Охотник и Лиса (гет)

// Данная глава филлерная.//

Вслух зачитала содержимое письма:

Слышала, что таким образом можно отпустить часть чувств, что не могут быть высказаны. Пускай так, проверим. Всё равно не смогу это никому поведать.

Я — богиня войны. Хотя сейчас я больше похожа на бога земли и плодородия. Также я — одна из ДСОНД. Хотя, когда я пришла к ним, то никакого названия не было. Оно появилось позднее. Но чтобы не путаться, буду называть именно так.

Правая рука капитана, заместитель Леаноры. Но… Со своей задачей я не справилась.

Моя судьба изначально была проиграна фортуне. Мой отец — тот ещё ублюдок. Моя матушка заплатила за меня жизнью. Так что мне самой оставалось лишь смириться и хранить в душе ненависть и жажду мести.

Однако тот день поменял все мои представления. Впервые захотелось быть собой. Захотелось жить, а не существовать.

Мы с Леаной познакомились на балу в честь перемирия Ада и Рая. Первое, что я подумала о ней: «И вот она — Бахамут? Что за бред. Это же мальчишка в теле девушки».

А потом она попросила скрестить с ней клинки. Отец тогда смотрел на неё с такой злостью. И мне это понравилось. Поэтому я согласилась. Впервые открыто взяла в руки клинок при отце. Леана смеялась, громко и звонко, когда я раз за разом вставала с пола и просила ещё и ещё одну дуэль. Но даже не знаю, поняла ли она тогда, что больше всего мне доставляло удовольствие смотреть на перекошенное лицо отца.

Ох, как же влетело мне дома… Отец запер меня в одной из башен своего дворца и велел не кормить и не поить неделю. Но я была настолько счастлива, что почти не заметила наказания.

На третий день моего заключения я очнулась ото сна, потому что кто-то шумел за окном. Я не сразу поняла, что происходит, и даже испугалась. Стоило распахнуть окно, которое открывалось лишь внутрь, так как снаружи была магическая решётка, как с губ сорвался смех. О, я смеялась так долго, глядя на то, как Бахамут пытается сломать магические печати на решётках, а внизу начинается переполох.

— Ты не отвечала на письма, и я решила заглянуть в гости. Знаешь, у тебя такая яркая аура, что мне никогда и ни с чем её не спутать. Стража сказала, что тебя нет дома, но я чётко чувствовала, что ты здесь. Подумала, что ты заболела, и решила постучать, а тут какие-то барьеры. Знаешь, как бесит?

Она на полном серьёзе говорила, будто проникновение в небесную обитель и взлом чужого барьера для Бахамута — пустяк.

— Если узнают, что ты тут, тебя же накажут! — сквозь смех протянула я, видя, как дрожит и разлетается вдребезги защитный барьер на решётке. Она одним движением вырвала её из стены и бросила куда-то вниз.

— Не бойся, там никого не было, так что никто не пострадает. — Леана села на подоконник, пряча свои белоснежные, словно облака, крылья. — Так вот, как твои дела? Почему на письма не отвечаешь? Я думала, мы сможем подружиться. Хочешь?

Такая наивная, с горящими глазами, мне она казалась чем-то недостижимым, тем не менее за ней хотелось гнаться, поспевать. Мне даже не дали ответить. Слуги примчались к моей двери, и пока я судорожно размышляла, куда бы спрятать Бахамута, слуги открыли дверь. Однако Леаны уже не было на подоконнике. Там остались только письма.

В тот же вечер отец снял с меня наказание, но строго-настрого запретил общаться с Бахамутом и начать готовиться к замужеству. Он так желал выдать меня замуж за юного бога войны с большим потенциалом…

Однако в тайне от отца я всё же переписывалась с Леаной. Она негативно отзывалась о раскладе в моей жизни. Ей грызло душу, что кого-то могут вот так просто заставить заключить брак. Я же смирилась с этим. Пускай в глубине души хотела иного.

Спустя месяц я стала по ночам сбегать, чтобы встретиться с Леаной. Мы периодически оттачивали вместе боевое искусство. Она рассказывала мне о своей работе: как охотится на демонов, что нападают на людей и идут против порядка Лагу.

Но, как и полагается, ничто не вечно. Отец обозначил дату свадьбы. И мне бы пришлось навсегда забыть о наших беседах и дуэлях. Я бы стала, как моя матушка. Сложно, когда в семье ты — разменная монета. Никто не признает в тебе Бога войны, потому что грудь выпирает, а меж ног ничего не мешается…

В последнем письме я написала ей лишь пару строк. «Я была так рада, что могла с кем-то говорить. И признаться, очень хочется и самой ощутить то, о чем ты рассказывала. Но завтра меня выдадут замуж и закроют в небесном дворце мужа, чтобы родила наследника. Поэтому прощай, моя дорогая подруга».

Было нелегко написать письмо. Словно прощалась с чем-то очень важным. И душу что-то скребло. Ради интереса решилась на несвойственный мне шаг. В тот вечер сказала отцу, что не хочу замуж. Он пришёл в ярость. Даже больше, чем когда я в руки взяла клинок. И… меня это только раззадорило. Внутри что-то щёлкнуло. Кто-то или что-то опустил выключатель, и меня понесло. Я очень громко и чётко высказывала всё, что так долго носила в себе.

Ах, конечно, мой протест в шестнадцать лет был смешон. Только спустя время приходит понимание, что стоило говорить иначе, и, тем не менее, благодаришь себя, что смогла-таки сказать. Это был решающий разговор.

Меня снова заперли в башне. Как опрометчиво. В этот раз я сама решилась выдрать к чертям решётку. Но увидеть за ней Леану, снова пытающуюся пробить барьер, было действительно неожиданно.

— Может, сбежим, а? — с улыбкой до ушей воскликнула она, протягивая мне клинок. — Это подарок. Не понравится — выкинешь. Но если ты действительно хочешь остаться, то ты скажи. Я просто всё время думала, что у тебя чересчур грустные глаза. А когда читала твоё письмо, то мне показалось, ты совсем поникла. Вот и решила, может, всё-таки? В общем. Если готова, то переодевайся, а я сломаю этот чёртов барьер.

Именно Леана принесла мне одежды, расписанные розовыми цветами сливы. Она мне понравилась до слёз. Поэтому приняла приглашение в ДСОНД, и в тот вечер мы обе покинули небесную обитель. Никогда и ни за что не пожалею об этом. С того дня отец отрёкся от меня, а я наконец начала жить.

В те годы я забыла о привитой в отцовском доме скромности и робости. Вела себя не то чтобы совсем вызывающе, но мой стиль считался дерзким. И я бы ни за что его не поменяла. Потому что могла. Потому что мне было так удобно. Как только Леанора приняла официальное решение о гербе ДСОНД, я тут же сделала на всю спину татуировку с ним. Чтобы окончательно закрепить: тут мой дом, теперь я стала собой.

Работая плечом к плечу, проводя все праздники и пиры вместе, мы делили неудачи и радости между всеми. Наша маленькая семья охотников.

И я жалею лишь о том, что не смогла в полной мере отплатить ей за всё это. До последнего мне было непонятно, что делать и как ей помочь. Как и полагается, нужная мысль пришла слишком поздно.

Но я хотя бы так скажу: «Спасибо тебе, моя дорогая подруга».