Зови меня Психея // Call Me Psyche (гет)

.

Гермиона Малфой спала в огромной пышной кровати в чистой белой мансарде дома на побережье Нормандии. Она спала, даже несмотря на то что окна были распахнуты настежь, и с моря дул прохладный майский бриз, развевая по комнате легкие льняные занавески.

Она не проснулась, пока Драко снимал с нее куртку, джемпер и джинсы, осторожно перекатывая обмякшее тело с боку на бок и с трудом сдерживая пульс, бьющийся в горле по мере того, как все больше и больше ее тела становилось видно. Прошло не так уж много времени с тех пор, как он попрощался с ней, завернутой в простыню в спальне коттеджа Андромеды, но ему казалось, что минула целая вечность.

«Нет, сейчас не время для таких мыслей», — одернул он себя. Пока не время.

Драко должен был сосредоточиться на том, как заботиться ней, например, как тогда, когда в первый раз принес ей поесть в дни охоты за крестражами поздней осенью прошлого года. Его влечение к ней никогда не было только страстью, хотя и не отменяло ее красоты. Он провел рукой по изгибу плеча Гермионы, откинул волосы со лба и легким поцелуем коснулся уголка ее рта.

Она почти не шевелилась, пока он протирал теплой мягкой тканью промежутки между ее пальцами, продвигаясь вверх по рукам. Сполоснув ткань, Малфой вытер сажу и грязь на ее лице и шее. Грейнджер вздохнула, слегка вздрогнула, пробормотала что-то, что могло было быть его именем, и продолжила спать.

Прошло достаточно много времени, но она так и не проснулась.

В конце концов, Драко начал беспокоиться. Он послал за целителем, чтобы убедиться, что в нее незаметно не попало сонное проклятие.

Ничего подобного обнаружено не было.

— Простое истощение, — сказал целитель на чистейшем французском. — Я обработал несколько ожогов и ссадин на ее коже, но в остальном она в порядке. Не волнуйтесь. Однако… от нее исходит необычайно сильный магический след, как будто совсем недавно она находилась в присутствии большой и необычной силы.

— Могущественный и злой волшебник — подойдет? — спросил Драко; его беспокойство снова достигло пика.

Целитель покачал головой.

— Нет, это не человек… Что-то большее, скажем, похожее на дракона. Как будто она общалась с ним кожа к коже. Это невозможно, но… Ах, ну что ж, в любом случае это пройдет через несколько дней.

Должно быть, подумал Малфой, «Пророк» все еще пребывал в полном смятении, так и не сообщив на своих страницах о побеге Гермионы из Гринготтса, соответственно, и французские газеты не могли об этом знать.

Целитель снова заговорил.

— Ваша подруга молода и здорова, за ней очень хорошо ухаживают, но она совершенно лишена энергии. Девушка, должно быть, многое пережила в последнее время, да?

Драко кивнул.

— Можно и так сказать.

— Если дело не терпит отлагательств, я могу оживить ее с помощью заклинания…

— Нет, я подожду. Не хочу лишать ее покоя слишком рано.

Целитель опустил руку на плечо Драко.

— Вы и сами близки к истощению, месье Малфой. Вы что-нибудь ели с тех пор, как прибыли сюда с английской войны?

— Да, кухня здесь хорошо укомплектована.

— Прекрасно. Тогда прилягте и отдохните. Все будет хорошо.

После того, как за целителем закрылась дверь, в домике снова воцарилась тишина.

Теперь, когда Драко знал, что Гермиона в безопасности, прилив его нервной энергии, вызванный заботой о ней, начал ослабевать.

Впервые за время их короткого брака они были вдвоем в настоящем, не разрушенном доме. Они не прятались и не охотились. Они были самими собой. Это была их совместная жизнь. И они были слишком усталыми, чтобы наслаждаться ею как-то иначе, кроме как спать — в самом прямом смысле слова.

Малфой тихо рассмеялся и распушил волосы, все еще влажные после душа, который он принял, пока решал стоит ли вызывать целителя.

И теперь у него было время подумать, неужели те сплетни, которые он слышал в Хогвартсе на шестом курсе, были правдой? Пэнси и девочки говорили, что Гермиона целыми днями сидела в больничном крыле и ластилась к Уизли после того, как его отравили. Они высмеивали это, как отчаяние и жалкое зрелище, и, возможно, были правы, но, зная гордость Грейнджер, когда дело касалось Уизли, то она могла так и не сказать ему, что до это ухаживала за ним.

«На самом деле, удивительно, что он выжил после отравленной медовухи», — размышлял Малфой. Это было скорее невероятным везением Поттера и удачным выбором времени. Бутылка была прислана из поместья и предназначалась для нападения на Дамблдора, который легко справился бы с отравлением с помощью контрзаклятия. Это было не столько покушение, сколько мольба о помощи, посланная матерью Драко: в то время как ее муж находился в тюрьме, жизнь сына была под угрозой, а дом заполонили Пожиратели.

Стоя над спящей Гермионой, Драко как никогда радовался, что отравление рыжего не имело к нему никакого отношения.

Но ему не давало покоя, как она воспримет все, через что они прошли, когда проснется. Узы между ним и Гермионой были настоящими, формализованными и торжественными, но укол ревности все же пробрался к нему в душу, хоть он и повторял себе, что месть за романтические промахи Рона Уизли никогда не была частью того, что объединяло его и Грейнджер.

Под одеялом Драко нашел ее руку и медленно поднес к своим губам. Это была ее левая рука, та самая, для которой он обещал найти кольцо. Что ж, ему и его семье еще многое предстояло исправить.

А его сомнения… Это, определенно, должно было прекратиться — было паранойей сомневаться в том, достаточно ли реальны их отношения были с ее стороны. С тех пор, как они вновь встретились в качестве Купидона и Психеи, то заново открыли друг друга. Драко первым тогда взял ее за руку, но именно она первой поцеловала его, точно зная, кто он такой.

Гермиона звала его, умирая от проклятого клинка Беллатрисы.

Именно она сделала ему предложение, а потом дразнила, пока он не отказался от глупой идеи полубрака, и они не оказались в супружеской постели.

Каждый раз, когда она могла выбрать кого-то еще, кроме него, она этого не делала. Драко, наверное, не заслуживал, но Грейнджер выбирала его всегда — без всяких уловок и прежде, чем он успевал попросить об этом.

Их брак сохранится и после войны, говорил себе Малфой. Продержится. И они будут счастливы.

В одних трусах-боксерах он забрался к ней в постель. Это была самая большая и роскошная кровать, которую они когда-либо делили, и Драко скользил по простыням, пока не оказался достаточно близко, чтобы почувствовать, если она проснется. Нежно зажав в пальцах прядь ее волос, он заснул.

* * _ ? ? ? _ * *

После пробуждения, Драко понял, что свет вокруг уже был ярким. А кровать была пуста.

Он выскочил из нее, так быстро, как только смог.

— Грейнджер! Грейнджер, где ты?

Все еще в одних трусах, он подбежал к окну, не зная, где ее искать, но с дикими глазами и в панике. С набережной на него подняла глаза старая сморщенная французская ведьма, что прогуливалась по пляжу, и ухмыльнулась, видя почти голое молодое тело.

Он отпрыгнул назад.

Обернулся.

Грязная одежда Гермионы все еще лежала на стуле, где он ее и оставил, но вот сумка, расшитая бисером, пропала.

— Грейнджер!

— Перестань называть меня так; я же сказала, теперь я — Малфой, — раздался ее голос, похожий на эхо, — и я в ванной.

Он влетел в приоткрытую дверь.

— Слава звездам, — выпалил Драко, падая на колени на коврик.

Вода в огромной ванне зашипела вокруг нее, когда Гермиона повернулась к нему лицом.

— За что благодарить звезды? За то, что я наконец-то нашла подходящий кондиционер для волос? — она рассмеялась, позволив ему достать свою руку из-под пузырьков и прижать ее к линии его челюсти. Она видела, что он борется, стараясь привести свои чувства в порядок, и поддерживала легкую болтовню, давая ему время. — Я нашла в шкафу потрясающую сыворотку для волос. Потрогай мои кудри, они никогда не были такими шелковистыми.

Драко узнал цитрусовый аромат.

— Это — моего отца, — сказал он, — мы в доме моих родителей, во Франции.

— Франция… Я так и предположила, судя по тому, как красиво расставлена выпечка на кухне.

— Ты ела? — спросил Малфой, взяв ее лицо в обе руки и вглядываясь ей в глаза.

— Да, — ответила Гермиона, но его взгляд остался крайне напряженным. — Драко, что случилось? Это из-за сыворотки для волос? Ты боишься, что не захочешь меня, если я буду пахнуть, как твой отец? Потому что…

Он перегнулся через холодный край ванны и поцеловал ее, прекратив разговоры. Она сомкнула влажные руки на его запястьях и встретила поцелуй, как всегда сладкий и открытый. Драко улыбнулся, когда по ванне пошли волны, вода шлепалась о стенки, и Гермиона почувствовала, как напряжение в его руках немного ослабло.

После того, как поцелуй прервался, их дыхание было тяжелым.

— Как я могу не хотеть тебя? — сказал он. — Мы уже разговаривали об этом: чтобы я перестал хотеть тебя, мне пришлось бы стать…

— Другим человеком, — закончила она.

— Да. Но все еще остаюсь собой.

Гермиона обвила руками его шею, и струйки воды потекли по спине и плечам Драко.

— Мне не нравится эта фарфоровая преграда между нами. Ты залезешь ко мне или я выбираюсь к тебе?

Малфой, наконец-то, улыбнулся, проведя рукой чуть ниже поверхности воды. Когда она была школьницей, то была слишком гордой, чтобы признаваться в своих желаниях Уизли, а теперь — научилась говорить об этом. Возможно, Драко должен был бы поблагодарить рыжего за то, что он заставил ее перерасти это.

— Вода едва теплая, — поддразнил Малфой, — ты, наверное, сидишь здесь уже час.

— Это очень приятно, особенно после целого года купания в тазу с губкой для обтирания, — сказала она, отпустив его и снова погружаясь в воду. — У меня не было такой отличной ванны с тех пор, как я была старостой в школе? Помнишь?

Брови Драко вскинулись.

— Помню ли я тебя в ванной для старост в Хогвартсе?

Гермиона пожала плечами и погрузилась глубже, почти исчезнув под водой; наверху осталось только ее лицо от подбородка и выше.

— Я притворюсь, что так и было, — сказала она, глядя в потолок. — Я представлю, что ты случайно зашел и увидел меня там, со спины, и не узнал, хотя подумал, что я прекрасна. Твои щеки раскраснелись, ты распалился, но из уважения ко мне ушел, не издав ни звука.

Гермиона всплыла, оперлась на край ванны и положила подбородок на бортик.

— Давай перепишем все заново, Малфой. Как будто мы любили друг друга давным давно.

Драко погрузил пальцы в ее влажные локоны и достал палочку. Он наложил на воду согревающее заклинание, а затем второе, которое она не узнала, — оно изменило запах сыворотки в ее волосах с цитрусового на гранатовый.

— Как бы ни было раньше, дальше — я буду любить тебя бесконечно. Наше будущее, в котором мы не были уверены, вот оно, уже здесь.

Она наклонила голову, глядя на него; выражение ее лица стало чуть застенчивым.

— Дай-ка мне, — Гермиона попросила его палочку, а потом произнесла заклинание вызова из своей сумочки, висящей на створке двери с внутренней стороны. Что-то маленькое и темное пролетело мимо Драко и попало ей в руку. — Гарри передал твою прежнюю палочку. Обезоружь меня, чтобы она снова стала верна тебе.

Он выхватил палочку из боярышника из ее руки и почувствовал, как та сразу же откликнулась на магию внутри него.

— Я скучал по ней, — пошутил Малфой.

— Разве Гарри не молодец? Он покончил со всеми этими перетасовками палочек. После битвы ты был с родителями, когда Гарри использовал Бузинную палочку, чтобы починить свою собственную с пером Феникса, а потом разломал ее на части.

Драко вздрогнул.

— Серьезно? Он сломал Старшую палочку?

Она ответила одним кивком. Малфой разразился смехом.

— И тогда, что дальше? Поттер собирается уничтожить все Дары Смерти? И свою Мантию-невидимку тоже?

— Я очень сомневаюсь в этом.

— Но, тогда в чем смысл?..

— Дамблдор говорил, что Гарри всегда следовал зову сердца, так что давай оставим все как есть. Но знай, что он очень хотел вернуть тебе твою палочку, думаю, это его способ выразить благодарность.

— За что?

— Полагаю, за то, что помог нам спастись от Беллатрисы и Грейбэка. Или за то, что заставил Боевую палочку Триады работать на нас, и мы смогли выбраться из Гринготтса, а не были расплющены о потолок банка обезумевшим драконом, попавшим в ловушку. Или за то, что помог спасти Тонкс и Люпина. И еще за то, что случилось в лесу… — И она рассказала Драко о том, что сделала его мать для победы, солгав Волдеморту о смерти Гарри.

Малфой покачал головой.

— Если бы он только узнал, что она ему лжет…

— Для нее это не имело значения. Все, что было важным для Нарциссы, — это ты.

Склонив голову, он кивнул, расчувствовавшись.

Гермиона потрепала его по волосам.

— А теперь, дорогой, может, все-таки присоединишься ко мне? В некоторых местах я скользкая, даже в воде, и думаю, что тебе пора испытать все это на себе.

Драко с плеском влетел в ванну, и Гермиона с визгом засмеялась, когда он поймал ее и заключил в свои объятия. Малфой хмыкнул и приник губами к ее шее.

— Все это слишком горячо для школьной ванны старост, — прошептал он.

Она переместилась под ним, подчеркивая плавность их движений в воде, ее влажные щеки и губы на его скользкой груди.

— Кстати, теперь у нас в семье три палочки…

Драко хитро посмотрел вниз, между ними.

— О, я не это имела в виду, — хихикнула Гермиона.

— Верно. Извини.

— Боевая палочка Триады… Что нам с ней делать? Мы же не можем вернуть ее Родольфусу…

— Нет, конечно, об этом не может быть и речи. Она предназначена для наследников Блэков, а у него их не будет. Так что она останется у нас.

Гермиона вопросительно подняла бровь.

— Для наследников, которые появятся у нас в будущем, я имею в виду — в далеком будущем, — поспешил уточнить он, — после того, как ты достаточно восстановишься и… — Его голос прервался, мысль осталась незаконченной.

Под водой она толкнула его плечом.

— Что? О чем ты думаешь? — Малфой сглотнул, что свидетельствовало о том, что он пытается что-то удержать в себе. — Она толкнула его сильнее, взбаламутив воду. — О чем?

— Просто… целитель, который был здесь, пока ты спала, сказал мне, что последствия твоего контакта с драконом все еще ощутимы — его магия сильна и необычна, и действует на твое тело прямо сейчас.

В ее глазах что-то блеснуло, и Гермиона прижалась плотнее к нему.

В ответ он посмотрел на нее широко раскрытыми глазами, и движение его рук резко прекратилось.

— Грейнджер?

— Я — Малфой.

— Гермиона-Психея, о чем ты думаешь?

— Думаю, как я могу упустить шанс сделать сверх-магического ребенка под влиянием магии дракона, м? — ответила она, взмахнув ресницами.

— Ты сумасшедшая, — шепнул ей Драко, крепко обнимая ее. — Тебе нужно нормально отдохнуть, чтобы не… — Последние слова его протеста были заглушены ее ртом, когда она поцеловала его.

Теплая вода с гранатовым ароматом выплеснулась из ванны на пол, и их медовый месяц начался.

* * _ ? ? ? _ * *

Целую неделю Драко и Гермиона Малфой не общались ни с кем, кроме лавочников, которые продавали им свежие продукты. Они знали, что рано или поздно кто-нибудь появится и потребует их внимания. Но не могли и предположить, что это будут Перси Уизли и Пэнси Паркинсон.

Вместе. На пороге их дома.

— Как вы знаете, — начал Перси после того, как ему удалось убедить молодоженов, что они пришли не с плохими новостями, — мы с Пэнси… ну… работаем над тем, чтобы искупить свою вину после некоторых… неудачных решений, принятых за последние несколько лет.

— Пэнси уже восстановила гобелен семьи Блэк, — сказала Гермиона, ставя чайник на столик между диванами, где они сидели. — Теперь все в порядке.

— Это не так, — настаивала Паркинсон, наполняя чашку, поставленную перед Уизли. — Выслушай его.

Перси прочистил горло, наблюдая за тем, как она размешивает кусок сахара в чае, вместо того чтобы смотреть Гермионе в лицо.

— Мы спросили Гарри, что мы можем сделать, чтобы загладить свою вину.

— И, конечно, ему ничего не нужно, — закончила Гермиона.

— Ну, да. Тогда мы пошли к Рону, — продолжил Перси, как можно более мило отмахиваясь от печенья, которое Пэнси предложила ему.

— А он полностью увлечен Лавгуд и больше ни о чем не может думать, — закончил за него Малфой.

Пэнси ехидно рассмеялась.

— Нужно знать одного, чтобы предугадать и другого, не так ли, Драко?

— У Рона есть предложение, на самом деле, — сказал Перси, похлопав Паркинсон по руке, которая лежала на колене рядом с ним.

Гермиона ткнула Драко в бок при виде нежности между их гостями.

— Рон сказал, чтобы мы отправились в Австралию и нашли мистера и миссис Грейнджер, — проболтался Перси. — Что скажешь, Гермиона? Ты позволишь нам их выследить? Мы не будем пытаться отменить твое заклинание, но мы вернем их туда, где это сможешь сделать ты сама.

Гермиона совсем не ожидала подобного. Она поднялась с дивана, и, чтобы скрыть свое лицо, подошла к окну.

— Это довольно драматично, — Пэнси выдохнула.

Уизли поднялся, но не подошел к Гермионе.

— Или, — сказал он, — мы можем заняться восстановлением дома, который они покинули. Он был разграблен и напичкан магическими ловушками.

Драко присоединился к Гермионе у окна и, обняв ее за плечи, внимательно наблюдал за тем, как она реагирует на предложение Перси о родительском доме. Этот Уизли был рационален, какой обычно была и сама Гермиона.

Наступила долгая тишина, пока все ждали ее ответа.

Наконец Перси подошел к ней ближе.

— Если бы Рон рассказал кому-нибудь из взрослых членов семьи, как отчаянно ты хочешь, чтобы твои родители не участвовали в войне, они могли бы помочь. Рон все испортил, зная о твоих планах и не посоветовавшись с тобой. Теперь он это понимает. Не нужно было доводить дело до заклинания забвения. Так что позволь мне помочь тебе не только ради меня, Пэнси или даже Рона. Позволь мне помочь от имени всей нашей семьи — той, которая так часто подводила тебя.

Он опустил глаза в пол, а рука Пэнси скользнула в сгиб его руки.

Голос Гермионы был низким и мягким.

— Я благодарна вашей семье за заботу и защиту на протяжении многих лет, — сказала она. — Нет никакого долга, Перси. Но если тебе от этого станет легче, то да, пожалуйста, восстановите дом моих родителей. Мы обсудим следующий шаг, когда будем готовы.

Уизли выдохнул.

— Спасибо, Гермиона. Мы займемся этим, как только вернемся в Британию. — Он взял Пэнси за руку.

— Почему постоянно звучит «мы»? Что происходит? — спросил Малфой.

Пэнси улыбнулась.

— Я нашла своего Уизли, — сказала она. — И он совсем не похож на тебя, Драко, уравновешенный и рассудительный.

Он хмыкнул.

— Я тоже уравновешенный и рассудительный, между прочим.

Гермиона взяла его лицо в свои руки и поцеловала по очереди в обе щеки.

— Нет, дорогой, ты не такой.

* * _ ? ? ? _ * *

Первый визит Гарри Поттера во Францию состоялся зимой. Джинни Уизли отправилась с ним, пробираясь по мокрой слякоти, — в лучшую погоду была бы прекрасная прогулка вдоль побережья Нормандии.

— Надо было попросить разрешения на использование их камина, — сказал Гарри, сжимая ее руку в варежке, — но я не хотел мешать. Сейчас… деликатное время, и все такое.

— Нервничаешь? — спросила Джинни.

Гарри прищурился, вглядываясь в колючий мокрый снег.

— Да, немного.

Они добрались до дома, над дверью которого был установлен широкий навес, дававший возможность немного укрыться от непогоды и перевести дух.

— Ты в порядке? — Уизли подняла палочку, чтобы смахнуть конденсат с очков Гарри. — Ты даже забыл наложить чары на свои очки.

Он кивнул.

— Давай уже покончим с этим поскорее, звони в колокольчик.

Но дверь открылась сама, как только Джинни подняла руку. Казалось бы, все произошло по волшебству, если бы не маленькая ручка, высунувшаяся из-за дверцы.

Поттер отчетливо услышал хихиканье и топот маленьких ножек. Его бледный цвет лица внезапно стал ярче, и он улыбнулся.

— О, это Тедди? — И шагнул внутрь, но, вместо того чтобы столкнуться с малышом, Гарри врезался в Тонкс, которая через плечо обращалась к своему синеволосому малышу.

— Эдвард Ремус Люпин, не открывай дверь в такую погоду! Ой! Это Гарри!

— Привет, — сказал Поттер, когда Нимфадора обняла его. — Как Гермиона? Как все прошло?

— Ну, довольно тяжело.

— Думаю, этого и следовало ожидать от рождения ребенка, который, вероятно, обладает драконьей магией, — сказал Римус, появляясь из кухни с Тедди на плечах. — У Драко и Гермионы вышел прекрасный маленький мальчик. Хотя лысый, как яйцо.

Гарри взъерошил волосы Тедди и поймал его, когда Люпин позволил ему спрыгнуть с плеч.

Андромеда спускалась по лестнице.

— Неправда, у него много волос, просто они очень светлые и очень тонкие. Как и у Цисси в младенчестве. Точь-в-точь как я ее помню.

— Мы можем его увидеть? — спросила Джинни, даже когда Поттер содрогнулся при мысли о том, что придется вмешиваться в жизнь Гермионы, Драко и их сына прямо в спальне, расположенной на втором этаже. — Мне нужно сделать его фото, иначе мама меня убьет.

Тонкс рассмеялась — слишком громко для дома, в котором может спать новорожденный ребенок, — и хлопнула Гарри по спине.

— Ах, Молли, она не меняется.

Но Поттеру и Уизли не пришлось вторгаться на второй этаж: Малфой услышал их и уже спускался сам, следуя за матерью, идя, почти как по натянутому канату, — у него на руках был крошечный сверток из серебристого муслина.

— А вот и он! — сказала Тонкс. — Смотри, Тедди, это твой кузен Поллокс Малфой.

Тедди не был впечатлен и умудрился вывернуться из рук Гарри и ускользнуть, чтобы поиграть. Самого жет Гарри поразил вид Драко, несущего сына, — сына Гермионы, — розовощекого малыша, которому было всего несколько часов от роду.

— Как вы поймете, отразилась ли на нем драконья магия? — спросила Джинни с придыханием.

Малфой тихонько присвистнул.

— О, я верю, что он найдет способ сообщить нам об этом.

— Как Гермиона? — поинтересовался Гарри.

— Хорошо, — ответил Драко. Он посмотрел наверх, словно заново переживая последние несколько часов. — Ей было труднее, чем я ожидал. Как будто пришлось бороться с этим маленьким монстром, чтобы он родился.

Поттер хмыкнул.

— Она боролась и с худшим.

Драко рассмеялся в знак согласия.

Но Нарцисса возмутилась.

— Ничего подобного! Не монстр, а ангелок. И Гермиона прекрасно со всем справилась, — сказала она, вынимая спящего ребенка из рук Драко и касаясь носом макушки его крошечной головки. — Роды, даже когда все проходит хорошо, все равно ужасны.

— Она теперь спит.

— Только пока юный Малфой снова не проголодается, — засмеялась Тонкс.

— И тогда мы разбудим ее, чтобы покормить его, — согласилась Нарцисса.

— Ты останешься? — спросила ее Андромеда.

— Да, до завтрашнего приезда матери Гермионы, — ответила она.

* * _ ? ? ? _ * *

Проснувшись, Гермиона поняла, что все гости уже ушли, а Драко возвращается в их комнату с маленьким дракончиком на руках.

Малфой замер, увидев ее движение.

— Прости. Мы не хотели тебя будить.

Она приподнялась и села на кровати.

— Все в порядке. — Гермиона потянулась к ним одной рукой, левой, на которой было огромное платиновое кольцо. — Побудьте со мной.

Драко придвинулся к ней, кончики их пальцев переплелись, а свободной рукой откинул край свертка, чтобы снова увидеть лицо маленького Поллокса. Малыш, конечно, не дышал огнем и у него не было крыльев, но в нем, даже таком крошечном, чувствовалась безусловная огромная магия.

Гермиона перевела взгляд с его личика на лицо Драко.

— Он ведь будет счастлив?

— Конечно.

— Ты не боишься? — взяв ребенка на руки, Гермиона прижала его к груди, глядя на мужа. Драко провел ладонью по ее затылку и приблизил ее губы к своим.

— Не боюсь ли я? С тобой? — спросил он, почти целуя ее. — Никогда.

.

.

.

.

От автора:

Дорогой читатель, перед тобой завершенный фф, и, если ты видишь эти строки, то дошел до финала. Пожалуйста, не пожалей полминутки, чтобы поставить переводу лайк ))

И, конечно, лайк оригинальной истории (теперь впн нужен для просмотра и этого, и того сайтов #черный_юмор:)

Активная ссылочка наверху, в шапке

http://archiveofourown.org/works/39286350

А также приглашаю в гости в профиль, у меня есть и другие Драмионы, как дописанные, так и впроцессники :)

Всем добра ))