Кровные узы (гет)

Джеймс влил в себя очередной шот, поданный с барской руки Фреда, и поморщился. Новая порция пошла тяжелее прочих: более крепкий, напиток подступил к самому горлу, обжигая его парами, а по телу разлилась неприятная слабость. Движения стали заторможенными, а голова неожиданно тяжёлой. Всё, что хотелось в эту минуту — присесть. А ещё лучше — лечь. И больше не вставать.

— Эй, ты в порядке? — Фред положил руку кузену на плечо и заглянул в лицо. Джеймс не знал, что он увидел. Должно быть, полностью бессмысленный взгляд. — Не пошло? Этот шот крепче. Может, тебе присесть?

Поттер кивнул, не до конца осознавая, что сказал кузен, и, придерживаемый за плечи, позволил увести себя в тихую часть зала. Он не знал, сколько просидел на стуле, упав лицом в столешницу, но, когда перед ним снова возник Фред и, не обращая внимания на сопротивление, почти насильно влил в него содержимое какого-то флакона, ему показалось, что прошла целая вечность. Слава Мерлину, едва капля нового напитка попала Джеймсу в рот, этот бесконечный круговорот огоньков, лиц, бьющей по ушам музыки, которому, казалось, нет конца и края, остановился. Больше не хотелось спать или вытошнить кишки в толчке. Ему стало легче в один миг.

— Это что, отрезвляющее? — глядя на Фреда чуть смазанным взглядом, уточил юноша.

— Да, только оно самодельное, а с Зельями у меня не очень, так что раньше времени не радуйся, — предупредил тот. — Ну, ты хотя бы не похож на овощ, как пять минут назад.

— Спасибо, — закатил глаза Поттер. — Вообще-то эту жижу дал мне ты.

Кузен поднял руки вверх и расплылся в обезоруживающей улыбке.

— Извини, не рассчитал, что ты был законченным трезвенником все четыре года, пока нормальные подростки веселились и познавали все прелести алкоголя. Но теперь, когда ты узнал об этом чудо-зелье, не хочешь повторить?

Джеймс осторожно поднялся со стула, до сих пор плохо ощущая себя в пространстве, и категорично качнул головой.

— Нет, спасибо, мне хватило.

Когда он выпил несколько коктейлей, не испытал ничего, кроме лёгкости. Некоей эйфории, когда все лишние мысли, как по волшебству, улетучиваются, и хочется петь и плясать, дурачиться — делать всё, что раньше он запрещал себе делать. Он словно вышел за рамки привычного, сбросил старую кожу и вздохнул с новой силой. С алкоголем это оказалось проще. Но последний глоток словно спустил его с небес, где он рассекал на Молнии в придуманной им же утопии, на землю. И осознание того, что алкоголь не сделает его счастливым, намертво закрепилось в сознании.

— Веселье через край, я смотрю? — насмешливо уточнил Коул, которого за весь вечер Джеймс видел лишь пару раз, и то — издалека. Друг остановился напротив и скрестил перед собой руки, кидая на него снисходительный взгляд.

Вряд ли сейчас казалось, что он веселится, но Поттер всё равно расплылся в усмешке:

— А как ещё должно быть на балу?

— Давно не видел тебя таким.

— Можно сказать, я ушёл в отпуск, — пожал плечами Джеймс. — Нет. Уволился! С должности идеального Джеймса Поттера.

Говорить это было по-прежнему потрясающе.

— Это здорово, — Коул улыбнулся уголками губ, но от Поттера не утаился его критичный взгляд.

— Звучит так, словно не здорово, — проницательно заметил юноша, и губы Вуда дрогнули в невысказанном. — Что не так? Ты ведь сам говорил мне расслабиться.

— Просто беспокоюсь, как бы ты не впал в детство, которое пропустил, — не очень охотно объяснил Коул. — Не самое лучшее время для подростковых выкрутасов, тебе не кажется? В смысле... — он на мгновение замолчал, подбирая слова, — раньше, когда тебе было одиннадцать, твои проделки казались милыми и могли спуститься на тормозах, но сейчас... Ты уже не ребёнок, и за все ошибки придётся платить.

К горлу наряду с лёгкой тошнотой подоспел протест.

— Я платил за свои ошибки четыре года, — напомнил Джеймс стальным тоном. — Могу я хоть ненадолго расслабиться? В конце концов, я же не идиот. Я прекрасно понимаю, что не смогу быть таким, каким был в одиннадцать. Я...

Дыхание перехватило.

А кем тогда он должен быть? Он помнил себя лишь озорным хулиганом Джимом и правильным до мозга костей Джеймсом, но кем ему быть сейчас? Это было тяжёлое осознание: ни одна из этих ролей больше не подходила ему. Джеймс наивно думал, что, стоит ему расслабиться и перестать притворяться, всё волшебным образом изменится, но Коул открыл ему глаза: ему не вернуться к прошлому, больше нельзя. И теперь он окончательно запутался. Он не понимал, кто он такой.

— Я всё понимаю.

Нихрена он не понимал.

— Всё будет хорошо. Я...

Ничего хорошего он уже не ждал.

Поттер махнул рукой в пустоту, совсем позабыв о Вуде, и развернулся для того, чтобы уйти, но тот неожиданно окликнул его.

— От Алисии есть новости?

Джеймс повернулся обратно и рассеянно посмотрел на друга. Чтобы понять, о чём идёт речь, ему пришлось изрядно напрячь мозги.

— Ничего хорошего, — в конце концов сообразив, о чём спрашивал Коул, выдохнул он. — Целители в Мунго не знают, что делать, никакие зелья не помогают побороть недуг, только поддерживают стабильное состояние.

— Они до сих пор не поставили диагноз? — возмутился он. — Прошёл уже месяц.

— Нет, они... — покачал головой Поттер и только потом сообразил. — Стой, месяц? Насколько я понял, её забрали в Мунго только неделю назад.

Коул раздражённо закатил глаза и настойчиво процедил:

— Неделю назад ей стало хуже, а началось всё ещё в ноябре.

— Она не говорила, — растерянно пролепетал Джеймс.

— Ты был сам не свой последний месяц, — развёл руками собеседник. — Последние четыре месяца, если быть точнее. Если это заметил я, то Алисия и подавно, — заметила она, как же. — Она просто не стала плакаться тебе в жилетку, видя, как ты замкнулся.

— Поэтому пошла плакаться в твою, — выплюнул Поттер, внезапно почувствовав раздражение.

Вуд прищурился и склонил голову на бок.

— Какие-то проблемы?

— Да нет, — нервно усмехнулся Джеймс. — Просто моя девушка не рассказала мне о том, что у неё происходит, зато пошла к моему другу. Всего-то.

— Возможно, если бы ты уделял больше времени ей, а не Серене Малфой, этого бы не произошло.

У Коула был такой взгляд... Джеймса словно ушатом ледяной воды окатили. И если сначала от неожиданности он и вздохнуть не мог, то спустя мгновение его накрыло волной злости.

— Не понял? Ты сам пытался внушить мне симпатию к Серене, а теперь попрекаешь тем, что мы стали друзьями? — выпалил он. — Это такой план? Отвлечь моё внимание на другую, а самому закрутить с моей девушкой?

Коул закатил глаза с таким видом, словно он кретин. Его реакция бесила ещё сильнее.

— Не неси ерунду. Я просто волнуюсь за Алисию. Она такого не заслужила.

— Так иди и утешь её в своих объятиях! — выплюнул Джеймс и развернулся, чтобы уйти.

— Джим! — прилетело вдогонку, но он лишь отмахнулся от друга, огрызнувшись:

— Да пошёл ты!

Едва он оказался на другом конце зала, желание вернуться и пару раз проехаться по физиономии Вуда дало о себе знать с такой силой, что юноша был готов связать себя чарами, лишь бы не сорваться с места и не выполнить волю своего затуманенного мозга. Но в действительности он лишь плюхнулся на стул и упал лицом в столешницу.

В сознании метались сотни разношёрстных мыслей, но ни за одну зацепиться не получалось — они ускользали так же быстро, как появлялись, смешивались с другими, переплетались и извивались, забираясь под кожу. Душили, когда на мгновение его озаряло осознание того, что Коул прав, и разрывали на части, когда новый протест на его слова формировался в голове.

Джеймс с силой сжал пальцами виски, и пульсирующая боль только усилилась. Она почти разрывала голову на части.

Наверное, он просидел так не меньше часа. По крайней мере, юноша насчитал приблизительно пятнадцать сменяющих друг друга музыкальных композиций длительностью по четыре минуты, а это означало...

— Джеймс? Всё в порядке? — раздался голос Серены над его головой. Он макушкой чувствовал её встревоженный взгляд. И другим местом — то, что она мягко приземлилась на стул рядом. — Тебе плохо?

— Морально или физически? — промычал Поттер, не отрывая лица от столешницы.

— М-м-м... — девушка задумалась. — Если плохо, ты можешь сказать. Что бы это ни было: тошнота или разбитое сердце.

Если бы всё было так просто...

Джеймс отлепился от стола, поднимая на Серену помятое лицо, и фыркнул:

— А ты подержишь мой пиджак, если я буду блевать из-за переизбытка алкоголя?

— Только если ты подержишь мои волосы, — клятвенно пообещала та, положив руку на сердце.

Юноша усмехнулся. Почему-то он был уверен, что Серена обязательно выполнит своё обещание. А он был готов сделать то же самое для неё. И он знал, что не увидит ни толики осуждения в её глазах, даже если признается в своих самых гнусных помыслах. С Алисией всё было совсем не так.

Ах да...

— Прабабушка Алисии уже месяц больна, — вздохнув, поведал Джеймс. Серена обратилась в слух. — А я узнал об этом только неделю назад, когда всё стало совсем плохо. И мой друг, который, в отличие от меня, знал об этом, только что пристыдил меня самым гнусным образом, — он замолчал, принимая эту горькую правду. — Но самое ужасное, что он прав. Я хреновый парень для своей девушки.

Наступила тишина. Казалось, даже музыка стихла, позволяя им паузу. Маленькую передышку, чтобы успеть подумать, всё взвесить и принять решение, каким бы тяжёлым оно ни казалось.

Спустя время Серена вздохнула и, покачав головой, призналась:

— Прости, я не знаю, что сказать, — она поджала губы, делая новую паузу, и посмотрела ему в глаза. — Я бы не хотела лезть в ваши отношения. Но ты не думаешь, что, если бы она хотела, чтобы ты знал, она бы рассказала?

Поттер кивнул, потому что это было так просто. Но слова Коула до сих пор пульсировали в голове.

— У нас были напряжённые отношения всё это время. Вечные ссоры и игры в молчанку. Наверное, она не хотела делиться чем-то сокровенным, — рассказывая это, он начинал больше понимать Алисию.

— Это был её выбор, — так же он принимал и то, что говорит Серена. — Ты не должен винить в этом себя. То, что ты должен понимать: ты можешь всё исправить.

Да, он мог.

Джеймс мог провести все каникулы с Алисией, поддерживать её и утешать, перерыть все книги в поисках болезни, поразившей Августу, быть примерным парнем и другом семьи. Но, чёрт возьми, он не хотел...

— Ладно, — заключил он. — Подумаю об этом завтра. Или послезавтра. Мы всё-таки на балу, а я почти не танцевал.

Серена просветлела и c улыбкой заметила:

— Вы с Доминик мило выглядели на танцполе.

Джеймс улыбнулся, вспоминая их по-детски забавные препирания, поначалу ершистый, но после всё более мягкий взгляд Доминик, и почувствовал небывалое умиротворение.

— Я рад, что мы всё уладили. К тому же, у неё не было пары, мне хотелось её поддержать, — и тут он опомнился и неуверенно посмотрел на Серену. — А... а у тебя есть пара?

Если это так, и вместо того, чтобы весело проводить время с кем-то, она нянчится с ним — Джеймс удавится галстуком.

— Думаешь, если бы у меня была пара, я бы тусовалась здесь с тобой? — насмешливо уточнила Малфой.

— Это прозвучало... оскорбительно, — фыркнул юноша. — Но я закрою на это глаза и перейду ко второй части своей Джимотерапии.

Серена тотчас подняла руки вверх, капитулируя:

— Нет, больше мне не наливать!

— Я про танцы! — всплеснул руками Джеймс. Он поднялся со своего места и, протянув девушке руку, склонил голову в лёгком поклоне. — Серена Малфой, позвольте пригласить вас.

— Джеймс Поттер... — в тон ему ответила она с таким категоричным видом, словно его ждал отказ. Но в последний миг её лицо просветлело, и она искренне улыбнулась. — С радостью.

Серена вложила ладонь в его руку, и юноша стремительно поднял её на ноги, тотчас закружив в танце.

— Спокойно, я ещё не уверена, что полностью протрезвела!

— Можем пойти к моему кузену, он это вмиг исправит, — ухмыльнулся Поттер. — Ну, или напоит тебя ещё сильнее. Он может.

— Обойдусь, — открестилась от этого сомнительного предложения девушка.

— Боишься связываться с кем-то из Поттеров-Уизли? — поддел её Джеймс, пока они кружили в сторону танцпола.

— П-ф-ф... — та закатила глаза и снисходительно заявила: — По сравнению с Малфоями вы безобидны.

— Не говори это Лили, — округлив глаза, попросил юноша. — Она сделает всё, чтобы доказать обратное. Да и вся слава Малфоев заканчивается на Скорпиусе и его идиотизме.

Серена хихикнула, и Джеймс невольно засмотрелся на то, как она улыбалась. Открыто и искренне, с такой теплотой, что на душе вмиг светлело и любые трудности и переживания казались пустяком. В такие минуты он точно знал, что со всем справится.

Когда пара влилась в поток танцующих и, поймав ритм толпы, закружилась в вальсе, повисла короткая пауза. Поттер был сконцентрирован на движениях, стараясь ступать чётко и твёрдо, чтобы не сбиться и не налететь на других, а Серена, в свою очередь, легко позволяла вести. Это придавало уверенности. Казалось, она безоговорочно доверяет ему. Точно знает, что он всё сделает правильно.

Горькая мысль о том, что Алисия уже несколько раз подопнула бы его мыском туфли, когда он делает неверный шаг, ненадолго омрачила эту идиллию, но из тяжёлых мыслей его вывело замечание Серены:

— Скорпиус — особый экземпляр, — продолжила она прежнюю тему и, выглядывая его вихрастую макушку в толпе, подозрительно прищурилась. — Кстати, о нём. Мой брат собирается что-то вытворить.

— С чего ты взяла? — озираясь в его поисках, уточнил Джеймс.

— Ммм... потому что это мой брат?

— Логично.

Сделав последнее па под заключительные аккорды музыкальной композиции, Серена сделала шаг назад и присела в лёгком книксене, а Джеймс, растерявшись, рассыпался в глубоком поклоне, чем вызвал смешок и недоумённые взгляды близ стоящих. Малфой опустила голову ниже, чтобы скрыть улыбку, и юноша почувствовал себя глупо, густо раскрасневшись.

Слава Мерлину, оркестр не заставил себя ждать, подарив танцующим новую мелодию, более быструю и задорную, и все пустились в пляс, забыв об этом казусе. Джеймс и Серена едва не были снесены толпой закружившихся в танце подростков, и всё, что оставалось — присоединиться к ним. Юноша не знал, как следует двигаться, но игривая музыка сама заставляла ноги ступать в своём такте. Несколько приставных шагов влево, несколько — вправо, сложный жест руками, поменяться местами, подхватить Серену за талию и прокружить над потолком, словно она невесомая снежинка. Лишь бы не растаяла от смелых прикосновений. Вернуть на ледяной пол и прокружить ещё, в этот раз под рукой. Лёгкие прыжки вперёд и всё по новой. Это было даже забавно.

— Так что там с твоим братом? — разучив движения, между делом спросил Джеймс, слегка запыхавшись.

— Если бы я знала, — с трудом выдохнула девушка. — Но если тут участвует Забини — дело совсем плохо.

Они сделали новый поворот вокруг своей оси, и теперь Джеймсу открылся прекрасный обзор на Скорпиуса. Он и вправду находился в компании Забини и, неожиданно, Альбуса. Если это и должно было удивить... Постойте-ка...

Музыка внезапно поменялась — закружилась, словно вьюга, и вместе с ней закружился танцпол, поднимая с ледяного настила серебряные блёстки. Повинуясь толпе, Джеймс ухватился за Серену и, вытянув руки во всю длину, закружил вокруг своей оси. Нежно-голубое платье девушки стало и вовсе похоже на снежное полотно — оно сверкало и искрилось в свете софитов; глаза её горели, а улыбка была такой яркой, что ему внезапно захотелось, чтобы так она улыбалась всегда. И они продолжали кружиться. И смеяться. Так долго, что, казалось, если он отпустит её руки, она улетит на небо подобно порхающим вокруг снежинкам. Голова начала кружиться, но Джеймс точно не понимал, от чего именно: напоминал ли о себе выпитый алкоголь, давала знать близость Серены или этот сумасшедший танец окончательно захватил собой.

Когда музыка начала постепенно замедляться, начали замедляться и танцующие. Буря утихла, как и вихрь взметающихся вверх лёгких платьев. Сколы на ледяном полу дали понять, как отчаянно отбивали ритм каблучки, а оседающая обратно серебряная пыль — как близки они были к тому, чтобы и самим воспарить к потолку. Это был лучший танец за этот вечер. Джеймс был готов побиться об заклад с любым, кто будет не согласен.

Серена, раскрасневшаяся, но безумно счастливая, расплылась в широкой улыбке и, пригладив слегка влажные растрёпанные волосы, склонилась, пытаясь отдышаться. Такой — без наведённого лоска, счастливой, совершенно непосредственной — она нравилась Джеймсу даже больше.

Они не проронили ни слова до самого столика. Слова были излишни. К тому же Поттер до сих пор не мог привести дыхание в норму. Когда же он таки смог говорить, первое, что пришло ему на ум, увы, было вовсе не восхищение танцем.

— Знаешь что, — вспоминая Скорпиуса и Ала, стоящих вместе, выпалил Джеймс. — Я сам разберусь с этими тремя.

— Что? — Серена удивлённо вздёрнула брови.

— Не хочу, чтобы на празднике ты переживала из-за проделок своего брата, — объяснил юноша. — Расслабься, наконец. Я беру контроль над ними на себя.

Сомнение во взгляде читалось отчётливо, но Серена лишь уточнила:

— Надеюсь, это не закончится убийством?

— Кто знает.

Он не мог помочь Алисии, но если у него была возможность поучаствовать в восстановлении справедливости над другим близким ему человеком — он не мог этим не воспользоваться.

Джеймс заверил Серену в том, что обязательно приглядит за её братом и не позволит ему встрять в очередную переделку, и поспешил к высокой ели, у которой и остановились юные гении возмездия. В момент, когда он оказался подле них, Скорпиус и Альбус негромко обсуждали что-то, но тут же замолкли, заметив невольного свидетеля их разговора. Лицо брата просветлело, но Малфой лишь подозрительно прищурился, кинув неприязненный взгляд на Джеймса.

— Ну что, на каком мы этапе? — не обращая на это внимания, непринуждённо поинтересовался он.

— Мы? — Забини вздёрнул брови, кинув на юношу высокомерный взгляд.

Джеймс выдохнул, пытаясь не психануть, и всё так же дружелюбно уточнил:

— Вы ведь тут планируете Маклаггена на чистую воду вывести, так?

— Мы — да, — отрезал тот. — Только вот ты тут причём?

— Потому что я кузен Розы, которую он оклеветал? — не выдержав, в том же тоне ответил Поттер.

— Маркус, я просил его помочь, — терпеливо объяснил Альбус, но Забини лишь сухо отмахнулся:

— Не заметил его участия.

— Сейчас заметишь, — рыкнул Джеймс. Они уже проходили это раньше — слизеринец умело выводил людей на эмоции, и прошлая их стычка закончилась дуэлью, вследствие которой Серена получила травму. Нельзя было вестись. Но по-другому совместная работа вряд ли сложится. И если с участием Скорпиуса в этой афере он мог смириться и объяснить это его дружбой с Альбусом, то намерение Забини помочь его кузине казалось лишним. На вечере у Слизнорта он ясно понял, что Роза не хотела даже стоять рядом с этим типом, поэтому и здесь ему было совсем не место. — Что ты вообще тут забыл? Решил, что Роза сразу бросится тебе на шею, если поможешь ей?

— По себе и Серене знаешь? — оскалился тот, и Поттер не сдержался: сжал кулаки и сделал шаг в сторону оппонента. Единственная мысль, которая металась в голове, была вовсе не помощь кузине, а грязный мордобой. Но, слава Мерлину (или, вернее сказать, Малфою), его успели прервать.

— Так, Поттер, Забини, не время мериться яйцами, — Скорпиус втиснулся между ними с поднятыми руками и безмятежной ухмылкой. — У нас тут миссия по спасению Уизли. И если уж вам она так важна, может, уже придумаем, как разговорить Маклаггена?

Удивительно, но его глупая физиономия подействовала на Джеймса успокаивающе. Но от паясничества это его не остановило:

— Ха! Важна, как же.

— С твоей стороны я что-то тоже участия не замечал, — фыркнул в ответ Забини, кидая раздражённый взгляд из-за головы Малфоя, и тот искренне возмутился:

— Я тут для мебели?

Балаган прервал Альбус:

— Ребят, давайте к делу. Скорп прав, нужно придумать, как сделать так, чтобы Маклагген рассказал правду на всю школу, — он окинул взглядом три недовольные физиономии и с примирительной улыбкой раскинул руки. — Жду идеи.

Градус напряжения немного снизился. Маркус отступил на шаг и скрестил руки на груди, но взгляд на Джеймса кидал по-прежнему враждебный. Скорпиус расслабился, понимая, что никто не планирует бить друг другу морды, и развернулся к другу. Джеймс, меньше всего знающий о положении дел, с сомнением посмотрел на Ала:

— А он возьмёт и всё так просто расскажет? Я что-то сомневаюсь.

— Расскажет. Он сейчас под «Сывороткой правды», — нехотя фыркнул Забини и смерил его ехидным взглядом. — И это была моя идея. А что придумал ты?

Джиму только и оставалось, что закатить глаза, в то время, как довольный собой Малфой похвастался:

— Это я его напоил. Подмешал во фляжку Забини и...

— Ты что, смешал зелье с алкоголем? — перебил его Джеймс.

— Нет, я же не идиот, виски я перед этим выпил! Вдруг это бы его убило! — Скорпиус всплеснул руками, а где-то за его спиной Забини утомлённо прикрыл глаза и пальцами смежил веки, причитая под нос. — Конечно, Маклагген мудак, но я не хочу замарать об него руки.

А вот Джеймса его ответ успокоил, а реакция Маркуса — позабавила.

— Оно могло просто не сработать при смешении с алкоголем. Или вызвать побочки. Например, он мог облысеть или превратиться в слизня...

— Вот бы на это посмотреть, — с воодушевлением отозвался Малфой, и Джеймс нехотя отметил, что работать с ним было вполне себе комфортно. Не то что с его слизеринским дружком...

— Значит, вопрос в том, как сделать так, чтобы он рассказал это всем? — подвёл он итог после всего услышанного.

— Да. Единственная идея, которая нам пришла, подойти к нему в толпе и спросить прямо, кто-то наверняка услышит, побежит рассказывать другому, и дальше всё пойдёт по накатанной — так и распространяются сплетни, — развёл руками Альбус.

— Вот именно — сплетни, — снова влез Забини. — Но нам нужна не сплетня. Тем более перед каникулами, когда все разъедутся по домам, она просто пройдёт мимо всех. Нам нужно заявление. Громкое и чёткое, из которого точно станет ясно, что он лгал. По-другому наши усилия будут пущены насмарку.

И в этот раз Поттер не стал перечить — он был согласен с ним. А в голове уже созрел план.

— Кажется, я знаю, что делать.

— Да неужели? — снова огрызнулся Маркус, но Джеймс, воодушевлённый своей идеей, пропустил его слова мимо ушей.

— Дайте мне пару минут.

Найти Диану в толпе было довольно просто — она всегда была в центре действа, окружённая толпой прислуги и раздающая указания даже в разгар праздника, когда бы уже следовало расслабиться и получать удовольствие.

— О, Джеймс, привет, — она расплылась в улыбке, едва Поттер оказался перед ней.

— Привет, Диана, — он сделал вид, что тоже рад её видеть. Хотя после истории с Доминик ему хотелось только плюнуть ей в лицо. — Всё идёт хорошо?

— Превосходно. Вы с Розой хорошо постарались.

— Роза и Доминик хорошо постарались, — поправил он и заметил, как её лицо кривится. — Это была их общая задумка, а я только помогал.

— Ну да, — Принц тут же отмахнулась и, как нельзя кстати, переключилась на другую тему. — Ты приготовил речь? Помни, что все должны её запомнить, ты всё-таки лучший ученик этого года.

— Ну, разумеется, — Джеймс расплылся в улыбке и, кинув беглый взгляд на клипборд в её руках, незаметно махнул палочкой.

Несколько бутылок шампанского на соседнем столе с грохотом взорвались брызгами, заливая всё вокруг и вызывая восторженные и недовольные вопли близ стоящих. Диана всплеснула руками и, отбросив планшет на столик, поспешила устранить неполадку, пока никому не взбрело в голову начать заливать шампанским весь зал. Этого-то Джеймс и добивался. Убедившись, что староста увлечена процессом, он быстро пробежал глазами по сценарию до нужного ему имени и ухмыльнулся, снова приготовив палочку.

— Уж эту речь никто не забудет.

* * *

Голова кружилась от мельтешащих перед глазами парочек, но Роза продолжала упрямо смотреть перед собой, чуть вздёрнув подбородок. На периферии зрения мелькали и другие, но девушка делала вид, что их не существует. Она точно не знала, чем именно они заняты — обсуждают сказочный бал или поливают её грязью — но, в любом случае, не хотела, чтобы кто-то посчитал, что ей есть дело до гуляющих сплетен. Лили ведь сказала, что нужно быть сильной.

Вот только Роза не была сильной.

Роза была трусливой слабачкой, которая наивно решила, что популярность изменит её жизнь к лучшему. В итоге она прожила несколько месяцев, переживая лишь о том, что о ней думают другие, совершенно не заботясь, что думает о самой себе. Она стала совсем не тем человеком, которым хотела, и только и умела, что казаться.

Но больше это продолжаться не могло.

Доминик сказала, что она умнее, и что она обязательно справится. И Роза не могла подвести её. Почему-то, вопреки их давней вражде, кузина верила в неё. И она сама поверила в то, что может всё исправить.

Вот только на практике, когда все смотрят на тебя ядовитыми взглядами и шипят за спиной, это оказалось сложнее, чем в её голове.

— И долго ты будешь сидеть здесь и жалеть себя?

Роза закатила глаза, когда перед ней стремительно, не смотря на свои каблуки, возникла Лили.

— Твоя миссия выполнена. Я здесь, — спокойно отозвалась она и заученно повторила слова кузины: — Больше не прячусь и встречаю проблемы лицом к лицу.

— Лицом к лицу ты встречаешь разве что этот стул, — отрезала та. — Поднимай свой зад и пошли танцевать!

Роза подняла на Поттер усталый взгляд и тяжело вздохнула.

— Неужели тебе больше не с кем потанцевать? У тебя есть Эван, друзья, Малфой в конце концов...

Это было беспроигрышным оружием.

— Причём здесь Малфой?! — возопила кузина с алым лицом, и Роза незаметно усмехнулась. Работает как часики.

— К слову пришлось.

Лили гневно выдохнула и со всей своей зловредностью бросила:

— Ну, раз не хочешь танцевать со мной, танцуй с Лорканом, — ранена. — Или с Забини, — при смерти. — Выбор у тебя большой! — убита.

Роза прикрыла глаза, борясь с раздражением. Нет, она не хотела срываться на кузине. Она ведь хотела стать лучше, а не вернуться к той стерве, которой была последние несколько месяцев. Тогда она бы не преминула воспользоваться возможностью высказать Лили, как бессовестно она эксплуатирует Эвана, или пару-тройку раз упомянуть Скорпиуса Малфоя, чтобы у кузины и вовсе случился припадок. И в глубине души она сделала бы это прямо сейчас, тем более, когда Лили сама ступила на эту скользкую дорожку из взаимных упрёков. Но пообещала себе, что не станет.

— Лили, я не хочу ругаться и повторять тот разговор после Хэллоуина, когда мы обе перешли границы и наговорили лишнего. Поэтому я просто сделаю вид, что ты этого не говорила. И впредь сама не буду провоцировать тебя, упоминая Малфоя. Прости.

Ожидавшая совсем не этого, Лили так и застыла перед ней с открытым ртом.

— Я найду тебя, когда буду готова потанцевать, — спокойно продолжила Роза. — Но не обещаю, что это произойдёт.

Кузина сглотнула, готовая что-то сказать, но не успела.

— Спасибо, что замотивировала меня вообще выйти из комнаты сегодня, потому что, клянусь, я не собиралась выходить до завтрашнего поезда, но веселиться я пока не могу.

— Понятно, — только и буркнула Поттер, потупив глаза. Вновь порывисто взглянула на неё и умчалась прочь, по пути столкнувшись с Джеймсом.

Кажется, Роза только что сломала кузину. Потому что такого потерянного взгляда у Лили она не видела давно.

Видимо, это заметил и Джеймс — опешив от встречи с сестрой, он направился прямиком к Розе. Предвещая его вопросы, она заговорила первой:

— Танцевать я не пойду.

Поттер встал перед ней, как вкопанный, и несколько раз моргнул, прежде чем кивнуть:

— Как хочешь.

— И жалеть меня не надо, — вдогонку предупредила она.

— Без проблем.

— И...

— Ты как? — перебил её кузен, и Роза обречённо вздохнула, продолжая свою мысль:

— И спрашивать, как я, тоже.

Джеймс улыбнулся уголками губ и присел рядом. Уизли не возражала. Она знала, что, в отличие от Лили, он не станет давить и уж тем более нападать на неё.

— Лили ты так же отшила? На ней лица не было, — отметил он.

— Ей полезно понимать, что иногда стоит контролировать, что она говорит и кому. Потому что не все будут спускать это на тормозах, как мы. После истории с Малфоем она должна это помнить, — просто ответила Роза.

— Это же Лили, — пожал плечами Джеймс. — Она вечно сначала говорит, а только потом думает. Иногда я даже понимаю Скорпиуса: как что-нибудь ляпнет, так и хочется придушить.

— Воу, у вас с Малфоем что, перемирие, если ты соглашаешься с ним, да ещё и по имени зовёшь? — девушка округлила глаза от неожиданности.

— Вроде того. Но это ненадолго, — отмахнулся тот. — Я ещё надеру его слизеринский зад в конце года, если мы выйдем в финал.

Роза усмехнулась, и следующие несколько минут они сидели в молчании, покачиваясь под плавную музыку, льющуюся с танцпола.

— Всё ещё паришься из-за Маклаггена? — неожиданно спросил Джеймс и, если бы в этот момент девушка утоляла жажду напитком — непременно поперхнулась бы.

— Долго же ты терпел.

Кузен виновато склонил голову, но развёрнутого ответа на свой вопрос так и не получил. Поэтому дал его сам:

— Ты весь вечер сидишь здесь, так что вывод напрашивается сам собой.

— Я это переживу, — отмахнулась Роза. — Тем более после каникул все уже забудут об этом. По крайней мере, я на это надеюсь.

А вот ей про поцелуй Забини и Лестрейндж, увы, не забыть.

— Или дело не только в Маклаггене? — проницательно заметил Джеймс, отчего Роза вздрогнула.

Он что, тоже чёртов легилимент?!

— На что ты намекаешь? — подозрительно прищурившись, уточнила она.

Юноша замялся, но в конце концов сдался под выжидающим взглядом кузины:

— На вечеринке Слизнорта вы с Забини танцевали. И, судя по тому, что я видел, ты была совсем не против. Но, когда во время награждения делали вашу общую колдографию, ты так быстро убежала, словно не хотела быть рядом с ним ни секундой дольше, — высказал он свои наблюдения. — Я, конечно, ничего не понимаю в ваших взаимоотношениях, но вывод напрашивается: между этими событиями случилось нечто, что заставило тебя резко изменить своё отношение к нему. А, учитывая, что ты буквально рыдала у Хьюго на плече, произошло что-то посерьёзнее, чем грязный язык Маклаггена.

Уизли закатила глаза.

Кузен был на редкость проницателен, и в какой-то степени это раздражало. Но с другой стороны Роза вдруг почувствовала непреодолимую потребность высказаться, тем более объясняться с кузеном не придётся — он и сам обо всём догадался.

— После того, как мы танцевали, я видела, как он целовался с Лестрейндж, — призналась она до того, как успела себя остановить, но жалеть о своём длинном языке было уже поздно. А в груди тем временем затрепетала крохотная надежда: вдруг, если она поделится этим, ей станет легче?

Брови Джеймса взметнулись вверх. Странно, что он был удивлён — репутация Забини шагала впереди него, и каждый знал, на что способен этот подлый слизеринец. Роза тоже знала, но отчего-то всё равно повелась. Идиотка. К тому же, кузен сам предостерегал её от связей с ним.

Он промычал что-то нечленораздельное и уставился в пустоту, сведя брови к переносице. О чём-то задумался.

— Я не хочу оправдывать Забини, ты прекрасно знаешь, что я презираю его, — таки заговорил юноша, и тон, с которым он это сказал, Розе не понравился. — Но я одного в толк взять не могу. Лестрейндж ведь только и делает, что бегает за Пьюси. Зачем ей тогда целоваться с Забини?

Роза скривилась, снова представив эту картину, и передёрнула плечами — вспоминать этот момент не хотелось категорически. Да и их мотивы мало интересовали её. Они в любом случае сделали это. Он сделал.

— Я веду к тому... — задумчиво продолжил Джеймс, — что это может быть совсем не тем, чем кажется. Ты ведь в курсе, что Лестрейндж отстранили от занятий и ей грозит отчисление?

Да уж, спасибо этой психованной суке, что её выходка на приёме Слизнорта стала вторым самым обсуждаемым событием недели, и не она одна оказалась в центре всеобщего внимания!

— Что-то слышала, — нехотя бросила Уизли. — Но только на уровне сплетен, как обычно. Никто ведь толком ничего не видел.

— Я видел. Оказался одним из свидетелей того, как она измывалась над Гилл. И Забини тоже был там, — кажется, к этому он и вёл. — Но почему-то не побежал заступаться за неё, помогать и бросаться с объятиями. Я не уверен, но, кажется, настроен он был враждебно. Если рассуждать в этом ключе, то и поцелуй мог быть...

Он не продолжил, а Роза ждала. Надеялась, что он скажет, что всё это ошибка, что поцелуй был не по воле Маркуса, что Лестрейндж вынудила его, что... Но Джеймс оставил её делать выводы самостоятельно.

— Я не пытаюсь убедить тебя в том, что Забини невинная овечка, а Лестрейндж злой волк, покусившийся на его честь, — поспешно добавил он.

— Тогда к чему этот разговор? — устало спросила Роза.

— К тому, что порой не всё так однозначно, и не всегда люди, про которых мы думаем плохо, на самом деле этого заслуживают, — пожал плечами Поттер и поднялся на ноги.

— Это тебе Серена Малфой подсказала? — съехидничала та, и Джеймс с улыбкой закатил глаза, прежде чем удалиться.

— Мне пора, скоро мой выход.

Роза махнула в пустоту, когда он скрылся в толпе, и неосознанно скользнула глазами по залу в поисках Маркуса. Как назло, его нигде не было. Зато девушка успела выхватить взглядом донельзя довольную физиономию Маклаггена в обществе таких же идиотов, как он сам; суетящегося Альбуса, который сбивчиво объяснял что-то своему дружку; Лили, которая хмуро сидела за столиком, не соглашаясь идти на танцпол с Эваном; в конце концов, Доминик, которую Люпин, видимо, взял в плен (по крайней мере, веселье, которое он хотел ей навязать, она явно тянула из себя за уши). В последнюю очередь она обратила взор на сцену: на возвышении, где обычно располагались преподаватели, теперь командовала Диана. Она раздавала последние указания по настройке света, стоя за высокой трибуной, которую Роза и Доминик украсили под стать теме, и поправляла волосы, готовясь взять слово. Уизли поморщилась. Раньше она была равнодушна к Принц и её успехам, но после красочных описаний Джеймса о том, сколько гадостей она сделала их кузине, её отношение к Диане претерпело изменения. Внезапно Розу стала раздражать её дружелюбная улыбка и тоненький голосок, попытки везде засунуть свой аккуратный носик и положение в обществе в целом — за её безупречной репутацией определённо скрывалось что-то ещё. Возможно, она даже прячет в своём чулане трупы конкурентов на звание самой назойливой старосты последних десяти выпусков.

— Дорогие гости, уважаемые преподаватели и прекрасные студенты... — применив «Сонорус», начала декламировать староста школы, а Роза закончила, пробормотав себе под нос:

— Я вылижу ваши задницы бесплатно и без регистрации...

Чтобы лучше расслышать, она даже поднялась со своего места и незаметно влилась в застывшую у сцены толпу.

Елейная и заискивающая речь лилась из уст Дианы, как мёд в горьким послевкусием. Она упивалась подхалимством. Льстила и угождала сильным мира сего, словно мечтала и сама примкнуть к их рядам, и напрочь игнорировала простых смертных. И почему Роза услышала это только сейчас?

Принц была фальшивой с ног до головы. Если бы Роза не очнулась, могла стать такой же.

— Учебному году ещё далеко до завершения, но календарный год — на исходе, и хотелось бы подвести некоторые итоги. В первую очередь, отметить факультет, ставший одновременно обладателем Кубка школы и чемпионом по квиддичу — Гриффиндор! — зал взорвался овациями. — А так же наградить за особые заслуги перед школой студента, который показал, что только титаническими усилиями можно заслужить право носить звание лучшего ученика Хогвартса... — Диана выдержала паузу, снова опустила глаза в сценарий, и улыбка почему-то пропала, а лицо изумлённо вытянулось, — Эридана Маклаггена?

Сказать, что была удивлена и Роза, значит, ничего не сказать. А вот юношу, кажется, ничего не смущало. Его кудрявая макушка показалась из толпы, и он важно зашагал к сцене, а когда поднимался, и вовсе обернулся, чтобы самодовольно ухмыльнуться и помахать зрителям. Принц несколько раз судорожно перепроверила сценарий, который, наверняка, писала собственноручно, и в ступоре сделала несколько шагов назад, когда Маклагген занял её место у трибуны.

— Благодарю, благодарю, — поднимая руку вверх, благодушно пропел он, прерывая жидкие аплодисменты. — Это очень неожиданно, я даже не приготовил речь... Но для меня большая честь...

— Ответь-ка на несколько вопросов, Маклагген, — послышался знакомый голос где-то левее от Розы, и, когда толпа расступилась, она увидела, как Забини делает несколько шагов вперёд, впиваясь в Эридана цепким взглядом. — Неделю назад по школе прополз слух, что ты и Роза Уизли состояли в отношениях интимного характера.

Роза выпучила глаза, заливаясь густым румянцем. Студенты, которые стояли рядом, уставились на неё, тотчас начав обсуждения. В зале поднялся гул.

— Мистер Забини, что это значит? — перебила его профессор Локонс — она появилась буквально из ниоткуда и сурово свела брови к переносице.

Маркус бесцеремонно прервал её жестом руки и хищно ухмыльнулся:

— Расскажи во всеуслышание: правдив или ложен этот слух?

Конечно, Маклагген не признается! Он же не идиот, чтобы просто так закапывать себя на глазах у всей школы! А Роза в очередной раз окажется жертвой насмешек! Чёртов Забини, что он себе удумал?!

Ей хотелось кричать об этом во всё горло.

— Я солгал.

На одно короткое мгновение в воздухе повисла тишина, чтобы в следующее взорваться воплями.

Поднялся настоящий ажиотаж, но Уизли ничего не слышала: в ушах шумело, а перед глазами повисла сероватая дымка. Лицо горело пламенем. Коленки подкашивались. Она нихрена не понимала. Что, чёрт возьми, происходит?!

Казалось, Эридан сам был в шоке от того, что сказал это, такое обескураженное лицо у него было.

— Мистер Забини, прекращайте этот балаган! — взвизгнула заместитель директора.

Но слизеринца не трогали её возмущения. Он довольно поигрывал палочкой, и только тогда Роза поняла, почему Эридан продолжал стоять как вкопанный, а не сбежал от неминуемого позора. Он был связан чарами.

— Значит, ты сам пустил этот слух? — продолжал допытывать его Забини. — Но для чего? Потешить своё эго? — он издевательски усмехнулся.

По глазам видно было, Маклагген ни за что не сказал бы правду, но вопреки этому признался:

— Роза бросила меня, и я не хотел, чтобы все думали, что я какой-то лох.

Почему он не врал? Не увиливал от ответа? Забини что, запугал его?! Или...

— Прощу прощения за этот спектакль, — обратившись к присутствующим, Маркус расплылся в обходительной улыбке. — Дело в том, что мистер Маклагген сейчас находится под Сывороткой правды, и это была единственная возможность докопаться до правды в этом запутанном деле, — с присущим ему обаянием пропел юноша, а где-то позади послышался новый голос:

— Это я его напоил!

Толпа как по команде обернулась к говорившему. Роза также не смогла побороть любопытство и с удивлением увидела, как Скорпиус Малфой с идиотской улыбкой поднимает вверх указательный палец. А он-то тут каким боком?!

— И последнее, Маклагген, — вновь привлекая к себе внимание, отчеканил Маркус. — Ты девственник?

С задних рядов послышался свист.

— Да.

Улюлюканье заполнило Большой зал, а Забини взмахнул палочкой, так что Эридан едва не упал, снова обретя возможность двигаться.

— Свободен.

Освистанный и униженный, Маклагген буквально трансгрессировал со сцены и уже через мгновение вылетел вон с пунцово-красным лицом.

— Мистер Забини, это непозволительно! — возопила Локонс, цокая каблуками по направлению к юноше. — Минус десять очков Слизерину! И, конечно же, без дисциплинарного наказания вы не останетесь!

Он принял это с такой благосклонной улыбкой, что, казалось, ему было плевать на наказание. А вот Роза ничего не понимала. Он что, специально напоил Эридана Сывороткой, чтобы вывести на чистую воду и обелить её репутацию? Зачем? На что рассчитывал?

Десятки вопросов роились в её голове, но задать их, не услышав лжи, она смогла бы вряд ли. А вот добиться правды от Маклаггена, раз уж он очень удачно не может солгать...

Уизли сорвалась с места и пробежала по туннелю из студентов, которые сами расступились на её пути, к выходу из Зала.

Она должна была знать все его мотивы.

Когда девушка выбежала в окутанный полутьмой холл, Эридан уже сворачивал в коридор, уходящий прямиком к лестницам на верхние этажи. Он мимолётно оглянулся, должно быть, слышав шаги позади, и изменился в лице: уязвлённый и раздосадованный, юноша дёрнул головой, чтобы спрятать глаза, и поспешил сбежать. Роза последовала следом и отчеканила ему в спину:

— У меня к тебе есть пара вопросов, Эридан.

Маклагген и ухом не повёл, лишь ускорил шаг. Догнать его на каблуках возможности не представлялось, и девушка вспомнила уловку Забини. Благо, палочка всегда была при ней. На ходу выудив её из крепления на предплечье, Роза сделала простой пас, и юноша замер на месте, как вкопанный. Стук каблуков, пока она преодолевала разделяющие их метры, почти оглушал.

— Расколдуй меня, Роза, — рявкнул он, когда девушка оказалась рядом с ним.

— Расколдую, — становясь напротив, кивнула она. — Когда услышу ответ на свой вопрос.

Маклагген волком уставился на неё, с досадой искривив губы. Что бы он ни скрывал, он очень не хотел, чтобы она узнала.

— Зачем всё это было?

— Не понимаю, о чём ты, — бросил юноша. Теперь, когда он знал о Сыворотке правды, он пытался бороться с зельем. Но, как ни старайся, она раскроет все тайны.

— Зачем я была нужна тебе? — твёрдо повторила Роза. — Для чего были эти отношения и что ты хотел поиметь с них?

Он молчал. Лицо побагровело от усилия, с которым он боролся сам с собой, но в конце концов ему не удалось.

— Ты отшила меня. Унизила на глазах у половины факультета, предпочтя мне Скамандера, — выплюнул он со злостью, и Роза непонимающе вскинула брови, когда услышала эту фамилию, однако остальному была не удивлена. Маклагген нервно ухмыльнулся. — Думаешь, я такой тупой и ничего не понимаю? Я был зол. И жаждал реванша. И тогда меня нашли Браун и Спиннет.

А вот теперь интересно.

— Ты отказалась стать их подружкой на побегушках и унизила точно так же, как меня. Бэт была в ярости и хотела отомстить. Она предложила сделку: я поимею тебя, а потом брошу и расскажу всем об этом, чтобы втоптать тебя в грязь.

— Вау, — только и произнесла девушка. На большее её не хватило.

Значит, тут замешаны Бэт и Аманда. И почему она сама об этом не догадалась? Это было так же просто, как сложить два и два. Роза в очередной раз выглядела дурой перед самой собой. Но в то же время это означало, что и Маркус ошибся.

— И дело даже не в Доминик? — на всякий случай уточнила она и сразу предупредила: — Я знаю, что ты ухлёстывал за ней в прошлом году. Решила, что тебе срочно понадобилась в коллекцию Уизли, а когда с ней не вышло — нашёл новый проект.

Эридан нервно усмехнулся и покачал головой.

— Я был бы не против стать королём для королевы, конечно. Но Доминик тут ни при чём, — он на мгновение задумался, и добавил: — Хотя, признаться честно, когда мы всё-таки стали встречаться и я увидел, как растёт твоя известность, даже решил, что смогу сделать из тебя Королеву Хогвартса, и самому подняться за твой счёт. Может быть, так я доказал бы отцу, что гожусь хоть на что-то.

— Какой многообещающий план, — с иронией фыркнула Роза.

А Маклагген меж тем продолжал рассказ, ведомый Сывороткой правды:

— Я даже думал наплевать на договорённость с Бэт и попытаться построить с тобой нормальные отношения, чтобы воплотить этот план, — он опустил глаза. Казалось, ему было больно рассказывать о таком. — Мой отец никогда не верил в меня. Для него я — пустое место. Я не стал вратарём, не попал в Клуб Слизней. Не знаю, возможно, если бы я стал Королём для дочки Гермионы Грейнджер, которая в школьные годы ему отказала, то он признал бы меня. Но ты бросила меня, и оставалось одно — воплотить в жизнь договор с Бэт.

Почему-то Роза разозлилась.

— И я что, должна пожалеть тебя после этого душещипательного рассказа? — повысила она голос. — Ты хоть представляешь, насколько глупо всё это звучит?

— Ты же хотела знать правду.

Да. Она хотела знать правду. Но порой она бывает неприятной. И для Эридана у неё была своя неприятная правда.

Роза незаметно сняла с него связывающие чары и кивнула:

— Ладно. Раз сегодня вечер откровений, я тоже признаюсь, — она сделала паузу и призналась как на духу: — Всё это время я использовала тебя, чтобы заставить Лоркана ревновать и заодно получить популярность за твой счёт.

Она хотела покончить с этим. Избавиться от груза и забыть об этой истории раз и навсегда. Закрыть все гештальты и хотя бы попытаться стать лучше. Но, вопреки этому, внутри поселилось гадкое желание сделать ему так же неприятно. Роза ненавидела себя за это.

— Я знаю.

— Что?

Забини что, прав, и у неё всё на лбу написано?! И все её планы уже давно разгадал даже такой идиот, как Маклагген?!

— Это же было очевидно, — пожал плечами юноша и как-то грустно усмехнулся. — А я далеко не такой тупой, каким ты меня считаешь.

Это казалось розыгрышем. Если бы сейчас из-за угла выбежал Забини и сказал, что они всё это подстроили, Роза бы не удивилась.

Она устало провела ладонью сначала по лицу, наверняка смазав макияж, а затем по волосам, и покачала головой. В голове было слишком много мыслей, а время вопросов подходило к концу: Сыворотка правды не действовала вечность.

— Если ты знал о моих чувствах к Лоркану, почему решил, что я поведусь на тебя и соглашусь встречаться, когда уже отказала до этого? — в сущности, это было не так важно, но Роза боялась спрашивать что-то ещё — вдруг правда окажется куда более волнующей, чем она представляла.

— Я увидел твой взгляд и узнал его, — серьёзно ответил тот. — Я знаю, что такое желание подняться в глазах окружающих. Я жил с этим всё детство — всегда пытался доказать всем, в том числе своему отцу, что я способен на большее. Я знал, что нужен тебе.

Невероятно. Она считала себя самой хитрой, а на деле оказалась неискушённой дурочкой, которой морочили голову все вокруг! Ладно Забини — она уже давно свыклась с мыслью, что он более рассудительный и расчётливый чем все, кого она знала. Но Эридан?! Бэт и Аманда... Может, и Валери не просто так напросилась к ней в подружки?!

Девушка невесело усмехнулась. Видимо, своим сучьим поведением она это заслужила.

— Тогда мы квиты.

— Ага...

Всё, теперь их ничего не связывало. Им больше нечего друг другу предъявить.

Но едва Роза развернулась для того, чтобы уйти, как вдруг передумала. Нет, ей было, что сказать.

— Нет, подожди, — в последний момент остановила она Эридана. Он обернулся, и девушка, срываясь с шепота почти на крик, пролепетала: — Я была так зла на тебя всё это время! Знала, что ты используешь меня, что никаких чувств у тебя нет и в помине, и оправдывала этим себя. Но правда в том, что я поступала так же, и у меня не было никакого права винить тебя в чём-то, ведь сама я была ничуть не лучше. Поэтому да, мы квиты. Мы ничего друг другу не должны и обид между нами тоже не должно быть. У меня только одна просьба... — их глаза встретились, и она горестно выдохнула. — Стань умнее. Потому что я планирую сделать тоже самое.

Юноша слабо улыбнулся и кивнул. Теперь пришла его очередь задавать вопросы.

— Роза... — едва девушка хотела уйти, вдруг заговорил он. — У тебя никогда не возникало мысли, что, возможно, у нас могло всё получиться, начни мы нашу историю правильно?

Почему-то Роза улыбнулась, но вместе с тем отрицательно качнула головой.

— Ты ведь знаешь, что нет.

Эридан понимающе кивнул и шёпотом спросил:

— Ты всё ещё влюблена в Скамандера? Или всё-таки повелась на Забини? — он буквально выплюнул его фамилию, и Роза могла это понять, как минимум по тому, что десять минут назад он выставил его идиотом перед всей школой.

Но что ответить на его вопрос, она не знала. Казалось, все чувства к Лоркану стёрлись, словно их и не бывало, а на их место пришла страсть, связывающая их с Маркусом. Но после последних событий Роза просто не могла позволить себе поверить ему. Она боялась доверить ему своё сердце. Поэтому лишь сказала:

— Последнее, о чём я сейчас хочу думать, это о парнях. Для начала я собираюсь разобраться в себе. И тебе того же советую.

Это было недалеко от правды.

Эридан кивнул и, кинув на неё последний болезненный взгляд, таки скрылся в темноте коридора, оставляя Розу одну. Ну, почти.

— Какой увлекательный диалог у вас получился, — послышалось из темноты, и на свет факела вышел Маркус. Хоть бы пару минут выдержал для приличия, что-ли.

Девушка устало прикрыла глаза и отрешённо уточнила:

— Пришёл позлорадствовать?

Губы Забини тронула усмешка.

— Нет, — он остановился напротив и прошёлся по ней своим фирменным взглядом, от которого уже выворачивало. — Пришёл получить благодарность.

Она даже не знала, была ли рада, что всё произошло именно так. Скорее — обескуражена. И уж точно не была готова благодарить его за то, что он сделал. С одной стороны, теперь её репутация была чиста, но с другой — мало ли, какие ещё домыслы пойдут после устроенного представления. Хотя, впрочем, ей было плевать на мнение окружающих.

— Я тебя ни о чём не просила, — чётко проговорила Роза, выдержав его прямой взгляд.

— Да, но благодаря мне твоя честь неприкосновенна в глазах общественности, а ты, в свою очередь, узнала много нового, — Маркуса, кажется, не трогал её холодный тон. — Впрочем, и я тоже. Маклагген умеет удивлять.

Конечно, в этой истории его интересовало только то, прав ли он. И получит ли награду.

Но Роза не собиралась быть его трофеем в очередной победе.

— Я прекрасно понимаю, что, в отличие от Эридана, ты не принимал «Сыворотку правды», и от тебя правды я дождусь едва ли, но всё-таки, — она смерила слизеринца тяжёлым взглядом, — зачем ты это сделал? На что рассчитывал, помогая мне?

Забини расплылся в усмешке и дал вполне ожидаемый от него ответ:

— Просто не хотел, чтобы вся школа думала, что меня опередил Маклагген.

Внутри всё сжалось от обиды и, одновременно, злости.

— Иди к чёрту!

Он ведь даже не понимал, что каждым словом разбивает её на маленькие осколки. А она никогда не показала бы ему этого. Кажется, они сами загнали себя в эту ловушку.

Роза развернулась на каблуках и была готова умчаться прочь, лишь бы больше никогда не видеть его самодовольную физиономию, но едва сделала два шага — рука Маркуса крепко перехватила её чуть ниже локтя. Она дёрнулась, чтобы освободиться, но в глубине души надеялась услышать нечто, что остановит её. А он стоял за её спиной, продолжая слабо сжимать предплечье, но ничего не говорил. Его неровное дыхание опаляло обнажённое плечо, от чего Роза дёрнулась, как от ожога. Юноша сильнее стиснул пальцами её руку, видимо, опасаясь, что она-таки вырвется. Судорожно выдохнул. Она слышала каждое его движение.

— Прости, — прошептал Забини еле слышно. — Порой мне проще казаться мудаком, чем показать, что я чувствую на самом деле.

Казалось, впервые с их знакомства Маркус сказал ей правду.

— И что же... — часто заморгав, прошептала она в ответ, — ты чувствуешь?

Роза обернулась и, прежде чем заглянуть в глаза, скользнула по его руке — он продолжал невесомо касаться её, видимо, до сих пор считая, что она сбежит.

— Я просто хотел помочь, — так же тихо выдохнул он. — Потому что ты... не безразлична мне.

Девушка затрясла головой. Она не верила ни единому слову.

— Ты сам-то в это веришь? — её голос сорвался. — Или это очередная уловка? Твоя манипуляция, чтобы снова выставить меня идиоткой, которая купилась?

— В манипуляциях ты не хуже меня, Роза, — Маркус покачал головой, опустив глаза в пол.

— Нет, не надо перекидывать ответственность на меня! — она повысила голос, отчаянно и разозлённо. — Мы говорим о тебе. Ты затеял эту игру. Так что ты хочешь? Снова втянуть меня в свои извращённые игры, чтобы добить окончательно? Что тебе от меня нужно?!

Каждое её слово было как пощёчина. Роза видела это по его лицу: оно болезненно скривилось, глаза больше не светились ехидством, а уголки губ поползли вниз.

— Я не знаю, — признался Забини, и девушка издала истерический смешок.

— Тогда приходи, когда разберёшься... — выплюнула она со всей злостью, которая бурлила внутри, и стремительно развернулась, чтобы уйти, но Маркус снова остановил её.

— Роза, — её имя слетело с его губ, словно молитва.

— Отпусти меня.

Её губы скривились от бесшумного плача, но Роза сдержала слёзы — она не хотела показывать ему свою слабость. Дёрнулась, пытаясь выхватить свою ладонь из его ладони, но лишь обессиленно опустила плечи, позволяя ему подойти ближе. Он стоял почти вплотную, прерывиста дыша. Она буквально чувствовала, как он дрожит.

— Я не хочу. Это я знаю точно, — твёрдо проговорил Маркус. — Ты не представляешь, как тяжело говорить это сейчас — я стою перед тобой, обнажая душу, в существовании которой ты так сомневаешься, — он горько усмехнулся и в то же мгновение повысил голос. — Думаешь, мне легко? Я схожу с ума! Думаю только о тебе. Я одержим, но не демоном, как думают все. Тобой. И это вовсе не уловка. Я был бы счастлив, будь это так. Но почему-то выдворить тебя из своей головы у меня так и не получилось.

Сердце было готово проломить грудную клетку. В голове не было ни единой мысли. Только одна... Она боялась до дрожи. Его. Своих чувств в к нему.

— А может, стоит? — повернувшись к нему, прошептала Роза. — Ты ведь прекрасно знаешь, что у нас ничего не получится. Всё закончится разбитым сердцем. И, вероятнее всего, моим. А я не готова проиграть своё сердце в обмен на несколько мгновений сомнительного флирта.

Маркус заглянул ей в глаза. Это был тот самый взгляд, который заставлял всех покориться ему.

— Это могут быть мгновения вечности.

Но ей было нужно совсем не это.

— Ты красиво говоришь, Маркус, — спокойно отозвалась девушка. — Но сколько ещё девушек слышали от тебя подобные речи? Сомневаюсь, что я первая. И уж точно не последняя. А я не хочу быть очередным именем в списке твоих побед.

Взгляд Забини был направлен в пол. Тишина, что повисла в коридоре, почти оглушала.

— Если бы ты только дала мне шанс, — прошептал он с таким отчаянием, что внутри всё содрогнулось от желания кинуться к нему в объятия, что бы за этим ни последовало. Но она не могла.

— Я просто боюсь это сделать, — призналась Роза. — Ты был прав.

Маркус порывисто вздёрнул голову и заглянул в её глаза. В них теплилась надежда. Она никогда не видела его таким.

— А если я сделаю так, чтобы ты перестала бояться?

Сомнения таяли.

Девушка слабо усмехнулась и покачала головой.

— Не представляю, что тебе придётся для этого предпринять.

Она так отчаянно боялась довериться ему, и с тем же отчаянием хотела оказаться в его объятиях.

Когда Маркус невесомо прикоснулся к её руке, сердце пропустило удар, но Роза продолжала рьяно сопротивляться. Попыталась выдернуть свою ладонь из его руки, бросила отчаянный взгляд, встретившись с таким же — потемневшим. И затихла, когда он накрыл ладонью её руку поверх своей груди.

— Чувствуешь? — прошептал он в нескольких сантиметрах от её губ. — Оно никогда не было таким живым.

Его сердце отбивало чёткий ритм под её ладонью, но Роза не могла утверждать, потому что её — глухо стучало в ушах, почти оглушая. На одно короткое мгновение ей показалось, что их сердцебиение слилось воедино и продолжало пульсировать в одном ритме, страстно и единодушно. Но это прошло так же быстро, когда Забини сделал шаг назад. Глаза девушки растерянно забегали, не понимая, почему он отстранился, до момента, пока юноша не засунул руку в карман серых брюк и извлёк оттуда золочёную цепочку, на конце которой болтался миниатюрный кулон в форме розы.

— Возьми это.

Маркус вложил его в ладонь Розы и заглянул в глаза. Он выглядел как прежде — уверенным и неотразимым, словно не он пять минут назад так отчаянно шептал о своих чувствах.

Девушка фыркнула и категорично качнула головой:

— Мне не нужны твои подарки.

Она говорила с твердостью, которую не чувствовала. Потому что единственное, чего сейчас хотела — целовать его так долго и отчаянно, чтобы он навсегда забыл о поцелуе с Нериссой Лестрейндж.

— Представь, что это не подарок, — Забини дёрнул плечом. — Я просто хочу, чтобы он всегда был с тобой. Так мне будет спокойнее.

Роза опустила глаза, всматриваясь в кулон — тусклое пламя из факела играло бликами на искусно вырезанных лепестках, и это напомнило ей о другом подарке Маркуса.

Она тихо фыркнула и подняла на него взгляд, прищурившись.

— Опять фокусы вроде той розы?

Губы юноши тронула усмешка, и он вкрадчиво уточнил:

— Ещё не завяла?

— Я оставлю её здесь на каникулы, — заявила Роза. — В промозглом замке она быстро сдохнет.

— Я сомневаюсь, — Маркус как-то странно улыбнулся и — девушка даже не успела ничего понять — коснулся губами её скулы, прошептав: — С Рождеством, Роза.

Он исчез в темноте так же стремительно, как появился, оставляя её один на один с чередой вопросов, страхов и сомнений.

Но одно Роза знала точно — она была готова сразиться с ними.

* * *

Устроенный фарс достиг своего апогея, когда Локонс, вытаскивая Малфоя из толпы за ухо, запнулась об его же ботинок, который каким-то магическим образом оказался на её пути, и едва не пропахала носом лёд. Скорпиус вывернулся из её смертельного захвата и бросился наутёк, но громогласное:

— Минус десять очков Слизерину, мистер Малфой! — таки достигло его, правда, на другом конце зала. — За участие в несанкционированном аморальном действе! За проникновение в личные кладовые профессора Слизнорта! За сопротивление правосудию! И в новом учебном году вас ждёт наказание!

Доминик с обалдевшим видом покачала головой и уткнулась в бокал с безалкогольным шампанским. По правде, это всё, на что её хватало сегодняшним вечером. Люпин, а периодически и Джеймс не оставляли попыток растормошить девушку, заставить танцевать и отрываться по полной. Но оторвать хотелось разве что их длинные носы, которые они совали в её дела.

— Профессор Локонс в гневе, — хмыкнул Тедди, вернувшись с двумя бокала пунша.

Доминик приняла напиток, мысленно сокрушаясь, что было бы неплохо разбавить его парочкой капель отборного огневиски. Жаль, Забини убежал вслед за Розой. Ради такого случая она бы даже сказала «пожалуйста».

Где-то внутри кольнула обида. Он столько сделал, чтобы помочь Розе, подставился под удар, бегал за ней, как глупый влюблённый мальчишка... А что сделал с ней? Бросил в самый уязвимый момент буквально на глазах у всей школы. Нет, Доминик была рада за кузину, но чувство, что никто никогда не сделал бы что-то подобное для неё, не покидало.

— Как вам представление?

Улыбающаяся физиономия Джеймса показалась так же внезапно, как сам он стал нормальным человеком. Хотя, учитывая, что в детстве он был таким же придурком, Уизли не могла утверждать.

— Забини и Малфой совсем стыд потеряли, — покачал головой Люпин. — Бедная Роза, представляю, как ей было неловко.

— Вообще-то, это я всё устроил, — расплылся в ухмылке Поттер, и Доминик удивлённо вскинула брови.

— Что?

— Ну, пришлось привлечь этих двух, чтобы всё получилось, — небрежно отмахнулся тот. — Нужно же, чтобы кто-то делал грязную работу.

— С каких пор ты ввязываешься в сомнительные авантюры слизеринцев? — с сомнением уточнил Люпин, и Джеймс развёл руками:

— Я должен был выручить Розу.

— Не думаю, что она была вам благодарна, учитывая, что вы вынесли подробности её интимной жизни на всю школу, — скривилась Доминик.

— Не занудствуй, — кузен закатил глаза. — Всё же хорошо прошло.

На сцене началось оживление и в то же мгновение по залу разнёсся усиленный магией голос Дианы:

— Мы просим прощения за... — она откашлялась, — техническую заминку... Итак, слово предоставляется Джеймсу Поттеру, лучшему ученику этого года, который принял на себя сразу две тяжёлые ноши: стал старостой своего факультета, приведя его к победе, и капитаном сборной, не забывая при этом про ученические дисциплины...

По залу пронеслись оглушительные аплодисменты — теперь ни у кого не оставалось сомнений в том, что награду получит правильный человек. Джеймс расплылся в довольной улыбке и махнул собеседникам:

— О, а теперь точно мой выход. Пожелайте мне удачи.

Доминик и Тедди проводили его насмешливыми взглядами до самой сцены. Поттер запрыгнул на неё, игнорируя лестницу, и встал на место Дианы, размахивая над головой сцепленными в замок руками.

— Ну что, как вам представление? — разнёсся над залом его громогласный голос — в ответ послышался свист и улюлюканье. — Мне тоже понравилось!

— Мистер Поттер, ближе к делу, пожалуйста, — поторопила его профессор Локонс, скрестив руки перед собой. Она стояла в глубине сцены, видимо, теперь решив контролировать всё сама.

— Ближе к делу... — задумчиво протянул Джеймс, дотронувшись до подбородка. — На самом деле, я не готовил речь. И нет, я не собираюсь, подобно Маклаггену, признаваться в чём-то постыдном, так что эта речь априори не будет такой эффектной... — он сделал паузу, позволяя слушателям просмеяться. — Знаете что... Диана сказала, что стать лучшим учеником можно только приложив много усилий, и это действительно так. Я вкалывал как проклятый не один год, мечтал о значке старосты, потом — о должности капитана, корпел над учебниками, старался заработать ваше уважение... — он усмехнулся и обратился к толпе: — Ну что, вы уважаете меня? Лично я вот — не особо. Потому что это того не стоило, — юноша горестно вздохнул. — Оглядываясь назад, я понимаю, что лучше бы стоял сейчас рядом с вами и улюлюкал тому, кто заслуживает это место больше. Я бы веселился, балагурил, устраивал розыгрыши и не парился из-за оценки или статуса. Я бы жил. Я к чему всё это... Не нужно стремиться к заоблачным высотам, образу, который вы выстроили в своей голове. Потому что для того, чтобы быть счастливым, достаточно быть самим собой, — он окинул взглядом заметно притихший зал, столкнулся с глазами Доминик, и она ободряюще улыбнулась ему. — На самом деле, я не хотел грузить вас. Это должна была быть жизнерадостная речь, которая станет апофеозом праздника, но им стало позорное выступление Маклаггена...

— Мистер Поттер, ради всего святого!.. — прерывая смешки, прогремела Локонс.

— Я извиняюсь, — Джеймс расплылся в обезоруживающей улыбке. — В общем, не пытайтесь строить из себя невесть кого, лишь бы казаться круче. Не станете, поверьте. Просто живите свою жизнь так, как хочется вам, даже если это приведёт вас в бродячий цирк имени Скорпиуса Малфоя.

По залу прошла новая волна смеха, а где-то на задворках послышалось недовольное:

— Эй!

— С праздником! — в заключение прокричал Джеймс, чем вызвал бурю оваций, и спустился со сцены под одобрительный свист и ободряющие похлопывая по спине.

На его месте в ту же секунду замаячила Принц.

— Спасибо Джеймсу за такую... вдохновляющую речь, — она сделала торжественную паузу, опуская глаза в сценарий, и продолжила: — Итак: этот год подарил нам новую королеву, вторую за историю Хогвартса — Доминик Уизли. Встречаем аплодисментами.

Она что, издевается?

Доминик была совершенно не готова к такому повороту, а Люпин меж тем уже подталкивал её к сцене:

— Иди.

— Я не хочу! — шёпотом воспротивилась девушка.

Взгляды всех поблизости устремились к ней.

Лучше бы она осталась в своей постели с бутылкой шампанского. Или таки сбросилась с башни, прости Господи.

Тедди продолжал пихать её в спину, шепча ободряющие слова, и девушка сдалась. Предварительно оглянувшись и подарив ему всецело ненавидящий взгляд, она на ватных ногах двинулась к сцене. Как бы не двинуться прямо на ней.

Она никогда так не переживала.

Диана притворно улыбнулась Доминик, когда та оказалась перед трибуной, и уступила своё место. От неё не укрылся мстительный взгляд конкурентки. Решила в очередной раз выставить её дурой на всю школу? Не на ту напала.

— Спасибо Диане за столь тёплые слова, — пропела она елейным голосом, и Принц расплылась в польщённой улыбке.

На несколько минут зал погрузился в тишину. Доминик скользила глазами по присутствующим, совсем не зная, что сказать. Но когда наткнулась на Джеймса, который показывал ей два больших пальца, и Люпина — он ободряюще улыбался девушке, — решилась.

— Я не планировала брать слово, но раз уж так вышло, хочу сделать заявление. Я больше не являюсь Королевой Хогвартса, — стояла громогласная тишина. — Как сказал мой кузен — мне это не нужно. Когда-то я стремилась к этому статусу, мечтала получить власть, чтобы потешить своё эго и доказать, что я лучше остальных, когда на самом деле погрязла в комплексах и страхах. И, увы, слишком поздно поняла, что это не сделает меня счастливой. Счастливыми вы можете сделать себя сами. Это не просто. Возможно, для этого понадобятся годы терапии, волшебная таблетка или какой-то особенный человек рядом... Но ничего не изменится, если вы не примете себя такими, какие вы есть, — как хорошо, что она это поняла. Однако работы предстояло ещё немало. — На самом деле, я не собиралась устраивать из этого сеанс психотерапии, вы можете жить, как захотите, и не мне указывать вам... Просто когда-нибудь, когда вы будете на перепутье считать, что ваша жизнь кончена, можете вспомнить слова той самой Доминик Уизли, некогда Королевы школы, и осознать что-то для себя. Если это будет так — значит, я прошла свой путь не зря, — Доминик сделала паузу, окидывая взором застывших у сцены студентов, и кротко улыбнулась: — С Рождеством. Пусть новый год принесёт вам то, что вам действительно нужно.

На мгновение зал поглотила тишина. Первым захлопал, подняв руки над головой, Джеймс. Сразу после присоединился Люпин, и скоро все присутствующие рукоплескали и шумели, когда Доминик спускалась со сцены. Она даже не стала оборачиваться на Диану, чтобы увидеть её недовольное лицо — теперь ей было всё равно.

— Отличная речь, — продолжая хлопать, встретил её Тедди.

Доминик закатила глаза:

— Отвали.

Она насупилась и наконец-то смогла утолить жажду пуншем. После такого стресса ей и вправду не помешало бы что покрепче. Может, у Люпина в комнате припасено пару бутылок? Хотя с его занудством он едва ли позволит сделать и пару глотков.

Доминик до сих пор чувствовала мандраж. Она никогда не испытывала страха, выступая перед публикой, но сегодня это было что-то другое. Сегодня она предстала перед людьми, которые злословили о ней годами, такой, какой она всегда боялась показаться. Слабой и уязвимой. На сцене, обнажая все свои раны, Доминик чувствовала себя голой. Она боялась этого больше всего. Удивительно, но теперь ей было абсолютно всё равно. Она словно в одночасье сбросила с себя этот груз и теперь наконец-то могла задышать полной грудью.

Но вместе с тем девушка почувствовала небывалую усталость. Хотелось лечь и проспать все каникулы, отдуваясь за бессонные ночи, когда она не могла сомкнуть глаз без приличной порции алкоголя.

Но вечеринка продолжалась, и, судя по приподнятому настроению Люпина, просто так отпускать он её не собирался.

Торжественная музыка, слетающая с инструментов приглашённого оркестра, сошла на нет, уступая место попсовым песням известных магических групп. Когда заиграла очередная медленная композиция, Тедди кинул на Доминик странный взгляд и, запнувшись, пролепетал:

— Если бы... Если бы я не был преподавателем, то обязательно пригласил бы тебя на танец.

Та удивлённо вскинула брови и, заметив его пристыжëнное выражение лица, закатила глаза и бросила:

— Мерлин, Люпин... Избавь меня от своей жалости. У меня всё хорошо.

— Да я не... — начал было тот, но вовремя заткнулся. — Ладно, забудь.

Доминик кинула на него подозрительный взгляд и проворчала под нос что-то нечленораздельное. Даже если бы он не был преподавателем, танцевать она бы не пошла категорически. Хватало ей несбыточных надежд. Да и она слишком перенервничала и вымоталась, чтобы продолжать веселиться. Об этом Уизли и сообщила Тедди:

— Я ужасно устала.

— Хочешь уйти? — тут же спохватился он, и девушка кивнула.

Люпин принялся прокладывать дорогу из зала, и Доминик ступала на несколько шагов позади, чтобы никому и в голову не пришло, что студентка и преподаватель — какой скандал! — покидают бал вдвоём. Но когда путь ему преградил какой-то смутно знакомый высокий блондин, Тедди остановился, а Доминик едва не впечаталась ему в спину.

— Кристофер! — на его лице засияла улыбка. — С наступающим тебя.

— Спасибо, и вас, профессор, — юноша склонил голову в лёгком поклоне.

— Собираешься отправиться к себе домой на рождественские каникулы? — поинтересовался у него Люпин, напрочь позабыв о Доминик. Она хмуро покосилась на незваного гостя и фыркнула.

— К сожалению, нет, — покачал тот головой, из-за чего его длинные волосы рассыпались по плечам. Даже у неё таких шикарных волос не было, честное слово! — Я не успел оформить заявку на портал — не думал, что перед праздниками будет такой ажиотаж.

— Останешься в Хогвартсе?

— Нет, я снял квартиру в Лондоне. За полгода я так и не успел как следует его изучить, — с сожалением озвучил незнакомец.

— Если будет нужен экскурсовод — пиши, — предложил Люпин, и Доминик вызывающе вздёрнула брови, смеряя его негодующим взглядом. — Я могу составить тебе компанию.

— Обязательно, — вежливо отозвался тот. — До свидания.

Он исчез в толпе под враждебным взглядом Доминик.

— Если будет нужен экскурсовод... Составлю компанию... — передразнила она Тедди, скорчив гримасу. — Это вообще кто?

Тот прыснул, глядя на её обиженную мордашку, и пояснил:

— Мой студент с Мракоборческой магистратуры.

— Ты всех своих студентов приглашаешь на прогулку? — вкрадчиво уточнила Уизли.

Тедди прищурился и выдал то, что Доминик абсолютно точно не ожидала от него услышать.

— Ревнуешь?

Она зарделась и резко отвернулась, скрестив руки на груди. Фыркнула на его предположение и пробубнила:

— Просто думала пожить у тебя это время. Возвращаться в «Ракушку» совсем не хочется.

— Мы ещё это обсудим, — мягко улыбнувшись, пообещал Люпин. — Между прочим, ты вполне могла бы прогуляться со мной и Кристофером, если мы таки соберёмся.

Доминик закатила глаза и съязвила:

— Нет, спасибо, с тобой и Кристофером я никуда не пойду.

Тедди рассмеялся и покачал головой, и Доминик раскраснелась ещё больше. Она привыкла, что последнее время всё его внимание эксклюзивно принадлежало ей. С Люпином ей было спокойно и комфортно — девушка не ощущала этих чувств так давно, что для неё это было особенно ценно. И теперь, когда на горизонте замельтешил этот непонятно откуда взявшийся магистрантик — Доминик это не нравилось. Возможно, она действительно ревновала. А может, просто завидовала его причёске. Она ещё не разобралась. Но видеть его рядом с Люпином не хотела категорически.

— Я подойду к Локонс, предупрежу её, что ухожу, — прежде чем удалиться в сторону сцены, объяснил Тедди, и Доминик приняла это за сигнал. Ей следовало уходить уже сейчас.

Танцпол остался далеко позади, и выбраться из зала оказалось совсем не сложно. Холл встретил девушку долгожданным спокойствием: никаких тебе суеты и гомона, — и прохладой. Она шумно вдохнула морозный воздух и почувствовала, как по коже идёт дрожь — окно на другой стороне помещения оказалось открытым, а рядом с ним, обхватив себя руками, стояла девушка. Это была Роза. Подол её голубого платья трепал ветер, но она продолжала стоять, жадно глотая воздух.

— Всё в порядке?

Она вздрогнула и обернулась. Испуг на лице, когда она увидела перед собой кузину, сменился облегчением, и Роза устало кивнула:

— Да.

— Ты как? — поинтересовалась Доминик и уточнила, передёрнув плечами: — После всего этого представления.

— Нормально, — с уверенностью кивнула Роза. — Это было слишком неожиданно, но я в норме.

Кузина хмыкнула и спросила, прищурившись:

— Маркус пошёл за тобой, чтобы получить благодарность?

— Ты хорошо его знаешь, — та закатила глаза, но её мимолётная улыбка от Доминик не утаилась.

— А ты?

— А я ему её не дала, — глядя ей в глаза, отчеканила Роза.

В воздухе повисло напряжение. Доминик понимала, как это выглядит, но она вовсе не собиралась устраивать скандал и делить парня. С Маркусом её больше ничего не связывало, но связывало с Розой. И она бы не хотела вновь становиться врагами.

— Эта не сцена ревности, Роза, поверь, — заверила её кузина. — Но, если ты уже влюблена в него... просто будь осторожна.

Она действительно переживала за неё.

— Пусть лучше он будет, — усмехнулась та в ответ, и Доминик не сдержала смешка. Конечно, она понимала, что это всего лишь защитный механизм. В стиле: «Вы же не думаете, что я попадусь на его удочку?!». Вот только она попадётся. Уже попалась. И выбор оставался за ней — сорваться и нырнуть обратно в безопасные воды или валяться на земле, бесшумно глотая ртом воздух.

— Слышала, эта стерва заставила тебя выйти на сцену, — кивая в сторону зала, хмыкнула Роза. Хотела перевести тему.

— Думаю, она об этом пожалела, — Доминик расплылась в хищной усмешке, и кузина ободряюще улыбнулась ей, когда их прервал Люпин

— Дом, ты идёшь? — он показался из-за её спины, но, заметив Розу, спохватился и перевёл всё внимание на неё. — О, Роза, всё в порядке?

Та устало вздохнула и с вымученной улыбкой кивнула в подтверждение своих слов:

— Да, всё в порядке, — она внимательно посмотрела на Доминик, затем — на Тедди и как-то странно ухмыльнулась, прежде чем попрощаться: — Спокойной ночи вам.

Люпин как ни в чём не бывало махнул ей на прощание, а Доминик на мгновение задержалась, вглядываясь в лицо Розы, которая продолжала хитро смотреть на них. Заметив взгляд кузины, она подмигнула ей, и Доминик лишь закатила глаза, понимая направление её мыслей.

Что бы она себе ни выдумала — этого не произойдёт. Никогда. Уж Доминик об этом позаботится.

Коридоры Хогвартса были пусты, а музыка из Большого зала осталась далеко позади. Глухую тишину прерывали лишь безмолвные шаги. Не сговариваясь, они поднялись на третий этаж и прошли через кабинет Защиты в спальню Тедди. Он зажёг тусклый свет взмахом палочки и остановился посреди комнаты, оглядываясь на Доминик, которая нерешительно застыла в дверном проёме.

А что, если намёки кузины были не беспочвенны? Что, если она заметила между ними нечто, что предпочитала не замечать Доминик? Что, если она не сможет побороть те чувства, что глушила в глубине своего сердца, и поддастся этому соблазну?

— Хочешь освежиться? — голос Люпина разорвал тишину, и девушка вздрогнула, поднимая на него глаза. Она замялась, стараясь не воспринимать его слова фривольно. Это была просто забота. Никаких намёков.

— Нет, — она качнула головой. — Я же принимала душ перед тем, как мы отправились в Большой зал.

— Да, точно, — Тедди стушевался и заполнил напряжённую паузу тем, что подошёл к комоду и вытащил оттуда рубашку в широкую голубую полоску. — Можешь переодеться, я буду в ванной.

Доминик приняла из его рук вещь и хмыкнула, не поднимая головы:

— Мне уже пора завести здесь собственный комплект пижам.

— Не обязательно. Тебе идут мои рубашки, — произнёс Люпин перед тем, как скрыться за дверью ванной комнаты.

Внутри взыграла буря, но Уизли поспешила потушить её, спуская себя на землю. Она не хотела думать об этом «если». Особенно если оно никогда не произойдёт.

Быстро переодевшись, Доминик аккуратно сложила платье на край небольшой тахты, что стояла в глубине комнаты, и рассеянно оглянулась. Она была в ней не один раз, но никогда не обращала внимания на детали. Впервые девушка попала сюда после того, как Тедди раскрыл ей правду о природе появления Пейдж; тогда она пришла в сознание только утром и, обнаружив себя на кровати Люпина (он благоразумно спал в кресле), поспешила сбежать, едва ли различая что-то на своём пути. После, когда он всерьёз взялся за её психическое состояние, приходила к нему вымотанная после тяжёлого дня, и всё, на что её хватало — упасть на кровать и не отрывать глаз от потолка, пока Тедди не включит ОМУТ; такие вечера заканчивались тем, что Доминик засыпала при просмотре очередного фильма, а на утро Тедди снова чудесным образом посапывал в кресле.

Теперь же, оглядываясь по сторонам, девушка смотрела внимательнее: стол у окна был завален кипой бумаг, которые, наверняка, должны были быть проверены ещё до Рождества; на стуле, что стоял перед ним, висел пиджак — твидовая ткань под её пальцами слегка похрустывала, — а ещё, почему-то, от него пахло свежей выпечкой; большой книжный шкаф, расположившийся левее, был украшен искусно вырезанными витиеватыми узорами и ломился от книг, а в самом его центре висели медали и грамоты, полученные Люпином за далёкие школьные годы. Маленький памятный кубок, как капитану хаффлпаффской сборной, благодарственные письма, диплом об окончании магистратуры...

На одной из полок Доминик заметила потёртую рамку с колдографией. Она была выцветшей, но улыбающиеся лица школьников продолжали глядеть с неё, как будто прямо сейчас окажутся рядом воочию. Девушка провела пальцем по стеклу, стирая тонкий слой пыли, и слабо улыбнулась, вглядываясь в каждое лицо. Должно быть, это был выпуск шестнадцатого года — выпуск Люпина. Он стоял в самом центре. Взгляд скользил дальше, пока не наткнулся на лицо, которое Доминик точно не ожидала увидеть на этой колдографии. Она моргнула и провела пальцем по лицу брюнетки, широко улыбавшейся камере, но до сих пор не доверяла своему зрению. Этого не может быть. У неё снова галлюцинации?

Колдография выпала из рук девушки и разбилась об пол — стекло пошло трещиной и вывалилось из рамы, а сама Доминик обессиленно упала следом. Подхватила трясущимися руками колдо, стряхнув с него осколки, и только убедилась в том, что ей совсем не показалось.

— Дом, что случилось? — шум привлёк Люпина. Он показался из ванной комнаты с голым торсом и перекинутым через плечо полотенцем, но в данную минуту это волновало девушку в последнюю очередь.

— Это Пейдж, — дрогнувшим голосом прошептала она, сжав в руке колдографию.

— Что?

Тедди присел на корточки перед ней и окинул Доминик взволнованным взглядом.

— Это Пейдж, — голос на мгновение сорвался. — На колдографии. Вот, смотри.

Она сунула изображение прямо ему под нос, указывая пальцем на задорную брюнетку с короткими непослушными волосами. Она ведь даже одета была так же: чёрная косуха, рваные джинсы...

— Доминик... — оторвав взгляд от колдо, Люпин покачал головой. Он казался встревоженным. — Это не Пейдж.

— Но... — воспротивилась Доминик, — она выглядит точно так же, как Пейдж!

Тедди поджал губы и кинул на неё тоскливый взгляд. Внутри что-то защемило

— Эту девушку зовут Джой. Звали Джой. Она была моей однокурсницей, — он опустил глаза и прошептал еле слышно: — Она умерла в начале сентября...

Слабая надежда на то, что Пейдж на самом деле существует, меркла на глазах.

— Нет, это точно она, я клянусь! — не сдавалась Доминик. — Я помню её лучше, чем кого-либо!

— Я тебе верю, — Тедди положил руки на её плечи и заглянул в глаза. — Возможно, ты и вправду запомнила её такой.

Уизли отчаянно затрясла головой. Что значит, запомнила?! Она так и выглядела!

— Должно быть, ты видела её когда-то, и она осталась в твоей памяти, как что-то значимое, — поспешил объяснить он, и под его мерное бормотание Доминик даже не заметила, как оказалась сидящей на краю кровати. — Поэтому твоё второе я и пришло в таком облике. Помнишь, мы обсуждали, почему именно Пейдж Холли? Это из того же разряда.

— Пейдж Холли, потому что я запомнила персонажа из того фильма про сестёр-колдуний. Пейдж Холливелл, — словно в трансе проговорила девушка, но тут же встрепенулась и впилась в него цепким взглядом. — Но откуда я могла знать эту девушку?

И память словно взорвалась сотнями ярких картинок из прошлого. Это не выглядело как тот сон, после которого, казалось, она не проснётся вовсе. Это было калейдоскопом из множества пазлов, которые соединялись воедино на каждую её мысль.

— Я вспомнила, — обречённо произнесла Доминик, выуживая среди этих осколков тот, нужный. — Она была в рок-группе. Я училась на третьем курсе и всегда наблюдала за ними с восхищением. А ещё... — она подняла на него взгляд, — она общалась с тобой. Поэтому я и запомнила её.

— Да, — глядя в глаза, прошептал Тедди и сильнее сжал её ладони в своих.

Слезинка скатилась с уголка глаза, и девушка скуксилась от плача.

Вновь появившаяся искорка надежды на то, что она ещё встретит Пейдж, угасла насовсем.

Люпин, сидящий перед ней на коленях, привстал и стёр мокрую дорожку с щеки, а Доминик прильнула к его тёплой ладони.

— Прости, я... — сбивчиво прошептала она. — Придти в себя после всего этого оказалось не так просто...

— Конечно, — мягко отозвался тот. Он оказался рядом с ней на кровати и, скрестив ноги по турецки, повернулся к ней всем телом.

— Тебе, наверное, уже надоело со мной возиться, — истеричные нотки в голосе выбивались из тишины комнаты.

— Не говори глупостей, — покачал головой Тедди, заглянув в её глаза. — Я только рад помочь. Ты всегда можешь на меня рассчитывать.

— Спасибо.

После всего пережитого сил не осталось вовсе. Девушка буквально обмякла у него на руках и не заметила, как оказалась укрыта тёплым одеялом. Она почувствовала, как он прижимает её к себе, томно прикрыла глаза и, на грани сна и реальности, прошептала:

— Ты до сих пор не рассказал, откуда ты так много знаешь об этих таблетках...

— Когда-нибудь я расскажу, — пообещал Люпин, и Доминик заснула на его плече.

* * *

Этот вечер превзошёл все ожидания.

Хэллоуинский маскарад прошёл для Скорпиуса весьма скверно: большую его часть юноша провёл в невменяемом состоянии, выслушал в свой адрес массу нелицеприятного от всех, кому только не было лень, а потом и вовсе был вышвырнут с позором. Кроме того — рядом не было Альбуса.

Сегодня всё было совсем не так. Он веселился, делал добрые (или нет) дела, почти не пил, и был душкой. Возможно, это карма решила воздать Малфою за всё хорошее, что он совершил? Только за последний месяц он вступился за Хьюго Уизли, когда этому глупцу взбрело в голову закрутить с невестой Гойла, спас Лили Поттер от участи выпить блевотное пиво (он предпочитал закрыть глаза на то, что сам и устроил этот фарс), помог восстановить справедливость в деле Розы Уизли. Невесть что, конечно. Но это было только начало! Впереди его ждала ещё масса геройств! Миру предстояло увидеть обновлённого Скорпиуса Малфоя!

— Ты пригласишь меня на танец или нет? — Бефана капризно надула губы, вцепившись в его руку, и Скорпиус издал мученический стон.

Или нет. Иначе ему придётся терпеть эту пиявку и дальше. Ведь именно так поступают хорошие парни.

Ему больше не хотелось быть одним из них.

— Не сегодня, — под этим он подразумевал «никогда».

Нотт громко цыкнула и, клацая шпильками по льду, недовольной тенью исчезла из его поля зрения.

Избавился.

Оставалось только до конца вечера благополучно избегать...

— До сих пор прячешься от Локонс? — послышался насмешливый голос, и Скорпиус испуганно подпрыгнул на месте, вереща как девчонка.

Альбус, подкравшийся из-за спины, едва не получил по лбу, но сумел неловко увернуться. А Малфой осипшим голосом возопил по слогам:

— Не! Надо! Подкрадываться! — перевёл дух и пригрозил: — Эта старая ведьма преследует меня по пятам! Я мог шарахнуть тебя Оглушающим ненароком!

Пока Альбус тихо хихикал в кулачок, наблюдая за негодованием друга, тот сердито продолжил:

— И почему все шишки как всегда мне? Вы с занудой-Поттером вообще-то тоже участвовали!

— Потому что нам хватило ума помалкивать? — вскинул брови друг. — Маркусу тоже досталось, к слову. Но его это, кажется, не расстроило.

Скорпиус закатил глаза.

— Конечно, он ведь мечтает залезть в трусы к твоей сестрице! Ой, — кажется, он сболтнул лишнего.

Альбус сурово посмотрел на друга и поджал губы. Кажется, сейчас Оглушающим огреют его.

— Я надеюсь, мы говорим про Розу, а не про Лили.

Малфой тоже надеялся...

— Значит, ты готов бросить на амбразуру половых отношений кого угодно, лишь бы не родную сестру? — он не хотел говорить о Лили в контексте половых отношений (по крайней мере с кем-то, чьё имя не начинается на Скор- и не заканчивается на -пиус), но не смог сдержать ехидства. — Не жалеешь ты любимую кузину совсем.

— Могу бросить тебя, — в том же духе ответил Ал и как бы невзначай поинтересовался: — Кстати, где Бефана?

— Надеюсь, в аду.

И, надеялся он, навсегда.

— Так ты долго девственником будешь.

— Как и ты.

Его уже достали эти разговоры... Как будто во всём мире резко закончились темы для бесед. Или его девственность — событие года, о котором не знает только ленивый.

Скорпиус обиженно скуксился.

А может ну его? Расправиться с этим, переспав с Нотт, и прервать уже череду этих тупых шуток? От картинок, которые рисовало воображение в ответ на эти мысли, становилось жутко, но и прослыть местным клоуном-неудачником не больно то хотелось. Наверное, зря он отшил её.

Юноша оглянулся в поисках Нотт, цепляясь взглядом за каждую каштановую макушку, но первой наткнулся на Серену. Которая веселилась в компании Джеймса Поттера. Чёртов Поттер.

— Я щас яйца оторву твоему брату за то, что он катит их к моей сестре!

Альбус пристроился сбоку от друга и вперил взгляд в парочку: они воодушевлённо беседовали о чём-то, смеясь и активно жестикулируя.

— Да брось, это же здорово, что они поладили, — расплылся он в улыбке, и Малфой скривился в отвращении. — А после сегодняшнего и вы с ним вполне можете сдружиться. Из вас получилась отличная команда. Пожмите руки и...

— Ни за что не пожму ему руку, — отрезал он. — Мало ли, где она была до этого...

— Ну, а потом дело и до Лили дойдёт.

При упоминании её имени Скорпиус оторвался от созерцания тошнотворной картины, где Серена пялится на Поттера, словно влюблённая идиотка, и изумлённо уставился на друга.

— В смысле?

— В смысле, что вы помиритесь и перестанете ненавидеть друг друга, — подсказал Альбус, словно это было очевидно.

Но очевидным это казалось только ему.

— Вот ещё, — насупился Малфой, понимая, что Лили, скорее, поцелует взасос Маклаггена, чем побежит мириться. — Не собираюсь я дружить с вашей семейкой.

— Меня ты уже исключил из клана Поттеров-Уизли?

— Я смирился с этим омерзительным фактом.

Альбус закатил глаза, но от Малфоя не утаилась его улыбка. Он дёрнул уголком губ, растягивая их в усмешке.

— Не строй из себя бесчувственного придурка, я же знаю, что ты не такой, — добродушно отозвался Поттер, пихая его в плечо. — И тайно мечтаешь оказаться на наших семейных сборищах.

— Боюсь спросить, в качестве кого, — округлил глаза Скорпиус. — Если что, ты меня в этом плане не интересуешь.

— Знаешь, ты тоже не фонтан, — фыркнул в ответ тот.

— Конечно, я же не высокомерная брюнетка с запросами, — фыркнул Малфой и уточнил: — Деметрия, в смысле. Ну, или Хелена. Не знаю, что вас там связывает, но я заметил, — он кинул на друга хитрый взгляд, но тот, кажется, не понял намёка.

— Что заметил?

Скорпиус закатил глаза и мученически вздохнул:

— Вы стали общаться. Часто. Ну, и я подумал...

— Нет, мы просто... ладим, — запротестовал Альбус, активно мотая головой. Подумал немного, и шёпотом признался: — Я как-то... больше по блондинкам.

Точно. Он ведь уже заикался про свою несостоявшуюся влюблённость, но тогда Малфой решил, что друг слишком пьян и бредит. И, что уж греха таить, сам был не в себе из-за изрядной порции алкоголя и удара затылком при падении. Поэтому больше они к этому разговору не возвращались. И по взгляду друга было ясно, что не вернутся никогда.

Поэтому Скорпиус лишь предупредил:

— Только не говори об этом своей демодевушке.

Он был не глуп, чтобы понять основную причину, почему Альбус не может быть с любовью всей своей жизни: его нынешняя «любовь всей жизни» явно не одобрит подобный перфоманс. А, зная Деметрию, можно было догадаться, что она сделает с бедняжкой, которой не повезло привлечь внимание Поттера.

На самом деле, Малфою было сложно представить, кто мог похитить сердечко его друга. Он всегда считал Ала асексуалом: тот никогда не проявлял интереса к противоположному полу и даже к Деметрии, а она была ничего, держался исключительно из инстинкта выживания — никак не размножения. Скорпиусу, часом, даже казалось, что друга и вовсе привлекают мальчики, но то было бредовым предположением, потому что намёков на это не было тоже. Поэтому ему было очень любопытно посмотреть на девушку, которой всё-таки удалось это сделать.

Скорпиус неосознанно скользнул взглядом по залу, выискивая девушек со светлыми волосами, но их оказалось неожиданно много, и сконцентрировать внимание на какой-то одной не удалось. Возможно, вон та блондинистая версия Деметрии в — почему-то — лиловом платье. А может, напротив, та неприметная мышка в сером.

Он скосил глаза на друга и попытался проследить за направлением его взгляда, полагая, что тот может между делом любоваться своей ненаглядной. Безрезультатно — Альбус не смотрел на кого-то конкретного. Либо просто не нашёл.

— Высматриваешь свою блондиночку? — ехидно уточнил Скорпиус, когда любопытство перевесило чувство такта. Хотя чувство такта и Скорпиус Малфой казались несовместимыми понятиями.

Поттер встрепенулся и изумлённо уставился на друга. Снова повернулся к толпе и категорично покачал головой:

— Нет, — Малфой пятой точкой чувствовал, что он врёт. — Ищу Лили. Не видел её?

Лучше бы ничего не говорил.

— Я не обязан следить за ней, — резче, чем планировал, бросил юноша. А Лили он потерял из вида ещё полчаса назад, когда та ушла с танцпола за ручку со своим ненаглядным. Чтоб у него рога выросли. Куда они могли уйти, он представлял с опаской, но всеми силами делал вид, что ему начхать. Хотя кого он обманывал? — А что с ней?

Ну что за жалкий тип...

— Мы с Джимом и Лили хотели... — воодушевлённо начал Ал, но тут же понизил голос, — завтра утром перед поездом улизнуть в Хогсмид.

— Зачем? — удивился Скорпиус. — И с каких пор зануда-Поттер проворачивает такие махинации? За это же могут отшлёпать.

Друг пропустил его комментарий мимо ушей.

— Нам надо купить подарки папе и маме, — объяснил он и начал загибать пальцы. — А ещё бабушке и дедушке, тёте Гермионе и дяде Рону, дяде Джорджу...

— Мерлин, Ал, не продолжай, пожалуйста… — взвыл Малфой. — Я не вынесу.

— Ты сам спросил, — развёл руками тот.

Повинуясь словам друга, Скорпиус и сам принялся сканировать глазами помещение на предмет, в этот раз, огненных волос. Пару раз наткнувшись на рыжих кузин Альбуса, имён которых он не помнил, юноше повезло.

— Гляди, вон твоя сестрица, — указывая на другой конец зала, бросил он. — Со своим ненаглядным Криви.

Чтоб он трижды провалился.

Они сидели за столиком и мило ворковали. Хотелось сблевать. Судя по выражению лица Альбуса, ему тоже.

— Вечно этот Эван...

Его тон подействовал на Малфоя, как красная тряпка на быка, и он, чередуя злость с ликованием, выпалил:

— Под этим следует подразумевать: «Как же меня бесит этот белобрысый хорёк, лучше б его гиппогриф затоптал»?

— Не знаю, — Альбус неуверенно повёл плечами. — С одной стороны я понимаю, что она уже взрослая и может сама решать, с кем проводить время, но это вроде как моя обязанность, как старшего брата: приглядывать за своей сестрой. Джеймс уверен, что Эван кретин. Я — нет. Он вроде нормальный, а она кажется счастливой. Они мило смотрятся вместе, им весело, они похожи, и она, возможно, даже влюблена в него...

— Так, всё, надоело слушать, — закрывая уши руками, взвыл Скорпиус. — Оставь эти братские нежности для своих родственничков!

Поттер закатил глаза, наблюдая за тем, как друг изображает рвотные позывы.

— А сам-то как переживаешь за Серену? — поддел он его. — «Этот Поттер! Сломаю ему нос!»…

— Во-первых, ломать ему нос я не собираюсь! Хотя идея неплохая… — он мимолётно коснулся подбородка, раздумывая. — Просто это же Поттер! Я не хочу заставать его в своей ванной каждое утро и видеть его рожу на семейных ужинах! Вот тогда я ему точно нос сломаю! Или чего похуже!

При мыслях об этом хотелось удавиться.

— Вы просто слишком похожи, вот и беситесь друг с друга, — отмахнулся Альбус. — А вообще, у него есть девушка, Алисия зовут, если ты не знаешь. И если уж на то пошло, то я тоже сломал бы тебе нос, если бы столкнулся с тобой ранним утром на пороге своей ванной комнаты!

В первую секунду, когда смысл его слов ещё не дошёл до него, Скорпиус глупо хлопал глазами, в ступоре уставившись на друга. Но потом, когда осознание стукнуло его по темечку, послушно вырисовывая в голове картинки на идиотское предположение друга, юноша глупо залился краской. Внутри наравне с протестом появилась глупая мысль, что он был бы очень даже не против, если всё сложится именно так. Но признаться в этом даже самому себе не мог.

— Поверь, если бы такое случилось — я бы сломал нос самому себе! — заявил Малфой, заставив лицо скривиться так, словно даже говорить о таком ему было противно.

Поттера его ответ устроил, а внутри Скорпиуса неожиданно что-то дрогнуло. Ведь даже если они с Лили когда-нибудь прекратят эту бессмысленную вражду, снова переступить через дружбу с Альбусом, который, наверняка, будет против, он не сможет.

Когда друг ушёл на поиски своего докучливого старшего братца, Скорпиус вернул внимание к столику, где ранее обнаружил Лили и Эвана, но в этот раз их там не оказалось. Он метнул взгляд к уже изрядно опустевшим столам с угощениями — Лили любила поесть — но и там не нашёл эту сладкую парочку. На танцполе, где уже танцевали три с половиной пары (Фред Уизли прекрасно справлялся один), их тоже не было. Внутри забурлил гнев. Куда они, Мерлин раздери, могли исчезнуть на закате бала? Уж не уединились ли в каком-нибудь укромном уголке? Или в спальне?!

Чёрт!

Стоило найти Альбуса (или даже Джеймса!) и нажаловаться. Тогда этому белобрысому хорьку точно ничего не светит. Да, так и следовало сделать.

Не успел он оформить в голове эту мысль, как на горизонте замельтешила рыжая шевелюра Лили. Наряду с облегчением Скорпиус почувствовал дикое раздражение, ведь рядом с ней по-прежнему крутился этот Криви. И, более того, они вместе спешили покинуть Большой зал.

Стоило придерживаться плана. Рассказать Алу. И Джеймсу. Да, точно.

Но Малфой не был бы Малфоем, если бы не поступил по-своему.

Едва ли не в припрыжку он направился на выход из зала, по пути перехватив удачно подвернувшуюся Бефану.

— Что происходит? — едва поспевая за ним на каблуках, уточнила девушка, когда они оказались в прохладном холле.

— Не задавай вопросов, — резко оборвал её Скорпиус и остановился, прислушиваясь.

Из зала фоном играла приглушённая музыка, и кроме неё услышать что-либо не удавалось. Скорпиус посильнее ухватил Бефану за ладонь и повёл дальше. Первым делом он направился к лестнице, уходящей к кухне. Внизу слабо поблёскивал факел, но ни голосов, ни противных причмокиваний слышно не было. Если только этот ушлый прохиндей не успел скрыться с Лили в хаффлпаффской гостиной, можно было заключить, что пронесло. Вряд ли бы она повела его к себе — в гостиную рано или поздно вернётся Джеймс, и это будет слишком опасно. Так-с. Туалет?

— Что ты хочешь? — захныкала ничего не понимающая Нотт

— Тебя, тебя, — нетерпеливо процедил Малфой и даже в полутьме заметил, как глаза девушки вспыхнули похотью. Только этого не хватало.

Тем временем из коридора, который заканчивался уборными, послышались шаги и приглушённые голоса:

— Ты не устала? Хочешь, можешь разуться, и я понесу тебя на руках?

— Нет! — послышался резкий ответ. — В смысле, всё нормально, я дойду.

Это была Лили. Ну и прилагающийся к ней Криви, соответственно.

Руководствуясь какими-то идиотскими побуждениями, Скорпиус припал спиной к холодному камню и притянул к себе Бефф, впиваясь в её губы поцелуем.

— Что на тебя нашло? — отлепляясь от него лишь для того, чтобы глубоко втянуть в себя воздух, спросила она, но Малфой оборвал её коротким:

— Молчи, — и снова засунул язык ей в глотку.

Нотт больно прикусила его губу, так что юноша чуть не вскрикнул, и провела руками по его груди, успев расстегнуть верхнюю пуговицу. Её руки спустились ниже, на уровень его ширинки, когда...

— Фу, Малфой, вам тут не мотель!

Скорпиус поспешно отлепился от Нотт и растянул губы в нахальной усмешке:

— Следишь за мной, Поттер?

Лили, обхватив себя руками, словно ей холодно, с отвращением наблюдала за развернувшейся картиной. Криви делал то же самое, но на него он плевать хотел.

— Размечтался, у меня есть дела поважнее, — бросила Поттер и, выразительно взглянув на Эвана, схватила того за руку.

Скорпиус напрочь позабыл о Бефф, которая продолжала виснуть на его руке, и пренебрежительно кинул:

— Поищите себе другой укромный уголок, здесь уже занято.

Съела, Поттер?

— Какой ты мерзкий!

— Бефана так не считает, — расплылся в белозубой улыбке Малфой.

Нотт выразительно посмотрела на него и, наконец, отстранилась, скрестив перед собой руки. Она была недовольна.

— Так считаю я, — пригвоздила Поттер, и Криви потянул её за руку, прошептав на ухо:

— Лили, пойдём, он ведь специально провоцирует.

— Давайте-давайте, мы бы хотели побыть одни, — продолжая улыбаться, Скорпиус снова притянул Бефану к себе за талию.

— Да ради Мерлина!

Лили резко развернулась, взмахнув гривой рыжих волос, и поспешила скрыться. Эван потерянным щеночком побежал следом, бросив на Малфоя последний презрительный взгляд.

Да, уделал её!

Бефана вырвалась из рук, что продолжали стискивать её талию, и нервно одёрнула платье. Смерив Скорпиуса разочарованным взглядом, она визгливо спросила:

— Это что, всё из-за неё?

— А? — не понял тот, до сих пор пребывая в эйфории от своей победы.

— Ты притащил меня сюда, чтобы она увидела? — чётко повторила девушка, и только тогда Скорпиус опомнился. Естественно, в его планах не было вызвать ревность в Лили. Много чести будет!

— Не неси бред, — грубо ответил он.

Он просто хотел побесить её. Хотел убедиться, что она не творит Мерлин знает что с этим Криви — не хватало ещё, чтобы потом Ал и Джеймс высказали ему за это. Просто хотел показать, что ему плевать на неё, что у него есть своя жизнь, в которой нет места для Лили Поттер!

Да кого он обманывал...

Бефану так точно не удалось.

— Да пошёл ты, Малфой! — выплюнула она, прочитав всё по его взгляду, и стремительно умчалась в сторону слизеринских подземелий.

Если первые несколько минут Скорпиус пребывал с приподнятом настроении, то с каждой последующей ощущение от триумфа гасло.

Зачем он это сделал? В очередной раз выставил себя полным придурком, а ведь хотел показать, что он изменился... Ну и кретин...

Юноша припал спиной к стене и воздел глаза к высокому потолку. А в следующее мгновение сорвался с места в направлении лестниц.

Если они направились туда — а Лили была на каблуках, — могли только-только добраться до гостиной Гриффиндора. А если учесть время на милования (при мысли от этого начинало мутить), могли застрять там на энное количество времени. Он мог успеть.

Что сказать или сделать, Малфой представлял смутно. Но если уж он что-то решил — то сделает это, к каким бы последствиям это ни привело.

Юноша даже не заметил, как преодолел путь до гриффиндорской башни, соответственно, и времени на то, чтобы всё обдумать, у него не оставалось. Когда до гостиной оставались считанные метры, он резко затормозил, услышав голоса дальше по коридору. Он притаился за углом и прислушался, надеясь не услышать нечто, что заставит его выйти из укрытия и начистить чью-то наглую рожу. Даже если это будет Лили.

— Мне правда пора. Завтра рано вставать.

Послышался разочарованный вздох Эвана — и тихое ликование Скорпиуса.

— Значит, увидимся на завтраке?

— Нет, я же говорила, что мы с Алом и Джимом собираемся в Хогсмид. А оттуда сразу на поезд.

Да-да, даже не мечтай, Криви.

— Точно, — протянул тот. Судя по голосу, он был расстроен. — Будьте осторожнее, не хочу, чтобы вы попались.

— Ты в меня не веришь? — это был вопрос только с одним ответом. И Скорпиус надеялся, что Криви даст не верный и будет послан далеко и надолго.

К несчастью, он оказался не так глуп:

— Конечно, верю, — послышался всеобъемлющий хмык Лили. — Захватить тебе что-нибудь с завтрака?

— Не надо, — отрезала она. — Мы перехватим что-нибудь по дороге.

Последовало молчание. Малфой надеялся, что за ним не последуют причмокивания. Оправдают ли его за убийство в таком случае? Определённо, да!

— Я буду очень скучать, — послышался тихий голос Эвана, и Скорпиус засунул два пальца в рот, выказывая своё отношение к его сентиментальности. — Жаль, что мы уезжаем в Кент на все праздники. Мне бы больше хотелось провести это время с тобой...

Сейчас Лили должна сказать «нет». Ну давай же!..

— Ага.

Чёрт.

— Спокойной ночи, Эван.

— Спокойной ночи.

И снова тишина. Ни сопливых признаний, ни поцелуйчиков, ни шагов. Скорпиус не смог побороть любопытство и высунулся из-за поворота, чтобы увидеть, как парочка слилась в объятиях. Лучше бы не смотрел...

Прежде чем уйти, Эван получил поцелуй в щёку, что вызвало у Малфоя яркое воспоминания о том, как Лили запечатлела на его щеке короткий поцелуй далёких три месяца назад. Он едва не вывалился из-за угла, потеряв бдительность, и столкнулся с рыцарскими доспехами, когда нырнул обратно в свою западню. Они опасно покачнулись, грозясь прихлопнуть Скорпиуса своим весом, и издали тихий лязг, который в тишине коридора не показался таким уж тихим. Юноша зажался в самый угол, при этом стараясь удержать доспехи от падения и мысленно заставить себе сделаться невидимым. Жаль, Дезиллюминационное он так и не освоил. Он был уверен, что близок к провалу, когда шаги Эвана послышались в опасной близости от поворота, где он притаился, но вместо того, чтобы выпрыгнуть из-за угла и поймать его с поличным, хаффлпаффец просто прошёл мимо.

Ну и кретин.

Это позволило Малфою расслабиться и продолжить сражаться с доспехами, которые уже почти лежали сверху, менее осторожно. Опасность миновала.

— Какого чёрта ты тут делаешь?

От неожиданности юноша подпрыгнул, а доспехи таки рухнули на пол, поразив коридор оглушительным лязгом. Он отшатнулся от них, чудом оставшись невредим, и столкнулся с ошеломлённым взглядом с Лили — она закрыла уши руками, на мгновение зажмурившись, но опасный блеск в её глазах от него не ускользнул.

— Твою мать, Поттер! — вскрикнул Малфой, отшатываясь теперь и от неё. — Ты как тень.

Лили смерила его скептичным взглядом и, скрестив перед собой руки, веско заметила:

— Не я тенью крадусь за тобой в ночи.

Повисло неловкое молчание. Скорпиус не знал, чем парировать: он действительно следил за ней и её ухажёром, как какой-то маньяк, и так глупо спалился. И даже если бы он сразу знал, что хочет ей сказать, после такого позора не решился бы.

— Всё услышал? — вновь подала голос Поттер. — А как же твои планы? Уже приелись? — под «планами» она явно имела в виду Нотт. Если это и была сцена ревности, обольщаться Малфой не спешил. Вместо этого скривился и ответил в той же манере:

— Не обольщайся, Поттер, твоя интрижка с Криви меня интересует в последнюю очередь.

— Тогда зачем ты здесь? — на это ответа у него не было. — Ищешь свои мозги?

Да, видимо не судьба им закончить эту треклятую войну. Так и продолжат цепляться друг к другу, искать способы задеть побольнее, а Хогвартс будет и дальше сотрясаться от их склок. Всё по кругу и опять сначала. Станут совсем как Урхарт и Слизнорт...

— Божественное озарение?

Скорпиус не хотел, но, видимо, по-другому у них не получается...

— Или загадочные огоньки?

— Что?

Он непонимающе посмотрел на Лили, и та молча дёрнула головой в сторону окна. Юноша последовал за ней, только сейчас заметив, что она таки сняла туфли и держит их в руках. Остановившись возле окна, Лили коротко взглянула на Скорпиуса и кивнула в сторону Запретного леса — вдалеке, между высоких заснеженных деревьев, виднелся тусклый свет. Он резко вскинул голову и уставился на напряжённый профиль девушки:

— Думаешь, там опять что-то происходит?

— Не знаю, — Поттер неопределённо пожала плечами, но, взглянув на Малфоя, отчеканила: — Но это не наше дело. По крайней мере, лезть в это я больше не буду. Тем более с тобой. Мало мне проблем с Эваном, — уже тише добавила она напоследок.

Тот широко ухмыльнулся:

— Только не говори, что он ревнует.

— Было бы к кому.

Лили продолжала прожигать взглядом подрагивающий огонёк, и Скорпиусу оставалось только смотреть. Его утешала мысль, что она хотя бы не шлёт его лесом, не обзывается и даже ещё не ушла. Возможно, ещё не всё потеряно?

— Это всё? — после долгого молчания она повернулась к Малфою и, скрестив перед собой руки, принялась прожигать взглядом теперь и его.

— А ты чего ждала? — слишком резко отозвался тот, скопировав её жест.

— От тебя — ничего, — отрезала Лили в ответ и развернулась, чтобы уйти. — Нехороших снов, мудила.

Да уж. Для того, чтобы всё исправить, нужно было хотя бы перестать язвить и принимать в штыки всё, что они говорили друг другу.

Она уходила, шлёпая босыми ногами по холодному камню, и единственное, о чём думал Скорпиус — какой же он идиот. Он не хотел, чтобы всё в очередной раз заканчивалось так.

— Лили, — сорвалось с его уст прежде, чем он решил, что, собственно, хочет сказать.

— А? — отозвалась она, не оборачиваясь.

Малфой сделал шаг в её направлении.

— Год близится к концу, и это был херовый год, — тщательно подбирая слова, начал он. — Может, хотя бы закончим его на хорошей ноте?

— То есть? — в этот раз она обернулась, с интересом изогнув бровь.

— Ну... Не знаю... — промямлил Скорпиус — под её взглядом ему становилось неловко и хотелось снова закрыться и перейти в защиту, такую простую и обыденную. Это было куда легче, чем говорить о своих чувствах. — Может, уже закончим всё это?

Он это сказал. Начало положено.

— Что? — Лили явно не собиралась упрощать ему задачу.

Малфой стиснул зубы и напряжённо процедил:

— Ты знаешь.

— Понятия не имею, — скрестив руки перед собой, отрезала она.

Ну что за невыносимая девчонка?!

Судя по лицу Лили, ей доставляло особое удовольствие мучить его, выбивая признание в том, насколько он был неправ и как сожалеет о содеянном. Скорпиус не хотел плясать под её дудку, но, видимо, других вариантов не оставалось.

— Давай уже забудем все наши обиды и недопонимания и оставим это в прошлом, — на одном дыхании выпалил он, пока не передумал.

Поттер дёрнула уголком губ, но тут же стала серьёзной, сделав вид, что этого не было.

— Ты пытаешься извиниться? — вздёрнув брови, уточнила она.

Он был готов рычать.

— Я наворотил делов, согласен, но и ты была не лучше, не отрицай!

— До свидания!

Лили снова развернулась, чтобы уйти, но Скорпиус нагнал её в два больших шага и успел схватить за руку.

— Постой, — прошептал он ей в спину. Лили натянулась, как струна, но не развернулась. Скорпиусу показалось, что она дрожит всем телом, и, виня себя за это, он произнёс: — Прости меня. Я был кретином. Самым настоящим мудаком, который заслуживает все твои красочные эпитеты в свой адрес. Я поступал плохо, но я пытаюсь исправить это. Даже если получается порой хреново.

Он ещё не был так искренен в своих словах. Возможно, он не говорил так красиво, как то умел делать Забини, не проявлял чудеса проницательности, как Серена, и не был хорошим человеком, не способным на плохие поступки, как Альбус, но он хотел таким стать.

— Ты забыл сказать, что был полоумным идиотом, — тихо фыркнула Лили, поворачиваясь к нему, — непроходимым тупицей, самым настоящим наказанием, которое только может вынести волшебный мир! — но, судя по игривому блеску в её глазах, это было сказано не из злости.

— Да, это я и имел в виду, — закатил глаза Малфой. — Спасибо, что дополнила.

— Ты был просто ужасен! — не унималась девушка. — Во всём!

— Я понял, можешь не продолжать... — отшатываясь от неё, чтобы ненароком не получить по макушке, взвыл он. На секунду потупил глаза. И, снова взглянув на неё, прошептал: — Я правда сожалею.

Лили молчала, внимательно вглядываясь в его лицо, словно искала в нём подвох, а Скорпиус перестал дышать в ожидании приговора. Она была непредсказуемой, и он не знал, чего можно ждать. Она могла согласиться и уйти. Могла послать куда подальше. Разразиться тирадой и обвинить во всех грехах. А могла сказать в ответ нечто, что даст ему понять — не всё потеряно.

— Сейчас получилось нормально, — буркнула Лили в конце концов, глядя исподлобья. — Исправить всё, в смысле.

Скорпиус выдохнул, только сейчас осознав, в каком напряжении находился всё это время.

Значило ли это, что их войне конец? Или только то, что инцидент с боггартами и той пощёчиной исчерпан? Можно было снова вести себя непринуждённо, делая невинные попытки побесить и обратить на себя её внимание? Или это означало, что всё, что когда-либо было между ними, забыто насовсем?

— Спасибо за оценку, — прощупывая почву, раскланялся он.

— И тебе, — закатила глаза девушка и съязвила: — За оценку моего красноречия.

Скорпиус не понимал, как теперь, когда между ними осталось столько недосказанности, следует себя вести. В случае с Лили Поттер шаг влево, шаг вправо — расстрел. Может, следовало спросить напрямую?

— Значит, мир? — робко поинтересовался юноша, и она вскинула голову, пронзая его тяжёлым взглядом. Молчала несколько мучительно долгих мгновений и таки вынесла свой приговор:

— Мир.

Уголки губ Скорпиуса неосознанно поползли вверх, и Лили закатила глаза, тихо фыркнув. Почти незаметно усмехнулась и отвела взгляд к окну. На короткое мгновение повисла тишина, и юноша использовал её, чтобы перевести дух. Лили не спешила уходить, и он ждал, что она скажет что-то ещё, как тогда, после матча.

— И что дальше? — внезапно раздался её в голос. — Разойдёмся, как в море корабли?

— А ты сама что хочешь?

Он помнил вечер, когда она задала почти такой же вопрос. «Что ещё между нами останется, если не будет этой вражды?» Скорпиус мысленно повторял его, словно молитву, гадая, что она имела в виду. Чего так боялась? И, осознавая на своей шкуре, что слишком не хотел отпускать от себя эту упёртую, ершистую, невыносимую девчонку, понял, что она тоже не хотела. Проблема была лишь в том, что оба они были так глупы, что не хотели признавать это.

— О, я буду только рада от тебя избавиться и забыть все, что нас связывало, как страшный сон, — язвительно заявила Лили, подтверждая его мысли.

Но он знал, что это не так. И если уж гордость не позволяла ей признать этого, он был готов переступить через свою.

— Не правда, — на лице Скорпиуса засияла глупая улыбка. — Тебе ведь будет ужасно скучно без Скорпиуса Малфоя, признай.

— Вот ещё.

— А я слишком не хочу жить в мире, где нет Лили Поттер.

Лили вздрогнула и перевела на него ошеломлённый взгляд. В её глазах было столько всего, чего Малфой ранее не видел, но мимолётная облегчённая улыбка и тихое: «Спокойной ночи... придурок», — слетевшее с её уст перед тем, как нырнуть за портрет, заставили его поверить, что теперь всё будет иначе.

Он остался смотреть на закрытый проход гриффиндорской гостиной, когда услышал сверху тихое шуршание. Резко вздёрнув голову — и ожидая, что это прощальный розыгрыш Лили, и сейчас его окатит ушатом ледяной воды, — он обнаружил висящие в воздухе веточки омелы, перевязанные рыжей лентой.

Какого?

— Эй, а ну-ка кыш! — шикнул он на недвусмысленный символ. — Ишь чего удумали!

Продолжая причитать себе под нос, он припустил по коридору в противоположном от гриффиндорской гостиной направлении, но счастливую улыбку сдержать так и не смог.

* * *

Коридор плыл перед глазами, но Том с упорством Скорпиуса, влипающего в очередную переделку, шёл вперёд.

Он всё потерял.

Потерял Лили навсегда. Обидел единственного человека, который помогал ему, бескорыстно, от всего сердца — Серена не простит ему его слова. Спровоцировал Нериссу — она обязательно вернётся, и его существование в Хогвартсе станет ещё более невыносимым. И рядом не будет никого.

Работа над зельем ещё не закончена, но Том уже не понимал, пригодится ли оно. Единственная перспектива, которую он видел — бездумно глотать виски Маркуса, украденный в ночи из его запасов. Ох, если он только узнает...

— Неужели я вижу благородного Томаса Пьюси бухающим посреди школьного коридора?

Том не сразу сконцентрировал на нём взгляд, но когда расплывшийся силуэт Забини таки собрался воедино, с ужасом представил картину: он, в заблёванной рубашке, с полупустой бутылкой наперевес, еле стоящий на ногах, бредёт по Хогвартсу. Не лучшая его неделя. Но он был настолько пьян, что плевать хотел.

— Уйди с дороги, Забини, — отпихивая Маркуса с пути, пьяно выругался Пьюси.

— Это что, бутылка Chivas Regal Royal Salute 1953 года из моего чемодана? — чётко выговаривая название виски, осведомился тот.

— Да, — Том зло посмотрел однокурснику прямо в глаза. — И что?

— Ничего, — скривился он в ответ. — Просто жаль тратить его на человека, который даже не прочувствует его истинную ценность, а просто выжрет, чтобы забыть обо всём, что натворил.

— Только не надо строить из себя святого, поучая меня! — тыча пальцем ему в грудь, просипел Пьюси. — Ты ничем не лучше меня! Ты эгоистичный, самовлюблённый мудак, который пойдёт по головам, чтобы достичь того, что хочет! Забьёт на чувства других, разобьёт не одно сердце и сделает вид, что...

Внезапно волна ледяной воды окатила его с ног до головы, и Том отшатнулся назад. Дыхание перехватило, и он принялся бесшумно открывать рот, жадно глотая воздух. В первые секунды юноша даже не понял, что произошло, но когда увидел в руках Забини палочку, а на лице мстительную ухмылку, всё встало на свои места.

— Ты...

— Хватит скулить, — прервал его тот. — Если хочешь всё исправить — просто сделай это.

С этими словами Маркус снова взмахнул палочкой, одежда и волосы Тома в мгновение высохли, с рубашки исчез след от рвоты, перегар улетучился, а бутылка вылетела из рук в направлении хозяина.

— А это мне ещё пригодится.

Проходя мимо, однокурсник хотел было хлопнуть Тома по плечу, но в последний момент одёрнул руку, скривившись в отвращении, и ушёл дальше по коридору. И он мог это понять. Ему было противно от самого себя.

Как ни странно, слова Забини отрезвили его. Или это сделала ледяная вода из его палочки... Но впервые за пару часов Том мыслил здраво. И первое, что решил — отправиться в гостиную Хаффлпаффа.

«Просто сделай это».

Маркус умел мотивировать.

Он всё исправит. Будет молить у Лили о прощении на коленях. Обязательно извинится за своё свинское поведение перед Сереной. Поблагодарит Забини за то, что в своей манере вправил ему мозги. Он станет таким, каким считал себя.

В хаффлпаффскую гостиную он проник без препятствий. Она была пуста. Либо все были на балу, либо уже спали в своих постелях. У Лили было всего две соседки и, если это понадобится, Том был готов оглушить их, лишь бы они не помешали. То, что она могла не захотеть видеть его или вообще смотреть десятый сон, было делом вторым. Первым — решиться вообще отворить эту дверь.

За ней стояла гулкая тишина. Том несколько минут прожигал её взглядом, несколько раз заносил руку над деревянной поверхностью, не решаясь постучать, трижды хватался за резную ручку. Но каждый раз одёргивал себя, представляя, как Лили гонит его прочь, и каждая такая картина представала в сознании всё мрачнее, всё более невыносимой.

Больше всего на свете он хотел оказаться в этой комнате — и больше всего боялся переступить её порог.

Том прислонился к двери лбом и прикрыл глаза, рисуя в голове образ Лили, которая стоит прямо за ней. Положил ладонь на деревянную поверхность. Глубоко втянул носом воздух, ощущая аромат сирени. Её аромат.

Он резко вскинул голову, чувствуя его ещё отчётливее. Явственно услышал за дверью мерное дыхание, отвечающее ему в такт сердцебиение.

Это всё его подсознание. Том хотел, чтобы она ждала его, и мозг обманывал его, посылая эти сигналы. Чтобы помучить. Напомнить, что ему тут совсем не место. Ещё раз показать, что ему лучше исчезнуть из жизни Лили. Если бы Том был хорошим человеком, каким всегда считал себя, он бы так и сделал.

Но вместо этого он резко дёрнул ручку двери на себя, готовый разочароваться, убедившись, что Лили за ней нет. Но, буквально ввалившись в комнату, столкнулся с ней на пороге. Их взгляды — её ошеломлённый и его облегчённый — встретились, и девушка испуганно отшатнулась от него, теряясь в полутьме комнаты.

— Лили, — сорвалось с уст Тома на выдохе.

— Уходи, — послышалось в ответ еле слышно.

Они стояли друг напротив друга, не в силах произнести что-либо ещё. Лили уже сказала своё решающее слово, а Том понимал, что все его извинения — ничто. По правде говоря, ему хватало того, что она стоит напротив. Совсем рядом, так близко, что можно протянуть ладонь и коснуться. И больше не нужно бояться, что об этом узнает Нерисса. Поможет ли её исключение или волшебный артефакт — не важно. Главное, что больше Лили не придётся бояться.

Уж об этом он позаботится.

— Зачем ты пришёл? — шёпотом спросила она.

Больше не гнала. Смотрела с надеждой. Что, если всё ещё правда можно исправить?

— Я хотел... — начал было Том, но не знал, что именно хочет сказать.

Он хотел увидеть её. Убедиться, что с ней всё в порядке. Хотел хотя бы мимолётно коснуться её бледной щеки, почувствовать тепло, которого ему так не хватало в промозглом подземелье. Хотел всю её без остатка.

Но вместо всего этого произнёс лишь:

— Я принёс тебе подарок.

— Мне ничего не нужно, — её голос дрогнул, но она ещё твёрже посмотрела ему в глаза. — Мне ничего не нужно от тебя.

Её слова били по больному, но, казалось, Том уже не чувствовал боли. Только непроглядную пустоту, которую могла заполнить только она.

Он сделал несколько шагов в её сторону — она попятилась назад. Пьюси остановился, больше не предпринимая попыток нарушить её пространство. Медленно, чтобы не испугать сильнее, вытянул из кармана мятого пиджака кулон в форме слезы, который так напоминал о ней, и осторожно протянул навстречу.

— Это защитит тебя, — Лили недоверчиво подняла на него голову, оторвав взгляд от подвески. — От Нериссы. Больше она не сможет залезть к тебе в голову.

— Мне не потребуется защита, если рядом не будет тебя, — отрезала она. — А судя по тому, что ты говоришь, кулон защитит меня только в том случае, если мне будет, что скрывать. Но без тебя я для неё — пустое место.

Чёрт.

Он не подумал об этом. Артефакт нужен был, чтобы наконец быть с ней и в тоже время оставлять Нериссу в неведении. Но теперь, когда Лили не хотела этого, он был бесполезен...

— Я всё равно хочу, чтобы ты взяла его, — прошептал Том. Почти молил об этом. — Так она не сможет добраться до тебя. Больше всего я хочу, чтобы ты была ограждена от её влияния. Даже если... если мне больше нет места в твоей жизни...

Лилиан шумно втянула в себя воздух, и он был готов к новому отказу, но заметил, как по её щеке скатывается одинокая слезинка, сверкая в свете тусклой лампы.

— Лили...

Она громко всхлипнула, закрывая рот руками, и Том тяжело упал на колени перед ней.

— Прости меня, прости меня за всё, — бездумно прошептал он, уткнувшись лицом в её ноги.

— Уходи, пожалуйста, ты должен уйти, — заплаканно твердила она.

— Я не могу... — юноша зажмурил глаза, вцепившись в неё ещё сильнее. — Я больше не могу потерять тебя. Я люблю тебя. Люблю больше всего на свете. Без тебя я просто умру.

Её гортанное рыдание разнеслось по всей комнате, и в то же мгновение Лилиан упала на колени, оказавшись с Томом на одном уровне.

— Я тоже тебя люблю, — отчаянно прошептала она в миллиметре от его губ. — Я так сильно тебя люблю.

Пьюси обхватил ладонями её лицо и прошептал еле слышно:

— Мы пройдём через всё это. Вместе. Я тебе обещаю. Я обещаю, что всё будет хорошо.

Лили часто закивала, впитывая каждое его слово, и Том больше не мог терпеть. Он стремительно коснулся губами её губ, почувствовав, как её дыхание на мгновение обрывается, а затем наконец выравнивается. Провёл руками по плечам, которые больше не содрогались в плаче, и притянул к себе так близко, насколько мог.

— Я сделаю всё, чтобы мы были вместе, — прошептал он ей в губы, когда воздуха стало не хватать. — Я обещаю.

— Я тебе верю.

Том снова припал к её губам, и она робко подалась вперёд, оказываясь на его коленях и позволяя углубить поцелуй. Скользнул языком по её языку, чувствуя, как внутри взрывается буря. Вцепился непослушными пальцами в край пижамной кофты, не понимая, зачем она вообще надела её. И скользнул под неё, проводя руками по нежной коже.

Он ждал этого так долго. И уже был не в силах остановиться.

Губы скользнули ниже, покрывая поцелуями шею, руки забрались глубже под кофту и полоснули ногтями по позвоночнику, так что Лили выгнулась ему навстречу. Том легонько прикусил её кожу чуть ниже уха, и с её уст сорвался судорожный вздох. Осторожно, словно это самое ценное, что есть в этом грешном мире, припал к ключице, и ощутил под полупрозрачной кожей пульсирующую венку. Судорожно выдохнул в шею и слегка отстранился, пытаясь взять над собой контроль. Он заглянул в глаза Лили, только чтобы удостовериться, что она готова продолжать, и, увидев в ответ взгляд, полный решимости, снова впился в её губы с поцелуем. Кофта полетела в неизвестном направлении. Дрожащие пальцы провели по голой спине, и минутная борьба с застёжкой закончилась тем, что лифчик полетел следом. Лилиан прижалась к нему обнажённой грудью, и Том едва совладал с собой — больно прикусил губу, из-за чего девушка негромко всхлипнула, проложил дорожку из поцелуев вниз по шее и захватил губами сосок. Она вздрогнула и откинулась назад, позволяя всё, что он захочет.

Когда мочи терпеть уже не оставалось, Том неловко поднялся на ноги, поднимая девушку за собой, и подтолкнул к первой попавшейся кровати. Чья она — было плевать. Пиджак и рубашка полетели следом за другими предметами гардероба. Когда они упали на мягкие подушки, на них почти не осталось одежды. Было неловко — Том видел это, когда Лилиан сжалась на кровати, пытаясь прикрыться.

— Ты уверена? — ещё раз спросил он, готовый к отказу. Но она лишь часто закивала и притянула его к себе.

Том опустился сверху и снова покрыл её шею поцелуями, проложил путь до груди и спустился ниже, проводя языком по животу. Избавился от нижнего белья и провёл ладонями по ногам, оставляя короткие поцелуи на щиколотках и внутренней поверхности бедра. Поднялся выше, проводя языком по самой чувствительной точке. Несмело. Неумело. Но вздох Лили подсказывал, что он всё делает правильно. Том обхватил руками её бёдра и притянул ближе, позволяя себе большее, и она прогнулась в пояснице, прерывисто дыша.

Когда он снова добрался до её губ, они дрожали от возбуждения, и он оставил на них короткий поцелуй. Её глаза встретились с его глазами, и на немой вопрос последовало немое согласие. Он аккуратно, стараясь причинить как можно меньше боли, вошёл в неё, и с губ Лили сорвался короткий всхлип. Том припал к её губам и покрыл её лицо поцелуями, больше не двигаясь. Вряд ли это подействовало как анестезия, но дыхание девушки выровнялось. Он сделал ещё одну попытку, и она поддалась со всей горячностью. Её всхлипы вперемежку со стонами слились с его тяжёлым дыханием.

Хотелось двигаться быстрее, резче, но Том пытался контролировать этот порыв, отдавая себе отчёт. Последнее, что он хотел — причинить ей боль.

Расслабиться было тяжело, потому что одна его часть продолжала настойчиво бить набатом, заставляя контролировать это неуёмное желание, а другая желала взять своё. Но когда Лили стала более податливой, а её движения — смелыми и раскованными, их тела словно слились воедино, двигаясь в одном темпе. И тогда терпеть было уже невозможно. В порыве экстаза Том прикусил нежную кожу шеи, вызвав громкий стон, разлетевшийся по комнате сотней осколков. И, почти рыча, сильнее толкнулся вперёд. И ещё. И снова. Её стоны участились. Его темп ускорился. Они словно стали одним целым. Больше не было Томаса Пьюси и Лилиан Гилл. Две одинокие звезды из разных галактик встретились и создали свою собственную, где будут только они.

Эйфория от её близости достигла своего предела, и он устало обмяк на ней, прерывисто дыша. Лили опалила его ухо горячим дыханием и тихо, еле слышно прошептала:

— Я люблю тебя.

Заглянув ей в глаза, Том пообещал:

— Навсегда.