О людях и драконах (джен)

Сингулярность.

Люди, места или предметы, способные вызвать отклонение или создать ветвь.

Появление ветви возможно при достаточном количестве магических частиц и выполнении ряда условий.

Однако, феномены не считаются таковыми до тех пор, пока не произойдет ответвление.

Серой, стальной пеленой нависало над миром затянутое тучами небо. Солнце силилось пробиться сквозь клубящуяся хмарь, но получалось у него плохо. Может, завтра…

— Ты должна.

Анджелус нехотя опустила взгляд с небес на землю. Мелкая, закутанная в плащ фигура стояла в паре метров от распластанного по земле крыла.

— Я ничего не должна тебе, детёныш, — ответила дракон и позволила себе задуматься на мгновение — а как бы она поступила, не связывай их Пакт?

Уж точно не вела диалог. Дракон, подпустивший человека на расстояние удара — глупый дракон. И, скорее всего, мёртвый.

Убить человека можно тысячами способов.

Разорвать на части, раскрасив этот унылый пейзаж свежими красками. Выдохнуть пламя, дабы порадовать себя запахом хорошо прожаренного мяса. Или просто махнуть хвостом, отправив источник раздражения в недолгий полёт, а после — наблюдать за вытекающей из изломанного тела жизнью…

Но излишняя жестокость никогда не была свойственна её виду. Она бы просто убила девчонку первым пришедшим в голову способом.

— Мне нужно знать, с чем я столкнусь в следующий раз.

Мелкая и наглая. Уверенная, что здесь и сейчас ей ничего не угрожает. Что ж, в последнем она была права…

— Той нежити здесь нет. Мы обе знаем, что люди увели её от замка.

Девчонка криво усмехнулась.

— Нет и гарантии, что те же люди не приведут дементоров ещё раз. Их «охрана» школы… Слишком легко Министерство решилось использовать дементоров за пределами Азкабана. В чём смысл выпускать их на поиски преступника? Сторожить и запугивать заключённых — вот их предназначение. — Она слегка замялась, опустила взгляд, но тон её не изменился: — Да и дело не только в дементорах, ты ведь помнишь…

Существо, появившееся из старого шкафа, забыть было невозможно. Забавно, но аборигены до сих пор считали его «боггартом», обычной и безвредной зверушкой. Но что они скажут, если та тварь решит прийти в этот мир повторно? Ненависти в её душе хватит, чтобы утопить этот замок в крови.

Впрочем, проблемы местных дураков Анджелус не интересуют.

— Достаточно того, что ты справилась, — лениво произнесла она. То, что произошло это исключительно по желанию самой твари, она решила не напоминать.

— С каждым годом это становится всё труднее…

— Ты винишь в этом меня?

Девчонка, к её чести, всерьёз задумалась над вопросом. Ответила, покачав головой:

— Нет. Директор, профессора… Я не понимаю, чего они хотят добиться от меня и друзей. Философский камень, василиск, оборотень-преподаватель и боггарт… И я уверена, что это только начало.

Анджелус пожала бы плечами, если б могла.

— Дело не в тебе, но… Каждое «приключение», каждая новая опасность так или иначе приводит меня сюда и, знаешь ли, мне надоело чувствовать себя последней дурой! Даже та я, что была боггартом, знала больше!

Не только знала, но и умела этим знанием пользоваться. Способ, которым тварь закрылась от её взгляда, Анджелус был неизвестен. Реши она покинуть замок (чтобы повидать мир или спалить его дотла, не важно) — Анджелус составила бы ей компанию.

— Спрашивай.

Она сдалась. Пошла по пути наименьшего сопротивления.

— Те люди, которых я видела в твоих воспоминаниях… Какими они были?

Не все из них были людьми.

Драконы никогда не интересовались нравами и обычаями двуногих, но даже им было известно, что лесной народ не слишком-то похож на других людей. Ариош наверняка оскорбилась бы, назови её кто-нибудь человеком. Не во время их похода, конечно — к тому моменту подобные мелочи эльфийку уже не волновали.

— Разными. Слишком разными, чтобы в иной обстановке найти друг с другом общий язык.

Что общего у Леонарда, человека доброго и сострадательного, с обезумевшей от горя эльфийкой? Только месть. Братья Леонарда, дети Ариош… Лишённые солдатами Империи самого дорогого, заключившие Пакт с магическими существами, эти двое были полезными спутниками. Правда, детёнышу не нужно знать, какие формы принимало их стремление вернуть утерянное…

— И что с ними случилось?

Ничего хорошего. Месть редко приводит людей и нелюдей к чему-то кроме ещё большей крови и ненависти. Леонард понял это раньше всех, ещё в разрушенном лагере имперцев, стоя на коленях перед телом убитого ими новобранца — тому было максимум пятнадцать. Ариош… Анджелус сильно сомневалась, что та могла что-либо воспринимать адекватно, даже собственное имя или время суток.

— Все они получили то, к чему стремились.

По крайней мере умерли они счастливыми. В той степени, в коей это счастье было доступно их пониманию.

— Так не пойдёт, — устало сказала девчонка. — Ответы, после которых вопросов становится только больше… Мы это уже проходили. Хватит считать меня ничего не понимающей обузой. И называть меня «детёнышем» тоже хватит, мне уже четырнадцать!

Анджелус не удержалась, фыркнула.

— Просто расскажи о себе, — продолжила тем временем «не детёныш». — То, что сочтёшь важным. Люди, события… всё то, что привело тебя сюда.

Искушение начать рассказ с того, как она пробила хрупкую скорлупу и впервые взглянула на мир — момента давным-давно позабытого, но совершенно точно имевшего место быть, — было слишком велико. Тысячи лет жизни даже в кратком пересказе грозили затянуться на… Нет, люди столько не живут.

Можно просто промолчать, не обращать внимания на назойливых людей, будь они хоть сотню раз связаны с ней Пактом.

Или же поддаться, открыв человеку хотя бы часть своей истории. Но если так, то с чего ей начать?..

Выматывающие полёты с одного края мира на другой, когда они пытались помешать Империи разрушить святилища. Бесчисленные битвы с людьми, троллями, горгульями и вивернами. Решающее сражение армий Империи и Союза и постигший их обоюдный разгром. Столичный город, где они — непобеждённые, но проигравшие, лишившиеся последней цели их похода, — сражались, казалось, против сошедшего с ума мироздания.

Анджелус подняла взгляд вверх, в небо, всё так же затянутое ничуть не потерявшими в весе тучами. Ни единого просвета.

Нет, всё это частности… Самое важное событие в жизни Анджелус произошло во дворе оставшегося безымянным для неё замка, где её, закованную в цепи и умирающую, нашёл залитый своей и чужой кровью человек.

— Каим, — медленно произнесла она. — Его звали Каим…