Лестница кошмаров (джен)

Фыньфынь перебирал в руках аккуратную коробочку с духовным камнем, наполненным духом нерожденной нефритовой лисицы — заготовка для будущего духовного меча.

Фыньфынь переживал, что не угадал. Слухи правильно донесли, что ванъян⁽¹⁾ мальчик? И почему Бинхэ передал Фыньфыню только то, что мастер Шэнь возможно нанесёт визит в его город, но не сказал ничего о своём воспитаннике? А если девочка? Для девочки лучше подойдёт вороная лисица. Тогда Фыньфыню придётся спуститься в Бездну второй раз за последний месяц.

Он замотал головой. Нет, демоны слишком щепетильны к слухам. Особенно Кан Чжуа, лезущий из кожи вон лишь бы его господам ни о чем не приходилось задумываться. Он бы не стал упоминать нефритовую лисица, если ванъян — девочка.

Хотя на самом деле Фыньфыню было все равно: мальчик, девочка — ванъян драгоценный ученик мастера Шэнь, старший ребёнок и наследник Бинхэ, пока собственными сыновьями и дочерьми не обзавелся. Фыньфынь уже решил, что будет баловать и журить ванъян как собственных племянников.

Послышались быстрые короткие шаги. Слуга, которого он послал в тот постоялый двор вернулся:

— Они здесь, господин! Я их видел!

Фыньфынь крепко схватил коробочку и быстро вышел из дому. Ему не терпелось поприветствовать гостей.

С мастером Шэнь Фыньфынь был знаком давно. Когда-то он учился в школе Цанцюн. И пускай совсем с другого Пика (Синьинь, Пик укротителей зверей) на Цинцзин провел не меньше времени. Ни раз был в бамбуковом домике шигу Шэнь, чем откровенно раздражал Бинхэ, тогдашнего главного ученика, и сильно увлекался оживленными спорами за чаем.

С тех пор многое изменилось: Фыньфынь покинул школу по требованиям семьи и старых обычаев, Бинхэ сгинул в Бездне на три года, чтобы вернуться полудемоном и владыкой северных царств, шигу Шэнь чуть ли не сошла с ума, потом Война, почти никак не затронувшая Шацзинь — и вот Фыньфынь предвкушал долгожданную встречу, хоть и не полным составом.

Он лишь надеялся, что Шацзинь понравиться мастеру Шэнь. И зная ее любопытный характер, Фыньфынь был уверен, что именно так и будет.

Его родной город носил наименование соседствующей с ним пустыни с золотым песком или же означал первых его жителей, торгующих песочным золотом⁽²⁾ — тут история разнится. Но никак не умоляло многообразия Шацзиня.

Город стоял на территориях Царства Людей, пограничных с Демоническим царством и имел довольно безопасный, из-за своих малых размеров, проход в Бездну. Демоны утверждали, что Шацзинь их изначальная родина и люди в какой-то момент начали захватывать себе чужие дома; люди же говорили, что именно они первыми бороздили окрестные пески и уже потом демоны пришли пограбить караваны — сейчас же люди различал происхождение друг друга с трудом, и даже Фыньфынь из великой и старейшей заклинательской семьи Хэй не мог утверждать, что в его крови нет следов обольстительных демониц.

Большинство его стародавних споров были именно об этом: Фыньфынь неуклонно и несговорчиво пытался отстоять у Бинхэ, в те поры яростно ненавидящего демонов за одно их существование, своих прабабок и наследие половины Шацзиня.

Теперь Бинхэ сам демон, связанный с семьёй Хэй взаимовыгодным договором: он защищает город от не слушающих его указов демонов, семья Фыньфыня обеспечивает его материалами и провизией. Так что появление в Шацзине резиденции Владыки Бэйбянь было лишь вопросом времени. Хотя многих озадачивало, почему ею стал третий этаж постоялого двора. Фыньфынь для себя данный вопрос уже решил.

Будь Бинхэ истинным выходцем из царственной демонической, или любой другой, семьи выбрал бы удалённую усадьбу, скорее всего построенную по его собственным пожеланиям: сад, павильон танцев, конюшня. И большую часть жизни эта бедная усадьба стояла бы совершенно пустая за исключением трех слуг, время от времени поднимающих залежавшуюся пыль на дорожках.

Постоялый двор «Чайная на юге» же пользовалась спросом. Под её окнами располагалась почтовая лавка, задний двор примыкал к винокурне. У хозяина, Же Со, третьего в своём роду, не было ни дня отдыха. Постоялый двор всегда кипел жизнью.

Как познакомились Же Со и Бинхэ, история умалчивает. Но вместе они распивали такую брату, что после ещё два дня все боялись подходить к забулдыгам. И казалось, наличие у последнего очень миловидной служанки лишь укрепило их дружбу.

Свадьба Же Со с чистокровной барышней Лэй Хуа не стала неожиданностью. Весь Шацзинь пришёл тогда смотреть, что же хозяин постоялого двора предложил Владыке Бэйбяню в качестве выкупа. И к огромному удивлению толпы никаких денег за служанку Бинхэ не получил, лишь клятвенное обещание безвозмездного пользования Владыкой третьим этажом «Чайной на юге», пока Же Со жив. Даже пасынку перепало больше: церемониальный меч! Но Бинхэ не жаловался.

Теперь же это все стало оправдано. Владыка Бэйбянь собирался пользоваться дарованными ему помещениями не в одиночку. Довольно быстро на третьем этаже произвели ремонт: красивые спальни, обширная библиотека и большая игровая как для взрослых, так и для детей — за отдельную плату, весьма небольшую, получить ко всему подобному доступ для многих стало прекрасной возможностью, которую по достоинству оценили молодые дарования, устраивая на третьем этаже клубы по интересам. Фыньфынь так же примкнул к одному из них — весьма интересно и чай с пирожными стоит не дорого.

Фыньфынь быстро поднялся на третий этаж. Кан Чжуа заранее уведомил Же Со о возможном прибытии Владыки Бэйбянь, так что сейчас этаж закрыт для посторонних, исключая некоторых друзей, коим считался Фыньфынь.

Он легко почувствовал запах лекарственных трав и притихшие, словно специально разговаривали шёпотом, голоса слуг.

Фыньфынь выцепил одну из них:

— Что произошло? — тут и без него хлопот хватало.

Служанка потупила взор, стараясь не пересекаться взглядами:

— Ванъян упал в обморок.

Фыньфынь кивнул и помахал слуге рукой. Та тут же испарилась. Просто так в обморок не падают.

Хорошо, что один из ближайших подчиненных Бинхэ сам вышел на встречу. Парень с совсем непримечательной внешностью, который всех вокруг завораживал, заставляя смотреть на себя, но не видеть:

— Этот Тюлень приветствует младшего мастера Чжишоу.

Именно этим чистокровные демоны не из Шацзиня раздражали Фыньфыня. Среди них он не мог быть просто Хэй Фыньфынем или младшим господином Хэй — они в обязательном порядке дали прозвище для всей его семьи: «Чжишоу» — «исследователи зверей», которое использовали вместо родового имени, и обязательно этот «мастер». Только зачем, Фыньфынь так и не понял.

Свои имена демоны так же не любили называть. Имя барышни Лэй Хуа и ее сына Фыньфынь узнал только на свадьбе, до этого лишь Иволга да Стрекоза. Имя же Тюленя он до сих пор не знал, хотя виделся с ним чуть ли не чаще, чем с Кан Чжуа.

Но кое в чем чопорность этих демонов можно использовать:

— С чего твоему хозяину с обморок падать? — Фыньфынь не мог напрямую наругать чужого слугу, что не уследили за ванъян. Но по дружбе с Бинхэ он был выше Тюленя и имел право спросить за ребенка, так же приходящийся тому господином.

Тюлень нахмурился:

— Этот… не учел, что ванъян до прибытия во дворец Владыки приходилось убираться и мести пыль на постоялом дворе своего родного города ради еды. Прибытие сюда заставило ванъян вспомнить те дурные времена, из-за чего упал в обморок. В следующий раз этот Тюлень не забудет сей факт и будет осмотрительнее выбирать место для ночлега.

Фыньфынь вздрогнул. Ванъян где-то подметал полы?.. Ради?.. В его голове никак не укладывалось. Если слухи не врут, ванъяна появился по указке мастера Шэнь, а Бинхэ к этому действию свои руки не прикладывал (как и многое другое, что касалось детей, по традиции демоны полностью отдавали на откуп женщинам). И Фыньфынь был уверен, что мастер Шэнь будет выбирать воспитанника точно так же, как и на Цинцзин: по знакомству, по связям, с проверкой врожденных талантов — со стороны попасть на этот Пик было практически невозможно. Исключения были: Бинхэ — в последствии оказавшийся Небесным демоном и брат с сестрой-бродяги — но их как раз Бинхэ на Цинцзин и привел. Но такое лишь подтверждало негласное правило: Пик искусств был для сливок общества.

И мастер Шэнь этому никак не препятствовала. Казалось, она наоборот еще строже поддерживала существующие порядки, временами даже упиваясь в тех внимание и подарках, которыми одаривали родители ее учеников.

Но ванъян не подходил под привычный уклад, оказавшись «человеком с улицы».

Фыньфынь судорожно уточнил:

— Ванъян — сирота?

Тюлень замотал головой:

— Нет. Но вам бы, молодой мастер Чжишоу, не понравился бы такой отец.

Тюлень был хорошо знаком что с Фыньфынем, что с его семьей и знал их отношения к друг другу. Ложь он презирал, тогда следовало, что в его глазах настоящая семья ванъян была не лучше отбросов. Фыньфыня это не радовало.

— Я могу увидеть ванъян? Или императрицу?

1) Придуманный автором титул. Ванъян 王养 — король + воспитанник. В местном контексте демонический титул, воспитанник демонических лордов, владык или императора. (При отсуствии прямых наследников так же считается родным сыном своего покровителя).

Вернуться к тексту

2) Шацзинь — 沙金 — «золотые пески/песочное золото»:

沙: песчаная отмель (коса); пески; дюны; пустыня; песок, песочный;

金: золото; золотой; золотистый, желтый; золото-, злато-; в составе научных терминов также аури-. хризо-

Если загуглить 沙金 на baidu, выдаст «песочное золото»: металлы, подобные золоту или золотосодержащие, выдаваемые нерадивыми продавцами за настоящее, чистое (в необходимых сплавах) золото.

Вернуться к тексту