Принимая вуаль (гет)

— Моя госпожа, окажешь ли ты мне великую честь, став моей женой?

Сей вопрос, как надеялся Карл, разрубит узел назревших проблем в долгосрочной перспективе. Ибо лишь став одной семьёй, связанной на веки вечные, у них появится шанс нащупать тропинку среди дебрей испытаний. После утреннего видения в саду он знал, что должен пойти на нечто неслыханное.

Тёмные позывы расправиться с новорождённым сыном преследовали его почти с самой минуты, как открылась неприглядная правда.

К тому времени Тоска была уже мертва, а он денно и нощно корпел над её воскрешением. А за трудами порой предавался зловещим фантазиям, чая подстегнуть свои силы. Тогда он ошибочно полагал, что ключ к возвращению Тоски — абсолютная Тьма, что ему необходимо сконцентрировать всю мощь, которую только возможно… поэтому такие фантазии служили безобидной отдушиной на время медитаций. Само собой, Карл не собирался учинять детоубийство. Ни в те дни, ни впредь. Только глупцы нарушают уговор с Силой.

Но искушение не уходило и по-прежнему было сильно.

Размышляя ныне над теми событиями, Карл понимал, что допускать мысль об убийстве юного Гая, даже гипотетически, являлось ошибкой. Ибо идея поселилась в голове и всплывала слишком часто, мешая найти успокоение.

Да, за ним водилась маленькая склонность к одержимости. Но такова характерная черта Тёмной стороны. Обычно зацикленность имела свойство проходить со временем, сменяясь новой, лелеемой страстью… только на сей раз ничего не прошло.

Что возвращало к обозначенному вопросу:

— Моя госпожа, окажешь ли ты мне великую честь, став моей женой? — повторил Карл, пока Тоска, медленно моргая, глядела на него в долгом безмолвии.

Он ходил вокруг идеи придать их отношениям официальный статус ещё с той поры, как Тоска распахнула глаза на алтаре. Просчитывая, как подступиться к этой щекотливой теме, как перетасовать подлежащее и сказуемое, дабы получить беспроигрышный вариант… Но сегодняшнее видение нарушило кропотливые расчёты, вынудив выложить всё как есть.

Открывшееся внушило страх, породив предощущение времени, сорвавшегося в галоп, не отпустившее и много часов спустя… И вот он преподнёс Тоске наилучшее решение, даже если, в её глазах, слегка торопил события.

Ибо в том сумрачном провидении, в крови и слезах, она душераздирающе кричала: «Ты убил его!»

Как это произошло?

Карл не мог добраться до ответа. Всё, что он знал, это то, что перед тем, как будущее обагрится красным, мальчик успеет вырасти.

Чья была кровь? Тоски или ребёнка?

Уверенности не было. Но крови было столько, что она стекала с её рук.

Одно Карл знал наверняка: видение предвещало смерть. Оно несло страшную, необратимую завершённость.

Пребывая в ужасе от взгляда в своё обречённое будущее, Карл решил, что пришёл срок внести ясность в их отношения и двигаться вперёд. Расставить фигуры на доске так, чтобы Сила отказалась от намеченного витка событий.

Нет, это не было попыткой изменить судьбу. Карл не был глуп, дабы осмелиться перечить Силе. Никогда нельзя противопоставлять себя Её воле. Нужно представить альтернативный путь, который Сила сочтёт предпочтительным. Именно поэтому он готов был рискнуть и решиться на брак.

Это того стоит, говорил себе Карл. Он не желал смерти Тоски или смерти мальчика, как в видении. Раздор никому не принесёт блага. Сейчас им необходимо единство. Посему он, затаив дыхание, терпеливо ждал её ответа.

Безмерно удивлённая, Тоска наконец-то вернула дар речи:

— Ты хочешь, чтобы мы поженились?..

Выражение её лица говорило само за себя.

— Да, — решительно произнёс Карл. — Я хочу, чтобы мы поженились.

Он не теоретизировал о некоей условной идее в перспективе. Это было предложение здесь и сейчас. Здесь и сейчас явилось принципом, которым он преодолел личное неприятие брака, испытываемое им на протяжении тысячи лет.

За Тоской не увивалась ни одна из проблем, мешавших преступить его. Она не происходила из влиятельной семьи, которая непременно попытается воспользоваться её новой ролью. У неё не было политических амбиций, повестки, она не искала богатства и власти. Их брак сочтут в высшей степени архаичным пережитком, бездумным и презираемым союзом по любви с женщиной, постигшей все его секреты.

Это был колоссальный по значимости шаг. Однако Тоска заставляла его переосмысливать прежние убеждения. Ей без конца удавалось выводить его из застоя… что однажды обязательно сделает её превосходной Императрицей.

Но прежде он должен добыть её согласие.

Другая женщина тотчас ухватилась бы за шанс стать его женой. Но только не эта.

Внезапно разговор стремительно приблизился к грани сдержанного конфликта, ради приличий завуалированного под дискуссию.

Ведь, естественно, Тоска ему отказала.

— Благодарю за предложение, но я уже замужем, — в доказательство чего продемонстрировала свою левую ладонь со старым брачным шрамом. — И только посмей…

— Стракт целёхонек, — оборвал её Карл, предвидя дальнейшие придирки. — Пусть живёт припеваючи до смерти, мне плевать.

— Тогда твоё предложение преждевременно, — заключила она, не слишком тщательно скрывая облегчение.

— Вовсе нет, — упёрся Карл. — Выходя за Стракта, ты клялась быть с ним, пока смерть не разлучит вас. Ты умерла. Сей брак окончен.

Тоска прищурилась.

— А ты заговорил как юрист.

Неужто она по-прежнему хранила верность дражайшему муженьку после всего, что произошло?

— Тоска, ты ему не нужна, — выложил Карл напролом. — Ты помнишь сказанное им в тронном зале?

— Да. Кое-что.

— Он считает, что убил тебя.

— Я знаю.

— Вашему браку конец. Как и твоей жизни со старшими детьми. Тебе пора отпустить их. Ты никогда не сможешь вернуть их назад.

Он держал её взгляд, пока она не посмотрела в сторону, прикусив губу. Конечно, разумом Тоска понимала его правоту, хоть и не хотела в этом сознаваться.

— А помнишь, как сказал мне, что ты не из тех, кто женится? — заговорила она, вновь устремив на него взор.

— Ради тебя женюсь.

Это был не первый раз, когда они обсуждали брак. Однажды он затронул сию тему, но тогда это виделось отдалённым будущим, поджидавшим где-то через пару десятилетий.

— Разве тебе не надлежит спрашивать моего отца, а не меня?

— Он тоже думает, что ты мертва.

— Ах, верно.

— И раз уж мы всё равно не следуем традиционному порядку, то почему должны спрашивать разрешения? Мы уже нарушили все правила. Да и твой отец вздохнул бы с облегчением, узнав, за кого ты выходишь замуж, — сварливо добавил Карл. — Паче того, правила неприменимы к таким, как мы.

Он хотел продемонстрировать выгоду его партии — угодить консервативным чувствам своей возлюбленной, выстроив их отношения таким образом, чтобы она приняла их и могла объяснить другим.

По её виду нельзя было заключить, что её особо сманила эта перспектива… и Карл продолжил перечислять свои доводы:

— Все полагают, что ты мертва. Это возможность вернуть тебя в жизнь. Новое начало, второй шанс.

— Многим здесь, во дворце, известно, кто я такая.

— Твои девочки скорее умрут, чем выдадут твои секреты. Они не станут болтать. — Уж в этом Карл был уверен. — Точно так же будут молчать жрецы и стражники. Я обо всём позабочусь.

— Зачем тебе эта свадьба? — прямо спросила Тоска. — Ни к чему идти на это ради меня. Меня устраивает жизнь матроны, изгнанной в храм за измену мужу. Если кто-нибудь догадается, что Маркус не убил меня, нам будет достаточно заявить, что он нанёс мне тяжёлую рану, но Сила была милостива, позволив мне выкарабкаться. В доказательство у меня будет карта из больницы, дневник наблюдений с терапии и медленное восстановление, которое лицезрел весь храм.

Да, Карл обдумывал и этот вариант. Вообще он думал над всеми вариантами. Но в сущности говоря, сей брак был важен ему не меньше, если не больше, чем ей.

— Я хочу получить от тебя обязательство, — решился признаться он. — Я хочу получить твоё слово, такое же, какое ты дала Стракту.

Именно чувство долга подстегнуло её броситься в тронный зал и пасть на колени перед Императором, умоляя о возмутительной сделке. Эта женщина крайне серьёзно относилась к взятым на себя обязательствам. Семейные узы не казались ей пустым звуком.

Карл хотел использовать это в своих интересах.

— Обязательство… — с опаской повторила она.

— Да. Я жажду честности между нами. Вместе навеки в глазах закона. Я не горю желанием однажды узнать, что ты сбежала с мальчиком в ночи.

Таков был его истинный страх. Что Тоска вновь его покинет. И в следующий раз, исчезнув, прихватит с собой неоперившегося узурпатора, что значительно усугубит последствия разрыва.

Единственным способом удержать мальчишку под контролем в обозримом отдалении, который виделся Карлу, было привязать Тоску к себе и растить ребёнка вдвоём. Гай усвоит страх и почтение перед отцом, как подобает всякому сыну. Оставалось надеяться, что это купит его лояльность на какое-то время…

Но всё начиналось со свадьбы. Ещё Карл планировал возобновить узы Силы, что, безусловно, относилось к дискуссии для другого дня. Что и говорить, довести Тоску до алтаря уже обещало стать нелёгкой битвой, не менее кровопролитной, чем заполучить её на сегодняшний ужин.

Поэтому Карл подступился к ней с наиболее котирующейся части:

— Я хочу, чтобы мы прошли через это вместе, были рядом и сообща решали возникающие проблемы. — Он хладнокровно взглянул не неё. — Тоска, впереди нас с тобой поджидают множество проблем с этим мальчиком. И все будет необходимо решить. На нашу долю выпадут тяжёлые решения.

Он видел, как дрогнуло её горло.

— Я знаю.

— Помимо этого, я хочу придать тебе определённый статус. Чтобы ты держала голову высоко и получала уважение, которого достойна. Ты вольна остаться матроной храма, если того желаешь, но также ты будешь моей женой. Никто не посмеет относиться к тебе с пренебрежением.

— Карл, мне это не нужно.

— Это нужно мальчику. Я не хочу, чтобы он рос бастардом.

Отвратительное прозвище как всегда резануло прямо по нервам, поэтому Карл обычно его избегал. Но следовало зарубить на корню любые зачатки обид, которые с годами может питать против него сын. Карл был полон решимости не уподобиться Лорду Дреймату. Иначе только подтолкнёт судьбу закрепить цикл отцеубийства для следующего поколения…

Это ловушка, знал он. Сколь бы сильно не снедала жажда поступить с мальчишкой так, как хотелось до зубного скрежета, Карл осознавал: неприятные последствия не заставят себя ждать. Да и Тоске едва ли понравится. И посему он отринул дурные предчувствия, продолжив балансировать на узкой тропинке во мраке неопределённости. Ему хватало здравомыслия не повторять ошибки своего прошлого.

— Никто не знает, что Гай рождён вне брака, — высказалась Тоска. — В его свидетельстве указано, что он сын Маркуса.

— В больнице был тест на отцовство, доказывающий обратное.

— Тогда уничтожь данные.

— О, я уже это сделал. Но никогда нельзя быть уверенным, что уничтожено всё. Всегда есть копии. Или люди, которые помнят эти копии.

— Но, если по официальной версии Гай умер в тронном зале, почему это вообще важно?

— Это важно для меня. Я не хочу, чтобы моего сына считали незаконнорождённым. — Карл опустил глаза и тяжело вздохнул. — Я не хочу вновь идти по стопам отца, отвергнувшего и бросившего своего могущественного сына.

За его признанием лежало горькое наследие крови и ненависти, которое он боялся передать потомству и сделать себя мишенью. Безусловно, им руководили чувство самосохранения и жажда власти, но также и гордость. Карл был уверен, что он, Бездна поглоти, лучше, чем трижды проклятый Дарт Дреймат!

Воспоминание, так нежданно всплывшие, причиняли боль. Карл замолк и отвёл взгляд.

Это тронуло её, пробудив сострадание. Его возлюбленная была скора на сочувствие. Кому, как не ей, знать его прошлое. То, с каким упорством он пытался его преодолеть. Как остро сожалел о некоторых непоправимых вещах.

И на сей черёд она сама потянулась через стол к его руке в долгожданном моменте взаимопонимания. Сейчас перед ним вновь была леди Света, которую он без оглядки полюбил.

Карл тяжело вздохнул, возвращая себе самообладание. И предостерёг, избегая встречаться с ней взглядом:

— Цена ошибки будет слишком высока.

— Я знаю, — прошептала она.

— Тоска, я не хотел его, и тебе это хорошо известно, но вот он здесь, и я готов сесть за стол переговоров. В будущем мне предстоит низвергнуть многие ожидания мальчика, но в одном я ему не откажу — он получит мою фамилию.

— Означает ли это, что ты признаешь Гая своим сыном? — спросила она с надеждой. — Что вырастишь его, как отец?

— Да.

Тоска смутилась.

— Но ты говорил, что никогда не возьмёшь ученика…

— Не возьму.

— Ах. Значит, сын Императора не будет Лордом? — неверяще проговорила она и отстранилась.

— Ты выйдешь замуж не за Лорда Вишиэйта, — пояснил Карл. Пожалуй, следовало обозначить это с самого начала. Возможно, именно страх стать Императрицей подпитывал её нежелание. — Мальчик будет сыном Лорда Тенебре. Сыном жреца храма при дворце, бывшего члена Тёмного Совета.

— А я буду леди Тенебре?

— Да.

Придёт день, и она будет его Императрицей, но Карл покамест опустил сию часть. Он планировал воплощать замысел постепенно, подстраиваясь под неизбежные грядущие перемены. Это была неизменная стратегия скрытого контроля, успешно применяемая им в колониальных мирах.

— Мы будем жить вместе во дворце, — Карл начал раскрывать своё видение на ближайшую перспективу. — Ты незамедлительно оставишь обитель. Ты не послушница — ты никогда ею не была.

— И теперь, когда я мертва, всё, что я делала в прошлом, более не имеет значения? — спросила она, пытаясь уложить в голове наспех состряпанное прикрытие. — Вот как?

— Да. Такой мой расклад. Это будет новым началом. Новым началом для нас обоих.

А они мучительно в нём нуждались.

Но Тоска вздёрнула подбородок и прищурилась.

— Пока ты в очередной раз не выйдешь из себя и не убьёшь меня?

Карл насупился от резкой ноты в её тоне. Что ж, отчасти упрёк был справедливым… но досаждало видеть, что Тоска по-прежнему злилась.

— Ты знаешь, что это не повторится, — сказал он, глядя ей в глаза.

— На самом деле, я этого не знаю.

Что ж, вот она — истинная причина её упорства. И эта причина не имела ничего общего с благословением от её отца или отцовской принадлежностью мальчика.

Тоска не доверяла ему своё будущее. И, сумрачно подумал Карл, возможно, правильно поступала. Ибо услышь она о его сегодняшнем видении, то, схватив младенца, ринулась бы к воротам дворца… Но он тоже пытался поступать правильно по отношению к ней и к мальчику.

Разве его искренность не была очевидна? Он не был плохим парнем. Он был хорошим парнем. Карл предлагал ей то, что до сего момента не предлагал ни одной другой женщине.

— Я пытаюсь загладить свою вину. Дать тебе то, чего ты хочешь. Дать вам с мальчиком нормальную в общепризнанном смысле жизнь, насколько это возможно. Я приму дитя в свою жизнь, и мы будем жить одной семьёй здесь, во дворце, — с робкой надеждой произнёс он. — Долго и счастливо…

Если говорить начистоту, бывали вещи и похуже, чем случай стать женой самого могущественного человека в Империи. Однако Карл понимал её опасения.

Всё было намного сложнее. И так с самой их встречи. Ибо, когда люди их возраста находят друг друга, за плечами у каждого всегда солидный багаж.

— А что от этого получишь ты? — поинтересовалась Тоска.

Счастье. Он надеялся, что брак с ней принесёт ему счастье… и добрый предлог присматривать за своим опасным отпрыском. Но для ушей возлюбленной он изложил это иначе:

— Тебя и твою вечную клятву. Ради этого я согласен пойти на огромный риск.

Бездна! Это предложение руки и сердца было наименее романтичным из всех возможных. Впрочем, отчасти это казалось уместным, ведь брачному договору у ситхов предшествовали долгие и скрупулёзные переговоры. Браки знати испокон веков были вопросом стратегической важности.

Однако их с Тоской переговоры больше отдавали заделом на перемирие, чем встречей заинтересованных лиц для планирования совместного будущего.

Поэтому Карл усилил напор на чувства:

— Тоска, я люблю тебя. Я поклялся Силе, что мальчик будет жить ради её соизволения вернуть тебя. Теперь, когда это позади, я хочу, чтобы мы были вместе. Были счастливы. Позволь позаботиться о тебе и ребёнке. Не как о челяди в обители, которую содержит дворец, но как о моей собственной семье. Скажи «да» и сделай нас семьёй, — обольщал он. — Пусть мы станем Лордом и леди Тенебре, а мальчик — нашим долгожданным сыном.

Карл знал, что семья значит для этой женщины всё. Но надеялся, что если ему удастся создать семейные узы с ней и с мальчиком, то наградой станет её вечная преданность. Какую Тоска привьёт и их сыну. И тогда всё наладится.

Но Тоска не была бы собой, если бы не начала прощупывать поле собственных условий. Естественно, не для себя — а для сына.

— Я хочу, чтобы Гай прошёл обучение.

— Он будет обучен, но не мной, — немедля постановил Карл. — И он не станет колдуном. Он будет воином, как твой старший сын.

— Тогда школа, академия и ученичество?

— Хорошо.

— Как я объясню, что я леди Тенебре, а не леди Стракт, когда появлюсь в школе, и учителя меня узнают?

— Понятия не имею. Покрасишь волосы. Или отправишь его в другую школу, подальше отсюда. Для решения этой проблемы у тебя впереди много лет.

Чего лукавить, сей обман повлечёт множество каверзных вопросов, но и Карл неплохо поднаторел во лжи.

— Полагаю, ты прав, — слегка оттаяла Тоска.

— Дабы сразу внести ясность: Гай не будет знать, что он сын Императора. Он не узнает, кто такой Лорд Тенебре на самом деле. Его полагается думать, будто его отец — верховный жрец Имперского храма, верный советник Повелителя. И что его отец живёт во дверце, дабы Повелитель мог держать его под надзором, ибо советник Тенебре и его сын — заложники Его доброй воли. Их сила служит его целям.

Мальчику требовалось дать модель поведения — утвердить его роль в будущем, притворившись, будто и он, Карл, сам находится в подчинённом положении.

— Я не хочу, чтобы в мальчишке проснулись амбиции и чувство вседозволенности, — раздражённо пояснил он.

— Понятно.

— Его будут знать как Гая Верадуна, сына Дарта Тенебре.

— Хорошо.

— Итак… мы договорились? — Карл выжидающе взглянул на неё. Да, с надеждой.

Тоска медлила.

— Могу я ещё подумать?

— А тебе это так нужно?

— А какой у меня выбор?

Выбора не было. Но громогласно объявлять об этом не стоило.

— Это логичный путь двинуться вперёд. Так будет лучше для мальчика в долгосрочной перспективе. И это даст нам шанс стать нормальной семьёй.

Даже если всё — от начала до конца — было просто бесполезной вознёй в попытке сделать её счастливой. Ибо в его жизни не находилось места нормальности. Впрочем, как подозревал Карл, Тоска знала и об этом.

После затянувшейся паузы она наконец дала ответ:

— Что ж, тогда да. Мы договорились. Я выйду за тебя.

Однако выглядела она немногим более успокоенной, чем в день, когда он узрел её после первой аудиенции. В тот день Тоска предстала перед ним женой и матерью, согласной жертвовать своей свободой и честью ради семьи. И вновь, как понимал Карл с горечью, она шла на это из чувства долга.

Хоть раз, хоть в чём-то находила ли она в его предложениях что-то для себя? И для него?

Он запоздало осознал, что, пожалуй, чересчур красочно расписал их союз как брак по расчёту. Возможно, вместо того чтобы взывать к её рассудительности, ему следовало завоёвывать её сердце… Не напирать на слепую материнскую любовь, а разжигать её собственную страсть…

В любом случае сожалеть было поздно.

— Это пойдёт нам во благо. Вот увидишь.

Бездна, не прозвучало ли это так, словно он пытался убедить не столько её, сколько себя?

Да… к чему лукавить. И его проницательная возлюбленная почувствовала его непокой.

— Кажется, тебя это пугает…

— Правда? — вздохнул Карл и сознался: — Пугает. Немного. Но ты того стоишь.

— Я тоже в неплохом таком ужасе. Хотя уже была замужем. Просто… э-э. не за кем-то твоего положения, — признавшись, Тоска нервно затеребила салфетку на коленях. — Вдруг ничего не получится? Тогда ты убьёшь нас обоих?

Карл поморщился, когда утреннее видение вновь ожило перед глазами.

— Всё получится. Обязательно. Я не допущу, чтобы наш брак развалился.

Она перевела на него осторожный взгляд и вздохнула.

— Это означает, что ты никогда не позволишь нам уйти?

Пусть даже не надеется, но он предпочёл обойти щекотливый момент:

— Ты хочешь уйти от меня?

Вопрос был животрепещущим, о чём она была прекрасно осведомлена… и поэтому, видимо, заколебалась.

— Ты хочешь уйти от меня? — требовательно повторил Карл, чувствуя себя задетым, ибо не услышал, как она в тот же миг поспешила развеять его страх.

— Нет… Да… Я не знаю… — Её прелестные губы задрожали. — Я не знаю, чего я хочу, потому что не знаю, что будет лучше. Карл, ты так опасен…

— Я не причиню тебе вреда…

— Дело не только в этом! Я была здесь во время мятежа, помнишь? Даже если у нас получится, и всё будет хорошо, мы с Гаем всё равно можем погибнуть, оказавшись меж двух огней!

— Я смогу защитить вас обоих, — уверенно пообещал он. — Я буду беречь тебя. Во дворце ты ни в чём не будешь нуждаться. Меня не волнует, сколько денег ты потратишь и чем займёшься, лишь бы ты не пересекалась с бывшей семьёй или с теми людьми за пределами дворца, кто помнит тебя, как леди Стракт, — выпалили он и предостерёг: — Никаких посиделок с леди Марроу за чашечкой кафа.

Статус изгоя, ставший ценой её пребывания в храме, обернулся благом. Ибо ей уже пришлось оставить позади большую часть прежней жизни. Единственное, чего она по-настоящему лишалась, так это двух своих старших сыновей.

— Я понимаю, — покорно кивнула Тоска.

— Хорошо. Решено. Завтра возьми девочек и прогуляйся по магазинам. Тебе нужно свадебное платье и приданое. Я тем временем прикажу юристам проставить даты на нашем брачном договоре задним числом, до того как был зачат Гай. Заодно сделаем ему новое свидетельство. И завтра же ты переедешь из обители в одни из свободных апартаментов жрецов в храме. Это будет по-прежнему недалеко от девочек, чтобы они всегда могли помочь тебе, но и уединённо для нас.

Она вздрогнула.

— Зачем мне нужно переезжать?

— Это временная мера, пока мы не определимся, как будем жить во дворце. — Заметив, что Тоска всё ещё не улавливает намёк, он с ухмылкой пояснил: — Семейная жизнь начинается немедленно. Пора нам съехаться.

— О-у. То есть, сначала мы не пойдём в храм для церемонии?

— Конечно, пойдём. Надо официально объявить о браке перед Силой. Но раз мы фактически женаты, то и будем вести себя, как подобает мужу и жене. С завтрашнего дня твоё пребывание в обители — временная необходимость на период восстановления.

— Но я всё ещё не совсем здорова…

— Достаточно здорова, чтобы осилить лишнюю сотню шагов, — рассудил Карл. — Апартаменты станут временным жилищем для Лорда и леди Тенебре, пока дворцовые покои оборудуют детской.

— Что мне сказать девочкам? Они знают правду.

— Посвяти их в заговор. Скажи, что мы скоро поженимся, но до той поры хотим уберечь ребёнка, поэтому делаем вид, будто состоим в браке давным-давно. Леди Стракт мертва. Отныне ты леди Тенебре.

— Это не сработает, — занервничала Тоска.

— Конечно, сработает. Они любят тебя, и они обожают малыша. К тому же им нет никакой выгоды от сплетен. Им всё равно никто не поверит, ведь они всеми презираемые послушницы. А теперь… — протянул он и задумался. — Я ничего не упустил?

— Кольцо. Мне нужно кольцо. Я не появлюсь на публике с ребёнком без кольца, — сообщила она. — Просто верни мне моё старое, если оно поныне у тебя.

Вот ещё. Его жена не будет носить кольцо Стракта.

— Я куплю тебе новое. Столь огромное, что ты будешь краснеть, — пригрозил Карл со смешком. — Теперь ты расфуфыренная состоятельная дамочка, и твоим украшениям все завидуют.

Она ответила страдальческим взглядом.

— Я ни за что в жизни не стану такой.

— Я знаю. И мне нравится, что ты не такая.

Это была чистая правда. Будь Тоска типичной надменной леди-ситх, он бы и не взглянул на неё. Но по-своему она оказалась такой же чуждой высшему свету, как он сам. Они стоили друг друга, решил Карл. Никому из них не дано вписаться в общество, каким однажды они будут править вместе.

Чувствуя облегчение от полученного согласия на намеченные планы, Карл спросил:

— Что ты хочешь в подарок на свадьбу?

— Кольца вполне хватит.

— Нет, не хватит. Выбери что-нибудь ещё.

— Ну ладно. — Тоска приняла задумчивый вид и с вызовом бросила: — Избавься от традиции послушниц.

О, это была её любимая притча во языцех.

— Да будет так, — исполнил её желание Карл. — С завтрашнего дня они твои личные фрейлины. Их единственная обязанность — угождать вам, леди Тенебре. Отныне ты негласная первая леди Империи и негласная хозяйка моего дворца.

Она выглядела впечатлённой. Хорошо. Наконец-то он сделал что-то правильно.

Но Тоска вдруг вскинула бровь.

— И кто же донесёт жрецам плохую весть, что их лучшая привилегия кончилась?

— Я, — объявил Карл, и в этот момент его голос всецело принадлежал Лорду Вишиэйту. — Они сделают то, что им велено, как и все в моей Империи.

Все, кроме Тоски, разумеется.

Она никогда его не слушалась.