Новая переменная. Том 2 (джен)

(не бечено)

В большом зале особняка Сальваторе стояла непривычная тишина. Не было слышно смеха Деймона и знакомого голоса Стефана, который, с присущей ему драматичностью, что-то доказывал очередной жертве своих моральных цепей. Удивительно, как отсутствие всего одного элемента может целиком изменить всю картину, но, благодаря испортившимся отношениям со Стефаном, Эрик воспринимал отъезд младшего Сальваторе с некой, затаённой радостью. Он не хотел встречаться с этим вампиром ещё, как минимум, несколько десятилетий, слишком уж много между ними двумя было противоречий. К тому же, Эрик не мог простить Сальваторе предательство Елены. Его сестра действительно любила Стефана и его поведение и поступки сильно ранили её. Пускай она и старалась не показывать своей боли, но Эрик слишком хорошо знал свою бывшую двойняшку, чтобы увидеть то, что она скрывала от него.

Но тех, кто был рад уходу Стефана, было не так уж и много.

Пускай Эрик не знал точную причину, почему младший Сальваторе надумал покинуть Мистик-фоллс, от Елены он слышал, что уезжая, тот почти ни с кем не попрощался. Этим Стефан удивил и расстроил не только своих знакомых и друзей, но и, в первую очередь, он обидел этим поступком Деймона. Стоило отметить, что единственным, кто действительно почувствовал от решения Стефана уехать сильную душевную боль, оказался именно старший Сальваторе.

Для Деймона, который, до последнего скрывая от окружающих ужасающую правду, старался найти путешествующего в компании Клауса брата и вернуть его если не ради себя, то ради Елены, отъезд Стефана и короткое сообщением на голосовую почту оказались ударом ниже пояса. Оставшись в одиночестве, в огромном особняке, Сальваторе даже не скрывал того, насколько его подавил поступок брата. Деймон не был готов к пустоте и тишине родного дома.

Именно это Эрик отчётливо осознал, когда, с удобством расположившись на своём любимом диване, внимательно посмотрел на старшего из братьев Сальваторе.

— Елена и твой старший братец, тот, который заноза в заднице, уже ушли, — Деймон сел в кресло напротив и, откинувшись на спинку, закинул ногу на ногу. — Зачем пришёл, Эрик? Хотел проверить не пустил ли я пепел по ветру на солнце? Расслабься, я не настолько сентиментален.

Грубость Деймона и его кривая улыбка не взволновали Эрика. Наоборот, они лишь означали, что Сальваторе начал медленно приходить в себя после отъезда Стефана и разговора с Еленой об отношениях. Усмехнувшись, Эрик смотрел на то, как Деймон медленно расслабляется в кресле, переставая напоминать сгруппировавшегося хищника, готового атаковать.

— Принёс гостинцы, — достав из рюкзака банку и несколько папок с документами, Эрик осторожно расставил их на низком журнальном столике, находящимся перед ним. — Знакомо?

Банка в которой плавали глаза, быстро привлекла внимание Деймона. Замерев, он уставился на неё, явно не веря тому, что видит. Эрик отчётливо видел, как по телу Сальваторе пробежала еле заметная дрожь. Видимо воспоминания даже спустя пятьдесят лет были всё такими же свежими и яркими, как и радужка глаз, на которые он смотрел. Сглотнув, Деймон пододвинул к себе папки, но открыв ту, что лежала сверху, мгновенно закрыл её, резко выдохнув весь воздух из легких. Уставившись на Эрика, Сальваторе спросил:

— Где… — Деймон кашлянул, чтобы прочистить пересохшее горло, — где ты это всё нашёл?

— В тайном сейфе Грейсона Гилберта, — ответил Эрик и, достав из рюкзака ещё несколько папок, положил их рядом с уже лежавшей на столе стопкой документации. — Там же я нашёл все эти документы.

В наступившей тишине был слышен лишь мерных ход часов, стоявших около одной из стен. Эрик смотрел на Деймона, пока тот сверлил взглядом папки на журнальном столике. Наконец, Сальваторе вздохнул, потёр ладонями лицо и вновь посмотрел на банку со своими глазами. Под глазами вампира пробежала дрожь сосудов, заставляя белок покраснеть, что выдало всю бурю эмоций, что сейчас бушевала в нём.

— Я был уверен, что эти проклятые фанатики сгорели, — обманчиво спокойным голосом произнёс Деймон показав в горькой усмешке клыки, — а они не только выжили, но и продолжили свою деятельность…

Вздохнув, Эрик признался:

— Продолжили и весьма успешно. Я не хотел никого подключать к этому делу, — он кивнул на документы и банку: — Елена и Джер-ми пришли бы в ужас, если бы узнали о том, что Грейсон Гилберт, как и несколько поколений его предков, состоял в чем-то подобном, а Рик решил завязать со всеми сверхъестественными проблемами и думает попробовать построить новую семью с Дженной. Не хочу втягивать их.

— А первородные?

— Сам знаешь от Елены, — Эрик ухмыльнулся уголком губы, — у них сейчас будут свои дела.

Уверенность в том, что бывшая двойняшка быстро донесёт информацию о появлении необычного охотника на вампиров до Деймона строилась на знании Эриком своей сестры. Он оказался абсолютно прав, и Деймон подтвердил его догадки, когда, не отводя взгляда от банки, сказал:

— Братство Пяти, члены которого обеспечивают вампирам несколько десятилетий ада. Да, я уже в курсе.

Потянувшись, Деймон взял в руки банку со своими глазами. Перевернув её, он внимательно проследил за тем, как плавно глазные яблоки плывут в густой жидкости. Сейчас по лицу Сальваторе было сложно что-то понять, но Эрик не рискнул ничего говорить, видя с какой силой тот сжимает челюсти. В итоге, поморщившись, Деймон поставил банку обратно на стол и, уставившись на Эрика, спросил:

— И зачем ты решил рыться во всем этом?

Вместо ответа Эрик достал из рюкзака ещё одну папку. Ещё по дороге к особняку Сальваторе он думал о том, стоит ли вообще говорить Деймону всю правду. Если судить по датам, то вампир, которого они с Еленой встретили тем днём, пробыл в плену одержимых фанатиков более пятидесяти лет, и, скорее всего, Сальваторе встречался с ним, пока находился взаперти.

Вот только Деймон сбежал. Один. Могло ли это означать, что у этих двух были плохие отношения? Эрик опасался того, что Сальваторе не захочет ему помогать, и сначала даже хотел разобраться с Обществом Августина самостоятельно, используя найденные у Грейсона Гилберта документы, но быстро передумал и сейчас, разговаривая с Деймоном, внимательно следил за реакцией вампира. Сальваторе никогда не предавал свои приоритеты, чётко обозначая свою цель и следуя исключительно ей. Ради неё он мог пойти на любую подлость, и это качество в чём-то даже нравилось Эрику. Он и сам был готов на всё ради своей семьи, ставя приоритет именно на неё.

Именно поэтому, увидев неприкрытую жажду мести в глазах Деймона, Эрик решил рискнуть. Даже если тот незнакомец, который был в плену Общества, являлся ему врагом, то стоило лишь заключить сделку. Помощь в уничтожении Общества Августина взамен на поиск вампира из детских воспоминаний. Эрик искренне надеялся, что, раз пленника продержали с пятидесятых, но так и не убили, то тот всё ещё может быть жив.

— Сам знаешь, что после того, как запускается процесс перехода, к человеку приходят его стёртые воспоминания, — Эрик развёл руками. — Порой воспоминания возвращаются к нему уже после того, как тот стал вампиром. Память — хрупкая вещь. Хрустальные винтики в механизме разума. Когда мы с Еленой были детьми, Миранда и Грейсон Гилберты были вынуждены уехать на какое-то празднование. Они оставили нас у своих знакомых. Да, эти знакомые тоже уехали на тот праздник, но вот их сын, наш ровесник, остался дома. Мы все были под присмотром няни. Мне стало скучно, а Аарон, так звали сына знакомых, был тем ещё унылым маленьким педантом даже в детстве. Вот я и подбил Елену устроить поиски сокровищ… в итоге, я нашёл его.

Эрик открыл папку, которую держал в руках, и достал из неё фотокарточку. Несколько секунд посмотрев на измождённое лицо вампира, привязанного к лабораторному столу, он протянул Деймону фотографию, датированную восемьдесят девятым годом. Реакция Сальваторе оказалась неожиданной. Охнув, он обеими руками вцепился в фотокарточку, словно не мог поверить своим глазам. Расширенные зрачки, сбитое дыхание, бледность. Деймон явно находился в шоковом состоянии.

Впрочем, достаточно быстро придя в себя, он спросил, не отводя взгляда от лица вампира на фотографии:

— Хочешь сказать, что именно с ним вы с Еленой встретились в доме знакомых ваших приёмных родителей?

— Именно это я и имел ввиду, — ответил Эрик, про себя ликуя от реакции Сальваторе. — Я хочу разрушить Общество Августина и, если этот вампир ещё будет жив, освободить его.

— Я думал, что он погиб в том пожаре… — пробормотал Деймон и, посмотрев на Эрика произнёс: — Почему ты хочешь его освободить?

— Он мог убить меня, но не стал, — с задумчивостью в голосе ответил Эрик. — В нём сохранилось гораздо больше человечности, чем у многих людей, и оставлять его в руках вивисекторов, зная о том, что с ним делают, не правильно. К тому же, я должен держаться подальше от открытых прогулок по Мистик-фоллс, пока Ник и остальные будут заниматься охотником, рискуя собой. Меня это злит, но я не хочу больше ссориться с семьей. Я… Мне просто нужно чем-то заняться, чтобы не чувствовать себя бесполезным.

Посмотрев на Деймона Эрик неожиданно увидел в его взгляде понимание. Прищурившись, Сальваторе оскалил клыки не скрывая своей нечеловеческой натуры:

— Чтобы ты не задумал, мелкий, я с тобой. У тебя же уже есть план, верно?

— У меня есть набросок плана. Для начала я хочу съездить в университет Уитмора и встретится с Аароном, — Эрик бросил папку, которую всё ещё держал в руках, к остальным, что лежали на столе. — Именно в его доме держали этого вампира…

— Энцо, — вдруг произнёс Сальваторе. — На самом деле его зовут Лоренцо, но он просил называть его Энцо.

— Вот как, — Эрик вздохнул, посмотрев на папки. — Они даже не записали его имя. Просто выдали ему номер.

— У меня тоже был номер, — Деймон рывком встал, направившись к бутылкам с алкоголем. — Как фамилия твоего Аарона?

— Уитмор, — ответил Эрик и, увидев, как Сальваторе вновь замер, словно хищник при виде добычи, добавил: — Мы не будем убивать этого зануду.

— Я убил его родителей, — грубо хохотнул Деймон, отпивая прямо из горла бутылки. — И родителей его родителей. Я до сих пор хочу, чтобы весь его род умылся кровью за то, что они с нами делали. Эти глаза… их вырезал дед твоего друга. Он смеялся, когда это делал. Сообщил, что ему нужны данные для статистики устойчивости вампиров к боли! Ха!

Сальваторе выглядел нестабильно. Его захлёстывали воспоминания из прошлого и это выглядело достаточно жутко. Но даже видя, как Деймона потряхивало от эмоций, Эрик остался непреклонным, сказав:

— Аарона ты не тронешь.

— Или что? — не скрывая агрессии задал вопрос Деймон, обернувшись к Эрику. — Как ты остановишь меня?

— Я сильнее тебя.

— Точно, — Деймон вновь хохотнул, — ты же у нас первородный! Так что ты мне сделаешь, Прародитель?

Вместо ответа Эрик с максимально доступной ему скоростью оказался рядом и, замерев перед отшатнувшимся Деймоном, подавил желание впиться в того зубами, разорвав глотку. Чувствуя уже привычное жжение под веками, он повторил:

— Аарона ты не тронешь, — мрачно улыбнувшись, Эрик сделал шаг назад и невозмутимо добавил: — В конце концов, этот зануда самое трусливое существо на свете. Он точно не пойдёт стопам своих предков. И я в этом ему немного помогу.

— Внушение? — криво ухмыльнулся Деймон, немного придя в себя.

— Именно.

Фыркнув, Сальваторе вновь приложился к бутылке. Обдумывая слова Эрика он то ли пытался найти подвох, то ли старался убедить самого себя в правдивости озвученного. Наконец, со звоном поставив бутылку с бурбоном обратно на барный столик, он глухим голосом произнёс:

— Решим на месте. Если он уже замешан в делах своих родителей, то я его убью, даже если ты потом вырвешь моё сердце.

— Договорились, — согласился Эрик. — Тогда сегодня я узнаю у Елены номер Аарона и договорюсь с ним о встрече на днях.

Вместо ответа Деймон лишь кивнул. Вернувшись обратно к журнальному столику, он посмотрел на Эрика и друг задал неожиданный вопрос:

— Так что там с охотником, убийство которого заставляет вампира сходить с ума?

— Как я уже и говорил, — Эрик покачал головой, — им займётся Ник.

— Надеюсь, мы с ним не встретимся, — фыркнул Сальваторе. — Не хочу случайно убить его и потом годами видеть рядом призрак, внушающий мне желание убить всех вокруг, включая себя.

* * *

Никлаус помнил встречу с Братством Пяти. Сильные воины, чьи жестокость и коварство были сравнимы с вампирскими. Эти охотники были способны на многое, а их ненависть к бессмертным не знала границ. Лишь двойственная природа самого Ника спасла тогда их семью от позорной смерти. Преуспей Братство, и все вампирские линии бы вымерли. Охотники не дали бы им жить.

Долгие годы Клаус думал, что Братство Пяти полностью исчезло, оказалось забыто в веках, но вот Хенрик и Ребекка приносят ему новость о том, что эти охотники, усиленные магией, всё ещё бродят по земле. Никлаус знал, что где один, там и остальные. Опыт предыдущего столкновения говорил ему о том, что Братство всегда поддерживало связь между членами своего сообщества. Могло ли быть так и сейчас? Клаус не хотел рисковать. Нужно было выяснить о том, что в этом веке представляет из себя Братство, прежде чем уничтожать того, кто придёт за Хенриком.

Хенрик… Ссора с ним в очередной раз доказала, что темперамент и любовь к свободе у каждого из членов его семьи были слишком высоки. Ник понимал, что ему не стоило давить на младшего брата, но он не смог побороть собственное волнение. Спор быстро перерос в открытый конфликт.

Оскалив зубы, Никлаус высказывал всё, что накопилось у него на душе. Сверкая волчьими глазами, он не щадил гордость Хенрика, ударяя словами наотмашь и в красках расписывая, что произойдёт, если тот не послушает старших. Сначала Эрик спорил, огрызался, но потом он вдруг резко замолчал. Ник ещё некоторое время продолжал громко говорить, путая современные слова с теми, что они говорили когда-то давно, когда вдруг увидел во взгляде Хенрика нечто… странное. То, что заставило волчью часть Клауса тихо зарычать, почуяв угрозу.

Его брат смотрел не мигая, слегка наклонив голову к плечу. На первый взгляд было всё обычно, вот только Никлаус помимо воли сделал шаг назад и, рыкнув напоследок, поспешил уйти, оставив Хенрика и замершую рядом Ребекку позади. Позже, ночью, анализируя произошедшее, Клаус некоторое время силился понять, что его напрягло во взгляде брата, но так и не смог этого сделать. Лишь под утро, уже на рассвете, когда засыпать было уже поздно, Ник замер напротив картины, которую рисовал в раздумьях.

Портрет Хенрика, каким тот был накануне вечером. Поза, выражение лица, упрямо поджатые губы, холодный взгляд тёмных глаз… всё совпадало. Верно же? Уставившись в нарисованные глаза, Ник нахмурился и, смешав краски, мазнул кисточкой по зрачкам нарисованного брата, оставляя еле заметные красноватые блики на чёрной радужке. Волчья часть взвыла и Никлаус сделал шаг назад, смотря на результат. Теперь портрет был полным.

Зрачки Эрика бликовали. Именно это насторожило Клауса. Вызвало дискомфорт и желание ощетиниться, показав клыки. Глаза вампиров не обладали этой способностью. Да и глаза гибридов в человеческой форме тоже. Так точно ли это были блики?

Поедание сердец, странное чувство, что вызывало присутствие брата у него самого и его гибридов, теперь эти глаза… Никлаус чувствовал, что что-то упускает. Нечто важное, что могло бы всё объяснить. Так что же натворила их мать с Хенриком? Потянувшись к телефону, Ник набрал номер Элайджи. Тот обещал найти Эстер как можно быстрее, а Клаусу нужны были сейчас любые новости о процессе её поиска.

— Слушаю тебя, Никлаус.

Голос Элайджи был, как и всегда, спокойным. Таким, словно ничего не произошло, и Ник прикрыл глаза, немного расслабляясь.

— Поделишься со мной хорошими новостями, брат? — спросил он.

— Есть зацепка, — произнёс Элайджа. — Хотел позвонить тебе позже, если она окажется верной.

— И где же видели нашу дорогую мать?

— В Индии, — ответил старший брат и Клаус улыбнулся. — Она прячется среди местных храмов, скрывая своё присутствие.

— Найди её, Элайджа, — Ник еле слышно выдохнув, давя радостную ярость. — Найди и выбей из неё все ответы.

— Что-то случилось? — в голосе Элайджи мелькнула тревога. — Что-то с Хенриком?

— Ничего, с чем бы мы не могли тут справится, — равнодушным голосом ответил Клаус. — Поторопись.

— Хорошо. Буду держать тебя в курсе, — Элайджа явно не поверил словам брата, но Ник был благодарен ему за то, что тот решил не настаивать на продолжении разговора: — Я позвоню, когда она будет у меня. Не волнуйся, мы узнаем у неё всё, что она знает.

Слушая короткие гудки, Никлаус смотрел на портрет Хенрика. Чем именно стал их брат благодаря этой проклятой древней ведьме, являющейся их матерью? Почему она хотела убить всех своих детей, кроме младшего сына? Как ей вообще удалось привязать душу Хенрика к роду двойников? Что же она натворила и как расплатилась за это?

В моменты, подобные этому, Клаус ненавидел Эстер ещё сильнее, чем в ту ночь, когда она отняла у него часть его сущности, подавив волка и заставив его заснуть.