Время в подарок (гет)

Россия, Мурманск,

1 ноября 2003 года

Сама необходимость воспользоваться зеркалом Блэка вызывала у Снейпа раздражение — даже если оно уже не принадлежало блохастой дворняге. Он проигнорировал излишне понимающий взгляд Поттера, хмыканье Аберфорта и не слишком дружеское похлопывание по плечу огромной ручищей. Подхватил Арину на руки и дотронулся палочкой до помутневшей зеркальной поверхности.

Мгновенье — и он стоит в незнакомой гостиной.

В неверном свете Люмоса он осторожно положил волшебницу на диван и огляделся.

— Accio одеяло.

Ничего.

— Accio плед!

Плед, прилетевший из другого конца комнаты, оказался мягким и очень маленьким. Со вздохом Снейп трансфигурировал его в одеяло и накрыл свою спасительницу. Одеяло вышло кривое и почему-то с кружевами, но это уже не так важно. До утра его хватит, а там как раз закончится действие снотворного. Ничего — не замёрзнет. Впрочем, даже если замёрзнет... это лечится Бодроперцовым зельем. А вот если он сейчас пойдёт в её спальню, то будет долго и безуспешно лечить свою совесть. Северус старался не думать, к чему приведёт сегодняшний безумный вечер. О том, как будет выглядеть его завтрашняя встреча с Суворовой, — тем более. В конце концов, они коллеги, а то, что она решила вмешаться в чужую жизнь, пусть будет её личным делом.

В глубине души Снейп знал, что никогда не убедит себя в этом, но можно попробовать убедить Суворову.

Он огляделся в поисках выхода. Одна дверь терялась в глубине комнаты и явно вела в спальню, вторая, рядом с камином, — наверняка в кабинет, а третья — в коридор. Снейп уже направился к третьей двери, когда заметил на каминной полке колдографию.

Снимок был групповым. В центре — незабвенный Каркаров, гордый и напыщенный, в парадном одеянии, похожем на русский кафтан. Директор Дурмстранга окружён студентами-старшекурсниками. Все они в алых мантиях, сосредоточенные, неулыбчивые. Снейп подумал, что такой кадр в точности подтверждает все стереотипы о ребятах с севера. Когда-то он и сам верил, что в Дурмстранге не умеют улыбаться. После знакомства с Каркаровым уверенности стало поменьше. Теперь он каждый день видит студентов из разных уголков магического мира и уже знает, что школьники везде одинаковы, разве что у дурмстранговцев чуть больше осторожности. Чуть больше ответственности. Каркаров наклонился к студенту справа от него. Рука директора — на широком плече парня. Тот сутулится — то ли от неловкости, то ли по привычке — и что-то говорит директору. А потом оба поворачиваются и смотрят в камеру. И Снейп понимает, что рядом с Каркаровым — Крам, а за спинами студентов — Хогвартс.

Турнир Трёх Волшебников. Девяносто четвёртый.

Как зачарованный, Северус пожирал фотографию взглядом.

Девять лет назад студенты Дурмстранга были для него чужаками, лишним поводом посетовать на жизнь. Их вёл за собой Каркаров — малодушный паникёр с козлиной бородкой, но эти студенты не были детьми. Они были сильнее, амбициознее, ярче школьников Хогвартса. Их хотелось учить. Это раздражало. В качестве очередного межкультурного мероприятия Альбус предложил провести несколько мастер-классов для гостей из других школ. Снейпа раздражало неприкрытое восхищение Филиуса, Септимы, Авроры, Помоны, даже старой вешалки Трелони! Исключением стала Минерва — и он. Альбуса это страшно веселило. Остальные пели единую песню: о том, что «девочки и мальчики из Шармбатона» творят чудеса, а «блистательные умы Дурмстранга» бьют наотмашь. Северус плохо запомнил свой урок у французов. В то время Поттера пытались то ли убить, то ли возвести на Олимп, Метка наливалась цветом, попытки найти Петтигрю провалились, кто-то упрямо воровал Оборотное — ему было просто не до того. И всё же зельеварение у студентов Дурмстранга врезалось в память. Короткие дельные вопросы, беспрекословное подчинение учителю, идеальное следование инструкциям, понимание сути предмета. Тогда Северусу показалось, что в классе сидят одни потомственные зельевары. Сейчас он понимал, что Каркаров привёз самые сливки школы. Среди них была всего одна девочка, и Снейп пожалел, что её не видела Грейнджер. Девица с севера была не более чем толковой, но всё же само её существование, несомненно, подорвало бы гриффиндорское честолюбие. Снейп только запомнил, что студентка задавала мало вопросов и смотрела на него, как на ожившего Фламеля. И сидела рядом с Крамом.

А вот теперь он смотрит на Каркарова, которого уже нет в живых, на Крама, который в прошлом году принёс-таки Болгарии победу на Чемпионате мира, а рядом с Крамом — та самая девица.

Северус присмотрелся — и перестал дышать.

Ошибки быть не могло. Рядом с болгарским ловцом стояла Арина Суворова. Ей было лет шестнадцать-семнадцать. Прямая, будто проглотившая кол, худая, с густыми бровями и короткой стрижкой, едва прикрывающей скулы, сосредоточенная, она пристально смотрела куда-то в сторону и теребила крошечный кулон.

Снейп со свистом выдохнул и быстрыми шагами двинулся к двери.

Он видел фотографию матери, когда той было шестнадцать. Суворовой не хватало только длинного лица. А в остальном...

Он не хотел об этом думать.

Северус повернул немилосердно скрипящую ручку — и оказался в спальне.

За что?..

Он уже приготовился позорно отступать, когда у самой кровати шевельнулось что-то маленькое. Снейп даже не раздумывал.

— Levicorpus! Mobilimanus maxima!

Заклинания ещё не достигли цели, когда тишину разорвал короткий визг, переходящий в вой. Яркий луч осветил крошечную спальню, и в потустороннем мерцании ярко-синих щупалец мелькнуло тщедушное лопоухое создание.

Домовой эльф.

Раб, как выразился Цепкович из Петербурга.

Взмах палочки — рядом со Снейпом щёлкнул выключатель.

Домовик визжал, как резаный, дёргался, будто горел заживо, а сухонькая лапка крепко сжимала бледно-голубой камушек на цепочке. На долю секунды цепочка соскользнула с костяшек пальцев, демонстрируя свежие рубцы.

Северус чувствовал стойкое отвращение и к гоблиновской мышеловке, и к попавшемуся эльфу. Домовик схватил подделку ещё до того, как сплелись заклинания. Теперь два вида чар давали двойной эффект — шансов у эльфа не было.

— Silencio.

Одним движением Снейп скрутил домовика и вернулся в гостиную. В следующую секунду он шагнул в камин.

— Кабинет директора!

Зелёное пламя скрыло волшебника с его ношей и сменилось ровным оранжевым жаром.

Лежащая на диване женщина вздрогнула и открыла глаза.

* * *

Снейп собирался на завтрак с тяжёлым сердцем. Ночью он так и не смог поспать. Пришлось разбудить Михаляка и Сергеева, чтобы сладить с эльфом. Профессор ЗОТИ оказался единственным, кто знал, что делать с магией домовиков. Он освободил существо от раскалённого амулета, но наградил директора тяжёлым взглядом, обещавшим долгие расспросы в будущем. Остаток ночи Снейп, двое преподавателей и десяток авроров потратили на выяснение личности хозяина домовика. А потом прозвучал долгожданный вопрос.

— Господин директор, — пожилой аврор хмурился и смотрел исподлобья. — Где и при каких обстоятельствах вы обнаружили домовика?

Северус мысленно сосчитал до десяти.

— В коридоре. И это был единственный домовик, не принадлежащий колонии Дурмстранга.

— С чего вы взяли? — аврор кивнул Салливану, и тот начал что-то записывать.

Снейп скривился.

— Магия замка не пропустила бы ни единственного чужого эльфа, кроме одного конкретного. Я ждал его.

Взгляды присутствующих резали по живому.

— В сентябре этот эльф напал на профессора чар. И сегодня могло произойти второе нападение.

Повисла тишина.

— С чего вы взяли? — на удивление спокойно спросил аврор. Перо Салливана порхало над пергаментом.

— Такова магия замка, — кратко ответил Снейп. — При всём уважении к вам, я не могу ответить, как она работает. Как директор я не имею права.

Он лукавил. Он знал, что одно слово Михаляка может перечеркнуть его ладно скроенное враньё, но заместитель был хорошим человеком и, пожалуй, имел все шансы однажды стать другом Северуса. А сам Снейп был хорошим окклюментом. Авроры задали ещё несколько вопросов и оставили директора в покое.

Как оказалось, прогрессивно-агрессивная политика Грейнджер не дошла дальше Франции, так что с эльфами особо не церемонились. Домовика допросили с использованием Сыворотки правды, но добились только истерики. Несчастное существо пыталось то ли убиться, то ли разнести директорский кабинет в щепки. Подчинение хозяину держало не хуже Непреложного Обета. Снейп невольно вспомнил малфоевского Добби и его попытки предупредить Поттера. То ещё было создание. Недоглядел Люциус. В итоге на эльфа снова надели цепочку от медальона и пообещали вызвать человека из Отдела по работе с магическими существами. Человек прибыл в семь утра специальным портключом. Так называемый приглашённый специалист из Лондона кивнул всем собравшимся, улыбнулся Салливану и слегка побледнел при виде директора.

Северус выудил из глубин своих умений вежливую улыбку и кивнул оторопевшей волшебнице.

— Миссис Уизли, добро пожаловать в Дурмстранг.

Пока бывшая Грейнджер разговаривала с домовиком, Снейп подошёл к Михаляку.

— Андрей, откуда в запасниках Сыворотка?

— Ян варил. В прошлом году, — Михаляк гипнотизировал взглядом дверь, за которой скрылись девчонка и эльф.

— Ян? — переспросил Снейп. — Он умеет профессионально варить зелья?

Заместитель коротко кивнул.

— Он зельевар по первому образованию, но травологу проще устроиться, сами понимаете. Вот он и получил вторую степень. Тут у нас такой беспорядок был, слов нет. Ну, я и попросил его сварить мне набор — Сыворотка, Бодроперцовое, Сон без Сновидений, Охранное... Ещё кое-что.

Снейп ограничился кивком. Адамсон — зельевар. А зельеварение ведёт Бергман. Интересный расклад.

Девчонка пробыла в школе без малого час, а результатом изысканий поделилась со Снейпом и со старшим аврором. Аврор с безликой фамилией Иванов стал ещё мрачнее, а у Снейпа, напротив, отлегло от сердца. Он по-прежнему был злым, уставшим и голодным, по-прежнему мучился головной болью, но знал, кого винить в случившемся.

— Профессор... — начала Грейнджер.

— Директор, — оборвал её Снейп. Он уже видел в глазах бывшей студентки нездоровый азарт, который просыпался слишком часто и не всегда к месту. — Я вас слушаю, но поторопитесь. Через полчаса завтрак. Я должен успеть.

— Директор, я должна поговорить с Ариной Суворовой.

— Миссис Уизли, не стоит. Это совершенно лишнее.

— Это не лишнее. И это не касается нападения, домовика и всего остального. Мне надо поговорить с ней, встретиться, увидеть. Это шанс из тысячи, понимаете?

Снейп насторожился.

— Всё, что происходит в Дурмстранге, меня не касается, — уверенно продолжала Грейнджер. — Я не собираюсь вмешиваться в дела школы. Дело в том, что я знакома с Ариной и хочу её видеть.

— Значит, знакомы, — медленно произнёс Снейп. Причины отказывать Грейнджер, в принципе, не было, но она могла сболтнуть лишнего, а это никому ничем не поможет. — А она?

— Что? — Грейнджер нахмурилась.

— Она захочет вас видеть? — терпеливо пояснил Северус.

Девчонка не была уверена в этом — он ясно видел сомненье в её глазах, но Грейнджер никогда не сдавалась. Смена фамилии ничего не изменила.

— Это не моё дело, — осторожно проговорила она. — Но, возможно, стоит спросить её?

Ах, ты, гриффиндорова Моргана!

Снейп сощурился.

— Что ж, миссис Уизли, думаю, вы правы, — секунду он наслаждался гордым триумфальным огнём в карих глазах. — Это совершенно не ваше дело.

Он встал и выпроводил бывшую студентку. Разочарование на её лице грело душу лучше хорошего Огденского. В конце концов, если бы он не поймал домовика, Грейнджер вообще не оказалась бы в Дурмстранге.

Уже на пороге девчонка повернулась и, запинаясь, попросила:

— Помогите мне. Профессор, я прошу вас.

Короткая фраза подействовала, как удар под дых.

Прошу вас.

Прошу тебя.

Северус... Прошу тебя...

Ему стало душно.

— На лестнице стоит аврор. Скажите, что вы к профессору чар.

Грейнджер хотела что-то сказать, но он только указал ей на дверь.

— Убирайтесь, Грейнджер.

Девчонка смерила его возмущённым взглядом и вышла, вздёрнув подбородок.

Северус... Прошу тебя...

Ещё месяц назад Снейпа преследовали кошмары, в которых человек, которого он любил всем своим иссушенным сердцем, сначала умоляет, а потом тряпичной куклой падает в темноту. Потом кошмары отступили. Снейп не знал, в чём была причина — то ли в постоянном круговороте школьных дел, то ли в душеспасительных беседах Суворовой и её абсурдных выводах об Альбусе. Так или иначе, кошмарам пришёл конец.

Он не сомневался, что традиция возобновится — Грейнджер поспособствовала этому в полной мере.

Снейп с размаху опустился в кресло. До завтрака оставалось пятнадцать минут, а он всё ещё не представлял, как ему вести себя и как сказать коллегам, что они столько времени делили крышу с убийцей.

О родителях учеников и их реакции он старался не думать — как и о том, что объединяет Гермиону Уизли с Ариной Суворовой. Он сомневался, что кружок по интересам.

* * *

С четырнадцати лет Гермиона мечтала побывать в Дурмстранге, и вот она здесь — не как студентка, не как учёный, а как приглашённый специалист по работе с магическими существами. Где находится школа, ей не сказали, просто связались по камину среди ночи, попросили приехать и выслали портал. Сумма, названная в качестве оплаты за экстренный вызов, едва ли не превышала месячный оклад.

С апреля Гермиона мечтала встретиться со Снейпом, посмотреть в лицо человеку, который однажды умер на её глазах, — и которого она вытаскивала с того света пять лет спустя. Что ж, встретилась. Перед ней был холодный и сдержанный волшебник с доброжелательной улыбкой. Улыбка не достигала глаз, короткий кивок заменил рукопожатие. Конечно, она бывшая студентка и подруга Гарри, а значит — полное ничтожество, но неужели нельзя быть мягче? Снейп мало изменился. Быть может, волосы не блестели от жира, речь стала ровной и вежливой, мантия сменила цвет — но не более. И что она такого сказала, что он взбеленился? Она выросла и имеет полное право обратиться к нему с простейшей просьбой. Разве нет?

С апреля Гермиона мечтала увидеть Арину — пусть даже та будет под Оборотным. Лишь бы поговорить с человеком, который вернул ей родителей, Рону — брата, Молли и Артуру — сына. Арина почти не выходила на связь. Писала раз в месяц; подписи в письмах не было — выдавал почерк. Потом выяснилось, что Рон не сидел на месте и узнал, что Гермиона натворила в апреле. У кого-то в аврорате оказался слишком длинный язык. МАБ среагировал быстро: Бриссо, болтун из Международного Блока, получил Obliviate, Рон — премию, а Хогвартс — средства на ремонт Больничного крыла. У Макгонагалл хватило такта смолчать там, где надо, рассказать тому, кому надо, и не стесняться принимать за это благодарность. Нынешний директор Хогвартса знала: от Министерства добрых дел не жди, а МАБ ценит конфиденциальность.

К слову сказать, Рон, в отличие от той же Джинни, не сердился. Пробормотал «победителей не судят» и попросил жену больше не побеждать такими способами.

И вот теперь — Дурмстранг. Школа, где тёмные искусства практикуют прямо в коридорах.

Да что вы говорите.

Заспанные студенты медленно двигались в сторону первого этажа — видимо, на завтрак. Унылая школьная форма производила тягостное впечатление. К удивлению Гермионы, девочки в Дурмстранге не были редкостью. Они в принципе были. Её обогнала стайка младшекурсниц с тубусами под мышкой и рюкзаками за спиной — видимо, в Дурмстранге студенты сразу после завтрака шли на уроки. Хороший обычай — в отличие от Хогвартса. Все студенты выглядели... обычно. Никаких зверских физиономий или палочек, торчащих из рукава. Подростки как подростки.

Прав был Виктор — нельзя верить всему, что пишут в книгах.

Гермиона спускалась по лестнице, туда, где стоял один из авроров. Она сама была в синей форменной мантии. В Министерстве ей туманно объяснили, что это «для конспирации». Аврор оказался непривычно улыбчивым и похожим на Ремуса. Гермиона подавила вздох и спросила, где комнаты профессора чар.

Она постучала дважды, но никто не отвечал. Наконец, в глубине комнаты застучали каблуки и дверь распахнулась.

— Гермиона?

— Я. Не ждала?

Гермиона спросила скорее для приличия: серые глаза сверлили её не хуже снейповых. Её не ждали. Она не вовремя.

— Пароль? — ровным голосом спросила женщина.

Гермиона закатила глаза.

— Неужели нельзя...

— Пароль.

— Феликс Фелицис, — как когда-то давно произнесла Гермиона.

— Проходи, — уронила Арина, пропуская её в комнату.

Гермиона вошла и осмотрелась. Она была в гостиной — очень маленькой и очень светлой. Сплошные жёлтые тона, огромный камин, кружка с недопитым кофе. Похоже на комнату порядочной пуффендуйки.

И Арина.

Правнучка Аберфорта оказалась чрезмерно обыкновенной. Она не напоминала ни мужеподобную блондинку, приславшую аврору Уизли каучуковые мячики, ни яркую огненно-рыжую ведьму, творившую незнакомую магию над еле живым Снейпом.

Худая, ростом даже ниже Гермионы, с непропорционально длинными руками и бледной матовой кожей, Арина была человеком, мимо которого можно пройти на улице и не обратить внимания, если бы не лицо. Резко очерченные скулы, чёрные соболиные брови, огромные глаза, тонкие губы. И длинная русая коса, перевязанная тёмной лентой. В детстве Гермиона читала сказки разных стран. Книга была толстая, с мелким шрифтом и яркими картинками. На одной из иллюстраций была героиня какой-то русской сказки, какой именно, Гермиона не запомнила, но Арина была на неё похожа. Если бы вместо изумрудной мантии был сарафан, сходство было бы полным.

— Хватит рассматривать меня, я этого не терплю. Кстати, ты теперь работаешь на МАБ?

Волшебница говорила спокойно, даже слишком спокойно, и Гермиона занервничала.

— Нет. Я здесь из-за тебя. Из-за эльфа, который напал на тебя. Я знаю, чей он и как...

— Подожди, — Арина подняла руку. — Сядь. Я не могу разговаривать с тобой, пока ты стоишь и тараторишь. Кофе будешь?

— Нет. Я... как ты?

Волшебница пожала плечами.

— Нормально. Если не считать того, что меня пытались убить. А так всё в порядке.

Гермиона с подозрением покосилась на правнучку Аберфорта.

— Ты что, пила Умиротворяющий бальзам?

— А что, пахнет? — в голосе Арины впервые проскользнула какая-то эмоция.

— Нет. Но ты слегка... заторможенная.

— Плохо, — женщина поморщилась. — Но выбора нет. Как я понимаю, сегодня может случиться всё, что угодно, раз домовика поймали.

— Откуда ты знаешь, что его поймали? — подозрительно спросила Гермиона.

Арина усмехнулась.

— Практически поймала за руку того, кто поймал домовика. Такая вот игра... слов.

— Даже так, — протянула Гермиона. — А что у тебя со Снейпом? Так, вообще?

— Ничего, — отрезала Суворова. — И я не вижу причин для такого вопроса.

Гриффиндорка пожала плечами.

— Знаешь ли, он, похоже, очень боялся, что я тебя расстрою. А под конец практически выставил меня из кабинета. Я так и не поняла, за что.

Арина снова смерила её тяжёлым взглядом.

— Рассказывай.

Гермиона вздохнула и откинулась на спинку кресла.

— Для тебя это интереснее, чем узнать, кто хотел тебя убить?

Женщина закатила глаза.

— Гермиона, по-моему, даже тебе интереснее, чем мне. Это либо Эрик Йохансон, либо Даниил Волошин. Угадала?

Секунду женщины смотрели друг на друга.

— Почему? — осторожно спросила Гермиона.

Суворова потёрла переносицу.

— Потому что у Волошина настоящий синдром — оказываться в ненужное время в ненужном месте. А Эрик... Скажем так: я помешала некоторым его планам в ту пору, когда он относился ко мне с большей теплотой, чем следовало бы. А в таких случаях он скор на расправу. Только не говори мне, кто из них.

— Почему? — так же осторожно спросила Гермиона.

— Потому что сегодня я так и так узнаю, кто именно, а мне надо будет изобразить хотя бы подобие удивления.

Гриффиндорка смотрела на правнучку Дамблдора с иронией.

— Понятно. Ну, изображай. Успехов.

— Спасибо, — Суворова пожала плечами, и Гермиона подумала, что эта привычка здорово раздражает. Ощущение, будто собеседник плюёт на тебя и даже не заботится, попал или нет.

Они помолчали.

— Гермиона, — тихо позвала Арина. — Скажи мне, что тебя мучает на самом деле и не юли. Проще будет.

— Непреложный Обет меня мучает, — выплюнула героиня войны. — Знаешь ли, некоторые уже выяснили, что я натворила весной. Только Гарри ничего не знает.

— Знает, — пробормотала Арина, стараясь не смотреть Гермионе в лицо. — Сегодня ночью узнал. Думаю, к твоему возвращению домой он будет полон желания поделиться.

Гриффиндорка выругалась.

— Так какой смысл в Обете? Какой в нём вообще был толк, если каждый может узнать часть информации? А про твоего брата я вообще молчу! Он просто выдал тебя, понимаешь? Ты знаешь об этом? Он примчался вместе с Невиллом и всё рассказал — Джинни, Рону, Невиллу, мне. Всем! Ты сказала ему, но не позволила мне сказать Рону! И Гарри!

— Успокойся, — Суворова говорила неспешно и негромко. — Гермиона, когда мы вернулись из прошлого, нас ждали, помнишь?

Ещё бы не помнила! Гермиону долго преследовало воспоминание о крепком человеке в тёмной мантии и с палочкой наперевес. Он молча подхватил полуживого Снейпа, и исчез вместе с Ариной.

— Помню, — сухо откликнулась она.

— Это был мой брат, — спокойно резюмировала Суворова. — Так что он никого не выдавал. Мне нужен был кто-то, чтобы достать портал для транспортировки тяжело раненого человека. Вот и всё. А что касается Обета... Его не было.

— Не было? — растерянно переспросила Гермиона. — В смысле?

Арина снова пожала плечами. Казалось, разговор её страшно утомляет, и это было слишком похоже на Малфоя. Слишком.

— Гермиона, мы скрепляли Обет без свидетеля. Каким образом он может действовать?

Героиня войны и лучшая ученица своего выпуска почувствовала себя абсолютной дурой. И у неё было нехорошее предчувствие.

— Ты говорила, что это особые чары, что свидетель не нужен, потому что Обет скреплён другим заклинанием, — нахмурившись, возразила она.

Суворова шумно вздохнула и посмотрела на собеседницу с жалостью.

— Гермиона, — мягко произнесла она. — Это был обман. Просто обман, чтобы ты не наговорила лишнего. Ты никогда не видела, как дают Непреложный Обет. Ты просто... не знала. И не могла сравнить. Ты свободна. Я никогда бы не стала...

— Свободна? — взвилась Гермиона. Она вскочила и смотрела на Арину сверху вниз — с обидой, с яростью, с досадой. — Да ты лжёшь на каждом углу! Обманываешь Снейпа! Обманываешь меня! Себя! Всех! Не зря тебя пытались убить! — выдохнула она и распахнула дверь.

Через секунду в жёлтой гостиной снова стало тихо. За дверью всё громче шумели студенты.

— Accio Умиротворяющий бальзам, — Арина на лету поймала пузырёк и залпом выпила зелье. Игорь будет ругаться, но у неё была тяжёлая ночь. И будет тяжёлый день.

Пора было собираться на завтрак.

* * *

Вдох — выдох. Нащупать палочку. Сосредоточиться.

Директор Дурмстранга стоял на пороге Обеденного зала. Он уже отрепетировал, как войдёт, что скажет и... в этом месте мысленная репетиция прекращалась. При всём желании Снейп не мог предугадать, что произойдёт. Зато у него были доказательства. И логика. И Михаляк. А в замке были авроры. Уже хорошо.

Вдох — выдох. Отпустить палочку. Расслабиться.

Он вошёл в зал и уверенным шагом прошествовал к своему месту. Михаляк и Сергеев уже завтракали и успешно делали вид, что ничего не случилось. Не было троих — Эрика, Арины и Волошина. Последний как раз входил в зал с кем-то из студентов. Через несколько минут появилась Суворова — задумчивая и неестественно спокойная. Йохансон опоздал. Зевая, он плюхнулся на стул и сразу начал бурчать что-то про первый урок и нелётную погоду.

Вдох — выдох. Нащупать палочку. Сосредоточиться.

«Сейчас», — подумал Снейп.

— Quietus. Коллеги, — вполголоса обратился он. — После завтрака просьба всем собраться в учительской. У меня есть важное объявление. Отнимет минут пятнадцать. Первый урок задержится.

Заинтригованные преподаватели переглянулись.

— Северус, — бодрый голос Адамсона напоминал колокольный звон. — А что за объявление? Что-нибудь насчёт тех событий?

Снейп помотал головой.

— Нет. Общешкольный момент, но его надо решить. Сегодня. Передайте кофейник, пожалуйста.

Траволог пожал плечами и налил директору кофе.

* * *

В учительской было душно и шумно. Каждый считал своим долгом угадать, зачем они понадобились директору с утра пораньше. Снейп стоял у окна и барабанил пальцами по подоконнику. Снаружи барабанил дождь — менее ритмично, зато с куда большим энтузиазмом.

«Мы с дождём не совпадаем», — подумал Снейп и прикрыл глаза. Идиотские мысли — плохой знак.

— А кого мы ждём? — тихо спросила Клара.

Снейп вздрогнул. Он даже не слышал, как она подошла.

— Ещё одного человека.

В этот момент дверь распахнулась и в учительскую шагнули восемь авроров. Сразу стало тесно. Трое подняли щит, ещё трое перегородили выход. Хмурые лица не сулили ничего хорошего. Преподаватели застыли.

— Ян Кристьян Адамсон, именем Российского аврората и Международного Аврорского Блока вы арестованы по подозрению в покушении на жизнь Арины Суворовой! — рявкнул старший аврор. — Вы вправе не отвечать на вопросы без адвоката. Вашу палочку.

Лицо траволога побелело.

— Глупость! Я не слышал ничего более...

— Expelliarmus, — мягко произнёс Дроздов.

Короткая тонкая палочка светлого дерева перекочевала к улыбчивому белорусу.

— Incarcerous, — так же мягко добавил он. — Дамы и господа, приносим извинения за беспокойство. Директор, благодарим за содействие. Свидетелей известят о дате и времени первого слушания.

Салливан с гордым видом вынул из кармана вытянутый полосатый носок.

— Готовимся, — так же гордо скомандовал он. — Три, два, один!

Все восемь авроров исчезли. И Адамсон, замечательный траволог из Дурмстранга, — тоже.