Водоем и кости (гет)

Я никогда не была искусной лгуньей. Возрождаться — это вам не семечки щёлкать, а моя новая, выдуманная жизнь с самого начала давила на плечи свинцовой тяжестью. Поэтому, когда эта случайная знакомая, от которой пахло клубникой и текилой, с набитым поп-тартом ртом спросила, почему от меня «пахнет вампиром», моё лицо исказил немой ужас, а из горла вырвался лишь немой, потерянный звук: «А?»

Но, похоже, это не имело ни малейшего значения, потому что она продолжила, словно я и не пыталась что-то сказать.

— Этот запах не спутать ни с чем, так что не трать силы на отнекивания, — заявила она и наконец сглотнула. — Я больше удивлена, что ты до сих пор дышишь. В чём твой секрет? Только, молю тебя, не говори, что и ты пристроилась к какому-нибудь кровососущему кавалеру.

— А ты?! — выдохнула я, и кусок поп-тарта застрял у меня в горле.

Сирена лишь пожала плечами, разворачивая вторую порцию сладкой начинки.

— У нас отношения… сложные. Но не обманывайся. Анджело — ходячая катастрофа с того самого дня, как мы встретились.

Я уставилась на неё, ощущая, как почва уходит из-под ног.

— …Анджело?

— Ну да. Мы же говорим о вампирских бойфрендах. Не тормози, — она усмехнулась и снова откусила. — Так что там с твоей историей?

Мой мозг отказывался формировать связные мысли, не то что слова. Вся эта ситуация была настолько сюрреалистичной, что напоминала дурной сон.

К счастью, наше спасение в лице Райли подоспело как раз вовремя.

— Изабелла, вот ты где! — он подбежал к нам, его лицо было раскрасневшимся и слегка потным. — Слушай, нам пора. Звонила тётя, и она, мягко говоря, не в восторге, что я тебя с собой уволок.

— Ах, точно. Всё равно уже поздно, — с облегчением сказала я, чуть ли не швырнув недоеденный поп-тарт на скамейку и подпрыгнув на ноги, будто меня укусила змея.

— Постой! Вы правда уезжаете? — возмутилась Сирена, её брови поползли к линии волос.

— Ага. Было… познавательно, — пробормотала я, уже мысленно прокладывая путь к отступлению. Эта девушка была ходячим красным флажком, и у меня не было ни малейшего желания погружаться в сверхъестественные дебри глубже, чем я уже была. Кто знает, кем она могла оказаться — ведьмой, охотницей или чем похуже!

Но прежде чем мне удалось ретироваться, её пальцы с неожиданной силой впились в моё запястье, и она с силой задрала рукав моей кофты до локтя.

— Отстань! — прошипела я, пытаясь вырваться, но её хватка оказалась стальной.

— Подожди секундочку, — пробормотала она, словно фокусник, из ниоткуда доставая перманентный маркер и снимая колпачок зубами. Чёрные чернила холодными змейками поползли по моей коже, пока она выводила на моём предплечьи ряд цифр. Говоря с зажатым в зубах колпачком, она произнесла: — Я не могу вот так, с первым встречным, обсуждать все эти… тёмные дела. Ты обязана позвонить мне, Иззи!

Когда Джаспер называл меня Иззи, в этом была тёплая, почти братская снисходительность. Сейчас же это прозвище резало слух, вызывая мурашки.

— Не зови меня так.

Сирена закатила глаза, но, похоже, моя резкость её не задела. Вместо этого она вынула колпачок изо рта и сдалась.

— Ладно. Изабелла, значит. Серьёзно, позвони. Мне не помешал бы друг, который… в теме. — Её мятно-зелёные глаза вдруг стали невероятно серьёзными и искренними.

— Мне правда пора.

На этот раз она разжала пальцы, и я, не теряя ни секунды, схватила Райли за рукав и потащила прочь, не оглядываясь.

— Это кто такая? — пробормотал Райли, оглядываясь на загадочную фигуру на скамейке.

Я сморщила нос. Мальчишки. Их привлекала любая загадка в юбке.

— Поверь, тебе лучше не знать.

Вместо того чтобы пробиваться обратно через адскую давку в доме, мы обогнули его и выскользнули через калитку в боковом заборе.

— Твоя тётя и правда сильно злилась? — переспросила я, стараясь выровнять дыхание.

— Да нет, — заверил он, одаривая меня своей самой беззаботной ухмылкой. — Она просто забеспокоилась. Но я знаю, что она позвонит моей маме, если я устрою какое-нибудь безобразие, так что я предпочёл бы, чтобы она об этом не знала.

Я закатила глаза к звёздному небу.

— Мой рот на замке. Ни слова.

— О, спасибо, ты моя спасительница! — обрадовался Райли, по-дружески обняв меня за плечи.

Я стряхнула его руку и решительно протянула ладонь.

— Ключи. Давай сюда.

— …Ты неумолима, — вздохнул он, но с покорностью вручил мне ключи от машины своей тёти.

— Спасибо, — пропела я, подходя к водительской двери и скользя на сиденье. — И постарайся не блевануть на этот великолепный салон. Понял?

* * *

— …Что за чёрт, — вырвалось у меня хриплым шёпотом, когда я с трудом приподнялась на локтях, беспомощно моргая, чтобы разглядеть в полумраке незнакомую женщину, сидевшую в кресле у моей кровати.

Та, не отрывая глаз от газеты, развёрнутой у неё на коленях, бросила в тишину:

— Какая мажорная гамма использует пять чёрных клавиш на фортепиано?

Я уставилась на её профиль, продолжая моргать, будто сова, пойманная в свет фар.

— Чёрт… Не знаю. Соль-бемоль? — выдавила я, голос ещё сонный и тягучий.

Она щёлкнула ручкой и что-то каллиграфически вывела на полях.

— Хм. Сходится.

— Поздравляю, — пробормотала я, протирая закисшие глаза и осматривая комнату. При дневном свете она выглядела совсем иначе. Мы ввалились обратно так поздно, что тётя и дядя Райли уже спали, и он, как джентльмен, проводил меня до единственной гостевой, сам вызвавшись ночевать на диване. — Чёрт. Вы — это вы. Вы — Заира.

Она была не такой, как я себе представляла. Сначала, читая её книгу, я рисовала в воображении кого-то молодого. Лет на несколько старше меня. А потом, когда выяснилось, что она — тётя Райли, я ожидала увидеть кого-то постарше, мягкого и округлого, в вязаном кардиане. В реальности Заира Уайт состояла из одних острых углов и стройных, почти аристократических конечностей. Её кожа была тёмной, насыщенного шоколадного оттенка, как у Лии, а чёрные волосы, посеребрённые на висках, ниспадали за плечи тяжёлой, блестящей волной. Лицо было почти гладким, если не считать гусиных лапок у глаз и морщинок смеха — что казалось странным контрастом с её нынешним, абсолютно бесстрастным выражением.

— Наблюдательность — твоя сильная сторона, — пробормотала она, не отрывая взгляда от кроссворда.

Я сморщила нос, чувствуя, как нарастает раздражение.

— Уверена, эта беседа была бы куда приятнее, если бы я не застала вас за подглядыванием за мной во сне. — Чёрт, от одного вездесущего вампира удалось отбиться, чтобы не шпионил, пока я сплю, и вот — пожалуйста, новая претендентка.

— Я не подглядывала. Я работала над этим, — она постучала ручкой по газете, — пока ждала, когда ты проснёшься, — сказала она таким разумным, учительским тоном, что я едва не кивнула в ответ.

— …И вам обязательно было делать это у моей кровати, потому что…?

— Я не хотела, чтобы мой племянник опять вздумал что-нибудь эдакое. Как похмелье?

Мои брови взлетели к линии волос.

— Я не пила.

Наконец она оторвала взгляд от газеты, и её тёмные, проницательные глаза уставились на меня.

— Хм. Понятно. Если так, вставай и одевайся. Рон, наверное, уже почти закончил с завтраком.

— Хорошо, — с облегчением согласилась я, безмерно радуясь, что она наконец оставит меня в покое. Я понимала, что это её дом, но, Господи, что же нужно сделать девушке, чтобы утром побыть одной?

Я не стала долго возиться — натянула джинсы и свитер, с трудом распутала спутанные за ночь волосы и вышла в коридор, следуя за божественным, аппетитным запахом, ведущим прямиком на кухню.

— Доброе утро, — робко сказала я, устраиваясь за столом напротив Заиры.

— А! Ты, значит, и есть тот самый друг-реинкарнация Зи, — крикнул мужчина у плиты, бросив мне через плечо широкую, солнечную улыбку. Он был вылитый Райли — такой же высокий и светловолосый, хотя и не в такой олимпийской форме, да и макушка у него уже изрядно сияла.

— Э-э, — я неловко переселa, чувствуя, как горит лицо. — Это что, теперь секрет Полишинеля в вашей семье?

— Боже, нет, — фыркнула Заира, откладывая газету. — Знает только Рон. Райли всё ещё без задних ног на диване и, скорее всего, проваляется так до обеда, так что можешь говорить свободно.

— А. Понятно, — покорно согласилась я и с лёгкой, смущённой улыбкой приняла из рук Рона тарелку. — Спасибо. — Внезапная, почти интимная атмосфера откровенности была таким облегчением, что я сама не знала, как на него реагировать.

— Спасибо, дорогой, — Заира тоже взяла тарелку, доверху наполненную пушистой яичницей, хрустящими полосками бекона и золотистыми тостами.

— Изабелла, верно? — переспросил Рон, подливая себе кофе. И, получив кивок, уточнил: — Кофе или сок?

— Сок, пожалуйста! — выпалила я слишком быстро, всё ещё нервничая.

— Будет сделано!

Было сюрреалистично — сидеть и завтракать с этой парой. Они знали, кто я, но, скорее всего, не были вовлечены в остальную сверхъестественную ерунду, которую предлагал этот мир. И на мгновение мне стало интересно, какой была бы моя жизнь, окажись я в этой семье. Нормальной, но не совсем. Такой странной, уютной нормальности, о которой я иногда мечтала.

— Итак, мне смертельно любопытно, малышка. Как ты догадалась, что история Зи — не просто вымысел? — спросил Рон над краем своей массивной кофейной кружки.

Я аккуратно отложила вилку.

— Я искала ответы. И тогда появился Азмон. — Я повернулась к женщине рядом со мной, ловя её взгляд. — Вы ведь встречались с ним, да?

Заира нахмурилась, её тонкие брови сошлись.

— Это имя мне ни о чём не говорит.

Моё лицо вытянулось от разочарования.

— Вам никто не рассказывал о том, что с вами случилось?

— О! — она щёлкнула пальцами, и глаза её вспыхнули от внезапной догадки. — Ты имеешь в виду того странного типа с фиолетовыми глазами?

«Странный тип» — не те слова, что я бы использовала для описания Азмона. Скорее уж «зловещий», «не от мира сего» и «вызывающий ледяной ужас». С другой стороны, я начинала понимать, что Заиру вряд ли можно было назвать обычной. Её шкала странности, видимо, была откалибрована иначе.

— Да. Высокий, тёмная кожа, кудрявые волосы? — уточнила я, стараясь говорить ровно.

— Хм. Да, думаю, мы встречались с одним и тем же парнем, — промурлыкала она с налётом полного безразличия, будто речь шла о заурядном почтальоне.

— Ну, когда я встретила его, он листал вашу книгу. И сказал, что она может утешить меня, но не даст ответов, которые я ищу, — я пожала плечами, чувствуя, как снова накатывает та самая беспомощность. — Я решила, что в истории, которую вы написали, может быть доля правды. А потом прочла её, и она оказалась слишком точной, слишком… выстраданной, чтобы быть просто вымыслом.

— Завораживающе, — воскликнул Рон, его глаза расширились от искреннего интереса. — Мы всегда задавались вопросом, насколько распространена ситуация Зи. Я и представить не мог, что её книга действительно приведёт ещё одну такую же прямо к нашему порогу.

Я склонила голову набок, изучая его.

— Вы, кажется, очарованы этой идеей.

Улыбка Рона стала смущённой. Почти как у Райли, только более взрослой, с морщинками у глаз.

— Ах. Прошу прощения. Я бестактен?

Я быстро покачала головой.

— Нет. Просто… мне интересно, как вы отреагировали, когда Заира впервые рассказала вам об этом.

— Она упоминала, что там замешан парень? — Получив мой кивок, он продолжил, его голос стал теплее и задумчивее: — Не знаю, насколько похожа ваша ситуация, но я уже был с Заирой до того, как появилась Зи.

Тут до меня дошло. Заира была для Зи тем же, чем Белла для Изабеллы. Оболочкой. Предшественницей.

Я украдкой взглянула на неё, поймав её спокойный, оценивающий взгляд.

— Извините. Вы предпочитаете, чтобы вас звали Зи?

Она мягко улыбнулась, и впервые её лицо осветилось настоящим, не сдержанным теплом.

— Да.

— Хорошо, — кивнула я и снова посмотрела на Рона. — И как, чёрт возьми, это сработало?

Ухмылка Рона не сходила с лица, он явно любил эту историю.

— Как и девушка в её истории, Зи притворилась, что у неё амнезия. Несмотря на ужасные обстоятельства, я решил, что это будет как в тех романтических фильмах, где мне придётся снова заставить её влюбиться в себя. Представь моё удивление, когда она сказала, что не хочет иметь со мной ничего общего!

Я рассмеялась, не в силах сдержаться.

— Полагаю, это было не очень романтично.

— И вовсе нет. Её семья особенно тяжело переживала её внезапное изменение личности. Это был настоящий хаос, но я отказался сдаваться, — он с нежностью посмотрел на жену, и в его взгляде читалась целая жизнь, прожитая вместе. — Я любил Заиру. Но к тому времени, как она призналась мне в реальном положении вещей, я уже влюбился в Зи. Правда лишь заполнила пробелы, которых мне не хватало, чтобы сложить пазл.

Я улыбнулась, чувствуя, как в груди теплеет.

— А вот это уже романтично.

— Не правда ли?! И всё же она отказалась включить это в книгу! — он фыркнул, но это было беззлобно, по-семейному.

Зи покачала головой, её губы тронула улыбка.

— Книга и так была перегружена. Возможно, я учту это для сиквела.

— Только если передашь, каким я был шикарным в шестнадцать, — подмигнул Рон.

— В шестнадцать? Вряд ли, — парировала она, и в её глазах плеснулась насмешливая искорка.

Я улыбалась, молча наблюдая, как они подшучивают друг над другом. Зи оказалась не той, кого я ожидала, но я была рада этому. В ней была глубина и покой, которых мне так не хватало.

— Так что вот так, малышка, — ухмыльнулся Рон, возвращаясь к своему кофе. — Убедись, что твой парень влюблён в тебя, а не в ту, что была до, и у тебя не должно быть проблем.

Я сглотнула, ощущая внезапную тяжесть на душе.

— Верно.

— Но не это беспокоит Изабеллу, — тихо, но чётко заметила Заира. Я что, писала об этом в письме? Не помню уже.

— В чём же проблема? — спросил Рон, его брови поползли вверх от любопытства.

— На самом деле… возможность говорить о том, как я… умерла, — прошептала я, уставившись на узор на скатерти, а потом повернулась к Зи, ища в её глазах понимания. — Как вам удалось это сделать? Говорить об этом?

— Я не говорила, — просто сказала она. И, видя моё шокированное выражение, её взгляд смягчился. — Этот тип, Азмон… он же показал тебе, да?

Мой голос стал тихим, как шёпот:

— Да. Он… он не показывал вам?

Она медленно покачала головой.

— Он предлагал, но я отказалась. Я хотела знать, поэтому попросила его рассказать мне. Но я не хотела помнить.

Я слабо улыбнулась, и в горле встал ком.

— Умно.

Зи пожала плечами, и в её движении была целая философия.

— Может, да. А может, и нет. Я всегда буду задаваться вопросом, буду ли я сожалеть о незнании больше, чем о знании. Но что есть, то есть.

— Верно, — прошептала я, и это было всё, что я могла сказать.

— В любом случае, малышка, если кто и сможет помочь тебе пройти через это, так это Зи, — заверил меня Рон, и его голос прозвучал с такой непоколебимой верой, что мне захотелось ему верить.

Я отвела взгляд, сгоняя предательски навернувшиеся слёзы, и прошептала:

— Спасибо вам. Правда.

* * *

После завтрака Рон отправился вытаскивать Райли из объятий дивана, а Зи жестом пригласила меня последовать за ней в сад. Солнце уже пригревало, окрашивая мир в золотистые тона.

Я нахлобучила соломенную шляпу и натянула перчатки.

— Заранее предупреждаю — в садоводстве я полный ноль.

— Хм. Неидеально, — констатировала она, вручая мне небольшую садовую лопатку. — Но я вчера уже подготовила почву. Сегодня нам осталось лишь посадить вот это.

В мою другую руку она бережно поставила горшок с нераспустившимися розовыми петуниями, их бутоны были тугими и хрупкими.

Забрав ещё два горшка с жёлтыми и фиолетовыми цветами, Зи вышла из сарая. Мы опустились на колени перед пустым участком взрыхлённой земли, от которой тянуло сыростью и жизнью.

— Вот так, — она показала, как правильно копать. — И не слишком глубоко.

Я задавала вопросы, пока мы работали, погружая лопатку в тёмную землю. Но чем больше я спрашивала, тем яснее понимала: её знания ограничены. Более того — я осознавала, насколько больше информации есть у меня.

— Азмон навещал тебя лишь раз? Через год после твоего пробуждения?

— Да, — она не отрывалась от работы. — К тому времени мне было достаточно простого подтверждения факта моей смерти.

Я уставилась на неё, не в силах скрыть изумление.

— И всё? Ты не пыталась найти путь обратно?

Зи осторожно опустила ком земли с жёлтыми бутонами в лунку, затем встретила мой взгляд.

— Год — это очень долгий срок. К тому моменту я уже прошла множество сеансов терапии и была почти принята семьёй этого тела. Думаю, можно сказать, я просто… адаптировалась. Азмон лишь подтвердил то, что я уже чувствовала интуитивно: я умерла, и дороги назад нет.

Хотя мне всё ещё было трудно это принять, я наконец-то поняла разницу между нами. У Зи была поддержка. У меня — не было. Возможно, знание всего о Белле Свон не было таким уж преимуществом.

И я начала сомневаться, не была ли эта поездка напрасной тратой времени. Потому что обратного пути действительно не существовало. Слова Зи прозвучали как последний гвоздь в крышку гроба.

Когда все цветы были посажены, Зи нарушила тишину:

— Ты позволяла себе горевать?

Я моргнула, не отрывая взгляда от пёстрых лепестков.

— Горевать? — прохрипела я, чувствуя, как в горле снова застревает ком.

— Разумеется. Ты умерла и потеряла целую жизнь. То, что у тебя теперь есть новая, не делает прошлую менее достойной скорби.

Я сглотнула, ощущая, как слёзы подступают к глазам.

— Как… как это сделать?

— Полагаю, для каждого по-разному. Но дать себе время принять правду — уже начало. Осознанное время. И слёзы — они приносят освобождение. Лучше не давать этому горю копиться и отравлять тебя изнутри.

Я глубоко вдохнула.

— Я уже через это прошла.

— Неужели?

Я наконец встретила её спокойный взгляд.

— Ну да, после кошмаров или панических атак. Это было… ужасно.

— Хм. Представляю. Но я имела в виду слёзы скорби, а не паники или страха.

— …Я просто устала плакать.

Едва я это произнесла, как почувствовала, как предательские слёзы наворачиваются на ресницы.

Неожиданно мягко Зи обняла меня за плечи.

— Плачь, Изабелла. Расскажи мне о своей потере. И тогда, возможно, ты сможешь выплакать всю эту боль.

Я всхлипнула, и по моим щекам потекли горячие слёзы. Это было похоже на извержение вулкана — чего-то чудовищного, что копилось в самой глубине души. Вся тяжесть скорби обрушилась на мои плечи, заставляя согнуться под её грузом.

— Боже, не могу поверить, что реву над чёртовыми петуниями, — всхлипывала я, вытирая лицо рукавами.

Зи рассмеялась, и её смех прозвучал как бальзам.

— Хорошо, что мы ещё не полили их.

Я фыркнула, но шутка быстро угасла. Новая волна слёз хлынула из моих глаз.

— Я… умерла. Я, чёрт возьми… утонула. — Я резко рассмеялась. — Можешь поверить? Каким дурацким, нелепым способом.

— Да, — тихо промурлыкала Зи. — Очень дурацким.

Я сказала это. Наконец-то. Слова, что душили меня все эти недели, были высказаны вслух.

— Так глупо, — тихо повторила я. — Практически смехотворно.

Зи мягко прервала мои мрачные мысли:

— Что скажешь, если зайдём внутрь? Расскажешь мне ещё за сэндвичами и лимонадом. Ты любишь лимонад?

— О да, — рассмеялась я, чувствуя, как лёгкость возвращается. — Одно из немногих удовольствий, что остались в этом теле. Всё остальное на вкус как дерьмо.

— Ещё бы, — подхватила она мой смех. — Я устроила настоящую трагедию, когда узнала, что у этого тела аллергия на клубнику.

— Это поистине трагично. А знаешь, я раньше ненавидела апельсины? А это тело от них без ума! Просто смешно.

Так мы и провели остаток дня. Это было невероятно терапевтично.

Нашу беседу прервал звонок телефона.

— Извини, можно я отвечу?

— Конечно. Мне пора начинать готовить ужин.

Я вышла в коридор.

— Привет. Что-то случилось?

— У тебя есть минутка? Я на улице. — Тревога в его голосе была осязаемой.

— Конечно.

Я вышла на улицу и заметила его, прислонившегося к машине в тени платана.

— Что происходит? — спросила я, едва оказавшись рядом.

Вместо ответа Эдвард окинул меня пронзительным взглядом, затем резко притянул к себе. Его объятия были такими крепкими, что перехватило дыхание.

Когда он ослабил хватку, я отстранилась.

— Говори, Эдвард. Что случилось?

Его янтарные глаза пылали отчаянием.

— Изабелла, нам нужно ехать. Сейчас же.

— Никуда я не поеду, пока ты не скажешь, что произошло.

На мгновение он закрыл глаза, его черты исказились от мучения.

— Элис… она увидела, как твоё будущее исчезло и изменилось. Если ничего не предпринять, ты станешь вампиром до конца весны.