Сны на две жизни (гет)

Уложить ребёнка спать было не сложным, а вот решить, что и как теперь делать, куда как сложнее. Принося с собой голокроны, Энакин и представить себе не мог, что их содержимое может оказаться доступно детям, уж больно недетское они имели содержание. И вот теперь, когда факт был, как говорится налицо, мужчина стоял перед непростым выбором. Можно, конечно же, оставить всё так, как оно и есть, вот только совсем не факт, что уже сейчас говорящий о мести малыш в один не самый для него прекрасный момент не скатится до состояния полуразумного животного. Ведь месть — это, конечно, хорошо, но исключительно тогда, когда ты чётко и ясно понимаешь, что, куда, как и каким способом. Ожидать же подобного от ребёнка…

Неимоверно задумчивая магистр Ню появилась только к ужину, тогда как лорд Тор предпочёл праздному изучению дней минувших уделить своё время тому, что происходит здесь и сейчас. Именно поэтому вот уже что-то около часа он и Энакин обсуждали сложившуюся ситуацию, а также пути её решения. И как это обычно бывает, оное предложил кто-то третий. Этим третьим оказался не иначе как чудом незамеченный никем, кроме едва заметно кивнувшего ему лорда Тора, падаван, по совместительству подрабатывающий галактическим экспрессом. Парень выслушал доводы обеих сторон, а затем задумчиво произнёс, что он вот почти также потерял собственных родителей и нашлись причины, из-за которых эти его, прямо скажем, не самые счастливые воспоминания оказались, так сказать, на поверхности.

— Мне помогло то, что я научился вызывать защитника, для его вызова необходимо вспомнить что-то по-настоящему светлое, радостное. В ордене такое вряд ли найдётся, но ведь есть я и Еримантес. На двоих мы вполне в состоянии организовать ему экскурсию в тот период, когда рядом с ним были его папа и мама. А судя по тому, как они его защищали, мальчика они любили. Параллельно с этим Вы, мой лорд, вспомните, что от матушки у вас не только астронавигация. Как итог, плохое будет затёрто хорошим. И если преднамеренно никто не будет ему напоминать, то в итоге останется лишь светлая грусть по ушедшим.

— Как говорится, устами ребёнка… — с лукавой улыбкой произнёс лорд Тор и с явным интересом воззрился на сидящего рядом Энакина.

— Идея в принципе неплохая, но я такого никогда в жизни не делал.

— А Вы, мой лорд, очень много чего в жизни не делали, но это же вовсе не значит, что вы этого не умеете.

— Наглец, — беззлобно припечатал падавана Энакин, а после принялся за детальное уточнение плана. Вскоре к ним присоединилась в раз постаревшая лет на десять магистр Ню. Тихо подошла и принесла извинения.

— Ну вот, очередное доказательство: прочитал библию, стал атеистом. По крайней мере, мой брат говорит именно так.

— Гарри!! — с изумление воскликнула только что заметившая его архивариус. — Но ты ведь, как же, неужели и тебя?

— Что-то вроде того. Я не думаю, что мастер Кеноби сделал это специально, он просто вообще об этом не думал, а в итоге я пролетел три километра по камням.

— О сила, как же ты выжил-то?

— Сила и верность учителю, для меня его светлость что отец родной, так что ни я ни мой брат никогда и не помыслим быть где-то там, где нет его. Сама моя жизнь дарована мне только и исключительно потому, что я ему нужен.

— Интересные у тебя, молодой человек, суждения, но после сегодняшнего я, пожалуй, воздержусь от каких бы то ни было комментариев. Слишком много вещей, что были не одно столетие скрыты, выплывают наружу. Боюсь, что ещё и твою историю я точно не выдержу.

— Хорошо, значит не потратим лишнее время. Учитель, как будете готовы, скажите, устроим маленькому Эйни небольшую экскурсию.

— А… — начала было магистр Ню и следующие десять минут просвещалась относительно того, что успела пропустить. План она в целом одобрила, ведь на деле ребёнка не лишали памяти, просто смещали акценты.

— Если бы он воспитывался в привычном мне обществе, то такие меры были бы преступны. Мой народ не боится смерти, ибо мы прекрасно знаем, что будет за ней. Именно поэтому мы никогда не оплакиваем ушедших и всегда мстим за безвременно павших. Посему я искренне надеюсь, что нам удастся наставить мальчика на путь истины.

Следующие три часа готовили кристалл в лазарете, затем перемещали всё так же крепко спящего наведённым сном Эйнакса. Затем посредством манипуляций с кристаллами и силой мягко подводили его к нужному состоянию и, наконец, Энакин, целиком уйдя в себя, принялся за аккуратное корректирование ассоциативных связей. Сие было вдвойне сложным, ведь ребёнку один раз уже пришлось пережить весьма и весьма грубое вмешательство некоторых альтернативно одарённых. Итогом же стало то, что проснувшийся через три часа мальчик выглядел слегка потерянным и, осоловело моргая, спросил, а чего это все тут собрались. Именно в этот момент за дело принялся Гарри. Парень очень ласково и спокойно подвёл малыша к тому, что если он, Эйнакс, хочет, то, несмотря на то, что его родителей уже давно нет на этом свете, он всё равно сможет с ними познакомиться. И, конечно же, ребёнок захотел, да и как иначе, если его на это буквально запрограммировали.

Следующие три часа магистр Ню в полнейшей шоке смотрела на то, как именно ученик избранного работает с силой. Началось всё с того, что Эйнакс и Гарри уселись прямо на пол в центре одного из полностью на первый взгляд пустых залов, а затем вновь возникло оно. Но на этот раз это был не взгляд насквозь. Вокруг сидящих зажглось зелёное, словно световой клинок, сияние, а затем тело молодого падавана засияло и словно бы выпустило из себя яркие зелёные искры. Несколько мимолётных мгновений, и искры обратились в полноценное энергетическое пламя, а затем из него появилось оно.* Огромное, зелёное, очень странное. Оно буквально соткалось из объявшего парня света, а затем, издав ни на что не похожий звук, раскинуло руки, и всё в зале на миг утонуло во вспышке зелёного света.

— Что? Что это… — в неверии пополам с изумлением пробормотала магистр Ню.

— Это? Это Еримантес, и если так можно сказать, то это и есть истинная форма моего ученика. Вы ведь, вероятно, знаете, что Гарри просто нашли на ступенях храма, и никто и никогда так и не нашёл ни его родителей, ни каких-либо иных данных. Можете мне поверить, они искали, но в итоге за версию приняли то, что он ребёнок кого-то с самых низов Корусканта, и, скорее всего, его мать просто пожелала ему чего-то лучшего, чем жизнь на помойке. Вот только правда в том, что в отличии от собственного брата, у Гарри родителей и вовсе нет. Точнее, как нет, есть, но, если так можно сказать, вот это и есть его папа. Мама у нас тоже имеется, и поверьте, на слово она папане не уступает. Рогатая такая дама, с бивнями и шипами.

— Я… я просто не понимаю, как?

— Ну, всё одновременно просто и сложно. Этот ребёнок по сути своей клон, его создали, спасая жизнь другого. А параллельно совместили приятное с полезным и пристроили ко мне самую надёжную из возможных охран. Гарри хранит в себе того, что время, и он не раз и не два вытаскивал и меня, и весь 501-ый из такой глубокой дыры, что мне и спрашивать-то боязно, сколько же раз он на деле изменял само время лишь бы только ни я, ни его близкие не пострадали.

— Изменял время? Я не понимаю. Разве это возможно?!

— Для Еримантеса да, так, к примеру, он спас меня на Мустафаре. Я ведь не глухой и прекрасно знаю о том, какие слухи обо мне распускает Кеноби. Вот только тот, кого он покалечил на Мустафаре, был уже не я. Точнее я, но созданный по воле и желанию Гарри и Еримантеса. Как итог, все стороны разошлись исключительно довольными собой, а император уверен, что я едва способный на самостоятельное дыхание искалеченный полутруп. Ровно то, что надо, чтобы подсидеть оного и таки озаботиться тем, чтобы не дать сгинуть доброй половине всех обитателей известной нам части галактики.

Дальше честное собрание совершенно безмятежно пояснило изумлённому архивариусу то, что бывают вот и такие уникальные и в некотором роде даже всемогущие формы жизни. А также тот простой в своём безобразии факт, что в отличие от будущего, а в некоторых моментах ещё и грядущего, прошлое изменить вот никак нельзя. Ведь по сути каждое из этих слов это аббревиатура, суть которой в том, чтобы сократить до читаемого и понимаемого образа такое понятие, как «где буду я». Так прошлое, по мнению лорда Тора и согласного с каждым его словом Энакина, это буквально сокращение от «то что уже прошёл я». И так как пройдённый путь невозможно обратить вспять, то и изменению он, в общем и целом, не подлежит. О том же факте, что Еримантеса это вообще не колышет, и он попросту изменит реальность на ту, которая ему и его хранителю потребна, оба мужчины умолчали и продолжили разъяснения, уводя разговор в сторону разницы таких понятий как будущее и грядущее.

А в это время Гарри и Эйнакс смотрели красочный фильм-подборку о том, какими были первые годы жизни последнего. Мальчик с искренним восторгом внимал тому, как его молодые и, по мнению мальчика, очень красивые папа и мама радуются тому, что он скоро родится. А затем его первой улыбке, шагам, словам. В процессе мальчик понял, что оба его родителя одарённые, а также то, что в орден его забрали не так чтобы легко, но вот о том, как именно его забирали, он, естественно, так и не узнал. Специально для него Гарри и Еримантес сочинили для ребёнка сказку-нарезку о том, как его маленького, спасая от огня, выкинули из дома силой. Из смазанных картинок у мальчика создалось мнение о том, что родители пожертвовали собой ради него. А Гарри старательно закрепил и добавил, что ни Алан, ни Мария Ринел вот точно не желали того, чтобы их малыш искал тех уродов, из-за которых выгорело ажно три этажа в одном из небоскрёбов где-то на Корелии.

Именно так и была отведена угроза того, что обиженный на весь белый свет ребёнок затаит злобу и будет потерян для этого несомненно такого живого и интересного мира. Немного погрустивший малыш по совету лорда Тора провёл прощание с предками и с тех пор более о случившемся не вспоминал и, гордо подняв голову, заявлял, что он как папа, потому что папа у него герой, а раз герой, то и сын тоже будет. Надо только подрасти, выучиться и… На то, что после, у ребёнка пока не хватало фантазии, точнее не фантазии, а способности выбрать, ведь хотелось-то всё и сразу, но и ёжику же понятно, что выбрать придётся что-то одно.

Едва решили одну проблему, как в полный рост встала другая. Ведь мало того, что обследование показало весьма и весьма топорное воздействие на разум и мозг маленьких юнлингов, так ещё и то, что астронавигатор-то у них всего один, а у остальных совершенно иной профиль. Пятеро оказались защитниками, двое обещали при должном обучении стать не плохим консулами, и ещё четверым была прямая дорога в колхозники. И если Эйнакс был тут, так сказать, к месту и по адресу, то остальные... Ну не готовила академия астронавигации ни защитников, ни консулов ни тем более любителей ковыряться в земле. И если с начальной ступенью всё было более или менее просто, и все дети получили бы совершенно одинаковую базу, то со специализацией…

Те же защитники уже сейчас отставали от своей программы года так на три. С консулами было попроще, их специализация была схожей с астронавигацией, и это позволяло их таки обучить. Юных же любителей растительной флоры и фауны и вовсе деть было некуда. Вот только выбор был не так чтобы богатым. В итоге для защитников и консулов загрузили учебные гипнограммы из центрального архива Элизиума. А когда дошли до гербологов, у лорда Тора буквально опустились руки.

— Ну не умею я этого, мой лорд, — с нотками вины бормотал лорд Тор. — Мне бы с защитниками справиться, а вы о растениях, не моё это, не моё.

— Жаль, Палпатин сельхозкорпус практически под ноль уничтожил, — вторила ему Иокаста Ню.

— Сельхозкорпус!? Хм, а ведь это идея. Гарри, мне нужен твой друг, ну, тот который у нас боевой герболог.

— Невилл?

— Ага, тащи его сюда и брата своего.

— Хорошо, дайте пару часов, не могу же я их просто в охапку и прыг.

— Добро.

— А кто такой этот Невилл?

— Невилл, о, вы не поверите это, наверное, единственный в мире боевой герболог. И как только уродился-то. Но факт есть факт, растения он любит больше, чем что-либо другое. Ну а чтоб жизнь мёдом не казалась, он у нас единственный и неповторимый прямой потомок Ревана и небезызвестной своим умением к боевой медитации Бастилы Шан. И, кстати, несмотря на то, что от легендарных предков он отстаёт всего-то на сто сорок колен, это не мешает ему владеть боевой медитацией ничуть не хуже, чем его легендарная пра пра. Правда, травки он любит всё ж таки больше.

— Но как же, ведь у Сатель Шан не было детей.

— А кто сказал, что он из этой линии?

— Но ведь…

— Вот именно, что ведь. У Ревана и госпожи Шан была двойня, а орден уже в то время практиковал забор особо одарённых детей, так сказать, без согласия. В общем, молодая мать, как это следует из оставшихся с тех времён дневников, сделала всё, чтобы сын не повторил судьбы отца. Ведь кому как не ей было знать, что многое из того, что совершил её любимый, он сделал отнюдь не по собственной воле, — опущенные плечи магистра-архивариуса лучше тысячи слов говорили о том, что об истории рыцаря-джедая Ревана она более чем осведомлена. Краткий же её пересказ произвёл на бывшего в неведении лорда Тора более чем интересное впечатление, и именно после этого он ещё более загорелся желанием познакомиться, так сказать, лично. А пока старшие изволили проводить экскурс в историю, младший из Поттеров уже успел смотаться до дому, где, отловив старшего брата, передал послание его светлости и, получив несколько удивлённый кивок, устроился в малой гостиной. Примерно через час вернулся Гарри Джеймс, а вместе с ним в гостиную вошёл и несколько ошарашенный внеплановым приглашением на, как сказал ему Гарри, обязательный и совершенно неотложный ни разу не пятичасовой чай.

— Добрый день, — немного неуверенно поздоровался слегка прибалдевший от внезапно раздвоившегося Гарри Невилл, но в отличии от некоторых весьма быстро справился с собой и протянул руку для крепкого рукопожатия.

— Гарри, но не Джеймс, — с улыбкой ответил поднявшийся из кресла младший из Поттеров.

— А я чего-то подобного и ожидал. Ну да и ладно, давайте вещайте, с чего это вы вдруг тягой к гербологии воспылали? — за следующий час с небольшим Невилл успел несколько раз побледнеть, а также понять, что весь его мир вот уже не в первый раз сделал весьма замысловатый кульбит. Первый раз был, когда он поступил на первый курс и таки повстречался с национальным героем всея магической Британии. Второй, когда пошёл за ним же, не поверив и единому слову «Ежедневного пророка». Третий, когда оказалось, что всё не то, чем кажется, и что магия куда как более многогранна, чем это казалась. И вот теперь, когда его подозрения о том, что у нового его друга имеется вполне себе материальная причина, это произошло вновь. А причина тем временем вещала о таком, что не будь он, Невилл, знаком с Гарри и в жизни бы не поверил.

Но вот краткий рассказ о том, что мир совершенно точно не вертится вокруг одного единственного и неповторимого в своей неизведанной красе Мидгарда, завершился. Настало время давать ответ.

— Я согласен, — тихо произнёс ещё не до конца отошедший от шока парень, а затем была магическая клятва о неразглашении и, наконец, само перемещение. Крайнее было, прямо скажем, ни разу не похоже на известную магам аппарацию. Зелёная вспышка, едва ощутимое чувство того, что что-то огромное пожелало, что и именно понять не удалось, а в следующий миг стены гостиной дома Блэков сменились на совершенно иную обстановку.

— Добро пожаловать в академию астронавигации первой ступени, место расположения земля именуемая Илия. Сейчас тут несколько безлюдно, но, как по мне, так это не проблема.

— Тебе виднее, — пожимая плечами откликнулся Невилл и, поймав на лице как-то так уж получилось что друга, уж больно этот младший брат Гарри был похож на самого Гарри, складывалось стойкое ощущение, что разговаривая с ним, он, Невилл, разговаривал с самим Гарри, истинно Поттеровскую улыбку, пошагал за своим провожатым. Идти пришлось всего пару минут, а затем был зал и встретившие их три пары глаз. Первые, ярко-голубые, принадлежали высокому мужчине, на вид что-то около тридцати, может, тридцати пяти лет. От внимания юного Лонгботтома не укрылось и то, что оный мужчина буквально лучился той самой внутренней силой и уверенностью, которой так редко, но всё же веяло и от Гарри. «Должно быть, это и есть тот самый учитель, о котором Гарри изредка, но упоминал», — подумал Невилл, после чего переключил своё внимание на явно повидавшего мудрость этого мира пожилого мужчину. Возраст его было решительно не определить. То ли шестьдесят, то ли сто шестьдесят. Едва взглянул, и тут же захотелось сказать «учитель». Третьим же встретившим его человеком оказалась женщина, она чем-то едва уловимо напоминала профессора МакГонагалл. Возможно, своей осанкой, а быть может этим совершенно не похожим на упомянутую леди лицом. Не удержавшись, Невилл понял, что невольно представляет именно эту леди на месте своего профессора и декана. И как-то так выходило, что неизвестная леди выигрывала, было в ней что-то. Что именно, парень не понимал, он просто смирился с той силой, что досталась ему по праву рождения, смирился и приноровился извлекать пользу. Вот и сейчас сила шептала ему на своём малопонятном простым смертным языке. И шёпот её интерпретировать иначе, как то, что этим людям и вправду нужна его, Невилла, помощь и что она, в смысле помощь, будет не только уместной но и желанной, не мог. На этой ноте юноша кивнул всем троим и представился своей полной фамилией. От его взора не укрылось, как едва заметно вздохнула пожилая леди, и от неё буквально потянуло каким-то благоговейным не иначе восторгом. Мужчина же, предварительно обозначенный учителем, радушно кивнул и отрекомендовался как лорд Кай Тор, глава академии и текущий наставник юного поколения столь, как оказалось, нуждающегося именно в его, Невилла, знаниях и умения. Младший же поприветствовал и рассеял последние остатки сомнений.

— Энакин Эл, наставник вот этого вот балбеса и будущий император галактики, — шутливый поклон и теперь не понятно то ли и правда пошутил, то ли на серьёзе сказал. В итоге Невилл решил, что уточнять он будет уже у Гарри, а затем появились дети, их было четверо, все примерно одного возраста и ото всех как и от него самого тянуло чем-то родным и таким знакомым.

Его улыбка вовсе не укрылась от уже успевшего его просканировать лорда Тора, и тот заметил, как парень моментально ощутил родство своей стихии с теми, кто, скорее всего, станут его учениками. Талант к гербологии, как и наставничество, читались в каждом движении, да что там говорить-то, энергоконтур парня буквально кричал о том, что его бы воля, и он бы всю жизнь только и делал что растил, да поливал. Впрочем, там же было и то, что боевой стезёй он также не обделён. По итогу древний решил, что Энакин таки прав, и перед ними этакий уникум, которого и правда только боевым гербологом и называть. В бой явно не рвётся, но если надо, то держитесь все и желательно как можно дальше.

А пока древний размышлял, мастер Ню постаралась донести до детей тот факт, что вследствие их наклонностей им нужен тот учитель, что помог бы развить то скрытое, что в них дремлет. Едва дети услышали так неудачно сказанное сельхозкорпус, как их головы поникли, но не успела мастер Ню и слово вставить, как припомнивший рассказы друга Невилл взял всё в свои руки. И вот всего пять минут, а малыши уже спят и видят, как так же, как представленный им как их будущий наставник, создают совершенно уникальные в том числе и боевые растения.

Знакомство продлилось что-то около часа, а затем детей отправили погулять, тогда как взрослые переместились в более удобное для обсуждения помещение и следующие два часа думали над тем, как и что надо сделать. В итоге сошлись на том, что этих четверых лучше всего отправить на Мидгард. Ведь, ну право же дело, обучение предполагает каждодневность, и тут либо переселять Невилла, либо делать из младшего Поттера самый что ни на есть экспресс с постоянным расписанием. Последнее было по целому ряду причин категорически нежелательно, а потому сошлись на том, что дети будут обучаться на Мидгарде. Ещё час ушёл на подготовку и сборы того немногого, что малышня считала своим. После чего все с огромным интересом собрались посмотреть, ведь виданное ли дело как есть телепортация во плоти. Всего на один миг полыхнуло зелёным, и все собравшиеся в центре зала перемещений исчезли. Оставшиеся в академии дети несколько разочарованно застонали. Им-то хотелось, чтобы с помпой и желательно гулким БАМ, а тут всего и есть что вспышка зелёного света. Пришлось пояснять, что за спецэффектами — это к брату его, Энакина, падавана, вот он то-де и с громом, и с молниями, и, естественно, дети захотели посмотреть.

— А можно ну прям сейчас вот, чтоб с громом и молниями, и как бахнем?

— Бахнем, обязательно бахнем, но потом, — с улыбкой ответил Энакин и следующие три часа провёл за разговором с лордом Тором. Обсуждали то, в какую сторону необходимо сделать уклон обучения тех, кому на роду написано родину защищать. А затем вернулся Гарри, и, распрощавшись со всеми, молодой Эл вернулся на борт своего флагмана. Едва прибыл, как кругом виноватый адъютант передал, что его величество вызывал уже дважды, и что, если и в третий раз ему ответят, что лорд Вейдер все ещё проходит плановое техническое обслуживание…, пришлось, чертыхаясь под маской, шкандыбать в узел связи и в очередной раз выслушивать притворные охи и ахи о том, как же он так неаккуратно, и что беречь себя надо. Затем его огорошили тем, что он вот прямо сейчас должен отбыть на Кариду и там приступить к внеплановой инспекции находящегося там учебного заведения. Не самое сложное, но до одури противное времяпрепровождение. Но едва пересёк порог кабинета и увидел нагло храпящего на диванчике у стены падавана, как с улыбкой постановил, что и из инспекции может быть толк. Тут главное с умом подойти, а лизоблюды, да и черт с ним, а вот подыскать себе пополнение…