Спастись от Гермионы Грейнджер (джен)

— Она что, ещё не готова? Прошло больше трёх часов! Ну сколько можно прихорашиваться? Я уже есть хочу, — возмутился Рон Уизли и потянулся к тарелке с эклерами.

— Трёх часов ещё не прошло. И что бы ты понимал в женской красоте? Девушкам нужно время… И не вздумай начинать жрать, пока именинница не появилась! — одёрнула его Лаванда Браун, вырывая из рук пирожное. Тот с неохотой уступил и, демонстративно насупившись, отвернулся от блондинки.

— А я согласен с братишкой, — возвестил с соседнего дивана Фред. — Легче помереть, чем дождаться, пока девчонки марафет наведут. Жрать мы, конечно, не будем, а вот горло промочить пора бы.

Он схватил со столика бутылку сливочного пива, но тут же получил шлепок по руке от сидевшей рядом Падмы:

— Фред, ну правда! Не начинайте. Давайте дождёмся всех.

— Ну что ты, шоколадочка моя! Это ведь просто пиво, — улыбнулся старший близнец и чмокнул девушку в висок.

Индианка, видимо, не зная, как реагировать на такой сомнительный комплимент, лишь тяжело вздохнула и закатила глаза. Потом покачала головой и склонилась над кучкой серебряных монеток, на которые наводила Протеевы чары, готовя для всех этот проверенный способ связи, который, несомненно, пригодится нам в субботней операции.

— М-да… — Фред покосился на неё и, стерев улыбку с лица, вернул бутылку на место.

— Эх вы, подкаблучники! А вот меня никто не остановит, когда я хочу выпить! — задорно выкрикнул Джордж, но тут же осёкся, поймав на себе тяжёлый взгляд Анджелины Джонсон. — Ммм, дорогая, но ведь я только чуть-чуть?.. Ну ладно. Нет, так нет…

Чернокожая красавица Анджелина, в прошлом капитан факультетской команды по квиддичу, а ныне, как я уже знал — возлюбленная Джорджа Уизли, лишь едва заметно улыбнулась. А я отметил про себя вкусы близнецов: что-то их обоих на тёмненьких тянет.

Сейчас в нашей гостиной, украшенной шариками, мишурой и прочей хренью, собрались все старшекурсники и даже кое-кто из выпускников факультета. Не просто так, а чтобы отметить днюху Гермионы Грейнджер. Васемона, узнав, что в её честь намечается праздник, вначале хотела зашкериться в нашей спальне под мантией-невидимкой, а когда я сказал, что так не пойдёт, попыталась слинять в Выручай-комнату. Но по дороге была перехвачена Джинни и Парвати Патил, которые утащили её в девчачий будуар, пообещав, что скоро сделают из неё писаную красавицу — шедевр косметического искусства (по словам Джинни). Вот тогда и начнём праздновать. И вот мы все уже два с половиной часа сидим и глотаем слюну в ожидании этого исторического момента…

Позади раздался звук отодвигаемого портрета и послышались громкие уверенные шаги. «Вот блин! Сейчас начнётся!» Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы разглядеть вошедшего. Я и так знал, кто это.

— Отлично! Все в сборе. Тем лучше. Мистер Поттер, — прозвучал у меня над ухом голос Минервы Макгонагалл, — соизвольте объяснить, что происходит?

— Собираемся отметить день рождения Гермионы, — бесстрастно произнёс я, даже не повернувшись в сторону декана.

— Это я уже поняла…

— Присоединяйтесь, профессор. Здесь всегда Вам рады.

— Благодарю за приглашение, мистер Поттер, но я зашла по другому поводу… — сейчас она, кажется, обратила внимание на сидящего рядом со мной. — Мистер Блэк?! А Вы что здесь делаете?

— Я тоже рад Вас видеть, профессор, — ничуть не смутившись, отозвался «крёстный».

* * *

…Сириус появился полчаса назад, и если честно, то я обрадовался его приходу. Сегодня он не без помощи Дафны полдня разбирался в вопросах магического законодательства, а если быть точным, то в его положениях, касающихся наследования и опекунства, и перешерстил для этого едва не половину библиотеки Хогвартса. А вот сейчас, памятуя о дне рождения Гермионы, заглянул к нам. И правильно сделал! Потому что кроме праздника нашей подруги, у него, как оказалось, было ещё дело ко мне.

— Гарри, — начал «крёстный», отведя меня в сторону. — Тут такое дело… Могу я перекантоваться у вас пару дней? Вот здесь, в гостиной, на диванчике…

— А что стряслось?

Тут Сириус поведал мне, что жить у Хагрида в последнее время ему невмоготу, поскольку чувствует он там себя лишним. А дело, как оказалось, в том, что к нашему лохматому другу зачастила в гости некая молоденькая студентка с Гриффиндора, которая ведёт с ним беседы о всяких редких зверушках. Ну и остаётся до утра, это понятно. Видя такой расклад, Сириусу просто неудобно «путаться под ногами и мешать корешу налаживать личную жизнь» (это он так сказал). Я Сириуса понимал и, разумеется, не возражал против того, чтобы он пожил у нас сколько нужно. Но вот личность неизвестной гриффиндорки, подружки Хагрида, заинтересовала сразу. Не то чтобы из любопытства, а просто… Ну да, да, из любопытства. И что с того?! Ведь на самом деле интересно: кто это на лохматого позарился? Нет, он, конечно, парень отличный, и всё же…

Но самая нескучная часть этой истории началась, едва Сириус принялся описывать внешность загадочной «хрупкой блондинки со странными серёжками в ушах, которая серьёзно рассуждает о непонятных вещах». Я еле удержался, чтоб не упасть, когда начал догадываться, о ком идёт речь. Да ну на фиг! Это же… Тут же к нашему разговору были привлечены Лаванда и Ханна Эббот, которую у меня для этого еле получилось вырвать из объятий Долгопупса, и «допрошены с пристрастием». Лаванда рассказала, что Луна Лавгуд вот уже почти неделю как уходит до ужина (на ужине Луна помогает Ханне на кухне, это я знал) и появляется только утром. В общей спальне она уже давно не ночует. Ханна поведала, что, по признанию самой Луны, она встретила, наконец, человека, с которым готова «провести вместе всю жизнь, потому что у них много общих интересов, он её понимает, и она, похоже, влюбилась по-настоящему». Вот как-то так. М-да… За Лавгуд я, конечно, был рад, но как-то всё равно это казалось странным: она и Хагрид… А впрочем, чего это я? Раз они счастливы, то значит, всё хорошо. И для Луны прочные отношения только на пользу: перестанет по мужикам бегать! Короче, я за них порадовался. Честно.

* * *

— И тем не менее, мистер Поттер, я бы хотела получить объяснения!

— От меня? И что же Вас интересует, профессор? — тогда мне было вообще пофиг, что она говорит.

— Во-первых, — встав прямо передо мной, заявила Макгонагалл, — Ваше поведение крайне возмутительно! Пример тому — вчерашние оскорбления в адрес директора Дамблдора…

— Разве я его оскорблял? Просто напомнил, что он пользуется чужой палочкой. Разве это неправда?

— Ап.. ап, — Минерва начала хватать ртом воздух, но быстро пришла в себя и продолжила, видимо, заранее подготовленную речь. — Похоже, что Вы возомнили себя сверхвыдающейся личностью и думаете, что можете быть выше дисциплины и школьных порядков. Именно поэтому Вы не считаете для себя нужным посещать учебные занятия вот уже целых три дня!

В тот момент у меня зачесался язык и захотелось ответить ей, чем заканчиваются посещения «учебных занятий» для студентов, имея в виду похищение Джинни и Васемоны. Но я снова сдержался. А она продолжала верещать:

— Хуже всего то, что Вы, мистер Поттер, как видно, здесь, — она обвела взглядом гостиную и всех присутствующих, — в непререкаемом авторитете. С Вас берут пример. Вероятно, именно поэтому сегодня в течение целого дня на уроках отсутствовал весь седьмой и половина шестого курса факультета Гриффиндор. И именно Вы ответственны за такое вопиющее нарушение!

— Хорошо, я это признаю. Вы довольны, профессор? Что-нибудь ещё? — я абсолютно спокойно смотрел ей в глаза. Просто не хотелось сейчас ругаться. Хотелось быстрее закончить эту разборку и заняться чем-нибудь более интересным. Празднованием в честь «Гермионы», например. Да и Минерва-то — бабка неплохая, вот только не помнит ничего. Хамить ей лишний раз я не хотел.

— Что ж! Раз Вы ставите вопрос таким образом, я вынуждена снять с факультета двести очков! И всем, — она снова оглядела присутствующих, — ежедневная отработка в течение месяца!

И тут произошло то, чего я и представить себе не мог! Да и не думал я о подобном вообще… Первым поднялся Дин Томас:

— А Вы не хотели бы, декан, добавить факультету очков шестьсот или восемьсот за то, что Поттер избавил мир от Волдеморта? Мне кажется, это было бы справедливо!

— А это здесь причём? — на лице Мак-Кошки отразилось неподдельное изумление. Она что, в самом деле не понимает?

— Да! А ещё по сотне за каждого гриффиндорца, участвовавшего в битве, пока взрослые маги прятались за нашими спинами! — яростно выкрикнул вставший рядом с другом Финниган.

— А ещё снять очки со Слизерина за всех Пожирателей, что там учатся!

И начался гвалт. Реплики летели отовсюду. Минерва только оглядывалась по сторонам, не в силах остановить разбушевавшуюся стихию. Наконец шум прекратился, и она смогла заговорить:

— Я понимаю вас всех… И ваше отношение к тому, что тогда произошло. Если кто-то забыл, то должна напомнить, что мы вместе защищали Хогвартс…

— Мы помним это, профессор! И именно поэтому говорим с Вами. Но всем непонятна Ваша позиция сейчас, когда в школе продолжается унижение гриффиндорцев.

— Да в чём же вас унижают?! — всплеснула руками деканша. — Уж не в том ли, что профессор Снейп никогда не допустит снятия очков со своего факультета?

— Профессор Снейп — насильник и похититель людей, применяющий к студентам Непростительные заклинания. Пока такие люди преподают в Хогвартсе, я буду делать то, что считаю нужным и не пойду ни на какие соглашения с администрацией.

Я постарался произнести это как можно спокойней и твёрже, чтоб не оставить ни у кого сомнений в моих намерениях. Кажется, получилось. Вот уж не думал, что когда-нибудь скажу что-то подобное! Но после вчерашней перепалки с Дамблдором (как же это, казалось, было давно!) отступать было просто некуда. Хуже уже не будет…

— Это… — от таких слов у Макгонагалл вылезли глаза, — это очень серьёзные обвинения, мистер Поттер. Надеюсь, Вы отдаёте себе отчёт…

— У меня есть доказательства всего перечисленного.

— Ну что ж, — Минерва задумалась, — раз так, то уверена, директор с удовольствием ознакомится с ними и, безусловно, примет соответствующие меры.

— Директор Дамблдор — растлитель, подстрекатель и укрыватель преступника. Его стараниями Хогвартс превратился сейчас в самое опасное место для молодёжи.

Минерва вдохнула, покраснела, как рак, но сдержалась от излишнего проявления чувств. Её вопрос прозвучал холодно, с железными нотками в голосе:

— Полагаю, что и для этих слов у Вас имеются доказательства?

Я кивнул.

— Замечательно! Тогда я хотела бы немедленно ознакомиться с ними. Это возможно?

Я снова кивнул.

— Гарри, мне принести Омут и флаконы? — это Долгопупс.

— Да. Никто не возражает? — я взглянул на гриффиндорцев. Ответом послужило молчание. Кажется, никто не возражал. Только Сириус с непониманием оглядывался то на меня, то на Мак-Кошку, то на остальных. Ну, хоть не спрашивал ничего, и то ладно…

* * *

…«Империо!» — жёлтый луч попадает Ваське в живот. Она замирает…

Я и сам ещё не видел эти воспоминания — девушки только сегодня добавили их в «общую базу».

…В тёмной галерее мелькают лучи летящих заклятий. Как в фильме про джедаев, ей богу! Разъярённая Лаванда со спутанными волосами и в разорванной блузке лупит куда ни попадя. Один из окруживших её пуффендуйцев получает удар в плечо и, закрутившись, как юла, отлетает куда-то в дальний конец коридора. Второй падает через секунду и больше не шевелится…

…Снейп вцепляется в Васемону. Её палочка выпадает из руки и откатывается под скамейку. Джинни едва успевает ухватиться за её мантию… «Сейчас Вам надлежит как следует позаботиться о своей грязнокровной подруге… — голос Снейпа из темноты. — …В скором времени она снова понадобится. И тогда вполне возможно, что Вы сумеете вернуться в объятия своего зеленоглазого рыцаря. Ха!» Джинни открывает глаза и бьёт его каблуком в ногу…

… «Снейп… он хочет, чтоб мы тебя…» — это Драко. «…Мы не животные, чтоб вот так. Да ещё по чьей-то указке»…

Я отрываюсь от Омута. Всё. Остальное я видел. Минерва поднимает голову, ошарашенно смотрит на меня и судорожно сглатывает слюну. Лишь Сириус не отрывается от Омута памяти, просматривая воспоминания снова и снова. Раз за разом…

— И всё-таки, мистер Поттер. Я так и не увидела ничего, что бы могло скомпрометировать директора Дамблдора.

Как быстро она взяла себя в руки! И сразу поняла суть. Вот уж поистине железная леди!

— Чтобы увидеть, Вам придётся дать Непреложный обет. Простите, профессор, но таково условие. Все остальные уже сделали это, — я поглядел на ребят и облегчённо выдохнул, увидев одобрительные кивки.

— Профессор, послушайте его.

— Гарри всё верно говорит. Мы все это уже сделали…

— Доверьтесь. Оно того стоит.

Девушки окружили Макгонагалл. Кто-то принёс стакан воды… В итоге старая профессорша сдалась…

— Падма, Лаванда, девочки, — я просто не знал, к кому ещё обратиться. — Мне кажется, что скоро понадобятся успокоительные зелья…

* * *

Вечер шёл своим чередом. Гости большей частью разбились на парочки и увлеклись друг другом. В дальнем углу, в окружении трёх шестикурсниц и склянок с восстанавливающими зельями, медленно приходила в себя Макгонагалл. Видно было, что бабке нелегко далось знание, как и за что её лишил памяти самый «великий и мудрый директор за всю историю Хогвартса». Хорошо хоть, что с сердечным приступом не свалилась. Ну ничего, оклемается по-любому. Она сильная. Сириус сидел рядом со мной с каменным лицом и молчал. На него, видать, тоже произвели сильное впечатление просмотренные воспоминания. На мою попытку завести разговор он только пробурчал себе под нос: «Зря мы его в детстве не добили», и снова ушёл в себя. Это он про Снейпа сказал, я понял. Но постепенно народ расслабился. Уже слышались смешки, разные шуточки, и вот наконец-то нам представили именинницу.

Васька вошла в гостиную со стороны женских спален в сопровождении Парвати и Джинни. Девушки улыбались. Да нет, просто сияли, видимо, по-настоящему гордясь проделанной работой. На самом деле гордиться им было чем: из Васьки они сделали… что-то. Васемона, казалось, стала выше, но это за счёт открытых босоножек на высоком каблуке, которые на самом деле охрененно смотрелись на стройных тонких ножках. Сверкающее платье с глубоким вырезом плотно облегало тело, выгодно подчёркивая все его анатомические достоинства. Я аж офигел. Вот это да! Если бы я не знал, что она… Ну, то есть если бы не знал, кто она, то может быть… А что может быть? Я перевёл взгляд на стоящую рядом Уизли и застыл. Джинни радостно улыбалась. Её глаза блестели, изливаясь живым солнечным светом (мне так казалось). Тонкие пальчики скользнули вдоль волос Васемоны, убирая непослушную прядь. Розовые губки мягко шевельнулись, когда она что-то зашептала на ухо «подруге», бросая игривые взгляды на окружающих. Солнышко моё… Нет. Не моё.

Васька стояла навытяжку, держа руки по швам, и натянуто улыбалась. По всему видно, что друг испытывает крайнюю неловкость. Это стало окончательно заметно, когда «Гермиона» шагнула вперёд и потеряла равновесие, подвернувшись на высоком каблуке. От падения её спасла Джинни, вовремя удержав покачнувшуюся подругу. Запоздало сообразив, кто должен встречать «своих девушек», я дёрнулся было навстречу, но Ваську уже подхватил под руку Джордж, Джинни приобнял за талию Фред, а к Парвати подоспел Дин Томас… И начались поздравления, подарки, поцелуи, обнимашки и всё остальное, что обычно бывает на таких праздниках.

Фред и Джордж подошли ко мне в середине вечера, чтобы сообщить, что задание, которое поручено им на сегодня, в соответствии с нашим планом, выполнено в точности с имевшимися указаниями и «сырьё» в целости доставлено в «пункт назначения».

— Вот только мы что-то не поймём, Гарри, — улыбался Джордж, поглядывая на брата. — Зачем тебе понадобилось ведро оборотного зелья и три литра «Закрепителя Уизли»? Ты что, всю Британию решил опоить?

Вот теперь я уже их не понял:

— А зачем ведро?

— Джинни так сказала.

— Она что, рехнулась? Нужно всего двенадцать порций оборотки и закрепителя, чтобы эффекта часов на десять хватило.

— Да? — близнецы переглянулись. — Мы ничего не знаем. Как нам сестрёнка велела, так мы и сделали. И Гарри, вот ещё что. У нас тут для тебя маленький подарок. Чисто по-родственному, так сказать.

Ну вот. Что они ещё там для меня приготовили? И хоть к сюрпризам близнецов я уже более или менее привык, но почему-то при их упоминании (сюрпризов то есть) бросало в дрожь, а тело рвалось убежать куда подальше и спрятаться.

Джордж подмигнул Фреду и протянул мне пачку каких-то пилюль. Я поглядел на упаковку и захотелось провалиться на месте. Пилюли назывались «Иго-го-шка». С упаковки мне улыбался во всю свою лошадиную улыбку крупный гнедой жеребец. Картинка начала двигаться, и конь поднялся на дыбы, выставив на обозрение все свои крайне немаленькие жеребиные причиндалы… Ну, вы поняли, что он там показал.

— Что это?

— Это тебе.

— На хрена?!

— Ну, понимаешь, Гарри, — в разговор вступил Фред, — это как бы даже не для тебя, а для счастья Джинни. И Гермионы, конечно. Женщины ведь должны всегда быть в хорошем настроении, верно? А это от многого зависит. А ведь у тебя их двое. Значит, двойная ответственность. И двойная нагрузка… Ну вот мы с братцем и решили: если ты вдруг когда-нибудь устанешь, то примешь пилюльку и снова на бодряках! Здорово ведь?

Суки! Я снова взглянул на упаковку. Под названием «Иго-го-шка» более мелким шрифтом значилась: «Несгибаемая стойкость на долгое время. От трёх часов и дольше». Слоган, наверное. И тут я, кажется, разгадал замысел близнецов. Или не разгадал, но отомстить им, хотя бы словами, захотелось:

— Ну, да-да… Женское настроение? Я всё понял… Что вы мне треньдите?! Всё и так ясно: вы просто не хотите, чтобы недовольная Джинни снова расхерачила ваш магазинчик! О счастье сестры они пекутся, как же! Так я и поверил!

Судя по всему, я угадал, потому что рыжие братья дружно заржали:

— Ты нас раскусил! Ладно, Гарри, давай считать это началом выгодного взаимородственного сотрудничества. А сейчас айда поздравлять Гермиону!

А ещё к нам в гости пришли слизеринцы. Васька, оказывается, их сама пригласила. Не всех, конечно. Пришли Малфой с Пэнси Паркинсон, Дафна и Трейси Дэвис. Зелёные поначалу изрядно стеснялись. Все, кроме Дафны, которая уже давно была в приятельских отношениях с большинством гриффиндорок. Сильнее всех не в своей тарелке чувствовала себя Пэнси, из-за чего, видимо, постоянно и прижималась к Малфою. Но «мои любимые» быстро взяли её в оборот, увлекая в компанию. А сливочное пиво и ежевичная настойка доделали дело, позволив едкой слизеринке окончательно расслабиться, и вскоре она уже активно участвовала в женской болтовне о моде, современных нарядах и прочей ерунде, тем не менее не отпуская далеко от себя Драко. К присутствию же давнего врага и «белобрысого ушлёпка», как его часто называли на Гриффиндоре, на удивление, все отнеслись спокойно и даже с долей доброжелательности. Я подозревал, что причиной тому послужили воспоминания, просмотренные сегодня всеми. Ну, там, где он предупреждал Ваську об опасности, исходящей от Снейпа. Трейси Дэвис, которая впервые оказалась в нашей гостиной, затащили к себе в компашку Дин, Симус, Фред и сёстры Патил. И, кажется, им было весело.

Блэк оживился при виде Дафны и остаток вечера не отходил от неё ни на шаг, вынуждаясь периодически бороться с гриффиндорками за внимание «ледяной принцессы».

А вот у Васьки «ко всему этому сборищу» (это она нас так назвала) возникли серьёзные претензии…

— Б…дь! Чтобы я ещё раз так подставился?! — вопил друган, срывая босоножки, когда мы вдвоём закрылись в нашей спальне, куда он затащил меня почти насильно. — А ещё эти каблуки!!! Я чуть все ноги не переломал!

— Зато очень красиво смотрелось, — успел вставить я. А что? Это ведь правда.

— Да?! Красота требует жертв??!

— Ну, типа того, — я развёл руками.

— И каждый раз ноги брить?!

Я кивнул.

— И брови выщипывать? И прыщики выдавливать?! И песком об кожу тереться?! И мазаться неизвестно чем?! И в …зде подстригаться?! И станком подмышками..?!

Услыхав его предпоследнее восклицание, я решил промолчать. Оставить без комментариев, так сказать. А он продолжал лютовать:

— И ходить с голой жопой, чтоб снизу поддувало?! Ты посмотри, что на мне!! Только не говори, что это для вентиляции, чтоб запах не застаивался! — с этими словами он до пояса задрал платье, и передо мной открылась картина… А что? Очень симпатичные стринги. Да и не только стринги симпатичные… Мда. Лучше не смотреть. А то что-то, кажись, уже шевелится. Да ещё эта «Иго-го-шка» в кармане…

— Всё! — я резко прервал его сетования. — Обувайся и …здуй к гостям! А то ещё неизвестно, что про нас Джинни подумает.

Странно. Я ведь хотел сказать: «Неизвестно что все подумают», а сказал про Джинни… Наверное, потому, что на мнение других мне было посрать. А вот на её — нет.

— Слушай, — Васька уселся на кровать и поглядел на меня взглядом обречённого. — А может, я босиком пойду? Ну, в самом деле, уже сил нет на этих колодках выкручиваться! Там все свои. Поймут.

— Обувайся. Тебе в них, — я кивнул на босоножки, — послезавтра ещё танцевать придётся. С министром.

— Бл…! — он схватился за голову. — Я не смогу. Честно. А давай послезавтра вместо меня Лиза на фуршет сходит. Под обороткой.

— Какая Лиза? — я сперва не понял.

— Ну та, из «Фиксмида». Знакомая твоя.

Хм. О таком варианте я не задумывался. Хотя, на крайний случай… Ну, это если у Васьки совсем ничего получаться не будет… Но идти у него на поводу сейчас нельзя.

— У Лизы своя задача нелёгкая. Нечего девушку на ерунду отвлекать. Так что ты это… сам готовься.

Васька порывался сказать ещё что-то, но тут в спальню неожиданно вошла Минерва Макгонагалл.

— Мистер Поттер… О, простите! Мистер Поттер, Гермиона… Просто было не заперто…

— Нет-нет, профессор. Всё в порядке. Мы уже идём к гостям.

— Я бы хотела отвлечь Вас, мистер Поттер, на несколько слов, — мне показалось, что Минерва выглядит смущённой. Неужели это из-за того, что застала нас с Васькой?

— Да, конечно, профессор. Пожалуйста!

Васемона подхватила с пола босоножки и опрометью выскочила из комнаты. Только перед этим оглянулась на меня, скривила ехидную рожу и показала язык. Я чуть не заржал!

* * *

— Мистер Поттер. Гарри, — начала Мак-Кошка, устроившись на диване и сцепив ладони в замок. Я заметил, что слова ей даются с трудом.

— …Гарри. То, что я сегодня увидела… это шокирует. Я никогда не могла бы подумать… Признаю, Вы имеете полное право на противостояние подобному отношению… со стороны руководящего состава Хогвартса… Более того, я согласна с Вашей позицией и рада, что остальные студенты также её разделяют… Узнаю Гарри Поттера. Узнаю Гриффиндор! — с этими словами она подняла глаза, и в них светилась гордость. Мне так показалось.

— И я бы хотела спросить, Гарри, — продолжала старушка. — Чем могу быть полезна я в рамках вашего плана? Ведь у Вас наверняка есть какой-то план, Гарри?

Я кивнул. Отказываться от помощи этой опытнейшей волшебницы было бы по меньшей мере легкомысленно. Только вот о чём её попросить? Нет, в самом деле? Ну не о том же, чтобы грохнуть Дамблдора. И тут я сообразил:

— Снейп. У него очень мало времени, меньше двух дней. А значит, он обязательно проявится, чтобы захватить Гермиону. Это произойдёт в ближайшие часы.

И я рассказал ей всю историю про Снейпа, министра Фарша, про то, чего они добиваются и почему им так нужна Гермиона. Минерва внимательно выслушала, задумалась на несколько минут, а потом встала со своего места и прошла в глубь комнаты. Прямо к кровати Рона.

— Мне кажется, я смогу вам помочь, Гарри. Я, конечно, не знаю, где скрывается Северус, но вывести его из игры на два дня — ведь о таком сроке идёт речь? — это мне не помешает.

С этими словами она сунула руку под матрац Рона Уизли и вытащила оттуда… плюшевую обезьянку. Ну ни фига себе! Рон до сих пор спит с мягкими игрушками?! Я еле удержался, чтоб не заржать в голос, только прыснул, как девчонка, вовремя зажав ладонью рот.

А седая профессорша, не обращая внимания на мою реакцию, вновь опустилась на диван и принялась колдовать. Игрушка в её руках начала быстро изменяться: конечности укоротились, сама она уменьшилась в размерах, изменился цвет, на мордочке вырос солидный крючковатый нос, появилась какая-то одежда, и через несколько минут Минерва держала в руках плюшевую куклу — точное подобие слизеринского декана. Во даёт мастер трансфигурации! В довершение действия Минерва сняла свою шляпу и выдернула несколько чёрных волосков из-под ленты, опоясывающей тулью (а за лентой, как я успел заметить, виднелось ещё немало волосков, разные по цвету и виду). После чего, надев головной убор, она пристроила волоски в причёску куклы и повернулась ко мне.

— Привет-привет. Я Северус Снейп, — промурлыкала колдунья, помахав кукольной ручкой. Я офигел!

— Это что? Кукла вуду?!

— Можно назвать и так, — хитро улыбнулась Мак-Кошка.

Она дотронулась палочкой до игрушечного живота и прошептала какое-то заклинание. В ту же секунду кукольное пузико вздулось и зашевелилось, как будто у него внутри двигалось что-то живое. Вдобавок ко всему послышалось характерное урчание. Впрочем, длилось это недолго, всего пару секунд.

Отложив куклу, Минерва снова обернулась ко мне и пояснила:

— Ну вот, можно считать, что дело сделано. В теченииЕ двух дней Северус Снейп не сможет представлять никакой угрозы, — она мне заговорщицки подмигнула. — Потому что будет занят совершенно другим делом.

— И каким делом, — я сглотнул, — он будет занят, профессор?

— Гарри, — Мак-Кошка снова улыбнулась. Нет, сейчас она просто расплылась в улыбке. — Вам знаком термин «спонтанная диарея»?

— Думаю, я понимаю, о чём Вы говорите, профессор, — сейчас я глядел на неё во все глаза. А, кажется, у меня ещё и рот остался открытым.

— Теперь, где бы ни находился профессор Снейп, — продолжила пояснять Макгонагалл, — стоит ему сделать хоть малейшее движение, как его кишечник начнёт работать в интенсивном режиме, выполняя свои естественные функции. Надеюсь, Вам не нужно объяснять, Гарри, что за этим последует? Эх! Как же я люблю эту старую магию!

Объяснять мне было не нужно. Я всё понял и в очередной раз едва удержался от смеха. Но, как оказалось, Мак-Кошка ещё не закончила.

— А оставаться в неподвижности он не сможет, потому что всё это время будет чувствовать себя как на иголках.

Произнеся последнюю фразу, она выдернула два пёрышка из-под обивки дивана и, быстро трансфигурировав их в булавки, воткнула игрушечному Снейпу в мягкое место.

— Вот так! — закончила профессор, усаживая плюшевого зельевара на мою прикроватную тумбочку.

«О-ху-еть!» — это всё, что я бы мог сказать в тот момент. Почти не веря своим глазам, я подошёл и уставился на волшебную куклу. Микроснейп сидел, вытянув ножки, зависнув над столешницей на двух булавках, торчащих из зада. Мне даже показалось, что его «лицо» стало каким-то напряжённым. Не удержавшись (сколько же нашей крови выпил этот мудак!), я щёлкнул куклу по носу и развёл руками:

— Не грусти, Северус. Ты сам во всём виноват.

— Простите меня за назойливость, Гарри, — снова донёсся голос Макгонагалл. — Но если это возможно, не могли бы Вы хотя бы в общих чертах пояснить суть вашего плана относительно субботнего мероприятия? Прошу понять меня правильно: несмотря ни на что, мне не хотелось бы, чтобы на глазах попечителей разразился грандиозный скандал.

Ну что же. Теперь это, пожалуй, можно.

— Не беспокойтесь. Скандала в Хогвартсе не будет. А что касается сути плана, так всё просто: раз уж министр решил заполучить Гермиону, так пусть он её получит.

Минерва посмотрела мне в глаза и покачала головой:

— Кажется, я поняла… Прошу прощения, но в гостиной я случайно услыхала обрывок вашего разговора с мистерами Уизли… Двенадцать порций оборотки?.. Да Вы чудовище, мистер Поттер.

Я отвернулся, чтобы она не разглядела мою усмешку.

Не я такой. Жизнь заставляет.