ТомоМурзик (джен)

Хеллоуин в Хогвартсе был тем редким временем, когда даже Том позволял себе расслабиться. Не потому, что его радовали тыквы и призрачные украшения, а потому, что общая атмосфера легкомысленной суеты отлично маскировала его собственные перемещения. Он сидел на гриффиндорском столе, вальяжно вылизывая лапу после порции украденного лосося, и с презрением наблюдал, как Перси Уизли важничает.

Идиллию нарушил душераздирающий крик. Дверь в Большой зал распахнулась, и ворвался профессор Квиррелл. Он был бледен как полотно, его глаза готовы были выскочить из орбит.

— Тролль! — захлебнулся он, едва переводя дух. — В подземельях… Мне кажется, вам следует знать…

И прежде чем кто-либо успел отреагировать, Квиррелл закатил глаза и с грохотом рухнул на каменный пол. Его тюрбан, развязавшийся от падения, слетел с его головы и откатился в сторону, обнажив затылок.

На секунду в Зале воцарилась оглушительная тишина, нарушаемая лишь завыванием тролля где-то вдали. Все смотрели на лежащего профессора. А потом кто-то из студентов ближе к преподавательскому столу вскрикнул.

Том, с его кошачьим зрением, увидел это раньше многих. На бледной, почти лысой коже затылка Квиррелла было… другое лицо. Оно было плоским, словно нарисованным, но невероятно живым. Маленькие, змеиные щёлочки глаз были закрыты, но тонкие, бескровные губы шевельнулись, будто что-то беззвучно бормоча. Это было лицо, которое Том знал лучше собственного. Лицо, которое он видел в зеркалах много лет назад. Его собственное лицо. Точнее, лицо его прошлого, искажённое злом и магическими искажениями, но всё ещё узнаваемое.

Внутри Тома всё застыло. Он не чувствовал ни страха, ни ярости. Лишь леденящее, абсолютное понимание. Вот где скрывалась его душа. Не в Албании, не в безвестности. Она была здесь, в Хогвартсе, привязанная к жалкому, трусливому профессору, прячущаяся под тюрбаном. Его прошлое «я» было так близко, что он мог бы дотянуться лапой.

— Боже мой! — вскрикнула одна из студенток. — У него на затылке лицо!

— Это… это какой-то ужасный грим? — пробормотал кто-то.

Хаос, и без того начавшийся из-за тролля, достиг апогея. Студенты в панике зашумели, преподаватели бросились к Квирреллу, пытаясь привести его в чувство и одновременно понять, что они видят.

Дамблдор поднялся со своего места, его лицо было серьёзным, но не удивлённым. Его взгляд скользнул по лежащему профессору, а затем на мгновение остановился на Томе. Взгляд был быстрым, но Тому показалось, что в нём промелькнуло что-то… озадаченное. Будто старик складывал в уме пазл, и одна деталь вдруг встала не на своё место.

Том спрыгнул со стола и отступил в тень, его разум работал с бешеной скоростью. Его душа была здесь. Она была слаба, привязана к носителю, но она была ЗДЕСЬ. Это меняло всё. Он мог… он должен был…

Мысль была соблазнительной и ужасающей. Две части одной души, так близко. Что произойдёт при встрече? Слияние? Аннигиляция? Или он, Том-кот, с его смешанной, «испорченной» душой, будет поглощён чистым, яростным злом своего прошлого «я»?

Пока студенты толпами выбегали из Зала, а преподаватели суетились вокруг Квиррелла, Том стоял в тени и смотрел на то жуткое, безжизненное лицо на затылке профессора. Он чувствовал странное, тянущее ощущение — не физическое, а на уровне самой своей сущности. Зов. Зов своей жестокой, неразделённой половины.

Он развернулся и побежал. Не от страха. Он бежал, чтобы обдумать. Чтобы спланировать. У него появилась новая, самая главная цель. Он должен был либо уничтожить эту часть своей души, либо подчинить её. Поглотить её, как она когда-то поглощала жизни других.

Хогвартс только что стал для него в тысячу раз опаснее. И в тысячу раз интереснее. Ведь теперь на кону стояла не просто месть или власть над мальчиком. На кону стояла его собственная, раздробленная душа.