Забота (джен)

Гарри стоял в углу, сзади было горячо и немного ныло, Гарри потер попу, наткнулся на толстый слой меха. А что если мех не сойдёт, и придется идти в больницу Святого Мунго?!

Гарри всхлипнул. Хотелось плакать — "папа выпорол!" Но не плакалось, слез не было, да и шлепал папа не очень больно и долго.

Гарри думал, что больше никогда не станет колдовать с помощью палочки до одиннадцати лет. Не хотелось повторения порки. Брать палочку советовал папа Джеймс, а он козел.

И летать больше не хочу. Летать любит папа Джеймс. Козел.

Гарри подумал, что слукавил. Летать ему понравилось. Но для полетов нужна палочка, а обманывать папу Северуса не хочу.

Бегать, отжиматься, приседать и подтягиваться на турнике не хочу, в жопу!

— Так, Гарри, — сказал Джеймс. — Может быть, я и козел, хотя я — олень. Но зарядка и бег обязательны!

— Джеймс, тише, не приставай к нему, сейчас не время, — сказала мама.

Гарри вспомнилось, как мама трогала холодными руками горячую от порки попу. Стало стыдно. Папа не мог ограничится только углом и, может быть, тем что выдрал за уши ... Зачем было шлёпать попу?..

Но, наверное, он заслужил, столько проступков за один день: лгал, не слушался, шалил, своевольничал. Гарри было немного стыдно за все это. Но после наказания стыд прошел.

Захотелось выпороть папу Джеймса. Он был говнюком, но если выпороть, то можно безоговорочно простить и снова с ним дружить.

— Если бы все было так просто, — вздохнул Джеймс. — И, Гарри, мне не нравятся твои обзывательства!

"Тебя только обзывательствами и можно наказывать. Если ремнем по тебе вдарить, будет не больно", — мрачно подумал Гарри.

Гарри вернулся к мыслям о своей порке. Было больно, недолго, но все же. Когда от порки больно — это плата за прощение. Папой. И Богом.

Гарри проникся религиозной тирадой папы Северуса. Отец, как проводник воли Божьей, наказывает... Гарри подумал, что Бог — это какая-то силовая структура. Магическая полиция. Или Божественная. В курсе обо всех проступках, наказывает, наводит порядок.

Стоило Гарри об этом подумать, как в углу на потолке образовалось отверстие со свечением. В отверстие было видно светящегося мужчину. Он словно наблюдал сверху за Гарри.

Молодой мужчина, но старше папы Северуса, с длинными черными волосами, смуглый, со строгим лицом. Одет чудно́: бирюзовый костюм с золотыми узорами, цилиндр и белые перчатки.

"Магическая полиция? Бог?!" — перепугался Гарри.

Казалось, что мужчина сверху сейчас подмигнет или кивнет. Но его лицо осталось каменным (при этом изучающим). Мгновенье, и незнакомец исчез, а отверстие на потолке закрылось.

Гарри захотелось запищать:

"Папа! Папа! Папа!"

— Что, сын? — спросил Джеймс.

"Не ты!"

Гарри побежал к Северусу.

— Я тебя ещё не выпускал из угла...

"папа, я видел Бога"

Лили и Джеймс переглянулись. Они не видели.

— Гарри, что за шутки? — удивился Северус.

Северус мысленно готовился к разговору с сыном, но к "видел Бога" он был не готов.

"на потолке, похож и на тебя, и на дядю Люциуса одновременно"

Северус задумался. Что это за новости? Но с Гарри с его уникальным магическим ресурсом возможно было даже невозможное. Оживил мертвого кота... Скрестил кота и игрушку, так что котик вышел с колдовскими способностями.

Но кого же Гарри видел?

Снейп обмер. Гарри мог видеть Темного лорда. Люциус говорил, что Волдеморт не до конца уничтожен. Хотя Люциус водил Снейпа в больницу Святого Мунго и показывал в проплаченной им палате Квиррелла с духом Волдеморта на затылке. Но также Северус знал, что Волдеморт разделил свою душу на части. И одну из них мог видеть сейчас Гарри...

— Гарри, как он выглядел?

— Старше тебя, но не Дамблдор. В цилиндре...

Северус обмер, Темный лорд носил цилиндры по праздникам. Волдеморт! Но Гарри не должен об этом знать. Малыш перепугается. Гарри что-то говорил о Боге?

— Ты мог видеть Бога-сына, — сказал Северус.

"богов двое?"

— Трое. Ещё Бог — Святой дух.

Снейп пустился в рассуждения, что Бог един, и что Святая Троица — разные лица Бога. Лица Бога все вместе — единый Бог.

Гарри не понял, что имел ввиду папа, и перестал его слушать. Гарри думал, что богов много, целый полицейский участок или даже министерство. И одного из них он видел.

Мысленные рассуждения Гарри прервал Северус. Он крепко обнял сына.

— Гарри, я защищу тебя от любой опасности.

Сейчас Северус винил себя в "Пожирательстве" даже сильнее, чем после смерти Лили. Как ему воспитывать и любить ребенка, когда совсем недавно он был преступником?

Гарри было очень хорошо в объятьях папы. Он подумал, что простил его за грязнокровку в отношении мамы. Когда папа его выпустил из объятий, Гарри написал:

"папа, я тебя прощаю"

Снейп обмер. Гарри прощает его за "Пожирательство"?

Северус снова крепко обнял Гарри и поцеловал.

Папа обнимает. Страх Гарри ушел. И мальчик физически почувствовал, как мех с попы сходит.

"папа, я больше никогда не дам повода себя шлёпать"

Снейп усмехнулся. Сын Джеймса Поттера. И не даст повода шлёпать? Но Северус себя одернул. Гарри — теперь его сын. Захотелось поменять мальчику фамилию.

Но. Из того, чем делился Люциус, Гарри во взрослом возрасте придется добить Волдеморта. Стать национальным героем. Пусть у героя будет фамилия "Поттер".

— Гарри, ты спрашивал о Пожирателях. Почти все они в тюрьме Азкабан. Я на свободе. И Люциус. Мы были мальчишками, мечтали о революции, сместить правительство магглолюбов.

Снейп показал Гарри метку Темного лорда.

— Это метка. Она есть у каждого Пожирателя. С помощью ее Темный лорд вызывал нас на собрания.

Гарри заинтересовался. Он думал, что у папы такая татуировка.

— Она болит, когда Темному лорду что-то нужно. Наверное, так же работает и твой шрам. Так думает дядя Люциус. Скажи, Гарри, у тебя болел когда-нибудь шрам? Сегодня?..

Гарри покачал головой.

Северус с облегчением вздохнул.

— Значит все хорошо.

Северус не хотел (это непедагогично), но спросил:

— Гарри, ты не обижаешься за то, что я тебя отшлепал?

Гарри помотал головой.

"папа, прости, что грешил"

— Фу, — прокомментировала Лили. Джеймс предпочел отмолчаться, но видно, что думал также.

— Мне очень нравится твоя реакция на ситуацию, — сказал Северус. — И, пожалуй, я сделаю тебе подарок сегодня, а не на Рождество, как планировал.

Гарри улыбнулся.

— Подарок — детская метла.

Северус наблюдал на детском личике смесь эмоций: удивление, радость, смущение.

— Будешь летать только под присмотром кого-нибудь из взрослых. Если возьмешь метлу без спроса — знаешь, что бывает — порка по попе.

На миг Гарри недовольно нахмурился, но гримаса быстро сменилась улыбкой.

— И ещё, Гарри, прошу тебя не лезть в Омут памяти. И больше не сливать в него мысли. Пока ты стоял в углу, я это обнаружил...

"мне стало намного легче после слития мыслей о дурслях"

— Понимаю, Гарри, и то, что у тебя уже сейчас выдающиеся магические способности. Ты интуитивно понял, как слить мысли без последствий. Но такая магия в твоём возрасте опасна. Больше не практикуешь.

Папа не сказал, но Гарри понял: несказанная фраза: ослушание — порка.

Чтобы отвлечься о мыслей о предстоящих порках (их не будет!) и желания снова обняться с папой, Гарри забрался к папе на колени, напрашиваясь на ласку.

Северус долго гладил приемного сына по голове, обнимал. А потом они втроём вместе с Ремусом отправились в Косой переулок за детской метлой.

Гарри сообщил папе Ремусу, что видел на потолке Бога-сына. Ремус ответил, что скорее всего это любопытное привидение. По дороге за метлой папа Ремус пустился в рассуждения, что Бога нет, а есть человеческий моральный ориентир. Для Гарри эта взрослая тирада была также не понятна, как тирада Северуса о Святой Троице.

Семья пришла в магазин метел. Джеймс попытался что-то восторженно тявкнуть, но Лили шикнула на него не высовываться.

Действительно, Гарри был до сих пор так обижен на первого папу, что думал отказаться от подарка, только чтоб не радовать Джеймса.

Северус купил Гарри детскую метлу, а Ремус пухлый томик "История квиддича".

Джеймс тяжело вздохнул.

— Как бы я хотел быть на месте их. Гарри, прости меня.

"Выпорю — прощу"

Ещё один тяжёлый вздох Джеймса.

Дома Гарри немного полетал под присмотром обоих пап. Метлу активировал своей палочкой папа Северус. Гарри полетал минут пятнадцать.

— Отлично, Гарри, в Хогвартсе будешь квиддичным игроком! — весело воскликнул Джеймс.

Гарри спрыгнул с метлы, показывая свое к папе отношение. Дадли!

Перед сном мама шептала на ухо просьбы простить папу, а Джеймс холодными прикосновениями встрепывал волосы. Гарри показал в пространство фак.

Посреди ночи Гарри приснился яркий сон: светловолосая девочка, которую, наверное, можно было принять за сестру Драко Малфоя, если бы она у него была (или будет).

Гарри и девочка, взявшись за руки, летали без всяких метел. Опустились на полянку, обменялись венками из жёлтых одуванчиков. Девочка была в длинном белом платье. Гарри подумал, что у них свадьба или помолвка.

В этот момент сон сменился. Гарри увидел того же мужчину с потолка. Только на нем был не бирюзовый костюм с золотыми узорами, а красный с черными узорами, но также цилиндр и белые перчатки. Он держал за уши двух взрослых мальчишек. Один был красивый, как девочка, с длинными черными волосами, а второй с короткими рыжими и весь в веснушках.

— Ах вот вы откуда! — сказал мужчина в цилиндре.

— Нет, дяденька, мы не отсюда, мы дальше! — сказал рыжий.

Гарри проснулся. Картинка троицы отчётливо стояла у него в голове. Вдруг это и есть Святая Троица?! Нет, врядли. В цилиндре — Бог-сын. А черноволосый мальчик, наверное, он в будущем. Гарри с удивлением думал, он станет таким красивым? А кто рыжий?! Может, Живоглотик станет человеком? И почему Бог-сын держал их за уши?

Гарри был слишком взбудоражен, чтобы снова спать, и он побежал в спальню папы Северуса.

Включил там свет, прыгнул на папу.

— Гарри, что ты творишь... — сонно промычал папа.

Гарри сунул ему записку.

"мне приснилась жена, а потом Бог-сын, я и Живоглот-человек"

— Бог-сын опять в цилиндре?

"в красном"

Северус задумался. Темный лорд ненавидел красный цвет.

Что за сны и видения видит Гарри?

Примечания:

Предвосхищая вопросы в комментах, скажу, что Гарри видел Крестоманси — надзирателя и полицейского по магическим преступлениям в различных Вселенных. Герой серии книг писательницы Дианы Уинн Джонс. А кто мальчики, не скажу?