По тонкому льду (гет)

Чёрное небо давило на город, нависая тяжёлыми тучами. Лунный свет почти не пробивался сквозь плотные облака, и лишь редкие уличные фонари разрывали тьму, выхватывая из неё обветшалые фасады домов, мостовую, засыпанную обломками, и фигуры, несущиеся сквозь ночной холод.

Гарри, Гермиона, Рон и Люпин бежали, не оглядываясь, их шаги гулко раздавались в пустых улочках. Воздух был густым, пропитанным запахом сырости и гари — вдалеке что-то дымилось после недавнего взрыва.

Громыхнул гром, расколов небо.

— Быстрее! — Люпин метнулся вперёд, перепрыгивая через выбоину. — Если Пожиратели уже там, у нас будет бой!

— Как будто это что-то новое! — прохрипел Рон, тяжело дыша.

Гермиона внезапно резко остановилась.

— Тише… Вы слышали?

Издалека донёсся крик.

Пронзительный. Мучительный.

Гарри почувствовал, как ледяные пальцы страха сжали его сердце.

— Это Элайза! — выдохнул он.

В тот же миг ночную тьму прорезала вспышка зловещего зелёного света.

— Авада Кедавра!

Глухой удар — заклинание врезалось в старый фонарь, разнеся его на тысячи сверкающих осколков.

Из переулков, словно тени, начали выходить фигуры в чёрных мантиях. Металлический блеск масок отражал дрожащий свет фонарей. Их палочки были подняты, словно когти хищников, готовых к броску.

— Они уже здесь! — выкрикнул Рон.

— Разделяемся! — крикнул Люпин.

В тот же миг улица взорвалась заклинаниями.

Гарри рухнул за колонну, едва успев пригнуться.

— Экспеллиармус!

Красный луч вырвался из его палочки, выбивая оружие из рук одного из Пожирателей. Но тут же раздался другой голос:

— Конфринго!

Гарри едва успел отпрыгнуть, когда земля под ним взорвалась. Гулкие раскаты взрыва прокатились по улице, воздух наполнился каменной пылью.

Гермиона уже сражалась. Она двигалась плавно, её мантия развевалась, будто тёмные крылья, а палочка рассекала воздух с безупречной точностью.

— Сектумсемпра!

Заклинание ударило врага, и тот закричал, схватившись за грудь, где на мантии уже расползались алые пятна.

— Рон, сзади! — выкрикнула она.

Рон резко развернулся:

— Импедимента!

Противник отлетел в стену, но тут же попытался подняться.

— Ты нас недооценила, грязнокровка, — злобно прошипел он, поднимая палочку.

Гермиона зловеще улыбнулась.

— Пожалеешь об этом…

Она подняла палочку, и её кончик окутался вязкой тьмой.

— Лигатис Тенебрис!

Из воздуха вырвались длинные чёрные ленты, похожие на щупальца живой тени. Они мгновенно оплели противника, обвивая его тело, сжимая его всё сильнее. Он закашлялся, его маска сдвинулась, открывая расширенные от ужаса глаза.

— Что… что ты…

— Чувствуешь, как тени сжимают твоё сердце? — её голос был холоден, почти ласков.

Мужчина задёргался, но не мог пошевелиться.

— Долорес Инфинитум.

Его тело выгнулось, из горла вырвался хриплый крик. Он начал задыхаться, будто воздух вокруг него сгустился.

— Гермиона! — Гарри в ужасе посмотрел на неё.

Её глаза горели ледяным светом.

— Он заслужил это, — прошептала она.

— Нет! — Люпин резко шагнул к ней. — Мы не такие, как они.

Гермиона колебалась. Затем дрожащими пальцами опустила палочку.

Пожиратель рухнул, его тело обмякло.

Но битва ещё не была окончена.

Гулкий голос разнёсся над улицей.

— Ах, Поттер… Как всегда, лезешь не в своё дело.

Из тьмы выступил Луциус Малфой, его волосы, несмотря на бой, оставались идеально гладкими. В руках он лениво вертел палочку, словно не видел в них угрозы.

— Где Элайза?! — выкрикнул Гарри.

— Уже поздно, — усмехнулся Малфой. — Она принадлежит нам.

Гарри взорвался:

— Редукто!

Заклинание полетело в Малфоя, но тот лишь лениво взмахнул рукой, отбивая его.

— Какая грубость, Поттер… Позволь, я покажу тебе, как надо.

В следующее мгновение Гарри отбросило назад, и он, ударившись спиной о стену, осел на землю, задыхаясь.

— Гарри! — Гермиона метнулась к нему, но в этот миг её пронзила боль.

— Круцио!

Малфой усмехнулся, глядя, как она упала на колени, сжав голову.

— Видишь, Поттер? Иногда темнота приносит удовольствие.

— Заткнись! — рявкнул Рон, бросаясь вперёд.

Но Малфой одним движением отправил его в стену.

— Жалкое сборище…

Но Люпин уже двигался.

— Экспульсо!

Взрывная волна снесла Малфоя, разбив его маску.

Тот вскочил, лицо исказилось от ярости.

— Вы ещё пожалеете…

И в следующий миг его уже не было.

Пожиратели смерти исчезли следом.

Гарри с трудом поднялся.

— Они забрали её…

Люпин протянул ему руку.

— Но мы ещё можем её найти.

Гермиона медленно встала. В её глазах всё ещё плясала тьма, но теперь она молчала.

Гарри сжал палочку.

— Тогда вперёд.

Гроза разразилась над городом.

Но битва только начиналась.

Гроза, словно предвестник чего-то неизбежного, раздирала небо. Молнии разрывали тьму, их вспышки освещали разрушенные здания, но в целом улицы города поглощала черная пелена. Ветер с силой бил по лицам, дождь ещё не начал литься, но его присутствие чувствовалось, как предвестие беды. В ушах звенело от грохота грома, а сердца стучали в такт битвы, только что произошедшей на этой улице.

Гарри, Гермиона, Рон и Люпин неслись по каменной мостовой, их ноги несли их в сторону, куда исчезли Пожиратели смерти, их тело было уже на грани истощения, но адреналин заставлял двигаться быстрее. На их лицах — выражение решимости, но также и напряжения.

— Они не могли уйти далеко, — сдавленно проговорил Гарри, его дыхание тяжело вырывалось, как будто он не мог проглотить воздух. В его глазах был не только страх за Элайзу, но и уверенность, что они не успеют. Но, несмотря на это, он стиснул зубы и шагал, не думая об остановке.

Люпин был впереди, его глаза, светившиеся в темноте, отражали опыт сражений, опасности, но также и какую-то боль. Его руки сжали палочку настолько крепко, что костяшки пальцев побелели. Он был готов к бою, но знал, что следовать за Пожирателями смерти — это играть с огнём.

— Мы не можем просто броситься в погоню вслепую, — сказал Люпин, его голос был хриплым, он не говорил как наставник, а как тот, кто пережил слишком много, кто знал, что безрассудство может стоить жизни.

— У нас нет времени! — возмутился Рон. Его лицо было искажено гневом, и в его глазах была ярость. Он хотел быть первым, кто настигнет врага, потому что был готов отомстить за Элайзу, за все невидимые раны, которые этот бой наносил их друзьям. Его руки сжимали палочку с такой силой, что казалось, что вот-вот она треснет.

Гермиона остановилась, её лицо было бледным, но в её глазах был огонь. Она стояла среди дождя, пытаясь найти хоть малейший след, который мог бы привести их к Пожирателям смерти. Чувство тревоги, которое пронизывало её грудь, на мгновение захватило её, и она сжала губы, чтобы скрыть страх. Её пальцы нервно побежали по рукояти палочки. Она была настроена решительно, но её тело ощущало каждое прикосновение тьмы. Как будто чёрная магия проникала в неё, что-то холодное и жуткое, проникающее в её душу.

— Я могу их выследить, — сказала она, её голос был низким, почти шепотом, но в нём чувствовалась скрытая сила. Этот ответ вырвался у неё, как решение, которое она приняла за несколько мгновений, поглотивших её сознание.

Гарри и Рон обменялись недоумёнными взглядами.

— Как? — спросил Гарри, но в его голосе сквозила не только тревога, но и растущее беспокойство. Он, как и все, знал, что чёрная магия опасна, но то, что сказала Гермиона, наполнило его сердцем холодом.

Гермиона лишь кивнула, а её лицо стало решительным, как никогда раньше. Она подняла палочку, и её движения стали такими уверенными, что казалось, будто она не просто читала заклинания, а ощущала их на уровне самой сущности. В воздухе сразу закрутились черные нити магии, словно неведомые руки плели тёмную сеть, едва видимую в мрак.

— Нигрэ Вестиджиа

Заклинание прозвучало тихо, но мир вокруг сразу изменился. Темнота словно ожила, её туманная завеса расползлась по улицам. Черные нити начали свиваться и тянуться в сторону переулка. Это был след — тонкий, неуловимый след, который Гермиона чувствовала, как никто другой.

Гарри увидел это и с удивлением, и с тревогой.

— Гермиона… Откуда ты знаешь это заклинание?

Её глаза встретились с его взглядом. На её губах появилась какая-то странная усмешка, и она чуть приподняла подбородок, словно отвечая на неизбежный вопрос, который она не хотела бы услышать.

— Я изучала.

В её словах не было оправдания, а был только факт. И этот факт был слишком важным. Гарри замолчал, но его лицо стало жестким, как камень. Он знал, что Гермиона была не только умной и решительной, но также — на грани опасности. Он всегда боялся, что она может пойти дальше, чем это нужно.

— Что значит „изучала“? — спросил он, едва сдерживая раздражение. Его лицо покраснело от гнева, и в голосе звучала нотка боли. Он не мог понять, почему она выбирает такую дорогу.

Гермиона опустила голову, её глаза теперь отражали тёмные, скрытые мысли. Она сделала шаг вперёд, продолжая следить за нитями магии, но её лицо казалось напряжённым, как натянутая струна.

— После того, как мы столкнулись с Пожирателями смерти и узнали о артефактах, я поняла, что нам нужно знать больше. Мы все время сражаемся с чёрной магией, Гарри. Было бы глупо игнорировать её.

Гарри нахмурился, его взгляд стал почти болезненным.

— Игнорировать — это одно, но ты её используешь! — его голос поднимался, и в нём чувствовался смешанный страх и отчаяние. — Сектумсемпра, теперь вот это…

— А ты никогда не использовал Экспеллиармус против тех, кто применяет Аваду Кедавру? — её слова были резкими, словно в ответ на его обвинение. — Гарри, мир не делится на чёрное и белое. Иногда, чтобы победить тьму, нужно понять её природу.

Гарри остановился, его глаза сверкнули, как сталь. Он чувствовал, как сердце его сжимается, а в груди нестерпимо звенит тревога. Но Гермиона, казалось, не замечала его состояния. Она была уверена, слишком уверена.

— Ты не должна заходить так далеко, — её слова были для него больной истиной, и это ощущение, как холодный нож в груди, больно пронзало его.

Гермиона лишь сжала губы и молчала. Её взгляд был твёрдым. Она не могла позволить себе сомневаться.

Рон шагнул вперёд, но его лицо было искажено замешательством. Он смотрел на Гермиону, и, несмотря на свою преданность, не мог полностью понять её.

— Ты… не боишься? — его голос был тихим, но в нём чувствовалась неуверенность, почти растерянность.

Но Гермиона не ответила. Она просто посмотрела на него и потом на Гарри, её глаза были полны решимости. И тогда, не дождавшись ответов, она резко повернулась и пошла вперёд, следуя за черными нитями, что вели её в ночь.

После того как они вернулись в Хогвартс, сердце Гермионы сжималось от того, что они не могли продолжить поиски Элайзы. Каждый день, проведённый в стенах школы, становился для неё все более невыносимым. Она чувствовала, как нарастает давление — Пожиратели смерти были слишком близко, и им пришлось вернуться, оставив её сестру в руках врага.

Гермиона стояла в одном из коридоров Хогвартса, глядя в пустое пространство, стараясь сдержать прилив эмоций. Возвращение в школу было необходимым — но каждый час, который они проводили здесь, вместо того чтобы продолжать поиски, угнетал её. Она знала, что они не могли рисковать быть пойманными, но и не могла избавиться от чувства вины.

— Это не конец, — сказала Гермиона с усилием, глядя на своих друзей. — Мы всё равно найдём её. Но сейчас… сейчас нам нужно подождать.

Гарри и Рон смотрели на неё с пониманием, но было видно, что и они, как и она, теряли терпение. Тем временем, Люпин, наблюдая за состоянием детей, наконец заговорил, словно понимая, что это время не терпит откладываний.

— Мне придётся взять на себя поиски, — сказал он, голос его звучал решительно, но в его глазах скользнула тень усталости. — Вы не можете рисковать, остаться под постоянным наблюдением Пожирателей смерти. Я буду искать её один.

Гермиона замерла, её сердце пропустило удар. Каждое слово Люпина было как удар по её чувствам. Как он мог? Как можно оставить их сестру в руках этих монстров и не позволить им быть рядом? Она стояла, не в силах ничего сказать, но её мысли бурлили, а сердце не переставало сжиматься.

— Люпин, не… — едва слышно сказала она, поднимая взгляд. — Ты не можешь идти один. Я… я знаю, как их искать. Я могу помочь! Ты не понимаешь, мы не можем сидеть здесь!

Гарри и Рон встали рядом, понимая, что для Гермионы это не просто вопрос поиска — это было личное. Но Люпин был неумолим.

— Гермиона, ты знаешь, как опасны эти заклинания, — сказал он, покачав головой, его голос был мягким, но твердым. — Я понимаю твоё желание, но ты не можешь рисковать своей жизнью. Темные заклинания, которые ты знаешь, могут оказаться слишком мощными и неуправляемыми. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

Рон положил руку ей на плечо.

— Мы все понимаем, Гермиона. Но Люпин прав. Нам нужно быть осторожными. Мы не можем позволить себе ошибку.

Гарри добавил, глядя на неё с сочувствием:

— Мы найдём её. Но не рискуй собой. Ты нужна нам. Мы все нужны друг другу.

Гермиона стиснула зубы. В её душе боролись два чувства — жгучее желание идти с ними, спасать Элайзу любой ценой, и разумное осознание, что рисковать сейчас было бы безумием. Но ни одно из этих чувств не могло затмить боль от того, что она была вынуждена остаться в безопасном укрытии Хогвартса, в то время как её сестра была где-то далеко, в руках тех, кто хотел её уничтожить.

Люпин, чувствуя напряжение в воздухе, осторожно добавил:

— Я буду искать Элайзу, и сделаю всё возможное, чтобы вернуть её. Но вы должны оставаться здесь. Это временная передышка, Гермиона. Мы найдём её.

Гермиона не отвечала. Она чувствовала, как её внутренний мир рушится, но всё равно кивнула. Это был единственный путь. И пусть она не могла идти с Люпиным, она знала одно: она не оставит это просто так. Она не забудет свою сестру. Она всё равно найдёт способ помочь.

— Хорошо, — тихо сказала она, пытаясь взять себя в руки. — Мы подождём. Но знай: я буду делать всё, чтобы помочь тебе. Мы все будем.

Люпин кивнул, его взгляд был полон благодарности, но и беспокойства.

— Спасибо, Гермиона, — сказал он, и, не дождавшись больше слов, ушёл, оставив их стоять в коридоре, который снова казался пустым и холодным.

Гроза бушевала над Хогвартсом. Громыхал гром, ветер завывал в башнях, закручивая водовороты дождя. Окна дрожали от порывов, но в Большом зале, освещённом тысячами свечей, было тихо. Слишком тихо.

Гарри сидел за столом Гриффиндора, сжимая в руках кружку с чаем, но даже не притрагивался к ней. Он смотрел в одну точку, не видя ничего вокруг. Рон сидел рядом, рассеянно толкая ложкой кусок пирога, не притронувшись к нему. Гермиона же держала книгу, но Гарри видел — она не читала.

— Это невыносимо, — выдохнула она наконец, захлопнув переплёт.

Гарри даже не вздрогнул.

— Он не прислал весточку, — пробормотала Гермиона, её голос дрожал от напряжения. — Уже три дня.

Рон тёр лицо руками, взъерошив волосы.

— Может, он просто не может, — тихо сказал он. — Может, Люпин…

Он не закончил фразу. Никто не хотел говорить, что могло случиться.

Гарри стиснул челюсти. Всё в нём кипело — злость, беспомощность, страх за Элайзу. Он снова и снова возвращался в тот переулок, где её забрали. Видел вспышку зелёного света. Чувствовал, как его отбрасывает назад. Он подвёл её.

— Нужно что-то делать, — резко сказал он.

Гермиона вскинула на него взгляд.

— И что? — горько спросила она.Дамблдор ясно дал понять: мы не можем покидать Хогвартс без разрешения. После той ночи… после…

Она замолчала. Никто из них не говорил о битве вслух, но Гарри знал: ей снятся кошмары. Может, даже хуже, чем ему.

Рон стиснул вилку в кулаке.

— Я не собираюсь сидеть сложа руки, — выплюнул он. — Если Люпин не вернётся…

— Он вернётся, — твёрдо сказала Гермиона.

Гарри наклонился вперёд, понизив голос:

— Но что, если нет?

Они обменялись взглядами.

Молния вспыхнула за окнами, на мгновение осветив их лица.

И тогда Гермиона тихо сказала:

— У меня есть план.

Поздним вечером, когда большинство студентов уже разошлись по спальням, трое друзей осторожно крались по коридорам Хогвартса. В воздухе висел запах дождя, в отблесках факелов плясали тени.

— Сюда, — прошептала Гермиона, ведя их вниз по лестнице.

Гарри узнал этот путь — он вёл к кабинету Снейпа.

— Ты шутишь? — Рон дёрнул её за рукав. — Если он нас поймает…

— Он не поймает, — твёрдо ответила Гермиона.

Гарри смотрел на неё с подозрением. Она была слишком спокойна. Слишком уверена.

— Что ты задумала?

Она достала из кармана флакон с тёмной жидкостью.

— Оборотное зелье, — сказала она. — Я взяла образец с плаща одного из Пожирателей в ту ночь. Оно приведёт нас туда, где они были в последний раз.

Гарри почувствовал, как у него пересохло в горле.

— Гермиона… это…

— Опасно? — её глаза сверкнули. — Конечно, опасно. Но это наш единственный шанс.

Рон судорожно сглотнул.

— А что если это ловушка?

— Тогда мы узнаем об этом первыми, — тихо ответила Гермиона.

Они переглянулись.

Снаружи громыхнул гром.

Гарри выдохнул.

— Ладно.

Гермиона подняла флакон, в её глазах плескалась тьма.

— Тогда вперёд.

Оборотное зелье на вкус оказалось отвратительным — густая, маслянистая субстанция с мерзким привкусом ржавчины и плесени. Гарри с трудом сдержал рвотный рефлекс, когда жидкость стекала в горло, обжигая пищевод.

Первым изменился Рон. Его фигура дёрнулась, будто что-то внутри него ломалось и перестраивалось. Глаза закатились, волосы потемнели, лицо вытянулось. Через несколько секунд перед ними стоял высокий, жилистый мужчина в мантии Пожирателя Смерти.

— Мерлинова борода… — прохрипел он, оглядывая себя.

Гермиона тоже сменила облик. Теперь перед Гарри стояла женщина с резкими чертами лица и пронзительными глазами, скрытыми под капюшоном.

Гарри сжал кулаки и взглянул на свои руки. Они стали грубее, крупнее. В зеркале на стене мелькнуло незнакомое отражение — суровое, с резкими скулами и холодным взглядом.

— Времени мало, — напомнила Гермиона, её голос был ниже и грубее, чем обычно.

Они натянули капюшоны и, стараясь не выдать себя, выскользнули из подземелий.

Гарри чувствовал, как его сердце стучит где-то в горле, пока они пробирались к воротам замка. План был до ужаса рискованным: пройти мимо Филча и Снейпа, миновать защитные чары Хогвартса и активировать портключ, который Гермиона незаметно зачаровала ещё в начале недели.

— Стойте, — Рон замер, ткнув пальцем в коридор впереди.

Из-за угла донёсся звук шагов. Они приближались.

Гарри узнал этот голос сразу — глубокий, растянутый, с лёгкой насмешкой.

Северус Снейп.

— …уверяю вас, директор, охрана удвоена, — говорил он. — Никто не сможет покинуть замок незамеченным.

— Надеюсь, Северус, — в голосе Дамблдора сквозила лёгкая усталость. — В такие времена даже стены могут предать.

Гарри затаил дыхание.

Шаги затихли. Дамблдор и Снейп остановились прямо перед ними.

— Ваши люди? — мягко спросил Дамблдор, глядя на них поверх полумесяцев очков.

На мгновение показалось, что он их узнал. Гарри почувствовал, как от страха подгибаются колени.

Гермиона кивнула, скрывая лицо под капюшоном.

— Да, — прохрипела она.

Снейп сузил глаза, изучающе глядя на них.

— Куда вы направляетесь?

Гарри сжал зубы, готовясь к худшему.

Но Гермиона не дрогнула.

— По приказу Лорда, — отчеканила она. — Нас ждут.

Снейп и Дамблдор обменялись взглядами.

— Тогда не смею вас задерживать, — мягко сказал директор, но Гарри заметил в его взгляде странный блеск.

Они склонили головы и быстро двинулись дальше.

Лишь когда ворота Хогвартса скрылись за спиной, Гарри позволил себе вдохнуть.

— Чёрт возьми… — прошептал Рон. — Он нас пропустил?

Гермиона покачала головой, в глазах тревога.

— Он что-то заподозрил.

Но было поздно возвращаться.

Гарри достал портключ — серебряный медальон, который некогда принадлежал Пожирателю.

— Готовы?

Они переглянулись.

Гермиона кивнула.

— Раз, два…

Гарри сжал медальон.

— Три.

Мир взорвался у него перед глазами.

Они рухнули на холодный каменный пол. В воздухе пахло сыростью и гарью. Где-то вдалеке слышались приглушённые голоса.

— Где мы? — прохрипел Рон, поднимаясь на ноги.

Гарри осмотрелся.

Голые стены, капли воды, сочащиеся с потолка, и тяжёлая тьма, которая казалась почти живой.

Гермиона побледнела.

— Мы в Азкабане.