Во всём виноват олень (джен)

Каменные коридоры Отдела Тайн хранили холод веков — воздух здесь казался неподвижным, как в склепе, и всё вокруг напоминало, что знания, добытые в этих стенах, редко приносили покой. Томас Гонт шагал по гулкой галерее, направляясь к одному из самых закрытых кабинетов. На этот раз ему предстояло самое рискованное задание со времён создания крестражей — открыть Зеркальный Лабиринт, заключённый под древним монастырём Хальгрим на Оркнейских островах.

Он остановился перед массивной дверью с тусклым знаком Отдела артефакторики. Замо́к сам узнал Джона Смита, и дверь со скрипом распахнулась.

Внутри, за заваленным пергаментами и зачарованными инструментами рабочим столом, трудился штатный артефактор — коренастый, невысокий мужчина лет сорока, в поношенной мантии невыразимца. Серо-синие искры вспыхивали на заготовке, над которой он склонился с вниманием хирурга.

— Мистер Эйвери, — спокойно произнёс Гонт. — Мне нужны два возвратных портключа до монастыря Хальгрим на Роусее. И чтобы точка назначения была западный мыс, у северной башни.

Мужчина вздрогнул, на миг замер, потом поднял глаза.

— Да, милорд. Через час будут готовы, — отозвался он чуть хрипловато. Несколько секунд он колебался, будто собирался ослушаться, но всё же решился: — Простите, но... Роусей — опасное место. Магия там нестабильна, особенно возле обрыва. Возьмите с собой хотя бы группу поддержки. Это не просто остров, это... место силы. Искажённой.

Томас прищурился, задумался. Взгляд его потяжелел.

— Хорошо. Четыре портключа. И чтобы они пробивали любые барьеры.

Он наклонился вперёд.

— И, надеюсь, мне не нужно напоминать, что вся операция проходит в режиме абсолютной секретности?

— Разумеется, милорд. Я всё понял, — проговорил Эйвери, опуская голову.

Гонт молча кивнул и вышел, шаги его вновь зазвучали в коридоре. Вернувшись в свой кабинет, он вызвал помощника.

— Передай: Уолден МакНейр требуется немедленно. Личное распоряжение.

Он подошёл к массивному шкафу и отпер нижний ящик — древняя карта Оркнеев медленно расправилась в воздухе, показывая остров Роусей. Над ним сгущались чары — и время, и реальность уже начинали менять очертания.

* * *

С началом октября Белла заметила перемены в поведении наставницы. Мэгвин часто погружалась в раздумья, отвечая на прямые вопросы спокойно, но уклончиво: «Всё в порядке, дорогая». Однако взгляд её становился отстранённым, а мысли явно витали где-то далеко.

Юная ведьма не стала настаивать. Она просто наблюдала — с вниманием, которое подмечает всё. Мэгвин всё чаще запиралась в лаборатории, заказывала редкие ингредиенты, варила сложные зелья и один за другим усиливала охранные обереги. Почерк её на письмах, сложенных в серебристой шкатулке, был особенно чётким — как у того, кто знает, что не имеет права на ошибку.

Постепенно Белле стало ясно: наставница к чему-то готовилась. Что-то важное и, возможно, опасное приближалось.

И вот в одно пасмурное октябрьское утро, когда дождь мягко стучал по оконным стёклам, Мэгвин, одетая в плотный плащ с серебряной застёжкой, вошла в комнату и тихо сказала:

— Сегодня мы пойдём к Снейпам. У тебя есть немного времени, чтобы собраться.

Они перебрались камином в магическую аптеку в Карнарвоне — ту самую, что вела в подземный коридор, скрытый от посторонних глаз. Оттуда — через знакомый портал — оказались в долине Глендалох.

Холодный воздух щекотал щёки, пахло сырой землёй и горным мхом. Дом Снейпов, вросший в склон, стоял под свинцовым небом, будто сдерживая дыхание. Осенний ветер пробирал до костей, небо низко висело над горами, а лес застыл в ожидании дождя.

У дома их уже ждали.

Айслинн стояла на крыльце, накинув дождевик поверх домашнего платья, словно собиралась выйти лишь на минуту, но задержалась надолго. Рядом с ней — Северус, одетый в плотный тёмный плащ, застёгнутый до подбородка. Его фигура казалась ещё более замкнутой и собранной, чем обычно. Мэгвин молча встала рядом, и Белла поняла: они уходят. Куда-то, откуда можно не вернуться.

Наставница повернулась к девочке, её лицо смягчилось, но голос звучал твёрдо:

— Изабелла, ты уже взрослая. Сегодня нам с мистером Снейпом предстоит важное дело. Возможно, самое важное. Ты останешься здесь, с Айслинн. Если… если я не вернусь, твоя опека перейдёт к ней и Северусу. Они же продолжат твоё обучение. Ты в безопасности, слышишь?

Слова прозвучали спокойно, почти буднично, но Беллу охватил страх. Холодный и липкий, как утренний туман. Что может быть таким опасным, чтобы её сильная, бесстрашная Мэгвин говорила о возможности не вернуться?

— А если… если мистер Снейп тоже не вернётся? — голос её дрогнул.

Мэгвин посмотрела на неё с лёгкой грустью, но ответила уверенно:

— Это невозможно, милая. Даже если всё пойдёт не так, только у Северуса и будет почти стопроцентная возможность вернуться. Это уже продумано.

Айслинн подошла ближе, обняла Беллу за плечи и мягко сказала:

— Всё будет хорошо. Мы не допустим иного.

Ветер завыл в кронах деревьев. А над долиной медленно ползли облака — как тени, словно ничего не произошло.

Северус и Мэгвин одновременно взялись за старую верёвку с узлами — портключ, зачарованный лично Томасом Гонтом. Они переглянулись и, точно сговариваясь без слов, хором произнесли:

— Отдел Тайн.

Воронка перемещения поглотила их, закрутив воздух спиралью, и в следующий миг они исчезли — без вспышки, без звука, оставив лишь тонкий след в воздухе, как будто сама реальность немного дрогнула.

Айслинн стояла неподвижно, словно пытаясь на слух уловить, осталась ли хоть тень магии после их ухода. Потом повернулась к девочке.

— Пойдём в дом, Белла, — мягко сказала она, коснувшись плеча Изабеллы.

Та зябко повела плечами, будто только сейчас осознала, как продрогла от ветра и тревоги, и молча последовала за Айслинн в тёплую прихожую. Дом Снейпов встретил её уютом: потрескивал камин, пахло травами и яблоками, а в воздухе висела чуть уловимая тишина — настороженная, как перед бурей.

* * *

С аппарационной площадки Отдела Тайн Мэгвин и Северуса проводили в кабинет Главного Невыразимца. Там их уже ждали Томас Гонт и Уолден МакНейр. На полу стояли плотно собранные рюкзаки, рядом — зачарованные контейнеры с зельями и снаряжением. На массивном дубовом столе были аккуратно разложены защитные артефакты, мерцавшие тусклым светом в полумраке помещения.

После кратких приветствий Томас перешёл к делу:

— Лабиринт расположен под руинами монастыря на острове Роусей. Мы до сих пор не знаем, кто его создал и с какой целью. По редким косвенным данным, туда изредка входят маги, ищущие пророческие откровения, но многие не возвращаются. Раньше это место называли Колыбелью Пророков. Отдел лишь следит, чтобы пространственные искажения не покидали охраняемую зону. Сам монастырь, по всей видимости, к Лабиринту отношения не имеет.

— Я могу сказать, кто его создал… А вот зачем — в этом я уже не уверена, — голос Мэгвин прозвучал глухо, словно через завесу веков. — У Северуса тоже есть сведения. В хрониках рода Принц точно сохранились отрывки, которые проливают свет на происхождение Лабиринта.

Мужчины переглянулись — настороженно, напряжённо — и замолкли, ожидая продолжения.

— Тех, кого позднее стали называть неблагими, или Неблагим двором, мои предки именовали Подземными кланами. Это гибридная раса, появившаяся в результате древней кровопролитной войны между сидхе и ракшасами. Смешение мощи и безумия. Их мышление чуждо и опасно; понять его по-человечески невозможно. Лабиринт был создан ими как одна из портальных зон в эпоху Великих Исходов, когда старшие народы уходили в иные миры.

Она сделала паузу, словно ощутила дыхание тех, чьё имя звучало в её словах.

— Этим переходом пользовались и другие. В том числе и мой род. Лабиринт безопасен лишь для тех, в чьих жилах течёт кровь старших рас. А потомкам Подземных он и вовсе не причиняет вреда.

При этих словах Северус кивнул. Все присутствующие тут же уставились на него с немым интересом.

— Да, мои предки посещали Лабиринт. Мой прадед оставил весьма необычные воспоминания о путешествии туда… — он слегка усмехнулся, — но, увы, рассказать не могу. Клятва.

— Поэтому в Лабиринт войдём только мы с Северусом, — спокойно заключила Мэгвин. — Вы останетесь охранять вход. Никогда не знаешь, кому может взбрести в голову прогуляться туда в самое неподходящее время.

— Нам пора. Время пошло, — отрезал Томас, доставая из зачарованного футляра четыре индивидуальных портала. — Ключевое слово для активации — «Роусей». Возврат — «Лондон». Перепутать невозможно. Мистер Эйвери заверил, что порталы пробьют любую защиту, даже Хогвартса.

— Сейчас защиту Хогвартса пробьёт даже хромой гоблин с самодельным портключом, — буркнул Северус, но его замечание проигнорировали: все были сосредоточены на предстоящем деле.

Четверо магов встали в круг, сцепили руки. Томас кивнул:

— Роусей.

Вихрь магии охватил их — и они исчезли, растворяясь в пространстве и времени, как призраки древней силы, возвращающиеся туда, где когда-то началась история.

* * *

Северный остров встретил четверых магов пронизывающим ветром, пахнущим солью и камнем. Скалистый западный берег Роусея казался враждебным и безмолвным. Маглы сюда почти не заходили — само место отталкивало их. Руины древнего монастыря оставались невидимыми для обычного взгляда: окружающее пространство было пронизано природной магией настолько густой, что в защите от посторонних не нуждалось — здесь не действовали даже самые простые приборы, а у тех, кто всё же забредал, быстро возникало чувство тревоги и желания уйти прочь.

Вход в Лабиринт скрывался в глубокой расщелине между отвесных скал — его невозможно было заметить сверху, только спустившись вниз и пройдя несколько узких уступов, можно было различить искривлённую арку в тени поросших мхом камней.

— Томас, — спокойно сказала Мэгвин, поправляя ворот плаща, — мы с мистером Снейпом спустимся вдвоём. А вы с мистером МакНейром останетесь у входа. Ваша задача — проследить, чтобы никто не потревожил Стражей, пока мы внизу.

— Ого, — удивлённо протянул Уолден. — В Лабиринте есть стража?

— Конечно, есть, Уолден, — ответил Северус с полной серьёзностью. Его голос прозвучал глухо, но в нём ощущалась уверенность. — Поверь, с ними встречаться тебе совершенно не захочется.

Маги переглянулись. Томас кивнул, принимая инструкции без возражений.

После кратких прощаний Мэгвин и Северус взяли свои рюкзаки с припасами, накинули капюшоны и, опираясь на заколдованные трости, начали спуск в расщелину, где под чёрными пластами скал открывался вход в Зеркальный Лабиринт — древний, забытый и опасный.

* * *

Арка входа, некогда величественная, теперь вросшая в землю и изломанная сдвигом скальных пород, темнела провалом, поглощающим скупые лучи северного солнца. Камень будто сам сопротивлялся чужому взгляду, расползаясь тенями. Путники остановились перед ней, переводя дух после крутого спуска.

— Госпожа Керрид, вы когда-нибудь были внутри? — спросил Северус, оглядывая полузасыпанный вход.

— Я — нет, — ответила Мэгвин, всё ещё глядя на арку. — Но моя мать была. И, как ваш прадед, оставила записи о своей экспедиции, да и рассказывала мне сама.

— Тогда вы знаете, что нас там ждёт.

— Вы имеете в виду то, что это место вовсе не является лабиринтом в привычном смысле?

— Именно.

Не проронив больше ни слова, маги шагнули в тень прохода, пересекая черту, отделяющую настоящее от древней памяти.

— Lumos, — тихо произнёс Северус и щёлкнул пальцами. В его ладони вспыхнул мягкий белый свет, наполняя пространство хрупким сиянием.

Они оказались в огромном помещении с высокими, едва заметно изогнутыми сводами. Воздух здесь был неподвижен, как в запечатанной гробнице. На стенах и потолке проступали следы старинных барельефов, едва различимых под пеленой времени и осевшей пыли. Казалось, камень пытался скрыть изображения от лишнего взгляда, сохранить своё знание лишь для достойных.

Из зала вели три арочных проёма — равновеликие, но несомненно разные по ауре.

— Хм… судя по записям Джулиуса Принца, — Снейп кивнул на крайний справа проём, — это тупик. Но иллюзия там настолько сильна, что люди принимают его за сам Лабиринт и начинают видеть мнимые испытания. Многие так и остаются там навсегда не в силах справиться с обманом разума.

Мэгвин молча рассматривала арки, никаких иллюзий она не видела. Та, на которую указал Северус, действительно выглядела наиболее исхоженной: следы сапог, гладко утоптанный пол, едва уловимая тропа в пыли — всё говорило о том, что сюда ступали чаще всего. Маги, ведомые ложной логикой или магическим притяжением, шли туда… и не возвращались.

Центральный проход манил её сильнее других. Он был наполовину засыпан мелкими обломками камня, будто пространство само пыталось его скрыть. Но магический ток там ощущался особенно отчётливо — плотный, будто сгусток света, невидимый обычному глазу.

— Если верить мемуарам моей матери, — сказала Мэгвин, сосредоточенно вглядываясь в затемнение арки, — левый и центральный проходы ведут в Хранилище. Просто разными путями.

Северус чуть наклонил голову.

— Я последую за вами, госпожа Керрид. Выбор за вами.

Она молча кивнула и, не колеблясь, ступила к центральному проходу. Тень сомкнулась за её спиной, как воды над отпущенным на дно якорем.

Свет в ладони Северуса чуть дрогнул и скользнул следом, освещая ускользающий каменный путь.

Долгое время они шли молча, прислушиваясь к гулкому эху собственных шагов. Каменный коридор, вырубленный прямо в теле скалы, был достаточно широк, но невыразимо древним. Казалось, что стены впитывали каждый звук, а магия будто бы вплеталась в саму породу.

Благодаря этому выход в просторный зал оказался неожиданным. Пещера, вытесанная веками в недрах горы, поражала размерами: высокие своды поднимались ввысь, местами обрушившись, пропуская сквозь прорехи скупые, резкие лучи северного солнца. Свет ложился пятнами на влажный камень, рисуя бледные узоры на полу. Слева тянулась глубокая расщелина, уводящая в тьму, будто затаившая дыхание.

На дальнем краю зала в этой же расщелине бил родник, вода тонкой струйкой стекала по камню, образуя прозрачный ручей. Из него путники с облегчением наполнили фляги — свежая влага охладила горло и прояснила мысли.

И тут за их спинами раздался странный хрустящий шорох.

Они обернулись — и оба инстинктивно потянулись к палочкам.

На краю света, там, где солнечные лучи уже не касались пола, застыло жуткое существо. Паук размером с пони на длинных конечностях с острыми, как клинки, суставами. Его туловище, покрытое тускло-серым хитином, венчала человеческая голова — женская, с платиновыми волосами, струящимися в паучью спину. Лицо было мертвенно-серым, губы — едва заметными, глаза — не моргали.

— Куа-хи-хи... — раздался визгливый, искажённый смешок.

Существо склонило голову набок, как будто разглядывая их.

— Это не иллюзия, — прошептал Северус, медленно поднимая палочку. — Это Страж. Один из тех, кого не хотелось бы встречать...

Мэгвин решительно шагнула вперёд, держа палочку наготове. В следующую секунду из кончика вспыхнуло невербальное заклинание — сверкающий импульс света устремился к Стражу, но, коснувшись тела паучихи, мгновенно рассеялся, словно растворился в плотной пелене древней магии.

— Хе-хе... давненько потомки не заходили... — хихикнула тварь сдавленным, визгливым голосом. — Что ты делаешь в компании многоликой, потомок моей жрицы?

Северус молчал, не сводя взгляда с жуткого создания. Его лицо было напряжено, глаза изучали каждый изгиб её уродливого тела.

— Хм... — продолжала паучиха, поворачивая лицо к Мэгвин. — А ты имеешь понятие о манерах. Говори, женщина!

— Между нашими народами заключён мир, — твёрдо произнесла Мэгвин. Её голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась внутренняя сила. — Мы идём в Хранилище, чтобы спросить совета у теней ушедших. Ты пропустишь нас.

Страж склонила голову на бок, разглядывая ведьму с любопытством, в котором сквозила древняя память. Затем её взгляд метнулся к мужчине.

— А ты? Что ищешь в этих древних пещерах, потомок жрицы?

— Я иду в Хранилище, чтобы... — начал Северус, но не успел договорить.

— Нет! — пронеслось, как удар грома. У Стража от гнева раздулись ноздри, голос стал резким и дрожащим от ярости. — Наше наследие тебе не сжечь! Можешь ступить в Хранилище, но дар наш останется с тобой — навсегда!

Она резко повернулась к Мэгвин, голос стал ниже, почти шипящий:

— А тебе, моноголикая... Между нашими народами заключён мир. Проход открыт. Иди.

Слова Стража эхом разнеслись по сводам пещеры. Магам ничего не оставалось, кроме как в знак уважения поклониться.

Когда они выпрямились, существо исчезло. Пещера вновь погрузилась в тишину, нарушаемую лишь плеском родника.

— Ты хотел отказаться от дара? — ведьма с удивлением повернулась к спутнику.

— Вы просто не знаете, что это за дар, — спокойно ответил Северус.

Мэгвин прищурилась, в её голосе мелькнуло нечто сродни иронии:

— Эмпатия. Все жрицы паучьей богини были эмпатами и менталистами. Зря ты хочешь избавиться — дар, надо сказать, весьма полезный.

Он усмехнулся — коротко, почти горько:

— Понимать и воспринимать — вещи абсолютно разные. Восприятие означает чувствование. А чувствовать окружающих людей — удовольствие сильно ниже среднего.

Мэгвин ничего не ответила. Несколько мгновений они молчали, прислушиваясь к тишине древнего коридора. Затем Северус негромко вздохнул и кивнул в сторону свода:

— До Хранилища осталось недалеко. Если поспешим, успеем до заката.

Маги в последний раз оглядели зал, где ещё витал отзвук древней магии, и, не оборачиваясь больше, скрылись в тени следующей арки.