Однажды в Кеттердаме (гет)

Ни разу в жизни Инеж еще не была настолько пьяна. Всё началось с празднования в Клепке особенно успешного дела. А потом Аника предложила ей:

— Давай отметим между девочками — без мужчин?

Эта идея показалась Инеж привлекательной. Шумное и изрядно накачавшееся алкоголем мужское общество уже начало нервировать ее. Так что они с Аникой выскользнули из Клепки и отправились в «Купером».

Инеж вовсе не собиралась много пить и думала только пригубить заказанное Аникой бренди. Но сама не заметила, как за болтовней одна рюмка превратилась в две, а потом и в три. А потом Инеж перестала считать. Хотя ей, непривычной к алкоголю, за глаза хватило бы и первых трех.

И вот теперь они сидели за столиком в углу возле окна и безудержно хихикали. Каким образом разговор перешел на Каза, Инеж тоже не представляла.

— Видела, как он сдает карты в клубе? — спросила Аника, крутя рюмку между пальцами. — Настоящее волшебство!

— А как замки вскрывает… — мечтательно кивнула Инеж.

— Да, это тоже, — согласилась Аника. — У него потрясающие руки.

— Без перчаток еще лучше, — неожиданно для самой себя выдала Инеж.

— Ты видела его без перчаток? — Аника даже выпрямилась, пораженно уставившись на нее.

Инеж кивнула, едва успев прикусить язык, прежде чем с него сорвалось, что она видела Каза не только без перчаток, но и без рубашки. И насколько это было потрясающее зрелище. Аника несколько раз моргнула и опрокинула в себя очередную рюмку.

— Вот теперь я ревную, — заявила она, со стуком поставив рюмку на стол, и без перехода спросила с жадным любопытством: — И какие они под перчатками?

Инеж пьяно засмеялась.

— Все слухи — враки. Нормальные человеческие руки, — Инеж отпила еще бренди и вздохнула: — Но ненормально красивые.

«Когда я начала любоваться руками Каза?» — мелькнула озадаченная мысль, но тут же пропала. Алкогольный туман кружил голову и отключил всяческие тормоза. Инеж поставила локти на стол и положила подбородок на сцепленные руки.

— Прямо как у музыканта: изящные запястья, длинные тонкие пальцы.

— Или как у взломщика, — вставила Аника.

Инеж хихикнула:

— Или картежника.

Они посмотрели друг на друга и снова засмеялись.

— Но знаешь, что в нем самое сексуальное? — вдруг заявила Аника.

Инеж даже не задумывалась — слова сами сорвались с языка:

— Его мозги.

И только потом озадаченно задумалась: а с каких пор она вообще начала находить Каза привлекательным? После всего, что ей пришлось пережить в «Зверинце», она была уверена, что никогда ни на одного мужчину не посмотрит с подобным интересом. А вод поди ж ты. Но и эта мысль быстро растворилась.

— Точно, — кивнула Аника. — Люблю, когда всё, кажется, летит в тартарары, все думают, что нам крышка, а потом Каз так замирает, уставившись вдаль, и придумывает выход.

— Замышляющее выражение, — сказала Инеж — ей безумно нравилось это его выражение лица, когда он обдумывал очередной план.

Аника хихикнула:

— Отличное определение! — немного помолчав, она мечтательно выдохнула: — Так бы и поцеловала.

— Я бы тоже, — согласилась Инеж, прежде чем успела осознать, что именно говорит.

И вдруг поняла, что это правда. Будь она трезвее, это открытие по меньшей мере обеспокоило бы ее, а скорее всего повергло бы в панику. Но сейчас вызвало лишь легкое удивление: мол, надо же как.

Аника ухмыльнулась ей и протянула руку, и они обменялись рукопожатием, как сестры по несчастью.

— Как думаешь, есть у нас хоть какой-то шанс? — спросила Аника.

Инеж пожала плечами:

— Вряд ли.

Уж это-то она понимала даже в неадекватном состоянии.

— Жаль признавать, но скорее всего ты права, — Аника угрюмо уставилась на свою пустую рюмку.

— Выпьем за это, — предложила Инеж, налив еще бренди себе и ей.

Аника фыркнула, но кивнула, и они чокнулись.

Обратный путь до Клепки после этих посиделок начисто стерся из памяти Инеж. Но на следующее утро она проснулась в своей комнате с дикой головной болью. Поморщившись, Инеж попыталась вспомнить, что было накануне. Она помнила, как они с Аникой пошли в «Купером», как пили бренди. Разговор вспоминался смутными отрывками, но того, что запомнилось, было достаточно, чтобы заставить Инеж покраснеть. Она в самом деле обсуждала Каза с Аникой, да еще и в таком ключе? Застонав, она спрятала лицо в ладонях. Однако головная боль мешала погрузиться в глубины самобичевания.

— Больше никогда не буду столько пить, — пробормотала Инеж.

Надо бы встать и попробовать найти что-то от похмелья. Работать в таком состоянии она не сможет, и вряд ли Каз снисходительно отнесется к подобной причине ее неработоспособности.

И тут, повернув голову, Инеж обнаружила на тумбочке рядом с кроватью пузырек с какой-то желтоватой жидкостью, рядом с которым лежала записка. На ней узнаваемым неровным почерком Каза значилось:

«Выпей это. Помогает от похмелья».

Инеж снова застонала. Как он узнал? Их с Аникой возвращение было настолько фееричным? Захотелось провалиться сквозь землю. Тем не менее жидкость она выпила. И только когда головная боль отступила, Инеж осознала, что мысль о том, что Каз был в ее комнате, пока она находилась в бессознательном состоянии, нисколько не пугала ее, не вызывала желания исчезнуть. Она доверяла ему. Верила, что он не тронет ее без ее согласия.

Впрочем, жгучего стыда это не умаляло.

— Больше никогда не буду пить, — твердо повторила Инеж и отправилась к умывальнику, чтобы привести себя в порядок.

Осталось пережить встречу с Казом. Она не знала, как теперь будет смотреть ему в глаза.

Однако Каз, когда давал ей указания для очередной работы, держался так, словно ничего не случилось. Инеж облегченно выдохнула и решила, как можно скорее забыть об этом приключении.