Страж разума.  (джен)

В комнате воцарилась тишина. Кусок льда звякнул в стакане, когда Томас встряхнул его, покачивая в руке.

— Нервы? — подумал я. Стакан тут же перестал покачиваться.

— Я просмотрел воспоминания Питера, — сказал Томас. Ни тон его голоса, ни даже выражение его лица не выдавали его истинные чувства.

— Ну, и? — спросил я после долгой паузы.

— Это ничего не меняет.

— Она позволила тебе убить себя.

Искры вылетели из кончиков пальцев Томаса, когда тот махнул рукой.

— Она все равно мертва! — он стиснул зубы и сделал глубокий вдох, заметно успокоившись. — Твоя мать уже мертва, Гарри, — сказал он более мягко. — Я ее убил. — То, что я узнал, почему она тогда не сопротивлялась, не меняет сути произошедшего. — В тот день я принял столько же решений, сколько и она.

— Но если бы вы знали ...

Он горько рассмеялся.

— Что делать, если дар прорицания доступен только детям или дуракам. Я не отступил бы, Гарри, даже если бы знал.

— Но она ...

— Стоп! — Он закрыл глаза и тяжело вздохнул, пытаясь привести мысли в порядок. — Гарри, до тех пор, пока ты не послал мне то дополнительное распоряжение к завещанию своей матери, я не знал, что мы кровные родственники. — Честно говоря, с шестнадцатилетнего возраста я перестал искать родственников среди волшебников, поэтому и не думал, что у меня могут объявиться новые родичи. — Он зашипел, неосознанно переходя на парсельтанг. — Но я рад, что у меня остались еще родственники-волшебники, даже если это один единственный мальчик. — Тем не менее, в тот день были и другие факторы.

Я расправил плечи.

— Какие, например?

Вместо того, чтобы ответить, Томас постучал пальцами по шкафу с документами. Щелкнул замочек. Ящик с грохотом открылся, папка толщиной в два дюйма вылетела из нее, проплыла по комнате и приземлилась на вытянутую руку Томаса.

Серебряная посуда звякнула, когда он уронил папку на стол. Одним пальцем он повернул ее ко мне, показав красный ярлык, на котором была выведена надпись в идеальном курсиве Лолли: „ОТР Финансы Поттеров”. Холодок пробежался по моей спине.

На мгновение я почувствовал себя снова в ловушке гостиной Барти, где Сириус сидел напротив меня, а шахматная доска — единственное, что разделяло нас. Тогда я вслух обвинил отца в том, что он поступил глупо. Судя по толщине папки на столе передо мной, он совершил не одну, а НЕСКОЛЬКО глупостей. Либо мой отец в то время уже верил, что руководствуется твердыми идеологическими принципами. Я догадывался, что Дамблдор поощрял в своих последователях верность его идеям.

Конечно, Томас был таким же. Хотя он не оправдывал себя и не утверждал, что не такой, но как он мог быть лидером оппозиции в противостоянии с Дамблдором и не являться при этом таким же приверженцем идеи.

Возможно, он собрал эту папку после того, как я отправил ему воспоминания Петтигрю, и это был еще один способ, сделать меня более сговорчивым. Тем не менее, он сказал, что все равно бы не отступил, даже зная причину самопожертвования мамы, а это не вяжется с его предпологаемым стремлением перетянуть меня на свою сторону.

Бумаги зашуршали, когда Томас вскрыл папку.

— Ммм, это забавно. — Как бы мне не хотелось заявить, что все эти данные являются неопровержимыми фактами и проверены тремя независимыми источниками, большая часть этих документов — слухи, домыслы и еще раз слухи. — Однако записи об изъятии средств из сейфа твоего отца в Гринготтсе точны, хотя гоблины не следят за фининсовым оборотом галеонов после того, как те покидают хранилище банка. — Они просто записывают, сколько изымается из сейфа и сколько остается на счету.

У меня пересохло во рту, я потянулся за стаканом с малиновым лимонадом и сделал глоток.

— И они продали вам ЭТО? — сказал я.

— Гоблины продадут эту информацию каждому, кто достаточно заплатит. — Он откинулся на спинку стула и побарабанил пальцамипо столу. — Гоблины не друзья волшебникам, а враги.

— Ралмут не такой.

— Ралмут, конкретно, нет. — Но не стоит забывать, что нация гоблинов находится на другой стороне баррикад, — он пожал плечами. — От наших внутренних конфликтов они только выигрывают.

— Вы говорите о гоблинах, как о торговцах оружием.

— И это тоже верно.

Бумага опять зашелестела, пока он поворачивал документы в папке. Его палец скользнул по страницам. Я увидел на листах длинные рукописные таблицы, — волшебная версия электронных таблиц Вернона, разбросанных им по гостиной дома на Тисовой. Разворачивая новую страницу, Томас задержал дыхание. Его длинный палец постучал по ней, привлекая мое внимание к колонке расходов.

1 319 699 галеонов, 9 сиклей, 3 кната.

Мое сердце снова забилось в ускоренном ритме, когда десятки мимолетных комментариев Снейпа, Рона или Барти внезапно приобрели смысл. Я по-любому не отказался бы принять только скромное наследство от своих дедушек и бабушек, чтобы выкупить обратно коттедж своих родителей и сэкономил бы достаточно средств, чтобы жить в течение нескольких лет, не работая. К тому же моя мама сняла свою часть наследства и положила их в мой Доверительный траст. Это была бы обычная ситуация для человека выше среднего класса, живущего на Тисовой.

Но мой отец был гораздо богаче, чем я мог бы себе представить. Мой взгляд скользнул вниз. 28 октября 1981 года. Менее чем за неделю до того, как Томас убил их.

Я сглотнул.

— Он финансировал Орден, — прошептал я про себя.

— С какого-то момента, да. — Я резко посмотрел на него. Он поднял руку, предупреждая мои вопросы. — Начиная с февраля 1979 года, Джеймс Поттер стал жертвовать по 15 000 галеонов в месяц Ордену Феникса. — Золото перемещали напрямую в хранилище Альбуса Дамблдора, что упростило сверку. — Это изъятие ... — он поколебался. — Я не знаю, на что тратилось это золото. — Когда в тот день я отправился в Годриковую Лощину, я знал только, что через неделю после того, как Джеймс Поттер снял со своего счета более миллиона галеонов, из черного рынка исчезли все перья джобернолля (jobberknoll feathers*) и жидкость взрывопотама (эрумпента)**. — Я предположил, и мои аналитики со мной согласились, что золото Поттера финансировало массовое производство Веритасерума и взрывного порошка.

— Дамблдор никогда не пользовался бомбами.

— Значит, ты не отрицаешь покупку Веритасерума. — Что касается бомб, Дамблдор любит держать свои руки чистыми. — То же самое относится и к его Ордену. — 30-ого числа Петтигрю сообщил о неком заговоре, который возглавляли Джеймс Поттер и Сириус Блэк для контрабандного ввоза взрывчатки на территорию Малфой-мэнора. Драко Малфой на несколько месяцев старше тебя. — Он был невинным ребенком. — Он и его мать оба были дома и могли взлететь на воздух.

Желчь подступила к горлу, и с моих губ чуть не сорвалось отрицание всего этого. Я закрыл глаза, тяжело сглотнул и задавил свои эмоции. Будь объективным, — сказал я себе. — Будь разумным, чтобы не потерять свой единственный шанс получить ответы от Томаса.

Я не стал бы обманывать самого себя. Если бы я отреагировал как-нибудь иначе, чем трезво, жестко и логично, Томас никогда не стал бы обсуждать со мной такие дела, а Лолли не заступилась бы за меня. Стал бы Сириус, настаивающий на том, что пророчество Дамблдора является абсолютно истинным, отправлять в дом своей кузины бомбу? Я не мог ответить на этот вопрос наверняка. Мой отец, с другой стороны ... Когда я спросил у Сириуса, пытался ли мой отец меня убить, он ответил только, что не видел начала стычки между моими родителями. Но он и не отметал категорически такую возможность.

— Хотя бы моя мама не участвовала, — сказал я.

— Подложить бомбу, это в духе магглов, — ответил Томас. — Кроме всего прочего, история с бомбой касалась меня лишь постольку, поскольку. — Больше всего, однако, меня беспокоят другие способы использования Орденом твоих денег. — Мне нужно было, чтобы галеоны Поттеров не попадали в лапы Ордена.

— Но развод ...

— Я не знал о нем, пока ты не отправил мне свои документы. — Но даже в случае развода, ты остаешься наследником Поттеров. — Когда Джеймс погиб, ты стал единственным наследником рода Поттер, а значит, ты унаследуешь все. — В то время я верил, что твоя мать будет контролировать полностью все имущество семьи, пока ты не достигнешь совершеннолетия. — У меня не было оснований полагать, что она не поддерживала добровольные пожертвования Джеймса и у меня не было сомнения, что она продолжит их. -

Если бы она тоже умерла, я полагал, что твоим будущим опекуном по умолчанию станет Сириус Блэк, который, в свою очередь, тоже поддерживал финансовые пожертвования Джеймса, да и сам делал подобные взносы. — Также, он был замешан в деле со ввозом взрывчатки. — В любом случае, твоя опека, как я думал, была бы на ком-то из членов Ордена, а это означало, что тот миллион галеонов продолжал бы поступать на их счет. -

Единственным способом остановить этот золотой поток, было убить и Джеймса, и Лили ... — он сделал паузу, — ... и тебя.

— Если бы они были настолько укоренены в своих убеждениях, как вы думаете, они просто отдали бы сразу всю сумму Ордену .

— Первое правило магического чистокровного общества, Гарри: чистокровные волшебники похожи на династию Габсбургов, — все они связаны друг с другом. — В последний раз судебное разбирательство над тем, кто будет Наследником Чистокровного рода, длилось девять лет. — А мне нужно было хотя бы шесть месяцев.

— А если бы у Ордена уже были средства? — с вызовом спросил я.

— Все равно, это лишнее влияние. — Его губы скривились в сардонической улыбке. — По иронии судьбы, я был бы лучшим выбором в качестве твоего опекуна, чем некоторые из случайных чистокровных волшебников, которых Джеймс Поттер мог или не мог бы хорошо знать. — Но не забывай, что мне на тот момент было необходимо остановить дальнейшее финансирование Ордена. — Мне нужно было выиграть достаточно времени, чтобы это уже не имело значения.

Я проворачивал в голове его слова, пытаясь приспособить их к разным ситуациям как в кубике-рубике Дадли, который он разбил, когда не смог его решить. Я не знал, что думать. Все, что сказал Томас, сводилось к предыдущим действиям и к тому, что он подозревал, но подтвердить не мог. Типа, вещи, которые Томас «не знает». Так что, если он убил мою семью ДО ИЗЪЯТИЯ всей суммы со счета, что на самом деле произошло с деньгами?

— Если бы мой отец действительно снял более миллиона галеонов, на что бы их потратили?

Томас пожал плечами.

— Я не знаю. — С той ночи Лолли контролирует каждый известный счет Ордена, как и Люциус Малфой. — Она даже наняла бухгалтера. — Каждый депозит прослеживается до соответствующего работодателя, до члена семьи или изъятия из банка. — Нет следов золота Джеймса Поттера.

Мое сердце громко стучало у меня в груди и я задал Томасу тот вопрос, который раньше задавал десятки раз друзьям, преподавателям и даже профессору Дамблдору, но не получал ни у кого прямого ответа.

— Почему я выжил? Профессор Дамблдор сказал, что любовь моей матери защитила меня, но если любовь может заблокировать смертельное проклятие ... — я замолчал, не договорив.

— Дамблдор не ошибается. — Я не знаю, из-за любви ли она так поступила, или из-за отчаяния. — Возможно, она действительно была самоубийцей и считала, что ее самопожертвование придаст ее поступку большую значимость. — Кстати, тебе известно, что у тебя на ногах вырезаны руны?

Я моргнул.

— Это не руны. — Много лет тому назад я порезал себе ноги осколком стекла.

— Тогда, почему сканирование Алекса выявило их, как неактивные руны? После того, как он привлек мое внимание к ним, я провел кое-какие исследования, но результаты были неубедительными. — Затем ты передал мне воспоминания Питера. — Существует только один ритуал, который связывает эти руны со шрамом на твоем лбу и Новолунием, — Проклятие Клитемнестры* * *

.

— Если у проклятия есть имя, почему Дамблдор не сообщил его мне?

— Я сомневаюсь, что Лунные ритуалы, связанные с Новолунием, известны ему. — Это мощная, но опасная и запрещенная магия. — Как только раны заживают, не остается никаких физических признаков того, что был проведен какой-либо запрещенный ритуал. -

Руны на твоих ногах, в частности, не соответствуют известным мне девятнадцати ритуалам защиты. — Они оказались рунами для Проклятия Клитемнестры. — Оно не было в моем списке, пока я не услышал о Новолунии.

— Для чего нужно это проклятие? Что сделала мама?

Книга скользнула по столу в мою сторону. Я затаил дыхание. Ни во время бесконечных прогулок между полками в библиотеке Хогвартса, ни просматривая книги из библиотеки Томаса, я не сталкивалься с книгой такой ценности. Женщины с обнаженной грудью танцевали вокруг огня на алтаре из чистого золота. Жемчуги венчали головы красавиц, изумруды покрывали землю как трава. Стоимость драгоценных камней и золота на обложке книги была достойна королей. Посмотрев на Томаса за разрешением, я нерешительно потянулся к ней. Кончики моих пальцев заскользили по защитному заклинанию, наложенному на книгу, как по твердому, но прозрачному щиту.

— Где?

— Правильный вопрос „когда”, — поправил он меня. — Судя по чарам, пергамент относится к 389 году н.э. — Эта книга относится к женскому колдовству, я нашел ее в катакомбах Рима. -

Для мужчин не очень полезна, наверное. — Что-то связанное с родами, с воспитанием детей и с прочими неясными ритуалами, которые подвластны только женщинам. — Я не знаю, как она попала к Лили Поттер, но подозреваю, что руны перевела она сама или нашла более современный вариант ритуала, потому что оригинальный вариант содержит и фонетику, — архаичный латинский язык, но ты должен понимать, что и это большое достижение.

— И вы просто позволите мне прочитать книгу, которая стоит больше, чем ваш дом?

Томас фыркнул.

— Учитывая защиту, наложенную на книгу ее автором и в довесок еще и мной, эта книга, вероятно, выдержит даже Адский огонь. — Тем не менее, пока читаешь ее, никаких напитков, никакой еды! Если у тебя появятся вопросы по переводу, спрашивай у Барти. — У Лолли есть мои заметки по руническим переводам. — Если хочешь, попроси их у нее.

Почувствовав, что он хочет закончить разговор, я сжал книгу в руках и выскользнул из кабинета. Десятки новых вопросов роились в моей голове, смешиваясь со старыми, но я не знал, с чего начать свое исследование. Возможно, книга в моих руках была недостающим ключем. А может быть, если я узнаю, что за проклятия использовала мама, то смогу выяснить, знала ли она сама об этом. Если да, то использовала ли она конкретно это заклинание и почему. Кого же спросить? Те несколько ее знакомых, которые могли бы знать об этом, и чьи имена я знал, были мертвы. Воспоминания Сириуса, с другой стороны, были скомпрометированы дементорами. Петтигрю, вероятно, не знал больше, чем предоставил в своих воспоминаниях. Прежде чем покинуть Хогвартс, Барти был почти уверен, что во всем этом замешан Снейп.

Когда я поднимался по лестнице, Лолли выскочила передо мной на площадку. Она ждала меня с записной книжкой, сжатой в одной руке и сочувственной улыбкой на лице. Когда я подошел достаточно близко, она потянулась и сжала мою руку.

— Если тебе нужна помощь разобраться в этом, — указала она на книгу, — позови меня в любое время дня и ночи. — Ее глаза затуманились, прежде чем кивнуть своим мыслям головой. — Когда будешь готов посетить ее могилу, скажи мне, и я договорюсь с кем-нибудь.

Я сглотнул.

— Я не хочу брать Томаса с собой на ее могилу.

Она похлопала меня по руке.

— И не думала приглашать его, — согласилась она. — Я найду кого-то компетентного и заслуживающего доверия. — Даже если мне придется уговорить Лидса, сопровождать тебя, я приведу его.

________________________________________

* Джобернолл (Jobberknoll) — это маленькая, синяя пестроперая птичка, которая не производит никакого звука до самого момента своей смерти, когда испускает длинный крик, состоящий из каждого звука, который она когда-либо слышала в своей жизни. Живет в Северной Европе и Северной Америке.

Перья джобернолля используются в Веритасеруме и в Зелье памяти. Его основной пищей являются маленькие насекомые.

**Эрумпент — это огромный африканский магический зверь. Он напоминает носорога с округлым туловищем. Это мощное существо покрыто толстой шкурой, способной отражать большинство проклятий и заклятий. У него имеется один длинный рог и пушистый хвост. Эрумпент не агрессивен, если его не провоцировать, но атака его, как правило, заканчивается фатально для жертвы. Рог пробивает любую преграду, от кожи до металла, а еще в нем содержится смертоносная жидкость, которая взрывает все, на что попадает. Бывали случаи, когда пострадавший волшебник или существо не взрывалось, как случилось с Уилфредом Эльфиком, первым волшебником, увидевшим Эрумпента. Поскольку на карте из шоколадной лягушки он изображен в бинтах, но вполне себе живым, можно предположить, что он пережил атаку Эрумпента и не взорвался.

* * *

В древнегреческой мифологии, дочь спартанского царя Тиндарея и Леды. По одной из версий, первоначально была женой Тантала. Клитемнестру выдали замуж за микенского царя Агамемнона, который возглавлял греческое войско в походе на Трою.

В отсутствие мужа, Клитемнестра изменила ему с его двоюродным братом Эгисфом, по наущению Навплия. По возвращению Агамемнона она убила его и его любовницу Кассандру.

Впоследствии Клитемнестра вместе с Эгисфом была убита собственным сыном Орестом, отомстившим ей за гибель отца. В ночь перед смертью ей приснилось, что к ней ползет змей и кусает за темя. Согласно Эсхилу, ей снилось, что она родила змея, который укусил её за грудь. По другой версии, ей приснилось, что царский посох Агамемнона вырос и превратился в дерево.

Считается, что Гомер милосердно описывает Клитемнестру слабой женщиной, что сбилась с пути.

________________________________________

В конце главы Леди Кали написала:

Вы можете найти меня наТвиттере (см. Профиль), где я чирикаю о своей зависимости от книги и пытаюсь потрошить своего щенка Dex, иначе The Draft Stealing Niffler. Я также скрываюсь на Wattpad, ссылаясь на свою учетную запись Twitter.