The B-Team (джен)

Страх был хрупким оружием.

Он был полезным мотиватором, если им правильно пользоваться, но это требовало умения сохранять баланс, и немалого мастерства. Если надавить слишком слабо, то получится неэффективная угроза, а если слишком сильно, то страх может легко вызвать гнев. Испуганная толпа была готова на всё ради собственной безопасности, а разгневанная толпа сама обеспечивала свою безопасность. Этот урок можно было неоднократно наблюдать в истории.

Урок, который она приняла близко к сердцу.

... и теперь, казалось, все рушится.

— Мы почти на месте, мэм.

Эйвери Маккензи кивнула в знак согласия, не отрывая взгляда от ноутбука. Обычно, когда она пыталась читать в машине, постоянная тряска и грохот вызывали лишь головную боль, но разворачивающиеся события были слишком важны, чтобы обращать внимание на лёгкий дискомфорт. Она заправила прядь каштановых волос за ухо, пытаясь сохранить профессиональный вид, хотя и ёрзала на сиденье. Её губы скривились при виде бессмысленных заголовков, пока репортёр бубнил себе под нос, а сердце бешено колотилось, когда годы работы осыпались прахом.

— Сердцеед с разбитым сердцем!

— Утраченная любовь!

— Неправильная валентинка!

Ноутбук захлопнулся с оглушительным треском.

Шутки…вся её карьера рушилась на глазах, а новости пытались вызвать смех.

Половина глупцов, разглагольствующих об этой чепухе, даже не слышали о Сердцееде до сегодняшнего дня! Не то чтобы этот человек был особенно известным злодеем, будучи трусливой маленькой крысой. Он не представлял собой ничего интересного по сравнению с гораздо более откровенными и разрушительными преступными группировками, которые укоренились по всей стране. Большинство читателей, вероятно, задались бы вопросом, кто такой этот «Сердцеед», прежде чем продолжить жить своей жизнью.

Но те, кто знал…

Помощник директора по оперативным вопросам Гильдии сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и унять тревогу, которая сжимала её внутренности. По любым разумным меркам смерть Никоса Василя была событием, достойным некоторого празднования — этот человек был нераскаявшимся серийным насильником.

Но были... другие соображения.

бзззз…

бзззз…

бзззз…

Хотя Василь был пустой тратой воздуха, он был полезной пустой тратой воздуха.

Гильдии требовалось финансирование и политический капитал, чтобы продолжать свою деятельность, а это означало, что правительство должно было оказывать ей всё больше и больше поддержки. Это было легче сказать, чем сделать, учитывая, что все агентства боролись за финансирование, а и без того скудный бюджет становился ещё меньше по мере того, как мировая экономика растягивалась и деформировалась так, как никогда не предполагалось. В правительстве нарастало отчаяние, и для того, чтобы справиться с ним, требовался особый набор навыков.

Навыков, которыми она обладала.

Эйвери потеряла счёт разговорам, которые она вела с этими старыми пердунами, угрожая им завуалированно и открыто тем, что может случиться с их дочерями и внучками, если их некому будет защитить от таких, как Василь.

Она потеряла счёт тому, сколько поддержки получила Гильдия благодаря этим разговорам.

Именно по этой причине она заняла свое нынешнее место!

Кто-то, возможно, назвал бы это чудовищным.

Эйвери называла это практичным.

Конечно, были и другие угрозы, с которыми нужно было разобраться, — монстры, которые намного превосходили Васила по своей порочности и масштабам. Резня в Стэнли-парке до сих пор была кровавым воспоминанием в сознании многих, мрачным напоминанием о монстрах, которые теперь скрывались в этом совершенно новом мире. Гильдия заслужила похвалу за то, что привлекла убийцу к ответственности… но в этом-то и была проблема, не так ли?

Он был привлечен к ответственности.

Благодарность, которую Гильдия заслужила за героическое уничтожение безумца, была хорошо воспринята и открыла некоторые двери, но публика и политики были непостоянны. Эти воспоминания уже начали стираться, благодарность угасала по мере того, как их внимание привлекали другие бедствия. Страх может довольно быстро исчезнуть, если его не подкреплять. Имя безумца по-прежнему порицали и ненавидели… но страх перед тем, что он мог сделать, давно исчез из всеобщего сознания.

В некотором смысле, живым он был бы более ценен.

... но страх может быстро превратиться в ненависть, если им не управлять должным образом.

бзззз…

бзззз…

бзззз…

Очевидно, что Гильдия не могла провалить свою миссию без серьёзных последствий, поэтому у них не было другого выбора, кроме как уничтожить монстров. Объективно Эйвери понимала, что спасение жизней — это дело Гильдии, но её дело — следить за тем, чтобы Гильдия оставалась в живых… и, конечно, за своей карьерой. К сожалению, те самые монстры, которые внушали страх, необходимый для того, чтобы убедить нацию в том, что Гильдия нужна, были теми самыми, кого нужно было уничтожить.

Они были невозобновляемым ресурсом.

Василь, с другой стороны…

Этого человека одинаково ненавидели и боялись, но по сравнению с другими монстрами, с которыми приходилось иметь дело Гильдии, он был мелкой сошкой. Его пристрастия были такими же, как у любого другого похитителя и насильника, который скрывался в тени сообществ. У него не было грандиозного плана или схемы, он не угрожал свергнуть правительство с помощью спящих агентов, и, если не считать пропажи нескольких женщин, он даже не был таким уж активным. Да и сами по себе они не были особенно важными женщинами, которых можно было легко списать со счетов ради общего блага.

То, что «общее благо» и её успех часто совпадали, было просто удобным совпадением.

Нет, Василь был более ценен живым, чем нет.

Эйвери знала, что другие не видят этого в таком свете, но они не смотрели на картину в целом.

Гильдия нуждалась в успехе.

Не то чтобы она препятствовала каким-либо попыткам поймать этого человека… она просто не оказывала никакой поддержки в этом деле. Если полиция Монреаля не была заинтересована в том, чтобы взять этого человека под стражу — или, что более вероятно, просто застрелить его, — то с чего бы ей волноваться? Ещё одним доводом в пользу существования Василя было то, что, несмотря на всю ту угрозу, которую он мог представлять для напуганных политиков, его можно было легко не принимать во внимание на фоне более серьёзных угроз.

Но было гораздо проще сосредоточиться на террористах, удерживающих Сагеней в заложниках с помощью искусственной метели, чем на каком-то вшивом насильнике. Очевидно, это означало, что Гильдии нужно было больше ресурсов, чтобы разобраться с Василем, пока остальная часть страны была охвачена огнём… эта деталь, казалось, всплывала всегда, сколько бы дополнительного финансирования им ни выделяли.

Паралюди были ценным ресурсом; что она могла сказать?

Но теперь у них… нее возникла проблема.

Потому что Василь был убит… а Гильдия не была вовлечена.

Что еще более важно, она в этом не участвовала.

бзззз…

бзззз…

бзззз…

Она даже не потрудилась посмотреть на номер, просто позволив телефону снова отправить звонок на голосовую почту. Он присоединится к полудюжине других сообщений, которые остались с тех пор, как появились новости. Женщина уже прекрасно знала, кто звонит… и пока не было смысла отвечать. Она займется директором оперативного отдела, когда со всем разберется. У неё всё ещё был шанс спасти свою карьеру, но ей нужно было первой установить свой флаг, так сказать.

Она уже была готова.

— Мы на месте, мэм.

Эйвери моргнула.

Она отвела взгляд карих глаз в сторону и увидела толпу людей, собравшихся на улице и облепивших кордон, установленный местными полицейскими. Хотя репутация Василя была гораздо более ограниченной, чем у большинства других паралюдей-преступников, сегодняшние события, безусловно, привлекли немало внимания — гораздо больше, чем ей хотелось бы, потому что чем больше внимания, тем больше вопросов. Но она полагала, что этого следовало ожидать, как бы неприятно это ни было.

То, что пришлось сдерживать несколько сотен потенциально скомпрометированных гражданских лиц, определённо поможет обрести дурную славу.

Это было... неудобно.

— Не глуши машину, — приказала Эйвери, сохраняя невозмутимый вид, открыла дверь и вошла в метафорическую львиную пасть. В тот момент, когда она вышла из машины, к ней повернулись полдюжины камер, ослепляя вспышками, и она направилась к невзрачному дому. Ей задавали десятки вопросов, на которые она не отвечала — один репортёр протиснулся сквозь наспех возведённые заграждения и бросился к ней с диктофоном в руке.

Довольно широкоплечий конный полицейский выразил свое недовольство.

Эйвери не обратила внимания на вскрик боли, когда её провели через оцепление. Каблуки цокали по асфальту, пока она приближалась к дому. Здание, о котором шла речь, ничем не отличалось от десятков других домов на этой улице и легко вписывалось в известный ей профиль насильника, которому нравилось прятаться в таких местах. Скорее всего, прежние владельцы либо умерли, либо стали частью его гарема.

Печальная судьба, но не то, что она могла бы решить сейчас.

Эйвери слегка кивнула паре агентов Гильдии, стоявших в дверях. Эти двое мужчин выглядели совершенно неуместно в пригородной обстановке, а их экипировка больше напоминала то, что можно увидеть на оперативниках спецназа. Конечно, она прекрасно знала, что половина этих приспособлений в данный момент не работает и предназначена лишь для устрашения общественности и политиков. Учитывая, насколько скудным был бюджет, бухгалтерии пришлось кое-что урезать, а учитывая, насколько эффективнее паралюди сражались с другими паралюдьми…

Что ж, особых потерь не было.

— М-мэм!

— Сноухок, — поздоровалась Эйвери, слегка улыбнувшись молодому человеку, когда вошла в дверь. Парачеловек, связанный со льдом, выглядел озадаченным её присутствием, что на самом деле не было неожиданностью. Она с готовностью признала бы, что не привыкла так напрямую участвовать в операциях. Повезло, что парачеловек проходил обучение в этом районе; несколько нажатых кнопок обеспечили его участие, как только она услышала о ситуации. Это давало достаточно рычагов влияния, чтобы взять дело в свои руки, а не позволить констеблям разбираться с этим. — Я вижу, у вас всё хорошо. Парачеловек всё ещё здесь?

Сноухок заколебался.

Даже несмотря на то, что маска в виде хищной птицы скрывала большую часть его лица, молодого человека было довольно легко прочесть по его неуверенной позе. Он неуверенно переминался с ноги на ногу, и тусклый свет, падавший из окон здания, отражался от блестящих краёв его костюма. Лично она считала, что весь этот дизайн — преступление против моды, но она не работала в отделе по связям с общественностью. Но она хорошо понимала его страх: она не должна была участвовать в подобном деле, но она также номинально была одной из его начальников.

— ...да, — в конце концов признал он, с сомнением произнося слова. — Но она не была особенно разговорчивой. Она не хотела с нами общаться, и когда мы попытались осмотреть место преступления…

Он указал на стену.

Эйвери отвела взгляд в сторону.

Ожог был огромным, размером почти с половину взрослого человека, и тянулся по стене, напоминая морскую звезду. Она поджала губы при виде этого… она надеялась, что это сделал парачеловек, которому просто повезло с какой-то эмоциональной силой, которая превзошла силу Василя и позволила ей убить этого ублюдка. Его было бы гораздо легче контролировать по сравнению с тем, кто может метать пламя.

— ... бывшие заложники отказались уходить.

Эйвери моргнула.

— Прости, его жертвы всё ещё здесь? — спросила она, выныривая из своих размышлений. Она не могла не почувствовать лёгкую надежду при этих словах. Если у жертв Василя ещё не было возможности поговорить с полицией, у неё всё ещё был шанс опередить их. Это открывало ряд возможностей, которые раньше были недоступны. Её разум лихорадочно работал, пока она обдумывала последствия. Конечно, прямо сейчас на улице в буквальном смысле было полно его жертв, но их не пытали так же жестоко.

Нет, у его гарема было гораздо больше личного опыта.

— Несколько человек покончили с собой, как только силы Василя перестали действовать после его смерти, — добавил Сноухок, искренне опечаленный потерей. Это было печально, но печаль из-за умерших в данный момент не улучшила бы её положение. Но она с лёгкостью приняла его позу, притворяясь, что ей небезразличны эти погибшие люди. — Но те, кто не покончил с собой, отказались покинуть парачеловека.

Эйвери хмыкнула.

Она ... она могла бы с этим справиться.

— Ладно, отведи меня к ней, — приказала она, быстро снимая пальто и бросая его на один из перевёрнутых диванов.

бзззз…

бзззз…

бзззз…

Сдержав ругательство, Эйвери сунула руку в карман и быстро выключила телефон.

— М-мэм, может, нам не стоит…

— Я привлеку директора Будро после того, как мы получим необходимые подробности, — отрезала Эйвери, закрывая эту тему, пока она не зашла слишком далеко. Ей и так будет трудно не подпускать его к делу; этот старый ублюдок уже давно хочет, чтобы она ушла. Если она не справится, он, скорее всего, добьётся своего… а это значит, что она не может провалить переговоры. — Просто обеспечьте безопасность и дайте мне немного времени с парачеловеком; с остальным я разберусь.

Сноухок поколебался ... но в конце концов согласился.

К счастью, ни один из более опытных паралюдей не оказался достаточно близко, чтобы отреагировать; ей, скорее всего, было бы гораздо сложнее убедить их. Пока он вел ее по зданию, Эйвери старательно не обращала внимания на белую простыню, накинутую на лежащий на полу труп… работа с мертвыми телами не входила в ее должностные обязанности.

— Они здесь, мэм.

Эйвери отмахнулась от него, когда они подошли к двери. Он выглядел так, будто собирался возразить; честно говоря, она понимала его беспокойство. Было бы огромным риском позволить ей одной общаться с неизвестным парачеловеком, но ей нужно было уединение. Ей нужно было убедить парачеловека и жертв Василя, что в их интересах сотрудничать с ней, чтобы она могла контролировать ситуацию.

Чем меньше свидетелей, тем лучше.

Потребовалось немного уговоров и тонких намёков, но в конце концов она заставила Сноухока уйти. Ей, скорее всего, придётся поговорить с ним, чтобы он не вздумал докладывать об этом, но это будет проблемой на потом. Эйвери на мгновение заглянула в зеркало, чтобы убедиться, что с её профессиональным видом всё в порядке, а затем сделала глубокий вдох.

Поехали.

Эйвери переступила порог…

... и заколебалась.

Ей нравилось думать о себе как о довольно красивой женщине, и она не раз использовала эту деталь в своих интересах на протяжении всей карьеры. Она никогда бы не опустилась до того, чтобы продавать себя ради повышения, но немного пофлиртовать с мужчинами, давно вышедшими из брачного возраста, было полезно. Это был просто ещё один инструмент в её арсенале, который она могла использовать при необходимости.

Но эта женщина превосходила ее во всем.

Это даже не было соревнованием.

Парачеловек поёрзала на стуле — он был единственным в комнате. Бросив быстрый взгляд, она увидела, что столы и стулья были в буквальном смысле разбиты о ближайшую стену, чтобы освободить место для остальных… в числе которых было около полудюжины молодых женщин на разных стадиях горя и около полудюжины детей. К счастью, ни одна из женщин не рыдала в голос; должно быть, они уже прошли через этот этап. Некоторые подняли глаза, когда она вошла, но в остальном, казалось, были погружены в свои мысли.

— ...и кто же ты такая?

В голосе седовласого парачеловека слышалась ленивая протяжность, которая казалась совершенно неуместной, когда она покачивала на коленях одного из отпрысков ублюдка. На её шее выступил пот, когда эти алые глаза уставились на неё, а в воздухе повисло напряжение, которого она никогда раньше не чувствовала. Боже, пламя потрескивало вдоль меховых краёв её шубы, демонстрируя невероятную сдержанность и силу. У неё пересохли губы, и она откашлялась, чтобы лучше выглядеть.

— Эйвери Маккензи, заместитель директора по оперативным вопросам Гильдии, — представилась она с таким авторитетом, на какой только была способна… но в ответ получила лишь пустой взгляд, несмотря на то, что она назвала себя высокопоставленным членом главной организации героев в стране. Ей удалось не нервничать, когда она подошла чуть ближе, несмотря на отсутствие реакции. — От имени Гильдии я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы обезвредили Никоса Васи…

— Придурка.

Эйвери моргнула.

— Я... прошу прощения?

— Идиот, ублюдок, придурок. Называй его как хочешь, только не настоящим именем — или этим нелепым прозвищем, которым он себя называл, — женщина пренебрежительно махнула рукой, осторожно пошевелившись, чтобы не слишком сильно потревожить ребёнка, сидящего у неё на коленях. Эйвери не могла не заметить, как женщины придвинулись чуть ближе к парачеловеку, и на их губах промелькнули слабые улыбки. — Дурак не заслуживает того, чтобы его помнили.

— Я… я понимаю, — выдавила Эйвери, возвращаясь к разговору, несмотря на то, что её прервали. По крайней мере, теперь она общалась с парачеловеком, так что, будем надеяться, что она захочет выслушать ее. — Что ж, в любом случае, я хочу поблагодарить вас за то, что вы обезвредили преступного парачеловека и дали нам возможность свершить правосудие…

— Я его не убивала.

Эйвери сделала паузу.

— ...что?

— Мы почти уверены, что Келли была той, кто окончательно его прикончила, — сказала она, как будто это что-то объясняло. Она махнула рукой в сторону блондинки, которая сидела, съежившись, ближе к стене, с пустым выражением лица глядя на что-то, чего там не было. — Большинству людей не живут после того, как им перерезают горло… Хотя Ава действительно ударила его ножом в живот несколько раз, этого могло быть достаточно… ладно, если честно, мы не уверены, кто на самом деле его убил.

Она пожала плечами.

— Полагаю, вы можете считать его смерть результатом коллективных усилий, — продолжила она, но чем больше она говорила, тем меньше смысла в этом было. Губы женщины изогнулись в резкой ухмылке, от которой у Эйвери по спине побежали мурашки. — Не то чтобы я не заслуживала похвалы — это я заставила ту древнюю мерзость, что была привязана к его черепу, отступить и освободить фрагменты их душ, с которыми она игралась.

О, здорово, она сумасшедшая.

Это... было неоптимально.

— Мисс Кама, почему она так странно на вас смотрит? — спросил ребёнок, сидящий у неё на коленях. Эйвери подавила желание сердито взглянуть на этого ребёнка, чьи тёмные глаза смотрели на неё с безразличием. Она понятия не имела, что происходит, и не могла держать рот на замке! Вместо этого Эйвери сжала губы в тонкую линию, чтобы взять себя в руки, и натянула улыбку, когда открыла рот, чтобы заговорить.

— О, она, наверное, расстроена, что я не участвую в её подковёрной игре, — скучающим тоном произнесла женщина — Кама. Этого было достаточно, чтобы Эйвери снова вздрогнула и широко раскрыла глаза, уставившись на парачеловека. Её сердце бешено колотилось, пока женщина продолжала тем же тоном, каким обычно обсуждают погоду. — Я имею в виду, высокопоставленный правительственный чиновник, встречающийся с посторонним человеком, который решил давнюю проблему, и прямо приказывающий своим подчинённым остаться снаружи? Если это не кричит «жадная до власти крыса», то я не знаю, что может кричать.

Рот Эйвери несколько раз открылся и закрылся.

— Я...

Как она потеряла контроль над ситуацией?

Чиновница Гильдии сглотнула, когда на неё устремилось множество недружелюбных взглядов. В воздухе повисло напряжение, которого не было ещё несколько мгновений назад. Поза Камы ничуть не изменилась, но женщина, стоявшая рядом с ней, выглядела так, будто была готова разорвать её на части. Может быть, она смогла бы убедить других, что они находятся под влиянием Мастера, если бы они предъявили ей обвинение, но даже в этом случае это выглядело бы не очень хорошо — всё равно возникли бы вопросы о том, почему она вообще потрудилась прийти сюда.

Может ли все стать еще хуже?

Где-то сбоку вспыхнул свет.

Эйвери напряглась, когда по группе прокатилась волна приглушённых возгласов. Гнев женщин рассеялся, когда ее внимание привлекло необычное зрелище. Она могла только наблюдать, как светящаяся точка превратилась в круглое окно с мерцающим краем. Она не могла разглядеть, что было по ту сторону, пока медленно приближалась к двери. С её точки обзора были видны только белые стены.

...однако она всё же заметила золотоволосого мужчину, который вошёл в дверь.

— Кама, — произнёс он бесстрастным голосом, и группа женщин взвизгнула от паники. Несколько человек отпрянули от незнакомца, когда он шагнул вперёд, и многие обняли Каму за талию. Двое схватили детей и оттащили их назад, сверкнув кухонными ножами, используя себя как живые щиты для отпрысков. Одна из них вообще никак не отреагировала, продолжая смотреть вдаль невидящим взглядом без намёка на понимание.

Кама, с другой стороны…

— Проблемы с папочкой.

Эйвери вытаращила глаза.

...что происходит?

Эйвери с готовностью признала бы, что потеряла полный контроль над ситуацией, если он у неё вообще когда-либо был. То, что она задумала как несанкционированную рекламную акцию, чтобы сохранить лицо, превратилось в… ну, она даже не знала, во что это превратилось. Но в глубине души она чувствовала, как с каждой секундой её карьера ускользает из рук, а годы манипуляций рушатся вокруг неё.

— Я бы спросил, о чём ты думал, когда решила оставить Киару одну, не убедившись, что кто-то из нас присматривает за ней, потому что мы оба знаем, что ты этого не делаешь, — сказал он, даже не поморщившись ни от очевидного оскорбления, ни от оружия, которое нервно наставили на него. Его плащ зашевелился, когда он повернулся к порталу, и Эйвери поняла, что у него только одна рука. — Но ты и так потратила достаточно времени, гоняясь за преступниками по улицам. Разберись со своим культом и...

Это вызвало реакцию.

— Эй, эй, эй! Тайм-аут! — запротестовала Кама, вскочив на ноги и сердито глядя на мужчину. Девчонка, сидевшая у неё на коленях, пискнула, когда её внезапно сбросили на пол, и Кама успела схватить её за рубашку, прежде чем та упала лицом вниз. — Во-первых, я предупредила о Киаре, так что если ты не получил предупреждения или недостаточно внимательно следил за ней, то это не моя вина! Во-вторых, у меня нет культа! Сегодня должен был быть мой выходной. Думаешь, я хочу разбираться с этим прямо сейчас?

Мужчина остановился и повернулся к Каме с самым мёртвым выражением лица, которое

Эйвери когда-либо видела.

— Игнорируя весьма очевидные проблемы с твоим первым утверждением, — протянул он недовольным тоном. Он махнул рукой в сторону женщин, собравшихся вокруг Камы, и их взгляды по-прежнему были устремлены на него с немалым трепетом. — Ты серьёзно хочешь утверждать, что не основала новый культ? Эту группу, которая явно предана тебе и в данный момент решает, стоит ли напасть на меня, чтобы защитить тебя? Судя по пятнам от слёз на твоем пальто, они провели много времени, плача тебе в плечо. Сколько из них выразили тебе свою вечную признательность и преданность благодаря за твой поступок?

Кама открыла рот…

... и замерла.

Эйвери уставилась на парачеловека, которая оглядела собравшихся вокруг нее женщин, особенно ту, что всё ещё прятала лицо в складках ее плаща. Если бы ситуация была иной, она могла бы счесть забавным зарождающийся ужас на лице Камы. Но всё, что она могла сделать, — это молча стоять, пока пара продолжала игнорировать её присутствие, а Кама в ужасе посмотрела на незнакомца.

— ... Я создала культ.

— Очевидно. А теперь идём, мы и так потеряли достаточно времени, — сказал он, поворачиваясь обратно к открытому порталу.

— Подожди!

— только для того, чтобы снова сделать паузу.

— Ты ведь собираешься спросить, можно ли взять их с собой, да?

—... нет?

Он вздохнул.

— У меня сегодня ещё несколько встреч, и я не хочу больше обсуждать этот вопрос. Пока они не наносят вреда работе учреждения, и вы берёте на себя ответственность за то, чтобы они держались подальше от Киары, я не вижу в этом большой проблемы. Не то чтобы нам уже не приходилось иметь дело с пристрастием Тиамат к усыновлению детей, — пробормотал он, уставшим тоном, проходя через открытый портал. Но когда Эйвери наконец осознала, что они предлагают, по её спине пробежал холодок ужаса.

— П-постойте!

Эйвери застыла, когда незнакомец перевел взгляд на нее, пригвоздив её к месту. Теперь вся комната смотрела на неё, и напряжение снова нарастало, пока она судорожно глотала воздух… но она не могла позволить им уйти. Если бы ей не удалось завербовать Каму, это было бы одно, но если бы она потеряла жертв Василя после несанкционированного личного разговора с ними, это стало бы концом её карьеры.

— Я не могу просто позволить вам…

Он отвёл от неё взгляд, и слова застряли у неё в горле, когда она поняла, что он даже не слушает. Вместо этого он вопросительно посмотрел на Каму… которая просто закатила глаза. Седовласая женщина отмахнулась от неё, как будто её это не волновало. Эйвери снова почувствовала себя не в своей тарелке. Обычно люди относились к ней с большим уважением, когда узнавали, что она состоит в Гильдии.

— Интриганская бюрократическая марионетка, ничего важного.

Казалось, что-то щёлкнуло в выражении лица мужчины… и Эйвери беспомощно открывала и закрывала рот, пока он отступал обратно в мерцающий портал. Её недоверчивый взгляд вернулся к Каме, которая продолжала игнорировать само её существование.

— Ладно, дамы, у вас есть два варианта! — сказала Кама, хлопнув в ладоши и привлекая всеобщее внимание. Эйвери почувствовала, как по спине пробежали мурашки, и последняя отчаянная надежда на спасение ускользнула из её рук, пока седовласая женщина продолжала говорить. Чиновница Гильдии застыла на месте, когда женщина указала на неё. — Вы можете либо пойти с ней и впутаться в её безумные планы, либо… Либо вы можете остаться со мной и вступить в супер-пупер-секретное общество, которое...

Она произнесла только половину, когда женщины бросились к порталу.

Вся группа протиснулась в портал, едва не спотыкаясь. 

Эйвери могла лишь с отстранённым ужасом наблюдать, как забивают последний гвоздь в крышку гроба её карьеры. К тому времени, как безумная суматоха закончилась, остались только Кама и темноволосая малявка, сидевшая у неё на коленях. Красноглазая женщина несколько раз моргнула, переводя взгляд с пустого места на портал, словно не могла поверить в то, что только что увидела.

— Хм...

На ее лице отразилась сложная череда эмоций.

— …нет, не сейчас, — пробормотала она, положив руку на плечи последнего ребёнка и направившись к порталу. Только когда она прошла половину пути через портал, Эйвери очнулась от оцепенения, в котором пребывала, и бросилась вперёд в отчаянной попытке не дать им уйти. В тот момент ей было всё равно, вступят ли они в Гильдию; ей просто нужно было, чтобы они остались здесь. — О, Гоэтия! Нам нужно забрать труп этого придурка. А ещё мне понадобятся деньги. Нужно расплатиться с моим по…

Портал захлопнулся на середине ее заявления.

... оставляя Эйвери одну.

Какое-то время заместитель директора по оперативным вопросам могла лишь смотреть в пустоту. Секундой позже её настигло холодное осознание того, что всё, ради чего она работала все эти годы, рухнуло. Она прислонилась к стене, прерывисто дыша, — после такого провала Гильдия больше не будет в ней нуждаться. Она могла бы пережить провал, если бы Гильдия не смогла уничтожить Василя, но это? Нет… это было намного, намного хуже.

Невеселый смешок вырвался из ее горла.

С ней всё было бы в порядке, если бы она просто оставила всё как есть!

Прислонившись к стене, она машинально сунула руку в карман и вытащила телефон. Металлический холод устройства показался ей ещё более холодным, чем обычно, когда она просмотрела пропущенные звонки… добрая дюжина была от директора Будро. Она откладывала этот разговор в надежде на успех, но в итоге упала лицом в грязь. Нет, это будет совсем не приятный разговор…

Сглотнув, она набрала номер.

Вызов не дошел даже до первого гудка.

— Сэр, я могу все объяснить...

Омак из комментариев

Киара: Итак, Гоэти…

Гоэтия: Нет.

Киара: Но...

U-Ольга: Абсолютное нет.

Киара: Позвольте мне...

U-Ольга и Гоетия: Нет.

Киара: Но у неё есть культ! [Указывает на Каму и её новых последователей]

U-Ольга: Нет. Она возглавляет мой новый... э-э-э... отдел по... э-э-э...

Гоетия: Она набирает мне новых работников.

U-Ольга: Именно! Она возглавила мой новый отдел по работе с населением и…

Гоетия: Ты что, глухая или я выразился недостаточно ясно? Кама хоть и компетентна, но я могу лучше использовать её новообретённых последователей. Поэтому они подчиняются ей, а она — мне.

U-Ольга: Давайте проголосуем!

Киара: Позволь мне создать культ, и мы все проголосуем за тебя.

Гоетия: ...Ты не можешь-

U-Ольга: Идет!

Гоэтия: ...