Ледяной дождь (гет)

Мерно покачиваясь в седле пугливой лошадки невнятной масти, Атли судорожно пытался расслабиться. Уже не первый раз мужчина старался сосредоточиться на собственном дыхании. Прикрыв глаза, он силился размеренно дышать, погружаясь в некое подобие сна. Вдох — выдох, вход-выдох! И проблема была не в моральном состоянии перевертыша, а в том, что, будучи сильным оборотнем, Накамура Атли, даже в человеческой ипостаси, источал острый звериный запах, который более чем нервировал лошадь. Как, впрочем, и обмякшее тело, перекинутое через седло.

Он обдумывал разговор с княгиней, случившийся перед его отъездом и понимал, что в том водовороте, куда он сам себя загнал, выжить будет очень сложно. Брак с теткой был бы хорошим ходом для межклановой политики, но на внутриклановых делах сказался бы отрицательно. При здравом размышлении, союз с теткой Мей приносил больше выгод, чем проблем. Но только дурак мог довериться княгине Накамура. Атли дураком себя не считал, а потому прекрасно понимал, что в случае брака с княгиней, долго он не протянет. Поэтому ему стоило придумать другой план, при котором он не только смог бы выжить, но и остаться в выигрыше.

Как и всякий кот, неважно большой он или нормальных размеров, Атли не любил лишней воды. Поэтому Страна Дождя вызывала у него глухое раздражение. И все же, он был готов полюбить ее хотя бы за то, что она могла принести ему власть. Нет, обстоятельства складывались более, чем удачно для него. Во-первых, злополучный кузен, также как и его папаша, питал необъяснимую слабость по отношению к человеческим женщинам. А во-вторых, именно она, эта треклятая Страна Дождя преподнесла ему идеальное оружие против Юла, да еще и в качестве бонуса девицу из Листа. Худощава, на его, Атли, вкус. Даже ребра легко пересчитать, но, несмотря на излишнюю худобу, под обветренной и смуглой кожей перекатывались литые мышцы. Ну, да не есть же ему ее, в самом деле?! Нет. Она нужна Накамуре совершенно для других дел, у него на нее совершенно другие планы. Нажав на несколько точек на шее и убедившись, что девушка не проснется еще где-то час, Атли пришпорил лошадь. До дома нужно было добраться как можно быстрее.

К тому же идущий рядом с лошадью монах, связанный сверх всякой меры, добавлял Атли хорошего настроения. Начинающий синеть фингал и запекшаяся кровь из рассеченной брови были свидетельством тому, что Дзиро сражался как… кролик. Маленький, рыжий, с непомерно длинными ушами. Ему всегда доставалось от соклановцев, которые в большинстве своем были хищниками. Причем от насешек его не спасало даже то, что в человеческом обличии он был на голову выше почти половины Накамура. Мужчина бережно нес на руках маленькую Мари, и что-то тих ей говорил. По бокам от него шли братья-гремучники. Видя их кровожадные взгляды, направленные в сторону Дзиро, Атли понимал, что тот узел, в который монах их завязал, конвоиры еще долго не забудут и при первой же возможности постараются рассчитаться. Атли им позволит это. Но только не раньше, чем их отряд доберется до клановых земель.

— Ну, что монах-кун, — зубасто усмехнулся Накамура, перегнувшись через седло, дабы оказаться поближе к пленнику, — не утомила ли тебя наша прогулка? Ты, наверное, давно не разминал ноги?

— Что Вы, Накамура-кун, — не менее зубасто откликнулся Дзиро. — Как Вы только что изволили заметить, это всего лишь прогулка.

— Очень рад, что ты так считаешь, — кивнул Атли.

Рядом с монахом, придерживаясь за его одеяние, шли мальчики. Старший, лохмато-чумазый мальчишка, слегка прихрамывал после неудачного падения, но крепко держал за руку младшего. Детей Атли хотел вначале привязать к Томимару, но увидев, что мальчишки ни на шаг не отходят от Ямадзиро, решил оставить все как есть, пригрозив на всякий случай догнать и съесть их в случае побега.

* * *

Тен-Тен приходила в себя точками. Сознание силилось отправить свою обладательницу в небытие еще хотя бы на пару часов. Не открывая глаз, девушка стала прислушиваться к окружающим ее звукам и собственным ощущениям, которые показались ей более, чем странными. Глухой звук копыт и небольшое покачивание были достаточно новым для нее ощущениями. В стране Огня, лошадь была скорее гужевым транспортом, чем средством передвижения и за всю свою жизнь девушка никогда не передвигалась на лошади, особенно вниз головой, которая абсолютно немилосердно гудела. Куноичи попыталась открыть глаза, чтобы осмотреться. Мутная пелена перед глазами свидетельствовала о том, что приложили ее по голове знатно. Тен-Тен закрыла глаза и через пару минут вновь попыталась осмотреться. На этот раз туман стал рассеиваться и перед ее взглядом оказались лошадиный бок и черный кожаный сапог всадника, который почувствовав, что его пленница стала приходить в себя, придержал ее, задев связанные за спиной руки. Девушку обожгло волной боли. Ее едва сдерживаемый стон был услышан.

— Не дергайся женщина, — раздался сверху мужской голос. — Нам осталось немного.

Последним, что запомнила Тен-Тен, было прикосновение кожаной перчатки к ее шее. После этого ее мир померк, и девушка вновь погрузилась в сон.

* * *

В комнате было темно и душно от запаха жженых трав. Лампа в углу больше чадила, чем освещала помещение. На роскошной кровати лежал немолодой мужчина. Цвет лица его напоминал пергаментную бумагу, а чуть припорошенные сединой волосы слиплись на мокром от обильного пота лбу. Тяжелое дыхание заполняло собой комнату, свидетельствуя, что больной еще жив. Владыка Владык, светлейший князь Накамура доживал свой последний день.

Почти все видные члены клана находились подле своего главы, всем своим видом выражая скорбь. Вокруг него сновали девушки-служанки, отирая пот, поправляя одеяло и заглядывая своему правителю в рот, дабы услышать еще невысказанную просьбу. На невысокой резной скамеечке рядом с постелью умирающего сидела его супруга. Владычица Мей не испытывала лишних терзаний по поводу смерти правителя. И будь ее воля, не выходила бы из своего будуара. Однако он прекрасно осознавала, что подданные ей этого не забудут и не простят. Тем более, что скорбящая жена — без пяти минут вдова скорее вызовет народное сожаление, чем бессердечная стерва, не готовая простить мужа на пороге его смерти. Врач также находился подле умирающего. Он сделал все, что мог, продлевая жизнь своему повелителю, и теперь мог только следить за его угасанием.

Князь приоткрыл глаза, окидывая мутным взглядом свои покои. Тот, кого он ждал больше всего на свете, так и не пришел. Жена, брат, сноха находились рядом с ним. Брат имел вид весьма скорбный. Ни у кого и сомнений не могло возникнуть в том, как сильно переживает Кичиро-доно, ровно до того момента, пока не заглянет ему в глаза. Отсутствие Юла тяготило старого князя. Гонец, тайно отправленный к сыну, вернулся ни с чем. Накамура Юл как в воду канул. И все же он верил, что Юл, как и другие члены клана, чувствует скорую кончину отца, и не сможет не придти попрощаться. Как печалило князя отсутствие сына, так и напрягало отсутствие племянника. Если Юл не прибудет к родовому камню до 40 дня после его, князя, смерти, то, скорее всего, следующим Владыкой станет Атли.

Время утекало сквозь его худые пальцы, и он уже не мог ничего изменить. Или мог? В отличие от предавшего его тела, голова князя работала, как и прежде. В изголовье стоял его старый друг и по совместительству начальник личной охраны, Акира-сан. Поймав удивленный взгляд друга, Юхей-доно собрался с силами и послал Акире-сану мысленный приказ: «Юл. Найди и защити!». Телохранитель лишь прикрыл глаза, показывая, что распоряжение услышано и будет выполнено. Подождав еще пару минут, Акира покинул помещение. Боль с каждой секундой усиливалась, а это означало, что времени для поисков остается катастрофически мало.

* * *

Если бы Юл мог обратиться барсом, то был бы дома через пару часов. Однако идущие рядом с ним люди ни в коем случае не смогли бы поспеть. К тому же его не оставляло чувство беспокойства. Куренай также волновалась. Ощущение беды нарастало с каждой секундой, однако Юл предпочитал думать, что это связано с предстоящим обрядом. К тому же он понимал, что подвергаться сомнениям и переживаниям просто не имеет право. Бегущий рядом Учиха и так уже начал приглядываться к нему, но с вопросами пока не обращался.

По словам Юла, они должны были быть на территории клана уже к вечеру, когда внезапно Накамура встал, как вкопанный, и жестом показал рассредоточиться по периметру. Шиноби не заставили себя просить дважды — в мгновение ока, слившись с ландшафтом. Юл остался на видном месте. Когда он почуял запах, то вначале даже не поверил. Акира-сенсей! Но откуда? Как здесь мог оказаться правая рука отца?

На землю у ног Юла приземлился ворон, который мгновение спустя превратился в высокого гибкого мужчину. Он был одет в темно-зеленую юкату, тонкую, будто девичью, талию его подчеркивал чуть спущенный пояс горчичного цвета. Черные волосы были завязаны в высокий хвост, конец которого доставал почти до талии. И все же, не смотря некоторую хрупкость, от этого мужчины веяло определенной опасностью, а в чуть подведенных черной краской глазах виделся металл. Мужчина преклонил колено перед Юлом и, приложив руку к сердцу, заговорил.

— Юл-кун, твой отец послал меня сообщить, что держится и ждет тебя. А также попросил обеспечить тебе защиту. Мы должны спешить. Ты же чувствовал…

— Да, Акира-сенсей. Мы спешим, — ответил Юл, чуть склонив голову. — Итачи-сан…

— Юл-сан, — в тон ему откликнулся Учиха, вставая у Накамуры за плечом. — Мы будем стараться не задерживать Вас.

Когда Юл обернулся, за его спиной выстроился весь отряд. Рядом стояла Куренай.

— Я вижу, ты нашел княгиню, — миролюбиво произнес Ворон.

— Откуда… — ахнула Куренай.

— Он видит ауры, — откликнулся Юл, глядя на жену. — Наш с тобой брак был освящен, поэтому ни в каких подтверждениях не нуждается.

— Вот оно как, — негромко произнес Учиха. — Это может быть интересным.

— Не менее, чем способности клана Учиха, — отозвался посланник. — Мое почтение, Итачи-сан.

— Взаимно, Акира-доно, — Учиха ответил легким наклоном головы.

— Я рад, Юл-кун, что ты сумел найти себе хорошую защиту и без меня. Однако, времени на лишние разговоры у нас нет. Поспешим.

Акира-сан вновь обернулся вороном, а Юл с небольшим отрядом шиноби возобновили свой путь.

* * *

Госпожа Мей находилась в тронном зале, где для нее была установлена специальная скамеечка близ трона. Она была облачена в траурные вдовьи одежды, которые скрывали ее лицо и фигуру, оставляя непокрытыми лишь кисти рук и глаза. В центре зала стоял гроб с телом князя. Он, как и трон был укрыт черной кружевной тканью. Согласно обычаям Накамура, похороны начнутся тогда, когда проститься с почившим придет его преемник. Княгине было разрешено периодически покидать залу, чтобы удовлетворить свои физиологические потребности, но не более.

Последнее дыхание супруга приняла княгиня. Госпожа Мей испытывала чувство торжества — наконец, она получит власть, которую ей обещал отец, при заключении брака. Наконец, она сможет уничтожить все полукровок, которые наплодили неразборчивые, как и ее муженек, Накамура. Грядет новая эра — эра Мей. Возможно, что-то такое отразилось в ее глазах, раз ее супруг испытал такой ужас при взгляде на нее. Но, размышляла княгиня, он это заслужил. Задуманный ею союз с Атли долго не продлится — как только она забеременеет, она сможет избавиться от этого сосунка. И став регентшей, сможет претендовать на единоличную верховную власть. Главное теперь, чтобы Атли явился первым. Несмотря на жгучую обиду, сына госпожа Мей по-своему любила и смерти ему не желала. Будь ее воля, она бы просто не допустила бы его до испытаний. И все же здесь ее власти не было.