Четыре способа убить систему (гет)

Сириус впервые жил один. Альфред завещал ему всё, что имел. Дом был простым и уютным, стены и мебель были светлыми. Всё осталось точно таким, каким он помнил с детства, и от этого было только тяжелее. Казалось, вот-вот из соседней комнаты выйдет Альфред, улыбнётся своей спокойной улыбкой и пойдёт к нему навстречу. Но дверь оставалась закрытой.

Альфред значил для Сириуса больше, чем он показывал. Был тем самым мужским примером, которого ему так не хватало. Именно Альфред объяснял, как вести себя достойно, как обращаться с девушками, что говорить, а что лучше оставить при себе. И что самое важное — Сириус действительно его слушал. Теперь, в этих стенах, каждый день давил тяжестью воспоминаний.

Джеймс приходил к нему почти каждый день — они уже освоили трансгрессию, и расстояние не было проблемой. Но сейчас и Джеймс, и Эмма, и Лили, и Ремус с Мери уехали на какое-то озеро, чтобы, как они выразились, «оторваться в последний раз». Умоляли Сириуса поехать с ними. Он отказался, сказав, что хочет побыть один. Это была ложь. Одиночество этим летом терзало его как никогда. Но находиться рядом с Эммой за пределами школы выглядело для него вовсе неразумным.

Ребята уехали только вчера. Сириус сначала просто разложил на столе школьные фотографии и рисунки — те самые, что Эмма в неограниченных количествах дарила каждому Мародеру. Но уже через полчаса он появился в общаге Вилли с бутылкой виски и буквально притащил его к себе.

— Сириус, ты же понимаешь, я остался не просто так? — с несчастным видом протянул Вилли, меряя шагами комнату. — Мне нужно готовиться к поступлению...

— Да брось, — Сириус закатил глаза. — Ты умнее нас всех вместе взятых. У тебя уже синяки под глазами больше самих глаз. Расслабься хоть немного...

— Да... Может, ты и прав, — Вилли неуверенно покрутил бутылку в руках.

— Почему для тебя это ТАК важно? — Сириус пристально посмотрел на друга. — Ты зациклен на поступлении, хотя прекрасно знаешь — у тебя нет шансов провалиться...

— Это мой единственный шанс стать кем-то, — пожал плечами Вилли. — Я в чужой стране, у меня нет семьи... Есть только мой интеллект, который должен помочь попасть в лучший магический медицинский колледж Англии. Тогда у меня будет будущее.

— Да ты и так крут, — усмехнулся Сириус. — Ты тут вовсе не один... Мы твои друзья. Даже если не поступишь — а этого не случится — мы тебя не бросим. Разве что Рем разочаруется в твоём интеллекте... Шучу, конечно. Рем тебя боготворит.

— Знаю... Но всё равно как-то страшно, — вздохнул Вилли. — А ты-то сам как? Выглядишь... нездоровым. В медицинском смысле, а не в том, о котором вечно говорит Рем.

— Не знаю, — Сириус пожал плечами. — Всё как-то по пизде идёт. Давай просто напьёмся.

— Знаешь... Давай, — кивнул Вилли, садясь на подоконник и поджигая сигарету.

Сириус одобрительно усмехнулся, тоже достал сигареты из кармана и подошел к окну.

Через полчаса они уже валялись на кухонном полу, потягивая виски через трубочки и пуская кольца дыма в потолок.

— Как же приятно иногда не забивать голову всякими терминами и фактами, — удивлённо протянул Вилли.

— А я говорил! — Сириус с довольным видом прикрыл глаза. — А еще круто, что я тут валяюсь на полу пьяный не один...

— Алкоголизм — серьёзное заболевание, — задумчиво заметил Вилли, глядя в потолок. — И, кажется, у каждого из нас он уже далеко не в начальной стадии...

— Да и похуй, — поморщился Сириус, затягиваясь сигаретой. — Хотя... Наверное, прости за то, что мы тебя им заразили.

— О, вы много чем меня «заразили», — слабо улыбнулся Вилли. — Но, кажется, это даже приятно.

— Вот бы ты мог заразить меня своей способностью не верить в любовь, — задумчиво сказал Сириус. — Это было бы охренительно полезно.

— Пусть одна из твоих бывших кого-нибудь убьет на твоих глазах... Знаешь, это отличное предохранение от чувств. Проверено...

— Знаешь, если бы Браун кого-то прикончила, это бы меня только завело, — Сириус хрипло рассмеялся. — Как бы ужасно это ни звучало. Мне нравилось... буквально всё, что она делала. Да кому я вру? Мне до сих пор нравится.

— Не уверен, что это здоровый признак, — Вилли прикрыл глаза. — Но я почему-то уверен... Вы ещё будете вместе. И это не просто попытка тебя подбодрить. Я действительно так думаю.

— С чего бы? — Сириус резко приподнялся на локтях.

— Потому что... вы как два магнита. И она, думаю, чувствует то же самое к тебе.

— Да дело-то не в нас, — пожал плечами Сириус. — Вот если бы какой-нибудь добрый и хороший человек прикончил всю мою семью... Я бы ему букет и тысячу галеонов отправил.

— Мило как, — засмеялся Вилли.

Внезапно перед ними в воздухе возник голубоватый сгусток света. Парни переглянулись, приподнялись с пола. Свет пульсировал, вытягивался, пока не принял форму крупного оленя.

— Джеймс? — прищурился Сириус.

— «Сириууус... наш ты хороший...» — голос Джеймса звучал глухо, будто из-под воды. — «Мы тут в кутузке... Можешь нас забрать? Не обращай внимания на звуки — это Браун блюёт в соседней камере. Закрой рот, Браун! Короче, мы на станции Дантон-Грин. Маггловские мусора требуют какие-то права или что-то, что подтверждает личность... А у нас только фотки с Хеллоуина и твикс в карманах были. Мы им сто раз сказали, что совершеннолетние, но они не верят! И еще менты отняли у нас Джона и сказали, что отдадут его только родителям. А Алекс с Джером на телефон не отвечают... Короче, нарисуй там права какие-нибудь или хотя бы отвлеки легавых, пока мы не сбежим»...

Образ оленя рассыпался на искры. Вилли и Сириус встали, всё ещё не веря своим ушам.

— Он сказал... Джон? — прищурился Вилли. — Это пятилетний ребенок, который сейчас находится в полицейском участке, да?

— Честно? Я вообще не удивлён, — Сириус с трудом сдерживал смех. — У тебя же есть маггловский паспорт? Тебе ведь уже восемнадцать.

— Есть, — Вилли достал паспорт из кармана.

— Ну, погнали... Я что-то не понял, что они делают на станции. Еще вчера же вроде поехали куда-то...

— Если бы там были только Эмма с Джеймсом — вопросов бы не было. Но Ремус, Мери и Лили... Это неожиданно, — пожал плечами Вилли.

— Не забывай про убийственное дурное влияние, — Сириус закатил глаза. — Я ведь тоже когда-то был приличным человеком.

На улице стояла глубокая ночь. Они вышли, сделали шаг вперёд — и через мгновение уже стояли у станции Дантон-Грин. Полицейский участок оказался в пяти минутах ходьбы.

— Так... Мы хоть нормально выглядим? — Сириус сомнительно оглядел себя.

— Ну зря ты, конечно, в пижамных штанах пошел, — Вилли критически осмотрел их обоих. — Но, думаю... Пойдет.

Они вошли в небольшое серое здание из кирпича. В пригороде, видимо, преступников было мало — стены украшали лишь пара пожелтевших ориентировок. Пройдя по полутемному коридору, они оказались в плохо освещённой комнате.

За столом сидели двое здоровенных полицейских. Один из них, как котёнка, держал под мышкой Джона — тот с упорством пытался стащить со стола карандаш.

— Господи, отпустите ребенка! — Сириус бросился вперёд, выхватывая Джона из рук ошеломлённого полицейского.

— Сириус! — радостно взвизгнул Джон. — Что ты тут делаешь?

— Так... Еще один алкаш нарисовался... — полицейский встал, загораживая дверь. — Предъявите документы, молодой человек.

— Документы у него, — Сириус кивнул на Вилли, прижимая Джона к себе.

— То есть на двоих один паспорт? Вы что, женаты? — второй офицер поднял брови.

— Что? — поморщился Вилли. — Нет... Мы пришли за нашими... родственниками.

— И что у вас за семейка такая? — первый полицейский скрестил руки. — Отдай ребёнка. Мы передадим его только родителям.

— Не отдам, — скривился Сириус. — Вы его словно собаку тут держите. Он идёт с нами!

— Сириус, успокойся... — тихо сказал Вилли.

— Да кто они вообще такие? — возмутился Сириус.

В следующее мгновение один полицейский выхватил Джона, а второй скрутил Сириусу руки за спину.

— Прекрасно... — вздохнул Вилли. — Послушайте... Отпустите его, пожалуйста. Мы просто пришли за друзьями.

Но Сириуса уже поставили к измерительной шкале. Первый держал его за плечи, а второй достал табличку с цифрами.

— Имя, — устало протянул офицер.

— Иди на хуй! Что за бред вообще?

— Его зовут Сириус, — серьёзно пояснил Джон, с интересом наблюдая за процедурой.

— Чего? — фыркнул второй полицейский. — Как звезда, что ли?

— Он считает, что звезду назвали в его честь, — раздался знакомый голос из-за угла, в другой комнате.

— Привет всем, — весело бросил Сириус.

Ему сунули в руки чёрную табличку с именем и поставили к стене.

— Смотри в камеру, — буркнул полицейский.

Сириус успел скорчить рожу, прежде чем вспышка ослепила его. Ещё пара щелчков — и его уже поволокли за угол.

— Отлично... — нервно пробормотал Вилли, провожая его взглядом.

В полумраке коридора распахнулась дверь камеры, и полицейский грубо затолкал туда Сириуса под поток матерных тирад.

— О, этот родной английский... — раздался счастливый пьяный голос.

Сириус огляделся. На скамье сидели Джеймс и Ремус. Джеймс развалился, будто в гостях у лучшего друга — нога на ногу, довольная ухмылка. Ремус же сидел по струнке, с выражением человека, который до сих пор не верит, что это происходит наяву.

— Здорова, сокамерники, — усмехнулся Сириус, садясь на скамейку между друзьями.

— Сириууус... — Джеймс тут же прислонился к нему всем телом, обнимая за плечи. — Как же я рад тебя видеть...

— Вообще-то была надежда, что благодаря ему мы отсюда выберемся, — раздался язвительный голос справа.

Сириус повернул голову и через решётку соседней камеры увидел Мери и Лили, безмятежно спящих на лавке. Между ними сидела Эмма, закинув ногу на ногу, скрестив руки на груди и глядя на парней с издевкой.

— Ой, Браун, вечно ты ноешь, — поморщился Джеймс. — Тут вполне уютно. Мы даже не на полу сидим — лавочки есть.

— Тише там! — рявкнул дежурный офицер, стуча дубинкой по решётке.

— Да-да, сорян, командир, — фальшиво-сладко ответила Эмма, зевая.

— А ты, я смотрю, тут как рыба в воде, — Сириус приподнял бровь, оглядывая компанию. — Вы... Как тут оказались?

— У Поттера спроси, — скривилась Эмма.

— А, всё, вопросов почти не осталось, — кивнул Сириус. — Рем, ты вообще жив?

— Не спрашивай, — сдавленно проговорил Ремус.

— Ладно... Так из-за чего мы все здесь?

— Ну, Лили сказала... — начал Джеймс, понижая голос.

— Не надо сваливать всё на Лили, — шёпотом перебила Эмма, вставая с места. — Она просто сказала, что никогда не делала ничего спонтанного. Джим, это не значило, что надо было вырывать дорожный знак с корнем прям из асфальта!

— Так мы его вместе с тобой вырывали, — шикнул Джеймс.

— Да, но можно было выбрать что-то менее заметное! — прошипела Эмма. — Спиздить из магазина что-нибудь!

— Мне еще и кражу вам подшить? — рявкнул полицейский.

— Да плевать уже, хоть убийство подшивайте, — махнула рукой Эмма, садясь на место. — Ещё и родители не отвечают... Хуй знает, как выбираться теперь.

— Да тут в принципе жить можно, — пожал плечами Джеймс, вставая и осматривая камеру с видом туриста.

Тут в соседней комнате раздался пронзительный визг Джона, переходящий в душераздирающий рёв. Полицейский сорвался с места и бросился на шум.

— Алохомора! — синхронно прошептали Эмма и Сириус, открывая замки камер.

— Поднимайте своих алкашек, я их не дотащу, — прошептала Эмма, указывая на девушек.

Джеймс сунул ей мантию-невидимку и принялся растрясать Лили, пока Ремус бережно поднимал Мери. Эмма и Сириус подкрались к двери под мантией. Джон закатывал истерику с профессиональным размахом — на его лице не было и следа слёз, лишь довольная ухмылка. Вилли стоял в стороне с одобрительным видом и незаметно кивнул в сторону выхода.

С трудом приведя девушек в чувство, компания замерла в коридоре в нерешительности. Эмма быстро сняла мантию и сунула её Джеймсу.

— Времени мало, — прошептал Сириус. — Выводите их под мантией.

— А вы? — шёпотом спросил Ремус.

— А мы более-менее трезвые, — пожала плечами Эмма. — Разберёмся. Услышите взрыв — бегите без оглядки. Передайте Вилли.

— Удачи, — кивнул Джеймс, накрывая всех мантией.

Коридор опустел. Эмма и Сириус остались вдвоём, нервно переглядываясь. Их взгляды устремились к узкому окошку под потолком, перекрытому решёткой.

— Во мне метр шестьдесят... — прошептала Эмма, оценивая расстояние до окна. — Допрыгнуть бы...

— Не парься, — махнул рукой Сириус.

Вопли Джона не стихали. Они переглянулись и подошли под самое окно.

— Готова? — прошептал Сириус.

— Давай уже.

— Бомбарда, — едва слышно произнёс Сириус, взмахивая палочкой.

Грохот разнёсся по всему участку — стекло и решётка разлетелись в щепки. Сириус ловко вскочил на подоконник и протянул руку Эмме. Та ухватилась и начала карабкаться вверх, когда из-за угла уже выбегали полицейские. Они по очереди спрыгнули на землю и бросились бежать.

Они бежали, смеясь, с головой отдаваясь этому безумному чувству свободы. Через пятнадцать минут они догнали остальных — Лили с Мери уже пришли в себя, но всё ещё держались за парней, а Вилли бережно нёс на руках Джона. Эмма тут же забрала брата, крепко прижав к себе.

— Ну что, Эванс, как тебе адреналин? — хрипло спросил Сириус.

— Я ничего не поняла, — Лили тяжело дышала. — Но знаешь, мне даже понравилось! Стоп... Сириус? — она резко остановилась. — Ты откуда здесь взялся? Вилли?!

— Нет времени на обнимашки, — бросила Эмма, тревожно озираясь. — Валим отсюда на следующую станцию. За нами по-любому погонятся. Мы сильно выбесили этих ментов.

— Вы вообще что здесь делали? — спросил Вилли, пока они бежали по просёлочной дороге. — Вы же должны были быть на озере...

— Мы вышли за пивом и опоздали на поезд, — язвительно сказала Мери.

— Зато купили виски вместо пива, — пожал плечами Джеймс. — Ну и остались тут... погулять. А потом — бац, и мы уже в кутузке.

— Было офигенно! — радостно закричал Джон. — Мы купались в ручье!

— Мы там вообще-то мылись, — поправила Эмма, вздыхая.

— Вы... за сутки в бомжей превратились, — Сириус с трудом сдерживал смех. — Как вам в голову пришло ребенка с собой взять вообще? Вы же алкаши.

— Джон очень хотел с нами, — пояснил Джеймс. — Ну а Алекс с Джером дали нам пару косяков за то, что мы его взяли.

— Ну да, вопросы были излишни, — кивнул Вилли, тоже еле сдерживая улыбку.

Добравшись до следующей станции, они сели в поезд до Лондона.

— Ваше общество убийственно, — устало протянула Мери, устраиваясь у окна. — Что это вообще было?.. — она выглядела так, будто только сейчас осознала весь масштаб произошедшего.

— Ну... Зато мы все встретились, — пожала плечами Эмма. — Даже Сириус с Вилли подтянулись. Рем, ну что ты такой убитый? Все же хорошо закончилось.

— Ага, — нервно кивнул он. — Теперь наши данные в полицейской базе. Хотя... учитывая наш образ жизни, это было лишь вопросом времени.

— Зато я офигенно получился на их фотке, — самодовольно заявил Джеймс.

— Да! Я тоже, — оживилась Эмма. — Будут теперь всем участком любоваться...

— Неубиваемый оптимизм, — покачал головой Вилли.

Они проспали почти всю дорогу, пока поезд доехал до города. Выйдя на вокзале Паддингтон, все дружно выдохнули с облегчением.

— Домой... — потянулась Эмма. — Срочно нужно смыть с себя следы этих ментовских лап.

— Ну что, по домам? — спросил Сириус. — Сами доберётесь?

— Конечно, — закивали все.

— Я тебя провожу, — тут же сказал Ремус Мери.

Они первыми попрощались и скрылись в толпе.

— Эм, я к тебе, — зевнул Джеймс. — Не хочу пугать родителей в таком виде... Лили, и ты с нами. Твои вряд ли обрадуются, увидев тебя в четыре утра.

— Пожалуй, ты прав, — неуверенно согласилась Лили.

— Ну, погнали, — кивнула Эмма. — Джон, сейчас надо будет зажмуриться, будем трансгрессировать, хорошо?

— Хорошо, — с азартом кивнул мальчик.

— Ладно, пацаны, спасибо, что подобрали нас, — Джеймс быстро обнял Сириуса и Вилли.

Эмма задержала взгляд на обоих, улыбнулась и помахала рукой на прощание.

Все разошлись по домам.

Через мгновение они уже стояли в двадцати метрах от дома Браунов. Ночной воздух был прохладен и тих.

— Твои родители... ничего не скажут? — Лили нервно закусила губу.

— Сомневаюсь, что они вообще проснутся, — махнула рукой Эмма, затем наклонилась к брату. — Джон, завтра утром не обязательно рассказывать маме с папой всё-всё, ладно?

— Ладно, — кивнул мальчик, но тут же оживился. — Но про тюрьму можно?

— Про тюрьму нужно, — одобрительно кивнула Эмма. — Не зря папа учил нас общаться по понятиям, верно?

— Да!

Подойдя ближе, они замерли в недоумении. Дверь дома была распахнута настежь, а в окнах горел свет.

— У нас что, гости? — Эмма нахмурилась. — Эти двери никогда не бывают открыты...

— Да забыли закрыть, наверное, — пожал плечами Джеймс. — Отмечают свой счастливый день без Джона.

— Наверное, — Эмма недоверчиво покачала головой, но первой шагнула к порогу.

Они вошли в дом — и застыли на месте. Джер лежал на полу, неестественно неподвижный.

— Ну и отметили... Пап? Ты чего? — Эмма бросилась к нему, опускаясь на колени. Её пальцы наткнулись на холодный металл пистолета в его руке.

Лицо девушки исказилось от ужаса. Она судорожно прижала пальцы к его шее.

— Пап... папочка, ну чего ты? — её шёпот дрожал. — Вилли... надо позвать Вилли, он же целитель...

Джеймс осторожно опустился рядом, его лицо стало каменным.

— Эм... Вилли не поможет, — еле слышно выдохнул он.

— Нет! Не говори так! — Эмма затрясла головой, прижимаясь к отцу.

Лили закрыла лицо руками, слёзы хлынули ручьём. Она схватила Джона, прижимая его к себе.

— Эм, а что с папой? — Джон потянулся к неподвижной фигуре.

— Он... спит, — Эмма поднялась, голос её был пустым.

— Разбуди его!

— Не могу...

— Где... Алекс? — Джеймс сглотнул ком в горле.

— Уведите Джона, — хрипло прошептала Эмма.

Лили выбежала, крепко прижимая к себе мальчика, чьи растерянные крики терялись в ночи. Джеймс дрожащей рукой достал палочку.

— Экспекто Патронум, — его голос дрогнул. Перед ними возник серебристый олень. — Сириус, срочно сюда! Быстрее!

Призрак умчался в окно. Эмма подняла на друга пустой взгляд.

— Зачем? — еле слышно выдохнула она.

— Эм, он нужен, — всхлипывая проговорил Джеймс. — Алекс... может, она ещё...

— Я не верю в это и боюсь идти дальше... — Эмма смотрела в тёмный коридор, будто ожидая, что из тьмы выйдет дементор.

Джеймс сжал её ледяную руку. Эмма дрожала, но казалась отстранённой — мир перед глазами расплывался, а сердце словно резали ножом.

— Надо найти Алекс... Вдруг... — Джеймс не договорил.

Эмма посмотрела на него мутным взглядом, но они пошли — медленно, крепко сцепив пальцы, с каждым шагом дыша всё тяжелее.

Дойдя до кухни, они замерли. Крик застрял в горле. Всё вокруг было залито кровью. Лицо Алекс было всё изувечено большими ранами, словно кто-то водил по нему столовым ножом, горло было перерезано, и она лежала в луже собственной крови. В руках — бита, словно она до последнего пыталась защищаться.

Эмма рухнула на колени, схватив холодную окровавленную руку матери. Ей казалось, что, глядя на всё это, она сама сейчас просто ляжет рядом и умрёт. Боль и ужас разъедали душу, словно кислота. Она не плакала, а только глубоко дышала, не отрывая взгляда от лица мамы.

Джеймс застыл в дверном проёме, не в силах пошевелиться. Вид крови вызывал у него сильное головокружение и слабость. Комната, вся в багровых пятнах, плыла перед глазами. Шаги за спиной заставили его очнуться.

К нему подошел Сириус. Он был белее чем обычно, а в его глазах был ужас. Его взгляд скользнул по телу Алекс, затем по маленькой фигурке, сложившейся пополам рядом с ней.

Джеймс толкнул его в комнату, чувствуя, как слёзы сдавливают горло. Сам вышел в коридор, оставив их одних.

— Эмма... — Сириус сделал шаг вперёд.

— Не надо, — её голос глухо раздался в тишине. — Не говори ничего... Можешь помочь донести сюда папу?.. Я хочу, чтобы они были вместе.

— Конечно.

Когда Сириус вышел, Эмма поднялась и окинула взглядом комнату. На стене кровью было выведено: «Мать шлюхи». Она не предала этому никакого значения. Всё тело дрожало, но глаза оставались сухими. Пустота внутри сменялась странной решимостью.

Она подошла к плите, открыла газ. Потом вернулась к матери, осторожно откинула окровавленные пряди с её лица.

— Может, мне остаться с вами? — шёпотом спросила она. — Мам... я не знаю, как жить без вас. Но нет... Джон ещё маленький. Я не могу его оставить... Я не буду Куртом Кобейном. Я буду смелее...

Сириус вошёл в комнату, а перед ним в воздухе парило тело Джера. Осторожно опустил его рядом с Алекс, потом подошёл к Эмме, не решаясь поднять глаза. Она присела рядом с телами:

— Мам, то, что я сейчас сделаю... тебе бы не понравилось, — голос Эммы дрожал, но был твёрд. — Прости меня за это, пожалуйста. Вы столько лет обустраивали этот дом... Но я не смогу по-другому... Видеть место, где мы все были так счастливы, и понимать, что этого больше никогда не будет, просто невыносимо. Я люблю тебя... — она повернулась к отцу, сжала его холодную руку. — Папочка... А вот ты, думаю, поймёшь меня, как всегда. Я тебе обещаю, не быть слабой никогда... Обещаю, не брошу Джона, даже если придётся бросить Хогвартс. Мы справимся. Я люблю тебя, пап... — она подняла глаза на Сириуса. — Ты хочешь что-нибудь сказать?

— Я... не могу... Сейчас... — Сириус сглотнул ком в горле, не сводя взгляда с неподвижных лиц. — Вы были прекрасными людьми... Мне невыносима даже мысль о том, что с вами могли сотворить это. А ещё больше невыносимо осознавать, что в этом есть моя вина. Видимо, из-за моей слабости к вашей дочери, вы пострадали от рук моей семьи. И... Я никогда не смогу простить себя за это, и вы тоже не прощайте, потому что ваша семья была самой лучшей и светлой... И я люблю вас...

— Ты ни в чём не виноват, — еле слышно прошептала Эмма, сжимая его руку. — Сириус, мы сделали всё возможное... Не надо винить себя.

— Нет... Нет, не надо. Ты и сама знаешь, Эм...

— Даже если это сделали они... Мама с папой никогда не винили бы тебя.

— Эм, прости меня...

Он резко притянул её к себе, с трудом сдерживая слёзы. Она вжалась в его плечо, дрожа всем телом, но глаза оставались сухими. Боль была такой острой, что хотелось рвать на себе волосы, биться головой о стены.

— Нужно собрать вещи Джона... — тихо проговорила Эмма, отстраняясь от него.

— Что ты собираешься сделать?..

— Уйти. Навсегда.

— Но их нужно похоронить...

— Я всё устрою.

Медленно поднявшись по лестнице, она скользила взглядом по семейным фотографиям на стенах. Она вошла в свою комнату, взяла рюкзак с полки и небрежно кинула в него набор красок, несколько сложенных в несколько раз рисунков и свой альбом. Потом пошла в комнату Джона, раскрыла его шкаф и принялась засовывать в рюкзак всё, что попадалось под руку. Через пару минут она вышла в коридор и достала из ящика пистолет, кредитки, всю наличку и несколько семейных фотографий. На первой была свадьба родителей, на второй Эмме было лет пять, на последней они все вчетвером были одеты в рождественские свитера и сидели у елки. Это было позапрошлое Рождество...

Эмма резко встряхнула головой и пошла вниз, не оглядываясь.

— Ты нормально себя чувствуешь? — слабо спросил Сириус. — Я... кажется, вот-вот отключусь...

— Пошли быстрее, — она схватила его за руку и потянула к выходу. — Где Джеймс с Лили? Джон?

— На улице.

— Хорошо. Зажигалка есть?

Сириус достал из кармана зажигалку и хотел было нажать на кнопку, но Эмма с испуганным вскриком вырвала её из его ослабевшей руки.

— Ты чего?..

— Нельзя пока что огонь зажигать... — её голос звучал отстранённо.

— Тебе сигарету дать?

— Не нужно.

Они вышли из дома, еле держась на ногах. К ним сразу бросились Лили и Джеймс с покрасневшими от слёз глазами.

— Что с вами? — в голосе Лили слышалась паника.

— Отойдите подальше и закройте Джону уши, — тихо, но твёрдо сказала Эмма. Все послушно отступили. — Ещё дальше на несколько метров.

— Что ты задумала? — Джеймс испуганно отходил назад.

— Сейчас увидишь.

Эмма тоже отошла от дома на пару метров, трясущимися пальцами зажгла огонь и, кинув последний взгляд на родной дом, швырнула зажигалку в открытую входную дверь.

Оглушительный взрыв. Ослепительная вспышка. Чёрный дым окутал всё вокруг. В хаосе ребята переглядывались в ужасе. Джон рыдал на руках у Джеймса. А Эмма исчезла в этом чёрном тумане.

— Где она? — Сириус сорвался с места, голос его оборвался.

Все бросились за ним, продираясь сквозь дым и обломки. То, что они увидели, навсегда врезалось в память.

Эмма сидела на коленях перед пылающими руинами. Всё её тело сотрясали рыдания. Лицо в ожогах, глаза блестели от слёз, одежда изорвана и покрыта сажей. Она смотрела на огонь, и слёзы текли сами — странно успокаивающие, почти приятные. В этом доме оставалось всё её детство, вся радость... И теперь не осталось ничего из этого.

Она повернулась к друзьям, вытирая грязными руками мокрое лицо.

— Самое время обняться, — проговорила она слабо. — Без этого я сейчас просто прыгну в огонь.

Ребята переглянулись с грустными улыбками и тут же опустились на землю рядом с подругой. Джеймс передал ей на руки Джона и сгреб их в охапку. Эмма прикрыла глаза и нежно прижала к себе брата.

— Джон, ты у меня будешь самым счастливым ребенком, обещаю, — шептала она, гладя его по волосам.

— Почему ты плачешь? — Джон удивлённо смотрел на сестру. — Ты же никогда не плачешь...

— Я плачу... потому что Курт Кобейн умер, — всхлипывая, проговорила Эмма.

— А почему у нас пожар? — мальчик всхлипывал. — Папа говорил, с огнём нельзя играть.

— Я плохая дочь... Играла с огнём во всех смыслах. Прости, Джонни. Мама с папой теперь... на небе.

— Они стали ангелами?

— Да.

Лили зашлась в рыданиях. Сириус молча обнял её, глядя на пылающие руины. В его глазах отражались языки пламени.

— Где мы теперь будем жить? — спросил Джон, прижимаясь к сестре.

— Найдем какое-то тихое место, — слабо ответила Эмма. — Только ты и я... Остатки нарисованной семьи.

— Вы будете жить у меня, — твёрдо заявил Джеймс.

— Джим...

— Не спорь со мной, — резко оборвал он, поднимая её на ноги. — Все быстро ко мне домой.

Парни помогли девушкам подняться. Эмма инстинктивно прижала Джона к себе, словно боясь, что он вот-вот растворится в воздухе.

— Пошли... — уверенно сказал Джеймс.

Они шли по тёмной сельской дороге, пока не подошли к небольшому домику с потухшими окнами. Джеймс ловко вскрыл дверь, они пробрались к камину, и вскоре зелёное пламя перенесло их в гостиную Поттеров. Только Сириуса среди них не было.

Родители Джеймса, узнав о случившемся, сразу же отправили отряд мракоборцев — но это, естественно, было бесполезно.

Ребята разошлись по комнатам. Ночь выдалась чудовищной. Лили, отвернувшись к стене, захлёбывалась слезами. Джеймс метался по комнате, не в силах уснуть, обдумывая что-то мрачное. А Эмма лежала, уставившись в потолок широко раскрытыми глазами. В голове снова и снова прокручивались воспоминания о родителях. Слёзы текли ручьями, но она боялась пошевелиться, чтобы их вытереть, и старалась дышать совершенно бесшумно. Осознание, что она больше никогда их не увидит, было настолько невыносимым, что хотелось кричать.

Джон крепко спал на соседней кровати. Эмма осторожно погладила его по волосам, затем бесшумно выскользнула из комнаты босиком. Утренний холодный воздух обжёг лёгкие, когда она вышла во двор.

В следующее мгновение она превратилась в пуму и помчалась по полю с бешеной скоростью. Минут через пятнадцать она остановила движение, очень далеко от домов, осмотрелась, подняла морду к небу и издала душераздирающий рёв — хриплый, полный такой боли, что услышь его кто-то, кровь бы застыла в жилах.

Потом просто рухнула на мокрую от росы траву, уставившись в безоблачное небо. Когда силы вернулись, она медленно поднялась с земли, вернула человеческое обличье и трансгрессировала к дому Сириуса. Она не знала, почему ей нужно было так отчаянно увидеть его.

Эмма поднялась на порог и осторожно постучала. Потом, правда, посмотрела на часы и увидела, что уже шесть утра, и подумала, что, скорее всего, он спит. Она уже собралась уходить, сделав первый шаг с крыльца, когда за спиной скрипнула дверь.

Эмма медленно обернулась. В дверном проёме стоял Сириус — бледный, с трясущимися руками и пустым, почти неживым взглядом. Казалось, он сам едва держался на ногах.

— Привет, — прошептала она, глядя ему в глаза и понимая, как тупо это звучит.

— Привет, — хрипло сказал он.

Они сделали пару неуверенных шагов друг к другу. Их взгляды не отрывались друг от друга. Вдруг они оказались слишком близко — Сириус резко притянул её к себе, слегка приподняв от земли. Они бросили друг на друга последний неуверенный взгляд, прикрыли глаза, и их губы встретились. Они прижимались друг к другу всё крепче, оба дрожали, но в этом поцелуе боль будто немного отступала. Наконец Сириус осторожно поставил её обратно на землю.

— Ты почему не у Джеймса? — спросил он едва слышно.

— Потому что... мне плохо там, — она бессильно пожала плечами. — Везде плохо. Но ты дашь мне сигарету...

Сириус опустился на ступеньки, доставая смятую пачку. Эмма села рядом, не касаясь его, и взяла пачку из его руки.

Они молча курили, глядя куда-то далеко размытым уставшим, измотанным взглядом.

— Ты терял родного человека, — Эмма потушила окурок о ступеньку. — Как скоро отпускает?

Сириус поднял на неё глаза — усталые, пустые — и просто покачал головой.

— Так и знала, — кивнула она, снова закуривая.

— Виски хочешь? — спросил Сириус, не глядя на неё.

— Давай...

Кухня встретила их холодом и беспорядком. Они сели друг напротив друга и принялись пить из горла по очереди.

— Мы так сопьёмся скоро, — Эмма горько усмехнулась, вытирая рот рукавом.

— Я люблю тебя, — слова вырвались у Сириуса неожиданно даже для него самого. Он тут же закусил губу. — Прости... Это сейчас вообще ни к чему.

Эмма медленно подняла взгляд. В её глазах было не удивление, а усталое понимание.

— Я... тебя тоже, — выдохнула она. — И за эти полгода эти чувства стали другими.

— Это как? — удивлённо спросил Сириус.

— Раньше мне казалось, что нам просто... прикольно вместе. Без обязательств, без сцен, — она крутила бутылку в руках. — А когда всё закончилось, поняла — без тебя мне не просто скучно. Мне невыносимо.

— Иди сюда, — Сириус встал из-за стола, протягивая к ней руки.

Эмма бросилась к нему, больше не в силах сдерживать слёзы. Она вжалась в него всем телом, дрожа мелкой дрожью. Он осторожно обнял её, закрыв глаза и уткнувшись лицом в её волосы, пропахшие гарью и сырой травой.

Подняв её на руки, он опустился на диван, прижимая к себе. Эмма рыдала, пряча лицо в его толстовке, оставляя мокрые пятна на ткани.

Они заснули, словно коты, прижимаясь друг к другу, словно боялись, что кто-то один сейчас исчезнет.

На утро их разбудил какой-то шум и шаги.

— Браун! — раздался взволнованный крик Джеймса.

Эмма с Сириусом подскочили на диване, щурясь от дневного света и морщась от громкого звука. Перед ними стояли Джеймс с Лили.

— Поттер, ну зачем так орать? — прохрипела Эмма, обхватив себя за плечи.

— Ты могла хотя бы предупредить, что свалишь! — Джеймс нервно провёл рукой по лицу. — Я думал, что тебя уже убили!

— Не кричи на нее, — Лили толкнула его локтем. — Эм... как ты?

— О... просто прекрасно, — Эмма поднялась, поправляя растрёпанные волосы. — Джим, ты мне не мать. Джон спал, а я не могла, вот и пошла... гулять.

— Ладно... не злись, — Джеймс вздохнул, делая шаг вперёд. — Что ты... собираешься делать теперь?

— Найти того, кто уничтожил мою семью, — её голос стал стальным. — И сделать с ним то же самое, только в десять раз хуже. Найду эту мразь... Разнесу её голову, а потом сыграем ею в футбол.

— Класс, я с тобой, — тут же отозвался Джеймс. — Сириус?

— Тупой вопрос, — закатил глаза тот.

— Вы... не будете никого убивать... — Лили произнесла это без особой надежды.

— Да? — Эмма прищурилась. — Не уверена, Эванс. Составим список подозреваемых.

— Беллатриса, — без колебаний сказал Джеймс. — Резать ножом — это её почерк.

— Возможно, родственники Дианы... — Эмма задумчиво прикусила губу. — Миртл говорила, что Диана знала о наших отношениях...

— Северус знал... — прошептала Лили. — Он... мог сказать кому угодно...

— Лилс, лучше промолчи о нём, — Эмма оскалилась. — Иначе начну именно с этой грязноволосой суки. Это из-за него всё началось, когда он рассказал Регулусу...

— А сам Регулус не мог? — прищурился Джеймс.

— Ему пятнадцать, — фыркнула Эмма. — Мои родители справились бы с этим сопляком, возомнившим себя Пожирателем смерти. Его бы просто застрелили... Ладно, мне надо к Джону. Время уже десять, он скоро проснется...

— Да, пойдем домой, там мама завтрак приготовила, — кивнул Джеймс.

— Очень трогательно, — усмехнулась Эмма. — Джим, даже не мечтай — я не буду жить с тобой.

— Но почему? — возмутился он. — Мои родители знают тебя с одиннадцати... Они любят тебя. Они помогут.

— А мне не нужна помощь, — резко отрезала Эмма. — Я совершеннолетняя. Я буду жить как взрослый человек. Не обижайся, Джим... Я не смогу жить под присмотром. Я не умею так. Ты столько лет знал моих родителей... Ты знаешь, насколько я привязана к свободе.

— Знаю, — Джеймс вздохнул. — Но тебе же в Хогвартс возвращаться... Куда ты Джона на год денёшь?

— В Хогвартс я не вернусь, — спокойно сказала Эмма.

Все трое застыли, смотря на неё в ужасе.

— Как это не вернёшься? — прошептала Лили.

— Мой брат не будет сиротой, — твёрдо сказала Эмма. — Я никому его не отдам. Я просто не имею права на это. В конце концов... Я магглорожденная, для меня не будет проблемой отказаться от магии. Просто... Буду работать, водить Джона в школу, платить за коммуналку... Ничего страшного...

— Нет, — резко перебил Сириус.

— Вот именно! — подхватил Джеймс.

— Я имел в виду... — Сириус прикусил губу. — Ты не будешь одна. Живи со мной. Вместе мы сделаем жизнь Джона нормальной.

— Стоп, что?! — Джеймс округлил глаза. — И ты тоже бросаешь школу? Вы совсем охренели?!

— Эм... ну что скажешь? — Сириус смотрел на неё вопросительно.

— Не знаю, — растерянно ответила Эмма. — А мы с тобой не убьем друг друга, если жить вместе будем?

— Мы хоть раз ссорились? — Сириус скривился. — Шесть лет в одной спальне прожили — и ничего.

— Это другое. Я не хочу ни от кого зависеть. Особенно от тебя.

— Обычно ты мне такое говоришь, но сейчас моя очередь, — Сириус осторожно взял её за руку. — Ты не робот, Эм. Ты ещё подросток. Просто... дай мне помочь.

— Ну... можно попробовать, — неуверенно пожала плечами Эмма.

— То есть со мной ты жить отказываешься, а с Сириусом — только в путь да? — обиженно протянул Джеймс.

— Ну... типа того, — коротко кивнула Эмма.

— На счет Хогвартса мы с вами еще поговорим, — серьезно сказала Лили, прожигая их взглядом.