Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

В канун рождественских каникул Теодор абсолютно неожиданно получил пять приглашений посетить чужие семьи в качестве почётного гостя. Макмиланы приглашали его в горы послушать «настоящее пение волынок в Йоль» (хотя Йоль был на день раньше, чем начало каникул). Хиггсы — «возобновить традицию доброго общения, что царила десятилетия между Джонсами и Хиггсами». Паркинсоны — «обсудить варианты совместного ведения дел и установления прочных многолетних связей в будущем». Лонгботтомы — «отпраздновать Новый год в атмосфере друзей, не скованной присутствием дементоров». Венчала эти приглашения записка от Малфоев.

«Мистер Нотт!

Ваш отец, давний друг моего мужа, устно одобрил предложение, о котором я хочу вам поведать. Мне стало известно, что вы, будучи однокурсником моего сына, находитесь с ним в состоянии незаслуженной ни с чьей стороны конфронтации, вызванной некоторым недопониманием некоторых событий в прошлом. Неверные предположения, что привели к неверным выводам, нарушают то сердечное согласие, с которым семья Малфоев, семья Блэков, потомком которой является мой сын, испокон веков сотрудничали с вашей семьёй.

Искренне надеюсь, что вы составите компанию моему сыну и другим вашим друзьям на Рождество,

Нарцисса Друэлла Малфой».

Все пять писем пришли одним утром, и многим другим участником их Клуба пришли аналогичные или близкие к тому приглашения.

Впрочем, этим послания не ограничились — и уже следующим утром отец прислал короткую записку: «Шли Нарциссу в жопу. Она спросила меня, не хочу ли я, чтобы ты узнал правду о том, за что выступали Пожиратели и почему я оказался должен Люциусу столько денег. Я ответил, что она может хотеть чего угодно. Видимо, формально это попадает под одобрение. М.Н.»

К этому моменту в Клубе ребята уже обсудили всё, что касалось возможного времяпрепровождения на Рождество. Невилл признался, что специально попросил бабушку прислать приглашения всем участникам их маленькой компании — это было, по его мнению, правильно, в отличие от дементоров в школе. Предложение Невилла было сердечным и ценным — он рос над собой каждый следующий раз, когда совершал такие поступки. Боггарт, ещё в начале года надевший шляпу бабушки, теперь, оставаясь профессором Снейпом, превращался в балерину с лицом Снейпа, что не могла никак взять па.

В итоге Тео принял приглашение Августы Лонгботтом — как и все его друзья, кроме Блейза. Того ждали в Австрии на вилле очередного мужа матери, и такое длинное путешествие просто нельзя было отменить.

Нотт ответил на все приглашения письмами с извинениями о том, что он уже пообещал отправиться на Рождество и Новый год в другое место. Двадцать третьего декабря он и все ребята прибыли в Лондон, где их с порталом встречала леди Августа, и совсем перед тем, как отправиться в портал, он использовал последнюю цветочную заготовку, и подарил Джинни Уизли букет алых роз, совпавших с цветом её шапки и гриффиндорским шарфом.

В этот раз девочка улыбнулась ему в ответ, и несколько секунд они молча смотрел друг другу в глаза.

— Счастливого рождества, Джинни, — наконец, выдохнул он. Слова вместе с паром покинули его, и она улыбнулась ещё шире.

— Счастливого рождества, мистер… Тео, — ответила она. («Джинни!» — недовольно крикнул женский голос на фоне).

Он бы так и стоял, глупо улыбаясь ей в след под недовольными взглядами Паркинсонов, Малфоев и завистливыми взглядами не одного десятка других учениц Хогвартса. Если бы Гэмп не дёрнул его за шиворот, возвращая в суровую реальность.

— Пошли, ну!

И вот, они уже летят порталом в резиденцию Лонгботтомов.

* * *

Дом Лонгботтомов, вернее, дом ветви Лонгботтомов, к которой относились Невилл и его бабушка, чистое трёхэтажное здание где-то в Суффолке, был светлым и прозрачным. Каждому из друзей Невилла домовики подготовили собственную гостевую спальню с удобствами на третьем этаже. Утром день начинался с завтрака, на котором бабушка Невилла делилась воспоминаниями о своей молодости — и о молодости отца Невилла.

Фрэнк Лонгботтом был гриффиндорцем, одним из студентов, которым гордились преподаватели и друзья. Окончив Хогвартс, он вместе со своей будущей женой стал аврором под началом самого Грозного глаза Аластора Муди, ревностного, согласно Августе, борца за закон и порядок на территории Британии. Во время войны с Волдемортом (Августа была одной из немногих людей, кто не боялся произносить его имя вслух, что о чём-то говорило) он стоял на стороне закона и сражался против тех, кто примкнул к Тёмному лорду — а затем, вместе с женой, был зверски замучан в Хэллоуин 1981.

Отдельными фразами и оговорками Августа рассказывала эту историю им на протяжении всех каникул.

После утреннего завтрака, Августа уходила в свои комнаты, и ребята были предоставлены сами себе. Они играли в снежки, катались на мётлах и играли в догонялки по заснеженным полям. Невилл с гордостью показывал им теплицы, в которых работал летом, выращивая интересные ему растения. Друзья вместе читали редкие книги из местной библиотеки.

Магическое утро было в само Рождество.

У Тео никогда не было столько подарков и знаков внимания. Хиггс был прав — он действительно стал популярным среди студентов и студенток Хогвартса. Сам он отправлял рождественские подарки ещё в Хогвартсе.

Отцу — простое письмо, в котором написал кратко о своих делах в замке и о том, что не считает правильным его решение.

Тётушке — пластинку красивых русских колдовских песен, заказанную у Яксли.

Джереми и Аделаиде — маленькие, ни к чему не обязывающие наборы конфет, как и в прошлом году.

Мистеру и миссис Уизли — книгу «Сто величайших выпускников Слизерина», в которой, он специально проверил, НЕ упоминался Тёмный лорд ни в каком смысле — книга была издана в 1923. Зато там упоминались министры, целители, учёные и настоящие подвижники магического мира.

Джинни — он долго думал, что именно послать, и остановился на ручном зачарованном зеркальце, которое позволяло установить будильник. По утрам она часто была заспанной, будто бы встав в последний момент — ему показалось, что это важно.

Поттеру — письмо с описанием того, как именно изменить рисунок руны чар Инсендио, чтобы сделать их более мощным. «Услуга за услугу, Поттер. Ты просил эти чары на первом курсе — я прошу, чтобы ты не лез Джинни. Счастливого рождества!»

Блейзу — книгу «Защитные зелья и отвары. Как сделать вашу мантию не пробиваемой из арбалета!»

Ещё несколько пачек шоколада и конфет улетело из Хогсмида и того раньше: целителю Шафику, мисс Перкс (или уже не мисс?), профессору Макгонагалл, Дамблдору и уже не профессору Локхарту.

Теодору понравилось дарить подарки. Увы, после всех покупок его двадцать галлеонов растаяли в пыль — хотя на летнюю закупку он потратил сильно меньше.

Ему же… он подивился от того, сколько именно ВСЕГО под общей рождественской ёлкой на первом этаже предназначалось ему. Там в целом было очень много разнообразных подарков. Леди Лонгботтом желала им утром счастливого рождества с несколько озадаченным тоном, добавив, что столько подарков никогда не было в этом доме. Она же принесла вредноскоп своего сына, торжественно вручив внуку как подарок на Рождество. Невилл сиял — а вредноскоп крутился, крутился волчком, реагируя на яркие упаковки, посланные поклонниками и завистниками…

Тео предназначалось двадцать три подарка и тридцать три письма. Это был рекорд. На втором месте был сам Невилл — пятнадцать подарков и тридцать одно письмо. Дальше был Бут (12 и 15), Финнеган (8 и 10), Арчи (6 и 19 — много людей с факультета написало ему именно письма), Дин (3 и 4) и Колин (2 и 3). В этот подсчёт не входили подарки, которыми уже обменялись ребята в Хогвартсе на праздничном заседании Клуба.

Четыре подарка и два письма у Тео отправились в камин, так как вредноскоп реагировал на них однозначно. Имён недоброжелателей не было, что сильнее наталкивало на мысль — одно из писем взорвалось порошком буботнюбера в камине. Августа добавила, что один её знакомый (и Тео понял, какой) призывал быть всегда бдительным.

Основная масса подарков у Тео была представлена безделушками. Отдарился Хиггс (Тео лишь послал его семье письмо, и ещё одно — персонально Хиггсу), Донован и Яксли, Забини, Гестия Джонс, Джинни Уизли (приславшая пластинку с «Венгерскими танцами» Брамса — Тео покраснел: он забирал, а потом и отправлял в Хогсмиде пластинку с почты на глазах у близнецов, решавших там какие-то свои дела).

Макмилан, Боунс, Гойл (!), Маклаген с шестого курса Гриффиндора, Макдугал, Финч-Флетчли, Дэвис (!), Данбар, Грейнджер (!!!) прислали ему так или иначе выраженные подарки. Многие другие прислали письма. Проще было сказать, что с потока ему не прислали писем Малфой с Крэббом и новым американским дружком, Поттер и Уизли, сёстры Патил, которые, кажется, отрицали Рождество, Гринграсс и Мун. Остальные, если Тео никого не пропустил, желали ему здоровья, «крепких друзей» (с намёком) и счастливого Рождества.

Удивило письмо с гербом, отдалённо напоминающем герб Хогвартса, и надписью Ильвермони. Он открыл его, несмотря на некоторые сомнения, и опешил.

«Дорогой Теодор Нотт!

Мы никогда не были знакомы. Меня зовут Изольда Нотт. Я — первокурсница Ильвермони, учусь на факультете Пакваджи. Это факультет, который называют факультетом целителей. Я знала, что ты существуешь, но мой отец, Кантакерус Нотт Третий, всегда писал нашим английским родственникам сам.

Это письмо придёт к тебе на Рождество. В Ильвермони тоже празднуют Рождество. Мы проводим священные обряды индейцев с дымной магией и едим индейку, как на День Благодорения. Считается, что в Рождество магия благоволит к волшебникам, ведь Иисус из Назарета был магом.

Я мечтаю побывать в Британии, на земле предков. Мой младший брат упрашивает отца поехать на Чемпионат мира в следующем году, хотя папа отказывается. Кто знает, может, в моё отсутствие он уговорит его совершить такую необдуманную авантюру. Может быть, мы даже встретимся? Мне очень хочется познакомиться с тобой, Теодор.

Даже если встретиться не получится, я бы хотела завести с тобой общение по переписке. Надеюсь, что ты не настроен против меня — я знаю, что папа не всегда лестен в словах и бывает груб. Если ты ответишь мне, расскажи, как проходит твоё Рождество? Всегда мечтала о старшем брате — ты ведь старше меня, верно?

С нетерпением жду ответа,

Изольда Луиза Нотт.

Счастливого рождества!»

* * *

В предпоследний день каникул, когда леди Августа удалилась в свои комнаты, а за окном сгустилась тьма, сопровождённая метелью, налетевшей с моря, ребята расселись на мягких пуфиках вокруг камина в холле третьего этажа. Многие умаялись за этот длинный день, кто-то, как Дин и Колин, клевал носом, а кто-то и вовсе спал одним глазом, как Артур.

— Как будем расширяться? — спросил Бут, отхлебнув глинтвейн из своей кружки. Этим вечером леди Августа позволила всем, даже двенадцатилетнему Колину, выпить настоящего глинтвейна, с апельсином, яблоком, корицей и красным вином. Из виноградников лорда Элджерона! Правда, не британских, а левантских, но это было мелочью.

— В каком смысле, — осоловело моргнул Дин.

— Вам же всем пришли письма. Моему отцу написали родители сокурсников — Макмиланы ведут с нами кое-какие дела, Абботы, тётка Сьюзен Боунс — чиновница в министерстве. Многие старшекурсники были бы не против войти в наш Клуб.

Теодор отхлебнул горячего напитка, приятного на вкус. Он не хотел принимать решение единолично, поэтому молчал.

— Меня тоже спрашивают постоянно ребята, — пискнул Криви. — Даже слизеринцы. Вон, задарили меня плёнкой и реактивами. Не просто так же!

— Что правда, то правда, — согласился Невилл. — Гермиона очень переживает, что ей никак не удастся попасть в наш клуб. Хотя она сильная ведьма, и мы могли бы…

— Грейнджер — заучка, — отрезал Бут (это было что-то личное). — Ей стоило бы поучиться манерам, а не поучать других.

— Признайся, она тебе нравится, — рассмеялся Финнеган. За осень ирландец стал ещё больше похож на фонарный столб — высокий и худой, он провалил из-за своего роста отбор на квиддич, которым болел весь прошлый год, и теперь все его мысли были только про девчонок. Теодор не разделял увлечённости Финнегана одногруппницами, но то, что он в октябре потискал пятикурсницу-грязнокровку с Хаффлпаффа сделала его в собственных глазах неотразимым мачо и прибавило уверенности в учёбе. Это было позитивно.

— Мне много кто нравится и не нравится, — ершисто ответил Бут, — в том числе ты! Не нравишься, в смысле.

Все рассмеялись. Глинтвейн давал о себе знать.

— А чего вы смеётесь? Симус, ты мне не симпатичен, вот. Я про то, что эта выскочка убьёт нашу атмосферу.

— А Боунс, Аббот и Макмилан не убьют, да?

— Вы просто с ними не знакомы! Они хорошие ребята, Артур, скажи.

— А? Да, Эрни нормальный парень. Но он с Джастином дружит, не могу за них поручиться. За Смита могу.

Ребята ещё полчаса обсуждали разных знакомых, которые набивались в клуб, основываясь на их личных качествах. Наконец, Бут дёрнул Теодора за рукав, требуя его мнения.

— Протего, — сказал Нотт, и едва заметный, слабый, но ощутимый щит, повинуясь движению его руки, возник перед ним. — Финита. Криви, попробуй ты.

— Протего! — воскликнул мальчик. На мгновение перед ним мерцнул голубой щит. Тео одобрительно улыбнулся.

— Видишь, даже у магглорождённого второкурсника, который пропустил треть прошлого года, уже что-то получается, — наставительно произнёс Нотт. — Как ты думаешь, если сейчас наш Клуб с восьми вырастет до восемнадцати, насколько вперёд мы сможем продвинуться в своих навыках самообороны? К концу года.

Бут смутился. Другие ребята тоже притихли.

— Я вот, что думаю, — сказал Невилл. — Нам нужно разделиться. Наша часть клуба — она же, ну, мы можем собираться и дальше. Но это ведь не значит, что нам нельзя собрать второе… отделение, например, чтобы там те, кто так хотел попасть в команду, занимались сами. По нашим конспектам. Я мог бы, и Дин с Симусом, да, парни? Мы могли бы заняться гриффиндорцами.

— Мне не нравится ваша логика, — рассмеялся Бут. — Я с воронами заниматься не буду. Эти гордецы и снобы меня не станут даже слушать!

Решение Невилла было логичным, но что-то в нём было не так.

— В следующем году, — медленно произнёс Нотт, — мы откроем двери Клуба для всех желающих. Те из вас, кто захочет, смогут заниматься самообороной без противника с новобранцами, а сейчас мы сосредоточимся на том, чтобы закрыть долги перед собой. И до конца весны… да, у меня, на самом деле, мало идей до конца весны, но после доклада Невилла про вампиров и дементоров, я думаю, что нужно учить чары Защитника. Всем вместе.

— Полгода? — ужаснулся Криви.

— Полгода, заполненных основной частью учебной программы, — уточнил Тео, — а так же весной, — это слово он выделил тоном, и ребята засмеялись, — и всяческой ерундой навроде февральского романтического праздника.

По лицам друзей, освещаемым неярким уже огнём камина, Тео видел, что не все из них довольны решением Нотта. Многих кто-то уже подкупил, некоторые, как Дин, почувствовали себя важными персонами, а другие, как Бут и Блейз, явно хотели достичь своих целей, раздавая обещания — которые он фактически не позволил им выполнять.

— Надеюсь, никто из вас не пообещал невозможного, — добавил Тео. — Ко мне тоже напрашивались многие. Я не планирую никому из них ничего обещать, но вы можете передать наше решение. Ведь это наше решение?

Все кивнули. За отсутствием Забини абсолютное большинство согласилось с мнением Председателя клуба.