Возвращение Принца-полукровки: Любовь и тайны Северуса Снейпа (джен)

— Обратитесь к Кассандре.

— Что?

— Обратитесь к Кассандре. Она знает все.

— Вы говорите о Кассандре Трелони, друг мой?

— А разве вам известна другая Кассандра?

В кабинете снова воцарилось молчание. Фламель бережно поставил сосуд с эликсиром жизни в открытый шкаф, а рядом уложил мантию, оставленную Снейпом. Затем он снова убрал в ящик мантию Гарри и пояснил:

— Я положил обе мантии на их прежние места, чтобы их владельцы смогли беспрепятственно их забрать. Думаю, что волшебнику, изготовившему вторую мантию, прекрасно известно, что я отдал вам эликсир жизни, если только он не имеет прямого отношения к этому вашему поручению, что очень возможно. Поэтому я не стал прятать эликсир отдельно.

— Так что насчет Кассандры, Николас? — напомнил ему Дамблдор.

— Ах да, — отозвался Фламель. — Полагаю, вы сможете связаться с ней через… своего посланника.

— Гарри?

— Вот именно. Проникнуть в иную магическую плоскость, в которой обитает Кассандра, может лишь подлинный Повелитель смерти. А это как раз мистер Поттер, если я правильно понимаю.

— Вы что-то знаете, не так ли, Николас? — спросил Дамблдор, напряженно глядя на старого друга. — Вы, определенно, располагаете сведениями о том, кто изготовил мантию и восстановил Воскрешающий камень — если принять как правду высказанное вами предположение, что это был один и тот же волшебник, хотя повторюсь: я этого не утверждал. Так почему бы вам самому не рассказать мне обо всем, что вам известно?

— Видите ли, Альбус, около полутора столетий назад, когда вас, любезный друг, еще не было на свете, Кассандра Трелони изрекла пророчество. Я оказался одним из немногих свидетелей этого знаменательного события. И единственным из всех, кто жив по сей день. Это пророчество находится в ведении Высших Сил, так что я не имею права его разглашать. Я должен был лишь исполнить одно указание самой Кассандры, чтобы пророчество не вступило в противоречие с важнейшим волшебным законом, запрещающим какие бы то ни было изменения во времени. Иными словами, чтобы позволить свершиться более позднему пророчеству, которое сделала праправнучка Кассандры Сибилла Трелони.

— Вы хотите сказать, — уточнил Дамблдор, осторожно перебирая пальцами свою серебристую бороду, — что если бы вы по поручению Кассандры каким бы то ни было образом не вмешались в ход событий, то пророчество Сибиллы касательно Гарри Поттера и Темного Лорда не имело бы никакой силы?

— Вот именно, — согласился Фламель. — Если бы я своевременно не исполнил поручение Кассандры и не проследил бы, чтобы тот, кому я передал ее указание, выполнил ее волю надлежащим образом, то все могло сложиться иначе, и последствия могли оказаться совершенно непредсказуемыми.

Он извлек из внутреннего кармана своей поношенной малиновой мантии небольшой пустой и плотно закупоренный стеклянной пробкой флакон. Направил на флакон волшебную палочку, и пробка с мелодичным звоном выскочила и отлетела на стол. Затем медленно поднес палочку к виску, и на ее кончике засеребрилась тонкая нить. Не торопясь, ученый вытянул нить и опустил ее в пустой флакон, где она немедленно сложилась кольцами, а затем расширилась и улеглась, взвихрившись, словно газ.

Фламель приставил палочку к виску и вытащил еще одну серебряную нить, которую затем опустил в тот же флакон.

— Я оставил здесь два своих воспоминания, — пояснил он, — снова поворачиваясь к портрету Дамблдора. — Они будут важны для того, чтобы вы смогли восстановить полную картину произошедших событий. Будьте добры, Альбус, передайте их мистеру Поттеру. Пусть он просмотрит их в надлежащее время. Но помните: увидеть их он сможет не раньше, чем попадет к Кассандре и своими ушами услышит сделанное ею пророчество. В противном случае он не увидит в Омуте памяти ничего существенного, и воспоминания утратят для него свою силу. Тогда он уже не сможет воспользоваться ими в должный момент.