И женщина взяла корзинку с едой и направилась к служебному входу, будь у неё хвост, она бы им взмахнула, честное слово! А впрочем, я сегодня злая… Интересно, про какую старую грымзу они говорили… И почему она живёт в доме Халлера… Неужели!

— Эй там, не спи на ходу, тебе ещё салат мыть!

Эх, пельмень контуженный, если бы ты знал, курощуп несчастный, как мне хочется послать тебя вслух трехэтажным! Но увы! Я при исполнении…

Примечания:

Дорогие читатели, если Вы ещё остались, наконец-то я снова в строю!

Всё проясняется

Рихард осторожно проскользнул на склад с продуктами.

— Рекс, — мужчина наклонился к собаке, — позови Тессу.

Рексу, кажется, и слова были не нужны. Он только вильнул хвостом и был таков…

Наконец-то с этой долбанной горой картохи покончено. Теперь переходим к следующей ступени мазохизма: салат, много салата… Никогда столько времени не тратила на готовку. Всё, целый месяц буду раскошеливаться на пиццу, к плите не подойду!

Но больше всего меня выбешивал тот факт, что моя тупая головушка никак не могла придумать, как же связаться с Мозером… Пойти в туалет? А вдруг кто подслушает там мой телефонный разговор? Пойти к нему в номер? Отлучиться из кухни я могла лишь ненадолго, но будет странно, если поварёнок пойдёт в номера к постояльцу без надобности… Шеф вроде сказал, что свяжется со мной, но мобильник, зараза, молчит… Хотя он-то тут ни при чём.

Но тут чувствую, что кто-то тянет меня за подол… Сжимаю в руке дуршлаг (ну так, для уверенности) и медленно поворачиваюсь. На меня смотрит умная морда собаки.

— Рекс, — шепчу я одними губами. Быстро оборачиваюсь, к счастью, присутствия собаки никто не заметил… Как можно непринуждённей ухожу вслед за четвероногим очарованием.

Мозер стоял среди ящиков с продуктами и жевал морковь (немытую, как не гигиенично!)

— Ну, — нетерпеливо спросил шеф, — какие новости?

Я была бы не я, если бы не позволила себе маленькую месть.

— Я почистила тридцать килограммов картошки, теперь мою и режу салат…

— А по существу? — перебил Мозер, пытливо всматриваясь мне в глаза.

— Один момент меня насторожил: сегодня с чёрного хода к нам заявилась какая-то брюнетка лет тридцати восьми-сорока. Эта женщина забрала обед на две персоны. Из разговора с флиртовавшим с ней поваром я поняла, что она работает сиделкой при старой, не вполне невменяемой женщине в каком-то доме Халлера. Судя по всему, этот дом недалеко, так как женщина приехала на велосипеде. Это всё.

Мозер молчал, немного сощурив глаза…

— Я вот что думаю, может, это какая родственница или даже мать Сандры!

— Всё может быть, — быстро проговорил Мозер, — ладно, возвращайся, пока не заметили твоего отсутствия, по-прежнему будь начеку, в общем, продолжай.

«Ещё бы сказал «наслаждайся», — подумала я, смотря как шеф и его верный друг скрываются за дверью.

Хелл быстро нашёл старый адрес Халлеров. Да, территориально действительно недалеко. Рихард отправился туда незамедлительно, оставив Бёка следить за обстановкой в отеле. Всё-таки сфера наблюдений Тессы ограничивалась кухней, так что пара лишних глаз будет совсем не лишней, да и за сотрудницу ему так было спокойнее.

Когда из-за зелёных крон показалась коричневая крыша небольшого особняка, Рихард резко затормозил и похлопал по холке недовольно заворчавшего Рекса.

— Прости, друг, лихачество у меня в крови. Просто думаю, как нам с тобой поступить. Если будем играть в открытую, то какие у нас шансы узнать что-то? Эта сиделка имеет право не пустить нас в дом, наврёт с три короба, что живёт одна… Ордера на обыск у нас с тобой нет и нет никаких оснований, чтобы нам его выписали…

Пёс преданно смотрел в глаза хозяину, будто понимал, что он ему объясняет. Рихард был убеждён, что точно понимает.

— Давай сделаем так, я припаркуюсь, мы незаметно дойдём до дома, осмотримся и дальше будем действовать по обстоятельствам, идёт?

Под одобрительное бурчание Рекса Рихард припарковал машину у обочины дороги.

— Конечно, на машине мы бы добрались туда быстрее, чем на своих, но это ещё не значит, что мы бы сэкономили время, — рассуждал Рихард, лёгким бегом устремляясь к особняку.

Двухэтажный дом с небольшим садом был окружён невысоким забором, у которого было две калитки. Мужчина и собака незаметно проскользнули в боковую, её закрывал широкий куст, и из окон дома можно было увидеть, что кто-то входит через неё, только специально всматриваясь. Рихард не знал, долго ли он будет ждать, как именно будет действовать, но каким-то волчьим чутьём чувствовал, что поступает правильно, и оно его не подвело. Через пять минут на узкой садовой дорожке появилась худощавая фигура пожилой женщины, в руках она держала лейку.

В это время в окне показалось лицо брюнетки лет сорока (наверное, это и есть сиделка). Она внимательно всматривалась несколько секунд в фигуру женщины, а потом как-то раздражённо махнула головой и отошла от окна.

Опытный глаз сыщика внимательно следил за происходящим, фиксируя каждую деталь. Женщина с лейкой передвигалась очень медленно, будто на исходе сил, её движения были очень медленными, а глаза смотрели в пустоту, не выражая ничего. Было ощущение, что женщину накачали. Она даже не заметила его, хотя стояла вплотную к розовому кусту, за которым спрятались Мозер с Рексом.

— Госпожа Халлер, — тихо позвал Рихард.

Женщина немного вздрогнула и взглянула на него.

— Не бойтесь меня, я не причиню Вам вреда, — прошептал полицейский.

— Кто Вы? — спросила женщина, и взгляд её тут же потух. Она снова стала всматриваться в куст розы, который поливала.

— Я Мозер, комиссар Мозер из криминальной полиции. Пожалуйста, поливайте дальше этот куст, не выдавая моего присутствия. Ваша сиделка следит за Вами из окна.

— Это моя тюремщица, — бесцветным голосом ответила женщина. — Что Вы от меня хотите?

— Я хотел бы, чтобы Вы рассказали мне о Сандре.

— Этого я и боялась… — вздохнула женщина. — Она была очень своенравна, она всегда хотела, чтобы весь мир крутился вокруг неё. Она так ревновала нас с… её отцом к младшей сестричке… Однажды моя маленькая Греттен не захотела отдать Сандре куклу, и тогда она разозлилась и ударила бедняжку лопаткой по голове. Отец, который всегда питал к Сандре нездоровую любовь, устроил так, чтобы все подумали, что Гретта упала с лесенки, ведущей в маленький домик на дереве. Это там, за кустами сирени… Лопатку он закопал в этом саду… А меня… Вы же увезёте меня отсюда? — её голос тут же оживился, а глаза наполнились лихорадочным блеском, — меня слишком долго держат в этом проклятом доме.

— Мои сотрудники приедут за Вами сегодня же, — успокоил её Мозер, слегка сжав тонкую кисть женщины. — Подождите, осталось немного.

— Она снова кого-то убила? — спросила женщина, проигнорировав этот жест.

— Боюсь, что да…

— Фрау, что Вы там стоите у этого куста? — послышался голос. На дорожке показалась сиделка.

— Идите к ней, за Вами скоро приедут, — шепнул Мозер, уходя в глубь розовых кустов.

Фрау Халлер медленно развернулась навстречу брюнетке и ровным, бесцветным голосом сказала.

— Я люблю этот аромат, хотела постоять подольше…

— Идите в дом, — нетерпеливо приказали ей.

Когда обе женщины исчезли за углом дома, Рихард осторожно вышел из своего укрытия.

— Рекс, пойдём искать лопату.

Вся жизнь на чуть-чуть

Рихард мчался на всех парах к отелю. Хелл уже должен быть в старом доме Халлеров. Осталось взять отца и дочь, но, учитывая взрывной характер последней, нужно сделать это быстро и аккуратно.

Комиссар лихо притормозил. Бёк ждал его, облокотившись на свою красную машину.

— Рихард, берём Сандру Халлер? Она как раз вернулась с теннисного корта.

— Да, вот что, Бёк, вы с Рексом прикройте отступление, мало ли что, а я пойду внутрь.

Кристиан хотел было возразить, но понял, что это бесполезно: Рихард не любил, чтобы ему перечили, когда речь шла о деле.

В холле Мозеру доложили, что Мартин Халлер находится у себя в кабинете, и пять минут назад к нему зашла дочь.

«Отлично, — подумал Мозер, — значит, можно брать сразу двоих». Он понимал, что нужно действовать быстро. Конечно, благоразумней было идти не в одиночку, но… Всё-таки Рихарду было спокойнее, если Бёк будет караулить путь к отступлению, а Рекса он не взял с собой, потому то боялся за него… И этот страх обострился после последнего случая, когда на волоске висели они оба… Рихард до сих пор помнил безумный взгляд маньяка и револьвер, направленный Рексу в голову… Из-за этого полицейский выскочил из укрытия и схлопотал пулю… Но сейчас не об этом надо думать!

За дверью кабинета Халлера слышались приглушённые голоса…

— Вот увидишь, папа, я проведу Мозера… По-своему!

— Уж не собираешься ли ты закрутить с ним роман?

— А почему бы и нет?.. Он матёрый волк, зрелый мужчина, я не прочь заполучить его…

— Девочка, ты играешь с огнём! Нам нужно, чтобы это как можно раньше завершилось, дело осталось незакрытым, мы бы смогли уехать в путешествие, и ты забыла бы всё это, как страшный сон…

— Увы, это не страшный сон, а реальность, — послышался голос Мозера. — Вам придётся проехать в участок.

Краем глаза Мозер заметил, что Халлер совершил какую-то простую махинацию под столом, но не успел сообразить, в чём дело, как в кабинет влетел телохранитель.

— Задержите его, этот человек напал на нас! — крикнул Халлер.

Отец и дочь бросились бежать, а Мозер остался один на один драться с накаченным мужиком. К тому, что оппонент был профессиональный самбист, добавлялось и то, что организм Рихарда ещё не до конца окреп после тяжёлого ранения, чтобы вступать в схватку с опасным противником, превосходящим в весе.

Халлер и его дочь выбежали из отеля, где их поджидали Бёк с Рексом. Мужчина хотел было достать пистолет и прикрыть отступление дочери, но Рекс вцепился ему в руку. Кристиан быстро скрутил тщедушного мужчину. Хлопок двери, гул мотора. Бёк разворачивается и видит, что машина Сони Халлер трогается с места. Реакция полицейского была молниеносной. Он садится в свою машину, жмёт на газ и с залихватским манёвром первоклассного лихача в последние секунды отрезает девушке путь к отступлению у выезда с территории отеля.

— Приехали, госпожа Халлер!

Так, новый круг ада. Меня послали в огород за чесноком. Прекрасно! Но хоть свежий воздух, и потом — заветный выход из отеля здесь виден как на ладони… Но что такое… Что за шум? Господи, машина Бёка подрезает авто Сони Халлер прямо у выезда! Что там происходит?! Где шеф?! Почему я не в курсе?

Чуйка полицейского соображает раньше, чем мозг. Я мчусь со всех ног обратно мимо удивлённого персонала кухни и застывшего, как жена Лота, шеф-повара.

— Где Мозер? — выдыхаю я, буквально врезавшись на лету в стойку-ресепшн.

— Он пошёл в кабинет хозяина… — недоумённо протянул пожилой мужчина.

Где кабинет, мне выяснять не требовалось, я была там, когда подписывала согласие на испытательный срок.

Драка продолжалась, оба противника были изрядно вымотаны. Вот в последний момент Рихард сделал нырок, уворачиваясь от удара кулака, попавшего в картину и оставившего в её холсте дыру.

Полицейский быстро встал на ноги и оказался, так сказать, «лицом к лицу» с дулом револьвера.

— Слишком много времени я на тебя трачу! — послышался грубый голос.

Когда я услышала эту фразу, мне стало понятно, что шеф влип. Я аккуратно выглядываю из-за двери.

— Вы знаете, сколько Вам грозит за убийство сотрудника полиции? — даже под прицелом шеф сохранял спокойствие. Как же хорошо, что громила стоит спиной ко входу и практически в дверях. Шеф, ты родился в рубашке. Так, занимаем позицию…

— Хм-хм, — мужчина разворачивается на источник звука, коим являлась я…

Прежде чем он успел нажать на курок, ему в челюсть прилетает моя нога. Макс Хоффман, спасибо тебе, что провёл ликбез по ударам в савате! Конечно, с ног я его не сбила, но всё-таки мы с Мозером заработали две секунды, за которые я успела выхватить у преступника пистолет, а шеф — сделать ему подножку и повалить на пол.

Браво, Тесса, боевое крещение прошло на ура! Интересно, как там Рекс с Бёком…

Какой он всё-таки, мой новый коллектив?

— Ты спасла своего шефа! Как романтично! — закатила глаза Патричка. И я вместе с ней. До чего же ей, бедной, наверное, скучно в своей лаборатории, что она решила стать ходячей передачей «Счастливая пара»…

— Мне кажется, это начало…

— Продуктивного сотрудничества, — завершила я.

— Фи, какая ты скучная!

— Отнюдь, я участница стольких событий, а ещё сегодня утром я провалила экзамен!

— Какой экзамен? — недоумённо вскинула бровь Патричка.

* * *

По традиции новоприбывший проходил боевое крещение в виде угощения команды булочками с колбасой. «Ничего нет проще» — скажете вы. Как бы не так! Шеф и коллеги оживлённо обсуждали успешно завершённое дело. А оно действительно успешное во всех смыслах! Каждый проявил себя молодцом, и всё делалось слаженно, как и должно у дружной команды, плюс я спасла жизнь шефу, и тем самым перешла из «новеньких» в группу с лейблом «свой человек». До сих пор помню восхищённый взгляд Бёка, узнавшего, что я спасла шефа. Кстати, они с Рексом тоже были молодцами! Когда мы с Мозером выбежали из отеля, то увидели наших коллег, целых и невредимых, с задержанными преступниками — дочерью и отцом. А как у Кристиана глаза засверкали, когда он узнал, что я видела, как он залихватски подрезал Сандру Халлер! Ну ребёнок, что тут скажешь?

Итак, командой я принята. Оставалось пройти последний этап инициации: торжественное вручение булочек!

Я вхожу в кабинет (будто с пелёнок тут работаю), каждому аккуратно кладу булочку на стол и сажусь на лежанку под бок Рекса, который посмотрел на меня подозрительно-сочувствующим взглядом. Я поворачиваюсь к коллегам: просто немая сцена в спектакле.

— Что такое? — спрашиваю я.

— Ты не выдержала экзамен, — пожал плечами Кристиан.

— Леманн, нужно бросать! — объясняет Мозер с хитрой ухмылкой.

— Что бросать? — недоумённо спрашиваю я.

— Булочки, — вздыхает Хелл так глубоко, словно через него прошла целая рота непосвящённых в «булочный ритуал».

— О Господи! — за громким фейспалмом раздаётся дружный смех. Умеют же заморачиваться взрослые люди!

* * *

Но если оставить за кадром эту нелепую историю, то мне нравится моё новое место службы. На выходной Мозер пригласил всю команду отпраздновать пополнение в строю у себя в домике на природе. Посиделки по адресу Вальдштрассе 8, Пуркерсдорф были незыблемой традицией, как и булочки с колбасой. Поэтому я, всю свою жизнь придерживающаяся установки «с коллегами встречаться только на работе», пренебрегла этим принципом. Во-первых, так хотелось потискать Рекса в неформальной обстановке, а во-вторых, мне впервые понравился коллектив (до этого никак не складывалось).

На мини-вечеринке я познакомилась с ещё одним очень интересным персонажем: Максом Кохом, тем самым наставником Мозера, сыщиком, по выражению Патрички, «из допотопных времён». Это был седой пожилой мужчина с очень грустными глазами, который с гордостью, любовью и тревогой смотрел на своего отпрыска. Хелл успел мне шепнуть, что старик еле оправился от пережитого стресса, когда Мозер находился между жизнью и смертью, и просил не говорить при нём о том, что я спасла шефу жизнь (просто чтобы поберечь нервы старика). Эх, плохо ты меня знаешь, Хелл, иначе бы понял, что тщеславие не мой порок…

— Юная леди, Вы так и не пришли за результатами вскрытия! — это доктор Граф. В его карих глазах плясали чертенята, но этот подкол с подтекстом не вызвал у меня в душе бури негодования. Он прекрасно понимал, что я не буду поддерживать его флирт, да, собственно, и не ожидал ничего такого. Это был дружеский подкол, пусть и с гендерной приправкой, шпилька с тупыми кончиками в адрес «своего», оттого и не больно.

Негласной тамадой этой практически семейной вечеринки был тандем «Бёк-Рекс». Вернее, трио: «Бёк-Рекс-булочка с колбасой». Эта троица забрала бы все награды в номинации «лучший сценарий» и «лучший актёр». Как я поняла, этот баттл между Кристианом и Рексом ведётся так давно, что Хелл уже запарился подсчитывать результаты. Очевидно было то, что Рекс практически всегда выходил победителем в борьбе за булочки. Ну кто бы сомневался, а?

Вечеринка закончилась в относительно детское время. Всё-таки завтра рабочий день, а опаздывать — это привилегия шефа и больше ничья.

Я хотела вернуться домой на автобусе, но мужское большинство (и даже Рекс) дружно запротестовало. Для Хелла мой дом был по дороге, так что он взял на себя торжественную миссию доставить принцессу к дверям покоев.

Когда мы с Хеллом отъезжали от дома Мозера, в зеркало заднего вида я увидела Кристиана Бёка, который стоял в позе «руки в карманы» у своей красной машины и внимательно смотрел исподлобья нам вслед. Чувствуя, что мысли мои направляются куда-то не туда, я мотнула головой.

— Хелл, а у вас в группе все прям ветераны-ветераны?

— Нет, Кристиан относительно новенький, до него с нами работал давний друг Рихарда — Штокингер, или просто Штоки (кстати, он приезжал к нам так часто, как мог, когда Ричи был в плохом состоянии, наш человек!). Его перевели в Зальцбург, и ему на смену пришёл Кристиан зимой 1996.

— А сейчас начало октября 1997…

— Да, — вздохнул Хелл, — поскорей бы кончился этот ужасный год!

— Ужасный? Ой, конечно, вот я дура, не сообразила, это же из-за ранения Мозера!

— Да, мы чуть не потеряли Рихарда в мае этого года! Ранение было тяжёлым, потом лечение, реабилитация… В общем к полноценной работе Мозер вернулся только в конце сентября за неделю до твоего прихода. Начальство пригрозило ему, что если он ещё раз подобное выкинет (пойдёт на задание без прикрытия, то его понизят в должности). Патриция Нойхольд (его бывшая девушка) бросила его. Кому нужен побитый жизнью комиссар, за которым требуется каждодневный уход? Но Рихард — крепкий орешек. Несмотря на прогнозы врачей, он выкарабкался и даже вернулся в прежнюю форму! Он настоящий боец!

— И соратники у него что надо! — добавила я, смотря как за окном мелькают неоновые огни.

— Да, и ты Тесса — классная девчонка! Правда! То, что ты спасла жизнь нашему лихому Рихарду, — это ты получила команду друзей, настоящих друзей, до конца жизни!

— Хелл, могу определённо заявить, что это самое дорогое приобретение за всю мою жизнь!

Оставшуюся часть пути мы с Хеллом проделали в молчании. Мой коллега вёл машину и одновременно прокручивал в голове неприятные мысли, а я… Я, кажется, в первый раз задумалась над тем, как же опасна наша профессия…

— Рихард, а у нас перемены! И, кажется, к лучшему!

— Что ты имеешь в виду, Макс?

— У нас в группе теперь дама! И симпатичная!

— О, только не начинай, пожалуйста! Сводничество — не твой конёк, — махнул рукой Рихард и заботливо подоткнул одеяло старику, который сидел в кресле с чашкой грога и смотрел на пылающий огонь в камине.

Рихард пожелал старику спокойной ночи, а сам отправился выгуливать Рекса перед сном.

— Рекс, объясни, ну кому захочется быть замужем за полицейским? Никому… Даже полицейскому! Я не говорю, что я запал на Тессу. Она моя подчинённая, друг и коллега. И точка… Но, Рекс… Я говорю правду… «Полицейский-полицейский» такой же проигрышный вариант, как «полицейский-неполицейский». И там, и там любовь разбивается, и мы разбегаемся… Я не могу жить в ожидании какой-то мистической женщины, это глупо, но… Рекс, иногда так хочется верить, что она где-то есть!

Пёс ткнул влажным носом хозяина в ладонь и посмотрел пронзительным, понимающим взглядом, взглядом, на который, кажется, не способно ни одно человеческое существо…

Примечания:

Вот и новое дело. Вернее, его начало. Жду ваших комментариев.

Двойник звезды эстрады

Его лицо исказилось в гримасе брезгливости и презрения. Он морщился, как от боли, смотря на девушку, стоящую перед ним на коленях и протягивающая к нему руки в молящем о помощи жесте.

Звезда превратилась в пыль, а мечты — в пепел. Час назад он летел на встречу c ней на крыльях любви, а теперь готов был раздавить, как червяка.

— Ты сама в это влезла, вот и выпутывайся сама. А теперь пошла вон, пока я тебя не сдал полиции!

На негнущихся ногах девушка вышла из дома. Слезы текли по щекам, ледяные пальцы судорожно теребили манжет… О чём она думала, когда ей пришло в голову попросить его о помощи? Она не могла ждать человеческого отношения… Она ведь не звезда…

В одно прохладное утро конца октября я проснулась не от будильника… Звонил мобильный телефон. Вызов? Я вскакиваю, как спаниель при слове «завтрак», и тут же приземляюсь ногами на что-то мягкое.

— Ай, чёрт, Тесса! — это называется «раздался голос из помойки, когда туда влетел кирпич». А впрочем, после вчерашней попойки моя комната действительно похожа на помойку (как двоим можно было выпить столько Мартини и сожрать столько чипсов?).

— Уве, ба-лин, не ожидала тебя тут увидеть, я думала, ты на диванчике на кухне, — пробурчала я, перескакивая через него прыжком лосося и подбегая к заветной мобиле.

— До кухни я не дотянул… И вообще… Могла бы и извиниться, — раздалось с пола, но времени извиняться безбожно не оставалось.

— Алло…

— Тесса, я у тебя под окнами, — на другом конце трубки послышался голос Хелла.

— И тебе доброе утро, Хелл, — зевнула я.

— Ну, утро, начинающееся с трупа, нельзя назвать добрым. Жду тебя, подробности по дороге.

Послышались гудки.

— Уве, действительно, прости, но у тебя есть пять минут, чтобы поднять своё тело и вынести его из моей квартиры! — крикнула я, хватая с вешалки заранее приготовленную одежду и исчезая за дверью ванной.

Пока я натягивала на себя чистое бельё, майку, футболку, свитер, носки и джинсы, одновременно чища зубы и причёсывая «девятый вал на голове», Уве со стонами мученика подбирался к двери.

Мы с ним сошлись в коридоре и никак не могли разойтись.

— Господи! — я закатила глаза. — Ну почему? Почему?! Именно накануне дела из рубрики «с утра пораньше» твоему соседу, однокашнику и по совместительству сыну кузины двоюродной тёти пришло в голову заявиться к тебе на сеанс алкогольной терапии после очередной горе-лав-стори!

Пока Уве натягивал ботинки, я успела захватить из холодильника три бутылки кефира.

— Вот, держи, — впихиваю ему бутылку и осторожно выпроваживаю из квартиры.

— После алкоголя сразу на здоровое питанье, Тесса, это…

— Это жизнь, Уве, — я зашнуровываю кроссовки, кидаю мобильник в сумку, хватаю с вешалки пальто, отдаю Уве его ключи, а своими закрываю дверь и со скоростью Усейна Болта (во я себе польстила!) сбегаю вниз по лестнице.

— Хелл, извини, что так долго! Бутылка кефира тебе в качестве награды за терпенье, — я буквально плюхаюсь на сиденье.

— Напротив, ты побила все рекорды. Восемь минут на сборы — на такое не способна ни одна женщина, — заметил Хелл и повернул ключ зажигания.

— Боже, ну и видок у меня!

— Зато запах Мартини очень приятный. Ты что, ночью перепила?

— Скорее, перепела… — пробурчала я. И я не врала. Этой ночью пил, в основном, гитарист, а пел, тоже в основном, — сотрудник полиции… Вот так вот всё перемешалось.

— У тебя что-нибудь случилось? Или это сезонное?

— Ой, да нет же, Хелл. Просто, когда квартира твоего очень дальнего родственника находится в непосредственной близости от твоей, могут случаться несанкционированные попойки, — ответила я, пытаясь привести морду лица в порядок.

— Повезло же тебе с родственниками, — с завистью вздохнул Хелл.

— Ну уж что есть…

— В следующий раз, если несложно, пусть я не твой дальний родственник, захвати с собой бутылку Мартини, ну или, на худой конец, виноград.

— Ты любишь виноград?

— Да, выжатый, настоявшийся, напоминающий по вкусу Бордо.

— Буду иметь в виду и приглашу тебя третьим в следующий раз. Хоть выпью поменьше, и башка так раскалываться не будет. Так что там случилось?

— Женщина выпала из окна на Пфайлгассе.

— Сама выпала? Или ей помогли?

— А это нам и предстоит выяснить.

Мы прибыли к месту происшествия практически одновременно с Рихардом и Рексом. Кристиан, одетый с иголочки: в выглаженных брюках, с галстучком, в чёрном плаще-палатке (вот это кожак у него, однако!), уже ждал нас с чашкой горячего кофе для шефа. Нутром чую, в классе этот голубоглазый коротышка был действительно отличником, пусть и с хитринкой. На них у меня нюх, чужака вычисляю сразу, так как такие разбитные чуваки, как мы с Уве, входили в другую категорию, если не сказать — противоположную. Как там в физике? Противоположности притягиваются? Тьфу-ты чёрт, с похмелья какие мысли только не лезут… Тесса, приём! У нас труп, а ты тут в воспоминания ударилась… Всё, собрались и за работу!

— Молодая девушка выпала из окна второго этажа, тело обнаружила соседка с третьего этажа, у неё бессонница по утрам, и она вышла в пять утра на прогулку со своей таксой. Увидела лежащую девушку, подошла поближе и признала в ней соседку этажом ниже, доктор Граф уже на месте, — отрапортовал Бёк (ну точно, отличник).

— Квартиру её вскрыли?

— Да, там уже работают наши коллеги-эксперты, — ответил Кристиан.

— Отлично, Бёк, бери Рекса и вместе с Хеллом идите наверх, мы с Тессой подойдём позже.

Действительно, над трупом несчастной уже колдовал доктор.

— Рихард, Петер, Тесса, привет! — кивнул нам доктор.

— Привет, Лео, ну что можешь сказать? — спросил Рихард.

То ли у меня глюки с похмелья, то ли от девушки действительно разит палёной водкой… Мой желудок предательски заурчал, и я на несколько секунд прикрыла глаза и глубоко вздохнула, чтобы собраться и не дать выпитому за ночь покинуть мой несчастный организм. Всё же смотреть на тело после попойки… Это рискованно…

— Убитая — молодая девушка, падала из окна второго этажа и ударилась головой о бордюр. Смерть наступила примерно три часа назад, — бесстрастным голосом ответил доктор Граф.

— То есть причиной смерти стал удар головой… — констатировал Мозер, прикидывая в уме полученную информацию. — И нам предстоит выяснять, несчастный это случай, так как судя по амбре, она много выпила перед смертью, и вполне могло…

— Это вам не придётся выяснять, Рихард, так как девушка не сама упала, а её столкнули. Когда она падала из окна, она была уже мёртвой, — ответил Лео, отодвигая на бок всё, что осталось от хим завивки, с шеи несчастной.

Вот это поворот!

— Тесса, видишь? — обратился ко мне Лео, указывая на шею убитой. (Очевидно, доктор решил повысить мою квалификацию.)

Я посмотрела туда, куда указывал его палец.

— Следы удушения на лицо, — вздыхаю я, — на шее характерные кровоподтёки, сомнений быть не может.

— Да, — кивнул Лео, — её задушили, причём чем-то тоненьким… Но все подробности после вскрытия.

На этой традиционной фразе мы распрощались с доктором и, доверив ему жертву (то есть её тело), поднялись в квартиру.

— Леманн, я понимаю, что работа у нас специфическая, но не хмурься так, — ободряюще похлопал меня по спине Рихард.

— Дело не в этом, шеф, меня не покидает ощущение, что лицо потерпевшей мне знакомо, вот только я не могу понять, где я её видела…

— Рихард, Тесса! — послышался голос Кристиана. — Идите скорей сюда! Тут настоящий погром!

Оба-на! Вот это да! (Бардак в моей комнате версия «ночь была пьяная» просто вышел в коридор и нервно закурил!) На пол ступить нельзя было: везде битая посуда, порванные нотные листы, остатки раздолбанной в дребезги гитары (у Уве бы инфаркт случился), пластинки, постеры…

Рекс стоял над второй гитарой, относительно целёхонькой, и громко лаял. Рихард надел перчатки, нагнулся и взял гитару. На пол упала порванная струна.

— А вот, кажется, и орудие убийства, — сказал Мозер, — жертву удушили, — пояснил он Бёку.

— Молодец, Рекс! — хозяин ласково потрепал овчарку по холке, а тот разве что не заурчал.

— Ну, Бёк, что-нибудь выяснили?

— Убитую зовут Марта Кунц, её паспорт был в комоде прикроватного столика. Деньги и документы на месте, значит, это было не ограбление.

— Кто-нибудь из соседей слышал шум? — спросил Мозер.

— Сосед утверждает, что он слышал какой-то шум, но не предал ему значения, подумал, что соседка снова балуется с барабанами, о том, что время неподходящее, подумать не успел, провалился в сон. Он работает охранником на овощебазе, пришёл после смены уставший, сразу лёг спать и спал крепко.

— Да, хорош охранник, как раз для овощей, — хмыкнул Рихард и пошёл на кухню, где Хелл допрашивал какую-то пожилую даму с таксой на руках. Очевидно, это и была соседка сверху.

— Ой, нет, я ничего не слышала, я глуховата, а на операцию деньги пока не собрала… Но какой ужас! Кто мог это сделать? Такая милая, приветливая девушка! Музыкальная, играла на гитаре, пела, она работала певицей в одном престижном ресторане… Кажется… «Фюльхорн» (Рог изобилия)… Какой у неё был чудный голос… Однажды, когда лифт не работал, она помогала мне затащить сумки в квартиру, и всё напевала-напевала… Господи, в какое страшное время мы живём!

Ещё раз осматриваю комнату… Взгляд падает на стену, увешанную постерами, и цепляется за изображение попсовой группы «Валькирии», о которой Патричка мне все уши прожужжала, даже фотки показывала… Стоп! Вот это поворот!

— Рихард, подойди сюда, пожалуйста!

— Что такое, Леманн? Извините нас, — обратился он к пожилой даме.

— Крис, у тебя есть её фото? — нетерпеливо сказала я.

— В паспорте… А в чём дело, Тесса? — недоумённо спросил голубоглазый инспектор.

Я приложила фото девушки к постеру… Солистка их группы как две капли воды похожа на погибшую…

Примечания:

Вот и ещё одна глава. Следующая будет в конце мая или начале июня

По традиции жду ваших комментариев, дорогие читатели)

«Утраченные иллюзии» по-венски

— Итак, что мы имеем? — призыв Рихарда отбросить всё лишнее и вычленить главное не породил лично у меня в душе никакого энтузиазма: удобоваримых версий две, и обе крутятся вокруг шоубиза, а что там лишнее, без пол-литра не разобрать. А ещё лучше — с пачкой сигарет. Нет, конечно, это неотъемлемая часть меня, но времени хорошенько покурить так и не случилось. Время со мной не в ладах.

А как бы хотелось сейчас сесть на подоконник и закурить, прям как в детстве (вполне сознательном, не пугайтесь, а впрочем, ладно, у каждого своё детство). Смотреть вниз на мостовую и думать-думать о текущем деле.

Допрос соседей ничего не дал: кто-то глухой, кто-то спутал спросонья реальность и сон в стиле «боевик про ковбоев», а кого-то просто не было. Впрочем, как всегда… Ничего удивительного. Интересно, скольких висяков не существовало бы в природе, если бы в мире было больше внимательных свидетелей… Ладно, проехали.

По приезде в отдел Рихард взял на себя изучение личного дневника погибшей, Бёк стал искать родственников и знакомых, а Хелл занялся группой «Валькирии». Что до меня, то я была отправлена в морг к Лео.

До морга от управления минут десять бегом, в принципе, недалеко. Чтобы выиграть время и не запариться, достаю из бездонной женской (хотя что в ней женского?) сумищи ролики.

Удивительно, что не произошло воскрешения мёртвых! В этом царстве Аида, наверное, никогда не слышали такого гула, отдающегося эхом в узком коридоре, погружённом в полумрак. Да, я ленивая задница, которой было в лом снять ролики…

— А, Тесса, это ты! — облегчённо вздыхает Лео и крестится вот так я обратила человека к вере.

— Да, это я, простите, что напугала. Я понимаю, что Вы ждали что-то более презентабельное и грандиозное, судя по звукам. Я просто торопилась.

— Совершенно напрасно, труп уже не убежит…

— Да, что там с нашей убитой? Какие подробности?

А дальше я имела эксклюзивную возможность пройти #экспресс-курс-по-физиологии-от-лучшего-препода-года. Да что там, жизни.

— Спасибо, Лео! Ты очень помог!

— Помогать людям — моя обязанность врача, — галантно ответил доктор Граф. Вообще, мне кажется, Лео потомок династии врачей, к тому же интеллигент до мозга костей, и это тоже у него семейное.

Потом обратно в отдел через магаз, где я добыла пресловутые булочки всей команде, y compris moi прощай, стройная фигура, или всё обойдётся

Что-то быстро я перестроилась, веду себя, как следователь убойного со стажем, а не новичок без году неделя. Девушка погибла, а я о фигуре думаю, но, с другой стороны, сколько у меня таких дел ещё будет… Не сходить же с ума…

И вот я гордо стою перед опергруппой (уже без роликов) и зачитываю результаты:

— Экспертиза доказала, что жертва действительно была задушена струной злополучной гитары, кроме того, при осмотре тела были обнаружены опорожнения мочевого пузыря, что тоже указывает на смерть от асфиксии. Душил человек крепкого телосложения и высокого роста. Кроме того, под ногтями жертвы обнаружены частички кожи, очевидно, жертва защищалась, когда на неё напали… — отрапортовала я.

— Бёк, ты дозвонился до родных? — спросил шеф.

— У девушки только родители и маленький сын. Отец ребёнка неизвестен. Они живут в Граце. Неделю назад у её отца случился сердечный приступ, он лежит в больнице. Мать у неё странная…

— Что ты имеешь в виду? — взгляд Мозера в этот момент принял неподдающееся описанию выражение. Даже не знаю, с чем сравнить этот взгляд. Это взгляд волка, почувствовавшего запах дичи, взгляд снежного барса перед прыжком. Я же видела, как Мозер допрашивал Халлера и его дочь. Могу сказать одно, я благодарю Бога, что я была не допрашиваемой! От Рихарда исходила такая крышесносная энергетика, что, кажется, она может подавить и подчинить, проехаться по тебе катком…

— Только я представился, она сразу же стала меня заверять, что никаких жалоб у неё нет, но стоило мне сказать, что речь идёт о её дочери, женщина тут же переменила тон и заверила, что скоро приедет.

— Подозрительная реакция, — нахмурился Мозер.

— Очевидно, эта фрау что-то знает про деятельность дочери, — кивнул Бёк.

Я сидела на лежанке Рекса и чесала собаку за ухом — за последние дни это стало одним из моих любимых занятий. Внезапно я обнаружила, что у Рекса лежит четыре части булки вместо положенных двух. Что-то тут не так… Рихард, Хелл и я — мы булки уже съели, оставался Кристиан. Но я же чётко помню, что Бёк положил свою булочку в ящик. Неужели?..

— Я дозвонился до агента группы «Валькирии», они завтрашним утренним рейсом возвращаются из Швеции, чтобы здесь дать концерт на Хэллоуин, — подал голос Хелл.

— Если убитая состояла в группировке двойников, то наверняка уже были прецеденты, — рассуждал Рихард.

— В том то и дело, что таких прецедентов не было. Девушка даже на шоу двойников не светилась.

— Может, это дело рук какого-нибудь маньяка… — предположила я. — Девушка пострадала из-за своего сходства с поп-звездой…

— Обычно маньяки такого рода начинают с угроз в виде писем и звонков, — возразил Хелл, — здесь же ничего такого не было. Только звонки с предложением выйти замуж.

— Иногда это синоним смерти, — вздохнула я, поймав на себе пристальный взгляд Бёка.

— Пока рано строить версии, — прервал наши переговоры Мозер. — Мы с Рексом едем в ресторан, где работала убитая, Бёк, вы с Леманн едете в музыкальное училище, откуда девушку исключили. Хелл, остаёшься на хозяйстве.

Шеф, за что караешь?! Почему не отправить меня с Хеллом? Не то, что я имею что-то против Бёка, просто как-то неловко садиться в машину к человеку, перед которым ты так и не извинился…

А просить прощение теперь было бы невероятно глупо… Лишний раз напоминать ему и вообще дать понять, что ты думаешь об этой ситуации и о нём, как следствие. Да ну на фиг! Себе дороже, а то настроит ещё воздушных замков не дай Бог!

Бёка же перспектива работать в паре со мной даже обрадовала, если только у меня не начались глюки от одинокой жизни, и мои гормоны не стали думать за мой мозг.

— Тесса, кстати, я пока не съел свою булочку, и ещё долго, наверное, случая не предвидится, угощайся! — он полез рукой в ящик и… И раздался противный визг. В руках Бёка была собачья игрушка в виде булочки.

— Спасибо тебе, конечно, Крис, но такие булочки по зубам только Рексу, да и много булочек для фигуры неполезно, — усмехнулась я.

Ответом был взгляд невозможно-голубых глаз, в которых читалась досада вперемешку со стыдом. Хотя чего стыдиться-то?

По дороге в музыкальное училище Бёк много говорил. Слишком много и не по делу. Нет, конечно, было жутко интересно, что он работал в отделе по борьбе с молодёжной преступностью и т.д. и т.п. Но как-то не в кассу это всё сейчас! Перед работой, связанной с опросом людей, мне нужно молча выстроить тактику допроса у себя в голове, настроиться, чтобы ничего не упустить, в такие минуты разговоры не по теме только мешают. Но так не хочется расстраивать это голубоглазое чудо… Я старательно делала вид, что слушаю его, а сама думала, стоит ли спрашивать у однокашников жертвы про группу «Валькирии», имела ли к ней хоть с какого-то боку отношение убитая…

* * *

Никакого! Решительно никакого, по словам однокашников! Исключили девушку из-за того, что она не успевала учиться и ухаживать за младенцем. Кстати, откуда взялся этот младенец? Где его папаша? Оказывается, однажды несчастная Марта накопила с подружкой денег и пошла развлекаться в относительно дорогой итальянский ресторан, где познакомилась с итальянцем. А насчёт продолжения, думаю, ни у кого сомнений не возникнет. Цветы, конфеты, духи, amore mio, ti voglio bene, секс, тест на беременность, дорогая, у нас была ну такая любовь, что на всю жизнь, но меня дома ждёт быт, жена и дети, о чём я забыл сказать в порыве страсти неземной… Бабы, сколько веков живём, а всё слушаем напевы альфонсов! Ну какого?!

— Она мне всегда говорила, что она снова поступит, она всего добьётся, она будет петь, чего бы ей это ни стоило, — со слезами в голосе говорит её бывшая подруга и однокурсница.

Просто «утраченные иллюзии» по-венски…

Сначала девушка мыкалась в общаге-шараге, работала уборщицей в магазине… Потом «счастливый билет», она спела на кооперативе, и её пригласили работать певицей в престижный ресторан. В это же время она открылась своим родителям. По словам подруги, предки были в шоке, но всё же внука полюбили и охотно взялись его опекать, пока мамаша пела и плясала. И всё вроде наладилось, только… Вот только в последнее время Марта её подруге не звонила, откладывала встречи, вела себя странно…

Что же произошло?

Надо сказать, что, в основном, допрашивал Бёк, а я скрупулёзно записывала показания. Всё-таки у Кристиана талант располагать к себе людей. Я бы уже вставила какой-нибудь резкий комментарий, а он сочувственно-терпеливо выслушивал… Аплодирую Мозеру и Бёку. Рихарду — за то, что приставил мне в пару Криса, а Кристиану — за то, что он такой милый и терпеливый. Мне есть чему у него поучиться, однако!

— Крис, снимаю шляпу, по работе со свидетелями тебе бы Оскара, — Кристиан как-то по-детски смущённо улыбнулся и приосанился. От него веяло ничем не прикрытым желанием мне понравиться. Лихач, вот здесь жми на тормоза!

— Слушай, а Рихард всегда работает один? Ну то есть в паре с Рексом?

— А ты хотела поехать с ним? — Бёк заметно сник. И сильно сжал несчастный руль.

— Нет, просто была бы не против, если бы Рекс выклянчил мне одну махонькую сосисочку в этом ресторане.

— Если ты голодная, мы можем заехать в одно уютное кафе, там чистая, аккуратная кухня, и готовят хорошо, — засуетился было Кристиан.

— Нет, Крис, благодарю, я просто к слову. Сейчас мне больше хочется добраться до отдела. Ну а всё-таки, Мозер всегда так самонадеян? Ведь в тот раз, на задержании преступной семейки Халлеров, я оказалась рядом с шефом лишь благодаря моей чуйке.

— Вообще Рихард просто распределяет обязанности, чтобы всё продвигалось быстрее, но на опасные задания ходим мы втроём, а на особо опасные всем отделом… — Бёк помедлил. — Кроме того случая, когда Рихард отправился ловить маньяка и его тяжело ранили…

— Ты был в отпуске в это время?

— Нет…

— Ты хочешь сказать, что просто отпустил начальника одного ловить опасного, неадекватного чела? — если до этого я хотела ему дать Оскар, то теперь я бы предпочла дать ему Оскаром.

— Нет, всё было не так… Мы тогда искали серийного убийцу, параллельно у Мозера был роман с криминальным психологом Патрицией… Когда маньяк её похитил, Мозер помчался её спасать. Позвонил нам со склада, где преступник держал его возлюбленную, сказал, что осмотрится, чтобы мы ждали его указаний и без его приказов ничего не предпринимали…

— И вы не сорвались с мест, чтобы ехать к нему? — недоумеваю я.

— Рихард очень эгоцентричен, и по натуре он собственник, помочь ему в спасении любимый женщины что-то вроде покушения на собственность… Он всё хотел проверить сначала сам*…

— Да уж, проверил…

Я молча обдумывала слова Кристиана. Конечно, Рихард далеко не подарок, противоречить его решениям как начальника никому в голову не придёт. Никому, кроме меня.

Никогда не скрывала, что сама я не конфетка, но и мужики, с которыми я работаю, надо признать, ооочень далеки от эталона для подражания, даже обаяшка Рекс. Я многое могу понять и простить, но вашу… Прости Господи, но я не понимаю, как можно отпустить шефа, коллегу и товарища одного (про этого супчика вообще молчу, нечего сказать, любитель экстрима), даже если нарушишь при этом приказ этой задницы-начальника? Пусть эта самая задница тебе потом влепит выговор! Да пусть хоть выгонит, но ты поступи по совести, как настоящий профи, иначе какого ты вообще здесь?!

Что ж, ладно, зато я теперь точно знаю, из-за чего я вылечу и из этого отдела! На этот раз хоть соригинальничаю, а то раньше сплошь приставания в стиле «а давай лёжа потусуемся».Плюс лишний раз убедилась, что мужики — существа не с моей планеты, и я их решительно не понимаю, по крайней мере, многих из некоторых.

В голову закралась крамольная мысль: может, плюнуть на всё, переквалифицироваться и пойти работать к доктору Графу? А будь чуточку расчёта, мозгов, Патрички и мамаши в моём характере, жизни и поступках, так я бы на себе женила этого потомственного интеллигента и подпортила бы ему тем самым породу. Но мятежный дух мне не даёт покоя, безызвестный папашка наверняка подсуропил с наследством, гад. Мне нужно, чтобы адреналин играл в крови, чтобы риск был. Так что при должной обработке я сделала выбор: душа моя в полиции fürs ganze Leben, до пули на вылет или до пенсии. И вообще, только глубокое чувство может толкнуть меня в этот омут под названием «мужчина». Ну не конченная ли я дура?

Тем временем Бёк припарковался у отдела. Мы вышли из машины и направились ко входу.

— Кристиан, ты иди, я сейчас подойду, мне нужно пачку сигарет купить, я скоро…

Я ему безбожно соврала. Сигареты были у меня в кармане пальто. А безбожность этого факта усиливается ещё и тем, что мне совершенно не стыдно за свой поступок. Но мне просто необходимо закурить, а заодно позвонить Марку Хоффману. Похоже, сегодня выпивка за мной. Party must go on.

— Марк, какие планы на вечер? Никаких? Слушай, заезжай ко мне, у меня завалялась бутылка бренди. И в этот раз я действительно буду только угощать! И петь уже не буду. Да, и Ники Херцог захвати.Его не то девушка, не то не знаю кто. Строит из себя неприступную, делает вид, что отношения с Марком ей не так уж и важны, она не какая-нибудь там подружка, а вполне феминистка и вообще с Марком они просто иногда встречаются в одной постели. Но не дай Бог она узнает, что он просто выпивал в компании однокурсницы по школе полиции, я не говорю про нечто ещё! Марку будет несладко. Таких баб тоже не понимаю, или отшей-парня-дай-ему-есть-и-жить, или ешь-сама-бери-и-отдавайся-во-всех-смыслах!

Марк знает меня не один год, так что такая просьба для него не новость. А пока всё выкинем за борт вместе с сигаретой. Дело ещё не раскрыто. С этими мыслями я вошла в управление.

Примечания:

* про то, что Рихард сказал, что он проверит всё сам и без него не лезть, додумано автором, потому что серия мне кажется очень... странной, и надо было как-то объяснить, почему к Рихарду на помощь никто не помчался и не убеждал, чтоб тот не лез в воду, не зная брода ... С одной стороны — так бросаться в омут — это в духе Рихарда ("Бегство в смерть" 1 сезон, ну да, жизнь ничему не учит), с другой — вот Штоки бы сразу примчался, что бы там Рихард ни сказал, страх за друга и товарища бы пересилил. Видела мнение, что Штоки трус и мямля (второе м.б. где-то имеет место , но точно не первое) Да, у персонажа были фобии: вода, собаки, но выручать отчаянную голову Рихарда он бросался не менее отчаянно.

А вот в серии "Смерть Мозера" двое из ларца (Бёк и Хелл) с мест не сорвались. Уверена, что Штоки бы заранее примчался и сам звонил. Он очень переживал за Рихарда, он чувствовал его на расстоянии просто...

Чем дальше в лес, тем больше дров…

— Так Вы говорите, лысый мужчина с толстой чёрной борсеткой? — уточнил Мозер, прикидывая в уме одному лишь ему известные комбинации.

— Ну да, — закивала бариста. — Три недели назад у нас тут объявился, сел в том углу у фикуса и дымил как паровоз, пока Марта пела. А потом подозвал её…

— Долго они говорили?

— Да не помню так, на вскидку не скажу, я ж на работе, больше что кому налить смотрю, по сторонам не глазею, некогда, — хмыкнула девушка и тряхнула копной рыжих волос.

— То есть Вы не заметили, когда они расстались? — на всякий случай уточнил Мозер, внимательно всматриваясь в лицо собеседницы.

— Неа, Марта потом сама ко мне подошла, довольная такая, говорит, «ох, с каким мужчиной я познакомилась». Я ей говорю: «детка, осторожней, тут проходимцев полно! Пусть и с толстыми кошельками».

Она мне такая говорит: «нет, он другой, что ты! Моя мечта сбывается! Это концертный администратор! Он мне предлагает сольную карьеру! Я знала-знала, что на моей улице будет праздник!» Да только потом энтузиазма у неё поубавилось… Стала нервная, напряжённая, на вопрос «как дела? у тебя какие-то проблемы? что с тобой?» отвечала резко, однобоко, её словно подменили… А, вот ещё что! В тот самый вечер, когда Марта с ним познакомилась, она поехала домой на его машине. Говорит перед уходом мне: «а меня подвозит он, администратор! По секрету скажу, кличка у него смешная: Локи.» Что за Локи? Уже тогда мне всё не понравилось! У него был вид рецидивиста, и ещё эти наколки на руках и на шее какие-то страшные, без фантазии, без композиции… Бедная Марта! Я её пыталась образумить, не водись ты с ним, у тебя работа есть стабильная, зарплата приличная, расти сына и радуйся! Ну не бывает в нашей жизни сказок! Куда там… Она шла к мечте…

— Больше он не появлялся в ресторане?

— По крайней мере, в мои смены точно, такую рожу один раз увидишь — не забудешь! Я ж говорю Вам, бандит он с большой дороги! И ей говорила! А она: «ты мне просто завидуешь!»

— А Вы не завидовали?

— Чему? Я учусь на социолога, подрабатываю в приличном заведении, у меня большая дружная семья, я живу сегодняшним днём и принцев на белом коне не жду, мне коня достаточно! А Марте всегда всего было мало, такие люди несчастные, здесь нечему завидовать.

Мозер внимательно посмотрел на девушку и кивнул. Он опросил весь персонал, и несколько официантов действительно вспомнили лысого мужчину с борсеткой, который один раз появился в ресторане и который, похоже, приходил исключительно для того, чтобы поговорить с Мартой.

— Госпожа Шварц, Вам придётся проехать с нами, чтобы составить фоторобот, — обратился к баристе Мозер.

— Хорошо, я попрошу только Макса меня заменить и курточку прихвачу, — кивнула девушка.

Рихард оглянулся в поисках Рекса. Во время разговора с весьма симпатичной рыжеволосой баристой сыщик не заметил, что пёс исчез. Морда овчарки аккуратно высунулась из-за входной двери.

— Рекс, что такое? Ревнуешь, как в старые добрые времена? — усмехнулся Рихард.

Облизываясь, пёс исчез за дверью.

— Ну что такое? — продолжая улыбаться, Мозер пошёл по направлению к собаке, в это время с кухни послышалось: «Отто, куда делись сосиски?! Они же лежали на тарелке на столике!»

Рихард еле сдержался, чтобы не засмеяться в голос. Он наклонился к овчарке и ласково потрепал её по загривку.

— Рекс, собака, которая ворует сосиски, не может работать в полиции! — ответом ему был бесстыжий взгляд довольной собаки.

— В следующий раз допрос будешь вести ты, а сосиски буду есть я. Ни одной мне не оставил, обжора! — шутливо возмутился Рихард.

В это время из ресторана вышла бариста, и Рекс тут же демонстративно занял переднее сидение…

Когда я зашла в кабинет, Рихард уже был на месте. Быстрая птаха, однако! На своём месте вальяжно развалился Рекс с довольной сытой мордой.

Вся честная компания вместе с неизвестной девушкой столпилась вокруг компьютера Хела.

— О, Леманн явилась! — буркнул Мозер.

— Прошу прощения, я сигаретами запасалась, — помаячила я пачкой в качестве доказательства.

— Ага, и успела выкурить сигареты три оттуда, — хмыкнул тот, — переходи на здоровый образ жизни, иначе всё на свете проспишь.

— Подумаю, шеф, — кивнула я. Да, Рихард явно не в духе. В ресторане не такая вкусная еда? Или ему вовсе не далось ничего урвать?

— А что это за уголовник? — кивнула я на фоторобот, который, оказывается, составляла дружная компания.

— Знакомый нашей жертвы, назвавшийся музыкальным администратором, — охотно поведал Бёк.

— Думаю, врёт, — хмыкнул Мозер. — Точно уголовник.

— И прозвище, действительно, странное, — вставил Кристиан. — Локи!

— Как скандинавский бог, что ли? — скептически изогнула я бровь.

— Точно, так же в скандинавской мифологии звали бога огня и хитрости! — воскликнул Бёк. Не, ну точно ботал не по-детски в школе.

— Хел, проверяешь по базе уголовников с таким именем, Бёк, вы с Леманн, на всякий случай, выясните, нет ли таких музыкальных администраторов…

Речь Рихарда прервал стук в дверь. На пороге стояла пожилая женщина в тёмном пальто.

— Это отдел Рихарда Мозера? — аккуратно спросила она, вцепившись в свой клатч.

— Да, а Вы кто? — спросил Мозер.

— Я мать Марты, — ответила женщина, неуверенно покосившись на нашу компанию.

— Проходите и присаживайтесь, давайте пальто, — шеф сразу переменил тон на заботливый и помог пожилой женщине снять верхнюю одежду.

— Фрау Шварц, благодарю Вас за помощь, мы Вас больше не задерживаем.

Я, конечно, Бог весть какой физиогномик, но на лице девушки отразилась досада. Возможно, она рассчитывала, что шеф проводит её хотя бы до выхода, а то и вовсе подвезёт. Зная Мозера, от флирта с симпатичной (а девушка была очень даже симпотной) дамой он не откажется никогда. Но работа превыше всего. Я не знакома с Рихардом и месяца, но кое-какие выводы уже сделала на его счёт: он мог быть очень мил с дамой, если ему нужны были информация (по работе) или секс/непродолжительный роман, но чуть на горизонте маячило дело, эта дама уходила на второй/третий/сто двадцатый план или уходила вовсе. Наверное, здесь именно последний случай.

Как только за раздосадованной дамой закрылась дверь, пожилая женщина, всё ещё сжимая в руках несчастный клатч, обратилась к нам.

— Её… Её… уб. убили! — попыталась спросить нас женщина и разревелась как белуга, закрыв руками морщинистое лицо.

— Успокойтесь, успокойтесь, — как можно ласковее ответил Мозер, саживаясь перед ней на корточки и беря её руки в свои.

Рекс подошёл с другой стороны и жалобно заскулил, кладя морду на колени плачущей женщины. Я метнулась к графину с водой. Отсутствие умения выражать сочувствие на словах восполню действиями.

Через минут пять нам удалось привести женщину в чувства, относительно, правда. Ну а какая мать сможет выдержать это? Даже моя бы прослезилась.

— Я так и знала, я так и знала! Говорила я ей не связываться с этим уголовником! Господи, за что нам всё это!.. А Франц? Франц где? — спросила она, уставившись на нас.

— Какой Франц? — аккуратно поинтересовался Мозер.

— Так его… Не нашли? — дальше женщина снова расплакалась.

Ещё минут десять мы её успокаивали, хотели даже скорую вызвать, но валидол всё-таки помог до такого не довести… История, которую она нам рассказала, была невероятно трагичная.

Однажды она пошла с внуком в кино на утренний сеанс. В зале были только она и двое непонятных мужчин. В какой-то момент она почувствовала удар в голову и отключилась. Очнулась она, когда в зале уже загорелся свет, над ней колдовали охранник и кассирша, ребёнка рядом не было. Позже в кармане пиджачка женщина обнаружила записку, в которой говорилось следующее: «ваш внук у нас, Марте передайте, чтобы не выпендривалась, а если в полицию стуканёте, кирдык мальчишке».

— Уверена, это всё из-за её ухажёра, — разрыдалась женщина. — Я не знаю, что же делать! Помогите, ради Бога! Я мужу пока ничего не говорила! Он с сердцем в больницу лёг, когда узнал о похищении внука, а если ещё и о Марте узнает…

— Мы найдём вашего мальчика, — ласково сказал Мозер и аккуратно дотронулся до её плеча.

— А что за ухажёр? — встряла я. — Не этот ли?

Я показала распечатку с фотороботом администратора.

— Кто это? Я впервые его вижу, — заморгала женщина. Всё чудесатей и чудесатей…

— А фоторобот ухажёра Вашей дочери Вы можете помочь нам составить? — не отставала я.

— Я не могу… Не могу… Моя девочка… Где её тело?.. — всхлипывала женщина…

— Я обязательно отвезу Вас к ней, но сейчас, пожалуйста, помогите нам, нам нужно найти убийцу и похитителя Вашего ребёнка! — убеждённо произнёс Рихард, накрывая сцеплённые пальцы женщины.

— Постарайтесь, Вы мужественная, постарайтесь! Ради Марты!

-Да, — прошептала женщина, — ради Марты я готова…

Ещё через полчаса Мозер повёз несчастную женщину прощаться с дочерью, а мы с парнями остались искать хоть какую-то информацию о мистическом администраторе и хахале жертвы.

Примечания:

Экшн пришлось отложить, так как глава выходила бы слишком длинной, но в ближайшее время и она выйдет!

«Что за комиссия, Создатель, быть взрослой дочери…» В общем, что за наказание иметь взрослую дочь!

— Среди музыкальных администраторов таковых нет… — я устало откинулась на спинку стула. Сколько драгоценного времени я на это убухала, а маленький ребёнок в руках у убийц…

— А я узнал об ухажёре жертвы, — начал было Кристиан, но его прервали.

— Ну что, нашли что-нибудь? — в кабинет вошёл Рихард, вернувшийся из морга. Начальство вовремя, как всегда…

— Да, — энергично продолжил Бёк, — ухажёром жертвы является сын крупного бизнесмена Пауля Майера, владельца компании, которая год назад выпустила самую дорогую на сегодняшний день марку машины — Блитц Экспресс. Молодого человека зовут Роланд Майер. Я ему пока не звонил…

— К нему лучше съездить, чтобы не спугнуть, — прервал Кристиана Рихард.

— Ты думаешь…

— У меня пока нет никаких улик против него, но то, что он не объявился с вопросом, где его девушка, уже странно, — ответил Мозер.

— Может, они порвали ещё до трагедии, — предположила я.

— Это всё гадание на кофейной гуще, в нашей работе важны факты, которые можно пришить к делу.

— Не спорю, да и сам факт того, что у сына богача девушка — певица из ресторана… Это наводит на подозрение, — размышляю вслух. Любители сказок про Золушку, welcome to reality.

— Тесса, а что с нашим администратором? — спросил шеф.

— Таких музыкальных администраторов нет, — отозвалась я и потёрла переносицу.

— Что и требовалось доказать…

— Зато в криминале есть, — вступил в обсуждение Хелл.

Как старушки у подъезда группируются вокруг той, что знает самые последние новости про плейбоя-соседа, так и мы столпились вокруг компьютера Хелла.

— Ну, и причём тут он? — вопрос Рихарда был понятен: с экрана на нас смотрела физиономия, не похожая ни на один из наших фотороботов, однако…

— Это же Вальтер Краузе! — воскликнула я. — Моё последнее дело в отделе по кражам. Он промышлял угоном машин, на том и поймали, уже месяц как сидит. Сам выходец из приличной семьи, старший брат преподавал литературу в престижной школе, учёная степень, защищал диссертацию по скандинавской филологии… — тут я осеклась. Неужели?

— Правильно мыслишь, Тесса, — заметил Хелл.

— Изображение брата есть? — спросил Рихард.

Хелл сделал нехитрую комбинацию на клавиатуре. Открылся сайт престижной венской школы для богатеньких, а конкретно: список бывших сотрудников.

— А это Эрих Краузе — сравните с нашим лже-администратором, по мне, так одно лицо, разве что усы сбрил.

— Что же получается… Наш преступник — почтенный преподаватель? — хмыкнул Кристиан.

— Бывший, — многозначительно поправил Хелл. — И неудивительно. Его младший брат погорел на угоне авто, а преподаватель, у которого брат — вор… Сам понимаешь, как это ударяет по престижу школы. Его уволили, но из Вены он не уехал, занимается частной практикой…

— Ну да, тоже подался во все тяжкие, — фыркнул Бёк.

— Его адрес я узнал… — продолжил было Хелл…

— Отлично, план такой, мы с Рексом едем к Эриху Краузе, Бёк и Хелл, вы едете к Роланду Майеру. Леманн, ты едешь в тюрьму к своему старому знакомому, вытряси из этого братца академика всё, что можешь, он что-то знает об афере братца. Он угонял машины, жертва как-то связана с сыном автокомпании, всё это не просто так.

Через несколько минут наш кабинет опустел.

* * *

— Ба, кого я вижу! Неужели соскучились по мне? — какой же у него противный оскал, Господи!

— Присаживайтесь, Вальтер Краузе, — сухо ответила я.

— Ну почему вы, смазливые девчонки, такие стервы? — потом сплюнул и продолжил, — хотя признаюсь, грех не угнать машину, чтобы потом тебя допрашивала такая красотка.

— И стать соучастником убийства, шантажа и похищения маленького ребёнка тоже? — поинтересовалась я.

Допрашиваемый крякнул, изменившись в лице:

— Вы что, все висяки венской полиции на меня повесить хотите, что ли?

— Только то, что относится к Вам. Ваш брат Эрих Краузе подозревается в убийстве Марты Кунц, девушки-двойника участницы музыкальной группы Валькирии…

— Чего? Он мою идею спёр? — и тут же осёкся.

— А с этого момента поподробней!

— Вы что думаете, я своего брата сдавать буду?

— Я думаю, что Вы не хотите продлить своё пребывание в тюрьме ещё на долгие годы, — мрачно ответила я, нависая над собеседником. — Укрывательство убийцы — это серьёзно…

— Да никого я не укрываю!

— Тогда рассказывайте, что был за план и как он реализован, — строго и безапелляционно ответила я.

— Как он реализован, я не знаю, Вы что думаете, брат сюда приходил и в присутствии полицейского всё рассказывал?

— Перефразирую: какой был план? Зачем Вам понадобилась девушка, похожая на солистку группы Валькирия? В чём заключалась Ваша идея?

— Да идея простая: хотел обчистить одного бизнесменчика.

— Пауля Майера?..

— Ну да, его. Думал, как подступить к нему, есть ли у него слабое звено, и нашёл: его сын. Этому плейбою очень нравилась группа Валькирии, давний фанат, я и подумал… Подступиться к одной из участниц группы — маловероятно и рискованно, а вот найти двойника…

— И нашли Марту Кунц.

— Да, в ресторане. Похожая внешне, поёт, ну, думаю, повезло тебе, Вальтер… А тут, как на зло, брат с выпивкой прикатил, его как исключили из вуза, так он запил.

— Значит, его исключили ещё до Вашей поимки?

— Ну да, а знаете почему? Потому что на него запала дочка профессора с другой кафедры, некая Эммануэль Шнайдер, завязался роман, про который однажды прознали её родители… Скандал-разборки-увольнение брата. Этим двум индюкам, видите ли, не по нраву пришлось, что их розочку потоптали. Им же, дуракам, не вдомёк, как и моему братцу тоже, что на девице пробу ставить негде…

— И тогда Ваш брат решил провернуть аферу… — разговор не туда заходит.

— Да… Теперь я даже думаю, что это он меня вам выдал, чтобы все деньжата ему достались. Сам виноват, болтнул за пивом лишнее, в нашем деле нельзя доверять никому…

— Значит, девушка должна была втереться в доверие Роланду… Для чего?

— Пауль часть денег хранит в банке, а другую часть прячет в тайнике вместе с драгоценностями матери, а где этот тайник — баба и должна была узнать через Роланда.

— Решили поработать по-крупному…

— Ну не всё же мне мелкими угонами заниматься…

— А кому было поручено похитить ребёнка?

— Да я даже не знал, что у бабы ребёнок был, я с ней толком не разговаривал… Но, кроме Ганца и Роберта, никаких кандидатур других я не знаю.

— Кто эти Ганц и Роберт?

— Да разбитные выпивохи, регулярно в вашем отрезвителе отсыпаются.

— Фамилии и адреса.

— Эй, пацанов-то за что?!

— Я жду…

— Ладно, записывайте…

Господи, наконец-то я вышла из этой тюряги! А всё-таки я молодец! Не даю повода шефу сожалеть о том, что взял меня к себе на работу. Кстати, ёлки-палки, шеф!

Кусаю губы, слушая телефонные гудки.

— Да Леманн, что у тебя?

— Шеф, я теперь знаю, что за аферу они провернули, — быстро затараторила я и пересказала всё, что разузнала у Вальтера Краузе.

— Молодец, Леманн, отличная работа.

— Я тогда сейчас наведаюсь к этим Ганцу и Роберту…

— Одна даже не думай!

— Но ребёнок…

— Я сказал «нет», возвращайся в участок и жди приезда Бёка.

— Слушаюсь, а Вы когда будете? — гудки сброшенного звонка послужили мне ответом.

Прокрутив в голове наш диалог, невольно усмехнулась, нет, хороша же я. Сама же осуждала Рихарда, что работает без напарника, и сама же его переплюнула. У Рихарда хотя бы Рекс есть. Ладно, придётся чапать в участок, только по дороге надо выпить кофе, всё-таки с половины шестого на ногах. Не хватало ещё уснуть за рулём! Ради доктора Графа, чтобы ему не прибавлять работы, надо постараться не клевать носом в машине, доехать до ближайшей забегаловки и выпить бодрящий напиток. Тесса, ты сможешь!

* * *

— Я говорю вам, мой сосед уехал со своей фифой день назад, куда точно, не знаю, но эта девчонка хвастала подружке по телефону, что в Швейцарию, пока Эрих не слышал. Она на балконе часто любит курить и трещать по телефону, — старушка-соседка была возмущена, что два полицейских поставили её слова под сомнения.

— А подъехать в полицейский участок составить фоторобот этой фифы Вы можете? — поинтересовался Бёк.

— Да я вам её нарисую, я художница, — несколько приосанилась женщина.

Вскоре набросок из цветных карандашей был готов. На сыщиков смотрела голубоглазая блондинка губки-бантиком.

— Заглянешь в душу — крокодил обыкновеннейший, — прокомментировал шёпотом Хелл.

В это время у Бёка зазвонил телефон.

— Это Рихард.

— Бёк, вы закончили у себя?

— Да, по словам свидетельницы, Эрих Краузе уехал в Швейцарию вместе со своей пассией.

— Тогда подъезжайте скорее к дому Пауля Майера.

— Что-то случилось, Рихард.

— Долго объяснять, я жду.

* * *

Home, sweet home, скажи мне, этот день когда-нибудь кончится? Я еле доползла до кабинета. Шесть часов вечера, однако. А Бёка всё нет. В какой пробке застрял этот лихач?

Не успела я плюхнуться на стул, как в дверь постучали. Не успела сказать «войдите», как в кабинет влетает взмыленная пара с приличным стажем, скажем так.

— Наша дочь пропала!

— Вам придётся обратиться к другой опергруппы, мы сейчас тоже расследуем дело об убийстве и похищении маленького ребёнка…

— У вас дел много, а дочь у нас одна, и вы должны её найти! — упрямо настаивал отец.

Ну что мне с ним делать? Ладно, в конце концов заявление я приму, а там шеф разберётся с этой неугомонной парочкой.

— Имя вашей дочери.

— Эммануэль. Эммануэль Шнайдер.

Как там у русского классика? «Что за комиссия, Создатель, быть взрослой дочери отцом»? Чувствуется, матерью тоже быть ещё то испытание… Да и сыновья не отстают… И вообще…Ангидрид их валентность через медный купорос! Этот день никогда не кончится!

Примечания:

Прошу прощения за задержку! Не удалось выложить раньше...

Охота за исполнителями

Рихард сидел в машине и ждал Бёка с Хеллом, нетерпеливо постукивая пальцами по рулю. В голове он прокручивал диалог с Палем Майером. По его словам, Роланд сегодня ночью до двенадцати был дома и никуда не отлучался, а потом куда-то катил не то к друзьям, не то в паб, и вообще с двенадцати часов дня он не знает, где его сын… И он, конечно, врал! Эти подрагивающие пальцы, бегающий взгляд…

Рихард притворился, что поверил ему, а сам сделав вид, что уходит, аккуратно зашёл за дом и, встав под окном, стал прислушиваться…

Пауль Майер сидел на диване и напряжённо выстукивал барабанную дробь. Потом он резко встал и подошёл к телефону.

— Роланд, Роланд, ты меня слышишь? Тебе срочно нужно убираться… Ты слышишь меня?.. Проклятье! Он напился! Напился и ничего не слышит! Я поеду к нему!

— Пауль, дождись темноты! Вдруг этот полицейский не так прост! — это жена Майера вступила в разговор…

«Ну что ж, — подумал Рихард, — повезло, что у Роланда пристрастие к алкоголю, отец нас выведет на сына». С такими мыслями он незаметно отправился к автомобилю, намеренно припаркованному чуть поодаль от особняка Майеров, вместе откуда ворота и сам дом видны как на ладони, а сама его машина спрятана под кроной дерева.

Приехали Бёк и Хелл, едва успели рассказать всё, что им удалось знать, как позвонила Тесса:

— Леманн, что у тебя?

— Шеф, ко мне пришли родители Эммануэль Шнайдер заявить о пропаже дочери, Эммануэль Шнайдер состояла в связи с Эрихом Краузе…

— Пока не отпускай их, сейчас приедет Бёк и покажет изображение любовницы Краузе, в любом случае, прими у них заявление и отправь запрос коллегам из Швейцарии, возможно, они оба сейчас в Швейцарии. Бёк уже едет к тебе, он взял с собой Рекса. До связи.

— Я беру с собой Рекса? — удивился Бёк.

— Да, возможных похитителей малышки двое, вам лучше отправиться вместе с собакой, мы с Хеллом берём на себя эту семейку, не теряй время, ребёнок в опасности.

Вскоре Бёк отъехал вместе с Рексом, а Рихард и Хелл остались ждать. Они прождали почти час, но в восемь часов вечера от особняка Майеров отъехала машина, Мозер с коллегой аккуратно поехали за ней. Никаких сомнений не было, за рулём сидел Майер-старший. Полтора часа езды — и преследуемый и преследователи у цели.

Майер старший торопливо выскочил из машины и побежал к дому, в одном из окон которого горела лампа. Как только он скрылся за калиткой Мозер дал знак Хеллу, и они аккуратно последовали за ним.

В доме слышалась возня, судя по звукам, Пауль Майер пытался поднять на ноги какого-то человека.

— Что он там делает? — прошептал Хеллерер Мозеру.

— Пытается поднять и привести в чувства сына, ушедшего в запой, — прошептал Рихард.

— Папа, папа, я встаю, я уже почти пришёл в себя… Я, я не хотел убивать её, папа… Я сам не знаю…

— Быстрей-быстрей, сынок, пока полицейские ищейки тебя не нашли!

— Мне жаль Вас разочаровывать, господин Майер, — Рихард включил большой свет, — но Вам и Вашему сыну придётся пройти с нами…

— Собаки, подлые собаки! — закричал Майер-старший, отпуская Роланда, отчего тот безвольным мешком упал на пол.

Дальше случилось то, чего никто не ожидал, Майер достал револьвер.

— Ну же, господин Майер, убийство полицейского — это статья… — успокаивающим тоном произнёс Мозер.

— Вы не заберёте у меня сына, не заберёте! — Пауль был на грани истерики, его руки дрожали…

Рихард медленно подходил к нему.

— Тебе придётся стрелять, слышишь? Тебе ведь придётся стрелять…

— Рихард, нет! — крикнул Хеллерер.

Майер вздрогнул и посмотрел в сторону Петера, в этот момент Рихард метнулся к нему и выбил револьвер из его рук. Старик отступил на шаг, а потом осел на пол, закрыв лицо руками и сотрясаясь в беззвучных рыданиях.

Господи! Наконец-то отделались от этой парочки. Слава Богу, портрет, нарисованный соседкой, признан обоими родителями, то есть, что изображённая на оном, была их дочерью. Быстро распрощавшись с четой Шнайдер, мы с Бёком запрыгнули в машину и помчались по адресу, где должны были проживать эти двое из ларца. Я нервничала и кусала губы… Интересно, что это за пристанище и какого чёрта Бёк едет, как беременная черепаха? Нет, конечно, Бёк ехал очень быстро, максимально быстро, но мне всё равно казалось, что мы не успеваем. Зря я послушала Рихарда! Ребёнок, бедный ребёнок, я бы въехала в этот дом и разнесла бы там всё в пух и прах. Впрочем, так и сделаю, если с ребёнком хоть что-нибудь случилось… Хотя… Нет, об том лучше не думать!

Их дом оказался одноэтажным жилищем с пристройкой и сараем, окружёнными глухим забором.

— Тесса, мы с Рексом пойдём на разведку, а ты сиди тут, это может быть опасно…

— Бёк, ты что, издеваешься, что ли? — выпучила я глаза. Это он говорит мне, мне, офицеру полиции! Шовинист фигов!

— Я сказал, сиди пока здесь, мы скоро придём, если же нет, звони Рихарду и вызывай патруль!

Я проводила его взглядом, к которому можно было приделать лейбл «яростная интенсивность», но этому парню с невозможно-голубыми глазами, кажется, это хоть слону дробина. Когда он скрылся из виду, я вышла из машины и пошла в обход дома. В висках стучала обжигающая сознание мысль: «А не пошёл бы ты лесом, господин инспектор!»

Примечания:

А вот и я

Делитесь комментариями, леди (и джентльмены, ну а вдруг)!

Голосуйте за Бёка или за Тессу в этой вечной оппозиции мужского/женского)))

Разбор полётов

«Вы много болтаете, но когда доходит до дела, Вы эмансипированы, как попугай в клетке старой девы» «Большие гонки» (1965)

L’amour, c’est rien!

Quand c’est politiquement correct

L'amour n'est rien… Mylène Farmer

Аккуратно крадусь вдоль глухово забора, в висках стучит кровь, во рту пересохло, как бы я ни храбрилась, но всё равно страшно, однако злость на Бёка пересиливала все другие чувства. Как он мог меня так оскорбить? Неужели на первом же деле я не доказала, что со мной можно идти в разведку? Он же знает, что я терпеть не могу отсиживаться в кустах, как последняя дрянная трусиха, пока коллега рискует жизнью… Стоп! Что это?

Грузовик на обочине… Какой-то парень, облокотившись о нижний борт, смолил и что-то мычал под нос. Калитка, ведущая на задний двор, отворилась.

— Аккуратней, аккуратней, тут ямка…

— Мальчонка-то живой?

— Да, я дал ему снотворное, маленькую дозу, чтобы он коньки не отбросил.

— Макс, что стоишь? Открывай, у нас же груз.

Они положили безвольного и безучастного ко всему ребёнка в грузовик… Куда же они его везут? Чёрт, из-за осенних густых сумерек номера вообще не видно…

— Ну что, Роберт, спасибо за подкинутый товарчик, бывай!

Роберт! Один из подельников здесь, а где же второй? Наверняка дома, значит Бёк с Рексом ими займутся, а моё дело не упустить ребёнка, надо вернуться к машине и… В это время из дома доносится звук, похожий на эпичное падение и удар вазы об пол.

— Блин, этот пьянчуга мне решил дом разнести, ладно, пацаны, покедова. Отто, с тебя телефончик грудастой блондинки из клуба!

По идее, мне нужно обезоружить этого Роберта и вызывать патруль, чтобы те перехватили грузовик, но загвоздка в том, что я же так и не знаю номера этого грёбаного грузовика, а между тем один бандюган исчез за калиткой, а двое других сели в грузовик. Понимая, что делаю глупость, но глупость необходимую, подбегаю к грузовику, открываю засов и запрыгиваю в кузов.

Достаю фонарик и осматриваюсь. В глубине среди коробок я увидела связанного ребёнка. Я развязала мальчика и прислушалась к его дыханию. Так и есть, его опоили снотворным. А между тем мы всё дальше удалялись от дома, в котором жили Ганц и Роберт, а следовательно, и от Кристиана с Рексом, грузовик делает поворот направо… Нужно было действовать быстро. Сначала надо связаться с дежурным и продиктовать номер грузовика, потом попытаться привести в чувство мальчика… Судорожно набираю заветную комбинацию.

— Алло, — этот голос я узнаю из тысячи… Старина Михель.

— Михель, слушай меня внимательно! Я диктую номер грузовика…

И как я умудрилась, лежа на животе, в одной руке держа фонарь, второй цепляясь за край, прижимая щекой телефон к плечу, диктовать номер этого чёртова грузовика, который к тому же превышал скорость… Я им это тоже к делу пришью, как будто мешки говна везут, а не людей! А потом я стала объяснять, как я попала в этот грузовик, кого ещё, помимо меня везут и т.д. Господи, когда шеф узнает, влетит Бёку от него, а мне от Бёка… И от Мозера тоже мне влетит, и от Хеллерера, наверное… Может, Рекс хоть помилует…

— Тесса, не сбрасывай, трубку, так мы установим за вами слежку, — ответил мне Михель.

— Конечно, — с кряхтением возвращаюсь в вертикальное положение. Между тем машина свернула с проезжей части на узкую дорогу с огромным количеством кочек.

Надо обдумать, как быть дальше… Я создаю баррикаду из коробок и ящиков между выходом и мной с ребёнком… Надо выиграть время… Грузовик снова поворачивает налево… Когда мы уже припрёмся?..

Как по заказу, грузовик останавливается… Я достаю табельное оружие и снимаю с предохранителя… Судя по звукам, они снова въезжают куда-то… От переизбытка адреналина у меня начинают слегка подрагивать руки… Тесса, спокойно! Нужно просто выиграть время…

— Отто, дверца открыта! — тот, который Макс, достаёт пистолет.

— Что???!!! — завопил другой.

— Ни с места! — кричу я, чуть показываясь из-за нагромождения коробок. — Полиция! Руки за головы!

— Ой, мама, я испугался! Ты что там делаешь, сучка? А ну вылезай! — мы с Максом держали друг друга под прицелом.

— Руки за голову, становитесь у забора к нему лицом, при сопротивлении открою огонь!

— Да ладно! Отто, похоже, у нас силы неравны, сходи-ка за ровным счётом…

Прошло несколько минут, показавшихся мне вечностью… Потом вернулся Отто, мне показалось, что в руках у него… Боже, огнемёт…

— Ну как тебе игрушка? Выходи оттуда, с поднятыми руками, или сгоришь вместе с мальчишкой ко всем чертям…

Тесса, спокойно, тебя берут на понт… Не идиоты же они, чтобы спалить свой собственный грузовик… Я понимала, что нужно продолжать оттягивать время, но язык будто намертво прилип к гортани, я готова была расплакаться от злости на себя, в этот момент ворота, вернее всё, что от них осталось, после эпического тарана, с оглушающим грохотом разлетаются во все стороны, и я слышу жуткий крик:

— Все на пол, или открываю огонь на поражение!

Я с трудом признала голос Бёка.

— Руки за голову! — кричу я тоже, мой крик перекрывают лай Рекса и вой сирены. Подмога вовремя подоспела…

Больше я ничего как будто не помнила… Я не помнила, каким образом вышла из грузовика и каким образом на моих плечах оказался этот плащ, грандиозный оверсайз от Бёка…

— Тесса, девочка моя, что ж ты творишь, дурёха!

Кажется, Бёк крепко сжал меня в своих объятиях и прижался губами к моим волосам… Или мне это только показалось?..

Бёк и Рекс со своей задачей справились быстро. Кристиан проник через окно на кухню, а через неё — в комнату, в которой находился подвыпивший Ганц, тот спросонья стал оказывать сопротивление, в ходе которого была разбита ваза.

— Рекс, хоть бы помог, толку, что взял тебя… — пыхтел Бёк, застёгивая наручники на преступнике.

— Где ребёнок?

— Какой ребёнок? — включил дурака протрезвевший Ганц.

В то время Рекс метнулся к входной двери. Как только в проёме показалась фигура Роберта, пёс накинулся на него и повалил с ног.

— Ай-ай, собаку уберите, я боюсь собак! — завопил он. Бёк прибежал на подмогу и связал второго.

— А ты молодец, Рекс, хорошая работа! — похлопал его Кристиан. — Тесса нами будет довольна!

— Вы кто?

— Венская полиция. Где ребёнок Марты Кунц?

— Какой Марты Кунц?

— Хочешь, чтобы допрос вёл Рекс?

— О, нет-нет, я всё скажу, только собаку уберите! Я их с детства боюсь!

— Где ребёнок?!

— В грузовике…

— В каком грузовике?

Вдруг со двора послышался звук отъезжающей грузовой машины.

— Там… Я друганам, которые поставляют детей за границу, его передал…

Бёк вскочил и на несколько секунд исчез в комнате, а потом появился оттуда, волоча за собой пьяного Ганца.

— Знаешь, где они живут?

— Да…

— В машину быстро, Рекс шутить не любит!

Какого же было удивление Кристиана, когда он не застал Тессу в машине… Рекс заливисто лаял, показывая мордой по направлению к тому месту, где недавно стоял грузовик.

— Тесса в грузовике?! — воскликнул Бёк.

Ответом ему послужил лай собаки. «Рихард №2. Эта женщина сведёт меня в могилу…» — думал Бёк, заталкивая преступников в автомобиль.

— Рекс, садись на переднее сидение! А ты, — обратился он к Роберту, — показывай дорогу! И не попусти тебя Бог привезти нас к ложному месту!

Роберту это бы и в голову не пришло: тон Бёка не предвещал ничего хорошего.

Они успели вовремя, когда Кристиан понял, что Тессу могут спалить из огнемёта, он решил идти на таран и снёс ворота. Вскоре подъехало и вызванное Тессой подкрепление, скорая помощь, а следом примчался Рихард. Но Кристиан ничего не слышал: для него ничего не было важнее Тессы, живой и тёплой, в его объятиях.

Я так и знала, шеф отчитал меня по полной… Из-за моего несанкционированного, так сказать, демарша чуть не погибли я и маленький ребёнок. Обещая на следующее утро со мной поговорить, как следует, Рихард отправил меня домой с Бёком, а сам взял Рекса и поехал в больницу к ребёнку.

Я думала, что по дороге домой смогу прийти в себя, но не тут-то было. Господин инспектор Бёк решил поиграть в папочку.

— Нет, Тесса, ты объясни мне, какого чёрта тебе понадобилось лезть в пасть ко льву?

— Я уже объясняла тебе, из-за сумерек не было видно номера, я даже марку не разглядела! Пришлось идти на риск…

— Неоправданный риск…

— Если такой умный, то и ты объясни, какого чёрта ты оставил меня протирать штаны в машине, хотя прекрасно знаешь, что я терпеть не могу отсиживаться, когда коллега рискует жизнью!

— Тесса, я мужчина!

— Открыл Америку мне прям!

— Как любой хоть немного уважающий себя мужчина, я не допущу, чтобы женщина подвергала себя опасности!

— Я не женщина, я офицер полиции!

— Для меня ты прежде всего женщина!

— Ты бросаешься этим словом, словно клеймом, лишающим личность свободы!

— Свобода! Эмансипация! Знаю я таких! Видел! Вы много болтаете, но когда доходит до дела, вы свободны и эмансипированы, как волнистый попугай в клетке старой девы!

— Какая наглость! Останови машину, я выйду!

— И не подумаю!

— Если бы я не села в этот грузовик, ещё неизвестно, когда бы мы нашли его и что бы стало с ребёнком! Я исполняла свой долг так же, как и ты, и неважно, кто я, мужчина/женщина, я офицер при исполнении…

— Даже у офицера при исполнении должны быть мозги! — встрял Бёк.

— Я действовала максимально осторожно и… Почему мы остановились?

— Потому что это твой дом…

— А, да, точно… Спасибо, что подвёз…

— Так, погоди, — окликнул меня Бёк, тоже выходя из машины, — так что ты там говорила про осторожность?

— Я действовала максимально осторожно в сложившейся ситуации! — процедила я.

— Ты сама эту ситуацию сложила…

— Слушай, что ты на меня взъелся? Ты что, мой отец? Мой парень?

— Да Боже сохрани! Парень бы и дня не выдержал рядом с такой колючкой-всезнакой! Дёру бы дал от тебя!

— Вот и давай!

— Что ты на меня кричишь? Я тебе пока не муж!

— Это ты кричишь на меня! И вообще… Ой, ребята, что вы тут делаете?

У подъезда стояли Марк, Никки и Уве, разве что не раскрыв рты от удивления…

— Ну ты даёшь, Тесса! Сама же друзей позвала и шляешься неизвестно где! Я их к себе пустил… — развёл руками Уве.

— Ой, точно, ребята, простите… Да, это Кристиан Бёк, мой коллега, это мой брат Уве, это мои друзья Никки и Марк из отдела по кражам… В общем, доброго тебе вечера, Кристиан, ещё раз спасибо, что подвёз…

— И не забудь, завтра Рихард вызывает тебя на ковёр…

— Спасибо, что напомнил! А то я забыла, — фыркнула я.

Бёк в ответ яростно хлопнул дверцей машины.

— Тесса, мы это, не вовремя, да? — замялся Уве.

— Отчего? Очень даже вовремя!

— Не-не, Тесса, звони своему парню, мы потусуемся у Уве сегодня, мы вовсе не хотим вам срывать горячую ночь, — вступила в разговор Никки.

— Что? — я подавилась воздухом.

— Ну, Никки имеет в виду, что после ссоры секс, что надо…- пояснил Марк.

— Да, чувствуется твой опыт, — мрачно пробурчала я. — Запомните, пожалуйста, у меня с ним ничего нет, и вообще он смотрит на меня, как на дуру…

— Ребята, тогда точно ко мне, у меня есть бутылка красного вина, год берёг, но ради такого случая… Господи, Тесса, ты не безнадёжна. Наконец-то хоть один мужчина посмотрел на тебя, как на дуру! — воскликнул Уве.

… Этот день никогда не кончится…

Не точка, а многоточие.

Подходит к концу октябрь. Величественная Вена сбросила свою порфиру из осенних листьев к ногам жителей. Щедро, с имперским размахом…

Рихард шёл прогулочным шагом по направлению к кафе, уютному, старому кафе, в которое снова стал регулярно наведываться Макс Кох после длительного перерыва. А значит, всё налаживается… Почти всё…

Рихард ощущал какой-то прилив тоски, когда видел проходящие мимо парочки и родителей с колясками. Конечно, далеко не всем даётся в этой жизни семейное счастье, но… Мечтать быть счастливым не запретишь… А жертва их дела, которое они сегодня закрыли, тоже мечтала о счастье… И профессиональном, и женском…

Роланд Майер всегда гулял на широкую ногу, девушки у него были эффектные, а часто и знаменитости. Однажды ему представили симпатичную блондинку и шепнули незаметно: «эта Лори, певица группы «Валькирии». Роланд попался на крючок.

Эрих Краузе хотел, чтобы Марта Кунц вошла в доверие к молодому человеку и выяснила, где его отец прячет свои сбережения. Роланд действительно по пьяни проболтался Марте, где у отца крупная заначка, но девушка не хотела говорить Краузе. Тогда Эрих не стал останавливаться: ему нужны были деньги, много денег, чтобы уехать со своей возлюбленной в Швейцарию и жить там припеваючи вдали от её родных. Он выкрал у Марты ребёнка и стал шантажировать. Бедная девушка, боясь за жизнь сына, но не желая обманывать парня, в которого по-настоящему влюбилась, всё рассказала Роланду. Однако тот из пылкого влюблённого превратился в холодного дельца: «Ты сама в это влезла, вот и выпутывайся сама…» Жестокая фраза…

Возлюбленного она потеряла, и в надежде не потерять сына Марта всё же рассказала Краузе, где отец Роланда прячет сбережения. Вскоре ограбление было совершено. Разъярённый молодой человек много выпил и, уверенный, что наводку ворам дала Марта, примчался к девушке домой, устроил скандал и в порыве ярости задушил её струной гитары. Когда он понял, что сотворил, было уже поздно. Роланд выбросил тело несчастной из окна, а сам уехал к отцу и всё ему рассказал… А потом запил ещё больше…

Трагичная история, как и все, с которыми связано следствие. А сын Марты Кунц проходил реабилитацию в лучшем месте на земле: в доме своих бабушки и дедушки. Последнего уже скоро выпишут из больницы, и оба безутешных старика приложат все силы жить, как можно дольше, чтобы воспитать внука и оградить его от тех ошибок, которые сделала его бедная мать… Будем надеяться, что, несмотря на такое трагичное начало, дальнейшая жизнь мальчика сложится благополучно…

— Ну как, тебя шеф сегодня вызывал на ковёр? — ехидно спросила Патричка, потягивая кофе.

— Так, откуда ты знаешь? — прищурилась я.

— Ники Херцог заходила сегодня ко мне за анализами…

— Язык без костей!

— А с каких пор ты стала от меня что-то скрывать?

— Пат, будто бы ты передо мной отчитываешься за каждый чих на работе! — хмыкнула я.

— Ну так ковер этот не просто по работе, а с примесью личной жизни, — хихикнула она, — я, конечно, не критикую твой выбор, но шеф ваш побрутальнее… Однако голубоглазый не шеф, судя по рассказам очевидцев, тоже весьма интересный персонаж…

— Так, информация, полученная от третьих лиц заведомо недостоверна, — оборвала я её.

— Если третьи лица — опытные следаки, то очень даже достоверна, — возразила Патриция.

— Особенно Уве опытный следак! — фыркнула я.

— Не заговаривай мне зубы! — продолжала наступать Патричка. — Факт остаётся фактом: лёд тронулся!

— И упёрся в айсберг.

— Что ведёт к трагическим последствиям, Титаник это подтвердит.

— В моём случае нет никакой трагедии, — я пожала плечами.

— Ну да, когда чувства уничтожают в зародыше — это трагедия, которую никто не замечает, — задумчиво протянула Патричка.

Что это Пат потянуло на философские темы? Или ей в кофе добавили коньяка?..

— И по поводу ковра, нам с Бёком обоим досталось, особенно Кристиану, как старшему, что не смог наладить отношение с новенькой для командой работы.

— Шеф тебя щадит, потому что сам отчаянная голова!

— Ещё какая! — тут я согласилась.

— В общем шеф сказал, чтобы мы в лепёшку разбились, а отношения в паре наладили…

— Тесса, тебе само начальство говорит, а ты упираешься!

— В профессиональном плане, Пааат, профессиональном!

— Могла бы и на два фронта постараться, — разочарованно хмыкнула подруга. — Ну ладно, даже твоё упрямство не испортит мне наслаждение штруделем в октябрьский тихий вечер… Да, уже октябрь, потом ноябрь, а дальше Вена погрузится в рождественскую сказку… Поскорей бы зима.

— Да, поскорей бы! Магдалена из стажировки вернётся! — вздохнула я.

— Это та полька из обеспеченной адвокатской семьи?

— Да, она по матери полька, а отец у неё потомственный житель Вены, чем-то похож на нашего доктора Графа.

— Ну, черты лица у неё славянские. И сама такая высоконькая стройная блондиночка с зелёно-голубыми глазами… Как ты вообще с ней дружишь?

— Магдалена не сноб!

— Да я не про то, я бы рядом с этой красоточкой некомфортно себя чувствовала. Сразу столько комплексов бы было…

— Это просто потому, что ты бы её рассматривала бы в качестве соперницы за мужское внимание, а я не рассматриваю, — пояснила я Патриции, а потом, помедлив, продолжила, — правда, Пат, я так хочу, чтобы она вернулась, мне её не хватает… Очень…

— Понимаю, друзья детства всегда будут для нас особенными, — кивнула Патриция, с упоением откусывая штрудель.

Домой я шла в предвкушении долгого-долгого сна. Завтра выходной, и дай Бог никто не помешает мне спать столько, сколько захочу.

В дверях подъезда я столкнулась с соседом выше по этажу, держащим в руках цветок в горшке.

— Жене купил, — пояснил он, гордо держа в руках своё сокровище.

К гадалке не ходи, опять поссорился с женой, и у них снова примирение и идущий за ним очередной медовый месяц. А в знак примирения — цветок в горшке, она у него заядлая садовница.

— Как называется? — решила поинтересоваться я, чтобы ради приличия поддержать разговор.

— Эхмея, специально искал с нераскрывшимся цветком, несколько магазинов обегал, — довольно ответил тот.

— А почему именно нераскрывшимся? — поинтересовалась я.

— Ну как же, это же фаллос! — он чуть ли не возмутился.

— Простите?..

— А что, разве не похож с такого ракурса? — несколько озадаченно спросил он.

— … — что мне было ему ответить? Может, подкинуть идею подарить его жене в следующий раз орхидеи? Учитывая греческое анатомическое, так скажем, происхождение этого слова… А впрочем, пусть эти эротосадоводы разбираются сами, моя станция, то есть мой этаж…

Кровать, как хорошо, что ты существуешь! Блаженно растягиваюсь на постели, тщетно прогоняя из воображения светловолосого голубоглазого #не-шефа с цветочным дубликатом фаллоса в руках…

Примечания:

Вуаля, новая глава, не забываем оставлять комментарии))

Примечания:

Несмотря на название главы, автор желает всем читателем, чтобы их утро было добрым! И не только утро

Утро добрым не бывает

Промозглым ранним ноябрьским утром дворник убирался во дворе, ворча на хулигана, который намусорил, оставив корки от апельсинов, как будто намеренно их разбросал. Они лежали на асфальте, словно осенние листья… Или пятна высохшей крови… В какой-то момент дворник с ужасом осознал, что кровь действительно не плод фантазии, тронувшейся на хоррорах … Через несколько секунд его взгляд упёрся в чёрные сапожки, выглядывающие из-за машины…

О нет, не говорите мне, что я проспала! Но факты говорили сами за себя: я проснулась на кухне, на диване, а не в комнате в постели, на столе чашка с холодным чаем, недоеденный омлет и домашний телефон… Я ведь слышала сквозь сон, как он звонил, но так и не проснулась до конца, чтобы взять трубку… От отчаяния и злости на себя стукаю кулаком по столу, отчего несколько капель упали на белую скатерть, оставляя отвратительные бурые круги… Ну вот, теперь и скатерть стирать…

С октября мы с Магдаленой не можем созвониться, а причина в моём ненормированном рабочем графике. Перед отъездом во Францию она сразу сказала, что будет связываться со мной сама, чтобы я не тратила деньги на звонки. Два раза в месяц, в первое и последнее воскресенье, она мне звонила, как мы и договорились. Октябрь не случился совсем: издержки профессии. Но в начале ноября, казалось бы, все звёзды сошлись для того, чтобы две подруги созвонились: выходной, мой мобильный молчал полдня, я была дома в семь часов вечера, ко мне никто не заходил (Где б такое записать?): Патричка вступила в отношения с третьим бойфрендом, и, кажется, на этот раз по-настоящему влюбилась, Марк с Никки такие же трудоголики, как и я, а у Уве по вечерам работа в ресторане: певец и гитарист в одном лице. К тому же в личной жизни и у него стало что-то наклёвываться, так что моя «дежурная аптека», отпускающая спиртное без рецепта, на время прикрылась. Всё складывалось как нельзя лучше, в восемь Магдалена должна была позвонить, и вот на тебе! Я вырубилась!

Медленно, без тени энтузиазма отрываю пятую точку от дивана… И с чего меня так вырубило? Усталость? Старость-не радость? Машина Уве припаркована под окнами, значит, он уже дома отсыпается. Может, заявиться к нему с какао? Мне надо кому-то выговориться…

В этот момент неожиданно раздался звонок. Неужели? Нет, это звонил мобильник… И, конечно же, по работе.

— Доброе утро, Тесса, у нас труп… Ой, то есть, я имел в виду…

— Да, я поняла, Кристиан, и тебя с новым днём, — нелепая фраза коллеги несколько остудила мой пыл взять и разбить что-нибудь с досады. Обойдёмся скатертью… Блин, у меня даже застирать её не будет времени…

— Я жду тебя в машине, — на той стороне послышались гудки. «Та сторона» ждала меня под моим окном, не предпринимая никаких попыток подняться. Это кардинально отличало инспектора Бёка от моих коллег из отдела по кражам. В моей группе, состоящей из троих человек, один был женат, что не мешало ему периодически посматривать на сторону — то есть в мою сторону… Он делал попытку подвезти меня с явным намёком на все вытекающие последствия, но я тут же вызывала Марка или Уве, а вот Фогель атаковал по утрам и один раз даже смог прорваться в квартиру, но вид моей внушительной сковороды всегда остужал пыл незваных гостей. Они прекрасно знали, что не в моём вкусе и что вообще я жената на работе, но всё питали иллюзии. Какое счастье, что Бёк их не питает!

— Я скоро спущусь.

Хорошо, что я готовлю одежду заранее, а завтрак… Возьму с собой: термос с чаем и слоёный пирог по-австрийски, львиную долю которого получит мой скромный и вечно голодный водитель. Конечно, после таких угощений я рискую всё-таки увидеть Кристиана Бёка на пороге моей квартиры, но думается мне, что к сковородке прибегать не придётся.

Уходя в последний раз бросила взгляд на безмолвный домашний телефон… Что ж, и в этот раз не судьба. Утро добрым не бывает, ведь так?..

Примечания:

Прошу прощения читателей за задержку!

Хочешь сладких апельсинов?

Бёк вёл машину практически молча. Он несколько растерялся, когда я предложила ему часть своего завтрака. После ковра начальства, кажется, он затаил на меня лёгкую обиду, но никогда не выносил это на обсуждение. И слава Богу, всё равно каждый остался при своём мнении, а разговоры на тему и около могли привести лишь к очередной ссоре.

Вскоре мы уже были на месте преступления, приехали практически одновременно с доктором Графом. Кристиан тут же стал опрашивать свидетелей, что да как. Да, боги, скажите, как он может быть настолько омерзительно деятельным ранним-ранним утром? Бесит!

Рихарда и Рекса пока не было видно. Ну да, начальство не задерживается, оно опаздывает. Наверняка дрыхнет ещё в постели и видит во сне кровяную колбаску или бабу, или всё сразу… Кстати, тоже бесит!

Понимая, что сейчас не сдержусь и на кого-нибудь сорву своё скверное настроение, тут же включаюсь в работу. Доктор Граф уже приступил к осмотру тела, и я, сбагрив на Бёка и Хелла работу со свидетелями, под предлогом повышения квалификации скрупулёзно фиксировала замечания доктора. От убитой чувствовался сладковатый запах апельсинов… Духи?

Внезапно послышался лай собаки, вернее, лай Рекса. Никогда раньше не задумывалась над тем, что у собак, как у людей, свой неповторимый голос, но лай лохматого друга я слышу каждый день, так что для меня он стал знаком, как голос родной матери. Хоть у кого-то с утра хорошее настроение, и то радует.

— Здравствуйте, коллеги, — шеф явился-не запылился, — Лео, что у тебя?

— Да вот мы с Тессой приступили к осмотру тела и пришли к выводу, что девушка сначала была удушена, а потом ей нанесли удар в сердце, убийство произошло примерно между двенадцатью и часом ночи. Подробности после вскрытия.

— Спасибо, Лео. Кто обнаружил труп? — спросил Рихард.

— Соседка с первого этажа, — отозвался Бёк, — она утром отодвинула занавеску, чтобы в форточку хлебные крошки для голубей кинуть, и видит прямо под окнами лежащую на земле девушку.

— Если девушку удушили, тогда это объясняет, почему она не слышала ничего, убийство совершенно прямо под окнами, — стала рассуждать я вслух.

— Что же, вообще никто ничего не слышал? — уточнил Рихард.

— Мы с Хеллом опрашиваем соседей, — отозвался Кристиан, — но пока все утверждают одно и то же: никто ничего не слышал.

«Никто ничего не слышал» — так говорили все опрошенные жильцы дома. Мы с Мозером, Бёком и Хеллом, просто сбились с ног, пока всех опросили. Бесплодная работа — что может быть неблагодарней на свете? А ещё этот промозглый ветер… А я всё думаю о пропущенном звонке, хотя должна думать только о деле…

— Так, мы сейчас едем в отдел, нужно установить личность убитой, найти родственников, я заеду ещё к Лео. Рекс! Где ты?

Мы все оглянулись, но Рекса нигде не было.

— Рекс! — позвал Рихард.

Ответом нам был звонкий собачий лай за углом дома. Мы побежали туда. Рекс стоял около мусорного бака и отчаянно лаял на дворника.

— Что здесь происходит? — спросил Рихард.

— Господа-полицейские, я же уже ответил на все ваши вопросы! — какой умоляющий тон у мужика, ему бы в театре играть, честное слово!

— Зачем вы натравили на меня собаку?

— На вас её никто не натравлял, спокойно Рекс, — Мозер придержал собаку за поводок, — объясните, пожалуйста, что вы тут делаете?

— Я работаю, машина, собирающая мусор приехала, и я пошёл бак освобождать, а тут ваш пёс…

— Что в этом баке? — нетерпеливо спросил Рихард.

— Как что, мусор…

— Какой конкретно мусор?

— Ну обыкновенный мусор…

— Бёк, — обратился к Кристиану Рихард.

— Я понял, вздохнул Крис, передал мне записную книжку, а сам наклонил урну. Вот это работа напарников! Бёк понимает, что ему надо делать практически без слов!

Рекс тут же начал нюхать. Очередной приступ лая возвестил нас о находке… Неужели?..

— Рекс, ты уверен?

Рихард с сомнением посмотрел на шкурки апельсинов. Рекс снова подтвердил на своём собачьем языке, что это именно то, что нужно.

— Шеф, я вспомнила, мы когда с доктором Графом осматривали тело, от жертвы пахло апельсинами, я ещё подумала, что это духи…

— Когда Вы подметали двор, у тела убитой были шкурки от апельсина? — спросил дворника Рихард.

— Да…

— Что же Вы сразу не сказали? И почем убрали их с места происшествия?

— Так я сначала убрал их, а потом обнаружил труп, а дальше уже машинально действовал от шока… — стал оправдываться дворник.

— И сказать про них забыл тоже от шока?

— Да…

Похоже ответ бедняги удовлетворил Рихарда.

— Бёк, собери всё в пакет, по приезду отнесёте к экспертам, а я к Лео.

Что тут остаётся сказать… Есть, сэр! А вообще я сегодня слишком язвительна, надо перестраиваться.

— Возможно, я покажусь извращенцем, но мне так захотелось апельсинов, — вздохнул Хелл, когда мы шли к машинам.

Да, как всё относительно и зависит от контекста! Даже невинное желание съесть апельсин может стать не таким уж невинным… Ничего, Хелл, ты не один. Мне тоже захотелось апельсинов…

Новая жертва

— Убийца одним движением разрезал толстую кожу курточки убитой и вонзил клинок в сердце девушки по самую рукоять, — уравновешенная, монотонная, как маятник часов, манера речи доктора Графа никак не соответствовала тому, что он говорил, — удар нанёс мужчина большой физической силы, я бы сказал, звериной…

— Убийство в состоянии аффекта? — предположил Мозер.

— Вполне вероятно, злоба придаёт сил даже субтильным субъектам, а в этом случае… — Лео устало вздохнул…

Убитая была студенткой исторического факультета Венского университета — Берта Дикман, уроженка Инсбурка, 22-х лет. Поздним вечером смотрела кино (среди вещей был билет на американский сериал «Улики против Джека Потрошителя») и досмотрелась… Оставив на Хелла такую болезненную миссию, как сообщение родителям и родственникам погибшей о её смерти, мы с Бёком отправились в Университет.

По дороге я кусала губы, смотря в одну точку. Что-то в этом деле не стыкуется…

— Кристиан…

— Да? — отозвался тот, не отрывая взгляда от дороги. В последнее время он стал избегать прямого зрительного контакта со мной. Но, ёлки-палки, почему меня это волнует?

— Знаешь, что мне не даёт покоя?

— Наша работа… Очень смешно, но тут он, конечно, в точку.

— Именно, Бёк, именно! В этом деле всё не так просто. У погибшей не было никаких денег в кошельке. Вероятнее всего, их взял преступник. Отсюда можно предположить, что причина убийства ограбление, но мы с доктором Графом, осматривая тело погибшей, пришли к выводу, что после удушения этот мерзавец нанёс глубокую рану в сердце девушки. Зачем? Может, кошелёк не самоцель? Была какая-то личная неприязнь у него к девушке?

— Всё возможно…

— А ты как думаешь?

— Бог мой, неужели Тесса Леманн решила поинтересоваться моим мнением? — Бёк не смог сдержать сарказм, сквозивший у него в голосе.

— А почему я не могу спросить у тебя твоё мнение? Мы ведь коллеги!

— Ух ты!

— Крис, да что ж такое! Какая муха тебя укусила?! — воскликнула я.

— Муха по имени Тесса Леманн, которая то плюёт на моё мнение с высокой башни, то вдруг ни с того ни с сего вспоминает, что у меня тоже есть мнение!

— Бог мой, — повторила я интонацию Бёка, — ты всё о том случае? Пора бы перестать дуться, не маленький уже!

В ответ мой слух получил только гробовое молчание, а взгляд упёрся в профиль инспектора Бёка, показавшегося мне в этот момент до невероятного мужественным.

— Крис, давай услышим друг друга, признаюсь честно, ты не подарок, да я-то тоже не конфетка. Но ты замечательный напарник, и я очень хочу с тобой работать. Как мы будем строить отношения, если мы расслышать друг друга не хотим?!

В это время машина сделала крутой вираж. Лихач, ну аккуратней можно? Что я опять сказала не так, а?

— Отношения? — переспросил Бёк. Его голос резко охрип. А взгляд… Им обнять можно, как волной… Тесса, выныривай, а то утонешь.

— Ну да, рабочие отношения, — ответила я, внимательно следя за меняющимся выражением лица инспектора.

— Я тебя услышал, Тесса, — глухо сказал он, как выдохнул, и снова завёл машину. В этой фразе как будто заключался подтекст, но мне некогда (а, собственно, и незачем) думать, какие тараканы поселились в мозгу голубоглазого инспектора. Впереди насыщенный день.

В университете никто толком сказать ничего не мог. Врагов у Берты не было, по крайней мере, явных. Звёзд с неба она не хватала, но училась стабильно на хорошие оценки. Одна из подружек проболталась, что на днях Берта рассказала ей о ссоре с парнем, неким Эрнстом Рёдером, которого она намеревалась бросить. Хоть какая-то зацепка… Мы тут же сообщили Мозеру его фамилию.

Дорога обратно происходила в том же гробовом молчании… Почему меня это напрягает, кто мне объяснит?

— Ревность… — начала я рассуждать вслух. — Это, конечно, мотив.

— Мотив, — согласился Бёк, — только вот если бы все парни убивали девушек, которые их бросили, в Вене бы не осталось практически никого.

— Крис, конечно, это делают не все, но кто-то может же! Может быть, и у нас такой случай…

— Допускаю, шекспировские страсти людям не чужды.

— Это точно, и иногда на ровном месте…

Бёк бросил на меня обжигающий взгляд, я расстегнула верхние пуговицы своего пальто. Становится жарко…

В управлении нас ждало разочарование.

— Эрнст Рёдер выбывает из без того безлюдного круга подозреваемых, — огорошил нас Рихард прямо с порога.

— Почему? У него железное алиби? — спросил Кристиан, помогая мне снять пальто, конечно же, не спросив, нужна ли мне его помощь, хотя и я не то, чтобы возражала…

— Да, у него патология суставов кистей, такой сильный удар он не мог нанести, — объяснил Мозер.

В это время вновь раздался телефонный звонок. Трубку взял Хеллерер.

— Алло, группа Мозера… Да… Выезжаем.

— Куда? — спросили мы хором.

— В Шёнбрунн. Там нашли труп девушки.

Когда мы приехали, доктор Граф был уже на месте.

— Снова здравствуйте, коллеги, ну и денёк сегодня прямо с утра! — посетовал на жизнь патологоанатом.

На жухлых листьях лежало распластанное тело молодой блондинки. Документы были при ней. Ханна Рёк. Кроме документов, у неё был опустошённый кошелёк, косметичка и… Билет на ночной киносеанс… Всё тот же сериал…

— Не проводя вскрытия, могу точно сказать — почерк тот же, — констатировал Лео, — девушку сначала удушили, а потом ножом в грудь по самую рукоять.

— У обеих жертв был билет на ночной сеанс «Улики против Джека Потрошителя». Может, мы имеем дело с каким-то сумасшедшим? Маньяком? — предположила я.

При этих словах все как-то напряглись.

— Лео, жду от тебя отчёт о вскрытии, поехали в участок! — скомандовал хмуро Рихард. — Рекс! Рекс, где ты, почему я вечно тебя ищу?

Ответом нам послужил звонкий лай. Кажется, у нас у всех déjà vu… В какой помойке Рихард заставит рыться Кристиана на этот раз?

Но оказалось этот день хоть к кому-то был милостив. Рекс лаял у скамейки, мы подбежали к нему. У лап овчарки бурели засохшие корки апельсина…

Венский Джек

В отделе Мозера пахло крепким кофе — обед голодных и злых оперативников. В первый раз за время моей работы в отделе Рихарда к нам присоединился Макс Кох. Он по-хозяйски разложил неплохую коллекцию трубок на столе шефа и вообще чувствовал себя негласным начальником и гласным авторитетом в нашей компании. Акула на пенсии, которая сердцем никогда не уходила из полиции, как бы ни изображала, что не при делах. Вот и сейчас он словно почуял, что беда в датском королевстве.

Рихард с мрачным выражением лица стоял перед стендом с фотографиями жертв, словно пытаясь найти там какую-то зацепку. Жадным, каким-то волчьим взглядом он смотрел на снимки, блуждая от одной жертвы к другой. Он обратил внимание, что палец Ханны, на котором она носила кольцо, был почти вырван. Какую же звериную силу применил этот монстр, чтобы добыть трофей?

— Исходя из фактов, второе убийство также имело целью ограбление… — рассуждал вслух Бёк.

— Кристиан, ну не могло это быть простым ограблением! Удары нанесены с остервенением! — возразила я. — Я считаю, что у этого монстра какая-то глубокая неприязнь к девушкам…

— И как же они связаны межд собой? — Крис скрестил руки на груди.

— Вот, — и кладу на стол билет на вечерний сеанс «Улики против Потрошителя». — Обе жертвы были перед смертью в кинотеатре на этом сериале.

— Хочешь сказать, что убийца пас их от самого кинотеатра? — почесал подбородок Мозер.

— Ну, это единственная зацепка, помимо пресловутых корок апельсина, которая связывает обеих жертв! — не отступала я.

— Что ж, похоже, в твоих словах есть резон, — кивнул Рихард.

— Что ж получается? Нам нужно объехать все кинотеатры Вены, выявить подозрительных зрителей и попытаться вычислить среди них маньяка? Но в Вене тридцать восемь кинотеатров… — рассуждал Хелл.

— Мы будем следить за одним кинотеатром, — отозвался Мозер, — нужно будет добиться отмены показов во всех кинотеатрах, кроме одного. Я пойду с докладом к начальству.

— Дай Бог, чтобы начальство посодействовало поимке подонка и волевым решением заставило отменить показы, пока это не зашло слишком далеко, два случая может показаться малым для закономерности, — вздохнул Хеллерер, когда за Рихардом хлопнула дверь.

— Учитывая, что других связей между убитыми нет, — отозвался Кох, закурив трубку, — версия с маньяком, поджидающим своих жертв у кинотеатров, где показывают этот сериал, — самая правдоподобная. В моё время все отделы бы подключились…

Я не слушала диалог коллег и воспоминания Макса Коха. Расположившись на лежанке Рекса, я чесала собаку за ухом и ждала решения вышестоящего начальства.

* * *

Вечером в кинотеатре Filmcasino появился рослый мужчина в чёрной кожанке лет тридцати пяти- сорока. Он занял место в последнем ряду и опустил козырёк кепки на глаза. Вёл он себя тихо, ничем не выделяясь из толпы, пока на самой кульминации не прервали фильм…

По залу прокатился гул возмущения, но больше всех негодовал этот здоровяк в кепке. Я улыбнулась ему, пытаясь успокоить, отчего он ещё больше разъярился, показав по-настоящему звериный оскал жёлтых неровных зубов. Меня аж передёрнуло.

Согласно отработанному плану, выхожу из кинотеатра и иду по заранее оговоренному маршруту — сворачиваю на безлюдную пустынную улочку. По спине пробежал неприятный холодок, пальцы теребили рукав пальто. Самая нервная и неприятная для меня работа: быть подсадной уткой. Как сказал Хеллерер, с моим приходом в нашу группу Зизи хоть может вздохнуть спокойно. Из скупых объяснений коллеги, я поняла, что Зизи — это Элизабет Бём из отдела по борьбе с преступностью среди молодёжи, с которой у Рихарда было что-то вроде недоромана. Это называется «шеф в активном поиске».

Ну если Элизабет Бём, может, и вздохнула спокойно, то вот лицо Бёка обрело неественно-белый оттенок. Бедняга, сколько же седых волос у него будет по моей вине! Даже родная мать за меня так не беспокоилась…

Мне кажется, или на стене дома я вижу тень? Я слышу шаги… У меня глюки… Нет, шаги… Бег… Оборачиваюсь и тут же резко стартую. За мной несётся громила с ножом, тот самый, который устроил скандал в кинозале. Ну где там мои мужчины?

На ум пришёл школьный урок по литературе, на котором учитель нам рассказывал о мифе про Пана и Сирингу. Сам миф — классика античности, а вот речь учителя — топ сюра. «Когда девушка мчится от преследователя — она оборачивается, ей же интересно, кто за ней гонится.» Отлично, Карл, только вот я сейчас оборачиваюсь, чтобы узнать, не нагоняет ли меня маньяк. Но где же всё-таки мои мужчины… Расстояние сокращается!

Тут из-за угла выскакивает Бёк нам наперерез и, закрывая меня собой, направляет на преступника револьвер:

— Стой на месте, руки за голову, нож на землю, — Бёку бы сниматься в кино в роли иерихонской трубы…

Громила что-то прорычал в ответ и понёсся на нас. Кристиан снял с предохранителя револьвер и… И тут из кустов на маньяка выскакивает Рекс и зажимает в пасти, как в тисках, руку громилы. Мы с Бёком кинулись к борющимся собаке и зверю в человеческой оболочке, в это же время откуда-то выбегает Рихард и начинает оттаскивать Рекса от здоровенного мужчины, всё ещё сжимающего в кулаке нож, раздаётся вой сирены патрульной машины, перекрывающий проклятия убийцы и мои истошные крики о бесполезности сопротивления. Нам с Бёком надо играть иерихонскую трубу в паре…

Какофония звуков била по моим натянутым нервам, и через минуту я уже стояла женой Лота, смотря, как полицейские затаскивают в машину сопротивляющегося маньяка.

Меня похлопали по спине:

— Молодец, Леманн, я в тебе не сомневался, нормально себя чувствуешь?

Я коротко кивнула шефу, сознавая, что говорить сейчас не в состоянии.

— Тогда поехали в управление, нам ещё предстоит допрос… — в его голосе послышались металлические нотки, — Рекс, пошли!

Но я не сдвинулась с места. До меня дотронулась чья-то рука:

— Тесса, точно всё в порядке? Сильно испугалась? — это Бёк, конечно же.

Мне хотелось гордо вздёрнуть подбородок и сказать, что всё нормально, быть подсадной уткой — плёвое дело, но на все эти позы у меня не было сил. Вместо этого я позволила себе то, чего не позволяла ни с одним мужчиной: я положила свою голову ему на плечо, резко выдыхая. Чувствую, как Кристиан сначала застыл, а потом аккуратно сомкнул объятия.

Перед тем, как сесть в машину, Рихард оглянулся посмотреть, где застряли его коллеги. Губы комиссара тронула лёгкая добрая улыбка при виде двух фигур, казалось, слитых в единое целое в потоке электрического света, идущего от фонаря…

Примечания:

Глава маленькая, но тяжёлая

Откуда берутся звери…

В эту ночь было много чая… Чая и сигарет… В несанкционированном количестве… Ровно столько, сколько нужно для того, чтобы выбить из ноздрей но не из сознания этот отвратительный запах апельсинов.

В эту ночь было всё несанкционированно. Банка с необжаренным кофе покинула полку, на которой та гордо красовалась почти полгода (ровно столько мать не заглядывала в мою берлогу). Я отыскала в закромах родины кофеварку, и моё жилище наполнил непривычный аромат кофе.

На кухне моей холостяцкой квартиры сидели не я и одиночество, а я и Бёк — он за столом, я на диване. И ни капли намёка на романтику или сексуальное притяжение что в моём случае было бы хуже, болезненнее и острее. Бёк молчал, и спасибо ему за это. Нам обоим было чертовски не по себе, а потому мы откровенно плевали на манеры: он снял свой пиджак и ослабил галстук, даже не спросив у хозяйки разрешения, а я переоделась в пижамные штаны из плотной ткани с изображёнными на них геометрическими фигурами (просто мечта математика-извращенца) и в рубашку подстать, прикрыв этот писк «домохозяйской моды» тёплым пледом. Омлет уже давно остыл, но мы к нему не притронулись. И с какого бодуна я его приготовила? Всё равно встанет поперёк горла.

Кристиан вырисовывал пальцем на скатерти кардиограмму всех стадий инфаркта миокарда, а я сидела без движения, обняв колени, и смотрела в одну точку. Не умею читать мысли, но сейчас мне это не нужно, потому что я точно знаю, он думает о том же, о чём и я.

* * *

Допрос маньяка мы вели в специальной комнате, им оказался продавец видеокассет Адольф Гиршман, крепкий мужчина тридцати лет со звериным взглядом и хищным оскалом жёлтых зубов. Как он вырос из маленького кулька в такого зверя?

Все мы родом из детства, кто не слышал этой избитой фразы? Отец Адольфа был богатеньким буратиной, а мать — легкомысленной кукушкой. Однажды, когда ребёнку было шесть лет, глава семейства ушёл из дома навсегда вслед за пышногрудой длинноногой блодиночкой. Мать Гиршман помнил только такой: вечно в боевом раскрасе, откровенно одетой, курящей, а вместо колыбельных и сказок на ночь — недвусмысленные звуки за стенкой, свидетельствующие о сценах 18+.

Он несколько раз бросал школу и сбегал из дома… Потом интернат, где он получал насмешки, где сверстники его обделяли в любимом лакомстве — в апельсинах. А ещё он обожал кино… Кино особого жанра с кучей трупов и кровавой мясорубкой на экране, где он мог представить себя мачо, который раскидывает других одной левой. На месте этих «других» он представлял своих обидчиков из интерната, мать, которая его туда отдала перед тем, как укатить с новым хахалем в Германию, отца, который их бросил, свою первую женщину, старше его на двадцать лет, с которой у него были фиктивные, противные ему самому отношения за жилплощадь в Вене…

А потом он захотел претворить кино в реальность. Он захотел мстить не только в мыслях… Мстить за все обиды и уходить незамеченным и безнаказанным, как Джек Потрошитель, его любимый герой… Именно этот недавно вышедший сериал стал толчком…

* * *

Я поёжилась, прогоняя из воображения эти налитые кровью глаза. Как я смогу уснуть теперь?

— Тесса, тебе холодно? — заботливая интонация Бёка выводит меня из ступора. Глупо моргаю, фокусируя взгляд на собеседнике.

— Мне не по себе, Крис, — выдыхаю я, разминая шею.

— Да, день жуткий, отвратительный, прям как тот сериал, — вздохнул Бёк.

— Гораздо хуже, — мрачно ответила я.

Кристиан встал из-за стола и пересел ко мне на диван.

— Я, наверное, сейчас поеду, чтобы завтра не проспать всё на свете, — как-то неуверенно (вернее, нехотя) начал он.

— Оставайся у меня, — ответила я, подавив зевок.

— Что? — воззрился Бёк. Господи, парень, без фанатизма, я сказала «у меня», а не «со мной», улавливай разницу. Хотя, конечно, в час ночи это задачка не из простых.

— Я постелю тебе на диване, — ответила я и приняла вертикальное положение, пока голубоглазый инспектор не придумал себе Бог знает что. Кроме Уве, никто ещё не ночевал в моей холостяцкой квартире. Но ничего, меня давно пора скомпрометировать.

Через четверть часа наконец-то я растянулась на кровати. Сегодняшняя история о переходе внутреннего чудовища во вне при помощи кино как-то натолкнула меня на мысль, что кодекс Хейса совершенно не бесполезная штука и, может, не надо было её так пинать из года в год кинематографистам? И когда искусство стало мотивировать человека на совершение преступлений?.. Можно ли после такого его назвать искусством?

С такими мыслями, претендующими на философские, я провалилась в сон… Глубокий сон… Я думала, мне приснится кошмар… Этот звериный взгляд, жёлтый оскал зубов… Эти корки апельсина… Но нет… Сон не содержал в себе ничего напоминающего о работе и этом деле и был до вопиющего несанкционированный… Сон, подобного которому я не видела никогда… Мне снился взгляд голубоглазого инспектора и его изящные руки, обнимающие моё тело, выходя за все рамки кодекса Хейса…

Примечания:

Наконец нашла время выложить главу.

Жду ваших комментариев, дорогие читатели

Новое утро

О жизнь — как страшно было в ней

Зреть лицемерье, фальшь, разврат:

Бежать в себя и — что страшней —

В себе найти весь этот ад.

Эмили Бронте

Как будто сквозь толстый слой снега до моего сознания доносится шкворчание сковородки и визг чайника. Открываю глаза… Собираю непослушные мысли… Я до сих пор не могу отделить реальность от сна. От воспоминаний из сферы «бессознательное» к щекам прихлынула кровь, а к верхним пуговицам ночнушки прикоснулись слегка дрожащие пальцы. Всё застёгнуто… Наглухо… Глубоко вздохнула. С оттенком облегчения или всё-таки разочарования?

Какая я всё же нескладная-неладная, кусок недоразумения с бодуна… Патричка бы не насиловала себе мозг, в отличие от меня, она бы не упустила свой шанс и провела время с удовольствием для тела. Но что поделаешь, Пат обыкновенная современная женщина без заморочек и психологических травм, находящаяся примерно посередине в шкале женский типажей. Я же нахожусь с краю, противоположном тому, что занимает какая-нибудь сексапильная секретарша с девизом «Coffee, tea, me?»* Я типа женщины, которая, встретив по дороге из магазина эксгибициониста, выставившего перед ней своё достоинство, подумает: «ёлки, а сосиски-то я и забыла!»

Это своего рода отстранение. Психологическая защита твоих невидимых шрамов. Я боялась этого опыта, я боялась пробуждения желания внутри себя настолько же, насколько боялась пробудить его в мужчине. Я прятала голову в песок, как страус, потому что вся возможная палитра чувств, связанная с пробуждением сексуальности, у меня сводилась к страху девушки, чудом избежавшей насилия…

Ванная, я, судорожно надевающая на себя бюстгальтер, брюки и пуловер, в страхе жду, что хахаль мамы вот-вот выбьет дверь… Он действительно её выбил… Следующий кадр, всплывающий в памяти: я в душевой кабинке, забилась в угол, сжалась в комок, готова умереть, провалиться, лишь бы спастись от плотоядного взгляда…

— Ты такая горячая штучка! Ты не можешь не понимать, насколько ты привлекательна, ты не могла до сих пор не давать парням! Ничего, я сейчас уделаю этих молокососов и покажу тебе, что значит быть с мужчиной по-настоящему!.. — кажется, он ещё не протрезвел после ночной попойки…

Вот только быть с мужчиной мне не хотелось… Не с ним, не так, и вообще не хотелось… До сих пор не хочется!

Он не прикасался ко мне, иначе я бы точно умерла от стыда, но я чувствовала, что меня раздевают взглядом. Подонок самодовольно-демонстративно начал расстёгивать свою джинсовую куртку, а потом снимать футболку. Я поняла, это единственный шанс и другого у меня не будет, и я со всей дури вдарила ему в неудобосказуемое место ногой, потом оттолкнула, бросилась в свою комнату и заперлась. Пока он, рассвирепевший, взламывал ещё и дверь в мою комнату, я схватила свой походный рюкзак, в котором у меня заранее лежали все мои вещи (в юности я никогда не знала, в какой момент придётся валить из дома и на сколько) и спустилась на улицу через окно по водосточной трубе, благо, был второй этаж. Домой я больше не вернулась, так и жила у бабушки подруги, пока не появилась возможность съехать в свою квартиру.

Вообще мне трудно представить, что бы со мной было, если бы не Магдалена с её бабушкой… То, что я работаю в полиции, во многом заслуга последней. Когда-то и она была замужем за полицейским. Так что мне ещё повезло, могло быть гораздо хуже… Но мужчина в моём сердце, в моей голове, снах, постели, вообще в жизни не предполагался.

Голубоглазый инспектор сломал мою картину мира, заставив почувствовать что-то, кроме страха. Только вот что с этим делать, я пока не знаю. Одно дело переживать это всё в себе, другое дело открываться постороннему, который уже таковым не является в твоих мечтах…

Ладно, хватит философствовать! Я же не хочу опоздать на работу, надо быстренько в душ и завтракать… В душ?! Я покрылась холодным потом при этой мысли… Нет, это глупо, конечно… Бёк не такой… Наверное… Точно… Но я пока только умоюсь…

Голубоглазый инспектор с закатанными рукавами светло-голубой рубашки, в моём фартуке, на моей кухне — это фантастическое, но умилительное зрелище… До того умилительное, что засосало под ложечкой.

— Тесса, доброе утро! — не оборачиваясь поздоровался Кристиан, занятый сервировкой стола.

— И тебе доброе, Кристиан! О, бекон! — настроение стало улучшаться. — Где ты его достал?

— Сходил в магазин и купил, — невозмутимо ответил Бёк, — приготовил по маминому рецепту.

— Крис, открой тайну, как ты можешь быть таким омерзительно-деятельным с утра?

— Омерзительно? — растерялся Бёк.

— Для совы — да, — усмехнулась я, коря себя за неосторожные слова. Не умею я общаться с людьми. Вернее, с мужчинами.

— И как сове, — продолжила я, — мне просто завидно, что ты пышешь бодростью прямо с раннего утра. Не поделишься запасами энергии?

— Сколько хочешь, — ответил Бёк и, мгновенно растеряв всю свою очаровательную застенчивость, с вызовом посмотрел мне в глаза.

— Тогда попробуем бекон по рецепту мамы! — живо выкрутилась я.

Далее пошла дегустация, пара фраз, пара шуток, непринуждённый разговор, плавно перетёкший в мытьё посуды. Кристиан орудовал совершенно по-хозяйски на моей кухне, как будто был завсегдатаем этого богоугодного заведения, принимавшего знакомых недоалкоголиков. Вот только Бёк на недо и тем паче на алкоголика не был похож. Мистер ходячий позитив, подвижный, энергичный, но немного с ленцой.

— Тесса, я не храпел ночью? — он смутился, как мальчишка, при этом вопросе. Эх, Бёк, если бы ты знал, ЧТО ты делал этой ночью в чужой голове, в чужой фантазии, чужом сне.

— Даже если и да, я этого не слышала, — пожала я плечами. — А ты часто храпишь?

— Иногда, — он почесал за ухом.

Может, всё к лучшему? А то пришлось бы ночами слушать его храп… Глупое оправдание трусихи, которая не хочет ничего менять в своей жизни.

— Ну что, поехали на работу? — спросила я. — Надеюсь, судьба не подкинет нам сегодня дело типа вчерашнего. Мне до сих пор не по себе…

— Мне тоже, — согласился Бёк.

Через несколько минут в моей квартире не осталось и следа от пребывания в ней голубоглазого инспектора.

* * *

Утро одинокого комиссара с овчаркой началось с пробежки. В отличие от Бёка и Леманн, Мозер был уже матёрым волком, и такие дела у него не впервой, но и у него это дело вызвало неприятные воспоминания. Если у Тессы они были связаны с детством, то у Рихарда с последним делом, в котором фигурировал маньяк, с делом, в ходе которого он чуть не отправился на тот свет, если бы не Рекс…

Патриция Нойхольд была неплохим психологом, достаточно неплохим, чтобы понять, что у инспектора венской полиции случилось что-то вроде перегорания. Рихард устал… Устал от одиночества. Нет, конечно, у него были работа, друзья, верный четвероногий, но то не было пределом мечтаний Мозера. Живым, полноценным, если можно так выразиться, Рихард ощущал себя только при наличии отношений. Ему необходимо было женское внимание и тепло. Поэтому после очередного расставания он искал замену, чтобы заполнить пустое пространство и в доме, и в душе.

Недостатка желающих у него не было. Женщины сами посылали ему призывные сигналы. Что в случае с Джиной, что с Соней Коллер, что с той же Патрицией — выбор делали они, а он охотно отзывался на их выбор.

Оглядываясь назад и сравнивая одних с другими, Рихард пришёл к выводу, что самые гармоничные отношения у него были с Соней. И как же глупо всё закончилось… Расстаться красиво со всеми тремя не получилось… Хотя разве можно в принципе расстаться красиво… Это иллюзия, наверное…

Почему они все ушли из его жизни? Почему ни одна не может задержаться? Надолго, навсегда. Раньше можно было сказать, что всё это работа, что полицейские регулярно пополняют статистические данные по разводам… Но дело было ещё и в Рихарде.

Наверное, он никогда не уделял должного внимания своим женщинам, и дело было не только в работе…

Память услужливо преподнесла один эпизод: его группа расследовала дело о сектантах. Рихард приютил у себя дома девушку, на которую охотились фанатики, хотящие принести её в жертву дьяволу. Рихард будто только сейчас осознал, что поступил безответственно, приведя в дом эту помешанную на мистике девицу. Того же Штоки, который не раз был ходячим мемом в их отделе, в такой ситуации представить сложно…

Он, зная, что за дамочкой следует группа вооружённых и очень опасных, абсолютно чокнутых фанатиков, не привёл бы её в свой дом, рискуя жизнью жены… Нет, Штоки на такое не пошел бы никогда! А он, Рихард, в тот момент даже не подумал о том, что что-то делает не так… А если бы у них с Соней были дети?.. А ведь ему хватило бы ума привести в дом эту девицу, даже если бы таковые были…

Рихард не любил проигрывать в той же степени, в какой не любил признавать себя неправым. Поэтому, заканчивая очередные отношения, он не забивал голову рефлексией, а просто искал новых. Но, будучи прикованным к койке долгие, нудные месяцы, он волей-неволей начал анализировать своё прошлое в целом и отношения с женщинами в частности. Предательство Патриции едва не заставило озлобиться на всех женщин вообще, но, поразмыслив, Рихард понял, что такая ответочка не спроста.

Патриция запала на него, как на мужчину. То, что он брутальный, эффектный красавец, Рихард прекрасно знал. Мозер вовсе не думал сопротивляться такой лёгкой добыче и даже не понял, что добычей был он сам… Психолог поставила ему шах и мат.

Он легко заводил отношения, нелегко расставался, но не признавал за собой вины… А с той же Соней… Она рассталась с ним по телефону, он переживал это в себе, словил грипп, потом снова окунулся в работу. Потом ушёл из отдела Штоки. Ещё большее одиночество, через полгода в отдел пришёл Бёк… Потом на горизонте появилась преподавательница йоги, с которой так и не дошло дело до дела. Уже тогда Рихард почувствовал, что в его систему давно закралась ошибка. Потом снова работа-работа, усталость от всего, от постоянных расследований, от рутины, даже от коллег.

С усталостью от работы за месяцы больничного было покончено, а вот с неудовлетворённостью личного характера всё только усугубилось…

На днях он познакомился у сосисочной напротив каруселей с очень интересной рыженькой девушкой. Кареглазенькая, худенькая, его типаж. Манерами она напомнила ему Соню. Мягкая, но знающая, чего хочет. И в тот момент она хотела его зацепить. Он вроде и был бы не против, если бы не одно но: не та, совсем не та. Кто такая «та» и откуда она пришла в его сознание, Рихард и сам до конца не осознавал. Девушка была очень похожа на Соню, и он невольно задумался о ветеренарше. Если бы он действительно сильно любил Коллер, отпустил бы он её в Америку? Не поехал бы её перехватывать в аэропорт или не сделал бы ещё какую несусветную романтическую глупость, словно он в плохом голливудском кино, далёком от жизни, как сам Мозер от Голливуда. Нет, на такие фортеля он не способен.

Устав от бега, Рихард присел на поваленное дерево и подозвал овчарку.

— Рекс, твой хозяин постарел, — и он говорил вовсе не о своей физической подготовке.

Он расставался с женщинами нелегко, но всё же беззаботно шёл дальше, зная, что за поворотом будет ждать новая «она». Но не «та», как недавно открыл к своему удивлению Рихард.

В кармане куртки зазвонил телефон. Мозер мягко потрепал Рекса за ухом и ответил на звонок.

— Шеф, — Леманн тоже никак не была «той», — у нас убийство.

Примечания:

* цитата из фильма "Деловая женщина" 1988

Примечания:

Прошу прощения у моих читателей!

Долго не могла восстановить главу

И новое дело

— Тесса, у тебя нет запасной ручки?

— Кажется, есть, — отвечаю я, извлекая из своей бездонной женской сумочки сначала таблетки от головной боли, потом связку ключей, гигиеническую помаду, а уже затем и ручку.

Кристиан наклоняется за ней. Боже, как мне нравится его запах, и я сейчас не про одеколон. Когда это случилось?.. Мотнула головой, отгоняя эти мысли. Бёк пошёл на кухню беседовать с братом погибшей, которого по приезде мы нашли в шоковом состоянии, он даже с трудом говорил. Ему дали успокоительное, и несчастный понемногу стал приходить в более-менее сознательное состояние.

Приехал доктор Граф, как всегда, с философским замечанием про запас, как всегда, немного не в духе. Я скрупулёзно фиксирую каждую деталь на месте преступления, косясь иногда на Патричку, которая сегодня была в выездной группе экспертов. Она посмотрела на нас с Бёком с довольной ухмылкой, а потом приступила к своим обязанностям, больше ни на что не отвлекаясь.

— Тесса, смотри, что я нашла рядом с убитой, — и показывает мне маленький клочок шерсти.

— Думаешь, это принадлежит убийце? — спрашиваю я.

— Ну думать о том, кто убийца, уже ваша задача, я лишь констатирую, что это от шубы, к тому же перекрашенной, а здесь яйца моли. — Она дала мне эксклюзивную возможность полюбоваться на них через стёклышко.

— Яйца моли? Спасибо за такую ценную информацию, — хмыкнула я.

Убитая, согласно паспорту, уроженка Вены Эмма Райтман. С фотографии на меня смотрела очень красивая женщина с кокетливой полуулыбкой, ничего общего с застывшей маской ужаса — последней эмоцией несчастной убитой.

Вскоре приехали Рихард с Рексом, и в маленькой комнате стало невероятно душно.

— Время смерти около десяти часов вечера, убийца оглушил жертву сзади тупым предметом. Пока женщина лежала без сознания, ей набросили на голову пакет, обвязали её вокруг шеи верёвкой, связали руки и ноги. Судя по позе и открытому рту, несчастная очнулась, но самостоятельно выбраться уже не смогла, — бесстрастно констатировал доктор Граф.

— Какая страшная смерть… — сказала я, снова внимательно осмотрев лежащее на полу тело.

В это время Рекс, которого временно все упустили из виду, с громким лаем понёсся вон из квартиры.

— Рекс, Рекс, куда ты? — шеф бросился следом за четвероногим.

Рекс привёл Мозера к квартире на втором этаже.

— Что, сюда? — спросил Рихард.

Пёс согласно прорычал. Мозер нажал на звонок. За дверью послышался лай собаки и возня. Через несколько секунд дверь приоткрылась, но не до конца, так как была на цепочке. В узком проёме показалось морщинистое лицо пожилой женщины.

— Кто Вы? — подозрительный взгляд проницательных, каких-то по-звериному недоверчивых глаз не предвещал нарушителям спокойствия ничего хорошего.

— Мозер, криминальная полиция, — Рихард показал значок.

— Я не вызывала полицию… — женщина хотела закрыть дверь.

— Вашу соседку, Эмму Райтман, убили.

— Боже мой, какой ужас! Она же ещё вчера была живая! Кто это сделал? — глаза пожилой дамы расширились от испуга.

— Вы не могли бы пустить меня поговорить?..

— Ой, нет-нет, у Вас собака, а у моей Эльбочки течка! Да и котов моих напугаете, я сама к Вам выйду, — засуетилась женщина.

Вскоре на пороге появилась благообразная дама пожилого возраста в тёплом свитере и вязаной юбке. Рекс недовольно зарычал.

— Тише-тише, Рекс, как ты невежлив! — Рихард придержал пса за поводок, и далее продолжил немного вкрадчивым тоном, не забыв очаровательно-обезоруживающе улыбнуться:

— Прошу прощения, как Вас зовут?

— Ингрид Берг.

— Очень приятно! Так Вы вчера видели фрау Райтман?

— Да, видела, то есть мы, я и моя соседка, правда, её сейчас дома нет, к сыну в больницу поехала, у него перелом ноги, она в девятой квартире живёт, — женщина указала на дверь напротив.

— А к убитой зачем ходили?

— Понимаете, Эмма часто шьёт вещи на заказ… Шила… И как раз вчера вечером мы с Норой, это моя соседка, зашли к ней за шалью, это была мечта Норы. Пока она любовалась на работу в зеркало, я рассматривала журналы мод, последние выпуски, выбирала кардиган себе. Эмма была в курсе всех новомодных тенденций и разбиралась в этом гораздо лучше меня… Вот я и сходила посоветоваться…

— В котором часу это было, Вы не подскажете?

— Отчего же нет? Подскажу. В пятнадцать минут девятого, пробыли мы там где-то полчаса, поболтали о том, о сём, о всяких женских делах.

— Эмма вела себя, как обычно?

— Ну, я не знаю, как она обычно себя ведёт… Вела… Я особо с ней не общалась и в первый раз пришла у неё делать заказ. Так, по-соседски здрасьте-до свидания…

— Ну, может, она нервничала…

— Скорее, злилась. Понимаете, у неё в гостиной ремонт недавно был, и ей плохо покрасили стены… А она, насколько я успела заметить, женщина тонкого вкуса и неопрятность ни в одежде, ни в интерьере на дух не переносила. А так… Ничего необычного. Без десяти девять каждая из нас была в своей квартире.

— И что Вы делали в промежутке между девятью и одиннадцатью?

— В девять начинается наш с подругой любимый сериал. Две серии, каждая по сорок пять минут с небольшим перерывом на рекламу. После я пошла с моей Эльбочкой гулять…

— Поздно ночью? — удивился Рихард.

— У моей девочки сейчас течка, надо чаще выходить…

— На улице никого подозрительного не заметили?

— Нет… Разве что, когда я возвращалась обратно, в подъезде я столкнулась с женщиной, она меня чуть с ног не сбила… Я никогда её раньше не видела.

— А описать сможете?

— Нет, темно было, и она так быстро промчалась, прихрамывая, правда, немного.

— На правую или на левую ногу?

— Не помню, боюсь соврать… Да, вот ещё что, она была брюнеткой и в жутких круглых очках.

— Она что-нибудь произнесла?

— Только пробормотала извинения и умчалась, немного прихрамывая, будто чего-то испугалась или хотела побыстрее скрыться… Она добежала до такси, села в него и уехала. А вдруг… А вдруг это преступница? И я, получается, единственный свидетель…

— Я думаю, не стоит волноваться, — поспешил успокоить её Мозер, — мало ли кому взбредёт в голову по ночам бегать…

Рихард умел успокаивать людей, особенно дам всех возрастов. Он обаятелен, а мальчишество и лёгкое пренебрежение к этикету (только не в отношениях с женщинами) со временем преобразовались в матёрость, или вернее, маститость. Его поистине мужская харизма не могла не зацепить, и он это прекрасно понимал, поэтому пользовался своим преимуществом и в работе, и в личной жизни. И если в первом случае работало всё на Мозера, то на личном фронте даже с фортовыми картами игра была не в его пользу… Пока… Да, пока. Рихард был неисправимым оптимистом.

Как говорят, «доверяй, но проверяй»? Когда за пожилой дамой закрылась дверь, он позвонил её соседке. Действительно, никто не подошёл. Что ж, тогда в следующий раз… То, что следующий раз будет, Рихард был уверен. Интуиция его никогда не подводила. Жаль только, её к делу не пришить…

— Ну, Рекс, пойдём, ловелас, хватит здесь стоять, — и комиссар увлёк за собой недовольную овчарку.

На какую версию ставить?

— Господин Райтман, я понимаю, это тяжело, но постарайтесь вспомнить, накануне вечером, когда Вы приходили, она про кого-то говорила, кто-то должен был к ней прийти… — спросил Бёк, заботливо подав мужчине стакан воды. Тот сделал несколько судорожных глотков…

— Нет… Она… Она только жаловалась на ремонт, что стены плохо покрашены, но она уже договорилась с мастером, он должен был прийти завтра переделывать… — мужчина запнулся, судорожно сцепив пальцы…

— Скажите, — вмешалась я, — у Вашей сестры были недоброжелатели? Может, на работе неурядицы или на личном фронте?

— Она работает… Работала копирайтером и ещё подрабатывала шитьём на заказ. Но никаких проблем не было… Вела несколько замкнутый образ жизни, из постоянных контактов только близкая подруга, а после ссоры с семьёй из родственников — только со мной.

— А из-за чего ссора? — в моей голове крутились всевозможные варианты: наследство, давление родственников в стиле «часики тикают, ты будешь встречать старость с прайдом кошек» или «что, до сих пор нет постоянного партнёра для секса? ты даже этого смогла в своей жизни добиться?» Но, скорее всего, наследство, к гадалке не ходи…

— Наши родители — люди глубоко религиозные, старой закалки, так сказать, старшая сестра тоже… И когда Эмма вступила в половые отношения с женатым мужчиной… В общем, произошла ссора… Два Рождества семья не собиралась за одним столом… — Мда, интуиция, вернее, логика и статистика меня подвели в этот раз…

— Как зовут? Где проживает?

— Она не сказала…

— А как Ваша семья узнала о его существовании? — спросила я.

— Мама как-то хотела её познакомить с одним молодым человеком, но она заявила, что встречается, у неё уже есть любимый человек, и она ждёт, когда

он разведётся с женой…

— А были препятствия? Жена не давала развода? — спросил Бёк.

— Об этом я не знаю…

— Адрес, имя сказать сможете?

— Адреса не знаю… Знаю только, что его зовут Вальтер, я его никогда не видел… Вы у Кристины Нойхольд спросите, это её подруга…

Бёк записал адрес подруги. В это время вернулся Рихард с Рексом.

— Рихард, ну что? — спросил Хелл.

— Рекс почуял течку у дамы на втором этаже, — усмехнулся Мозер и потрепал пса по холке. Рекс посмотрел на хозяина с немым укором, а потом, издав неопределённый звук, отвернулся.

— Ладно, Рекс, ну что ты, не расстраивайся, я тебе куплю сосиску… — усмехнулся шеф.

— Рихард, ты думаешь любовь стоит сосиски? — покачал головой Хелл и в знак сочувствия потрепал Рекса за ухом.

— Ну, — ответил Мозер, бросив взгляд на гордо выпирающий вперёд живот Хелла, — для кого-то это действительно так, для кого-то нет.

Потом он мгновение помедлил, будто что-то прикидывая. Количество сосисок эквивалентных сорванному рандеву?

— Мистер Райтман, — обратился он к брату погибшей, — Ваша сестра шила вещи на заказ? — нет, моя интуиция ушла в отпуск, по ходу…

— Да…

— А были ли у неё конфликты с клиентами?

— Никогда не было, в основном, это были соседи по этажу, по дому, из соседнего двора… Здесь много живёт пожилых дам, которые хотят приобрести вещь по последней моде и отдать за неё меньше, чем отдали бы в магазине…

— А конфликты с соседями, не связанные с подработкой, у неё случались? — кажется, Рекс не только бабу с течкой унюхал, и на этот раз моя интуиция не врёт.

— Был… Один раз… Но не напрямую с соседями… С дворовыми собаками… Боже, неужели Вы думаете, что эта ведьма узнала… — бедняга было вскочил, но покачнулся и снова сел на сидение.

— Что узнала? О ком Вы? — спросил Мозер, слегка сощурив глаза.

— О соседке снизу, не помню, как её зовут… У неё самой собака и два кота… А ещё она часто подкармливает бездомных животных, из-за этого часто бывали конфликты с соседями из-за грязи, тараканов и прочего.

— Ваша сестра тоже с ней конфликтовала?

— Моя сетра неконфликтный человек… Конечно, она не любит грязь… Не любила… И всегда проверяла одежду после прихода, но однажды пришлось пойти на крайние меры…

— Что Вы имеете в виду?

— Однажды вечером моя сестра возвращалась домой. Когда она подходила к дому, на неё напала стая собак… Она не пострадала, отделалась изорванными сапогами, два дворника отогнали их… А если бы на её месте был ребёнок?.. В общем, она дала дворникам отраву, чтобы они подсыпали этим собакам в корм, который давала эта старуха…

— Имя этой старухи случайно не Ингрид Берг?

— Кажется, да… Её звали так… Неужели Вы думаете, что она могла?..

— Господин Райтман, мы пока только собираем информацию, — терпеливо ответил Мозер.

— Ещё что-то можете вспомнить?

— Нет, пожалуй… Нет…

Когда труп унесли и уехал брат пострадавшей, Рихард обратился к нам:

— Итак, что мы имеем?

— Старушку, любительницу животных, чужого мужа, глубоко религиозную семью, — перечислил Бёк.

— Думаю, самая надёжная версия — это женатый любовник, жена прознала про интригу, пришла выяснить отношения… — рассуждал Хеллерер.

— Возможно, — уклончиво ответил Рихард, — но пока у нас слишком мало информации, чтобы делать выводы, некоторые старушки тоже бывают ого-го, поэтому план таков: Бёк ещё раз наведайся к этой даме, Ингрид Берг, она живёт в 10 квартире на втором этаже, разузнай всё максимально деликатно и расспроси ещё дворников… Леманн, поезжай к ней на работу, может, ещё что выяснится… Хелл, проверь мастера, который неудачно покрасил ей стену, а я поеду к подруге жертвы, всё, работаем… — Рихард и Рекс исчезли за дверью.

— И почему я не сомневался, кто поедет к подруге жертвы, — хмыкнул Хелл, беззаботным, почти небрежным движением закидывая записную книжку в свою сумку.

— Хелл, будь другом, по пути в участок подбрось меня на Мариахильфер штрассе! — попросила я.

— Тесса, если хочешь, мы можем поехать вместе, я опрошу дворников, ты старушку, и потом вместе поедем на работу к жертве, — отозвался Бёк.

Это, конечно, заманчиво, но…

— Спасибо, Бёк, но, я думаю, если я поеду с Хеллом, так будет всё же быстрее, — вежливо улыбнулась я. Видеть голубые глаза инспектора 24/7 — это уже передоз…

Вскоре квартира на Филлградергассе опустела…

Втянув шею в плечи, тщетно пытаясь укрыться от пронизывающего, противного ветра, мужчина напряжённо всматривался в окна пятого этажа. Мерзавец, козёл… Как женщины метки в таких прозвищах… Действительно, самый что ни на есть козёл, а факт, то что это его брат, делает этого козла ещё козлиней. Изменять жене, прикованной к коляске, этой удивительной женщине с прекрасно-грустными глазами и аристократическими руками… Он в последний раз взглянул на её окно, вздохнул, погасил сигарету… И направился к автобусной остановке…

* * *

Она танцует босиком на мягком пушистом ковре, она мечется по кухне, встаёт на мыски, движет бёдрами в такт разрушительной, агрессивной, бьющей по мозгам музыке. Танцует, чтобы излить в эти нервные жесты невыносимую боль предательства, танцует, чтобы чувствовать себя живой, несмотря ни на что. Танцует, чтобы не сойти с ума или не умереть, танцует, как в последний раз, танцует, будто никогда до этого не танцевала… Раздался звонок в дверь, остановивший и её танец, и музыку, на секунду женщина проваливается во тьму…Она танцевала во сне…

* * *

Выйдя из лифта, Рихард спустился на полпролёта вниз. Вот и нужная квартира. Дверь ему открыл пожилой мужчина в медицинском халате, Мозер, едва сдержался, чтобы не сощуриться. Белый халат этого мужчины напомнил ему другой. Сегодня ему снова идти к доктору Графу в мертвецкую, где каждый раз думаешь, что из-под простыни высунется рука и схватит тебя… Бррр…

— Вы к кому? — спокойный, если не сказать бесцветный, голос вывел его из ненужных раздумий.

— Я из полиции, комиссар Мозер. Кристина Нойхольд здесь проживает?

— Да…

— Она сейчас дома?

— Она всегда дома, проходите.

— А Вы кто?

— Я её лечащий врач, Нойхольд не может ходить после аварии.

Рихард обвёл взглядом интерьер квартиры. Его лаконичность и скромность не могла обмануть глаз опытного сыщика: все вещи здесь очень дорогие, один шкаф в гостиной стоил его пятимесячной зарплаты, а про зеркало в полный рост с золотыми канделябрами и говорить нечего… Из гостиной он прошёл в кабинет, где за стильным секретером сидела молодая женщина. Она читала какую-то книгу и гладила сиамскую кошку, урчащую на её коленях. Рихард отметил про себя, что женщина весьма красива: короткие блондинистые волосы, аккуратный носик, гладкая, матовая кожа… Интересно, какого цвета у неё глаза… Словно прочитав мысли комиссара, женщина подняла на него взгляд… Зелёные… Ну прямо ведьмины…

Рекс же, увидев кошку, подался было вперёд. Дремавший на коленях женщины вальяжный хищник, изогнув спину, зашипел, а потом прыгнул на полку, поцарапав при этом ноги своей хозяйки.

— Рекс, перестань мы на работе! — строго сказал Мозер. — Простите, я не знал, что у Вас кошка, я бы придержал собаку…

— Ничего, — грустно ответила Нойхольд, — я была бы рада почувствовать боль от кошачьих когтей кожей моих ног… Но, увы, я не могу… Вы когда-либо жаждали ощутить боль? Иногда это единственный способ почувствовать себя живым…

* * *

Потушив гнев начальника, объяснив ему, что Эмма Райтман не явилась на работу по самой уважительной в мире причине, тем самым приведя его в ужас, а заодно и всех коллег жертвы, я поняла, что копать здесь нечего. Исполнительная, обязательная, вежливая, в конфликты ни с кем не вступала, сидела на своей скромной должности, никого не подсиживала. О личной жизни ничего коллегам неизвестно, знали только, что замуж собиралась, да ухажёр всё никак не решался… Ну это уже кое-что…

Да, вот недаром говорят, что замужество и смерть это одно и то же. Жаль, матери это не объяснишь, она всю свою жизнь потратила на то, чтобы удачно туда выскочить и там обосноваться. И получилось! С четвёртой попытки (и это по официальным данным)… Кстати, о маме: столило мне выйти на улицу, как она тут же позвонила. Ну как она так чувствует, а?

— Тесси, привет, что-то ты мне стала реже звонить? Мальчик наконец-то появился?

— На сегодняшний день только девочка, вернее, то, что от неё осталось после убийства, — я не могу не съязвить, ну это же я!

— Господи, что у меня за дочь! А всё дурное влияние извне!

«Так, началось…»

— Мама, фрау Новак фактически спасла меня, пока ты разбиралась в себе и в отношениях со своим…

— Да-да, я благодарна фрау Новак за то, что она позаботилась о тебе, пока я переживала тяжёлые отношения с абьюзером, но всё же профессию могла бы тебе подсказать поженственней выбрать… Кстати, мне тут Уве доложил, что мальчик всё-таки был…

«Предатель!»

— Мама, это просто мой коллега!

— А я и не ожидала, что ты подцепишь принца голубых кровей, конечно, полицейский так себе вариант, но учитывая твой энтузиазм…

— Мама…

— Всё-всё, умолкаю и прощаюсь. Дочь жива и слава Богу. Кстати, не забудь, что у моего Тобиаса через неделю юбилей. (Тобиас мамин четвёртый официальный мужчина и первый официальный муж)

— Не забуду, кстати, как он? Как его ревматизм?

— Пока создаёт жёсткую конкуренцию мне в постели, да что с тобой об этом говорить, — тяжело вздохнула мама, намекая, что случай безнадёжный.

— Да уж, не надо… А, мам, ты вот что мне скажи, пожалуйста, как знаток женской психологии, женщина из страсти к мужчине может убить другую женщину?

— Тесса, ты можешь относится к моим словам, как хочешь, можешь мне не поверить, имеешь право, я была действительно ужасной матерью, но то, что я скажу, правда, подтверждённая самой жизнью. Женщина может всё, а если не всё — значит она ещё не влюблена…

Примечания:

В роли Кристины Нойхольд я представляю Ким Новак (кадр из новогодне-рождественского фильма "Колокол, книга и свеча" 1958, кстати, милый фильм, с магией и волшебством:) Думаю, кадр говорит сам за себя)

https://i.pinimg.com/originals/c8/07/6d/c8076d454f39cc05163b02b9224e3d3a.jpg

Рихард сочувственно посмотрел на молодую красивую женщину.

— Так чем обязана, господин… — Нойхольд вопросительно на него взглянула.

— Мозер, криминальная полиция.

— Полиция?.. — в голосе женщины послышалась какая-то детская растерянность.

— Да, к сожалению, должен сообщить Вам, что Ваша подруга, Эмма Райтман… Она убита…

— Эмма?.. Что же это… Кем? За что? — лицо женщины застыло в напряжении и ужасе, чего было больше, Рихард не мог понять, но реакция Кристины Нойхольд была не просто реакцией на убийство подруги, она знала или, по крайней мере, догадывалась, за что могли убить…

— Вот это мы и хотим выяснить, — прервал поток вопросов Рихард, внимательно, по-волчьи вглядываясь в ухоженное лицо австрийской аристократки.

— Мистер Штайнер, прошу Вас, дайте мне капель, — упавшим голосом сказала женщина, — Вы приходите, присаживайтесь, скажите, она хоть не мучилась перед смертью?

— А с чего Вы решили, что она могла мучиться? — Рихарду становилось всё интереснее.

— Потому что я уже мучаюсь полгода в этой коляске и зову смерть, — внезапно вскипела Нойхольд, — поэтому, если моей подруге и суждено было умереть, я надеюсь, безболезненно.

— Фрау Нойхольд, пожалуйста, успокойтесь, выпейте это! — к ней подскочил доктор со стаканом лекарства.

— Когда Вы в последний раз видели свою подругу?

— Два дня назад, у меня был день рождения, она приходила, плед подарила, он в шкафу лежит… Доктор, будьте любезны, достаньте его, пожалуйста!

Скажите, а как это всё произошло? Я не хочу верить…

— Её задушили… — тихо ответил Рихард, следя за её реакцией.

— Значит, мучилась… — выдохнула Нойхольд.

— Скажите, Вы не замечали за ней никаких странностей в последнее время? Может, у неё была с кем-то ссора? Может, с любовником?

— А у неё был любовник?

— А Вы не знали?

— Господин Мозер, Вас ведь так зовут? Больные, прикованные к коляске, да и вообще больные ничем не интересуются, кроме самих себя… Господи… Она… Она ещё вчера была жива… Я её… Я с ней разговаривала по телефону вечером… Потом ей позвонили, мы попрощались… Господи… А вдруг это был убийца?..

— Может быть… Скажите, а у Вас с подругой не было общей знакомой с шатенки с хромой ногой?

— Нет… — голос Нойхольд чуть дрогнул или Рихарду показалось?

— И прошу прощения за бестактность, фрау Нойхольд… Но отчего Вы так? — он кивнул, подразумевая ситуацию в целом.

— Авария, скользкая дорога, муж не справился с управлением… Он невредим… Слава Богу, — Рихарду та пауза показалась подозрительной, — а я… Не верите?

Нойхольд взяла со стола молоточек и постучала по коленке… Никаких рефлексов…

— Прошу прощения, фрау Нойхольд… — тихо сказал Рихард.

Выходя из дома, в котором жила Нойхольд, Мозер никак не мог отделаться от чувства, что какая-то ниточка упущена, может, даже целая цепочка событий, которая могла бы помочь пролить свет, упущена…

— Пойдём, Рекс, я чувствую, что мы сюда вернёмся, только вопрос когда…

Рекс побежал за хозяином. Да, сегодня неудачный день не только у него… Глупый хозяин, хоть и умный… Ему невдомёк, что никакой течки у собаки соседки не было… Ещё и плохое настроение на кошке сорвать не дали…

Когда я пришла в отдел, меня встретили Хелл и Бёк, первый с известием, что у них есть фоторобот подозреваемой, а второй с неизменной чашкой чая. Как-то становиться неловко от такого проявления заботы… И даже не просят за неё расплачиваться натурой! Вообще дас ист фантастиш!

— Ну, Тесса, как дела?

— Любовник у Райтман действительно был… Правда, в глаза его не видели… Замуж даже за него собиралась, да он что-то не торопился… Не густо, короче, выстрел вхолостую.

— Интересно, какие трофеи принесёт наш Рихард, что-то он долго отсутствует… — заметил Бёк.

— В этом нет ничего удивительного, женщины любят с ним общаться, — иронично вставил Хелл.

— Да, а мне на сегодня хватило общения с этой кошато-собачницей, её собака съела мой галстук… — возмущённо ответил Бёк.

То-то я смотрю, что вместо очередного нелепого галстука у Бёка расстёгнутые верхние пуговицы и ярко-очерченная яремная ямка, провокационно выглядывающая в узкую полоску между ярко-голубыми краями рубашки… Так-так, мозг, ау, у нас целибат, у нас целибат!

— Ничего, на Рождество Рихард тебе новый подкинет, — утешил его Хелл. — Главное, чтобы Рекс его не съел, как в прошлый раз…

— Кто тут что про Рекса рассказывает в отсутствии его хозяина? — да, чувствуется, у шефа настроение так себе…

— Рихард, что у тебя?

— У меня неходячая после аварии подруга, которая толком не знает ни о врагах жертвы, ни о любовнике.

— Это не любовник, а какой-то таинственный мистер Икс, — хмыкнул Бёк.

— Скорее Джо-Неуловимый, которого никто не может поймать, потому что он никому не нужен, — вздохнула я. И потом, а был ли мальчик, как говорится.

— На работе всё чисто, — продолжила я, упреждая вопрос шефа. — Никаких конфликтов, исполнительная, трудолюбивая, любовника её в глаза не видели…

— Рабочий тоже вне подозрений, да, краску ему доставили плохую, но он уже договорился с Райтман всё переделать, в вечер убийства он зависал с друзьями в баре при большом количестве свидетелей, — добавил Хелл.

— Он, как и соседка Ингрид Берг, видели в тот вечер женщину с чёрными волосами, в ушанке и жутких очках, мы уже составили фоторобот, — сказал Бёк.

Рихард внимательно посмотрел на портрет. Да, с виду ничем не примечательная женщина в жутких очках на пол-лица… Вот только линия подбородка… Она выбивалась из общей картины простушки без чувства вкуса. Он был слишком аристократичен… Чем-то похож на подбородок Нойхольд… Рихард вернул фоторобот Бёку.

— Помню, Ингрид Берг говорила, что эта женщина приехала на такси… Бёк, Леманн, поезжайте в таксопарк с фотороботом, достаньте мне этого таксиста, Хелл, поезжай в VIAC к мужу Нойхольд, супругов лучше опросить отдельно…

— Ты их подозреваешь, Рихард?

— Пока не знаю, мне нужны факты, поэтому работаем, а я к Лео и к экспертам.

* * *

В кабинете Мозера уже начали сгущаться сумерки, Рекс пришёл из магазина, принеся с собой очередную порцию булочек с колбасой. Ни Хелл, ни Бёк с Леманн ещё не появлялись. Где их всех носит? День уже близится к концу, а расследование топчется на месте… Рихард изрисовывал уже какой лист бумаги, за время, проведённое на больничной койке, он научился довольно сносно рисовать. Эта тонкая линия подбородка не давала покоя, она выбивалась из этой пародии на женскую природу. Мозер всё больше и больше убеждался, что женщина была загримирована…

Внезапный звонок прервал его мысли. Рихард смешно заморгал и потянулся к трубке.

— Мозер слушает!

— Здравствуйте, можно мне, пожалуйста, Тессу Леманн?

— Кто её спрашивает?

— Магдалена Финк, я не могу ей дозвониться уже какой день, скажите, она жива, по крайней мере?

— «Так, — подумал Рихард, — Тесса что, решила, что телефон полицейского участка можно использовать в личных целях?»

— Леманн сейчас на выезде с коллегой… И вообще, Мадам… — начал было Рихард.

— Мадемуазель, — несколько кокетливо поправили его на другом конце трубки.

— Мадемуазель, — терпеливо повторил Мозер, — когда Вы всё-таки дозвонитесь до Тессы, передайте ей, пожалуйста, что телефон управления не используются в личных целях! Тессе я объявлю выговор.

— О нет-нет, пожалуйста! Она не виновата, я просто хотела узнать, жива ли она, вот и всё! Мне очень жаль, что я попала под раздачу, надеюсь, что Ваше настроение всё же улучшиться в скором времени. И не ругайте Тессу, она здесь ни при чём! Всего Вам доброго.

Послышались гудки. Рихард вздохнул и отложил трубку. Ещё с минуту посмотрел на эскизы: определённо, это всё нелепая маскировка, девушка молода и красива, надела парик, выглядевший так, словно неделю его не качалась щётка, жуткие очки, картофелина вместо носа… Мозер раздражённо отложил листок… Некрасиво получилось с подругой Леманн, в конце концов, что плохого в том, что она позвонила сюда?.. И Рекс теперь смотрит с укором…

— Рекс, иди ко мне, — собака по первом зову подошла к хозяину и положила ему голову на колени.

— Твой хозяин совершенно разучился общаться с женщинами… — констатировал Мозер, нежно потрепав пса за ухом. Тот блаженно заурчал.

— Если эта Магдалена настолько же красива, как её имя и голос, я буду долго раскаиваться в своей грубости… Впрочем, разве твой хозяин умеет просить прощения?

* * *

А в это время в Париже на улице Пьера Фонтена перед домом 28 стояла элегантно нарядная рыжеволосая женщина и не менее элегантно курила, поглядывая на окна четвёртого этажа. Дверь подъезда открылась, и на ступенях появилась стройная блондинка, одетая в нежно-розовое вечернее платье.

— Магдалена, ну наконец-то! Le prix de taxi n'est pas dérisoire!

— Прости, пожалуйста, тётя Вики! Я скинусь с тобой!

— Да ладно, я просто ворчу, поедем, твои родители, бабушка и брат с сестрой уже на месте. Выставка Густава Климта в Париже — это событие!

— О да, — машинально ответила Магдалена.

— Что-то ты невесёлая!

— Да Тессе теперь влетит из-за меня от шефа… — грустно вздохнула девушка.

— Ты всё-таки ей дозвонилась?

— В том-то и дело, что трубку взял шеф! — воскликнула Магдалена. — Да и ещё чувствуется, il a humeur à zéro… Тётя Вики, что ты таинственно улыбаешься, словно Джоконда?

— Охх, если бы этот шеф видел тебя, да ещё при полном параде, настроение бы было на уровне градуса двойного спирта, и он возблагодарил бы Бога за то, что Тесса не ответила тебе на звонки! — усмехнулась тётя Вики и лукаво подмигнула племяннице.

Примечания:

Le prix de taxi n'est pas dérisoire — цена за такси не смехотворна

avoir humeur à zéro — настроение на нуле

Ну и собственно вуаля:

Магдалена Новак

https://sun9-66.userapi.com/c1702/u21319961/92092461/x_d1a7c6a9.jpg

— Ну что, Рихард, у господина Нойхольда алиби, если ты его начал подозревать, в вечер убийства он был на официальном приёме, — ответил Хелл на вопрос «какие новости», заданный нетерпеливым тоном.

— Как он воспринял новость? — поинтересовался Мозер.

— Слишком близко к сердцу, — Хелл сосредоточенно наливал себе кофе.

— То есть?

— Я, конечно, не истина в последней инстанции, но так реагируют только при потере… любимой женщины!

— То есть ты думаешь…

— Я уверен, что Эмма Райтман была любовницей господина Нойхольда!

— Интересно, жена знала об этом?

— Вполне возможно, и тогда это мотив, — рассудил Хелл.

— Я звонил экспертам, они мне сказали, что у тела женщины нашли ноготь, не принадлежащий жертве…

* * *

— Шеф, — с места в карьер, едва ворвавшись в кабинет, начинаю я, — мы нашли шофёра, который опознал даму, он привёз её к соседнему дому фрау Нойхольд!

— Водитель отметил, что одежда у неё была самая простая и безвкусная, но от женщины пахло духами, запах кедра, мяты и ещё чего-то, да, и женщина прихрамывала, — добавил Кристиан.

— Ну что ж, коллеги, думаю, картина ясная: эта хромая женщина и Кристина Нойхольд — одно и то же лицо, — огорошил Рихард.

What the fuck is?! Мы с Бёком там дерём себе пятую точку, простите мне мой французский, ищем этого неуловимого шофёра, а шеф распутывает преступление, не выходя из кабинета, Шерлок Холмс в натуре, ёлки-палки!

— Как ты это определил? — молодец, Крис, я тоже хочу задать этот вопрос.

— Смотрите, — шеф протягивает нам фоторобот, рисунок неизвестной, но очень красивой женщины и прозрачный файл, на котором так же красовалось лицо подозреваемой, — если наложить файл с изображением подозреваемой на портрет Кристины Нойхольд, то получится одно лицо, линия подбородка, губ, кончик носа… Спрятать глаза за огромными уродливыми очками, надеть парик и вуаля.

— Рихард, но это неочевидно, мало ли сколько похожих подбородков на свете, тем более, как ты сам говорил, она неходячая! — возразил Кристиан.

— Можно сидеть в инвалидной коляске и быть убийцей, — возразил Рихард.

— К тому же, у нас уже был подобный случай, женщина притворялась неходячей и убила своего мужа, двух партнёров по бизнесу и наёмного убийцу, — добавил Хелл.

— И каковы наши планы? — спросила я.

— Едем к Нойхольд, Хелл, остаёшься на хозяйстве, — скомандовал Рихард.

* * *

Хозяйка квартиры, походящей больше на антикварный музей, была предельно вежлива, настолько вежлива, чтобы не показать своё недовольство, вызванное столь поздним визитом.

— Вы что-то забыли? — а взгляд у неё прямо кошачий, и действительно, красива, как актриса из голливудского кино. — И что с Вами за делегация, господин Мозер, Вас ведь так зовут?

— Госпожа Нойхольд, скажите, пожалуйста, Вы пользуетесь духами с запахом кедра и мяты? — спросил Рихард.

— А это преступление? — губы женщины растянулись в вымученной улыбке.

— Ответьте, пожалуйста, на вопрос, — требовательно сказал шеф.

Госпожа Нойхольд небрежно пожала плечами и указала рукой на комод с зеркальцем:

— В верхнем ящике.

Рихард нашёл флакон и дал его Рексу.

— Рекс, ищи.

Пёс поморщился от запаха (хорошо нерезкого) и тут же начал тщательно обнюхивать комнату?

— А что вы ищите? — спросила женщина, немного подавшись вперёд.

В это время Рекс направился к шкафу и залаял.

— По какому праву вы роетесь в моём шкафу? У вас есть ордер? — возмутилась женщина, однако её слова были проигнорированы.

— Молодец, Рекс! — послышалось из шкафа, в который Рихард нырнул с головой.

Вскоре перед нами лежала длинное пальто, шапка-ушанка, парик и очки.

— Покажите Вашу руку, — попросил Рихард.

— Зачем?

— Покажите!

У безымянного пальца госпожи Нойхольд был сломан ноготь.

— Уверен, это Ваш ноготь был у тела Эммы Райтман, отпираться бесполезно, экспертиза докажет, и в этом маскараде Вас видели в доме, где живёт погибшая, в вечер, когда произошло убийство!

— Я её не убивала! — воскликнула Нойхольд, побелев как полотно, но не потеряв самообладание. — Я была там, но я не убийца!

— Как же Вы там были, если ещё сегодня утром у Вас не было никаких рефлексов, когда Вы стучали молоточком по коленям? — грозно спросил Рихард.

Нойхольд не успела ответить, так как в замочной скважине повернулся замок, мы все встрепенулись.

— Кто это? — шёпотом спросил Рихард.

— Муж, — выдохнула женщина, — кому ещё быть…

На пороге комнаты появился мужчина средних лет, шатающейся походкой он направился к креслу и тут…

— Что это такое? Кристина, какого чёрта ты впустила в дом собаку? Кто её сюда привёл? — да, это надо было так нализаться, что даже не увидеть трёх полицейский в комнате! Хотя, конечно, кто из нас сравнится с Рексом!

— Мозер, криминальная полиция! — Рихард показал значок.

— Как Вас много! Не крутите значками! У меня в глазах рябит! — покачнулся господин Нойхольд и упал в кресло.

— Простите моего мужа, господа, он слишком пьян, чтобы владеть собой!

— Заткнись, стерва! (Ого, а я-то думала, что элитка выражается культурно, ну, или, по крайней мере, по-французски) Ты ничего не знаешь! — рявкнул господин Нойхольд.

— Зато я знаю, как заставить тебя протрезветь! — несколько победоносно ответила госпожа Нойхольд, рывком вставая из кресла.

В комнате повисла немая сцена. Все застыли, как соляные столбы… А муж не только протрезвел, но, кажется, и дар речи потерял… Ну прямо как в спектакле, только это не спектакль, это жизнь, которая, судя по примам этой пьесы, недостойна назваться жизнью…

Кабинет Мозера повидал всякого: и убийства на почве ревности, из-за денег, в состоянии аффекта, и расчленёнку, и порнуху. Расчленёнку того, что осталось от совести, и порнуху человеческой души тоже… Когда мы ехали в отдел, мы были уверены, что раскрыли убийцу, что у него внешность миловидной блондинки с кошачьими зелёными глазами, у неё аристократичные руки и музыкальные пальцы… Всё складывалось гладко, осталось только разговорить преступницу, однако… Однако жизнь побила все наши карты и предложила свой весьма оригинальный расклад, а ещё я узнала, что мужчины способны на безусловную любовь.

— Я никого не убивала, — упорно настаивала госпожа Нойхольд.

Рихард смерил её испытующим взглядом. В момент допроса он особенно похож на волка.

— Как Вы тогда объясните, каким образом Ваш ноготь оказался у тела убитой?

— Я уже сказала: я была там, я видела Эмму… мёртвой…

— То есть Вы хотите сказать, Ваша подруга уже была мертва, когда Вы пришли к ней? — уточнила я.

— Господи, да что вы слушаете её?! Это она убила! — вскричал господин Нойхольд и с кулаками бросился на женщину.

Госпожа Нойхольд вскрикнула и инстинктивно закрылась руками. Рекс залаял и бросился наперерез, преграждая своим телом путь мужчине.

— Успокойтесь, господин Нойхольд, иначе ночь проведёте в изоляторе! — громко рявкнул Рихард, усаживая упирающегося мужчину на стул.

— Тварь, подлая тварь! — причитал Нойхольд. — Я собственными руками придушу тебя!

— Ну да, — горько усмехнулась женщина, — отравить же не получилось…

Господин Нойхольд подавился воздухом:

— Что она несёт? Нет, вы слышали, что она несёт?

Мужчина был похож на верещащую свинью перед убоем, ну честно!

— Успокойтесь, господин Нойхольд! Бёк, допроси его отдельно, — прервал его причитания Рихард.

Кристиан отвёл господина Нойхольда в кабинет со стеклянными стенами, так что было видно, как он допрашивает мужчину, но не слышно, что говорит этот раскрасневшийся от криков «благоверный». В нашем же кабинете начался спектакль под названием «допрос от Рихарда Мозера», в этом искусстве шефу не было равных! Кажется, он управлял положением одним лишь взглядом.

— Итак, госпожа Нойхольд, потрудитесь объяснить, что Вы имели в виду?

— Боюсь, история будет слишком грустная! — мрачно ответила женщина. — И вряд ли, рассказав её, я докажу Вам свою невиновность…

Рихард ничего не ответил, продолжая сканировать её взглядом. Женщина аккуратно обхватила колено руками, чтобы помочь ноге принять более удобное положение, потом облокотилась о спинку стула и, смотря в одну точку, начала рассказывать свою непростую историю жизни.

— Мои родители развелись, когда мне было двенадцать лет, ранний брак, в котором больше были заинтересованы родители, чем они сами, все дела… Потом моя мать укатила за океан с каким-то американцем, больше я её не видела… Отец умер, когда я училась на втором курсе университета, я поборола боль, продолжала учиться, окончила с отличием… А потом… Я тоже рано вышла замуж, чтобы доказать самой себе, что у меня будет не так, как у них, что я смогу быть счастливой в раннем одном единственном браке. Познакомились на какой-то вечеринке, не помню какой… Одним дурацким майским днём мы решили пожениться… Я была влюблена, а он… А его волновал статус невесты, я была наследницей фармацевтической компании, вернее, половины, вместе с дядей.

Просто история из цикла «богатые тоже плачут», ну-ну.

— Первый год у нас было всё прекрасно, а потом… Потом я встретила свою подругу детства из обеспеченной религиозной семьи на выставке, она работала копирайтером в какой-то компании, радовалась, что удалось вырваться из-под опеки родителей… Мне эта радость была незнакома… Я её пригласила к себе, познакомила с мужем, дурочка! Недаром говорила моя бабушка: «хочешь быть счастливой в браке — надо ликвидировать всех подруг». Не в смысле убить, говорю сразу, а в смысле аннулировать, как заказ, который больше не нужен. Я так не умею… Потому и попала в переплёт…

— Когда Вы поняли, что Ваш муж изменяет Вам с Вашей подругой?

— Ну знаете, как это бывает… Его то нет, то лжёт не морщась.* Пошли какие-то ночные заседания, визиты ко врачу, выдуманные болезни, командировки… А потом авария… Меня приковало к коляске… Травма была…

— А потом пошли улучшения?

— Да… Пять месяцев назад пошли улучшения, я встала, ещё через месяц начала худо-бедно ходить… Я хотела войти в кабинет мужа собственными ногами, вот этими вот ногами, сделать ему сюрприз… Сюрприз удался…

Крупная слеза скатилась по её щеке. Женщина как будто опомнилась, смахнула её и продолжила:

— Когда я подошла… К его двери… И услышала голоса, вернее, звуки… Я без труда признала моего мужа и подругу…

— И чем они занимались? — спросил Рихард.

— Сексом, — резко ответила женщина. — Можно сигарету?

Вот лишний раз я убедилась во мнении, что мужики, по сути, козлы и связываться с ними себе дороже… Рекс не в счёт… Впрочем, голубоглазый инспектор, сидящий за стеклянной дверью, тоже не подходит под это определение… Да и шеф не так, чтобы козёл… Ой, что-то я отвлеклась.

— Минуты через три всё закончилось, — ровным, но тихим голосом продолжила женщина. — Они даже не взяли на себя труд заниматься этим не в квартире, где за стеной больная жена и подруга… Потом я смогла услышать обрывки фраз… Они захотели меня отравить, нужно было только подождать, я вступала в наследство, мой дядя тяжело болен и, поскольку он без жены и детей, он завещал мне свою долю… Врачи прогнозировали ему полгода… Мой муж купил яд замедленного действия, то есть накопительный, и хранил его у себя в кабинете, в нижнем ящике комода. Я заменила его на безобидный порошок… Он хотел постепенно травить меня, чтобы однажды обставить всё таким образом, что я сама на себя руки наложила…

Женщина потянулась к сумке и вынула пакетик со стеклянным флакончиком, внутри которого был порошок.

— Я кое-что смыслю в вашем деле, так что отпечатков моих там нет, только мужа, я пользовалась перчатками…

— Хелл, отнеси, пожалуйста, экспертам, скажи, что срочно, пусть проверят при тебе, совпадают ли отпечатки с отпечатками господина Нойхольда, и сразу же забери пакет, господин Нойхольд должен опознать его.

Хелл исчез за дверью, госпожа Нойхольд снова нервно закурила… Я чувствовала себя, как в кабинете у психоаналитика…

— И тогда Вы подговорили врача… — продолжил было Рихард.

— Нет, врач здесь ни при чём! — возразила Нойхольд. — Я биохимик по образованию, колола себе миорелаксанты, чтобы обездвижить на время конечности, а анестетиками снимала чувствительность… Так и продержалась ещё месяц. Когда уже могла спускаться и подниматься по лестнице не спотыкаясь, поняла, что пора… Мой муж вчера сказал, что по работе надо отлучиться на денёк, это была рабочая версия… Одна из версий для благоверного, гуляющего от жены… Накануне он Эмме заказал сапоги…

— Откуда Вы узнали? — удивился Рихард.

— Мой, с позволения сказать, муж — педант во всём. Все свои расходы он записывал в блокнот, пока он был в душе, я всё изучила…

— Держали руку на пульсе? — ирония от шефа.

— Как не держать, когда живёшь под одной крышей с человеком, который хочет тебя убить?

— Почему Вы сразу не обратились в полицию? — недоумевал Мозер, и я вместе с ним.

— Потому что тогда бы пострадали не только муж и любовница, но и Отто… — грустно вздохнула Нойхольд.

— Кто такой Отто? — спросил Рихард.

— Брат мужа… Он единственный, кто меня поддерживал. Он узнал случайно об измене, первый… Уговаривал развестись с Альфредом, конечно, не называя истинной причины… Он благороден. Говорил, что будет лучше заботиться обо мне, чем Альфред, если я буду жить с ним, а я не хотела взваливать ему на плечи себя… Инвалида в коляске… А когда стала ходить… Я хотела уйти эффектно, застукать муженька с любовницей в одной постели и сказать ему, что я ухожу к его брату… И моих денежек им с его потаскухой, прости её Господи и Царство ей Небесное, не светит.

Нойхольд снова нервно закурила. Рихард сочувственно посмотрел на женщину:

— Что произошло в день убийства?

— Итак, я узнала, что муж отправляется по делам, позвонила вечером Эмме, наш разговор прервал звонок в дверь, она попрощалась. Я, уверенная, что это муж к ней пришёл, переоделась, заказала такси и поехала к Эмме, я сделала дубликат ключа заранее. Как видите, я хорошо держала руку на пульсе… Но… — тут голос женщины дрогнул. — Когда я пришла, я увидела открытую дверь, очень удивилась, вошла в квартиру и… Эмма лежит на полу, на голове у неё пакет… У меня от страха даже отнялись ноги на несколько минут… Я упала, сломала ноготь… Потом смогла встать… Я не помню, как я добралась до такси… В подъезде ещё столкнулась с какой-то пожилой дамой с собакой… Я не помню, как я добралась до дома… Каких только мыслей в голове у меня ни было… Я даже подумала, что Альфред убил любовницу, может, они что-то не поделили или она внезапно раскаялась… В общем, каких только глупостей я ни напридумывала… Всю ночь я не сомкнула глаз, муж так и не явился, а днём пришли Вы, и я поняла, что мне пока рано исцеляться или меня как обманутую жену привлекут… Я буду подозреваемой номер один.

— А Отто знал, что Вы ходите? Что Ваш муж хотел Вас отравить?

— Нет, ничего не знал, я не говорила, чтобы он не наделал глупостей.

— Почему Вы так уверены, что он наделал бы глупостей? — спросила я.

— Он меня любит, — ответила Нойхольд, и впервые за всё время моего знакомства с ней, я увидела на её лице тень улыбки.

В это время, как в кино,открывается дверь, и мы услышали глубокий, чуть взволнованный голос.

— Это кабинет комиссара Мозера?

Мы все обернулись.

— Отто! Что ты здесь делаешь? — воскликнула Нойхольд.

— Ты не отвечала на звонки, я забеспокоился, заехал к Вам, соседка сказала, что тебя с Альфредом забрали в полицию. Кристина, что происходит и почему, чёрт возьми, ты скрыла от меня, что ты ходишь?

Мужчина кинулся к ней и заключил её в объятия, госпожа Нойхольд буквально оттаивала прямо на глазах. Отто находит её губы… Похоже, даже Рихард прибалдел от этой сцены. Господа, вы не забыли, что тут вообще-то допрос? Детектив превращается в сопливую голливудскую мелодраму…

… Которую решил разбавить экшеном Нойхольд, который Альфред, ворвавшийся к нам из допросной и едва сдерживаемый Бёком:

— Нет, Вы посмотрите на этих голубков! Вот, оказывается, в чём дело! Сама трётся с моим братом, а любовницу мужа убивает!

— Я никого не убивала, Отто, да, я приходила на квартиру Эммы, чтобы застать их обоих и сказать, что ухожу к тебе, но Эмма уже была мертва! — чуть не плача воскликнула женщина, обхватывая обеими руками лицо брата своего мужа. Какое в этот момент у неё было взволнованное, порозовевшее лицо! Какое невыразимое желание, чтобы он поверил!

— Рассказывай, рассказывай! — верещал Альфред. Устроили кинозал для психопата…

— Так, замолчали все! — рявкнул Рихард. В кабинете воцарилась тишина… Наконец-то. Дверь снова открывается, и я с облегчением увидела, что это не очередной член этой сумасшедшей семейки, а Хелл с результатами.

— Рихард, на флаконе обнаружили отпечатки господина Нойхольда, внутри яд замедленного действия… — тихо прошептал Хелл Мозеру.

— Господин Альфред Нойхольд, Вы узнаёте этот флакон?

— В первый раз вижу!

— На нём отпечатки, Ваши отпечатки, — продолжил Рихард, — а во флаконе сильно действующий яд. Ваша жена подслушала Ваш разговор с любовницей о том, что Вы хотели её отравить…

— Она лжёт! Я просто хотел развестись, сдать её в приют для инвалидов, поймите, я мужчина! Не завязать же мне узлом всё себе! — вскричал Нойхольд. А вот ещё и порнушечка… Мужчина, не надо посвящать нас в детали Вашей физиологии!

— Ты отравить её хотел?! — воскликнул Отто, побелев от осознания того, на что способен его брат.

— Нет, брат, ты что, я не… — договорить он не успел, так как Отто обрушил на него сокрушительный удар кулаком. Ни Рихард, ни Хелл, ни Бёк, ни я, ни даже Рекс не стали его останавливать…

— Отто, не надо! — воскликнула блондинка, цепляясь за его рукав.

— Ты должна была сказать мне! — воскликнул мужчина.

В это время Альфред при помощи Бёка встал на ноги, потирая челюсть и готовясь броситься в атаку, прибежали дежурные и увели семейство в изолятор, естественно, в разные помещения…

Ну и допрос… Смешение жанров!

Примечания:

в роли Отто Нойхольда — Джеймс Стюарт, играл в 4 фильмах Хичкока: "Верёвка", "Окно во двор", "Человек, который слишком много знал", "Вертиго"

кадр из "Верёвки"

https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/4426010/pub_63c1701914f0c11f0984a278_63c175ea431ef9119c1f57a4/scale_1200

В "Вертиго" Джеймс Стюарт и Ким Новак снимались вместе

https://w.forfun.com/fetch/99/9903bec23d61dd1b611df6cab8678be4.jpeg

Раннее утро мы встречали с тяжестью в висках и с роем мыслей в голове. Ну и ночка выдалась! За время допросов семейство Нойхольд изрядно вывело нас из себя.

Мы решили допросить сначала Альфреда Нойхольда, а потом и его брата. Муженёк, в итоге, оказался слабохарактерный, он раскололся, что намерение отравить жену действительно было, идея принадлежала Эмме (ну да, старая песня, «со дней Адама все напасти проистекают от жены, та, у кого ты был во власти, была во власти сатаны», всё понятно!) Отказать ей в чём-то он не мог, так как был слишком влюблён, не понимал, что делал (та же песня).

У Рихарда титаническая выдержка! Слушать этот бред из бульварного романа! Но главное, что он сознался в покушении на собственную жену!

— У Вас есть предположения, кто мог убить Вашу любовницу? — спросил Рихард, устало потерев переносицу.

— Конечно, моя жена, кто же ещё? — воскликнул Альфред.

Ну и дальше он начал склонять имя жены, сочетать с разнообразными ругательствами, в общем, ничего нового…

— Вчера вечером и сегодня весь день я действительно был занят, важные переговоры, мне нужно было отъехать в Зальцбург, по дороге назад я позвонил Эмме, но она не отвечала… Я поехал домой и тут вы… А я Эмме в тот вечер курьером сапоги отправил…

— Она была поклонница сапогов? — спросил Рихард.

— Да соседка-собачница бездомных псов прикармливает, мало ей своей собаки… Однажды Эмма поздно вечером возвращалась домой, на неё напала стая…

— Покусали?

— Нет, дворник отогнал их вовремя, пострадали только сапоги, но она сильно испугалась, поговорила с соседкой, попросила не прикармливать свору, опасную для окружающих, но той, как слону дробина. Тогда Эмма дала дворнику отраву, чтобы он подсыпал собакам в еду…

— Уведите его в камеру, — оборвал Рихард, а потом снова пригласил господу Нойхолд, но та настаивала на своей невиновности и просила дать возможность связаться с адвокатом. Мы обещали, что утром у неё будет адвокат.

Потом шеф долго сидел над отчётом с места происшествия. Казалось, он старался понять, что мы упустили… Нам всем было искренне жаль Кристину Нойхольд, но, увы, злосчастный ноготь, да и мотив волне верибельный…

И вот с утра к нам постучали…

— Войдите! — сказал Мозер.

— Господин Мозер, — в дверном проёме показалось лицо дежурного, — господин Отто Нойхольд хочет с Вами поговорить.

— Введите его, — кивнул Рихард.

— Думаешь, ещё что-то вспомнил внезапно? — хмыкнул Хелл.

— Не знаю, — вздохнул шеф, — похоже, это семейство решило собрать все премии: и оскар за сценарий, и золотую малину за исполнение…

— Сейчас это уже борьба за номинацию «лучшая мужская роль», — фыркнула я, потягиваясь.

Сжатая в руке шляпа, взгляд исподлобья, в глазах вызов, а во всём облике — решительность человека за секунду до прыжка с обрыва.

— Господин комиссар, я беру вину за себя, я виновен в смерти Эммы Райтман, можете составлять протокол…

— Ну и как же Вы её убили? — спросил Рихард, откидываясь на спинку кресла.

— Вы знаете как, Вам нужно было найти убийцу, Вы его нашли, — ответил Нойхольд.

— Послушайте, господин Нойхольд, — по тону шефа было понятно, что он теряет терпение, — здесь не драмтеатр, а полицейский участок, нам нужен настоящий убийца, Вас я могу только как покрывателя оформить…

— Вот, — живо отреагировал Нойхольд, — говорите, что Вам нужен настоящий убийца, а сами?! Готовы повесить убийство на невинную женщину!

— Невинную? Женщина скрывает от всех, в том числе, от Вас, что она ходит, знает, что муж и любовница хотят её смерти, но не обращается в полицию, а ведёт свою игру в саспенс Хичкока, и её ноготь находят рядом с убитой, и показания свидетелей о том, что видели её … Какой вывод?

— Это всё косвенные улики, мало ли как мог оказаться там её ноготь! — возразил Нойхольд.

— Послушайте, господин Нойхольд, я не приму Ваше заявление, Вы даже не знаете, как именно была убита жертва… Ваш порыв продиктован глубокими чувствами к госпоже Нойхольд, не сомневаюсь, и я сочувствую Вам, но к делу пришиваются факты, а не любовь и сочувствие, сейчас я Вам советую идти домой, ночь в изоляторе за драку Вы уже отсидели, — устало вздохнул Рихард.

— Я никуда не пойду, я останусь здесь! И будьте уверены, я найму Кристине лучшего адвоката! — упрямо возразил Нойхольд.

— Что ж, если Вам по душе полицейский участок, оставайтесь, — пожал плечами Рихард, — у меня есть к Вам только один вопрос, господин Нойхольд, у Кристины есть рыжая кошка?

— Нет, — недоумённо пробормотал Отто, — у неё сиамский кот, сколько я её знаю, других животных у неё нет…

— Спасибо, и ещё вопрос, Вы кофе не хотите?

— Благодарю, не отказался бы… А Кристине тоже можно? — спросил Отто.

— Да, можно, дежурный отнесёт.

— Я могу к ней?.. — начал было Нойхольд.

— Нет, с задержанной Вы будете разговаривать только в нашем присутствии, но не сейчас! У нас много работы, Вы поговорите сегодня вечером в пять часов! — оборвал его Рихард и попросил удалиться.

— Даа, — многозначительно произнёс Хелл, когда за Отто Нойхольдом закрылась дверь, — человеку сорок лет, а ведёт себя, как влюблённый семнадцатилетний мальчишка!

— Любовь в этом возрасте — тяжёлое испытание, которое не каждому дано вынести, — ответил Рихард, смотря в никуда.

Мы все переглянулись. Шеф говорит со знанием дела? Самому-то уже тоже под сорок… Это его собственный опыт или подсмотрел у предыдущих поколений?

— Рихард, а причём здесь рыжий кот? — спросил Бёк.

— На месте происшествия нашли рыжую кошачью шерсть с демодекозом, подкожным клещом у котов… А нашей подозреваемой кот сиамский, шерсть другая… У убитой не было никаких домашних животных…

— Коллеги, я, кажется, знаю, чей это кот… — внезапно отозвался Бёк, до этого молча наблюдавший за разговором с Отто Нойхольдом, что для него нехарактерно, обычно он нет-нет, да вставлял какую-нибудь реплику.

— Где ты видел этого кота?

— У соседки снизу, как её… Ингрид Берг, вот!

— У неё, помимо собаки, ещё и кот? — удивилась я.

— Два кота, — ответил Бёк, — один чёрный, другой рыжий. Когда я её допрашивал, она всё время этого своего рыжика гладила…

— А какой мотив? — спросила я. — Жажда мести за отравление собак?

— Да, — кивнул Бёк.

— Знаешь, это как-то совсем по-зверски… Нет, разумеется, я против такого скотского, зверского обращения с животными, и я бы сама морду набила тому, кто это сделал, но убивать… Хотя нет… Я бы вообще не оказалась в такой ситуации! Потому что я бы этих собак или отдала в приют, или взяла себе, или прикармливала в отдалённом от двора месте. В самом деле, если бы на месте Райтман был ребёнок! Ему бы они вообще до горла достали!

В это время зазвонил телефон.

— Мозер слушает! Доброе утро, господин Райтман. Подождите, я сейчас взгляну… Нет, на пальце у Эммы Райтман нет перстня с изумрудом… Фамильная ценность? Я понял… Я уверен, что он у убийцы… Пока точно сказать не можем, уверен, к вечеру всё разрешится, мы Вам позвоним, до свидания, — шеф повесил трубку.

— Звонил брат убитой, вспомнил, что Эмма всегда носила на пальце изумрудный перстень, возможно, его взял убийца.

— А бабка-то не только любительница животных, но и драгоценностей! Если это она убийца! — воскликнула я.

— Так, всё, — прервал мои рассуждения Рихард, — едем к Ингрид Бергман, у меня эта эпопея с Нойхольдами уже в печёнках сидит, проверим вторую версию, если она провальная, то нашим влюблённым не повезло!

— С собакой не заходите, у моей Эльбочки течка! — проворчала пожилая женщина, неохотно открывая нам дверь.

— Не волнуйтесь, мой пёс не совмещает работу с делами, — уверенно отрезал Рихард, входя первым внутрь.

Ингрид Бергам даже немного растерялась, однако тут же взяла себя в руки и прошла в комнату.

— А вот и кошка! — воскликнула я, увидев на диване откормленного, скорее, даже перекормленного, вальяжно развалившегося кота. При виде Рекса он вскочил и выгнул спину.

— Рекс, — строго сказал Рихард, — протягивая ему вещь погибшей, — искать!

Рекс довольно быстро, почти что с видом триумфатора, навёл нас на нижний ящик комода.

— По какому праву ваша собака роется в моих вещах? Немедленно уберите! — закричала пожилая женщина.

— Спокойно, мадам, не нужно кричать, котика напугаете! — в Кристиане проснулся психолог.

Рихард, не обращая внимания на слова женщины, открыл ящик. В нём лежало постельное бельё, он надел перчатки и аккуратно приподнял уголок.

— А вот и перстень, — сказал он, вынимая из-под белой простыни принадлежащую погибшей вещь.

— Это мой перстень! — уверенно ответила женщина.

— Экспертиза проверит и установит! — твёрдо ответил Рихард.

В это время Рекс побежал к балкону.

— Рекс ещё что-то нашёл, я взгляну, — отозвался Бёк.

— Что Вы делали в вечер убийства? — спрашиваю я.

— Я уже отвечала Вашему шефу, — грубо отрезала Бергман, — сериал смотрела у себя в квартире.

— На месте преступления обнаружена шерсть рыжего кота… — продолжила я.

— Ну и что? — прикинулась дурочкой Бергман, и весьма неумело. — Может, она котика себе завела? — да-да, похлопай ещё глазками.

— Вы же прекрасно понимаете, что никакого кота у неё нет! — резко ответил Рихард, выпрямляясь.

— Рихард! — крикнул Бёк. — Рекс нашёл верёвку, такой же верёвкой были завязаны пакет и руки убитой, и ещё тяжёлый камень…

Мне кажется, или в последние два дня слишком много Хичкока?

— У каждого на балконе есть такая верёвка или им подобная! А камень это просто камень, я на дорожку у сестры на загородном участке решила собирать! — возразила Бергман.

— Но у Вас верёвка не висит, а валяется скомканной в углу, — возразил Кристиан, — и к тому же она очень короткая…

Однако женщина была крепким орешком, она упиралась вплоть до полицейского участка, вплоть до результатов экспертизы. И только когда наука подтвердила — виновна — женщина сломалась.

— Госпожа Бергман, поверьте, — говорил ей Мозер, — в Ваших же интересах рассказать нам всё!

— Ну ладно… Раз уж всё против меня… — дрожащим голосом ответила женщина, — я взяла верёвку, камень и пришла к Эмме Райтман…

Услышав звонок в дверь, Эмма решила, что это пришёл Альфред. Всё-таки он не уехал в командировку без десерта, сладкоежка! Какая всё же пикантная ситуация, разговаривать с несчастной, обманутой женой по телефону, когда к тебе звонит её муж, изголодавшийся по любовным утехам, которые ему не может дать эта самая жена. Поскорей бы он уже с ней покончил, с этой бедолагой! Просто негуманно заставлять инвалида столько жить и мучиться. Как женщина Кристина Нойхольд уже ничто!

Перед тем, как открыть дверь, Эмма бросила взгляд в зеркало, найдя себя бесподобной в воздушной пеньюаре и нежно-розовом халатике, однако для пущего эффекта она всё же опустила пониже декольте, теперь практически полностью обнажающее её красивую упругую грудь. Куда до её форм Кристине! Она открывает дверь, растянув губы в нежной и манящей улыбке… Которая тут же сползает с её лица…

— Госпожа Бергман, Вы что-то забыли? — едва скрывая раздражение, Эмма запахнула халат. С клиентами нужно быть предельно вежливой.

— Простите за беспокойство, госпожа Райтман, можно мне войти? — как-то слишком радостно улыбнувшись спросила Бергман.

— Проходите, — пожала плечами Эмма и повернулась к ней спиной.

Оглушительный удар, женщина падает на пол… Ингрид Бергман захлопывает в спешке дверь…

— Мерзавка, убийца! Больно тебе? И им было больно, моим бедненьким, всем, кого ты из-за своих сапог отравила! Это тебе за Альмочку, за Прайма, за Фоксика, за Максика! Они мучились, и ты помучайся, мразь! Мразь! Сучка! — шипела женщина, черты которой исказились в мерзко-зверином оскале, как у собаки, готовой укусить беззащитную жертву. Она возвела себя в палачи человека… Она стала зверем…

Теперь я могу сказать, что я повидала многое! Это дело я буду помнить всю свою жизнь… Мы все были немного в шоке от того, что услышали. Конечно, если только представить, что кто-то траванул нашего Рекса… Нет, лучше такое не представлять!

Как там говорил Руперт в «Верёвке» Хичкока? «Во мне всегда было нечто такое, что меня удержало бы…» Надеюсь, что все мы именно такие, иначе мы бы не служили в полиции…

Зато Отто и Кристина Нойхольды теперь могут вздохнуть спокойно, если могут, конечно, после всего пережитого… А всё-таки умилительная пара… Их черты лица ещё не разгладились от пережитого напряжения, но глаза уже светились благодарностью и надеждой на новую жизнь. Рихард и Рекс отправились проводить их до первого этажа, а мы стали потихоньку собираться.

— Тесса, тебя подвезти? — ох, Бёк, какое же это великое искушение кивнуть тебе, но только не надейся на большее… Я не могу… Интересно, когда господин инспектор сдуется?..

— Спасибо Вам большое, господин Мозер, и тебе, Рексик, спасибо! — ласково поблагодарила блондинка и аккуратно почесала овчарку за ушком.

Они дошли до лестницы, и Отто ловко подхватил её на руки, как ребёнка.

— Отто, я же тяжёлая, — счастливо и немного смущённо рассмеялась женщина, утыкаясь носом в шею Нойхольда, брата её вероломного мужа… Как иногда жизнь причудливо тасует колоды. Если бы не её неудачный первый брак, они бы с Отто и не встретились.

— Ну всё, милый, поставь меня, прошу, я так давно не ходила! — мягко настаивала женщина, едва касаясь губами его уха.

— Я донесу тебя до машины, а потом попрощаюсь с комиссаром, и мы поедем домой, ко мне домой, — конец фразы был произнесён глубоким грудным голосом, а интонация несла в себе гораздо больший интимный смысл, чем сказанное…

Кристина Нойхольд зарделась, как юная девица перед первой ночью любви… Хотя, действительно, пусть она уже была замужем, но ночь любви у неё и правда будет первая.

Всё же поставить на землю свою драгоценную ношу Отто пришлось, чтобы достать ключи от машины.

— Спасибо Вам ещё раз, господин Мозер, — в свою интонацию Кристина вложила всю благодарность, на какую была способна, — Вы подарили нам с Отто вторую жизнь!

— Я не сомневаюсь, что Вы ей распорядитесь, как надо, — ответил Рихард.

Ещё раз погладив Рекса, Кристина села в машину. Отто Нойхольд крепко пожал руку Мозеру.

— Спасибо Вам, господин комиссар, теперь я Ваш должник!

— Ну что Вы! Напротив, это я исполнял свой долг! — возразил Рихард. — И я желаю Вам счастья с госпожой Нойхольд, Вашей госпожой Нойхольд.

Отто счастливо улыбнулся последней фразе:

— Да, моей… Я, наверное, кажусь Вам ужасно смешным… В сорокалетнем возрасте так влюбиться… На самом деле, я люблю её уже давно, с первой встречи, как увидел её на свадьбе брата… С тех пор я думал, что в планах вселенной произошла ошибка, но, видно, всегда нужно пострадать прежде чем получить дар от жизни, дар настолько ценный, что все испытания кажутся преодолимыми.

Глядя вслед удаляющейся машине, Рихард думал о том, что и ему хочется быть таким же смешным, как Отто Нойхольд. Зачем он вызвался их провожать? Пока он шёл по лестнице полицейского участка рядом с ними, он чувствовал себя вором, крадущим ему не принадлежащие минуты счастья… Вором, который тоже хотел заполучить это богатство… Нет… Речь вовсе не о Кристине Нойхольд… Но он мучился от сладкого и в тоже время пьяняще горького желания ощущать на своих плечах женские руки, а на шее её горячее дыхание… И чтобы она шептала на ухо слова, предназначающиеся только ему одному и никому другому… В этот момент в его ушах услужливая память воспроизвела голос Магдалены Новак… Точно, подруга Тессы, надо сказать Леманн, что она звонила! Комиссар мотнул головой и потёр переносицу… Да, совсем плохи твои дела, господин комиссар, если голос девушки, которую ты в глаза не видел, пусть даже красивый голос, такое активное участие принимает в твоих фантазиях.

— Пошли, Рекс, — позвал Рихард овчарку, и вскоре человек и собака исчезли за входной дверью здания.

Нет, детективов мне на работе хватает, спасибо. Придирчиво рассматриваю книжную полку. Да, конечно, выбор у меня не как в книжном, но всё-таки я коп, читающий книжки, даже на английском и французском. Снова придирчиво взглянула на «Фаворита» Дика Фрэнсиса, будто он виноват в том, что детектив стал моей профессиональной жизнью… И всё-таки «Сестра Керри» Теодора Драйзера, про мечтающую восемнадцатилетнюю девушку, которую манили огни большого города… Как раз можно отдохнуть в выходной день и никуда не надо бежать. Хотя именно на первую декабрьскую неделю мне грех жаловаться. Семь дней без происшествий! Это просто праздник! Господи, что такого хорошего я сделала в этом году, что мне такой подарок? То есть нам всем! Вот бы так дальше, хотя, конечно, праздники — вещь такая… Коварная… Невольно вспоминаются «Медные буки» и диалог Холмса и Уотсона. Доктор, обозревая английские пейзажи, восхищался их красотой, а сыщик думал не о пейзажах, а о том, как в таких домиках в далёких провинциях, находясь за высоким забором, легко совершить преступление…

Вот и для людей моей профессии Рождество и Новый год это не только песнопения во славу рождённого Иисуса Христа, не только рождественские ёлки, не только подарки, посиделки в кругу друзей и семьи и хлюпанье носом в салате под звук «Колокола мира»… Это ещё и время, когда голова съезжает с катушек, это убийцы, чокнутые люди… Это висяки порой… В общем, с узкой профессиональной точки зрения любой праздник, пусть даже несущий в себе свет, это время жатвы, нехилой жатвы… И йёк-макарёк, как же не хочется об этом сейчас думать…

Но за три часа чтения я немного подустала и просто блаженно растянулась на моей не очень просторной кровати… Надо было пошире купить… И тут же в ушах голос мамы:

— На девушке можно ставить крест, когда в её квартире нет двуспальной кровати! — спасибо, мамуля! Но тебе не кажется, что ты погуляла не только за нас двоих, но и за старую деву госпожу Бём из соседней квартиры?

До сих пор помню, какими витиеватыми выражениями она крыла маминых хахалей, да и мать заодно, и я себя ловила на том, что мне совершенно не хочется заступаться за недоразумение по имени мама, да я была полностью согласна с соседкой!.. А теперь маман удивляется, почему я до сих пор не распрощалась с этой «обузой-девственностью»! Причём её удивление — это не ахи и вздохи, а будто тебе черепную коробку пытаются пилочкой отрихтовать. Трахать мозг мама умеет профессионально, причём, сдаётся мне, она владела этим ремеслом ещё в пелёнках. Может, я к матери слишком критично отношусь, но я никак не могу простить ей, что она связалась с уродом, который смотрел на меня, девчонку-подростка, сальными глазами, а потом эта сцена в душе… И я выныриваю из воспоминаний, садясь на кровати… Нет уж, лучше так, лучше одной… Мужчины — существа ненадёжные, они смотрят на меня как на трофей, как на способ потешить своё самолюбие и гордыню, а заодно и маленького друга, они смотрели так на мою мать, и на меня они все точно так же смотрят…

«Завралась ты, Тесси», — слышу голос беспристрастного разума.

Перед глазами возникает взгляд Бёка, такой внимательный, пытливый, такой… Лучше бы он так не смотрел! В первые два месяца моей работы в команде Мозера я искренне радовалась: никаких пошлых намёков, никаких сальных шуточек и взглядов. А потом… Потом Бёк стал ко мне слишком внимателен, по-галантному внимательным! Мой любимый чай был на столе перед моим приходом, он всегда помогал надевать пальто и открывал передо мной дверь, ненавязчиво предлагал подбросить домой…

Сначала я прикрывалась Хеллом, но тот то вдруг проявлял особый энтузиазм в бумажной работе и задерживался допоздна, то говорил, что ему сегодня в другую сторону… Уж не свести ли нас хочет?

Бёк не навязывается, не пытается попасть в квартиру, как остальные… Лишь кладёт свою руку на мои сцеплённые пальцы и нежно спрашивает:

— Тесса, у тебя всё в порядке?

— Да-да, всё! Спасибо, что подвёз! — киваю я и разве что кубарем не вылетаю из машины.

А что мне ему ответить? Ненормально, Бёк! Вот все эти Вальтеры Фогели с их текущими слюнями и наглыми ухмылками…

— Тесса, а давай ко мне, пошалим немного в конце трудового дня? Спорим, у тебя давно не было секса?

— Если у нас и будет какой секс, то на нейтральной территории и с использованием посторонних предметов и этим самым предметом всё и ограничится, — и хлопок по морде сумкой.

Вот с ними я знала, как себя вести, с этими похотливыми самцами, а с тобой не понимаю… What the fuck! Даже думаю, если бы ты заикнулся об общении в таком русле, я бы удовлетворённо покрыла тебя матом, припечатав тебе ко лбу лейбл «чёртов бабник» и успокоилась. Но нет! Ты спрашиваешь только глазами, и ставки у тебя совсем другие. Не одна ночь и даже не две… Может, жизнь… Так рассуждают только отпетые романтики, знаю, но этот взгляд не оставляет сомнений…

Бесполезно, всё бесполезно! Shit! Пусть постель пропахнет сигаретами, но мне лень поднимать задницу и нести её на балкон. Если даже гипотетически представить, что я соглашусь… Нет, даже представлять не нужно! Мои органы чувств притупятся, в душе поселится паника, а перед глазами будет стоять звериная ухмылка мамкиного хахаля в предвкушении ощутить юное девичье тело… Всё, табу! Хватит!

Мою идиотскую рефлексию прервал телефонный звонок. Кто бы это мог быть? По работе мне звонили по мобиле… Патричка? Уве? А может… Неужели? Быстро снимаю трубку.

— Алло, — нетерпеливо спрашиваю я.

— Алло, привет, Тесса! — слышу радостный голос моей подруги. — Наконец-то я тебя застала дома!

— Магдалена, ты ли это? — воскликнула я. На душе сразу потеплело.

— Уже едва знаёшь меня по голосу? — я живо представила эту мягкую улыбку подруги.

— Я, конечно, уже не в самом соку, но память ещё не растеряла, — возразила я, слушая бархатистый смех на том конце провода.

— Уже два месяца не могу до тебя дозвониться! — воскликнула подруга.

— Зато до шефа ты дозвонилась по словам первоисточника. Кстати, как он тебе?

— Суров! Он тебе сделал выговор из-за меня, да?

— Какой выговор?

— Он говорил, что сделает тебе выговор за то, что на работу по нерабочим вопросам звонят… Прости, я не хотела, просто я стала реально волноваться! Всё-таки у тебя такая опасная профессия!

— Мда… Ты, очевидно, попала под раздачу! Он обычно с дамами предельно вежлив, если не сказать больше.

— Бабник, что ли?

— Скорее, чел в поиске, — хмыкнула я.

— Чувствуется, в безуспешном, раз у него было такое настроение, — сделала вывод Магдалена.

— Да не, не думаю, такие брутальные красавчики на дороге не валяются.

— Значит, я просто действительно неудачно попала.

— Да, Магдален, вот если бы ты лично ему позвонила…

— Ахах, как в средневековых романах рыцари влюблялись по слухам, так бы и я, ты это хочешь сказать?

— Ты филолог, тебе видней!

— Благодарю! Я пока не настолько ещё прониклась Средневековьем! Ну а в целом как? Коллектив хороший?

— Замечательный! Когда вернёшься в Вену, обязательно заходи на огонёк!

— Главное, не повторить тот фурор, как в августе, когда приехала забрать тебя на прощальный ужин перед отъездом во Францию.

— Не волнуйся, у Мозера мужики как на подбор, каков хозяин — такова утварь*, как говорится. Особенно Рекс красавчик.

— Уже не терпится посмотреть на него! — ответила Магдалена.

— На Мозера или на Рекса?

— Да на Рекса, Тесси! — хихикнула Магдалена.

Нет, конечно, я не сомневаюсь, если Магдалена появится в нашем отделе, то фурор точно будет, но только в первый раз в жизни я вполне доверяю коллегам. Тогда в августе я испытала колоссальный испанский стыд: Фогель тут же подкатил к Магдалене, та на несколько секунд даже растерялась от его напора, а шеф уже успел её мысленно раздеть, у него разве что слюни не текли, а то бы слюнявчик ему надела, нет, в глотку бы его ему запихнула!

Мои теперешние коллеги, конечно, тоже разденут, но не в открытую, деликатно, исподтишка, стоять перед ней со стояком (простите мне тавтологию), недвусмысленно намекая и даже уже не намекая, не будут, но чисто по-мужски оценят, особенно Рихард, Хелл тоже поиграет бровями, интересно, как поведёт себя Бёк… И тут в памяти всплыли слова Патрички: «рядом с этой красоточкой я бы некомфортно себя чувствовала», merdre, мне кажется, я впервые начинаю её понимать…

— А дела у вас какие? Это бабушка интересуется, меня все эти убийства пугают очень. Наверное, я трусиха, не в пример тебе.

Я рассказала ей ту самую историю про бабульку-душительницу, её собак и, конечно, про семейство Нойхольд.

— Ты представляешь, какие страсти? — заключаю я.

— Мне собачек жалко очень, но непонятно, чем думала эта пожилая женщина, когда подкармливала их во дворе жилого дома, там же дети! А если бы они напали на кого из маленьких?

— И пойти на убийство человека!.. Пусть и гадины…

— Да, это в голове не укладывается… Тесса, твоя история мне напомнила один доклад на конференции про гностические смыслы в сказочных повестях о Мэри Поппинс. Там был эпизод, где люди сидели в клетках в зоопарке и животные их кормили — там заложена идея, что окружающая нас природа ценнее, чем человек.

— Мдаа… Знаешь, Лена, мне бы жутко не хотелось жить в таком мире… — вздохнула я. — Конечно, природа ценна, но я никогда не смогу приравнять животное к жизни человека, хотя многие много лучше нас… Они способны на верность!

— О да! Если вспомнить ухажёров, которые мне попадались, — усмехнулась Магдалена. — Самое страшное, что мама меня потихоньку начинает агитировать, чтобы я присматривалась к кому-нибудь при положении и средствах…

— Главное, чтобы костюмчик сидел! — прыснула я, и Магдалена поддержала мой смех.

— Ох, Тесса, я смогу выйти замуж, только если буду любить и уважать мужчину, и надеюсь, он ждёт меня сейчас в Вене! Мама думает, что мне надо в Америку, но я венка до мозга костей!

— Вот стой на этом и не сдавайся! Пусть мужики не шибко уважаемая мной часть населения, но уверена, для тебя мужчина найдётся!

— Ну спасибо на добром слове!

— Ты когда приезжаешь?

— На следующей неделе вместе с семьёй, тётя приедет на два дня позже, она в последнюю неделю перед Рождеством проведёт выставку в Вене, посвящённую Густаву Климту, с которой она уже объездила пол-Европы и была в Нью-Йорке.

— Шикарно!

— Последняя новость перед тем, как попрощаемся, знаешь, отец купил бабушке на юбилей симпатичный домик!

— Ого, а где?

— В Пуркерсдорфе.

— Где-где?

— В Пуркерсдорфе, — повторила Магдалена.

Вот это игры судьбы!

— Магдалена… В Пуркерсдрофе на Вальдштрассе живёт мой шеф…

Примечания:

wie der Herr, so's Geschirr — аналог нашего "каков поп — таков приход

Примечания:

Пусть не получилось на день влюблённых написать часть главы "Расшифруй мне..." о любви... Но раздвинем рамки!

Пока откладываю детективную линию, подустала я от них, хочу немного просто про отношения написать

Тессы в этой главе не будет, она посвящена семье Магдалены и немного Рихарду

P.S. Только сейчас сообразила, что дала Магдалене какую-то неавстрийскую фамилию, ведь её отец по сюжету потомственный венец.

Поэтому я переиграю: у Магдалены будет фамилия Финк, а Новак — девичья фамилия её матери и, соответственно, тёти.

Чудесная лекция о Густаве Климте ❤️

https://m.youtube.com/watch?v=VhYIC7k5nmQ&t=5476s

Пани Виктория Новак была оратором от Бога. Она говорила восторженно, вдохновенно, своим душевным стриптизом вызывая духовный оргазм у слушателей. Красавица-полька с такой трепетной любовью рассказывала об австрийском художнике, что ни у кого не возникало сомнений: искусство — интернациональный язык!

«Поцелуй» — в Вене Вы увидите его везде: на плакатах, на сумках, брелочках. Из-за того, что эта картина так растиражирована, теряется тайна и очарование этой работы. Мы уже не задумываемся о том, что на этом полотне изображена квинтэссенция мужского-женского. Дизайнеры искажают, как могут, это произведение, потому что пренебрегают квадратной формой: устойчивой и совершенной, формой Климта, формой, в которую заключены мужчина и женщина. Он тянется к ней с поцелуем… Кому-то из вас покажется, вот ещё миг — и их губы сольются… А другие возразят: да нет же, она его вот-вот оттолкнёт, вот-вот сбросит его руку со своего плеча и оттолкнёт! А третьи скажут: он её поцелует, и они оба свалятся в пропасть…

Как говорил Оскар Уайльд, «Искусство — зеркало, отражающее того, кто в него смотрится…» Это не картина — это зеркало, оно отражает каждого, кто на неё смотрит, ваше состояние сейчас… Попробуйте посмотреть на эту картину через год, три, через десять лет… Возможно, вы увидите что-то другое… Эта картина всегда будет рассказывать о Вас…

Пани Виктория может говорить о Густаве Климте днями и ночами, для неё его работы — ода эротизму, хвала женщине и мужчине, воспевание жизни и тризна. В детстве увидев его «Древо жизни», она поняла, что будет искусствоведом. В её жизни были разные мужчины, но лишь одному она была по-настоящему верна — Густаву Климту.

Завтра последний день в Нью-Йорке, потом самолётом обратно домой — в Вену. Да, действительно домой, туда, где жил и творил Густав Климт!

* * *

В это время над облаками в самолёте.

Семейство Финк уже летело домой в Вену в полном составе. Впереди отец и мать (господин Стефан Финк и госпожа Беата Финк), позади них сын Руди и бабушка (госпожа Эва Новак), а за ними — две дочери: старшая Магдалена и младшая Леони. Отец семейства читал книгу, его жена вязала, бабушка и Руди дружно спали, а девушки перешёптывались друг с другом.

— Леони, я так рада, что мы снова вместе и что мы едем домой, ты не представляешь!

— Мда, я-то думала, что в столице любви ты наконец-то встретишься с каким-нибудь Делоном, Жераром Филиппом, Бельмондо или Де Фюнесом, но ты улетала туда бобылем и бобылем же возвращаешься!

— Леа, хоть ты не начинай, пожалуйста! Мне мама и так все уши прожужжала про то, что пора бы подыскать партию, и даже нашла какого-то коллекционера, ценителя искусств, он живёт в Нью-Йорке теперь… Мне как-то противно становится, как об этом вспомню!

— Ой, мать, вы с Тессой просто два сапога пара! Только бедной Тессе можно только посочувствовать: это следствие травмы, что на всю жизнь, там, как говорится, только клин клином вышибают… А ты-то что? Человека видела всего два раза по телику, а он тебе уже противен. Как по мне, весьма симпатичный мужчина!

— Да будь он хоть Леонардо Ди Каприо, мне он не нравится! Сердце не ёкает!

— И хорошо, когда оно ёкает — надо срочно бежать к кардиологу!

— Леони, перестань, я же серьёзно! — рассмеялась Магдалена.

— В том-то и беда, что ты к этому слишком серьёзно относишься!

— А как иначе можно к этому относиться? Да я… Да я даже представить себя с ним в одной постели не могу, — Магдалена перешла на шёпот.

— Хха, — прыснула Леони, — можно подумать, что у тебя есть мужчина, с которым ты себя там представляешь!

— Тише, Леони, ради Бога! — воскликнула Магдалена.

— Ох, да, с девственницами о сексе нужно говорить негромко, вполшёпота, иносказательно, чтобы не ранить нежную душу грубой физиологией…

— Да чтобы бабушку и Руди не разбудить, — тихо возразила Магдалена.

Леони лукаво посмотрела на сестру, а потом наклонилась к самому её уху:

— А между прочим, как человек уже бывалый, могу тебя заверить, что ничего страшного в этом нет…

— Ты что уже?.. — Магдалена прикрыла рот рукой.

— Вот теперь действительно тихо, — прошептала Леони, сделав страшные глаза, — я не хочу, чтобы родители услышали.

— Леа, как?..

— Ты что, действительно не знаешь, как это делается? — игриво вскинула брови Леони.

— Да я не об этом! — шикнула Магдалена, — как это произошло? Когда?

— Перед твоим отъездом в Париж, у нас было задание нарисовать один пейзаж в разное время суток, мы с Карлом сели в мансарде вдвоём, ночь была фантастическая, звёздная, ну мы и… Да и что тут такого, я отдавала прекрасно себе отчёт в том, что я делаю, мне двадцать один год!

— С Карлом Хайдером?.. — спросила Магдалена.

— Ну естественно, а с каким же ещё Карлом по-твоему? С моим Карлом, с которым я два года до этого ходила за ручку и целовалась по углам. По мне, пацан заслужил приз.

— Ты говоришь об акте любви между мужчиной и женщиной как о каких-то скачках!

— Ты даже не представляешь, как ты близка к истине, — лукаво улыбнулась Леони, — учитывая нашу любимую позу, это действительно скачки!

— Всё, ради Бога остановись! Вы хоть предохраняетесь?

— Разумеется, — ответила Леони, но мысли её были где-то далеко, — а ту мою картину даже на выставку забирали, мама сказала, что это лучшее из того, что я когда-либо написала…

Потом пауза… Леони смотрит несколько минут в одну точку, а потом снова переводит взгляд на сестру:

— Да, ты не такая, как я, ты другая, мы с Карлом прекрасно понимаем, что у наших отношений нет будущего, как у многих, когда речь идёт о первой любви, но нам хорошо здесь и сейчас. Ты другая, если ты кого полюбишь, то это надолго, если не на всю жизнь, ты как мама… Ты мне напоминаешь «Деву» Климта, закрытую для чувственности, ещё не познавшую своей красоты через любовь мужчины… Но однажды она проснётся и откроет для себя новый мир, мир чувств, и я очень надеюсь, что этот удивительный мир моей любимой сестре покажет мужчина, который её искренне полюбит!

* * *

В это время в Вене Мозер и Кох в уютном кафе

— Рихард, так никуда не годится! Как только мне начинает везти, тебя как будто кто-то кусает под хвост…

Макса Коха прерывает гавканье Рекса.

— Лохматый, я знаю, что у Рихарда нет хвоста, это выражение такое!

— Мне, правда, пора, Макс! — возразил Рихард, надевая пальто.

— Ты же говорил, что у тебя нет никаких дел сегодня? — упрямо настаивал Кох.

— Я кое о чём забыл, — оправдался Рихард, понимая, что откровенно врёт и что Макс его видит насквозь.

— И вспоминаешь об этом именно тогда, когда мне начинает везти! — немного обиженно проворчал Кох.

— Ты всё-таки у меня теперь не будешь жить? — безуспешная попытка отвлечь Макса от темы.

— Боюсь, что даже дома тебя ничто не задержит, если мне будет вести в шахматной партии, — вздохнул старик и немного погодя продолжил с хитрецой во взгляде, — не расстраивайся, Ричи, говорят, не везёт в игре, повезёт в любви!

«Твои бы слова да Богу в уши», — подумал Рихард и, снова попрощавшись с Максом, вышел вместе с Рексом на улицу.

Примечания:

В роли Виктории Новак я вижу прекрасную польку — Беату Тышкевич

https://avatars.mds.yandex.net/get-kinopoisk-image/1900788/0477bbfe-dd58-4d86-9d38-b61c2685bb63/3840x

Сестра Леони (не знаю, почему-то вижу здесь Роми Шнайдер)

https://i.pinimg.com/originals/ff/bc/51/ffbc5110d9c5aa2e63fe5a9edefefa2d.jpg

«Дорогой комиссар Мозер, мы с женой желаем Вам и Вашей команде профессиональных и личных успехов и поздравляем с грядущими Рождеством и Новым годом. Мы с Кристиной улетаем в Америку через два дня и очень хотим снова отблагодарить Вас, и особенно Рекса, за всё, что Вы сделали для нас! С сердечными пожеланиями долгих лет и благополучия от Отто и Кристины Нойхольд.»

В посылке лежали дорогой костюм с галстуком и аппетитная косточка для Рекса. Мозер присвистнул: «Однако ж, Армани!» Брендовый костюм сидел на нём, как родной, никогда ещё комиссар венской полиции не был так не похож на копа, даже Рекс оторвался от вкусной косточки и посмотрел на хозяина. А ведь было на что посмотреть. Рихард относился к типу брутальных красавцев: крупные черты лица, исполненные решимости, большие голубые глаза, которые на контрасте с тёмными волосами казались ещё светлей, прекрасно сложенная фигура. Волосы у Мозера снова отросли и едва не доставали до плеч, придавая его образу какую-то задорную, если не развязную, мальчишескую нотку, не вяжущуюся с образом почти сорокалетнего мужчины. Во внешнем облике Рихарда было много контрастов, и другой человек, возможно, уже превратился бы в ходячий мем… Другой… Но не Рихард… Он создал из этих контрастов свой неповторимый стиль, прошлое мальчишки из подворотни нет-нет да проглядывало в этом уверенном в себе мачо-полицейском, которого так легко представить по ту сторону баррикад… Однако столило губам Мозера растянуться в доброй улыбке, как образ неотразимого секси-мэна тут же стирался, как губкой, и черты озарялись добродушием и искренним участием.

Однажды Рихард дал себе зарок «больше никогда», никогда не возвращаться в трущобы, никогда не жить в тех домах, которые окружали его детство плотным кольцом, никогда не зарабатывать на хлеб воровством, суметь пробиться в люди, занять достойную должность, стать мужем и отцом… Последние два пункта упрямо не давались Рихарду, а он принимал деланно-небрежный вид: «ничего, в следующий раз получится…» Но топливу под названием «оптимизм» свойственно заканчиваться, особенно когда стиль управления оставляет желать лучшего… Привлечь внимание девушки, и даже красивой девушки, а иногда очень красивой девушки, Рихарду не составляло труда… Но вот удержать… Когда он женился на Джине, ему казалось, что гештальт закрыт, что он всё смог, но несколько лет брака, и всё пошло под откос… Конечно, кому захочется быть замужем за полицейским… Но не только ведь работа была камнем преткновения… Рихард прекрасно понимал, что характер у него не подарок, что на протяжении семейной жизни сам с удовольствием отлынивал от решения каких-то бытовых проблем, оставляя всё на Джину… А ведь ничто так не разрушает отношения, как общий быт… Общий быт, который тащит на себе один… Рихард без укола совести превращал дела, которые не горят, в самые что ни на есть экстренные, вместо того, чтобы отложить написание того же отчёта и самому вызвать и принять слесаря или электрика. Да и быть внимательным ко второй половинке нужно не только в букетно-конфетный период, а всю жизнь…

Все эти размышления настигли Рихарда, наверное, через месяц после расставания с Патрицией… Тогда пришло понимание, что он просто меняет женщин как перчатки, пытаясь заполнить пустоту, образовавшуюся в его душе после ухода Джины… Только, что с этим пониманием делать, Рихард пока не решил. Для него было ясно одно: ему до смерти осточертело натыкаться на те же грабли…

— Ох, какой костюм! Хоть сейчас в элитный клуб очаровывать женщин! — лукаво улыбнулся вошедший Макс.

— Макс, Рекс здесь! — воскликнул Мозер, морально готовясь к тому, что пёс снова начнёт наполнять стиральную машину уже постиранным бельём.

— Ах, да, прости, старина, я и забыл, что ты ужасно ревнуешь при слове «женщина»! — спохватился Кох, поворачиваясь к дивану, на котором лежал Рекс.

— Однако, — продолжил он, — посмотри на пса! Он даже ухом не повёл! Ты не заболел, лохматый?

Но Рекс лишь посмотрел на хозяина задумчивым взглядом и никак не отреагировал на реплику Макса. Рихард подсел к Рексу и ласково потрепал по холке:

— Какой-то ты загадочный стал в последнее время, друг мой!

* * *

Всё семейство Финк, за исключением бабушки, было в сборе. Завтрак проходил в весёлой, непринуждённой обстановке, разбавляемый иногда сетованиями госпожи Финк:

— И почему мама решила поселиться в Пуркерсдорфе? Нет, я согласна, что ей нужен покой, но можно же было рассмотреть вариант поближе…

— А мне нравится Пуркерсдорф, — ответила Магдалена, отпив немного кофе, — и потом, я считаю, это прекрасно, когда у тебя есть свой собственный дом с садом, мы с бабушкой уже решили, какие розы там посадим.

— Две сообщницы, — мать усмехнулась и ласково потрепала старшую дочь по голове.

— Как дела в университете? — поинтересовался отец.

— Прекрасно, сегодня еду за справкой о продлении сессии, — ответила Магдалена.

— Что за справка? — спросила тётя Вики.

— Ну так принято, тётя*, я же сдавала сессию в Сорбонне, а теперь мне нужно закрыть её здесь, но это будет уже после рождественских каникул, — пояснила ей племянница.

— А у меня завтра экзамен по скульптуре, немного волнуюсь, она никогда не была моим коньком, — вздохнула Леони.

— Уверен, Леони, ты справишься! — ответил отец, откладывая в сторону газету.

— Что-нибудь интересное пишут? — спросил Руди и, пользуясь моментом, пока Леони отвернулась, чтобы заварить себе чай, стащил у неё вафлю.

— Руди, — процедила Леони, — тебе уже двенадцать лет, а ведёшь себя, как будто тебе лет пять!

— Леони, присаживайся, сейчас Руди сам нальёт всем дамам чай, и отцу тоже, — глава семейства строго посмотрел на сына поверх очков и тому ничего не оставалось сделать, как подчиниться.

— А в газетах, кстати, пишут об успешном мировом турне вашей тёти с коллекцией картин Густава Климта, — добавил он.

— А о предстоящих весенних соревнованиях по фехтованию венских школ там не напишут… — буркнул Руди.

— Потому что даже пятилетние мальчики знают, что это печатается в специальном выпуске спортивных газет, — шепнула Леони.

— Да, я кажется, понимаю, почему мама выбрала Пуркерсдорф, чтобы реже видеть ваши с братом разборки, — усмехнулась тётя Вики с наслаждением отправляя кусок вафли в рот.

— Как раз сейчас ещё ничего! — усмехнулась Магдалена. — А вот лет пять-семь назад!

— Ага! Особенно раздражало, когда Руди крал мои краски, а один раз он даже выкрасил на папиной кепке zorro, играя в благородного разбойника, да ещё таким каллиграфическим почерком, — хмыкнула Леони.

— Болтушка! — процедил Руди.

— Руди, так это всё-таки был ты? — отец нахмурил брови.

— Да, пап… Ну за сроком давности, ты прости, пожалуйста! — воскликнул парень.

— Воспитал юриста! — вздохнул господин Финк, усмехнувшись в усы.

— Папа, я буду фехтовальщиком! — ответил Руди, упрямо вздёрнув подбородок.

— Я считаю, что этот разговор лучше отложить лет на пять, — дипломатично заметила госпожа Финк, — Магдалена, не забудь, завтра к нам в гости придёт мистер Дэвид Миллер!

— Постараюсь быть, в любом случае, сегодня после университета я поеду покупать ёлку для бабушки и останусь у неё с ночёвкой, да, и по дороге загляну к Тессе, устрою ей сюрприз, — ответила Магдалена.

Госпожа Финк хотела было сказать, что не одобряет дружбу дочери с девушкой, имеющей отношение к полиции, но её опередил сын.

— Опять смотрины… — обречённо вздохнул Руди.

— Не обольщайся, Руди, будут смотреть не на тебя! Если ты, конечно, не заделаешься тамадой! А ты, мама, не беспокойся, Магдалена не единственная дочь на выданье в этой семье, — сверкнула глазами Леони.

— Ребята, перестаньте, ну какие смотрины! Куда на выданье! Это знакомый и коллега вашей тёти, приехал в Вену погостить, — воскликнула фрау Финк.

Магдалена и господин Финк понимающе переглянулись. Это были уже вторые смотрины… В последние полтора года матушка семейства сильно озаботилась поиском партии для дочери. Ну прямо миссис Беннет, только деликатней, никаких коварных планов не выстраивала, а просто подбирала кандидатов, которые, по её мнению, подходили, и приглашала их на семейные ужины. Все понимающе относились к маминому проявлению заботы, чтобы не расстраивать её.

— Он здесь пробудет неделю, правильно же, Вики? — обратилась госпожа Финк к сестре.

— Да, примерно, и он обязательно будет на показе работ Климта, завершающим моё турне по Европе и Америке, — довольно ответила Вики. — Ну а сейчас, позвольте откланяться, спасибо за завтрак! Детей я подвезу!

— Спасибо, Вики! — поблагодарила её госпожа Финк.

Когда за тётей и детьми закрылась дверь, господин Финк подошёл к окну и закурил трубку.

— Не рановато ли ты нашу девчушку замуж выдаёшь?

— Ой, милый, да какой замуж, об этом пока и речи нет, но надо же знакомиться! А она на мужчин смотрит, как на пустое место…

— Ну а ты бы хотела, чтобы она была кокетливой, как Леони?

— Я не думаю, что Леони заходит за рамки, я обеих дочерей старалась воспитывать достойно! Но Магдалена чересчур равнодушная…

— Милая моя, — ласково ответил господин Финк, — Магдалена все эти годы пахала и училась, не поднимая головы, я вообще считаю, что с этим делом спешить не стоит. Даст Бог, найдётся достойный человек, не даст, ну что ж, мир огромен и прекрасен. Вон возьми свою сестру, ни мужа, ни детей, и вполне счастлива!

— Однако при первой же возможности она проводит время у нас со своими племянниками… Стефан, мне тревожно… Не всем так повезло с мужем, как мне… — вздохнула госпожа Финк, приобнимая супруга за плечи.

* * *

В это время в пригороде Вены.

— Госпожа Хубер, ну Вы набиваете себе цену! — поднял брови мужчина.

— Ты меня не учи, одно дело из запасников вам таскать, а другое дело картину снять с экспозиции, спорить не буду, либо на моих условиях, либо «Любовь» Климта вам не видать, — гордо вскинула брови женщина. — Если Ваш заказчик действительно так бредит картиной, пусть раскошелится!

Мужчина почесал бороду. «А женщина умеет торговаться…»

Примечания:

*не знаю, как на самом деле обстоит с этим в Австрии, поэтому перенесла наши реалии

Да, такой нарядной я ещё никогда не приходила на работу! Магдалена привезла мне симпатичные белые сапожки и пальто из Франции в качестве подарка на Рождество, а её бабушка связала очень симпатичное голубое платье. Конечно, будь я в предыдущей группе, я бы его ни за что не надела, иначе мой бэксайд стал бы гвоздём программы и единственной темой для разговоров, а у Мозера ребята, слава Богу, существенно продвинулись в своём развитии. Ну разве что бровями поиграют. Так, какой бы аксессуар сюда… А, вот мамины фиолетовые бусики… Неплохо-неплохо… Теперь осталось накраситься… Ну губы, как всегда, смажем бальзамом, а вот глаза подчеркнём немного… Сегодня вечером у нашей замечательной Эвы Новак празднование новоселья в Пуркерсдорфе, поэтому я хотела быть при полном параде, так сказать. Волосы я собрала в аккуратный пучок и, ещё раз придирчиво посмотрев на себя в зеркало, вышла из квартиры.

По дороге на работу я молилась всем святым, чтобы за день ничего не случилось, и я могла спокойно провести этот вечер в компании двух самых важных женщин моей жизни. Да, я говорю это на полном серьёзе! Кто-то скажет «а как же мама?» Нет, конечно, без мамы не было бы меня и всё такое… Но родить на этот свет человека мало… Любому ребёнку нужен фундамент, точка опоры, от которой он отталкивается, чтобы дальше прокладывать дорогу самостоятельно. И этот фундамент, эту точку опоры мне дала пани Эва Новак. Полька, которая в 80-х переехала в Австрию с двумя дочерьми после гибели мужа… Кстати, полицейского… У её дочерей по-разному сложилась судьба: старшая, Беата, вышла замуж за потомственного интеллигента («венская кровь», что называется), юриста, который впоследствии стал известным адвокатом, и родила троих детей, а младшая, Виктория, семьёй не обзавелась, зато теперь она известный искусствовед, работает в «Австрийской галерее».

Как меня, девчонку из подворотни, занесло в это благородное семейство? Всё решил его величество случай. Как вы уже поняли, мамка моя не отличалась разборчивостью в отношениях, поэтому в достаточно юном возрасте нагуляла меня. Я, так сказать, была il frutto dell'amore первой несчастной любви, потом у неё было какое-то недоразумение, сменившееся мимолётной интрижкой… Потом второй официальный мужчина, вполне нормальный по сравнению с третьим м*даком, абьюзером и… откровенным дерьмом… По крайней мере, к юным девочкам второй не лез, а развлекался с дамами чуть за тридцать… Мама в те годы ему подходила. Этот второй проводил курсы по женской самообороне. Я ходила на его занятия, так сказать, по блату, и не зря, удар ногой в пах мне поставили славно, третий мамкин официальный хахаль получил от души.

Однажды во время тренировки я увидела новенькую… Она была похожа на ангела… Стройная блондиночка с нежной улыбкой, зелёно-голубыми глазами и длинной толстой косой, которая в лучах солнца, казалось, отливала золотом… В общем, этот внешний облик совершенно не сочетался с родом занятий в нашей секции. Познакомившись впоследствии с женским большинством семейства Финк-Новак, я поняла, что польки — очень красивые женщины… Причём красота у них разная: и неприступно-холодная, и темпераментная, знойная, но она всегда сочетается с чувством собственного достоинства, умением себя подать и подчеркнуть свои сильные стороны макияжем и стилем. Это женщины, прекрасно осознающие свою привлекательность и потому знающие себе цену.

И вот этот ангелочек приходит к нам в секцию. Остряк-тренер шутканул, что парни сами собой в штабеля перед ней уложатся, зачем ей единоборства.

— Чтобы с ними не улечься, — прозвучал спокойный ответ. «А у девчонки-то язык нормально подвешен,» — хмыкнула я тогда. Так вышло, что после тренировки у нас были соседние душевые кабинки, потом, суша волосы, она рассказывала об очень хорошем средстве по уходу за волосами французской марки, а я, естественно, о ней ни сном-ни духом. Придя на следующий урок, она мне подарила его, а я исподлобья пробурчала «спасибо», борясь с желанием швырнуть ей его обратно в руки…

Я была тяжёлым подростком… Недолюбленным, диковатым, даже озлобленным и отказывающим себе в девчачьих радостях в виде косметики или красивой заколки… Про платья вообще молчу… Я носила потёртые джинсы и не менее убогие футболки, а у Магдалены были вещи хоть и простые, на первый взгляд, но брендовые. Она не красилась, но кожа лица у неё была идеальная, прям как попка младенца, волосы и руки были всегда ухоженными, и от неё приятно пахло вереском и ракитником. И такие жесты я воспринимала, как подачки от богачки нищей побирушке с вечно растрёпанными вьющимися волосами и прыщами на самом видном месте…

Я стала сторониться её, она не навязывалась, лишь упорно продолжала заниматься, хотя борьба, конечно, была не её коньком, но упорству этой девчушки, словно сошедшей с обложки журнала Uroda, что по-польски значит «красавица», могла позавидовать каждая из нас. Крутой вираж, приведший к дружбе, произошёл в один из самых поганых дней, что у меня были в жизни. Маман рассталась с этим вторым со скандалом, с криками, с битьём и без того малочисленной посуды, и вечером мне он заявляет, что больше я не могу у него заниматься, так как нечем платить (раньше хоть мамка расплачивалась натурой)… Глотая слёзы, я села на ступеньки перед зданием, в котором находилась секция, и закурила. В нашей семейке было правило: ты можешь не заработать на еду, но чтобы не заработать на сигареты… Я сидела ровно столько, сколько шли занятия, изредка курила и думала… А вот не помню о чём…

Мимо как раз проходили два юнца-алкаша, которым тоже надо было закурить… Я грубо их послала, один выхватил у меня пачку сигарет со словами «детям курить вредно», а другой схватил меня за грудки, намереваясь посадить на шиповник… Это всё видела проходившая мимо небольшая группка наших девчонок, от которой отделилась только Магдалена и побежала на помощь. Она ударила того, кто держал меня, по коленной чашечке, а я оттолкнула его от себя и врезала второму в тыкву с вертушки, а полька дала первому кулаком в нос, когда он выпрямился. Тот, однако, схватил её за запястье так, что она вскрикнула, но смогла изловчиться и тоже ударить его коленом чуть ниже пояса. Тут и я подоспела и тоже вдарила в неудобьсказуемое место и подставила подножку.

— Тесса, бежим! — крикнула Магдалена, видя, как поднимается второй, держась за челюсть, и мы помчались со всех ног до трамвая… А, собственно, почему до трамвая? Мне же до дома на своих двоих…

— Поедем ко мне, — отдышавшись сказала Магдалена, — благо, дома только бабушка с маленьким братом, родители на работе. Кстати, а почему ты не пошла на занятия?

— Не хотелось, — ну не говорить же ей, что я нищая, которой даже на двухразовые занятия в неделю не хватает…

— Кстати, для девушки из интеллигентной семьи ты дерёшься недурно, хотя есть ещё, конечно, над чем работать, — продолжила я, взглянув на окровавленные костяшки и красное запястье правой руки своей спасительницы. — Он тебе не вывернул руку?

— Неа, просто сильно стиснул, но мог вывернуть, если бы ты вовремя не подоспела, спасибо тебе, — ответила Магдалена.

— Тебе спасибо, вот уж не ожидала от тебя! — усмехнулась я.

— Почему? — немного растерялась она.

— У тебя вид слишком правильной прилежной ученицы, и вообще решительности в облике нет, я стебусь над такими, как ты, — честно ответила я.

— И зачем? — в этот раз во взгляде проскользнула ирония. — Самоутверждаешься за счёт таких, как я?

— Вот только не надо сейчас проводить психоанализ! — огрызнулась я.

— И не собиралась, — непринуждённо ответила Магдалена, слегка усмехнувшись.

Чем ближе мы подходили к её дому, тем больше я утверждалась в мысли, что мне тут делать нечего. Этот двор, этот дом — всё было фешенебельно, красиво, благородно, и я со своим луком «звезда паба на отшибе» сюда не в кассу. Вот и консьержка на меня взглянула с неодобрением и потом с укором посмотрела на Магдалену, в её взгляде читался вопрос: «сколько тебе лет, девочка, что ты до сих пор с помойки котят таскаешь?» Но Магдалену, кажется, это нисколько не смутило, она вежливо с ней поздоровалась и прошла к лифтам, а я уже представляла себе, как её будет отчитывать бабушка за то, что привела в дом отребье. Однако всё было с точностью наоборот. Бабушка её оказалась добрейшей души женщиной с плескавшимся в глазах желанием всех согреть и накормить, она обработала Магдалене руку и угостила нас обеих вкусным обедом, мой желудок, смирившийся с полуфабрикатами, просто ликовал… Маленький братишка Магдалены с заляпанным слюнявчиком сидел с нами за столом и строил нам глазки, вот этот реально шкода!

За щедрый обед я починила бабушке Магдалены её любимый миксер, а она пригласила меня на следующий день прийти опять. Так постепенно я вошла в ближний круг этой семьи и познакомилась со всеми, даже отошедшими в мир иной родственниками. С последними, конечно же, по фотокарточкам. Я поняла, что пани Эва приехала с двумя дочерьми из Польши после гибели мужа-полицейского.

— Родители были против нашего брака, но я была молодой и влюблённой, я вышла за него замуж и родила мать Магдалены, Беату. Потом достаточно тяжёлые времена были, у нас работы у обоих, маленький ребёнок… Мы тогда чуть не разошлись, но поняли, что не можем друг без друга… Потом появилась вторая девочка… Вики было всего два года, когда её отец погиб, защищая нас от одного мерзавца, который хотел достать его через детей… Мой бедный Богуслав! А он так хотел жить… Он хотел ещё сына, преемника… Он так горел своей профессией! Из дочерей никто не пошёл по стопам моего Богуслава, но, может, и к лучшему, не женское это дело…

А я слушала эту женщину и проникалась к ней безграничным уважением, она была полной противоположностью моей мамаши: верная своему мужчине, хорошая жена и мать, а теперь бабушка троих детей. В её жизни было всякое, но она смогла выйти в люди и сделать своих дочерей людьми. Я сама не заметила, как привязалась к ней… И подружилась с Магдаленой… Вот так вот бывает в жизни! Так непостижимо, непредсказуемо зарождается дружба между абсолютно чужими людьми! Родители Магдалены не были против нашего общения, фрау Финк только осторожно поинтересовалась, не употребляю ли я запрещённые вещества… Нет, за это можно было не переживать! Мой мозг был привит ещё в раннем детстве от всех этих «удовольствий»: у нашего соседа была жуткая ломка! Я насмотрелась достаточно на этот кошмар, чтобы понять, что я никогда с таким не свяжусь! А вот курила я часто, не в присутствии Магдалены и её семейства, конечно, но часто…

Когда моя маман сошлась с тем самым уродом, который хотел меня тогда… Я ушла из дома навсегда. Бабушка Магдалены предоставила мне её маленькую однокомнатную квартирку в районе поприличней моего, там, где она поселилась, только переехав в Вену, так что в четырнадцать лет я начала вполне самостоятельную жизнь. Как мне быть, вовсе не знала, работать в пабе или в парикмахерской, как моя маман, мне совершенно не хотелось… Отец Магдалены поинтересовался, не хотела бы я заняться юриспруденцией… А я всё вспоминала мужественное открытое лицо мужа пани Эвы Новак и думала, а почему бы нет… Почему бы не играть на стороне хороших мальчиков и девочек… И скучать с такой работой не придётся, а я девчонка азартная… В общем, выбор моей профессии тоже решил случай, а может, всё не просто так?..

Но ладно, пора завязывать со флэшбэками, а вот и мой дорогой Дворец Правосудия! Вот думаю, а не попросить ли мне шефа, чтобы он подбросил меня после работы до Пуркерсдорфа?..В дежурке снова старина Михель…

— Как дела, Тесса? Ты сегодня такая красивая!

— А обычно я уродина по-твоему? — удивилась я.

— Ну перестань! Ты по жизни хорошенькая, но при таком параде я тебя ещё не видел, — ответил Михель.

— Магдалена из Франции вернулась, — ответила я.

— А, твоя подружка! Помню, как же! Красавица, как и ты, — подмигнул Михель.

— Ох, прям с порога с утра такие комплименты и в таком количестве, покорнейше благодарим! Удачной работы, Михель! — хихикнула я и отправилась в кабинет нашей группы.

Хелл и Бёк были на месте, а Рекс своего хозяина пока не соизволил привести. Эх, хорошо быть начальником, ты можешь дрыхнуть, сколько твоей душе угодно!

— Всем доброе утро! — здороваюсь и прохожу к вешалке, напевая себе под нос песню Милен Фармер.

Бёк тут же подошёл ко мне и помог снять пальто.

— О, Тесса! — одобрительно воскликнул Хелл.

— Что означает сей возглас? — поинтересовалась я, поправляя платье.

— Что ты привела себя наконец в порядок, — усмехнулся тот в ответ и отпил кофе.

Я взглянула на Бёка, на его лице читалась смесь восхищения и подозрения, губы сжались в тонкую линию, глаза беззастенчиво блуждали по моей фигуре… Старина, что ты там за версии строишь в своей голове?

— По какому случаю мы такие нарядные? — поинтересовался голубоглазый инспектор. Ну всё, открывается рубрика «допрос с пристрастием». Что-то мне даже захотелось, чтобы у нас был вызов, только вызов на дело «одной трубки», как сказал бы Шерлок Холмс.

— Моя подруга вернулась из Парижа со стажировки, — ответила я, присаживаясь за рабочее место. О, даже чай, как всегда, на столе… — Спасибо за чай, Бёк, очень мило с твоей стороны!

— Значит, подруга? — иронично усмехнулся Хелл.

— Именно, — ответила я, с наслаждением отпивая из чашки.

— И ты нарядилась ради подруги? — неверяще спросил Бёк. Ёлки-палки, ну началось! И с каких это пор господин инспектор стал ревнивым собственником? Лихач, тормози-и!

— Ну не ради неё, просто у нас сегодня торжественный ужин по случаю её возвращения, а заодно новоселья её бабушки, так что я принарядилась, домой после работы заезжать времени не будет.

— Ну-ну! — хмыкнул Бёк.

Это что ещё за «ну-ну»? Люди, я что, не могу прийти в мало-мальски женственной одежде без ну-нушного подтекста? А впрочем, сама виновата. Носила джинсы да свитера, и ни одного платья, вот теперь коллеги и занимаются тем, что ищут чёрную кошку в тёмной комнате, в которой её нет…

— И как зовут твою… Подругу? — Кристиан сделал многозначительную паузу.

— Магдалена, — ответила я.

— Красивое имя, — ответил Бёк, не сводящий с меня подозрительного взгляда.

— Главное, редкое, — вставил Хелл свои пять копеек.

— Хотите верьте, хотите нет, но её зовут именно так, — ответила я, погружаясь в составление отчёта…

Мда… Хорошо, мне хватило ума не сказать о том, что новоселье будем праздновать в Пуркерсдорфе… И придётся-таки ехать сегодня на трамвае, поездка в машине шефа накрывается медным тазом, иначе Бёк точно решит, что Магдалена и Рихард единое целое… Ой, оговорочка по Фрейду, хах… Одно лицо, короче…

Примечания:

Напоминаю, как выглядит Магдалена :)) (это польская актриса Магдалена Мельцаж)

https://www.kino-teatr.ru/movie/kadr/34227/611766.jpg

а так выглядит мать героини (это актриса Изабелла Скорупко):

https://i.pinimg.com/originals/84/0c/e2/840ce214b913f2b59577d694b6c36abc.jpg

бабушка Магдалены (актриса Эва Шикульска)

http://m.kino-teatr.ru/movie/kadr/7915/944543.jpg

брат Магдалены Руди

https://img-fotki.yandex.ru/get/151273/407462357.16/0_1b7125_7980a664_orig.jpg

Отец Магдалены

http://m.kino-teatr.ru/art/4541/61219.jpg

наряд Тессы:

https://kladis.ru/wp-content/uploads/2014/10/platie-41.jpg

Вот правильно говорят, надо быть осторожней со словами. Дело одной трубки… Нас вызвали на убийство… «Ну всё,» — подумала я, — «вечер в тихом семейном кругу (а давно такого не было) накрылся медным тазом…» И что бы вы думали? Трупа нет… Вернее, он стоял в дверях своего дома живой и здоровый. Оказывается, он страдал от перепадов давления, у него пошла кровь из носа, он потерял сознание… Его обнаружил сосед, решил, что его убили и вызвал полицию.

«Такое могло случиться только со Штокингером!» — констатировал шеф и, бросив какую-то папку на стол, подошёл к кофеварке.

— Ну и, конечно же, кофе у нас нет… — вздохнул Рихард. — Леманн, как так? У нас женщина в отделе и ни капли кофе?!

— Я булочки с колбасой сегодня утром принесла, — парировала я, углубляясь в отчёт. Вернее, делая вид, что я в него углубляюсь. Всё-таки есть плюсы в умеренном феминизме, шеф даму за кофе для трёх пар яиц не отправит.

Рихард вздохнул:

— Ладно, пойду свистну кофе у коллег-экспертов, Рекс, пойдём со мной!

Но Рекс лениво развалился на лежанке, разве что не захрапел для усиления эффекта этой умиротворяющей картины. Собакен, ты знаешь, что ты крайне разлагаешь общественность?

— Это ещё что такое? — поднял брови Мозер.

— Рихард, Рекс, как и ты, любит поспать подольше, дурной пример заразителен, — заметил Хелл, усмехнувшись.

— Я попрошу без инсинуаций, — ответил Рихард.

— А что ты удивляешься? Собака перенимает привычки своего хозяина…

— Плохие привычки у него не от меня! — возразил шеф. — Ладно, Рекс, дома поговорим о твоём поведении, — добавил он, прежде чем скрыться за дверью. Однако Рекс не повёл и ухом.

Рихард, конечно же, вышел не только за кофе: у коллег другой опергруппы было интересное дело, в котором фигурировало многозарядное старинное ружьё, и Мозер очень хотел на него взглянуть…

Ёлки-палки, ну конечно же, стоит нарисовать стрелочки, пальцы обязательно потянутся к глазу! Блин, придётся перерисовывать…

— Я скоро вернусь, мальчики! — ответила я, чувствуя кожей, как мою спину пытается просверлить взгляд Криса.

Бёк проводил Тессу испытующим взглядом…

— Бёк, ты палишься, — ответил Хелл. — Древние, конечно, утверждали, что любовь и кашель не утаишь… Нет, признаюсь, фигура у нашей Тессы что надо!

— Я говорил тебе Хелл, Рихард и Рекс сговорились против меня, один отнимает булочки, другой девушек…

— Ты сейчас про Тессу, или я что-то не знаю? — вскинул брови Хелл.

— Про кого же ещё! — воскликнул Бёк.

— Да с чего ты взял, что Тесса с Рихардом? — удивился Хеллерер.

— Не знаю, — ответил Бёк, — Рихард всегда под подозрением.

— Факт, что я несколько раз подвозил Тессу на работу, не удостаивает меня членской карточки клуба подозреваемых?

— Хелл, я серьёзно! — с упрёком воскликнул Кристиан.

— И я серьёзно! Вместо того, чтобы заниматься самоедством, лучше бы поговорил с ней начистоту!

— Я уже заранее знаю, что она скажет: нет и точка… — вздохнул Кристиан.

— Слушай, Бёк, когда тебя это останавливало? Ты с Рексом уже сколько воюешь за булочки и, я даже не знаю ещё за что, но не теряешь оптимизма!

— Сравнение неудачное, Хелл, — возразил Бёк, крутя ручку на пальцах, — с Рексом речь идёт о булочке, а здесь о жизни…

— Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда, из этого всего выходит, что в жизни главное — еда! — решил разрядить обстановку Хеллерер, однако Кристиан не оценил его попытки.

— Будто порчу на меня навела, кишками к ней присох… А она… У меня ощущение, что она прекрасно об этом знает и боится откровенного разговора, всячески избегает меня… Может, я что-то неправильно делаю? — продолжил рассуждать Кристиан.

— Бёк, в женской психике я смыслю ровно столько же, сколько ты в рексозащите булочки с колбасой, думаю, тебе с этим вопросом лучше обратиться к Рихарду, он по дамам специалист.

— Только пока ни одной не удержал… — вздохнул Кристиан.

— Значит, не хотел, — философски заметил Хеллерер.

В это время Тесса вернулась на своё рабочее место и разговор прекратился. Внезапно Рекс открыл глаза, вскочил и быстро направился к двери.

— Рекс, ты куда? — воскликнул Бёк.

— Что с ним такое? — спросила Тесса.

Коллеги удивлённо переглянулись…

* * *

Миниатюрная голубая машинка припарковалась у Дворца Правосудия. Из неё вышла Магдалена и огляделась: давно она не была здесь… В первый и последний раз она приезжала сюда в прошлом году, когда забирала Тессу на семейный ужин… Да, тогда рыцари полицейского участка произвели на неё отрицательное впечатление, они смотрели на неё, как на аппетитный кусок мяса, от которого были бы не прочь откусить самую сочную часть… Интересно, каковы герои убойного отдела… Мама, конечно, будет не в восторге от того, что она всё-таки поехала сюда… Но послушание не являлось сильной чертой Магдалены версия 24 года, равно как и ханжество никогда не было её пороком.

С лукавой джокондовской полуулыбкой, никак не вяжущейся с внешним обликом ангелочка в белом норковом полушубке и платье под стать, девушка вошла внутрь… Она даже не подозревала, как круто в скором времени изменит её судьбу этот Дворец Правосудия…

— Неужели к нам пожаловала фея Кристкинд! — воскликнул Михель.

— Добрый день, что Вы, я из плоти и крови! — смущённо улыбнулась Магдалена. Хотя на своём веку она выслушала немало комплиментов по поводу своей внешности, и эти реакции её забавляли порой, но стесняться она так и не разучилась.

— Вы подружка Тессы? — спросил старик, ласково улыбнувшись.

— Вы меня помните? — удивилась Магдалена.

— Такую красавицу один раз увидишь и больше не забудешь! — улыбнулся Михель.

— А я не забыла, что Вы любите белое вино, — ответила Магдалена, доставая из сумки бутылку.

— Охх, будь я порядочным полицейским, я бы расценил это за взятку, — хохотнул Михель.

— Расценивайте это как подарок на Рождество, — ответила Магдалена, — Тесса сейчас в управлении, не знаете?

— Да, должна быть на месте, по лестнице на третий этаж и направо, последняя дверь по коридору. Отличная команда, парни один другого лучше, а Рекс просто загляденье, не в пример предыдущем коллегам Тессы.

— Благодарю за информацию, — мягко улыбнулась Магдалена.

— И не сочтите за дерзость, мадемуазель, но будь я лет на двадцать моложе, Вам бы пришлось спасаться от меня бегством!

— Я быстро бегаю, — усмехнулась Магдалена и направилась к лестнице.

— А, понимаю, небось не один год тренировок, — рассмеялся Михель, закурил трубку, а потом добавил себе под нос, окидывая проницательным взглядом Магдалену, поднимающуюся по лестнице, — посмотрим, убежишь ли ты от Мозера, уверен, такую красавицу этот матёрый волк не упустит.

Магдалена уже почти миновала пролёт второго этажа, как дорогу ей перегородил небезызвестный читателям Вальтер Фогель, ходячий секс отдела по кражам, казанова и дон жуан местного разлива в одном лице. Магдалену он не признал, в чём его нельзя обвинить, так как он не помнил ни одного лица тех девушек, с которыми переспал, а что уж говорить о той, с которой виделся всего один раз и даже не целовался.

— Ооо, мадемуазель! Вы же не мадам, я надеюсь? Вы точь-точь такая же, как в моих мечтах! — и разве что не облизнулся.

Магдалена строго на него посмотрела и хотела пройти дальше, но Фогель не позволил:

— Мадемуазель, не могу не спросить у Вас телефончик, может, начало нашего знакомства неловкое, но обещаю это исправить…

— Простите, я спешу… — она не знала, как отделаться от навязчивого ухажёра.

— Мадемуазель, Вы раните мне сердце, — Фогель не отступал.

Магдалена, стараясь не показывать свою растерянность, набрала воздух в лёгкие, чтобы строго прикрикнуть на мужчину, однако её опередил строгий лай.

— Реекс, — закатил глаза Фогель, — ты не мог бы не вмешиваться туда, куда тебя не просят, лохматый кретин!

— Не оскорбляйте собаку, она всё понимает, — строго ответила Магдалена, нахмурив брови, — и Рекс как раз кстати, мне с ним по пути, а Вы ступайте своей дорогой!

Фогель фыркнул и сбежал вниз по ступенькам.

— Спасибо тебе, дружок, — Магдалена нежно погладила Рекса по голове, — не проводишь меня к Тессе?

Пёс посмотрел на девушку внимательным взглядом, а потом, радостно гавкнув, побежал вверх по лестнице.

— Только не так быстро, я на каблуках, — рассмеялась Магдалена, припустив за овчаркой. У двери в кабинет она остановилась.

— Рекс, я туда входить не буду, шеф у вас больно строгий, не знаю, как отреагирует, ты позови Тессу, пожалуйста, будь так добр!

* * *

Наконец-то отчёт доделан, скоро буду собираться. Куда запропастились Рихард и Рекс? Может, всё-таки попросить их подкинуть меня до Пуркерсдорфа, плевать, что подумают коллеги, не хочу толкаться в общественном в час-пик… Стоп, кто меня тянет за рукав?

— Рекс, что с тобой? Аккуратней, это новое платье! Что тебе?

Рекс показал на дверь и залаял.

— Я, конечно, не кинолог и не Рихард, но, по-моему, он хочет тебе что-то показать за дверью, — ответил Хелл.

— Лохматый, если ты решил просто пошалить, то я… — докончить фразу я не успела. Мой нос почуял смесь из запахов кедра, мяты и дамасской розы… Такими духами пользуется… Ну конечно, за дверью стояла улыбающаяся Магдалена.

— Боже, Магдалена! Откуда ты? — воскликнула я.

— Я закончила дела в университете и приехала к тебе, — весело ответила она, — вернее, за тобой, у вас рабочий день ещё не кончился?

— Да скоро кончается, заходи!

— А можно? Я точно не отвлекаю? — обеспокоенно спросила она.

— Точно-точно, заходи! — ответила я. Вот всю жизнь поражаюсь на неё, у девчушки все шансы быть стервой на понтах, ан нет, вежливая до скрежета зубов!

— Знакомься, мои коллеги Петер Хеллерер и Кристиан Бёк! А шеф убёг к экспертам.

Оба мужчины поздоровались и с интересом стали рассматривать Магдалену. С досадой поймала себя на мысли, что очень хочу прочитать мысли Бёка в этот момент, наверняка он нас сравнивает, если да, то в чью пользу?..

— Очень приятно, — вежливо улыбнулась Магдалена, — простите за вторжение, я надеюсь, не помешала?

— Нет-нет, друзьям наших коллег мы всегда рады! — похоже Хелл решил взять на себя роль рубахи-парня. Не, ну вы посмотрите, как они подтянулись всё-таки!

— В качестве извинения за мой визит я взяла пять булочек с колбасой, — ответила Магдалена, передавая мне пакет.

— О, прекрасно, спасибо, Лена!

— Может, кофе? — предложил Бёк.

— Кристиан, ты забыл, у нас он закончился, но я могу сходить за ним к коллегам-экспертам, заодно разыщу Рихарда, а то он там что-то застрял, — ответил Хелл, которому обычно было в лом куда-то ходить, ну-ну!

— О, нет-нет, не беспокойтесь, честно говоря, я заехала за Тессой, чтобы вместе с ней отправиться к бабушке, мы празднуем её новоселье сегодня, — ответила Магдалена.

— Да, поэтому, ребят, прошу Вас, прикройте меня, можете взять мою булочку! — ответила я. — Передайте Рихарду, что мне пришлось уехать чуть пораньше с работы по неотложным делам. Магдалена, ты подожди, я оденусь.

Магдалена попрощалась со всеми и уже было направилась к выходу, как дорогу ей перегородил Рекс.

— Рекс, что ты?

— Похоже он не хочет, чтобы наши прекрасные дамы покидали нас в столь ранний час, — хитро улыбнулся Хелл.

— Рекс, я обязательно приду ещё раз и принесу тебе косточку, обещаю! — ответила Магдалена, почесав пса за ушком. Тот внимательно на неё посмотрел, интересно, о чём собаки думают, когда смотрят так на человека… Чмокнув пса в нос, Магдалена скрылась за дверью.

— Ну, мои дорогие, что я Вам говорила? — победоносно обратилась я к Бёку и Хеллу.

— О чём ты нам говорила? — недоумённо спросил Петер.

— Коллегам надо верить! — ответила я.

— Мы верим тебе! — Хелл положил руку на грудь для убедительности.

— То-то же! Доброй ночи! Вы же прикроете меня, да?

— Прикроем, не волнуйся, — ответил Кристиан, впервые за этот день посмотрев на меня тепло, по-доброму, я бы даже сказала — с нежностью.

— Тогда до завтра!

Я выбежала за дверь, где меня ждала подруга.

— Мне кажется, я дурно на тебя влияю, из-за меня ты слыниваешь с работы! — хихикнула Магдалена.

Я взяла её за руку, и мы, счастливо смеясь, как школьницы, убегающие с уроков, побежали по коридору Дворца Правосудия… К счастью, с Рихардом мы не столкнулись…

* * *

Рихард вошёл в кабинет и пробежал по нему взглядом:

— Где Леманн? — спросил он.

— Тесса ушла по неотложным семейным делам, — ответил Бёк, — но всё равно уже время собираться…

— И у этих неотложных дел приятный аромат, судя по всему, — хмыкнул Рихард.

— И не только аромат, — вставил Хелл.

— Что ты имеешь в виду? — вскинул брови Мозер.

— Тебе лучше спросить Рекса, он был знаком с этим неотложным делом больше нас, — лукаво сказал Хелл.

Рихард посмотрел на Рекса. Пёс ответил ему задумчивым взглядом существа, который знает гораздо больше, чем все присутствующие…

Примечания:

Фея Кристкинд — аналог нашей Снегурочки

Детективная история, а равно и знакомство Рихарда и Магдалены будут в следующей главе.

Магдалена выходит у меня стопроцентной сьюхой по красоте, читатели, простите меня, пожалуйста, за это, но, на мой субъективный взгляд, Магдалена Мельцаж, действительно, потрясающая красавица, особенно в "Камо грядеши" и "Тарасе Бульбе", поэтому, представляя её, мне кажется, такая реакция мужчин верибельной)

Примечания:

у меня не получилось дописать часть на выходных, прошу прощения!

If you were the Mona Lisa

You'd be hanging in the Louvre

Everyone would come to see you

You'd be impossible to move

Madonna «Masterpiece»

У пани Эвы горел камин и пахло хвоей. Ёлка, которую Магдалена купила на базаре, стояла в углу комнаты у окна, будто бы всю жизнь была тут: так хорошо она вписалась в интерьер с обоями с хвойным орнаментом.

— Какая красавица, эта ёлка! Даже никаких игрушек ей не надо! — воскликнула Магдалена.

— Спорим, тебе просто лень наряжать? — хмыкнула я и получила лёгенький толчок локтём.

— Девочки, я приготовила штрудель, идите на кухню, — позвала нас пани Эва.

— Пани Эва — вы не просто красавица-полька, но красавица-полька, которая готовит чудесные штрудели! — воскликнула я, с наслаждением уплетая штрудель за обе щёки.

— Не торопись только, Тесса, ешь потихоньку! — усмехнулась пани Эва.

— Как Краков, бабуля, как дед Штефан? — поинтересовалась Магдалена.

— Ох, там, с одной стороны, всё по-старому, а с другой, так всё изменилось… Но рождественская суета та же, как в моей молодости… — в глазах пани Эвы появилась грустинка, — у Штефана всё хорошо, всё так же преподаёт и читает лекции по биохимии в Краковском университете. Томаш женился недавно… Жена у него очень красивая, работает моделью… Эх, девочки, какой же всё-таки красивый Краков!

Вроде, общие слова, упоминание людей, которых я в жизни не видела, а так много сказано этими глазами, глазами, которые видели, как застрелили любимого человека, глазами, которые сейчас едва сдерживают слёзы, глазами, в которых застыло небо её родного Кракова, глазами, в которых плескалось желание одарить счастьем других… Счастьем, которого она была лишена сама… Так трудно быть однолюбом, старшей дочери её повезло больше, она вышла замуж за молодого, но уже подающего надежды юриста, который при её поддержке стал успешнейшим адвокатом Вены… Да что там, Австрии! В отличие от представителей своего пола, у которых в 40 лет седина в бороду — бес в ребро, новая любовница, новая жизнь, не променял жену на молодуху и даже стал в сорок лет отцом в третий раз, жена подарила ему долгожданного сына, в котором он души не чает. Вторая дочь у пани Эвы другая — за её плечами уже два брака, и всегда она позволяла себя любить, а потом без сожаления порывала с мужьями… Леони, чувствуется, пойдёт в неё… А вот Магдалена… Я бросила взгляд на свою подругу, болтающую с пани Эвой. Увы, эта девочка без кожи… И если какой хрен моржоповый её обидит или будет недостаточно любить её… Я его засужу!

— Тесса, ну как тебе новый коллектив? — спросила пани Эва.

— Отличный! Особенно Рекс! — ответила я.

— Да, Рекс вне конкуренции, чудесная овчарка! Но коллеги у Тессы, правда, хорошие, вежливые! Я только шефа их не видела, — ответила Магдалена.

— И к лучшему, а то он бы тебя не пропустил! — воскликнула я.

— Ты блюдёшь мою нравственность, как мама? Впрочем, мама уже поменяла методику на прямо противоположную, — усмехнулась Магдалена и добавила, — кстати, бабуль, шеф Тессы живёт на соседней улице!

— Да? В самом деле? — удивилась пани Эва.

— Вальдштрассе, 8, — отрапортовала я.

— Да это же совсем рядом! — удивилась пани Эва.

— Так что ещё, может, и увижу! — ответила Магдалена.

— Ну-да, если Рекс учует тебя! — усмехнулась я.

— Сегодня же учуял и, по-моему, он не хотел, чтобы я уходила, с чего бы?

— Ты просто обладаешь уникальной способностью нравиться представителям мужского пола разных… Эммм… Видов… — ответила я.

— Да, девочка, ты должна быть аккуратней! И я, конечно, не одобряю смотрины, которые устраивает тебе Беата… Уже второй раз! Надо поговорить с ней!

— Бабуль, оставь! Это у неё пройдёт! — махнула рукой Магдалена.

— Пани Эва права, это же прошлый век! — возмутилась я.

— Тесси, я согласна, мама рано обеспокоилась, мне ещё не тридцать, но насильно под венец меня никто не потащит, так что не вижу трагедии, не такая я уж и завидная невеста, — ответила Магдалена и, отпив чай, добавила, — как говорила Элизабет Беннет, только глубокое чувство может заставить меня пойти под венец, так что быть мне старой девой.

— Не зарекайся, — ответила пани Эва.

— Ах да, у нас же ещё есть хозяин Рекса, как его зовут, напомни, Тесси?

— Рихард Мозер, — ответила я, — Магдалена, тебе не терпится разбить ещё одно мужское сердце, а заодно спровоцировать прилив крови в область таза?

— Тесса, перестань, — смутилась Магдалена, — я вовсе не серцеедка! Я же не виновата, что до сих пор не полюбила! Да и времени на всё это нет! Вот сейчас сдам экзамены, пройду преподавательскую практику, защищу диссертацию, поступлю в аспирантуру…

— Да, с такими планами только женихов не хватало, — рассмеялась я.

Вечером мы дружной компанией нарядили ёлку, потом решали шарады перед сном. Пани Эва выделила нам с Магдаленой комнату для гостей, довольно просторную.

— Тесси, извини, мне показалось, или голубоглазый светловолосый парень… Его зовут Бёк, кажется, верно?

— Таак, что с ним? — сыщица недоделанная!

— Ну он смотрел на тебя с интересом, — осторожно сказала Магдалена, — прости, я, наверное, не в своё дело лезу…

— Да, Лен, ты, действительно, лезешь не в своё дело, — ответила я, отворачиваясь от неё к стене. Зачем, зачем, зачем?!

— Тесса, ну прости, я не хотела тебя обидеть, — эти виноватые интонации… Я веду себя отвратительно, хотя меня ни о чём таком не спросили, и она ещё извиняется!

— Мы просто всегда были близки… Наверное, полгода — это действительно достаточный срок для людей, чтобы они отвыкли друг от друга…

— Нет, дело не в тебе и не в этих несчастных шести месяцах, дело… Дело в том, что мне страшно, — ответила я, и мой голос предательски дрогнул.

— Чего тебе страшно? — удивилась Магдалена.

— Я… Я ни к кому ничего подобного не чувствовала… — я повернулась к ней лицом, — Лена, мне иногда так хочется, чтобы он сделал какую-нибудь гадость, чтобы у меня был повод презирать его… Чтобы искоренить эти странные чувства, от которых хочется бежать…

— Есть чувства, от которых не нужно бежать, — возразила подруга.

— Не знаю, для меня это уже гребённая агония… Как бы сильно я ни хотела Кристиана Бёка в своей голове, сердце, постели… Но все мысли спотыкаются о те сальные глаза, ту мерзкую ухмылку, об этого мерзавца…

— Тесси, тебе необходима помощь психотерапевта!

— Ещё в дурку засунь меня, — огрызнулась я прежде, чем успела подумать… Ненавижу себя в такие моменты!

— У тебя в голове дурка, иди сюда, — Магдалена привлекла меня к себе и стала гладить по спине, шепча слова утешения. Я постепенно расслабилась и уснула…

* * *

— Вы в своём уме?

— Да, половину и не меньше, госпожа Хубер! Дайте мне половину!

— Да Вы хоть знаете, сколько она стоит? — лицо старухи исказилось в презрительной усмешке.

— Вот и дадите мне половину от того, сколько она стоит, — настаивал упрямый посетитель.

— Значит так, получишь, как обычно и точка, — грозно ответила женщина, — и чтобы завтра же картина была у меня, иначе взвоешь страшно, а теперь проваливай! — и она закрыла за посетителем входную дверь.

Однако замок в эту ночь не защитил от последнего в её жизни визита…

Я проснулась от шума в гостиной… Пани Эва и Магдалена что-то горячо обсуждали, слов было не разобрать, вернее, слышно было отчётливо, но мне это вовсе не играло на руку, так как говорили они на польском… Прежде чем я успела заставить себя встать с кровати, дверь резко распахнулась:

— Тесса, Тесса, проснись, пожалуйста! To jakiś koszmar! Biedna ciocia! Kradzież obrazu!

— Магдалена, я, кроме кошмара, ни слова не поняла!

— Украли картину Густава Климта из музея! Тётя звонила вся в слезах!

— Боже, этого ещё не хватало! — я закрыла лицо руками.

— Тесса, я понимаю, ты не работаешь больше в отделе по кражам, но… Не съездишь с нами?

— Что за вопрос! Конечно!

Я отзвонилась Кристиану и сказала, что приболела немного. Да, я вру и не краснею! Но работа на два фронта подсильна только Труффальдино! Но не поддержать подругу и её семью я не могла! И слава Богу сегодня была не группа моих бывших коллег на выезде!

— «Любовь» Климта… Это кощунство! — тётя Вики сидела в кресле с нюхательной солью, с видом, как будто на её глазах растерзали в клочья её дитя…

— Тесси, о, какая жалость, что ты ушла из отдела по кражам! Ты бы достала этих гадов из-под земли! — продолжила она, обнимая меня за плечи.

— Мы найдём их, тётушка! — горячо ответила Магдалена. — И картину, разумеется! А если понадобится — проведём собственное расследование!

Я взглянула на подругу, её глаза, в которых обычно стоял зелёно-голубой штиль, загорелся огонёк азарта. Правильно люди говорят про тихий омут! Ну просто лукавая Мона Лиза в натуре!

Итак, что мы имеем?.. Утром тётушка обнаружила, что вместо подлинника на стене висит подделка картины Климта «Любовь». По приезде в Вену она лично проверяла все картины, все были подлинные… Значит, украли её здесь в Бельведере… Идём дальше… Сегодня на работу не вышла хранительница, принимающая поступающие в фонды музея предметы и обеспечивающая их сохранность, некая госпожа Урсула Хупер… Это уже наводит на подозрения… Продолжить свои догадки я не успела, так как меня прервал голос шефа…

— О, так вот где нынче сидят на больничном! И что же это за болезнь такая, которую лечат искусством?

Ёлки-палки, скажите мне, что я сплю! Какого Мозер-то тут делает?

— Шеф, простите, я Вам сегодня соврала… Только потому, что моих близких постигло несчастье, украдена картина Густава Климта из коллекции, с которой тётя моей подруги ездила по миру… А вот и моя подруга, — я схватила за рукав Магдалену, как нельзя вовремя вышедшую из комнаты, где инспектор отдела по кражам проводил допрос.

— Магдалена, позволь представить тебе моего шефа — Рихарда Мозера!

Я не страдаю романтическими бреднями бульварных романов, но в эту минуту мне показалось, что… Нет, Рихард ни одну красотку не обделит своим взглядом, но тут… Такое ощущение, что перед ним произведение кисти Рафаэля, или прерафаэлита, не знаю… Но он смотрит на мою подругу, как на произведение искусства… Смотрит пристально, обнимает взглядом целиком и будто касается чёрными, загоревшимися интересом зрачками каждой её чёрточки, каждого изгиба тела… Но-но, шеф, мою подругу не тронь! Для тебя она из касты неприкасаемых, да и вряд ли благоразумная Магдалена станет обращать на тебя своё внимание или… Щёки Магдалены слишком румяные для картин прерафаэлитов, слишком кустодиевские…

— Рада познакомиться с Вами, господин Мозер, — голос Магдалены непривычно глух, — жаль, что при таких скорбных для моей семьи обстоятельствах…

Примечания:

https://www.youtube.com/watch?v=NXp_tiImtzg

поскольку дело связано с живописью, я подобрала соответствующую песню (кадры в ролике из сериала "Королева мечей" — вариация Зорро в юбке)

Примечания:

от лица автора

Рихард не понял, отчего он проснулся… То ли Рекс запульнул в него мячом, то ли треклятый телефон вдруг затрезвонил… Наверное, всё-таки телефон… Хотя почему тогда так болит нос…

Размышлять на эту тему у Мозера не было времени, так как Рекс уже притащил ему трубку.

— Мозер слушает… Бёк, ну конечно, сплю… Нет, на часы не смотрел… Что случилось? Где конкретно? Уже еду… И да, найди мне кофе.

Пустой желудок по утрам — классика сыщика, любящего поспать подольше. Хорошо хоть Рекс достаточно самостоятелен, чтобы достать себе завтрак. Правда, эта самостоятельность ещё означает, что предстоит уборка на кухне, где прям посередине валяется разорванный пакет с кормом, побеждённый, но не потерявший лица, вернее, этикетки… Ладно, потом всё…

Дом в пригороде Вены, заброшенный садик, старая беседка, крыльцо со скрипучими ступеньками, ведущими внутрь ничем не примечательного дома… Снаружи не примечательного…

— Ого, — присвистнул Рихард, — да мы с тобой, Рекс, попали в музей!

Стены были увешаны репродукциями картин разных эпох. Взгляд Мозера выцепил знакомый до но мозоли на глазу «Поцелуй» Климта, на котором девушка пытается увернуться от поцелуя мужчины.

— О, Рихард, привет! Я сварил тебе кофе! — ответил Бёк, протягивая шефу чашку с ободряющим напитком.

— Что здесь? — прежде чем отпить, Рихард ещё раз внимательно осмотрел комнату. Внимание привлекли остановившиеся часы…

— Убили хозяйку дома, пожилую женщину по имени Урсула Хубер, труп обнаружила соседка, её старая подруга. Хелл с ней сейчас на кухне разговаривает. По её словам, из квартиры пропали две статуэтки из слоновой кости, большие жемчужные серьги, брошь с раухтопазом и столовое серебро. Про деньги она не знает, сколько их было и где хранила…

— А на часах время смерти?

— Это к доктору Графу, он в спальне… Её там убили…

Рихард кивнул и, отдав Бёку недопитый кофе, прошёл в спальню. Эта была небольшая комната, треть которой занимала кровать, а другую — шкаф.

— Привет, Лео!

— Привет, Рихард, — отозвался Лео, склонившийся над убитой, — ну что я могу сказать, похоже на убийство в состоянии аффекта… Удары были сильные, нанесены тяжёлым предметом.

— А на часах в гостиной время смерти, я так понимаю… Два часа ночи…

— Нет, смерть наступила между одиннадцатью и двенадцатью…

— Получается, он убил, а потом часа два-три грабил… Долго… — удивился Рихард.

— Да ты посмотри, квартира-то прямо музей! — развёл руками Лео.

— Да, — включился в разговор Бёк, — убитая работала в галерее Бельведер хранительницей, принимающей поступающие в фонды музея предметы и обеспечивающей их сохранность. Может, убийство как-то связано с её работой…

— Хочешь сказать, она потихоньку воровала ценности? — скривил губу Рихард, — пока это только предположения, но исключать, что убийство как-то связано с музеем, не стоит… Нужно проверить её связи.

— Привет, Рихард! — ответил Хелл. — Там соседке плохо стало с давлением, просит вызвать врача.

— У нас уже есть, врач, — ответил Мозер, — Лео, тебе придётся ещё поработать, чтобы не добавлять себе работы.

— Рихард, по-моему ты ещё не проснулся! — усмехнулся Лео и отправился на кухню с успокоительными каплями.

Из гостиной раздался лай Рекса.

— Рекс, что с тобой? Что случилось?

Овчарка смотрела на фигурку из бумаги, оставленную на столе.

— Что такое, Рекс? Чем тебе не нравится собачья мордочка? — спросил Мозер.

Рекс в ответ только оскалил зубы. Рихард надел перчатки.

— Ничего необычного нет… Ты думаешь, Рекс, это принадлежит убийце? — овчарка только недовольно проворчала.

— Может, это маньяк, оставляющий на месте преступления оригами?

— Пока рано делать выводы, но птичку мы заберём… Кстати, а где Леманн?

— Тесса, приболела сегодня, — ответил Бёк.

— Жаль, тогда, Хелл, ты возьмёшь на себя опрос соседей, а мы с Бёком поедем в Бельведер.

* * *

Там наших сыщиков ждала неожиданная новость: им сообщили, что обнаружена подмена картины Густава Климта «Любовь»… Пропажу подлинника обнаружила госпожа Виктория Новак, недавно вернувшаяся с работами Климта из мирового турне.

— Бёк, ты беседуешь с персоналом, а я с госпожой Новак, — скомандовал Рихард.

— Так и знал, что ты это скажешь, — проворчал Бёк, но Мозер его уже не слышал, он поднимался по лестнице. Каково же было его удивление, когда он буквально столкнулся лицом к лицу со своей подчинённой!

— О, так вот где нынче сидят на больничном! И что же это за болезнь такая, которую лечат искусством? — сказать, что Мозер был рассержен, это ничего не сказать…

-— Шеф, простите, я Вам сегодня соврала… — пробормотала Тесса, натурально краснея, — только потому, что моих близких постигло несчастье, украдена картина Густава Климта из коллекции, с которой тётя моей подруги ездила по миру… А вот и моя подруга…

Рихард не успел ничего сказать в ответ Тессе на её тираду. Его внимание целиком было сосредоточено на девушке, только что вышедшей из кабинета. Нимфа, с какой картины ты сошла? Он напрочь забыл, что хотел сказать… Даже не обратил внимание, что Тесса представила её ему. Только услышал имя… Магдалена… Красивое, редкое, невероятно ей подходящее…

— Рада познакомиться с Вами, господин Мозер… Жаль, что при таких скорбных для моей семьи обстоятельствах… — тихий, слегка сиплый от волнения голос. Мозер подавил желание обнять её и успокоить.

Но нимфа подошла ближе и обрела плоть и кровь… Этот волнующий запах духов, такой знакомый и манящий… Так вот как выглядит подруга Тессы!

Мозер открыто и совершенно беззастенчиво изучал девушку. Он внимательно рассматривал её, не упуская ничего… Голубые глаза, утончённые черты лица, облако светлых волос, собранных в хвост, тонкая шея… Взгляд скользит ниже… Благо на ней водолазка по фигуре и джинсы в обтяжку. Жадный мужской взгляд выхватывает все значимые для него детали: округлые линии груди (определённо, она не надела бюстгалтер), тонкую талию, ещё более тонкую на контрасте с крутыми бёдрами. Беря в свои руки тонкие пальцы девушки, Рихард сделал над собой усилие, чтобы не прижать её к себе и не ощутить в полной мере всю прелесть линий этого тела, преисполненного магией женственности… Ёлки-палки, а жаль… Жаль не лето, он был бы в тонкой рубашке, а она в не менее тонком платье, и тогда бы он всё прочувствовал… А вообще-то одежда здесь совсем лишняя… Стоп! Старик, приходи в себя!

— Очень приятно… Рихард Мозер…

Примечания:

"Как я ни набожен, но все же я — мужчина", как говорил Тартюф, а Рихард так и вовсе не набожен

Примечания:

Прошу прощения у дорогих читателей, что прервала выход глав аж на два месяца, но, увы, помимо хлопот с окончанием магистратуры, сильно подкачало зрение, пришлось делать большой перерыв, но я снова возвращаюсь к моей истории, простите за короткую главу, дальше будут длиннее

It seems to me that's what you are

A rare and priceless work of art

You stay behind your velvet rope

But I will not renounce all hope

"Masterpiece"

Магдалена с интересом рассматривала полицейского, на мгновение для неё даже как будто перестали существовать и Тесса, и тётя, и кража "Любви" Гюстава Климта... Только этот харизматичный мужчина, совсем не похожий на полицейского, невысокий, но хорошо сложенный, голубоглазый, с волосами до плеч... И запах... У неё засосало под ложечкой от этого запаха... Девушка моргнула, чтобы вернуть мысли в нужное русло, и почувствовала укол совести, что позволяет себе думать о совершенно сторонних вещах в такой ситуации.

— Леманн, что здесь случилось? — от внимания Магдалены не ускользнуло, каким собранным стал Рихард, его взгляд теперь был напряжённым, холодно-отстранённым, ничего общего с тем восхищённо-заинтересованным, пытливым и тёплым, каким он смотрел на неё только что.

— Из галереи украли картину "Любовь" Климта, вместо неё повесили подделку, — ответила Тесса.

— Кто и когда обнаружил пропажу?

— Тётя Магдалены, то есть фрау Виктория Новак, — поправилась Тесса, — обнаружила пропажу сегодня утром при обходе галереи.

— Кем она здесь работает? — продолжил спрашивать Рихард.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь. Моя тётя работает здесь экскурсоводом, также она организует выставки, в том числе и мировые, вчера вернулась из мирового турне с коллекцией Густава Климта, — вступила в разговор Магдалена.

— С ней можно поговорить? — Мозер прищурил глаза.

— Её сейчас допрашивает Ваш коллега из отдела по кражам, — ответила Магдалена, указав рукой на дверь.

— Шеф, а что произошло?

— Пока ты болела, произошло убийство, убитая хранительница музея Урсула Хубер.

От услышанной новости Магдалена едва не осела на пол. Мозер поспешил придержать её за локоть.

— С Вами всё в порядке? Может, воды? — Тесса настороженно смотрела на шефа. Эти участливые, почти нежные интонации и явная заинтересованность шефа в подруге заставляли её нервничать.

"Вот ведь жук, если не сказать словцо покрепче! На него и так начинают бабы пускать слюни, стоит ему улыбнуться и посмотреть в их сторону своими бесстыже-голубыми глазами! Так этому мачо из убойного этого мало! Ему мою подругу в коллекцию подавай! Ну нет уж, я такого не допущу! Я уберегу свою подругу от необдуманного шага, если, конечно, она послушает!"

— Нет, благодарю, это от неожиданности... — ёлки, по ходу Магдалена влипла... Да и ему по касательной не прошло... Он ни на кого с такой нежностью не смотрел... Вайб нешуточный между ними.

— Кто её убил? — тихо спросила Магдалена, стараясь не думать о том, что комиссар венской полиции так и не убрал свою крепкую руку с её локтя.

— Это нам и предстоит выяснить, — ответил Мозер, внимательно всматриваясь в глаза девушке, словно ища в них ответ на пока не сформулированный им вопрос, плутающий где-то в тёмных уголках подсознания, и этот вопрос отнюдь не про работу.

— Магдалена, — всё-таки нужно вернуться к работе, и Рихард заставил себя задать неприятный вопрос при этом буквально смакуя имя девушки, — Ваша тётя уверена, что "Любовь" Климта пропала именно здесь в Бельведере?

— Конечно, — ответила Магдалена, пока не понимая к чему ведёт Рихард, а вот Тесса, внимательно следящая за парочкой, тут же напряглась.

— То есть, когда вчера вечером работы привезли, подлинник был здесь? — продолжил допрос Рихард.

— Да, — уверенно кивнула Магдалена.

— Кто её слова может подтвердить? — нахмурил брови Рихард.

— А разве слов тёти Вам недостаточно? Она же... — и тут девушка осеклась, так как её поразила догадка.

— Я надеюсь, Вы не подозреваете мою тётю, — Магдалена отняла руку, отступая на шаг от Рихарда. А тот сжал губы, чтобы скрыть от самого себя досаду. Ему очень хотелось бы, чтобы эта версия провалилась, особенно смотря в эти бездонные, распахнутые в испуге глаза... Но слишком уж подозрительны эти факты... Подмену обнаружила фрау Новак и утверждает, что картина пропала здесь, но никто её слова подтвердить не может, убита хранительница Галерии... Всё это очень подозрительно...

— Я вынужден подозревать всех, пока очевидные факты и улики не укажут на истинного преступника,- ответил Рихард, внимательно следя за изменением выражения глаз девушки. По взгляду этой белокурой нимфы, сошедшей с полотен мастера, было понятно, что между ними образовалась нешуточная дистанция, препятствие посерьёзнее бархатного каната...

— А сейчас прошу меня извинить, Леманн, внизу Бёк допрашивает персонал, помоги ему, а я поговорю с госпожой Новак.

— Я провожу Вас, — бесцветным тоном ответила Магдалена.

Когда она вернулась в кабинет в сопровождении комиссара убойного отдела, её взгляд упал на репродукцию "Поцелуя" Климта, где девушка, как ей казалось, уворачивается от поцелуя мужчины.

Примечания:

Прошу прощения

По техническим причинам не удалось выложить главу в конце июня

Пахнет дурно это всё… Чем больше Мозер прокручивал показания Виктории Новак, тем больше утверждался в безутешном вердикте: тётя Магдалены — подозреваемая номер один, по крайней мере, в первых рядах.

По сути, свидетелей того, что подлинник прибыл в Бельведер, нет… Директор галереи, который должен был лично в этом удостовериться, не стал этого делать вчера вечером, ссылаясь на боли в желудке… Ко врачу он не обращался… Мол, это всё от гастрита, давнишняя проблема… Проблема, о которой не знает никто из его коллег…Всё это подозрительно… Его тоже нельзя сбрасывать со счетов....

Продолжая внимательно слушать показания пани Виктории Новак, Рихард откинулся на спинку кресла и устало потёр переносицу… Мда, в гневе эта полька — настоящее торнадо, цунами и не присутствуй рядом её племянница, то он бы…

— Подозревать меня в краже подлинника «Любви» Климта! Да это свято для меня! — копна рыжих кудрей взметнулась, послушная изящной руке хозяйки.

— Вики, не волнуйся, — элегантная дама в шерстяном платье и шляпке в тон, как понял Рихард, это была бабушка Магдалены и мать Виктории Новак, успокаивающе погладила по руке молодую женщину, очень похожую в эту минуту на разъярённую тигрицу, у которой отняли тигрёнка.

— Я понимаю Ваши чувства, но, может быть, картина исчезла во время тура, а Вы не заметили?.. — терпеливо строил предположения Рихард.

— Да Вы понимаете, что Вы говорите?! — воскликнула пани Новак, на её глаза навернулись слёзы. — Я, профессионал своего дела, и не заметила?! Картина пропала здесь!

К женщине подошла Магдалена с успокоительными каплями:

— Тётя, не убивайся так! Этот господин тебя не знает, поэтому и говорит такие оскорбительные вещи.

Мозера неприятно задело «этот господин». Ну, конечно, девочка из адвокатской семьи, «элита» так сказать, для них он всегда будет плохим копом, ищейкой без нюха, а уж если эта аристократка узнает о его детстве… Надежду на внимание с её стороны можно похоронить под плинтусом…

Стоп, старина, какое внимание? Где ты и где она? Размечтался, как прыщавый школьник при виде первой красавицы школы. На кой ей сдался такой побитый жизнью и бандитскими пулями полицейский? У неё в парнях наверняка какой-нибудь брутальный бизнесмен или молодой юрист с родословной с папашиной работы… А ты уже не в лучшей своей форме, четырежды раненый, кони под твоим капотом порядком износились, так что не строй из себя горячего молодого гонщика. Будь ты сейчас своей версией десяти лет назад, она, может быть, и замутила бы с тобой кратковременную интрижку, так, для разнообразия, чтобы понять, что такое трудовой пот и крепкие руки мужлана, пробившегося в люди своими силами… А потом она тебя бросит и вернётся в свой круг… Но всё-таки, как же она хороша, как ангел небесный! Только вот такая ангельская красота вызывала у матёрого волка венской полиции отнюдь не благоговейные мысли… Эта лебединая шея, высокая грудь, осиная талия, округлые бёдра… Поёрзав на стуле, чтобы остановить растущее внутри возбуждение, Мозер снова вернулся к допросу…

* * *

(от лица Тессы)

На первом этаже меня ждал нудный и бесплодный разговор с работниками Галереи, а также допрос с пристрастием от Бёка (во втором случае допрашиваемой была я, эксклюзив так эксклюзив!) Голубоглазый инспектор решил поиграть в обидки, что я ему не сказала об истинной причине моего отсутствия сегодня утром на месте преступления. Так, в следующий раз буду звонить Хеллу. Хотя Крис и на это обидится.

— Уж мне бы могла сказать правду! — Боже, он сейчас либо заплачет, либо… Я даже не знаю, но блин, какой он нежный! Подумаешь, приврала разок, неужели он в своей жизни этого ни разу не делал?

— Или ты думаешь, что я сдал бы тебя шефу? — он продолжал бурчать, скрупулёзно рассматривая записи в своей записной книжке, словно в его каракулях, которым мог бы позавидовать любой врач, содержался ключ к разгадке.

— О Господи, Крис, я, конечно, ничего такого не думаю, просто мне нужно было сварганить быстренько какой-нибудь предлог, чтобы срочно поехать сюда с Магдаленой и её бабушкой. Не поехать я не могла, я бы не смогла стоять в стороне, когда в семью пришла беда…

— А они тебе, правда, родственники? — брови Бёка резко поползли вверх.

— Понимаю, — усмехнулась я, — трудно представить, что у такой благообразной, интеллигентной семьи родственница — следачка-оторва, любительница крепкого словца и не менее крепких напитков…

— Боже, Тесса, я не это имел в виду! — воскликнул Бёк. Ну хоть обижунчика выключил, и то хлеб.

— По крови они мне не родственники, но они вывели меня в люди и не дали плохо кончить, — срезюмировала я, надеясь, что больше вопросов не будет. Однако не тут-то было…

— Что значит «плохо кончить»? — бедняга Крис даже опешил, умею я заинтриговать людей.

«Как жертва насилия, которая бы долго колебалась, решая гамлетовскую дилемму, стоя на подоконнике», — промелькнула у меня в голове печальная мысль, но вслух я её не озвучила, конечно.

— Не бери в голову, безотцовщина, маманя в поисках того самого… В общем, было много разного… Но мы что-то не о том думаем… Какие у тебя выводы по поводу нашего дела?

— Неутешительные, — вздохнул Бёк после небольшой паузы. Оптимистичненько, однако, и мне чертовски не хочется с ним соглашаться, но, увы, придётся…

Однако надо собраться, надо почесать Рекса за ухом, выпить любимый чай и всё-таки найти зацепку в этом ворохе словесного мусора… Мои безрадостные мысли прервал какой-то шум сзади, меня окликнули, я обернулась, передо мной стояла супружеская чета Финк.

— О, Тесса! Не ожидал тебя увидеть здесь! Магдалена говорила, что ты в убойный перешла! — воскликнул господин Финк, или просто дядя Стефан .

— Дорогой, нашёл время это выяснять! Тесси, здравствуй, скажи, пожалуйста, где Виктория? — красавица пани Новак, которая кстати так и не стала для меня тётей Беатой, даже не накрасила ресницы — да, она действительно взволнована!

— Она в кабинете у директора должна быть, — ответила я, — и здесь действительно без убийства не обошлось…

— Какой ужас! — воскликнула пани Финк и перекрестилась.

— Кто убит? — спросил дядя Стефан.

— Хранительница Галереи… Сейчас… Госпожа Урсула Хубер.

— Её смерть связана с похищением картины?

— Это нам и предстоит выяснить с коллегами, да, это мой друг и коллега инспектор Кристиан Бёк. Крис, это родители моей подруги: господин и госпожа Новак.

— Добрый день, — супружеская чета вежливо поздоровалась с моим коллегой.

— Пойдёмте, мы проводим вас, — сказала я. Всё равно мы всё здесь закончили…

Представлять шефа чете Финк тоже пришлось, а как иначе… Дядя Стефан не просто родственник, он будущий адвокат тёти Вики. В этой ситуации я чувствую себя будто бы меж двух огней… С одной стороны семья, которой я по гроб жизни обязана, с другой — шеф. Даже на миг представить себе, что тётя Вики так зафанатела, что умыкнула «Любовь» Климта и грохнула хранительницу как ненужную свидетельницу, это абсурд, Ионеско отдохнёт! О чём, собственно, и поведал Рихарду дядя Стефан в неподобающей для адвокатской этики форме. Вот за что люблю этого мужика, так это за то, что за своих девчонок порвёт любого как Тузик грелку, эх, мне бы такого папу!

— Я добьюсь, что Вас отстранят от дела! — безапелляционным тоном заявил господин Финк.

Ох, король-лев. Но и шеф не лыком шит. Будь Мозер волком, он бы ощетинил горб хребта, этот ледяной взгляд пронзительно-голубых глаз… Морозно, однако. Или, наоборот, горячо? В любом случае, он работает на контрастах, там нет этой опьяняюще-тёпловой весенней лазури глаз Криса…

— Я лишь исполняю свой долг, и никто не сможет мне помешать в этом, господин Финк, — бррр, матёрый волчара!

Бедняжка Магдалена от волнения не знала, куда себя деть и как охладить пыл этих двух альфа-самцов с зашкаливающим тестостероном. Один сражался за самку из своего прайда, а другой за свою территорию. Ухх! Да, кто-то пересмотрел программу в мире животных! В отличие от подруги, меня, скорее, забавляла эта ситуация, как два ярких мужика упорно сдерживают свои инстинкты под маской сивилизасьон…

Примечания:

Сегодня день рождения Тобиаса Моретти! Спасибо ему за замечательного Рихарда Мозера!

Эта глава ничего не решает с сюжетной точки зрения

Она любовная-любовная)

Магдалене было действительно не по себе от ситуации. Да, подозревать тётю Вики было абсурдом, но полицейскому этого не объяснишь, он должен проверить все версии…

— Господа, пожалуйста, прекратите! Так, кроме скандала, ничего не выйдет. Папа, сомневаясь в профессионализме группы господина Мозера, ты ставишь под сомнение профессионализм и моей подруги тоже. Ты с мамой, бабушка, я, Тесса, мы все прекрасно понимаем, что тётя ни при чём, но комиссар полиции не может только на этом основании возвести тётю в ранг жены Цезаря, которая, как известно, вне подозрений. Давайте каждый будет заниматься своим делом, господин Мозер и его коллеги расследовать преступление, мы, в свою очередь, сделаем всё возможное, чтобы защитить доброе имя тёти.

Магдалена говорила тихим, спокойным, но твёрдым голосом, каким ставят ультиматум, а не просят о чём-то, но при этом она не скрещивала руки, не вздёргивала подбородок, лишь смотрела в глаза, внимательно и проникновенно. Кажется, её слова возымели эффект на окружающих, Мозер и Финк смерили друг друга испытующими взглядами…

— В дальнейшем будете беседовать с госпожой Новак только в моём присутствии, — безапелляционным тоном заявил господин Финк, — но Вашему начальству я выскажу всё, что я по этому поводу думаю!

— А вот это сколько угодно, — парировал Мозер, — фрау Новак, я вынужден взять с Вас подписку о невыезде.

Мозер был несказанно рад, что общение с этим дружным и дружно-чокнутым семейством завершилось. Пора было возвращаться в отделение и приниматься за расследование, а этот лощёный адвокат пусть жалуется кому угодно, о него и не такие выпендрёжники зубы ломали. Рихард вышел за ворота территории Бельведера и вдохнул прохладный зимний воздух, вдох-выдох, надо собраться с мыслями, надо доказать этому аристократу, что он не бархотка для обуви, которую можно легко сбросить со счетов, и вообще обращаться с ним, как с пустым местом.

Рекс, заметивший приближение хозяина, завозился на переднем сидении и перешёл на водительское.

— Сейчас, Рекс, погоди минутку, — ответил Рихард, открывая машину. Овчарка, к его удивлению, выскочила из салона и проскользнула мимо него. Какого?..

Мозер обернулся и увидел в нескольких шагах улыбающуюся Магдалену. Она ласково потрепала пса по холке:

— Рекс, здравствуй, мой хороший, я не забыла про своё обещание! — и девушка достала из кармана белого норкового полушубка какой-то свёрток.

— Ему ведь можно косточку? — спросила Магдалена, смущённо взглянув на Рихарда.

Мозер расплылся в одной из своих самых обаятельных улыбок, а у Магдалены покраснели щёки, она ещё больше смутилась, что не могло не польстить его мужскому самолюбию и не придать новизны восприятия, когда сталкиваешься с иной моделью поведенья. Обычно женщины сами зазывали его взглядом. Будучи харизматичным красавчиком, Рихард долгое время воспринимал как приятное должное эти призывные взгляды, потом он смог дать им адекватную цену, столкнувшись с разводом, последующей чередой неудач на личном фронте и последним предательством, после которого он вряд ли бы пустил ещё какую женщину в свою жизнь, но…

Магдалена так натурально краснела и смущалась. «Как девчушка», — промелькнуло в голове у Мозера. И в то же время что-то неуловимое, но такое пленительное, манкое, опьяняющее было в ней, что совершенно его обезоруживало. Она ждала ответа, слегка прикусив нижнюю губу.

— Это надо спрашивать у него, и я думаю, ответ будет очевидным, — низким голосом ответил Мозер. Девушка опустилась на колени перед радостным псом.

— Господин Мозер… — робко начала Магдалена, скормив Рексу кость.

— Называйте меня Рихардом.

— А Вы меня Магдаленой, — ответила ему девушка, немного осмелев.

Рихард слегка прищурился. Это шаг к сближению.

— Рихард, — его имя звучало из её уст так нежно, ласково, мужчина как будто в первый раз его услышал, в её интерпретации оно ему несказанно нравилось, — Рихард, я хочу попросить у Вас прощения за то, что наговорил Вам мой отец, мне так неловко… Он вовсе не хотел быть грубым с Вами, просто… Он очень переживает, мы все переживаем. Он не будет жаловаться на Вас шефу, он не подумал, что сказал…

Мозер смотрел на девушку и сознавал, что стоило выслушать все эти упрёки лощёного представителя интеллигенции, чтобы потом перед тобой извинялась, очаровательно краснея и запинаясь, такая красавица, которая, по иронии судьбы, оказалась его дочерью. Что уж говорить, женщины у этого адвоката действительно прекрасны. Он бы сам порвал за таких глотку любому нахалу.

Рихард дотронулся до её сцепленных в волнении пальцев. Какие холодные! Она так волнуется или замёрзла? Девушка подняла на него широко распахнутые глаза. В них он прочёл, как в раскрытой книге, удивление, любопытство и ожидание…

— У Вас замёрзли руки…

— Я опять потеряла перчатки, — пожала плечами Магдалена.

Желание согреть её боролось в Рихарде с букетом комплексов, когда встречаются люди из разных социальный слоёв, с разных стартовых площадок, фактически, из разных миров. Ты посмотри на её шубу, ну разве примет она твои старые перчатки с потёртой кожей.

— Я дам Вам свои.

Порыв согреть оказался сильнее, он бы позволил себе большее, гораздо большее, но боялся переступить черту, за которой обратного пути не будет.

Магдалена беспрекословно позволила надеть перчатки на её руки. Но отпускать её совсем Рихард не торопился. «До первой пощёчины» — вертелась в голове в саркастической радости навязчивая мысль.

— Так лучше? — спросил он её низким голосом, заключая её руки в кольцо своих крепких ладоней. Магдалена смущённо кивнула, пролепетав «спасибо».

— А Вы не замёрзнете? — тут же спохватилась она.

«Замёрзну ли я? Да я сгораю изнутри» — подумалось Рихарду, но вслух он, разумеется, эту мысль не озвучил. Мужчина слегка притянул девушку ближе, а Магдалена, удивляясь самой себе, с какой-то безмятежной радостью сделала шаг к нему.

— Я не сержусь...

Да, теперь он не сердится, на это создание сердиться просто невозможно, а её родителям можно сказать «спасибо» уже только за то, что они подарили это чудо. Отчего-то Рихарду сейчас явственно казалось, что пункт доставки значился где-то в области его сердца, иначе почему так тяжело дышится?

— Магдалена, я очень хочу найти настоящего убийцу и похитителя картины и очень надеюсь, что это не Ваша тётя, — ну всё, сейчас она обидется, вновь между ними возникнет стена непонимания, она кинет перчатки и уйдёт. Браво, Рихард!

Магдалена подняла на него лукавый взгляд:

— А я знаю, что это не тётя!

Рихард с досадой почувствовал, что она отстраняется от него, но отстраняется неохотно. Или это лишь плод его воображения?..

— Я от души желаю Вам удачи, Рихард! И я рада нашему знакомству, жаль, что обстоятельства такие…

— Мы можем его продолжить, если хотите, — старик, куда тебя несёт?

Магдалена несколько секунд внимательно на него смотрела, будто бы обдумывая что-то, а потом таинственно улыбнулась:

— Когда поймаете убийцу и вора, обязательно продолжим! — Магдалене казалось, словно кто-то читал ей на ухо страницы из книги её судьбы, что знакомство будет подробным и основательным. Ну что ж… Если она утратит девственность с харизматичным комиссаром венской полиции, она никакой утраты не почувствует… О любви говорить ещё рано… Или как раз в самый раз? Но Магдалена знала точно, сегодня совершилась ещё одна кража… Она, конечно, не имеет ценности, не картина Климта всё-таки… Но там в грудной клетке поселилась какая-то сладкая боль при взгляде на этого красавчика-комиссара. А ведь он знает, что он красавчик! Какая же она всё-таки неопытная… Готова отдать ему всё… Всю жертвенность однолюбки, всю страстность нерастраченной ни на одного мужчину женской энергии, проснувшейся в этот миг внутри и рвущейся наружу к виновнику её сердечного смятения…

— Ловлю Вас на слове, — так, старина, всё-таки она не недотрога, но… Приди в себя! Что ты ей можешь дать? Всё… И это «всё» такое безапелляционное, всеобъемлющее… Да… Так бывает? Знаешь человека от силы несколько часов, а уже готов отдать ей всего себя, если примет…

Магдалена ласково потрепала довольного Рекса за холку, кивнула не менее довольному хозяину и направилась в сторону Бельведера, пока её не хватились. По дороге к Галерее она, погружённая в свои мысли, даже не заметила, что машина с Бёком и Тессой, стоявшая чуть-чуть сбоку, ещё не отъехала. Эх, Мозер-Мозер, опытный следак. Да я сама захлопнула Вашу ловушку. Что же ждёт эту наивную птичку?

* * *

(от лица Тессы)

— Тебе не кажется, или это похоже на… флирт? — выкрутился Бёк, смотря, как Рихард притянул к себе Магдалену. Крис, да на форменное безобразие это похоже! То же мне, медведь в малине, козёл в огороде. А моя клуша не отстаёт, размечталась уже там, Джульетта! Вот уж, поистине, нашли друг друга!

— Волчара, уже занёс свою хищную лапу на моего бедного ягнёнка! — проворчала я.

— Кто волчара? — воззрился на меня Бёк.

— Рихард, разумеется, — ответила я.

— Сдаётся мне, что ты его ревнуешь, — поджал губы Крис. Ёк макарёк, и этот рос на бразильских сериалах!

— Бёк, шеф не в моём вкусе, и не потому, что он шеф! А просто не мой типаж, — фыркнула я.

-А какой у тебя типаж? — хочешь комплименты, лихач? Пожалуйста, я сегодня щедрая, только в столб не врежься!

— Низенькие, неуклюжие, вечно голодные тёмные блондины с бесстыжими голубыми глазами, которые проигрывают Рексу ими же инициированные булочные баттлы…

— Правда? — и смотрит, как дитя на конфетку.

— Крис, жми на газ! — и меня тут же откинуло на сидение. Да, нажал так нажал. Ещё всю дорогу лыбу давил счастливую. Единственный, кому мои комплименты заходят, made for each other, блин!

Семейство Финк было слишком поглощено ситуацией с кражей, чтобы заметить странное состояние Магдалены. Девушка будто замкнулась в себе никого не слушая вокруг, машинально выполняя какие-то действия, умом при этом витая где-то далеко, она испытывала угрызения совести из-за того, что мысли о голубоглазом инспекторе посещают её гораздо чаще, чем следовало бы, особенно в такую минуту. Единственное, немного грело душу то, что отец обещал не жаловаться на комиссара Мозера. Ну действительно, он всего лишь исполняет свой долг… Вечер обещал быть отнюдь не томным. Старшие лихорадочно соображали, что же могло произойти, младшие дулись, что их не оповестили о проблеме сразу, но все очень переживали.

— Господи, — воскликнула госпожа Финк, — мы же совершенно забыли про Миллера!

— Кого? — уточнила Магдалена, выныривая из омутп мыслей.

— Претендента на твою руку и сердце, — вздохнула Леони.

— Мне только этого не хватало! — закрыла лицо руками Магдалена.

Тут же раздался звонок в дверь.

— О, лёгок на помине! — кивнула пани Эва.

Дэвид Миллер оказался весьма импозантным черноглазым брюнетом среднего роста.

— Извините, я немного припоздал, но я в первый раз в Вене, — мужчина галантно поцеловал женскому большинству руки, на что Руди скорчил смешную гримасу за его спиной, пользуясь тем, что папа не сможет сделать ему замечание при госте.

Дэвид же жадно впился глазами в Магдалену. Девушке стал неприятен этот взгляд, он так разительно отличался от взгляда Рихарда… К счастью, вскоре всё его внимание было обращено на тётю Викторию и пропажу картины.

Магдалена следила за Дэвидом из-под густых ресниц. Он весь как будто обратился в слух. Девушка стремилась найти в нём какой-то яркий изъян, прочитать по чертам его лица какой-нибудь страшный порок, который помещает матери пытаться строить её «счастье», по крайней мере с этим типом…

— А что говорит полиция? Какие у неё версии?

— Полиция решила, что я виновна! — воскликнула пани Виктория, заламывая руки.

На секунду Магдалене показалось, что губы мужчины дрогнули в едва заметной довольной полуулыбке, но лишь на мгновение… Или ей это почудилось?

Господина Миллера хлебосольно накормили в лучших традициях семьи Финк, а потом предстояла небольшая культурная программа, которую пришлось скрепя сердце взять на себя Магдалене. Девушка намеренно выбирала маршрут, пролегающий недалеко от комиссариата, чтобы, как только появятся какие-то новости примчатся в отдел первой.

— Культурная программа замечательная, мне несказанно повезло с экскурсоводом! — довольная улыбка чеширского кота. В этот момент Магдалена поняла, насколько она всё же собачница.

Для утоления гастрономических пристрастий гостя Магдалена выбрала уютное кафе с большим ассортиментом кофе и булочных изделий. За едой господин Миллер снова вернулся к теме расследования.

— Если хотите, по дороге в отель мы можем заехать в комиссариат и выяснить, продвинулось ли дело с мёртвой точки, — предложил мужчина.

— Они сами позвонят, когда сочтут нужным, — слукавила Магдалена, словив тень неудовольствия, промелькнувшую на лице американца.

— Извините, Магдалена, — ответил он, складывая салфетку в замысловатую фигурку, — но я, правда, очень переживаю за Викторию и за Вас! — и он многозначительно посмотрел на девушку.

— За меня? — Магдалена недоумённо выгнула бровь.

— Да, за Вас! Я знаю, это прозвучит глупо, мы и дня не знакомы, но меня к Вам тянет, как магнитом!

— Господин Миллер, — начала Магдалена, чувствуя, что разговор идёт не туда.

— Дэвид, прошу, называй меня Дэвидом! — умоляюще воскликнул мужчина, протягивая к ней руки.

— Кстати, а почему ты не снимаешь перчатки? Тебе холодно?

На Магдалене были перчатки Рихарда, она не хотела их снимать, «прям пояс верности», — весело усмехнулась она про себя. — «На чужое не зарьтесь, молодой человек!»

— Господин Миллер, мы с Вами на ты не переходили, и я буду назвать Вас именно так, как называю, не обижайтесь, примите, как данность, — мягким тоном ответила Магдалена, чтобы как-то сгладить свой резкий отказ.

— У меня нет шансов, да? У Вас есть кто-то другой? — испытующим взглядом посмотрел на неё Дэвид.

— Шансов у Вас нет, — твёрдо и безапелляционно заявила Магдалена.

— Ну что ж… Значит не судьба… Мне остаётся только откланяться… Возьмите на счастье, — и Дэвид Миллер протянул Магдалена птичку, которую он сделал из салфетки.

* * *

— Ну, ты ничего не хочешь мне сказать? — воскликнули хором Магдалена и Тесса, когда последняя пришла в то самое кафе через какое-то время после ухода господина Миллера.

— Начну я, — сказала Тесса, — эта фрау Хубер приторговывала музейными экспонатами, на её хате нашёлся оригинал графического рисунка одного известного художника, фамилию скажу на ухо…

— Да ты что! — Магдалена прикрыла рот ладошкой.

— Да, вот такие дела, а кто заказчик, старушка унесла с собой в могилу… Но не отчаивайся, Магдалена, мы найдём картину и выведем преступников на чистую воду… Или я уволюсь из полиции!

— Тесса, перестань! — воскликнула Магдалена.

— Да ладно, я пошутила, но в каждой шутке есть доля шутки… Кстати, хочу тебя предупредить, не западай на шефа, он мужик хороший, видный, но он тебя не достоин, хотя, может, я тут чересчур субъективна!

— Как знать, Тесса, как знать, — лицо Магдалены в первый раз просветлело за весь день, и она нежно провела пальцами по коже перчаток.

— Ну тут действительно, как знаешь, моё дело предупредить, — пожала плечами Тесса, и тут её взгляд упал на журавлика из салфетки, оставленного господином Миллером. Подобного вида журавлик (только из бумаги) был найден на квартире у старухи…

— Магдалена… А это чей журавлик?

Примечания:

Как говорила бабушка из советской пьесы "Родственники", "пока ещё ползаю"!

— О, господа, а у меня есть для вас новости… О, Тесса, ты поправилась?! — даже вечно спокойный Хелл был удивлён моим внезапным выздоровлением. Блин, у меня, кажется, краснеют уши.

— Какие новости, Хелл? — Рихард решил переключить внимание коллеги с моего наглого вранья.

— А новости у меня шикарные! Только что звонили эксперты. Этот божий одуванчик, сдаётся мне, промышляла скупкой оригинала в частные коллекции.

— Опа! Почему ты так решил? — спросил Рихард. Брови нашей команды резко поползли вверх.

— В закромах её дома отыскали оригинальный эскиз Ганса Макарта, — ответил Хелл.

— Каков план наших действий? — спросил Бёк.

— План таков, — ответил Рихард, — за домом госпожи Хубер мы устанавливаем наблюдение, раз преступник перевернул у неё всё вверх дном, но не взял эскиз Макарта, значит, он искал какую-то другую ценность.

— Он мог вполне уже её найти, — резонно предположил Хелл.

— Мог… Но мог и не найти… А чтобы это точно знать, слежка не помешает, — рассуждал Рихард, — Бёк, нам придётся снова проехать в музей, поподробней порасспрашивать о госпоже Хубер и её знакомствах. Тесса, поскольку ввиду твоего временного недомогания ты единственная, кого из нашей команды не знают там, тебе придётся поехать и поговорить по душам с соседкой и по совместительству с подругой убитой. Записывай адрес и поезжай.

— Я возьму служебную машину?

— Ни в коем случае, местные не должны знать, что ты тоже из полиции.

Понял-принял, попрусь на автобусе… Хоть как-то искуплю вину перед коллегами… Рихард, Крис и Рекс умчали в Бельведер, а Хелл снабдил меня на дорожку подробным описанием подруги убитой и её дома.

Добралась я до места без приключений, если не считать парочку странных типов, которые стояли за кустом и о чём-то разговаривали… Кажется, они следят за мной… Тесси, у тебя на старости лет паранойя… Нет, они определённо следят за домом убиенной, это интересненько… Так, а вот и дом соседки убиенной, о, а вот и она сама появилась на крыльце… Блин, что делать?..

— Бабушка, сладусик! (где я набралась этой пошлости?) Я приехала! — прежде чем ошарашенная женщина успела издать писк возмущения из-за появления приблудной внучки, я повисла у неё на шее, я сказала ей на ухо:

— Я из полиции, подыграйте мне, за нами следят два типа.

Женщина, надо признать, тут же взяла себя в руки:

— Ой, внученька, как хорошо, что ты приехала! Проходи, проходи в дом… Ой… — она схватилась за сердце. Молодец, только не переигрывайте… Или у Вас серьёзно прихватило?

— Что случилось? — взволнованно спросила я.

— Я тебе расскажу, мне надо только… Только капли выпить…

Мы зашли внутрь и заперли входную дверь, женщина с деловым видом провела меня в гостиную.

— Это те два типа следят? — заговорческим тоном спросила она у меня.

— Какие два типа? Те, что стояли у кустарников? — уточнила я.

— Да, они самые, — кивнула женщина.

— Это Ваши знакомые?

— Какие уж там знакомые! Хулиганы! И куда отдел по кражам смотрит! Вот они преступники! Кто вечно ворует то, что плохо лежит? Они, точно они! И вчера здесь торчали!

— Вчера, говорите, здесь были?

— Да, и на прошлой неделе! Местная шпана, сердцем чую, это они у госпожи Штайн бельё стащили… А Вы… Вы нашли убийцу Ханны?

— На данный момент мы разрабатываем версию о том, что её убийство связано с её подпольной работой…

— Подпольной работой?.. — удивилась женщина.

— Да, она заменяла оригинальные работы на подделки, сначала промышляла эскизами, а теперь умыкнула вещь посолиднее, картину, — развела я руками.

— Не может быть…

— Послушайте, госпожа?..

— Кранцен…

— Госпожа Кранцен, не могли бы вы припомнить, кто вчера из подозрительных типов, помимо этих двоих, крутился возле дома госпожи Хубер? Кто к ней приходил в последнее время?

— Ну… Крутились как раз эти двое… А приходили к ней… Позавчера её коллега приходил, он сторожем работает в Бельведере, живёт недалеко… А больше никто… Сегодня утром, правда, когда уехали, спрашивал о ней некий господин, — ответила Кранцен.

— Что за господин? — оживилась я.

— Американец, муж мой покойный английский преподавал, так что я акцент американский узнаю… Довольно импозантный мужчина, среднего роста, кареглазый брюнет.

— Вы видели его в первый раз здесь? — я записывала приметы, в глубине души надеясь, что напала на след.

— Здесь впервые, но красавец, я вам скажу, невероятный!

— Он назвал своё имя? — с надеждой спросила я.

— Не, да и я не подумала спросить, — вздохнула женщина.

— А фоторобот составить Вы сможете?

— Да, смогу.

Ну что ж, и то хлеб. Только вот что делать с этими двумя? Не нравятся они мне…

Я набрала Рихарду и объяснила ему ситуацию. И чтоб вы думали? У шефа, как всегда, возникла гениальная идея. Какая роль мне в ней досталась? Вы правы, подсадная утка!

Госпожа Кранцен заботливо подобрала мне картину, подходящую под формат «Любви» Климта. Это был какой-то горный пейзаж, картина маслом. Эх, главное, чтобы сейчас всё, как по маслу прошло!

Рихард и Крис отзвонились мне, что они приехали, силки расставлены. Теперь моя очередь появиться на сцене. Вдох-выдох. Выхожу на крыльцо, подмышкой свёрток, оглядываюсь и быстрым шагом спускаюсь. Боковым зрением замечаю, как промелькнула тень в кустах. Тесса, спокойно, нам главное дойти до угла и…

— А ну-ка приостановись, красавица!

Резко разворачиваюсь.

— Что вам нужно? — испугано лепечу я. Ёлки, а так хочется хорошенько врезать этому лысому с татуировкой черепа.

— Не бось, красоты твоей не потребуем, если сама , конечно, не захочешь, а рыжий? — второй рыжеволосый парень зло оскалился.

— Тогда что вам нужно, — я отступаю шаг назад.

— Свёрток покажи, — лысый достаёт нож, — и без фокусов!

Я начинаю лихорадочно соображать, что делать, но тут из-за угла выскочил Рекс (собакен, я снова твой должник, с меня две косточки!) и вцепился зубами в руку лысого парня. Рыжий повернулся в их сторону, воспользовавшись этим, я нанесла ему удар по морде картиной, потом ногой в живот, сбивая его с ног, тот , однако, тут же вскочил, готовясь напасть на меня, но тут подоспели Рихард и Бёк. Двум бандитам пришлось сдаться.

— Тесси, с тобой всё в порядке? Я так волновался! — Кристиан ненароком коснулся моей руки… Ох, Бёк, какой же ты душка!

В участке пока мужчины проводили допрос с пристрастием, я терпеливо составляла фоторобот красавчика-американца с госпожой Кранцен. Да, а он, действительно, хорош! Даже если половина из описания этой женщины окажется преувеличением.

Что до двух гопников, то они действительно промышляли грабежом, отпечатки пальцев в квартире убитой совпали с их, но то, что они убили фрау Хубер, оба отрицают. Сказали, что действительно должны были украсть картину Климта и что их нанял для этого некий Хайнц Баховнер. В сделанном мной фотороботе они признали заказчика. Мне кажется, или дело начинает двигаться с мёртвой точки? Но если картина не у заказчика, то где она тогда? Неужели старуха так надёжно её спрятала?

Хелл возглавил очередные поиски картины у старухи, а Рихард и Бёк занялись поисками господина Баховнера. Что до меня, то я взяла на себя миссию рассказать Магдалене о том, что произошло. Благо, она сидела в кафе неподалеку, счастливо отделавшаяся от навязанного мамкой ухажёра.

Ну, ты ничего не хочешь мне сказать? — мы с ней задали друг другу один и тот же вопрос, и если Магдалена имела в виду дела служебные, то я, скорее, дела личного характера. Я понимаю, это не моё дело, она девчушка неглупая, но Бог свидетель, даже самые благоразумные могут потерять голову от чувств…

— Начну я, — ладно, о личном потом, — эта фрау Хубер приторговывала музейными экспонатами, на её хате нашёлся оригинал графического рисунка одного известного художника, фамилию скажу на ухо…

— Да ты что! — Магдалена округлила глаза, они стали ещё более круглыми, когда я рассказала о всех событиях сегодняшнего дня.

— Да, вот такие дела, а кто заказчик у старушки до конца неизвестно, ибо подельники, которых мы взяли, знают только одно имя… Вымышленное, пробить его нигде не можем... Возможно, что всё-таки ему эта Хубер и должна была передать картину... Но не отчаивайся, Магдалена, мы найдём картину Климта и выведем преступников на чистую воду… Или я уволюсь из полиции!

— Тесса, перестань! — да я шучу, малышка, хотя в каждой шутке…

— Да ладно, я пошутила, но в каждой шутке есть доля шутки… — всё же лучше не рубить с плеча. И всё же, я не удержалась…

— Кстати, хочу тебя предупредить, не западай на шефа, он мужик хороший, видный, но он тебя не достоин!

— Как знать, Тесса, как знать, — не мать, ты точно втюрилась… Те самые перчатки… Мозеровские перчатки… И как она проводит по ним пальцами… Это не просто жест, это пальчиковое порно!

— Ну тут действительно, как знаешь, моё дело предупредить, — а твоё лететь мотыльком на огонь, как это ни печально… Стоп. Это что за птица? Такая же птица была…

— Магдалена… А это чей журавлик? — спрашиваю я, указывая на салфетку, которой умелые пальцы предали форму птицы.

— А, — небрежно отмахнулась она, — это мамкиного протеже, — еле избавилась от него, — а что такое?

— А ты можешь его описать?

— Среднего роста, брюнет, жгучий взгляд, тёмно-карие глаза…

— Красавчик?

— Ну если абстрагироваться от того, что это совершенно не мой типаж, — Магдалена, не томи, твой типаж мне уже известен, — то внешность, харизма — всё при нём, можно красавчиком назвать.

Я достала из папки копию фоторобота.

— Это он?

— Да, — удивлённо ответила Магдалена, — а что происходит, Тесса?

— Это заказчик картины Климта.

Буквально пару секунд Магдалена осмысливала информацию, а потом будто сорвалась, — едем, Тесса!

— Куда?

— От меня он отправился к себе в отель, я не хочу его упустить!

— Подожди, я позвоню шефу…

— По дороге позвонишь, я никогда не прощу себе, если мы его упустим!

Примечания:

Дорогие читатели, дело про картину движется к своему концу, ещё пара глав буквально

Конечно, в этой истории детективная линия не сильна, постараюсь исправиться в следующем деле

В этом же во главу угла поставлены зарождающиеся чувства между героями, поэтому раскрытие дела дело не закончится, позволю себе тавталогию)

Спасибо, что ждёте продолжение и комментируете!

— Я думаю, что это они убили старуху! — сказал Бёк, поправляя галстук, с которым, как всегда вовремя, решил поиграть Рекс.

— Бёк, увы, твой мыслительный процесс не будет аргументом в суде, — отозвался Рихард, устало потерев переносицу.

— Ну, по крайней мере, за попытку ограбления и угрозы сотруднику полиции они ответят, — флегматично вставил свои пять копеек Хеллерер.

— О да, вместо своей работы делаем работу за отдел по кражам, повышаем их статистику по раскрываемости, — Мозер раздражённо скомкал исписанный лист и кинул его в мусорную корзину. Боже мой, уже целый день они топчутся-топчутся и никак не могут найти ни убийцу, ни картину, да, хороши оперативники! Может, картина уже не в Вене, да что там, не в Австрии… Но об этом Рихард запрещал себе даже думать… Магдалена… Как же не хочется сознавать, что ты бессилен именно тогда, когда так хотелось бы доказать ей… Ну не только, что ты хороший полицейский… Но и это тоже…

Рекс, оторвавшись от обслюнявленного галстука Бёка, подошёл к хозяину и положил морду ему на колено. Рихард заметно успокоился и стал чесать пса за ухом.

— Кстати, а где Тесса? — спросил Бёк, беспокоясь, что место под пальмой уже, по его представлениям, пустует довольно долго.

И у него тут же зазвонил телефон.

— О, а вот и она, — Кристиан потянулся к трубке.

— Как у вас всё синхронно и слажено! — деланно удивился Мозер.

— Рихард, может нам выйти и не мешать? — предложил Хеллерер.

Но оба коллеги тут же посерьёзнели, заметив, как тень тревоги пробежала по лицу голубоглазого инспектора.

— Диктуй адрес… Тесса, мы едем, ради Бога ничего не предпринимайте без нас!

Бёк тут же обратился к коллегам:

— Магдалена в фотороботе опознала своего ухажёра, американца, он остановился в гостинице Regina, Тесса и её подруга поехали туда…

Бёк договаривал всё это на бегу, так как они с Рихардом практически одновременно сорвались со своих мест и вихрем выбежали из кабинета, за ними, радостно лая, мчался Рекс.

— Только бы девочки не наделали глупостей! — голос Рихарда эхом отозвался в коридоре.

Хеллерер несколько секунд смотрел на хлопнувшую за товарищами дверь. Тут внезапно воцарившуюся тишину так же внезапно нарушил свист кофейника, и мужчина, размеренной походкой дойдя до надрывающегося вместителя бодрящего напитка и выключив его, окинул взглядом тройную порцию знаменитых булочек с колбасой (четвёртую булочку съел Рекс, вытерев морду о галстук Бёка) и с удовольствуем вкусил все преимущества невлюблённого холостяка.

* * *

(от лица Тессы)

Чую жопой, что эта затея ни к чему хорошему не приведёт! От шефа мне выговор, конечно, получать не в первой, но, думаю, в случае с Магдаленой меня ждут все круги ада… Именно поэтому я позвонила Бёку в обход начальства.

— Магдалена, давай я спрошу на ресепшене, где твой хахаль…

— Он не мой хахаль, — обижено ответила Магдалена.

— А что ж тогда просила передать Мозеру, что чел с фоторобота твой ухажёр? — я решила подколоть её.

— Ухажёр и хахаль — это разные вещи! — возразила Магдалена.

— Зато результат один: ревность #версия_Рихард_Мозер! Ты просто хочешь заставить шефа ревновать!

— Вовсе нет… Ну… На бессознательном уровне… Может быть… — ой, да она пунцовая от смущения.

— Оставь дедушку Фрейда в покое, его внучки давно уже бабушки, а мне и без психоанализа всё ясно, жди меня за этим углом. Отсюда вход виден как на ладони, без меня ничего не предпринимай, поняла?

— Поняла, Тесси, ты тоже будь осторожна! — крикнула она мне вслед.

На ресепшене юная грудастая блондиночка со слащавым личиком и не по погоде глубоким декольте ответила мне, что Дэвид Миллер недавно вернулся в номер и пока из него не выходил. Что ж, прекрасно, сейчас выйду и позвоню шефу…

Звонить никому не пришлось, потому что когда я вышла из отеля, в нашем полку за углом прибыло…

* * *

(от лица автора)

Магдалена напряжённо всматривалась в дверь, за которой несколько секунд назад скрылась Тесса. Внезапно она услышала гул тормозов. Обернувшись, Магдалена увидела Рихарда, Кристиана и Рекса.

— А где Тесса? — взволнованно прошептал Бёк.

— Она пошла на разведку на ресепшен, — ответила Магдалена, — а я сижу в засаде.

— Магдалена, возможно, у вас на работе свои порядки, но у меня в группе самодеятельность не является привилегией моих коллег! — строго сказал Мозер.

— У вас монополия на неё? — во взгляде Магдалены появились смешинки, однако взгляд Рихарда не предвещал ничего хорошего.

— А если бы он собирался уезжать, что бы Вы делали?

— Всеми возможными способами не дала бы ему уйти, — простодушно ответила Магдалена.

— Я даже спрашивать не буду какими, — бросил Мозер.

— Что Вы имеете в виду? Что Вы хотите этим сказать? — Магдалена поперхнулась воздухом, удивлённо распахнув глаза.

«Слишком натуральное удивление… Такое не сыграешь…» — отметил про себя Мозер.

— Простите, Магдалена, я полез не в своё дело, — в интонации Рихарда явственно сквозило сожаление, что это не ЕГО дело, и Магдалена, хоть и неопытная в этих вопросах, но подсознательно почувствовала, что комиссар венской полиции задет за живое.

— О, а вот и Тесса! — облегчённо выдохнул Бёк, который чувствовал себя третьим лишним (Рекс не в счёт, он вне его).

— Господа, все в сборе, это хорошо! Дэвид Миллер вернулся в гостиницу недавно и пока не выходил, — отрапортовала Тесса, — я попросила девушку на ресепшене не говорить, что им интересуется полиция.

— И это очень дальновидно, Тесса, ибо вот он, выходит! — ответил Мозер, кивнув головой по направлению ко входу.

Магдалена осторожно выглянула из-за его спины:

— Вам не кажется, или он собирается вызвать такси?

— Нет, не кажется, — ответил Бёк.

— Проследим за ним, — скомандовал Рихард.

— Он видел мою голубую машину, признает, — ответила Магдалена.

— Садитесь в мою, не будем терять времени, Рекс, прыгай! Тесса, звони Хеллу, пусть обыщут его номер, и жди наряд здесь, глаз с его номера не спускай! — и Рихард исчез в салоне машины.

* * *

Ох, шеф, умеешь же ты обрадовать! Но делать нечего! Рихард, Магдалена и Рекс поехали на машине Мозера, а за ними ехал Бёк, который помахал мне рукой, проезжая мимо меня, и ободряюще подмигнул.

Примечания:

А вот и новая глава

Как всегда, жду ваших комментариев, дорогие читатели)

— Почему Вы не хотите его сразу задержать? — спросила Магдалена, сидя на заднем сидении. Компанию ей составлял Рекс, который, в отличие от девушки, был совершенно спокоен.

— Я думаю, он выведет нас на картину, его нужно брать с поличным, — объяснил Рихард.

— Будем надеяться, — вздохнула девушка.

Она сидела по диагонали с Мозером и украдкой бросала взгляды на его руки на руле, такие красивые, мужественные. Ещё сегодня утром они держали её за запястья так нежно и одновременно властно… Боже, опять она не о том думает! Это гормоны, длительное воздержание, то есть тотальное воздержание… Но не могло же ей лишь от этого снести голову? На неё западали весьма видные, красивые и чертовски обаятельные мужчины, но вот только сердце молчало… А здесь — вдох задержать и дышать через раз* — по венам течёт не кровь, а огонь, сердце стучит сломанным метрономом. Глупое сердце, как больно, и в то же время радостно подстраиваться под его неровный ритм…

Рихард тоже порой устремлял взгляд в зеркало заднего вида на торчащие из-за спинки переднего сидения блондинистые волосы, убранные в конский хвост, на ушко с порозовевшей от мороза мочкой, почему-то это его невероятно заводило… Он уже кожей чувствовал, как зарывается лицом в освобождённые из плена волосы, как касается губами этой мочки, исследует лабиринты её ушной раковины, ища не выход, но вход в потайную комнату их пика на двоих…

Вот только был ещё этот Миллер… Тесса назвала его ухажёром Магдалены, значит, у них роман… Эта догадка кольнула Рихарда иглой ревности, отчего он прищурился и плотно сжал губы.

— Нервничает, — подумала Магдалена, — очевидно, сомневается, что картина у Миллера, а, может, она уже вовсе не Австрии… Ох, нет, только не это! Моя бедная тётя!

От этих мыслей у Магдалены навернулись на глаза слёзы. Такая трагедия её тёте не по плечу…

«Переживает, — подумал Рихард, — бедная девочка, американец вскружил ей голову, чтобы подобраться к тёте, наверняка наобещал разного, наврал с три короба… Ведь в психологическом плане она же девчушка совсем, а не уже сформированная женщина…» Осознание того, что этого ангела могли так грязно использовать, растоптав её чувства, подогревало кровь Рихарда на медленном огне, а его руки ещё сильнее сжимали несчастный руль.

Между тем такси приехало к месту назначения.

— Да это же параллельная улица с той, на которой расположен дом госпожи Хубер! — воскликнул Рихард.

И Мозер, и Бёк притормозили у поворота.

— Магдалена, — обратился к ней Рихард, выходя из машины, — будь здесь.

— Рихард, пожалуйста, позвольте мне пойти с вами! Я не буду помехой и никуда не сунусь, только позвольте пойти с вами!

— Магдалена, я за Вас в ответе! Он может быть вооружён и… — и Рихард, утонув в этом умоляющем бездонном взгляде, понял, что ей трудно отказать, но ради её безопасности нужно…

— Сидите в машине, в крайнем случае, разрешаю аккуратно смотреть из-за угла! — он строго посмотрел девушке в глаза, давая понять, что ослушания не потерпит.

— Хорошо, обещаю, — заверила его Магдалена.

— Рихард, — позвал шефа Кристиан, — он вошёл в шестой дом слева, такси его ждёт…

— Пошли, ты, Кристиан, поговори с шофёром и потом обходи дом с противоположной стороны, мы с Рексом пойдём внутрь.

— Хорошо, будь осторожен! — ответил Кристиан.

Рихард осторожно открыл входную дверь при помощи ножа и прошёл с Рексом внутрь. Дверь, ведущая в одну из комнат, была приоткрыта.

— Вы утверждаете, что картина у вас? — услышал Рихард настороженный мужской голос.

— Да, мы её сейчас Вам покажем, — ответил другой голос, — госпожа Хубер, опасаясь как бы картины у неё не обнаружили, попросила нас с братом подержать её пока у себя, кто в нашем обшарпанном домишке её будет искать!

— Невероятно! Это «Любовь» Климта! А я-то думал, что она безвозвратно потеряна!

— Мы тоже так думали, — прервал их диалог Рихард, резко распахивая дверь, -никому не дёргаться, руки за голову, полиция!

Горячая голова комиссара венской полиции не учла тот факт, что один из мужчин стоял слишком близко, поэтому, сделав вид, что он поднимает руку, он резким движением выбивает револьвер у Рихарда из рук, раздаётся . выстрел. Мужчина хотел нанести Мозеру удар в нос, но тот успел увернуться, в это время второй мужчина схватил вазу, намереваясь оглушить полицейского, но на него накинулся Рекс. Мужчина, дравшийся с Рихардом, отскочил от него, схватил бутылку, разбил её, сделав розочку, и напал снова. Мозер всё же смог увернуться и перехватить его руку, однако всё же получил небольшой порез.

Дэвид Миллер в панике, увидев, что в окно лезет ещё один человек, быстро подобрал с пола револьвер и бросился бежать.

— Рихард, я свяжу их, ловите его! — крикнул Бёк, уже впрыгивающих в комнату, — а ну, оба на пол.

Мозер, позвав Рекса, кинулся на улицу за Миллером. Тот надеялся прыгнуть в такси и уехать, но напуганный таксист, как только услышал выстрел, быстренько развернулся и умчался.

— Проклятье! — выругался Миллер и побежал. Он почти добежал до поворота, где заметил какую-то машину, но тут сзади послышался собачий лай совсем близко. Дэвид резко развернулся и направил револьвер на Рекса.

— Позови свою псину и дай мне уехать, а не то, клянусь, я ей башку прострелю.

Рихард застыл на месте. Нет, только не Рекс! Но там в машине Магдалена! Господи, лишь бы только она догадалась и сбежала. Святая Дева, и почему он её не оставил с Леманн?

— Послушайте меня внимательно, — стараясь говорить спокойно, произнёс Рихард, — Вам не уйти, не отягчайте свою участь!

— Дай мне уехать! Или я пристрелю твоего пса! — рычал Миллер, практически исчезая за углом… И тут… Дэвид обмяк от удара хлопнувшей его по голове лопаты. Магдалена вся в оцепенении с ужасом смотрела на мужчину, распластанного на снегу. Её руки задрожали, и она, отступив шаг назад, выронила лопату на снег.

Рихард тут же подбежал к ней, обнимая её за плечи.

— Я так перепугалась… Рихард… Я… Услышала выстрел, выбежала… А тут какой-то сарайчик со старой лопатой, я схватила её, не знаю зачем… Услышала, как кто-то бежит ко мне за угол… Потом крики, твой голос… Поняла, что он сейчас выстрелит… Я же… Я же не убила его?

— Нет, он просто потерял сознание и сейчас приходит в себя, — успокоил её Рихард. Стоны приходящего в себя Миллера подтвердили его слова. Мужчина медленно поднял голову. Из глаз Магдалены потекли слёзы облегчения. Она хотела стереть их ладошкой, но тут заметила на своих пальцах кровь.

— Боже мой, Рихард, ты ранен! Тебя нужно срочно перевязать!

Примечания:

*отсылка к песне Вельвет "Сердце моё"

Примечания:

Возвращение мушкетёра, слава Богу не 20 лет спустя, но в сентябре, к сожалению, не было никакой возможности и времени заниматься творчеством.

Рана была несерьёзная, но Магдалена старательно обработала её, стараясь при этом избегать взгляда комиссара.

— Вам обязательно нужно показаться врачу, — ответила она, заканчивая перевязку. Рихард улыбнулся её заботе, в этот момент Магдалена была похожа на ребёнка.

— Непременно, — улыбнулся он.

Картина была великолепна... Фигуры мужчины и женщины, растворяющиеся в печальной дымке образов... Мимолётные, скоротечные, как само время... Как эта бренная жизнь...

— Так красиво и так трагично в то же время... — тихо сказала Магдалена.

— Я, конечно, ничего не понимаю в искусстве, но, как простой зритель, подтверждаю, картина прекрасна, но как-то по-грустному, — согласился Рихард, украдкой бросая взгляды на другое произведение искусства, в облике белокурой девушки, которая аккуратно убирала медикаменты в аптечку.

— Рихард, я позвоню своим? Обрадую? — взволнованно спросила Магдалена.

— Конечно, — кивнул Мозер.

Семейство Финк несказанно обрадовалось тому, что картина нашлась, особенно госпожа Виктория. В то же время ей было не по себе от того, что фактически она пригрела змею в лице Миллера.

— Боже, Магдалена, а мы с мамой хотели тебя с ним свести! — воскликнула пани Виктория с присущей ей эмоциональностью, госпожа Финк неловко кашлянула, потупив взгляд. Полицейский участок был неподходящим местом для подобных разговоров.

Мозер же был другого мнения. Он оторвался от протокола и внимательно посмотрел на Магдалену. Её реакция значила для него многое.

— А я бы с ним при любом раскладе не свелась, — ответила Магдалена, растянув губы в улыбке. На сердце у Мозера отлегло, а он что только ни надумал сегодня... Взгляды Рихарда и девушки встретились...

— Господин Мозер, скажите же, как всё произошло! — от тёти Вики не укрылись эти переглядки.

— Господин Дэвид Миллер уже не в первый раз приезжал в Вену, и не только в Вену, по всей Европе он занимался скупкой краденых произведений искусства и антикварных ценностей. Здесь его поставщиком была фрау Хубер. Она совершала кражи при помощи человека, работавшего охранником в Бельведере, и его подельника. В этот фрау Хубер заломила большую цену, которой она не желала делиться с помощниками... Один из них убил её в ярости, а картину спрятал на квартире своего друга... А господин Миллер, в свою очередь, уверенный, что картина в доме Хубер, нанял молодцов, чтобы перерыть весь дом... Жадность её сгубила...

— Господин Мозер, вынужден признать, я был тогда не прав, Вы действительно заслуженно носите звание комиссара! И я благодарен Вам и вашей опергруппе за такое быстрое раскрытие преступления! — господин Финк протянул Рихарду руку, тот ответил рукопожатием и бросил короткий взгляд на Магдалену, у той порозовели щёки.

— Рихард, Вас же так зовут? — пани Виктория очаровательно улыбнулась, хитро посмотрев на старшую племянницу. — В качестве благодарности примите моё приглашение на выставку работ Климта, которая всё-таки состоится благодаря Вам! И всю Вашу группу я тоже приглашаю, разумеется! Мы с моей семьёй (особенно выделив это словосочетание) будем очень рады видеть вас всех!

— Думаю, гостей будет на этой выставке рекордное количество в этом году, этот Миллер сделал рекламу Бельведеру, как говорится, чёрный пиар — тоже пиар, верно, Тесса? — ткнула Леони подругу сестры в плечо.

Все рассмеялись. Рихард, как и ожидала пани Виктория, принял приглашение от лица всей группы.

* * *

Выставка была действительно великолепна. Всё было стильно, со вкусом, как всё, к чему прикасалась рука мастера. Посетителей было и вправду много. Пани Виктория блистала королевой в этом царстве искусства, вдохновенно, как в последний раз, открывая посетителям послания Густава Климта, которые он оставил в своих картинах.

— Рихард, я рада Вас видеть! — окликнула Рихарда Магдалена.

"Пришёл, он всё-таки пришёл!" Первыми из его опергруппы прибыли Бёк и Тесса. От Магдалены не укрылось, что инспектор не сводит глаз с её подруги. Бедный парень! Хотя... Ради такого Тесса, может, и сменит гнев на милость... Потом приехали Петер Хеллерер и очень элегантный мужчина средних лет, которого Магдалена ещё не видела... Как объяснила ей Тесса, это был их патологоанатом.

И вот наконец приехал Рихард. В этот раз на нём был элегантный костюм от Армани. Интересно, сколько зарплат от на него угрохал? Впрочем, как раз это Магдалене было вовсе не интересно. Все её мысли были заняты комиссаром венской полиции, как никогда не похожим на такового.

Рихард тоже рассматривал девушку с неподдельным интересом. На ней было маленькое чёрное платье, чуть приоткрывающее взгляду линии стройных колен и подчёркивающее достоинства её фигуры. Макияж с акцентом на глаза придавал её взгляду особую таинственность, а волосы были собраны в элегантную причёску, подчёркивающую изящность её шеи...

— Вам очень идёт это платье, — единственное, что смог произнести Рихард.

— Благодарю, позвольте встречный комплимент, Вы очень элегантны в этом костюме, — ответила Магдалена, и её губы растянулись в чуть хулиганской улыбке, так не соответствующей ангельскому облику.

В её взгляде Рихард не уловил ничего хищного или вожделеющего, а такие взгляды на него не раз бросали дамы, он не приглашал его сделать шаг вперёд, но в то же время и не отпускал. Мозер видел по отношению к себе неподдельный интерес и ожидание... Вот только чего, Рихард пока не мог понять... Как найти ключ к этой удивительной особе, которая странно, непостижимо, быстро заняла место в его сердце, став чем-то особенным, невероятно близким и желанным...

Чтобы скрыть смущение более свойственное школьнику, нежели чем матёрому волку, Мозер взглянул на картину, перед которой они оба остановились. Это был знаменитый античный сюжет: схождение на Данаю золотого дождя.

— Такое впечатление, что она спит, — сказал Рихард.

— Тогда это была бы первая в истории искусства спящая Даная, — ответила Магдалена, — посмотрите на её руку, это не рука спящей женщины... Это рука женщины на пике наслаждения.

Рихард внимательней посмотрел на картину. Действительно, рука девушки сжата, пальцы напряжены, глаза закрыты в неге наслаждения, а из приоткрытых губ, кажется, вот-вот вырвется стон. Одна деталь, и картина наполняется другим смыслом, отделяющее от девушки нарисованное полотно только добавляет интимности изображённой кричащей откровенности оргазма, такого иррационального с точки зрения природы, заботящейся о выживании организма, такого непонятного, будто из другого мира...

— С тканью на переднем плане была забавная история, — сказала Магдалена, будто читая мысли Мозера, и продолжила, поймав его заинтересованный взгляд, — у тёти знакомый врач-гинеколог, он, когда увидел эти нарисованные узоры в виде кружочков, сразу сказал, что здесь изображено развитие человеческого эмбриона. В принципе, вполне логично, ведь Даная после... Встречи с Зевсом забеременела Персеем... Кстати, Вы можете найти здесь мужчину?

— Зевс, золотой дождь... — кивнул на картину Рихард.

Магдалена несколько смущённо потупила взгляд и ответила:

— Ещё чёрный прямоугольник прям у место назначения золотого дождя... Климт прямоугольниками изображал мужчин...

Однако Рихард уже не смотрел на картину, он сканировал взглядом Магдалену. И почему они встали именно у этой картины? Теперь его будет преследовать этот образ... Нет, отнюдь не Даная... Магдалена, обнажённая, открытая, нежная, с разметавшимися на его подушке золотистыми волосами, изгибающаяся и кричащая в сладкой неге, неге, которая владела бы ими обоими безраздельно... Мысли Рихарда скользнули на тропинку, с которой не было уже пути назад... Почувствовать каждой клеткой тела её кожу, услышать слова, предназначающиеся только ему одному, увидеть её первозданную красоту... И не умереть... Но переродиться, проникнуть в неё, и отнюдь не золотым дождём... Несмотря ни на какие условности, социальные предрассудки, снобизм... Это всё пустое, тщетное, бессильное перед актом слияния двух энергий, женской и мужской...

Магдалена смотрела на Мозера, слегка приоткрыв губы... Она будто в первый раз его видела. От него исходил вайб охотника, который нашёл желанную добычу... Волк... Матёрый, сильный, такой желанный... В голове пронеслись образы волчьего архетипа из разных литератур... Сильный волк-помощник, хитрый волк-соблазнитель, опасный волк-оборотень, фертильный волк-хищник, съедающий девичью невинность... Каждая клеточка её естества кричала о том, что она хочет быть съеденной, в фигуральном смысле, конечно... Прости Господи, но это так!

Рихард и сам ощущал себя волком, который бежал за ланью, а она оказалась Артемидой. Он чувствовал себя одновременно и хозяином положения, и подчинённым. Такой коктейль контрастов будоражил кровь, заставлял сердце биться в неровном ритме. Мозер сделал шаг вперёд и взял её руку в свою.

Магдалена замирает, Рихард смотрит на неё, не прерывая контакта, наклоняется ниже, губы девушки автоматически приоткрываются, готовые к поцелую... И в последний момент Рихард целует её руку...

— Магдалена, Вы обещали, что мы с Вами встретимся, когда я поймаю преступника... В силе ли Ваши слова? — ему необходима встреча... Только без свидетелей... Без лишних глаз...

— Я их не бросаю на ветер, — ласково сказала Магдалена и, помедлив, добавила, — а Вы знаете, что Вы соседи с моей бабушкой? Она тоже живёт в Пуркерсдорфе на соседней с Вами улице?

— Не может быть, — вскинул брови Рихард.

— Но это так! Я сейчас живу у бабушки и, если Вы не против, мы можем завтра совершить прогулку по лесу.

— С удовольствием, — ответил Рихард.

Магдалена протянула ему номер телефона.

— Позвоните мне завтра.

— Непременно позвоню! Тогда до завтра! — ответил Рихард. На его губах играла торжествующая улыбка.

Магдалена счастливо кивнула. Мозер вежливо простился с остальными членами семьи Магдалены и со своими коллегами. Бросив взгляд на девушку, что-то обсуждающую с тётей, он направился к лестнице.

Смотря на удаляющуюся фигуру Рихарда, Магдалена не сразу отреагировала на замечание тёти. Та с пониманием усмехнулась.

— Красавчик, этот комиссар! Я бы с ним времени на увертюры не теряла! Сразу бы переходила к основной части...

— Тётя, — Магдалена тут же обернулась и твёрдым, не допускающим возражений тоном, сказала, — не думай даже об этом.

— Наконец-то! — удивлённо подняла брови тётя.

— Что? — спросила Магдалена.

— Наконец-то в тебе проснулась женщина! Браво, Мозер! Не бойся, — добавила она, видя смущение племянницы, — я вовсе и не собираюсь срывать чужие плоды, и даже если бы хотела, не смогла бы... Он в тебя влюблён по уши... Эх, Магдалена, хороший у тебя вкус! Матёрый волчара! Надёжный! А взгляд на тебя... Ты можешь из него верёвки вить, но, как девочка умная, полагаю, злоупотреблять не будешь!

Магдалена улыбнулась сравнению Рихарда с волком... Да, он матёрый боец!

— Твои слова мне напомнили "Любовный бестиарий" Ришара де Фурниваля. Волк теряют свою силу и смелость, если человек замечает его первым и наоборот. Кто же из нас первым заметил друг друга? И что мы потеряем или обретём? И мне бы не хотелось, чтобы Рихард терял силу... Так что верёвки вить я из него точно не буду! — мягко ответила она.

— Не знаю, что там в бестиарии, но Рихард точно на тебя клюнул, впрочем, как и ты на него, так что благословляю Вас, голубки, — и тётя, щёлкнув племянницу по носу, летящей походкой прошла в сторону посетителей, сопровождаемая оценивающим взглядом доктора Графа...

Магдалена зацепилась взглядом за "Поцелуй" Климта... Мужчина тянется за поцелуем, а женщина его ждёт... И как она раньше этого не замечала?

Примечания:

Дорогие читатели, прошу прощения! Очень была очень напряжённая! На творчество или времени было мало, или впн выходил из строя

— Тесса, по-моему, тебе достаточно! — мягко сказал Бёк. Полицейский убойного сегодня работает за полицию нравов… Ох, не надорвись, приятель!

После скучного торжественного вечера в Бельведере. Да, я не люблю модерн и, о ужас, не люблю Климта! Только тсс, тёте Вики ни слова! Иначе меня придадут четвертованию, инквизиции и напоследок поставят у позорного столба… О чём это я? А, да, в общем, после скучного вечера Крис любезно предложил себя в качестве шофёра, а я не стала из себя строить скорохода, который везде своим ходом… Но после изысканных утончённых вин, которыми меня щедро угостила тётя Вики, моему желудку просто необходима порция отменного шмурдяка из бара за углом, где мы иногда (когда ко мне на хату не кстати наведывалась маман, что, кстати, в последнее время она перестала делать, так как наконец вышла замуж за достойного мужика… Снова мысль куда-то уплыла… В общем, мы там тусили с друзьями. Я распрощалась с Крисом и потопала за угол моего дома…

Может, у меня выработался иммунитет, но я пью не пьянея, что стало предметом зависти у Уве, который пьянел так же быстро, как кончались сигареты в моей пачке. И вот сейчас я пью мой любимый вискарь, раскачиваясь в такт мелодии, как вдруг мне на плечо ложится чья-то рука…

Моя реакция мгновенна, я схватила её, пытаясь взять в захват, но тут…

— Ай, — мой оппонент вырывает её, я разворачиваюсь… Бёк!

— Тесса, по-моему, тебе достаточно! — растирает ладонь.

— Прости, друг, но ты же знаешь, у меня мгновенная реакция… И кстати, почему ты ещё здесь? Если скажешь, что зашёл выпить, не поверю!

— Ты права! — он замялся, качнулся с пятки на мысок, почесал за ухом, поправил волосы... В общем, сделал всё, чтобы мне было понятно, что он смущён.

— Тогда тебе остаётся назвать истинную причину, — окончила я эту пантомиму, демонстративно допивая до дна мой вискарь с некоторым вызовом. Бес противоречья, на кой ляд ты поселился у меня в мозгу?

— Я увидел, что ты пошла не к себе и забеспокоился, — Крис наконец-то нашёл, куда подевать свои руки — в карманы. Знаю его эту привычку… Всё-таки каким бы милым он ни был, а этикет он знает не лучше моего…

— Почему? Неужели ты думаешь, что, кроме дома и работы, я никуда не могу пойти? — ой, допрос, как в мозеровском кабинете, не к ночи он будет помянут! Кстати, я как раз из-за него решила скоротать время с вискарём, вернее, из-за того, что он втюрил в себя Магдалену… Вот мало ему окрестных юбок! Он ещё и мою невинную неопытную девочку решил к рукам прибрать, то есть не к рукам, а к кое-чему иному! Хрен ходячий! В их случае стоячий, пардон! Ох, что-то я сегодня пошлая!

— Я забеспокоился, ты выпила… Мало ли кто мог воспользоваться ситуацией и… — ну вот, речевой аппарат снова в простое…

— Ааа, ты охраняешь мою девичью честь! — протянула я, стараясь чтобы губы не расплылись в ехидной усмешке.

— Тесса, меня как раз нельзя записывать даже в кандидаты её охранника, — синева в глазах Бёка потемнела, а голос стал хриплым до мурашек… По моей спине…

— Это что… — я мгновенно протрезвела. Ну Бёк даёт! — Это признание?

— Да! — короткое, чёткое, уверенное… Не согласие, а ультиматум…

Теперь настала моя очередь смущаться, чесать за ухом и поправлять волосы…

— А… Крис… Я…

— Я понимаю, ты не готова к такому повороту событий, но согласись, на монаха я не похож, и если я прихожу к осознанию того, что я не могу без невозможной, взбалмошной, но желанной оторвы, я ей прямо это говорю… Однако я тебя не тороплю с ответом, вижу, что тебе это ещё надо осознать… Поэтому сейчас я оплачу твой виски и провожу тебя до двери…

— Подъезда? — с надеждой в голосе спросила я.

— Квартиры, так мне будет спокойней!

Тесса, что с тобой происходит? Ты впервые в жизни дала мужику оплатить свой счёт… Да что там… Вести в этой игре под названием жизнь!

* * *

Чета Финк приехала домой уже поздно… Господин Финк помог жене снять пальто. Девушки перешёптывались, и при этом Леони довольно хихикала.

— Леони, почему ты смеёшься? — спросила мать, освобождая свои светлые волосы от оков краба.

— Тётя сегодня времени не теряла! Она нам всем вместе взятым даст фору! И я рада, что она решила сменить вектор, а то деятели искусства действительно слишком ветреные! — Леони взъерошила себе волосы и прошла в ванную.

— Что она имеет в виду, Магдалена? — нахмурила брови пани Беата.

— Леони имеет в виду, что тёте Вики на вечере приглянулся один весьма интересный мужчина! — ответила девушка.

— Не вижу в этом ничего смешного или особенного! — пожала та плечами.

— Как раз есть! — Леони высунула голову из ванной. — Раньше тётя была больше по деятелям искусства, а теперь покоряет мужчин из мира медицины.

— Девочки, да о ком Вы?

— Я забыла его имя… Тесса, тебе Мозер случайно не поведал? Вы с ним долго о чём-то беседовали, — и кокетка хитро поджала губы.

— Случайно нет, мы не о тётиных похождениях беседовали, — ответила Магдалена и строго посмотрела на сестру.

— А о чём вы беседовали? — насторожилась мать.

— Я ему рассказывала о живописи Климта… — вздохнула Магдалена, чувствуя, как краснеют её щёки.

— Весьма невинный разговор… А, Климт…Нет, тогда наоборот! — Леони захохотала и снова скрылась за дверью, потому что Магдалена швырнула в неё свою шапку.

— Девочки, вы не маленькие уже, — усмехнулся отец, — что ты так переживаешь, Магдалена? Тебе понравился этот полицейский?

Магдалена не умела врать… Конечно, понравился… Да что там… Это мягко сказано… Но она не смогла сказать ни слова…

— Милый, придёт же такое в голову! Где он и где она! Уж кто-кто, а наша Магдалена девочка благоразумная! А сейчас нам пора ложиться спать, нам нужно набраться сил, потому что мы завтра идём на ужин к Бауэрам.

— О, желаю вам приятно провести время, — улыбнулась Магдалена.

— Что значит нам? Магдалена, ты едешь вместе с нами со всеми! — удивилась мать.

— Как раз завтра я не могу, я поеду в Пуркерсдорф к бабушке.

— К бабушке ты можешь поехать и послезавтра! — возразила мать. — А завтра тебе нужно непременно быть, из Италии вернулась дочь Баэров Эмма, их сын теперь совладелец компании вместе с отцом, очень достойный молодой человек!

— Мама, пожалуйста, хватит меня сватать, или ты забыла, чем закончилось твоё предыдущее сватовство?

— Да кто тебя сватает, девочка моя! Я хочу, чтобы ты с мужчинами научилась общаться! Ты же в своём женском коллективе там варишься в собственном соку!

— Мама, я учусь, а что до завтра, то я уже обещалась другому человеку и от слова своего не отступлю! Бауэры моё отсутствие переживут! Спокойной всем ночи! — и Магдалена закрыла дверь в их с Леони комнату, намекая тем самым, что разговор окончен.

Мать от удивления даже не стала её останавливать:

— Стефан, ты что-нибудь понимаешь?

— Да, — кивнул мужчина, — Магдалена больше не девочка, она уже взрослая, а ты никак не можешь этого осознать...

В первый раз ей захотелось не быть благоразумной. В первый раз она посмотрела на мир, выглянув из своей уютной раковины послушной девочки... Может, именно это, а не дипломы бакалавра и магистра вместе взятые, говорит о том, что она теперь взрослая?

— Мама, прошу тебя, не делай такое лицо! Аппетит ты мне этим не испортишь! Можно подумать, от моего визита к Бауэрам зависит их жизнь! Более того, с Эммой Бауэр я уже виделась в университете, и мы назначили с ней встречу на послезавтра после круглого стола.

— Какого круглого стола? — поинтересовался отец.

— Это сугубо университетское мероприятие филологического факультета. Перед зимними праздниками мы обсуждаем какое-либо произведение, связанное с рождественской или новогодней тематикой, — объяснила Магдалена.

— И кто пал жертвой вашего пристального анализа на этот раз?

— У нас сегодня смежная тема литературы и музыки: "Щелкунчик" Гофмана и музыка Чайковского.

— О, расскажешь потом о результатах!

— С удовольствием расскажу, когда все соберёмся в середине следующей недели на Рождество, и я даже сыграю! Бабушке сегодня привезут фортепиано... — Магдалена посмотрела на часы.

— Да, забыла Вам сказать, с января у меня будет практика, и я буду преподавать ребятам из бакалавриата зарубежную литературу.

— Твоего периода? — уточнила мать.

— Да, мам, — кивнула Магдалена, посмотрела на часы и засобиралась, — я хорошо выгляжу?

— Как всегда, неотразима, — улыбнулся отец.

— Спасибо, папочка! Мама, спасибо за завтрак, он был очень вкусный, пойду одеваться...

— А с кем сегодня встречается Магдалена? — спросил Руди.

— Руди, иногда бананы нужно из ушей вынимать, — хихикнула Леони.

— У меня лично бабанов в ушах не было, но я тоже не знаю, если ты, Леони, знаешь нечто большее, просвети нас... — ответила мать.

— Дорогие, думаю, Магдалена сама нам в своё время всё расскажет, — прервал разговор отец, углубляясь в чтение газеты.

— Ну вот, Леони, никто ничего не знает, так что наушники тут ни при чём! — воскликнул Руди.

— Как раз при чём! Без наушников ты бы уже давно знал, что никто ничего не знает наверняка! — возразила Леони.

— Может, про тётю Вики я тоже всё прослушал? Или тоже никто не знает, почему она не приехала к нам на завтрак? — спросил Руди.

На этот вопрос тоже никто не мог ответить...

* * *

Пани Виктория проснулась с ощущением тяжести в висках и ноющей, но приятной болью во всём теле... Такой странный микс бывает только после... Стоп... Вики резко села в постели, инстинктивно прикрыв грудь одеялом, ибо на ней не было ничего. Её вечернее платье лежало на полу вместе с кружевным нижним бельём... Неужели ей вчера было настолько лень, что она не могла надеть ночнушку? Или она столько выпила... А выпила она действительно много... Нет... Определённо, здесь был мужчина... Запах мужского парфюма, на второй подушке отпечаток головы... Её сомнения развеял стук в дверь спальни.

— Пани Виктория, к Вам можно?

— Войдите, — ответила Виктория, на всякий случай натягивая одеяло повыше.

На пороге появился... Доктор Граф собственной персоной, правда, при полном параде: в смокинге с бабочкой.

— Доброе утро, — сказал он, смущённо улыбаясь.

— Доброе, — кивнула пани Виктория, сознавая, что в эту минуты они оба были похожи на школьников, а не солидных людей с большим опытом и стажем... В том числе в делах любовных.

— Я... Прошу прощения... Вчера, я, кажется, позволил себе лишнее...

— Судя по моему внешнему виду, не Вы один, — в глазах пани Виктории засверкали озорные искорки. На протрезвевшую голову ей нравился этот доктор не меньше, чем на пьяную.

— И я... Вы только не подумайте, что это для меня в порядке вещей, я...

— Не извиняйтесь ради Бога, я уже давно совершеннолетняя, — ответила пани Виктория и, чувствуя, что необходимо добавить ещё что-то, чтобы не распрощаться так неловко и навсегда с этим интеллигентным героем-любовником, который, несмотря на смущение,всё же с интересом, притом мужским интересом, поглядывал на женщину. Она отвечала ему взаимностью, разглядывая его, в свою очередь, с интересом чисто женским.

— Это было прекрасно, я имею в виду, всё лишнее, что мы себе позволили, — пани Виктория очаровательно улыбнулась.

— Да? — губы доктора расплылись в широкой улыбке. — Я рад... Я, правда, мало что помню...

— Я тоже, — согласилась Виктория.

— Тогда это хороший повод повторить, то есть продолжить наше... Знакомство... Если Вы, конечно, свободны...

— Свободна... И я за.. Тем более, что я не помню, как Вас зовут...

— Для Вас я просто Лео, — доктор Граф чуть поклонился.

— А я просто Вики, — ответила женщина, протягивая ему руку. Доктор её галантно поцеловал.

— Тогда позвольте мне завтра вечером пригласить Вас в ресторан? Вы мне продиктуете свой номер телефона?

— С удовольствием!

Через десять минут пани Виктория стояла на кухне у окна и пила горячий кофе, который приготовил ей доктор Граф... Какой приятный мужчина... Может, даже из такого нелепого знакомства выйдет что-то, если не долгоиграющее, то по крайней мере, приятное...

Граф благополучно доехал до дома на такси, чтобы поменять смокинг и отправиться уже на работу, на которую он уже опаздывал. Правда, в это утро его это не сильно беспокоило... Попросив таксиста подождать, он вышел из машины, до подъезда оставалось рукой подать, как вдруг... До него донёсся детский плач... Он огляделся, прислушался... Всхлипы доносились будто из под земли... Как раз под ногами доктора графа был люк... Неужели? Доктор поспешил на помощь, однако крышка не поддавалась...

— Какие-то проблемы? — позвал таксист.

— Мне нужна какая-нибудь железка... Арматура... Там внизу плачет ребёнок!

У таксиста, по счастью, такая имелась...

— Может, Вам показалось? Я лично слышу только шум воды... — ответил таксист, когда оба мужчины на глазах у изумлённых прохожих припали к люку.

— Нет, я явственно слышал голос ребёнка! — упрямо настаивал доктор.

— Тю... Дело труба, он, наверное, уже убежал отсюда... Но это странно... Как он туда мог попасть?

Доктор Граф на секунду даже растерялся... Может, и прада почудилось? Да нет же, он же не сошёл с ума! Мужчина стал набирать номер Мозера. Гудок, ещё один... Наконец Рихард снимает трубку.

— Лео, что случилось? — раздался его сонный голос. Ну, конечно, он ещё спит!

— Ричи, у меня ребёнок!

— О, поздравляю! Мальчик или девочка?

— Ты не понял, ребёнок упал в колодец теплосети прямо напротив моего дома!

* * *

Этот субботний день у Магдалены был свободным, и она поехала к бабушке, чтобы, с одной стороны, помочь ей с делами, а с другой, чтобы быть поближе. Как они и условились, она ждала его звонка и вот...

— Алло, — Магдалена приняла звонок, расплываясь в мягкой улыбке.

— Алло, Магдалена, это Рихард.

— Я тебя узнала, привет, — усмехнулась она.

— Привет, мы хотели с тобой встретиться сегодня... — Магдалену насторожил глагол в прошедшем времени.

— Но что-то случилось, да? — продолжила она.

— Да, вызов, я уже еду... Давай перенесём?

— Да, конечно, удачи и будьте осторожны!

Магдалена повесила трубку. Конечно, она была разочарована, а какая девушка не будет, когда срывается её первое в жизни свидание. Вызов... А в друг это опасно?.. От бабушки не укрылась перемена в её настроении.

— Кто такой Рихард? — спросила она.

— Полицейский, который вёл дело об украденной картине Климта, — ответила Магдалена.

— У тебя с ним завязался роман?

— Как видишь, у нас с ним пока ничего не завязалось, — ответила девушка.

— Милая, быть женой полицейского это тяжкое испытание! — ответила бабушка. — Постоянное отсутствие дома, опасная работа, ночные звонки, угрозы...

— Ба, ты же терпела ради любимого человека? И потом, о замужестве пока никто не говорит...

— Но он тебе нравится?

— Да, очень, — твёрдо сказала Магдалена, — и надеюсь, хоть ты меня отговаривать не будешь.

Бабушка лишь обняла её. Ей очень не хотелось, чтобы внучка

повторила её судьбу... Но, может, здесь всё сложится по-другому?..

— Какие у тебя планы на этот вечер?

— Проведу его с тобой!

— Девочка, ты забыла, я тоже еду к Бауэрам, как и вся твоя семья!

— Ой, точно...

— Вот что, ты не должна раскисать, а твой прекрасный сегодняшний образ не должен простаивать, поэтому позвони маме, скажи, что сегодня ты подвезёшь меня к Бауэрам, заодно её отцу не придётся за мной заезжать...

— О да, и маму обрадую, она же нашла новую жертву в женихи для меня... Вернее, новую старую, — недовольно вздохнула девушка.

— Не обижайся на мать, она за тебя переживает... — мягко возразила пани Эва.

— Бабушка, ты только не говори, что я встречаюсь с Рихардом... Пока... Мама в обморок упадёт, если узнает, что я встречаюсь с полицейским...

— Её отец тоже был полицейским! — строго воскликнула женщина.

— Поэтому и не говори, ладно? Я сама скажу, когда будет всё понятно, — настаивала Магдалена.

— Хорошо, дорогая, ты уже взрослая, поступай, как считаешь нужным. Твои дела сердечные я никому не выдам, — заговорчески подмигнула пани Эва и снова обняла её.

Примечания:

Глава пока не поо само дело, но одна удочка уже закинута ;)

О женском счастье

Но однажды когда-нибудь, слышишь меня,Я клянусь тебе силами всех притяжений:Я дождусь этих слов и этого дня,Когда всё пройдёт, не оставит и тени.И, конечно, ты можешь не верить мне,Это так, и никто ничего не заметит,Но я однажды проснусьСамой счастливой на этой планете.Песня группы Вельвет "Однажды"

От лица ТессыЭто утро было тяжёлым, вязким, серым, совсем не предвещающим праздник... В предрождественскую суету я особенно ощущаю, как велика чёрная дыра... Та, что поселилась в душе...

Уве с утра у себя уже бренчит на гитаре, и на моих нервам, кстати, тоже... А я копошусь на кухне, в кое-то веки удалось съесть полноценный завтрак. А всё-таки жаль, что я пью и не пьянею, сейчас бы я была в счастливом неведении, вообще бы не вспомнила, что вчера сказал мне Бёк... Вовсе не ожидала от него такого... Шах и мат в натуре... А я чувствую себя, как Рихард, который в игре с Кохом бросает шахматную партию, чуть его зажимают в угол... Только у нас с Бёком отнюдь не шахматная партия... И так просто, как Мозер, не свинтишь, ссылаясь на дела...

Накинула куртку и вышла на балкон покурить... Что ж это такое? Может, снова перевестись в другой отдел? Ага, и после всех скитаний вернуться, как Одиссей, в Итаку, в которой обитают похотливые Фогели и прочие редиски, которым даёшь отворот-поворот от винта, вообще не щадя их чувства, которые у них настолько бескрылые, что выше гениталий не поднимаются... А Бёк — это настолько другая планета...

Merdre, такими темпами я лягу в больницу с бронхитом... Но когда меня эта угроза останавливала? Последняя сигарета из пачки, которая летит внутрь квартиры... Может, фрау Риддер из ларька за углом, сжалится над моим здоровьем и сменит профессию или местоположение, а то сама я не в силах позаботиться о нём...

Патричка вчера вечером звонила счастливая... Её официальный бойфренд стал женихом, тоже официальным. Никогда не думала, что для Пат статус — это так важно... Вроде, она не тот человек чтобы цепляться за предрассудки и пережитки... Хотя каждый мыслит эту жизнь по-своему, конечно...

А за что цепляюсь в этой жизни я?.. За работу? Безусловно! За дружбу? Разумеется! Любовь?.. Я люблю Магдалену, маму, какой бы она ни была, пани Эву... А вот мужчин... Мужчин я обхожу стороной, как ипохондрик вирусы, я их опасаюсь, даже представить себе не могу, чтобы один из них прикоснулся ко мне, не говоря уже о том, чтобы он засунул свой...

Всю свою злость вымещаю на докуренной сигарете, будто она в этом виновата... А ведь я зла... Зла на того ублюдка, который кошмарил мою мать, убил мою собаку, который пытался меня... Кидаюсь в комнату на кровать, чтобы скрыть в подушке, от самой себя скрыть, что умею плакать...

И почему у меня всё не как у людей? Столько времени прошло, надо бы уже отпустить и забыть... Пойти дальше... Но любой намёк на эротику разбивается о те наглые глаза, вожделеющий взгляд, ехидную усмешку... Не могу-не могу-не могу... Правда, часто сейчас ловлю себя на мысли, что в последнее время в сознании всплывает совсем другой взгляд... По-весеннему тёплый, добрый, а ещё мягкие заботливые интонации... Кристиан... Нет, просто Крис... Разве он может быть со мной грубым и жестоким?.. И разве он не зацепил меня?.. Так, чисто по-женски?..

Зацепил... Я даже сама не поняла, как это произошло, помню только, что это было то ли с первого взгляда, то ли со второго... Но притяжение возникло неслабое... И зачем мне всё это, Господи?.. Зачем я перевелась в этот отдел?.. Можно сколько угодно врать самой себе, язвить, быть демонстративно грубой, однако... Однако нельзя не признать, что инспектор криминальной полиции невероятно обаятелен! И вызывает у меня отнюдь не невинные мысли! Но стоит мне подумать чуть дальше расстёгнутых последних пуговичек моей рубашки, как меня накрывает панический страх... А что дальше?.. Нет, я знаю, что будет дальше, откуда берутся дети и прочее... Чисто теоретически знакома с техникой... Но я знаю точно одно: как только я окажусь голой перед Бёком, уже не будет ни меня, ни голубоглазого инспектора венской полиции... Будет только девчонка-подросток, забившаяся в угол, и демонстративно раздевающийся урод... Раздевающийся и раздевающий взглядом...

Тогда я отбилась, физически не пострадала... Но морально... Нет, мне просто страшно... А я так устала бояться... Мне так плохо... Может, Магдалена права, мне стоит обратиться к психоаналитику... Магдалена... Вот странно, пока моя подруга была целиком и полностью увлечена своей учёбой, пока мужчины для неё существовали в двух категориях: отец и брат, меня совершенно не беспокоила собственная неустроенная жизнь... Потому что рядом со мной был человек, для которого амуры, шуры-муры были пустым звуком, для которого мужчины существовали где-то на другой планете, в другой галактике... А теперь...

Вчера, украдкой наблюдая за Рихардом и Магдаленой, я поняла, что всё слишком серьёзно... По крайней мере, у подруги... Она втюрилась не на шутку... Втюрилась в моего шефа... Моё решение перевестись в отдел Мозера было судьбоносным для нас обеих... Вот такие шутки с нами шутит жизнь... А, может, судьба просто хочет, чтобы мы обе однажды проснулись самыми счастливыми на этой планете? Хочется в это верить!

Так... А сколько время там? Ёлки, я уже опаздываю на работу... А на работе... Вот даже нельзя пожелать себе только рабочие вопросы, потому что в моём случае это означает, что какого-то убьют...

* * *

Мать Магдалены, действительно, была несказанно рада, что дочка всё-таки поехала к Бауэрам вместе с остальными...

— Наверное, у твоего молодого человека нашлись дела поважней, чем ты, — пани Беата не хотела делать дочери больно, но у неё получилось.

Магдалена простила ей этот выпад, понимая, что мама просто слишком переживает за неё, слишком не готова к тому факту, что её дочь уже взрослая, что она чётко теперь знает, с кем она может быть счастлива. То, что Рихард не смог с ней встретиться, ей, конечно, было горько, но разве в этой жизни существует любовь без преград или безоблачное счастье?

На вечер Бауэров девушка решила переодеться. Вместо воздушного нежно-розового образа, она надела строгое тёмно-синие платье в пол, а вьющиеся волосы собрала в пучок так, что не выпадало и прядки.

— Господи, Магдалена, — воскликнула мать, поднимаясь по ступеням особняка, — у тебя утром был такой нежный, романтичный образ! Хоть волосы распусти, они у тебя такие красивые!

— Мама, уверяю тебя, это лишнее, — ответила Маглена, проверяя пучок на прочность, — я пойду именно с такой причёской.

В тот день, когда они ждали наряд на квартире похитителей картины, Магдалена решила поправить растрепавшуюся причёску, а для этого распустила волосы и заново их расчесала. Во время этого действа Рихард сидел на диване и в открытую с восхищением рассматривал её распущенные волосы... В его взгляде так и сквозило желание прикоснуться к ним... С этих пор для Магдалены распущенные волосы были актом откровенности, даже эротизма, который ассоциировался у неё только с Рихардом, поэтому взгляды мамы на тщательно собранный пучок на вечер Бауэров она разделить никак не могла.

— Да, доченька, — вступил в разговор отец, — утром у тебя был потрясающий образ!

— А этот чем плох? — Магдалена посмотрела на отца исподлобья.

— Понимаешь, утром ты была похожа на ангела света, а сейчас на старую деву, пусть и очень красивую, — ответил отец, — в общем, высказать своё отношение к маминым кандидатурам у тебя получилось превосходно!

— Стефан, хочу напомнить, что молодой Бауэр был твоей кандидатурой! — ответила пани Беата.

— Да, мы с его отцом хотели породниться, и юноша вроде был даже не против, и я был рад, что наша дочь с ним встречается, но Магдалене он, в итоге, не приглянулся в качестве спутника жизни, только друг, так что не будем об этом говорить...

Магдалена была рада, что они уже входили в дом, и вниманием родителей завладели Бауэры с их приветствиями... Иначе от родителей не укрылось бы, что она отчаянно покраснела... Покраснела, потому что врала им, пусть и не по собственному желанию... Эта легенда была нужна молодому Бауэру, чтобы встречаться с совсем другой девушкой...

— Рекс, ищи! Господи, Лео! Ты уверен, что тебе не послышалось? — спросил Рихард, освещая путь фонариком себе и коллеге.

— Рихард, я, конечно, мало спал сегодня, но это никак не повлияло на мой слуховой аппарат! — возмутился доктор.

— Мда, — Мозер скользнул взглядом по одежде Графа, — и судя по твоему внешнему виду, ты спал стоя и не раздеваясь. На тебе вчерашний костюм, причём до спуска вниз, он был не мятый совершенно.

— Не завидуй, ещё пару минут пребывания в этом подземелье, и мой костюм не будет подлежать восстановлению! — проворчал Лео.

— Это неважно, главное, чтобы ребёнок был жив!

— Ну, или пусть это действительно мне послышалось, — с надеждой вздохнул Граф.

Приятельские перетирки были прерваны лаем Рекса.

— Кажется, он нашёл! — воскликнул доктор Граф.

Оба бросились в то место, где лаял Рекс. В маленькой лазейке они обнаружили перепуганного дрожащего маленького мальчика лет пяти, забившегося в рукав тоннеля.

— Лео, держи фонарь! — воскликнул Рихард.

— Осторожней, Рихард, у ребёнка могут быть травмы! — ответил доктор.

— Малыш, не беспокойся! Мы пришли тебя спасть! — ласково обратился к мальчику Мозер.

Ребёнок продолжал дрожать и судорожно всхлипывал. Рекс сочувственно проскулил, тыча влажным носом в грязные окровавленные ладошки. Мозер осторожно и как можно ласковей провёл пальцами по мокрей щеке мальчонки.

— Не бойся, мой хороший, мы тебя не дадим в обиду! Я Рихард, этот дядя с фонарём добрый детский врач! А это наш общий друг Рекс. Как тебя зовут?

— Тео, — ответил мальчик дрожащим голосом.

— Тео, расскажи нам, что болит?

— Нога, правая, и рука... левая... — захлюпал носом ребёнок.

Доктор Граф, передав в руки Рихарда фонарь, аккуратно ощупал ногу ребёнка.

— Не перелом, это вывих. В обоих случаях... Да... Ну-ка, Рихард, посвети, я проверю, как зрачки реагируют на свет... Дитя моё, не волнуйся, мы твою ногу вылечим, она больше болеть не будет, — ласково продолжил Лео, — а сейчас дядя Рихард возьмёт тебя на ручки и вынесет отсюда наверх.

Мозер, передав доктору снова фонарь, аккуратно взял на руки мальчонку. Через десять минут вся компания была наверху.

— Ребёнка срочно в больницу. Бёк, поедешь с ним! Пока о мальчике мы знаем только то, что его зовут Тео, его надо разговорить, чтобы узнать, как он туда попал... — скомандовал Рихард. Бёк кивнул, вызывая медиков.

— Ты исключаешь случайность, Рихард? — спросил доктор Граф.

— Боюсь, её придётся исключить, — подала голос Тесса, — по моим данным, ребёнка этого возраста, имени и внешности никто не объявлял в розыск, а судя по его внешнему виду, он там не один час пробыл! И бросили его, скорее всего, не здесь. Место людное, кто-нибудь бы заметил, а так, никто ничего не видел.

— Кто же мог сотворить такое? — воскликнул доктор Граф.

— Это нам и предстоит выяснить, — мрачно ответил Рихард, — мы с Рексом спустимся обратно вниз. Попробуем проследить, откуда ребёнок шёл.

— Думаю, с таким вывихом шёл он недолго, — со вздохом ответил доктор Граф, — кроме того, у мальчика вывих запястья левой руки и несколько сильных ушибов... Но могу сказать, в его случае это называется "отделаться лёгким испугом". Возможно, при падении, он успел сгруппироваться, поэтому травмы не опасны для жизни, и сотрясения нет.

— Спасибо, Лео, значит, прогулка по подземелью обещает быть недолгой... У меня до сих пор мороз по коже от этого... Бедный ребёнок! Я найду эту тварь, где бы она ни была! — выругался Рихард, от души пульнув ногой подвернувшийся ему камень, тем самым вымещая свой гнев.

— Шеф, мы с Бёком тоже? — спросила Тесса, уже готовая лезть в люк.

— О нет, двух ароматизаторов нашей группе будет достаточно! Бёк, ты едешь с доктором графом в больницу. Леманн, ты возвращайся в отдел, сидите с Хеллом на телефонах и ищите информацию! Тео, мальчик пяти лет, глаза серо-зелёные, тёмно-каштановые волосы.

— Слушаюсь, — ответила Тесса.

— А у моего племянника ёлка сегодня в детском саду... Вот тебе и детский праздник! — проворчал доктор Граф, направляясь к подъехавшей карете скорой помощи.

* * *

Приём у Бауэров, как и предполагала Магдалена, был очень скучным. Все разбились на междусобойчики, а кто не успел или не смог, вынужден был слушать монолог хозяйки дома, к этому меньшинству и относилась Магдалена. Но хоть можно поупражняться в актёрском мастерстве, изображая саму любезность, сидя рядом с мамой и слушая восхищения фрау Бауэр в адрес новой линейки кремов от Sisley Paris. Боже, забери меня отсюда!

Магдалена бросила украдкой взгляд на остальных членов семьи: папа, с удовольствием, распробовал коньяк с хозяином дома, его сыном и их общим другом профессором Венского университета юридической кафедры господином Фрёлихом. Эх, она тоже была бы не прочь к ним присоединиться, да вот только семейству Бауэров не нравилось, когда девушки пили крепкий алкоголь. Не то, чтобы дочка Бауэров Эмма следовала завету родителей... Но чисто внешне старалась держать марку... Вон хихикает за лимонадом с Леони и младшей сестрой секретаря Бауэров Сарой Фельдман. Наверняка парней обсуждают, что же ещё им обсуждать с таким лукавым и довольным выражением лиц...

Бабушка заняла свою нишу на диванчике у двери в библиотеку и мило беседовала с бабушкой Франца и Эммы. Наверняка бабушкам тоже есть, что обсудить... Тётя Вики любезничала с секретарём господина Бауэра Фельдманом, но без особого энтузиазма.. Или ей это кажется? Или у тёти Вики появился поклонник? Неужели тот самый доктор и из-за него она сегодня отсутствовала на семейном завтраке? Впрочем, это не её, Магдалены, ума дело...

Мама тоже чувствовала себя, как рыба в воде, сидя между хозяйкой вечера и женой профессора и внимательно слушая про крема для лица... А, нет, уже перешли к кремам для ног... Боже ты мой! Главное, успеть смыться ненадолго под каким-нибудь предлогом, пока госпожа Бауэр не стала рекламировать в очередной раз своего превосходного астролога-таролога, который предсказывает всё, вплоть до чесотки левой пятки соседа напротив. Магдалене, как человеку от науки, такие разговоры настолько претили, что она еле сдерживалась, чтобы не выйти за рамки приличий...

Между тем мужчины, раскланявшись с дамами, прошли в библиотеку.

— Сынок, подойди к нам! — фрау Бауэр прервала свой словесный поток.

Франц, извинившись перед мужской компанией, подошёл к матери:

— Да, мама...

— Пригласи Магдалену выпить глинтвейна в столовой, её любимого, — мягким, несколько заговорческим тоном сказала она.

Магдалена и Франц переглянулись, все присутствующие понимали, что за игру ведёт фрау Бауэр, всё ещё не оставляющая надежду, что два друга детства посмотрят друг на друга как-то по-особому. В другой ситуации Магдалена запротестовала, но, памятуя о предстоящей рекламе лучшего астролога-таролога, предпочла из двух зол выбрать меньшее для неё. В конце концов даже её родители оставили надежду на воссоединение двух семей... А фрау Бауэр может мечтать, сколько её душе угодно. Как говорил Шерлок Холмс, "опасно отнимать у тигрицы тигрёнка, а у женщины её предубеждение".

ntvplus.tv

Оба, понимающе кивнув друг другу, проследовали в столовую, сопровождаемые лукавыми взглядами Леони и Эммы, знавшими гораздо больше, чем старшее поколение. Младшая сестра секретаря скрыла досаду под опущенными веками. Фрау Бауэр заговорчески подмигнула матери Магдалены:

— Может, после поездки Магдалены они соскучились, и у них всё срастётся.

Мать Магдалены в этом сильно сомневалась, однако разуверять фрау Бауэр не стала, очевидно, будучи солидарной, как и дочь, с мнением Шерлока Холмса.

* * *

— Проходи, Магдалена, у нас, как видишь, всё по-старому, — ответил Франц.

— Ну хоть что-то должно быть стабильным в этом мире! — мягко улыбнулась Магдалена.

— Ну да, папин ресторанный бизнес... Моя роль второго плана в этом процессе, мамин косметический салон, её астролог-таролог, вздохи сестры по Бреду Питту... Всё по-старому...

— Тебе не кажется, что пора уже переходить на первый план? — голос Магдалены стал строже, она оглянулась, удостоверившись, что дверь плотно закрыта, и продолжила, — Тео уже пять лет, а он до сих пор не знает, кто его дедушка и бабушка! А байки про космические экспедиции, в которых торчат предки и ты с завидным постоянством, в очень скором времени уже не прокатят! И по отношению к Анне это нехорошо.

— И стилевой регистр поехал вниз! — усмехнулся Франц.

— Франц, я серьёзно... Ты ставишь в неловкое положение и меня!

— Но Тео любит космические темы...

— Причём тут Тео? Я говорю о тебе, когда ты уже перестанешь их прятать? Почему они должны жить у мачехи Анны, Франц, дорогой, объясни!

— Не называй меня дорогим, ты всегда так обращалась ко мне в детстве, когда сердилась... Лена, ты прекрасно знаешь, что отец не позволит мне жениться на простой медсестре и лишит меня наследства!

— Так, может, он смягчится, узнав, что у него внук! Ты не замечаешь этого, а у меня сегодня сердце ёкнуло, когда он сказал, "эх, а какие бы у вас получились красивые дети!" У него в глазах такая тоска была!

— Так это он в контексте тебя и меня как пары сказал, — возразил Франц, — а если бы он узнал про мою Аннушку и нашего Тео...

— И долго ты собираешься так жить? — с грустью спросила Магдалена.

— Через год я смогу открыть свой бизнес, я стану финансово независимым, понимаешь? И тогда никто, даже отец не сможет мне указывать, с кем мне спать, на ком жениться и от кого иметь детей, — твёрдо произнёс Франц.

— Что ж, тогда мне остаётся только пожелать вам троим успеха, — Магдалена дружески похлопала Франца по плечу.

Их разговор прервала горничная.

— Простите, господин Бауэр, но Вас хочет видеть какая-то девушка, чтобы передать бумаги Вам лично в руки... Я пригласила её зайти, но она отказалась, говорит, что срочно...

— Как она выглядит? — спросил Франц.

— Ну как выглядит... Обыкновенно, в сером пальто с вязаной шапкой, тёмным клатчем в руках, красивая, шатенка, родинка на подбородке, — растерянно стала перечислять горничная.

— Спасибо, Марта, я сейчас выйду, можете её не предупреждать, я сам... И гостям ничего не говорите, чтобы не тревожить их по пустякам...

Горничная кивнула и вышла...

— Это Анна... Может, Тео заболел...- Франц обеспокоено поправлял галстук.

— Не волнуйся, сейчас всё выясним, я пойду с тобой. Чтобы ни у кого не вызвать подозрений, скажем, что идём подышать свежим воздухом, — ответила Магдалена.

— Спасибо тебе! — благодарно вздохнул Франц.

Мадам Бауэр с удовольствием отпустила их, уверенная, что её надежды наконец-то оправдались. Мать Магдалены удивлённо проводила дочь взглядом. Не менее недоумённые выражения лиц были у Леони и Эммы, а Сара едва могла скрыть злобу во взгляде, которым она провожала Магдалену...