Куколка (гет)

The Gentleman’s Magazine, кн. V

Июнь-Июль

С прискорбием сообщаем, что жертвой Флитстритского мясника стал м-р Б. Д. Крауч-младший. Молодой человек был найден дворецким в ванной собственного дома с перерезанным горлом. Еще одной жертвой стал окружной судья С. Т. Снейп. Подробности нападения пока не сообщаются следствием. Известно, что судья был найден в цирюльне на Флит-стрит.

Сам Флитстритский мясник был убит на месте при попытке оказать сопротивление полиции.

Состояние его жертв оценивается как тяжелое. Подробности см. на стр. 4-15.

Начинается пора экзаменов. Студенты поделились самыми действующими приметами для успешной сдачи сессии. Вот некоторые из них:

1. Положите пятипенсовик под пятку, может подойти также кроличья лапка или заветный четырехлистный клевер (билеты из омнибуса также считаются).

2. Подготовьте шпаргалки, спрятать их можно не только в карманах, но и в рукавах, так вы повысите свои шансы на успех.

3. Поставьте свечу святой Ровене, покровительнице всех студентов, ибо перед Божьей помощью все бессильны, даже самые строгие преподаватели.

4. Не мойте голову перед сдачей важного экзамена, так вы не вымоете все знания из памяти.

5. Ночью спите на книге, коя важна для сдачи экзамена, так знания войдут в голову к вам сами.

Начинаются сложные экзаменационные недели. И пусть удача всегда будет на вашей стороне!

Миссис Пуф почти бежала, часто и мелко перебирая своими коротенькими ногами. Крылья ее черного чепца с рюшем трепетали, как крылья курицы-наседки, края шали в беспорядке хлестали по ногам.

То, что она узнала, было новостью такого масштаба, что потрясло бы общество до основания. И это срочно надо было рассказать всем!

Когда миссис Пуф оказалась у дома миссис Пух, она кое-как привела себя в порядок и постучала. Едва экономка миссис Пух, такая же старая сплетница и склочница, как и ее хозяйка, открыла ей, миссис Пуф устремилась в гостиную. Миссис Пух встретила ее в своем кресле. Благоразумно сделав вид, что не заметила запыхавшийся вид своей подруги, миссис Пух отложила вязание на колени. Экономка принесла холодный фруктовый чай. Миссис Пуф осушила чашку залпом и потребовала содовой со льдом. Когда экономка удалилась, миссис Пуф без предисловий выпалила:

— Миранда, ты сейчас упадешь!

Как оказалось, миссис Свифт узнала от миссис Булл, а та от мисс Перри, которой в свою очередь проболтался ее жених — мистер Даф, ассистировавший доктору Люпину, коего срочно вызвали на подмогу, ибо мистер Бомгард, занятый оживлением мистера Крауча-младшего, не справлялся один, что...

— …никакие они не опекун с воспитанницей! — заключила миссис Пуф.

Миссис Пух от потрясения действительно чуть не упала с кресла.

Как сказал мистер Даф, который был при мистере Люпине, а тот позвал доктора Бомгарда, дабы тот осмотрел мистера Снейпа, который был вполне жив, но все без сознания из-за наркоза, они застали у постели судьи его воспитанницу, что плакала, как горькая вдовица…

— Да-да! — покачала назидательно пальцем миссис Пуф и снова со вкусом повторила. — Как горькая вдовица!

Миссис Пух схватила стакан холодной содовой и жадно хлебнула.

— А дальше! Дальше, старая ты колода!

Миссис Пуф вся надулась от гордости от достигнутого эффекта и продолжила, смакуя каждую деталь и приукрашивая.

…и целовала лицо мистера Снейпа! Для врачей такое проявление чувств было не в диковинку, но заставило порядком смутиться, ибо сцена более походила на супружеские отношения, нежели приличествующие опекуну и воспитаннице. Даже сам доктор Бомгард, чуждый сентиментальным порывам, закоренелый холостяк, задумчиво проговорил:

— Не видел я, чтобы воспитанница так любила своего опекуна.

Мистер Люпин, более понимающий и чуткий к эмоциональным порывам пациентов, покачал головой.

— Может, дать мисс успокоительного? Кажется, ее сильно потрясла хорошая новость.

— Пожалуй, — согласился доктор Бомгард, подошел к мисс Грейнджер и тронул ее за плечо. — Мисс, прекращайте, иначе вы тут утопите в своих слезах господина судью!

Мисс Грейнджер с трудом, но взяла себя в руки, выпила успокоительного и все равно осталась у постели раненого.

По свидетельству тех же очевидцев и просто знакомых медсестер, мисс Грейнджер была самой замечательной сиделкой, самой терпеливой и стойкой сестрой милосердия (после именитой Флоренс Найтингейл, конечно же). Она ловко обрабатывала раны, быстро и качественно делала перевязки.

Мистер Снейп пробыл в больнице месяц, после чего его выписали под надзор мисс Грейнджер, и остальные события остались вне поля зрения вездесущих кумушек. Но и этого им хватило, чтобы посмаковать такие пикантные подробности, разлетевшиеся по всему городу. Это затмило даже новости об остальных участниках драмы месячной давности.

Мистер Крауч выжил. За ним ухаживала мисс Тайлер, кою сразу же приписали ему в невесты. Она ничем не уступала мисс Грейнджер ни по самоотверженности, с какой она ухаживала за своим женихом, ни по заботе, какой она окружила его же. Но история мистера Крауча с мисс Тайлер была обычна, очевидна и не теряла общепринятого флера благопристойности. К тому же трагические события только придавали этой истории больше красок, почти превращая в сюжет трогательного дамского романа.

Мистер Поттер в глазах общества стал героем. Именно его пуля сразила Флитстритского мясника. Но вопреки всем ожиданиям, мистер Поттер не стал пользоваться своими лаврами: не позировал фотографам и репортерам, не выходил в свет, чтобы рассказать об этом захватывающем деле. Напротив, получив повышение, мистер Поттер сыграл скромную свадьбу с мисс Уизли и вскоре отбыл служить в графство Визардшир.

История же мисс Грейнджер и мистера Снейпа была лишена подобного флера, и посему фантазия цвела бурным цветом. У многочисленных сплетников городского общества было столько пищи для праздных разговоров, что вскоре было произнесено в первый раз осторожное, но опасное слово — связь. Мисс Грейнджер не появлялась в свете, что еще более будоражило заскучавшую публику, и по дамским гостиным стала гулять очень красочная и шокирующая своей откровенностью история отношений между судьей и его воспитанницей.

Ни мисс Грейнджер, ни мистер Снейп не знали о пересудах и о том, что общество уже заочно приписало им греховную связь, коя бывает только до брака…

* * *

Лето было дождливым вопреки всем прогнозам, обещавшим обратное.

Мисс Грейнджер умылась холодной водой и легонько промокнула лицо полотенцем. Это помогло освежиться и взбодриться. Сейчас большую часть своего времени Гермиона отдавала своим обязанностями по дому и почти не выходила на улицу. Если, разумеется, не требовалось забрать из аптеки лекарства, и это не могла сделать Сара.

Гермиона распорядилась готовить обед для мистера Снейпа, который стремительно шел на поправку. Раз в неделю их навещал врач, проверявший целостность швов и процесс заживления. И неизменно мисс Грейнджер удостаивалась всяческих похвал и сравнений с ангелом милосердия Флоренс Найтингейл. Гермиона скромно кивала на все, не говоря, что в пансионе у них был курс сестринского дела, основанный на книге Флоренс Найтингейл. Сам курс проводила мадам Помфри, коей посчастливилось работать с легендарной сестрой милосердия.

Мистер Снейп, набравшись сил, отвергал поначалу все ее желания стать его сиделкой, но сдался под увещеваниями врача, мол, дома не только стены помогают, но и близкие люди. Вторым советом врача было не напрягать связки, пока рубцуется шрам от раны на шее. Мистер Снейп на это молча кивнул. Гермиона же в который раз порадовалась, что серьезно не пострадали ни связки на шее, ни вообще внутренние органы и важные артерии.

Казалось, все позади. Но мисс Грейнджер мучили кошмары. Стоило провалиться в сон, как ее засасывало в водоворот темного ужаса. Она бродила по темному, страшному дому, бежала от чего-то, тщетно искала кого-то, а когда находила, то видела одно и то же — падающий замертво мистер Снейп и блеск ножа, занесенный над ней. Каждый раз Гермиона просыпалась с глухим вскриком в своей комнате. Ей нужны были силы для того, чтобы ухаживать за мистером Снейпом, и мисс Грейнджер без обиняков попросила у доктора Люпина порошок. Но помогло ненадолго. И только в присутствии мистера Снейпа Гермионе было спокойно. Однажды она попросту уснула на софе в гостиной, пока Северус сидел в кресле, листая газету. Сквозь сон Гермиона чувствовала, как ее укрывают пледом, а теплые мужские пальцы невесомо касаются щек и лба, гладят по волосам. Проснулась она укрытая пледом, когда мистер Снейп бесшумно ушел из гостиной.

Сам мистер Снейп не был рад затянувшемуся больничному и такой опеке, что выражалось в намеренном игнорировании воспитанницы и тяжелом молчании. Та все это сносила безропотно и с христианскими терпением и добродетелью. Сара просто не узнавала свою своевольную мисс, которая теперь самоотверженно проводила время у постели опекуна, ухаживая за ним.

Разумеется, мистер Снейп догадывался, в чем была причина такой покладистости. Он корил себя за несдержанность, которая сподвигла его написать глупое, изобличающее самого себя письмо. Тогда, в сени отцветающих акаций он написал последнее послание своей воспитаннице, подозревая, что не переживет встречу со своим давним врагом Бенджамином Баркером.

Мисс Грейнджер, скорее всего, что когда Вы будете читать это письмо, меня не будет в живых. Долг любого христианина призывает покаяться перед смертью во всех грехах. Так как у меня нет исповедника, то примите мою последнюю исповедь, коя и является моей последней волей.

Позвольте мне начать сначала. Я не думал, что когда-либо стану Вашим опекуном, но судьба свела нас в темный час. Тогда Вы были напуганной, исхудавшей девчушкой, коя позабыла, что такое любовь и ласка. Но Ваш характер начал формироваться уже тогда. В Ваших глазах я нашел твердость духа и острый ум, каким обладал Ваш отец. Глядя на вас, я думал, что Вы — моя самая главная проблема. Но годы шли, и привязанность, возникшая вследствие долга, переросла во влюбленность.

Я заболел любовью к Вам, мисс Грейнджер. Это чувство, горячее и, казалось бы, давно позабытое, мне уже недоступное, доставило мне немало и мучений (в виде ревности ко всем Вашим вольным или невольным поклонникам) и счастья. Уверяю, что счастья все-таки было больше.

Видеть Вас, знать, что Вы всегда рядом, было для меня высшей радостью. Ваша похвала, Ваше восхищение плодом моих трудов — самой желанной наградой. Ваше понимание, Ваш такт, Ваша поддержка — твердой опорой. После тяжелого трудового дня, сидя в гостиной в Вашей компании, слушая Ваш голос, я ощущал то самое давно утраченное чувство домашнего уюта, силы мои восстанавливались, разум отдыхал.

Вы наполнили мою жизнь смыслом, внесли в нее краски. Я дышал, жил, зная, что во всем этом огромном мире у меня есть живая, понимающая душа, живущая со мной под одной крышей. Я настолько забылся, что малодушно возжелал видеть Вас своей супругой. Благо, здравый смысл возобладал, и мои желания остались в узде холодного рассудка. В те минуты, когда моя воля не могла смирять сердце и его низменные инстинкты, я писал Вам письма, коим суждено остаться без ответа. Их Вы можете найти в рабочем столе, если пожелаете.

А теперь о делах насущных: ибо человек смертен и, что самое прискорбное, внезапно смертен.

В верхнем ящике стола Вы найдете папку с подписью «Душеприказчику». Там нотариально заверенные бумаги, касающиеся моего состояния. Буду краток, все мое наследство остается Вам. Я знаю, что Вы распорядитесь им разумно. Мистер Ватсон окажет Вам любое содействие, если у Вас возникнут вопросы.

Дела судебные, кои хранятся в другом шкафу и в сейфе, надобно передать в архив суда. Бумаги м-ра Скримджера отдайте писателю, издайте его мемуары не позднее, как истечет год с момента его смерти.

Найдите себе достойного мужчину, рядом с которым Ваше сердце будет покойно. Обязательно составьте брачный контракт на случай бракоразводного процесса, ибо порядочность в нашем мире перестала быть непреходящей ценностью. И…

Помолитесь за упокой моей души.

Навеки Ваш,

С. Т. Снейп.

У него не было сомнений, что мисс Грейнджер уже успела прочесть все его письма, пока он болел. Северус не мог не заметить немного нарушенный порядок и отпечатавшийся влажный след от пальца на одном листе. Когда мисс Грейнджер волновалась, у нее часто потели руки. А еще его воспитанница была необычайно тиха и ласкова с ним, хоть и старалась вести себя как обычно. В иное время это несказанно обрадовало бы Северуса, но сейчас он принимал это как ненужные ему сейчас сочувствие и жалость. Куда проще было бы, если бы воспитанница отказала прямо и сразу…

Как только врач с довольным видом разрешил больше не перевязывать раны, а просто обрабатывать швы, Северус тут же отослал от себя мисс Грейнджер. На ее робкое возражение он категорично пояснил, что справится с этой нехитрой задачей сам. Да, швы на боку побаливали при ходьбе, а воротник рубашки неприятно терся о грубеющую кожу. Пришлось даже отказаться от всегдашних высоких воротников, пока рана на шее еще давала о себе знать. Но в целом он быстро шел на поправку.

И все это время мистер Снейп ждал, когда же у его воспитанницы кончится терпение и последует тяжелый разговор.

* * *

Мисс Грейнджер терпеливо выжидала момент, когда мистер Снейп будет достаточно здоров и душой, и телом, чтобы поговорить с ним. То последнее письмо, с приклеившимися высохшими лепестками акации на полях, она перечитывала сотни раз, пока не выучила наизусть. И пока мистер Снейп был в больнице, она открыла тот заповедный ящик и была готова расплакаться от досады на собственную глупость.

Это были те самые письма ненавистной ей Куколке.

Перечитав их снова, Гермиона не смогла не отметить, что ряд бытовых подробностей, как то: описание нарядов, духи, позы, повадки — были верным списком с ее натуры. Она удержала непрошенные слезы какого-то радостного облегчения, сложила все обратно и решила дать себе время все обдумать. Но разум отказывался что-либо предпринимать, оглушенный одной единственной мыслью.

Мистер Снейп любит ее.

Не какую-то незнакомую женщину, не даму полусвета, не призрак прошлого, а ее — Гермиону Грейнджер. Ей требовалось время, чтобы понять и принять тот факт, что сердце ее возликовало от этой новости, отозвавшись радостным бегом.

То была радость не легкомысленной кокетки, видевшей смысл в победах или во власти над мужчинами. Это была радость неосознанная, все еще хрупкая, полная тревожного ожидания и предвкушения. Это было счастье, только переступившее порог, но не пришедшее в ее жизнь окончательно. Это была любовь зародившаяся, но уже давно созревшая.

Мисс Грейнджер сидела в кабинете за машинкой, бездумно рассматривая пустой лист. Работы не было, помощники и секретари почти не заходили, дабы не тревожить господина судью. Только курьер приносил коробку с бумагами раз в две недели, откланивался и уходил. Однажды, еще в больнице, заходил мистер Муди. Гарри был только проездом и тут же поспешил на поезд. Лорд Малфой лишь прислал письмо на гербовой бумаге. В нем выражались сочувствие и готовность прийти на помощь, и просьба сообщить имя врача дословно «спасшего жизнь дорогому однокашнику, дабы щедро вознаградить». Мисс Грейнджер послала безукоризненный ответ от своего и имени опекуна, где сообщала имя врача и обещала прислать другое письмо, написанное уже мистером Снейпом.

Мистер Ватсон заходил только один раз, дабы уверить ее, что дела финансовые в полном порядке, и мистер Снейп может не волноваться касательно всех распоряжений. Когда же мисс Грейнджер спросила про завещание, нотариус тонко улыбнулся:

— Завещание вступит в силу только в случае кончины господина Снейпа. Можете быть покойны, на ваши права никто не посягает, мисс.

К радости Гермионы, опекун поправлялся быстро и явно ожидал возвращения на службу. Но вместе с этим, мистер Снейп стал ее избегать.

В конце концов, она не выдержала, пришла к судье Снейпу в кабинет и села в кресло. Она примерно полчаса пялилась на пустой лист, прежде чем услышала шаги перед кабинетом. Вскоре дверь позади тихо хлопнула, но мисс Грейнджер не обернулась.

Мистер Снейп вошел, поморщился, скрывая боль, и сел за свой стол. Только тогда Гермиона подняла на него взгляд и тихо, но ясно проговорила:

— Я все знаю, сэр.