Гарри Поттер и Круг пятерых (джен)

Гарри убрал, наконец, ладонь с теплой сияющей поверхности золотого щита, но продолжал стоять неподвижно. Он не верил сам себе. Что ему удалось... Даже не то, что Джордж наконец увиделся с любимым братом, что они хоть на несколько минут, но снова соединились, как две половины одного целого. Гарри знал, что это у него получится, уже в тот момент, когда почувствовал под ладонью теплый щит... Удивительно было другое: что ему хватило сил разжать руки. Разорвать эту связь, позволить тем дверям закрыться за спиной уходящего Фреда...

Никто не знал, что он был буквально на волосок от того, чтобы шагнуть туда, следом за ним. Только один шаг... И что в самую последнюю секунду, когда волна уже подхватила его, переполняя невыразимым счастьем, он услышал голос, тихий, нежный голос той, кого ему самому хотелось увидеть больше всего на свете.

— Отпусти, мальчик мой! Пожалуйста, сын, сделай это ради меня...

Ради нее он был готов на что угодно...

Рядом мелькнул Фред.

— Гарри! Отпусти! Немедленно! Пока не поздно...

Чудовищным усилием воли он вернулся в реальность. И одеревеневшее тело, наконец, снова начало слушаться его. Он пошевелил пальцами и бессильно опустил руки. Исчезли стеклянные дверцы, исчез поручень, снова закрутился вокруг блистающий вихрь... Связь прервалась. Невероятная встреча завершилась.

Внимание всех, кто стоял поодаль, затаив дыхание, было приковано к свиданию близнецов Уизли. Никто не слышал, как тяжело, сбивчиво стало биться сердце Гарри. Никто не заметил, как на его лбу выступили капельки пота. Никто не знал, какая боль временами проходила по его телу. Он снова ощущал себя электрическим проводом, по которому пропускали ток. Вся боль и радость братьев Уизли, все невыносимое отчаянье, которое Джордж выплеснул за эти короткие минуты, прошли через его сердце. Как Фред вынул из груди своего безутешного близнеца жуткий, тяжелый камень неизбывного горя, как унес его с собой в сияющую вечность — Гарри прочувствовал и пережил всё. Стоя под ослепительным, пронизывающим сиянием, как под проливным дождем, поглощаемый этим светом, он сгорал, будто факел, отдавая все свои силы, чтобы продлить это чудо для несчастного Джорджа. Настолько, насколько было возможно. Так дерево, сгорая, щедро отдает свой жар замерзшему и усталому путнику, который жмётся поближе к костру...

Рон стоял, крепко обняв брата, спрятав лицо у него на плече и даже не пытаясь скрывать слезы. Они застыли неподвижно, вцепившись друг в друга, закрыв глаза, и никто не смел потревожить их окликом, никто не решался подойти ближе, разрушить величие этой минуты. После всего пережитого им нужно было хоть немного времени, чтобы очнуться, снова почувствовать окружающую реальность. Вернуться в жизнь вместе, вдвоем, как этого хотел Фред...

— Гарри...

К нему неслышно подошла Сьюзен. Он вздрогнул, слабо улыбнулся.

— Как ты? — спросила она шепотом.

— Вроде ничего, — откликнулся он. — Если б ты знала, как я рад, что у меня получилось...

— Это было настоящее чудо, Гарри, — выдохнула она, беря его под руку. — То, что ты сделал для бедняги Уизли... Я даже не знаю, что сказать. Я никогда это не забуду. Пойдем, нужно заканчивать.

Пять человек сгрудились вокруг жертвенного камня, на котором стоял открытый ларец. Гарри осторожно взял в руки серебряное зеркало-ловушку. Оно было блестящее, будто сделанное только вчера, чуть вогнутое и потому по форме напоминающее чашу. Внутри чаши по всей поверхности была выгравирована тоненькая полоса, которая спиралью закручивалась к самому центру. Малфой отстегнул от крышки ларца серебряный ключ.

— Их нужно соединить, — проговорил Драко. — Эта спираль — символ Слизерина, змея, знак факультета.

— А как соединить? — спросил Гарри.

Малфой ухмыльнулся, чуть потянул зеркало на себя, разворачивая его вверх донышком.

— Перевернуть не пробовали? — с ехидством спросил Малфой, показывая на такую же спираль на дне. — Вот здесь. А потом главное крутануть в правильном направлении. Либо движение по спирали вверх, либо вниз.

— Да, ты прав. Подозреваю, что сейчас нам нужно как раз вниз, — буркнул Гарри. — Спасибо, Драко. Это была последняя деталь...

— Ну, что, братцы, — через мгновение выдохнул он. — С Богом!

Сьюзен с ключом Пуффендуя.

Терри с ключом Когтеврана.

Симус с ключом Гриффиндора.

Малфой с ключом Слизерина.

Гарри, державший в руках завораживающе-красивую зеркальную чашу-ловушку. Новый круг привратников, Белый круг Пятерых собрался вокруг старинного ларца. Малфой и Гарри переглянулись и...

Ключ соединился с донышком зеркала, будто прирос. Гарри осторожно крутанул серебряное зеркало — так, чтобы спираль-змейка побежала вниз, к еле заметной точке на дне. Чаша медленно завертелась, выскользнула у него из рук и, зависнув над пустым ларцом, продолжила вращаться набирая скорость...

Жуткая, смертоносная чернота завивалась кольцами над сияющей серебряной поверхностью. Сердце в груди похолодело и оборвалось.

— Шаг назад! — заорал Гарри не своим голосом. Его послушали мгновенно и отступили.

Он вынул из кармана палочку и подумал о Джинни, о сияющих глазенках маленького сына...

— Экспекто патронум!

Серебряный олень появился сразу. Сделав круг вокруг камня, оставляя за собой светящийся след, он будто отгородил пятерых волшебников от того смрадного, тяжелого ужаса, что закручивался и втягивался в поверхность чаши, а сквозь нее — куда-то в бездонную тьму загадочного ларца, стоявшего внизу.

Гарри с облегчением выдохнул.

— Теперь вместе, — сказал он негромко, поднимая палочку.

И все пятеро подняли свои волшебные палочки вокруг зачарованного зеркала. Поверхность слегка дрогнула, потом завибрировала, а потом ночную тишину наполнил едва слышный звук, от которого душа у всех присутствующих ушла в пятки.

Вспыхнул и резко погас яркий свет. Все инстинктивно зажмурились. Это исчез золотой щит, до сих пор закрывавший Арку. Снова стали видны две половинки поврежденного занавеса. Зеркало закрутилось быстрее. Из него появился тонкий серебряный луч. Палочки сильно задрожали, так сильно, что их было очень трудно удержать, поэтому все, не сговариваясь, перехватили их сразу двумя руками... Постепенно занавес Арки снова сомкнулся, будто невидимая рука плотно задернула шторы... Луч, выходивший из чаши, превратился уже в тонкий столб света и стал еще ярче. Палочки завибрировали еще сильнее.

— Держите крепче! — проговорил Гарри. — и ни в коем случае не смотрите в зеркало!

Через несколько мгновений Арка, возвышавшаяся в центре холма, вдруг дрогнула и будто мгновенно разделилась на множество песчинок. Еще какое-то время она сохраняла свою первоначальную форму, а потом песчинки завернулись в тонкие черные спирали и понеслись к сияющей поверхности, будто это был мощный пылесос, а не чаша.

Спирали одна за другой исчезали в свете, который столбом бил из лежащего на камне зеркала. Поднятые палочки изредка искрили голубым огнем. Удерживать их было трудно, но все участники ритуала, стараясь не смотреть на бешено вращающуюся поверхность, переглядывались друг с другом и еще сильнее сжимали пальцы. Гарри ждал. И просто кожей ощущал, как истончается грубая, холодная тьма, как свет рассеивает ее, поглощает, побеждает. Еще совсем немного...

Последний виток был уже не черным. Он был ярко-красным, как язык пламени, как пылающий над холмами закат, как огненное оперенье феникса...

И опять он понял все в одно мгновение, не размышляя. Вот для чего нужно перо! Гарри опустил свою палочку и спрятал в карман. Потом достал ту, вторую, причинившую ему столько страданий, так непоправимо изменившую его жизнь и жизни многих других...

С сухим треском палочка Волдеморта сломалась напополам. И две половинки были соединены теперь лишь пером феникса. Гарри бросил ее в красный, огненный вихрь и...

Он почувствовал это сразу, мгновенно, еще до того, как погасло это загадочное сияние. Будто лопнула натянутая до предела струна, и открытые створки намертво захлопнулись. Стало совсем темно.

Наконец, врата были закрыты. Арка исчезла, растворилась в предрассветной тьме. Зеркало перестало вращаться. Ключ Слизерина с глухим щелчком отскочил от его донышка. Драко поймал и чашу, и ключ, и улыбаясь посмотрел на Гарри. Тот слабо улыбнулся в ответ: молодец, мол, ловко поймал...

Рон и Джордж стояли вместе с Шумовым чуть в стороне от камня, пока остальные заканчивали свою трудную и странную работу. Они внимательно наблюдали за происходящим, пока пятеро новых привратников, Белый Круг пятерых, были заняты, закрывая ларец, поэтому Рон первым заподозрил неладное. Он заметил отчаянный, немой взгляд зеленых глаз за стеклами очков... Только один Гарри стоял без движения, без единого звука, скрытый ночной тенью.

— Что...? — тихо и встревоженно спросил Рон, подойдя к нему.

— Помоги мне, — едва слышно прошептал Гарри, растерянно глядя на него. — Я... Я почему-то не чувствую ног. И... Больно...

Он опустил взгляд, лицо у него исказилось и колени подкосились. Рон поймал его на лету, оседая на землю под его тяжестью.

В ту же секунду к нему кинулся Драко.

— Что? — выдохнул он с ужасом в голосе.

Гарри тяжело вздохнул.

— Не знаю, — еле слышно ответил он. — Что-то не так. Я... Мне срочно нужно к Генри. Пожалуйста...

Над ним, встревоженные и потрясенные, склонились и все остальные, кто был на поляне. Падма, Симус, Терри, Шумов...

— Гарри! — Драко схватил его за плечо и слегка потряс.

Но тот закрыл глаза и уронил голову.

Сьюзен вскрикнула и в ужасе зажала рот ладонью, глядя на Гарри.

— Мерлин великий! — ахнул стоявший рядом с ней Бут. — Да вы посмотрите на его пальцы!

Руки Гарри прямо у всех на глазах стремительно покрывались страшным, сплошным ожогом, будто кто-то только что окунул их в кипяток.

Рон, еще не вполне пришедший в себя после недавнего потрясения, не мог вымолвить ни слова.

— Что? Что с ним? — хрипло выкрикнул Джордж. — Гарри! Гарри! Бога ради, сделайте же что-нибудь! Гарри! Великий Боже, да он весь горит!

Тот с трудом открыл глаза, встретился взглядом с Уизли.

— Больно... — опять выдохнул он едва слышно. — Генри.

Скользнул взглядом по лицам склонившихся над ним людей. И отключился.

Шумов подхватил его за плечи и обменялся выразительным взглядом с Роном, и через мгновение они уже трансгрессировали, унося в тягостную темноту бесчувственное тело Гарри.

Еще через несколько минут все столпились в крошечном старом домике под большими деревьями, принесенные сюда наскоро сотворенным порталом, оглушенные и потрясенные случившимся.

Гарри словно находился в горячем, густом бульоне. Он пытался пробиться к самой поверхности, где гулко слышались голоса, пытался вынырнуть, понять, что ему говорят, но сил не было. Но усталость, всепоглощающая, обволакивающая, удушливая, охватила и сдавила его. Он медленно тонул, погружаясь в жаркую, вязкую темноту.

* * *

Он шел в удушливой мгле, с трудом расталкивая горячий, тяжелый воздух. Он больше не мог сделать ни одного шага, но снова и снова переставлял босые ноги, еле продвигаясь вперед по колючим камням. У него все болело, каждое движение вызывало тошноту. Подошвы ног горели от соприкосновения с раскаленной землей. Тьма была такая, что хоть глаз выколи, чтобы сделать следующий шаг, нужно было каждый раз нащупывать место, куда поставить ступню. Неизвестно, сколько длилось это мучительное путешествие, когда последние силы оставили его. Голова, и без того мутная и тяжелая, закружилась, и он упал ничком, обреченно ожидая лишь сильного удара лицом о камни...

Однако, удара не было. Он будто нырнул в мокрую вату, вязкую, липкую, удушающую. Она забивала ему нос и рот, мешая сделать вдох, не давая двигаться. Гарри задергался, забился, пытаясь освободиться...

* * *

Лихорадка становилась все сильнее. Невозможно было представить, что человек может вообще источать такой жар и до сих пор оставаться живым...

— Почему на полу?.. — начала Сьюзен, но Генри не дал ей закончить.

— Потому что только земля заберет и поглотит любой огонь, — ответил он. — Я сделаю все, что смогу, но не могу ничего обещать.

Стояла глубокая ночь, и сейчас темную комнатенку с двумя узкими высокими окнами, распахнутыми настежь, освещала лишь тусклая масляная лампа. Гарри, метавшийся в горячечном бреду, лежал на лоскутной простыне, постеленной прямо на земляном полу, почти полностью раздетый. Старик торопливо и сосредоточенно хлопотал вокруг него, смазывая все его тело каким-то серебристым пахучим составом. Странный и страшный ожог, покрывавший теперь не только кисти рук, но и ноги почти до колен, он старательно смазывал чем-то еще, напоминающим зеленоватое желе. Снадобья мгновенно впитывались в кожу, бесследно исчезая. И старик снова и снова покрывал тело своими загадочными мазями...

— Уйдите все отсюда немедленно! — непривычно резким голосом рявкнул старый Генри.

Все послушно вышли, стараясь не смотреть друг на друга, прикрыв скрипучую дощатую дверь. Джордж, привалившись к стене спиной, медленно сполз вниз, закрыв лицо руками. Рон опустился на колени с ним рядом и просто ткнулся носом ему в плечо. Терри прижимал к себе бледную Сьюзен, которую всю трясло, будто от ледяного ветра.

— Надо было сразу отнести его в Мунго, — сдавленно прошептала она. — О, Мерлин великий...

— В больнице все равно не смогли бы ничего сделать, — тихо ответил Шумов. — Если кто-то и понимает, что произошло с ним, то только старик Генри. И если он не сможет помочь, то никто не сможет. О силы небесные, пусть только у него хватит сил... Мальчик мой...

Из темного угла послышался сдавленный всхлип. Все обернулись. Шумов тут же подошел и сел рядом.

— Драко, еще не все потеряно, — проговорил он тихо. — Не надо так...

Малфой сидел на полу, спрятав лицо в колени и обхватив их руками. Вся его фигура выражала крайнюю степень отчаянья. Он поднял белое, как мел, лицо.

— Он обещал, — глухо проговорил Драко. — Он не может вот так... Поттер мне обещал...

Его вдруг затрясло, как от ужасного холода и он снова уткнулся лицом в колени. Шумов судорожно вздохнул и положил ладонь ему на плечо.

* * *

Он снова падал в кромешной тьме, зажмурившись и задыхаясь от страха. В какой-то момент темнота обхватила его и скрутила в стальных объятиях... Он, наконец, снова открыл глаза. Кажется, это было кладбище. Он был связан по рукам и ногам и прикручен к какому-то горячему, огромному камню. Во рту был кляп, в шею больно врезалась веревка, мешая вздохнуть. Странное чувство, что все это уже было... В нескольких шагах от него, полукругом вокруг большого костра, расположилась группа людей в черных масках и капюшонах. Лишь одно лицо он различал вполне четко и явственно. Он не верил, не мог поверить, что снова видит его... Это не могло быть правдой. Этого просто не могло быть!

— Гарри Поттер, наконец, пойман. Он уже давно приговорен к смерти, — послышался высокий холодный голос, от которого душа ушла в пятки. — И приговор будет приведен в исполнение немедленно.

Он рванулся изо всех сил, отчаянно, яростно. Но все было бесполезно, веревки только еще туже стянули ему шею. С ужасом он увидел две фигурки, съежившиеся на земле у ног говорящего. Связанные, они лежали на боку, голова к голове, и оба, немигающими от ужаса глазами, смотрели на него...

— Каждый должен извлечь для себя урок, — продолжил голос. — Особенно те, кто пытался ему помочь, те, кто пытался прятать его от меня. Прощай, Гарри Поттер! Инсендио!

Под ногами вспыхнул и заплясал огонь. Теплые струйки дыма побежали по босым ногам, и его охватил ужас. Он закрыл глаза, снова попытался дернуться, потом услышал визг Гермионы, крик Рона, и через несколько мгновений его со всех сторон обступило жадное, гудящее пламя...

* * *

Из-за закрытой двери раздался протяжный, истошный вопль Гарри. Все переглянулись. Рон, хлопнув по плечу брата, который, казалось вообще перестал соображать, бросил короткий взгляд на Шумова, вскочил на ноги. Сьюзен, переглянувшись с мужем, сделала шаг следом за ним.

— Я не могу, — выдохнул Рон, войдя в комнату. — Я буду с ним. Умоляю... Если это конец... Он хотя бы будет знать, что мы здесь, рядом.

Старик взглянул на них, вздохнул и кивнул.

Сьюзен опустилась на пол рядом с головой Гарри и провела рукой по лбу.

— Великий Мерлин, да он же раскаленный, — прошептала она. — Как такое вообще возможно?

Старик кашлянул и произнес сипло:

— Этого следовало ожидать... Что ж, я делаю все, что в моих силах. А дальше... Он молодой, сильный. Не теряйте надежду. Нужно сбить жар, любым способом. Следите за этим, а я пока закончу.

Рон, сидевший напротив, торопливо подвинул к себе миску со студеной жидкостью, смочил в ней тряпку и, чуть отжав, положил на лоб Гарри. Сьюзен уже шептала заклинания... Большие неровные куски льда через минуту уже обрамляли лохматую голову... Старик продолжал смазывать все открытые участки тела серебристой мазью.

Гарри дышал шумно и неровно. То затихая, то снова начиная метаться. От него исходил жар, словно от растопленной печи. Лед таял. Рон чувствовал, будто сам сгорает на медленном огне, настолько ему было больно и страшно в эту минуту. Компресс высох, теперь его взяла Сьюзен. Намочила, снова вытерла пылающее лицо... Джинни пока не знает. Никто пока не знает о случившемся. Все спокойно спят в своих кроватях и не подозревают о том, что Гарри практически сгорает заживо у них на глазах.

— Надо сообщить Джинни, — прошептала она, глядя на него. — Она должна знать...

— Я не уйду отсюда, — глухо и жестко ответил Рон. — Ни за что. Он в любую минуту... И если это случится, он не будет один.

— Я тоже не смогу, — всхлипнула Сьюзен.

Она закрыла лицо ладонью.

— Я не дам тебе уйти, слышишь? — вдруг произнес Рон, наклоняясь к самому уху. — Даже не думай, Гарри. Пожалуйста... Постарайся.

Гарри, вскрикнув, снова заметался. Это было совершенно невыносимо.

— Мы должны найти какой-то способ, — с отчаяньем выдохнул Рон, вытирая взмокший лоб рукавом. — Он не выдержит это долго. Никто не выдержит... Должно быть хоть что-нибудь...

— Если остановить лихорадку, — откликнулся старый Генри. — Тогда есть шанс. Холодная вода, лёд, что угодно.

— Вода, — тихо произнес Рон. — Вода... О, мерлиновы кальсоны! Какой же я кретин!

Он вскочил на ноги.

— Сэр, у вас не найдется какой-нибудь фляжки или чего-то подобного? — быстро забормотал он. — Нужно срочно...

— На кухне есть термос, — ответил Генри.

— Я сейчас, — выдохнул Рон и мгновенно исчез за дверью.

Через минуту вернулся и снова опустился рядом с головой Гарри.

— Потерпи, пожалуйста, — прошептал он еле слышно. — Еще немного, дружище. Умоляю...

— Рон, что? — спросила его Сьюзен.

— Ручей, — сказал он. — Ручей Зеленой ведьмы. В нем целебная вода. Если что-то и поможет, то только она.

Гарри снова закричал не своим голосом и опять затих. Напарница с ужасом и болью смотрела на него, не отрывая взгляда, словно боясь, что если позволит себе закрыть глаза, то он тут же сбежит, исчезнет, выскользнет у нее из рук... По ее лицу текли слезы.

— Рон, он ведь нас не оставит, правда? — сдавленно прошептала она. — Он не может... Только не так.

Сейчас Рону хотелось вопить во всю глотку — кричать так, чтобы небеса содрогнулись, чтобы каждая живая душа на том и этом свете услышала его вопль. Чтобы его услышал Гарри, где бы он ни блуждал в это мгновение. Услышал и вернулся... Однако, он просто молча сменил компресс, потом снова что-то прошептал ему на ухо.

Через несколько минут в доме раздался громкий хлопок и в комнатку вошел Терри, держа в руках потертый термос.

— Вот, — выдохнул он. — С чарами незримого расширения тут примерно бочка. Если нужно, я могу еще набрать.

— Спасибо тебе, Терри, — ответил Рон, забирая у нее драгоценную жидкость. — Если это не поможет, то...

Он не смог продолжить. Сьюзен, с трудом оторвав взгляд от горящего в лихорадке Гарри, закрыла рот ладонью. Терри подошел, поцеловал ее в лоб и вышел. Рон, освободив посудину от остатков прежней жидкости, наполнил ее доверху свежей, ледяной водой. Водой из волшебного ручья, что течет в окрестностях Дуглас-хауса, неся исцеление всякому нуждающемуся...

Сьюзен снова вытерла лицо Гарри, смочила полотенце и снова положила на неправдоподобно горячий лоб. Больной метался, иногда издавая глухие короткие стоны, а временами крича так отчаянно, будто его и правда в эту минуту погрузили в огонь. Девушка беззвучно плакала, изредка целуя его раскаленный лоб, гладя черные растрепавшиеся волосы. Снова и снова смачивая и меняя высыхающий компресс.

Только когда солнце робко заглянуло в бедную крохотную комнату, больной немного утих. Старик сидел в углу, в старом потертом кресле, иногда вскидывая голову и глядя на Гарри, лежащего на полу, иногда ненадолго погружаясь в зыбкую дремоту. Сьюзен лишь изредка меняла позу, но не уходила ни на минуту... Рон тоже сидел рядом. Временами он поднимался на ноги, чтобы размять тело и снова опускался на пол.

— Пить... Пожалуйста... — неожиданно выдохнул Гарри. — Воды...

Рон поднял его за плечи, придерживая голову.

— Гарри! О святые небеса! Ну, же, давай!

Сьюзен поднесла к губам кружку и влила ему в рот прохладное целительное питье. Он, сделав несколько жадных глотков, судорожно вздохнул.

— Ты меня слышишь? Гарри! Держись, умоляю!

Он снова вздохнул, отпил еще немного воды.

— Никто не виноват, — проговорил он, не открывая глаза. — Это всё я. Я сам решил... Джордж. Скажите ему... Что никто не виноват. Я только... Я хотел...

Он вздрогнул и затих.

Сьюзен выронила кружку и закрыла рот рукой, чтобы удержать вопль.

Бедняга Уизли прижимал к себе Гарри и не шевелился, будто парализованный, не в состоянии издать ни одного звука.

Подошедший старик уже ощупывал лицо, поднес руку к груди...

— Живой он, не пугайтесь, — наконец, сказал он и вздохнул с облегчением. — Кажется, жар отступает. Понаблюдайте еще полчасика, если не трудно. Не забывайте менять компресс.

Трудно! Рон готов был сейчас спуститься в преисподнюю, только чтобы закончился этот кошмар. Только чтобы еще раз увидеть зеленый взгляд, услышать родной голос... Сьюзен, заново обретя способность дышать, всхлипнула, поцеловала горячий лоб, еще раз проверила пульс... Да, сердце билось. Все спокойнее и увереннее. Жар и правда спадал. Гарри, совершенно обессиленный и взмокший, наконец утих и, кажется, заснул.

— Идите, передохните немного, — устало вымолвил старик Генри. — Ему лучше. Пока опасность отступила.

— Мы же не оставим его лежать на полу, — сказала Сьюзен.

Старик кивнул, потом достал палочку и извлек из воздуха узкую складную кровать. Они осторожно перенесли на нее спящего больного.

— Скажите мне, что он выберется, — проговорил Рон. — Пожалуйста.

— Он настоящий воин, — ответил старик. — Ты же видел, как упрямо он бился всю ночь. Если не сдастся, то совсем скоро вернется к нам.

Сьюзен еще раз погладила черные мокрые волосы и распрямилась.

— Он не сдастся, — твердо произнес Рон, вставая следом. — Только не Гарри. И только не сейчас.

Они вышли из комнаты. Напротив, чуть наискосок, был вход в маленькую кухоньку, такую же бедную и тесную, как и весь этот крохотный домишко. Там, кто прижавшись друг к другу, кто просто уронив голову на стол, дремали друзья. Рон извлек палочку, сотворил для себя и для Сью два стула и тяжело бухнулся на свой. Только в эту секунду он осознал, как он устал, как ноет затекшее тело...

От звука поднял голову Шумов. Дернулся, вскочил на ноги.

— Жар спадает, — коротко доложил Рон. — Теперь вроде есть шанс...

Сьюзен издала сдавленный возглас, Терри прижал ее к себе и принялся тихонько гладить по голове. Проснулись, зашевелились и все остальные. Рон сел рядом с Джорджем. Брат молча вцепился в него и замер. Говорить он не мог. Терри, еще раз нежно поцеловав жену, оставил ее, подошел и тихо сел рядом с Драко, который сидел съежившись на полу и, казалось, вообще перестал дышать. Осторожно тронул его за плечо. Малфой вздрогнул и поднял голову.

— Ты... это... Ты в порядке? — спросил Терри. — Гарри немного лучше, ты слышал? Выпьешь с нами чаю? Ночь была кошмарная...

— Хуже я вообще не припомню, — еле слышно проговорил Драко. — Да, спасибо.

Терри протянул ему руку. Тот, мгновение поколебавшись, пожал ее. И они вместе поднялись на ноги.