Изменчивая жизнь Дореи Поттер (джен)

— Скажи мне, Дора, ты хорошо помнишь уроки метаморфомагии, которые твоя бабушка давала тебе? — спросил Дору её отец, отрываясь от письма, которое он читал за столом в своëм кабинете. Дора проводила там уже второй день, чтобы он мог наблюдать за ней, пока она не спит.

— Я что-то помню, но не очень хорошо, — ответила Дора, отвлекаясь от учебника по зельеварению за второй курс, который она читала, и пожимая плечами. — Она использовала легилименцию, чтобы поместить в мой разум свои воспоминания о том, как она контролирует свой дар так, чтобы после преобразований её тело не было больным и неуклюжим и чтобы разные его части не мешали друг другу. А я должна была понять это и повторить сама. Она сказала, что это невыразимое словами знание, которое нельзя передать иначе, — Дора покачала головой, отгоняя неприятные воспоминания. — А почему ты спрашиваешь?

— Потому что ты снова не единственный метаморфомаг на Земле, — ответил её отец.

Дора не знала, что думать. Орион, Вальбурга и Сигнус уже были слишком стары для того, чтобы иметь детей. Сириус и Регулус ещё были слишком молоды. Беллатриса и Нарцисса не имели даже спящей версии дара метаморфомага, которую они могли бы передать своим детям. Оставалась только...

— Андромеда родила ребёнка? — взволнованно спросила Дора. — Но как это так, отец?! У неё же не было свадьбы!

— Хотя отсутствие свадьбы не является непреодолимым препятствием для рождения ребёнка, — спокойно ответил её отец. — У Андромеды, как оказалось, свадьба была. Её муже зовут Эдвард Тонкс, он магглорождëнный, работает целителем в Святом Мунго. Андромеда, кстати, теперь тоже носит фамилию Тонкс. Она отказалась от фамилии Блэк перед тем, как тайно вступить с ним в брак.

— Не могу в это поверить, — сказала Дора, ухмыляясь. — Второй метаморфомаг — не Блэк! Вальбурга наверняка лопнула от злости.

— Возможно, она это сделает, когда узнает о ребëнке. Но мы надеемся, что она никогда не узнает, — еë отец посмотрел на неё внимательно, а потом спросил. — Ты бы хотела познакомиться с ней?

* * *

На следующий день Дора и её отец пошли знакомиться с новой семьёй Андромеды.

Отец Доры сказал ей, что они будут первыми, кто увидит маленькую мисс Тонкс. Дора подумала, что это немного странно, потому что ни он сам, ни Дора никогда не были близки с Андромедой. За всю свою жизнь Дора всего несколько раз видела Андромеду на публичных мероприятиях в Министерстве и на праздниках у их общих знакомых. Наверняка у неё и её мужа должны были быть более близкие друзья, чтобы пригласить их в гости в такой момент. Им обоим было 24 года. Дора думала, что за 24 года можно было успеть найти много друзей.

В маггловском доме мистера Тонкса, не было камина, подключённого к каминной сети, а отец Доры никогда не был там раньше, чтобы иметь возможность туда аппарировать. Так что мистеру Тонксу пришлось сначала самому аппарировать в Косой переулок, потом отправиться через камин в дом Поттеров, а потом самому аппарировать Дору и её отца к себе домой несколькими прыжками.

— Флимонт, Дора, очень рад с вами познакомиться, — сказал мистер Тонкс, мягко улыбаясь им обоим. У него было очень спокойное лицо, словно ничто в мире не могло вывести его из себя. Дора подумала, что это очень подходило целителю.

— Рад знакомству, Эдвард, — сказал её отец.

— Просто Тед. Пожалуйста, если вы готовы... — он протянул им руки. Дора взялась за левую, её отец за правую, и они все вместе аппарировали.

Мистер Тонкс перенёс их прямо внутрь дома, в маленькую комнату, назначения которое Дора не совсем поняла. Она была похожа на нечто среднее между столовой и мастерской зельевара.

Дора прошла через дверь и увидела в соседней комнате Андромеду со свёрнутым одеяльцем в руках. Из одеяльца торчали очень густые волосы, светлые с одной стороны головы и тёмные с другой.

— Привет, Андромеда, — сказала Дора. — Привет... — она запнулась, осознав, что отец не сказал ей, как назвали ребёнка. — Привет, мисс Тонкс.

— Привет, Дора, — ответила Андромеда, покачивая свёрток с мисс Тонкс, который сонно кряхтел на её руках. — Как ты себя чувствуешь?

— Мою ногу вылечили в тот же день, так что я в порядке, — ответила Дора и оглянулась, убеждаясь, что её отец всё ещё разговаривает с мистером Тонксом в соседней комнате, а не пошёл за ней. — А ты видела Беллатрису? Ты знаешь, как она?

— Я написала письмо в поместье Лестрейнджей, — ответила Андромеда. Её голос звучал немного виновато, словно она думала, что должна была сделать для своей сестры больше. — Лорд Лестрейндж ответил мне, что Беллатрисе пока рано принимать письма.

Мисс Тонкс на её руках тихонько чихнула и расцвела соцветием веснушек.

— Это разумно, — раздался спокойный голос мистера Тонкса за спиной Доры, когда он вошёл в комнату вместе с её отцом. — Её и без того нестабильному состоянию не пошло бы на пользу, если бы она получала корреспонденцию. Кому-нибудь наверняка бы пришло в голову отправить ей одну из этих ужасных статей Пророка, которые вывели бы из себя и более здравомыслящего человека.

Дора тоже не видела этих статей, потому что родители не показывали их ей. Она видела только тот выпуск, который Джеймс привёз из Хогвартса, и там Беллатрису назвали "безумной грозой домовиков". Беллатриса, которую Дора знала, нашла бы это ужасно смешным, а потом вызвала бы журналиста на дуэль, чтобы победить его и заставить публично отказаться от своих слов перед толпой.

— Этим журналистам стоило бы больше беспокоиться о себе прежде, чем публично высмеивать самого талантливого дуэлиста своего года выпуска, — недовольно произнёс отец Доры, положив руку ей на плечо. — Если они думают, что безумие сделало её менее опасной, они глубоко заблуждаются.

— Надеюсь дому Лестрейндж хватит самообладания уладить вопросы оскорбления в суде, а не на дуэли чести, — ответила Андромеда.

Мисс Тонкс снова что-то проворковала во сне, и Дора увидела, как веснушки медленно исчезают с её маленького лица.

— Хочешь подержать её? — спросила Андромеда, заметив взгляд Доры.

Дора не была уверена, что хочет. Но она не хотела быть невежливой, так что кивнула и протянула руки, чтобы Андромеда могла переложить на них свёрток с мисс Тонкс.

Дора аккуратно прижала свёрток к себе, покачивая и глядя на сонное сопящее маленькое лицо мисс Тонкс. Дора подумала, что она довольно милая.

— Вы ещё не выбрали имя? — спросил её отец.

— Мы думали о традиции называть ребёнка в честь того, кто должен стать его первым учителем, — ответила Андромеда. Дора знала об этой традиции, потому что именно из-за неё её саму назвали в честь её бабушки. — Я лично не питаю большего уважения к старым традициям, как вы уже, несомненно, заметили. Но я подумала, что для Доры это может быть важно, так что мы с Тедом решили сначала спросить её мнение.

— Что? — моргнула Дора, замирая и переставая покачивать мисс Тонкс. — Почему вы хотите спросить меня?

— Потому что мы просим тебя стать её первым учителем, — легко ответила Андромеда. — И очень надеемся, что ты согласишься.

Мисс Тонкс на руках Доры снова чихнула. Она недовольно заворочалась потревоженная звуком, который сама издала, а потом её нос исчез, словно он был просто ненужной помехой, которая мешала ей спать. На несколько секунд она удовлетворённо затихла, но потом почувствовала, что ей не хватает воздуха, проснулась и в панике заорала. Маленькие глазки — коричневый и зелёный — распахнулись, лицо исказилось в яростном детском гневе.

Дора поспешно передала свёрток обратно Андромеде.

Мистер Тонкс наклонился и быстро прочитал несколько целительских диагностических заклинаний над своей орущей дочерью. Вспышки света разных цветов что-то сообщили ему, и он с облегчением кивнул, подтверждая, что с ней все в порядке.

Пока они отвлеклись на своего ребёнка, Дора обернулась к своему отцу.

— Разве можно быть учителем, если тебе двенадцать лет? — спросила она.

— Доступных метаморфомагов старше двенадцати лет сейчас нет, — ответил ей отец. — Поэтому либо ты будешь учить её контролировать её дар, либо мисс Тонкс придётся попытаться научиться этому самостоятельно.

Дар метаморфомага был очень сложен в самостоятельном освоении.

Как говорила профессор Макгонагалл, обычная самотрансфигурация была крайне опасной, потому что были миллионы способов преобразовать собственное тело неправильно. Если вы превращали себя во что-то, неспособное держать палочку, вы застревали в таком виде навсегда, потому что никто другой не был способен применять трансфигурацию к вам из-за сопротивления магии в вашем теле. Если вы превращали себя во что-то нежизнеспособное и неспособное держать палочку, вы умирали.

Метаморфомагия была безопаснее, потому что она не требовала палочки и любое неудачное преобразование, каким бы плохим оно ни было, можно было изменить снова мысленным усилием. Хотя Дора однажды всё равно чуть не умерла, когда случайно остановила своё сердце и слишком запаниковала, чтобы просто взять и вернуть себя в норму. Её отцу пришлось применить к ней ужасное запрещённое заклинание империо, чтобы приказать ей вернуть себя в норму. Если бы это случилось несколькими годами раньше, когда Дора ещё не умела говорить и не смогла бы понять его приказ, она бы умерла.

Несмотря на то, что метаморфомагия была не так опасна, как обычная самотрансфигурация с помощью палочки, всё ещё были миллионы способов преобразовать собственное тело неправильно. Было сложно преобразовать его так, чтобы оно было хорошо скоординированным, не имело конфликтов между частями и неправильных соединений. Бабушка Доры обучала её этому, помещая собственный опыт контроля над даром в разум Доры, чтобы Дора смогла ходить по дому, не врезаясь в каждый поворот на своём пути. Возможно, Дора со временем смогла бы научиться этому самостоятельно, но вряд ли она бы сделала это быстро. Метаморфомагия была сложной.

— Даже если ты согласишься, тебе сначала нужно будет самой научиться нескольким сложным навыкам, — добавил её отец негромко, когда мисс Тонкс перестала оглушать их своим криком и немного успокоилась на руках у матери, усиленно сопя через рот.

— Каким? — спросила Дора.

— Сначала тебе нужно будет изучить окклюменцию, которую ты в любом случае начала бы изучать в ближайшие годы, чтобы защитить свой разум. Когда ты сформируешь окклюменционный барьер вокруг своего разума, тебе нужно будет подождать, когда он станет достаточно надёжным, чтобы защитить тебя от чужих мыслей и чувств. После этого ты сможешь начать изучать легилименцию, — последовательно перечислил её отец. — И потом, когда ты станешь достаточно опытной, чтобы твоё проникновение в разум не навредило даже тому, кто ещё не владеет окклюменцией и не может защитить себя сам, ты сможешь использовать её, чтобы передать свой опыт контроля дара другому человеку.

— Но ты не должна спешить, — добавила Андромеда. — Изучение легилименции занимает у взрослых людей долгие годы. Я бы не удивилась, если бы ты уже достигла совершеннолетия к тому моменту, как сможешь это сделать... Но лучше поздно, чем вообще никогда.

Дора почувствовала облегчение, когда услышала это. До её совершеннолетия была ещё вечность.

— Я в любом случае хочу выучить окклюменцию, чтобы изобретать новые рецепты вместе с тобой, — уверенно сказала Дора, глядя на отца. — И легилименция тоже классная. А когда я научусь, я, конечно, помогу маленькой мисс Тонкс!

— Большое спасибо тебе, — очень вежливо сказал мистер Тонкс.

— Тебе бы понравилось имя Нимфадора? — с улыбкой спросила Андромеда. — Его можно сократить так же, как твоё, но можно и иначе, так что вы обе сможете решить, как вам больше нравится, когда станете старше и лучше узнаете друг друга.

Ужасное имя, подумала Дора. Но все вокруг неё улыбались, так что она тоже улыбнулась и кивнула.