Открыть глаза... (гет)

«Гарри ее бросил… Бросил Джинни. Ладно я… просто подруга, которую легко заменить. Но ОНА!!!» — какая-то часть сознания лучшей ученицы Хогвартса отказывалась верить в это, другая упорно напоминала, как она сама себя чувствовала, когда узнала, что «больше не нужна» Гарри.

— Все меняется, Джинни. Учителя учатся у своих учеников, дети воспитывают родителей, друзья становятся врагами, а враги… только враги навсегда сохраняют стабильность — грустно сказала Гермиона, вспоминая о Малфое.

— Нет! — вскрикнула рыжая. — Нет! Гарри не такой… он не может! — девушка забилась в истерике.

— Джин! Успокойся! Как ты вообще об этом узнала? — Гермиона схватила подругу за плечи. Рационализм пришел на помощь. — Он был здесь? Гарри был в Хогвартсе?

В ответ раздалось булькающее бормотание. Гермиона попыталась привести подругу в чувство. Джинни устало отвернулась и ткнула пальцем куда-то в сторону своей кровати. Староста проследила за рукой подруги. На кровати лежал распечатанный конверт. Рядом — скомканный лист пергамента. Девушка медленно подошла к кровати. Она не могла отвести взгляда от письма. Умом она понимала, что ничего хорошего там написано не было, и кто бы ни прислал это Джинни, он мало напоминал прежнего Гарри. Но в сердце ее все еще жила надежда на то, что все это окажется просто страшным сном. Гермиона развернула скомканный пергамент.

Дыхание замедлилось, а пульс, напротив, участился. В ушах стучало. Мозгу не хватало кислорода. Еще никогда Гермиона так не волновалась, даже когда сдавала Трансфигурацию на третьем курсе. Девушка глубоко вдохнула, за ее спиной послышались глухие рыдания. «Я должна быть сильной! Ради Джинни» — подумала она и начала читать.

Дорогая Джинни!

Я знаю, ты никогда не отличалась спокойной реакцией, поэтому я рад, что пишу тебе, а не говорю это при личной встрече. Собственно говоря, мы с тобой больше не увидимся. И я считаю, что это к лучшему. Мне совершенно не интересно, что ты обо мне думаешь, и более того, мне не хочется знать, что ты чувствуешь.

Нам было хорошо вместе. Я бы даже сказал «комфортно», но, увы, время прошло. И нам больше нет смысла удерживать друг друга. Отныне, ты не обязана ждать меня и писать мне. Тем самым, я снимаю любые обязательства и с себя.

Мы больше не вместе, Джинни. Все осталось в далеком прошлом. Я знаю, что ты не простишь меня, но я этого и не прошу. Мне достаточно, быть уверенным, что ты никогда не потревожишь меня. Ты мне больше не нужна. А свою нужду во мне, замени чем-нибудь другим. Начни собирать волшебные карточки, например.

Прощай,

Когда-то «твой»,

Гарри Поттер.

Волна липкого, животного ужаса прокатилась по телу гриффиндорки. По позвоночнику словно пустили электрический разряд. Она повернулась к Джинни, нервно шепча ….

— Нет…нет… нет… нет.. не мог… нет… Гарри … нет… — слова слетали тихим свистом с пересохших губ старосты.

Она подошла к Джинни и крепко ее обняла. Не нужно было лишних слов. Рыжая гриффиндорка чувствовала, как боль разливается по венам и проникает в сердце ее подруги. Это была теперь их общая боль. Гермиона почувствовала, как две слезинки скатились по щекам, оставляя за собой горячие мокрые следы, по которым, вскоре прокатится еще немало таких же. Девушка не верила, что все это происходит с ними. Это слишком больно, слишком жестоко. Но все, же это правда. Даже Малфой не причинял ей такую боль, какую смогло причинить это письмо.

При воспоминании о Малфое, в груди кольнуло. Она здесь из-за него. Это ее вина. Он сейчас где-то в замке, один на один с Темным Лордом в его сознании. Она вспомнила, зачем пришла.

— Джинни… та карта… карта Мародеров. Она все еще у тебя? — как можно мягче спросила Гермиона.

— Да. В тумбочке. — Прошептала Джинни.

Гермиона рванулась к прикроватной тумбочке подруги и нащупала лист пергамента. Она развернулась, собравшись уходить, но вдруг почувствовала, что должна что-то сказать Джинни.

— Я… я вернусь и все объясню. Я люблю тебя, Джинн! — с этими словами, гриффиндорская староста выбежала из комнаты.

Нарцисса Малфой отвлеклась от своих воспоминаний. Кто-то спускался по лестнице с громким топотом. Она поправила большой капюшон мантии, а вдруг это кто-то из студентов?

Гермиона облегченно выдохнула, когда увидела миссис Малфой сидящую в кресле.

Нарцисса поднялась.

— Нашла? — она вопросительно вскинула бровь.

— Да! Поспешим! Он в Выручай-комнате! — выпалила

гриффиндорка и метнулась к портретному проему.

Нарцисса грустно покачала головой. От ее взгляда не укрылись темные круги под глазами и серая кожа девушки. Что-то расстроило ее там, в спальне. «Наверное, поругалась с подругой,» — подумала женщина, и поспешила за студенткой.

Гермиона понятия не имела, во что Малфой превратил Выручай-комнату. Она долго стояла в нерешительности.

— Что такое? — взволновано, окликнула ее Нарцисса.

— Я…я не знаю. Я не знаю, что он пожелал. Это может быть что угодно. Кабинет, кладовая, театр, да что угодно! — выкрикнула Гермиона.

— Погоди. А что если попросить комнату принять вид того, о чем ее просил мой сын? — миссис Малфой нервно теребила края мантии. Ее голос дрожал.

— Точно! Мерлин! Как я сама не додумалась! — Облегченно выдохнула гриффиндорка и трижды прошлась мимо стены. Начали вырисовываться очертания двери с металлической ручкой.

Гермиона нерешительно взялась за эту ручку. Металл приятно холодил ее горячие ладони. Собравшись с духом, она рванула дверь на себя.

Драко Малфой сидел на мягком диване. Все его мускулы стали будто каменными. Он не двигался, мышцы напряжены, на лбу выступила испарина, кулаки сжаты так, что костяшки пальцев побелели. Он уже с трудом создавал картины в своем подсознании. Они становились все размытей и не понятней. Драко понимал, что долго ему не продержаться. Он выстроил очередную цепочку картин. Вот он и Забини идут из столовой в комнату старост. В гостиной никого нет. Они садятся на диван и начинают играть в шахматы. Почему-то оба играют белыми. «Черт!» — мысленно выругался Драко и напрягся. Фигуры Забини стали черными. Слизеринец понадеялся, что Темный Лорд не заметит его оплошности.

Драко судорожно соображал, как отвести Темного Лорда от гриффиндорки. Пока у него получалось это делать, но его воля постепенно ослабевала и барьер между воображаемым и реальным становился все тоньше. Драко уже начинал чувствовать ЕЕ запах, который пропитал все в этой комнате.

Он представил, как входит в свою комнату и ложится на кровать. Некоторое время, он представлял, что смотрит на потолок. Потом, Драко начал постепенно отпускать картинку потолка, меняя ее на темноту. Он хотел заставить Темного Лорда думать, будто он, Драко, уснул. Оставалось совсем чуть-чуть.

Малфой все еще чувствовал ледяной холод присутствия Воландеморта в своем сознании. Нужно было удерживать темноту до тех пор, пока Воландеморт не уйдет. Холод отступал. Еще немного и он уйдет, и Драко сможет передохнуть. Когда Темный Лорд практически покинул сознание слизеринца, где-то слева от парня раздался грохот, и блондин открыл глаза…

Драко открыл глаза и тут же пожалел об этом. На пороге комнаты стояла Гермиона Грейнджер. Она выглядела испуганной и немного удивленной. «Еще бы…не каждый день встречаешь врага в своей комнате…» -горько усмехнулся в своих мыслях Драко. Черт! Мысли! Как он мог! Слизеринец почувствовал холод где-то в своем сознании. Темный Лорд вернулся! Он понял, что слизеринец пытался его одурачить. Он видел то, что видел сейчас Драко.

Гермиона сделала пару шагов навстречу сидящему парню. Драко не мог пошевелиться. Голову будто сжимал ледяной обруч. Красивое аристократическое лицо исказила гримаса боли. Гермиона бросилась к нему. Упала на колени перед слизеринцем и протянула к нему руки. Малфой испуганно заметил, как на кончиках ее пальцев заплясали крохотные синие огоньки. Он посмотрел в глаза девушки. Такие теплые и добрые, они обещали исцелить, обещали покой и теплоту. Драко поверил. Он уже давно готов был отдать ей свою жизнь, если бы она попросила.

Гермиона нежно коснулась висков Малфоя. Провела пальцами по его шелковистым волосам. Как же ей этого не хватало. Она могла сидеть вот так и гладить его волосы часами. Но слизеринец выдохнул от боли, и Гермиона вспомнила, что должна делать. Собрав свою силу внутри своих ладоней, она аккуратно выпустила тонкую струю пламени. Огонь начал обвивать голову слизеринца, как если бы это была виноградная лоза, обвивающая стальной шар.

Пламя становилось ярче. Гермиона контролировала поток огня, не позволяя ему выплеснуться. Она смотрела в серые глаза блондина, пытаясь понять, что он чувствует. Вскоре, боль и отчаяние в его взгляде стали отступать. Гермиона усилила напор огня. Она сможет. Руки начали предательски подрагивать. Силы покидали ее. Чем сильнее она контролировала свою магию, тем больше сил это забирало.

«Только бы получилось!» — думала она. Левая рука затряслась мелкой дрожью, мышцы свело, Гермиона испуганно перевела взгляд на голову слизеринца, огонь потускнел. Только не это! На глаза навернулись слезы. Но тут чьи-то холодные руки обхватили ее запястья, помогая удерживать их у висков парня. Гермиона подняла взгляд. Малфой уверенно держал ее ладони в своих. Гриффиндорка благодарно выдохнула и закрыла глаза. Внутренним взором она увидела красный шар в своей груди. Это была ее сила. Посмотрев выше, она увидела серебряный шар, который был опоясан черным стальным кругом. Темный Лорд все еще был в сознании слизеринца.

Гермиона мысленно отделила две тонкие нити огня от своего шара и направила их к Малфою. Огонь медленно оплетал черный круг. Гермиона чувствовала, как в нем появились трещины. Она усилила напор. Еще три огненные нити метнулись в темноту. Девушка почувствовала, как Воландеморт сопротивляется, но он был слишком далеко, чтобы контролировать свое присутствие, и темный пояс вскоре треснул и исчез. Девушка открыла глаза. Малфой сидел на диване, все так же держа ее ладони в своих. Лицо стало серым, а когда он открыл глаза, Гермиона увидела в них усталость и отрешенность.

Малфой сфокусировал взгляд на девушке, сидящей перед ним. На девушке, которая только что вырвала его из лап Воландеморта. Слизеринец на мгновение ощутил прилив благодарности, но не нашел слов, чтобы выразить ее. Он наклонился к гриффиндорке, и все еще держа ее за руки, коснулся ее губ.