Светлячок в долине света (гет)

Сакура задумчиво рисовала в самодельном журнале и вспоминала события трех прошедших недель. Она опять осталась одна... Прошло всего пару дней после того памятного пира, как сначала Яманака Иномэ со своими людьми, а потом и сам Мадара покинули селение.

В то утро он сообщил брату и ей, что отправляется в страну Водопадов, чтобы «навестить» дайме. Изуна только ухмыльнулся, спросив, как скоро он планирует вернуться домой, а Сакура замерла от беспокойства за мужа, понимая, что задуманное им было безумием, но, похоже, очевидные для нее вещи вовсе не были таковыми для Мадары и его брата — идти в одиночку против целой страны казалось обоим хорошим и верным раскладом...

— Что ты собираешься делать? — только и сумела выдавить она, осознав, что никак не сможет его переубедить.

Мадара ухмыльнулся по-волчьи и просто ответил:

— Главное то, чего я нé собираюсь делать — спускать его нападение на мой клан. Я не стану убивать его в открытую. Он, все-таки, дайме, для нас могут быть неприятные последствия, но я сделаю это так ярко, как только получится, чтобы о его смерти говорили по всему континенту. — Мадара хищно прищурился. — Везде. И в замках, и даже в самой бедной лачуге. И чтобы все, у кого есть голова на плечах, сразу поняли, чьих это рук дело, и боялись, что когда-нибудь я приду и за ними!

— Он же будет ждать и подготовится! — отчаянно проговорила Сакура.

— Ну конечно, будет! И ждать, и готовиться... Армией, наверно, замок окружит в несколько рядов. — Мадара, а следом за ним и Изуна, рассмеялись. — В этом-то весь интерес!

— Но ведь месть — не выход! — горячо воскликнула девушка, хорошо помня, чем все заканчивается, и не понимая, как донести это до обоих братьев. — Она как самая страшная болезнь — отравляет сердце и разум. И если боль не отпустить, рана будет мучить, и мучить, и мучить... и не заживет никогда!

Жестокая ухмылка медленно стекла с губ Мадары. Он нахмурился и посмотрел на жену долгим взглядом, словно пытался заглянуть в самую душу, а потом подошел ближе и ласково погладил кончиками пальцев по щеке.

— А я и не говорил ничего о мести, — как-то очень мягко и понимающе ответил старший из братьев. — Если зло не покарать, оно удвоится. Поэтому сегодня я иду наказывать, а не мстить... И делаю я это не за себя и свои обиды, а за свою семью — самое дорогое, что у меня есть. Чтобы того, что произошло, никогда не случилось вновь. Не волнуйся так сильно, Светлячок, у тебя опять на лице все написано. Вернусь через месяц. Не скучайте тут без меня, и, брат... — Мадара серьезно поглядел на Изуну, — береги наш дом.

Затем он надел алый нагрудник, пристегнул подсумки с запечатанным в свитках оружием, и Сакура с Изуной вышли его проводить.

В саду, на белой дорожке у пруда Мадара обнял жену и похлопал брата по плечу на прощание, а потом уверенно, как и все, что он делал в жизни, зашагал к воротам поместья...

— Пожалуйста, будь осторожен! — не выдержав, крикнула Сакура.

Мадара обернулся и криво ухмыльнулся.

— Буду! Мне есть, куда возвращаться, — он насмешливо подмигнул и вышел за ворота...

Так потянулись долгие дни в одиночестве.

Сакура пыталась скрыть тревогу, завалив себя делами: работа всегда помогала ей раньше, позволяя не вспоминать о сложных и страшных вещах, укрыться за стеной, построенной из новых целей и трудных задач. Делать что угодно, только чтобы не думать, как он там, жив ли, не ранен ли? И ночью, когда жизнь в селении затихала, а она оставалась совсем одна в их комнате, девушка шептала, что он Учиха Мадара, и не может просто так погибнуть. А утром все начиналось заново...

И какое-то время ей действительно удавалось отвлечься. Слишком много было еще того, что нужно было узнать и чему следовало научиться. Сакура была отличницей в академии в том, своем времени, и сама мысль, что она не готова, чего-то не знает и не умеет, приводила ее в замешательство и ужас... а не знала и не умела она почти ничего.

Только теперь девушка начала понимать, что понятие «жена главы клана» было практически равно понятию «хозяйка клана, которая стоит за плечом хозяина клана», и то, что Мадара занимался такими абсолютно не подходящими для его статуса бытовыми вопросами, как подготовка к празднику да та же перетяжка ширмы, объяснялось только тем, что Сакура все еще была не до конца своей здесь.

И понимание это сильно ее огорчало. Она пообещала себе, что сумеет научиться, понять, как живет селение Учиха, и чем оно живет, чтобы выполнять новые обязанности и не подводить новую семью, узнать все те мелочи, которые были в крови окружающих женщин: правила ношения клановой одежды в разных ситуациях, ведение хозяйства, каллиграфия, чайная церемония, деловая переписка, взаимоотношения внутри клана и за его пределами, геополитика, экономика, финансовые вопросы.

Сейчас Сакура, как никогда раньше, была рада тому, что ее подругой стала девушка из высшего аристократического сословия. Долгие и подробные письма к Ран, которые Молчун отправлял для них с Онагой в страну Железа, обернулись не только настоящей отдушиной, но и весьма полезным занятием.

И, конечно, Сакура безмерно была благодарна за поддержку тем людям, которые оказались рядом, верили в нее и согласны были ей помогать.

В целом, девушка готова была признать, что таких людей в закрытом и высокомерном клане набралось удивительно много. Намного больше, чем могло быть. Далеко не все готовы были принять ее как родную кровь, но практически все жители селения ценили ее, как очень выгодное и полезное приобретение своего главы, и поэтому на жуткие недостатки в воспитании чужой безродной сироты смотрели сквозь пальцы.

Принимать такое отношение было не слишком приятно, так что Сакура старалась изо всех сил, чтобы побыстрее всему научиться: ради себя, и Мадары, и тех людей, которые в нее поверили...

И, пожалуй, девушка могла гордиться собой. За эти три недели она и сама многое узнала и даже взяла учеников — тех, кто захотел стать ирьенином. Шога и бабушка Ханако, подумав, все-таки отказались, сославшись на возраст, а вот сыновья хирурга Юма и Ючи, ее подруга Онага, Мокса с Касуми и десяток женщин, которые помогали в лечебнице во время боя, официально попросили взять их в ученики.

Так что Сакура, совсем не думая о всей той тяжести, которая и так свалилась на нее, привычно взвалила себе на плечи новый груз... И вот тут-то наконец начали появляться первые серьезные трудности.

Та снежная лавина дел, в которой ее закрутило за этот неполный месяц, начала приостанавливаться, сдерживаемая камнями и рытвинами на дороге...

Девушка вздохнула, взглянув на небольшую бамбуковую клетку рядом, и отложила кисточку в сторону. Сегодня она, в который раз, пыталась изучить яд Хаширамы, чтобы найти противоядие, и снова ее постигла неудача. Еще две мышки, пойманные детьми, сдохли, когда она ввела им порцию пыльцы.

Сакура тихо чертыхнулась от того, в насколько примитивных условиях приходилось работать.

«Какое же все-таки совершенство создал Хаширама, — подумала она с некоторой завистью, — невероятная гармония, и всего лишь для обычного убийства себе подобных... Зачем было все усложнять, использовать так много компонентов? Их же разделить невозможно, и никто здесь не способен постичь такую смертоносную красоту!»

Девушка устало потянулась, а потом снова хмуро покосилась на бамбуковую клетку.

«Эх, вот бы микроскоп тоже вместе со мной в прошлое провалился. — Она представила вдруг, как достает на поле боя микроскоп из оружейного свитка и лихо припечатывает его ко лбу Кагуи. — Эта стерва хорошо бы смотрелась с микроскопом между рогами...»

Сакура хмыкнула.

«Так. Похоже я слишком устала, раз в голову лезут всякие глупости. Ну какой микроскоп? О чем я только думаю? До нормального микроскопа почти сто лет... Тут бы хоть оборудование и инструменты, посуду лабораторную нормальную, точные медицинские атласы и куб перегонный самый простой».

Девушка снова тяжело вздохнула.

«Опять тупик,— подумала она, а потом зевнула и хлопнула себя по щекам. — Нельзя расслабляться, надо работать, я не могу всех подвести».

Сакура решительно взяла в руки кисточку и раскрыла самодельный журнал на прежней странице. Она не одна — у нее есть, ради кого сражаться: Онага и ее муж Кори, Ясуо и Окицу, бабушка Шорай и дедушка Мацуо, все лекари в лечебнице — хирург Шога с сыновьями Юмой и Ючи, бабушка Ханако и ее ученицы Мокса и Касуми, все те девушки и женщины, которые помогали им, ну и конечно же, Мадара с Изуной.

«Изуна...» — девушка улыбнулась. Ей было странно осознавать, что парень, так похожий на ее первую любовь, стал почти братом, которого у нее никогда не было: красивый и талантливый, как Саске, добродушный, но умеющий доводить до белого каления, как Наруто, — он каким-то непостижимым образом объединял в себе черты самых дорогих и навсегда потерянных для нее друзей, став за это время так же ей дорог...

— Невестка, привет! — только что помянутый Изуна заскочил в ее кабинет и уверенно расселся на углу необычно высокого для этого времени стола, сделанного специально для Сакуры. — Чем занимаешься?

Девушка закрыла самодельный журнал.

— Пыталась нарисовать схему чакроканалов.

Изуна ловко выхватил из ее рук сшитые листки, раскрыл на последней заполненной странице, вгляделся в рисунок и весело расхохотался.

— Прости, невестка, но художником тебе не стать! Это больше похоже на детские каракули. Пяткой рисовала?

— А ну повтори, что сказал! — подскочила Сакура, резко отодвинув стул и сжав кулак.

— Ладно-ладно, не горячись, — разулыбался Учиха. — Мне мои косточки очень дороги. Хочешь, пойдем потренируемся вместе — хоть польза будет, а то сидишь тут до поздней ночи, как мышка под веником, только шорох бумаг и слышен!

Девушка вздохнула и обессиленно разжала пальцы.

— Мыши... да, кстати, о мышах... Глупо все как-то... Понимаешь, я ведь и в самом деле пытаюсь сделать что-то полезное, а получается, как этот рисунок: я так многого не знаю и не умею, а то, что знаю и умею, не могу в полной мере использовать, потому что куда ни посмотри — ничего нет. Я уже начала проходить с учениками основы — нет пособий и карт, уперлась в стену, а дальше как работать? Как объяснить, где и что в теле человека находится, точное прохождение чакроканалов показать? На чем мне все это показать? Объяснять на пальцах, так и результат будет соответствующий. А как научить составлять лекарства, яды и противоядия, если инструментов не хватает? Даже банального перегонного куба — и того нет! У меня впервые с приготовлением противоядия такие проблемы: яд Хаширамы очень сложный и образец такой маленький, а у меня нет нормальной лаборатории, так что я опять уперлась в стену, а мыши... — Сакура подхватила клетку, тряхнула, намереваясь показать деверю результат, и испуганно прошептала: — Дохнут...

Изуна наклонился к клетке и хмыкнул.

— По-моему, ты, невестка, преувеличиваешь. Чего это они дохнут? Мыши, как мыши, мне б их бодрость!

Сакура посмотрела на него и снова перевела взгляд на клетку, руки ее дрожали, клетка подрагивала — мышки весело копошились в соломе...

— Изуна... — выдохнула Сакура, — я клянусь тебе, что полчаса назад они были мертвы! Это уже третья попытка, и все было так же, как в прошлые разы.

Веселая ухмылка ее собеседника исчезла без следа, он нахмурился и поглядел на зверьков шаринганом.

— Сакура, из нас двоих шутник я, а не ты.

— Да говорю же тебе, это третья попытка! В этот раз я все сделала правильно: рассчитала дозу на их вес, ввела яд. У меня противоядие не получается сделать, потому что инструментов не хватает и необходимого запаса трав тоже, так что я хотела отследить, на каком этапе еще возможно воздействие чакрой. Ну помнишь, как тогда с Ясуо. Только я устала что-то и отвлеклась, упустила время. Мыши сдохли... а теперь живы...

— Сакура, я не единожды видел, как это случается не с мышами, а с настоящими людьми — нашими шиноби, нашей семьей, которым не повезло попасться под дзюцу проклятого Хаширамы. Это... страшно, — Изуна сглотнул и, отвернувшись, тихо сказал: — В твоих исследованиях ошибка, поищи еще.

Сакура прикусила губу, видя, как он расстроился, и не решаясь погладить его по плечу, чтобы утешить.

— Прости, ты прав, — почти шепотом произнесла она. — Я действительно слишком устала и где-то допустила ошибку, отдохну немножко и попробую снова. Верь мне, я найду, обязательно найду... я не сдамся!

Изуна развернулся к ней, на лице его блуждала кривая фальшивая улыбка.

— Вот и молодец! Не сдавайся, и у тебя все получится!

Он еще раз полистал самодельный журнал в тишине, наконец протяжно хмыкнул и решительно положил его обратно, прихлопнув о столешницу.

— Да и... насчет твоих проблем. Все то, что ты там назвала, — у тебя действительно ничего этого нет... Но ведь у тебя есть гораздо больше — твоя семья, друзья и ученики. Ни за что не поверю, что вместе мы не справимся. Ты еще с кем-нибудь говорила о своих трудностях?

Девушка смутилась и пожала плечами.

— Нет еще... — тихо ответила она.

— Опять взвалила все на себя? — почти вернувшись к обычному своему добродушию, ухмыльнулся Изуна. — Еще раз повторяю: друзья тебе на что? Для красоты? У тебя есть целое селение Учиха, а у нас — так, между прочим — есть шаринган. Мы тебе что угодно сделаем и подделаем, только покажи, как это должно выглядеть. Не сможем сами сделать — закажем и купим, украдем, наконец!

Сакура моргнула и растерянно поглядела на него.

Изуна хмыкнул.

— Так, все ясно с тобой! Иди в лечебницу, собирай своих. У вас, вроде, вечерние занятия скоро, а я приведу Хикаку и Кори — Молчун лучше всех создает парные иллюзии. Покажешь ему, он покажет остальным, вместе подумаем, как сделать!

Девушка поглядела на него широко открытыми глазами и облегченно выдохнула:

— Спасибо, спасибо тебе большое!

* * *

Изуна прошел в открытые ворота небольшой, но уютной усадьбы, приютившейся на окраине селения, и быстро зашагал по дорожке, оглядываясь по сторонам в поисках хозяев.

Наконец, услышав впереди звонкий женский голос, он обошел дом по периметру и, найдя тех, кого искал, поднял голову вверх, разглядывая высокую кровлю и щурясь от светивших прямо в глаза лучей заходящего солнца.

Кори чинил прохудившуюся крышу, а Онага, стоя на приставной лестнице, громко и весело что-то рассказывала мужу, не забывая вовремя подавать ему из корзины пластинки черепицы, которые мужчина аккуратно укладывал друг на друга и прижимал сверху длинными жердинами, а после укреплял всю конструкцию небольшими округлыми камнями.

— Кори, эй, Кори, привет! И тебе, Онага, здравствовать! — воскликнул Изуна и подошел к энгаве.

Молчун неспешно уложил еще один камень и только после этого поднял голову и махнул рукой в приветствии. Онага спустилась по лесенке, отставила тяжеленную корзину на веранду и быстро отвязала передник, расправив рукава и полы кимоно, а потом почтительно поклонилась гостю.

— Доброго вечера. А мы уже почти закончили. Проходи в дом, пожалуйста. Сейчас я вам с Кори чаю сделаю!

— Некогда, — отмахнулся Изуна. — Мне еще в кузницу за Хикаку забежать надо. В общем, дело важное и серьезное. Через полчаса собираемся в лечебнице.

Кори прижал к кровле очередной камень и нахмурился, а Онага встревоженно спросила:

— Что-то случилось?

— Случилось, — подтвердил Изуна и важно кивнул. — Сакуре нужна помощь, а она стесняется попросить!

Онага мигом отбросила передник на корзину с черепицей и бросилась к мужчине, схватив того за рукав и встревоженно заглядывая в глаза.

— Я же видела ее этим утром. Все было в порядке! Ну кроме того, что она не спит почти и работает, как проклятая: утром бабушка Ханако учит ее этикету и чайной церемонии, после полудня бабушка Шорай рассказывает и показывает ей, как следует вести хозяйство в главном доме, и учит разбираться во внутренних делах клана, потом появляется Шога и тащит в ее кабинет карту страны Огня. К вечеру бедняжка Сакура бежит к нам, чтобы хоть пару часов уделить нашему обучению, потом, когда все нормальные люди спят давно, запирается в кабинете и медитирует над этим ядом проклятым. Ну сколько ж можно-то, а?!! Разве человеку под силу такое выдержать?! Она же надорвется! Так и вправду заболеть не долго... Ну да, ну да, не зря мне утром показалось, что Сакура какая-то ну очень бледненькая, и глаза у нее были такие усталые! А я всегда говорила, что нельзя так себя доводить, просила не перенапрягаться. Черт с ним, с этим этикетом и реверансами!

Молчун покосился на чересчур говорливую жену, спрыгнул с крыши, отряхнул руки и кривовато ухмыльнулся.

— Изуна, объясни толком, что с Сакурой, иначе Сорока будет жаловаться тебе на этикет до завтрашнего утра.

Изуна рассмеялся.

— Да не суетись ты, Онага! Жива-здорова наша Сакура, просто, как ты и сказала, она взвалила на себя неподъемную ношу и, будто упрямый буйвол, тащит все в одиночку! А попросить друзей о помощи стесняется. Надо вместе подумать, как ей помочь.

* * *

Кори внимательно просмотрел показанные Сакурой атласы и схемы, набор инструментов, которые она обычно использовала в работе, а потом поделился увиденным с остальными.

— Вот это уровень! — восхищенно цокнул языком Шога и покачал головой. — Похоже, у вас не одна война приключилась, раз лекари столько сил положили на создание такой сложной системы. Но, думаю, и нам удастся кое-что сделать. Карты точно можно нарисовать по твоей памяти. Вон Изуна и нарисует.

Изуна протяжно хмыкнул.

— Сделаю... Возможно, будут проблемы только со схемой чакроканалов — слишком сложная. А остальное запросто.

— Насчет той большой непонятной печати под хирургическим столом... Мне кажется, надо с Акамэ посоветоваться, — задумчиво проговорила Мокса. — Я видела похожие связки символов у Узумаки, а наш Акамэ лучше всех в этой гадости разбирается.

Шога кивнул.

— Надо было и его позвать. Ну ничего, завтра мы с тобой, Сакура, сами к нему сходим. Акамэ — мой друг, и не откажется помочь. Да этому бродяге и самому будет интересно узнать что-то новенькое.

— Мебель наши плотники могут сделать, — мягко добавила Касуми. — Я дедушку попрошу, он умеет, а рыбу мальчишки наловят. Им только в радость будет, еще бы — почти настоящее взрослое задание.

— Ну а я помогу с инструментами, — проговорил Хикаку. — Сакура, ты знаешь из какого сплава они были сделаны?

— Нет...

— Ладно, тогда попробуем подобрать что-то подходящее. Те минералы, которые ваши люди использовали при работе с ядами и лекарствами, — кое-что я узнаю... не все, правда, надо будет еще и у дубильщиков кож поспрашивать. Вот завтра и займусь, а травы — это к бабушке Ханако.

— С травами все решим, — согласилась старая лекарка. — В вашей лечебнице были очень хорошие запасы. Но и мы можем достать почти все, что ты показала, и довольно быстро. У Онаги хорошо получается разыскивать травы и грибы по запаху, — сероволосая девушка кивнула, а Ханако продолжила: — К следующему году у нас будет все, что тебе нужно. Вот только тот странный высокий чайник в два сяку без ручки и с двумя перевернутыми носиками... Я не знаю, что это такое.

— Перегонный куб, — пояснила Сакура. — Это для разделения жидкостей. Так можно сделать много эффективных лекарств и настоев. В нижнем горшке кипятится травяной отвар, который надо разделить. Сверху — холодная вода. Когда вода нагревается, ее можно слить из верхнего носика и заменить свежей, холодной, через отверстие, прикрытое крышечкой. А тот раствор, который нам нужен, капает из носика в центре.

— Перегонный куб... Ну надо же... — старая женщина покачала головой. — Я думаю, стоит все-таки эту вещь в столице заказать, да и остальную стеклянную посуду тоже. Мы такую сделать не сможем, а в столице работают известные мастера по стеклу и керамике.

— А еще в стране Чая есть умельцы, которые нашу обувь делают, — заметил Красавчик, когда бабушка Ханако закончила говорить, и, переглянувшись с напарником, продолжил: — Материал подошвы очень похож на те гибкие трубки к капельнице, что ты показала. Скоро осень и пойдут заказы на охрану караванов с чаем, можно будет поспрашивать.

— Значит, решили! — Изуна хлопнул себя по колену. — Работа большая и сложная, но не невозможная, а если это поможет клану стать сильнее и спасти когда-нибудь наши собственные жизни, то это надо сделать!

Сакура с надеждой поглядела на него и остальных и облегченно выдохнула.

И снежная лавина дел снова покатила вперед...