Привкус корицы (гет)

Ещё довольно обманчивое майское солнце приятно пригревало, так что большая часть учеников и гостей школы высыпалась на улицу, стремясь провести как можно больше времени на чистом воздухе. Несмотря на то, что летать на квиддичном поле было нельзя, из-за того, что на поле были высажены особенные саженцы опасных растений для проведения последнего испытания Турнира, это не остановило подростков от своеобразного воздушного поединка против Гремучей ивы. Главным условием этой игры было перекинуть небольшой мячик сквозь ветви ивы, так, чтобы дерево не отбило мяч назад и заодно не скинуло лётчика с метлы. К столь опасной и бессмысленной игре довольно быстро присоединилось много игроков, так что образовалось четыре большие команды и несколько специальных летунов, которые должны были поймать в магическую сеть тех, кого сбило. Я лениво наблюдал за игрой от домика Хагрида. Лесничему нужна была помощь в отлове некоторых магических животных в целях получения их шерсти для больничного крыла. Я напросился в этот поход, чтобы разжиться чем-нибудь стоящим и интересным.

— Ты смотри, как летит белокурая шельма! — громкое восклицание Хагрида заставило меня обратить внимание на играющих, а не только на то, как Гремучая ива хлестала своими плетьми в воздухе. Могу поклясться, что белокурой шельмой являлась Флер. Ловко увернувшись от одной из веток ивы, она кинула мяч противоположной команде, ловко набрав скорость, чтобы подняться выше досягаемости Ивы. Кто бы мог подумать, что Флер умеет так хорошо летать, хотя считает квиддич бессмысленной игрой.

— Когда Снейп прознает о том, что творится во дворе школы и во что играют подростки, то думаю, каждого участника будет ждать наказание, и табло с баллами факультетов уйдёт в минус, — фыркнул я, заметив небольшую группу подростков, побежавших в школу. — Пойдём отлавливать твоих зверьков.

Должно быть, подготавливая испытания турнира, Хагрид очень много времени проводил в Запретном лесу. Было заметно, как легко и свободно он себя чувствует под сводами леса, даже трусоватый Клык бодро бежал рядом с нами, совершенно не обращая внимания на лесные звуки. Некоторые из этих звуков даже мне казались подозрительными, но раз Хагрид так уверено шёл вперёд, значит, ничего подозрительного и опасного за ними не крылось.

— Ты очень хорошо справляешься со всеми испытаниями турнира, Гарри. Осталось совсем чуть-чуть, и станешь победителем, — Хагрид дружелюбно толкнул меня в плечо, так что я чуть не отлетел в сторону на пару метров.

— Да, вечная слава и тысяча галлеонов, — важно кивнул я, выбираясь из терновника. Интересно, кто вообще придумал такую сумму приза? На ремонт дома я потратил в семь раз больше, хотя, конечно, большая часть суммы была потрачена на камни, поглощающие магию. Крошево от этих камней было вкраплено во все стены и окна, так что теперь никто не сможет понять, какие заклятия я использую в своём доме. А тут за смертельные испытания, которым участники подвергались трижды, давалась лишь тысяча галлеонов. Великое богатство, черт возьми!

— Как долго ты искал единорогов для первого испытания? — поймав лукотруса, возмутившегося из-за того, что я ударил палкой по его дереву, я засунул его в мешок Хагрида. Лесничему велено было поймать несколько этих существ, так что я принялся методично стучать по деревьям, вызывая на себя гнев этих зверьков.

— Ну, я же и раньше знал, где они пасутся, так что, когда чемпионов объявили, Дамблдор выдал мне уздечки, и всего за неделю я их переловил. Правда, твой с норовом был, боднул меня, порез на руке долго заживал. До испытания они на привязи были, жили у моего домика. Дамблдор и Боунс лично загон зачаровывали, чтобы никто про них не прознал. Ух и злы они на меня были, думал, и в лес больше не пустят, когда подготовка ко второму испытанию началась, а нет, отошли, не держат зла, видать. Правда, теперь, когда к их пастбищу подхожу, убегают сразу же, — охотно рассказывал Хагрид, ловко открывая и закрывая мешок, чтобы поймать падающих лукотрусов.

Мы с ним поймали куда больше этих существ, чем требовалось, но выпускать их на волю никто не собирался. Лично я ещё подержал бы мешок с этими существами над костром, чтобы было не так обидно за разодранную щеку. Хагрид хотел было воспользоваться какой-то вонючей мазью, чтобы нанести её на порез, но я, к счастью, смог залечить порезы заклятием. Конечно, придётся воспользоваться регенерирующим кремом, чтобы не осталось шрамов.

— Зачем кому-то в школе понадобились лукотрусы? — недовольно спросил я, восстанавливая разорванную этими мелкими существами одежду. Хагрид плотно завязал мешок, в котором хоть и были прорези для того, чтобы лукотрусы дышали, но пропитка специальным раствором не позволяла им увеличить отверстия и выбраться.

— Мадам Стебль хотела вырастить какое-то азиатское деревце, а уж привязанный к нему лукотрус помог бы быстрее ему прижиться, да и защищал бы от слишком бойких студентов. К тому же, Оливандер просил меня раздобыть для него парочку этих тварей. Он ведь уже пожилой волшебник, и ему неудобно каждый раз идти в лес за древесиной, а с лукотрусами он сможет вырастить необходимые ему деревца, — Хагрид говорил об этом с такой лёгкостью и беспечностью, как будто охота на магических существ с целью их перепродажи была самым естественным занятием для волшебников. Интересно, ему хоть платили за то, что он делал? Сам же я украл несколько пород древесины с тех деревьев, что лишились своих защитников. Они недолго простоят беззащитными — лукотрусы скоро зародятся на них и снова будут нападать на всех, кто смеет причинить вред их лапочкам. Забавно, что при такой прыти и агрессивности к людям, пытающимся навредить дереву, эти существа были довольно трусливыми и робкими сами по себе.

— Хагрид, а ты знаешь, что будет в лабиринте, высаженном для последнего испытания? — с учётом болтливости лесничего я очень надеялся, что он увлечётся и проболтается мне, выдав хотя бы парочку существ, которых он отобрал для нас. Хохотнув, Хагрид хлопнул меня по плечу, и мы пошли дальше вглубь леса. Огромные пласты паутины стали попадаться на нашем пути все чаще и, если честно, я стал задумываться над тем, чтобы спалить к чертям все коконы, которые появлялись в огромных количествах. Клык стал тихо поскуливать и жаться к Хагриду поближе. Достав большой нож, чтобы разрубать ветки, Хагрид вёл нас куда-то в совершенную глухомань, которая оказалась кладбищем акромантулов. Великан забрал несколько жвал, и мы пошли в обратный путь. Вот уж за такие ингредиенты Хагриду отвалили бы достаточно золотых, но я не думаю, что он догадается их продать, скорее всего, он просто отдаст их за кружку эля в баре.

— Да, я отыскал несколько очень интересных существ, да парочку обещали привести с континента, — наконец, ответил на мой вопрос Хагрид. Великолепно, Флер могла накаркать, и организаторы действительно могли привести дракона или мантикору, или, не дай Бог, василиска. Я читал, что в Индии не так давно вывели слепых василисков, так что, почему бы и не показать их миру на турнире, который возобновится после стольких веков.

— Хорошо, что единорогов уже точно не будет, — пошутил я, попытавшись толкнуть Хагрида, как он меня не так давно. Но в результате только ушиб руку, а Хагрид расхохотался.

Должно быть, мы зашли уже очень далеко в Запретный лес. По крайней мере, даже с метлы или с Астрономической башни мне ни разу не удавалось увидеть мёртвых деревьев в лесу, но пешком до мёртвого участка было добраться довольно просто. Голые покорёженные какой-то заразой стволы деревьев поднимались ввысь, при этом мне не удалось услышать ни единого звука животной жизни поблизости. Клык осторожно принюхивался к стволам деревьев, должно быть, он всегда так делал, когда они приходили сюда, так как сейчас приободрился, почувствовав что-то знакомое. Хагрид осматривался по сторонам, должно быть, пытаясь увидеть ориентир или существ, за которыми мы пришли.

— Гарри, будь осторо...

Договорить своё предостережение Хагрид не успел, так как одно из прогнивших деревьев с нечеловеческим звуком стало падать, роняя и другие. Мы оказались в самом центре урагана падающих деревьев. Одно из которых нас чуть не пришибло, к счастью, я вовремя воспользовался заклятием, чтобы этого избежать. Ствол дерева разлетелся в мелкое крошево, беспалочковым заклятием левитации я послал всю эту крошку подальше от себя. Оскалившийся и залаявший Клык подсказал мне, что скоро придут более живые проблемы. И правда, два здоровенных фестрала дрались друг с другом, стараясь вгрызться своими острыми зубами в глотки. Обезумевшие животные то поднимались в воздух, принимаясь лягать друг друга копытами, то стрелой падали с высоты, стараясь порвать крылья сопернику. Они роняли прогнившие деревья с периодичной частотой и, если честно, мне уже стало казаться, что земля под моими ногами заметно подрагивает. Уничтожив ещё парочку падающих деревьев, я вовремя успел накинуть на Клыка защитную сферу от летящих в его сторону огненных ошмётков.

— Чего мы ждём? — проорал я, обращаясь к Хагриду. В ушах до сих пор стоял звон, так что контролировать тембр своего голоса не получалось. Фестралы поднялись высоко в небо, и у нас появилась небольшая передышка.

— Когда один из них победит, то он обглодает тушу проигравшего, а мы заберём крылья, — ответный крик Хагрида должен был быть слышен даже в школе.

Вот это да, не могу представить даже, что травмоопаснее: игра наперегонки с Гремучей ивой или ожидание, когда один фестрал перегрызёт глотку другому.

— Зачем они тебе вообще понадобились? — с рёвом терпящего крушение боинга фестралы падали вниз с высоты. На всякий случай я создал плотную защитную сферу вокруг нас. В последний момент один из фестралов увернулся от копыт второго, готовых разбить ему голову.

— Из них готовят какое-то чудное зелье, — пожал плечами Хагрид. — Мы с Клыком сюда уже две недели каждый день приходим и вот, наконец, они затеяли драку. Я давно ждал, ведь две стаи с двумя лидерами не смогут ужиться рядом, хоть лес и большой. Стаю вон того, с пятнами, должно быть, прогнали с их прежней территории, и они перебралась сюда.

— Значит, так у фестралов решается вопрос главенства? — невольно я стал болеть за более тощенького фестрала, который всегда жил на этих землях. Интересно, если я ему немного помогу, это как-нибудь нарушит их священное таинство, или победителя никак не осудят?

— Да, они же хищники, — добродушно ответил Хагрид, став похлопывать по бесконечным карманам своего пальто, в поисках чего-то особенно нужного в этот момент.

Фестралы повалили очередное дерево, и мне пришлось полностью уничтожить его огнём. Несмотря на то, что мне безумно хотелось воспользоваться Адским пламенем, тут не было вейлы, которая смогла бы погасить разбушевавшееся вокруг пламя, так что я воспользовался более слабым, но от этого не менее действенным аналогом этого заклятия. Хагрид, наконец, нашёл то, что искал, это оказался длинный клинок. Перепачкан он был так, что, казалось, не чистился прямо с момента ковки, Мерлин знает в каком году. Пока я рассматривал оружие лесничего, фестралы почти завершили свой поединок: наглый новичок с силой обрушил копыта на крылья местного вожака. И в этот момент я заметил взгляд, полный отчаяния, но, несмотря на перебитое крыло, он готов был продолжать биться, пока сердце его не остановится.

Одно небольшое отталкивающее заклятие позволило моему фавориту вцепиться своими острыми зубами в глотку соперника и вырвать часть плоти. Пожалуй, без такого зрелища я смог бы прожить куда более счастливую жизнь. Ещё один кусок плоти был выплюнут на землю, прежде чем фестрал обрушил свои копыта на голову сопернику. Что же, эти земли остались за своим вожаком. Чёртово людское любопытство не позволило мне отвернуться, когда фестрал стал вгрызаться своими зубами в тушу поверженного соперника. Как хорошо, что очень мало студентов видят фестралов и то, что они не знают, насколько эти животные кровожадны. С громким противным треском фестрал ломал ребра, пытаясь добраться до сердца. Должно быть, это был особый деликатес. Но даже моё хладнокровие дало сбой, когда с чавкающим звуком фестрал вырвал сердце. Великий Мерлин, лучше бы я поиграл наперегонки с Гремучей ивой. В конце концов, не так уж и много я раздобыл интересных вещей: всего-то пару кусков древесины, несколько длинных ошмётков паутины и немного яда. Но все плюсы этого похода с лихвой перекрывала противная картинка, как один фестрал поедал другого.

— Хагрид, какого черта? — отшатнувшись подальше, я настороженно следил за тем, как фестрал, весь перепачканный в крови и с перебитым крылом, держал сердце в зубах, приближаясь к нам.

— Не знаю, Гарри, — покрепче взявшись за свой клинок, лесничий внимательно наблюдал за животным, которому, возможно, довольно часто приносил сырое мясо. Фестрал приблизился к нам на расстояние двух своих корпусов, мы ещё смогли бы сбежать, но интерес в моем случае, а в случае Хагрида — тупая уверенность в том, что он все равно победит, заставили нас стоять на месте. Фестрал сделал ещё пару шагов, явно приближаясь ко мне. Когда расстояние стало равно одному корпусу, он опустил сердце поверженного соперника на землю передо мной и отступил.

— Только не говори мне, что я должен его съесть, — кажется, помимо отвращения в моем голосе проскочили и панические нотки.

— Ты должен его принять, — а вот в голосе Хагрида явно слышалось благоговение. Решив не играть с огнём, я подошёл к оставленному для меня трофею и взял его в руки. Кровь фестралов была более вязкой, чем человеческая, да и пахла далеко не фиалками. Склонившись в полупоклоне перед фестралом, как я это обычно делал перед Клювокрылом, я спрятал сердце в сумку. Не знаю, что из него можно было сделать, но при таком давлении и после такого зрелища отказываться было явно нельзя. Фестрал оставил тушу и медленно побрёл из этого гиблого места к стоянке своих сородичей. Теперь он вожак большой стаи, Симба, победивший Шрама. Подождав, пока фестрал не уйдёт подальше, Хагрид отрезал крылья от туши и, свернув их, спрятал в своей бездонной сумке.

— Осталось набрать кое-каких цветочков, — бодро сообщил Хагрид, и мы направились куда-то в сторону гор. Гнилые деревья остались позади, и вскоре на нашем пути встречались уже только чахлые кустарники, которые смогли прорасти на каменистой почве. Уже давно стемнело, думаю, что я пропустил и обед, и ужин. Флер наверняка начала бы волноваться, что меня так долго нет, но Алиса и Луна знали, куда я направился, так что именно поэтому огонь ещё не блуждал по лесу. Мы прошли ещё несколько сотен метров, мой слабенький Люмос был единственным источником света и если бы не он, то я бы уже пару раз свернул себе шею, оступившись на довольно крутой горной тропе. Но в конце концов, наше путешествие окончилось, мы подошли к небольшому горному ручейку. Вода в нем была ледяная, но было приятно смыть кровь фестрала с рук и умыть лицо, пока Хагрид собирал цветы лотоса, распустившиеся при лунном свете. Если бы я знал их ценность, то, возможно, нарвал бы больше, но они могли оказаться совершенно бесполезными для меня, поэтому я ограничился лишь парой цветков.

Поход обратно к школе выдался утомительным и долгим, но куда более плодотворным, я набрал полезных растений и смог даже раздобыть волосы единорога. Может быть, я и получил благословение от фестрала, это не помешало мне заполучить и более редкий ингредиент. С волосами единорога можно было сварить не так уж и много зелий, но все они действовали на разум. Я почти уверен, что Кларисса уже думала об этих зельях, чтобы вылечить Лонгботтомов, так что, возможно, они ей пригодятся. Хотя, наверное, она уже давала все эти зелья им. Но помимо прочего я наткнулся на кое-что, из-за чего мне захотелось удариться головой об ствол дерева побольше. Несколько больших валунов магического камня встретились нам с Хагридом по дороге назад. Хагрид даже присел на них, когда мы устроили небольшой привал, чтобы попить воды. Должно быть, он даже не знал их ценности. Пометив это местечко специальной меткой, чтобы Добби смог найти его и забрать камни, я преувеличенно бодро вскочил на ноги, чтобы побыстрее увести оттуда Хагрида. Если бы я побольше гулял по Запретному лесу, то, возможно, потратил бы куда меньше на ремонт дома.

Хагрид всю нашу обратную дорогу не замолкал, рассказывая, как ему казалось, забавные истории о жизни магических существ из леса, или как он пару раз по молодости заблудился в нем и блуждал несколько дней, прежде чем вышел к знакомым местам. Должно быть, он делал это, чтобы мне было не так страшно в лесу ночью, но, если честно, музыкальное поскуливание Клыка мне нравилось куда больше, чем байки лесничего. Когда мы подошли к школе, то он даже хотел стучать в парадные двери, чтобы довести меня до гостиной факультета, но мне удалось легко убедить Хагрида, что я доберусь до своей гостиной намного быстрее, никого не встретив. Так что, прошмыгнув в школу через свой особенный потайной ход, я поспешил к башне Гриффиндора. Больше всего на свете мне хотелось принять душ и дать указание Добби забрать ценный приз. Если расколоть хотя бы один из валунов, то, возможно, я даже выйду в плюс. Кажется, я становлюсь расчётливым дельцом, главное, чтобы не дошло до стадии дядюшки Скруджа.

— А вот и ты, — насмешливый голосок Флер застал меня врасплох, когда я уже собирался снимать брюки, чтобы принять душ.

— Кажется, с утра это ещё была душевая мальчиков, — развернувшись к Флер, протянул я. Легко взмахнув рукой, она закрыла за собой дверь. Замок предостерегающе щёлкнул.

— А ещё неделю назад ты сделал что-то такое, из-за чего я проснулась среди ночи, ощущая внутри себя абсолютную пустоту и холод, и теперь избегаешь меня всеми правдами и неправдами, — разъярённо шипела Флер, наступая на меня. Возможно, она была права, после посещения истока я вёл себя слегка неадекватно по отношению к ней, но, если честно, я побаивался, что мне придётся объяснять ей, почему у неё огромная ссадина на лбу.

— И поэтому ты пришла разговаривать об этом в душевой посреди ночи? — удерживая одной рукой свои штаны, я попытался создать между нами барьер, но, предчувствуя мои заклятия, вейла легко устраняла их.

— Потому что в другой ситуации я не могу застать тебя одного! Ты словно стал душой всеобщей компании и всегда ходишь по коридорам школы, окружённый группой обожателей и девчонок! — Флер была настолько возмущена и разгневана, что слишком резко взмахнула рукой, разрушая одно из моих заклятий, так что волной магии сорвало мои штаны, и теперь я стоял перед ней в одних трусах.

— Дорогуша, если тебе просто хотелось раздеть меня до трусов, то не стоило придумывать такую долгую комбинацию, — примирительно подняв руки в воздух, слегка язвительно заметил я.

— А может, не только до них, — промурлыкала Флер, и я тут же опустил руки в попытке прикрыться.

— Серьёзно? Ты раздела меня догола, припёрла к стене в душевой, и что теперь? — мне очень хотелось скрестить руки на груди, чтобы мой вопрос прозвучал весомей, но я был загнан в такую ситуацию, когда делать этого совершенно не стоило.

— Теперь тебе некуда будет сбежать, и ты ответишь мне, куда тебя носило той ночью? — захватив контроль над ситуацией, Флер явно наслаждалась процессом моего допроса.

— Ты слышала об источнике, из которого русалки черпают своё долголетие? — дождавшись осторожного утвердительного кивка, я продолжил. — Я окунулся в его воды.

Могу поклясться, Флер хотела меня задушить или зажарить в огне. Она сжала кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев, её опасно золотые глаза сверлили то место на моей груди, за которым билось сердце. Поразительно, как в душе Флер причудливо уживалось безумное желание причинять мне увечья с бесконечной жаждой оберегать меня от всех бед. Сделав несколько шагов ко мне, так, что теперь нас разделяло минимальное расстояние в один шажочек, Флер, наконец, перевела взгляд с моей груди в глаза. С переполняющим меня чувством гордости я заметил, что ей пришлось чуть поднять голову, чтобы посмотреть мне в лицо. Ситуация была бы ещё лучше, если бы мне не пришлось стоять перед ней голым, или если бы таковой была она.

— Что ты узнал? — облизнув губы, наконец, спросила Флер. Её гнев угас, уступив место простому любопытству.

— Я должен верить в тебя и в то, что ты меня спасёшь, — казалось, если я слукавлю, она почувствует и вцепится в эту ложь, разъедая моё желание оберегать её от душевных метаний.

— Чем ты уплатил за знания? — Флер положила свою тёплую ладошку мне на грудь, и сердце моё забилось учащённо. Не то чтобы я боялся, что она его вырвет, но ситуация, в которой мы находились, становилась все более сложной.

— Одним из осколков души Тёмного лорда, — усмехнулся я, облизнув губы. Флер как зачарованная проследила за движением моего языка. Мне кажется, воздуха в помещении стало не хватать, как и расстояния между нами.

— Прекрасно, это все, что я хотела узнать, — поспешно отскочив от меня, Флер направилась к двери.

— И это все? — с усмешкой пожал я плечами, смотря на Флер. — Больше ничего не хочешь узнать? Увидеть?

— И как тебе близкое общение с русалкой? — Флер прошлась по всей моей фигуре взглядом, особо уделив внимание рукам.

— Кожа у них слишком уж фарфоровая, да и зубов слишком много, но целуются они неплохо!

Если честно, мне казалось, что Флер не будет обострять ситуацию и уйдёт из душевой, именно поэтому я ей дерзил. Но умные мысли, как известно, всегда приходят в голову последними. Я не успел и глазом моргнуть, как снова оказался прижатым к стене.

— Так значит, хорошо целуются? — прошептала Флер, выводя свои чёртовы гипнотические узоры на моих руках. Самообладание моё грозило полной капитуляцией. Так что я сдался и, схватив Флер за плечи, прижал к стене, впившись в её губы поцелуем. Не думаю, что изначально она планировала такую мою реакцию, но уж получила то, что получила. Сорвав её чёртову голубую форму, я покрывал каждый оголённый участок её кожи поцелуями, желая быстрее добраться до столь милой линии её родинок.

— Нужно… остановиться…

Рационализм ещё не покинул Флер, хотя её тело действовало вразрез с рассудком. Она выгибалась навстречу ласкам, устремляя моё лицо к своей груди, позволяя мне рвать зубами кружево бюстгальтера. Прикусив тонкую кожу и услышав болезненный вздох, я зализал место укуса, наслаждаясь ощущениями её пальцев, запутавшихся в моих волосах. Неожиданно включившиеся повсюду распылители обдали нас ледяной водой, заставив меня ещё сильнее прижать Флер к себе, несмотря на естественное желание организма сжаться и оказаться подальше от неблагоприятных условий.

— Нужно…

Флер сильнее сжала пальцы, запутавшиеся в моих волосах, явно вкладывая в это движение намерение остановить меня. Ледяной воздух, окружавший нас, был пропитан магией Флер настолько, что даже мне удавалось слышать звуки творящихся заклятий. Она изо всех сил пыталась создать какое-то заклятие, но все её попытки с громким звоном разлетались, стекая вместе с холодной водой прочь. Мне удавалось разрушать все её заклятия, которыми она хотела меня оттолкнуть, постепенно приближаясь к самой первой родинке, с которой начиналась длинная полоса, пересекающая её тело. Целуя чуть выступающую тазовую косточку, я рванул оставшуюся часть её формы, ещё держащуюся на её бёдрах.

— Добби! — а вот такого восклицания от Флер я услышать в этот момент никак не ожидал. И уж совсем не ожидал, что мой домовой эльф тут же примчится на её приказ и через мгновение я останусь в душевой совершенно один под холодными струями воды. Что, чёрт возьми, произошло?!

Приняв душ и добравшись, наконец, до спальни, я бросил в Рона, тихо поскуливающего о пауках, подушкой, чтобы он проснулся. Резко подскочив на кровати, он принялся тут же отряхиваться, пытаясь сбросить с себя несуществующих членистоногих. Только через несколько минут до него дошло, что его разбудили не пауки, которых он так боится, а подушка.

— Мне снова снился кошмар? — вернув мне мой предмет, Рон рухнул на кровать.

— Да, — согласно кивнул я, доставая из чемодана регенерирующий крем. Изначально идея Рона будить его, когда ему будет сниться кошмар, показалась мне довольно странной, но потом я нашёл в этом занятии кое-что забавное. Я начал отрабатывать на нем превосходные броски подушкой, и научился попадать в кровать Уизли, даже если находился в дальнем конце комнаты. Я ещё не успел открутить крышечку с баночки с кремом, как Рон снова захрапел. Поразительно, как ему удавалось засыпать в любой ситуации, мне кажется, он смог бы спать даже стоя. Задёргивая полог над своей кроватью, я ещё успел усмехнуться тому, как Невилл, обнимая край своей подушки, забавно причмокивал во сне. Дневная усталость давала о себе знать, так что, стоило только моей голове коснуться подушки, как я провалился в сон.

Пробуждение было неожиданным.

Скатившись с кровати, я рвано хватал ртом воздух и никак не мог сделать полноценного вздоха. Какой-то инстинкт гнал меня прочь из спальни, туда, где не будет свидетелей. Не знаю, как мне удалось оказаться в тренажёрном зале, не перебудив всю башню. Двери комнаты закрылись за мной с привычным щелчком, музыкальный центр, будто по чьей-то команде, включился и комнату, помимо моих рваных стонов, заполнили джазовые переливы. Стоя на четвереньках на упругом половом покрытии тренажёрного зала, я никак не мог понять, что со мной происходит. Мне не хватало воздуха, хотя я часто и шумно дышал; казалось, что кровь в моих жилах раскалилась и стала лавой, продвигающейся медленно, но уверенно по моему телу, чтобы выжечь его изнутри.

Резкая судорога, охватившая ноги, заставила меня повалиться на бок. Ещё никогда в своей жизни я не испытывал подобной боли, при этом ясно осознавая любые происходящие действия вокруг меня. Ди-джей по радио немного сонным голосом проинформировал своих ночных слушателей о том, что в Лондоне пять утра и в дальнейшем они будут слушать песню какого-то шведского исполнителя. Пока мой мозг цеплялся за голос ди-джея, улавливая звук зевоты, попавшей в эфир, до того, как заиграла мелодия, мои ноги, такое чувство, что оказались в концентрированном растворе серной кислоты: кожа горела и облупливалась, оголяя мышцы и сухожилия. Переведя взгляд с синего покрытия на свои ноги, я не увидел в них никакого изменения, хотя могу поклясться, они должны были раствориться уже до костей. Боль отступила так же неожиданно, как и появилась, перекинувшись на руки, затем ребра, и пару раз мне начинало казаться, что моя голова должна была вот-вот лопнуть изнутри.

Моё тело не слушалось меня, охваченное несуществующей болью, а разум сходил с ума от слишком большого количества фактов, вдруг открывшегося перед ним. В воздухе комнаты было слишком много пыли, и я видел, как причудливо танцевала она в свете свечей. Каждая пылинка должна была хранить чью-то тайну и, если внимательно прислушаться, то я, наверное, смог бы все эти тайны вызнать. Сквозь стрельчатые окна стало пробиваться больше света; могу поклясться, что слышал, как свищет ветер, угрожая уничтожить меня, если я выдам все свои тайны. Приступы боли, терзающей тело, сменялись паническими атаками, которые провоцировал любой предмет, попадающийся мне на глаза. Все это снова и снова повторялось, пока мне, наконец, не удалось закрыть глаза, но тогда все стало только хуже. Я будто попал в другой мир, сотканный из холода и пустоты, словно меня лишили всего на свете: ощущений собственного тела, всех воспоминаний и всех надежд, всех чувств и эмоций, превратив в пустой сосуд, ещё живой потому, что сердце гнало обжигающую лавообразную кровь по жилам. Кое-как стянув с себя футболку, я стал царапать грудь, чтобы добраться до сердца и прекратить эту пытку. Я больше не мог этого вытерпеть, ведь я больше не чувствовал вечного беспокойства, которое, кажется, всегда было со мной, где-то глубоко внутри.

— Прекрати! Немедленно прекрати! — должно быть, кто-то кричал, схватив мои руки, царапающие грудную клетку. Я уже не мог сказать точно, грезилось ли это мне, как и та боль, что охватывала конечности, погружая их в невидимую кислоту, или происходило на самом деле. — Милый, прекрати!

Умоляющий голос был нежным и в нем угадывался какой-то акцент, должно быть, из-за беспокойства. Сквозь боль от режущих ощущений в руках, я начал чувствовать кое-что новое: осторожные прикосновение к спине и лицу — поглаживания. С ними пришло ощущения трепетности и заботы: меня укачивали в объятиях и через пару минут я смог понять, что уткнулся в живот Флер и она гладит меня по спине, пытаясь удержать и не дать себе навредить. Как только я это понял, вся фантомная боль, терзающая моё тело, ушла; крики, переполняющие сознание, умолкли. Я вновь был Гарри Поттером, который способен управлять своим телом и разумом.

Неожиданное осознание того, что шёлк довольно приятный, но скользящий материал вызвал приступ хриплого смеха. И, словно полный псих, я смеялся, уткнувшись в живот Флер, вдыхая дурманящий аромат её магии, направленный на то, чтобы успокоить меня. Вот каковы были последствия посещения Истока. В одночасье меня будут охватывать множество эмоций, захлёстывать и давить, вынуждая причинять себе реальную боль, толкая к смерти. Ди-джей по радио все тем же заспанным голосом сообщил о том, чью мы прослушали песню.

— Значит, такова цена, — тихо шепнула Флер, перебирая волосы на моем загривке.

— По всей видимости, — фыркнул я, пытаясь привстать на колени, чтобы увидеть, что я с собой сотворил. Несколько кровавых полос пересекали мою грудную клетку.

— Это не должно длиться долго, — пальчики Флер дрожали, когда она коснулась моей груди, будто опасаясь, что не почувствует, как моё сердце будет биться внутри. — Искушение будет длиться трижды. Если ты не поддашься и не убьёшь себя, цена будет уплачена и хозяину Стикса уже нечего будет с тебя взять.

— Осталось ещё два раза, и будем надеяться, что мне не удастся добраться до собственного сердца и выдрать его, — невесело улыбнувшись, я взглянул на свою левую руку, на которой медленно умирали блеклые слова.

Флер тоже их видела, и её магия взметнулась, оседая золотистой пылью на моем теле, забирая боль и исцеляя раны. На самом деле, не думаю, чтобы кому-нибудь из нас хотелось знать, почему на моем предплечье было вырезано Грязнокровка и на кисти призыв никогда не лгать.

— Постарайся поспать, — неуверенно шепнула Флер, опасливо всматриваясь в моё лицо, будто боясь, что стоит ей моргнуть, и я снова начну причинять себе вред.

— Скорее это нужно тебе, — улыбнулся я, вставая с пола. Флер чуть неуверенно кивнула, вставая вслед за мной. Шёлковая ночная сорочка была неприлично короткой, но, кажется, её совершенно не заботило, в каком виде она передо мной стоит. Я был более чем уверен, что если бы этого странного инцидента не произошло, то мы с Флер старались бы некоторое время избегать столь близкого нахождения друг с другом. — Постарайся отдохнуть. Я намеревался сегодня сдержать свои обещания и сводить тебя в кафе.

Флер улыбнулась, напоследок положив ладошку на мою грудь, чтобы убедиться, что у меня все ещё было сердце, и только тогда ушла из тренажёрного зала в свою спальню. Наша с ней связь подсказывала мне, что никакого вреда для Флер не предвидится, но я все равно прислушивался, не споткнётся ли она, пока будет пересекать гостиную. Великий Мерлин, ведь ещё пару часов назад моя жизнь была такой обычной и спокойной. Я вычислял, насколько смогу увеличить свой счёт в банке, а теперь раздумываю над тем, сколько пунктов должно быть в моем завещании.

Мерлин, как заправский кот, потёрся об мои ноги, так что, подняв животное на руки, я направился в спальню. Все парни спали и, должно быть, четырёхминутная агония, в которой метался Гарри Поттер, потревожила только Флер и моральный настрой самого Гарри Поттера. Растянувшись на кровати, я поглаживал Мерлина, размышляя, стоило ли писать обо всем произошедшем Клариссе. Возможно, она бы дала какой-нибудь совет, а может быть, она бы просто спустилась в сто первую палату и задала бы её застывшему пациенту вопрос. Наверняка, она бы начала с чего-то малого и касающегося меня лишь поверхностно, а когда парень бы нашёл нужный отрезок времени и мою судьбу, она бы, наконец, спросила.

Выживет ли Гарри Поттер?

За завтраком в Большом зале многие подростки оживлённо обсуждали их планы на выходной в Хогсмите. Флер опаздывала, так что я бессмысленно прислушивался к пустой болтовне соседей. Гермиона и Виктор вполголоса обсуждали поход в Лондон. Вернее, в основном говорила Гермиона: она в подробностях описывала Виктору переулок за Дырявым котлом, куда можно было аппарировать. Джордж и Луна обменивались многозначительными взглядами, и, если подумать, их разговор был очень неприличным: скорее всего, они обсуждали кандидатуру девушки, с которой можно было бы познакомить Фреда. Луна склонялась к паре старшекурсниц-когтевранок, а Джордж же хотел провести более рискованную операцию и познакомить своего братца со слизеринкой. Видимо, из-за моего близкого общения с Дафной, которая была строгой, но справедливой на своих занятиях, близнецы отчаянно искали среди представительниц этого факультета таких же лояльных девушек. Я более чем уверен, что такие девушки были, но, если честно, мне хватало одной Дафны, ещё одной не в меру умной и проницательной особы рядом с собой я бы просто не вытерпел. Самым интересным оказался разговор Невилла и Фреда. Разумеется, Фред в довольно корыстных целях расспрашивал Невилла о свойствах некоторых растений, и Невилл это прекрасно понимал, но слишком велика была его страсть к гербологии и ему слишком хотелось поделиться своими знаниями, так что Фред радостно записывал, наверняка уже представляя, какой эффект можно будет получить в очередной порции придуманных ими сладостей.

Флер появилась неожиданно, потеснив Рона, сидящего рядом со мной. Не думаю, что ей удалось заснуть после ночного происшествия со мной, но её внешний вид был безукоризненным, так что наш поход в кафе явно никуда не откладывался. Так я думал, пока не пришла утренняя почта. Первую полосу Ежедневного пророка украшала фотография Питера Петтигрю, окутанного в специальные цепи, не дающие анимагу обратиться. Рон, Гермиона и я вцепились в одну газету, наперебой читая абзац за абзацем.

Как сообщалось в статье, группа авроров, патрулирующая местность, наткнулась на особняк, магический фон которого был превышенным. Проведя исследования, попросту говоря, порасспрашивав соседей, авроры выяснили, что в особняке давно никто не живёт. Они решили, что старинный дом облюбовали молодые волшебники с целью практиковаться в нем запрещённым колдовством. Каково же было удивление авроров, когда они поймали в нем волшебника, который считался мёртвым вот уже тринадцать лет. Петтигрю попытался дать аврорам бой, и даже попытался сбежать, когда понял, что ему не выиграть, но был схвачен. Дальше шли невнятные рассуждения о том, что теперь будет пересмотрено дело Сириуса Блэка, так как более чем очевидно, что Сириус не убивал Питера. К тому моменту, как мы дочитали статью, ко мне прилетела птица Браунов. Флер отвязала письмо от её лапки и развернула письмо. На мой укоризненный взгляд она лишь закатила глаза, пробормотав что-то про то, что надо было тащить меня на свидание ещё ночью. Как оказалось, она была права: в письме Кларисса написала, ко скольки нам нужно было подойти к пабу Аберфорта.

— Теперь Сириуса оправдают, — радостно заметила Гермиона после того, как закончила читать и вторую статью, которая была посвящена делу тринадцатилетней давности, как будто она не знала правдивой истории.

— Это будет здорово, — согласился Рон, которому, если честно, вполне нравились те птички, которых присылал мне Сириус, имитируя своё нахождение в дальних тёплых странах. Ещё ни до кого из них не дошло, что Сириус Старк, все время, вертящийся рядом с Браунами и мной, был Сириусом Блэком. Должно быть, ребята считали его очарованным вейловским даром придурком, который не может вести себя достойно ни в какой ситуации. Развенчивать этот образ перед ребятами я не собирался.

— Да уж, здорово, — Флер насмешливо закатила глаза, должно быть, она представила, как мой неугомонный крестный будет отплясывать и хохотать, когда у него на руках будет документ о помиловании, хотя он уже чуть ли не год являлся аврором и скрывался от искавших его работников правопорядка прямо под их носом. А ещё, возможно, она подумала, что Франческа обречена на самый странный брак, который вообще можно было придумать человечеству.

— У Люпина перебинтована шея, а Тонкс сегодня не обладательница розовой шевелюры, — громкий гомон, вызванный обсуждением статьи, прервала Алиса, заставившая нас обратить внимание на преподавательский стол.

Взглянув на письмо, которое до сих пор было в руках Флер, я присмотрелся к почерку Клариссы. Тётка явно была не в себе, когда писала: она с излишним усердием нажимала на ручку, да и множество резких линий и оборванных букв не напоминали её обычно ровную и изящную манеру письма. Что-то подсказывало мне, что ничего хорошего я на этом заседании клуба убийц Волдеморта не услышу.

— Алиса, ты не будешь против сегодня посидеть в школе? — разумеется, мы спокойно могли вывести её из школы, как это делали множество раз до этого, но сегодняшний разговор намечался куда более интересным и опасным, так что не следовало вмешивать в него детей.

— Да, мне все равно нужно сделать кое-что для профессора Снейпа, — согласилась Алиса, быстро допив чашку кофе и выбежав из Большого зала. Как, в общем-то, и большинство остальных учеников. Все стремились побыстрее оказаться за пределами школы, чтобы обсудить интересные новости.

По дороге к Кабаньей голове мы с Флер молчали, обдумывая сложившуюся ситуацию. По крайней мере, я думал именно об этом, а Флер, возможно, жалела, что наше свидание сорвалось. Аберфорт распахнул перед нами дверь, как только мы оказались в паре метров от входа. Внимательно осмотревшись по сторонам, он дал нам зайти внутрь бара, а сам создал парочку следящих заклятий на улице, и только после этого запер дверь. Внутри бара нас уже ждали: Тонкс била Люпина по рукам, как только он пытался почесать шею, Сириус мрачно поправлял маникюр с помощью волшебной палочки, Кларисса гипнотизировала бокал вина, и только Патрик казался спокойным в этой компании. Он приветливо махнул нам, пристроив ещё два стула к их столику.

— Вы упустили Волдеморта, — без всяких предисловий констатировал я.

— Хуже, — ядовито прошипела Кларисса. — Как только Сириус оказался на месте и они с аврорами напали, я уничтожила карту, чтобы она не стала последним якорем и не позволила бы последнему куску души оказаться в моем доме в полном сознании.

— А из-за этой крысы, посмевшей дать бой аврорам, Волдеморт вместе со своей змеёй сбежал и теперь мы не сможем узнать, где он находится, — мрачно закончил Сириус.

— Во всем этом есть и положительная сторона, — разлив виски по бокалам, хмыкнул Аберфорт. — Ремус задел змею довольно противным заклятием, и скорее всего, змеюка подохнет через пару дней, даже несмотря на тёмный осколок души, который в ней есть. Так что остался только этот никчёмный недомерок.

— Никчёмный недомерок и прорва его приспешников, — прохрипел Люпин. — Авроры замалчивают эту информацию, но Беллатрисе удалось сбежать из Азкабана. Фадж, пытаясь не дать другим сторонникам Тёмного лорда последовать её примеру, в срочном порядке приказал подвергнуть всех заключённых поцелую дементора. Он чуть ли не собственноручно был готов оттащить Питера к дементорам, но Сириус весьма любезно напомнил министру о протоколе допроса заключённых.

Сириус по-собачьи захохотал, вспомнив, должно быть, свою весьма забавную речь, в которой он явно упрекнул министра, что он собирает сделать с Петтигрю тоже, что и с Блэком, лишь бы правда не стала никому известная.

— Между прочим, стоит заметить, что допрос Питера состоится через пятнадцать минут и, Сириус, тебе следовало бы там быть, а заодно стоило бы прихватить и мисс Скитер, — довольно миролюбиво заметил Патрик.

— Захватить мисс Скитер? — Флер и Кларисса спросили одновременно, заинтересовано взглянув на дядю. Улыбнувшись им обеим так, как будто он один-единственный знает страшную тайну, он промолчал, явно не собираясь её больше никому раскрывать.

— Верно, — кивнул Сириус. — Она уже должна ждать меня у Трёх мётел. Думаю, и без моего письма вам всем станет известно, чем закончится этот допрос.

— Теперь о насущном: на последнем испытании тебе стоит быть осторожнее, Гарри, — отпив из своего бокала, произнёс Аберфорт. — Я, конечно, уверен, что мой брат сделает все, чтобы не подвергать чемпионов излишней опасности и перепроверит все заклятия, наложенные на лабиринт, но все же...

Но все же: моё имя как-то оказалось в чаше огня, хотя я и был без сознания; умерший в Азкабане сторонник Тёмного лорда вёл занятий по ЗОТИ в школе несколько месяцев; на аврорат напали волшебники, находящиеся под Империо... Вокруг этого турнира и меня творилось достаточно странных вещей, чтобы действительно начать опасаться какого-нибудь подвоха на последнем испытании Турнира.

— Как сейчас выглядит Волдеморт? — обратившись к Люпину и Тонкс, спросил я. Поразительно, что в потасовке, которую провернули авроры, пострадал всегда собранный Люпин, а не неуклюжая Тонкс.

— Должно быть, помимо яда Нагайны, которым, по всей видимости, Питер его кормил, он раздобыл для него ещё и кровь единорога. В принципе, Волдеморт имеет тело, но оно довольно тщедушно: он, конечно, похож на маленького человечка, но не может ходить, — прохрипел Люпин после того, как смочил горло изрядной долей виски.

— Ходить он не может, а посылать смертельные проклятия и аппарировать вместе со своей противной змеёй смог, — недовольно протянула Тонкс.

— Итак, давайте подведём итоги: вы упустили Волдеморта, потеряли возможность следить за его перемещениями, не знаете, что он замышляет, но знаете, что на свободе довольно много его сторонников, которые будут его оберегать, как только он появится у них, схватили крысу, посмевшую нарушить тайну хранителя, и сорвали наше с Гарри свидание, — загибая пальцы, перечисляла Флер. На последнем пункте она загнула сразу несколько пальцев, придавая этому пункту особую важность.

— Да, все именно так, — с улыбкой согласился дядя. — А ещё Кларисса теперь не разговаривает с портретом Лили, потому что та её переспорила в вопросе, в котором Клэр настоящий специалист.

— Кажется, Поттеры приносят тебе одни неприятности, тётушка, — усмехнулся я, отпивая из своего бокала. Все рассмеялись, слушая недовольное бормотание Клэр. Взмахнув волшебной палочкой, Аберфорт включил старенькое радио, и отвратительная музыка волшебников тихо заиграла на заднем фоне. Подшучивая друг над другом, мы провели вместе довольно приятные несколько часов, пока Люпин, как преподаватель, не напомнил нам, что пора возвращаться в школу. Возможно, это было не самое удачное свидание, но, в конце концов, никто из нас уже не задумывался над возможными неприятностями, мы просто были счастливы и спокойны.

Жизнь, как оказалось, может преподнести разные сюрпризы, когда их совсем не ждёшь, так что именно эти мгновения покоя и нужно ценить.