Месть ситха (джен)

Знал ведь, что без какой-нибудь подлости у имперцев не обойдется. Знал, ждал нечто подобное, но все равно грохот падающего кажется прямо тебе на голову корабля раздался как гром среди ясного неба. Дальше мысли выключились. Остались одни рефлексы. Резко толкаю стол на визави и сам ныряю следом. Но леди ситх достану едва ли, а гнида Айсард, крыса кабинетная, от меня не уйдет. Краем глаза успеваю заметить, как выскакивают из укрытий бойцы-вуки, как примерно в полукилометре к югу и северо-западу заработало два зенитных расчета. Один — мой. Второй — айсардовский, что ли? Оно и для имперцев неожиданность, что ли. Тогда, кто?

Едва ли я это узнаю. Только от первоначального плана всунуть коллеге нож под ребро отказываюсь. Просто заламываю руку и удерживаю, не позволяя сбежать. Удар атакующих разделим вместе.

Нестерпимый вой сменяется глухим ударом и тишиной. Уши заложило? Или вокруг реально ничего не происходит. Секунда, вторая, третья…

— Господа безопасники, вы там чем под столом занимаетесь?

Ощущение реальности в мир возвращается вместе с насмешливым голосом леди Леи. Стоит она совсем рядом в несколько странной позе: выставила руки перед собой, словно держит невидимый щит. Очень может статься, так оно и есть. Просто уж больно театрально выглядит. Особенно в сочетании со жмущимся за спиной хрупкой девушки крупным мужиком Органой. Поворачиваюсь на бок в ту сторону, куда направлен щит ситха, испуганные взгляды Органы и стволы вуки. Ого! Это ж даже не катер, целый грузовик свалился. Хотя вернее сказать, все-таки жестко сел. В землю на несколько метров зарылся, но следов пожара, разлива токсичного топлива или радиации из поврежденного реактора нет. Вражеский десант тоже не выпрыгивает. Несчастный случай? Такое разве бывает?

Мой и айсардовский комлинки запищали одновременно. Наши мальчики рвутся внутрь охраняемого вуки периметра, и, если их не успокоить, иных врагов уже не понадобится. Айсарда пришлось отпускать. Говорю же, крыса кабинетная. От меня перекатом уходить надо, а он на пузе отползти пытается. Если дело все же дойдет до сколько-нибудь серьезной стрельбы, этот сам угробится, можно не заботиться. Главное, самому вовремя дистанцироваться, в смысле — в сторону откатиться. Вон в те кустики, например.

Заканчиваю переговоры со своими мальчиками и занимаю облюбованную позицию. Смотреть, правда, пока откровенно не на что. Совсем. Из прибывшего грузовика никто вылезать не торопился. Штурмовать же гостей пока некому. Мы с Айсардом пока своих попридерживаем, а у вуки оборудования и опыта для вскрытия столь крупных консервных банок нет. Пауза затягивалась.

Наконец изнутри корабля раздаются серьезные удары. Не иначе как заклинивший люк кувалдой выбивают. Вышибли. И взорам собравшихся предстал рыжий вуки. Действительно с кувалдой в лапах. Пока он перерыкивался с соплеменниками, которые не иначе как пеняли ему за вторжение на частную территорию, из-за его спины высунулся парень с изрядно перекошенной, но все равно наглой рожей. С данными из базы данных можно не сверяться, и так помню капитана-контрабандиста Хана Соло — афериста и вольного художника.

— Эй, эта… Власть какая-никакая есть?

— Я здесь власть.

Лидер Органа горделиво поднимается на ноги. Ох, зря он это. Подставляется же. В случае атаки мне его прикрыть просто нечем. Ну вот, началось: не иначе как от могучего пенделя контрабандист пробкой вылетает из люка своей колымаги. Понимаю, что через миг из образовавшегося пространства на поляну хлынет огненный смерч. Едва ли мои действия продлят жизнь все еще торчащего столбом политика больше чем на пару секунд, но прыжком покидаю свое укрытие, чтобы сбить Органу с ног. Успеваю. Мало того, мы оба успеваем оказаться в кустах, а огонь все еще не открыт. Хотя... Кустики эти — можно считать местом безопасным только очень условно. Но тишина царит над поляной уже долгий десяток секунд и… ничего.

Из оцепенения меня выводит отборная матерщина в исполнении директора Айсарда. Поднимаю голову и оглядываюсь. Сибовец трясет Соло. В буквальном смысле — как грушу. Мало того. Стоящий рядом вуки-пилот рычит угрожающе, того гляди, тяпнет напарника. Леди Лея тоже нашлась. Стоит спиной к троице лицом к открытому люку корабля, опять выставив вперед руки. Просто превентивная мера, или она действительно сдерживает некую, невидимую мне силу. Пока неважно. Помочь-то я ей ничем не могу. Поэтому прислушиваюсь к общению с господином Соло.

— Н-не-нет там никого живого! Только ЭТО. Гадом буду, если вру!

Не орал, тихо скулил контрабандист, и не пытаясь вырваться из лап Айсарда. Видимо, чтобы не попасть в лапы вуки. Потому что в ответ на сообщение про ЭТО, рыжий разразился наверняка нецензурным рыком.

— Ну, дурак я! Дурак, что на эту дрянь позарился. Только ты сам куда смотрел? Мало того, кто рычал: «Она золотая! Зуб даю — золотая»?!

От этих слов вуки притих, зато Айсард активизировался.

— Кто она?

— Хрень!

— Что за хрень? — подтягиваюсь я к задушевному разговор, сопровождая свой вопрос тычком в печень.

Самое время. Пока перепуганный клиент на свежем воздухе не освоился и не осмелел. А то, чует мое сердце, у имперского коллеги опыта полевых экспресс-допросов фелинкс наплакал. Привыкли там в своих столицах к стационарному оборудованию. Зажрались.

— Хрень — она и есть хрень. Ситховщина полная!

— Конкретнее.

После нового удара Соло откашливается куда дольше. Зато потом излагает гораздо яснее.

— Да хатт же ее знает! Отвезли мы нариков на болото, честь по чести. Выгружать начали. А эта штука сама считай из какого-то рюкзака выскочила. Прямо в руки! Типа, возьми меня, возьми меня! И Чуи подвывает, блин, «Она золотая!». Хотя на вид — серебряная с камнями.

Тьфу ты, зараза! Он нормально рассказывать может? При всем моем опыте на то, чтобы выяснить, что хрень — это странная светящаяся пирамидка, которая практически захватила власть на корабле, ушло не меньше получаса.

— …А я ему говорю: «Не можем мы улететь отсюдова, у нас гипердрайв сдох», а он сесть не дает, на орбиту тянет… Едва вырвались!

Бред, вообще-то, но Айсард переводит вопросительный взгляд на Лею. Та только плечами пожимает.

— Видимо, мне надо пойти посмотреть.

И тут до меня дошло, о чем тут речь. Словно пелена с глаз спала. До этого не иначе, как ситхский голокрон адекватно оценить ситуацию не давал.

— Нет, миледи. Не стоит этого делать. Лучше свяжитесь с лордом Вейдером. Неизвестный голокрон — эта задача его уровня.

— Почему это? — пытается возмущаться девица.

— Потому что все имперские инструкции прямо и недвусмысленно запрещают разумным без специального допуска даже приближаться к таким пирамидкам.

— Но, наверное, это какой-то не очень сильный голокрон, если капитан Соло смог ему не подчиниться?

— Ценой падения своего корабля, — усмехнулся уже понявший суть проблемы Айсард.

— Сильный или нет, но во всех известных мне случаях за найденным голокроном прибывал лично Дарт Вейдер.

— Я не хочу, чтобы ты даже близко приближалась к этой ситхской мерзости, — неожиданно вступает в разговор Органа.

Я-то опасался, что он напротив начнет подначивать леди Лею на разные глупости. Почему, опасался? Просто видел я однажды последствия неосторожного или неумелого обращения с подобной вещицей. Про детали не скажу, ибо спрашивать о подробностях потом не у кого оказалось, хоть и в некогда густонаселенном районе дело было. Но Органа провоцировать не стал, а Айсард лихо развернул разговор в нужную ему сторону. Вот уж в чем с его мастерством не поспоришь.

— Именно поэтому обратиться за помощью к специалистам мы просили бы вас — как главу Эндорского государства. К кому именно решать вам. Если обращение ко вчерашним врагам из Империи кажется вам некорректным, да таких случаев и создается Орден Дарта Плэгаса.

— Нет уж, предпочту иметь дело с собакой кусачей, но знакомой, — гордо вскидывает голову Органа.

Трудно с ним не согласиться. Особенно, когда тебе альтернативная собака зубы показывала. Тем временем Лея Вейдер приняла приглашение лидера Республики перебраться поближе к столице и каналам связи. Меня же оставили обеспечивать безопасность объекта. Потому что Дарт ли Вейдер, Дарт ли Плэгас, а добираться до Эндора любому из них день-два придется, не меньше. Подождем.

Благо мне не мешают. Люди Айсарда ожидаемо испарились, во-всяком случае до появления имперского ситха. Вот ведь зараза, мир изменился, и я уже делю ситхов на имперских и прочих. Скоро и республиканские ситхи появятся. Почему нет.

Вуки, на чьих землях лежит грузовик, тоже не вмешиваются. Заняли позицию на почтительном расстоянии, но близко не приближаются. Рядом со мной оказались только хозяева захваченного голокроном грузовика. И развлекали они меня только тем, что непрерывно переругивались о том, кто виноват, и никак не могли перейти к более конструктивной фазе дискуссии: «Что делать?».

— Эй, Рыжий, чем попусту гавкать, сходил бы к своим, спросил чего пожрать, — вмешиваюсь в бесконечный и унылый как дюны Татуина спор контрабандистов.

Чубакка огрызается лениво, даже смущенно, в том духе, что у местных жмотяр снега на Хоте не допросишься, не то что еды. И вообще, зря их Вейдер из рабства освободил, там им самое место. Тоже ожидаемо. Числится за вуки такая национальная черта: собачиться друг на друга пуще, чем на любого врага. Собственно, от этого они частенько становились рабами, но выводов из произошедшего всякий раз не делали.

Пустой желудок начал напоминать о себе и у Соло. Предприимчивый контрабандист задумчиво пожевал соломинку, поозирался и притащил откуда-то моток веревки.

— Слышь, командир, давай я на камбуз сгоняю. А чтоб эта хрень меня самого не схарчила, веревкой обвяжусь, и ты меня в случае чего наружу вытянешь.

— А если голокрон тебе прикажет его нам вынести?

— Так он в рубке стоит, я туда и близко не подойду.

— Голокрон вас пинком из люка выкинул, ни расстояние, ни отсутствие ручек-ножек ему не помешало.

Возразить Соло оказалось нечего, и он затих. Ненадолго. Стоило мне отойти до ближайших кустов по причине крайней необходимости, как идея похода за жратвой начала стремительно реализовываться. Когда я вернулся, то наблюдал лишь зажатую в лапе вуки конец веревки, которая бодренько убегала внутрь грузовичка. Только благостной картина оставалась очень недолго.

На то, чтобы веревка натянулась до состояния струны, понадобилась одна секунда. И вот уже громила-звуки утробно рычит и упирается, но медленно дрейфует к люку. Кидаюсь на помощь. Пытаться вдвоем перебороть порождение темной стороны Силы — занятие бесперспективное. Я и не пытаюсь. Ухватываю конец веревки и прикручиваю его к самому толстому из ближайших деревьев. Вуки валится на траву, и мы оба наблюдаем за буйством неведомых сил.

Вдруг натянутая веревка опала, и из корабля показался Соло. Только в руках у него совсем не брикеты с сухпайком. От вида серебристой, на вид весьма тяжелой пирамидки даже есть расхотелось. И не мне одному. С просто страдальческой рожей Соло ставит голокрон на стол. После чего отскакивает в сторону так, словно его ноша способна на него кинуться. Хотя, почему собственно, словно? Очень даже способна.

Бежать, куда глаза глядят, хочется безумно. Только без толку, потому что невидимая рука явственно придерживает меня за шиворот. И я опять не одинок в своих ощущениях. Оба моих товарища по несчастью выстраиваются вокруг стола в ожидании неведомо чего и рыпаться даже и не помышляют.

Над пирамидкой поднимается голубоватый дымок, который уплотняется в полупрозрачную фигуру словно во время сеанса некачественной голосвязи.

— Ниц, презренные! Трепещите пред императором.

Ощутимый удар под колени, и мы дружненько принимаем предписанную позу.

— Так это ж не Палпатин? — удивленно шипит контрабандист.

Ясное дело не Палпатин. Только вслух-то об этом зачем? Вот и неопознанный призрак обиделся.

— Что?! Как ты смеешь называть меня каким-то презренным именем?

— Зря вы так нервничаете, папаша. Палпатин — действующий император крупнейшего в Небесной Реке государства. Нам пофиг, а его подданные обидеться могут, — по-прежнему не до конца понимает, с кем препирается, Соло.

В ответ на его хамство призрак невнятно рычит, но кардинальных мер не предпринимает.

— Значит, вы — враги узурпатора Палпатина?

— Ну почему сразу враги? — решает быть чуточку более дипломатичным Соло. Только сдается мне, дипломатия эта сейчас невпопад. Но опять обошлось. Вот ведь, что значит — повезло дураку.

— Слабак, значит, — даже как-то повеселел призрак. — У истинного императора ситхов есть только рабы и враги.

— Зашибись, — с не вполне понятной интонацией поддакивает Соло.

— Молчать! Тебе было ясно приказано отвести меня к Экзару Куну! Почему я еще не там?

— Охолони, дядя! — вдруг сорвался в истерику контрабандист. — К Куну это куда? Может, для начала адрес назовешь! Да и тебе же ясно сказали: движок починим и полетим, куда хошь по прейскуранту. Любой каприз за ваши деньги!

Призрак даже опешил. Во всяком случае за ближайшие кусты контрабандист улетел, только закончив мысль. Даже несколько совсем нецензурных фраз добавить успел. Правда, уже в полете. Теперь обитатель голокрона обернулся ко мне. Надо говорить. Угадать бы, что.

— Не извольте беспокоиться, сир. Лорд ситхов Вейдер уже вызван и прибудет сюда с часу на час. Надеюсь, он сможет удовлетворить все ваши желания.

Я искренен. Я действительно только на Вейдера и надеюсь.

— Хорошо, — теперь в голосе призрака больше каприза чем ярости. — А пока мы ждем, развлекайте меня. Надо думать, за тысячелетия моей вынужденной изоляции в галактике произошло много событий. И имейте в виду, если мне станет скучно, я развлеку себя каким-нибудь рукоделием.

От догадки о том, что именно призрак понимает под рукоделием, спина покрылась холодным потом. Надо выкручиваться. Плохо одно, чего рассказывать-то? Со знанием истории у меня так себе. На уровне «зачтено» на втором курсе. С художественной литературой — еще хуже. Армейские байки — забава для того, кто понимает. Анекдоты про Дарта Вейдера? Ситх за собрата обидеться может. Не стихи же ему читать?!

— Давай стихи? — капризно потребовал призрак.

Понимая, что это конец, извлекаю из глубин памяти, что-то вроде бы детское:

— Однажды, в студеную зимнюю пору,

Хатт, чего там дальше-то было? Не помню. Я уже совсем скатился в панику, когда из кустов раздались именно стихи:

— Сижу за решеткой в темнице сырой.

Нет, не про то, там было. Но вышло складно. Ровно настолько, чтобы я следующую строчку вспомнил. Благо, Соло с продолжением своей завис.

— Гляжу, поднимается медленно в гору…

Ору словно на плацу. Из кустов меня снова подхватывает контрабандист. Так дальше дуэтом и шпарим:

— Вскормленный в неволе орел молодой.

— И, шествуя важно, в спокойствии чинном,

— Мой верный товарищ, махая крылом,

— В больших сапогах, в полушубке овчинном

— Кровавую пищу клюет под окном.

Бред полный. Но призрак хохотать изволит.

— Да вы тут, как я погляжу, знатоки центонно-парафразного метода стихосложения!

Хорошо, что отвечать не пришлось. Ибо сказать на это мне, да и контрабандисту, нечего. Спасибо запевшему вуки. Про их горловое пение я раньше только с чужих слов знал. Слушать не доводилось. Завораживает. Особенно, когда к пению Чубакку присоединился хор его сородичей. Только призраку быстро надоело, и он начал привередничать, мол, музыкальный материал богатый, а текст однообразный, в стиле едем лесом — лес поем, едем полем — так орем. Неведомый же император любит песни со смыслом. Лучше — гражданско-патриотические.

— Что значит «неведомый»? — вмиг взрывается от моей неосторожной мысли призрак. — Я — император Вишейт! Трепещите, нечестивые!

— Да, император! — делать нечего, опускаюсь на колени.

А вуки хором затянули «Имперский марш». Мерзкое ощущение того, что словно в дерьме извалялся, но марш я подхватываю. Потому что стать случайной жертвой залет… то есть великого призрака — глупо и обидно. Почти так же глупо, как с нетерпением ждать появления Дарта Вейдера.

— Что за образина? — уточняет Вишейт.

Не сразу соображаю, что это он главкома в моих мыслях увидел.

— Младший из живущих ныне лордов ситхов, сир. Вот-вот прибудет, чтобы доставить вас, куда пожелаете.

— К слову вы новый анекдот про Дарта Вейдера слышали? — встревает решивший, что на пении вуки мы долго не продержится Соло. . — Люк, я твой отец! «Хорошо, что я в маму» — подумал Скайуокер, глядя на железную башку Вейдера.

Захихикал один Соло. И то быстро смолк под немигающим взглядом призрака. Но от идеи развлечь Вишейта байками не отказался.

— Вот еще. Старый правда, но смешной: Дарт Вейдер в сенате: «Сенаторы, проголосовавшие за избрание императора Палпатина могут опустить руки и отойти от стены».

— А мне другой нравится, — раздается из-за кустов до хатта знакомый бас. — Стою я с адмиралом Трауном на мостике и рукой на пролетающий мимо корабль показываю: «Вот это «Неуловимый Сокол». «Почему это неуловимый?» «Потому что нафиг никому не сперся».

Под эти слова капитан грузовичка кубарем летит в кусты. Вышедший же на поляну лорд Вейдер скидывает с плеч плащ, который одним ленивым движением накрывает пирамидки голокрона. После чего призрак исчезает. Лорд заворачивает добычу в плащ и довольно небрежно сует сверток под мышку.

— И… Это все? — раздается из кустов.

— Да. А чего вы, собственно, хотели?

— Но это же величайший злодей всех времен и народов император Вишейт!

— Это карта памяти системы «голокрон», принадлежащая когда-то Вишейту, с интерфейсом в виде слепка личности ситха-императора.

— Но он…

— Не обладает и сотой частью силы оригинала. Хотя, вздорность характера, похоже, воспроизведена точно.

— Мы требуем избавить нашу Республику от этих реликтов темного прошлого! — лидер Органа появился на поляне, убедившись в отсутствии ситхской угрозы.

— Это мой долг, — не спорит Вейдер. — Мало того, полагаю, это маленькое недоразумение показало, насколько новая республика нуждается в квалифицированных одаренных.

— Поэтому я принимаю решение о немедленном начале переговоров с лидером Нового Ордена господином Адамсом.

Бейл Органа кивком подзывает меня к себе. За спиной Вейдера уже маячат Лея Скайуокер и Айсард. Это не они голокрон контрабандисту через нариков подбросили? Судя по довольным рожам, очень может быть.