Спастись от Гермионы Грейнджер (джен)

Вообще-то это был не мой план. Всё придумали Малфой и Васемона: и то, чтобы продать «Гермиону» министру, и то, чтобы затащить его в «Фиксмид», где героиню войны заменит местная девочка. И не одна, а… вы же помните, сколько порций оборотки я заказал? Ну а потом, когда всё получится, Малфой… короче, он пообещал, что всё будет зашибись. Вот такой у нас план.

Следующий день прошёл в подготовке к решающему событию. Я вертелся как уж на сковороде. С утра притащил Ваську и часть наших в «Фиксмид», где знакомил с тамошними обитательницами. Потом Ваське подбирали платье, учили танцевать, манерно улыбаться, жрать десятью вилками, ну или сколько там полагается по их этикету? Короче, до хера чему учили. Работы всем хватило. Но выходило у другана всё равно хреново.

Местные красотки приглядывались к Васемоне, тренировались копировать её движения, улыбку и разные рожи, которые Васька строила, выражая ту или иную эмоцию. Надо сказать, что получалось это у них хорошо и быстро. Одно слово — профессионалки! Конечно же, изначально планируемого количества «реактивов» нам не хватило, потому как все участницы предстоящего шоу приняли зелье ещё утром. Поэтому дозу закрепителя пришлось сильно увеличить, чтобы действия оборотки хватило не на десять часов, как я рассчитал вначале, а почти по максимуму — на двое суток. Хорошо, что близнецы привезли с запасом. Спасибо Джинни. Наконец, после долгих упражнений и мытарств, когда всё остальное уже получалось, наши актрисы затронули неожиданный, но, как оказалось, самый важный момент.

— Ну, подруга, а теперь покажи нам самое главное.

— Что?

— Нам нужно знать, как ты выглядишь, когда трахаешься.

…тчк… тчк… тчк… Немая сцена… тчк… тчк…

Васька стояла в окружении двенадцати совершенно неотличимых от неё «Гермион» с тупым выражением лица и хлопала глазами.

— А я не знаю, — наконец проблеяла она.

— Что, никогда в зеркало на себя не смотрела? Эх, детишки! И чему вас только в ваших школах учат?! Ну, ничего. Где твой бойфренд? Этот? — меня подтащили за рукав.

— Значит, так: сейчас идём наверх, там вы быстренько всё делаете, а мы смотрим и запоминаем, — дружно вынесли вердикт дублёрши.

От такого предложения и я, и Васемона застыли, не в силах произнести ни слова. Но ведь они правы. Нам нужна полная достоверность. Ну и как теперь выкручиваться? Спасение пришло, откуда не ждали. А точнее, от Рона Уизли, который увязался за нами, не желая отпускать без присмотра Лаванду, помогавшую Ваське с нарядами. Сейчас Рональд проявил такие чудеса сообразительности, после которых я его почти зауважал. А может, он просто ляпнул, не подумавши, но всё равно попал в цвет:

— Так ведь клиент её тоже не видел! Зачем им сейчас кувыркаться, если вы можете сами проработать любые сцены.

Девицы переглянулись и, видать, отдав должное нашему нежеланию прилюдно совокупляться, согласились пойти навстречу:

— Ладно, уговорили, скромняги. Так и быть, без вас всё придумаем. Хотя вы это зря: во всём нужна правда жизни. Без неё никуда. Успех кроется в мелочах.

Я слушал эти философские замечания от жриц любви, и от сердца отлегало. Не хватало нам ещё… Фу! Да мне бы такого Васька никогда не простил! Да я бы и сам себе не простил… Придумают же тоже.

— Вот и здорово! А я могу быть независимым наблюдателем-консультантом! — подскочил к нам Фред Уизли. Не так давно я научился различать близнецов и теперь точно знал, что это Фред.

Девицы смерили его оценивающим взглядом, и одна (наверное, самая авторитетная) объявила:

— По пять галеонов каждой. И руками не трогать!

Фред заморгал.

— По пятнадцать, — раздался голос, и из-за спины старшего близнеца вышла Падма. — За эксплуатацию образа Гермионы.

— По пятнадцать! — тут же откликнулись девицы.

— Да ну вас, — рыжий махнул рукой и отошёл.

Близняшка Патил проследовала вслед за ним, утешительно приговаривая:

— Ты ничего не потерял, Фредик. Вряд ли англичанки смогут тебя чем-то удивить. Вот индийские женщины… У нас это часть традиции. Этому учатся с детства.

— Иии? — тут же оживился Уизли, уставившись на подругу с интересом и надеждой.

— Нуу, если ты будешь хорошо себя вести, то может быть… как-нибудь… — с невинной улыбкой произнесла индианка, скромно потупив глазки.

Рядом захохотали все, кто это слышал. А до меня вдруг кое-что дошло. Ведь у Грейнджер же ещё ни разу..!

— Эй, красавицы, постойте! — я бросился вслед за уходящими на «тренировку» «Гермионами».

— Чего тебе? Тоже хочешь посмотреть?

— Нет, тут вот какое дело…

Я собрал девчонок в кучу и, убедившись, что поблизости нет посторонних, зашептал:

— На ваш гонорар — плюс двадцать процентов при условии, что ни одна живая душа не узнает про то, что вы там у себя найдёте, — я кивнул, стрельнув глазами на нижнюю часть корсета стоявшей рядом ведьмы.

«Гермионы» озадаченно переглянулись и уставились на меня с тревогой и недоверием. Они ждут объяснений, это понятно. Я и сам на их месте бы озадачился, услыхав подобные слова. Я уже хотел сказать, но тут одна из девиц сунула руку себе под подол и, хорошенько пошарив там, заулыбалась:

— А я, кажется, поняла! Хи-хи. Идёмте, девочки, всё не страшно. Щас такое будет!!

И она потащила всех за собой, послав мне перед этим воздушный поцелуй.

* * *

И вот наступила суббота. С утра гости бродили по школе, общаясь с Дамблдором и остальными преподами. Для нас ничего интересного не происходило. После обеда в Большом зале накрыли столы для фуршета, в углу пристроился оркестр, а народ начал понемногу собираться.

Я стоял в глубине зала, среди гриффиндорцев, рядом с Сириусом, которого притащил с собой, несмотря на его сопротивление. Девушек пока не было. Постепенно зал наполнялся: появлялись разные мужики и тётки из министерства и попечительского совета. На мой взгляд, так совсем неинтересные люди.

Рядом расположилась компания женщин (вероятно, тоже из попечителей): три ведьмы средних лет и одна древняя старуха. Она выглядела такой ветхой, что казалось, развалится при малейшем дуновении ветра. Мне она напомнила Бабу-ягу из сказки: вся в морщинах, нос крючком. Вот только сарафан да лапти на неё надеть и посадить на метлу — и вылитая! А ещё сейчас она была единственной в зале, кто сидел. «Наверное, уже стоять не может», — отметил я про себя.

— Что, тоже заметил? — уловив мой интерес к необычной соседке, Сириус принялся меня просвещать. — Говорят, ей триста лет.

— Ни хера се! — мне даже стало интересно.

— Но я думаю, пиз…т. По виду лет сто шестьдесят, не больше.

— Знаешь её?

— Кто ж её не знает? Леди Арабелла — достопримечательность Волшебного мира. Живой музейный экспонат. Видел её как-то в детстве. Она с тех пор вообще не изменилась.

Волшебники приходили, а я уже начал нервничать, потому что был вынужден слушать, как кумушки, расположившиеся по соседству, обсуждают каждого вновь прибывшего, ничуть не стесняясь в выражениях и даже не сильно снижая голос. Что с них взять? Клуши, да и только! В очередной раз их внимание привлёк высокий молодой — ну, как сказать молодой? Лет тридцать плюс-минус — хлыщ (я так для себя определил) в маггловском тёмно-синем смокинге. Он шёл по залу, пританцовывая, весело раскланивался со всеми и раздавал комплименты налево и направо. На нас он совершенно не обращал внимания. На студентов, то есть. «Вот пингвин! Мы для него совсем как пустое место». Стало обидно. Для себя я сразу занёс его в чёрный список. А вот соседние клуши, кажется, считали по-другому.

— Ой, смотрите! Это же Ролли! Ролли, идите скорее к нам! — три идиотки (по-другому не назвать) принялись дружно махать ему руками, а одна даже запрыгала на месте.

Порхающей походкой Ролли (ну и тупое же имя!) подлетел к клушам, быстро облобызал подставленные ручки, а старухе вручил огромную чайную розу, которую элегантным (да нет, бл…ь, выебонским!) движением достал из-за спины. Фокусник херов. Та вроде как даже попыталась изобразить улыбку.

— Здравствуйте, Роланд. Благодарю. Но это, — она указала на цветок, — вовсе необязательно. Уж лучше бы приберегли для своих юных прелестниц.

— Ну что Вы, мадам! — Ролли (или Роланд) расплылся в улыбке.

— Я совершенно точно Вам говорю, — ласково проскрипела старуха и кивнула в сторону входа. — Да вот и одна из них. Поспешите, Роланд, а не то Ваше место займут.

— Я не допущу этого никогда! — пафосно воскликнул тот и развернулся, устремляясь к центру зала, но, сделав пару шагов, остановился и, кривляясь, отвесил тёткам заковыристый поклон. Вот чучело!

— Ах! — всплеснула руками одна из клуш. — Ролли такой весельчак! Такой душка!

— Такой же, как и его прадед, — задумчиво улыбнулась старуха.

Тут я отвлёкся на Сириуса, который толкнул меня в бок со словами: «Ты только посмотри!» Я проследил за его взглядом. В зале появилась Дафна Гринграсс. В интересной белоснежной мантии, расшитой изящными узорами, с какими-то прикольными рюшками и оборочками. Причёску украшала такая же белая вуалетка. Ну, это кусок тюля, который собрали в гармошку и приклеили к волосам. Как по мне, так ничем особо выдающимся её наряд не отмечался. Но дело же не в наряде, верно?

Сириус неотрывно пялился на предмет своего обожания, а когда она, скользнув взглядом по толпе гриффиндорцев, коротко улыбнулась ему, сделал шаг навстречу. Но тут произошло то, чего не ожидал никто из нас…

— Дафна! — раздался громкий возглас, и Ролли, этот чёртов Ролли, быстрым шагом пересёк зал, приблизившись к слизеринской умнице.

Та, завидев хлыща — я ж глазам своим не поверил! — расцвела счастливейшей улыбкой и, ускорив шаг, устремилась прямо к нему. Прямиком в его объятия! Что происходит? А напыщенный франт у всех на глазах прижал её к себе и… да охренеть совсем! — поцеловал в щёку. Да это что же такое??!

— Ну и как живётся в этом году моей красавице? — приобняв за талию, урод (другого слова для него у меня в тот момент не нашлось) увлёк Дафну куда-то к противоположным столикам, а она что-то отвечала ему, не переставая улыбаться.

Я боялся взглянуть на Сириуса. Но потом всё-таки решился, и, как оказалось, вовремя. Друг немигающим взглядом провожал удаляющуюся парочку. Он покраснел так, что лицо почти перестало отличаться по цвету от знамени Гриффиндора (я даже не знал, что так может быть). Его губы сомкнулись, глаза почти выкатились из орбит, кулаки сжались, а щёки раздувались, как меха, когда он с шумом выдувал воздух. В целом, Сириус сейчас стал похож на тигра, готового броситься, чтобы разорвать самого ненавистного врага (ну как это в мультиках показывают). Я понял, что испугался не зря. Потому что если Блэк сорвётся и устроит заваруху, то на всех наших планах по спасению Гермионы можно будет окончательно поставить крест. Такого допустить нельзя! Я уже приготовился сдержать его, но «крёстный» не двигался с места, лишь громко зашептал:

— Как это?! Ты это видишь, Гарри? Да как он смеет?! Негодяй! А она?.. Ведь он старый!

Я промолчал, но немного успокоился, потому что решил, что кризис миновал и Сириус уже не кинется на конкурента. Не сейчас. Только подумал про себя: «Да ладно уж, не такой он и старый. Не старше тебя». Но вслух этого не сказал, чтоб случайно не подлить масла, как говорится.

Потусовавшись с Ролли несколько минут, мисс Гринграсс оставила его и, всё так же улыбаясь, двинулась в нашу сторону. Не обратив, как показалось, внимания на вид Блэка, она подошла и, взяв его за руку, встала рядом. А перед этим произнесла как ни в чём не бывало:

— Не обижайся, Сириус, но первый танец я обещала другому.

Я офигел. И «крёстный», похоже, тоже, но, кажется, начал успокаиваться. А в зал вошли Джинни и Васемона. Тут же забылись и Сириус, и Дафна… Я просто стоял и любовался Уизли. Моё чудо смеялось, и от этого Большой зал как будто наполнился светом. Все краски для меня стали ярче, стихли все голоса, а пространство уменьшилось так, что я уже не видел никого, кроме неё. Джинни легко шагала, иногда со смехом поглядывая на подругу, которая ей то и дело что-то говорила.

Моя эйфория разрушилась, когда рядом снова зашептались клуши:

— Кошмар! Она одета как маггла. Как низко должны пасть нравы, чтоб можно было вот так выставляться напоказ?! Страшно представить, что ждёт нас в скором будущем, когда вот такие особы начнут открыто разгуливать по Диагон-аллее!

Не мудрено, что для клуш, прячущих собственный целлюлит под кучей тряпья, наряд Джинни выглядит вызывающе. А на мой взгляд, она прекрасна в этом лёгком бирюзовом платье до колен, с открытым верхом, с цветочком в волосах и крошечной не то сумочкой, не то косметичкой на поясе. То, что Уизли решила нарушить дресс-код, специально бросая очередной вызов окружающим, я не сомневался. В этом она вся. И этим она мне нравится.

— А тёмненькая, вроде, ничего. Не то что эта рыжая, — вновь зашептались клуши, — хорошо, что ещё остались девушки, которые могут выглядеть как настоящие леди.

Это они про Васемону. Ну ещё бы им не понравилось. Я про себя хохотнул. И как другана только уговорили всунуться в это старинное облачение, место которому только в запасниках музея? Хотя, если честно, то и Васька смотрелась здорово. Только совсем по-другому. И ей по-своему шло приятное тёмно-зелёное платье с блёстками в викторианском стиле (кажется, это так называется), со стоячим воротом, белыми кружевными оборками везде, включая рукава, и шнуровкой на груди. В дополнение — и от этого я тоже слегка офигел — держалась она очень уверенно, высоко подняв голову и распрямив плечи. Шла, как будто плыла по залу, иногда бесстрастно оглядывая присутствующих, а иногда, смеясь, что-то говорила Уизли.

— Это Гермиона Грейнджер, — зашептала одна из клуш. — Она магглорождённая.

— Надо же! А выглядит как приличная девушка, — тут же отозвалась вторая.

— Хорошо, что я оставила дома своего мужа, — добавила следующая, и все трое противно захихикали. «Вот суки! Ну ничего, дождётесь и вы своего часа!»

— Говорят, она любовница Мальчика-который-выжил, — продолжила свиристеть первая.

— В самом деле?

— Они обе его любовницы. Про это писали в газетах, — закивала головой третья, и остальные изобразили удивление.

— Да? А этот герой не так прост. И кто бы мог подумать?! Хи-хи.

Меня чуть не вытошнило! Б…дь, и почему я должен всё это слушать?! «Информация не бывает лишней, — мелькнула мысль. — Терпи». Это кто сказал? Что, опять внутренний голос? Ну, очкарик, ты у меня дождёшься!

— Ой, тише! Мне кажется, что он нас слышит, — одна из них попыталась усмирить подружек.

Ну ещё бы я вас не слышал, дур набитых!

— А ещё эта Грейнджер — героиня войны, — не обращая на товарку внимания, застрекотала следующая клуша.

— Ах, вечно эта война! — тут же подхватили остальные. — Я не люблю войну. В это время у нас всегда перебои с поставками молочных продуктов. Да и муж нервничает.

— Присоединяюсь к Вам, дорогуша. Война? Фи! Какая глупая мужская забава!

Тут пошевелилась старуха в кресле, как будто напоминая о себе.

— На вашем месте, голубушка, я бы не стала затрагивать подобную тему в этих стенах, — твёрдо выделяя каждое слово, произнесла леди Арабелла. И её голос уже не был похож на скрип несмазанной двери. Клуши заткнулись.

— Ну и как тебе здесь? По-моему, неплохо, да?

Пока я прислушивался к разговору чистокровных обезьян, Уизли и Васемона уже подошли к нам вплотную, и теперь Джинни, улыбаясь, смотрела мне в глаза, ожидая ответа.

— Все в шоке от твоего наряда, — я постарался говорить как обычно, не выдавая внезапно охватившего меня волнения.

— И ты?

— А мне нравится! — я ответил честно.

— Значит, всё в порядке, — она как-то так непонятно сверкнула глазами и, приблизившись, шепнула, — а на остальных мне плевать!

Что это сейчас было? Она сказала всерьёз?! Я, кажется, впал в ступор. А рыжая уже отступила, прильнув щекой к плечу Васемоны. Друган же только с неподдельным интересом оглядывался по сторонам.

— Ой, сколько интересных мужчин! А где мой клиент? — от таких его слов меня бросило в пот. Что это с ним?

— Ещё не пришёл, — отозвалась Уизли. А я внимательно присмотрелся к «Гермионе».

— Лиза??

Та оглянулась на меня:

— Бетти. Лиза осталась в доме, готовится к вечеринке. Вообще-то мы обе Элизабет. Просто она Лиза, а я Бетти. Это чтобы нас не путали.

— Нуу, тогда понятно, — протянул я. — А где Ва.., то есть Гермиона?

Тут уже вступилась Уизли:

— Ну, понимаешь… Просто у неё совсем ничего не получалось.

— Ага! Но зато теперь всё будет как надо, — вмешалась преображённая фиксмидская красотка, откусывая большой кусок от бутерброда, который подрезала со стола, как только подошла к нам.

Я аккуратно взял её за локоть, отвернул в сторону и шепнул, стараясь сказать как можно твёрже:

— Будь посерьёзней.

— Угу, — кивнула она, прожёвывая бутерброд. — Не ссы, начальник. Отыграем на высшем пилотаже!

После этих слов захотелось провалиться. А что тут ещё скажешь? В итоге я просто отвернулся.

Зазвучала музыка, и в нашу сторону двинулся чёртов Ролли. При виде его у моей «Гермионы» глаза полезли на лоб:

— Ух ты! Какой красавчик. Это не с ним я должна?..

— Нет! — я резко дёрнул её за платье. — Твоего я покажу.

— Жаль. А он такой импозантный… — пробурчала Бетти с набитым ртом и потянулась за вторым бутербродом.

Дафна виновато улыбнулась Сириусу и шагнула в сторону своего новоиспечённого кавалера (или староиспечённого, кто их разберёт?). Он подхватил её за талию, и они закружили в вальсе. Блэк стиснул зубы. Я с мольбой посмотрел на Уизли: мол, выручай! Джинни моргнула обоими глазами, подав знак, что всё поняла, и улыбнулась «брошенному жениху».

— Мистер Блэк! Не хотите пригласить на танец лучшую девушку в этом зале? — и, не дожидаясь ответа, вытащила Сириуса на танцпол.

Я посмотрел на них, на жующую «Гермиону», отвернулся и увидел новую приближающуюся пару. К нам двигалась Луна Лавгуд, в смешном платье, под руку с каким-то неизвестным молодым человеком приличного вида.

— Знакомьтесь, это Ньют Саламандер Младший, — бледная представила всем своего кавалера. — Он магозоолог, проводит в наших краях исследования для своей диссертации. Мы познакомились у Хагрида. А ещё Ньют сделал мне предложение. Мы поженимся летом. Всех приглашаю на свадьбу!

Луна радостно оглядывалась на присутствующих, которых её слова привели в полнейшее замешательство. Ну ни хера себе! Лавгуд? Выходит замуж?! Кажется, от такой новости оху…и все. А Ньют и Луна уже смотрели друг на друга не отрываясь, и в их взглядах было столько нежности… столько любви, что… Да ладно, чего уж там говорить. Я ими залюбовался. Но тут меня потянули за рукав:

— Ну всё, не стой как истукан. Пригласи свою девушку на танец.

Кто это? Ах да, Бетти. Я завертел головой. Кого пригласить-то? Джинни уже танцует с Сириусом, а остальные — по парам.

— Свою девушку?

— Ну не тупи! Меня, конечно, — «Гермиона» упёрлась в меня взглядом.

— Да-да, само собой. Сейчас, подожди чуть-чуть, — я заставил себя улыбнуться и, оторвавшись от неё, устремился к Лавгуд.

— Луна, можно тебя на минутку?

— Да, Гарри, что ты хотел?

— Прости, — я кивнул Соломандеру, отводя Лавгуд в сторонку… А потому что мне было очень интересно.

— Это твой жених? А как же Хагрид? Ведь Сириус сказал, что ты с ним.

Полумна соображала несколько секунд, а потом до неё дошло.

— Ах вот ты о чём? Я предполагала, что так могут подумать… Но Сириус просто всегда быстро уходил. Из деликатности. А Ньют трудился допоздна и приходил позже, поэтому они незнакомы. И… Гарри, Хагрид, конечно, хороший. Но разве ты в самом деле думаешь, что у нас могло бы что-то получиться? Он всё-таки слишком большой… Везде, — и она смущённо потупила глазки.

Ясно. Ну что же, как говорится, совет вам да любовь. Я вернул нашу нежную чудачку её жениху и вытащил в центр зала «Гермиону». Потанцуем!

* * *

Оркестр отыграл уже дважды, когда в конце зала (ну то есть от меня в конце, а так-то в начале; там, где вход) возникло оживление, и скоро все поняли, почему. В зал вошла процессия, состоящая из Дамблдора, заметно возвышавшегося над остальными за счёт своего роста, и ещё полдюжины разных волшебников, из которых я узнал лишь профессора Слизнорта, Гавейна Робартса и министра Фарша, которого раньше видел только на колдофото в газетах. На деле же министр оказался человеком невысокого роста (едва ли по плечо Дамбику), очень подвижным и даже, как мне показалось, суетливым каким-то, что ли? Он практически не стоял на месте, выслушивая окружающих, которые ему что-то непрерывно говорили. Тогда он разворачивался к каждому из них, внимательно заглядывая в лицо, и от этого создавалось впечатление, что он вертится, как юла. Часто прерывая говорившего, он вставлял что-то от себя, видимо, пояснял или задавал вопросы, при этом активно жестикулируя. Выглядел министр совсем не старым. На вид, может, лет тридцать пять или около того, а одет был в маггловский костюм-тройку: в расстёгнутом пиджаке, в маггловской же бабочке в белый горошек и жилетке, из карманчика которой к петлице тянулась желтая (золотая, наверное) цепочка, на каких обычно крепятся карманные часы.

Оказавшись внутри зала, министр прекратил общаться со спутниками, обратив всё внимание на присутствующих. Он подбегал к каждому, подолгу тряс руки, здороваясь и обмениваясь репликами, целовал ручки дамам, раздавал улыбки. А горохового шута в синем смокинге так вообще сердечно обнял с возгласом: «Ролли, друг мой! И Вы тоже здесь! Как же я рад Вас видеть!»

Вообще, от всего, что я успел увидеть и услышать, не было ощущения серьёзности происходящего. Все эти деятели Волшебного мира выглядели как-то по-детски и совершенно несолидно. Как лилипуты в сказке про Гулливера. Или пародийные персонажи… Но это обманчивое впечатление. Такое понятно любому, кто знает, какие вещи творятся за кулисами этого расписного балагана. А мы с ребятами уже знали.

Наконец, закончив лобызаться с присутствующими, министр вышел в центр и начал свою приветственную речь. Грёбаный Мерлин! И чего он только не нёс?! Хотя не больше, чем можно услышать от политиков в любом мире, в том числе и в родном для нас с Васькой, достаточно лишь включить телевизор.

— Друзья мои! — с выражением подобострастной влюблённости душевно произнёс Глава министерства. — Как же я рад приветствовать вас всех на сегодняшней встрече в стенах этого древнего замка — хранилища мудрости и нерушимых традиций нашего мира! Я благодарен директору Хогвартса, великому Дамблдору, за любезно предоставленную возможность лицезреть успехи нашей молодёжи в достижении совершенства в овладении магическими искусствами на благо и процветание всего Волшебного мира! Давайте же вместе поприветствуем их — наше будущее, нашу смену, наших добрых помощников в построении обновлённого социально интегрированного магического общества, где каждый сможет достичь высот в любой избранной им сфере деятельности! — с этими словами министр обернулся в сторону, где стояли ученики, и, оглядев всех лучезарным взглядом — как смотрят родители, гордясь успехами своих детей — громко захлопал. К нему присоединились остальные.

— А также, — продолжил Аммелиус Фарш, — я не могу не вспомнить трагических событий, произошедших в этих стенах, когда весь народ от мала до велика, как единое целое, встал на защиту демократических свобод и завоеваний от заранее обречённой попытки установления власти террора и тоталитаризма Того-Кого… -Уже-Можно-Смело-Называть-По-Фамилии!

Тут его лицо изменилось, улыбка исчезла, сменившись маской трагичности. Он продолжил:

— И я вместе с вами скорблю о погибших героях, отдавших жизни ради нашего будущего, счастья наших детей и общего благополучия. Вечная память павшим!

Он замолчал и застыл с печальным и задумчивым выражением, низко опустив голову. Ну, как это делают на кладбище, когда провожают покойника. Оркестр затянул что-то похожее на похоронный марш. Те немногие в зале, кто сидел, повставали со своих мест, и все присоединились к министру, вытянувшись по стойке «смирно» и уставившись в пол. Прошло где-то около минуты, после чего Фарш выпрямился и опять заговорил. Вот же бл…ь! И когда он уже остановится?

— Но мы с моим другом… Гарри, где же ты? — министр закрутил головой, шаря взглядом по толпе, и, наконец, увидел меня. — Ах вот он!

Он вскинул руки и побежал к нам. Я не знал, куда деваться, и просто быстро оглянулся по сторонам. Увидел Сириуса. Тот беззвучно ржал в свои бакенбарды, прикрывая рот рукой. Вот гад! Он ещё и стебётся! Меня подтолкнули вперёд, и я вылетел навстречу сумасшедшему, который нёсся прямо на меня, простирая объятия. Наконец он добежал, сгрёб меня в охапку и потащил к центру зала, продолжая вещать на ходу:

-…Мы с моим другом Гарри Поттером никогда не допустим повторения этой трагедии! Мы здесь, чтобы защищать всех! Всегда!

Он схватил меня за запястье и взметнул наши руки вверх. Второй рукой он вцепился в кисть Дамблдора и также вскинул её.

— Да здравствует Хогвартс! Да здравствует Волшебный мир! Народ и министерство едины! Ура!!!

— Ур-рааа! — прогремело со всех сторон, и замигали вспышки колдокамер.

— Ну вот, — отдышавшись, уже спокойно произнёс Глава правительства магической Британии, — а сейчас предлагаю повеселиться. Музыка!

Грянул оркестр с какой-то весёленькой мелодией, и народ выдохнул.

Речь закончилась, но я не торопился отходить далеко, предполагая, что для меня общение с «сильными мира сего» только начинается. И не ошибся, потому что Аммелиус Фарш сразу же взял меня под руку и потянул в сторонку со словами:

— Дорогой Гарри! Ты, конечно же, помнишь, о чём мы говорили с тобой в начале лета. И вот сегодня, — он просиял белозубой улыбкой, — я наконец готов сделать предложение, которое, уверен, тебя очень заинтересует. Давай ненадолго покинем этот шумный зал и найдём местечко, где можно всё спокойно обсудить.

Не то чтобы я не был готов к такому развитию событий, напротив, именно этого я и ждал. Но вот напористость министра мне не понравилась. О чём бы ни хотел переговорить со мной Фарш, так или иначе, дело сведётся к личности Грейнджер. В этом я был уверен и на это рассчитывал. Значит, нужно перехватить инициативу и заставить его участвовать в своей игре, чтобы операция «12 Гермион» (как я её про себя назвал) прошла в точности по разработанному нами сценарию. А это, похоже, будет непросто.