Принимая вуаль (гет)

Внезапно она превратилась в леди Тенебре.

Принесла ли метаморфоза радость?

Сложный вопрос.

Но выбора действительно не было. Ни при каких условиях Карл не выпустил бы их с Гаем из дворца, да и бежать было некуда. Кроме того, его аргументы казались вполне убедительными: семейная жизнь пойдёт на пользу им всем…

Было трудно спорить с его планами или подвергать сомнению искренность, поэтому Тоска поступила так же, как поступала всегда: попыталась навести мосты. Всю жизнь семья находилась для неё на первом месте. А теперь её семьёй стали Карл и Гай. Иного, как её учили, не дано.

Но всё-таки… собраться с духом перед предстоящей свадьбой было непросто.

Когда Тоска выходила замуж в первый раз, всё было по-другому.

Наивная девчушка мечтала поскорее стать взрослой женщиной. Та девчушка с любопытством размышляла об отношениях с будущим мужем, о предстоящих детях, о маячащих впереди вехах светской жизни.

Вокруг вихрились улыбающиеся лица и важные события. Девичник по случаю помолвки, свадебный банкет, нервный мандраж перед церемонией… Столько выбора! Хоть матушка и лично подобрала постельный гарнитур с серебряной вышивкой, а отец согласовал условия брачного договора до последней закорючки, но только от Тоски зависел выбор её платья.

Чёрный верх соткали совершенно прозрачным, плотный кружевной узор спускался только с бёдер, прикрывая толстые ноги, которых она в то время сильно стеснялась. Ситхские свадебные одеяния невест, по сути, смахивали на пикантные сорочки. Тоска ещё никогда не чувствовала себя настолько скандально выставленной напоказ, как в день, когда впервые примерила новое платье и встала перед зеркалом.

В ту самую важную ночь она прибыла в нём под плащом своего отца в местный храм. Отец подвёл её за руку к Маркусу и снял плащ, показывая дочь жениху. Закончив представление невесты, её родитель удалился, а Маркус отвёл её в уединённый ритуальный чертог, освещённый одними свечами. Там без посторонних взглядов, они обменялись клятвами и надрезали левые ладони, запечатлевая традиционный знак свершившего бракосочетания. Как у каждой дочери ситхов её первый поцелуй случился в первую брачную ночь. Маркус опустил её спиной на усыпанный цветами алтарь и скрепил брак при свете луны, пока кровь ещё сочилась из их рук.

Она переступила порог храма как леди Тоска, дочь Лорда Вегемента, а покинула его леди Стракт, перейдя из-под опеки отца под опеку мужа, как тысячи леди-ситх до неё, следуя освящённой веками традиции обрётшие нового господина.

Завершив церемонию, молодожёны вернулись в дом её отца, где их уже ждало весёлое празднество. Переодевшись в платье поскромнее, Тоска протанцевала всю ночь напролёт со своими подругами и армейскими приятелями супруга…

Как же давно это было… Сколько лет прошло, и столько событий минуло…

Она перестала быть неуверенной в себе девчушкой, полной наивных надежд и стремящейся всем угодить. Взрослая женщина, какой она расцвела, совершала такое, о чём девчушка и помыслить не смела, включая поступки, от которых та бы сгорела со стыда. Измена мужу, убийства при мятеже, рождение внебрачного ребёнка — и это почти в сорок один год! Леди Тоска упала бы замертво, узнай тогда, в кого превратится.

Зрелость не всегда следует за взрослением.

На тебя возлагают обязанности и иные атрибуты, сопутствующие взрослой жизни, к коим ты попросту не готов. Однако со временем ты вживаешься в роль, избавляясь от нужды вечно что-то объяснять и извиняться, от навязчивого стремления делать всё идеально. Ты учишься расставлять приоритеты на том, что действительно важно для тебя. Только такой подход подготовит тебя к приближающемуся кризису среднего возраста.

С ним тебя ждут брак, что трещит по швам, застопорившаяся карьера, взрослеющие дети, стареющие родители, и, не приведи Сила, серьёзная болезнь. В эти годы ты без конца спрашиваешь себя: «Вот и всё? Всё, ради чего я усердно работал?». Ты боишься, что потратил годы зря, и тебя преследует кислый привкус разочарования. Увы, ты слишком втянулся в роль, чтобы что-то менять. И когда супруг объявляет о том, что угодил в список проскрипции, а у ребёнка начинаются проблемы в школе, узел драмы затягивается крепче. Ставки высоки, всякое действие кажется игрой ва-банк. Но ошибки неизбежны, а вторые шансы выпадают редко.

С высоты лет волнения юности смотрятся сущей глупостью… Увы, тяжко избавиться от горько-сладкого чувства утраченной невинности. Тоска подумала, что с облегчением прожила бы заново те дни, когда пыталась всем угодить, лишь бы это вернуло былой оптимизм и спокойный взгляд в будущее.

Она скучала по своему безграничному доверию к Маркусу и поддержке вездесущих подруг. По уверенности, что Империя в надёжных руках Лорда Вишиэйта, и по вере, что Теневая сторона — наивысшая сила, которая однажды непременно одержит верх…

В прошлом остались дни, когда Тоска безоговорочно принимала рамки, которые общество накладывало на леди-ситх, убеждая считать это должной защитой и рыцарственным вниманием. Дни, когда её всё устраивало, ведь она попросту не знала ничего лучшего.

А теперь?

Теперь она чувствовала себя пресытившейся. Циничной и уставшей. По-настоящему постаревшей. Ожидания не оправдались, желания не исполнились. С тех пор как в её жизни появился Карл, то совершенно заурядное существование ушло в прошлое.

Став леди Тенебре она приобщилась к великой паутине лжи, опутавшей Империю.

Истина о Лорде Вишиэйте внушила ей ужас, а отныне — превратила в соучастницу заговора. Это деяние было аккурат в духе Карла. Точно так же он назначил её матроной над послушницами, традицию которых она мечтала упразднить.

Это у него получалось мастерски — втягивать кого-то в свои интриги.

Леди Тенебре была втянута в них по уши, и последствия лжи бросали длинную тень на грядущую притворную свадьбу, которую ей полагалось планировать.

Карл хотел, чтобы она выбрала свадебное платье, но её не тянуло этим заниматься.

Тоска не чувствовала в себе настроя на вылазку в город, ведь событию полагалось нести радость. Увы, ни смешки, ни улыбки девочек, когда она сообщила новость о предстоящем замужестве, не развеяли её уныние, поэтому она провела весь день с Гаем, обустраиваясь в новых временных апартаментах.

Под вечер в дверях возник Карл, поприветствовав её нарочито радостным возгласом:

— Дорогая, я дома!

Не удержавшись, Тоска прыснула.

— Пожалуйста, скажи, что не будешь повторять это каждый вечер.

— Нет, но буду делать это, — Карл без предупреждения сгрёб её в руки и смачно поцеловал.

Пожалуй, после воскрешения в храме это было первым проявлением физической нежности между ними. Даже во время вчерашнего ужина Карл вёл себя сдержаннее. Не было ни поцелуя в довершение помолвки, ни даже объятий. Он проводил её в обитель и просто пожелал спокойной ночи.

Ничего сверх ожиданий, в общем-то, ведь подспудная неловкость не исчезла. Со стороны Тоски её подпитывал гнев, а со стороны Карла — чувство вины. Недомолвки охлаждали их взаимный пыл. В этом свете поцелуй показался скорее нелепым, чем игривым. Но это бесспорно был первый шаг, дабы вернуть жизнь в прежнее русло.

Тоска пробыла замужем приличное время, чтобы усвоить, что привязанность — барометр отношений. Сексуальное влечение ослабевает или усиливается в зависимости от напряжения на работе, способности выспаться или проблем со здоровьем. Но случайные поцелуи, рука, потянувшаяся к руке, машинальное прикосновение к талии или плечу супруга — вот, что служит наглядными признаками устоявшегося брака.

Поэтому, когда Карл поцеловал её, Тоска поцеловала его в ответ. Он старался, и ей хотелось поддержать его усилия, отчего, отстранившись, они оба почувствовали себя лучше.

— Что на ужин? — поинтересовался Карл. Как любой мужчина в галактике, он возвращался домой голодным.

— Вот. Выбирай, — Тоска вручила ему датапад с меню.

В отличие от девочек, которые ели сообща в обители, жрецы обычно трапезничали в одиночестве, когда работали в храме.

Карл выбрал несколько блюд, после чего перешёл к изливанию своего недовольства очередными задержками в грандиозном проекте «Звезды Смерти». Так начался его отчёт дел за день минувший. Это был привычный ритуал, знакомый всем парам, позволяющий держать друг друга в курсе событий. Однако в случае Тоски это не распространялось на малыша Гая.

— Ты не поехала на шопинг, — заметил Карл, ибо, разумеется, присматривал за ней.

— Я устала.

Она не до конца восстановилась, а поход по магазинам на целый день превратился бы в пытку, даже при наличии энтузиазма.

— Тогда поезжай завтра, — предложил он тоном, до чрезвычайности напоминающим приказ.

Должно быть, предположила Тоска, его путь сюда лежал прямо из тронного зала.

— Хорошо. Возможно, если Гай будет менее привередлив, — уклончиво ответила она. — Мне совестно оставлять его на девочек, когда он такой беспокойный.

— Поезжай завтра, — отрывисто повторил Карл.

Да, он определённо явился к ней, спустившись с трона…

— Конечно, мой господин, — согласилась Тоска, не желая размолвки, и решилась добавить: — Думаю, у него режется зубик.

— Это событие? — Карл перевёл на неё непонимающий взгляд.

— Это его первый зуб. Рановато немного, но, наверное, пора. У всех детей зубки прорезаются по-разному. Бедненький… это больно.

— Это его закалит, — через силу буркнул Карл.

Тоска подняла голову.

— Он просто малыш. Его не нужно закалять. Пока, во всяком случае.

Время для самосовершенствования болью ещё придёт, когда Гай достигнет возраста, в котором осознают, что подлинная боль исходит из любви, а не от учительской кары.

Карл упал на диван и беспечно махнул рукой.

— Тебе нужна няня. Она позаботится об этой неурядице.

— У меня шесть нянь, — справедливо возразила Тоска. — Девочки ссорятся за право нянчиться с Гаем. У них никогда не будет собственных детей, о чём они прекрасно знают, поэтому внимания у него вдоволь. — И с некоторым смущением призналась: — Думаю, его слегка избаловали.

Карл хмыкнул. А затем надул губы.

— Он единственный, кого здесь балуют вниманием. Как девочки восприняли последние новости?

— О, они несказанно обрадовались. За себя и за нас. Спасибо, что положил конец их испытаниям, — с сердечной признательностью поблагодарила Тоска.

Избавление от обычая превращать провинившихся девушек в храмовых послушниц значило для неё многое.

Она встретилась с ним взглядом и улыбнулась, а Карл улыбнулся в ответ.

— Что ж, отныне ты можешь поручить им расписание концертов и выставок. Рагнос так и висит в моём фойе?

— Да.

— Будь добра, найди ему замену. У меня от него мурашки по коже, — посетовал Карл. — Как будто он потешается надо мной в моём же собственном храме.

Пока они беседовали в ожидании ужина, Карл встал, рассматривая обстановку новых апартаментов. Их временное совместное обиталище больше напоминало люкс в роскошной гостинице, чем родные домашние стены. В покои вмещалась компактная гостиная, столовая, немногим меньше, спальня и ванная комната. Кроме того, жрецам предоставлялись отдельные кабины и медитационные камеры в различных крыльях храма. Однако многие апартаменты пустовали, поскольку большинство Лордов проживали поблизости, в Каас-Сити.

— Тесновато, — вынес вердикт Карл с видом человека, выстроившего себе дворец, без труда заметный с орбиты. — Но до поры сойдёт. И, как вижу, здесь многолюдно.

Он открыл дверь спальни, чем потревожил Гая, так и не заснувшего толком в новой переносной колыбельке. Малыш начал хныкать и при виде взрослого тут же запросился на ручки.

Карла перекосило.

— Что он здесь делает?

— Он здесь живёт.

— В нашей спальне? Это так необходимо?

— В покоях нет места для детской. — Тоска наклонилась, поднимая раскрасневшегося, плачущего сына. — Эти комнаты не возводились с расчётом на семьи. Так он хотя бы будет рядом, и я смогу кормить его по ночам.

— Ах да. Ведь он не будет спать по ночам, — вздохнул Карл и сварливо обронил: — Полагаю, этого следовало ожидать.

— Сейчас он редко просыпается ночью больше одного раза, — попыталась сгладить ситуацию Тоска.

Но её собеседника это не усмирило.

— Прекрасно, — отозвался он с гримасой и наморщил нос. — А что это за вонь?

— Нужно сменить подгузник… Когда режутся зубки, детей часто беспокоит расстройство животика. Возможно, именно это не даёт ему уснуть.

— Фу. Так разберись с этим вопросом. Немедленно, — приказал Карл, чему она благоразумно подчинилась.

Ужин прибыл немного погодя, позволив, наконец, сесть за стол. Тоске пришлось приступить к трапезе с Гаем на плече, куда он беззаветно пускал слюни. Как и всякой новоиспечённой матери, ей пришлось быстро овладеть подзабытым искусством выполнения практически любой задачи посредством одной руки, другой надёжно придерживая малыша.

— У него светлые волосы, — сказал вдруг Карл, уставившись на сына. — Когда они успели вылезти?

— Не представляю, — честно ответила Тоска, оставив невысказанным «в какой-то момент, пока я была мертва». И рискнула предложить: — Хочешь его подержать?

Карл отпрянул.

— Нет. Уложи его спать. Ты вообще когда-нибудь спускаешь его с рук?

Тоска прикусила языком, чудом не напомнив, что Гай мирно дремал, пока Карл не ввалился в спальню. Взамен она воспользовалась предлогом и вновь попыталась вернуть в кроватку недовольного малыша, у которого резались зубки. Увы, успехи на этом поприще оказались незавидны, а как только Гая вроде бы сморило, и она выскользнула на цыпочках из спальни, собираясь тихо прикрыть за собой дверь, из-за спины донёсся требовательный крик.

— А он стал горластей, чем я помню, — ухмыльнулся Карл.

Тоска едва удержалась, чтобы не влепить ему оплеуху. Схватив Гая, она решила, что стоит попробовать ещё немного его утомить. Наверное, его встревожила незнакомая обстановка. Или все-таки виной были зубки… Кто скажет наверняка? Иногда дети подбрасывали много неразрешимых загадок.

— Нам так необходимо проводить церемонию в храме? — спросила Тоска, маскируя раздражение и покачивая малыша.

Карл вскинул брови.

— Идёшь на попятную?

Да.

— Нет. Просто раздумываю: к чему мне это платье? Карл, мне не нужна пафосная свадьба. Я уже это проходила.

— А я — нет.

Тоска вскинула брови, не ожидав такого ответа.

— Погоди… свадьбу хочешь ты?

Карл пожал плечами.

— Отчего нет? Это одна из немногих вещей, в которых я никогда не участвовал.

Она не нашлась что сказать.

— Если свадьба честь по чести тебе не по душе, можем обойтись обычной церемонией, — дипломатично рассудил он. — Как насчёт того, чтобы провести её сегодня ночью?

— С-сегодня ночью? — заикнулась Тоска.

— Конечно. К чему волокита?

— Это действительно необходимо? — переспросила она, чувствуя себя загнанной в угол.

Он вскинул левую ладонь.

— Моя рука выдаёт во мне холостяка.

— Ох. Верно.

Если они собирались придерживаться этой лжи, то, пожалуй, разумно придать ей правдоподобности.

— Кроме того, — сказал он, — я хочу официально заявить о нашем браке пред ликом Силы.

— Я думала, тебе плевать на храмовые ритуалы, — удивилась Тоска. — Разве недостаточно фальшивых документов?

— Документы фальшивые, но клятвы будут настоящие, — торжественно сообщил Карл. — Я хочу, чтобы ты посвятила себя мне. Рассекла ради меня свою руку. Вот что воистину важно. Так… что думаешь насчёт того, чтобы покончить с формальностями сегодня?

— Но… — запаниковала Тоска. — Но… ещё слишком рано.

— У меня есть кольцо, — вдруг припомнил Карл, сунув руку в карман. И широко ухмыльнулся. — Хочешь, встану на колено?

Он поставил на стол открытую шкатулочку.

— Ничего себе… — заворожённо произнёс Тоска. — Какое огромное! Сколько в нём карат?

Казалось, от блеска здоровенного чёрного бриллианта в золотой оправе можно ослепнуть. Один только камень был размером с костяшку пальца. По сравнению с ним её колечко от Маркуса смотрелось совсем крошечным.

Но Карл и не думал искать себе оправдание.

— Ты моя негласная Императрица. Императрицам положены большие кольца. И чтобы никто точно не сумел устоять перед твоей исключительностью, вот тебе серьги в комплект.

Он достал из кармана ещё одну шкатулку, в которой покоились изумительные серьги-капли.

— О Сила… Они великолепны, — в благоговении прошептала Тоска. Она никогда не видела ничего столь утончённого. — Они стоят столько же, сколько твоя «Звезда Смерти»?

— Почти. Но ты того достойна, — широко улыбнулся Карл. — Доедай ужин, потом закинь мальчонку в кроватку и можешь облачиться в свои украшения и разоблачиться от всего остального. А в соседней комнате мы сделаем из тебя честную женщину. Пришла пора тебе, моя госпожа, царапнуть ручку и наконец осчастливить своего фермера.

Осознание, что Карл говорит на полном серьёзе, ударило как гром среди ясного неба. Тоска опустила кольцо на стол, которое до того вращала в пальцах.

— О, Карл, не сегодня.

— Мы не успели пожениться, а у тебя уже болит голова? — хмыкнул он.

Тоска почувствовала, как щёки заливает краска.

— Я пока не готова. У меня недавно родился ребёнок.

Приходилось прятать глаза в надежде избавить себя от унизительного погружения в детали.

Понадобилось некоторое время, прежде чем до Карла дошло, на что конкретно она намекала. Впрочем, он с явным облегчением воспринял то, что это был не отказ, а просто неладное самочувствие.

— О, так это из-за…

— Да.

— Но ему больше трёх месяцев.

— Да, и ощутимую часть этого срока я провалялась замертво. Моему телу нужно восстановиться после родов. Обычно проходит шесть недель, прежде чем врачи разрешают… э-э…

Тоска почувствовала, как лицо вновь запылало.

Ей не нравилось говорить о сексе, но вопрос посмертных проблем женского организма остро стоял на повестке дня. Так что пришлось выдавить из себя малоразборчивое «швы» и «всё ещё кровит», наблюдая, как корёжит Карла. Да, это однозначно охладило его пыл. Похоже, он изрядно сожалел, что поднял сию тему.

— Хорошо. Я готов ждать, — незамедлительно отступил он. — Но как долго продлится моё ожидание?

— Недели две?.. — промямлила она, на что получила кивок.

— Что ж, значит, не сегодня. Ты соскочила с крючка, жёнушка.

— Думаю, я всё-таки поезду за платьем завтра, — решила Тоска, подумав, что ателье, возможно, затянет дело дольше двух недель. Нельзя сказать, что она торопилась связать себя узами брака. — Событие не будет особенным, если свадьба не блистает.

Карл просиял, казалось, только и жаждав услышать эти слова.

— Займись всеми приготовлениями, какие сочтёшь нужными. Я могу подождать. А теперь подай сюда кольцо, чтобы я надел его тебе.

Украшение скользнуло по пальцу, стоило лишь слегка потянуть. Тоска не удержалась от восхищения:

— Оно идеально! О, Карл, какая прелесть!

Она подняла руку, давая им обоим полюбоваться его красотой.

— Ни на каплю столь прелестное, как ты, — галантно отозвался он.

Кто бы подумал, что Карла так втянет эта глупая свадебная суета?

— А где мой поцелуй? — он поднял брови с очевидным намёком.

Тоска грациозно потянулась к его губам… но малыш Гай выбрал именно этот момент, чтобы разразиться сердитым криком.

— У него не предусмотрен выключатель? — раздражённо процедил Карл. — Или хотя бы регулятор громкости?

— Хотелось бы, — Тоска вздохнула. Рёв и крики могли доконать кого угодно. Кому, как не матери, знать об этом. — Боюсь, девочки избаловали его, ведь он не слезает с рук. Хочет, чтобы его баюкали перед сном. Гай любит внимание.

— Он не единственный, кому нужно внимание, — сварливо отозвался Карл. И надул губы.

— Знаю, — согласилась она, но сегодня ей уже ни на что не хватало сил. — Ему нужно учиться засыпать самостоятельно. Успокаиваться…

— Что ему нужно, так это твёрдая рука. Или, что проще, щепотка Силы, что поможет уснуть, — задумчиво произнёс Карл. — Я решу эту проблему.

— Нет! — переполошилась она. — Он ещё слишком маленький! Гай должен просыпаться ночью, чтобы поесть! И спать сам.

— Тогда дай ему выплакаться, — парировал Карл — И он благополучно заснёт.

Об этом и речи быть не могло, но Тоска покорно кивнула.

— Конечно, через пару месяцев, когда он начнёт питаться твёрдой пищей…

— Ты с ним нянчишься, — упрекнул Карл, обиженно скривив губы.

— Гай просто малыш, — вымученно повторила она, чувствуя не меньшее раздражение.

Собственно, так и прошёл первый ужин в новом обиталище семьи Тенебре.

Следующий день ознаменовался новостью, что девочки, ощутив её прохладу к свадебным хлопотам, взяли дело в свои руки.

Устроив импровизированные посиделки в обители, послушницы перерыли голонет в поисках идей для вторых свадеб. И утром после молитвы подкараулили её, завалив кучей предложений — от причёски с букетом до наряда.

Вновь, как и после того как она узнала об их трогательной заботе о Гае, Тоска ощутила горько-сладкое послевкусие. Девочки радовались, азартно планируя чужую свадьбу, которой у них никогда не будет. И, почувствовав гадливость на душе, что своим унынием портит им веселье, она согласилась начать подготовку к свадьбе.

В столице находилось лишь одно достойное место, куда захаживали леди-ситх за покупкой свадебного облачения. В это ателье матери приводили дочерей поколениями, дабы выбрать то самое, особенное платье. Когда-то Тоска тоже побывала там, и вот ей предстоял новый визит. На этот раз её сопровождали все шесть послушниц в их печально прославленных плащах, маленький Гай и полдюжины преторианских гвардейцев.

— Леди Тоска? — с каменным лицом уточнила встретившая их дама. Её взор настороженно скользнул по толпе.

— Да, — Тоска с улыбкой кивнула. — Полагаю, нам назначено на два часа.

Женщина ещё раз обвела взглядом послушниц, остановив его на той, что держала Гая, само собой, решив, будто это чья-то жена или дочь, сосланная за своё бесчестье в храм. Однако с завидным тактом уточнила:

— Кто из вас счастливая невеста?

— Я, — с глубоким вздохом отозвалась Тоска, немало её изумив.

Девочки восприняли это за сигнал к действию и затараторили, окружив даму. Кто-то тут же достал датапад, показывая модели понравившихся платьев из голонета.

— Вы хотите сказать, это… — сделала паузу дама, вопросительно глянув на Тоску.

— Да, это вторая свадьба. Ничего вычурного, пожалуйста, — пояснила она и изложила свои предпочтения, ранее высказанные девочкам: — Платье должно быть минимально открытым. Элегантное, но соответствующее возрасту, и соразмерно прикрывающее бёдра.

Дама кивнула.

— В каком храме пройдёт торжество?

— В храме при дворце.

— Да, — глаза женщины коснулись послушниц, — естественно.

Тоска откинула капюшон и сняла красный плащ, открывая свою высокую фигуру с пышными формами, вид которой побудил даму машинально сообщить очевидное:

— Пошив будет индивидуальным.

Иного Тоска не ожидала, ведь в магазинах верхнего Кааса ей никогда не подходили стандартные размеры из ассортимента.

— Конечно.

— Какой предполагается срок?

— Как можно скорее.

— Значит… событие скорое? Договор уже подписан?

— Да, — солгала Тоска, добавив: — Я не ожидала, что опять выйду замуж.

Казалось, объяснение удовлетворило даму, поскольку она приняла его без дальнейших расспросов.

— Есть ли какие-то бюджетные нюансы?

— Никаких.

Такой ответ значительно расположил её к необычной клиентке, и спустя час Тоска остановила выбор на чуть обновлённой модели своего прежнего платья. К нему обещали добавить больше кружев, так как из-под полупрозрачной ткани будет выглядывать далеко не юная фигурка. Ещё она пожелала, чтобы в лиф вшили бралетт без косточек для поддержки. Как-никак после троих детей и по прошествии лет с грудью дела тоже обстояли менее радужно.

Возможно, другая на её место расстроилась бы, но в отличие от сверстниц Тоску куда меньше волновала собственная внешность. Она никогда не была красоткой в общепринятом смысле, поэтому перемены неизбежные возрастные перемены её не пугали. Точнее, не совсем так: любая женщина хочет быть привлекательной, но Тоску не отталкивала мысль, что юность безвозвратно прошла.

Единственным смелым выбором для наряда был цвет. Невесты чистокровных ситхских кровей предпочитали красный, оттеняющий красные же оттенки их кожи. Люди без выдающейся примеси крови Коррибана обычно выбирали чёрный.

Но на этот раз Тоска выбрала белый.

Девочки оказались немного потрясены, но тем не менее поддержали её решение. Конечно, белый считался цветом чистоты, а это была вторая свадьба, без девственницы на церемониальном алтаре. Кроме того, он плотно ассоциировался со Светом и воплощал собой силу джедаев, которая, по заверению Карла, вернула её к жизни. Да и сам Карл постоянно величал её «Светом»… что бы это ни значило. Так что, да, её выбор пал на белый.

Дама испарилась, отправившись уточнить сроки заказа. В глубине души Тоска надеялась растянуть эпопею с платьем хотя бы на месяц, а, если повезёт, на два. Ей требовалось больше времени свыкнуться с мыслью о свадьбе. Судя по вчерашнему ужину, им с Карлом предстоял долгий путь…

Увы, вернувшаяся дама с триумфальной улыбкой известила, что платье будет готово в срок. Две недели, включая примерку.

Две недели. Две недели, прежде чем она станет настоящей леди Тенебре.

Тоска с трудом проглотила подкатившийся к горлу ком и выдавила из себя благодарную улыбку.

Четырнадцать дней вдруг показались обратным отсчётом, оставшимся до вынесения приговора.

Вылазка в город вымотала их с Гаем, поэтому выбор приданого Тоска решила отложить на другой день. На сегодня с неё хватило платья… Вчера это несуразно огромное кольцо, а теперь роскошный наряд… Неожиданно вроде бы неспешные приготовления напомнили о том, что свадьба реальна… и неизбежна. Это мысль приближала странную панику.

По мере того как пролетали дни, опасения множились.

Ведь ясно, что Карл сильно приукрашивал красоты их совместной жизни… Либо так, либо им владели крайне превратные представления о семьях с детьми. Малыши требовали постоянного внимания, часто отвлекая в самое неудобное время. Шумели, наводили беспорядок… Едва ты успевал привыкнуть к новой рутине, как перемены настигали, будто гром среди ясного неба.

Признаться, ежедневное лавирование меж двух огней отнимало больше терпения, чем хватало Тоске. Карл даже не пытался понять, пальцем не готов был шевельнуть, чтобы чем-то помочь. Он как ни в чём не бывало рассиживался на диване, наблюдая за её суетой, и отпускал саркастические комментарии. Это быстро приедалось.

Справедливости ради, Лорду Тенебре долго претил семейный очаг, к которому ныне резко пришлось приучаться. Наверное, Тоска могла бы с большим участием отнестись к его показному пренебрежению, но ей было обидно за Гая. Ведь, да видит Сила, он был просто младенцем! Конечно, ему требовалось внимание! И Тоска куда охотней нежничала с трёхмесячным сыном, чем с дитятком, которое справило четырнадцать сотен лет и теперь недовольно дулось на диване.

Если разобраться, наплевательство Карла не произрастало из оглушительного плача или ночных кормлений. Причина крылась не в Гае, каким он был сейчас, а в том, кем он мог стать. Тоска видела, что в глубине равнодушия Карла лежал страх. Страх за будущее.

Карл был не первым человеком, для кого страхи стали препятствием на пути к счастью. Это нормально, напоминала она себе, цепляться за то, что боишься потерять. Карл цеплялся за власть, а она — за Гая.

К несчастью, неразрешимое противостояние вело к неизбывным конфликтам. Пусть разумом Тоска понимала, что одержимость Карла властью мешала ему открыться сыну, его поведение не соответствовало тому риску, который воплощал собой их мальчик сейчас.

Целую неделю она безропотно сносила всё, не позволяя себе накалять обстановку, надеясь, что тем самым даёт им обоим время ужиться. Но когда ничего не изменилось, Тоска не выдержала.

Измучившись после долгого дня, переполненного заботами о капризном малыше, она прямо-таки взорвалась, когда Карл улучил мгновение вставить своё язвительное словечко. За последнее время его яд струился во всей красе, и Тоска поняла, что с неё хватит.

— Перестань вести себя так, будто он твой враг! Гай обычный младенец! Он не сделает тебе ничего плохого!

Карл хладнокровно встретил её взгляд.

— Младенцы растут и становятся мальчиками, а из мальчиков вырастают мужчины.

— О Сила, до этого ещё много лет! — неверяще фыркнула Тоска. — Гай едва научился переворачиваться. Он даже сидеть не может. Почему ты так его боишься?!

У Карла имелся шанс наладить отношения с сыном до того, как возникнут сложности, обусловленные статусом и властью. Шанс опередить проблемы, укрепив надёжную, долгую связь…

Карл отвёл глаза и вздохнул.

— Тоска…

Но на сей раз она не отступила — вопрос был слишком важен.

— Скажи мне! Почему боишься его уже сейчас?!

Благодаря своей настойчивости она получила ответ, правда, не тот, какой ожидала:

— Я боюсь не столько его, сколько самого себя, — тихо произнёс Карл.

Она недоумённо сдвинула брови.

— О чём ты?

Вопрос явно доставил ему неудобство. Карл вытер лоб, прежде чем заговорить:

— Я боюсь сближаться с мальчиком, потому что рискую привязаться к нему.

— Но в этом нет ничего ужасного.

— Только не при моём положении, — вздохнул он. — Возможно, однажды мне придётся убить его.

— Карл!

— Это правда! — он пронзил её негодующим взглядом. — Мы оба знаем, что это правда.

— Нет, нет, не может быть! Весь смысл нашего брака в том, чтобы мы могли жить, как положено в нормальных семьях, и растить Гая вместе. Прививать ему любовь к Империи и Императору — учить его любить тебя в конце концов! Ведь однажды, когда он вырастет, тебе придётся рассказать ему. Так начни сближаться со своим сыном сейчас…

— Не думаю, что у меня будет такая возможность.

— Что? — переспросила она в вечном замешательстве от его склонности к расплывчатым формулировкам. — Что ты такое говоришь?

— Ничего, — тут же отмахнулся он. — Забудь.

— Говори как есть, Карл.

— Я же сказал — сущая ерунда.

Но ерундой это быть не могло.

— Выкладывай.

Карл встал и пересёк комнату, остановившись спиной к ней. Язык его тела говорил сам за себя. Она видела, что он на пределе.

— У меня было видение, — Карл обернулся и раскрыл причину своего непокоя: — В нём ты кричала, что я убил его.

— Убил его?.. — повторила она слабым эхом.

Почувствовав, как кровь отхлынула от лица, Тоска рухнула на ближайший стул.

— Ты… Ты убьёшь его? — растерянно прошептала она. — Почему?

Разве это не осталось в прошлом, когда Карл дал зарок Силе, что Гай непременно будет жить?

— Я не знаю! — судорожно воскликнул он. — Но я уже убивал тех, кого любил. Я убил тебя! Я убил свою мать! Я убил своего отчима!

Его лицо становилось всё более ожесточённым с каждым перечисленным грехом, за которые, как она знала, он и поныне не мог простить себя.

— О Сила…

Тоска закрыла глаза и шумно сглотнула. Пусть это окажется дурным сном… Но внезапно поведение Карла обрело смысл. Он держался от Гая поодаль… как не подпускал всех остальных.

— Когда я зол… когда тьма овладевает душой, и я чувствую угрозу… когда люди разочаровывают меня… Порой я действую по наитию. Рядом со случайными людьми такое происходит редко. При них я всегда храню хладнокровие. Но с теми, кто мне дорог, всё по-другому. Эти люди способны задеть меня за живое. Вывести меня из себя так, как не дано чужакам. Лучше, если наш мальчик остаётся мне чужаком, чем мы сблизимся. — Карл испустил тяжёлый вздох, выглядя донельзя сокрушённым. — Тоска, для меня заботиться о нём — слишком большой риск…

— Нет, ты ошибаешься! — оборвала она, не желая слушать. — Ты тысячу раз не прав!

— Это ты слепа! Если я буду печься о мальчишке, то наоборот подвергну его опасности! Да к чему мне заботиться о нём, если в итоге я всё равно буду вынужден убить его? Моё видение было… было…

Карл не сумел закончить фразу. И сокрушённо выдохнул.

— Если бы ты хоть на мгновение забыл о своей паранойе, — вскипела Тоска, — то увидел бы, каким союзником Гай может стать…

— Я помню о нашей стратегии! Я вижу её! Но мне не выкинуть это из головы! Сомневаюсь, что он когда-нибудь станет мне союзником. Он будет врагом.

Карл говорил об этом с абсолютной уверенностью. В сущности, именно так он и подразделял людей. Если ты не со мной, значит, ты мой враг. Другого не дано.

— Откуда тебе знать? Ты видел что-то ещё? — почти вскричала она. — Что ты от меня скрываешь?

— У меня было только одно видение неделю назад. И оно было зыбким. Но он станет врагом, я это знаю! — с пылом заявил Карл.

— Как? Почему? — спохватилась она. — Что пойдёт не так в будущем?

— Я не знаю! — зло огрызнулся он. — Я просто знаю, что мы возненавидим друг друга. Он хотел моей смерти, Тоска! Мой собственный сын хотел убить меня!

— И тогда ты убил его? Так ведь?!

— Полагаю… Видение не чёткое. Там была ты, и ты кричала на меня… обвиняла меня… Сейчас ты знаешь, что такое предзнаменование Силы… Это поток образов, чувств… Даже мне порой не по плечу в них разобраться.

— О нет… — Тоску затрясло. Её губы задрожали, а глаза заволокло от слёз. Она поняла, к чему всё неумолимо приближалось. — Ты делаешь всё, чтобы это сбылось. Если ты продолжить пренебрегать им, то чего удивляться, что однажды наживёшь в его лице врага. Гай потратит юность, мечтая впечатлить тебя, пока в один прекрасный день не решит, что обойдётся без одобрения и привязанности, в которых ты ему отказываешь! — прошипела она. — И тогда твой новый враг будет только на твоей совести!

— Я знаю, — согласился Карл.

— Знаешь?! Тогда зачем это делаешь?! Карл, это на тебя не похоже — это не ты! Такой холод… Такое равнодушие…

— Это Вишиэйт, — довершил он за неё.

— Да.

Его зловещее альтер-эго, защитный механизм, который он использовал, чтобы управлять своей Империей. Незримый кукловод, неподотчётный никому, кроме Великой Силы. Он был жесток и зверски равнодушен просто потому, что мог. И потому что это делало его далёким и отстранённым. Тем самым никто не мог насмехаться над ним или причинить ему боль.

Карл был бессмертным, но это не значило, что он лишён способности чувствовать боль, отторжение и издёвки. Дабы уберечься от них, он облекал себя властью здесь, во дворце.

Власть… Для Карла решением любой проблемы была власть и вытекающая из неё сила. Но Тоске открылось то, чего никак не видел он: если ты несёшь в себе бремя глубоко упрятанного стыда и застарелой боли, то никакие успехи не заполнят пустоту. Она боялась, что во всей Вселенной не хватит власти, чтобы утолить паранойю и терзания человека, который хотел стать её мужем.

— И ты даже не попытаешься ничего изменить? — всхлипнула Тоска, и в её голосе прорезались истерические ноты. — Даже не попытаешься полюбить собственного сына? Защитить вас обоих от своих худших инстинктов?

— Это и есть попытка, — выдавил из себя Карл и рыкнул: — Ты представить не можешь, как мне тяжело терпеть этого мальчишку! Было намного проще, покуда он был в храме, и мне не приходилось его лицезреть.

Попытка. Карл думал, что это попытка. Тоску охватил прилив негодования, растущий с каждой секундой. Гай заслуживал лучшего, чем смертоносное равнодушие отца!

— Не такой я представляла нашу семейную жизнь! — с надрывом выпалила она.

— Так будет лучше. А знаешь, отправь его на ночь в обитель. Я больше не желаю, возвращаясь домой, сносить этого капризного, крикливого сопляка.

Попытка. Карл называл это попыткой…

Спровадить сына в обитель, дабы он не попадался на глаза, — это, по мнению Карла, считалось попыткой.

В душе всё бурлило. Но, зная, на что способен её Лорд, Тоска боялась, что ситуация неумолимо движется к катастрофе. К ослепительной красной молнии и бездыханному Гаю из видения. Поэтому, вместо того чтобы усугублять конфликт, Тоска постаралась сгладить разногласия. Хоть кто-то в их семье должен выступить миротворцем.

— Всё будет хорошо. Гай скоро успокоится. Он устал, только и всего. — Опустив глаза, Тоска заставила себя проглотить подступающий гнев. — Мы все устали. Наверное, с моей стороны глупо надеяться, что ты привыкнешь так быстро. Карл, я это знаю. Правда, знаю. Мы с тобой не в лучшей нашей форме… И я не ведала о подробностях твоего видения… Это помогло мне глубже понять ситуацию.

Он боялся любить своего сына, боялся убить своего сына и боялся уготованного для них будущего. Посему Карл, будучи верным себе, руководствовался первейшим своим инстинктом — прятаться. Отгородиться от проблемы. Это не заменяло решение, но на какое-то время выступало приемлемым статус-кво.

Вглядываясь в угрюмое лицо Карла, Тоска не могла решить, что вело им: Тьма или Свет. Ибо он был жесток к Гаю, но только ради того, чтобы сотворить для него благо…

— Отнеси его девочкам, — распорядился Карл. — Пусть оправдают свою полезность и присмотрят за ним сегодня. Тебе нужен сон.

— Но я всё ещё кормлю его…

— Подходящий момент прекратить. Кормление утомляет тебя. Истощает все силы, — недовольно произнёс он. — Мальчишка — главная причина, по которой тебе никак не становится легче.

— Но молоко ему полезно, как мне полезно кормить грудью…

— Я не собираюсь повторять! — пресёк возражения Карл. — Забери его сейчас же! Он свободен.

От его голоса дохнуло доподлинным Лордом Вишиэйтом. И резкое преображение заставило кровь стыть в жилах.

— С глаз долой, из сердца вон. Вот что бесспорно пойдёт ему на пользу, — ожесточённо процедил Карл. — Поможет ему продлить свою жизнь.

От неприкрытой угрозы Тоска подскочила, инстинктивно хватая малыша на руки.

Страх того, что Гай, чудом уцелев после отвратительной развязки в тронном зале, по-прежнему имел шансы погибнуть от руки собственного отца, сковывал отчаянием.

— У тебя было видение, что ты убил нашего сына… — промолвила она дрожащими губами. — И ты даже не подумал рассказать о нём мне?

Что это за брак такой? Брак, где один считает в порядке вещей утаить от другого столь ужасный секрет?

Лицо Карла скривилось в гримасе.

— Мне жаль. Но я подумал, что ты не захочешь этого знать. — Он перевёл холодный взгляд на ребёнка и безжизненно повторил: — Ты заберёшь его или нет?

Тоска безропотно повиновалась.

— Я отнесу его в обитель на ночь. Тебе не придётся его видеть. Я позабочусь о том, чтобы он тебя не побеспокоил…

У неё заплетался язык, но сейчас ей хотелось спрятать Гая как можно дальше от его отца. Быстрым шагом Тоска устремилась к дверям, но остановилась на пороге, настигнутая внезапной пугающей мыслью.

— А ты можешь изменить будущее?

— Будущее всегда в движении, — Карл ответил уклончивым изречением из катехизиса ситхов. — Ничто не предрешено.

— Я знаю. Но твои видения всегда сбываются! — запричитала она. — Верно?

Тоска почувствовала, как по щекам покатились слёзы.

— Гай умрёт, да? — ей с трудом удалось выговорить эти слова, но от эмоций сжималось сердце.

Карл казался совершенно разбитым, но ответил откровенностью:

— Видения имеют странное свойство обращаться в самоисполняющиеся пророчества. Независимо от того, как ты реагируешь на них, они сбудутся так или иначе. Порой сама попытка избежать их превращается в ловушку. Самое разумное — подчиниться воле Силы.

— Нет! — вскричала Тоска. — Я никогда этому не подчинюсь! Я отказываюсь верить, что Сила одарила нас ребёнком только для того, чтобы ты убил его! Гай — это дар! Он может помочь тебе! — с мольбой уверяла она. — Таково его предназначение, я знаю, знаю…

— Будущее всегда в движении, — нараспев повторил Карл. — Нам остаётся ждать и наблюдать, чем это кончится.

— Прекрасно! Но ведь это ты! Самый могущественный человек, когда-либо живший в галактике! Ты убил восемь тысяч Лордов своей волей и поглотил Силу целой планеты! Тебе подвластно всё! Тебе по силам изменить будущее, Карл! — сдавленно простонала она. — Ты должен попытаться!..

— Я пытаюсь, — выдавил он. — Я пытаюсь убедить Силу избрать другой путь. Предоставить ей более предпочтительный вариант, что позволит нам жить вместе, одной семьёй. Ты же хочешь этого, верно?

— Да! — Тоска с жаром закивала головой.

Да, она молила лишь о том, чтобы её сыночек выжил, и чтобы они были вместе — вместе, как одна семья. Ибо иного способа — способа, при котором отец и сын будут жить в любви и мире, не существует.

— Тогда доверься мне. Дозволь сделать то, что необходимо, дабы сохранить ему жизнь. Тоска, — жёлтые глаза Карла набрали дикий, особенно устрашающий оттенок, — ты не представляешь, как меня подтачивает искушение убить его. Сколько сил отнимает это моё терпение.