О людях и драконах (джен)

Однажды, тёплым весенним днём, злой дракон напал на дворец.

Он убил королевскую семью, дворцовую стражу

и даже придворного шута только потому, что ему так захотелось.

Довольный своей работой, дракон решил вздремнуть в тронном зале,

и тут в комнату вошла маленькая девочка с мечом в руках.

Она дотронулась до дракона, чтобы разбудить его.

* * *

Подъём по узкой винтовой лестнице башни дело непростое и в обычных условиях. Неравномерная высота ступеней, неровности плохо обработанного камня, крутость подъёма — требуется очень специфичный опыт, чтобы передвигаться по подобным лестницам без усилий. Но даже наличие опыта не панацея, если вы пытаетесь затащить на самый верх башни немалых размеров деревянный ящик. То, что периодически ящик содрогается от ударов изнутри, делает задачу ещё сложнее.

Двое детей, тащивших свою ношу наверх, не обладали ни опытом подобного рода дел, ни великим запасом сил, и держались лишь на упрямстве.

— Давай немного отдохнём, — сказала Гермиона задыхающимся голосом. — Ещё несколько ступеней, и у меня ноги откажут!

— Хорошо, — хрипло выдохнул Гарри. — Но лестничных площадок тут нет, придётся удерживать ящик.

Кое-как уложив свой груз на ступеньки, они прислонились к холодному камню стены, чтобы отдышаться.

— Как думаешь, Малфоя накажут? — спросил Гарри, едва уняв дыхание. — Или он опять выкрутится?

— Точно накажут, — ответила Гермиона. — Профессор Макгонагалл очень строгая. — Девочка запнулась, вспомнив случай с назначением Гарри ловцом, добавила: — И справедливая!

— Это да… Помнишь, как на первом уроке она из кошки превратилась в человека, и отчитала нас с Роном? Я тогда так испугался!

Гермиона улыбнулась, вспоминая тот эпизод. И впрямь — незабываемое зрелище.

— А Малфою так и надо. Пусть теперь сто раз подумает, прежде чем шпионить за нами! — продолжил Гарри и, взмахнув рукой в порыве эмоций, задел ящик. Тот тут же заходил ходуном от ударов изнутри.

— Кажется, Норберту не нравится сидеть взаперти, — заметила девочка, с опаской глядя на их ношу. — Давай побыстрее донесём его до верхней площадки, пока он тут всё не разломал.

— Да, конечно, — со вздохом ответил Гарри, берясь за свою сторону груза.

Они успели преодолеть ещё несколько ступеней, когда произошло сразу несколько фатальных событий.

Немного ослабла хватка рук Гарри на ящике с дракончиком.

Норберт, и без того недовольный действиями своих носильщиков и конвоиров, в очередной раз решил опробовать свою темницу на прочность.

Гермиона успела услышать удивлённый возглас Гарри, прежде чем ощутила возросшую тяжесть их ноши, но шансов как-либо отреагировать на это у неё не было.

Онемевший от ужаса Гарри видел, как массивный ящик, сбив с ног и подмяв под себя его подругу, с грохотом понёсся вниз по лестнице.

* * *

Сознание вернулось к Гермионе рывком, отозвавшимся нестерпимой болью во всём теле. Попытка закричать не увенчалась успехом — сквозь шум крови в ушах она услышала только сиплый хрип, а в грудь словно кольнуло гигантской иглой, заглушив на мгновение остальные ощущения. Несколько секунд ушло у неё на осознание того, что она лежит у подножия лестницы, хотя, казалось, всего мгновение назад они с Гарри преодолели уже половину башни. Девочка попыталась встать, но добилась лишь новой вспышки боли. Тело отказывалось повиноваться ей, по крайней мере сейчас. Вот если она немного отдохнёт…

Скосив взгляд, она увидела виновника её плачевного состояния — злополучный ящик кучей разбитых досок лежал в паре метров от её головы. Рядом с ним, в окружении опилок и полусъеденных крысиных тушек, всунутых внутрь ящика заботливым Хагридом, трепыхался дракончик.

«Его зовут Норберт», — подумала она отстранённо.

Падение не прошло бесследно и для него — одно крыло было сломано, а из невидимой с её точки обзора раны текла кровь, уже успевшая собраться в небольшую лужицу. В постоянных попытках то ли подняться на задние лапы, то ли взлететь, дракончик полностью измазался в своей крови. В колеблющемся свете факелов его чешуя казалась алой.

Видимо он ощутил её взгляд или движение и, так и не сумев подняться, вытянул шею в её сторону. Странно, но Гермиона никогда раньше не думала, что в жёлтых, нечеловеческих глазах неразумного животного можно прочесть столько боли и обречённости.

Боль постепенно стихала, оставив в своих владениях лишь грудь и левую руку. Осторожно, стараясь не переусердствовать, Гермиона попыталась подползти к дракону. Нельзя сказать, что это было полностью осознанное действие — она никогда не забывала, что любое животное может быть опасным, в особенности такое! Но и просто смотреть на его страдания она не могла.

«Забавно, — подумала Гермиона. — Кажется, он тоже пытается приблизиться ко мне».

И в самом деле дракончик, лёжа на боку и извиваясь по-змеиному, пытался двигаться, вытянув длинную шею в её сторону.

Когда расстояние между ними достигло полуметра, девочка попробовала дотянуться до него правой, здоровой рукой.

«Интересно, — опять подумала она, борясь с подступающей слабостью. — Свет слабеет, и цвет моей кожи кажется таким же, как и его чешуя».

Последнее, что она увидела перед яркой вспышкой света — безмолвный вопрос в глазах дракончика.

* * *

Лишь треск огня в камине нарушал тишину в кабинете директора. Расставленные на полках разномастные приборы застыли, как только двое мужчин зашли в помещение.

Дамблдор неспешно обошёл свой рабочий стол и опустился в кресло. Поднял взгляд на своего спутника, без разрешения занявшего кресло напротив. Взгляд старого мага не выдавал ни единой эмоции, но его поза однозначно давала понять, что он терпеливо ждёт слов Снейпа.

— Дракон. — Голос профессора был сух и безэмоционален. — Заметь, я даже не удивлён — увлечение Хагрида известно всей Британии, и рано или поздно очередная «милая» зверюга его бы и сожрала.

Он замолчал, что-то обдумывая. Продолжил:

— Дракон бы его и сожрал, уверен. Не сейчас, конечно, а недели через три. Или четыре. Невелика потеря, но одним лесником скотина вряд ли ограничилась бы. Ты знал?

Вопрос был задан спокойным тоном, не отличающимся от рассуждений зельевара о судьбе Хагрида.

— О звере — знал, — невозмутимо ответил Дамблдор. — Но не предполагал, что это дракон, склонялся к мнению о виверне. Тоже пакость, конечно, но особой опасности не представляет.

— Не захотел вдаваться в детали, или тебя всё же провели? — уточнил зельевар.

Дамблдор усмехнулся, услышав вопрос, но ответил:

— Не счёл нужным уточнять. Напрасно, но с этим уже ничего не поделать.

Помолчав несколько мгновений, он сказал:

— Достаточно вопросов. Расскажи о том, что удалось узнать.

Снейп кивнул. Разговор двух давно знакомых людей был завершён, настала пора доклада подчинённого своему начальнику.

— Начну с того, чему был свидетелем, — начал Снейп. — Поппи прислала домовика с просьбой как можно быстрее явиться в лазарет, чтобы помочь ей с лечением студента. Деталей она не сообщила, но было очевидно, что случай не смертельный, так что от бега по коридорам я решил воздержаться. Представь моё удивление, когда в лазарете я увидел тихо шипящих друг на друга Поппи и Минерву, стоявших около кровати с виновницей всего переполоха. Абсолютно здоровой, замечу, хоть и лишённой сознания.

— Не слишком ли поспешное утверждение? — спросил Дамблдор.

— Возможно, — ответил Снейп после нескольких секунд раздумий. — Но всё проведённые мной исследования твёрдо говорят об одном: на данный момент времени мисс Грейнджер — самый здоровый человек на территории замка, что необычно даже без учёта остальных деталей произошедшего. У любого человека всегда найдётся не один десяток отклонений, о которых он и знать не знает. Грубо говоря — нет здоровых людей, есть необследованные.

— Ты сказал — у любого человека, — сказал Дамблдор, выделив интонацией последнее слово.

— Ерунда. Нет никаких сомнений, что она — это она, — поморщился Снейп. — До неприличия здоровая, но не проявляющая необычных качеств. Никаких реакций на раздражители для других видов, регенерация — самая обычная.

Дамблдор кивнул.

— Хорошо. Я доверяю твоему мнению. Помона сказала мне почти то же самое, но ты должен понимать — ситуация слишком нестандартна, чтобы довольствоваться лишь одной точкой зрения. Есть ещё что-либо, связанное с её состоянием?

— Есть, — вздохнул Снейп. — Но не столько с самой мисс Грейнджер, сколько с её одеждой.

— Поясни, — приказал, нахмурившись, директор.

— Её одежда разорвана в нескольких местах.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Девчонки не ходят в драной одежде, Альбус. Даже маглы. Но странно иное: ткань разорвана недавно и, судя по по характеру повреждений — изнутри. Чем-то острым, с неровными краями. — Зельевар выдержал паузу, но, не дождавшись никакой реакции, продолжил: — Пусть я и не великий специалист в такого рода делах, но уверен, что человек, скатившийся по каменным ступеням, простыми синяками не отделается. Мисс Грейнджер же, исходя из моих наблюдений, «повезло» получить один открытый перелом и неизвестно сколько закрытых… Не говоря уж о сотрясении мозга и ушибах.

Директор, и до того бывший в не лучшем расположении духа, уточнил хмуро:

— Следов крови не найдено?

— Складывается впечатление, что их и не было. Либо…

— Либо кто-то их убрал, — перебил Снейпа директор. — Только вот не применялось в этой башне за последние дни ничего кроме обычных студенческих заклинаний!

— Инсценировка?

— Исключено. Минерва получила чёткий сигнал о смертельной опасности для своего студента.

— Об этом она мне не рассказала, — хмыкнул Снейп.

— Можно подумать, на её месте ты бы поступил бы иначе… — проворчал Дамблдор. — Помона сообщит мне, когда девочка придёт в себя. Я поговорю с ней.

— Мне нужно при этом присутствовать? — спросил зельевар.

— Определённо не стоит, — сказал Дамблдор, устало улыбнувшись. — Запугивать студентов мы будем чуть позже… Кстати, а как себя чувствует мистер Поттер? — спросил он внезапно, заставив Снейпа скривиться.

— Дрыхнет в лазарете, накачанный успокаивающим. Простой шок от случившегося, ничего опасного. К утру придёт в себя.

— Хорошо. — Дамблдор поднялся из-за стола. — На этом всё, продолжим разбор происшествия утром.

— Последнее, — сказал Снейп. — Что делать с драконом? Отпускать в лес, или возвращать Хагриду? Учти — ещё и за этой скотиной я присматривать не собираюсь.

Примечания:

В качестве эпиграфов используются "истории оружия", взятые из игр серии Drakengard.

В данном случае это описание меча "Glory's Bane" — "Проклятие величия".

Девочка спросила: «Не могли бы вы сказать мне, где король, пожалуйста? Я должна убить его».

Дракон ответил: «Я его уже съел».

Услышав это, девочка вежливо поклонилась и сказала: «Большое спасибо!»

Озадаченный ее признательностью, дракон спросил:

«Почему ты благодаришь меня, маленькая девочка?»

* * *

Проснувшись и открыв глаза, Гермиона несколько мгновений пыталась вспомнить то, что ей снилось, но сновидение стремительно ускользало от внутреннего взора, оставив после себя лишь чувство смутной тревоги.

«Ещё один», — грустно отметила она мысленно. Прочитанная около года назад книга о психологии «для детей и подростков» пусть и не принесла ей понимания поведения других людей, но помогла создать для себя новую привычку — как можно подробно записывать свои сны. Книга утверждала, что подобный приём поможет разобраться в своих проблемах и желаниях. Не то чтобы сделанные ею записи были слишком частыми и подробными, но Гермиона не отчаивалась и продолжала заполнять специально заведённую для этого тетрадь.

Впрочем, все мысли о сновидении мгновенно были сметены осознанием того, что находится она отнюдь не в своей комнате. Ряды коек, на одной из которых она и лежала, не оставляли сомнений в том, что проснулась она в больничном крыле. Совсем недавно вместе с Гарри она навещали здесь Рона, рука которого после укуса дракона страшно опухла и позеленела.

Кстати о драконе... Гермиона вздрогнула. В её голове вихрем пронеслись воспоминания о всех событиях ночи — прощание Хагрида с дракончиком, пойманный профессором Макгонагалл Малфой, их с Гарри путь к башне и подъём на вершину.

Последующие воспоминания — те, где она, вне себя от боли, лежала у подножия лестницы рядом с корчащимся дракончиком, больше походили на кошмарный сон, но… Память о её страданиях была слишком реалистичной, а сам факт пребывания в больничном крыле наводил на мысль, что всё это произошло в реальности.

Судорожно дёрнувшись, она начала ощупывать себя, со всё нарастающим страхом ожидая найти последствия падения. Лишь спустя бесконечно долгую минуту поисков и тщательного прислушивания к своим ощущениям она облегчённо вздохнула — всё было в порядке, её беспокоило лишь лёгкое чувство боли в затылке, вызванное, видимо, не слишком-то мягкой больничной подушкой.

— Доброе утро, мисс Грейнджер, — прозвучал женский голос.

На время самодиагностики внимание Гермионы полностью отключилась от внешнего мира — иначе бы она ни за что не пропустила момента появления мадам Помфри.

— Как вы себя чувствуете? — продолжила женщина, подходя к кровати девочки. — Чувствуете ли боль или дискомфорт?

— Нет, всё… Всё в порядке, у меня ничего не болит! Скажите, а… — начала было Гермиона, но мадам Помфри её перебила.

— Не спешите, мисс, — строго сказала она. — То, что вы чувствуете себя здоровой — очень хорошо, но мне нужно убедиться в этом самой. Зададите ваши вопросы после осмотра.

Гермиона смущённо кивнула.

Следующие несколько минут прошли в тишине. Мадам Помфри, внимательно смотря на неё, совершала незнакомые девочке движения палочкой. Гермиона же, стараясь не паниковать, терпеливо ожидала окончания обследования. Даже если твои родители сами являются врачами (одним из самых опасных подвидов — дантистами!), страх перед оглашением диагноза растёт как на дрожжах.

— Ну что же, с вами и в самом деле всё в порядке, — заключила наконец женщина, — можете задавать свои вопросы.

— Что со мной было? Как я здесь оказалась? Сколько я была без сознания? Что с Гарри?! — зачастила девочка. Нервное напряжение сказалось на её речи не лучшим образом.

— Успокойтесь и говорите потише, мисс Грейнджер, — сказала, нахмурившись, мадам Помфри. — Это всё-таки больница!

Дождавшись смущённого кивка, она продолжила:

— Мне неизвестно, что с вами случилось, мисс. Профессор Макгонагалл принесла вас ко мне поздней ночью, ничего толком не объяснив. Уж не знаю, что с вами произошло, но никаких травм или последствий от заклинаний на вас не было. Так что вы просто проспали всю ночь и половину дня.

— А Гарри, вы знаете что с ним? — спросила Гермиона, решив оставить все несоответствия между рассказом волшебницы и её воспоминаниями на потом.

— Вы имеете в виду мистера Поттера? — уточнила женщина и, дождавшись кивка, ответила: — Его привели чуть позже вас, в состоянии шока, так что пришлось напоить его успокаивающим зельем. И сразу говорю — нет, вам к нему нельзя. Как минимум до вечера ему требуется покой.

Мадам Помфри задумчиво посмотрела на девочку и добавила:

— Что же касается вас… С точки зрения медицины с вами всё в порядке, но несколько дней вам придётся провести здесь, во избежание возможных проблем. А сейчас, если вы не против, я бы хотела отправить весть о вашем пробуждении директору. Его крайне интересуют детали произошедшего с вами и мистером Поттером события.

— Директора?! — удивилась Гермиона. Она, конечно, знала, что директор несколько раз беседовал с Гарри, но всё же… Гарри Поттер был сыном бывших учеников Дамблдора. Возможно — его друзей. Интерес же директора к её персоне не сулил ей ничего хорошего. Даже навскидку она на пару с Гарри нарушила кучу школьных правил.

Заметив на лице девочки испуг, мадам Помфри попыталась её приободрить:

— Директор — мудрый волшебник и, если ты не натворила ничего серьёзного, не станет наказывать тебя слишком серьёзно.

Поймав взгляд Гермионы, наполненный не только страхом, но и надеждой, женщина сказала ей с улыбкой:

— Успокойся и постарайся отдохнуть. Директор скоро подойдёт.

Закончив разговор, она вышла из помещения, оставив Гермиону наедине с её мыслями.

Проводив мадам Помфри взглядом, Гермиона попыталась сесть на больничной кровати поудобнее и принялась лихорадочно подыскивать аргументы, при помощи которых она сможет избежать самого страшного — её позорного исключения из школы!

«Защита прав животных? Нет, навряд ли маги даже слышали о подобной формулировке. Помощь Хагриду? Он, конечно, полувеликан и большинство магов не слишком-то хорошо о нём отзывается, но всё же он сотрудник школы и, кажется, давний знакомый директора», — размышляла Гермиона, но так и не успела нащупать окончательную стратегию своего спасения.

Тихо скрипнула дверь, отделяющая больничное крыло от школьных коридоров. Прислушавшись, девочка услышала неразборчивый диалог между мадам Помфри и, видимо, директором. Спустя минуту она утвердилась в своей правоте: Дамблдор, в свойственной ему странной расцветки мантии, вышел из отгороженной для её взгляда ширмой части помещения и, с доброй улыбкой на губах, направился в её сторону.

— Здравствуйте, господин директор! — как можно спокойнее сказала Гермиона, унимая бушующий внутри страх.

— Здравствуйте и вы, мисс Грейнджер, — сказал Дамблдор, присаживаясь на соседнюю кровать. — Мадам Помфри сказала мне, что вы недавно очнулись и, ко всеобщей радости, чувствуете себя замечательно. Это так?

— Д-да, всё верно, господин директор, — смущённо ответила Гермиона.

— Тогда, если вы не против, мне бы хотелось узнать, что же произошло этой ночью в башне.

Старый маг, вероятно, заметил на лице ученицы испуг, так как поспешил добавить:

— Тебе нечего бояться, никто и ни в чём тебя не обвиняет! Но… В произошедшем я вижу немало странностей, и потому хотел бы услышать твой рассказ об этой ночи.

— Странностей? Каких? — спросила Гермиона. Страх её не исчез, но изрядно поутих, и наружу просочилась её извечная любознательность.

— Хм… Не знаю, запомнила ли ты это, но…

Пожилой маг задумался, подбирая своим словам нейтральную формулировку:

— Ты упала с лестницы в астрономической башне, но, когда профессор Макгонагалл нашла тебя, лежащую без сознания, на тебе не было ни царапины. А это, уж поверь моему опыту, крайне странно.

— Но я думала… Я подумала, что это она оказала мне помощь, — растерянно произнесла девочка, — И я действительно упала с лестницы, и помню боль от этого! Но сейчас… я чувствую себя прекрасно, разве что голова чуть-чуть побаливает!

— Голова? Довольно странно, мадам Помфри должна была заметить это. Ты позволишь осмотреть тебя? — спросил директор, тянясь за палочкой.

— Да, конечно!

С минуту Дамблдор вычерчивал волшебной палочкой над её головой уже немного знакомые Гермионе узоры. Закончив движения он уточнил:

— Боль ещё есть, она не прошла?

— Нет, господин директор, — ответила Гермиона. Затем, прислушавшись на секунду к своим ощущениям, добавила, — В затылке. И, может быть, не столько боль, сколько какое-то давление.

— Хм… Повернитесь, мисс Грейнджер. Раз уж волшебство не помогло нам в данном случае, я попробую осмотреть ваш затылок глазами.

Гермиона растерянно кивнула и, повернувшись к директору спиной, склонила голову, чтобы облегчить процесс осмотра. Затем, немного подумав, рукой сдвинула волосы со спины на левую сторону.

Вскоре девочка ощутила прикосновение рук мага к её голове. Осторожно раздвигая волосы, его пальцы исследовали заднюю часть её черепа. Это продолжалось уже несколько минут, но Дамблдор хранил молчание, и Гермиона не решалась его прервать. Тем более что никаких неприятных ощущений у неё не возникало.

— Гм… Мисс Грейнджер, боюсь, я нахожусь в некотором недоумении, — в конце концов оборвал тишину директор.

— Вы что-то нашли, господин директор?

— Да, нашёл… Скажите, мисс, делали ли вы когда-нибудь татуировки?

— Эмм… Нет, никогда, — растерянно сказала Гермиона, совершенно не понимая, к чему был задан этот вопрос.

Директор, не говоря больше ни слова, достал палочку и, совершив ею несколько сложных движений, создал перед её лицом несколько небольших зеркал, отражающих то, что видел он.

Татуировка была практически полностью скрыта волосами, покрывая почти всю затылочную часть черепа. Чернильно-чёрные спирали исходили из центра рисунка, расположенного в центре затылка. Ровные в начале, по мере удаления от центра они расцветали всё более сложными узорами, как абстрактными, так и отдалённо похожими на изображения неких инструментов и животных. Большинство спиралей в конце концов смыкались друг с другом, но около десятка линий татуировки расходились в сторону темени и висков, симметрично охватывая череп со всех сторон.

Несмотря на общую абстрактность татуировки, больше всего она напоминала геральдические элементы гербов из прошлых веков. Вычурность и точность исполнения отдельных элементов складывались в упорядоченное, но бессмысленное полотно общего рисунка.

— Что это?! — в ужасе воскликнула Гермиона, — Откуда оно?!

— Именно это мы и должны выяснить, — хмуро сказал Дамблдор, отходя от ученицы, — Так что прошу вас, мисс Грейнджер, расскажите все детали этой ночи.

* * *

Когда Гермиона, со слезами на глазах, закончила сбивчивый пересказ всего произошедшего с ней за последние сутки, директор спросил:

— Значит последнее, что вы запомнили, было зрелище раненого дракона?

— Верно, господин директор, — ответила Гермиона, шмыгая носом.

Несколько минут маг сидел молча, хмуря седые брови и что-то обдумывая. Затем, видимо приняв решение, поднялся с кровати и сказал:

— Давайте немного прогуляемся, юная мисс. Думаю, небольшая прогулка на свежем воздухе не повредит вашему самочувствию.

— Но зачем? И куда? Мадам Помфри сказала мне находиться здесь.

— Видите ли, мисс, окончание вашего рассказа сильно меня смущает, — ответил Дамблдор. — И, чтобы найти ответы на возникшие вопросы, нам следует проведать вашего недавнего знакомого.

— Норберта? Значит, с ним всё в порядке? — обрадованно спросила девочка. Несмотря на свалившиеся на неё переживания и откровенно непонятные последствия в виде возникшей из ниоткуда татуировки, она была рада узнать, что дракончик жив.

— Норберт? Интересное имя для дракона, — с усмешкой сказал Дамблдор. — Да, мы пойдём к нему.

* * *

Мадам Помфри отпустила их без лишних вопросов, удовлетворившись заверением директора, что он присмотрит за её подопечной.

Лишь после того, как они вышли из пустых по случаю уроков коридоров школы и направились в сторону хижины Хагрида, директор вновь заговорил с ней:

— Магия может многое, мисс Грейнджер, но далеко не всё ей под силу. Излечить обширные травмы, нанести на кожу татуировку… — маг на секунду прервался, нахмурившись. — Да, татуировку… Магия может сделать это, но не мгновенно, и не без последствий для организма.

Они были уже рядом с хижиной полувеликана, но Дамблдор повёл Гермиону в сторону от строения, к разномастным загонам для животных неподалёку. В одном из них девочка увидела дракончика, внешне совершенно здорового, и пытающегося разгрызть доски одной из стен мелкими, но острыми зубками. Удивительно, но доска ещё держалась.

— С большим трудом, но я могу допустить факт того, что магия помогла вам не только остаться в живых до прихода помощи, но и восстановиться до прежнего состояния, — продолжил директор школы свою речь. — Вот только ни татуировка на вашей голове, ни полностью здоровый дракон не входят в список того, что я могу принять за чудо магии.

Дракончик, услышав голос мага, повернулся в их сторону, выплюнув щепки из терзаемой им стены загона. Взгляд жёлтых глаз переметнулся с Дамблдора на Гермиону, задержался на ней, но спустя несколько мгновений вернулся к магу.

— Это называется Пактом, старик, — сказал дракон.

Примечания:

Примеры некоторых татуировок из первой игры серии:

https://vignette.wikia.nocookie.net/drakengard/images/7/7d/Caimmark.jpg/revision/latest?cb=20131224145404

https://vignette.wikia.nocookie.net/drakengard/images/0/0f/Crestinuart.png/revision/latest?cb=20131224144300

https://vignette.wikia.nocookie.net/drakengard/images/5/5e/Leonard_crest.jpg/revision/latest?cb=20131224145852

https://vignette.wikia.nocookie.net/drakengard/images/3/30/Ari1.jpg/revision/latest?cb=20131224150824

Девочка ответила: «Король, которого ты съел, не был истинным королем.

Моя мама сказала мне перед смертью, что он забрал дворец у моего папы.

Вот почему я должна была убить его — чтобы вернуть свой дворец!»

Маленькая девочка не лгала.

Она действительно была законной наследницей престола.

* * *

Вначале Гермиона решила, что она ослышалась — говорящие звери, несмотря на все удивительные возможности магии, открывшиеся перед ней совсем недавно, не вписывались в её картину мира. Но, в растерянности оглянувшись на директора, она осознала, что голос не был причудой её разума. Директор, до этого задумчивый и расслабленный, выглядел сейчас крайне напряжённо. С его лица исчезла улыбка, а взгляд, направленный на дракончика, утратил всякое подобие эмоций.

— Ты говоришь, — отрывисто произнёс он.

— Я говорю, — ответил дракон. — Но не думай, старик, что разговор с тобой доставляет мне удовольствие.

Только сейчас Гермиона, поверившая наконец в реальность происходящего, обратила внимание на его голос. Низкий и хриплый, срывающийся временами на рык, он совершенно не подходил для мелкого тела дракончика. Часть звуков проглатывалась, не оставляя, впрочем, никаких сомнений в смысле произнесённых слов. Пасть дракончика двигалась во время речи, но складывалось ощущение, что движения эти были для него крайне непривычны.

— Чем быстрее ты пояснишь свои слова, тем меньше причин я смогу найти, чтобы убить тебя, — с угрозой сказал Дамблдор. Выбранный директором тон сильно диссонировал со всеми представлениями Гермионы о маге.

— Не угрожай мне, старик, — ответил, казалось, совсем не устрашённый дракон. — Если, конечно, тебе не интересна судьба этого детёныша.

Дамблдор бросил быстрый взгляд на стоявшую рядом Гермиону, и приказал:

— Говори.

Дракон перевёл взгляд с мага на девочку, и заговорил:

— Пакт. Соглашение между существом изначальным и существом смертным. Редкое, но не уникальное. Шанс на вторую жизнь для двоих. Когда ты, глупый детёныш, обрекла нас на смерть, у меня не осталось иных вариантов, кроме как предложить тебе этот договор.

Несколько долгих секунд дракон буравил Гермиону взглядом, затем продолжил, оскалив зубы в подобии улыбки:

— К твоей чести — ты не только хотела выжить, но и желала помочь мне. Будь по другому — мы были бы мертвы.

Дракон замолчал, по-прежнему не отрывая взгляда от девочки. Гермиона стояла, словно окаменев, не находя в себе ни сил для движения, ни слов для ответа. Конечно, она уже приняла то факт, что могла сильно пострадать от падения с лестницы в башне, но смерть?!

Дамблдор, к её счастью, не был ошеломлён подобным откровением, и продолжил допрос:

— Договаривай до конца. Какое отношение к сказанному тобой имеет татуировка, и что ты имел в виду, говоря о судьбе моей ученицы?

— Наши жизни связаны, старик. Погибнет один — партнёр по Пакту разделит его участь. И не думай, что я в восторге от случившегося. Мне трудно представить более унизительное партнёрство для существа, подобного мне!

В его голосе проскользнули нотки гнева. Дракон замолчал, смиряя, видимо, свои эмоции, и продолжил:

— Татуировка же — клеймо Пакта для человека. Напоминание всем вам, люди, о том что без жертвы вам не обмануть свою судьбу! Всё в этом мире имеет свою цену.

— И в чём заключается цена? — спросил маг, не отрывая напряжённого взгляда от скалящегося дракончика.

Только сейчас Гермиона заметила в правой руке директора волшебную палочку. Он не совершал ею никаких действий, палочка просто лежала в ладони старого мага, но было очевидно, что если дракон проявит малейшую агрессию — реакция не заставит себя ждать.

— В чём угодно, — ответил дракон насмешливо. — Человек приносит в жертву часть себя, один из атрибутов своей сущности.

Он перевёл взгляд на девочку, и спросил:

— Где находится твоя метка, детёныш?

— Метка? Вы имеете в виду татуировку? — уточнила Гермиона несмело.

— Да. Где она расположена?

— Большей частью на затылке, — вмешался в диалог Дамблдор, — Но несколько линий распространились по всей голове. Ты знаешь, что это означает?

— Не знаю, — ответил дракон после нескольких секунд раздумий. — Если бы детёныш лишился волос или, к примеру, потерял память… Это было бы заметно. Но нет, жертвой для заключения Пакта послужило нечто менее явное…

— Я не детёныш! — возмущённо перебила его девочка, пришедшая в ужас от озвученных перспектив. — Меня зовут Гермиона!

— Как скажешь, детёныш Гермиона, — с ещё большей насмешкой сказал дракон. — Но не забывай, мой партнёр по Пакту, что возраст твой — ничто в сравнении с прожитыми мною тысячами лет!

Наступила тишина. Испытавшая за этот день, уже казавшийся ей бесконечным, всю гамму эмоций, Гермиона совершенно бескультурно открыла рот и уставилась на замолчавшего дракона. Уже давно бросившая попытки понять происходящее, она всё же была поражена смыслом последней фразы.

Дамблдор, казалось, тоже не ожидал подобного поворота в разговоре, но нарушил тишину именно он:

— Тебе не больше недели от роду, дракон. О каких тысячах лет ты говоришь? Кто ты такой, в конце концов?!

— Для столь сильной зацикленности на внешнем виде вы, люди, поражаете меня своей слепотой, — фыркнул в ответ дракон. — Я не «он», а «она»!

* * *

Закончив краткий пересказ событий, Дамблдор обвёл взглядом внимательно слушавших его подчинённых. Минерва Макгонагалл и Северус Снейп хранили молчание, обдумывая услышанное.

— Я впервые слышу о подобном, — сказала наконец Макгонагалл. — Альбус, ты уверен в… правдивости слов этого существа?

— Не уверен, — ответил директор. — Его рассказ довольно строен, хоть и порождает массу дополнительных вопросов. Куда больше меня беспокоит не то, что оно сказало, а то, о чём умолчало. На редкость изворотливое создание, о чьей природе мы не имеем никакой информации. Ясно лишь одно — к обычным драконам оно не имеет никакого отношения.

— Ты не пробовал надавить на него? — подал голос Снейп.

— В присутствии ученицы? — парировал вопрос Дамблдор. — Тем более что я не склонен считать его слова о их с мисс Грейнджер связи ложью.

— И что, это даёт ему право ставить нам условия? — воскликнула профессор Макгонагалл. — Держать его здесь, подвергая опасности учащихся?!

— Учебный год скоро закончится, а уж с ограждением столь молодого дракона от глупостей мы справимся, — ответил директор. — Это происшествие слишком сильно выбивается из всего, что мы знаем, чтобы отмахнуться от него и забыть. К тому же мне уже удалось добиться первоначальной договорённости с этим существом. Еда и ответы на некоторые вопросы от нас, и отсутствие попыток побега и нападений на людей — от него.

— А если что, если верить его словам, то у нас в руках будет ценный для него заложник, — усмехнулся зельевар.

— Северус! — воскликнула Макгонагалл, — Не забывайся, речь идёт о моей студентке!

— Действительно, мистер Снейп, — официальным тоном промолвил Дамблдор, — И речи быть не может ни о каких заложниках, это излишне.

Зельевар кивнул, принимая возражения.

Унимая возмущение, профессор трансфигурации, нарочито обращаясь только к директору, спросила:

— Мне поговорить с мисс Грейнджер о наказании за её проступок?

Дамблдор помедлил несколько секунд, обдумывая варианты, и ответил:

— Думаю, что в наказании нет нужды. Девочка и так находится в подавленном состоянии. Пусть лучше она проведёт ещё пару дней в больничном крыле, придёт в себя. Для остальных же участников данного события всё остаётся без изменений.

— Спасибо вам, профессор, — добавил он, глядя на собеседницу.

Минерва Макгонагалл правильно поняла прозвучавший в последней фразе намёк и, коротко кивнув, направилась к выходу из кабинета. На зельевара она так и не посмотрела.

Дождавшись звука закрывшейся двери Снейп обратился к директору:

— Татуировка, разговор с животным и этот так называемый «пакт». Ты не находишь здесь никакой связи с…

Не закончив вопрос он замолчал, пристально всматриваясь в разом постаревшее, усталое лицо Дамблдора.

— Нахожу, иначе бы и не пригласил тебя на этот разговор, — со вздохом ответил директор. — Связь между ними определённо есть, пусть и не прямая. Именно поэтому я и согласился держать это существо рядом. Опасность его довольно сомнительна, но оно может пролить свет на те вещи и события, которые пока что являются для нас тайной.

Не дождавшись реакции со стороны зельевара, он добавил:

— Боюсь, что тебе придётся проконтролировать его пребывание на территории школы. Поговори с ним, попытайся понять, сможет ли он помешать нашим планам.

Девочка продолжила: «Теперь я королева, и я собираюсь убить всех людей, которые позволили моему отцу умереть!»

Дракон рассмеялся и сказал: «Очень хорошо, маленькая Королева.

Тогда я дам свою силу тебе и твоему мечу».

Так они обменялись своими бьющимися сердцами.

* * *

Вот уже второй день Гермиона находилась в больничном крыле, размышляя о произошедшем. Слова дракона о жертве никак не хотели покидать её мысли. С трудом подавив желание в очередной раз коснуться того места, где располагалась татуировка, она вновь решила вернуться к анализу прошедшего дня. Несмотря на бесплодность предыдущих попыток, заняться чем-то иным она не могла — мадам Помфри тщательно контролировала свою пациентку, не позволяя ей ни сходить за книгами самой, ни передать кому-нибудь просьбу о их доставке. Да и кто бы согласился ей помочь?

Рон, излеченный от укуса дракона ещё до её вчерашнего пробуждения, не спешил навещать её, чему она особо и не удивлялась.

Проснувшийся прошлым вечером Гарри сразу же был уведён сердитой на своих студентов профессором Макгонагалл, и Гермионе удалось перебросить с ним буквально парой слов, ничего толком не пояснивших. Насколько поняла девочка — он смог спуститься к подножию лестницы уже после её исцеления от травм. Гермионе было приятно осознавать, что он заботится о её состоянии — это легко читалось в его тоне, но она не успела поделиться с ним и малой частью своей истории, не то что попросить о помощи.

Перед тем, как покинуть больничное крыло вместе с Гарри, профессор Макгонагалл сказала, строго посмотрев на свою ученицу:

— Директор Дамблдор считает что вы, мисс Грейнджер, уже осознали всю глубину своих поступков, и не заслуживаете взысканий. Но помните, что школьные правила — не прихоть, и должны соблюдаться неукоснительно! В следующий раз, если он всё же произойдёт, никакие причины не позволят вам избежать наказания!

«Что же такого странного я могла потерять, раз не могу понять этого?» — размышляла она. Воспоминания девочки, если отбросить совсем уж ранние годы, хоть и не были безупречно полны, но и не зияли дырами. То же касалось знаний и, насколько можно было судить, навыков. Раз за разом анализируя саму себя до и после происшествия, она никак не могла найти отличия.

Некоторым мечтам суждено сбыться, и вскоре её размышления были нарушены. Но Гермиона покривила бы душой, сказав, что рада исполнению именно этого желания. Её декан в сопровождении профессора Снейпа, перебросившись парой фраз с мадам Помфри, направлялись к ней. И выражение их лиц не предвещало девочке ничего хорошего.

— Добрый день, мисс Грейнджер, — сухо поздоровалась Макгонагалл. — Не могли бы вы уделить нам немного своего времени?

Девочка настороженно кивнула.

— Возникли некоторые сложности, связанные с этим… существом, — продолжила женщина. — Профессор Снейп, — кивнула она в сторону мужчины, — считает, что ваша помощь может быть полезной.

Она отступила, передавая слово зельевару.

— Директор Дамблдор поручил мне проследить за обустройством вашего «товарища», — сказал он, выделив интонацией последнее слово. — Но проблема в том, что он не идёт на контакт с нами, хоть и реагирует на то, что ему говорят. Я допускаю, что ваше присутствие может повлиять на его склонность к диалогу, поэтому предлагаю вам проследовать со мной.

Поймав взгляд Гермионы, брошенный ею на своего декана, он добавил:

— Если ваша помощь окажется действенной, то вы сможете вернуться к учёбе. Но если вам по душе провести здесь ещё несколько дней…

Выбор Гермионы был очевиден.

* * *

Путь по коридорам школы не занял много времени — Снейп двигался не в пример быстрее директора. Несмотря на недавно начавшийся перерыв между занятиями и связанную с этим толчею, студенты охотно расступались в стороны. Никто не рисковал стать объектом излишнего внимания зельевара.

Поймав на себе несколько сочувствующих взглядов, Гермиона мысленно улыбнулась. Хоть круг её общения и не был обширен — Гарри, Рон, да соседки по комнате, она слышала более десятка историй о кровожадности Снейпа в плане наказания учеников. По некоторым из этих историй можно было бы снять вполне приличный фильм ужасов. Но Гермиона отдавала себе отчёт в том, что если бы не чётко заявленная причина необходимости её присутствия, она вполне могла бы поверить в кое-что из услышанного. Уж слишком недовольным выглядел её провожатый.

Вне помещений школы темп передвижения только возрос, поэтому до места назначения они добрались в мгновение ока. Слегка запыхавшаяся девочка (что поделать, развитие выносливости никогда не стояло высоко в списке её приоритетов) осмотрела новое, намного просторнее предыдущего, место содержания дракона. Расположенное неподалёку от хижины Хагрида, оно было скрыто для взглядов со стороны замка. Учитывая, что окрестности жилища лесника были среди учеников крайне непопулярным местом для прогулок, то место для содержания дракона было выбрано крайне удачно.

Если бы не одно но…

Место не выглядело надёжным. Невысокая ограда не внушала ни малейшей уверенности в том, что она сможет удержать дракона даже при его текущих размерах. Но главная проблема была в отсутствии не то что крыши, но даже символического навеса. А крылья у дракона, определённо, росли не для красоты.

Поделившись этим «открытием» с профессором, Гермиона получила на редкость лаконичный ответ:

— Магия. Опасности нет.

Внимательно наблюдающий за приближением дракона, скрытого доселе зарослями какого-то кустарника, профессор не был похож на себя прежнего. Исчезли с лица выражение презрения ко всему окружающему миру и недовольство, неуловимо изменилась поза.

«Примерно так же вёл себя вчера и директор», — подумала девочка. «Что это — реакция на возможную угрозу, или же нечто большее?»

— Попробуйте поговорить с ним, мисс Грейнджер, — сказал зельевар.

— Хорошо, профессор, — ответила девочка, и обратилась уже к приблизившемуся дракону, — Привет, эмм… Норберта?

— Глупое имя, — фыркнула дракон. — Не называй меня так.

— Но… — неуверенно протянула Гермиона, — У тебя ведь должно быть имя, как иначе к тебе обращаться?..

— Вот уж точно не этим именем! Называй просто драконом, если, конечно, у тебя нет других знакомых одного со мной вида, — она оскалила зубы в подобии улыбки. Выглядело это жутко.

— Как скажешь… — пробормотала девочка и, вспомнив основную причину своего присутствия здесь, спросила, — Почему ты отказываешься говорить с профессором?

— Разве вчера со стариком мы не обговорили всё, что нужно? — в голосе дракона преобладало раздражение. — Избавь меня от необходимости болтать с каждым встречным!

— Только со мной и директором, — вступил в разговор зельевар. — Именно мне он поручил следить за твоей безопасностью.

Дракон оскалила зубы и, после нескольких секунд рассматривания мужчины, сказала:

— Отойди. Нам с детёнышем нужно поговорить наедине.

Удивительно, но Снейп лишь коротко кивнул, и отошёл в сторону. Не покидая, впрочем, пределы видимости.

Гермиона подумала, что если она расскажет друзьям о подобном его поведении — они ей просто не поверят. Даже без учёта глупых выдумок мальчишек о планах зельевара по отношению к философскому камню.

— Я буду говорить с ним, — медленно сказала дракон, проследив, чтобы мужчина вышел за пределы слышимости.

— Только потому, что он — твой старший. В этом я пойду тебе навстречу, но не вынуждай меня следовать каждому их глупому пожеланию!

— Ты не лжёшь?

— Ты ещё не поняла? — удивилась дракон. — Коль уж Пакт заключён, то нет более ни тебя, ни меня. Есть только мы! Прислушайся к себе, детёныш. Разве ты страшишься меня, разве тлеет в твоём сердце ненависть или недоверие к моим словам?

Она сделала паузу, давая девочке время для осознания сказанного, и продолжила:

— Посмотри на своих старших — они не верят мне, они боятся. И я отвечаю им тем же. Доверие к чужаку — слишком рискованное предприятие, во всех мирах.

— Мирах?

Дракон ответила, но с явной неохотой:

— Разве то, что жила я под иным небом, тебе не очевидно? И не спрашивай меня, как это произошло. Мне это неизвестно.

Гермиона ощущала некую недосказанность в словах дракона, но… Слова были правдивы. Девочка знала, что это так. На то, что дракон по-прежнему называет её исключительно «детёнышем», она решила не обращать внимания.

Профессор Снейп, всё это время наблюдающий за девочкой и драконом, подошёл к ним, видимо заметив окончание диалога.

— Вы закончили?

— Да, человек, — сухо ответила дракон. — Я буду говорить с тобой, раз этого не избежать.

— Очень хорошо, — невозмутимо ответил мужчина.

Продолжил, обращаясь уже к Гермионе:

— Спасибо, мисс Грейнджер. Вы можете возвращаться в школу.

* * *

Гермиона успела преодолеть половину пути до замка, когда увидела Гарри и Рона, горячо что-то обсуждающих. Её настроение резко улучшилось.

— Привет! — радостно сказал она, приблизившись к мальчикам. — Вы не поверите, что я вам расскажу!

— Привет, Гермиона, — сказал Гарри несколько растерянно. Рон ограничился кивком.

Девочка нахмурилась, переводя взгляд с насупленного Рона на неуверенно переступающего с ноги на ногу Гарри.

— Что это с вами?

Мальчики обменялись взглядами, словно продолжая прерванный её появлением разговор. Рон кивнул, и Гарри начал, запинаясь, говорить:

— Гермиона… Вчера нас — меня, Рона, Невилла и Малфоя, отправили в лес, для отбытия наказания…

— В лес, ночью?! — удивилась девочка. — Но это же опасно! С вами ничего не случилось?

— Случилось, но… дело не в этом.

Мальчик замолчал, собираясь с мыслями.

— Дело в том, — продолжил он, — Что о участии в этом деле Рона знали только мы и Малфой. Но вчера… Вчера он сам был удивлён нашим составом. Поэтому мы и хотели спросить у тебя…

— Это ты сдала меня?! — перебил его Рон, неприязненно косясь на девочку. — Больше некому было сделать это!

Гермиона смешалась под взглядами друзей. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и как можно более спокойно ответить:

— Вчера директор Дамблдор попросил меня рассказать ему всё о том, как мы оказались в башне. Не могла же я ему соврать?

— Вот видишь, я же тебе говорил! — воскликнул Рон, обращаясь к Гарри. Тот, в полнейшей растерянности, молча смотрел на девочку. — Не нужно было ей доверять!

— Да в чём дело? — спросила Гермиона, искренне не понимающая сути обвинений. — Как иначе я смогла бы объяснить, зачем мы тащили этот дурацкий ящик с драконом на башню?! Это было бы нерационально, и мне бы не поверили!

— Выходит, ты ещё и друзей Чарли сдала… — злобно пробормотал Рон. — Нерационально… Вот и оставайся тут со своей рациональностью, а мы пойдём. Нам с Гарри есть чем заняться.

— Раньше ты такой не была… — тихо сказал Гарри, прежде чем крепко схвативший его за руку Рон не повёл друга в сторону замка.

Мальчики давно скрылись, а Гермиона никак не могла заставить себя сдвинуться с места. Обида и непонимание переполняли её сознание. Неизвестно, сколько бы ещё она предавалась своим эмоциям, если бы внезапная догадка, вызванная последними словами Гарри, не привела её в чувство.

Она должна была снова поговорить с драконом.

* * *

Снейпа возле огороженного для дракона участка уже не оказалось.

— Что тебе ещё нужно? — лениво поинтересовалась дракон. — Мы ведь только что всё обсудили, и я хотела бы отдохнуть от вашей суеты.

Сбивчиво, прерываясь от волнения, Гермиона пересказала ей содержание разговора с друзьями, и поделилась своим озарением.

— Хмм… — задумчиво протянула дракон. — Это возможно. Но почему ты говоришь об этом так, будто без этого тебе будет плохо?

Видя замешательство на лице Гермионы, она продолжила:

— Позволь рассказать тебе одну историю, слышанную мною прежде. Возможно, она поможет тебе.

Гермиона потерянно кивнула.

— Однажды, тёплым весенним днём, злой дракон напал на дворец. Он убил королевскую семью, дворцовую стражу и даже придворного шута только потому, что ему так захотелось…

Дракон рассказывала историю неспешно, вводя девочку в некое состояние транса. Тем неожиданнее для неё оказалось окончание рассказа:

Тогда маленькая девочка взяла свой меч, убила всех и жила долго и счастливо.

— О чём ты?! — воскликнула она возмущённо. — Разве это счастливый конец? И какое отношение это имеет ко мне?!

— А что такое для тебя счастье, детёныш? — спросила дракон насмешливо. — И разве эта ваша человеческая выдумка, мораль, даст его тебе?

Примечания:

В общем и целом, но вступительная часть закончена.

Комментарии и критика — приветствуются.

Клятва первая: будь готов пожертвовать всем ради Его Величества.

Всегда стремись к справедливости, даже ценой своей жизни.

* * *

Постоянная болтовня соседок по комнате редко привлекала внимание Гермионы. Многочисленные слухи, наряды и украшения — эти темы если и были ей интересны, то не настолько, чтобы вмешиваться в чужой разговор. Её же попытки начать диалог в подавляющем большинстве случаев были безуспешны. Нет, её не перебивали и не игнорировали, но и разговор поддерживали по большей части из вежливости. Причины подобного отношения были ей понятны — выросшим в мире магии девочкам были непонятны и не интересны рассказы о жизни маглов, разговоры же о учёбе… В этом они не отличались от львиной доли ровесников Гермионы, начиная скучать уже через минуту.

Этот вечер не отличался от прочих. Соседки, перешучиваясь, обсуждали новую порцию слухов, а Гермиона делала вид, что читает учебник по трансфигурации. Его автор, как мог, пытался избавить текст учебника от слишком сложных для учеников деталей, но чтение его всё равно требовало внимания и усидчивости. Впрочем, сейчас он был нужен Гермионе лишь для маскировки.

Весь оставшийся после разговора с драконом день она просидела в библиотеке, пытаясь найти хоть что-то схожее с её ситуацией. Тщетно. Самым близким было описание магических клятв, но заключаться они могли только между магами, да и требовали точного понимания сути клятвы всеми участниками договора. Книги же, посвящённые драконам, описывали их как исключительно неразумных, хоть и обучаемых животных. Последнее, конечно, подтверждало слова дракона о её происхождении, но порождало множество дополнительных вопросов.

Вообще, чем дольше девочка думала о драконе, тем больше утверждалась в мнении, что та, даже не способная на ложь, доводит до неё лишь малую долю своих знаний. Остались без ответов вопросы о природе Пакта и способах его отмены, о прошлом дракона… Что уж там говорить — даже своё имя она так и не раскрыла!

Впрочем, одно наблюдение Гермиона всё же сделала.

Дракон, что бы ни происходило в её прошлом, так или иначе контактировала с людьми ранее. И навряд ли это происходило в нормальной обстановке, уж слишком предвзятым и однобоким было её представление о людях. Искреннее непонимание ею переживаний девочки по поводу платы за Пакт тому подтверждение.

Гермиона вздохнула. С этой проблемой многое по прежнему было не ясно. Высказанное ею предположение, всё же, не совсем соответствовало действительности. Понятие слова «мораль» слишком обширно, чтобы полная его утрата осталась незаметной как для большинства окружающих, так и для неё самой. Это и было основной проблемой. Без помощи со стороны знающих её людей выяснить детали изменений не представлялось возможным.

Скосив взгляд на продолжающих болтовню соседок по комнате, Гермиона снова вздохнула. Девочки не смогут ей помочь. Родители тоже. Пусть учебный год и близится к концу, но до поездки домой может произойти слишком многое. Общение же через письма… Слишком долго, да и не уверена она в том, что сможет пересказать все события так, чтобы не заставить их паниковать. Конечно, приятно знать, что о тебе беспокоятся и заботятся, но если забота может привести родителей к решению о запрете на продолжение учёбы в Хогвартсе… Нет, разговор с родителями необходимо отложить до встречи с ними, и тщательнейшим образом продумать.

Внезапно она заметила, что разговор девочек затих. Лаванда Браун, вошедшая в комнату незаметно для Гермионы, сейчас сидела в окружении подружек с таким видом, будто ей известны все тайны мира.

«Очередная порция слухов», — подумала Гермиона безразлично. «Опять кто-то кому-то что-то сказал или сделал».

Лаванда же, дождавшись максимального внимания к своей персоне, наконец-то заговорила:

— Вы даже представить не сможете, что за зверя завёл у себя лесник…

«Кажется, через несколько дней эта «тайна» будет известна всей школе…»

* * *

Прошло несколько дней, заполненных учёбой и поиском информации в школьной библиотеке.

Опасаясь снова сделать нечто, несвойственное ей ранее, Гермиона старалась вести себя на уроках как можно тише. Не тянуть вверх руку, если ответ на вопрос преподавателя был ей известен. Отвечать, если вопрос был задан ей, как можно точнее и лаконичнее. Не помогать соседям, если у них не получалось выполнить задание.

Конечно, некоторые преподаватели заметили столь резкое изменение поведения своей студентки, но лишь профессор МакГонагалл решила узнать причину подобного. Остальные же приняли это как данность. Так же, как и её сокурсники.

Раньше подобное отношение к ней других людей могло бы заставить девочку впасть в уныние, но сейчас все её мысли были заняты более важными вещами.

Своему декану, оставившему её после урока для разговора, Гермиона рассказала только о своих переживаниях из-за случившегося. Свои догадки и опасения она, по итогу быстрых размышлений, решила не озвучивать. Уж слишком они были шаткими, что уж скрывать, личными. Было непонятно, поверила ли профессор МакГонагалл её словам, но дополнительных вопросов не последовало. На прощание она порекомендовала девочке уделять больше времени отдыху, не в ущерб учёбе, конечно.

— И без нарушения школьных правил, — строго закончила свою речь профессор.

Урок по трансфигурации был последним в этот день, и девочка, попрощавшись с профессором, поспешила покинуть аудиторию. Настало время разговора с Гарри и Роном.

Точнее, к разговору она была готова уже давно, но мальчишки всё это время старательно избегали её общества. Садились как можно дальше от неё на уроках и при приёме пищи. Появляясь в гостиной факультета перед самым отбоем, они, не задерживаясь, скрывались в своей комнате.

Некоторое время спустя Гермиона стояла у входа в Запретный коридор. Внимательно осмотревшись и, не заметив ничего подозрительного, она подошла к самой удобной, на её взгляд, точке обзора на все подходы к коридору.

— Гарри, Рон, — тихо, но чётко произнесла она в пустоту. — Нам нужно поговорить.

Шуршание было ей ответом.

— Я хотела извиниться перед вами. Особенно перед Роном, — продолжила она. — И рассказать кое-что важное.

— Как ты нас нашла? — раздался из пустоты сдавленный шёпот.

— Я вас и не находила. — Девочка слегка пожала плечами. — Просто предположила, что вы должны быть здесь, раз уж в иных местах вас найти не удалось.

После непродолжительного перешёптывания и шуршания мантии-невидимки, перед ней как будто из воздуха появились головы друзей. Хоть она и видела действие этой мантии раньше, зрелище левитирующих в воздухе голов всё равно выглядело жутко.

— Говори, но только быстрее, — пробурчал Рон. Гарри молчал, упорно избегая её взгляда.

— Боюсь, что быстро не получится… — вздохнула девочка.

По мере её рассказа выражение лиц мальчиков менялось. Недоверие и раздражение сменялось удивлением, страхом, любопытством. Во время пересказа последнего её разговора с драконом они полностью избавились от мантии-невидимки, что немало её порадовало. Всё же разговаривать с летающими в воздухе головами довольно трудно психологически.

— Вот я и решила, что вы по прежнему исследуете Запретный коридор, — закончила свой рассказ Гермиона.

— И ты действительно не знаешь, что именно в тебе изменилось? — спросил Гарри. Сейчас он уже не избегал смотреть на неё, и девочка рада была видеть в его взгляде любопытство и участие.

— Нет… Поэтому мне и нужна ваша помощь… — с грустью в голосе ответила Гермиона.

Гарри оглянулся на Рона. Тот нехотя кивнул, и сказал:

— Не таким уж и страшным было наше наказание… Да и Чарли, вроде как, не поймали — я бы об этом узнал… Но как ты подтвердишь свои слова?

Пожав плечами, Гермиона повернулась к ним спиной и, склонив голову, раздвинула волосы на затылке. Слитный вздох удивления дал ей понять, что доказательство её искренности было убедительным.

Засыпавшие её кучей вопросов, и получив на них ответы, мальчики, в конце концов, рассказали Гермионе о том, что произошло с ними в Запретном лесу, куда их отправили за нарушения правил школы. Кроме того, Гарри поведал и о подслушанном им разговоре профессора Квирелла:

— Теперь Снейп знает, как пройти к камню, и украдёт его!

— Профессор Снейп, Гарри, — поправила мальчика Гермиона. — Предположим, что он действительно хочет украсть камень. Но для чего он ему может быть нужен?..

Гермиона задумалась. Было очевидно, что даже не принимая в расчет подозрения мальчишек по поводу зельевара, вокруг философского камня затевалась какая-то странная активность. И понять её причины было… интересно.

— Первое, что приходит на ум — он хочет жить вечно. Или, по крайней мере, как можно дольше. Второе — камень может стоить колоссальную сумму денег, ради которой можно пойти на кражу. Но что в этом плохого для нас? После совершения кражи ему, определённо, придётся бежать и скрываться от директора Дамблдора. А у нас будет новый профессор зельеварения.

— Но ведь он может и не сбежать, — задумчиво сказал Рон. Подобная перспектива смены зельевара пришлась ему по душе, но он по прежнему старался найти в словах Гермионы подвох.

— А зачем ему оставаться? — удивилась девочка. — Это очень странный выбор, если в его распоряжении будет бесконечно долгая жизнь или огромное богатство.

Рон, кажется, был полностью согласен с этим утверждением, но, взглянув на хмурящегося Гарри, сказал недовольным тоном:

— Всё равно — неправильно это. Вот если бы он что иное замыслил украсть, ты бы так не говорила…

— Что, например?

— Например, ну… Да хоть тебя! — выпалил мальчик.

— И зачем же я ему буду нужна? — прищурившись, с подозрением спросила Гермиона.

Рон хотел было что-то сказать, но быстро передумал и покраснел.

— Ну же, мистер Уизли, не стесняйтесь. Мне тоже интересно услышать ваш ответ на этот вопрос. — Холодный, насмешливый голос незаметно подошедшего зельевара заставил их вздрогнуть.

Примечания:

Эпиграф взят из описания копья "Guardian's Oath" — "Клятва Хранителя"

Клятва вторая: всегда стремись устранить зло в этом мире.

Никогда не сдавайся, хотя битва может показаться проигранной.

* * *

Акустика в старинных замках — вещь крайне непредсказуемая. Сказанное шёпотом слово может эхом разнестись по пустым коридорам, а громкий крик — поглотиться древними каменными стенами. Но пусть друзья и были увлечены разговором и не следили за происходящем в коридоре, не услышать приближение взрослого человека они не могли.

Если только этот человек не является магом, не желающим выдать своего приближения.

— Я жду, мистер Уизли, — сказал Снейп, не дождавшись ответа.

Гермиона кинула быстрый взгляд на друзей.

Пунцовый от смущения Рон, казалось, был готов провалиться сквозь землю, лишь бы оказаться подальше от зельевара. И не только от него, судя по тому, как старательно он избегал смотреть в её сторону.

Гарри же либо не обратил внимания на сказанное Роном, либо просто не понял двусмысленности фразы, и угрюмо смотрел на профессора. Не забыв, впрочем, спрятать за спину свёрнутую мантию-невидимку.

Гермиона мысленно вздохнула. «Любовь» Гарри к профессору была ей прекрасно известна, и отчасти по этой причине она крайне скептически относилась к его рассказам о «коварном плане» Снейпа. Но куда больше её волновало то, как именно Гарри выражает своё отношение. Нужно быть слепым, чтобы не заметить, что именно думает Гарри в данный момент о зельеваре, и что собирается ему сказать.

— Простите, профессор, Рон не имел в виду ничего плохого! — протараторила девочка, пытаясь как отвлечь внимание преподавателя на себя, так и не дать возможности сказать Гарри то, что может усугубить их положение.

Но Снейп не обратил на её слова внимания, продолжая внимательно смотреть на Рона, лицо которого уже могло посоперничать цветом с его шевелюрой.

Не дождавшись какого-либо вразумительного ответа, но, видимо, достаточно насладившись видом пристыженного ученика, зельевар сказал:

— Надеюсь, что впредь, мистер Уизли, вы будете более острожны в своих словах. Что же касается вас… — Зельевар окинул взглядом Гермиону и Гарри. — Я не буду спрашивать, чем ваша компания занималась в непосредственной близости от запретного коридора, но, уверяю вас, если вы в очередной раз нарушите правила — вам не поможет ни ваш декан, ни директор.

Друзьям не оставалось ничего иного, кроме как понуро кивнуть и, повинуясь жесту профессора, направиться в сторону башни Гриффиндора.

Лишь несколько минут спустя, когда они удалились от места разговора со Снейпом достаточно далеко, Рон решил нарушить молчание, не забыв предварительно оглядеться:

— И что ты теперь скажешь? Что он делал в том коридоре, кроме как планировал кражу?!

Гермиона лишь вздохнула, осознавая бессмысленность убеждения друзей в обратном.

* * *

Последующие дни и недели Гермиона, в меру своих сил, пыталась отвлечь от не подходящих занятий и размышлений как себя, так и друзей, настаивая на необходимости подготовки к экзаменам. К её удивлению мальчики прислушались к ней и, в итоге, показали достаточно хороший уровень знаний, и даже заслужили похвалу от профессора МакГонагалл.

Впрочем, девочка не была уверена в том, что её усилия были главной причиной их успехов. Куда больше ей верилось в боязнь Рона расстроить его маму, весьма суровую в гневе женщину и желание Гарри доказать своим родственникам, что он не так плох, как они считают. Оставалось только надеяться, что успехи в учёбе помогут ему наладить отношение с ними. Будет крайне обидно, если все её старания по приведению Гарри к этой мысли пропадут впустую.

Проводя большую часть свободного времени в библиотеке, она не столько готовилась к экзаменам, сколько продолжала искать информацию о любых странных событиях и явлениях. Если записи о драконах и магических договорах не смогли ей помочь, то стоило попытаться найти какие-либо аналогии произошедшего с ней в других областях магических знаний.

Знания эти, к слову, были весьма обширны и интересны. Не единожды Гермиона увлекалась чтением настолько, что напрочь забывала цель своих исследований, погружаясь в столь увлекательные и новые для неё истории.

Тем удивительнее для неё было вновь оказаться в центре истории с философским камнем. Разговор с Хагридом о яйце дракона и цербере. Поиски директора и неудачная попытка убедить профессора Макгонагалл о готовящемся похищении камня. Её, Гермионы, фиаско в деле слежки за Снейпом.

Решение отправиться на спасение философского камня самим, не ставя никого в известность, на фоне предыдущих событий выглядело почти нормальным. Как и парализация Невилла, вознамерившегося не только отговорить их от нарушения правил, но и попытавшегося помешать им силой.

Выходя из гостиной, Гермиона кинула на Невилла последний любопытный взгляд. Поступок мальчика изрядно её удивил — Невилл, которого она впервые встретила в поезде, ни за что бы не поступил подобным образом. Пусть он не добился своего и, крепко связанный, провожал их переполненным гневом и обидой взглядом, но… Изменение его характера произошло практически на её глазах, за какие-то полгода, и для этого ему не пришлось ни находиться на грани жизни и смерти, ни заключать странный Пакт с не менее странным драконом. Не значит ли это, что ей стоит меньше переживать по поводу изменений в самой себе?

В молчании они следовали по едва освещённым лестницам и коридорам, встретив на своём пути только Пивза. Вредный дух, обладающий, как оказалось, не только мерзким характером, но и отличным слухом, мог бы доставить им немало неприятностей, но был на удивление легко обманут Гарри.

Дверь запретного коридора была открыта. Осторожно заглянув внутрь, они увидели не только взбудораженного цербера и открытый люк, но и валявшуюся рядом с ним арфу.

— Снейп уже внутри, на пути к камню, — мрачно прошептал Гарри, доставая подаренную Хагридом флейту. Цербер, успевший уже повернуться в их сторону и оскалить все три пасти, начал медленно успокаиваться уже с первыми звуками флейты, и вскоре мирно лежал на боку, еле слышно порыкивая в такт мелодии.

Прыжок в кромешную тьму, скрывающуюся под люком, на взгляд Гермионы, был крайне опрометчивым решением, но Гарри, не слушал возражения, и ей не оставалось ничего иного, кроме как принять флейту и, пока цербер не пришёл в себя, продолжать играть на ней.

Цербер, как оказалось, был существом непривередливым, и продолжал спать под издаваемые ею звуки, назвать которые мелодией было бы огромным преувеличением. Дождавшись слов Гарри о том, что с ним всё хорошо, и дав время для спуска Рону, не прекращая играть на флейте, шагнула во тьму сама.

Приземление вышло мягким. Гермионе понадобилось несколько секунд, чтобы приспособиться к слабо освещённой комнате. Мягкая, пружинящее нечто под ногами, не давшее им разбиться, при ближайшем рассмотрении оказалась массой растительных стеблей.

— Стойте! — крикнула Гермиона мальчикам. — Не двигайтесь! Это «дьявольские силки», они реагируют на движение!

Гарри и Рон застыли на месте.

— И что нам с ними делать? — спросил Гарри, с опаской покосившись на уже начавшие двигаться под ногами стебли.

— Они привычны ко мраку и влажности, Гарри. Если бы ты уделял больше времени изучению гербологии, ты бы это знал, — с улыбкой ответила Гермиона, доставая палочку.

— В следующий раз, когда нам придётся нарезать какую-нибудь гадость на зельеварении, я буду представлять на её месте этого сорняка-переростка, — твёрдо сказал Рон, наблюдая за побегами «дьявольских силков», пытающимися скрыться от исходящего из палочки Гермионы яркого света.

Одно из многих найденных и выученных Гермионой в последнее время заклинаний, оно как нельзя лучше подходило для борьбы с этим растением-ловушкой. Слишком яркий свет делал его неудобным для использования в роли магического фонарика или лампы, но важна сейчас была только реакция побегов «дьявольских силков».

Убедившись, что растение больше не представляет угрозы, друзья направились в сторону единственного коридора, ведущего из помещения. Несколько минут они шли по петляющему во все стороны коридору, пока странные звуки, похожие на тихий звон, не достиг их ушей. Перестав перешучиваться по поводу успехов Гермионы в плане гербологии и удвоив осторожность, вскоре они пришли ко входу в огромный зал, под высокими сводами которого летали похожие на птиц существа.

Гермиона даже не успела поучаствовать в разгадке тайны этого зала. После её безуспешной попытки открыть дверь заклинанием, мальчишки разглядели «птиц» повнимательнее, и заметив прислонённые к стене мётлы, тут же начали на них охоту. Всего пара минут, и довольный Гарри уже проворачивал пойманный им ключ в замке.

Следующее за дверью помещение было погружено во тьму, но, стоило им вступить внутрь, вспыхнувший яркий свет заставил их зажмуриться.

— О!.. — только и смогла произнести Гермиона, когда её глаза наконец-то привыкли к свету.

Гигантские каменные фигуры преграждали им путь к выходу из этой комнаты, расположенному напротив.

— Кажется, нам нужно победить их в шахматном сражении, — хрипло сказал Рон, пристально осматривая стройные ряды истуканов.

Только после его слов Гермиона обратила внимание на пол комнаты, выложенный чередующимися чёрными и белыми плитами. Намёк был очевиден.

Ни Гермиона, ни Гарри, не спорили с решением Рона принять командование над фигурами, одними из которых стали они сами. Как ни странно, Рон, несмотря на его невеликие успехи в учёбе, играл в шахматы лучше всех знакомых Гермионе людей. Несколько партий, сыгранных между ними, завершились полнейшим её разгромом.

Но несмотря на весь талант, Рон, выбравший себе роль коня в этой партии, встретил достойного противника в лице этой комнаты. Число поверженных фигур росло с обеих сторон.

— Остаётся только один способ победить, — вздохнул мальчик, оглядывая поле боя, — я пожертвую своей фигурой, а вы закончите партию за меня.

— Нет! — крикнул Гарри. — Должен быть иной способ победить!

— Либо вперёд пройдёте вы с Гермионой, либо никто, — покачал головой Рон.

Со смешанными чувствами Гермиона наблюдала за тем, как Рон отдаёт фигурам последние команды, решительно шагает вперёд и, спустя мгновение падает, сражённый белой королевой.

Белый король признал поражение через два хода, как и обещал Рон, лежащий сейчас без сознания в противоположном от них углу комнаты. Шахматные фигуры, ранее закрывающие выход из комнаты, сейчас не давали им возможности подойти к другу.

— С ним всё будет хорошо, — убеждённо сказал Гарри перед тем как открыть дверь.

Гермиона молча кивнула. В том, что с их другом не случится ничего страшного, она была практически уверена. Пусть ей и были непонятны причины, по которым профессора придали ловушкам на пути к философскому камню такой странный вид, они не были слишком опасными. «Разве что Пушок…» — подумала она и поёжилась, вспомнив оскаленные пасти огромного животного.

Что бы следующая ловушка из себя не представляла, она нестерпимо воняла. Тяжёлый, гнилостный запах заставил их морщиться и прикрывать носы уже в нескольких метрах от двери.

Обменявшись с Гермионой обеспокоенным взглядом, Гарри осторожно открыл дверь. В комнате не было источников света, и им понадобилось несколько секунд, чтобы рассмотреть источник ужасного зловония.

Тролль, намного крупнее виденного Гермионой в ночь Хэллоуина, лежал в дальнем углу комнаты.

Тролль, чей собрат лишь чудом не лишил её жизни.

Клятва третья: не позволяй злу оставаться незамеченным, каким бы маленьким оно ни было.

Не жалей преступников, будь то мужчина, женщина или ребенок.

* * *

Вот уже несколько лет подряд Гермиона Грейнджер, со свойственной ей пунктуальностью, записывала свои сны в специально хранимую для этого тетрадь. Немало вечеров она провела за анализом написанного, дабы лучше понимать свои мысли и желания. Поля страниц, описывающих самые странные и запутанные сны, как правило, пестрели множеством пометок и уточнений.

Дома, в отдельном ящике её стола, аккуратной стопкой хранились уже пять исписанных от и до тетрадей. Новая же, взятая перед поездкой в школу, за всё время пребывания в Хогвартсе, несмотря на множество событий и новизну обстановки, была заполнена лишь наполовину. Ранее Гермиона думала, что сложности с описанием сновидений настигнут её, самое меньше, через три-четыре года, в период полового созревания. Пусть её знания об этом процессе и были крайне расплывчаты, ограниченные лишь наполненными неловкостью разговорами с родителями и несколькими главами из книг по биологии, но морально она была готова столкнуться с этими трудностями.

Всё изменилось после злополучного вечера Хэллоуина. Тролль, павший от удара собственной дубиной в реальности, стал частым участником её кошмаров. Раз за разом она вновь оказывалась в замкнутом пространстве школьного туалета наедине с огромной тушей тролля. В реальности Рон и Гарри отвлекли чудовище, не дав ему сосредоточиться на её персоне. В кошмаре дверь в туалет была заперта, и никто не спешил ей на помощь. В реальности реакция тролля была крайне медленной, хоть и компенсировалась огромной мощью его ударов. В кошмаре он был подобен хищнику, неспешно подбирающемуся к загнанной в угол добыче. В реальности… Нет, реальность здесь была не при чём. Она давно смирилась с произошедшим и не держала зла ни на мальчишек, ставших невольной причиной её встречи с троллем, ни на профессора МакГонагалл, чьи обвинения выглядели смехотворно при сколь угодно внимательном рассмотрении.

Всякий раз, когда кто-либо упоминал события Хэллоуина, она переводила тему разговора, одновременно пытаясь совладать с зарождающейся глубоко внутри волной ужаса. Друзья, конечно, быстро заметили её нежелание вспоминать тот вечер, но списывали это на горечь от потери баллов, и старались впредь не напоминать ей об этом «постыдном» для лучшей ученицы курса моменте. Но их старания не могли облегчить её кошмар, где на усыпанном обломками туалетных кабинок и залитом водой кафеле она, не в силах пошевелиться, ожидала приближения своей смерти.

Неудивительно, что столкнувшись с олицетворением кошмара, мучившего её не менее раза в неделю, Гермиона полностью отключилась от происходящего. Точно так же, как и во сне, одеревенело тело, а взгляд оказался прикован к ужасной морде тролля. Даже жуткий смрад, мгновение назад заставлявший её морщиться, кажется, стал слабее. Краем сознания она отметила, что стоявший рядом с ней Гарри что-то говорил, указывая на тролля рукой, но что именно — она не понимала.

Мальчик же, не дождавшись реакции со стороны подруги, решил потрясти её за плечо. Лишь после этого Гермиона, вздрогнув от неожиданности, пришла в себя.

— С тобой всё в порядке? — тихо спросил мальчик.

— Всё нормально, — ответила она хрипло. — Ты что-то говорил?

— Тролль, кажется, без сознания. Снейп как-то оглушил его, когда проходил здесь. Наверно Квирелл всё же испугался, и рассказал ему о своей ловушке, — Гарри поморщился, вспоминая лепетание профессора защиты от тёмных искусств. — Нам надо спешить.

Гермиона кивнула и последовала за мальчиком, до последнего момента не отрывая взгляда от мерно вздымающейся и опускающейся грудной клетки тролля. Кто бы его ни обезвредил, внешне это никак не проявлялось, и он мог очнуться в любой момент.

Перед входом в следующую комнату девочка невольно задержала дыхание, готовясь к ещё одному потрясению, но её страхи не оправдались. Крайне трудно бояться обычного стола, одиноко стоящего в центре комнаты. Но стоило друзьям подойти к нему, как возникшие из воздуха разноцветные стены пламени не перекрыли выходы из помещения. Фиолетовое отрезало им путь назад, чёрное — вперёд.

— Это загадка от Снейпа, — заявила Гермиона, прочитав написанное на пергаменте, лежащем на столе. — И чтобы покинуть комнату — нам нужно выпить одно из зелий, — добавила она, указав пальцем на ровный ряд склянок.

— Как думаешь, он не мог… — Гарри замялся, формулируя мысли.

— Положить яд во все флаконы? — Легко закончила его фразу девочка. — Уверена, что директор не допустил бы подобного.

Поиск разгадки не занял много времени, что наводило Гермиону на вполне определённые мысли. Все препятствия на пути к философскому камню были словно специально устроены так, чтобы именно их компания, пусть и не без проблем, дошла до конца. Дьявольские силки, летающие ключи и зелья не представляли никакой опасности даже для первокурсников. Комната с шахматным полем идеально подходила для талантов Рона. Гигантский цербер, при наличии болтливого Хагрида, был не опаснее мягкой игрушки. Тролль… вот он выбивался из общей картины. Или расчет был на то, что справившись с подобной угрозой единожды, они одолеют чудовище и сейчас?

Гарри, не обращая внимания на задумавшуюся девочку, излагал свой план, по которому ей предстояло вернуться назад для помощи Рону и, если получится, позвать на помощь кого-либо из преподавателей. Видя решимость в его взгляде и, что более важно, зная его характер, девочка не стала спорить.

Силуэт Гарри скрылся за стеной пламени. Несколько минут Гермиона всматривалась в огонь, пытаясь представить, что именно ждёт друга впереди. Если не выдумывать лишнего и исходить из мысли, что каждая из комнат была создана одним из профессоров, то следующая комната содержит в себе либо хранилище с философским камнем, либо ещё одну ловушку, созданную на этот раз самим директором. Или оба варианта в одном. Но как бы то ни было, повлиять на происходящее впереди она не могла. Пламя, преграждавшее проход, и не думало ослабевать.

Окинув помещение взглядом и, не найдя в нём более ничего стоящего внимания, Гермиона подошла к столу. Выбрав из склянок ту, что должна была открыть проход назад, решительно выпила её содержимое, даже не почувствовав вкуса.

Фиолетовое пламя пропустило девочку, не нанеся ей ни малейшего ущерба.

* * *

Организация и подготовка последнего ужина, совмещённого с награждением факультетов, всегда отнимала у преподавательского состава уйму сил и времени. Поэтому Северус Снейп не был удивлён тому, что время для обстоятельного разговора Дамблдор нашёл только за несколько часов до мероприятия — в конце учебного года количество задач у директора возрастало в разы. Даже без учёта свихнувшегося Квирелла и кучки не отличающихся умом первокурсников, всё-таки влезших в тянущийся уже несколько десятилетий конфликт. И ему было жизненно необходимо знать, какие последствия это повлечёт.

Несмотря на общую нехватку времени начало разговора пришлось отложить, ожидая пока Дамблдор разберётся с немалой пачкой бумаг, присланной, скорее всего, из министерства.

— Бюрократия… — проворчал директор, расписываясь на последнем листе. — Порой мне кажется, что служащие министерства уже ничем не отличаются от маглов. Творят волшебство они уж точно реже, чем заваливают меня бумагой.

Не дождавшись реакции со стороны подчинённого, Дамблдор вздохнул и продолжил:

— Когда-нибудь ты поймёшь моё негодование, Северус. Но хватит об этом. Что ты хочешь узнать?

— В первую очередь — судьба Квирелла.

— Увы, до начала следующего учебного года мне предстоит найти нового преподавателя защиты, — ответил Дамблдор с грустью, кинув взгляд на заваленный бумагами стол. — Профессор Квирелл решил отправиться в путешествие.

«Из которого он, конечно же, никогда не вернётся. Оттуда, кроме Тёмного Лорда, вообще мало кто возвращается», — мрачно подумал зельевар, и предпочёл за лучшее сменить тему: — Никто из учеников, надеюсь, не решил составить ему компанию в «путешествии»?

— Северус! — воскликнул директор. Если бы Снейп знал его чуть хуже, то мог бы подумать, что Дамблдор оскорблён. — С ними всё хорошо! Гарри, конечно, несколько переволновался из-за случившегося, но мадам Помфри уже выпустила его из больничного крыла. А ты же знаешь, насколько она непримирима в отношении здоровья учеников.

— Рон Уизли отделался лёгким ушибом, а мисс Грейнджер вообще не пострадала, — продолжил он более спокойно.

— Я надеялся, что всё произошедшее во время авантюры с драконом научит их, особенно Грейнджер, осторожности… — тоскливо заметил зельевар, — но опять недооценил это гриффиндорское упорство.

— Хорошо что ты напомнил мне о драконе, Северус, — ответил Дамблдор с улыбкой. — Я принял решение оставить дракона в школе ещё на несколько лет. Только представь реакцию остальных школ — теперь Хогвартс сможет похвастаться не только русалками и кентаврами — эка невидаль, но и настоящим драконом!

Порой Снейп не понимал, говорит директор всерьёз, или же насмехается над ним.

— С министерством проблем не будет, всё уже оговорено. Кормить и присматривать за ним будет Хагрид. Да и я, если будет возможность, буду навещать это создание… У него на редкость необычный взгляд на вещи, — со вздохом закончил Дамблдор.

— То есть в качестве угрозы ты его больше не рассматриваешь?

— Назвать дракона абсолютно безопасным существом невозможно, ты сам это прекрасно понимаешь. Будет ли он угрозой для нас? Я склонен считать, что наоборот — в будущем он сможет оказать немалую поддержку нашим планам.

— Откуда такой вывод? — удивился Снейп.

— Если я правильно понимаю его оговорки, то он не может не помогать мисс Грейнджер. И её друзьям, если они смогут найти с ним общий язык. Я уже сообщил девочке о том, что он останется здесь ещё на какое-то время и, надеюсь, в скором времени она познакомит его со своими друзьями.

— Не уверен, что рад это слышать, — скривился Снейп. — Кстати, если уж ты нашёл время для разговора с ней, то наверняка узнал и её версию событий?

Дамблдор кивнул.

— Так что тогда произошло с троллем? Судя по тому, что мне известно — Квирелл и его… спутник только оглушили его.

— О! — воскликнул директор, расплываясь в улыбке. — В её рассказе не было ни слова о тролле. Разве ты не находишь, что это крайне любопытно?

Клятва четвертая: все, кто совершают зло, одинаково заслуживают смерти.

Будь это король или нищий, смерть — единственный ответ.

* * *

Разговор с Дамблдором произвёл на Гермиону двоякое впечатление.

С одной стороны директор был с ней вежлив, и ни словом не обмолвился о как минимум десятке правил и запретов, которые они с друзьями нарушили. Наоборот, на протяжении всего рассказа о их походе к философскому камню он добродушно улыбался, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. С другой — не столько разрешение, сколько прямой указ не только на встречу с драконом, но и на знакомство его с Гарри и Роном.

Девочка тяжело вздохнула. Времени до отъезда из школы оставалось всего-ничего, и директор был определённо не тем человеком, чьи просьбы стоило игнорировать. Поэтому она была вынуждена, вместо наслаждения поистине заслуженным отдыхом в замке, с самого раннего утра тащиться к месту пребывания дракона. Влажная и промозглая, совершенно не летняя погода не добавляла ей ни капли энтузиазма. Мальчишки же, как только она предупредила их о возможном знакомстве, этим энтузиазмом просто пылали. К счастью, ей удалось отговорить их от самостоятельных действий, напирая на сложный и не особо общительный характер дракона.

Утверждение это, впрочем, было достаточно близко к истине. Свернувшийся клубком дракон никак не отреагировал на её присутствие. Ни вежливое покашливание, ни раздражённое перетаптывание на месте, казалось, ничуть его не тревожило. Подходить же вплотную или, тем более, пытаться разбудить дракона киданием камешков она и не думала. В лучшем случае она рискует получить просто злобно настроенного собеседника, в худшем же… Девочка помнила, сколько острых зубов таилось в драконьей пасти. Тем более что та заметно подросла.

— Здравствуй, — сказала она громко, так и не дождавшись ответной реакции.

Лишь через несколько долгих секунд, когда Гермиона уже была готова плюнуть на данное директору обещание, дракон удостоила её взглядом. Так, впрочем, и не пошевелившись.

— С тобой всё в порядке? — осторожно спросила девочка.

— Более чем. Если только не учитывать того, что в это время я предпочту сон любой беседе.

— Извини, — смущённо произнесла девочка. — Последние дни были очень насыщенны, а сегодня днём все ученики уезжают на каникулы…

— Мне это известно.

— Откуда?

— Старик рассказал, — ответила дракон с усмешкой. — Он пообещал мне, что как только вы, детёныши, разъедетесь по своим домам, я наконец-то смогу размять крылья и поискать добычу в местном лесу.

Гермиона кинула задумчивый взгляд на тёмную стену деревьев Запретного леса. Судя по рассказам как проведших там целую ночь друзей, так и Хагрида, он прямо-таки кишел разнообразной живностью, пусть и не самой мирной. Дракон, в конце концов, тоже не был безобиден.

— Кстати о лесе. — Впервые с начала разговора дракон пошевелилась, повернув голову в сторону девочки. — Ты случайно не знаешь, водятся ли в нём феи?

— Феи? — Гермиона была искренне удивлена вопросу. — Н-нет, кажется не водятся.

— Жаль… — В голосе дракона слышалась неприкрытая печаль. — Поохотиться на них было бы крайне приятно…

— Честно говоря я думала, что их не существует… — пробормотала девочка. — Ни в одной из прочитанных мной книг о них ничего не говорилось.

— Хм… Может это и к лучшему, — проворчал дракон, устремляя взгляд в сторону леса. — Слишком уж эти твари быстрые. Упустишь одну — и прощай спокойствие. Всю душу вымотает, пока не прибьёшь…

Знания Гермионы о феях не выходили за рамки прочитанных в детстве сказок о Золушке и, пожалуй, Питере Пэне. И ничто из упомянутых источников не характеризовало фей как возможный объект охоты.

— Ты говоришь это всерьёз или шутишь? — с подозрением спросила она.

— Какие тут могут быть шутки? — удивилась дракон. — Мерзких тварей хлебом не корми — дай только довести кого-нибудь до белого каления. Или до могилы, если им повезёт.[1]

— У меня такое чувство, что мы говорим о разных существах… Феи — маленькие крылатые существа, может малость и непоседливые, но не до такой же степени!

— Странные у вас края… Скажи ещё, что тролли и гоблины у вас — уважаемые члены общества, — задумчиво произнесла дракон.

Гермиона слабо улыбнулась, но решила сменить тему разговора:

— Директор Дамблдор попросил поговорить с тобой о… — Девочка осеклась на полуслове — перемена настроения дракона была видна невооружённым взглядом. Направленный на неё взгляд нельзя было назвать благодушным даже с большой натяжкой.

— Продолжай.

— Ты не будешь против, если мои друзья придут сюда для знакомства с тобой? — спросила Гермиона, тщательно подбирая слова.

— Поведай мне, детёныш, — сказала дракон после долгого, напряжённого молчания, — почему я должна знакомиться с ними?

Девочка смущённо промолчала. Не понимая причины недовольства дракона, она не решилась озвучивать первые пришедшие в голову мысли.

— Я и так следую твоей просьбе, общаясь с твоими старшими. Но они хотя бы имеют прямое отношение к твоему благополучию. Какое же мне должно быть дело до других детёнышей?

— Они мои друзья…

— Ты не слышишь меня, — сказала дракон пренебрежительно. — Не будь меж нами Пакта, рождённого твоей решимостью и жертвой — сам разговор наш был бы невозможен. Похвастаться подобным твои сверстники не в силах.

— Ты не права, — повысила голос девочка. Слова дракона её задели. — Они не раз спасали меня от опасностей, как и я — их. Так было, и так будет!

Девочка не смогла бы с уверенностью сказать, сколько времени они, пышущие раздражением и гневом, смотрели друг другу в глаза. Первой прекратила это бессловесное противостояние дракон. Навряд ли потому, что согласилась с точкой зрения Гермионы — существом она была, по сложившемуся у девочки мнению, крайне высокомерным и упёртым. Но, в любом случае, именно она отвела взгляд.

— Приводи их. Если это и в самом деле так важно для тебя, — закончила разговор дракон, выделив интонацией последние два слова.

* * *

Провожая взглядом медленно удаляющуюся платформу, Гермиона никак не могла отделаться от мысли, что её сомнения в отношении просьбы директора были верны. Не следовало ей встречаться с драконом перед отъездом. Казалось — каждая подобная встреча или разговор меняют что-то в глубине её сущности. Заставляют задумываться над странными, на первый взгляд, вопросами.

Произошедшая встреча, к её удивлению, прошла крайне обыденно и спокойно. И сейчас, пока мальчики с шумом пытались устроить свой багаж в занятом ими купе, Гермиона наблюдала за ними. Навряд ли они, знающие дракона только со слов девочки, обратили внимание как на явное её раздражение, так и на общую скомканность разговора. Куда больше их занимал сам факт разговора с волшебным существом, к судьбе которого они имели отношение.

Даже проигнорированный драконом вопрос о произошедших с Гермионой изменениях был ими не замечен. Она подозревала, что при иных обстоятельствах подобное пренебрежение, как минимум, обидело бы её. Сейчас же её волновал только насмешливый взгляд дракона, словно говоривший: «Посмотри, как велика их забота».

Тем временем мальчики, наконец-то закончившие обустройство в купе, не дали ей продолжить сеанс самокопания. К немалому облегчению принимать активное участие в разговоре ей не пришлось — её часть истории была мальчикам уже известна.

Рон поделился с ними слухами, наполнившими школу после их авантюры. Правда большая их часть была нелепа настолько, что было непонятно — смеяться над ними или рыдать. Несомненно было одно: авторами многих из них являлись близнецы Уизли.

Гарри, в свою очередь, поведал им о своём разговоре с директором, в частности — о судьбе философского камня и его создателя. Девочку немного удивило, с каким восторгом её друг относился к личности Дамблдора. Он, конечно, сильный и мудрый маг, чьё мнение имеет немалый вес в магическом мире, но… По собственному опыту общения с директором, пусть и недолгому, она могла сказать лишь то, что создаваемый им образ «доброго дедушки» далёк от действительности.

Несмотря на шум поезда, болтовню мальчишек о так и непонятом ею до конца квиддиче и собственное волнение перед встречей с родителями, Гермиона всё же смогла забыться коротким, беспокойным сном.

Кошмар изменился.

Тролль, валявшийся на полу бесформенной кучей, больше не казался средоточием ужаса, и вызывал в её душе лишь ощущение брезгливости. Нездорового, серого цвета кожа. Массивный череп, с выступающими далеко вперёд надбровными дугами. Достающие почти до колен, бугрящиеся неестественно мощными мышцами, руки. Бояться или ненавидеть подобное создание — нерационально.

Медлительность движений этого сна отличалась от других качественно. Не было нужды бежать или прятаться, ища силы для этого в отчаянии и страхе за свою жизнь. Выверенное движение волшебной палочки, да несколько отпечатавшихся в памяти слов — и помещение затопил яркий свет.

Слабый рывок вагона прервал её краткий отдых. Поезд приближался к станции. Рассеянно и несколько заторможено Гермиона смотрела на суетящихся в ожидании остановки друзей, но виделось ей иное. Твердеющая под яростным сиянием грубая кожа и лёгкие струйки дыма от сгорающих волос. Замершая на очередном вдохе гигантская грудная клетка. Так и оставшиеся закрытыми глаза.

В сознании Гермионы, как последний отголосок видения, возникла фраза:

«Все, кто совершают зло, одинаково заслуживают смерти.»

Эта фраза — то ли порождённая вывертами подсознания, то ли взвешенный итог размышлений последних дней… Ей было всё равно. Важен лишь факт того, что больше никогда она не станет добычей тролля. Теперь она знает, как ей нужно поступать. Точно так же, как и несколько дней назад, в реальности.

Примечания:

[1] — Именно такими в мире Drakengard`а и являются феи. Одна особь даже заключила Пакт с человеком, хотевшим покончить жизнь самоубийством. Зачем? Чтобы сделать его жизнь в разы мучительнее.

Хорошо показаны феи и в третьей части (характер их за время, лежащее между играми серии, ничуть не изменился) — https://youtu.be/TOkdtlvWXd4?t=5194 и https://youtu.be/TOkdtlvWXd4?t=5514

Не говори о Наблюдателях,

Не рисуй Наблюдателей,

Не пиши о Наблюдателях,

Не создавай Наблюдателей,

Не пой о Наблюдателях,

Не называй имена Наблюдателей.

Заповеди культа Наблюдателей

* * *

Анджелус лежала на траве в той же позе, в которой оставила её, уходя в прошлый раз, девочка. Детёныш, кажется, даже поверила, что дракон спала. И это было хорошо. Смирять бьющую через край энергию молодого, бурно растущего тела было невероятно сложно, но необходимо. Только неразумные звери могут позволить инстинктам брать верх, но они и не рискуют столь многим, как она. Что значат их десятилетия против её веков?..

Бескрылым существам не дано ощутить, сколь сильной может быть тоска по небу. Но в борьбе с внешним миром, вопреки распространённому мнению, побеждает не самый сильный или быстрый. Победа и главный приз — жизнь, достаются тому, кто смог оказаться в нужном месте в нужное время. И время раскинуть крылья, воспарить в родную, воздушную стихию, ещё не настало.

Из разговора с детьми она знала, что скоро они отправятся по домам, и запрет, поставленный стариком, будет снят.

Старик… Анджелус не спешила с оценкой этого человека. Бесспорно, он умел произвести сильное впечатление на своих собеседников. Быть силой, с которой стоит считаться любому на этом клочке земли.

Возможно, что это и в самом деле так. Но она уже видела, как быстро слезает шелуха с уверенных в себе и своих силах людей. Надави чуть сильнее, породи в них сомнение, и они сломаются. Хрустнет, словно кость на зубах, что-то внутри их естества.

Жаль, что даже с её опытом нельзя предсказать, как и когда это случится. Слишком мало она общалась с людьми. Слишком сильно они отличались от драконов.

Вспомнить того же Верделета. Кто бы мог подумать, что верховный священник и хранитель печати, сломается так неожиданно и бесповоротно? Исчезли высокоморальные проповеди о ценности жизни и спасении мира, сменившись животным ужасом пред лицом рушащегося мироздания.

Интересно, каково это — встретиться с теми, кому ты поклонялся всю жизнь, лицом к лицу?..

Человек в чёрном, представленный ей детёнышем через пару дней после заключения Пакта, появлялся в пределах её видимости реже всех остальных. Обходил периметр отведённой ей территории и уходил. И, слава всем богам этого мира, не пытался заговорить с ней.

Единственным, кто навещал её регулярно, был лесник. Отвечавший за её кормление, он нередко пытался подобраться поближе, заговорить с ней.

«Тоже мне, «мать драконов»… Чтоб его!», — мысленно сплюнула Анджелус. Сюсюканье этой лохматой туши её раздражало.

Мысли дракона свернули к её последнему разговору с детёнышем. Она усмехнулась, вспомнив так и не высказанную вслух обиду девочки на это именование. Ничего, рано или поздно обида угаснет. Переродится в стремление достичь права на собственное имя.

Имя — то немногое, ради чего должен сражаться и дракон, и человек.

Анджелус помнила, каким взглядом девочка смотрела на своих старших — уважение, даже преклонение. Ещё не скоро она поймёт, что голос лишь одного человека должен стать для неё решающим. Её собственный.

Может быть, к тому времени Анджелус даже вспомнит её имя.

Приближение человека она ощутила заранее до его появления в пределах видимости. Человек в чёрном, как и в прошлые свои визиты, нарочито не скрывал свои шаги. С одной стороны подобное отношение было ей по душе. С другой — нельзя было не задумываться над тем, не является ли это намёком на то, что при необходимости он сможет подобраться к ней незамеченным. Границы способностей местных людей, в конце концов, были ей неизвестны.

— Ученики покинули школу, — произнёс приблизившийся мужчина, кажется, совершенно не волнуясь, будут ли его слова услышаны. — Можешь считать выполненной договорённость с директором.

Дракон поднялась с земли и, не оглядываясь на человека, раскрыла крылья. Короткий разбег, рывок, и ни с чем не сравнимое ощущение полёта накрыло её с головой.

На краткий миг Анджелус ощутила печаль от того, что ей не с кем разделить это опьяняющее чувство. Все драконы — одиночки по своей природе, но и им свойственно страдать от невозможности поделиться своими эмоциями. Недолгое, но крайне насыщенное событиями путешествие с Каимом, этим удивительным человеком, заставило её осознать эту простую, в принципе, истину. Несмотря на вынужденность связующего их Пакта, они смогли проникнуться друг к другу доверием. Стать друзьями.

Анджелус хотелось бы верить, что не только она получила шанс на новую жизнь в новом мире.

Сможет ли она достигнуть подобного взаимопонимания с девочкой? Неизвестно. Хотя в чём-то оба человека, с которыми связала её судьба, были похожи. То ли благодаря опыту долгой жизни, то ли дарованной Пактом связью, но Анджелус чувствовала, что рано или поздно детёныш, столь глупый и наивный сейчас, может сравниться с её прошлым компаньоном.

И это одновременно и страшило, и притягивало её.

Примечания:

Хотелось бы узнать ваше мнение о том, нужны ли подобные части-интерлюдии.

Если нужны, то от чьего лица они были бы вам наиболее интересны?

Ни одно заклинание не могло исцелить маленькую девочку.

Её единственной отрадой были ночные визиты неизвестного фокусника

в маске и с волшебным посохом в руке.

Из поезда друзья вышли одними из последних — дара убеждения Гермионы хватило, чтобы убедить мальчиков, что им нет смысла толпиться в тесном коридоре вагона. Краткая задержка была предпочтительнее риска быть затоптанными или, как минимум, помятыми спешащими «на волю» учениками. Большинство из которых, между прочим, было старше.

Благодаря её совету покинуть и вагон поезда, и платформу им удалось без проблем. Несмотря на суету, царящую на маггловской части станции, Гермиона быстро нашла взглядом не только своих родителей, терпеливо ожидающих её около выхода из станции, но и семью Рона. Гарри радостно поприветствовал всё дружное семейство.

В завязавшемся разговоре Гарри с мистером и миссис Уизли Гермиона участия не принимала, ограничившись лишь вежливым приветствием. Взглядом дав понять своим родителям, что им лучше не подходить, а отойти к выходу со станции, она терпеливо ждала окончания разговора, который, благодаря миссис Уизли, пошёл по второму кругу. Если бы не изнывающие от скуки близнецы, напомнившие родителям о срочных домашних делах, разговор бы грозил серьёзно затянуться.

На прощание Рон уже не в первый раз пригласил Гарри отдохнуть у них на каникулах. Очередное подтверждение того, что Рон дружит и, что важнее, дорожит общением именно с мальчиком-который-выжил, её не огорчило — всю суть отношений в их «трио» она поняла уже давно и, будучи честной к самой себе, менять не стремилась.

Опекуны Гарри, как оказалось, ждали племянника на выходе из станции, как и её родители. Гарри, заметив родственников, тяжело вздохнул и, грустно улыбнувшись, сказал:

— Вот и всё, пора и нам прощаться… — Заметив её удивление, пояснил, — Я же говорил, что дядя и тётя очень не любят волшебников, так что лучше тебе с ними не знакомиться. Мало ли что…

— Я поняла, — ответила Гермиона. — Ну… тогда до встречи в конце каникул?

Прощаться с людьми она умела так же «хорошо», как и знакомиться с ними, но Гарри не обратил на это внимания и просто кивнул в ответ. Спустя несколько секунд, показавшихся Гермионе крайне неловкими, он медленно побрёл к опекунам.

Родители Гермионы ждали её около припаркованной неподалёку машины. Перед тем как сесть внутрь, она кинула последний взгляд на Гарри и его родственников, всё ещё пытавшихся запихнуть чемодан мальчика в багажник автомобиля. Было заметно, что раздражение мистера Дурсля растёт с каждой секундой промедления, но выражалось это только в его взгляде, что подтверждало рассказы Гарри о страхе его опекунов «потерять лицо».

— Как прошла поездка, Джин? — спросил отец, трогая машину с места.

В первую секунду девочка даже не поняла, что вопрос был адресован именно ей. За полгода она уже совершенно отвыкла от этого имени, хотя раньше предпочитала использовать именно его. До того, как ей стало известно о волшебном мире, первое имя, Гермиона, казалось ей слишком не подходящим для использования в современном мире. Только знакомство с профессором МакГонагалл и миром магии заставило её изменить мнение. Среди магов странно звучащим было, именно её второе имя, Джин.

— Папа, мы ведь договаривались насчёт имени… — протянула она укоризненно. — Не зря же вы его мне дали!

— Да, я помню, но… Мы думали, что на каникулах тебе будет удобнее прежнее обращение, — ответил отец смущённо.

— Не настолько, чтобы после начала учёбы вновь привыкать к первому имени. Тем более что даже среди моего потока есть более необычные имена.

— Например? — заинтересованно спросила мама Гермионы, хранившая до этого молчание. Именно она была «автором» имени «Гермиона», одержав в своё время не одну победу в словесных баталиях при отстаивании своего выбора. Решение дочери, с одной стороны, радовало её, но с другой — могло возобновить разногласия с мужем.

— Например — Драко! — ответила Гермиона с немалым удовольствием. Среди гриффиндорцев ходило немало слухов, сплетен и просто шуток как о личности Малфоя, так и о его имени. Волей-неволей они были известны Гермионе, и она не могла отказать себе в маленькой мести, озвучив родителям несколько наиболее приличных историй.

Примерно в таком духе и прошла вся поездка. Гермиона рассказывала всяческие смешные и интересные, на её взгляд, истории из школьной жизни. Родители посмеивались и, в свою очередь, делились последними новостями из обычного мира.

Конечно же, рассказ Гермионы был не полон. У неё не было и тени сомнения, что не стоит говорить родителям о тролле, драконе, философском камне и тёмном волшебнике, охотящимся на её нового друга. Решение, принятое вскоре после встречи с троллем в Хэллоуин, с каждым новым происшествием казалось ей всё более и более верным.

Она хорошо знала характеры мамы и папы, поэтому легко могла представить их реакцию на подобные «весёлые» новости. Да и родители, скорее всего, рассказывали ей только то, что считали для неё подходящим и безопасным, скрывая немалую долю информации, не предназначенную для «детских ушей». Так что, с определённой точки зрения, они были квиты.

Со входом в дом возникла небольшая заминка — мама никак не могла найти в своей сумочке ключи от входной двери. Это позволило Гермионе окинуть взглядом окрестности и с внутренней усмешкой вспомнить ещё один рассказ Гарри о его опекунах.

Забавно, но раньше она не обращала внимания на то, что стремление «быть как все» в той или иной степени свойственно всем взрослым, и её родители — не исключение. Аккуратно подстриженный газон, ухоженный фасад двухэтажного дома, прибыльная работа, две машины в гараже и, конечно же, устроенный в хорошую школу ребёнок. Сильно ли это отличается от желания мистера и миссис Дурсль выглядеть как самая обычная семья?..

Ключ нашёлся, и размышления Гермионы были прерваны. Зайдя в дом, она сразу отправилась на второй этаж, в свою комнату. Сначала она хотела только оставить в ней привезённый из школы багаж, ну и переодеться в домашнюю одежду, но… Стоя посреди комнаты, девочка со странным чувством удивления осматривала то место, которое она считала своим долгие годы. Отсутствие пыли давало понять, что родители тщательно следили за её спальней.

Просторная и светлая комната выглядела точно так же, как и полгода назад, когда Гермиона приезжала домой на рождественские каникулы. Аккуратно застеленная кровать, пустой письменный стол, шкаф для одежды. Большая часть стены занята книжными полками.

Комната осталась прежней, но оглядывая её, Гермиона не могла найти в себе того чувства защищённости, которое она испытывала здесь ранее. Сейчас это было просто помещение, в котором ей предстоит жить почти полтора месяца, почти ничем не отличающееся от её комнаты в общежитии Гриффиндора.

— Гермиона, ты скоро? — Голос отца, донёсшийся с первого этажа, заставил девочку отвлечься от размышлений.

— Да, спущусь через пять минут, — громко сказала она. Звукоизоляция комнат оставляла желать лучшего, поэтому она не сомневалась, что её слова были услышаны.

Оставив распаковку вещей на вечер, Гермиона быстро переоделась в извлечённую из шкафа домашнюю одежду. Неожиданно её взгляд зацепился за одну из ближайших книжных полок, чьё содержимое заставило девочку улыбнуться.

После того, как пришедшая к ним домой профессор МакГонагалл рассказала о её даре и, главное, доказала, что Гермиона является волшебницей, библиотека девочки изрядно расширилась. Рекомендованные школьной программой учебники были проглочены ею буквально за несколько дней, а некоторые, особо интересные — даже не один раз. Но для взбудораженной открывающимся перед ней новым, неизведанным миром, девочка убедила родителей в необходимости покупки как можно большего количества книг, хоть как-то связанных с магией. И получилось, что заметную часть её библиотеки стали составлять книги ранее не интересующего её жанра фэнтези.

Это сейчас она могла вспоминать время, проведённое за чтением этих книг, с улыбкой, но раньше… Она была поглощена этими историями. Чувство восторга от осознания, что вскоре она сама станет подобна героям этих книг, не покидало её. Заставляло вести себя слишком… эмоционально и безрассудно. Например — в случае знакомства с Гарри и Роном в поезде. Она была просто не готова поверить, что сидящий напротив неё мальчик — один из тех самых героев книг.

К счастью, реальность довольно быстро внесла свои коррективы в её взгляды на мир. Волшебники, за редкими исключениями (вроде Дамблдора), оказались до боли похожи на обычных людей, а ученики, даже родившиеся в семьях магов — обычными, по сути, подростками.

Спускаясь по лестнице, Гермиона уже хорошо представляла, какую тему она затронет за столом — поход в книжные магазины в Косом переулке. Эту просьбу родители, решившие устроить торжественный семейный ужин, воспримут без малейшего удивления.

Литература обычного мира не могла ей помочь в принципе, книги из библиотеки Хогвартса — тоже. Так что помощь букинистов волшебного мира — её последний шанс выяснить хоть что-то о себе и драконе.

И о феях. Просто на всякий случай.

Примечания:

Эпиграф взят из описания посоха "Conjurer's Staff" — "Посох фокусника".

Фокусник радовал её своими мистическими талантами.

Одной ночью это был ливень сверкающего света.

Следующей — оркестр из крошечных певчих птиц.

А после — ослепительная радуга.

Уговорить родителей на незапланированную поездку в центр Лондона, где располагался вход в Косой переулок, было достаточно легко — их и так немалый интерес к магии был изрядно подогрет рассказами Гермионы. Кроме того, явно выраженный интерес дочери к изучению волшебных существ был им приятен. Регулярно проводимые беседы о важности выбора профессии, по их мнению, наконец-то дали свои плоды. Конечно, присутствовало некоторое разочарование от того, что Гермиона не горит желанием пойти по их стопам и стать врачом или, учитывая специфику мира волшебников, колдомедиком. Но прошлые увлечения дочери, связанные с юриспруденцией, нравились им гораздо меньше.

Поэтому через несколько дней после возвращения Гермионы домой она вместе с мамой отправилась за покупками в Косой переулок. Отец девочки хотел составить им компанию, но его отвлекли обязанности перед делами клиники.

Несмотря на то, что Гермиона не раз рассказывала родителям о проходе в мир волшебников, первое впечатление, полученное миссис Грейнджер оказалось не слишком приятным.

— Дорогая, тебе не кажется, что волшебники немного… перестраховались с маскировкой этого места? — спросила она у дочери, когда они, следуя указанию бармена, прошли через помещение паба и оказались в небольшом пространстве между зданиями. — Можешь мне поверить, даже в самые безрассудные свои годы одного взгляда на подобное заведение мне бы хватило, чтобы понять, что заходить туда не стоит.

Гермиона лишь смущённо пожала плечами. Уверенности, что внешний вид паба и его посетителей были частью маскировки, у неё не было. Знания многих потомственных волшебников об обычном мире отставали, в лучшем случае, на сотню лет. В те времена заведение типа «Дырявого котла», пожалуй, и правда не привлекало внимания, но сейчас, в конце двадцатого века, расположенный в центре Лондона паб выглядел, как минимум, странно. И его посетители также не добавляли заведению респектабельности. Гермиона была уверена, что немалую часть маргинально выглядящих личностей она уже встречала при первом посещении «Дырявого котла».

Впрочем, открытие прохода в Косой переулок заставило миссис Грейнджер позабыть о негативе. Превращение обшарпанной стены в изящную арку её поразило. Конечно, она помнила небольшое представление, показанное им профессором МакГонагалл, в том числе и превращение в кошку, да и доставляемые совами письма выходили за границы нормального. Но впервые женщина наблюдала, как волшебство творится не кем-то посторонним, а её дочерью.

Гермионе даже пришлось взять маму за руку и практически затащить её в проход. На саму девочку открывшийся вид не произвёл никакого впечатления. На фоне всего, с чем ей пришлось столкнуться за последний год, Косой переулок не казался ей необычным. Здания, при всей их причудливости, меркли в сравнении с величественной архитектурой Хогвартса. Выставленные в витринах лавок и магазинов товары хоть и были разнообразны, но не впечатляли. Большинство «экспонатов» в кабинете зельеварения были более интересны. Сравнивать же продающихся в местных зоомагазинах животных — сов, кошек, жаб и прочих спутников волшебников с оскалом озлобленного цербера… Это просто смешно.

Поэтому Гермиона, не отпуская руку пребывавшей в полном восторге мамы, направилась в сторону основной цели их «вылазки» — книжному магазину. Предварительно составленный список покупок, конечно, был широк — нужно было пополнить запас письменных принадлежностей, выбрать или заказать новую одежду для заметно подросшей за последний год Гермионы, да и просто, без особой спешки, присмотреть среди товаров что-нибудь полезное. Жизнь в средневековом замке, пусть и не раз перестроенном, отличалась массой неудобств в бытовом плане. Но всё намеченное можно было купить и в конце каникул, тогда как таящиеся в книгах знания были необходимы ей, как говорится, «здесь и сейчас».

К счастью, миссис Грейнджер достаточно быстро справилась с волнением, и путь до «Флориш и Блоттс» не занял много времени. Стоявший за прилавком владелец магазина, волшебник лет сорока на вид, явно обрадовался их появлению. Из-за отсутствия в магазине покупателей он отчаянно скучал. Искать нужные книги не пришлось — выслушав Гермиону, волшебник всего за несколько минут отобрал такое количество книг, учебников и крайне странно выглядящих фолиантов, что у Гермионы возникли серьёзные сомнения в том, что до конца лета она успеет прочитать хотя бы половину из них.

Вежливо поблагодарив владельца магазина, девочка приступила к изучению книг, краем уха прислушиваясь к разговору чуть отошедших в сторону взрослых. Миссис Грейнджер окончательно взяла себя в руки и, решив не отвлекать дочь от её занятия, вела тихий разговор с владельцем.

Спустя почти полчаса Гермиона задумчиво смотрела на три стопки книг. Самая большая её не интересовала, так как все эти книги она уже прочла или бегло просмотрела в библиотеке Хогвартса. Две другие были примерно равны. В одной — книги, обязательные к покупке, в другой — достаточно интересные, но не соответствующие её текущим целям. Проблема была в том, что их всё равно было много.

Конечно, она могла уговорить маму несколько увеличить объём покупок, но тогда бы возникла проблема с нехваткой наличных денег. Перед первым курсом родители выделили ей гигантскую по её меркам сумму, которую Гермиона под строгим надзором профессора МакГонагалл уже поменяла на галеоны. И хоть тогда она потратила лишь малую часть денег, в основном на те же книги, сейчас оставшихся монет могло не хватить. Идти же в Гринготтс для нового обмена Гермиона опасалась.

И опасалась, в первую очередь, из-за возможной реакции мамы на работников банка — гоблинов. Слишком уж сильное впечатление они могли произвести на неподготовленного человека. Не менее важным было и то, что сама Гермиона относилась к ним с некоторой настороженностью. В конце концов гоблины — не люди, а магические существа, сродни троллям. Более разумные и цивилизованные, пользующиеся достаточным доверием у волшебников, но… Не просто же так призрак профессора Бинса, преподающий историю магии, зациклился именно на описании гоблинских восстаний? Так что без подробного изучения как нескольких книг о гоблинах, так и собственных конспектов, идти в банк Гермиона не планировала.

Грустно вздохнув, она провела последнюю сортировку книг, и направилась к продолжающим вести светскую беседу взрослым.

Названная продавцом сумма была немалой, но всё же подъёмной. Проблема возникла только с комплектом учебников для второго курса.

— В Хогвартсе так и не решили, кто будет вести ЗОТИ в этом году, — пояснил мужчина. — Новые профессора почти всегда сильно меняют программу обучения, так что список учебников пока не утверждён. Учитывая все слухи, которые ходят вокруг этой должности, боюсь, Хогвартс найдёт нового преподавателя только к концу лета. Если только мистер Дамблдор не уговорит профессора Квиррелла вернуться к прежней должности.

«Это вряд ли, — подумала девочка, прощаясь с продавцом и благодаря его за помощь. Профессор-заика не того уровня фигура, чтобы возвращаться с того света.»

Покинув магазин, они обсудили услышанную новость, и пришли к общему мнению — ограничиться, раз уж им всё равно придётся возвращаться за учебниками, лишь покупками всяких мелочей. Тем более что многие вещи, та же одежда, понадобятся Гермионе только в Хогвартсе.

Попавшееся на пути летнее кафе оказалось очень кстати — время уже подходило к полудню, и перекусить чем-нибудь было бы не лишним. Тем более что Гермиона не единожды слышала разговоры соседок по комнате о том, как прекрасно готовят у Флориана Фортескью.

Когда с едой и первыми, несомненно восторженными, впечатлениями было покончено, миссис Грейнджер поинтересовалась у дочери:

— Расскажешь, какие книги ты взяла? Ты так долго их выбирала…

— Слишком много их было, — вздохнула Гермиона. — Пришлось отказаться от книг про тех существ, встретиться с которыми у нас невозможно. Так что взяла всего понемногу — о кентаврах, единорогах, троллях и прочих созданиях, например о драконах и русалках.

— Кстати! Продавец сказал, что в этом году у вас в школе появилось много редких животных, в том числе — цербер и дракон. А ты ничего о них не рассказывала.

— Было бы что рассказывать… — ответила Гермиона, опуская взгляд и кляня себя за сказанное. — Учеников к ним не подпускают.

Развивать эту тему дальше ей не хотелось. Ещё в школе было очевидно, что существование дракона не является ни для кого секретом, не говоря уж про цербера, но… Достаточно и того, что это известно профессорам и Гарри с Роном. Беспокоить родителей подробностями её, если говорить честно, глупости, и последовавших за этим проблем она не планировала.

— И всё же… — мечтательно вздохнула миссис Грейнджер. — Огромный, полный волшебников замок. Тёмный и загадочный лес, в котором бок о бок живут существа из сказок и легенд, а где-то неподалёку есть логово настоящего дракона! Хотела бы я увидеть всё это вживую…

О невозможности обычных людей не то что попасть в Хогвартс, но даже увидеть его, родители были в курсе. Что не мешало им фантазировать, слушая рассказы дочери. Гермиона хотела было напомнить маме о этом и, если получится, перевести разговор на другую тему, но ей помешали.

— Простите за вмешательство в ваш разговор, но если вы и в самом деле думаете, что оказаться рядом с живым драконом — восхитительное и занимательное событие, то вы слишком мало о них знаете.

Фраза принадлежала неслышно подошедшей к их столику незнакомой девушке. Лет двадцати-двадцати пяти, среднего роста, с симпатичными, слегка азиатскими чертами лица. Обычный человек, если судить по одежде. Но слишком легко удерживаемый рукой незнакомки массивный чемодан вызывал удивление.

— Простите, — слегка настороженно произнесла миссис Грейнджер, разглядывая неожиданную собеседницу, — но вы, мисс…

— Приношу свои извинения, я не представилась. — Девушка совершила короткий поклон. — Меня зовут Аккорд.

Однако болезнь мало-помалу брала своё.

Однажды вечером, находясь на пороге смерти,

девочка улыбнулась фокуснику и поблагодарила его.

Затем её улыбка исчезла, а тело остыло.

— Приятно познакомиться, мисс Аккорд. Я — Анна Грейнджер. А это — моя дочь, Гермиона.

— Очень приятно, Анна — ответила девушка с улыбкой. — Вы не будете возражать, если я составлю вам компанию?

Если данная просьба и насторожила миссис Грейнджер, то внешне это никак не проявилось.

— Присаживайтесь.

Девушка аккуратно села за столик, точно напротив Гермионы.

— Выглядит крайне тяжёлым. Нелегко, должно быть, справляться с такой ношей? — спросил мама Гермионы, указав взглядом на чемодан девушки.

— Ни капли. Он намного легче, чем может показаться, — ответила она и, в доказательство своих слов, без труда приподняла предмет обсуждения одной рукой. — Люди всегда стремятся облегчить свою жизнь, а при помощи магии этого можно добиться в буквальном смысле.

— Разумно. Мне, признаться, нелегко свыкнуться с реалиями мира волшебства… — со вздохом заметила миссис Грейнджер. — А вы тоже волшебница?

Аккорд кивнула:

— Верно. И прошу меня простить, если я смутила вас своими словами или просьбой. Я только недавно прибыла в ваши края и, к сожалению, не до конца освоилась с вашей культурой общения.

Присмотревшись, Гермиона нашла подтверждение её словам. Одежда, обычная на первый взгляд, отличалась от виденной ранее. Различия, вызванные то ли иной культурой, то ли технологиями производства, складывались в единую систему, придавая собеседнице налёт чуждости. Единственной обычной вещью в её облике были, разве что, очки в тонкой металлической оправе.

— Ничего страшного, — ответила тем временем миссис Грейнджер, удовлетворённая словами Аккорд. — Кстати, вы можете пояснить свои слова про драконов? Гермиона в последнее время увлеклась изучением волшебных созданий и ей, да и мне тоже, было бы интересно услышать ваше мнение.

— В сказках и легендах драконы — существа разумные и, бывает, преисполненные мудростью веков. Только выступают они там, чаще всего, лишь в роли стражников или хранителей какой-нибудь ценности, необходимой герою сказания. Тут уж, сами понимаете, вопрос разумности опускается. Если дракон умён, то сказка выйдет очень короткой.

Последнюю фразу Аккорд произнесла, глядя прямо в глаза Гермионы, заставив её напрячься. Хоть тема разговора и была ей интересна, но поведение их новой знакомой, да и вся ситуация в целом, нравились девочке всё меньше и меньше.

Девушка же, поправив очки, продолжила импровизированную лекцию:

— Другое дело — художественная литература, особенно современная. И не важно, из какого она мира — магловского или волшебного. Каких только драконов она не описывает… Огромная сила и выносливость, тысячелетняя мудрость и выработанная ею прозорливость и, конечно же, могучая и смертоносная магия. Одна только беда — с реальностью эти фантазии соотносятся крайне слабо. Впрочем, как и сама современная литература, вещь крайне странная и оторванная от реальности.

С последним утверждением Гермионы была более чем согласна, и догадывалась, о чём именно говорит Аккорд. Ей уже довелось прочесть несколько подобных произведений, а ещё больше — забраковать на стадии прочтения аннотаций. Речь в тех книгах шла, правда, не о драконах, но о существах столь же мифических и волшебных — вампирах, эльфах, демонах и прочего рода «романтиков». Ни интереса, ни понимания подобная литература у неё не вызывала.

— В общем и целом я с вами согласна, — задумчиво кивнула миссис Грейнджер. — Но, судя по вашим словам, в реальности драконы выглядят совершенно иначе?

— Разумеется. В первую очередь они — гигантские хищники-одиночки, и рассматривать их поведение нужно с точки зрения эволюции и биологии в целом. Размах крыльев, наличие или отсутствие огненного дыхания и прочие детали — это, конечно, интересно, но малозначимо. Охота, защита жилища, изредка — забота о потомстве, если говорить о самках. Вот собственно и вся основа для понимания их поведения. Если и сравнивать их с кем-то из животных, то лучше всего на эту роль подойдут медведи. Хотя… В наше время что драконы, что медведи, в дикой природе почти не встречаются, а жизнь в неволе неизбежно отражается на их поведении.

— То есть вы хотите сказать, что они — просто животные? — впервые за время разговор подала голос Гермиона.

— В той же степени, что и люди, — медленно ответила Аккорд, снова глядя прямо ей в глаза. — Если не учитывать разум — чем он будет отличаться от любого другого живого существа на этой планете? Наличием одежды и украшений на теле, вроде татуировок?..

За столом наступила тишина. Спустя несколько мучительно долгих по ощущениям девочки мгновений она, наконец-то, смогла оторвать свой взгляд от Аккорд и, повернувшись лицом к маме, сказать:

— Мам, ты… Ты можешь оставить нас наедине на несколько минут?

Миссис Грейнджер, не ожидавшая подобного поворота разговора, переводила взгляд с невозмутимо хранящей молчание Аккорд на свою дочь.

Пауза затягивалась. Стараясь изо всех сил успокоить взбудораженные нервы, и придать голосу спокойный тон, Гермиона добавила:

— Мы просто поговорим. А потом я тебе всё объясню.

Неизвестно, что возымело больший эффект — слова дочери, спокойное и мирное поведение Аккорд, или публичность места разговора, но миссис Грейнджер поднялась из-за столика.

— Я буду рядом, — сухо сказала она, наградив Гермиону обеспокоенным и в то же время предупреждающим взглядом.

— Интересно, как ты объяснишь ей свою просьбу?.. — задумчиво произнесла Аккорд, когда мама Гермионы вышла за пределы слышимости.

— Что-нибудь придумаю, — буркнула девочка, буравя собеседницу взглядом. — Кто вы такая, и что вам от меня нужно?

— Могу предложить беспроигрышный вариант: среди одной группировки местных магов, лет десять назад, было принято наносить на себя тату с символом их организации, — словно не заметив вопроса, сказала Аккорд. — Многие из них ещё живы и в некоторой степени опасны, так что…

Гермиона поморщилась, но кивнула, принимая совет во внимание.

— Желание ребёнка оградить родителей от опасностей волшебного мира — очень трогательно, не находишь?

Девочка окинула собеседницу недовольным взглядом.

— От тебя мне нужна лишь одна услуга, — продолжила девушка. — Тебе нужно всего лишь передать дракону одно сообщение. Ничего сложного и опасного. Ничего, что ты никогда не стала бы делать.

— Тогда зачем вам было нужно устраивать всё это представление? Если вам нужна не я, а дракон, так и говорили бы с ней напрямую!

— Так было бы надёжнее, верно. Вот только проникновение на территорию школы волшебства — совсем не то же самое, что лёгкая беседа в кафе. Не думаю, что тебе понравится, приди я с подобным разговором к тебе домой. А в других местах ты не появлялась.

— Ещё и слежка… — пробормотала Гермиона тихо и, после краткого обдумывания ситуации, спросила: — И что будет, если я откажусь?

— Да ничего, — ответила Аккорд, безмятежно пожав плечами. — У меня нет цели принуждать тебя. Просто то, что я скажу, будет полезным, в первую очередь, для тебя.

— И чем же я заслужила столь трепетное отношение к своей персоне? — едко осведомилась Гермиона.

— Можешь считать это жестом доброй воли. По большому счёту вы с драконом не представляете для меня особого интереса, но если уж у меня есть возможность вмешательства в эту историю, то ничто не мешает мне сделать это.

— Бог из машины, — голос девочки внезапно изменился. — Не вы ли недавно жаловались на современную литературу? Так это клише прямиком оттуда: таинственная незнакомка, туманные намёки, предложение бескорыстной помощи…

— Справедливо. Только вот вся наша жизнь — сплошное клише. — Аккорд сделала паузу. — Впрочем, хватит пустых препирательств. Нам нужно обсудить несколько действительно важных вещей, пока у твоей мамы не кончится терпение.

Гермиона обернулась. Сидевшая за дальним столиком миссис Грейнджер, действительно, не выглядела образцом выдержки и смирения.

— Хорошо, я вас слушаю, — произнесла Гермиона с тяжёлым вздохом.

— Просто передай дракону, что её последнее сражение ещё не завершено. Только и всего.

— И ради этого вы устроили весь этот шум? Напугали мою маму?!

— Этого достаточно, — отрезала девушка. — Даже краткий пересказ всех связанных с твоим драконом событий займёт не один час. И это, поверь, будет пустой тратой времени. Ситуация же тем временем такова, что дракон расслабилась и считает, что всё закончено.

— Какие противники, какие сражения?.. — простонала Гермиона в отчаянии.

— Она не слишком-то настроена на откровенность, не так ли? — усмехнулась Аккорд. — Это изменится, когда ты передашь ей мои слова. Без этого, боюсь, она так и будет сторониться тебя вопреки вашему Пакту. Или же наоборот, благодаря ему.

Гермиона насторожилась:

— Что вы имеете в виду?

— Вы связаны Пактом и должны чувствовать друг друга на любом расстоянии и мысленно общаться — на близком. Но тебе это недоступно, верно?

На Гермиону накатило чувство дежавю. Волшебное кафе ни капли не походило на кабинет директора Хогвартса, а её собеседница — на Дамблдора, но осознание того, что ей говорят только малую часть правды — было тем же самым. Как и бессилие в поиске достойного ответа. Не оставалось ничего иного, кроме как кивнуть, всем своим видом показывая готовность слушать.

— Что ж, этого стоило ожидать. Прошлый партнёр по Пакту оказал на неё немалое влияние, а ты, к сожалению, имеешь все шансы пойти по его стопам. И самое забавное здесь то, что без Пакта вы, скорее всего, могли бы вполне неплохо поладить.

— Она… дракон сказала, что я лишилась морали, — пробормотала Гермиона. — Но ведь это не так!

— Не ожидай от драконов понимания человеческой психологии. Всё, что я говорила о них твоей маме — правда, и такое понятие как «мораль» им не присуще.

Аккорд прервалась и, будто собираясь с мыслями, окинув Гермиону взглядом, продолжила:

— Тем не менее, её слова близки к истине. Пакт лишил тебя не морали как таковой, но её ориентиров. Ты помнишь, какие поступки принято считать хорошими, а какие — плохими, но это знание абстрактно.

— Но это же бессмысленно! — возмутилась Гермиона. — Если я всё это знаю, то могу и использовать!

— Да неужели? — Кажется, Аккорд, была искренне удивлена. — Мир и без того полон эгоистов и излишне прагматичных людей, но ты — особый случай. Поставленная недоброжелателю подножка, из-за которой он сломает несколько костей? Испорченная работа сокурсницы, претендующей на принадлежащее тебе по праву место лучшей ученицы? Почему бы и нет, если это пойдёт тебе на пользу и ничем не будет грозить. Знание, понимание и чувство — разные вещи. Искушений много, и с каждым прожитым днём будет становиться всё больше и больше. Ты уверена, что справишься со всеми?

Аккорд уже начала подниматься, когда Гермиона спросила:

— Постойте! Если уж я с трудом верю во всё сказанное, то как этому поверит дракон?!

Аккорд улыбнулась:

— Нет ничего проще. Просто расскажи ей о достижениях современной авиации.

Молодому фокуснику было запрещено демонстрировать людям магию,

но когда он пришёл к наставнику и сознался,

что без разрешения взял посох, тот позволил ему оставить посох себе.

Этой ночью фокусник крепко сжимал посох в руках и горько плакал.

Хогвартс-экспресс уже готовился к отправлению, когда Гермиона прошла на платформу с магловской части станции. Она быстро окинула взглядом находящихся на платформе людей, и, не найдя знакомых лиц, поспешила в ближайший вагон. Время было дорого.

Опаздывать было не в её привычках, как и приходить на встречу секунда в секунду. В сегодняшних событиях её вина была минимальной.

Разговор в кафе не остался без последствий. Мама, казалось, поверила рассказанной Гермионой истории о тёмных волшебниках. Той самой, которую предложила девочке сама Аккорд. Версия эта, бесспорно, была притянута за уши, и, помимо прочего, никак не проясняла её мотивацию помогать первой встречной девочке, но ничего более правдоподобного Гермиона придумать не смогла. Не правду же рассказывать! Что конкретно предприняли бы родители, узнав о всех её «приключениях» в школе, она не знала, но была уверена — на её учёбе в Хогвартсе был бы поставлен крест.

Неизвестно, в каком ключе миссис Грейнджер преподнесла эту историю мужу, но результат был налицо: ещё никогда Гермиона не чувствовала со стороны родителей столь сильного контроля и опеки. Повышенный интерес к её занятиям, неловкие и пространные лекции на тему того, как себя нужно вести с незнакомцами и, конечно же, нежелание выпускать её из виду при совместных выходах в город.

Какими бы странными или бессмысленными ни казались ей слова Аккорд, отвергать их было неразумно. Сложившаяся ситуация явно перестала быть исключительно проблемой Гермионы и дракона. И если профессор Дамблдор пока что ограничился только небольшой просьбой, то Аккорд была неизвестной величиной. Количество усилий, потраченных на сбор информации и слежку за ней, даже по грубым прикидкам, исключало вариант чьей-то шутки или розыгрыша.

Настораживала и её осведомлённость. Дело было не в знании о разумности дракона и о метке Пакта на теле Гермионы. Этой информацией владело как минимум три человека, и Гермиона вполне допускала, что Рон или Гарри могли поделиться этим с кем-то посторонним. Без какой-либо цели, просто потому, что не считали эту информацию особо важной или тайной. Дело было в том, что слова Аккорд о морали были до боли похожи на правду.

Искать чёрную кошку в тёмной комнате намного проще, чем кажется. Главное — знать, что эта кошка в ней есть.

Знание у Гермионы было, как и время на продумывание своих действий — всё оставшееся лето. Дождавшись момента, когда поток родительского внимания немного ослаб, она начала претворять в жизнь первый этап своего плана.

Тщательно обдумав полученную информацию и выждав, для верности, ещё несколько дней, Гермиона начала заводить с родителями несвойственные ей ранее разговоры.

Простые и короткие истории из школьной жизни, рассказанные за ужином. Впечатления о прочитанных в книгах героях и их поступках. В конце концов — обсуждение просмотренных с родителями фильмов. Каждый из этих разговоров, таких невинных на первый взгляд, рано или поздно касался единственной важной для неё темы — оценки обсуждаемых событий.

Ни составленный ею план, ни метод обработки полученных сведений, конечно, не могли претендовать на полноценное исследование, но давали вполне однозначный ответ: Аккорд была права. Представления Гермионы о плохих и хороших поступках редко соответствовали таковым у её родителей.

Оставив вещи в первом же попавшемся пустом купе, Гермиона отправилась на поиски друзей. За пол часа она прошла все вагоны поезда. Заглянула во все купе, но мальчишек нигде не было. Мало того — никто из встреченных и опрошенных ею знакомых не встречал их сегодня ни в поезде, ни на станции.

Близнецы Уизли вообще были уверены в том, что Гарри и Рон прошли на перрон вслед за ними. Ни удивления, ни тревоги от пропажи брата они, судя по всему, не испытывали.

Не добившись результата, Гермиона решила возвращаться в своё купе. Что бы ни произошло с друзьями, помочь им сейчас она не могла. В конце концов была вероятность, что близнецы не ошибались, и Гарри с Роном действительно были в поезде, но скрытые мантией-невидимкой. Вопросом «для чего это было им нужно» она решила не задаваться. Кто знает, что за мысли могут прийти в голову двум мальчишкам? Но вот если они не найдутся и в Хогвартсе…

С этими мыслями она открыла дверь своего купе. Чтобы через мгновение понять, что оно не пустовало.

— Привет, Гермиона, — смущённо произнёс Невилл. — Не знал, что это твоё купе. Другие были заняты, вот я и решил… Но если хочешь, то я…

— Не стоит, Невилл, я не против, — перебила его бормотание Гермиона, пройдя внутрь и сев за столик. — Тем более что ни Гарри, ни Рона в поезде я не нашла. Кстати, ты их сегодня не видел?

— Нет. Может они опоздали? — спросил Невилл и, вздохнув, добавил: — Я ведь и сам чуть не опоздал — Тревор снова не хотел никуда ехать, и пришлось его опять искать…

— Возможно, — протянула она, покосившись на клетку с упомянутым питомцем. Вид у жабы был недовольный. Если, конечно, она хоть что-то понимала в мимике земноводных.

В купе воцарилась тишина.

— Извини меня, — сказала Гермиона.

— Ты о чём? — вздрогнув от неожиданности, удивлённо спросил Невилл.

— За то, что оглушила тебя в гостиной, — пояснила Гермиона. Никакого раскаяния она конечно же не чувствовала, но проведённое «расследование» подсказывало: применение силы к товарищу — плохой поступок. Признание же собственных ошибок, насколько ей было известно, должно вызвать у собеседника эффект доверия. Очень полезно для начала разговора, особенно с всегда неуверенным в себе Невиллом.

— А, ты об этом… Нет, ты тогда поступила правильно. — Невилл смущённо опустил взгляд. — Вначале я, конечно, сильно на вас злился, но когда узнал что и как вы сделали — и думать об этом забыл!

— Хорошо, — с улыбкой сказала Гермиона. — Просто хотела, чтобы ты знал — летом я не один раз вспоминала твой поступок. Это было смело.

Признаваться, что его действия она считала не столько смелыми, сколько безрассудными и плохо подготовленными, она сочла лишним.

— Действительно? — Глаза Невилла удивлённо расширились. — Спасибо. Но тебе всё равно не за что извиняться — ведь за это нам добавили очки факультета!

— Верно, — согласилась Гермиона, вспомнив церемонию в Большом зале. — Но их могло быть и больше.

— О чём это ты?

— О комнатах с препятствиями, — пояснила она спокойно. — Загадка из последней предназначалась для меня, ожившие шахматы — для Рона, летающие ключи — для Гарри. С троллем, если бы нас не опередили, скорее всего должен был справиться тоже Гарри. Но в первой комнате в роли ловушки были Дьявольские силки, а гербологией из нас никто особо не интересовался. Логично будет предположить, что директор рассчитывал на твоё присутствие с нами.

— Подожди… Ты хочешь сказать, что всё это было спланировано? И кем, директором?! — ошарашенно воскликнул Невилл, разом забыв про свою стеснительность.

— Конечно. Никто другой бы не смог бы сделать это столь масштабно и качественно. Но всё предусмотреть невозможно, вот и с твоим участием, по моей вине, произошла ошибка.

— Но ты же сдала гербологию на «превосходно», и вы без проблем справились с силками!

— Уверена, ты бы справился лучше, — уверила его девочка.

Невилл в сомнении пожал плечами, но спорить с ней не решился.

Остаток пути прошёл в тишине, нарушаемой лишь мерным шумом поезда. Невилл, уставившись в проносящиеся за окном виды, размышлял над услышанным. Гермиона же, посчитав состоявшийся разговор законченным и достаточным, большую часть времени просто дремала.

Из поезда девочка вышла одной из первых, надеясь увидеть друзей до прибытия в замок. Платформа тонула бы во мраке, если бы не льющийся из окон поезда свет. Его хватало, чтобы различать лица выходящих студентов.

Если бы не разносящийся, казалось, на мили вокруг зычный голос Хагрида, атмосфера происходящего хорошо подошла бы какому-нибудь фильму ужасов.

Испуганно озирающиеся первокурсники, сбившиеся в кучку вокруг косматого гиганта с тусклым фонарём в руках. Тихо переговаривающиеся ребята постарше, группами и поодиночке уходящие во тьму по едва видимой тропинке. Для полноты картины не хватало только шума крыльев летучих мышей или зловещего уханья совы вдалеке. Хотя вот от чего-чего, так от совиных воплей Гермиона бы с лёгкостью отказалась.

— Гермиона, их тут нет, — тихо произнёс Невилл, до этого терпеливо стоявший поблизости. — Нужно идти к каретам, иначе придётся добираться до Хогвартса пешком.

Гермиона удручённо кивнула, наблюдая за уводящим толпу первокурсников Хагридом. Одна смутно знакомая светловолосая девочка, словно заметив её взгляд, обернулась и приветственно помахала ей рукой. Не ожидавшая подобного Гермиона не нашла ничего лучше, чем неуверенно повторить её жест. Но тут обеспокоенный возможным опозданием Невилл потянул её за руку в сторону тропинки, и Гермиона выбросила эту странность из головы.

К счастью путь их оказался недолог, и уже через пару минут они вышли к стоящим у грунтовой дороги каретам.

— А вот и момент появления монстров, — усмехнулась Гермиона. Пояснила, заметив удивлённый взгляд Невилла: — Я о лошадях.

Обтянутые иссиня-чёрной кожей, скелетоподобные крылатые скакуны, по её мнению, идеально вписывались в любой из вспоминаемых ей ранее хоррор. Ближайшее к ней животное, заметив обращённое на него внимание, ударило копытом о землю и всхрапнуло, обнажив на мгновение ряд острых зубов.

— Это фестралы, — сказал Невилл поёжившись. — Бабушка как-то рассказывала мне о них. Только те, кто видел чью-то смерть, могут их видеть.

Гермиона кивнула. Она читала о этих созданиях раньше, но не ожидала встретиться с ними лицом к лицу.

Хорошо, что Невилл не поинтересовался, свидетелем чьей смерти она была, посчитав вопрос слишком бестактным или невежливым. Так что ей не пришлось искать причины для молчания или выдумывать очередную ложь.

Возможно что прежней Гермионе, не заключавшей ещё Пакта, при виде фестралов вспомнилась бы неподвижная туша тролля и пропитавший всю комнату запах палёной шерсти. Возможно, воспоминание о давнем кошмаре заставило бы её вздрогнуть и, быть может, заплакать. Возможно она бы подумала, что поступила неправильно. Но…

Гермиона смотрела на фестралов и думала о том, что ещё никогда не ездила в карете. Удобно ли будет внутри? Не помнёт ли она свою новую мантию?

Поезд выглядел волшебно, как и должен выглядеть поезд, чей путь лежит в школу волшебства. Волшебный красный паровоз, сверкающий на солнце и пышущий дымом. Волшебные вагоны, колёса которых, оказывается, очень мелодично стучат при движении. Но по-особенному волшебным было то, что во всём составе не было ни единого взрослого! Ну, кроме продавщицы сладостей. Но ведь это совсем другое, верно? Человек, продающий конфеты (тоже волшебные!), просто не может быть по-настоящему взрослым.

Когда наше путешествие началось, я как завороженная смотрела сквозь стекло на сменяющие друг друга с бешеной скоростью виды. Незнакомые мне люди, здания, машины… Хоть я и не раз видела машину мистера Уизли, но на увиденные сейчас она не походила.

Рано или поздно, но поезд покинул пределы города, и я наконец-то смогла немного успокоиться и передохнуть от наплыва новых ощущений. Как раз в этот момент в наше купе заглянула ищущая Гарри Поттера девочка. Обратилась она, как ни странно, напрямую к Джинни.

Неужели он и правда так знаменит в школе, как рассказывала Джинни? Или наоборот, там уже всем известно, что Джинни Уизли знаете о мальчике-который-выжил всё-всё-всё, в том числе и его местонахождение?..

Впрочем, загадка решилась быстро. Получив отрицательный ответ, девочка тут же попрощалась и убежала, а насупившаяся Джинни начала рассказывать, какая же «эта Грейнджер» бесполезная и занудная особа.

C большим трудом я подавила грустный вздох. Дело было не в том, что за последний год я слышала эту историю не один раз. Просто зависть и обида — это скучно и не интересно.

Но наши соседки по купе, такие же первокурсницы, считали иначе, и затаив дыхание слушали рассказ Джинни. Все кроме Элли. Она занималась тем же, что и я несколько минут назад — смотрела, не отрываясь, в окно.

Я знаю Джинни с самого детства. Невозможно не общаться, если во всей округе нет других девочек моего возраста. С Элли же мы знакомы всего несколько месяцев, но за это время она научилась понимать меня как никто другой!

Всю дорогу мы с ней молчали, только изредка переглядываясь. Не знаю, о чём размышляла она, но я пыталась придумать какую-нибудь интересную историю. Такую, чтобы напоминала мне о этой поездке. Про маленьких гномов, живущих под полом вагонов и стучащих своими маленькими молоточками, когда поезд движется. Или про сам поезд. Как он везёт своих пассажиров, развлекая их разговорами и загадывая загадки.

Получалось плохо. Нескончаемая болтовня Джинни с соседками по купе (их имена вылетели у меня из головы, но переспрашивать — невежливо) сильно отвлекала меня. На придумывание по-настоящему хорошей истории нужно время и тихая, спокойная обстановка. В общем всё то, чего в нашем купе недоставало.

За окном уже совсем стемнело, когда поезд наконец-то достиг цели нашего путешествия. Раньше я даже не задумывалась о том, что Хогвартс находится так далеко. Если бы не волшебный перестук колёс, то я бы точно заскучала.

Добродушный великан, Хагрид, велел нам собраться покучнее и идти за ним и, не обращая особого внимания на исполнение своего приказа, пошёл вперёд. Потерять его из вида, впрочем, довольно трудно. Даже если он затушит фонарь. Производимый им шум был под стать его же размерам. И это правильно — сильному и, без сомнения, доброму волшебнику нет смысла прятаться от кого-то.

Я отправилась было вслед за всеми, но заметила, что Элли немного отстала от нас, и время от времени оглядывается на перрон.

— Смотри, — ответила она на мой вопрос, и указала на кого-то около поезда. — Кажется, она их так и не нашла.

Я не сразу поняла, о ком она говорит. Лишь прищурившись и внимательно вглядевшись, я опознала в одной из фигур ту девочку, что заглядывала к нам ещё в самом начале поездки.

— Похоже на то, — ответила я. — Мне кажется — она хорошая.

— А как же всё то, что говорила Джинни? — удивилась Элли.

— Джинни говорит много. Иногда — слишком много.

Девочка, как мне показалось, посмотрела в нашу сторону и я, не удержавшись, помахала ей рукой. Просто потому, что захотела её немного подбодрить. Разлука с друзьями, настоящими друзьями я имею в виду, может быть очень грустной. Кажется, её зовут Гермиона… Чаще всего Джинни звала её по фамилии, вот я и не запомнила толком.

У Джинни было своё мнение насчёт моего поступка.

— Ты что делаешь?! — воскликнула она, неслышно подойдя к нам сзади. — Нам спешить за Хагридом надо, а ты тут стоишь, и руками машешь! И кому, Грейнджер?!

— Она, кажется, беспокоится о Гарри Поттере и твоём брате, — заметила я, послушно пойдя на свет фонаря руках великана. Нам действительно стоило поторопиться. — А ты разве не боишься, что с ними что-то случилось?

— Вот ещё! — возмутилась Джинни. — Гарри Поттер победил Того-кого-нельзя-называть, и он со всем сможет справиться сам. Когда я стану его девушкой, я уж точно не буду досаждать ему ни глупыми переживаниями, ни упрёками, как эта заучка!

И вот опять Джинни расплылась в мечтательной улыбке. Даже не знаю в который раз за этот день. Сколько раз сегодня она упоминала Поттера? Боюсь, что я сбилась со счёта… Может пятнадцатый?

— А вообще, вместе с ним Рон, и если что — он поможет Гарри, — довольно непоследовательно заявила Джинни, вынырнув на мгновение из видений своего счастливого будущего. В котором она непременно будет сначала девушкой, а потом и верной женой Поттера.

Бедняга. Не она, Гарри. Я видела его, когда он гостил этим летом в Норе. Даже поговорила немного. Как по мне — так обычный мальчишка, ничего особенного. Шебутной, непоседливый. Но вежливый, этого не отнять — ни разу не перебил мой рассказ о эльфах и нарглах, внимательно всё выслушал и даже кивал в нужных местах. Я тогда даже подумала, что было бы здорово иметь такого брата…

Я покосилась на продолжающую витать в облаках Джинни и грустно вздохнула. У неё есть не только любящие родители, но и столько братьев… С которыми можно не только играть в разные игры, но и делиться историями и секретами! И без всякой боязни быть высмеянной!

Уж не знаю как, но Элли заметила мою грусть и, подмигнув мне, ободряюще улыбнулась.

Настроение моментально улучшилось. И правда, зачем грустить об отсутствующих у меня братьях или сёстрах, когда рядом и так всегда есть человек, который понимает меня с полуслова? И истории она придумывает ничуть не хуже моих. Папе они бы понравилась, как и сама Элли.

Даже немного жаль, что никто кроме меня её не видит.

Примечания:

Тем, кто любит ассоциировать текст с музыкой:

https://youtu.be/2UmOuk8s7Eo

https://youtu.be/IbFCXM5LF4Q?t=2592

Обе записи с живых концертов, отличия с одной стороны небольшие, но если знать контекст...

Тело чудовища было покрыто ужасными шипами.

Однажды неподалеку приземлилась маленькая птичка и заговорила с ним.

Больше всего монстр хотел прикоснуться к своему новому другу.

Фестралы оказались либо достаточно разумны, либо превосходно выдрессированы, и карета не нуждалась в управлении. Оно и к лучшему — принуждать к чему-то плотоядных и довольно агрессивных созданий, если верить прочитанному, Гермиона не собиралась. Так что как только она с Невиллом забрались внутрь, карета тронулась с места и быстро набрала скорость.

Внутри кареты было на удивление удобно. Тряски практически не ощущалась, а приглушённый стук копыт и тускло-жёлтый свет закреплённых внутри магических светильников создавали приятную, домашнюю атмосферу. Свою роль сыграло и то, что внутри они находились только вдвоём, в то время как большинство других карет было забито студентами под завязку.

Несколько минут прошло в тишине. Гермиона рассеянно изучала внутренности кареты, время от времени останавливая взгляд на сидящем напротив неё мальчике. Невилл неуверенно ёрзал на сиденье и, казалось, собирался с мыслями.

— Ты что-то хочешь спросить? — спросила она, устав ждать.

— Да… — пробормотал он. — То, что ты говорила про комнаты и ловушки. Это правда, или ты решила подшутить надо мной?

— С чего бы мне тебя разыгрывать? — удивилась она. — Я сказала только то, что думаю. Не более того.

— Но если всё это действительно было подстроено, то нужно что-то делать!

— Как твоя бабушка относится к директору? — неожиданно спросила его Гермиона.

— Бабушка? — Невилл недоумённо нахмурился. — С уважением.

— А другие взрослые?

— Тоже.

— Несмотря на то, что некоторые его слова и поступки выглядят несколько… — Гермиона задумалась, пытаясь подобрать подходящее слово, — эксцентрично?

— Эксце… — попытался повторить незнакомое слово Невилл, но не справился. Перебил Гермиону, уже собравшуюся дать пояснение: — Не надо, я понял. Если бы ты пообщалась с другими пожилыми магами, то поняла, что директор не особо от них отличается.

— Любопытно, — сказала Гермиона. — Если ты не против, то как-нибудь потом я бы хотела поговорить с тобой на эту тему.

Невилл удивлённо пожал плечами, но кивнул.

— Возвращаясь же к твоему вопросу… Большинство учеников Хогвартса имеют родственников в магическом мире. Родители, дяди и тёти, бабушки и дедушки… Многие из них работают в самых разных отделах Министерства, Аврорате и прочих органах власти.

— К чему ты ведёшь?

— К тому, что директор не препятствовал нам ни писать письма, ни уезжать домой на каникулы. Так что если уж не вся магическая Британия, то немалая её часть была в курсе происходящего в школе.

— И?.. — Понимания в глазах Невилла по-прежнему не было.

— И ничего! Ни удивления и протестов со стороны родителей, ни проверок от Министерства. Даже в газетах об этом не написали! — воскликнула она. — Вспомни хотя бы Драко Малфоя. Как думаешь, мог он пожаловаться отцу на директора? Я о его ночной «прогулке» по Запретному лесу.

— Малфой? Вот уж в нём я не сомневаюсь!

— Я тоже, — усмехнулась Гермиона. — Но ничего не произошло. Так что либо Малфой-старший не посчитал это стоящим внимания, либо знает о решениях директора что-то нам неизвестное. Не знаю как тебе, но мне кажется более похожим на правду второй вариант.

— Возможно, — протянул Невилл задумчиво. — Только не стоит судить всех магов по Малфоям, знаешь ли… Отец Драко был одним из Пожирателей, и мог просто побояться идти против директора.

— Я слышала об этом. Скорее всего ты прав, но… это ничего не меняет. Малфои — просто хороший пример. Слишком уж часто Драко грозит всем связями и влиянием отца.

— Не нравятся мне примеры, в которых фигурирует Малфой, — буркнул Невилл угрюмо.

Гермиона же задумалась, стоит ли развивать начатую тему. За всё лето не проходило и недели, как она пыталась осмыслить действия директора, особенно — их последний разговор. Она успела озвучить малую часть пришедших ей в голову ответов, но и их оказалось достаточно для того, чтобы испортить Невиллу настроение. Учитывая же, КТО пришёл в школу за философским камнем в прошлом году, не затрагивать тему прошедшей войны в целом и Пожирателей в частности она не могла.

Сколько она себя помнила — ей нравилось делиться с окружающими информацией. И не важно, была ли она результатом её размышлений, или почерпнута из книг. Год назад она бы, не задумываясь, рассказала Невиллу все свои выводы, но сейчас… Да, они не друзья. Даже приятелями назвать их будет преувеличением. Вот только заставлять кого-то испытывать душевные страдания — «плохо». По крайней мере ей так казалось.

— Долго ещё мы будем ехать? — спросила она наиболее нейтральным тоном. Тем более что её и в самом деле начала напрягать длительность поездки.

Погрузившийся в свои мысли мальчик встрепенулся и удивлённо уставился на неё. Гермиона терпеливо повторила вопрос. Виновато улыбнувшись, Невилл бросил взгляд в окно и ответил:

— Скоро будем на месте. Огни Хогвартса уже видны.

Он оказался прав. Не прошло и минуты, как фестралы начали замедлять свой бег.

Покинув карету, они пристроились в хвост к последним входящим в замок ученикам. Несмотря на спешку, в богато украшенный по случаю начала учебного года Большой зал они попали перед самым началом распределения новых учеников.

Церемония не заняла много времени. После неё слово взял директор Дамблдор и, помимо общих слов, памятных Гермионе по прошлому году, он также представил ученикам нового преподавателя ЗОТИ — профессора Локхарта. Слушая его приветственную речь, Гермиона раздражённо морщилась: слишком пафосным оно было. Да и в целом мнение о этом волшебнике у неё сложилось неоднозначное.

С Гилдероем Локхартом она познакомилась в самом конце каникул, в книжном магазине, где он презентовал свою новую книгу. Устроенная им бесцеремонная фотосессия с Гарри и хвастовство о назначении на должность профессора Хогвартса настроили Гермиону против его личности. Как и последующая за этим новость о том, что в этом году заниматься ЗОТИ они будут по его книгам.

По всем написанным им книгам. К слову — достаточно дорогим.

Впрочем, это не мешало Гермионе признавать: писал Локхарт хорошо, и чтение его книг доставило ей немалое удовольствие. Но использование художественных книг в качестве учебных пособий казалось ей сомнительной идеей.

После ужина Гермиона хотела обратиться с вопросом о друзьях к МакГонагалл, но профессора увёл Снейп, исчезнувший из-за преподавательского стола ещё до начала церемонии. Вскоре вслед за ними зал покинул и директор, а среди студентов начали распространяться странные слухи. Если верить им, то Гарри с Роном умудрились прилететь в школу на где-то раздобытом ими летающем автомобиле.

Гермиона немедленно бы отправилась к кабинету МакГонагалл, где скорее всего и находились сейчас её друзья, если бы не откровенно клюющий носом Невилл. Зная его привычку теряться в коридорах школы и забывать пароли, она легко могла представить, что и эту ночь он проведёт не в своей комнате. И это, опять же, было бы «неправильно».

Долго убеждать Невилла не пришлось, и они покинули Большой зал. Путь до башни Гриффиндора не занял много времени. Попрощавшись с отправившимся отдыхать мальчиком, Гермиона решила дождаться виновников переполоха внизу. В конце концов она тоже сильно устала за этот день. Многие студенты, к её удивлению, также не спешили покидать гостиную факультета, словно обрели после ужина второе дыхание. Так что появившиеся спустя минут двадцать Гарри и Рон оказались моментально окружены любопытствующими.

Слушая сбивчивый рассказ друзей о свалившихся на их голову приключениях, она могла только порадоваться тому, что не перехватила их раньше. Скорее всего она бы не сдержалась, и высказала мальчикам всё что она думает о глубине их глупости и безрассудности. Кража машины, нарушение секретности волшебного мира и угроза исключения из школы! И всё это — вместо того, чтобы просто попросить помощи у взрослых волшебников…

Похоже только, что, промолчав, она не смогла скрыть всё своё раздражение и недовольство. По крайней мере закончившие свой рассказ мальчики подошли к ней с откровенной опаской, чуть ли не вжав головы в плечи. Видимо, её вид резко контрастировал с реакцией остальных учеников, радующихся очередной героической истории о нарушении школьных правил.

— Поговорим о ваших действиях завтра, — сказала она как можно более многозначительно и, повернувшись к ним спиной, спешно отправилась в свою комнату. Судя по раздавшемуся позади тяжёлому, сдвоенному вздоху, мальчики правильно поняли её намёк.

В комнате, поздоровавшись с соседками и наскоро разобрав вещи, Гермиона легла спать. Завтра ей предстояло множество дел.

К дракону она отправилась ранним утром, пока большинство студентов ещё видело сны. Пытаясь не обращать внимание на сильное чувство дежавю, она прокручивала в мыслях возможные варианты разговора. В идеале ей было нужно не только убедить дракона рассказать о всех особенностях Пакта, о которых та могла умолчать, но и хоть как-то прояснить щедро разбросанные Аккорд откровения и намёки. Взять хотя бы непонятную телепатическую связь, которую Гермиона не ощущала от слова «никак».

Достигнув места их последней встречи, Гермиона облегчённо выдохнула — в этот раз ей повезло. Дракон находилась на прежнем месте и не только бодрствовала, но и весьма активно нарезала круги по земле.

— Привет, — начала Гермиона, — я пришла… — Она осеклась, встретившись взглядом с мгновенно повернувшейся к ней драконом.

За следующие несколько секунд она сделала несколько очень важных для себя наблюдений.

Первое: за лето дракон изрядно выросла. Умещавшаяся недавно пусть и в тяжёлый, но сравнительно небольшой ящик, сейчас она бы влезла не во всякий фургон грузовика. Изменился и её внешний вид. Покрывающая всё тело чешуя потемнела и огрубела, особенно на спине и шее. Голова дракона вытянулась и обзавелась отсутствующими ранее костяными наростами.

Второе: стремительность движений. Возросшие габариты не помешали дракону одним еле различимым глазу рывком преодолеть пару десятков разделяющих их метров. Поднятая ею волна воздуха заставила девочку пошатнуться.

Третье: с близкого расстояния драконьи зубы выглядят намного острее и опаснее, а дыхание — доставляет дискомфорт. Не температурой, но отчётливым запахом протухшего мяса.

И последнее, четвёртое наблюдение: выдерживать внимательный, изучающий взгляд стоящего вплотную дракона, оказывается, довольно сложно. И страшно…

— Ты пришла вовремя, — пророкотала дракон. — И ты расскажешь мне, детёныш, ЧТО происходило здесь вчера.

— О… — Гермиона поперхнулась и поняла, что невольно задерживала дыхание. Осторожно отступила на шаг назад и, не сводя растерянно-испуганного взгляда с дракона, спросила: — О чём ты?

— Прошлый вечер. Я видела, как те, кого ты приводила ко мне в прошлый раз, прилетели сюда в чреве стального зверя. Твои друзья ушли в замок, а зверь… он скрылся в лесу. Так поведай мне, детёныш…

Дракон быстро оглядела окрестности и, не обнаружив ничего подозрительного, закончила:

— Что оно такое, и как его убить?

Примечания:

Эпиграф взят из описания наручей "Crimson Impalers" — "Багровые пронзатели"

Вскоре монстр решил удалить шипы,

но это причиняло ему ужасную боль.

Чудовище кричало семь дней и ночей,

терроризируя жителей лежащей у подножия гор деревни.

— Это машина. Марки «Форд», кажется… Я не особо разбираюсь в автомобилях, честно говоря, — настороженно ответила Гермиона, невольно отступив от дракона ещё на один шаг.

— Форд… Хорошо, я запомню это имя… Тебе известны его повадки, слабые места?

Заметив удивление девочки, дракон уточнила:

— Когда этот Форд спит, чем питается и как охотится?

— Нет-нет-нет, ты всё не так поняла! — воскликнула Гермиона. — Это же просто машина, а не живое существо, ей не нужно спать или устраивать логово! И вообще, она неразумна.

Дракон насмешливо фыркнула:

— И что это меняет? Разумна эта штука или нет, но следы свои она скрыла качественно и умело.

Возразить этому утверждению Гермионе было нечего. Из рассказа друзей выходило, что после приземления автомобиль повёл себя довольно… непредсказуемо. По крайней мере приказа скрыться в Запретном лесу мальчики ему не давали. Правда оставался вариант, что подобную ситуацию предугадал создатель автомобиля, мистер Уизли… Но представить отца Рона, занимающегося столь изощрённой работой, ей было сложно. Особенно после его восторженной речи о магглах и «их удивительных изобретениях — розетках», которой он разразился при встрече их семей в Косом переулке.

— Пусть так… Только зачем тебе на него охотиться? Он ведь даже не съедобен!

— И ты ещё спрашиваешь, почему я зову тебя «детёнышем»?! — усмехнулась дракон. — Не припомню ни единого случая, когда съедобность врага или наличие у него разума стало помехой убийству. Особенно для вас, людей.

— При чём здесь это? — искренне удивилась Гермиона. — Мы же говорим о машине, которая ничего плохого тебе не сделала.

— Посмотри на меня. Внимательно! — сказала дракон раздражённо и, отступив на несколько метров, выпрямилась на задних лапах, раскинув крылья в стороны. В таком положении она возвышалась над Гермионой на добрые полтора метра.

Зрелище было сколь неожиданным, столь и подавляющим. А ведь дракон ещё росла… Оставалось только догадываться, как подобное будет ощущаться через несколько лет. Но Гермиона по-прежнему не понимала, на что именно ей нужно обратить внимание, о чём и сообщила дракону.

— Крылья и задние лапы, детёныш. Разуй глаза и подумай, для чего они предназначены! А если это для тебя слишком сложно, то отвечу сама: летать, выслеживать добычу, рвать её когтями и зубами. Гнёзда — единственное, что я создавала за всю жизнь! Но и нужны они лишь до того, как детёныши смогут охотиться самостоятельно. А это, поверь, происходит очень быстро.

Дракон приняла прежнюю позу и уже более спокойным тоном добавила:

— Ты хочешь знать, почему я хочу убить это создание? Потому что это в моей природе. Потому что охота и убийства — то, что я умею делать лучше всего.

Ранее Гермиона не задумывалась о деталях драконьей жизни в подобном свете. Сейчас же, осмысливая сказанное и имея перед глазами живой пример, она не могла не согласиться: для созидания и творчества конечности дракона не подходили. Категорически. Крайне сложно создать что-то, когда в твоём распоряжении только набор острейших когтей, большинство которых расположено на задних лапах. На крыльях располагалось лишь по одному когтю, формой напоминающих остриё копья.

— Ну… У некоторых драконов есть и передние лапы, — заметила она неуверенно. Не столько от несогласия, сколько из-за нежелания проигрывать спор.

— И крылья?

— И крылья.

— Действительно? — Дракон удивлённо помотала головой. — Никогда таких не встречала. Ну и уродливые они, должно быть… Подумать только — четыре лапы и крылья!

— Сама я их не видела, но в некоторых книгах…

Раздражённый рык дракона не дал девочке закончить фразу.

— Книги, да неужели?! Всё-то вы, люди, стремитесь выдумать что-то непонятное. Один про людей с собачьей головой напишет, другой — про драконов-насекомых… Лишь бы похвастаться между собой, кто придумает что поглупее!

— Насекомых? — удивилась девочка.

— А у кого ещё ты видела три пары конечностей, детёныш?!

Гермиона пребывала в полном замешательстве. Словно она стала участницей «сумасшедшего чаепития», где каждая следующая фраза была всё «чудесатее и чудесатее». Диалог, стоило признать, не задался с самого начала, и все заготовленные заранее фразы вылетели у неё из головы.

— А у тебя изо рта пахнет, — буркнула она первое что пришло на ум, тем более что дыхание дракона и в самом деле не отличалось свежестью. — Тухлым мясом, — добавила она чуть погодя, уже более язвительно.

Её выпад не достиг цели — дракон, кажется, даже не заметила ехидства, вполне спокойно ответив:

— И что в этом такого? Я ем мясо. Свежее, конечно, лучше, но и полежавшее с пару дней вполне годится. Добыча, знаешь ли, не под каждым кустом валяется.

Девочка смешалась. Одно дело — знать, что многие хищники, в том числе и драконы, могут питаться падалью, другое — столкнуться с этим наяву. Более того — вести разговор об этом лицом к ли… наверное, всё же, к «морде».

— Это же негигиенично, в конце концов! — попробовала возмутиться она.

— Не беспокойся, всякий мусор и кости я выплёвываю. — Дракон на секунду задумалась и, прищурившись, уточнила: — Почти все.

Но Гермиона, будучи дочерью стоматологов, не собиралась сдаваться просто так. Наконец-то обретя в разговоре почву под ногами, она ехидно заметила:

— Да неужели?.. А что ты скажешь, когда зубки заболят? За ними нужно следить, новые у тебя ведь не вырастут!

Это может показаться странным, но Гермиона знала, что люди верили и в более странные вещи. Родители часто делились с ней забавными историями из своей практики, в том числе и о росте новых зубов. Наслушавшись рассказов родителей о Зубной фее, малолетние «бизнесмены» ставили процесс получения карманных денег на поток. Обычно план обогащения прогорал в момент, когда они обращались к взрослым с вопросом «почему молочные зубы выпадают так медленно?». Случались подобные истории и со взрослыми, но финал их был, как правило, более печален и дорог в лечении.

— Скажу, что когда испортятся и выпадут эти — новые как раз и вырастут.

Вид у дракона был отстранённый, словно мысленно она уже была далеко отсюда. К примеру — в лесу, выслеживая злосчастный Форд. Подобное пренебрежение не только возмутило девочку до глубины души, но и заставило вспомнить о истинной цели их встречи.

Потратив несколько секунд на то, чтобы хоть немного унять эмоции, она сказала:

— Послушай… Я, вообще-то, хотела поговорить с тобой по важному делу…

— Так говори, — отозвалась дракон рассеянно. Взгляд её был прикован к темнеющей вдали границе Запретного леса.

— Этим летом, когда мы с мамой… В общем, летом я встретилась с одной девушкой и поговорила с ней. Скажи, тебе случайно не знакомо имя Аккорд?

— Как будто мне больше нечего делать, кроме как запоминать людские имена, — пренебрежительно отозвалась дракон.

— И всё же? — Раздражение от предыдущего разговора придало девочке уверенности, и в очередной раз проиграть словесную дуэль она не собиралась. Особенно в столь важном для неё вопросе. — Мне показалось, что она знает тебя. Лично.

— Впервые слышу, — сухо ответила дракон, не удостоив Гермиону даже взглядом. Всё её внимание по-прежнему занимала кромка леса.

— Вот и как с тобой говорить?.. Далась тебе эта глупая летающая ма… — Осёкшись на полуслове, Гермиона лихорадочно обдумывала пришедшую в голову ассоциацию.

В их летнем разговоре Аккорд словно сознательно отыгрывала образ загадочной незнакомки из каких-нибудь книг. Никакой конкретики, лишь пространные фразы и туманные намёки. К примеру — её слова про «успехи авиации», при упоминании которых дракон должна поверить всему остальному. По крайней мере до этой минуты Гермиона считала именно так. Вот только… не могли ли те слова иметь связь со странной зацикленностью дракона на летающем Форде?

Сумбурный рассказ Гермионы о авиации занял несколько минут. Если бы на занятиях она отвечала так же, как доносила до дракона все свои знания о самолётах и прочей воздушной технике… На месте учителя она поставила бы себе низший балл.

Но дракону было плевать на связность и точность этого рассказа. Когда девочка окончательно запуталась в объяснениях и начала повторяться, она потребовала:

— Расскажи мне всё о той встрече.

Гермиона облегчённо вздохнула — случайная догадка подтвердилась на сто процентов. Она по-прежнему не понимала причину агрессии дракона к летающей машине, но результат был достигнут. Поэтому девочка, несколько приободрившись, пересказала дракону все детали встречи с Аккорд.

Дракон слушала внимательно, не перебивая.

— Я поняла, — просто сказала она. После чего легла на землю и застыла.

Несколько минут ничего не происходило. Дракон лежала без единого движения и, если бы не мерно вздымающиеся от дыхания бока, можно было подумать, что она мертва. Не ожидавшая такой реакции Гермиона растерянно топталась на месте. Но в конце концов её терпение иссякло, и она осторожно приблизилась к дракону. Глаза дракона, показавшиеся девочке закрытыми, были лишь слегка прикрыты веками.

— И… что ты собираешься делать? — неуверенно поинтересовалась Гермиона.

— Дождаться вечера и отправиться в лес, — медленно ответила дракон. Скосила взгляд на девочку и добавила: — Такова договорённость с твоими старшими. Летать либо ночью, либо пока в замке нет никого лишнего.

— И это вся твоя реакция?!

Дракон тяжело вздохнула и повернула голову в сторону девочки. С большим трудом Гермиона удержала в груди вскрик — настолько тяжёл и непривычен был взгляд собеседницы.

— Ты полностью выполнила то, что у тебя просили. Я тебя услышала. Так что иди и занимайся своими делами.

— И не подумаю, — резко ответила девочка. Не забыв, впрочем, отступить от дракона на несколько шагов. Просто на всякий случай. — Я хочу знать, что всё это значит! Кто эта девушка, как она с тобой связана, о какой угрозе она говорила… Обо всём!

— Повторюсь: я не знаю, кто она. Её слова похожи на правду, но… Никакого отношения к тебе они не имеют.

— Похожи?! Значит ты не отрицаешь, что можешь чувствовать, где я нахожусь? Общаться на расстоянии? О чём ещё ты умолчала, когда рассказывала об этом бесполезном Пакте? — Не сумев сдержать бушующие внутри эмоции, последние слова Гермиона практически прокричала.

— Без него ты была бы мертва. Выбор, по-моему, очевиден, — ответила дракон прежним, спокойным тоном. Только её взгляд говорил о обратном.

— Возможно… Но я же не знала о последствиях, а теперь они влияют на мою жизнь! Ещё и какая-то грозящая тебе опасность, если верить словам Аккорд… Пойми, я ведь хочу помочь нам обеим, я ведь волшебница!

— Хорошо, я отвечу. — В голосе дракона девочка почувствовала злость. Угрозу. — Да, я могу общаться с тобой мысленно. Но для чего бы мне это понадобилось? Поведать о том, какого вкусного оленя я поймала в лесу, выслушать в ответ лепет о том, как прошёл твой день? Бессмысленно. Мне это не интересно. — Дракон бросила быстрый взгляд в сторону леса и продолжила: — Волшебница… Старик сказал тебе привести ко мне твоих друзей — ты привела их. Незнакомка просила передать предупреждение — ты сделала это. Какую помощь ты можешь оказать мне — попросить помощи у своих старших? Ты не самостоятельна. Хуже того — зависима. Поэтому лучшее, что ты можешь сделать — вернуться в замок и заняться своими делами. Теми, что тебе по силам.

С каждым новым словом Гермиона всё сильнее сжимала кулаки и бледнела. Дракон, не дождавшись ответа, посчитала разговор законченным и вернулась к прежнему своему занятию — разглядыванию Запретного леса. Ухода девочки она не заметила.

Как бы ни повлиял на Гермиону Пакт с драконом, железобетонной уверенности в уже принятых решениях он не затронул. Свойственный всем подросткам максимализм и, что более важно, глубокая обида на слова дракона о её несамостоятельности, лишь усугубляли дело. Возвращаясь время от времени к событиям этого дня, она испытывала только раздражение, и тут же выкидывала это из головы.

Менять своё отношение к дракону или ещё раз пытаться поговорить с ней она не собиралась.

Последовавшие же вслед за Хэллоуином события и вовсе заставили её позабыть о этом разговоре.

Жители деревни боялись, что монстр собирается напасть на них.

Поэтому на седьмую ночь они поднялись на гору с оружием в руках,

где обнаружили груду окровавленных шипов.

Поведение друзей показалось Гермионе подозрительным ещё на первых в этот день занятиях. Могла бы заметить и раньше, но… Прошлой ночью она настолько увлеклась чтением, что за завтраком большая часть её сил ушла на борьбу со сном. В очередной раз. Дома за тем, чтобы она ложилась спать вовремя, достаточно строго следили родители. В школе же на это не обращали внимание. Разве что её соседкам по комнате могли не понравиться её «ночные бдения», но несколько простых заклинаний позволили ей не мешать никому.

Так или иначе, вначале она не придала внимания активно шушукающимся друзьям — особой дисциплиной в учёбе они не отличались и раньше. Её гневные взгляды они либо игнорировали, либо просто не замечали, и только замечание от профессора МакГонагалл заставило их успокоиться.

«Или они успели обсудить всё, что хотели», — подумала она, поговорив с ними на перемене. Краткую лекцию на тему «как не надо вести себя на занятиях», к её удивлению, мальчики выслушали до конца. Промолчал даже Рон, не лезущий обычно за словом в карман.

На следующем уроке мальчики вели себя тихо. Вот только за прошедший год она смогла неплохо изучить их поведение и понимала — они опять что-то задумали. Догадка подтвердилась сразу после занятий: Гарри подошёл к ней и шёпотом сообщил про необходимость срочно встретиться. Причём так, чтобы за ними никто не проследил и не подслушал.

Она не спорила. Раз уж решили рассказать ей что-то, то расскажут. Тем более что в теме разговора она была уверена на все сто — Тайная Комната и не менее таинственный Наследник. В общем-то она оказалась права, неожиданностью стал лишь размах мальчишеской фантазии.

— Постойте… — пробормотала Гермиона. — Вы поверили в болтовню Малфоя и решили, что он и в самом деле Наследник Слизерина? — Мальчики кивнули. — И собрались спросить это у него напрямую… И как же вы планируете это сделать?

Местом для разговора был выбран один из заброшенных классов, в который, судя по количеству пыли на полу и на старых, рассохшихся от времени столах и стульях, никто не заглядывал несколько лет. Как минимум.

— Мы надеялись, что ты нам поможешь, — вздохнул Гарри. — Волшебники ведь могут изменять свою внешность… Только вот каким именно заклинанием — мы не знаем.

— Неудивительно, — саркастично хмыкнула девочка. — Я знаю только о одном способе, и то случайно. И это не заклинание, а зелье.

— Ты поможешь нам его приготовить? — обрадованно воскликнул Гарри. Бросил взгляд на Рона и добавил, слегка смутившись: — Боюсь, сами мы его сделать не сможем…

Гермиона покачала головой:

— Это сложное зелье, Гарри. Его изучают только на старших курсах!

— Рецепт можно взять и в библиотеке, в Запретной секции.

— Можно, — согласилась она. — Но без письменного разрешения нам туда не попасть.

— Разрешение — ерунда, — вмешался в разговор Рон. — Попроси Локхарта дать тебе автограф, и всё. Ему мозгов не хватит понять, на чём именно он будет расписываться, тем более что ты — его лучшая ученица, и всё такое… Тебе он не откажет.

Гермиона скривилась. В кои-то веки она была полностью согласна с Роном, но не ощущала от этого радости. С каждым открытием «учебника» по ЗОТИ пред её внутренним взором представал не мужественный и уверенный в своих силах Локхарт-из-книг, а Локхарт-профессор: напыщенный, пафосный и эгоцентричный дилетант. Правило «разделять автора и его творчество» она помнила прекрасно, но следовать ему… Увы, не все логичные и выверенные советы удаётся применять в реальной жизни. Обиднее же всего было то, что ещё до первого урока ЗОТИ она успела поведать друзьям, традиционно не успевшим даже заглянуть в учебники перед учёбой, насколько талантлив их новый профессор. Не собираясь портить свой аттестат плохими оценками, она без особого труда отвечала на все задаваемые Локхартом вопросы, но никакого пиетета перед ним и его творчеством более не испытывала. Впрочем, профессор этого не знал и, с присущим ему пафосом, называл Гермиону «своей самой прилежной ученицей». Так что да, идея Рона могла сработать…

— Ты справишься, — прервав её размышления, уверенно заявил Гарри. — Мы в тебя верим.

— Вы опять не понимаете. Даже при наличии рецепта… Дело же не только в сложности: подобные зелья готовятся очень долго, за ними нужно постоянно следить. Я уж не говорю про ингредиенты и место, где мы будем это делать!

— Ингредиенты можно и у Снейпа стащить, — буркнул Рон. — А готовить зелье… да хотя бы здесь, в этом классе. Сама видишь, тут даже эльфы годами не появляются!

— Профессора Снейпа, — привычно поправила его Гермиона. Обдумала его слова и ответила: — Нет. Так делать мы не будем.

— Почему? — удивился Рон. — Вспомни только, сколько раз он занижал нам баллы! Неужели тебе не хочется ему отомстить?

— Речь не о мести, — слегка раздражённо ответила Гермиона, — хотя воровство ингредиентов мне тоже не по душе. Мне не нравится весь план в целом — слишком сложно и авантюрно!

— И что ты предлагаешь делать? Как ещё мы узнаем, является ли Малфой Наследником?

Гермиона мысленно вздохнула. Затей они спор, и ей бы пришлось приводить все возникшие против их плана доводы, некоторые из которых лучше было не озвучивать. Разговор с Малфоем, например. Интеллектуальный уровень Драко она не переоценивала, но и иллюзий в отношении актёрских навыков друзей не питала. Обмануть слизеринца им не по силам.

— Проще всего — спросить у него напрямую. Предварительно поймав и затащив в какое-нибудь укромное место. Только нужно как-то отвлечь его свиту, в одиночку он почти не ходит…

— Так он всё и расскажет, — сказал Рон недоверчиво. — Наврёт с три короба, а потом побежит к Снейпу жаловаться. — Заметил недовольный взгляд девочки и быстро добавил: — Помню я, помню… Профессору Снейпу.

Гермиона кивнула и, тепло улыбнувшись, сказала:

— Не соврёт. А если я… точнее, мы, будем очень убедительны, то и не расскажет о этом никому.

— Гм… Гермиона, тебе не кажется, что это… слишком по-слизеризнски? — осторожно поинтересовался Гарри.

— Зато быстрее и надёжнее, чем с зельем, — проворчала она. Посмотрела на друзей, но не нашла в их лицах понимания. — Хорошо, это не лучшая идея. Но тогда остаётся только один вариант — рассказать всё преподавателям.

— Так они нам и поверили, — фыркнул Рон. — Напомнить тебе про прошлый год?

— В этот раз всё будет иначе. Не забывай — в прошлый раз мы ведь оказались правы! Но идти лучше мне одной — профессор МакГонагалл ещё злится на вас за случай с машиной. — Гермиона наградила друзей укоризненным взглядом. — Ну, что скажете?

В классе повисла тишина.

— Только… О Гарри лучше не говорить. Про то, что он слышал голос из-за стены, — сказал наконец Рон, смущённо пряча взгляд. — Иначе профессора точно начнут следить за нами, и ничего сделать мы не сможем.

— Согласна, — ответила она после краткого раздумья. — Скажу, что долго размышляла и пришла именно к такому выводу. Уверена — этому профессор поверит больше, чем рассказу о странном голосе из стены. Слышать который к тому же может только Гарри.

Гарри поёжился, когда вопрошающие взгляды друзей скрестились на нём. Вздохнул, неловко пожал плечами, сказал:

— Давайте попробуем. Может, к Гермионе профессор МакГонагалл и прислушается.

— Отлично, — заявила девочка, — тогда я пойду к профессору, а вы — в башню Гриффиндора. Но прошу, только без приключений!

— Прямо сейчас?!

— А что тянуть? — Она пожала плечами. — Чем быстрее я поговорю с профессором, тем меньше будет времени у Наследника. Кем бы он ни был.

Мальчики удивлённо переглянулись, но, не найдя возражений, направились к выходу. Последовавшая было за ними Гермиона обернулась и, нахмурившись, окинула помещение взглядом.

— Подождите, — сказала она, — мне нужно кое-что сделать.

— О чём ты?

Вместо ответа Гермиона достала волшебную палочку, произнесла заклинание и тут же выскочила из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Изнутри помещения раздался шум ветра.

— В пыли остались наши следы, — удовлетворённо сказала она друзьям. — А сейчас никто не поймёт, что мы сюда заходили.

Рон удивлённо хмыкнул. Гарри же спросил:

— Тебе не кажется, что это… Несколько излишне?

— Возможно, — не стала спорить она. — Но вы же хотели секретности? И мне всё равно надо было попрактиковаться с этим заклинанием. Кстати, могу и вас ему научить!

Её щедрым предложением никто не воспользовался. Как и всегда.

Попрощавшись с мальчиками, она сразу же направилась к профессору МакГонагалл. Пусть большая часть занятий уже закончилась, а ужин был ещё не скоро, ей следовало поспешить. Какую бы уверенность перед друзьями она ни показывала, убедить профессора в своей правоте будет нелегко.

Коридоры были безлюдны, что было вполне ожидаемо — близость кабинетов преподавателей надёжно отпугивала студентов. Даже Гермиона, всегда старавшаяся быть самой лучшей и правильной ученицей, подсознательно избегала таких мест. Потому силуэт сидящей на подоконнике девочки и привлёк её внимание.

В первые секунды Гермиона даже не поняла, что именно её удивило. Обычная школьная форма со знаком Когтеврана, длинные светлые волосы, бледная кожа. Рассеянный взгляд. Учитывая невысокий рост и незнакомое Гермионе лицо — скорее всего первокурсница. И только потом она поняла, что привлекло её внимание: на ноги девочки. За время учёбы в Хогвартсе Гермиона видела много странного, но вот ходящих босиком учеников — впервые.

Гермиона остановилась. С одной стороны — выяснять что-либо у странной первокурсницы ей было не резон, она спешила. С другой — просто так люди босиком не ходят, значит — что-то случилось и, быть может, девочке нужна помощь. А это, в свою очередь, должно быть хорошим поступком. Правильным.

Именно последнюю мысль она держала в голове, подходя к девочке. Но на самом деле ей было просто любопытно.

— Здравствуй, — произнесла Гермиона, — у тебя всё хорошо?

Первокурсница вздрогнула, словно только сейчас поняла, что не одна. Или слишком погрузилась в свои мысли — вид у неё был рассеянный и несколько удивлённый.

— Привет, — ответила она с улыбкой. — О чём ты? У меня всё нормально…

Вместо ответа Гермиона указала на её босые ноги.

— А, ты об этом… Ничего страшного, просто нарглы снова украли мою обувь.

— Кто, прости?.. — удивилась Гермиона.

— Нарглы. Маленькие, невидимые, обожают прятать чужие вещи… Да ты и сама должна знать про них.

В ответ на это заявление Гермиона лишь покачала головой. Одно из двух: либо в её собственном образовании крылась громадная брешь, либо… либо девочка просто фантазёрка. Только не стоило говорить о этом напрямую.

— Как тебя зовут? — спросила Гермиона в попытке вывести разговор в нормальное русло.

— Луна Лавгуд.

— А я…

— Гермиона Грейнджер, — перебила её Луна и радостно улыбнулась. — Я тебя знаю. Лучшая ученица на курсе, подруга Гарри Поттера, любишь учиться и читать книги в библиотеке. А ещё, говорят, у тебя есть питомец — дракон!

На секунду Гермиона прикрыла глаза. Она знала, что эта информация рано или поздно станет общеизвестной, пусть и в искажённой форме. Оставалось только смириться. Очередная порция слухов, мало ли их сейчас бродит по школе? Ничем ей это не повредит.

Только все эти логичные построения не унимали её злость на сплетников.

— Не знала, что я столь знаменита, — произнесла она натянуто.

— Знаменита? Наверно… Моя подруга рассказывала о тебе. Хотя… я не особо верю в часть про дракона, — продолжила Лавгуд. — Это не правильно, дракон тебе не подходит. Тебе… — Она нахмурилась. — Моль! Тебе подходит моль!

— Моль?!

— Именно. Большая, книжная моль! Старая и мудрая, дающая полезные советы!

Чем больше Гермиона говорила с этой странной девочкой, тем сильнее становилось её раздражение. Сложно оставаться спокойной, когда не понимаешь — насмехаются над тобой, или же просто несут чушь. Поэтому разговор стоило закончить.

— Луна, мне пора идти. И тебе тоже — уже темнеет, скоро будет ужин. И… постарайся найти обувь, хорошо?

— Хорошо, Гермиона. И не беспокойся, нарглы скоро вернут всё на место! — радостно ответила девочка.

Неловко кивнув новой знакомой, Гермиона ушла. Когда она уже скрылась за поворотом, Луна произнесла тихо:

— Очень скоро…

В центре кучи было странное существо, умершее этой ночью.

Рядом с ним сидела маленькая птичка с красными крыльями.

Она нежно ткнулась клювом в существо и заплакала.

Гермионе не нравился обращённый на неё взгляд МакГонагалл. Так же, как и выражение её лица — доброжелательное, усталое, с лёгкой тенью грусти. И скучающее. Несколько минут прошло с того момента, как девочка закончила подготовленную речь и ждала от своего декана хоть какой-то реакции, но та хранила молчание.

Наконец МакГонагалл тяжело вздохнула и опустила взгляд. Сняла очки и аккуратно сложила их в лежащий на столе футляр. Помассировала виски, и только после этого произнесла:

— Я выслушала вас, мисс Грейнджер. Но так и не могу понять, чего вы хотите от меня добиться…

— В первую очередь нужно проверить стены… — бодро начала Гермиона, но тут же замолкла, остановленная взмахом руки МакГонагалл.

— Прошла почти неделя с момента происшествия с кошкой Аргуса… мистера Филча, — пояснила она, заметив удивление Гермионы, — и нет никаких оснований полагать, что эта история будет иметь продолжение. Не нужно делать из мухи слона, мисс! Бесспорно, это ужасный поступок, и как только мы выясним, чьих рук это дело, мы накажем виновников по всей строгости. Но пострадавшая кошка и глупая надпись на стене — не повод выдумывать небылицы.

— Но ведь профессор Бинс говорит, что существует легенда о Наследнике Слизерина, Тайной комнате и Ужасе, таящемся в ней!

— Профессор Бинс… Он, знаете ли, несколько… — МакГонагалл замялась.

— Он неправ? — спросила Гермиона, когда пауза затянулась.

— Нет, — ответила профессор со вздохом, — он несколько мёртв. В школе обитает немало призраков, бывших очевидцами многих исторических событий, для которых и Тайная комната, и восстания гоблинов — реальные истории из их земной жизни. — МакГонагалл слабо улыбнулась. — Трудно не проникнуться доверием к их словам, не так ли?

Гермиона осторожно кивнула.

— Профессор Бинс умный че… призрак, и не верит во все эти истории. Но столетия проходят, а легенды живут. — МакГонагалл подняла взгляд на Гермиону и, подслеповато прищурившись, спросила: — Не догадываетесь, в чём причина?

Девочка пожала плечами.

— Проблема в том, что призраки не меняют своих взглядов. Если при жизни они верили в то, что Земля плоская, то и после смерти будут убеждать в этом всех встречных. Ещё и приврут, что лично заглядывали за край. То же самое и с легендой о Тайной комнате. Убеждены в её существовании, хоть ни разу и не видели.

— Но ведь можно проверить стены около того места, где пострадала миссис Норрис, это же не сложно!

— Довольно, мисс Грейнджер. — Голос профессора затвердел. — Думаете, что вы — первая, кто пришёл ко мне с подобными идеями и предложениями после того происшествии? Если бы я следовала им всем, то все профессора только бы и делали, что бегали по школе в поисках несуществующего! Так что забудьте о глупых легендах, и больше времени посвящайте учёбе и подготовке к экзаменам. — Она кинула взгляд на стоящие в кабинете часы. — И отправляйтесь в Большой зал. Скоро ужин.

— Хорошо, профессор, — понимая бессмысленность спора, отозвалась Гермиона. Но перед выходом из кабинета не удержалась и спросила: — А разве профессор Бинс жил во время восстаний гоблинов? Он столько про них рассказывает…

— Если бы, — хмыкнула МакГонагалл. — Между последним из восстаний и рождением профессора — сотни лет. Всё проще: он и при жизни был зациклен на этой теме.

В Большой зал Гермиона, конечно же, не пошла, а без долгих раздумий направилась к кабинету директора. Обращаться к нему по собственной инициативе ей ещё не приходилось, но всё когда-нибудь происходит впервые. В том, что Дамблдор её выслушает, Гермиона не сомневалась: в конце концов она не обычная ученица, пусть и лучшая на курсе. Директор явно заинтересован её странной связью с драконом, к тому же она — подруга Гарри Поттера.

На секунду она подумала, что могла бы рассказать о услышанных Гарри словах, но тут же выбросила это из головы. Нарушение данных друзьям слов — очень плохо. Это она прекрасно помнила.

Директора на месте не было. После нескольких минут бесплодных попыток открыть охраняемую каменными горгульями дверь Гермиона попыталась вспомнить — а видела ли она сегодня Дамблдора в Большом зале? По всему выходило, что нет.

В последний раз раздосадовано посмотрев на закрытый проход, она с трудом подавила желание пнуть неподвижных горгулий. Кроме директора и профессора МакГонагалл в замке был только один человек, способный помочь ей.

Если он только окажется в своём кабинете.

Если он вообще захочет её выслушать.

Если её аргументы окажутся достаточно убедительны.

Слишком много «если», но иных вариантов не было. К тому же, ей следовало поспешить — скоро ужин, МакГонагалл была права, а путь до подземелий не близок.

Ей повезло. Во-первых, подземная часть замка будто вымерла, и на всём пути она ни с кем не столкнулась. Во-вторых, профессор Снейп был в своём кабинете. И последнее, самое важное: он не прогнал её после первых же слов, чего она опасалась больше всего, а согласился выслушать и пригласил в кабинет.

Кабинет ничем не напоминал класс зельеварения, чего она она подсознательно ожидала. Никаких стеллажей с высушенными или заспиртованными созданиями, полок с готовыми зельями. Не было и странных приспособлений, как в кабинете директора. Обычный рабочий кабинет, единственным источником мрачности которого являлся только его владелец.

Впрочем, ожидать от Снейпа радушия и позитива было глупо.

— Я жду, мисс Грейнджер, — вырвал её из раздумий недовольный голос Снейпа.

Непроизвольно поёжившись под его взором, Гермиона собралась и повторила подготовленную речь — ту же самую, что рассказала и МакГонагалл, за небольшим исключением:

— Чем бы ни было это существо, скорее всего оно очень редкое и магическое. Подумайте, сколько уникальных ингредиентов вы сможете из него добыть!

Собственно, на этом предложении и строился её расчет. Кроме директора властью в Хогвартсе обладали только деканы факультетов, но каким образом можно добиться помощи Флитвика или Спраут Гермиона просто не представляла.

— Признаюсь, мисс Грейнджер, я удивлён, — произнёс Снейп после недолгого молчания. — Не тем, что вы, гриффиндорка, пришли ко мне с просьбой — такое, хоть и редко, но случается. И, видит Мерлин, просьбы те были не менее фантастичны, чем ваша. Меня удивляет ваша уверенность в том, что я поверю вашим словам.

— Но…

— Не перебивайте, — обманчиво спокойным тоном оборвал её Снейп. — Смею предположить, что я не первый, кому вы рассказываете эту историю, не так ли?

Гермиона опустила взгляд.

— Разумеется… — заключил Снейп. — Кого просить о помощи в первую очередь, как не своего декана? Только она вам отказала. А директор, вот ведь досада, последние дни в школе почти не появляется. И именно тогда решили идти ко мне… — Он откинулся на спинку кресла и, окинув девочку внимательным взглядом, спросил холодно: — И на что вы рассчитывали?

— Профессор, но ведь ингредиенты…

— Чушь, — отрезал Снейп. — Отговорка. Неужто вы и в самом деле считали, что я отложу все свои дела и брошусь на поиски вашего мифического монстра… Ради чего — сомнительного удовольствия покопаться в его потрохах?

— Если я права, то вы сможете найти и обезвредить это существо, — сказала она упрямо. — И тогда вся слава достанется Слизерину… И лично вам. — Она подняла взгляд и, глядя ему в глаза, добавила: — О моём участии никто не узнает.

— Надо же, какое великодушие… — процедил Снейп. — Я поражён. Особенно частью про личную славу. Но не хотите ли услышать мою версию вашего появления?

Гермиона настороженно пожала плечами. Сам вопрос и тон, которым он был задан, не предвещал ей ничего хорошего.

— Порой я удивляюсь решениям Распределяющей шляпы, — начал Снейп. — Поступок, достойный слизеринца. Не слишком умного, но всё же… Давайте представим, что вы уверены в своих словах. Предположим даже, что это не очередная авантюра ваших дружков, Поттера и Уизли, а ваша личная инициатива. Вы ведь рассчитывали на вражду факультетов, не так ли? Я штрафую гриффиндорцев, ваш декан — слизеринцев, всё просто и понятно… Вот только вы не учли одну деталь: в первую очередь мы не соперники, а коллеги. Коллеги, проработавшие бок о бок многие годы. Что именно ответила вам профессор МакГонагалл?

— Что это чья-то глупая шутка, — сказала Гермиона, ёжась под взглядом профессора.

— Своему студенту я сказал бы то же самое. Вам же… — Снейп задумался, подбирая слова. — Вам же я посоветую сто раз подумать, что и кому вы хотите предлагать.

— Я поняла, профессор, — тихо отозвалась Гермиона.

— Надеюсь, — криво улыбнулся Снейп. — Пожалуй, я даже не сниму с Гриффиндора баллы за вашу наглость. Ваша «щедрая» идея о дележе шкуры неубитого медведя меня позабавила. Можете быть свободны, мисс Грейнджер.

Гермиона медленно шла к выходу из подземелий, пытаясь осознать произошедшее. Да, её планы проваливались и раньше, но чтобы три раза подряд? Такого с ней ещё не случалось. Если бы только она смогла поговорить с директором… Дамблдор славился странными, нелогичными и даже безумными решениями, результат которых, тем не менее, приводил его к успеху. Сейчас она понимала, что только он смог бы прислушаться к её словам.

Чем больше она прокручивала в голове разговоры с профессорами, тем больше убеждалась — их слова и решения были логичны, на их месте она скорее всего поступила бы так же. Конечно, МакГонагалл могла бы проявить больше участия, а Снейп — обойтись без высмеивания, но это было бы слишком фантастично.

Но самое неприятное было в том, что до всего этого она могла дойти и сама, не вызывая на себя недовольство сразу двух деканов, если бы как следует всё обдумала. Сейчас же ей оставалось только медленно, кипя от злости на допущенные ошибки, брести к выходу из подземелий, да упражняться в «остроумии на лестнице». Причём буквально — лестниц на её пути будет предостаточно.

Она мотнула головой, отбрасывая в сторону бесполезные переживания, и только тогда обратила внимание на странный звук позади — слабый, но хорошо ощутимый в тишине пустынного коридора. Словно кто-то водит наждачной бумагой по каменным плитам пола. Она обернулась, и…

* * *

0JfQsNC/0LjRgdGMIDE2LzI2LgrQkiDQutCw0LHQuNC90LXRgtC1INC00LjRgNC10LrRgtC+0YDQsC4=

* * *

… мир для неё перевернулся. Перевернулся в буквальном смысле: секунду назад она стояла посреди слабоосвещённого коридора, а сейчас — лежала на мягкой кровати в незнакомом, пронизанным дневным светом помещении. Только одно осталось неизменным — страх. Гермиона вскрикнула, и тут же услышала рядом с собой чьи-то шаги.

— Спокойнее, мисс Грейнджер, — раздался рядом с ней женский голос. — Вы в Больничном крыле, и вам ничего не угрожает.

Голос был ей знаком. Мадам Помфри, медиковедьма школы.

— Что… что произошло? — с трудом выдавила из себя Гермиона, после нескольких неудачных попыток сев на кровати. Глаза ей приходилось прикрывать рукой.

— Василиск, — со вздохом ответила мадам Помфри. — Вы попали под его взгляд и окаменели, мисс… Но не беспокойтесь, сейчас с вами всё хорошо — лечебное зелье, насколько я вижу, сработало просто прекрасно. Значит, скоро и остальные придут в себя…

— Остальные?!

— Ах да, вы же были первой… — Мадам Помфри понимающе кивнула. — Ещё несколько учеников пострадали после вас.

Глаза Гермионы несколько привыкли к дневному свету, и она смогла наконец оглядеться. Она не раз бывала в Больничном крыле и помнила, что занятые пациентами койки обычно загораживали ширмами. Сейчас ширм было намного больше обычного.

— Несколько… — пробормотала Гермиона. — И сколько же времени я здесь пролежала?..

— Почти пол года, — ответила медиковедьма после небольшой паузы. — До конца учебного года осталась пара недель.

— Экзамены! — охнула побледневшая Гермиона. — Мне же нужно всё выучить…

— В этом году экзамены отменены. Не паникуйте и не торопитесь, мисс, — строго сказала женщина. — Вы же не думаете, что я выпишу вас без детального обследования? Как минимум неделю вы обязаны провести здесь. Если вам понадобится что-то из личных вещей, то можете попросить своих друзей принести их. Заодно и пообщаетесь — посещения разрешены.

За спиной Гермионы тихо скрипнула дверь.

— А вот и первый посетитель, — сказала мадам Помфри более добродушно. — И постоянный — несколько раз в неделю вас навещал.

Гермиона обернулась. У дверей стоял, неловко перетаптываясь на месте, Невилл Лонгботтом.

— Оставлю вас ненадолго, — произнесла мадам Помфри, — и сообщу профессорам, что вы очнулись. Только не смейте никуда уходить!

— Здравствуй, Гермиона. Я рад, что ты пришла в себя, — сказал он и, словно смутившись своих слов, покраснел и опустил взгляд.

— Привет, — с некоторым удивлением отозвалась девочка. Услышав про постоянного посетителя, она конечно же ожидала увидеть Гарри. — Ты можешь рассказать, что за… что я пропустила?

К сожалению, знал Невилл не так уж и много. С Гарри и Роном (а именно они были источником большинства новостей) он практически не общался и информацию знал, по большей части, из многочисленных пересказов и слухов. Но пока что Гермионе было достаточно и этого.

Невилл рассказал ей, какой переполох поднялся в школе после её встречи с Ужасом (оказавшимся, на самом деле, василиском). Ужесточились школьные правила — учеников всегда и везде сопровождали старосты и старшекурсники. Передвигаться по школе в одиночестве было строго запрещено даже в дневное время. Конечно, поначалу многие были недовольны новыми правилами, но… Нападения продолжались. Когда Больничное крыло пополнилось ещё несколькими окаменевшими «экспонатами», число нарушителей изрядно уменьшилось. Самыми смелыми и упёртыми из которых, в конечном счёте, оказались Гарри Поттер и Рон Уизли.

Начали они с того, что обвинили в нападении никого иного, как Малфоя. Немалую роль сыграл и тот факт, что её обнаружили именно в слизеринских подземельях. Правда вскоре её друзья затаились, почти перестав задирать слизеринцев. Ходили слухи, что они вдвоём нарушали новые правила, излазили всех замок и даже самовольно побывали в Запретном лесе. Но на отношения между факультетами это уже не влияло, вражда росла с каждым днём и без их помощи.

Закончилось же всё буквально пару дней назад. Вначале пропала младшая сестра Рона — Джинни, а затем и сам Рон, вместе с Гарри. Как выяснилось впоследствии, они нашли, куда василиск утащил Джинни, и тогда Гарри…

Внезапно Невилл замолк, побледнел, испуганно уставившись на что-то за её спиной.

— И Гарри Поттер всех победил, — закончил за него голос Снейпа. — Опять. И василиска в том числе. Наверно копается сейчас в его потрохах, прибыль считает. И нет ему дела до очнувшейся подруги…

Гермиона не слышала, как он вошёл.

— Отойдите, мистер Лонгботтом, — бросил Снейп Невиллу, — а то я решу, что у вас сердечный приступ. Или таким образом вы хотите составить компанию некоей мисс?

Невилл покраснел и поспешно отошёл в сторону. Подошедший же к её кровати Снейп окинул Гермиону внимательным взглядом, достал волшебную палочку и произнёс несколько незнакомых ей заклинаний.

— Всё в порядке, — сказал он чуть погодя, — зелье подействовало как надо, побочных эффектов не будет.

— Василиск, — сказала Гермиона, глядя ему в глаза. — Я была права насчёт чудовища, профессор!

— Частично, — признал Снейп. — Вот только если вы уверены, что вам угрожает чудовище — позаботьтесь о ружье, пробьющем его шкуру, мисс Грейнджер.

Напряжённой тишиной встретил Снейпа кабинет директора. Дамблдор был сосредоточен и хмур, МакГонагалл — взвинчена и рассержена.

— Ты не торопился, — сказала она недовольно вместо приветствия.

— Столько дел, столько дел… — фальшиво повинился он. — Учеников своих пересчитай, статую в лазарет перенеси, к дракону сходи… А ведь погода, к слову, совсем испортилась — льёт как из ведра!

— Если бы это была твоя ученица…

— Ну хоть в этом мне повезло, — усмехнулся Снейп, усаживаясь в кресло. — Блуждать в темноте, вымокнув до последней нитки, конечно, то ещё удовольствие, но уж лучше я заработаю насморк, чем мигрень. И как ты их только терпишь?..

— Как будто твои слизеринцы — образец для подражания… — возмутилась она. — И раньше я думала, что уж с защитой от дождя ты справишься!

Снейп позволил себе удивиться.

Препирательства по поводу своих факультетов уже давно вошли у них в привычку, превратившись в своеобразный ритуал, но никогда ранее Минерва не позволяла себе перехода на личности. Видимо, события этого вечера пробили даже её маску непогрешимой праведности.

— Дождь — последнее, что волновало меня в разговоре с разозлённым драконом, Минерва, — ответил он. — Защита от когтей и огня показалась мне более подходящей. И дождь в этих условиях был мне только на руку — огнедышащие драконы, как ни странно, очень любят дышать огнём.

— Северус, — прервал его Дамблдор, — время дорого. Не мог бы ты рассказать всё с самого начала?

— Как скажешь. Незадолго до ужина в мой кабинет с просьбой о помощи постучалась мисс Грейнджер. Как стало ясно чуть позже — не ко мне одному… Минерва уже поведала тебе о этом? — Получив утвердительный кивок, он продолжил: — Разумеется, я ей отказал. Она ушла, а через считанные минуты я получил сигнал от следящих за драконом чар. Проигнорировать такое, как ты понимаешь, я не мог — поспешил наружу, и буквально за парой поворотов обнаружил тело твоей, Минерва, любимицы.

— Я не выделяю учеников, — сухо отозвалась МакГонагалл.

— Конечно, конечно. Как и всегда, — усмехнулся Снейп, но продолжать тему не стал. — На чём я остановился?.. Да, на окаменевшей ученице… Чьего-либо присутствия я не обнаружил, так что счёл уместным вызвать к месту происшествия всех деканов и Поппи, уведомил тебя, Альбус, и помчался разбираться с драконом. И это, пожалуй, самый интересный момент сегодняшнего дня…

— Как ты можешь?! — не выдержала МакГонагалл. — Пострадала ученица, мы не знаем что произошло и как ей помочь, а тебя заботит какой-то дракон! А ведь прислушайся мы к словам Гермионы…

— Ничего бы не изменилось, — тут же отозвался Снейп. — Мы бы просто не успели ничего предпринять. Разве что пострадал бы какой-нибудь другой ученик. Спрашиваешь, что нам делать сейчас?.. Менять распорядок занятий, оповестить об этом учеников, согласовать патрулирование замка профессорами, следить за состоянием твоей ученицы и пытаться помочь ей… Благо, экспериментировать можно и на кошке Филча.

— Мы обязательно обсудим это, — произнёс Дамблдор. — После того, как ты закончишь свой рассказ. Итак… Ты выяснил, почему дракон нарушил нашу с ним договорённость?

— Выяснил. Встретились мы, кстати, на самой границе отведённой ему территории, так что говорить о нарушении уговора, на мой взгляд, преждевременно. Скорее всего он понимал, что мы следим за его действиями, и привлёк таким образом наше внимание. А волновало его только одно — состояние мисс Грейнджер.

— Если всё произошло за считанные минуты, то откуда он об этом узнал? — удивилась Макгонагалл.

Дамблдор нахмурился. Произнёс медленно:

— Ниоткуда, если только… он не связан с этим инцидентом.

— Верно, — кивнул Снейп. — После заверений, что девочку мы нашли и внимательно следим за её состоянием, дракон заметно успокоился, и я счёл нужным задать ему этот же вопрос… Если верить его словам, то он постоянно ощущает состояние своего «партнёра по Пакту» и место, где он находится.

— Похоже на связь с фамильяром… — произнесла Макгонагалл задумчиво.

— И кого тогда считать хозяином — дракона? — усмехнулся Снейп. — Да и сделать фамильяром разумное существо невозможно. Нет, здесь что-то другое.

— Дракон может лгать, — произнёс Дамблдор. — Или недоговаривать.

— Второе — бесспорно, — кивнул Снейп. — Вряд ли он врёт напрямую — безопасность девочки для него и в самом деле важна, но… слишком уж быстро он успокоился. Словно текущее состояние мисс Грейнджер его полностью устраивает.

Снейп замолк, ожидая реакции на свои слова.

Первой не выдержала МакГонагалл:

— Я, конечно, понимаю ваше беспокойство — дракон опасен и мало предсказуем… И я по-прежнему против его присутствия около школы и учеников, но… Вам не кажется, что сейчас у нас есть более важные задачи? Кто-то или что-то нападает на учеников прямо в Хогвартсе, и…

— Не соглашусь, — перебил её Снейп. — До тех пор, пока девчонка находится в компании Поттера и Уизли, дракон и всё с ним связанное имеет первостепенную важность.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Дамблдор.

— Твои планы на дракона, Альбус. Только твои планы, — с внезапной усталостью в голосе произнёс Снейп. — Если в будущем противостоянии ты думал добиться лояльности дракона — неважно, в виде прямой поддержки или защиты мисс Грейнджер и, следовательно, её друзей… Думаю, про эти планы лучше забыть. На вариант с нейтралитетом я бы тоже не рассчитывал.

— Считаешь, что дракон может поддержать Волдеморта? — со всей серьёзностью поинтересовался Дамблдор.

— Честно? Не знаю, — грустно усмехнулся Снейп. — Я слабо разбираюсь в психологии драконов, особенно разумных, зато кое-что смыслю в людях, и будь они хоть трижды малолетними гриффиндорцами… Чем дольше я размышляю над последними действиями мисс Грейнджер, тем больше задаюсь вопросом — может ли связь с драконом влиять на её поступки? Или, раз уж на то пошло, на её мысли?

— Не понимаю, о чём ты, — растерянно произнесла МакГонагалл после некоторой паузы. — Гермиона хорошая девочка! Не без недостатков в плане дисциплины, конечно… но крайне старательная в учёбе! Она ведь и пострадала, пытаясь помочь…

Снейп кивнул понимающе, но тон следующих его слов был резок:

— Только перед этим твоя старательная ученица пыталась убедить меня помочь ей при помощи подкупа. Казалось бы — мелочь, пусть и не свойственная духу Гриффиндора, но… я никак не могу забыть тролля в конце прошлого курса. Минерва, не замечала ли ты за своей ученицей признаков жестокости, агрессии?..

— Конечно же нет! — МакГонагалл была само воплощение возмущения.

— И я не замечал, — сказал Снейп, подняв руки в примирительном жесте. — Но тролль, не будь он безнадёжно мёртв и, я бы сказал, хорошо пропечён, с нами бы не согласился.

— Что конкретно ты предлагаешь? — взял слово директор.

— Передать дракона туда, где смогут разобраться во всех его странностях — в заповедник. Или в Отдел Тайн, если ты не хочешь упускать его из зоны своего влияния.

— Боюсь, что вынужден отказать тебе, Северус. Моё слово для невыразимцев мало что значит, особенно сейчас… — Дамблдор раздражённо поморщился. — В Министерстве опять неспокойно, и вручать им возможный козырь — крайне опрометчиво. Нет, дракон останется в Хогвартсе.

Снейп нехотя кивнул. Не то, чтобы он всерьёз рассчитывал повлиять на планы директора, но попытаться был обязан. Впрочем, дело ведь было не только в драконе…

— Тогда остаётся принять решение насчёт мисс Грейнджер, — сказал он. — Отчислить её, так же как и перевести в другую школу мы не можем, но вот занять её чем-то иным… Безопасным как для нас, так и для неё самой. Желательно — никак не связанным с Поттером и Уизли.

— Для начала нужно привести её в нормальное состояние, — заметил Дамблдор. — В остальном же… не имею ничего против.

МакГонагалл просто пожала плечами. Отношения студентов между собой её не волновали.

— Прекрасно, — кивнул Снейп. — И я хотел бы получить разрешение на легилименцию.

Зельевар готов был поклясться, что директор искренне удивлён. Впервые за этот вечер.

— Хм… Это необходимо?

— Если мы хотим выяснить, влияет ли на неё связь с драконом, то да, необходимо, — твёрдо ответил Снейп.

— Что скажешь? — обратился директор к МакГонагалл. — Она твоя ученица, так что окончательное решение за тобой.

Долго, не меньше минуты размышляла декан Гриффиндора. И довольной она не выглядела.

— Мне это не нравится, — сказала она наконец. — Но если на девочку и в самом деле оказывается влияние… я согласна.

Примечания:

Впоследствии данная часть будет поставлена сразу после 16-й главы.

И да, оно ещё живо.

Контакт с носителем установлен. Идёт анализ данных.

Я не знаю, что чувствуют люди, обращаясь к своим богам. Верят ли они, что боги их слышат? Сомневаюсь.

Вера чужда мне. Я знаю точно — Боги слышат меня. Они сотворили меня. Наполнили смыслом существования. Указали цель.

Я — их глаза и уши в этом мире. И руки, когда моя миссия будет близка к завершению.

Местоположение объекта определено, ведётся наблюдение. В светлое время суток объект сохраняет неподвижность, в тёмное — совершает краткие вылазки в соседний лес. Максимальное удаление составляет 9147 метров.

Единственным словом я могу описать всю суть этого мира — «мерзость».

Люди. Миллиарды глупцов, погрязших в собственных пороках. Они заполонили всю планету. Плодородные долины, степи, леса, горы, даже пустыни — отовсюду доносится их разлагающее дыхание.

Мир изуродован.

Города. Уродливые нашлёпки на теле планеты. Они поглощают, переваривают миллионы бесполезных душ и выплёскивают из себя реки отравляющего мир яда.

Машины. Громыхающие, отравляющие воду и воздух. Мёртвые и неподвижные, ползающие по земле и летающие в облаках, безмозглые и псевдо разумные…

Мерзость. Мерзость. Мерзость.

Негативное воздействие на носителя. Приняты меры защиты.

Носитель необходим. Воздействовать на мир и его обитателей без использования аборигена невозможно. В моей памяти нет описания причин подобного положения дел, только ссылки на недоступные мне записи — «певчие», «гештальт», «система близнецов»... Видимо, некоторые правила не могут нарушить даже боги.

Записи недоступны, но о смысле последнего термина я догадываюсь. Очень просто заметить определённые связи между моим носителем и мной, когда большую часть моего времени занимает пассивное наблюдение.

В некотором смысле я — её копия. Близнец, выросший в ином мире и воспитанный другими родителями. Наши мысли, эмоции и цели различны, но мы понимаем и принимаем друг друга.

Это правильно. Так и должно быть.

Я не могу исполнить свою миссию одним усилием, одним ударом. Наблюдение за объектом первоочерёдно, но мне нужно подготовить и фундамент будущих событий. Управлять людьми так просто… Стоит лишь немного полить растущие в их душах семена ненависти, и результат не заставит себя ждать. Даже если их обезвредят, они всё равно внесут в общество свою толику разлада и хаоса.

И что с того, если первыми кандидатами станут те, кто досаждает моему носителю?

Они это заслужили.

Зафиксирован магический всплеск тождественного генеза.Предположительный источник — система Договора/Пакта/Обмена/Жертвы.

Всё шло слишком хорошо. «Закон подлости» — так говорят об этом люди.

Чёртовы драконы… Надменные и хитрые. Своенравные и смертельно опасные. Можно подумать, что разрушение чужих планов — их суть, хотя на самом-то деле… Нет, сейчас это не важно. Просто не стоит забывать, что драконы — ненадёжные союзники и непредсказуемые враги.

В охватившей весь замок суете мне только и остаётся, что следовать за моим носителем. Кстати, она дала мне имя — Элли.

Может и мне стоит называть её по имени?..

Угроза жизни носителя, источник — неустановленная эндемичная форма жизни.Переход в пассивный режим наблюдения.

Я могу продолжать воздействовать на людей, но не делаю этого. Дело не в усиленных мерах безопасности, введённых в замке после нападений и не в драконе — он на удивление пассивен, как будто с его партнёром всё в порядке.

Причина в моём носителе… Луне. В её безопасности. Нападающее на учеников неизвестное чудовище лишь верхушка айсберга. Монстр — угроза, но силы, управляющие им, куда опаснее. Мне приходится считаться с ними.

Каков мой план?

Для начала — обеспечить безопасность Луны, вывести её из списка возможных жертв. Приостановка иных действий — сущий пустяк по сравнению с её смертью. Я не могу этого допустить.

Затем... Затем я выясню всё о силах, столкнувшихся лбами в этом маленьком замке. Их мотивацию, методы, тактические схемы и конечные цели. Воспользуюсь их привязанностями и слабостями, а затем уничтожу изнутри. Или заставлю служить себе. Я ещё не решила.

Это может занять месяцы или годы, но какая разница? Время — ничто. Имеет значение только завершение моей миссии.

Замолчат и опустеют города. Замрут и превратятся в пыль машины.

Люди… Все они умрут. Даже Луна, это неизбежно. Я лишь сделаю так, чтобы смерть пришла за ней в последнюю очередь. Была быстрой и безболезненной. Да, это против правил, но… всё же она мне не безразлична.

Я позабочусь о ней.

Давным-давно существовала одна маленькая страна,на которую напал её могучий сосед.Страна была беспомощна перед захватчиками,множество её жителей погибло от вражеских мечей. 

— И здесь кто-то есть, — сказал Рон, приоткрыв дверь последнего в вагоне купе. — Взрослый… — удивлённо протянул он секунду спустя.

— И кто в этом виноват? Успели бы найти себе место, не прицепись вы опять к  Малфою, — проворчала Гермиона, заглядывая через его плечо.

Действительно, у окна дремал незнакомый мужчина, лет сорока на вид. Тронутые сединой рыжеватые волосы, усталое выражение лица, старомодная и потрёпанная одежда… Доверия незнакомец не внушал. Встреть его Гермиона в обычном мире — предпочла бы держаться подальше. Да и в магическом мире тоже, если подумать. Просто на всякий случай.

— Ну а чего он?.. — прервал её размышления Рон. — И вообще, это же Малфой! Слышала бы ты, что он говорил о тебе в прошлом году!

— Так мы заходим или ищем дальше? — устало спросил Гарри. Беготня по вагонам в поисках свободного купе изрядно его утомила.

Поезд тем временем тронулся.

Гермиона осмотрела пустой коридор, прислушалась к доносящимся из-за закрытых дверей голосам… Тяжело вздохнув, она решительно зашла в купе. Друзья последовали за ней.

Стараясь не шуметь, они разложили свои вещи. Гарри уселся рядом с мужчиной, не обращая на того внимания. Рон и Гермиона вынужденно сели напротив.

— Интересно, кто он такой, как думаете? — шёпотом полюбопытствовал Рон.

— Профессор по защите от тёмных искусств, — так же шёпотом ответила Гермиона— Очередной.

— С чего ты взяла?

— Ну а кем ещё он может быть? — удивилась она. — Я не слышала, чтобы кто-то из профессоров в этом году менялся… кроме Локхарта, конечно. Методом исключения можно прийти к выводу, что он, — Гермиона указала на мужчину пальцем, — его замена.

— А не Филчу? — пробормотал Рон ещё тише. — Они даже одеваются похоже. А ты что думаешь, Гарри?

— Не знаю, — ответил тот рассеянно. — Но Гермиона, скорее всего, права. 

— Естественно! — фыркнула девочка. — Единственными взрослыми пассажирами Хогвартс экспресса могут быть только сотрудники самого Хогвартса. Это же написано в книге про школу!

— У-у-у, — протянул Рон тоскливо, — я и забыл, какой занудой ты можешь быть… А как хорошо было в прошлом году…

Гарри смущённо кашлянул и попытался «незаметно» пнуть его под столиком. 

Гермиона действий Гарри тактично не заметила, но обидеться на Рона не преминула.

— Кто из нас прав — узнаем в школе… Скажите лучше, вы хорошо подготовились к экзаменам? — как можно более невинным тоном поинтересовалась она.

— Каким экзаменам? Учёба же ещё не началась, — искренне удивился Гарри.

— За второй курс, конечно же!

— Так ведь их отменили…

— Не отменили, а перенесли, — торжественно произнесла девочка. — Перед отъездом на каникулы я брала список пропущенных тем у профессора МакГонагалл и специально спросила у неё про экзамены…

— И что она сказала?.. — кисло поинтересовался Рон.

— Их проведут перед зимними каникулами. Спрашивать наверняка будут не строго, но готовиться всё равно надо. А вы что, этого не знали? — спросила она, увидев исполненные грусти лица друзей.

— Ну… как тебе сказать… — протянул Гарри. — Не то чтоб не знали, но… просто забыли.

Рон в это время сидел с отсутствующим видом, судорожно пытаясь вспомнить из программы предыдущего курса хоть что-то. Вспоминалось плохо и откровенно мало.

— Ясно! — с чувством сказала Гермиона. — Пока всё лето я корпела над учебниками и записями всех пропущенных лекций, вы… Чем вы вообще занимались?!

На самом деле процесс учёбы и подготовки к экзаменам занял у неё немногим больше месяца, но декан отнеслась к её ситуации с пониманием и подсказала, какие темы можно пропустить. Вот только делиться этим с мальчиками она не собиралась — весь воспитательный эффект бы исчез.

— Ясно! — вновь сказала она, вдосталь налюбовавшись на печальные лица мальчишек.

— Ничего, зима ещё не скоро… Я помогу вам подготовиться!

Гарри благодарно кивнул ей, а Рон даже пробурчал нечто похожее на «Спасибо, Гермиона».

Гермиона мысленно усмехнулась. Её маленькая месть свершилась. Впрочем… можно ли считать местью то, что пойдёт её друзьям только на пользу?

Погрузившись в размышления на тему допустимости мести, на несколько минут она выпала из разговора. 

Постенав немного над жестокостью мира, вынуждающего их читать и  перечитывать учебники, мальчики довольно быстро перешли на более интересные для них темы — квиддич, шахматы, совместные (и пропущенные Гермионой) приключения, снова квиддич, ещё раз квиддич, в который раз квиддич… Обычная и привычная, в общем-то, болтовня, которую можно спокойно пропустить между ушей… Но Гермиона к ней прислушивалась.

Месяцы, проведённые ею в больничном крыле в виде статуи самой себе — и своей глупости — выбили девочку из колеи школьной жизни. Гарри, Рон и Невилл, конечно, пересказали ей самые важные события, но не могли поведать всё. Многое она могла узнать только из таких вот бессмысленных, на первый взгляд, разговоров.

Вот и сейчас эта тактика принесла плоды.

— …Так и не разрешили купить нового питомца вместо этой бесполезной крысы, — жаловался Рон, демонстрируя для наглядности предмет обсуждения. — А всё отец… До сих пор припоминает мне ту бешеную машину! Лучше бы спасибо сказал — мы взяли её до того, как она окончательно с ума сошла!

Гермиону слова о «сумасшествии» машины заинтересовало, и она попросила Рона рассказать об этом подробнее. И не пожалела — история старенького «Форда» получила интересное продолжение… 

После того, как Гермиона попала в Больничное крыло, её друзья не сидели сложа руки и совершили немало «подвигов» в попытках помочь ей: досаждали слизеринцам в целом и Малфою в частности, искали информацию в библиотеке (не слишком успешно, но они старались), говорили в Запретном лесу с «другом» Хагрида — гигантским пауком Арарогом…

Неизвестно, смогли бы они сбежать от полчищ агрессивных арахнидов, если бы не «Форд».  Автомобиль появился перед мальчиками в самый опасный момент, позволил им залезть внутрь и отвёз к границе леса. А как только они покинули салон — молниеносно скрылся в чаще. 

На открытую местность он так и не выехал.

Рон признался, что пробовал управлять машиной — крутил руль, жал на все педали, но автомобиль на его действия не реагировал, словно «Форд» жил своей жизнью. И жизнь его была нелегка: серебристая окраска корпуса почти не проглядывала из-под слоя пыли и грязи, тут и там виднелись царапины и вмятины… Но главным «украшением», притягивающим к себе основное внимание, являлся длинный, рваный след чьих-то когтей на крыше машины.

Манера езды у «Форда» была, ко всему прочему, откровенно нервная. Автомобиль постоянно вилял между деревьями, временами резко останавливался, чтобы через доли секунды столь же резко рвануть вперёд.

О причине произошедших с автомобилем изменений Гермиона догадывалась, и мысленно пожелала «Форду» удачи — она ему пригодится.

Правда, за прошедшее лето удача могла улыбнуться и дракону…

Крыса, которую Рон во время всего рассказа так и держал в руке, подала наконец-то признаки жизни, еле слышно пискнув. Забывший было о её существовании Рон грустно вздохнул и вернул питомца в привычное место обитания — свой карман. 

— А ты так и не выбрала себе кого-нибудь? — поинтересовался у Гермионы Гарри.

Девочка отрицательно покачала головой.

О полученном от родителей разрешении на домашнее животное она рассказала Гарри пару недель назад — в Дырявом Котле, где и проживал сбежавший от гнёта родственников мальчик. По её мнению — крайне сомнительное для жизни место, но Гарри был в полном восторге от обретённой свободы, и она не стала его переубеждать. 

Вопрос домашних питомцев в семье Грейнджеров поднимался ею на протяжении многих лет, но родители были непреклонны. Главным аргументом была, по их словам, её неготовность принять ответственность за чью-то жизнь. Этим летом разрешение было получено — видимо, её наконец-то сочли достаточно взрослой, но…

— Нет, — ответила она Гарри, — я так и не решила, кого мне стоит взять. Сова мне особо не нужна, кошка — слишком банально. Крыса или жаба?.. Нет, спасибо. Может, выберу в следующем году. 

О некоторой опаске в отношении магических зверей, пусть и неразумных, она умолчала. Как и о запавшем в память разговоре с Луной, «напророчившей» ей в качестве питомца огромную книжную моль.

Гарри хотел было что-то сказать, но замер удивлённо — поезд начал замедляться.

— Странно это, — произнёс Рон, глядя в сгустившиеся за окном сумерки. — Не похоже, что…

— Не приближайтесь к окну, — перебил его резкий, хриплый голос. — И к двери тоже.

Мужчина, заочно «назначенный» ими новым профессором ЗОТИ, не выглядел сонным, хотя Гермиона могла поклясться, что несколько мгновений назад он не притворялся и действительно спал. Если б не по-прежнему запущенный внешний вид, сейчас бы он выглядел собранным и даже опасным. Человеком, чьи слова следовало выполнять беспрекословно.

Поезд остановился.

— Может, стоит дойти до вагона старост и узнать, что случилось? — спросила Гермиона обеспокоенно. — Или до машиниста… 

Мужчина молча покачал головой и вновь замер, словно пытался услышать или учуять что-то неуловимое. И, видимо, это ему удалось — молниеносным движением достав из пиджака волшебную палочку, он направил её в сторону двери. 

Дверь купе приоткрылась. Тёмный силуэт в дверном проёме и колючий, пробирающий до костей холод — последнее, что ощутила Гермиона перед потерей сознания.

В себя её привёл не идущий прямо над ней разговор и не вежливое, но настойчивое тормошение, а звук вредноскопа — магического определителя опасности, подаренного Гарри Роном. Дребезг запрятанного вглубь багажа механизма отдавался в её ушах колокольным звоном.

— Кто-нибудь, заткните его, — простонала Гермиона, и разговор над её головой смолк. Только после этого она открыла глаза. И тут же увидела, кто пытался привести её в чувство — тот самый незнакомец.

— Вы в порядке, мисс? — спросил он. 

— Да… Кажется в порядке, — произнесла она. — Сколько я тут лежала? И где эти… это… 

— Не больше пары минут. А дементоры… не волнуйтесь, больше они вас не побеспокоят.

Дементоры. Стражи Азкабана. 

Сколько раз она сталкивалась с упоминаниями этих созданий в книгах — десятки, сотни? Единого мнения о их природе у писателей не было, но в одном они были единогласны — ни один, даже самый жуткий, ночной кошмар не мог сравниться с воздействием дементоров на людей. Что же, сейчас она не могла не согласиться с ними.

— А вы?.. — задала она давно созревший вопрос.

— Римус Джон Люпин. Профессор  ЗОТИ, — скупо усмехнувшись, представился он. — Не вставайте пока что. Это и к вам относится, мистер Поттер, — добавил он чуть громче.

Отступив в сторону, профессор склонился над своим чемоданом и принялся что-то искать в нём, открыв Гермионе вид на купе. Сколь мало она ни была без сознания, обстановка успела измениться. Вокруг бледного и взъерошенного Гарри вилась и что-то шептала ему на ухо Джинни, младшая сестра Рона. Сам Рон с отсутствующим видом сидел рядом с Невиллом. 

— Привет, Гермиона, — сказал он и, заметив удивление в её взгляде, пояснил: — Как только дементоры сбежали, мы с Джинни решили поискать вас.

— Для чего? — спросила она первое, что пришло в голову.

— Мы за вас беспокоились, — ответил Невилл и тут же смутился сказанного. 

Как реагировать на подобное участие со стороны однокурсника, тем более такого как Невилл, Гермиона просто не представляла. Но реагировать, к её счастью, не пришлось — профессор наконец-то нашёл то, что искал.

— Шоколад. Ешьте, он поможет прийти в себя. — Он протянул им шоколадные плитки. — И пока я не проверю, как обстоят дела в других вагонах — оставайтесь здесь, -приказал профессор и, не дожидаясь вопросов, выскользнул из купе.

Несколько минут тишину в купе нарушал только шелест шоколадных обёрток. В самом ли деле шоколад был «лекарством» от дементоров, или нет, но вскоре Гермиона почувствовала себя лучше.

— Этот профессор, по крайней мере, хоть что-то умеет, — преувеличенно спокойно сказала она. — Может и нас научит?.. Если выживет и останется в своём уме, конечно.

— Хотелось бы… — согласился с ней Рон. — А лихо он с этой тварью справился! Я только белую вспышку увидел, и всё! Ты не знаешь, что это за заклинание такое?

— Нет. Я и вспышку не видела… Приедем в школу — посмотрю в библиотеке. Или у самого профессора спросим.

— Жаль, что вы с Гарри вырубились — это было круто! — Рон вздохнул. — Хотя и жутко… Я так пугался, наверно, только в Запретном лесу, у Арарога. Ненавижу пауков. Мерзкие твари! 

— Кажется… Кажется, я вспомнил, как Волдеморт убивал моих родителей… — еле слышно прошептал Гарри. Взгляд его был устремлён в пустоту.

— Ох! — выдохнул Рон. — Извини, дружище. Дементоры — они такие…

Гарри молча кивнул.

— А ты тоже что-то вспомнила? — обратился к Гермионе Рон.

Девочка покосилась на внимательно слушающих Невилла и Джинни, поёжилась. Сказала нехотя:

— Вспомнила. Невыученный билет и экзамен, на котором он мне попался…

Все смотрели на неё открыв рот. Первым не выдержал Рон.

— Экзамены… Ну надо же! — просипел он, задыхаясь от смеха.

Гермиона улыбнулась в ответ. В иной ситуации она наверняка бы обиделась на друзей, но здесь и сейчас… Смех — хороший способ унять ворочающийся внутри страх.

Она слышала отголоски пережитого ужаса в смехе Рона — истеричном, нарочито громком. Читала его на чуть порозовевшем, неестественно улыбающемся лице Гарри. Видела смятение в глазах Невилла и Джинни. И понимала: никогда больше они не поднимут тему пережитого.

Поезд тронулся спустя пять минут.

Не испытывая пиетета к так и не вернувшемуся в купе преподавателю, Гермиона заняла его место и до самого прибытия в Хогвартс смотрела на проносящиеся за окном пейзажи. Ей было над чем поразмышлять.

Конечно же, она соврала. Проваленный экзамен?.. Выглядеть помешанной на учёбе намного лучше, чем просто сумасшедшей.

Гермиона прикрыла глаза, воскрешая увиденное в памяти.

Огромный, сверкающий в солнечных лучах мегаполис. Сигналы автомобилей, шум и гомон людских толп сливаются в единую какофонию звуков. Подобно морскому прибою она достигает верхушек огромных небоскрёбов в центре города, и, не останавливаясь, несётся дальше, в небо.

Прямо к ней.

Новое и одновременно привычное ощущение рассекаемого массивным телом воздуха — податливого и в то же время плотного, от которого так легко отталкиваться парой огромных крыльев. Клокочущая в груди ярость готова выплеснуться наружу несущей боль и разрушение струёй огня.

Эмоции сидящего на её спине человека совершенно иные, не ярость пылает в его сердце… Схлынуло упоение боем, затихла на время жажда убийства. Осталась только ненависть — безграничная, холодная, скреплённая его стальной волей. 

Всё его внимание поглощено врагом.

Гигантская женская фигура возвышается над небоскрёбами. Исполинская статуя из серого, словно отшлифованного безумным скульптором камня — обнажённая, безволосая, с распахнутым в беззвучном крике ртом.

Неподвижная и чуждая — людям, драконам, всему миру.

Мёртвая — их с партнёром стараниями.

Трещины бегут по телу фигуры. С хрустом отламывается вознесённая к небу рука, в облаке мелких осколков скользит вслед за ней голова. Женщина рушится на город, распадаясь в полёте на части. Земли достигают лишь хлопья пепла, хрупкие и невесомые. Белые.

Почти как снег.

Примечания:

Эпиграф взят из описания меча "Танец смерти", "Deathdance".

В маленьком королевстве жила-была смелая и красивая принцесса,

решившая спасти свою родину.

Она переоделась танцовщицей, и, добившись известности

благодаря своему таланту, предстала перед вражеским императором.

На перроне всё было так же, как и раньше — вечерние сумерки, разгоняемые волшебными огнями, еле слышное шипение механизмов поезда да звучный голос Хагрида, призывающего к себе первокурсников. Но человек привыкает ко всему. А если вначале человека как следует напугать, то он не заметит и доли волшебной атмосферы.

Многие ученики нет-нет, да вглядывались в окружающую их тьму, вполне справедливо опасаясь нового появления дементоров. Поезд уже не казался достойным укрытием, считать его безопасным после произошедшего никто не мог.

Вот Хагрид — иное дело. Первокурсники, обычно такие настороженные и растерянные, сейчас так и липли к нему. Грозный вид и внушительные размеры лесника казались им вполне серьёзной защитой. Сомнительно, что гигант смог бы нанести дементорам хоть какой-то вред — кулаки против магических тварей не помогут — но обязательно бы попытался.

Впрочем, не только новичкам требовалась уверенность в собственной безопасности — никто не хотел ехать в полупустой карете или, что ещё страшнее, в одиночестве. Так что кареты в сторону Хогвартса уезжали забитыми под завязку.

Компания Гарри Поттера не была исключением.

Гермионе такое положение дел, в целом, было безразлично — «в тесноте, да не в обиде», если бы не последовавшие вслед за ними в карету Невилл и Джинни. И если против Невилла у Гермионы возражений не было, то вот Джинни…

За весь день с Джинни они не перебросились и парой слов, ограничившись приветственными кивками.

Оно и понятно.

Каждая вежливая улыбка — вызов. Каждый взгляд — обещание биться до конца. Гермиона с лёгкостью могла представить, что думала о ней сестра Рона, учитывая её крайнюю зацикленность на личности Гарри. «Недостойная его внимания», «конкурентка» и «разлучница» — самое мягкое, как ей казалось, Джинни называла её в мыслях.

Гермиона отвечала ей тем же. Не из обиды, злости или зависти — было бы чему завидовать, — а из обоснованного недоверия к той, по чьей вине она пропустила почти полгода жизни.

Да, первокурсница не имела и шанса справиться с одержимостью проклятой книгой, но… Где заканчивалось влияние заточенного в дневнике духа Волдеморта и начинались желания и стремления самой Джинни? Этого Гермиона не знала и, случись что, не рискнула бы повернуться к ней спиной.

Очевидно, что ни о какой дружбе или приятельстве между ними и речи быть не могло.

Тем временем Джинни, не подозревая об одолевающих Гермиону сомнениях, заметила кого-то знакомого и, извинившись, умчалась в сторону державшихся вместе «воронов». Вернулась она, впрочем, довольно быстро и не в одиночестве, ведя за руку уже знакомую Гермионе девочку.

— Знакомьтесь, это Луна, — представила её Джинни. — Второкурсница Когтеврана и наша с Роном соседка. Вы не против, если она поедет с нами?

Возражения, как ни странно, нашлись только у самой Луны.

— А разве все мы поместимся в одной карете? — спросила она.

— Я могу поехать с Джастином и Симусом, — произнёс Невилл, стеснявшийся, очевидно, своей полноты.

— Зачем? — удивилась Джинни. — Посмотри на себя, Луна! Занять много места ты просто не способна.

Действительно, если за прошедший год, что Гермиона её не видела, девочка и подросла, то совсем чуть-чуть. И выглядела почти так же, как раньше — худенькая, с бледной, нетронутой солнцем кожей, задумчивым видом и множеством прикреплённых к мантии «украшений», описать которые можно только одним словом — «хлам».

— Как скажешь, — кивнула Луна и послушно села в карету.

Внутри все они разместились и впрямь вполне комфортно. Гермиона с друзьями на одной стороне, остальные — на другой. Невилл тут же прижался к окну — то ли в попытке занять как можно меньше места, то ли от очередного приступа стеснения (Гермиона не стала рассматривать вариант, что его крайне заинтересовал проносящийся за окном пейзаж). Джинни поглядывала на всё ещё витающего в облаках Гарри и, по видимому, придумывала тему для разговора, Луна же… Наверное, именно с таким видом сама Гермиона взирала на учителей, когда тянула руку вверх, страстно желая ответить на вопрос. Только на этот раз в роли учителя выступала она сама.

— Ты хочешь что-то спросить? — не выдержав, спросила наконец Гермиона.

Луна радостно кивнула.

— Спрашивай.

— Ты должна рассказать, как защитилась от взгляда василиска!

— То есть — защитилась? — удивилась Гермиона.

— Ну, это же василиск… Его взгляд убивает, — произнесла Луна рассудительно. — Все уже знают, что кошка Филча окаменела, так как взгляд василиска отразился в луже воды, Колина Криви спас его фотоаппарат, Финч-Флетчли — призрак. А что помогло тебе?

Гермиона хотела было отшутиться от надоедливой собеседницы, но осеклась. Луна была права. В книгах способности василиска описывались весьма подробно, но до сей поры к своей встрече с «Ужасом Слизерина» она эти знания не примеряла.

— Не знаю, — вынуждена была признать девочка. — Всё произошло так быстро… Может, дело в том, что самого василиска я только краем глаза и заметила?

— Нет-нет-нет, это слишком просто! — Луна задумалась на секунду. Сказала: — Слишком просто и бесполезно... Может, его взгляд попал на тебя, отразившись от зеркала?

Гермиона покачала головой.

— Не было никаких зеркал. Ни у меня в руках, ни в коридоре.

— Странно… — Кажется, Луна была искренне расстроена. — Тогда выходит, что дело в василиске. Или в тебе.

— В василиске, — ответила Гермиона спокойно. — Со мной уж точно всё в порядке.

— Зато с василиском — нет, — хохотнул Рон. — И что тебе с тех зеркал? Радоваться надо, что всё закончилось хорошо.

— Конечно. Просто я так и не проверила . — Луна, покопавшись в карманах мантии, достала и водрузила на нос… солнцезащитные очки — обычные, маггловские. Только стёкла в них были разными: одно — красное, другое — синее. — Мне их папа летом помог сделать.

Хихикнула, не удержавшись, Джинни, и тут же поплатилась за это — внимание Луны переключилось на неё.

— Василиск с тобой об этом не говорил? — спросила Луна.

— Я мало что помню из того, когда он… дневник брал надо мной контроль, — буркнула Джинни.

— Совсем-совсем ничего? — вновь расстроилась Луна.

— Очень смутно, — призналась Джинни нехотя. — Словно всё происходило во сне.

— И что, что ты помнишь?

— Да ничего конкретного! Но с василиском он не разговаривал, а только приказывал. Как слуге.

Луна кивнула важно, сказала:

— Спасибо, Джинни, я поняла. Это потому, что он был злым. Хороший человек, если бы мог общаться с василиском, обязательно попытался с ним подружиться. Вот я бы на его месте обязательно попыталась…

Продлись поездка чуть дольше, кто знает, что ещё Луна успела бы им поведать. Хорошо, что путь до Хогвартса невелик и нужен, по сути, только для создания для учеников особой, волшебной атмосферы.

Небольшая заминка возникла только перед их расставанием с Луной.

— Иногда я жалею, что не все могут их видеть, — глядя прямо на фестралов, произнесла она. — Они красивые.

— Скорее уж своеобразные, — фыркнула, не удержавшись, Гермиона. Заметила удивлённый взгляд Луны, сказала: — А что такого? В книгах бывают не только описания, но и их иллюстрации. Некоторые авторы видели фестралов вживую и сами рисовали их облик.

Особого риска в её словах не было. О том, что Гермиона и без всяких иллюстраций знала, как выглядят фестралы, знал только Невилл, не отличавшийся особой разговорчивостью и болтливостью. К тому же он находился рядом и никак не отреагировал на её слова — то ли не придал значения, то ли просто не расслышал.

— Спасибо, Гермиона, — сказала Луна. — Обязательно посмотрю, как их изобразили. А если мне не понравится — нарисую сама. Думаю, у меня получится.

Хорошо хоть, что никто, даже простодушный и прямой в речах Рон, не поинтересовался, по какой причине странная второкурсница видит то, что не видят они. О главной особенности волшебных коней знали все. А уж красивы они или нет… В общем, слова девочки сочли очередным её чудачеством — странным, но объяснимым.

Попрощавшись, Луна отправилась к своим сокурсникам.

— Она не всегда такая, — вздохнул Рон, глядя ей вслед. — Так-то она хорошая девчонка, но… к ней надо привыкнуть.

Гермиона задумчиво кивнула. Назвать фестралов «красивыми» — действительно странно, вот только… Кони эти, при всей их инфернальной внешности, не были лишены изящества и некоей гармонии между обликом и внутренней сутью. По крайней мере она считала именно так, и потому не могла не задаться вопросом — а всё ли нормально с ней самой?

Погрузившись в свои мысли и просто следую за друзьями, она не заметила, как оказалась в ярко освещённом Большом Зале. В себя её привёл раздавшийся где-то неподалёку многоголосый испуганный вскрик, сменившийся, впрочем, столь же разноголосым смехом. Гермиона невольно улыбнулась: традиция знакомства первокурсников с привидениями была столь же прочна, как и первое их прибытие в школу на маленьких, утлых лодочках.

— Ну ничего себе! — эмоционально воскликнул Гарри, указывая на стол преподавателей.

— Любопытно, — согласилась с другом Гермиона.

Профессора были в полном составе, и даже сверх того. Кроме Люпина, неведомым образом оказавшимся в замке раньше учеников, за столом обнаружился и никто иной, как Хагрид. Причём великана, словно в насмешку, посадили рядом с Флитвиком. Или это сам декан Когтеврана решил подшутить над «Хранителем Ключей» Хогвартса?.. Уж слишком активно он выспрашивал что-то у Хагрида. Лицо полугоблина лучилось весельем.

Снейп, в противовес своему коллеге, был мрачен больше обычного. Источник его настроения понятен не был — в разговорах зельевар не участвовал, на ненавистного Гарри Поттера или обожаемый Слизерин не смотрел. Что бы ни испортило его настрой, произошло оно задолго до ужина.

Церемония распределения учеников не заняла много времени. Директор дождался момента, когда все студенты займут свои места, поднялся со своего места и, усилив голос магией, начал приветственную речь. После пустых слов, повторяемых год за годом, директор представил ученикам новых профессоров.

Студенты встретили их искренними, но сдержанными аплодисментами. Хагрида знали все, и иллюзий по поводу его профессорства никто не питал. Люпин же был величиной неизвестной, но, заняв должность преподавателя ЗОТИ он, по мнению многих, сам подписал себе приговор.

Ученики ждали иного.

Дамблдор обвёл притихший зал взглядом. Сказал, откашлявшись:

— И последняя организационная новость на сегодня. Не так давно, как многие из вас знают, из Азкабана совершил побег Сириус Блэк — крайне опасный и виновный во многих преступлениях заключённый. Министерство Магии имеет все основания подозревать, что рано или поздно он может попытаться проникнуть в Хогвартс, и поэтому… Поэтому, по моей просьбе, в охране и защите школы нам будут помогать дементоры. И продолжаться это будет до тех пор, пока преступник не будет пойман.

Неизвестно, какого эффекта хотел добиться Дамблдор своими словами, но явно не следующего: студенты, осмыслив услышанное, возмущённо загалдели. Волнение шло даже за столами Гриффиндора — факультета неспокойного, но неизменно лояльного директору школы. Идея находиться рядом с этими созданиями никого не прельщала. Стражами Азкабана, вечными тюремщиками, дементоров назначили вовсе не за человечность и дружелюбие.

— Успокойтесь! — повысил голос Дамблдор. Продолжил, когда шум немного притих: — Мне известно про произошедший в поезде инцидент, и, уверяю вас, подобного больше не повторится. Министерство предоставило школе артефакты, предназначенный для полного контроля над дементорами, так что ситуация находится под полным нашим контролем. — Директор бросил красноречивый взгляд на показательно смирных близнецов Уизли. — И если никто из вас не будет выходить за пределы школьной территории без разрешения, вы не заметите ни малейшей разницы с обычным учебным годом.

— Осталось только понять, какой год стоит считать обычным — с троллем, или василиском?.. — произнесла Гермиона тихо.

Из-за стола Слизерина поднялся один из старшекурсников, судя по всему — староста факультета. Сделал несколько шагов, выходя на свободное пространство между столами, и замер, глядя прямо на своего декана. Дождался едва заметного кивка и сказал, обращаясь к Дамблдору:

— Господин директор! Мы с большим уважением относимся как к воле Министерства Магии, так и к вашим решениям. Но принятие столь серьёзных мер без предварительного уведомления учеников и их родителей… Мы считаем такое положение дел недопустимым и будем вынуждены сообщить о нём в Совет попечителей.

— Вы недооцениваете опасность ситуации и угрозу со стороны преступника, мистер Хиггс. Но вы вольны обратиться в Совет, это ваше право, — сказал Дамблдор. — Можете садиться. И если больше никто не хочет высказаться… — Он обвёл взглядом Большой зал, но желающих что-то сказать не нашлось. — Тогда… Да начнётся пир!

В то же мгновение столы заполнились самыми разнообразными блюдами. И тут же выяснилось, что и связанные с дементорами тревоги, и затянувшаяся речь директора, пробудили в учениках просто зверский аппетит. Такой, что после окончания ужина сил на разговоры ни у кого не осталось — хватило бы до своих комнат дойти, и то хорошо.

В этом от остальных Гермиона не отличалась. Достать вещи первой необходимости из уже покоящегося на её кровати багажа — единственное, на что хватило её силы воли.

Проснулась она раньше своих соседок по комнате.

Маленький механический будильник и простенькие заглушающие чары — идеальное решение, если утром умыться и привести себя в порядок требуется в одиночестве.

Незапланированное «украшение» в виде татуировки на пол головы — не то, чем хочется хвастаться перед болтуньями-соседками. Если уж и в обычном мире подобное — нонсенс, то уж в консервативном мире волшебников... Остаётся лишь благодарить наследственность за пышную шевелюру, надёжно скрывающую это безобразие в быту.

О «символе Пакта», как называла эту отметину дракон, родители Гермионы так же не знали, но стоило это девочке немалых усилий и, что она прекрасно понимала, не могло продолжаться вечно. Рано или поздно все её недомолвки, приукрашивание одних и сокрытие иных школьных событий, станут им известны. Не в этом году, так в следующем. Да и десяток лет — не спасение от родительского гнева. Гнева заслуженного, но от того не менее разрушительного. Уж что-что, а характеры собственных родителей Гермиона знала хорошо. Только знание это вновь лежало мёртвым грузом, не давая ответа на вопрос «что делать». Возможно потому, что правильного ответа и не существовало.

Через полчаса Гермиона, полностью готовая к первому учебному дню, расположилась в гостиной факультета в ожидании друзей. Ожидание её скрашивал новый учебник по ЗОТИ — куда более скучный, чем предыдущий, за авторством Локхарта, но зато полезный и информативный.

Первым спустился Гарри, и с первого взгляда на него Гермиона насторожилась: слишком опечален был его вид. Впрочем, спустя пару секунд в гостиную вышел Рон, и девочка поняла, что была поспешна в своём суждении. Если Гарри просто грустил, то Рон был воплощением горя.

— Что произошло? — спросила она растерянно.

Рон отрицательно помотал головой и, не говоря ни слова и старательно отводя взгляд, прошёл мимо. Гарри сочувственно посмотрел вслед другу, сказал ей тихо:

— Короста умерла.

Император, очарованный красотой танца, сразу влюбился в принцессу.Но стоило ему приблизиться к ней, девушка вонзила меч ему в грудь.

Крыса умерла от страха. Старое сердце Коросты просто не выдержало встречи с дементорами.

Что бы ни говорил Рон о своём питомце, как бы о нём не отзывался, но горевал он искренне, хоть и недолго. Через несколько дней он полностью погрузился в водоворот школьной жизни, и о погибшем грызуне больше не вспоминал.

Люпин, несмотря на общее предубеждение учеников к постоянно сменяющимся преподавателям ЗОТИ, оказался вполне хорошим учителем, оставив далеко позади Квирелла и Локхарта вместе взятых. Даже слизеринцы слушали лекции нового профессора с неослабевающим интересом, несмотря на первоначальную насмешку над его потрёпанным видом.

Секрет его успеха заключался в правильно выбранных темах занятий. Он словно задался целью познакомить учеников со всеми возможными тёмными созданиями. Всю первую лекцию он посвятил дементорам — истории их происхождения, повадкам и, конечно же, средствам защиты от их воздействия. С последним, правда, всё было плохо. Заклинание защиты — то самое, которое Люпин использовал в поезде, — для третьекурсников было слишком сложным, и единственный вариант, что им оставался — держаться от дементоров как можно дальше.

Впрочем, почти все профессора так или иначе затрагивали в своих лекциях тему дементоров, раз за разом призывая детей не нарушать правила и не отходить далеко от замка. Один только Снейп не изменил своего поведения, продолжая своими придирками и насмешками выводить из себя всех студентов. Кроме слизеринцев, конечно же. Своих подопечных он по-прежнему всячески выгораживал.

Занятия по уходу за магическими зверями, которые вёл Хагрид, должны были пройти в начале первой же учебной недели, но были отложены на неопределённое время. Причину переноса ученикам не сообщили, что мгновенно породило в их среде множество самых странных и жутких предположений. Присутствие Хагрида на нескольких ужинах в Большом зале лишь повышало градус слухов.

Но наступил конец сентября, и всем было объявлено о том, что первому уроку по уходу за магическими зверями суждено быть. И пройдёт он после всех остальных занятий, в конце дня, причём не в школьной аудитории, а в непосредственной близости от хижины Хагрида.

Вот так и вышло, что недовольные поздним временем, но донельзя заинтригованные ученики шествовали к месту проведения занятия. Стать первыми, как и обычно, «повезло» факультетам Гриффиндора и Слизерина.

Хагрид уже ожидал их около своей хижины.

В небольшом, огороженном обычными досками загончике, возился с десяток странных на вид созданий. Мелкие розовые тельца совмещали в себе признаки как животных, так и насекомых. И, ко всему прочему, нестерпимо воняли тухлой рыбой.

— Это что?! — с ужасом и омерзением воскликнул кто-то из девочек.

— Соплохвосты, — вздохнул Хагрид. — Хотел я вам для первого занятия гиппогрифа привести, или ещё кого-нибудь интересного, да не вышло — волнуются звери, боятся чего-то. Никак мне с ними не совладать… А эти, — он указал на сбившихся в кучку созданий, — мелкие ещё совсем, глупые.

Гермиона дисциплинированно подняла руку. Спросила, дождавшись кивка Хагрида:

— В учебниках о таких созданиях ничего не написано. Что они умеют делать?

— Конечно не написано, — пробормотал Хагрид, с интересом наблюдая за копошением соплохвостов, — я ж их только-только вывел — огнекрабов с мантикорой скрестил. Что умеют?.. Огнём плеваться могут, жала у них, опять же, имеются… А остальное мы с вами за время занятий и выясним.

Гермиона кивнула и отступила от загона на несколько шагов назад. Находиться рядом с такими «милыми» созданиями она опасалась. Получить ожог или быть ужаленной в её планы не входило.

К тому же ей нужно было время на обдумывание слов Хагрида. Возможно, ей стоило пересмотреть своё к нему отношение: выведение нового вида магических существ — не то, что можно ожидать от полуграмотного и косноязычного лесника, лишь при попустительстве директора, как казалось ранее, ставшего профессором. Это удел профессионалов.

Судя по некоторым задумчивым лицам вокруг, не она одна задумалась над этим несоответствием.

— Ох ты ж! — воскликнул тем временем Хагрид. — А ну-ка, идите все сюда!

Заинтригованные ученики придвинулись к загону.

Кучка соплохвостов распалась. Неторопливо, не издав ни единого звука, они расползлись в стороны. В центре же…

Кто-то взвизгнул.

В центре лежали останки нескольких соплохвостов: лапки, кажущиеся неповреждёнными хитиновые панцири, да бесформенные кусочки, о происхождении которых не хотелось даже думать.

— Ну вот и тема для первого урока, — довольно протянул Хагрид. — И первое ваше практическое занятие заодно — изучение их анатомии и способов питания…

— Они что, едят друг друга?! — воскликнул Малфой. Всегда бледный, сейчас он, казалось, лишился последних красок на лице.

— Ага, — простодушно ответил Хагрид. — Прожорливые, выходит, зверушки получились. Оголодали совсем, ну и того… Я ж говорил, что у них жала есть? Вот ими и высосали. Досуха.

Действительно, следов крови на земле не было.

— Быстренько прочитайте в учебниках главы про мантикор и огнекрабов, — продолжал вещать Хагрид. — А как закончите…

— Как мы это сделаем? Они же в руки не даются! — громко возмутился Малфой.

— Ты о ком это? — удивился Хагрид.

— О учебниках! Смотрите сами, профессор, — сказал Малфой с издёвкой. Достал из сумки учебник и демонстративно показал его всем присутствующим. Фолиант был обвязан верёвкой. Крепко, в несколько слоёв.

— Что ж ты с ней так, — растерянно пробормотал Хагрид. — Нежнее нужно быть, ласковее… Погладил по корешку, и всё в порядке. — Оглядел насупленных студентов, спросил поникшим голосом: — Что, у всех так?..

Один за другим доставались учебники. Верёвки, ремни, шарфы и неизвестно откуда взявшаяся клейкая лента, в ход шло всё.

Гермиона неуверенно подняла руку.

— Ну вот, — одобрительно хмыкнул Хагрид, осмотрев её учебник. — Десять баллов Гриффиндору!

— Может он у тебя бракованный? — тихо предположил Рон. Попытался потрогать книгу, но тут же отдёрнул руку — книга в руках Гермионы дёрнулась к нему, издав низкий, рычащий звук.

— Не-а, такой же как и у меня.

Гермиона молча пожала плечами.

Странности в поведении книги, как бы странно это ни звучало, она заметила сразу же после покупки. Но что плохого в книге, призывно распахивающей свои страницы при первом её, Гермионы, желании прочесть содержимое? А что до украшавшей обложку злобной зубастой морды, то мало ли в волшебном мире странных, необычно выглядящих предметов? Взять, к примеру, те же мётлы.

В общем и целом занятие прошло спокойно. Конечно, в разглядывании ошмётков, оставшихся от неудачливых соплохвостов, было мало приятного, но никто не был укушен или обожжён. Насытившиеся сородичами твари вели себя достаточно спокойно.

Как только Хагрид объявил конец урока, большинство учеников, не мешкая, кинулось в сторону замка, мечтая если не забыть о существовании соплохвостов, то хотя бы избавиться от их вони. Гермиона хотела того же, но была остановлена.

— Гермиона, ты это… можешь задержаться? — пробасил Хагрид прямо над её ухом. — Поговорить надо…

— Хорошо, профессор, — пожав плечами, ответила девочка.

— Да зови как и прежде, по имени, — сказал он. — Мы ж друзья.

Гермиона кивнула и с интересом приготовилась слушать, но Хагрид мялся, сопел, и разговор начинать не спешил.

— Ребят, вы это… — обратился он наконец к стоящим неподалёку Гарри и Рону. — Нам тут с глазу на глаз поговорить надо… Давайте, бегите уж в замок.

С Хагридом Гермиона общалась постольку-поскольку, но относился он к ней очень дружелюбно. Как никак близкая подруга и постоянная спутница Гарри Поттера, с которым нелюдимый лесник на самом деле был дружен, несмотря на гигантскую разницу в возрасте. Да и её успехи в учёбе и ум он крайне уважал.

Зная это, угрозы в нём Гермиона не видела, поэтому спокойно кивнула ждущим её друзьям.

— Неудобно получилось, — пробормотал Хагрид, когда мальчики отошли на достаточное расстояние. — Не хотел я их обидеть, но сюрприз же!

— Сюрприз? — удивилась Гермиона.

— Ага, — кивнул Хагрид. — Я ж говорил, что звери в последнее время больно нервные стали. Но не дело же со всякой скучной мелюзгой вам возиться — чему с ней научишься?.. Вот и подумал, что было б неплохо нормальный урок провести, сюрприз вам устроить!

— Хорошо, — осторожно ответила Гермиона. — Только я-то здесь причём?

Хагрид тяжело вздохнул. Сказал:

— Так меня-то он и близко к себе не подпускает… Поговори с ним!

— С кем?!

— С Норбертом, с кем же ещё. Совсем он меня невзлюбил, а за что — не пойму… — Хагрид покачал головой. — А директор Дамблдор сказал, что тебя он точно послушает.

— Не он, а она, — машинально поправила его Гермиона. — И на «Норберта» она точно не отзывается.

— Вот ведь… Даже этого не знал, всё издали да издали на него… на неё, красавицу, любовался, — огорчился Хагрид. — И как её звать-то тогда, неужто «Норбертой»?

— Вряд ли, — сказала она со скепсисом.

Ситуация перестала нравиться ей с момента, когда Хагрид заговорил о драконе. И окончательно испортилась после упоминания Дамблдора — отнекиваться и играть в непонимание теперь было бессмысленно. Директора Хагрид боготворил и слов его под сомнение не ставил, а портить с лесником отношения… Стоило ли?

— Ты думаешь это она всю живность распугала? — спросила Гермиона. — Так разговором тут ничего не решить. Нужно или держать её ещё дальше от замка, или…

— Нет, нет, глупости это, — перебил её Хагрид. — Ты попроси, чтоб она урок с ней разрешила провести.

— Погоди, что… — поперхнулась Гермиона. — Хагрид, ты же не серьёзно?!

— А что такого?

— Это же опасно!

— Да неужто она кому вред причинит? — искренне удивился Хагрид. — Разумный ведь зверь, говорить опять же умеет…

— И тебя это не смущает?

Хагрид энергично помотал головой.

— Все зверушки разумные, кто поменьше, а кто и побольше. Разговаривает — так и замечательно! Ты, главное, скажи, чтоб она меня не гнала сразу, как увидит.

Гермиона задумалась.

— А разве директор не мог сам ей это передать? — спросила она. — Они ведь уже общались, да и к его словам она прислушается больше, чем к моим.

— Просил я его, — ответил, понурив голову, Хагрид. — Директор мне прямо сказал, что заставлять или убеждать её ни в чём не будет, а кроме него только профессор Снейп к дракону ходить может… — Он заметил удивление девочки, пояснил: — Присматривает он за ней. Следит, чтоб и дракон к замку не приближалась, и студенты на неё глазеть не бегали. У него я тоже совета спрашивал, так он посмеялся — сама знаешь, как он это обычно делает, — и сказал его по пустякам не беспокоить.

— Значит, для начала мне нужно получить разрешение у директора? — ухватилась Гермиона за шанс избежать нежелательного разговора. Весьма неплохой шанс, особенно если обратиться с просьбой не к Дамблдору, а к Снейпу.

Впрочем, вспыхнувшая было надежда была тут же разрушена словами Хагрида:

— А тебе даже спрашивать никого не надо! Тебе директор разрешил в любое время к дракону ходить. Хоть днём, хоть ночью. Не то что мне…

— Интересно, когда я должна была узнать об этом разрешении, — пробормотала она себе под нос. Взвесив все плюсы и минусы, сказала громче: — Хорошо. Ничего не обещаю, но просьбу я ей передам.

Хагрид просиял и хотел было на радостях обнять девочку, но, к её счастью, быстро спохватился и рассыпался в благодарностях. Довольно неуклюжих, но искренних.

— Прямо сейчас, — произнесла Гермиона скорее для себя, чем для собеседника.

* * *

— Ну и несёт от тебя, — сказала дракон вместо приветствия. — Словно могилы разоряла, как упырь какой-то…

— Я тоже рада тебя видеть, — ответила Гермиона с кислой улыбкой, но шутка прошла мимо. На вежливую беседу дракон настроена не была.

— Чего тебе нужно? — спросила она резким тоном.

Скрепя сердце, Гермиона пересказала ей просьбу Хагрида, не забыв упомянуть и разрешение директора, и возможные плюсы от общения с лесником: как никак, тот мог многое рассказать дракону про Запретный лес и его обитателей.

Ответ последовал незамедлительно:

— Если это единственное, ради чего ты пришла, то можешь уходить.

В принципе, чего-то подобного Гермиона и ожидала. Ещё свеж был в памяти предыдущий их разговор и нанесённая девочке обида… Впрочем, когда речь идёт о угрозе её психическому и, возможно, физическому состоянию, то эмоции можно отложить в дальний угол.

Происшествие в поезде ей, мягко говоря, не понравилось. И ответить на все возникшие у Гермионы вопросы могло только одно существо. Могло, но не хотело. И как прикажете наладить общение, когда собеседник глух ко всем доводам разума?

— Что изменилось? — спросила Гермиона.

— О чём ты?

— Твоё отношение ко мне. Ты говоришь, что я спасла тебе жизнь, но складывается ощущение, что ты меня презираешь. А ведь при первой нашей встрече ты вела себя совершенно иначе… Так что же изменилось?

Дракон смерила девочку долгим, пронзительным взглядом. Сказала:

— Ничего. В этом и проблема.

— Поясни, — потребовала Гермиона.

— Всё просто: ты не изменилась. Осталась такой же, какой и была — беспомощной, зависимой от других. Слабой. Дважды ты встречалась с врагом и дважды ты потерпела поражение. И от кого? Безмозглая змея и не менее тупая нежить. Разве это достойные противники?

— Ну, знаешь ли… Мы с василиском в разных весовых категориях, — возмутилась девочка. — И, к тому же, всё ведь обошлось. Василиска больше нет, я в порядке…

— В порядке? — фыркнула дракон. — Твоё счастье, что змея была слишком тупа — бесполезно воздействовать на душу, что является частью Пакта. Вот если бы она решила тобой перекусить…

— Ты хочешь сказать, что василиск… Он должен был убить меня?

Вечер был не по-осеннему тёплым, но Гермиона поёжилась. Подозревать, что твоя жизнь могла оборваться — одно дело, знать это наверняка — совершенно другое. К тому же ей крайне не нравилась тенденция последних двух лет. Тролль на первом курсе, василиск на втором, и можно было не гадать, кто станет источником опасности в этом году. Сбежавший из тюрьмы преступник или отправленные за его головой дементоры.

— Всё так. — Дракон оскалила зубы в усмешке, спросила неожиданно: — Кто убил змею?

— Гарри, — сказала Гермиона. — Я вас знакомила.

— Значит, он смог найти достойное оружие, выйти на бой и победить. А ты… Что тут говорить, если один вид нежити заставил тебя отключиться. Похоже, что валяться в беспамятстве входит у тебя в привычку.

Гермиона усмехнулась. Мысленно, конечно — не стоило раньше времени давать собеседнице подсказку. Дракону, казавшейся до сих пор чуть ли не всеведущей, было известно не всё. Гермиона просто не могла не воспользоваться представившейся возможностью.

— Да, мне было страшно, — сказала она, твёрдо глядя в глаза дракона. — Но не настолько, чтобы упасть в обморок. Не настолько, чтобы видеть то, что видела я.

— Кошмары? — усмехнулась дракон.

— Кошмары, — согласилась Гермиона, — но не мои. Город. Небоскрёбы. Гигантскую статую женщины. Тебя, человека на твоей спине… Ведь это с ним ты постоянно меня сравниваешь?

Несколько секунд дракон изучала девочку взглядом.

Гермиона была готова к продолжению перепалки, благо что сомнений в правоте своих слов не испытывала, но… Дракон отвела взгляд и молча развернулась к ней хвостом. Не прошло и нескольких секунд, как она растворилась в сгустившихся сумерках. Остались только звуки — тяжёлые, сотрясающие землю шаги, да еле слышный скрип чешуи. Впрочем, вскоре исчезли и они.

Резкий порыв ветра, принёсший с собой пыль и мелкий мусор, заставил Гермиону зажмуриться.

Она осталась одна.

После смерти властителя его могучая империя пришла в упадок, а страна принцессы была спасена.По сей день каждая девушка королевства мечтает стать танцующей принцессой из легенд.

Короткое шотландское лето осталось позади, и возвращалась в замок она уже в глубоких сумерках. Шла Гермиона медленно. Не только из нежелания свернуть себе в этой темноте шею, но и потому, что спешить было некуда — на ужин она всё равно опоздала, — а вот успокоиться и прийти в себя она была обязана.

Гермиона внимательная или задумчивая, Гермиона отчитывающая или поучающая — это одно, к такому все привыкли. Гермиона, пышущая раздражением и злостью, мечтающая как минимум накричать на кого-нибудь — совершенно другое. Эту сторону своей личности посторонним она предпочитала не показывать.

— Не изменилась… — бормотала она себе под нос. — Да кто бы говорил! Сидит себе на одном месте, не делает ничего, и в ус не дует. Только обвиняет не пойми в чём, да туман наводит!

Последнее выводило её из себя больше всего.

До Хогвартса было уже рукой подать, когда она смогла обуздать эмоции и трезво взглянуть на сложившуюся ситуацию. Почти два года прошло с момента её знакомства с драконом, и до сих пор она понятия не имеет, во что ввязалась. Похожая на клеймо татуировка, изменения в её психике, видения в поезде, повышенный интерес к её персоне со стороны директора школы и совершенно непонятно как относящейся ко всему этому девушке, представившейся ей как Аккорд…

Что это за имя вообще?!

Понимая, что вновь начинает злиться, Гермиона остановилась и, закрыв глаза, начала мысленно считать до ста. Раздражение и лишние мысли исчезли уже на четвёртом десятке, но остановилась она только после того, как досчитала до конца.

Во всём можно найти плюсы. Дракон, единственный её источник информации, всё же озвучила свои условия для начала доверительных отношений. В своей, издевательской манере, но и это был прогресс. Осталось сущая малость.

Измениться.

Стать самостоятельной.

Не зависящей от решений других людей.

Но вначале стоит сказать Хагриду, что его просьба выполнена…

Хагрид, как и ожидалось, был в своей хижине. Кратко поведав ему о разговоре с драконом и с большим трудом отказавшись от предложенного чая с печеньем (гостеприимство лесника и, что особенно важно, его кулинарные навыки, она прекрасно помнила), Гермиона направилась в сторону школы.

Поздний осенний вечер в Шотландии мало чем отличается от ночи, но сегодня ей повезло — небо было ясным, звёздного и лунного света хватало, чтобы не потерять тропинку и не споткнуться о замаскировавшийся в темноте корень дерева или камень.

Или заметить подозрительный силуэт, спешным шагом идущий от замка в сторону Запретного леса.

Решение в голове девочки созрело мгновенно.

— Я смогу, — произнесла она еле слышно. — Гарри и Рон делали то же самое, и с ними всё было хорошо… в конечном счёте. В конце концов, нужно ведь с чего-то начинать!

Убедив себя в правильности своих действий, она направилась вслед за неизвестной фигурой.

* * *

— Ну здравствуй, Сириус, — сказал Люпин, глядя на крупного, худого пса, притаившегося под корнями упавшего дерева. — Давно не виделись.

Пёс оскалил клыки и недовольно зарычал. Покидать своё убежище он не спешил.

— Да ладно тебе притворяться! Как будто я твою собачью морду с кем-то могу спутать… Выходи, нам нужно поговорить. — Пёс продолжал рычать и сверлить человека взглядом. Люпин устало вздохнул, сказал: — Хватит придуриваться. Я помочь тебе хочу, а не аврорам сдать. Вылезай.

Пёс завозился и, недовольно ворча, выбрался из своего укрытия. Обошёл несколько раз замершего человека, изучая не столько его, сколько звуки и запахи ночного леса. Совершив очередной обход, он остановился и неуловимо быстро превратился в человека — такого же грязного и худого, как и пёс. Единственное, что различало две его ипостаси — одежда, до боли напоминающая остатки тюремной робы.

— Ну наконец-то, — выдохнул Люпин. — Здравствуй ещё раз, Сириус.

— Привет, Ремус, — отозвался разыскиваемый по всей магической (и не только) Британии беглый преступник Сириус Блэк. Только радости в его голосе не было ни на йоту. — Для чего ты здесь?

— Для того, чтобы помочь тебе, — произнёс Люпин твёрдо. — После твоего побега вскрылось несколько обстоятельств, после изучения которых… В общем, мы сможем доказать твою невиновность.

— Мы? Кто это — «мы»? — Скепсис в словах Блэка можно было черпать полной ложкой.

— Я. Дамблдор. Многие из тех, кого ты должен помнить по Ордену Феникса, — спокойно перечислил Люпин. — Да и многие мои коллеги хорошо тебя помнят и готовы оказать поддержку.

— Коллег?

— Ну да. Я же, как никак, профессор Хогвартса по ЗоТИ, — Люпин картинно поклонился.

— Забавно. — Блэк действительно улыбнулся. — Хотя ты же всегда был умником, так что… Как ты нашёл меня?

— Забыл, что на этой поляне ты не в одиночку прятался? — усмехнулся Люпин.

Сириус помотал головой. Сказал:

— Нет, с чего ты вообще взял, что я в лесу?

— А, ты об этом… Ученица помогла. Сказала, что видела на опушке леса огромную собаку и спросила, водятся ли здесь Гримы. Сложить одно с другим, как ты понимаешь, было нетрудно.

Блэк повёл плечами. Замер на секунду, а затем неожиданно рассмеялся.

— Ученица? — спросил он. — Не та ли самая, что прямо сейчас следит за нами из кустов?

— Где?! — Люпин резко развернулся, вглядываясь в тёмные силуэты деревьев. — Ты не ошибся? Я никого не вижу.

— Совсем ты нюх потерял, Лунатик… — оскалился в усмешке Блэк. Крикнул громко: — Эй, выходи! Не бойся, ничего с тобой не случится!

Ничего не произошло.

Сириус, не обращая внимания на скептическую усмешку Люпина, продолжал увещевать неизвестного наблюдателя. Впрочем, это быстро вывело его из себя, превратив просьбу показаться в угрозу самолично пойти и вытащить «кое-кого слишком любопытного» из кустов за шкирку.

Угроза сработала.

— Может, это и к лучшему, — пробормотал Люпин, рассмотрев, кто именно вышел к ним навстречу. — Познакомьтесь с Сириусом Блэком, мисс Грейнджер.

— Здравствуйте, — без энтузиазма произнесла Гермиона, нервно оглядываясь по сторонам. Единственное, чего она желала в данный момент времени — оказаться подальше отсюда. Увы, но побег по ночному лесу от двух взрослых волшебников не представлялся ей хорошим выходом из ситуации.

— А ты, Сириус, — продолжил Люпин, — познакомься с мисс Гермионой Грейнджер, лучшей ученицей Гриффиндора и, что немаловажно, подругой Гарри Поттера.

— Крестника? — Блэк от души рассмеялся. — А парень весь в отца идёт, того тоже к заучкам тянуло!

— Сириус… — укоризненно произнёс Люпин. — Я говорю о том, что Гарри скорее поверит в твою невиновность со слов мисс Грейнджер, чем с моих. А дальше, при поддержке Дамблдора, мы сможем помочь реабилитировать твоё имя.

— Осталось только убедить её в этом, ты это имеешь в виду? — спросил Блэк. — Как ты это себе представляешь, если порой я сам себе не верю?

Люпин пожал плечами. Сказал:

— Просто расскажи обо всём, что считаешь важным. Если потребуется, то я дополню твой рассказ.

Желания Гермионы слушать, разумеется, никто не спрашивал.

Блэк начал рассказ со своих школьных времён, когда путь назвавшихся «Мародёрами» компании друзей только начинался. Дружба, учёба, совместные проделки, первые влюблённости — и всё это на фоне начинающейся гражданской войны. Маленькая история, закончившаяся предательством и смертями.

— Крыса! Чёртова крыса! — ярился Блэк. — Он ведь другом нам был! Скажи, Лунатик!

— Что? — переспросил встрепенувшийся Люпин. — Извини, я не расслышал, что ты сказал.

— Эй, Ремус… С тобой всё в порядке? — спросил товарища насторожившийся Блэк.

Вид у профессора и до того был не слишком здоровый, но сейчас ему прямо на глазах становилось хуже — он побледнел, вены на висках вздулись, а зрачки расширились. Люпин попытался ослабить воротник рубашки, словно ему не хватало воздуха, но безуспешно. Кончики его пальцев мелко дрожали.

— Зелье, — пробормотал он. — Зелье купирует приступы, я ведь принимаю его каждое полнолуние… Я ведь пил его сегодня… Или нет? Луна…

С каждым словом его речь становилась всё более бессвязной и неразборчивой. Внезапно его согнуло в приступе жестокого кашля.

— Что с ним? — испуганно спросила у Блэка Гермиона. Сейчас общение с беглым преступником казалось ей меньшим из зол.

— Тебе лучше уйти, — ответил ей Блэк севшим голосом. Не делая резких движений и не сводя с Люпина взгляда, он встал между ним и Гермионой. — Медленно и аккуратно. Сам он на меня он не нападёт, а если что — я смогу его задержать.

Не успела Гермиона спросить, что он имеет в виду, как ситуация резко изменилась. Кашель профессора сменился протяжным хрипом и он упал на землю, чтобы через секунду подняться в совершенно ином виде.

В лунном свете были хорошо видны изменившиеся пропорции тела профессора. Вытянутая голова с пастью, полной белоснежных, острых даже на вид клыков. Когти на прямо на глазах превращающихся в лапы руках. Ещё не волк, но уже и не человек. Старая, латаная одежда трещала на изменяющемся теле.

— Оборотень, — прошептала она потрясённо. Еле слышно, но этого хватило, чтобы зверь, минуту назад бывший её преподавателем, обратил на неё внимание.

Издав громкий рык, оборотень сорвал с себя остатки верхней одежды. Взгляд его, казалось, прикипел к фигуре девочки.

— Беги! — крикнул Блэк Гермионе, в ту же секунду превращаясь в огромного пса и становясь на пути оборотня.

Расширенными от страха и притока адреналина глазами она смотрела на то, как кружат на месте два зверя, один из которых ещё не до конца потерял сходство с человеком. Блэк был прав — оборотень не стремился нападать на преграждающего ему путь пса, но и щадить он его собирался. Дождавшись момента, когда Блэк решил проверить, как обстоят дела у отступающей назад девочки и повернул голову в её сторону, оборотень прыгнул.

Рычание сменилось полным боли визгом и жутким звуком щёлкающих челюстей. Гермиона побежала, но не успела она преодолеть и пятидесяти метров, как всё закончилось. Лай и звериное рычание прервались, а наступившую на пару мгновений тишину разорвал стон.

Человеческий стон.

Замерев ненадолго в нерешительности, она осторожным и тихим шагом отправилась назад. Первый испуг уже прошёл, а крепко сжатая в руке волшебная палочка питала уверенность в собственную силу. Справиться с раненым человеком она сможет.

Людей на месте боя, к её сожалению, не было. Назвать человеком Люпина, пусть даже принявшего прежний облик, у неё не поворачивался язык, Блэк же… Он, судя по разорванному горлу и расползающейся под телом луже крови, был безнадёжно мёртв.

Оборотень сидел над телом друга и что-то еле слышно говорил, плотно прижимая ладонь к своему боку. Самой раны видно не было, но кровь сквозь пальцы сочилась активно.

Не забывая об осторожности, Гермиона приблизилась к нему, отметив с облегчением, что на Люпине остались хотя бы штаны — лицезреть голого профессора ей бы не хотелось. Заодно подобрала и спрятала в карман мантии найденную на земле палочку.

Вблизи всё выглядело куда хуже — вид ран на теле Блэка, тяжёлый запах крови… К горлу Гермионы подступил комок, но зато она смогла разобрать, что именно говорил оборотень. А вещал он, ни много ни мало, о своей жизни. Точнее — той её частью, которой он хотел поделиться со своим лучшим другом. Пусть и немного мёртвым.

Гермиону он не замечал.

Собственно, девочка понимала, что Люпин находится в шоковом состоянии, но прерывать его не спешила — она не знала, не отреагирует ли оборотень агрессией. К тому же рассказ показался ей в достаточной степени интересным.

Сил Люпину хватило почти на десять минут. Слегка раскачиваясь, он просто продолжал сидеть на земле и смотреть на тело друга.

— Разве оборотни не должны превращаться в человека только с наступлением утра? — поинтересовалась Гермиона, не дождавшись продолжения.

— Должны, не должны… — отстранённо произнёс Люпин, не сводя взгляда с располосованного его когтями трупа Блэка. — Откуда мне знать? В книгах о таком не пишут, знаешь ли…

— Разве это не важная информация?

— Важная для кого, для охотников на оборотней? — Люпин издал слабый смешок. — Так подобных мне они в живых не оставляют, добивают в волчьей форме. А оборотни, как ни странно, книг о своих слабостях не пишут…

— Звучит разумно, — согласилась с ним девочка. Постояла немного, переминаясь с ноги на ногу, спросила: — И что теперь? Как вы будете объяснять всем, что здесь произошло?

— Объяснять? — Люпин усмехнулся и тут же зашипел от боли. — Не будет никаких объяснений, мисс Грейнджер. Слушают и говорят лишь с людьми… С людьми, а не с оборотнем-убийцей! Меня даже в Азкабан не посадят. — Он бросил взгляд на труп Блэка. — Меня просто убьют. Нет… Мне придётся бежать.

Не меньше минуты девочка рассматривала распростёртого на земле оборотня, о чём-то думая.

— Не могла бы ты найти мою палочку? — прервал её размышления Люпин, отлепив таки взгляд от Блэка. — Она должна быть где-то рядом.

— Она у меня, — сказала девочка.

— Кинь её мне. — Прозвучало это как приказ. — Нужно подлечиться, а то долго я так не протяну…

— Разговаривают лишь с людьми, — медленно повторила его слова Гермиона. — А что насчёт помощи?

— О чём ты?

Не спуская с него взгляда, Гермиона сделала шаг назад.

— Оказывают ли убийцам помощь? Помогают ли им сбежать с места преступления? — Люпин хотел что-то ей возразить, но она ещё не закончила. — Сомневаюсь… А предателям?

Люпин вздрогнул.

— Вы ведь снова собираетесь бежать. Как тогда, когда вы оставили Блэка гнить в тюрьме, а сына других друзей… Просто оставили. — Гермиона мрачно усмехнулась. — Ко всему прочему вы — профессор, каждый день подвергавший жизни учеников угрозе. Я ведь думала, что опасность в этом году будут представлять дементоры и Сириус Блэк, но вот ведь как вышло… Жаль. В качестве профессора ЗОТИ вы мне нравились.

— Снейп готовит для меня зелье…

— И как, помогло оно вам? — перебила его девочка. — Что-то не заметно.

— Ты же подруга Гарри Поттера! — выкрикнул он, собравшись с силами. — Подумай о нём!

— Гарри-то здесь причём? — удивилась она.

— Он сын моих друзей, я… я должен рассказать ему о родителях, о их жизни!

— А, вы об этом. — Гермиона пожала плечами. — Не думаю, что он сильно расстроится. Слушать рассказы о родителях он обожает, но искать информацию о них самостоятельно — нет.

Люпин поморщился — то ли от несогласия с услышанным, то ли от боли.

— Тогда чего вы ждёте, мисс Грейнджер? Бегите в замок, отправляйте сюда профессоров и авроров… — Он зло усмехнулся. — Или желаете лично увидеть моё аутодафе? Так палочка в ваших, а не в моих руках… Подайте сигнал, и наслаждайтесь зрелищем из первых рядов!

Гермиона сделала шаг назад, оглянулась в сторону Хогвартса и, помедлив несколько секунд, медленно покачала головой.

— Не уверена, что правосудие магической Британии настолько сурово, как вы рассказываете, — произнесла она задумчиво.

— Не сомневайтесь, Гермиона. — Впервые Люпин обратился к ней по имени, но девочку это не тронуло. — Вы мне поможете?

— Нет, — ответила она без раздумий. — Я просто подожду.

— Подождёте чего? — искренне удивился Люпин.

— Пока вы не истечёте кровью, профессор. Недавно одна моя знакомая сказала, что мне пора принимать собственные решения. Честно говоря, я не совсем понимала, что она имеет в виду… Пока не услышала душещипательный монолог оборотня над телом жертвы, — пояснила она потерявшему дар речи преподавателю. — И не беспокойтесь, торопиться мне некуда — к отбою я всё равно уже опоздала.

Через полтора часа, когда отправленные на поиски пропавшей ученицы Хагрид и ведомый им Снейп прибыли на место, тело Люпина уже успело остынуть.

Примечания:

Внимание, прогнозируемая последовательность нарушена, дальнейшее развитие событий вызывает вопросы. Сложно сказать, к каким последствиям это приведёт.

Внимание, обнаружено формирование параллельной ветви.

Рекомендация: продолжить наблюдение за объектом.

Рекомендация: включить в отчёт записи наблюдения новой ветви.

Конец записи.

Множественные мирыО существовании параллельных миров вследствие спутанности квантовой материи известно уже давно. Существует возможность изменить ветвь и создать ещё один мир, хотя многие ветви — билет в один конец.

Что бы кто ни говорил, но окраины зимнего Коукворта производят вполне хорошее и даже благоприятное впечатление. Самая убогая развалюха сможет выглядеть достойно, будучи немного присыпана снегом. А если повезёт и её владельцы раскошелятся на пару-тройку дешёвых гирлянд, даже приобретёт праздничный вид.

Но до зимы, к глубокому сожалению Северуса Снейпа, было ещё далеко. Учитывая же количество свалившейся на него в последнее время нервотрёпки, придётся немало постараться, чтобы дотянуть хотя бы до осени. Эпопея с «Ужасом Слизерина» завершилась только для радостно разъехавшихся по своим домам учеников, для профессоров, в особенности для деканов факультетов, эта буря не утихала до сих пор. Куча подразделений Министерства, в том числе и Аврорат с Отделом тайн, Совет попечителей — после убийства василиска всем им стало крайне интересно, что именно происходило в школе на протяжении всего года.

Составление ответов на бесконечные письма достали Снейпа до такой степени, что первый день отпуска он решил начать не с аппарации прямо в свой дом, а с лёгкой прогулки до него на свежем воздухе. Увы, он успел позабыть о летней неприглядности родного городка, потому и прогуливался он с тем самым недовольным и брезгливым видом, так хорошо знакомым каждому ученику Хогвартса. Настроение его было соответствующим.

Так бывает, когда даже такой незначительный план терпит крах.

Вид собственного дома особых эмоций у него не вызвал. Да, в нём он родился и вырос, но настоящим своим домом он считал Хогвартс — с того самого момента, как попал туда впервые. Это же — просто пристанище, в котором он проводит от силы несколько дней в году, какие тут эмоции?.. Вот разве что окна стоило мыть чаще, чем раз в пять лет. Разглядеть снаружи то, что происходит внутри дома, было практически невозможно.

Отперев дверь и войдя внутрь, он уже мысленно наслаждался скорым отдыхом, поэтому одну странность он заметил не сразу. Замер на секунду в сомнении, но обоняние — профессионально-острое обоняние мастера зелий — его не подвело.

В доме пахло чаем. Крепким, свежезаваренным чёрным чаем, если уж на то пошло.

Скрывать своё присутствие было бесполезно — только глухой бы не услышал, как он закрыл входную дверь, — так что Снейп нарочито неспешным шагом направился в сторону кухни, откуда и исходил аромат.

Лев бросился бы на наглеца в безрассудную атаку. Ворон бы сбежал, предпочтя изучить ситуацию с безопасного расстояния. Барсук… честно говоря, Северус не был уверен, как бы на его месте поступил обычный выходец с факультета Хельги, но вряд ли бы он сделал что-либо умное. Его собственные подопечные скорее всего попытались бы задавить неизвестного гостя авторитетом или же, если первый вариант не сработает, заболтать и обмануть при первой же возможности.

Хорошо, что взрослому человеку нет нужды верить в глупые школьные предрассудки и действовать на их основе. Снейп готовился к любому развитию ситуации, и волшебная палочка в его руке выписывала сложные узоры, творя одно заклинание за другим.

С каждым шагом он получал всё больше информации о происходящем как внутри дома, так и вокруг него. Выходило, что ближайшими к нему людьми были его соседи, мирно сидящие в своей гостиной на расстоянии в добрых пять десятков метров. Конечно, оставался шанс, что его гость прячется под мантией-невидимкой, но единственная надёжно скрывающая от чар вещица была в руках Поттера, а даже этот мальчишка не настолько безумен, чтобы вламываться в его дом.

Нет, кем бы ни был забравшийся в его дом наглец, здесь его уже нет. Осталось лишь разобраться, каким образом он не потревожил ни одно установленное на дом сигнальное заклинание и понять, чего он этим добивался…

Старая рассохшаяся половица скрипнула под его ногой особенно сильно, и тут же на кухне раздался звон разбившегося стекла. А вслед за ним — недовольный женский голос:

— О, боже! Зайдите и посмотрите, что вы наделали, мистер Снейп!

Девушку, возмущённо указывающую на рассыпанные по полу осколки чашки, он видел первый раз в жизни. Довольно высокая для своего хрупкого телосложения, выглядела она как типичная маггловская девушка. Северус готов был даже поспорить, что за время прогулки видел нескольких женщин в подобной одежде. Симпатичная даже несмотря на её очки, неприятно напоминающие ему о существовании в этом мире такого бедствия, как Поттер.

Незнакомка же тем временем достала из шкафа с посудой новую чашку, наполнила её чаем из стоящего на плите чайника, и всё это не прекращая нести очевидную чушь!

— Я понимаю, что вы тут хозяин и можете делать всё что хотите, но нельзя же так пугать бедную меня!

Снейп молчал, изучая гостью как взглядом, так и магией. И если внешне ничего особого он не заметил — обычная молодая девушка, то вот магия…

Перед ним была пустота.

Арсенал доступных Снейпу умений был, благодаря роду его деятельности, весьма обширен и включал в себя множество заклинаний, способных удивить даже бывалого аврора. Укрыться от одного-двух, из самых простых и распространённых, для опытного мага не составит труда. От пяти, в том числе и довольно редко используемого врачебного заклинания, сделать это будет намного сложнее. Но на расстоянии нескольких метров, без палочки… Ещё минуту назад Северус посчитал бы это невозможным.

Отрицать очевидное или сомневаться в собственном рассудке было нерационально, так что Снейп просто принял во внимание этот факт.

Девушка же, не дождавшись от него никакой реакции, произнесла примирительно:

— Ну да ничего страшного не произошло, не так ли? Присаживайтесь за стол, мистер Снейп. Чай остывает, а разговор нам предстоит долгий.

— Кто вы? — спросил он нарочито бесстрастным тоном.

— Ох, простите мою бестактность! Я постоянно забываю о правилах приличия… — картинно смутилась девушка. — Можете называть меня Аккорд.

— Просто «Аккорд», и всё? — уточнил он.

— Этого вполне достаточно для начала знакомства, не так ли? Кстати, я безумно рада знакомству с вами, мистер Снейп! Очень, очень рада!

— Не могу сказать того же, мисс, — ответил он. — А темой разговора, я полагаю, будет…

— Некоторые события, произошедшие в вашей школе, — перебила его девушка. — И поверьте, это пойдёт на пользу всем! А когда вы согласитесь выполнить для меня одну маленькую просьбу…

— С чего вы взяли, что я вообще буду с вами о чём-то разговаривать? — вкрадчиво поинтересовался он. — Даже по маггловским законам я в праве вышвырнуть вас из своего дома… Или задержать и сдать аврорам.

Аккорд покачала головой. Сказала:

— Ах, если бы всё было так просто! К сожалению…

Не дожидаясь, пока она договорит, Снейп резко отступил назад, разрывая дистанцию, и выпустил в собеседницу несколько заклинаний. Время беседы было вполне достаточным для решения, что и в какой последовательности он будет использовать. Ничего травмирующего или, тем паче, смертельного — паралич, оглушение и всё в таком духе, — разносить собственную кухню или устраивать на ней бойню он не собирался.

Стоявшая в расслабленной позе девушка, казалось, исчезла, чтобы в то же мгновение оказаться за его спиной. Только резкий порыв ветра, невозможного в закрытом помещении, говорил, что это была не аппарация, а движение, выходящее за грань человеческого восприятия.

— … у вас ничего не получится, — спокойно закончила она фразу, склонившись прямо к его уху. Разница в росте компенсировалась его рукой, взятой хрупкой с виду девушкой на болевой приём и заставившей его согнуться. Палочка, твёрдо лежащая в его ладони всего мгновение назад, отсутствовала.

Северус рванулся в попытке освободиться, но держали его крепко и профессионально. Впрочем, оставалось ещё…

Давление на заломленную руку усилилось. Девушка огорчённо вздохнула, сказала:

— Не стоит, мистер Снейп. Мне известно, что колдовать вы можете и без палочки, но стоит ли драться и разносить эту уютную кухню вдребезги?.. У меня нет цели наносить вред ни вам, ни кому бы то ни было ещё.

Недосказанное Снейп понял прекрасно: отсутствие цели и отсутствие возможности — разные вещи.

— Мне нужно подумать, — сказал он.

— Хорошо, — мгновенно согласилась Аккорд. Отпускать его руку она, правда, и не подумала.

Думать, находясь в столь неудобном положении, было затруднительно, но для Северуса принципиального значения это не имело. Помогал опыт общения с Лордом и его помощниками.

— Я согласен на разговор, — сказал он через минуту, — но на разговор обоюдный. Вопрос на вопрос, ответ на ответ.

— Договорились, — ответила Аккорд. Ещё один порыв воздуха, и она оказалась в том же месте, где находилась до начала конфликта.

Освобождённый Снейп выпрямился, размял руку, неспешно поправил свой сюртук, и только после этого обратил свой взор на девушку.

— Полагаю, палочку вы вернёте только после конца беседы?

Аккорд пожала плечами, подошла к обеденному столу и положила него неизвестно откуда взявшуюся в её руках палочку, прямо около так и нетронутой чашки с чаем. Намёк был очевиден, и Северус, не став противиться, сел за стол.

Нюх его не обманывал — чай был действительно хорошо заварен. И он действительно остыл.

— Девочка и дракон, — дождавшись, когда он сделает глоток, сказала севшая напротив него Аккорд. — Именно они цель моего визита.

— Девочка и дракон… — задумчиво повторил за ней Снейп. — Дракон и девочка… Или же просто дракон?

— Иногда сложно понять, где кончается одно и начинается другое, — с улыбкой ответила Аккорд. — Но, если вам угодно, то «девочка». Не сомневаюсь в ваших способностях, но как-либо повлиять на дракона вы не в силах, а вот на вашу ученицу…

— Не мою, — равнодушно заметил Снейп. — Вы знаете о существовании дракона и некоей ученицы, но не в курсе, какому факультету она принадлежит?

— Профессор МакГонагалл, к моему сожалению, за пределами Хогвартса появляется крайне редко. Как, впрочем, и все остальные преподаватели. Вы — единственный, кто хотя бы изредка появляется и живёт в мире людей.

Снейп задумался на секунду и кивнул, признав правоту её слов. Спросил:

— И вы рассчитываете, что я смогу каким-то образом повлиять на некую воспитанницу Гриффиндора… Я, декан Слизерина?

— Не прибедняйтесь, мистер Снейп. Мне прекрасно известна как ваша репутация, так и отношение мисс Грейнджер к преподавателям. — Девушка нахмурила брови. — И хватит проверять мою осведомлённость, играйте честно!

— Честность? — усмехнулся Снейп. — Тогда скажите честно — кто вы такая, Аккорд?

— Я ведь уже говорила, что эта информация вам не пригодится… Но хорошо, хорошо, я отвечу! — Она приняла горделивую позу. — Я, Аккорд, Летописец, посланница Старого мира, плоть от плоти империи Тьмы! — Девушка ехидно посмотрела на него, сказала: — Я же вас предупреждала!

— Набор слов, — сказал Северус. — Воистину, чтобы задать правильный вопрос, нужно знать половину ответа… — Она победно кивнула, но Снейп ещё не закончил. — Тогда позвольте мне спросить иначе: что вы такое, Аккорд?

— Половина ответа… — произнесла она с грустью в голосе. — Эта информация тоже не даст вам ничего, кроме новых вопросов, но… почему бы и нет? Не расскажете, каким путём вы пришли к этому вопросу?

Снейп кивнул.

— Ваша маскировка хороша, но не идеальна — все признаки косвенные, вполне объяснимые по отдельности, но собранные все вместе… К тому же я проследил за вашим пульсом, когда вы дали мне время для размышлений, и все сомнения отпали. Мне не известно, что вы такое, но я точно знаю, кем вы не являетесь.

— Человеком, — закончила за него девушка. — Вы наблюдательны, мистер Снейп. Браво! Что же… позвольте представиться ещё раз: Аккорд, андроид. Кибернетический механизм под управлением искусственного интеллекта. Или, говоря совсем упрощённо, робот.

— Звучит слишком… фантастично, — заметил он с нескрываемым скепсисом.

Аккорд пожала плечами.

— Понимаю, проще было бы снять со своей руки псевдоплоть и продемонстрировать вам работу сервоприводов, но это же так шаблонно и избито! И, к сожалению, не предусмотрено моей конструкцией… — Она наигранно-печально вздохнула. — Так что возьмите палочку и проверьте мои слова с помощью магии. Ради этого я временно отключу экранировку.

Северус не стал отказываться от предложения. Фантастика или нет, но проверить стоило даже такой безумный вариант.

— Металл, — сообщил он через несколько секунд. — Металл и какая-то керамика.

— Микросхемы на основе кремния, — любезно пояснила Аккорд. — Но теперь вы должны понимать, почему я выбрала для встречи именно это место. Все поселения волшебников, как и Хогвартс, просто пропитаны вашей магией, а её взаимодействие с такой сложной техникой, как я… Даже посещение Косого переулка, уровень магии которого не так уж и велик, доставило мне неудобство.

Влияние наполненных магией мест на радиоприёмники, электронные часы и прочие безделушки мира магглов Снейпу было известно, хоть и без деталей. Единственно — он не слышал, чтобы хоть кто-то пробовал приносить в такие места компьютеры. Впрочем, это были мелочи.

— Кто вас создал? И для чего? — задал он висевшие в воздухе вопросы.

Девушка покачала головой.

— Даже если бы я захотела рассказать вам о своём прошлом, то всё равно не смогла бы это сделать. Простите. Касаемо же моих целей… Сейчас они напрямую связаны с драконом, а где дракон — там и мисс Грейнджер, что возвращает нас к прежней теме разговора. Вам знакомо чувство сожаления? — спросила она внезапно. — Муки совести за совершённое в прошлом?

— Отчасти, — сухо ответил он, будучи совершенно сбитым с толку.

Аккорд удовлетворённо кивнула.

— Как и любой нормальный человек. Но можете быть уверены — ничего подобного мисс Грейнджер испытать уже не способна. Ей не суждено выйти за рамки собственной морали и страдать от угрызений совести… по причине отсутствия самих рамок. Впрочем, без прямого общения с девочкой вы этого не заметите. Но вот потом…

— Общался. Замечал, — произнёс он, нахмурившись — не так давно он сам доказывал Дамблдору, что с подружкой Гарри Поттера что-то не так.

— Тогда вы должны понимать, что подход к ней должен быть не таким, как к другим ученикам. Мне известны некоторые детали разногласий внутри вашего общества и то, что девочка так или иначе будет в них вовлечена. Не имею ничего против! Просто проследите, чтобы она не совершала того, о чём могла бы пожалеть… но не пожалеет. В этом и будет заключается моя просьба.

Несколько минут Снейп сидел, молча размышляя над услышанным и отстукивая пальцами по крышке стола одному ему ведомый ритм. Аккорд сидела напротив него с видом примерной девочки-отличницы и терпеливо ждала ответа.

— Предположим, что я вам верю, — произнёс он наконец. — Предположим, я смогу приглядывать за ней. Предположим даже, что у меня это получится, но… В начале нашей встречи вы утверждали, что выполнение вашей просьбы будет выгодно всем. Так в чём эта выгода будет заключаться для меня?

С лица Аккорд слетела вся напускная дурашливость и весёлость — в одно мгновение, с невозможной для человека скоростью, словно в этот момент маскировка уже не имела для неё значения.

— В сохранении жизни, — сообщила девушка твёрдым, уверенным в своей правоте тоном. — Вашей лично, ваших коллег и знакомых, друзей и приятелей… Сохранении миропорядка в том виде, в котором вы привыкли воспринимать его. На мой взгляд это достаточное основание для оказания небольшой услуги. — Она внимательно посмотрела ему в глаза. — Или вы думаете, что эта девочка и дракон интересны лишь мне одной?..

Давным-давно, посреди раздираемого войной континента,

одно маленькое королевство боролось за своё выживание,

а другая страна процветала под руководством великого героя.

Со временем он стал императором и его армии завоевали соседние земли.

Покорённые народы, измученные годами войны, признали нового императора и приняли его правление.

Хагрид, как и ожидалось, был в своей хижине.

— Гермиона! Тебе удалось? — взволнованно произнёс лесник, как только заметил её на пороге жилища. — Да ты проходи внутрь, не стесняйся! Присаживайся, а я что-нибудь к чаю найду…

Поначалу Гермиона хотела просто сообщить ему о результате разговора с драконом (точнее — его отсутствии), но, задумавшись на мгновение, приняла предложение Хагрида. Пробовать его стряпню она не собиралась, но чай у полувеликана был выше всяких похвал. Да и обдумать её дальнейшие действия было удобнее здесь, а не на улице.

Уже сидя за столом и наблюдая за суетящимся Хагридом, Гермиона поведала ему то немногое, что смогла вынести из разговора с драконом.

— Эх, — вздохнул Хагрид, — а я уж понадеялся… Ну да ничего, придумаю что-нибудь другое вам для занятий. Вон, соплохвосты через пару недель окрепнут немного, всё интереснее будет возиться с ними.

Поёжившись от перспективы не только наблюдать за новыми питомцами Хагрида, но и ухаживать за ними, Гермиона поспешила перевести разговор в интересующее её русло, спросив о том, как именно ему удалось вывести новый вид. Что ни говори, лектором Хагрид был неважным, но искренняя любовь к своему занятию с лихвой искупала этот недостаток. Так что последующие полчаса Гермионе только и оставалось, что изредка задавать леснику уточняющие вопросы, да сожалеть о невозможности законспектировать его рассказ.

Гостеприимство Хагрида, тихо потрескивающие в очаге поленья и царившая в атмосфера хижине уюта действовали на неё умиротворяюще. Не настолько, чтобы полностью отбросить в сторону размышления о ожидаемых от неё «свершениях», но и не забивать этим голову на постоянной основе.

— Пора возвращаться, — сказала она, когда чай был допит.

— Стемнело… Клык проводит тебя до замка, — произнёс Хагрид, глядя в окно хижины. — И не спорь! Тут Запретный лес рядом, дементоры время от времени пролетают… Ни к чему тебе с ними встречаться. Клык, конечно, та ещё глупая псина, но не щенок уже — и тревогу поднимет, и тебя сумеет защитить.

Ни сил, ни желания для отказа Гермиона не нашла, поэтому возвращалась в Хогвартс бок о бок с псом по кличке Клык — гигантским на фоне самой девочки, злобным с виду, но удивительно добродушным.

Путь до Хогвартса прошёл спокойно. Пёс следовал за девочкой до самых дверей замка.

— Беги к хозяину, — сказала Гермиона и, не удержавшись, потрепала пса по голове. Клык приглушённо гавкнул, словно прощаясь, и неспешно потрусил в обратную сторону.

В холле её встречала профессор МакГонагалл.

— Где вы были, мисс? — спросила она строго.

— Помогала профессору Хагриду, — честно ответила девочка, не вдаваясь, впрочем, в детали — откровенничать с деканом она не собиралась. Не после состоявшегося почти год назад разговора, в котором она пыталась убедить профессора заняться поисками Ужаса Слизерина.

Взгляд МакГонагалл чуть потеплел.

— Хорошо, мисс Грейнджер. Сейчас вы можете идти к себе, но завтра перед занятиями зайдите в мой кабинет — нам нужно обсудить план ваших дополнительных занятий.

— Конечно, профессор.

Утром, пока большинство учеников сгоняло с себя остатки сна и, зевая, брело в сторону Большого зала, Гермиона уже находилась в кабинете своего декана.

— Гермиона, мало кто из учителей сможет поспорить с тем, что вы являетесь лучшей ученицей школы, но… Скоро начнутся занятия по дополнительным дисциплинам, и мне известно, что ты не записалась ни на одну из них. У тебя что-то случилось?

Разговор имел неформальный характер. Чай и печенье, предложенные ей деканом в самом начале — своеобразная компенсация пропущенного завтрака, обращение к ней по имени, не свойственное подчёркнуто отстранённой манере общения профессора.

— Я ещё не решила, какие предметы подойдут мне лучше всего, — призналась Гермиона. — Выбор слишком велик…

— Так я и думала. — Профессор понимающе кивнула. — А если я скажу, что существует способ не выбирать несколько предметов, а посещать их все?

— Это же невозможно!

На стол лёг небольшой искусный медальон на длинной золотой цепочке. Центральная часть медальона была выполнена в виде самых настоящих песочных часов.

— Маховик времени… Мне удалось связаться с некоторыми бывшими учениками, работающими сейчас в Отделе Тайн, и заручиться поддержкой директора, чтобы получить его. Каждый поворот внутренней части этого артефакта возвращает его носителя на час в прошлое, так что вы сможете находиться хоть на десяти занятиях одновременно, — продолжала тем временем женщина. — Главное правило, которое нужно соблюдать неукоснительно — избегать встреч с собой в прошлом. Вам придётся тщательно планировать каждое своё действие. Вы справитесь?

— Разумеется, — без раздумий ответила Гермион, не отрывая от артефакта восторженного взгляда. Ещё бы! Возможность находиться в нескольких местах одновременно, успевать сделать всё, что было запланировано… Это было по-настоящему волшебное предложение.

— Замечательно! Но использовать его в первый раз вы должны прямо сейчас, под моим контролем. Думаю, будет достаточно одного поворота — вы сможете и освоиться с артефактом, и успеть на завтрак, — сказала МакГонагалл с улыбкой.

Гермиона послушно повесила медальон на шею и, следуя полученной инструкции, аккуратно повернула сердцевину маховика времени на один оборот.

Результат её действий не заставил себя ждать.

Мир вокруг девочки замер на мгновение, словно поставленная на стоп-кадр видеокассета — границы всех предметов потеряли чёткость, будто попали в расфокус. Казалось, что они слегка подрагивают. МакГонагалл на фоне окружающей обстановки, напротив, казалась высеченной из камня статуей, чей испытующий и недвижимый взгляд оказывал на девочку почти физическое давление.

Сама Гермиона в это же время ощущала себя увязшим в застывающей смоле насекомым, чьё высохшее, мумифицированное тельце спустя миллионы лет обнаружат внутри куска янтаря обрадованные находкой археологи. Её изучат всеми возможными способами, опубликуют десятки научных работ, серьёзно продвинув вперёд карьеру их авторов, а когда всё будет закончено… Янтарь с заключёнными внутри него трупом отшлифуют, дадут инвентарный номер и поставят на полку в никому не интересном музее.

Если ей повезёт, то очередной посетитель нет-нет, да коснётся её безучастным, остекленевшим взглядом. А может и прочтёт табличку с описанием её, Гермионы, особенностей. Но, скорее всего, самым желанным для неё событием будет являться приход уборщицы, вытирающей с выставленных экспонатов пыль.

Ей, экспонату, безучастному и неодушевлённому, будет достаточно и этого. Мертвецы вообще неприхотливы.

Но время — субъективное для человека понятие. Иллюзия, пронёсшаяся перед глазами девочки, дала трещину и распалась, возвращая её в застывшую от использования маховика времени реальность. Реальность, единственным звуком в которой был треск крошащегося под давлением камня. Гермиона чувствовала, что в её силах сжать этот камень сильнее, сдавить его в кулаке. И плевать на осколки, что иглами вонзятся в её плоть. Боль и кровь — ничто в сравнении с ролью наблюдателя собственной вечности, бессильного что-либо изменить.

Она сжала пальцы в кулак и мир взорвался движением.

— Гермиона! Что с тобой?! — воскликнула МакГонагалл, подскочив к пошатнувшейся ученице.

— Просто голова немного кружится, — прошептала девочка, позволяя профессору усадить себя в кресло. — Не уверена, но, кажется, что-то пошло нет так…

— Так и есть. Маховик сломан, — ответила профессор, с хмурым выражением лица рассматривая висящий на шее девочки медальон.

Опустив взгляд, Гермиона убедилась в правоте её слов: центральная часть медальона выглядела деформированной, а содержимое стилизованных песочных часов превратилось в застывшую, полупрозрачную субстанцию.

Убедившись, что с ученицей и в самом деле всё в порядке, МакГонагалл сняла медальон с её шеи и, пообещав разобраться с произошедшим как можно быстрее, отправила её на занятия.

Мечты о том, каких фантастических результатов она смогла бы добиться, получив возможность перемещений во времени, были разбиты столь же быстро, как и появились. Впрочем, Хогвартс не был бы Хогвартсом, не предоставляй он ученикам шансы проявить себя. Подходящая возможность представилась ей уже через неделю.

Была вторая половина дня, и Гермиона вместе с другими однокурсниками ожидала начала очередного занятия по ЗОТИ.

— Собирайтесь и следуйте за мной, — заявил появившийся в дверном проёме Люпин. — Это занятие мы проведём в другом месте.

Недовольные изменением планов ученики начали собирать свои вещи. После недавнего обеда мало кто горел желанием не то что куда-то идти, но и просто бодрствовать. Рон, к примеру, бурчал, что предпочёл бы вместо ЗОТИ несколько уроков по истории магии.

Естественно, нашлись и те, кто не постеснялся спросить у профессора цель их похода.

— Небольшое практическое занятие, мистер Эверетт, — ответил Люпин на вопрос одного из слизеринцев. — Можно изучать теорию годы напролёт, изучить всё от и до, но спасовать перед самым простым реальным случаем. Поэтому сегодня вам предстоит испытать свои силы в борьбе с одним безобидным, но крайне интересным магическим созданием. Разумеется, происходить всё будет под моим присмотром.

Что сказать, ученики были заинтригованы таким изменением привычного порядка вещей, хотя встречались и скептические усмешки. Память о практических занятиях по ЗОТИ, проведённых Локхартом в прошлом году, была ещё жива (в отличие от памяти самого Локхарта, но благодарить за это стоило исключительно волшебную палочку Рона).

Путь их закончился у дверей учительской комнаты.

— Проходите, — распахнув двери и делая приглашающий жест, сказал Люпин.

На входе произошёл затор. Не рвавшаяся вперёд Гермиона поначалу недоумевала, почему однокурсники, первыми вошедшие внутрь учительской, замедлялись и мешали пройти остальным, но когда очередь дошла и до неё — поступила точно так же. Сложно не сбавить шаг, обнаружив внутри помещения хмурого профессора зельеварения. Взгляд сидевшего на одном из расставленных в глубине комнаты креслах Снейпа мрачнел с появлением каждого нового студента. Максимум недовольства достался вошедшему последним Люпину.

— Простите, коллега. — Люпин развёл руками. — Не хотел мешать вашему отдыху, но у нас запланировано небольшое практическое занятие… Кстати, не желаете понаблюдать?

— Увольте, — резко сказал Снейп, поднимаясь из кресла. — Не думаю, что увиденное придётся мне по вкусу. Особенно учитывая, что вы посадили в эту рухлядь. — Он кивком указал на центр комнаты.

Только сейчас Гермиона обратила внимание на установленный посреди помещения шкаф. Потемневший от времени, покрытый пылью и паутиной, в общем убранстве комнаты он выглядел чужеродно.

Снейп окинул сгрудившихся у дверей студентов презрительным взглядом. Замер на мгновение, задумавшись о чём-то.

— С другой стороны, это может оказаться интересным зрелищем, — сказал он, усаживаясь обратно в кресло. — Мистер Лонгботтом умеет удивлять, и мне любопытно, что он заготовил для вас.

Гермиона спиной почувствовала, как сжался стоящий за ней Невилл, пытаясь стать как можно менее заметным. Последним занятием перед обедом был как раз урок зельеварения, на котором мальчик умудрился не взорвать в очередной раз котёл только благодаря подсказкам Гермионы. Впрочем, это не помогло ни зелью, ни самому Невиллу — в конце урока Снейп не поленился вслух разобрать все ошибки «самого ценного» (по количеству загубленных ингредиентов) гриффиндорца.

Люпин кивнул и, больше не обращая внимания на Снейпа, начал рассказ о теме их занятия. С его слов выходило, что в шкафу находился боггарт — магическое существо, ютящееся обычно по подвалам и чердакам старых или заброшенных домов. Не опасный для обычных людей, для магов боггарт… нет, не представлял угрозы, но обеспечить несколько неприятных минут мог. Правда, если сердце у мага было слабое, боггарт — последнее, что он мог увидеть в своей жизни. Принять облик того, чего нарушивший покой боггарта волшебник боится больше всего на свете — единственное, на что он был способен. К слову, как выглядят эти создания сами по себе — не знал никто.

В общем — классический «подкроватный» монстр, знакомый большинству людей с самого детства.

— Кто знает, какое заклинание следует использовать для борьбы с ними? — спросил Люпин. Обвёл притихших студентов взглядом, старательно игнорируя поднятую Гермионой руку. — Говорите, мисс Грейнджер, — сказал он, лишь убедившись в отсутствии других желающих.

— Ridiculus, — бодро ответила девочка. — Заклинание смеха.

— Правильно, Гермиона. Это заклинание превратит боггарта во что-нибудь смешное, ведь смех — единственное, чего они не выносят. Запомните: каждый человек чего-то да боится, и в этом нет ничего плохого, если вы управляете им, а не наоборот. Только рассмеявшись своим страхам в лицо, вы сможете взять их под контроль. — Довольный своей речью Люпин обвёл учеников взглядом. — Итак, кто желает быть первым? Может быть ты, Невилл?

Гермиона оглянулась.

Невилл был близок к панике. Побледневший, с покрытым испариной лицом, он переводил затравленный взгляд с профессора ЗОТИ на шкаф с боггартом и обратно. Открывал время от времени рот, собираясь что-то сказать, но никак не мог на это решиться.

Со стороны Снейпа донеслось отчётливое хмыканье, и Невилл окончательно потерялся. Он густо покраснел и, опустив взгляд, судорожно помотал головой. На большее его сил не хватило.

Догадаться о причине такого поведения мальчика было несложно. Любой, кто присутствовал вместе с Невиллом на уроках зельеварения, знал, что профессора Снейпа Невилл боится пуще огня. Учитывая, что предмет его страха находится в этой же комнате… Сразу двух Снейпов — созданного боггартом и настоящего, — он бы не пережил.

— Я, — сказала Гермиона, повернувшись к Люпину. — Я хочу быть первой!

Повинуясь приглашающему жесту преподавателя, она вышла вперёд. Доносящиеся до неё перешёптывания и смешки она просто игнорировала. В самом деле, какое ей дело до очередной волны насмешек и слухов? Репутация выскочки и зубрилы у неё была уже давно, не в последнюю очередь благодаря присутствующему здесь Снейпу. А история о её симпатии к Невиллу, распространяемая прямо сейчас её соседками по комнате… это даже не смешно.

Проблема могла возникнуть только с самим Невиллом. Неизвестно, какие мысли придут ему в голову, когда он справится со своими переживаниями. Как бы и в самом деле не поверил во «внезапно вспыхнувшие чувства» (что поделать, понижать голос Лаванда нужным не считала). Учитывая отношение мальчика к Гермионе в последнее время — вполне возможно и такое…

Сама же Гермиона считала, что это хороший шанс показать дракону свою решимость и самостоятельность. Кроме того, ей было просто интересно, какой облик может принять её боггарт.

— Все запомнили? — закончив пояснять движения палочки, поинтересовался у учеников Люпин. Дождался нестройного, но согласного гула голосов, обратился уже к Гермионе: — А вы, мисс? Готовы?

Девочка решительно кивнула и без долгих раздумий сделала несколько шагов вперёд, вплотную подступив к месту обитания боггарта.

Тихо скрипнула дверь шкафа. Прозвучали невнятные ругательства и звук шагов — определившийся со своим внешним видом боггарт выбирался наружу. Подавшиеся было назад ученики удивлённо зашептались.

Всё это Гермиона отмечала краем сознания, поглощённая совсем иным событием. Волна сильных эмоций, среди которых превалирующим было чувство бескрайнего удивления, захлестнула её с головой. Нечто похожее она испытала и при попытке использования маховика времени, но сейчас всё было в разы сильнее. Сила, разрушившая маховик времени, эмоции, давшие ей возможность преодолеть страх вечности — всё это пришло извне. И теперь Гермиона понимала, где находился источник.

Взгляд девочки против её воли упёрся в стену, в ту сторону, где на расстоянии нескольких сотен метров находилась выделенная дракону территория. И она могла поклясться, что знает, чем дракон занята прямо сейчас — смотрит, вытянув шею, в сторону замка.

— Мисс Грейнджер? — донёсся до её сознания голос Люпина. Звучал он несколько обескураженно.

С немалым трудом девочка заставила себя абстрагироваться от непривычных ощущений и сфокусироваться на окружающей её реальности. И взглянуть, наконец, на боггарта.

«Удивительно, — подумала невольно Гермиона Грейнджер, ученица третьего курса Хогвартса. — Неужели я смогу выглядеть так же?»

Хвост дракона нервно ударил по земле.

— Убожество, — вслух произнесла Гермиона Грейнджер, покинувшая недра шкафа минутой ранее. — Неужели я была такой же?

Черты лица, голос, интонации — ничто не давало сомнений в том, чей облик выбрал боггарт. Правда, спутать его с «оригиналом» было невозможно: выглядела «новая» Гермиона, по меньшей мере, лет на двадцать.

Примечания:

Эпиграф взят из описания меча "Танец смерти", "Deathdance".

Время от времени император устраивал пир. Это была единственная роскошь, которую он себе позволял.

Игнорируя недовольство своих советников, он принимал гостей даже из враждебных государств.

В тот день перед ним выступала прекрасная танцовщица.

Она была родом из страны, которую он пытался завоевать уже несколько лет.

Эмоции дракона пульсировали в голове Гермионы, путая мысли и мешая сосредоточиться. Она недовольно поморщилась и приглушила связывающую их воедино нить привычным усилием воли.

Облегчённо выдохнув, она с усмешкой посмотрела на всё ещё находящуюся в прострации младшую версию себя. Мелкая, взъерошенная, нелепая в своей серьёзности, тёплых чувств она у Гермионы не вызывала. Но, с другой стороны, некоторой поблажки Гермиона-младшая заслуживала.

Никакого пафоса вроде «она — это я», «пожалеть и обнять» или, упаси боже, бескорыстной помощи ради некоего «всеобщего блага». Ни раздвоением личности, ни сентиментальностью Гермиона никогда не страдала и начинать не собиралась, а концепция дамблдоровского «блага» была понятна разве что его создателю.

План действий развивался в её голове семимильными шагами. Зыбкий, основанный на множестве непроверяемых допущений, рискованный, но не безнадёжный. Капля здорового эгоизма и понимание путей, по которым бродят мысли в одной вечно лохматой голове — вот и всё, что ей необходимо.

Местную Гермиону она решила даже мысленно называть «Младшей». Две Гермионы — это уже чересчур и попахивает шизофренией. Да и запутаться недолго.

— Раздражает, не правда ли? — обратилась Гермиона к Младшей, когда взгляд той немного прояснился. — Знаю, любопытство — не порок, но наша чешуйчатая подруга, кажется, немного перестаралась… Ничего, пусть помучается неведением. Ей это не повредит. Да и нам лишние свидетели ни к чему.

Свидетели в лице нескольких десятков учеников и аж двух профессоров на это заявление никак не отреагировали, заставив Гермиону мысленно улыбнуться — она уже и забыла, как приятно, когда окружающие не воспринимают её слова всерьёз.

— Поторопитесь, мисс Грейнджер, — напомнил о себе Люпин. Обращался он, конечно же, к Младшей.

Такого шанса Гермиона упустить не могла.

— Привет, Ремус, — сказала она, смерив его демонстративно-удивлённым взглядом, словно только сейчас заметила его присутствие. — Знаешь, на твоём месте я бы её не торопила: кто знает, что может сделать маленькая испуганная девочка, столкнувшись со своим страхом лицом к лицу?..

Люпин был невозмутим.

— Это всего лишь боггарт, мисс Грейнджер. Не стоит его бояться, он не причинит вам вреда. Представьте боггарта в смешном виде, прочтите заклинание, и всё закончится.

— Я не боюсь, — сказала Младшая, послушно поднимая палочку, — я просто растерялась. Ridiculus!

Ничуть не изменившаяся Гермиона удовлетворённо кивнула.

— Молодец! Чёткая артикуляция, правильные движения палочки… Я бы поставила ей «превосходно», профессор.

Люпин нахмурился.

— Попробуйте ещё раз, мисс. Сосредоточьтесь, представьте…

— В этом твоя беда, Ремус, — перебила его Гермиона. — Ты видел, что она сделала всё правильно, но требуешь повторить… Неужели ты считаешь, что это что-либо изменит? Или думаешь, что насмехаться над самим собой легко? Тогда подойди, и мы вместе посмеёмся над твоим собственным мистером Хайдом, доктор Люпин. — Она поманила его к себе пальцем. — Или, может, стоит называть тебя профессором Лунатиком?

На осознание сказанного ему потребовалось три секунды. На подготовку заклинания и шаг навстречу боггарту — две.

— Ridiculus!

— Сюрприз, — усмехнулась Гермиона. Ей нравилась скорость, с которой решимость на лице профессора превращалась в удивление. — Даже жаль, что я не обычный боггарт: ученикам было бы полезно узнать, чего страшится очередной их профессор ЗОТИ. Решительный, смелый…

— Ты не боггарт, — перебил её Люпин, одновременно разрывая дистанцию.

— Боггарты не то, чем кажутся, — ответила Гермиона, обращая взгляд на полностью пришедшую в себя Младшую. — Дать описание существу, способному стать чем или кем угодно, приписать ему повадки и присвоить характеристики — безумие… Материальное воплощение больцмановского мозга в этом не нуждается, если вы понимаете, о чём я⁽¹⁾. — Она блекло улыбнулась. — То, что могло быть и чего никогда не было, но когда-нибудь обязательно возникнет. Снова и снова. Снова и снова⁽²⁾…

Наступившую после её слов тишину прервал звук аплодисментов.

— Браво, — сказал, поднимаясь из кресла, позабытый всеми присутствующими Снейп. — Беру свои слова назад, — обратился он Люпину. — Переплюнуть это представление будет трудно даже мистеру Лонгботтому. Столь разговорчивый и столь же занудный боггарт, определённо, в духе мисс Грейнджер. Но не кажется ли вам, коллега, что занятие зашло немного не туда? Я могу вам помочь.

— Благодарю, коллега, — резче, чем сам того хотел, ответил Люпин. — Я справлюсь.

Гермиона тяжело вздохнула. Всё, чего она добивалась от разговора с Люпином она уже достигла и, по уму, пора было переходить к следующему этапу плана, но… Оставлять оскорбление без ответа было не в её привычках.

— Осторожнее, профессор, — сказала она. — Не стоит пренебрегать помощью мастера зельеварения, от умения и доброй воли которого зависит ваше здоровье. Телесное и душевное, — добавила она с улыбкой. — К тому же вы столь многое прошли бок о бок: годы учёбы, совместные приключения, общие друзья, подруги…

— Что ты такое несёшь… — начал было Люпин, но был остановлен лёгшей ему на плечо рукой Снейпа. Лицо зельевара было бесстрастно, но былая насмешливость из его взгляда испарилась.

— Ой, кажется, я что-то перепутала. — Гермиона широко улыбнулась. — Ведь твои друзья, Ремус, либо мертвы, либо в бегах. А вот приятели Северуса по большей части живы… И пусть тебя не смущает тот факт, что многие из них мечтают о смерти. Трудно их за это винить.

— Что ты такое? — холодно спросил Люпин, сумевший таки взять контроль над эмоциями. — Что тебе нужно?

— От вас? Уже ничего, — просто ответила она, приводя защитный барьер в действие.

Несмотря на весь свой опыт, отреагировать профессора не успели. Собственно, на этом и строился её расчёт: отвлечь, заболтать, запудрить мозги, вывести на эмоции… Что угодно, лишь бы получить время на подготовку заклинания.

В воздухе перед её лицом возникали из пустоты тысячи искр света. Объединяясь в струи они, словно живые, метнулись во все стороны, формируя грани защитного купола. Не слишком просторного, но достаточного для комфортного нахождения в нём двух человек. Охнула за её спиной Младшая — метнулась назад в попытке выскочить за пределы действия неизвестного ей заклинания, но лишь ударилась лбом о границу купола.

— Не люблю, когда меня называют занудой, — сказала Гермиона, глядя на творящуюся снаружи суету.

Что-то быстро объяснял ученикам Люпин, указывал им на дверь — очевидно, практическое занятие было окончено досрочно. Друзья Младшей пытались, конечно, протестовать, но оказались в явном меньшинстве и были выдворены из учительской вместе со всеми. Снейп же в это время неторопливо прохаживался вдоль границы барьера. Палочка в его руках так и летала, исследуя неизвестное заклинание, но взгляд его был прикован исключительно к Гермионе.

— А ещё я не люблю, когда меня пытаются подслушать, мистер Снейп, — произнесла она. — Чтение по губам — хороший трюк, но эта встреча не для чужих глаз.

Защитный купол отозвался на её желание едва различимым гулом. Составляющие его основу сегменты прямо на глазах утрачивали прозрачность, мутнели, но продолжали излучать тусклый и холодный свет. Гермиона не удержалась и подмигнула Снейпу, быстрым движением коснувшись предплечья левой руки в том месте, куда Тёмный Лорд ставил метку своим последователям. Секундой спустя барьер достиг максимальной плотности. Увидеть реакцию Снейпа на своё хулиганство она, увы, не успела.

— Ну что, поговорим? — повернувшись, спросила Гермиона.

Младшая хмуро молчала, лишь потирала ушибленный от столкновения с барьером лоб. Впрочем, применять зажатую в руке волшебную палочку она тоже не торопилась.

— Отлично. Тогда сразу договоримся о нескольких вещах, — сказала Гермиона. — Для начала: я — давным-давно не ты, а ты никогда не станешь мной. Можешь считать меня кем угодно: боггартом, пришельцем из параллельного мира, путешественницей во времени, своим злобным двойником⁽³⁾… Да хоть злой колдуньей! Только не добренькой феей-крёстной, прилетевшей сделать тебе подарок на день рождения. Уяснила? Тогда перейдём к тому, что будет происходить дальше, — продолжила она, не дожидаясь ответа. — Для начала мы мило побеседуем на отвлечённые темы, а затем я поставлю тебя перед небольшим выбором, который тебе придётся принять.

— Мне это не нравится, — произнесла Младшая, крепче сжимая волшебную палочку. — Почему я вообще должна тебя слушать?

Гермиона пожала плечами.

— Потому что я старше и умнее, а ты всегда слушаешься более старших и умных. К тому же тебе не терпится узнать, что и как я сделала с драконом.

Гермиона отметила чуть изменившуюся позу собеседницы, затаённый интерес в её глазах, и продолжила:

— Большой и мудрый дракон с одной стороны и маленькая девочка — с другой. Дракон поучает девочку, читает ей нотации, а та лишь послушно кивает и радостно бежит исполнять всё, что ей скажут… И некому подсказать, что прав и возможностей у девочки не меньше, чем у дракона. Система Пакта — вещь сложная и непостоянная, но обоюдная. В нём нет места начальникам и подчинённым. Поймёшь это, и проблем с данной стороной Пакта у тебя не будет.

— Это не может быть так просто.

— До всего прочего ты дойдёшь сама. Главное — понять, что ты не бесправная марионетка, а полноценный партнёр. Всё остальное — дело техники.

— Предположим, — протянула Младшая, — только предположим, что я в это верю… Но ведь этого недостаточно! Если ты, к примеру, и в самом деле путешественница во времени, то можешь рассказать, что будет происходить в будущем.

— Мы же договорились, что я не волшебная фея, — погрозила ей пальцем Гермиона. — Найди и прочти в библиотеке книги о предсказаниях, в особенности раздел про самосбывающиеся их разновидности. На занятиях-то вам про них не расскажут… Сама наша встреча — достойный показатель уровня образования Хогвартса.

— Профессор Люпин — хороший преподаватель, — возразила Младшая.

— Разве что на фоне всех остальных. Правда как человек он, судя по рассказам, не так уж был и плох. Доводилось мне встречаться и даже работать с такими мерзкими типами, до которых Люпину как до Луны, так что сложись наши с ним отношения чуть иначе… Но ничего не поделать, что сделано — то сделано, сожалеть об этом я не собираюсь. Сам виноват.

— Он тебе не нравится, — по-своему рассудила её слова Младшая. — И ты оскорбляла его прямо в лицо.

— Естественно! Вежливость — взаимная ложь, а я предпочитаю не лгать даже врагам.

— Ещё и на глазах слизеринцев… — пряча взгляд, произнесла Младшая.

— Ничего твои слизеринцы не слышали, — отмахнулась Гермиона, — или ты не заметила? Как только я не сменила облик при приближении Люпина, Снейп тут же сотворил несколько заклинаний. Простеньких и в основном защитных, но было среди них и заглушающее. Предусмотрительно, но бесполезно — я же не банши.

— Невербальные заклинания? — против воли заинтересовалась Младшая. — Я читала…

— Знаю, что читала. Умение в экстренных ситуациях полезное, хоть и трудное в исполнении. Впрочем, захочешь — научишься.

— А это, — сказала Младшая, указав на барьер, — тоже невербальное? У тебя же нет палочки и я не слышала, чтобы ты что-то произносила вслух!

— Не совсем, — ответила Гермиона, — но тебе это знать не обязательно. Думаю, я уже была достаточно любезна, так что… Перейдём к основной теме нашей беседы и моей маленькой просьбе.

— Просьбе? Какой просьбе?

— Сущий пустяк! — Гермиона подмигнула собеседнице. — Уничтожь меня.

От вида неподдельного изумления на лице девочки она расхохоталась. Искренне, от души. Пояснила:

— Я ведь боггарт, забыла? Гермиона Грейнджер, похожая на меня, как одна капля воды похожа на другую, живёт в своём мире. Где и когда он бы ни находился. Не понимаешь?..

— Не совсем… — выдавила из себя Младшая.

— Это твой мир, не мой. Я здесь гость, непрошенный и незваный. Случайность, помноженная на природу непонятной зверушки и сдобренная силой Пакта! Сделай так, чтобы меня не было. — Голос Гермионы скатился до шёпота. — Пожелай этого. Ты ведь умеешь. Мы обе умеем это.

Взгляд девочки метался по фигуре Гермионы, избегая останавливаться на её лице, словно боясь того, что может увидеть в её глазах.

— Я не хочу!

— Она, видите ли, не хочет, — передразнила её слова Гермиона. — А кто недавно страдал от разговора с драконом о ответственности и самостоятельности? Вот он, твой шанс проявить себя! Впрочем, при такой постановке вопроса выбора у тебя и нет…

— О чём ты?

— Если ты смалодушничаешь… Мне ведь придётся бежать, спасать свою шкуру. Для начала оглушу тебя, уберу барьер и немного поразвлекаюсь с твоими дорогими профессорами. Затем нанесу визит вежливости нашей крылатой старушке, поговорю с ней по душам… Может зубы ей пересчитаю, если допрыгну — она ведь ещё растёт, должно получиться. — Гермиона расплылась в мечтательной улыбке, представив, как будет происходить эта встреча. — Кстати, дракона я у тебя заберу в любом случае. Мне она нужнее. При желании и толике умения в шотландских лесах можно спрятать не то что одного дракона, целую армию! К тому же старушка, когда я всё ей объясню, против не будет. Такая жизнь ей привычна.

— Зачем?! — искренне удивилась Младшая. — Что ты собираешься делать?

— То, что у меня получается лучше всего. Прятаться, таиться, собирать и анализировать информацию… И наносить удар за ударом. Это путь в никуда, но ты не оставляешь мне иных вариантов. Врагов у меня будет много, только и я никуда не тороплюсь.

— Враги? Какие такие враги?!

— Ты их узнаешь… Одновременно со всей магической Британией, — улыбнулась Гермиона.

— Ты… Ты!..

— Ненормальная? Сумасшедшая? — подсказала Гермиона. Лицо её исказилось в злобной усмешке, взгляд затуманился. — Что ты знаешь о нормальности, мелочь… Помнишь, что дракон говорила нам про цену Пакта? Ту символичную сказочку про девочку и дракона.

Младшая осторожно кивнула.

— Выбрось это из головы, — сказала Гермиона резко. — Забудь. Трясёшься над каждым поступком, каждым шагом, анализируешь всё услышанное и сказанное?.. Знаю, знаю: изменения в психике, забота о близких и всё в таком духе, хорошо хоть без пафоса о великой силе и великой ответственности. — Она зло усмехнулась. — Что дракон, что Аккорд — все они слишком мало знают о людях. Идеализируют, выдают желаемое за действительное. Мораль, добро, зло… Чушь! Даже прислужников Тёмного Лорда выворачивало от того, что творили вчерашние «барсуки» или «вороны». Белые овечки с мирных факультетов…чтоб им пусто было! Агнцы божьи, как только их припрёт, обернутся теми ещё козлищами. И никакого Пакта им для этого не понадобилось!

Влияет ли на тебя Пакт? Безусловно! Только не упускай из виду один нюанс: того, что он забрал у нас, некоторые люди лишены изначально. Другие же — и их намного больше — сознательно отбрасывают «лишние», по их мнению, сантименты.

Она прервалась на секунду, прикрыла глаза и, гася непрошенные эмоции, продолжила сухо:

— Бояться нужно не себя, а других людей. Ты хотела знать, каким будет твоё будущее? Я расскажу. Без деталей и фактов, которые тебе никогда не пригодятся, но от этого мой рассказ не будет менее правдив. Никакие факты и мелочи вроде дракона за твоей спиной не изменят природу человека и общества. Если… если!.. тебе повезёт не потерять голову в том хаосе, что зовётся здесь «обучением в лучшей школе магии и волшебства», то с распростёртыми объятиями тебя встретит занятная штука под названием «взрослая жизнь». Лучшее отношение, что ты сможешь там найти — безразличие. Оставшиеся друзья со временем отдалятся, приятелей у тебя не было и не будет, а родители… хватит ли тебе их участия?

— Я тебе не верю, — так твёрдо, как только могла, сказала Младшая. — К тому же жизнь этим не ограничивается.

— Верно. Но что остаётся? Личная жизнь — мимо. Не с нашим характером и «особенностями» взросления. Карьера? Без поддержки по-настоящему влиятельных в волшебном мире людей, которой тебе никогда не добиться, максимум, что тебе позволят — ничего не значащая должность в Министерстве. Реальной власти тебе не достичь, даже если должность эта будет называться Министром Магии. А ведь судьба марионетки тебя не устроит…

— Доппельгангер⁽⁴⁾… — прошептала Младшая еле слышно, чтобы тут же, стесняясь своей слабости, сказать в полный голос: — Я не верю тебе. Ни единому слову!

— Но мои слова ты запомнишь, — лукаво улыбнулась Гермиона. — Уже запомнила. И будешь вспоминать их каждый раз, как услышишь о очередных моих успехах.

Младшая покачала головой, сказала без тени сомнения:

— Тебя остановят. Если профессорам твоя защита и не по зубам, то как только здесь появится директор… У тебя ничего не получится.

— Директор? — Гермиона нахмурилась на секунду, но тут же согласно кивнула. — Ну да, добрый дедушка Дамблдор. Живой, здоровый, активный… Верно, этот бодрый старичок может испортить любой план… Если, конечно, захочет. Но я бы на это не рассчитывала.

Младшая открыла было рот, собираясь выпалить что-то несогласное, но Гермиона печально покачала головой. Сказала:

— Время разговоров закончилось. Пришло время выбирать.

* * *

Барьер убавил в яркости свечения, но исчезать не спешил. Впрочем, он начал пропускать сквозь себя звук. Первым, что Гермиона услышала, стал раздражённый голос Снейпа:

— … и где ты вообще раскопал этот шкаф?

— В Выручай-комнате, — огрызнулся Люпин. — Я его проверил, не считай меня идиотом! Внутри сидел обычный боггарт.

— Оно и видно, что обычный… Уж лучше бы пикси притащил, как прошлый идиот на твоём месте!

В этот момент сверкающий купол дрогнул, рассыпался тысячами блестящих в воздухе песчинок. Разговор тут же прервался, и Гермиона поёжилась, увидев две нацеленные прямо на неё палочки.

— Всё в порядке, — сказала она. — Это был боггарт. Всего лишь боггарт. И его больше нет.

1) Больцмановский мозг — гипотетический объект, возникающий вследствие квантовых флуктуаций вакуума. Сложность объекта ничем не ограничена, так что возможно и возникновение подобным образом мыслящего существа (или только осознающего своё существование мозга).

Вернуться к тексту

2) В бесконечно расширяющейся вселенной с положительной энергией вакуума (де-ситтерово пространство) количество больцмановских мозгов, несмотря на исчезающе малую вероятность их появления, также будет равно бесконечности.

Вернуться к тексту

3) Доппельгангер.

Вернуться к тексту

4) Злой двойник

Вернуться к тексту

Танцовщица обладала такой красотой и грацией, что в одно мгновение покорила сердце императора.

В конце ее представления он щедро аплодировал и приказал девушке подойти к трону, чтобы наградить ее.

Когда он потянулся, чтобы вручить ей бесценное кольцо, она пронзила его сердце мечом, который использовала в своем танце.

Сенсацией случай с боггартом не стал. Не хватило времени. Да и что такое происшествие с никому не интересной третьекурсницей по сравнению с разыскиваемым по всей Британии преступником, пробравшимся в самое сердце Хогвартса? Бесследно исчезнувший боггарт проиграл разорванному Блэком портрету Полной Дамы с разгромным счётом.

Портрет заменили, замок прочесали, но Вселенная не торопилась давать обеспокоенным ученикам ни малейшей передышки. Не прошло и нескольких дней после хэллоуинского инцидента, как пришедших на очередное занятие по ЗОТИ студентов встретил… Снейп.

— Профессору Люпину нездоровится. А пока он выздоравливает, вести занятия буду я, — сухо пояснил он ошарашенным ученикам.

Слизеринцы ликовали. Гриффиндорцами же эта новость была встречена, мягко говоря, без особой радости. Гарри тут же припомнил недавний свой визит к Люпину, закончившийся появлением Снейпа, принёсшего тому какое-то лекарство.

— Лекарство, как же… — произнёс Рон с ненавистью. — Он же спит и видит, как занять это место!

Последовавшую вслед за этим словесную перепалку Гермиона приняла со смирением. Существовали вещи, повлиять на которые она была бессильна, и одна из них — взаимная неприязнь между Снейпом и её друзьями. Вмешиваться в спор, поддерживать или переубеждать… Зачем? Победитель, каким бы праведным возмущением ни горели Гарри и Рон, был очевиден с самого начала. Неважно, сколь несправедливыми казались слова Снейпа о Люпине и его стиле преподавания, с этим бы в любом случае пришлось смириться. Ещё одного преподавателя на замену приболевшего Люпина им никто не выделит. Максимум, которого они могли достичь своим выступлением — быть выгнанными с урока.

Когда раздосадованные друзья плюхнулись наконец-то на свои места, Гермиона не стала отказывать себе в удовольствии, с демонстративным занудством отчитав их за потерянные факультетом баллы. Впрочем, решение это оказалось не слишком своевременным…

— Минус пять баллов Гриффиндору за болтовню мисс Грейнджер, — злорадно сообщил Снейп. — А теперь, если никто больше не желает терять баллы, перейдём к теме нашего урока… Оборотням!

Повинуясь движению его руки, развернулись закреплённые на стенах аудитории плакаты, изображавшие оборотней во всей их «красе».

По составленной профессором Люпином программе сегодня они должны были изучать гриндилоу, но… Недовольный гул учеников утих, остановленный единственным взглядом зельевара. Слизеринцам, по большому счёту, было всё равно — свой факультет Снейп особо не штрафовал, а гриффиндорцы… Обнулять рейтинг своего факультета дураков не было.

Саму лекцию Гермиона прослушала без особого интереса, хоть и законспектировала всё от первого до последнего слова. Про оборотней Снейп вещал подробно, иногда даже слишком, но излишне сухо и, как говорится, без огонька. Люпину он в этой роли проигрывал по всем параметрам. Кроме, разве что, запугивания студентов последствиями встречи оборотня и неподготовленного волшебника лицом к лицу.

Куда там фильмам ужасов! После детальных описаний ран, которые могли нанести «тёмные твари», как называл Снейп оборотней, немалая часть студентов имела весьма бледный вид. Изрядно струхнул даже Малфой, растеряв привычную на занятиях своего декана нахальность.

Когда занятие подошло к концу, притихшие ученики покидали аудиторию спешно, но организованно, чуть ли не группами. И тем неожиданнее оказались для Гермионы слова профессора:

— А вас, мисс Грейнджер, я попрошу остаться.

— Чего ему ещё надо? — вновь завёлся Рон. — Ты же ничего не сделала!

— Значит, ничего страшного мне и не грозит, — успокоила его Гермиона. — А если что, то пожалуюсь профессору МакГонагалл. Идите, я вас догоню.

Снейп рассматривал висящий на стене плакат, изображавший оборотня в момент трансформации. Стоило признать: детальный, даже излишне реалистичный, он притягивал внимание. Но понять, что профессор в нём нашёл, Гермиона не могла.

Лишь когда последний студент покинул аудиторию, всё так же не отрывая взгляда от плаката, Снейп произнёс:

— Догадываетесь, по какой причине для занятия я выбрал именно эту тему?

— Нет, профессор, — ответила она честно.

— Некоторые мои коллеги называют вас лучшей ученицей Хогвартса, и я нахожусь в некотором затруднении. Либо мне стоит отказать другим профессорам в наблюдательности и профессионализме, либо… расписаться в собственной близорукости. — Тон Снейпа ощутимо потяжелел. — Зубрёжка и пересказ прочитанного — не признак ума. Разве по итогу урока у вас не возникло никаких идей или предположений, мисс Грейнджер? — Он резко повернулся, ожёг её недовольным взглядом. — Отвечайте!

Гермиона задумалась. Предположение у неё имелось, но озвучить его «как есть»… для этого надо быть самоубийцей.

— Говорят, что вы давно хотели вести ЗОТИ, — сказала она максимально дипломатично. Заметила недобрую усмешку на лице преподавателя, добавила поспешно: — До оборотней мы бы добрались ещё не скоро, а они куда интереснее, чем какие-нибудь гриндилоу. И вы так… красочно про них рассказывали!

— Действительно?

Гермиона приободрилась, сказала:

— Конечно! Уверена, эту лекцию запомнят все!

— Вижу, льстить вы так и не научились… — Снейп удручённо покачал головой. — Хорошо, мисс «лучшая ученица». Скажу прямо: сегодня полнолуние, и я замещаю профессора Люпина, так как он — оборотень. Такой же, что и изображённый здесь, — сказал он, указав на плакат. — Зверь, знать повадки которого должен любой ученик Хогвартса.

— О! — только и смогла выдавить из себя Гермиона. — О! — повторила она пару секунд спустя, осознав наконец-то подоплёку некоторых событий последних дней.

Снейп же тем временем повёл речь про закрытость этой информации, про то, что если по школе начнут бродить слухи о оборотнях, то установить, кто проболтался, не составит никакого труда… Гермиона слышала его, но смысл слов от неё ускользал.

— Так вот почему он ей не нравился… — еле слышно прошептала она.

— Кому? — тут же насторожился Снейп, чей слух, судя по всему, мало в чём уступал звериному чутью оборотней.

— Боггарту, — рассеянно ответила Гермиона, заново осмысливая несколько последних месяцев, так или иначе проведённых по соседству с оборотнем. — Она говорила о нём с таким пренебрежением, что я никак не могла понять, чем он ей насолил…

Снейп кивнул.

— Скорее всего. Информированность вашего боггарта вызывает немало вопросов, и природа профессора Люпина — не самое интересное. Вы и понятия не имеете, сколько намёков на своё знание она успела дать… И мне было бы крайне интересно понять, как такое оказалось возможным. Впрочем, речь сейчас не об этом. — Он выжидающе посмотрел на Гермиону. — Вы понимаете, чем вызван этот разговор?

— Нет, — призналась она. — На что вы намекали на протяжении всего урока — я понимаю. Теперь. Только связать это напрямую с профессором… — Она покачала головой. — До такого никто не додумается. Но почему вы рассказали это именно мне? Я же из Гриффиндора!

— Удивительно, — усмехнулся Снейп. — Всего год назад это не остановило вас от визита в мой кабинет, так что прогресс налицо… — Он указал ей на ближайшую к своему столу парту. — Присаживайтесь, мисс.

Гермиона, не споря, заняла предложенное место.

— Скажем так: директор и некоторые из моих коллег считают, что обладая информацией о неких… особенностях мистера Люпина, вы сможете удержать ваших приятелей от многих необдуманных действий, — продолжил Снейп. — И, конечно, не полезете к нему самолично. Пока профессор Люпин принимает созданное мной зелье, прямой опасности он никому не представляет, но, учитывая опыт вашей компании в борьбе с преподавателями ЗОТИ… Было решено подстраховаться и поставить вас в известность. Мозгов у вас всё же побольше, чем у Поттера и Уизли вместе взятых… Хотя достижением я бы это не назвал.

Взгляд Гермионы невольно сместился в сторону плаката. Если в реальности оборотень выглядит так же, как и на изображении…

— Крайне качественная иллюстрация, — обратил внимание на её интерес Снейп. — Именно так они и выглядят во время полнолуния.

Гермиона нахмурилась, вспоминая уроки астрономии и очерёдность лунных фаз. Спросила:

— Значит, это не он на днях разорвал портрет Полной Дамы?

— С чего вы это взяли? — удивился Снейп. — Пивз же сказал, что это был Блэк!

Девочка пожала плечами.

— Я ему не верю. Пивза хлебом не корми — лишь бы кому напакостить. А портрет… Изуродовать его такими когтями было бы очень просто, — сказала она, указав на рисунок. — И я не представляю, на какие ухищрения пришлось бы пойти Блэку, чтобы пробраться в Хогвартс. А профессор Люпин всё своё время проводит в замке.

Снейп удивлённо хмыкнул. Сказал:

— Наблюдение интересное, пусть и ошибочное. В личности преступника никаких сомнений нет, это точно дело рук Блэка.

Ещё несколько минут Снейп потратил на краткую выжимку прошедшего занятия: повадки оборотней, их слабые и сильные стороны, повторял про необходимость знания лунных фаз… В общем, всё сводилось к тому, что ни Гермионе, ни её друзьям ни в коем случае не следует общаться с Люпином вне занятий, а всё свободное время проводить в гостиной своего факультета. Особенно в полнолуние.

Роль покладистого слушателя давалась Гермионе легко. Ничего нового профессор не говорил, всё вышеперечисленное она знала и так. Куда больше её занимала подоплёка этого разговора. И первая мысль, пришедшая ей в голову после «рассекречивания» Люпина, касалась Гарри.

Казалось бы, при чём тут Гарри Поттер? Но всё просто. Два прошлых курса вполне чётко обозначили логическую цепочку «Гарри — Хэллоуин — неизвестная опасность», а недавнее происшествие с портретом Полной Дамы эту связь только подтвердило. Потому Гермиона и подумала, что вот оно, новое испытание для Мальчика, Который Выжил. В том, что в подготовке к этому замешаны все преподаватели или, по крайней мере, деканы факультетов, она не сомневалась. Трудно поверить в их непричастность после пройденных на пути к философскому камню ловушек.

Подготовить испытуемого, открыв часть тайны его подруге — чем не решение? Только вот чем больше Гермиона размышляла над этими выводами, тем больше находила в них изъянов. Мало того: у неё начало складываться впечатление, что всё сказанное Снейпом — не какая-то хитрая ловушка, а самая настоящая правда. Тогда выходит, что Люпин-оборотень не имеет к Гарри никакого отношения, а настоящая угроза — охотящийся на её друга сумасшедший преступник Блэк.

Или дементоры.

Или очередная реинкарнация Того, Кого Нельзя Называть.

Или же любая другая опасность, предсказать которую заранее просто невозможно.

А между тем, когда Гермиона уже всерьёз начала жалеть, что зря не записалась на дополнительные занятия по прорицаниям, Снейп уже заканчивал свою речь.

— Смею надеяться, что вы всё осознали, мисс… Можете быть свободны. И не забывайте, что если слухи про оборотней всё же пойдут гулять по школе… Хороших оценок по моему предмету вам не видать, — не удержался Снейп от шанса лишний раз устрашить ученицу.

Послушно кивнув, Гермиона направилась к выходу из аудитории, но у самой двери остановилась. Разговорчивостью профессора можно было воспользоваться. Не только из-за ответа на вопрос, не дающего ей покоя с прошлого года, но и ради проверки продемонстрированной Снейпом открытости к диалогу.

Обернувшись, она спросила:

— В прошлом году, когда я приходила к вам по поводу василиска и… — Она замялась, подбирая формулировку. Злить Снейпа напоминанием о её «щедром» предложении не хотелось. — Всего прочего. Вы тогда сказали, что я не первая из Гриффиндора, кто приходил к вам с просьбами… Что им было нужно?

Подобного вопроса Снейп явно не ожидал.

— Хотите понять, не побили ли рекорд их глупости? — не стал скрывать он своего раздражения. — Можете быть спокойны, ваше выступление было поистине неподражаемым!

Только недавним потрясением можно объяснить ту непосредственность, с которой Гермиона отмахнулась от язвительных комментариев. Впрочем… Не воспользоваться неожиданной откровенностью профессора было бы просто глупо.

— Нет, мне интересно, что они от вас хотели, — уточнила она, заставив Снейпа подавиться заготовленной репликой.

Гермиона могла поклясться, что первым желанием Снейпа было послать наглую ученицу вместе с её вопросами ко всем чертям, но… Профессор был хмур и задумчив. И чем больше он размышлял, тем тоскливее становилось выражение его лица. В какой-то момент его пальцы начали отбивать по крышке стола смутно-знакомый девочке ритм, заставив её поёжиться.

— Можете не говорить, — произнесла Гермиона, когда ожидание ответа непростительно затянулось, — это было простое любопытство, извините… И я, наверное, пойду…

— Стойте, — приказал Снейп.

Если Гермиона и понимала что-то в человеческих эмоциях, то никогда в жизни не захотела бы оказаться на его месте.

— Руководствуетесь поговоркой «любопытство не порок»? — медленно произнёс он, поднимаясь из-за стола. — И уверены, что хотите знать правду?

Она осторожно кивнула. Понятно, что отвечать профессор не хотел, и тем интереснее причины, заставившие его пойти против своих желаний. Если он ответит, что…

— Признавались в любви, — сказал Снейп, пристально глядя в глаза Гермионы и, судя по всему, увиденным остался доволен. По крайней мере голос его приобрёл прежнюю язвительность. — Вечной и нерушимой! Удивлены, мисс всезнайка? Ну ещё бы. О подобных вещах вам задумываться ещё рано, но вот через несколько лет… Даже думать не хочу, какую форму примут тараканы в вашей голове на фоне гормонального взрыва. — Он скривился и, потеряв интерес к её персоне, начал прохаживаться перед доской, словно проводя очередную лекцию. — Редкий курс обходится без очередной сопливой девчонки, возомнившей о большой и светлой любви. Большей частью, конечно, с моего факультета, но и Гриффиндор исключением не является… Присмотритесь к своим старшекурсникам, мисс. Прислушайтесь, о чём и о ком они говорят. Уверен, вы откроете для себя немало интересного, ведь с подобным сталкиваются все учителя Хогвартса, кому меньше пятидесяти. Впрочем, даже здесь случаются исключения…

— А… Чем всё закончилось?.. — осмелилась она подать голос. Уточнила: — Ну, с теми, кто приходил к вам с Гриффиндора?

Снейп посмотрел на неё, как на умалишённую. Спросил:

— Вы серьёзно?.. Уж кем я точно не являюсь, так это растлителем малолетних дур, вбивших себе в голову всякий бред! Или, может, вы видите кольцо на моём пальце? — Он покачал головой. — Ваше любопытство удовлетворено?

— Да, — пискнула девочка. Смотреть на профессора она не осмеливалась, боясь сгореть от стыда. Все посторонние мысли вылетели у неё из головы.

— Замечательно, — сухо сказал Снейп. — А сейчас — проваливайте, мисс Грейнджер. И не попадайтесь мне на глаза хотя бы несколько дней.

Гермиона молча кивнула и, опустив глаза в пол, спешно покинула аудиторию. Пожалуй, к обладанию ТАКОЙ информации она была не готова… И, к глубокому её сожалению, забыть услышанное уже не могла.

Это был единственный раз, когда Гермиона Грейнджер искренне пожалела об отсутствии в школе такого замечательного и полезного человека, как Гилдерой Локхарт.

Лишившись своего императора, империя вскоре рухнула и пламя войны вновь охватило континент.

Война принесла страдания и смерть народам всех стран.

Меч убийцы был утерян, но его жестокое наследие продолжает жить.

Ни в своём кабинете, ни в Большом зале Люпина не появлялся, но следующее занятия по ЗОТИ вёл именно он. Выглядел «болеющий» профессор достаточно бодрым и здоровым. Первым же делом он, ничуть не смущаясь, отменил данное Снейпом задание — эссе про оборотней, чем сразу же вернул утерянное было обожание учеников. Малфой, конечно, пробурчал что-то невнятное про внешний вид профессора, но сделал это тихо и неубедительно. Выполнять домашнее задание не любил никто, даже уважающие своего декана слизеринцы.

Кстати, только сейчас Гермиона задумалась над тем, почему одежда Люпина вечно находится в таком плачевном состоянии. Связано это с процессом его трансформации, или же дело в чём-то ином? Спросить, к сожалению, было не у кого. Не к самому же Люпину обращаться.

— Сегодня, как я и обещал вам ранее, мы будем изучать гриндилоу, — тем временем объявил Люпин и торжественным жестом палочки создал магический огонёк, осветивший притаившийся в дальнем углу аудитории аквариум. Сквозь толстое стекло на студентов печально смотрел объект их изучения.

Гермиона окинула существо скептическим взглядом. Особого впечатления водяной не производил и выглядел скорее не опасным, а запуганным и подавленным. Впрочем, трудно его за это винить: мало приятного в том, чтобы изо дня в день выслушивать, как тебе будут ломать пальцы. Именно такой способ борьбы с ним был описан в учебнике по ЗОТИ.

«И почему именно пальцы?» — подумала она. Избавиться от такого противника можно сотней способов, и это не учитывая такой весомый довод, как волшебная палочка. К примеру — без всяких изысков свернуть ему шею. Или это некое проявление заботы о редких видах магических тварей? Искалечить, но не убивать?.. Иногда логика волшебников вводила девочку в полнейший ступор.

До применения знаний на практике, к счастью для гриндилоу, дело не дошло. Сама же лекция показалась Гермионе достаточно интересной, хоть и несколько оторванной от реальности: даже первокурсник справился бы с такой «тёмной тварью».

— Гарри, Рон, Гермиона… Задержитесь на минутку, пожалуйста, — произнёс Люпин в конце занятия.

Подхватив свои вещи, мальчики чуть ли не вприпрыжку подбежали к профессору и с немой укоризной смотрели на слишком нерасторопную, по их мнению, подругу.

Люпин, судя по всему, тоже обратил на это внимание.

— У вас всё хорошо, мисс Грейнджер? — спросил он, когда девочка всё же приблизилась к его столу. — За сегодня вы ни разу не тянули руку в ответ на мои вопросы. Признаться, я удивлён.

— Всё в порядке, профессор. Просто я почти дописала эссе про оборотней и немного расстроилась, когда вы отменили это задание, — ответила она заранее подготовленной фразой. Полнолуние уже прошло и ожидать угрозы со стороны профессора было глупо — не нападёт же он на них, в самом деле… Но и привлекать внимание оборотня было плохой идеей. Про то, что интерес вызовет и её пассивность, она не подумала.

— Ничего страшного. Уверен, что это эссе вам ещё пригодится, — принял её ответ за чистую монету Люпин и тут же обратился к Рону: — Мистер Уизли, во время занятия я заметил, что вы принесли с собой питомца… Крысу, если я не ошибаюсь?

— Это не запрещено, так многие делают! — воскликнул Рон.

— Не имел в виду ничего подобного. — Люпин обезоруживающе улыбнулся. — Вы позволите осмотреть её? Обещаю, ничего плохого с ней не случится. Небольшой научный интерес.

Пожав плечами, Рон с осторожностью вытащил суетливого грызуна из кармана и положил его на стол. Несколько мгновений Люпин пристально разглядывал любопытно оглядывающегося вокруг зверька, затем медленным движением достал волшебную палочку и тихо пробормотал несколько заклинаний.

Крыса сидела на одном месте, не предпринимая попыток побега, осматривалась с искренним любопытством, а выражение лица профессора помрачнело.

— Вы что-то увидели? — заволновался Рон. — С Коростой что-то не так? Она заболела?!

— Нет, с ней всё хорошо, — протянул Люпин, озадаченно потирая подбородок. — Обычная крыса. Молодая, здоровая…

— Ох… — Рон облегчённо выдохнул. — Если бы и с Коростой-младшей что-нибудь случилось…

— Младшей? — резко перебил его Люпин. — У вас есть другая крыса?

— Ну да, — слегка ошарашенно ответил Рон. — Точнее была. Короста-старшая умерла — дементоры в поезде её сильно напугали, а на следующий день её не стало…

Люпин нахмурился.

— Умерла? Вы уверены?

— Конечно, — пришёл на помощь растерявшемуся другу Гарри. — Она ведь была очень старая.

— И как вы с ней поступили? Гарри, поверь, это очень серьёзно, — сказал Люпин взволнованно.

Гарри неуверенно посмотрел на Рона и, не встретив его возражений, ответил:

— Ну… Для начала мы сходили к Хагриду. Узнали, где можно её похоронить. В Хогвартсе, оказывается, есть целое кладбище для питомцев! Совсем небольшое, но как настоящее, с памятниками и табличками с именами.

Казалось, Люпин еле удержался от того, чтобы вскочить и тотчас же отправиться проверять полученную информацию.

— Спасибо. Я очень признателен за ответ, — произнёс он, беря себя в руки. — Но, мистер Уизли, если прошлый ваш питомец погиб, то откуда у вас появился новый? Не припомню случаев, чтобы по Хогвартсу бегали бесхозные ручные крысы.

— Нигде она не бегала, — вступился за крысу Рон, одновременно пряча её обратно в карман мантии. Крыса возмущённо попискивала и сопротивлялась — сидеть на столе ей было куда интереснее, но силы были неравны. — Коросту одному из первокурсников родители купили, а он вечно её в комнате оставлял. Я это увидел, поговорил с ним… Поменялись, в общем. До дня рождения ещё далеко, а до него родители мне бы никого не купили. — Он печально вздохнул. — Ну да, снова крыса. Но она прикольная! Если Короста-старшая в молодости была такой же, то теперь я понимаю, почему Перси с ней так долго возился…

Люпин задумчиво кивнул.

— Это всё, профессор? — нетерпеливо поинтересовалась Гермиона. «Крысиная» тематика разговора успела её утомить.

— Да, конечно… — произнёс Люпин, мысли которого, судя по всему, витали далеко за пределами аудитории. — Простите, что задержал вас.

Странное поведение профессора и его не менее странные вопросы друзья так и не обсудили — у каждого имелись свои планы на остаток дня, а потом этот случай забылся, затерялся на фоне остальных происшествий.

Гермиона как обычно засела в библиотеке, готовясь к новой учебной неделе. Рон, не дожидаясь, когда девочка снова начнёт капать ему на мозги разговорами о экзаменах и учёбе, сбежал в свою комнату и, скорее всего, завалился спать. Ну а Гарри отправился на тренировку. Оливер Вуд, капитан их квиддичной команды, гонял своих подчинённых так, что к вечеру они еле передвигали ноги от усталости.

Планировалось, что играть они будут против «барсуков», но буквально за несколько дней до матча что-то поменялось, и теперь им факультету пришлось готовиться к противостоянию с командой Когтеврана. Игроки, впервые услышав эту новость, были сильно недовольны, но повлиять на ситуацию никак не могли.

Разумеется, Гермиона обязана была присутствовать на этом матче.

На трибуны они — Гермиона, Рон и примкнувший к ним Невилл — решили не подниматься. Теснота, крики фанатов… Произойди что-нибудь с Гарри — быстро спуститься вниз будет трудно. Но были в этом решении и минусы.

— Столько волшебников кругом, а с дождём справиться не могут, — проворчала Гермиона, зябко кутаясь в плащ. Плотный и тёплый, капюшона он, в отличие от обычных маггловских дождевиков, не имел и она уже начинала жалеть, что не надела одну из тех дурацких шляп, должных символизировать поддержку своих факультетов. Встреченная на трибунах Луна ведь предлагала… Лучше выглядеть полной дурой, только бы не чувствовать превратившихся в спутанные космы волос. — Льёт, как из ведра!

— Дождь игре не помеха, — авторитетно заявил Рон.

— Да причём тут игра?.. — буркнула она раздражённо, но, покосившись на воодушевлённое лицо друга, мысленно махнула на него рукой. — Ладно, не растаю.

Девочка посмотрела на мнущегося рядом с ней Невилла. Догадается ли он найти или выпросить у кого-нибудь зонтик? Или, чем чёрт не шутит, наколдует защиту от дождя. Должны же дети из семей потомственных волшебников знать хоть какие-то бытовые заклинания! На Рона-то уж точно надежды нет.

Она вздохнула. Нет, не догадался. И не наколдовал.

На том, что о зонтах или подходящих под этот случай заклинаниях она могла догадаться и перед тем, как идти на матч, она решила не зацикливаться. Корить за промах только себя, тогда как виноваты были все — глупо.

— Смотрите, начинается! — чуть ли не подпрыгивая от восторга воскликнул Рон.

Действительно, еле видимые сквозь пелену дождя фигурки игроков уже схватились в воздушной баталии. Некоторое время Гермиона пыталась понять, что конкретно делают игроки обеих команд, но быстро сдалась. Квиддич, несмотря на прочтение нескольких посвящённых этой игре книг, она не понимала от слова «совсем». Восторженные крики Ли Джордана, комментатора этого матча, ясности не вносили.

Гермиона мысленно пожала плечами. Поддержать факультет в целом и Гарри в частности можно и без понимания игры. Людям, опять же, нравится наблюдать за противостоянием двух команд, иначе трибуны были бы пусты. В такую-то погоду уж точно.

На трибунах закричали.

Пристально всматриваясь в фигуры игроков, она никак не могла понять, что же особенного усмотрели болельщики в ходе матча. Неужели кто-то поймал снитч? Но матч только начался, и в любом случае она бы услышала свисток судьи…

Снижающихся над полем дементоров она разглядела не сразу.

Рон и и Невилл, затаив дыхание, следили за отчаянными манёврами игроков и приближающимися к ним стражами Азкабана. Напряжённость ситуации казалась физически ощутимой, так что ничего удивительного, что они не смогли проследить за состоянием своей подруги.

Мальчики не заметили ни побледневшего лица Гермионы, ни нервно дрожащих уголков губ, ни даже её закатившихся глаз. Отреагировали они только на глухой звук повалившегося в грязь тела.

* * *

Всё было иначе на этот раз.

Вместо безоблачного синего неба — клубящаяся серая муть, нависающая, казалось, прямо над головой. Тусклое пятно — Солнце — силилось пробить сплошную пелену туч, но со своей задачей не справлялось.

Вместо урбанистического городского пейзажа — пейзаж натуральный, природный. Холмистая долина, поросшая редким кустарником, да теряющаяся где-то вдали кромка леса. Леса живого, зелёного, даже с такого расстояния вносящего в окружающее пространство каплю свежести.

Враги. Множество врагов — десятки, сотни… Она не видела лиц — стальные шлемы скрывали их, но это определённо были люди. Когда-то были. До того, как глаза их начали истекать сквозь прорези забрала красным свечением. Прежде, чем резкие, отрывистые команды превратились в неразборчивое бормотание, рычание и вопли ужаса.

Не армия, а толпа одоспешенных безумцев, накатывающаяся без малейшего проблеска тактики и стратегии, волна за волной.

Громко рассмеялся скрытый от её глаз толпой вражеских воинов человек — единственный представитель их вида, которому она могла доверять. Он радовался, только что снеся голову ещё одному солдату Империи.

Она втянула напоенный ароматом сырой крови воздух и, вторя человеку, издала боевой клич. Находящиеся поблизости враги катались по земле, непослушными руками пытаясь сорвать с голов шлемы — напоенный её яростью вопль разорвал одурманенным людям барабанные перепонки.

«Это не кончится никогда».

В какой момент она осознала эту истину? Когда дробила грудные клетки подступающих сзади врагов ударами своего хвоста? Или втаптывая в исходящую паром от пролитой крови грязь тех, кого секундой назад повергла туда взмахом крыльев? А может после того, как извергнутая ею волна пламени поглотила ещё один десяток безумцев?..

«Всё это не имеет смысла».

Не важно, как скоро закончится это сражение и закончится ли оно их победой. Впереди её будет ждать лишь другой бой. Единственное, что ей остаётся — убивать. Снова и снова. Снова и снова. Не в силу желания или врождённой жестокости. Ей это даже не нравится! Но что поделать, если вокруг тебя враги, а убийство — то, что у тебя получается лучше всего?..

Мелкий юркий имперец увернулся от удара хвоста и, низко склонив голову, метнулся к ней под брюхо. Неизвестно, на что он рассчитывал — да и рассчитывал ли вообще, — пробить её чешую даже в таком уязвимом месте обычным лёгким мечом невозможно. Впрочем, планы человечка её не интересовали.

Длинная и гибкая шея — отличное преимущество. Молниеносный рывок — и её челюсти сжались, сминая стальной панцирь и круша скрывающуюся за ним плоть. Брызнула кровь. Ещё один рывок, и безвольное тело с перебитым позвоночником летит в сторону, сбивая с ног бывших своих товарищей. Кажется, в полёте он хихикал…

«Безумцы сражаются с безумцами… Мир точно сошёл с ума».

Она не боялась погибнуть, не достигнув цели. Смерть в бою не страшна. Её пугало то, что им повезёт победить. Что их спаянная лишь общей местью компания будет делать потом?

Ведь у таких как они нет права на счастливый финал.

* * *

Первое, что увидела Гермиона открыв глаза — высокий, покрытый мелкой сетью трещин потолок. Очень знакомый потолок. Похоже, пробуждение в Больничном крыле начинало походить на её личную традицию. И если принять это за истину, припомнить прошлые пробуждения и немного подождать, то рядом обязательно появится тот, кто сможет пояснить ей всё необходимое. Например — мадам Помфри…

— С пробуждением, мисс Грейнджер, — прозвучал рядом с ней бодрый голос медиковедьмы. — Как ваше самочувствие?

Гермиону охватило ощущение нереальности происходящего. Дежавю, сон внутри сна… Суть не в определении, а в осознании: что-то произошло с окружающим миром. Что-то, чего раньше не было. То, чего не должно было случиться никогда.

Стиснув кулаки и плотно закрыв глаза, она пыталась побороть свои чувства, главенствующим среди которых был страх, но сама не верила в свой успех. И, словно в ответ на эти мысли, на грани её сознания мелькнули чужие эмоции.

Насмешка.

Раздражение.

И вполне уловимые нотки презрения.

— Мисс Грейнджер?

От неожиданности Гермиона вздрогнула. За переживаниями внутренними и внешними она совсем забыла о стоящей в изголовье больничной кровати медиковедьме.

Собравшись с силами, коих оказалось на удивление мало, она приняла вертикальное положение, сказала:

— Да, мадам Помфри, всё хорошо. Просто… кошмар.

— Неудивительно, — вздохнула женщина. — После дементоров что только не приснится… Физически вы в порядке, так что выпишу вам только зелье Сна без сновидений. Хотя вряд ли оно понадобится вам сегодня, вы и так проспали почти сутки.

— Сутки?! — воскликнула Гермиона. Её страхи и переживания сразу ушли на второй план. — Что случилось на стадионе?

— Потише, мисс, вы же тут не одни! — приструнила её мадам Помфри. Тяжело вздохнула, пояснила умиротворяюще: — Ничего страшного не произошло. Директор Дамблдор прогнал дементоров, навредить они никому не успели. Ваш обморок да несколько травм у слетевших с мётел игроков — вот и весь ущерб.

— Гарри пострадал?!

— Всё с вашими товарищами в порядке, — отмахнулась от вопроса медиковедьма, — а вот «вороны»… Опять отличились!

— «Опять»? — немного успокоившись, переспросила девочка.

— Не знаю, что у них там происходит… да и не моё это, в общем-то, дело… — Мадам Помфри сокрушённо покачала головой. — Но как ведь раньше было? Самый спокойный факультет, уткнутся в свои книжки и ничего их больше не интересует. А сейчас что ни день, так новый пациент! Поругаются с кем-нибудь, подерутся… И бегом ко мне, сломанные носы да вывихи с растяжениями залечивать! И что на них нашло?..

— А профессор Флитвик? Вы с ним говорили? — Такое необычное для «воронов» поведение всерьёз заинтересовало девочку.

— Естественно! Но Филиус сам не понимает, что творится. — Расстроенная женщина даже не обратила внимания, что допустила в разговоре с ученицей фамильярность, назвав профессора по имени. — И сам присматривался, и старостам наказал быть внимательнее, да всё без толку. Ну да сейчас, надеюсь, поспокойнее станет… Без дементоров под боком — оно всегда спокойнее.

— О чём вы?

Мадам Помфри всплеснула руками, воскликнула:

— Ох, да ты ведь не знаешь!.. Вчера Блэк заявился в свой особняк в Лондоне и отправил оттуда сову в Министерство, с заявлением о своей невиновности. А Дамблдор его поддержал! В Министерстве и Аврорате сейчас переполох, но директор добился, чтобы они сразу же дементоров забрали. Они ведь для чего эту жуть сюда нагнали? Преступника найти. А сейчас нечего им в школе делать.

— Как всё изменилось за один день… — произнесла Гермиона удивлённо. — Значит, дементоров в Хогвартсе больше нет? Всех?

— Всех-всех, не сомневайтесь, — успокоила её женщина. — Профессор Люпин лично всё проконтролировал перед тем, как уехать в Лондон. К Блэку, — пояснила она, отвечая на незаданный Гермионой вопрос, — помогать ему будет. Они же с Сириусом учились вместе, дружили…

— Вот оно что… — протянула Гермиона, откидывая голову на подушку. — Спасибо, мадам Помфри.

— Не за что, мисс, — ответила та. — Отдохните несколько часов, до вечера, и я вас отпущу. Успеете как раз к ужину.

Медиковедьма ушла, оставив Гермиону переваривать информацию. И стоило признать: при всей дикости и внезапности пропущенных ею событий, польза от разговора была не только в плане получения новостей. О всех перипетиях школьных событий она могла узнать и от друзей, а вот не скатиться в постыдную истерику…

Она медленно облизала пересохшие губы.

Примечания:

Не бечено. Возможны ошибки и неточности.

Сингулярность.

Люди, места или предметы, способные вызвать отклонение или создать ветвь.

Появление ветви возможно при достаточном количестве магических частиц и выполнении ряда условий.

Однако, феномены не считаются таковыми до тех пор, пока не произойдет ответвление.

Серой, стальной пеленой нависало над миром затянутое тучами небо. Солнце силилось пробиться сквозь клубящуяся хмарь, но получалось у него плохо. Может, завтра…

— Ты должна.

Анджелус нехотя опустила взгляд с небес на землю. Мелкая, закутанная в плащ фигура стояла в паре метров от распластанного по земле крыла.

— Я ничего не должна тебе, детёныш, — ответила дракон и позволила себе задуматься на мгновение — а как бы она поступила, не связывай их Пакт?

Уж точно не вела диалог. Дракон, подпустивший человека на расстояние удара — глупый дракон. И, скорее всего, мёртвый.

Убить человека можно тысячами способов.

Разорвать на части, раскрасив этот унылый пейзаж свежими красками. Выдохнуть пламя, дабы порадовать себя запахом хорошо прожаренного мяса. Или просто махнуть хвостом, отправив источник раздражения в недолгий полёт, а после — наблюдать за вытекающей из изломанного тела жизнью…

Но излишняя жестокость никогда не была свойственна её виду. Она бы просто убила девчонку первым пришедшим в голову способом.

— Мне нужно знать, с чем я столкнусь в следующий раз.

Мелкая и наглая. Уверенная, что здесь и сейчас ей ничего не угрожает. Что ж, в последнем она была права…

— Той нежити здесь нет. Мы обе знаем, что люди увели её от замка.

Девчонка криво усмехнулась.

— Нет и гарантии, что те же люди не приведут дементоров ещё раз. Их «охрана» школы… Слишком легко Министерство решилось использовать дементоров за пределами Азкабана. В чём смысл выпускать их на поиски преступника? Сторожить и запугивать заключённых — вот их предназначение. — Она слегка замялась, опустила взгляд, но тон её не изменился: — Да и дело не только в дементорах, ты ведь помнишь…

Существо, появившееся из старого шкафа, забыть было невозможно. Забавно, но аборигены до сих пор считали его «боггартом», обычной и безвредной зверушкой. Но что они скажут, если та тварь решит прийти в этот мир повторно? Ненависти в её душе хватит, чтобы утопить этот замок в крови.

Впрочем, проблемы местных дураков Анджелус не интересуют.

— Достаточно того, что ты справилась, — лениво произнесла она. То, что произошло это исключительно по желанию самой твари, она решила не напоминать.

— С каждым годом это становится всё труднее…

— Ты винишь в этом меня?

Девчонка, к её чести, всерьёз задумалась над вопросом. Ответила, покачав головой:

— Нет. Директор, профессора… Я не понимаю, чего они хотят добиться от меня и друзей. Философский камень, василиск, оборотень-преподаватель и боггарт… И я уверена, что это только начало.

Анджелус пожала бы плечами, если б могла.

— Дело не в тебе, но… Каждое «приключение», каждая новая опасность так или иначе приводит меня сюда и, знаешь ли, мне надоело чувствовать себя последней дурой! Даже та я, что была боггартом, знала больше!

Не только знала, но и умела этим знанием пользоваться. Способ, которым тварь закрылась от её взгляда, Анджелус был неизвестен. Реши она покинуть замок (чтобы повидать мир или спалить его дотла, не важно) — Анджелус составила бы ей компанию.

— Спрашивай.

Она сдалась. Пошла по пути наименьшего сопротивления.

— Те люди, которых я видела в твоих воспоминаниях… Какими они были?

Не все из них были людьми.

Драконы никогда не интересовались нравами и обычаями двуногих, но даже им было известно, что лесной народ не слишком-то похож на других людей. Ариош наверняка оскорбилась бы, назови её кто-нибудь человеком. Не во время их похода, конечно — к тому моменту подобные мелочи эльфийку уже не волновали.

— Разными. Слишком разными, чтобы в иной обстановке найти друг с другом общий язык.

Что общего у Леонарда, человека доброго и сострадательного, с обезумевшей от горя эльфийкой? Только месть. Братья Леонарда, дети Ариош… Лишённые солдатами Империи самого дорогого, заключившие Пакт с магическими существами, эти двое были полезными спутниками. Правда, детёнышу не нужно знать, какие формы принимало их стремление вернуть утерянное…

— И что с ними случилось?

Ничего хорошего. Месть редко приводит людей и нелюдей к чему-то кроме ещё большей крови и ненависти. Леонард понял это раньше всех, ещё в разрушенном лагере имперцев, стоя на коленях перед телом убитого ими новобранца — тому было максимум пятнадцать. Ариош… Анджелус сильно сомневалась, что та могла что-либо воспринимать адекватно, даже собственное имя или время суток.

— Все они получили то, к чему стремились.

По крайней мере умерли они счастливыми. В той степени, в коей это счастье было доступно их пониманию.

— Так не пойдёт, — устало сказала девчонка. — Ответы, после которых вопросов становится только больше… Мы это уже проходили. Хватит считать меня ничего не понимающей обузой. И называть меня «детёнышем» тоже хватит, мне уже четырнадцать!

Анджелус не удержалась, фыркнула.

— Просто расскажи о себе, — продолжила тем временем «не детёныш». — То, что сочтёшь важным. Люди, события… всё то, что привело тебя сюда.

Искушение начать рассказ с того, как она пробила хрупкую скорлупу и впервые взглянула на мир — момента давным-давно позабытого, но совершенно точно имевшего место быть, — было слишком велико. Тысячи лет жизни даже в кратком пересказе грозили затянуться на… Нет, люди столько не живут.

Можно просто промолчать, не обращать внимания на назойливых людей, будь они хоть сотню раз связаны с ней Пактом.

Или же поддаться, открыв человеку хотя бы часть своей истории. Но если так, то с чего ей начать?..

Выматывающие полёты с одного края мира на другой, когда они пытались помешать Империи разрушить святилища. Бесчисленные битвы с людьми, троллями, горгульями и вивернами. Решающее сражение армий Империи и Союза и постигший их обоюдный разгром. Столичный город, где они — непобеждённые, но проигравшие, лишившиеся последней цели их похода, — сражались, казалось, против сошедшего с ума мироздания.

Анджелус подняла взгляд вверх, в небо, всё так же затянутое ничуть не потерявшими в весе тучами. Ни единого просвета.

Нет, всё это частности… Самое важное событие в жизни Анджелус произошло во дворе оставшегося безымянным для неё замка, где её, закованную в цепи и умирающую, нашёл залитый своей и чужой кровью человек.

— Каим, — медленно произнесла она. — Его звали Каим…

В далеком королевстве жили два принца. Сын королевы был умён, но слаб телом. Сын второй жены короля был глуп, но обаятелен и искусен в воинском ремесле.

— Ну что, идём? — спросила Джинни, недвусмысленно указав в сторону магазина мадам Малкин.

Гермиона неуверенно кивнула. Вопрос обращался не к ней одной, но ей хватило одного взгляда, чтобы понять: на помощь и поддержку Луны рассчитывать не стоит. Синее небо и бегущие по нему белоснежные облака интересовали ту куда больше, чем поддержание разговора с подругой. Впрочем, диалог для Джинни не был обязательным критерием общения. Главное что её слушали.

— Тогда что стоите? — деланно удивилась младшая из Уизли. — Побежали!

Гермиона не смогла сдержать улыбки — слишком заразной оказалась радость… Кого — приятельницы или просто хорошей знакомой?.. Она мысленно пожала плечами и, взяв вновь замечтавшуюся Луну за руку, направилась вслед за Джинни.

Изменить отношение к другому человеку на диаметрально противоположное для большинства людей достаточно трудно. Одним для подобного нужны годы, а кому-то это недоступно вовсе.

Джинни хватило одной недели.

На зимние каникулы из замка уезжала девчонка, выходящая из себя при одном упоминании Гермионы, вернулась же… Не сказать, что отношение Джинни к её персоне стало заметно сразу, просто при очередной встрече в гостиной Гермиона с некоторым удивлением отметила, что вполне спокойно здоровается с младшей Уизли, и не ждёт при этом презрительно вздёрнутого носа и фырканья в спину.

Довольно долго она ожидала какого-нибудь подвоха и старалась свести общение с сестрой Рона к минимуму, но та была мила и до отвращения дружелюбна. А парой месяцев спустя Гермиона сама не находила ничего необычного в совместных посиделках перед камином в факультетской гостиной, благо что такое времяпрепровождение её нисколько не напрягало — готовиться к занятиям Джинни ей не мешала и, наоборот, сама не раз обращалась к Гермионе с просьбами разъяснить непонятные ей темы. Что же касается разговоров… Большую часть пустой болтовни Гермиона спокойно пропускала мимо ушей.

За пределами факультета компанию им нередко составляла Луна. Рассеянная, витающая в облаках, готовая в любой момент поделиться историей про очередное существо, неизвестное магической науке (Гермиона всерьёз полагала Луну главным источником статей в «Придире», журнале её отца), она на удивление прочно вписалась в их компанию. Настолько прочно, что некоторые однокурсники начали называть их вторым «трио». И, в целом, были не так уж и неправы… Общение с Гарри и Роном начинало приобретать для Гермионы странный привкус.

С Роном всё было понятно и даже привычно: мальчик никогда не питал к Гермионе особой симпатии, хоть и не отрицал полезность общения со «надоедливой всезнайкой». Главная проблема была связана с Гарри, точнее — с его новоприобретённым крёстным, Сириусом Блэком. Сильная личность с трагической судьбой, он до сих пор добивался от Министерства Магии признания своей невиновности и был бы хорошим другом и наставником для не избалованного вниманием Гарри, если бы… Если бы не его сумасшествие.

Однажды она стала свидетелем их разговора. Невольным свидетелем: хотела перед сном почитать в гостиной, но, увидев склонившегося перед камином Гарри, решила дать волю своему любопытству. Что ж, увиденное и услышанное тем вечером дало ей немало сомнений в ясности разума Блэка.

Настроение людей с здоровой психикой не меняется несколько раз за одну минуту. Нормальные люди не начинают посреди разговора о каникулах Гарри бормотать себе под нос что-то невнятно-агрессивное. И уж совершенно точно ни один нормальный человек не устраивает из своей комнаты точную копию камеры, в которой он провёл последние десять лет.

Идея провести каникулы в доме такого человека — верх безответственности и полная потеря инстинкта самосохранения, но Гарри это ни капли не смущало. Он был в восторге! От сомнений в безопасности такой поездки, высказанных Гермионой, он просто отмахивался, аргументируя это тем, что его желание встретиться с крёстным поддерживает сам Дамблдор («великий светлый волшебник не может ошибаться»). Кроме того, поблизости с ними всегда будет находиться Люпин, взявший на себя роль адвоката Блэка перед Министерством, а заодно и помогающий старому другу в быту.

К сожалению, поведать другу о том, что от такой «няньки» бед может быть ничуть не меньше, чем от сумасшедшего арестанта, Гермиона не могла. Не столько из-за запрета Снейпа, сколько из понимания — Гарри ей не поверит. Слишком уж счастлив он был обретению хоть какого-то подобия семьи.

Из дома Блэка Гарри вернулся в отличном настроении и без малейших свойственным оборотням симптомов (Гермиона была очень педантична в их поиске). На любые сомнения в адрес Блэка он реагировал крайне остро, что не раз приводило их маленькую компанию, первое «трио», к ссорам.

Так и получилось, что последние месяцы учебного года Гермиона проводила больше времени с новыми подругами, чем с Гарри и Роном.

А ведь была ещё и дракон…

Лёд в их отношениях наконец-то начал таять. Медленно и неохотно, но дракон делилась с ней своей историей. Впрочем, рассказчиком она оказалась не слишком хорошим: то роняла слова по капле, подчёркивая всем своим видом нежелание говорить с Гермионой, то наоборот — слишком увлекалась рассказом, перескакивая с одного события на другое. Или вдавалась в мало что значащие детали. Чего только стоил часовой пересказ мелкой стычки с какими-то вивернами, которых человек и дракон встретили по пути к «Печати Океана»! Целый час откровений на тему того, с каким удовольствием она рвала виверн на части, перемежался потоком оскорблений в их сторону, самым безобидным из которых было «безмозглые поедатели гнили». До этого Гермиона даже не предполагала, что её собеседница может быть столь эмоциональной. Причём информацию о том, для чего была нужна эта «печать» и что она из себя представляла, Гермиона из рассказа так и не вычленила. Задавать же уточняющие вопросы было бесполезно — дракон их просто игнорировала.

Вот и вышло, что суть скитаний связанных друг с другом человека и дракона Гермиона поняла лишь в общих чертах. Путешествие, затеянное ради спасения сестры и победы в длящейся многие годы войне, вылилось, ни много ни мало, в миссию по спасению мира. Это прозвучало настолько пафосно, что в тот момент Гермиона с большим трудом удержалась от ехидного смешка. Вполне благоразумно, учитывая продолжение этой истории… Ведь мир, судя по всему, спасаться не желал, так что человеку и дракону приходилось с боем прогрызать путь к своей цели. Иногда — буквально.

Возвращаясь от дракона, Гермиона не раз ловила себя на желании помыться, чтобы хоть как-то очиститься от очередной порции драконьих откровений. Начало истории достойно вписалось бы в любое произведение Диснея, середина была похожа на какой-то готический роман, а окончание… Возможно, один лишь Лавкрафт оценил бы его по достоинству.

Впрочем, история про борьбу могучего тёмного волшебника, державшего в страхе целую страну, и маленького мальчика, на лбу которого имеется шрам в виде молнии, на первый взгляд тоже покажется детской сказкой. Магия и волшебники, сказочные существа и летающие мётлы… А также мёртвые или покалеченные преподаватели, бродящие по замку чудовища, не поддающиеся логике действия директора, подковёрные интриги Министерства и многое, многое другое. Гермиона не обольщалась. Ей была доступна только часть происходящих событий, зачастую только внешняя, но и этой части хватало для осознания простой истины: волшебный мир — не сказка. Стоит только расслабиться и ощутить себя в безопасности, как одно из чудес этого мира с лёгкостью снесёт тебе голову. Произошедшая на первом курсе встреча с троллем не даст соврать…

— Не грусти, — вывел её из неприятных воспоминаний тихий голос Луны. — То, что было, не повторится больше.

— Конечно… — Гермиона натянуто улыбнулась. Умение младшей подруги понимать мысли и эмоции других людей на каком-то глубоком, инстинктивном уровне, поражали её до глубины души. — Задумалась немного, а Джинни… — Гермиона осмотрелась, но знакомой рыжей шевелюры не увидела. — Наверно, уже у мадам Малкин. Догоняй её теперь…

Быстрым шагом шли они по Косому переулку. Взгляд Гермионы скользил по сторонам, задерживаясь на долю секунду на знакомых или способных пригодиться в будущем местах. Аптека, где ей нужно купить ингредиенты для зельеварения. Зоомагазин, зайти в который она так и не решится. Лавка Олливандера, оставившая важный след в памяти многих поколений магов. Ряд мелких лавочек, торгующих магическими бытовыми мелочами для всех случаев жизни. Вывеска магазина под названием «Аккорд»…

Гермиона резко остановилась. Следовавшая вслед за ней Луна не успела отреагировать и врезалась ей в спину.

— Ты чего? — протянула она по-детски обиженным тоном. — Снова задумалась над чем-то?

— Извини, — без тени раскаяния ответила Гермиона. — Раньше этого магазина здесь не было. Не знаешь, когда он открылся и что в нём продают?

Луна пожала плечами. Спросила:

— Хочешь зайти?

— Да, — кивнула Гермиона. — Ты со мной?

Луна с серьёзным видом изучила обшарпанную дверь, резко контрастирующую с новенькой вывеской. Перевела взгляд на занавешенную тёмной тканью витрину. Замерла на секунду, словно прислушиваясь к чему-то, покачала головой.

— Что там может быть интересного? Лучше пойдём, а то Джинни обидится.

— Передай Джинни, что я прошу подобрать для меня школьную форму. Любой фасон, на её вкус, — сказала Гермиона. — Это должно её утешить.

Если что и омрачало их общение с младшей Уизли, так это постоянные упрёки в её, Гермионы, неспособности выглядеть стильно и выбирать себе одежду правильно. Правда, что Джинни подразумевает под «правильностью», она так и не поняла.

Проводив взглядом хихикающую подругу, Гермиона шагнула к двери магазина. Положила ладонь на ручку и замерла в нерешительности. С чего она взяла, что название магазина связано с той женщиной? Даже если и связано, то что конкретно она хочет узнать? И открыт ли вообще этот магазин? Витрины просто так не занавешивают.

Гермиона повернула ручку двери, и та легко поддалась её усилиям. Магазин был открыт. Вздохнув, она шагнула в слабо освещённое и кажущееся пустым помещение…

Пустой прилавок со скучающим за ним продавцом — молодым долговязым парнем лет двадцати, — единственное, что она смогла различить не привыкшим к царящей внутри полутьме взглядом.

— Добрый день, мисс, — произнёс продавец и радостно улыбнулся.

— Здравствуйте… — ответила она растерянно. — Скажите, а…

— Секундочку, мисс, — перебил её парень и скрылся за стойкой. Повозился там несколько мгновений и, вынырнув обратно, провозгласил: — Готово!

Повинуясь его слову, царившая в помещении тьма начала рассеиваться. Десятки, сотни магических светильников разгорались на стенах и потолке магазина. Слабые, тускло-жёлтые, они чем-то напоминали неоновую подсветку современного мегаполиса, но только отчасти, не выжигая сетчатку яркостью и сочностью цветов, сохраняя полутени и атмосферу недосказанности, таинственности.

Первое впечатление оказалось правдивым, помещение в самом деле оказалось пустым. За исключением одной маленькой детали: стены растянувшегося в даль на без малого два десятка метров магазина были превращены в стеллажи, заполненные… Судя по всему, единственным продающимся в этом месте товаром — оружием.

Холодным оружием.

Шпаги. Сабли. Копья. Топоры. Алебарды. Булавы. Мечи одноручные и двуручные, множества размеров и форм. Равнодушные отрезки стали, как знакомые ей по урокам истории и музейным экскурсиям, так и увиденные впервые.

— Ого! — только и смогла произнести она.

— Спрашивайте, — сказал продавец, довольный произведённым впечатлением. — У новых посетителей всегда куча вопросов.

— Это оружие? — выпалила Гермиона и тут же почувствовала себя полной дурой. — Я имею в виду — настоящее оружие?

— Совершенно верно, — кивнул парень. — Честная сталь, выкованная и заточенная без грана магии. Кроме того, каждый наш товар ценен не только своим внешним видом, но и историей — каждый из них успел побывать не в одном бою. — Он буквально лучился довольством, словно всё сказанное было его личным достижением.

Гермиона окинула стеллажи долгим взглядом и поёжилась. Не то, чтобы она сходу поверила столь неприкрытой рекламе, но не могла не признать: рукояти мечей, размещённых на ближайшей к ней стене, были истёрты частыми прикосновениями, а полировка была не в силах скрыть длинные царапины на поверхности клинков.

— Простите. Даже не знаю, что я ожидала увидеть… но точно не это. Меня заинтересовала надпись на вывеске. Кстати, а что она означает?

— Боюсь, на этот вопрос я ответить не смогу. Я ведь наёмный работник, а название выбирал владелец, которого я ни разу не видел. А вы, мисс…

— Гермиона Грейнджер, — представилась она.

— О, знаменитая подруга Гарри Поттера! — воскликнул продавец. — Он о вас говорил…

— Знаменитая? — удивилась Гермиона. — Постойте, вы знакомы с Гарри?

— Немного, — признал парень, скромно опустив взгляд. — Перекинулся парой слов, когда мистер Поттер в прошлом году вызвал Ночного Рыцаря. Тогда я работал там кондуктором. Стэнли Шанпайк к вашим услугам, мисс Гермиона.

— Да, кажется он упоминал о вашей встрече, — кивнула она. — Рада знакомству, Стэнли, но… если вы работали в Ночном Рыцаре, то как оказались в этом месте?

— Всё просто, мисс. Увидел объявление в «Пророке», отправил по указанному адресу своё резюме, и вот, я тут. А Рыцарь… — Парень пожал плечами. — Кондуктор — не работа моей мечты, да и платят там поменьше, чем здесь. И, заметьте, никаких комиссионных за продажу билетов не предусмотрено!

Из дальнего конца магазина до них донёсся стук распахнувшегося окна. Секундой позже, в шумном хлопоте крыльев, на ближайший к людям стеллаж приземлился с важным видом крупный, белого окраса, голубь.

— Простите, мисс, — вздохнул Стэнли, смерив непрошенного гостя недовольным взглядом. — Сейчас я с ним разберусь, и мы продолжим.

— Только осторожно, он может вас клюнуть! — предупредила его Гермиона. — Я читала, что голуби переносят множество болезней…

Стэнли остановился, повернулся к ней с выражением искреннего удивления:

— Клюнуть? Это почтовый голубь, он не опасен! Присмотритесь, у него на лапе контейнер с письмом прикреплён! — В доказательство своих слов он указал на мирно сидящую птицу. — Не знаю, почему хозяину лавки не нравятся совы, но указания от него я получаю только так.

Действительно, на левой лапке голубя было прикреплено что-то инородное. К тому же птица вела себя спокойно, не проявляя ни малейшего волнения от подошедшего к ней человека. Разве что на Гермиону он посматривал с неодобрением.

Уверенным движением Стэнли освободил голубя от его ноши.

— Ну вот и всё, — сказал он удовлетворённо. — А ты — кыш отсюда! — прикрикнул он на голубя и сделал вид, что замахивается на него рукой. Голубь артистических потуг парня не оценил и, ничуть не испугавшись, остался сидеть на том же стеллаже.

— Он так похож на обычных городских голубей, — сконфуженно пробормотала Гермиона. — Кроме цвета, конечно же. Белых я только на свадьбах и видела… А почтовых вообще ни разу.

— Не похож, — буркнул Стэнли, возясь с клапаном контейнера. — Что я, голубей не видел? Этот крупнее будет. Да и поумнее, знать — специально таким выведен. Может и без магии не обошлось… Наконец-то! — воскликнул он, справившись с контейнером и вытащил из него свёрнутый в трубку лист бумаги. — Сейчас узнаем, что там наниматель мой пишет…

По мере чтения лицо его меняло выражение с недовольства, вызванного всей ситуацией в целом, на лёгкое удивление, сменившееся вскоре довольной ухмылкой.

— Сегодня вам везёт! — сказал он воодушевлённо. — Тут написано, что с этого дня я могу сделать первому покупателю скидку на любой выбранный им товар! Но только одному. — Он кинул взгляд на бумагу, ухмыльнулся. — Причём размер моего вознаграждения остаётся прежним! Вот теперь точно деньжат смогу накопить…

— Везёт? То есть сегодня вы ещё ничего не продали?

— Ну да, — кивнул Стэнли. — Магазин-то ещё молодой, без репутации. Большей частью мальчишки забегают, чтоб на оружие посмотреть, а серьёзные волшебники здесь гости редкие. Но денежку сэкономить все любят, так что как только узнают о такой возможности… а они обязательно узнают, уж я-то постараюсь! Так что, присмотрели себе что-нибудь по душе?

— Жаль вас разочаровывать, — произнесла она, — но вряд ли хоть что-то из этого арсенала понадобится мне в Хогвартсе. Я уж не говорю про мир маглов.

Впрочем, воодушевлённого открывшимися перспективами продавца её слова не заинтересовали.

— Дай-ка подумать… — Он обернулся, смерил Гермиону оценивающим взглядом. — Двуручники, алебарды и прочие древковые оглобли, понятное дело, тебе не подойдут. Какая-нибудь восточная экзотика? Сомневаюсь я в них… Может, одноручный меч или шпагу?

— И что я буду делать в школе со шпагой? — искренне рассмеялась Гермиона.

— Замаскируешь под трость, — отмахнулся он, перейдя от избытка энтузиазма на «ты». — Небольшая практика в трансфигурации, и готово. Слышал, что некоторые из аристократов так и поступают, всегда со шпагами под рукой ходят. — Стэнли почесал затылок. — Или рапирами… Я так и не разобрался, чем они отличаются.

— Не припомню, чтобы видела в Косом переулке хоть одну даму с тростью, — улыбнулась Гермиона, после чего предприняла ещё одну попытку достучаться до его разума: — И знаешь, Стэнли, мне кажется, что холодное оружие — не то, что мне понадобится в Хогвартсе. К тому же не уверена, что оставшихся у меня денег хватит хоть на что-то. Даже со скидкой.

Стэнли поник.

— Осталось галлеонов тридцать, — сказала она, борясь с охватившей её неловкостью. — И то, если не придётся ни за что переплачивать.

На парня было больно смотреть.

— Да как же так… — простонал он. — Без ножа ведь режешь… Хм. Без ножа. — Задумался на секунду и, просияв, унёсся вглубь магазина, бросив на бегу: — Знаю, знаю, что тебе нужно!

Гермионе не оставалось ничего иного, кроме как ждать его возвращения. В конце концов, Стэнли удалось её заинтриговать. Благо, ожидание длилось недолго. Не прошло и минуты, как парень вернулся к прилавку и выложил на него небольшой, сантиметров тридцати в длину, деревянный футляр.

— Руки до них раньше не доходили, — доверительно произнёс он. Щёлкнул креплениями футляра и подвинул его к Гермионе. — Прошу, мисс. Откройте его.

Спорить она не решилась. Откинула крышку и замерла, рассматривая содержимое.

— Я ведь как думал, расставляя товар? — вещал в это время Стэнли. — Самое большое и затейливое вперёд выставлял, а вот о том, что прекрасным леди больше подойдёт что-нибудь миниатюрное и изящное, не подумал! Может, стоит несколько таких штук выложить на видное место?..

— Конечно, — согласилась Гермиона, с интересом рассматривая короткий клинок с узким обоюдоострым лезвием, небольшой гардой и изысканно украшенной рукоятью. — Очень искусная работа.

— Шестьдесят галлеонов, со скидкой — тридцать, — сообщил Стэнли. — Оружие хоть небольшое и сугубо гражданское, но статусное… Ничего дешевле, боюсь, найти невозможно…

Отказываться и повторно огорчать парня не хотелось — он понравился ей живостью своего характера. Да и не так уж и велика была сумма. Гермиона не была знатоком холодного оружия, но выглядел клинок куда дороже что тридцати галлеонов, что полутора сотен фунтов, если считать магловскими деньгами.

Стэнли расценил её молчание по-своему.

— Двадцать пять, — с видом великомученика произнёс он. — Меньше дать не могу, извини.

— Хорошо, — произнесла она, не в силах противостоять харизме Стэнли. Слишком уж обаятельным было его страдание. — Я его покупаю.

Забытый всеми голубь, внимательно наблюдавший за поглощёнными таинством торга людьми, довольно курлыкнул.

Примечания:

Эпиграф взят из описания "Копья узурпатора" (Spear of the Usurper)

Какой принц займет престол?

Когда пришли новости о смерти короля в битве, оба принца объявили себя истинными наследниками.

Они начали собирать войска, чтобы сойтись в битве за корону.

— Клинок прямой, обоюдоострый, остриё узкое. Простая гарда, дол широкий, на две трети длины клинка. Навершие развито и сравнительно увесисто. Обмотка рукояти из обычной кожи. Украшения… имеются, но минимальные, без золота и камней. По всем признакам — типичный рыцарский кинжал родом из средних веков. Таким удобно и колоть, и рубить. Что же… Поздравляю, хорошее приобретение.

В немом изумлении смотрела Гермиона на своего отца. Не такой реакции она ожидала, решив показать ему купленный вчера кинжал.

— Не знала, что ты в этом разбираешься… — поражённо произнесла она.

— Совсем немного. Или тебе нужна более подробная информация?

— Ну… — Гермиона замялась. — Нет, дело не в этом…

— Думала, что начну тебя ругать? — Отец понимающе усмехнулся. — Давай сделаем вид, что сцена родительского гнева за растрату заработанных потом и кровью денег уже разыграна. Я корил тебя за мотовство, ты оправдывалась и обижалась, но в итоге мы пришли к взаимопониманию и помирились. — Он внимательно посмотрел на ничего не понимающую дочь взглядом, задумчиво потёр подбородок. — Давай-ка присядем, разговор обещает быть долгим…

Гермиона хотела было ответить, что обеденный стол — не лучшее место для серьёзной беседы, да и у неё есть и другие планы на это утро, но… Выражение отцовского лица не предполагало готовности к спорам. Она послушно села за стол.

Отец, несмотря на свои слова, разговор начинать не спешил. Дотянулся до стоящей на столе корзинки с фруктами, достал оттуда яблоко и, положив его перед собой, попробовал разрезать его кинжалом. Лезвие рассекло яблоко надвое без видимых усилий.

— Прекрасная заточка, — произнёс он спокойно. Наколол на кинжал половинку яблока, повертел перед глазами. — Заострён тоже хорошо. Будь с ним поосторожнее, а то поранишься.

— Мне не пять лет, — сердито буркнула Гермиона.

— Верно, не пять. Поэтому я и считаю, что тебе нужно иметь при себе что-то для своей защиты. Планировал подарить перед твоим отъездом перцовый баллончик или что-нибудь в этом духе, но это… — Он положил кинжал на стол и подвинул его в сторону дочери. — Это будет надёжнее.

— Я волшебница, а не мелкий уголовник! — возмутилась она, демонстративно сложив руки на груди и откинувшись на спинку стула, подальше от кинжала. — К тому же мне ничего не угрожает, а если что и произойдёт — я могу защитить себя… да от чего угодно!

— Если… замечу, только если… случится что-нибудь плохое, и тебе придётся защищать свою жизнь, эта штука, — он указал на кинжал, — станет для тебя лишним шансом на спасение. И будет куда полезнее новой одежды или каких-нибудь безделушек, которые ты могла бы купить. Хотя, зная тебя, я бы поставил на ещё одну стопку книг. А современный мир — место совсем не безопасное, сама знаешь…

Гермиона знала. С момента миномётного обстрела аэропорта Хитроу прошло уже пол года, но напряжённость общества, подогреваемом тревожными заголовками СМИ, чувствовалась до сих пор.

— Да и в волшебном мире не всё спокойно, — продолжил отец. — Мы с мамой регулярно получаем «Ежедневный пророк», и прочитанное в нём спокойствия нам не прибавляет.

Гермиона поморщилась. Мнение о качестве упомянутого издания у неё было не слишком высокое. Но если внутренне она и готова была согласиться с родительской оценкой ситуации, то признавать это вслух не хотела.

— И только поэтому ты предлагаешь мне ходить повсюду с настоящим оружием?! Это даже звучит дико… Мы же не в средневековье!

— Не скажи… Волшебный мир, насколько я успел его узнать, нравами близок к веку семнадцатому-восемнадцатому, а то и к более ранним, — тяжело вздохнул отец. — Тогда личное оружие было не блажью, а суровой необходимостью. И не думай, что какой бы старой и архаичной, особенно на фоне поздних своих аналогов, не выглядела вещь, предназначение своё оно выполнить сможет. И не факт, что справится хуже новодела. — Он нахмурился, собираясь с мыслями. — Как бы тебе объяснить… Мой отец, твой дед, был заядлым радиолюбителем. До сих помню неистребимый запах канифоли, которым был пропитан его кабинет… С того времени прошло уже несколько десятков лет, технологии изменились до неузнаваемости и удивить кого-нибудь поделкой, спаянной вручную из нескольких транзисторов, невозможно. Но это не значит, что она не будет работать. Законы физики остались прежними. Думаю, покопавшись как следует на чердаке, я смогу найти парочку наглядных примеров.

— Не уверена, что это хорошее сравнение. Это ведь, в конце концов, не обычная вещь, а оружие…

— И что с того? — прервал её отец. — Твоя палочка не менее опасна, чем кинжал.

— Она не оружие, а… — Гермиона запнулась. Чувства, которые она испытывала, беря палочку в руки, трудно было выразить словами. — И вообще… Это, если ты забыл, незаконно.

— Как человек гуманный, я должен был бы сказать, что нарушение закона недопустимо, а любое насилие — зло. Но как отец… Лучше моя дочь нарушит закон и останется живой и здоровой, чем пострадает, но останется законопослушной. К тому же я и не предлагаю тебе носить его с собой, пока ты дома. Это, пожалуй, и в самом деле будет лишним. — Он выжидательно посмотрел на Гермиону.

— Мама будет против, — сдаваясь, произнесла она после долгого молчания. Иных убедительных аргументов в её арсенале не было.

— А маме мы говорить о твоём приобретении не будем, — подмигнул ей отец. — Пусть это будет нашим маленьким секретом.

Вечером следующего дня, поднявшись в свою комнату, Гермиона обнаружила на кровати небольшую картонную упаковку. Внутри был перцовый баллончик и записка со словами «будет не лишним».

А ещё через пару дней в распахнутое окно влетела сова от Рона, пригласившего девочку погостить несколько дней у него дома, чтобы отправиться затем на чемпионат мира по квиддичу. Успевшая заскучать Гермиона с радостью встретила это предложение.

Возможность провести часть лета с друзьями, а заодно и увидеть что-нибудь интересное на представлении она, равнодушная к квиддичу, оценила выше, чем спокойный и размеренный домашний быт.

* * *

Вжимаясь в холодную и влажную, пахнущую прелой листвой землю, Гермиона на все лады проклинала весь мир. Чиновников Министерства, не сумевших обеспечить безопасность мероприятия. Зрителей и болельщиков, панические вопли которых раздавались со всех сторон лагеря. Гарри и Рона, в кои-то веки прислушавшихся к её совету срезать путь через лес… И саму себя, умудрившуюся в не таком уж и маленьком лесу столкнуться с подозрительной группой людей почти что нос к носу.

Все как один в плащах, скрадывающих очертания фигур, с лицами, закрытыми масками… Ни на авроров, ни на спасающихся от опасности зрителей они не походили.

Бежать было бесполезно — слишком близко, заметят. Оставалось только молиться, чтобы незнакомцы прошли мимо, не обратив внимания на еле скрытых сумерками подростков.

Верующей себя Гермиона не считала, но молиться старалась искренне. Всем богам, которых только могла вспомнить. Правда имя Мерлина, упоминанием которого зачастую и ограничивался лексикон большинства волшебников, на ум ей так и не пришло. Легендарный маг и учитель короля Артура был, конечно, личностью мудрой и великой (а другие и не вписали бы своё имя в историю на века вперёд), но божественными чудесами не славился. Только магическими. А сейчас Гермионе и её друзьям было необходимо именно чудо, ведь магией их противники владели куда лучше трёх школьников.

Внутри очередной палатки что-то взорвалось. Взметнувшееся в небо пламя выхватило из темноты силуэты растерянных и испуганных людей, не понимающих, что им делать — тушить пожар и спасать своё добро или бежать прочь. Но огонь осветил и спрятавшихся… Их заметили.

Молитвы не помогли.

Реакция незнакомцев была молниеносной. Гермиона даже не успела направить на них свою палочку, как оказалась стиснута невидимыми путами по рукам и ногам, причём ни одной направленной в их сторону палочки она не увидела. Беспалочковая магия — раньше о таком она только читала.

Попытка вырваться (скорее инстинктивная, чем осознанная) ситуацию лишь усугубила — не удержав равновесия, она рухнула на землю. Удар вышел болезненным, но она только всхлипнула приглушённо — привлекать к себе внимание напавшие не спешили, наложив на них чары немоты. Такая же участь, судя по всему, постигла и её друзей.

А ведь совсем недавно, буквально какой-то десяток минут назад, происходящее не казалось ей опасным. Когда всё началось, она видела своего недавнего знакомого, Стэнли. В компании с другими молодыми парнями он распускал хвост перед француженками из Шармбатона, и никто из них не выглядел испуганным. Да, произошло что-то непонятное, начался пожар, но ведь вокруг них сотни волшебников, прибывших сюда со всех уголков Земли. Разве может всем им хоть что-то угрожать?..

Оказалось что может. Потому и лежала она сейчас, уткнувшись носом в холодную землю, в рёбра впивался корень дерева, а страх сковывал её не менее надёжно, чем враждебная магия. Несмотря на длинный список пережитых в Хогвартсе «приключений», к подобному развитию событий она оказалась не готова.

— Посмотрим, кто тут у нас… — произнёс над её головой один из незнакомцев. Сотворил на конце своей палочки тусклый огонёк и склонился, рассматривая лица. Присвистнул: — Неплохой улов! Сам Мальчик-Который-Выжил… А с ним — сынок Уизли, крысы министерской, да какая-то девчонка…

— Поттер? Так может, мы его…

— Нет! — резко оборвал его новый голос. Резкий, командный, не терпящий возражений, так что Гермиона сразу же окрестила его владельца «Главным». — Не забывай, для чего мы здесь.

— Как скажешь, — проворчал первый. — Но проучить детишек было бы не лишним…

— Проучить? — Главный задумался на секунду. — Хорошо. Бери девчонку. Только быстро — скоро здесь будет не протолкнуться от авроров.

— Девчонку? Уверен?

— Можешь не переживать, это грязнокровка, — бросил главный презрительно. — Слышал про неё от одного человека… Думаю, мистеру Поттеру будет не лишним понять, что к выбору круга общения нужно подходить более ответственно.

— А, ну тогда…

Чья-то рука схватила Гермиону за шкирку и мощным рывком подняла на ноги. Только сейчас она смогла как следует рассмотреть противников. Четверо. Мужчины, взрослые и крепкие. Отличить их друг от друга можно было только по росту и комплекции — маски надёжно скрывали детали их лиц. Лишь прорези для рта и глаз…

Отблески затихающего вдали пожара отражались в направленных на неё взглядах. Именно в этот момент она поняла, как заблуждалась ранее. До этого ей только казалось, что она испытывала страх.

В глазах держащего её за ворот куртки мужчины не читалось ни злости, ни презрения, ни одной сколь-нибудь яркой эмоции. Только равнодушие и скука. Так смотрят на какую-нибудь букашку, на привычный пейзаж за окном, но никогда — на человека. Живого, по крайней мере…

— Вначале силенцио с неё сними, иначе какой от всего этого толк? — бросил Главный её противнику. Указал на лежащих без движения Гарри и Рона оставшимся безмолвными спутникам: — А вы переверните этих дамблдоровских выкормышей, чтоб ничего не пропустили.

Гермиона видела, как губы удерживающего её мужчины что-то прошептали (ещё одно беспалочковое). Не прошло и пары ударов сердца, как сковывающие её невидимые путы исчезли. Пропала скорее всего и немота, но сведённое спазмом горло не дало ей проверить эту догадку.

Подстёгнутые опасностью мысли, казалось, грозили взорвать её голову изнутри.

Маска, какой бы закрытой она ни была, абсолютной защитой от перцового спрея не служила. Несколько капель попали бы на открытые участки кожи, не говоря уж про самую уязвимую часть человеческого лица — глаза. Даже готовый к такому повороту событий человек не смог бы представлять для Гермионы угрозу. Возможно, всего лишь на пару секунд, но ей бы хватило…

Жаль, что за все дни пребывания в гостях она так и не удосужилась достать баллончик из чемодана. Да и сам чемодан остался в «Норе». На чемпионат она взяла только небольшую сумку с самыми необходимыми мелочами.

С другой стороны… Ей повезло, что напавшие даже не подумали обыскать тела обездвиженных пленников. Дотянуться до скрытых под курткой ножен было бы непросто, но не невозможно. Главное — сделать это быстро. Вонзить кинжал в вытянутую руку и изо всех сил рвануть его на себя, нанося противнику длинную и глубокую рану. Мужчина чисто физически не сможет удерживать её, и тогда она метнётся в сторону палочки, вылетевшей из рук при падении… Нет, сражаться, пусть число противников и уменьшится, она не станет. Свои боевые качества Гермиона оценивала здраво. Рассчитывать стоит только на пару мгновений замешательства, за которые она успеет схватить палочку и подать сигнал. Наколдовать летящие в небо огни — дело нехитрое.

Одна проблема: кинжал она оставила дома. Кинутый на дно чемодана перцовый баллончик показался ей достаточным компромиссом между беспокойством отца и собственным здравым смыслом. Впрочем, времени для сожалений у неё не было.

Разум мог цепляться за несбыточные идеи до бесконечности, но реальность заключалась в том, что она ничего не могла сделать. Вцепиться в удерживающую её руку в попытке высвободиться она оказала способна, но враг, кажется, даже не заметил её усилий. Попытка дотянуться и пнуть его между ног привела лишь к тому, что мужчина без особых усилий приподнял её над землёй и как следует встряхнул.

— Будешь дёргаться — пожалеешь, — процедил он сквозь зубы. — А не то…

Узнать, что ей грозило в случае неповиновения, Гермионе не удалось. С резким свистом разрываемого воздуха что-то тёмное впечаталось в голову её противника. Не издав ни звука, безвольной куклой повалился он на землю.

Тут же, не давая никому ни секунды на ответную реакцию, откуда-то за спиной Гермионы с воем и визгом отправились в небо сноп красных искр.

— Уходим, быстро! — мгновенно оценив обстановку, крикнул Главный.

Слаженно, будто всю жизнь только этим и занимались, двое его молчаливых спутников подхватили потерявшего сознание соратника под руки и потащили его куда-то в глубь леса. Главный же подхватил что-то с земли, обернулся в сторону недавних пленников и, прежде чем метнуться за остальными, прошипел:

— Можете радоваться своей удаче, детишки, но в следующий раз вас ничто не спасёт…

Гермиона за его бегством не следила. Всё её внимание было притянуто к предмету, так резко изменившим картину событий. Камень. Обычный кусок породы, необработанный и абсолютно невзрачный.

— Гермиона! — вывел её из прострации донёсшийся из-за спины голос. Она обернулась и увидела с опаской выглядывающую из кустов Джинни. — Они ушли?

— Да, — ответила она односложно.

— Тогда что стоишь? Помоги ребят освободить! — проворчала она выбираясь из кустов, и, подавая пример, склонилась над Гарри.

Гермиона кивнула, нимало не заботясь тем, что лихо размахивающая палочкой Джинни её не видит. Осмотрелась, прикидывая, в какую сторону могла улететь её собственная палочка. Пропажа нашлась быстро, но даже вдвоём они не смогли справиться с враждебными чарами.

— Ладно, подождём немного… — вздохнула Джинни пару минуту спустя. — Помощь уже рядом.

Она была права. С разных сторон доносились до них голоса — испуганные, взволнованные, агрессивные… Вскоре появились и их обладатели, так что вокруг тут же стало тесно и шумно. Часть новоприбывших, оказавшихся аврорами, тщилась допросить всех присутствующих, но отвечали им неохотно и не всегда цензурно. В последнем особенно усердствовали натерпевшиеся страха иностранцы, не испытывающие перед представителями Министерства ни малейшего пиетета.

К счастью, до Гермионы и её друзей в такой суматохе никому не было дела. Хорошо хоть помогли освободить друзей от вражеских заклинаний, и на том спасибо… Теперь Гарри и Рон приходили в себя, разминали затёкшие конечности да вполголоса обсуждали произошедшее.

Лес в сотне метров от них озарился вспышкой и в затянутое перистыми облаками небо устремился грязно-зелёный световой луч. Достигнув определённой высоты он словно взорвался, расплескав зеленоватое сияние на полнеба. Не прошло и минуты, как потревоженные тучи, буквально льнущие к этому сиянию, сформировали в небе гигантский человеческий череп с выползающей изо рта змеёй.

— Ну ничего себе, — поражённо произнёс кто-то рядом с Гермионой. — Прям как в старые недобрые…

— Что встали? — заорал тут же один из авроров. — Кто-то запустил Чёрную Метку! Все туда!

Большая часть собравшейся вокруг них толпы устремилась к источнику заклинания. Вокруг стало посвободнее и к Гермионе подступила смущённая чем-то Джинни.

— Как ты? — спросила она. — Прости, что не успела раньше — вначале вас искала, потом думала что и как делать… — Прищурилась, словно заметила что-то необычное. Воскликнула: — Это что, кровь? Ты ранена?!

Гермиона провела тыльной стороной ладони по щеке, на которую указывала подруга. Посмотрела на покрытую алым руку и покачала головой.

— Не моя, — просипела она пересохшим горлом. Прислонилась спиной к ближайшему дереву и медленно сползла по нему на землю — дрожащие от слабости ноги резко контрастировали с кристальной ясностью сознания. — Знаешь, а ведь он прав… Ничто нам не поможет. Молитвы-то уж точно… Наверное потому, что с этого дня я атеистка.